Эсаул Георгий : другие произведения.

Сказки балерин-прим

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сказки исторические, правдивые до дрожи!
  АКАДЕМИЯ ЛИТЕРАТУРЫ
  
  БЕЛАЯ СЕРИЯ "ЛИТЕРАТУРНОЕ НАСЛЕДИЕ"
  
  Эсаул Георгий
  
  
  
  
  
  СКАЗКИ
  БАЛЕРИН-ПРИМЪ
  
  
  
  
  
  
  "Литературное наследие"
  
  Москва
  2016
  ОХУ-ын хууль тогтоомжоор хамгаалагдсан хэвлэгдсэн утга зохиолын ажилд зохиогчийн эрх
  Авторското право публикувани литературно произведение, защитено от законите на Руската Федерация
  Awọn aṣẹ fun atejade ìwé kiko ise ni idaabobo nipasẹ awọn ofin ti awọn Russian Federation
  Аѓтарскiя правы на апублiкаванае лiтаратурны твор ахоѓваюцца заканадаѓствам Расiйскай Федэрацыi
  Ауторска права за обЌав ене к®ижевно дело зашти"ено законодавством Руске ФедерациЌе
  The kukopera kwa lofalitsidwa zolembalemba ntchito kutetezedwa ndi malamulo a Russian Federation
  Авторские права на опубликованное литературное произведение охраняются законодательством Российской Федерации
  
  
  СКАЗКИ БАЛЕРИН-ПРИМЪ: Литературно-художественное издание.
  
  
  љ Эсаул Георгий, 2016
  љ "Литературное наследие", 2016
   љ "Академия литературы"
  
   Published in Cambodia, Phnom Penh
  Publisher: Public Association "Literary Heritage"
  
  
  
  
  
  ПРЕДИСЛОВИЕ
  
  - Что у тебя, голова деревянная? - Папа Карло с ужасом воткнул стамеску в рот Буратино, искал Правду в носоглотке полена. - Деревянный ты, поэтому - в гримерку к любой балерине пустят, обласкают, чаем с пустырником напоят, а от пустырника твоя деревяшка отсыреет, мхами и лишайниками покроется.
  Очи деревянные вылезут, удивят балерину до коликов в животе; улыбнется красавица и меня прогонит, а тебя оставит вместо вешалки.
  Чёрт ты, а не сын мне из чурки!
  - Не скажу, что вы сошли с ума в театре кукол, папенька, но защитная реакция закоренелого подлеца у вас ослабла! - Буратино - с нежностью приемного сына полка - вонзил прутик пальца в левое масонское око кандидата Кукольных наук! - Моя оскорблённая честь требует морального удовлетворения.
  Прочитайте мне на ночь сказку балерин-прим, да не войте, как эль-койот, батюшка!
  Миний хувьд дулааны таны нүднээс хол хаягдаж, мөн үлгэр хүсэн хүлээж байна.
  
  
  
  
  
  
  
  
  РУМПЕЛЬБАЛЕРИНЕН
  
  Много-много веков назад жил фармазон, бедный-пребедный, голь перекатная: ни "Порше", ни усадьбы на Рублевке, ни яхты - козёл в трусиках стрингах.
  Дочь у фармазона - красавица балерина без трусов.
  Пуси-пуси! Ножку выше головы поднимет - птицы замертво падают от восторга.
  Случился фармазон с Королем и пришлось ему поговорить, а для придания себе побольше весу, похвастался фармазон, слюни ядовитые пустил на подушку:
   - Дочь у меня прима-балерина, красавица без трусов!
  Ногу выше головы поднимет - онемеешь, леща вяленого проглотишь.
  Волосы у тебя на лобке повыдергает и из них золотую цепь для ученого кота сплетет!
  Король почесал пейсы, усмехнулся и с улыбкой мудреца произнес, а голос короля - голос бездны:
   - Искусство - плести золотые цепи из королевских волос - недурное!
  Если твоя дочь красавица балерина, то приведи её завтра ко мне во дворец голую, я испытаю её в танце и подарю официальную машину Большого театра БМВ.
  Утром мельник на цепи привел свою дочь красавицу - грудями Солнце прикрыла.
  Король отвел нагую балерину в особую каморку (для бесед с нежными продавцами гагачьего пуха), состриг волосы со своего лобка, дал девушке в лусало и сказал величественно - мыши закудахтали от страха:
  - Садись без трусов на шпагат; если ты в течение этой брачной ночи до завтрашнего утра Стрелецкой казни не перепрядешь мои лобковые волосы в золотую цепь, то велю горцам тебя казнить.
  Затем Король своими руками прибил гроб к двери в каморку и пошел в кабак к французским балеринам - Правду искать.
  Захохотала прима-балерина, удивлялась: глупый Король не посмотрел, как она ножку элегантно - стрела к Звездам - выше головы поднимает в танце.
  Золото затмило ум нищего короля - пусть у него шея заболит, голова наклонится к коленям, а зеркало души замутится.
  Где это видано, чтобы прима-балерина опустилась до роли золотошвейки?
  Ничего не придумала, лишь бранилась грязно, по-матросски.
  Вдруг, гроб отвалился от входной двери, и в каморку вошел Принц - низкорослый, с болезнью гипопитуитаризм, в народе называется - гипофизарный нанизм.
  - О чем плачешь, прима-балерина, дочь фармазона?
  Лифчик китайский жмет?
  Нога выше головы стрелой башенного крана не взлетает?
  - Ах, гнусный лилипут! Нет тебе горя, потому что ты - богатый Принц! - красавица зарделась маковым полем. - Я - красавица-содержанка, должна перепрясть вонючие лобковые волосы старого короля в золотую цепь.
  Думала, что танцевать меня пригласил, а он в душу гранитных обломков с кладбища накидал.
  - А что ты мне дашь за свою работу, если честь давно потеряла? - карлик Принц загнутым носком красной балетной туфли робко чертил в пыли слово "Х...й".
  - Ленточку подарила бы - напиздник - для особых гуляний со спонсорами, но я голая, и нет у меня ленточки! - прима-балерина вскричала, прижала груди к затылку карлика. - Ногу правую выше головы для тебя в танце подниму! - балерина легко, воздушно подняла правую ногу выше головы.
  Лилипут вздрогнул, протер очи, прилепил челюсть на клей, затем схватил самопрялку да - об твою немецкую фрау мать - шуры, муры! - три раза вокруг голой прима-балерины обежит, и шпулька полна золота.
  Вставил другую - и снова звенья золотой цепи готовы.
  Лобковые волосы короля закончились, лилипут свои волосы состриг с лобка - роща у него ниже пояса.
  До самого утра пыхтел, краснел, и все лобковые волосы перепрядены, и все шпульки замотаны золотыми цепями.
  При восходе Солнца пришел побитый, измочаленный Король - смотреть противно!
  Увидел золотую цепь - дорогу в никуда - обрадовался, но сердце его дурное жаждало не плясок прима-балерины, а золота и золота.
  Он состриг все волосы с тела и приказал дочке фармазона и эти волосы перепрясть в одну ночь, если не хочет быть разорванной между двумя трамваями.
  Прима-балерина прокляла короля, зарыдала, обещала, что научит себялюбца любить водку и пьяных публичных пастушек.
  Вновь отвалился гроб от входной двери, и карликовый Принц сказал с робость африканского гиганта:
  - Что я поимею, если и эти зловонные волосы возьмусь перепрясть в золотую цепь для кастрата?
  - Левую ногу мачтой корабля для тебя выше головы подниму! - девушка подняла левую ногу, ошарашила гнома блеском и роскошью картины "Междуножье"!
  Карлик налюбовался, скрипнул зубами и к утру перепрял свои пейсы и волосы с тела короля в золото - мать его - свинец.
   Король утром увидел золотую цепь длиной в сто метров, примерил, спина у него треснула, позвоночный мозг лопнул, но Король жаждал золота, а не здоровья и плясок голой прима-балерины - дурак в овечьей шкуре.
  - До утра в одну ночь ты должна перепрясть мою бороду, и, если тебе это удастся, подарю тебе официальную машину балерин Большого театра - БМВ! - Король захихикал, побледнел, и подумал про себя - хитрый мясник с Пушкинской площади. - "Золота напряла на тысячу БМВ, глупая балерина, не видит своего счастья в моих волосах!".
  Балерина осталась одна в людской, и изумлённый карлик в третий раз к ней явился без трусов, произнес медовым голосочком - стены сахаром покрылись:
  - Что ты мне дашь, если я и в этот раз перепряду помойные волосы короля в золото?
  - Правую ногу поднимала выше головы голая; левую ногу поднимала - пик искусства балерины, а больше я ничего не умею и не имею, даже чести у меня нет! - прима-балерина округлила глазки-плошки, захохотала звонко, призывно, покрывалась розовым туманом счастья.
  - Так обещай же, как только Король с тобой расплатится - отдашь мне официальную машину балерин Большого Театра БМВ и своего приемного - по примеру американских киноактрис - афроребенка! - карлик опух от внутреннего напряжения, ткнул в лицо балерины горящую головешку.
  "Кто знает, подарит ли кастрат Король мне БМВ, и позволят ли мне усыновить будущего баскетболиста?" - балерина нервно закусила нижнюю миленькую - сю-сю губку (свою) и пообещала карлику, что исполнит его дурное желание, если он еще раз перепрядет волосяной покров короля в золотую цепь имени Диктатуры пролетариата.
  Утром Король пришел, нашел золото и разнеженную нагую прима-балерину, обрадовался, продал несколько звеньев из золотой цепи и купил прима-балерине БМВ новенькую, зелененькую, блестящую - муси-пуси машинка!
  Балерина от радости наплела в Собесе небылиц, задурила кучерявую голову Американскому послу и усыновила семнадцатилетнего афроамериканца баскетболиста, умного, как Ромео и Джульетта.
  Она совсем позабыла думать о гнусном карлике - пролетарии Принце - трудился, прял, золото королю давал на гОра, а тут - унижения, мольбы, стоны и упреки с усмешками.
  Прима-балерина ногу в комнате поднимала выше головы - репетировала перед вечерним спектаклем обнаженная, капельки пота выгодно блистали на мраморном - не испоганенном шаловливыми лучиками Солнца - теле.
  Вдруг, в комнату ворвался взволнованный гном, упал на колени, взор его безумно блуждал, останавливался на миг на прелестях прима-балерины и снова убегал в ад:
  "Отдай мне обещанное, королева красоты!" - карлик прокричал в исступлении, зарыдал, поцеловал опорную ногу балерины.
  Прима-балерина перепугалась, высохла, словно бесплодная смоковница в синайской пустыне, предлагала сплясать перед карликовым гномом, если он оставит ей афроребенка и официальную машину Большого Театра БМВ.
  Но непреклонный человечек отвечал, а в уголках национально меньших глаз его светились лучики среднерусской вековой скорби обиженных и обделенных:
  "Нет, мне афрочеловек в БМВ милее всех танцев народов Мира!"
  Тогда прима-балерина горько заплакала, жаловалась на бедное детство без трусов, на отца пьяницу, на мать потаскушку, на разбитые мечты о карьере шпалоукладчицы - Космос любит всех!
  Человечек в очередной раз сжалился над балериной (ООН должен занести прима-балерин в Жёлтую Книгу Природы) и предложил (с нотками древнекитайского конфуза в голосе):
  "Я даю тебе три дня на репетицию с оркестром в Санкт-Петербурге!
  Если ты узнаешь моё имя, то - будь ты проклята трижды, а твой Король навеки - афроребенок и автомобиль останутся тебе".
  Вот и стала прима-балерина в течение долгой липкой ночи - когда идолы выглядывают из-под стола, а простыня прилипла к безупречным ягодицам - припоминать имена всех своих спонсоров и благодетелей.
  Послала гонца в Амстердам и поручила ему узнать новые имена геев - вереницы и клубков имен, подобных Амстердаским - даже в Прибалтике не найти.
  Когда утром к ней робко пришел любящий карлик Принц и отдал своё сердце, прима-балерина начала перечислять имена любовников - мнимых, забытых и будущих - сколько их - не упомнит, начиная с Карла Маркса и Фридриха Короленко.
  Перечислила все мужские имена Вселенной, даже назвала все имена лукавого, но после каждого имени гном с душевной тоской - нищий волонтер - отвечал:
  "Нет, в Амстердаме меня не так зовут в общую баню!"
  На другой день прима-балерина расспросила подружек об их диковинных спонсорах, даже пингвины в любовниках балерин, и на ложе, распахнувши ноги, восхитительная в щемящей наготе, от которой озлобленные сердца размягчаются - называла самые дурацкие имена:
  "Шишел Мышел!
  Ингеборг Папуасович!
  Черепиц Крышевич!"
  Но карлик в глубочайшей скорби жителя Чернобыля качал уродливой теннисной головой, протирал ладонями огромные чёрные очи, в которых скрыта многовековая печаль карликового народа:
  "Нет! По батюшке и матушке меня не так зовут!
  Во как!"
  На третий день к балерине на огонёк заглянул банкир с простым русским именем Иван Петрович и рассказал столичную небылицу, от которой скулы сводит, словно после трех лимонов:
  "Я вчера в Москве не мог отыскать ни одного нового гея с розовыми щечками и выбеленным анусом, чтобы гей - для романтики - подрабатывал кладбищенским сторожем.
  Но, когда я поднялся на последний этаж Москва Сити, куда только горные орлы с турецкими зайцами заглядывают, то увидел коробку из-под ксерокса, а в ней скорчился жалкий голый карлик, пресмешной кловун Ракомдаш.
  Человечек выскочил из коробки, поджег её и приплясывал веселый, а пенис у него - лишь в Амстердаме оценят мизерность:
  "На всех работаю бесплатно!
  Королю золота напрял гору!
  Теперь получу БМВ и афроребенка!
  Потому что прима-балерина не знает, что меня зовут
  Румпельбалеринен!"
  Прима-балерина обрадовалась, обласкала банкира со скидкой и с болезненным жаром расхохоталась.
  Когда снова гном из национальных меньшинств посетил её с экономическим вопросом:
  "Как меня называют в Амстердаме?", - прима-балерина решила пошалить, ответила со злобным упорством беременной кухарки:
  - Может быть, Карл Ясперс?"
  - Нет, милая нежная балерина, сочная груша!
  - Николай Сергеевич?
  - Снова не в яблочко, а в - анус!
  - Тогда - Румпельбалерон? Русишшвайн? - прима-балерина с ужасом поняла, что её маленькая очаровательная головка - прозрачная, объект поклонения, не вместила всё имя карлика; слишком мудреное, как высшая математика.
  Ихданкелибеншулен?
  Донатис Балерон?
  - О! Это сам дьявол тебя скинул с верного пути, прима-балерина!
  Лукавый попутал, а чёрт вилами в затылок тычет! - карликовый Принц от радости провалился по пояс в Полесское болото, схватился за ногу балерины, а девушка в ярости накрыла гнома промежностью.
  Промежность растянулась - О! Радость! Супер растяжка - новое в истории танцев в кабаке на столе среди бутылок с фиолетовым крепким!
  Радужные перспективы с удивительной растяжкой!
  Гном оторвал себе мошонку, прихватил новенький БМВ и афроребенка семнадцати лет, укатил в Милан, устроился оперным певцом кастратом, ребенка - отправил на хлопковые плантации в Узбекистан.
  И афросын, и карлик Принц исправно высылают прима-балерине деньги, потому что искусство танца нуждается в деньгах.
  
  
  БЕЛОСНЕЖКА И СЕМЬ ГОМОВ
  
  В середине ядерной Чернобыльской зимы падал Магнитогорский желтый снег с ядовитыми оттенками марихуаны.
  Королева прима-балерина сидела в ванной, омывала огромные - гусары и послы шеи сворачивали, когда смотрели - груди, рассматривала личико в зеркало с чёрной африканской рамой, играла с золотыми сережками.
  Загляделась на свою умопомрачительную правую грудь, уколола пальчик булавкой из сережки, упали три жирные капли голубой королевской крови на белоснежную - мать её Афродита - пену.
   Голубое на белом выглядело эпатажно, поэтому королева задумалась - впервые в жизни после бала:
  "Если бы родилась у меня дочка - тоже прима-балерина - белая, как пена, с голубой кровью, и черноволосая, как мои узники из Африки!"
  Долго после бани королева упорствовала с разнеженным королем, намеренно таила от кухарок слезы радости, и наконец, после беременности, отдалась богатому спонсору дровосеку.
  Родила в положенный срок дочку - белую, как мел, с благородной голубой кровью и чёрными Донецкими волосами.
  Афрорабы со злобой прозвали девочку Белоснежкой - самое оскорбительное прозвище для белокожей красавицы, после него лишь - пустота, безысходность и отчаянные танцы с чертями.
  После родов королева долго хворала, болезнь её усиливалась от призраков ночи, и вскоре умерла королева - не хватило спонсорских денег на лекарство - эхо Российской медицины; не по электричкам же королеве с плакатом и справками из больницы ходить на костылях...
  Король немедленно взял себе другую жену - в сто раз краше прежней, потому что - молодая, перспективная прима-балерина из Киева.
  Красивая, гордая, надменная - Александрийский столп ей в любовники.
  Новая королева не терпела рядом с мужем других фавориток и просто красивых женщин, а мужчин - пусть пляшут, поднимают ноги в замысловатых зеленых чулках, звенят бубенцами на мудях, в мужчинах - утешение королей.
  Часто королева вставала перед волшебным зеркалом, скидывала с себя одежды, поднимала ногу выше головы и со стыдом плакала от радости, спрашивала масонское зеркало:
  - Зеркало - отражение души!
  Кто красивей всех в СНГ?
  И зеркало подластивалось, скрипело, а из него выглядывал чёрт, осматривал королеву, трогал, а затем хрюкал с восторгом и подобострастничал:
  - Ты, душа моя, прекрасней всех прима-балерин и Королев!
  Королева счастливо улыбалась, знала, что чёрт часто лжет, но фальшь приятная, медовая, растекалась по рукам и грудям, наполняла тело воздушной сахарной ватой.
  Королева щедро награждала чёрта, дула ему в рыло, накручивала хвост, лакировала копыта грудью - гуталин в теле прима-балерины.
  Белоснежка вскоре подросла, окончила детскую школу моделей, институт благородных балерин, и, когда ей исполнилось семь лет, танцевала на главных ролях в Большом Театре, восхищала политиков и банкиров, потому что в непосредственности девушки скрыта Правда.
  Когда королева в очередной раз разделась, подняла ногу выше головы и с тоской разорившейся птичницы спросила:
  - Зеркало души!
  Кто прекрасней всех в СНГ? - зеркало с сарказмом скрипнуло, чёрт из зеркала с осуждением и болью смотрел на королеву, а затем произнёс незабываемым Палермским речитативом:
  - Рождаемся! Устремляемся! Бегаем, а цели не видим, потому что цель - обман, ложь!
  Стыдимся прямых путей в искусстве, к балеринам робко заглядываем в будуар, беззаветно проявляем свои чувства, открываемся, а в вариациях слышатся торжественные оды на могилах грешников и раздирающие сердца трагедии с большими достижениями и горькими ошибками алкоголиков.
  Вы, королева, по статусу и размеру грудей - красавица, прима-балерина, но младая Белоснежка гибче вас, выносливей, поэтому - все ей поклоняются, лебезят, подластиваются и называют - Бутончик Розы Нераспустившийся!
  Белоснежка - прима-балерина - красивей вас, венценосная, как журавль без трусов! - чёрт вздохнул, затем возгорелся, задрал рыло и - осмелел - ущипнул Королеву за правую шикарную - майский шар братьев Монгольфьеров - грудь.
  Королева испугалась смелости чёрта, позеленела Магрибским крыжовником, пожелтела алычой Вах-Вах!
  Ногу с размаха опустила на рога чёрта - треск пошел по всей Вселенной
  От зависти губы Королевы сложились сердечком и произнесли:
  - СЮ-СЮ-СЮ!
  ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  С того момента увидит Королева Белоснежку на репетиции - и сердце разрывается оборонительной гранатой.
  Возненавидела Белоснежку, в её портрет иголки ржавые втыкала, в пуанты толченое стекло подсыпала, верила, что в стекле бесы сидят и через кровь из стекла в девочку войдут - так входит игла шприца с героином в горло белошвейке.
  Зависть и ненависть росли, словно волосы неразумного человека.
  С той поры Королеве нет покоя ни днём в греческих банях с оргкомитетом Большого Театра, ни ночью - в объятиях молдавских поэтов.
  Однажды, подозвала Королева смотрящего по Сибирской тайге, подняла ногу выше головы - знак королевской милости - и приказала со справедливой обидой униженной красавицы в тонком мелодичном голосе:
  - Отнеси ребенка на погост!
  Пусть увидит могильные кресты и покосившиеся ограды с призраками - сойдёт с ума!
  Убей Белоснежку и в знак доказательства принеси мне её ноги; по древнему обычаю вуду съем девочку, и её детский талант, гибкость и растяжка перейдут мне - так переходящее Королевское знамя переходит из казармы в казарму.
  Смотрящий отвел девочку на Новодевичье кладбище, привел к старым могилам, а на могилах ворОн с красными глазами - как колорадских жуков на Белорусской картошке.
  Вытащил заточку и отпилил бы ноги девочке - подающей надежде, Лауреатке Премии Московских Пионеров - так уходят легенды.
  Девочка округлила очи до размеров блюдца, взмолилась, подняла ножку выше головы - свет захлебнулся в ноге:
  - Ах! Правильный вы пацан, Смотрящий по Сибирской тайге; вепрь с глазами Армагедонского льва!
  Необразованный, поэтому - маленький человечишко неразумный; по скрытым недомолвкам, по приметам друидов стараешься отличить Правду от лжи, подлинную страсть от мнимой и фальшивой половой увлеченности, разумную деятельность шахтеров от злобного копания добытчиков алмазов.
  Поучай меня кнутом по глазам, унижай педантизмом, но я несу высокую справедливость между ног, а результат моего мышления, архинедоразвитого, архиблаголепного, но мышления начинающей формироваться стервы - призрак тебя.
  Нет тебя, смотрящий, ты - плод воображения Королевы, призрак из ночи передо мной.
  Не убивай меня, и я убегу в далекий Амстердамский парк, никогда не вернусь в вертеп разврата к королеве, острой на язык и тупой в грудях!
  Смотрящий от ужаса - что не существует, что он призрак, воображение королевы - сжался в комок, заледенел и пожалел балерину - очень красиво по-тунгусски танцевала Белоснежка, профессионально взвизгивала, поднимала ножки выше головы, не девочка, а - достояние Республики!
  Крышка гроба упала с головы Смотрящего, он преобразился, видел гамбургеры в еловых шишках.
  Потому что Белоснежка - красавица, пожалел её (уродину не пожалел бы, освежевал живую, разрезал на торт для Королевы).
  - Беги в Амстердам, девочка, не оглядывайся, молча и без разговоров беги, а то ноги твои превратятся в ужей.
  На ту пор подбежал к Смотрящему вертухай - молодой, здоровый, с волосатыми ногами, будто павиан.
  Смотрящий по Сибири убил вертухая, отрезал у него ноги и послал почтой России Королеве - доказательство, что, якобы, отрубил ноги Белоснежке с задом, закрывающим Вселенную.
  Королева приказала повару навести на волосатые отрезанные ноги порчу и сварить их с портулаком и цибулей; съела их и верила, что сила и растяжка Белоснежки перешли в неё, оплодотворили искусственно.
  И осталась бедная Белоснежка с бритыми целыми ногами одна в Большом Городе Амстердам, где однополые браки - закон Ньютона.
  Испугалась балерина одиночества, отсутствия поклонников - каждая телефонная будка кажется рылом черта, а листья на деревьях - груди русалок.
  Белоснежка не знала, как горю помочь; ногу выше головы поднимала, оглядывала лица прохожих - не мелькнет ли на потрепаном лусале жалостливая сестринская слеза.
  Побежала девочка по спящим наркоманам, по однополым совокупляющимся поэтам, мимо бездушных мертвых зверей.
  - Молодая балерина, без стыда и без совести!
  Через десять лет подойдет тебе время рожать, а ты яловые сапоги на каблуках-шпильках не купила, изображаешь из себя Луну, а на самом деле ты - метеорит! - знахарки кричали вслед опустошенной Белоснежке, щипали её за линзовые выпуклые ягодицы.
  - Не станцую без денег! Не выйду замуж без любви громогласной! - девочка блеяла, но ногу поднимала усердно, с осознанием, что Правда прилетит на поднятую ногу, соблазнится танцем - так журавль высматривает лягушку в болоте. - Дайте мне условный срок в Магадане с нефтяниками - мало мне денег!
  Белоснежка каталась на амстердамском трамвае, где кондуктор без трусов.
  Стемнело, и девушка вышла на остановке возле общей бани, откуда доносились приглушенные стоны - инквизиторы пытали балеронов.
  Белоснежка отважно зашла в шалман, крикнула петухом - пророческое, хозяйское прорезалось в девичьем голосе прима-балерины:
  - Об вашу мать, бояре!
  Высуньте рыла из печки - кочергой вас накормлю и спать навечно в гробы уложу.
  Мачеха Королева меня березовыми поленьями по ягодицам била в назидание потомкам, Правду из попы выбивала, а попа моя - наковальня.
  Я трепетала, а сейчас страх улетучился с углекислым газом и сероводородом; Правда прогнала лживые газы.
  Если на меня мышь упадет дохлая - зареву медвежьим голосом, испугаюсь и прокляну жителей баньки!
  Когда совсем стемнело, пришли в баню семь гомов - повелителей открытых дверей.
  Голубые, нежные, в глазах конфуз, а между ягодиц - бананы.
  Гомы обнаружили, что шайки и лейки поменяли места (прима-балерина танцевала с вениками, ведрами, ушатами), вознегодовали, обещали, что выжмут из лиходея кровь.
  Первый гом красиво отставил левую ногу, принял позу барана и проговорил томно, вибрируя языком, как молоточком:
  - Кто на моем стульчике оставил отпечаток небольших аккуратных ягодиц - цена им - крик ночной птицы, придавленной дверью?
  Второй гом робко ковырялся пальчиком в ухе друга:
  - Кто в моей тарелочке оставил отпечаток губ в форме сердечка - СЮ-СЮ-СЮ?
  Третий гом в удивлении потерял честь (опять):
  - Кто обслюнявил кусок моего хлеба и оставил на нём аромат благодарности и любви?
  Четвертый гом выдрал левый пейс, усмехнулся, насторожился и шагнул в печку:
  - Кто превратил овощи в произведение кулуарного искусства дикарей?
  Пятый гом - в девичьем синим сарафане, легкий, как туман над могилой - прошептал:
  - Кто мою вилочку замысловато загнул в форме пениса?
  Шестой гом понюхал цветок черемухи, вздохнул по-лебединому:
  - Задаем вопросы, живём, а через двести пятьдесят миллионов лет никто не вспомнит о нашем хлебе, о вилке, о банане в попе - пустое всё, ерунда, и имя этой ерунде - вечность!
  В вечности пропадет мой ножик, которым мерзавец терзал свою - надеюсь - крайнюю плоть.
  Седьмой гом ущипнул себя за левую щёку, сжал руками левое колено и с - вырвавшейся болью ста поколений живых мухоморов - прохрипел:
  - Кто пил фиолетовое крепкое из моего золотого кубка Лиги Чемпионов? Догоняйте меня! ДогОните, я - ваш! - гом сорвался, с проклятиями бегал вокруг жертвенного алтаря, но никто не последовал за ним, лишь провожали сочувственными взглядами ветеранов всех войн.
  Первый гом нервно курил, взглянул на березовый веник в парилке бани, страшно захохотал, надавливал пальцами на свои глазные яблоки, и в хохоте его другие гомы слышали предостережения из ада.
  - Для работы на сцене жизни - хлестать себя веником по выпуклым ягодицам - достаточно, а честь сберечь с помощью веника и восстановить достоинство - вымысел.
  Кукушка подкладывает яйца в чужие гнезда, а капризный пианист использует чужие веники в бане.
  Другие гомы тоже увидели, что их веники использовали - по назначению - ни одного листика не оставили на веточках, словно веником шкуру с вепря сдирали.
  Глянул седьмой гом на полку в парилке, видит - Белоснежка на шпагате сидит, к выступлению в балете готовится - прима-балерина высшего сорта.
  И настолько она бедненькая после веников, исцарапанная, что проснулась в гомах вековая жалость к животным из партии зеленых.
  - АХ! Прима-балерина в нашей бане - чудесненько, прелестненько - луч света в погребе маркиза де Сада! - гомы восклицали, заламывали пальцы и ресницы, танцевали хороводом - милые, прелестные создания из Лунного света.
  - Профессионалка бесплатно - лучшая реклама для семи больных парней! - гомы так обрадовались существу противоположного пола, что не стали приводить девочку в чувства, не обливали серной кислотой, не хлестали по щекам свинцовыми перчатками, не рассказывали о добродетелях
  К вечеру пелена боли спала с глаз Белоснежки, девочка увидела семь белых мужских тел и испугалась до икоты, зарыдала - так рыдает безутешный котенок над трупиком слона.
  Но ласковые гомы успокоили девочку, сказали, что Амстердамские парни девушек не преследуют по политическим и личным мотивам; бегали с ней, играли в догонялки, и вскоре кожа на легкой прима-балерине зажила - ни шрамика, ни прыщика - ледовый каток.
  - Как твой псевдоним, прима-балерина? - гомы затаили дыхание, изредка - для храбрости - пили сладкую индийскую водку из бетеля.
  - Мой творческий псевдоним - Белоснежка, в нём объединено все общечеловеческое в искусстве.
  - Как ты без визы из Сибири попала в благословенный Амстердам, где на одного беженца приходится один гом - он же - беженец с пособием четыре тысячи евро в месяц?
  Девушка рассказала, что Королева мачеха хотела её съесть, а Сибирский цирюльник сжалился, глаза его и разум увязли в танце, поэтому - убежала танцуя, целый день плясала для летчиков, и наконец, оказалась в Амстердамской бане, где веник заменяет диплом о высшем образовании.
  Гомы спросили, и в уголках хитрых очей гномов плясали лукавые черти без трусов:
  - Хочешь танцевать в Амстердамском балете, а деньги нам отдавать на развитие сети общих бань?
  Всё у тебя будет, прима-балерина: поклонники банкиры с оскаленными зубами, восторженные хмельные спортсмены с каменными ягодицами, золотопромышленники с золотыми кастрюлями и ложками.
  Ложкой - по лбу - вот и вся мудрость Вселенной!
  Всё, что человек придумает - Вселенная примет с пониманием, потому что - бесполая, как яйцо.
  Белоснежка не поняла своей выгоды, но согласилась, потому что боялась гнева мачехи - рука Москвы достанет до сердца в Амстердаме.
  Она усердно танцевала в разных театрах и кабаках, развивала талант прима-балерины, усиливала чувства фанфаронства и горечи, постигала сложную внутреннюю механику спонсоров.
  Гомы вечером уходили на пляски и песнопения по поводу распустившегося подснежника в Прибалтике, истязали себя вином и жирной свининой - всё, как у древних народов Гренландии.
  Белоснежка по ночам оставалась одна, тоскливо выла на Луну, а гомы её предупреждали перед уходом, закатывали глаза, потрясали указательными пальцами - дубинками правосудия:
  - Берегись своей мачехи Королевы; она скоро узнает, что ты в Амстердаме - афиши, реклама, Мир балета узок, как щель в таракане.
  Не впускай Королеву в баню - всю воду выпьет, поселит в твоей душе тревожное чувство неотвратимой беды.
  Мачеха Белоснежки в это время плясала голая перед зеркалом, потому что - прима-балерина и красавица, небо задыхалось от плясок прелестницы мачехи.
  - Зеркальце, в тебе мудрость поколений иудеев!
  Скажи, кто на свете всех прекрасней?
  Кто искуснее в балете?
  Чёрт из зеркала осторожно высунул рыло, и нет в глазах чёрта чугунной пыли труженников Магнитогорска:
  - Ты, Королева - танцуешь восхитительно, а, когда раздеваешься перед открытым окном - торговля в городе замирает, даже воришки любуются твоей осанкой, алебастровой кожей, умопомрачительными грудями и ягодицами, место которым в Музее Современного Искусства.
  Но в Европе, которую мы содержим на свои деньги, Белоснежка живая пляшет в театрах, содержит семь гомов, и никто не сравнится с молодой, перспективной - растяжка у неё ОГОГО - девочкой, красавицей из красавиц!
  Королева с непониманием посмотрела на чёрта, не укорила его, что он не Ангел, испугалась, и в испуге вышла обнаженная на балкон - Полярная Звезда!
  Поняла, что Белоснежка выжила, может быть, без ног танцует, а Смотрящий по Сибири - лжец, нет ему доверия и золота; утки в ушах Смотрящего плавают.
  И задумала мачеха, как снова извести Белоснежку; не знала от зависти покоя, потому что не первая красавица и танцорка на Земле, ракета "Тополь" ей в помощь!
  И, наконец, надумала - по закону гейш!
  Наложила толстый слой штукатурки на лицо, тело покрыла фальшивыми татуировками: драконы, птички, кошки, Ленин и Карл Маркс - в профиль.
  Никто бы не узнал в отчаянной обнаженной растаманке солистку Большого Театра, прима-балерину, Королеву с классическим вкусом и младогегельянским миросозерцанием.
  Прилетела за семь стран в Европу, постучала в дверь общей бани и крикнула звонко, с молодым задором, потому что в Европе все молодые и здоровые, а умирают от проказы:
  - Честь свою продаю! Тьфу! Я есмь гейша, посмотри, как я танцую - никто лучше меня не изгибается в танце! - и голая Королева подняла ногу выше головы, кончиками пальцев задевала за глиняный колокольчик в форме пениса енота.
  - Глянула Белоснежка (разнеженная, распаренная после тренировки, тело - сметана со сливками) в печную трубу!
  - Не бахвалься, гейша!
  Я ножку выше головы поднимаю изящней, чем ты, железобетонная!
  - Хороший у меня танец, истинный! - Королева мачеха от злости захлебнулась, отчаяние охватило её, слова - ответ на дерзость Белоснежки - леденцами застревали в горле и вылетали канарейками - без радости, без стремления к прекрасному. - В танце я показываю, как самураи хоронят смотрителя древнего кладбища! - И лихо подпрыгнула - так пират прыгает перед чайкой.
  "Очень умелая прима-балерина, её можно в баню впустить!" - Белоснежка отодвинула печку от двери и пригласила торговку с рогами.
  - Все люди - мошенники; крадут, что увидят, а мою честь не украли! - донеслось с улицы, а затем - визг, удары твердого и тяжелого по живому и нежному, словно акробатка блины печет.
  Белоснежка и лже гейша переглянулись, засмеялись одновременно, затем - захохотали, - нет преграды смеху обнаженных балерин.
  - Мир вокруг тебя танцует, девочка! - Королева подняла ногу выше головы, а на ноге - красная волшебная туфелька свинцовая. - Дай-ка я оттанцую тебя, как следует в Тунгусии!
  Белоснежка не ожидала ничего дурного от голой женщины, стала перед ней и засунула пальчик в рот - вместо завтрака, диета у Белоснежки, оттого, что - прелестная, презирает бессмысленное равнодушие овощеводов.
  Королева мачеха стала ногой лупить Белоснежку, да так быстро и так крепко, что Белоснежка задохнулась в проклятиях и упала мёртвая на сырые доски Амстердамской бани - прибежища угнетенных малочисленных народов окраины России.
  - Теперь ты не прима-балерина и не красавица, а - опавший плод моего воображения! - Королева допила фиолетовое крепкое из семи стаканов гомов и грустная - потому что еще одна прекрасная звезда закатила голубые очи - скрылась во тьме предрассудков.
  Вскоре, с гей парада вернулись семь гомов в баню, испугались, что их засудят, потому что миленькая прима-балерина Белоснежка лежит мертвая - не встает, как зомби, не шелохнётся, потому что не оборотень и не вампир.
  Сделали балерине искусственное дыхание изо рта в ягодицы, потому что брезговали женскими губами - нет Истины для гомов в женских губах.
  Белоснежка вздохнула, молодые кости срослись, гематома в мозгу рассосалась, а сердце встало на свое историческое место - поднялось из желудка в грудную клетку.
  Гомы надули груди девочке, и стала она похожа на торговку Астраханскими арбузами - пришелица из других Миров.
  Услышали они о коварстве Королевы и снова предупредили глупенькую Белоснежку - клеймо глупости некуда ей ставить:
  - Японская гейша на самом деле - твоя мачеха Королева из Сибири!
  Не пускай больше гейш в баню, хоть сто хайку тебе пропоют, суши пожизненно пообещают - отверни головку, оскорбительным хлестким жестом прогони гейшу, потому что нет в суши Правды... мы искали и не нашли.
  А злая Королева воротилась домой, смыла штукатурку и ненавистные татуировки, с опаской, робко - так белочка ступает по болотным кочкам - подошла к зеркалу с чёртом, покраснела - девичью честь не изгонишь беспутством:
  - Скажи, зеркальце благолепное!
  Я - самая лучшая прима-балерина на свете?
  Я - Королева Красоты?
  И ответил чёрт из зеркала, а глаза чёрта - угли адские, рыло - труба паровоза:
  - Ты, Королева - образец мудрости и красоты, твои фотографии, возбуждающие воображение, приносят Государству доход больше, чем нефтедобыча.
  Танцуешь ты - мухи не догоняют!
  Но Белоснежка, потому что - гибкая и молодая, а личико у неё - рахат-лукум с мёдом - пальчики оближешь!
  Лучше тебя в тысячу карат она!
  Королева мачеха от ответа схватилась за область сердца, да далеко до него, груди - преграда, бастион.
  Испугалась, поняла, что Белоснежка пожалуется в суд в Гааге, и смерчи взвоют в зале суда.
  - Ну, уж приготовлю танец или прибаутку, что погубит тебя навсегда, свергнет в адский котел с кипящей смолой, корона прима-балерины не поможет! - Королева приготовила золотые пуанты, щедро набросала в них толченого стекла и налила яда чёрной мамбы - исторический яд, полезный для перехода на другую сторону жизни. - Понимаю, что с возрастом теряем гибкость ума, кожа тускнеет и превращается в пергамент для написания кляуз.
  Но немыслимыми усилиями цепляемся за молодость, топим в болоте соперниц, а ляжки - ляжки обвисают мешками с мукой; грудью мотнешь, и уже выступаешь во вне групп.
  Королева переоделась в игривую лошадку, с лютой силой затянула корсет, неожиданно подпрыгнула перед зеркалом и показала чёрту внутреннюю сторону бедра, словно другую сторону Луны.
  В зеркале звякнуло, хлюпнуло, и повалил густой серный дым с Московского нефтеперерабатывающего завода в Капотне.
  Отправилась снова в Амстердам, постучалась в дверь бани имени семерых гомов, прокричала раненой синицей:
  - Продаю честь свою и очень качественный товар - заменитель еловых шишек и валенок!
  Белоснежка подняла ножку выше головы, пальчик закусила и с тоской первозданной куницы прошептала:
  - Уходи, эмигрантка из Африки!
  Гомы запретили мне пускать злых людей: миротворцев и любителей античной культуры.
  В античной культуре захоронен блуд; легко его оживить пальцами и песнопениями вокруг черного козла.
  - Не впускай, красавица, но посмотри на золотые пуанты: в них честь, ум и совесть нашей эпохи! - Королева мачеха подпрыгнула, крепко-крепко поцеловала Белоснежку в восковые губы, а затем извлекла из походной сумки Гайдара золотые пуанты со стеклом и ядом.
  Пуанты так понравились простушке, что Белоснежка впустила торговку в баню, и они сошлись в цене на золотые пуанты - основа добродетели любой балерины.
  Замаскированная Королева прошептала с Есенинской грустью в воздушном голосе:
  - Из семени чертополоха не вырастет дыня "Колхозница".
  Ножки твои, прима-балерина, не чертополох, позволь, я примерю тебе золотые пуанты - перед миллиардерами в них танцевать.
  Бедная девушка ничто не подозревала - наивная содержательница бани, спонсор семерых разнузданных гомов, любителей марихуаны и китайской философии.
  Она дала торговке себя обуть, но только торговка прикоснулась языком к колену девушки и натянула золотые пуанты, яд проник в кожу Белоснежки, вошел в химическую реакцию с Кока-Колой в животе и вызвал клиническую смерть - как на войне.
  - Ты расписная красавица, но теперь твоим балетным прыжкам и красоте пришел неминуемый конец - слава ФСБ и СКР! - Королева мачеха прихватила сувенир - Амстердамский веник с перьями петуха и исчезла в водовороте политических новостей.
  К счастью для любителей балета, семь гомов вскоре вернулись с Венского бала.
  Увешанные Нобелевскими премиями, закудахтали над Белоснежкой, сделали ей промывание желудка: и, как только влили в рот прима-балерине Белорусский радиоактивный березовый сок - ожила девушка, вскочила, ножку выше головы подняла в радостном индийском танце благодарности.
  И еще раз гомы предупредили склеротичку, чтобы она никому дверь не открывала, не пускала даже налоговых инспекторов и следователей из ООН!
  Королева возвратилась во Дворец, разделась перед зеркалом, всплакнула о своей доле красавицы и спросила, а в голосе - пчелки полосатые жужжат:
  - Зеркальце, их данке либен шуле!
  Шабат! Кто красивей всех во Вселенной?
  Кто лучше всех балет танцует?
  Чёрт высунул копыта из зеркала, постучал копытом по лбу Королевы и ответил от имени всех чертей из зазеркалья:
  - Если у человека выбили из-под ног скамейку, то не потеряет человек честь!
  Ты, Королева красоты - прекрасна до безобразия; на рынке торговцы тебе бесплатно отпускают редиску, сочную, круглую, как твои соски.
  Балет твой - глаза вылезут от счастья, а споры о растяжке твоей - не прекращаются в далеких Магаданских и Занзибарских тюрьмах.
  Но Белоснежка красивей тебя, и о ней пишут все газеты Мира, потому что грациозна на сцене, мила с оперными кастратами, летает - ИЫЫЫЫХМА!
  Королева услышала чёрта, затрепетала от адского ужаса, показалось ей, что проваливается в бесконечную могилу.
  - Белоснежка погибнет, или я уйду со сцены! - взвизгнула, бросилась к чёрту: - Бей! Добивай меня, отродье скотское!
  Добивай копытами моё нежное тело, мой пух волос, мой талант, когда губки бантиком - СЮ-СЮ-СЮ! ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ!
  Нет у тебя цели в жизни, поэтому - пристаешь к грешникам, испытываешь моё терпение, гад ты лукавый!
  Но чёрт уже убежал, и голая Королева обнаружила себя не перед зеркалом в опочивальне, а на улице, в торговых рядах, где продают честь и судьбу.
  Королева мачеха вернулась во Дворец, отправилась в тайную-претайную комнату, из чёрного-пречёрного гроба извлекла склянку с кровью убийцы кошек и собак и приготовила ядовитое-преядовитое антоновское яблоко.
  - Вселенная не погибнет от яда, но Белоснежка - дорОга ей по Млечному Пути в ад!
  Переоделась в танцовщицу индианку - ожерелье на шее, бубенцы на запястьях и лодыжках - вся её одежда; а честь - честь титановой лопатой не прикроешь.
  Прилетела в Амстердам, постучалась в баню, Белоснежка высунула ногу в окошко и потешно, будто нога разговаривает, предупредила со страстью убийцы:
  - Семь гомов запретили мне пускать танцовщиц и лётчиков; пила "Дружба" - свидетель моим словам и девственности.
  - Гомы мудры, как Минин и Пожарский, но куда я дену яблоки - не чёрту на яблочный пирог их отправлять!
  Я подарю тебе, прима-балерина, яблочко и станцую, а в танце языком жестов покажу, что яблоко вкусное; может быть, оно - цель твоей беспутной жизни, маленькая прима-балерина.
  - Нет, богатый Принц - цель моей жизни - обмишурю, обокраду его, а яблоко - яблоко для плебеев и нищих крестьянок вегетарианок с дурными газами из ушей! - Белоснежка нежно засмеялась, на её острый язычок присела птичка колибри (и эта колибри всколыхнула в душе Королевы озеро зла, ненависти и зависти - сто китов утонут в этом черном озере).
  - Яда в яблоке боишься, прима-балерина? - Королева усмехнулась, погрузилась в воспоминания, выплыла из прошлого - лодочка на облаках. - После друзей гомов пьешь из их чашек, сидишь голыми ягодицами на скамейках, на которых гомы пировали, а яда в яблочке боишься, словно тебя только что произвели в фельдмаршалы и убили под Аустерлицем.
  Мы, девушки - двоичны: первое "Я" брезгует чужими конскими яблоками, второе "Я" танцует голой на столах в кабаках среди бутылок фиолетового крепкого.
  В доказательство, что яблоко - не Рязанское, без глаз и без яда, я съем одну половинку, а ты - вторую!
  Не стану же я яд есть - от яда прима-балерине больно в печенках, а промежность слипается двумя половинками шоколадной конфетки. - Индианка (она же Королева мачеха), разрезала яблоко на две половинки, танцевала с ними, в танце языком жестов показывала превосходство Камасутры над квантовой физикой.
  Белоснежка (гомы её, спонсоршу, в голоде держали, все деньги отнимали) с жадностью схватила половинку яблока и проглотила - так голодная эскимосская лайка проглатывает чукчу.
  Не додумалась девушка, что нужно было после торговки кушать, а не первой: не на митинге в Кремле, не на сцене в Большом театре, поэтому - нужно быть бдительной!
  Упала мертвая, прекрасная в своей девичьей простоте прославленной прима-балерины!
  Королева подняла ногу выше головы, сфотографировалась на фоне трупа и завыла - с подъемом, легко и радостно - после трудной работы:
  - ОХО-ХО-ЮШКИ!
  Не осквернит дыханием Белоснежка сцены Больших и Малых театров Мира.
  Сначала бы подумала об отступлении, а затем обгоняла на поворотах действующих опытных красавиц и прима-балерин с яблоками на снегу тела.
  Бела, как кокаин, румяна, как кровь свиньи, черноволоса, как шахтер в Австралийской опаловой шахте.
  Теперь твои семь гомов не поднимут тебя, не насвистят в уши свадебный марш Мендельсона.
  Прима-мачеха вернулась домой, быстро скинула одежды, внимательно рассмотрела себя - не подцепила ли в Европе гадкую болезнь с прыщиками и зудом в промежности; убедилась, что чиста, к белому полотну грязь не липнет, и к чистой совести и чести смола не тянется вязкой струйкой, словно изо рта парализованного старика.
  - Скажи, зерцало, кто на свете всех искусней в танце и красивее без трусиков?
  ХИ-ХИ-ХИ-С!
  - От тебя запах свежих васильков и бычьего молока! - чёрт вышел из зеркала, мотнул хвостом, поклонился Королеве, потому что она подлость совершила - запятнала биографию Белоснежки! - Иногда смотрю на Звезды и хочу плюнуть в харю зеленорылым инопланетянам, потому что они мне - конкуренты.
  У меня совет спрашиваешь, Королева, но - когда из Глубин Вселенной в ониксовых гробах прилетят зеленорылые - к ним потянешься, сдвинешь бровки домиком, назовёшь их советчиками, а не меня.
  Не ищи во мне угрозы - лишь обман, фальшь, подлости и гадости.
  Да, теперь ты - красивее всех на свете и лучше тянешь ножку в балете: лихорадочные сутулые карлики в цирке хранят твои фотографии из интернета. - Чёрт подсовывал Королеве уговор, но он - ласковая, жгучая и прыгучая - убегала, хохотала, призывно хлопала опахалами ресниц:
  - Сначала догони меня, чёрт, а потом договор на подпись подавай самой красивой прима-балерине!
  Не догнал чёрт Королеву, ушел на грозу, а Королева мачеха успокоилась, что Белоснежка больше не поднимет ногу в танце, не ослепит дивной молодой красотой спонсоров, похожих в косых лучах заходящего Солнца на сугробы.
  Гомы пришли домой и нашли Белоснежку мертвой, как Капитолий.
  Они подняли её, под предлогом поиска ядовитых иголок - раздели, осмотрели, вставляли спички в уши, а затем скорчились в невыносимой боли обгоревших танкистов:
  - Кто же нам теперь деньги заработает на новые одежды? Президент УЕФА? - первый гом спросил с робкой улыбкой собирателя съедобных корешков. - Неужели, нить Судьбы оборвалась, и мы обнищаем, превратимся в кладбищенских сторожей из Екатеринбурга?
  Другие гомы печально зазвенели колокольчиками на мудях.
  Траурный звон разнесся по Вселенной, пробудил спящих зеленорылых фашистов.
  Гомы положили Белоснежку в гроб и три дня танцевали вокруг гроба танец смерти, призывали украинского усатого Вия.
  Затем решили они её похоронить на Новодевичьем кладбище в Москве, но Белоснежка из гроба улыбалась приветливо, словно душой с гомами поделилась.
  И решили гомы в сильнейшем волнении, даже пропустили новости о съезде лопнувших пополам балеронов:
  - Всё в мире возможно, даже обвенчали нас, сделали персиковыми братьями.
  Мертвая Белоснежка нам принесет не меньше денег, чем прыгающая - в пароксизме оборотня - по сценам.
  На Владимира Ильича Ленина приходит народ смотреть, а на Белоснежку - трижды придут и не поскупятся деньгами на одежду миленьким гомам - Солнышко не жалеет своего тепла.
  И сделали они для девушки стеклянный гроб, чтобы можно было её видеть со всех сторон, и положили её в гроб, и написали золотыми буквами дату рождения, имя и то, что она - не простушка из кафешантана, а - Королевская дочка.
  Поставили гроб на главной площади в Амстердаме - Площади Дам.
  Кто подходил к гробу и любовался - платил гомам три сольдо или три евро - по курсу рубля.
  И пришли дикие звери любоваться мертвой Белоснежкой: сначала - матерый белорусский кабан, затем - африканский слон, и, наконец, голубь Мира с красными глазами.
  Одни гомы говорили, что не голубь Мира, а - чёрт.
  Другие гомы вступали в великий спор с первыми, посыпали их головы могильной землей с кладбища Пер-Лашез и причитали:
  "Отцы ваши - эльфы с ушами торчком!
  Матери ваши - вруньи и кочерыжки!
  Как же вы говорите, что голубь Мира и Олимпиады - чёрт, если дальше своих нижних губ не видите?"
  Долго-долго лежала Белоснежка в гробу, но не портилась, не пошёл от неё тяжелый дух тления, оттого, что белая, будто кокаин на мраморе, румяна, словно кровь свиньи на красных туфлях, чёрноволоса, как уголь на голове афропевца.
  Но случился однажды в Амстердаме Королевич прима-балерон, заехал сначала в баньку к семерым гомам, переночевал, а затем пошел с ними на Площадь Дам и увидел Белоснежку в гробу - будто бильярдный шар блестит девушка.
  Деньги за просмотр Королевич не заплатил, потому что - из нищей семьи нуждающийся инвалид с избыточным весом - все ему должны, а он только кушает.
  Прочитал по слогам, что написано на гробу, не догадался лично у гомов расспросить - бесплатная экскурсия.
  Приказал с визгливыми нотками покорителя айсбергов:
  - Отдайте мне гроб - он дорогой, и девушку впридачу.
  Клонирую её, стану концертным директором - славу и богатство мне принесет Белоснежка, потому что у неё лицо - треугольное, Наполеоновское.
  Гомы переглянулись, обласкали Королевича взглядами и пальцами, но решили - мы отдадим гроб и содержимое за всё золото Мира.
  - Не выдержу я нагрузок жизни, словно пепел над морем душа моя! - Королевич встал на колени перед гомами, тряс шикарными кудрями - шершни гнедо свили в волосах. - Что это вы, гомы!
  Сколько в вас недоброго, а от озлобления камни плавятся под башмаками.
  Нет у меня золота - всё проел, поэтому - подарите мне гроб, иначе пожалуюсь на вас в ООН, потому что не удовлетворили инвалида с печальным взором убитого орла.
  Сжалились над собой добрые гомы и отдали Королевичу гроб с приданным.
  И велел Королевич своим слугам нести стеклянный гроб на плечах; слуги - бесплатные из Уганды - рабы.
  Поэтому случилось так, что услышали рабы музыку чудесную в кустах, заглянули - белый рояль диковинный, а по клавишам бьет ослепительная нагая белая женщина с белыми волосами и телом - мука бледнеет на фоне тела красавицы.
  Споткнулись рабы о длинные балеринские ноги красавицы, и от сотрясения выпал кусок ядовитого яблока из горла Белоснежки - трижды похороненной заживо.
  Девушка открыла глаза, подняла крышку гроба, с удивлением посмотрела на афрорабов и спросила с нотками серебряного плетения:
  - Вы - мои поклонники?
  - Я на сцене Большого Театра и голая?
  Королевич сразу оценил выгоду - не нужно деньги тратить на клонирование красавицы, ответил с придыханием, руки сложил на груди крестом:
  - Ты отныне моя рабыня, Белоснежка! Смейся или плачь, но отбивай мне земные поклоны, поднимай ногу выше головы и садись на шпагат на ледяном полу мне на усладу.
  Для закрепления рабских отношений - пойдем в замок к моему отцу Королю, станешь мне официальной женой на час!
  Соседями живут сумасшедший плач и безудержный смех!
  Наша Планета - маковое зернышко на платье Космоса.
  Скинь Платье Вселенной, увидишь - диковинные чёрные дыры и Млечные пути!
  - Королевич, вы - богатый? - Белоснежка - повзрослевшая в гробу - конфузливо присела в реверансе - роза в изумрудах.
  - Я богат внутренним содержанием, и пособие по инвалидности у меня немалое - Королевское! - Королевич протер стекла очков минус сто, с подозрением смотрел на девушку, а в её глазах - океан любви! - Батюшка мой - Король - богач, денег - балерины не унесут!
  Белоснежка (много размышляла после смерти) улыбнулась лукаво:
  "Богатый старый Король - лучшая партия для молодой невестки, обворожительной - откровенной до заразительного смеха.
  Либо Королевич окочурится, либо замуж выйду за Короля, либо - заберу казну и в Сибирь убегу, мачеху изгоню и у батюшки деньги возьму; завоюю Мир!"
  - Веди, искуситель! - Белоснежка согласилась, и отпраздновали они жалкую свадьбу в Амстердаме, а на основные торжества - с иканием, кашляньем, безумными забавами и гонками на верблюдах - отправились во Дворец Короля.
  На праздник пригласили Королеву - мачеху Белоснежки, тонкую прима-балерину с детскими мечтами, взрослыми взглядами на жизнь и белыми опаловыми ледяными ладошками (озябли, после того, как Королева сняла перчатки и небрежно бросила их на подоконник).
  Королева сняла красивое платье, в кожаных черных сапогах на каблуках-шпильках подошла к зеркалу, потрогала себя и спросила с черным отливом в сияющих счастьем глазах:
  - Что есть жизнь?
  Жизнь есть ничто?
  Имеет ли смысл жизнь без красоты и без балета?
  Я - самая красивая прима-балерина...
  - Нет, не самая красивая прима-балерина!
  Накатит же волна ярости, а за ней - штиль тоски! - из зеркала выскочил гнусный чёрт, кривлялся, для потехи вставил себе в зад осиновый кол против вурдалаков. - Простых, чистых, тихих балерин много, а Звёзды - Звёзд на небе мало!
  Белоснежка в гробу приобрели ослепительное сияние красоты, а ноги её - в холоде и под вспышками фотоаппаратов японских туристов - получили супер растяжку - лианы в Африке меньше гнутся.
  Королева в ответ плюнула в черта, беспомощно озиралась, искала платочек с монограммой дома Романовых, но взгляд все время возвращался на рога чёрта; Королева щупала мокрое ледяное рыло, удивлялась, что в аду жара адская, а чёрт ледяной, словно из Гренландии.
  Не нашла уязвимую точку в жирном теле чёрта, дрожала, словно после ожога - прекрасная в трусости.
  И стало одиноко и неуютно Королеве, не знала, как с собой справиться и собраться перед вечерним спектаклем.
  Сначала Королева решила, что не пойдёт на свадьбу Белоснежки, но нет Королеве покоя, если не плюнет на фату конкурентки - пошла.
  Увидела Белоснежку (девушка флиртовала со старым Королем, о женихе забыла; хохотала над плоскими шахматными шутками Короля, висла у него на руке, заглядывала в фарфоровые глаза).
  Королева поняла, что Белоснежка - намного краше её, опытнее в балете и точнее в расчетах, когда выбирала спонсора.
  Ледяная глыба застыла внутри Королевы, заморозила матку, и мачеха не замечала, как поднялись платиновые волосики на её лобке.
  Принесли для прима-мачехи золотые пуанты, раскаленные в доменной печи Магнитогорска.
  Не выдержала соблазна, натянула пуанты и плясала в сокровенном ужасе вечной красавицы, поднимала ногу выше головы; падала мертвая наземь и поднималась в мертвых обликах: вампир, оборотень, зомби.
  
  
  КОРОЛЬ ПИЗАБОРОД
  
  У Европейского Короля была дочка - красавица прима-балерина (груди - ВО! Попа - ОГОГО! Ноги - мачты корабельные! Живот - услада для горящих взоров нефтяных шейхов! Волосы - золото!), поэтому - заносчивая и гордая - всех женихов грязью обливала, за бороды дергала, глаза выкалывала - на пересадку органов продавала.
  В гневе, что дочка в девках засидится, Король устроил однажды праздник пейсах, и позвал на праздник из ближнего и дальнего зарубежья женихов, кто мог и хотел, кто мог, но не хотел, кто не мог и не хотел, но богатый и знатный, бриллианты изо рта вылетают горохом слов.
  Всех приезжих голых поставили в ряд - как на медкомиссии в армию.
  Сначала шли богатые Короли, потом - богатые герцоги, князья, графы и бароны, а затем уже и простые олигархи с грязным политическим прошлым.
  Король провёл Королевну сквозь строй голых женихов, но никто не пришелся ей по сердцу, никто не всколыхнул молодую налитую тугую грудь прима-балерины, и в каждом она находила дурное и омерзительное, якорь для семейной жизни.
  Финансовый олигарх (по её мнению) слишком жирен, и Королевна смеялась:
  "Убьешь меня на брачном ложе своим весом!
  Сверху ляжешь, запыхтишь, а я - белая, тонкая прима-балерина, затрепещу под тобой белорыбицей - нагая, тонкокостная, птички снегири мне гнёздышко совьют после смерти!"
  Другой - предводитель партии младогегельянцев - слишком худой и тонкий для Королевны, и Звезда в петлице не из платины, а всего лишь - из золота.
  Третий - золотопромышленник - слишком короткий, будто ему ноги и голову отрубили в Париже на ярмарке искусств.
  "Балет не спляшет, меня глубоко не вспашет!
  Намажется репейным маслом и по спальне покатится колобком, не ухвачу, не затащу на кровать, шишек набью на лбу, а толку - лишь глаз дернется, и щеку сведет в предсмертной судороге"!
  Четвертый - кинорежиссер, миллионер, с рогом Пегаса на лбу.
  "Ой! ОХОХОЮШКИ! Смерть белая ко мне пришла в теле жениха с макаронинкой вместо пениса!
  Бледнолицы Джо, Хитрый Песец!
  Афроамериканцы меня возненавидят, если муж белее сибирского снега; и приемный сынок - обязательно усыновлю негритенка - по ночам в ужасе будет захлебываться лаем, потому что бледный ты приснишься нашему Мабуке!"
  Пятый жених - слишком красноморд, похож на опиумный мак в период полового созревания.
  "В постели не покажешь ловкость и изворотливость, задохнешься в своих миазмах, давление тебя убьет, разопрет, как культуриста на Марсе!"
  Шестой - владелец Крейсера "Аврора" - недостаточно осанистый, горбун из Парижа, сын Квазимодо.
  В каждом Королевна нашла - с её девичьей избалованной точки зрения - изъян.
  Особенно насмехалась, закатывала глазки, уморительно передразнивала одного добряка-короля, который стоял на коленях в первом ряду женихов, в руках - шлем Космонавта.
  У этого Короля волосики из бородки напоминали густые заросли на женском лобке; Королевна заметила несуразицу на лице Короля и хохотала долго, неприлично, личико Королевны покраснело, а живот раздулся, как у беременной лягушки.
  Король оказался из славного Итальянского города Пизы, где всё падает, даже башню не сносит, а она сама упадет, подобно опаловому стержню в год воздержания.
  Челядь и конкуренты женихи гоготали, тыкали в Короля из Пизы пальцем и прозвали его Король Пизабород.
  Гости постепенно разошлись, бурчали недовольные жизненными обстоятельствами, падением курса рубля и подорожанием танцев балерин.
  - Королевна нас голых рассматривала, искала следы дурных болезней, а мы её голую не видели; может быть, у неё ноги деревянные под юбкой, и не девушка она, а - мужик в юбке, и у мужика между ног проказа с Сибирской язвой.
  Нам, что, своих баб не хватает; за сто верст гнали кобыл, чтобы на чучело скудоумное, некультурное взглянуть?
  Любая балерина в кабаке краше Королевны, и сиськи у неё - блины. - Общий глас женихов.
  Разбежались женихи, и старый Король проклял дочку, разозлился на её гордыню - не Солнце, не всем светит, а выставляет себя, будто сто балерин в ней сидят.
  Король поклялся, что отдаст Королевну за первого бедняка, который явится к нему с кляузой, или просто так - вшей вычесать на королевской кухне.
  Два дня спустя зловонный бродячий певец стал петь под окном дворца, плясал голый, потрясал микроскопическим достоинством, вел себя настолько вызывающе, что могильные плиты на кладбище возле дворца провалились в ад.
  Король заслушался хриплым голосом пьяницы, позвал его в опочивальню, лично вымыл в тазике и пообещал, кто покажет певцу Кузькину мать и сокровища Галактической Короны, если певец возьмет Королевну замуж.
  Певец долго ломался, просил милостыню, но не Королевну - баба в нагрузку - не к добру, а к грозе, и вместо воды - кровь с неба.
  - Красавчик, лохмотья нынче в моде, а каши гречневой накушаешься - взлетишь выше Икара.
  За твое гнусное пение отдаю тебе дочку замуж; много нам предстоит, заря коммунизма окрасит наши перси, а ты - на склоне лет, избитый старой бабкой - моей дочкой - вспомнишь обо мне, погрозишь в сторону ада сломанной старческой гнилой рукой, но я уже буду далеко - в аду: не достанешь меня.
  Королевна услышала, что её без трусов отдают нищеброду, обещала, что - если выживет, не загнется под нищебродом, то вернется и отравит батюшку.
  А, если задохнется от злобы, то после смерти придет и выдернет отцу ноги, повесит на ворота и на каждом пальце сделает наколку "Дурак"!
  Король испугался, расслабился, но из-за склероза забыл начало спора, поженил дочку и нищего, подмигнул молодым, растянул резинку на голубых панталонах и с растяжкой - подражал Волжским батракам - произнес:
  - Хороша пара - Королевна и нищеброд, калика перехожий.
  Теперь - потому что нищая - не имеешь право жить в моем Королевском замке; ступай голая по миру со своим мужем - заносчивая прима-балерина с удивительной гибкостью.
  Мы не знаем свою судьбу; может быть, во время спектакля упадешь в оркестровую яму и женишься на контрабасе.
  Нищий певец вывел молодую жену за руку из замка и потащил в большой дремучий лес, где - среди пакетиков из-под суповых наборов, среди битого стекла - проведут первую брачную ночь - так развлекаются вампиры.
  Королева искоса поглядывала на нищеброда, пыталась заглянуть ему под капюшон, но муж каждый раз кусал жену за пальцы, откусил половину мизинца на левой руке; земля не прекратила вращения от возмущенных воплей бывшей Королевны.
  - Урод! А нас лесники не прогонят из этого чудного темного леса, где скрывается золотоштанный Соловей? - Королевна скинула последние одежды - незачем нищего радовать Королевскими платьями, танцевала голая среди незабудок.
  - Пизабород владеет чудесным лесом, где разнузданные русалки состязаются на болотных Олимпийских играх.
  Если бы ты не отказала Пизабороду, то хвасталась бы сейчас перед подружками неслыханным лесным богатством.
  Волосы на подбородке мужчины не всегда складываются в аккуратную - БЕЕЕ! МЕЕЕ! - козлиную профессорскую бородку.
  Приходится некоторым мужчинам носить на лице лобковые волосы ткачих.
  - АХ, я бедняжка прима-балерина с алебастровыми грудями! Зачем я отказала Королю Пизабороду - Пизу бы изучала и его леса.
  Потом пришлось им идти по полигону, и Королевна спросила с затаённой тоской шахтерки:
  - Ах, чей это славный зеленый луг с коровами и танками - сто милилардов денег, наверно стоит.
  - Пизабород владеет лугом большим! Будь ты его женой - с утра до вечера гоняла бы коров по своему лугу и расстреливала бы волков позорных.
  - Ах, я бедняжка не знала! Перед ним бы лучше голая сплясала!
  Прошли через большой город, в городе много нагих балерин, к грудям которых присосались черти со свиными рылами.
  Хохот и вопли в городе непереносимы; летали и радовали глаз куски плоти и сахарные пряники.
  - Чей этот город Великий Вавилон с наклонной башней - приличного программиста лет тридцати, одетого аккуратно напоминает.
  - Пизабород владеет этим большим городом Пиза; не отправили собак Белку и Стрелку отсюда, но в Пизе под падающей башней нашли пристанище румяные балероны в обтягивающих синих панталонах и толстые городовые в каретах.
  - Ах, я бедняжка чуть со стыда не упала!
  Почему в первой брачной ночи до свадьбы Пизабороду отказала! - Королевна сокрушалась, воровала с лотков орехи и надрывно смеялась, но не слышно истинного смеха, лишь - кедровые орешки цокают на зубах.
  - Послушай красавица, нога твоя выше головы - превыше похвал, первая премия ей на балетной ярмарке искусств в Пизе.
  Ты постоянно сокрушаешься, что отказала Королю Пизабороду - сковородой его гонор не прикрыть.
  Неужели, мои зловонные лохмотья дервиша и накладной нос Циркового Буратино не милее, чем Король Пизабород и его окрестности?
  За что мучаешь меня, несчастного с размером ноги пятьдесят?
   Не прелюбодействовал с сороками, не воровал по карманам финики, но не минула меня твоя чаша с ядом.
  Наконец пришли они к дому любви - маленький-премаленький, причиндалы грустного гнома в доме с трудом уместятся..
  - ООО! Мракобесие! Неужели настолько черна моя душа, что я вынуждена репетировать в лесном сортире? - несчастная Королевна возопила, вырвала пучок крапивы и била нищеброда по осветленным - после пива "Карлсберг" - очам.
  Певец засмеялся, щелкнул пальцами и воздержанно улыбнулся:
  - Не за рукоделием тебе возле Королевского окна сидеть, женушка с шестым размером прелестных грудей.
  Отныне - это наш дом, наша Родина, и, если увидишь во сне бабку в лаптях - не пугайся, я - а не бабка - померещусь тебе в сером ледяном тумане Полесского утра.
  Королевна в ответ стала на четвереньки и со злорадством - знала, что нищеброд онемел от её задней красоты - проползла в избушку - колыбель человечества.
  - Где же слуги, которые мне на лютне сыграют реквием по тебе, прокажённый муженёк?
  - Слуги? Луна на небе тебе - осипшая толстая горничная с клювом орла вместо носа! - нищеброд ладонью смял своё лицо, овладел предметом разговора и успокоился - почти навеки, соляной столб в теле певца. - Ты - моя кавказская пленница!
  Еду добудь, свари и меня накорми, иначе я тебя накормлю плеткой, а затем твоим разухабистым нежным телом накормлю диких оленей; олени в нашем лесу от голода величиной с мух.
  Но прима-балерина ничего не смыслила в домашнем хозяйстве, не отчаянная домохозяйка; огонь не зажгла, еду не приготовила - прОклятая девушка с чувствами в левой груди и пустословием на языке - на Марс её на поселение.
  Нищеброд превратился в призрака бабы, дунул на лапти, обмотал жену белым саваном, натянул на себя детскую рубашку с петухами, икнул в смертельной тоске, лицо его - лиловое одутловатое древнегреческое - скрыто под комарами.
  Сам разжег огонь, приготовил суп из поганок, попробовал и засмеялся добрым смехом ветеринара-кудесника.
  Три дня варил похлебку, а затем вышел из ступора, умылся болотной водой, долго вспоминал жену - не русалка и не сатир Королевна.
  - Женушка! Разжирела ты на моих поганках, на бесшабашную акробатку из шикарного Цирка похожа. - Нищеброд бился лбом о сырую землю, выколачивал остатки яда из мозга. - Пора за работу: садись, веники плети для шведской бани.
  Ты - прима-балерина, но - потому что нищая - тебя плясать не допустят в баню, обзовут утопленницей, потому что ты слишком красивая беляночка.
  Веники продашь, Короли в бане распарятся и по пьяни попросят тебя сплясать голой на столе: снисходительно усмехнутся в седые бороды друг друга; не ожидают, что в теле нищенки кроется талантливая прима-балерина Большого Театра Российской Федерации.
  Ты спляшешь, удивишь, авось и яблочками нам на ужин наградят, скукоженные короли-убийцы, чертей они любят целовать в рыла!
  Нищеброд отправил жену в лес заготавливать прутья и веники плести.
  Долго ли коротко жена плела веники из еловых веток, но вернулась румяная, распаренная, юбка смятая на голове флагом победы трепещет.
  Руки девушки исколоты, словно ежиками в волейбол играла.
  - С расцарапанными руками тебя в шведскую Королевскую баню не допустят, подумают, что ты - образованная читательница, а не балерина!
  Садись за прялку: пряди нити из шерсти гориллы и чёрта.
  Королевна с охотой села за прялку и мечтала сплести толстый канат и канатом задушить нищего мужа, в глазах которого - тоска и пьянство.
  Жесткие нити въедались в мягкие пальчики прима-балерины, вскоре они превратились в говяжьи сосиски
  - Ни на какую китайскую работу ты не годна, прима-балерина! - муж обрадовался, гордился своей театральной женой - похожей в минуты злости - на золотую статую Венеры. - Глиняные горшки продавай - танцуй среди горшков, потешай карманных воришек и продавцов ослятины.
   - Страшная участь - балерина-торговка ночными глиняными горшками! - Королевна вскричала, с чувством собственного достоинства подняла возле дома ножку выше головы - дятла удивила легкостью и непринужденностью. - Что, если на базар придут почтенные балероны из королевства моего отца и увидят меня танцующую среди ночных горшков?
  Посмеются надо мной в Совете Федераций и на Генеральной Ассамблее ООН!
  Надевать нечего, девушка примирилась со своим мужем нищебродом, нагая ушла торговать глиняными горшками, в которых до нашей эры греки хранили нечистоты.
  На базаре к торговке прима-балерине слетелись покупатели, нахваливали её стать, прыжки над горшками и в уплату за красоту девушки, за её безупречного "Лебедя" раскупили все горшки, даже не оставили черепка студенту философу из Парижа.
  За горшки платили, как за билет в театр, и многие покупатели отдавали деньги, качали седыми головами и забывали о горшках, потому что нет во Вселенной горшков, они - выдумка человечества, а человечество - ФУЙ! пылинка.
  Неделю нищеброд и бывшая Королевна жили на вырученные деньги, нищий пьяно смеялся, на глаза его налетала белая мгла, и он мечтал:
  - С твоим талантом прима-балерины - когда нагая танцуешь среди ночных горшков - не нужны горшки, можешь продавать воздух.
  Но человек честный, он накопал в Акрополе еще глиняных горшков и снова отправил жену на базар - за золотом скифов.
  Королевна задумала месть по-итальянски:
  "Продам горшки, подкуплю молдаван, они моего мужа нищего убьют, а мне достанется его избушка и... и... нищета чистая, кристальная; слеза девственницы не омрачит мою нищету!"
  Не успела продать горшки - из-за угла выскочил пьяный балерон, вбежал в самую середину её ночных горшков и перебил их все вдребезги, поклонился, сказал, что его искусство - потому что мужское - выше подниманий женских ног.
  Королевна от злости зарыдала, протягивала руки к балерону, просила убить её:
  - Что же со мной случится еще хуже, чем нищий муж и разбитые ночные горшки, из которых древние греки кушали фасоль с соусом. - Что-то вроде улыбки смертницы показалось на беленьком личике прима-балерины, она сорвала с балерона золотой хитон, накинула на свои алебастровые плечи и забыла, что только что болела душой, измывалась над собой и не верила в Светлое будущее с доброй улыбкой коммунизма!
  Прима-балерина искристая, резвая козочка нагая побежала к мужу и рассказала о мерзком балероне, о котором в загробном мире никто не скажет доброго слова.
  - Кто тебе велел садиться голой среди горшков; ты - приманка для балеронов и олигархов? - муж рассердился, небрежно стукнул ладошкой по левой ягодице жены - наказал, ОХ, как наказал, лучше бы живой в жижу болотную закопал с гадюками. - Знал бы дорогу в Белоречье, отправил бы тебя на телеге - Солнце бы встречала и бруснику для меня заготавливала тоннами; где Правда? Где брусника?
  Может быть, в лесных ягодах скрыта Истина, а мы ищем её в танцах нагих балерин, в ночных горшках, в дыхании пьяных друзей, обкушавшихся мухоморов.
  Не реви, морскую корову не родишь!
  Я в замке у нашего короля купил тебе место прима-балерины при кухне - почетная должность с видом на обшарпаные стены и радостных сахарных петушков.
  Ногу поднимешь - сухарик тебе подадут, бесплатная кормежка без натяжения струн души; в молодости я подрабатывал поваром - ящерицы из компота таращили на меня золотистые очи, и я видел в них дверь в Никуда!
  И пришла прима-балерина на королевскую кухню - одной ногой посуду мыла, а другую ногу выше головы поднимала, указывала на вечные карамельные Звезды.
  Однажды, в замке наверху праздновали свадьбу старшего Королевича - умнейшего прима-балерона, статного воина с дрожжевым запахом из-под мышек.
  Бедная прима-балерина тоже поднялась с разной челядью - массовка, кордебалет, - любовалась на свадьбу, презрительно кривила алые губки, когда неумелые балерины со скрипом поднимали ноги выше головы, облизывали черные губы купцов и длинно - с кладбищенской жалостью - пели неприличные частушки.
  В знак протеста против непрофессиональных танцев голых балерин бывшая Королевна зажгла чёрную свечу из сала чёрта.
  Стали съезжаться гости балероны и Принцы - один другого красивее, один другого богаче и шикарнее по наряду, по войлочным красным туфлям с загнутыми концами.
  Бедная Королевна с грустью подумала о нищих детях Африки, проклинала свою судьбу полотерки - угождала мужу нищеброду и толстому повару со сковородой на лице.
  Прокляла сумасброда отца - ногу в танце батюшка не поднимет, а называет себя лучшим балероном всех времен и народов; петлю ему на мошонку, а другой конец веревки привязать к птеродактилю.
  Слуги проходили мимо нагой проклинающей кухарки, бросали ей кости и остатки вкусных рязанских пирогов с глазами, и девушка тщательно припрятывала еду в волосы на голове, собиралась отнести мужу нищеброду, чтобы его разорвало от еды, чтобы он подавился и покрылся желтыми пятнами, будто морошку на нем посеяли.
  Вдруг, из-за кулисы выпорхнул балерон Королевич, наряженный в саван и с золотыми цепями на поясе, будто корабль.
  Королевич светился зеленым радиоактивным излучением, творил руками и ногами искусство балета - не догонишь на хромой кобыле танец Королевича.
  И, когда Королевич увидел, что красавица прима-балерина кухарка - горшечница, плетельщица веников - стоит нагая, с черной свечой, с огрызками в волосах, а правую ногу задумчиво подняла выше головы, схватил её за руку и потащил плясать "Лебединое озеро".
  Но честная девушка - потому что честь оставила в лачуге нищеброда - упиралась опорной ногой, высматривала в глазах и во рту Королевича дыры - вход в ад, откуда доносятся вопли оживших утопленников.
  Девушка узнала в Королевиче Короля Пизаборода, которому отказала раньше, сравнивала его бородку с лобковыми волосами простолюдинки - из камня вырублены лица нищих девушек.
  Нежелание прима-балерины идти танцевать не остановило Короля Пизаборода, наоборот, он взъярился, поцеловал свежую царапину на щеке девушки и вытащил красавицу к фонтану с шампанским, где плескались три поддельные русалки с зелёными хвостами.
  Что русалки, что наяды - всё одно!
  Никто не вспомнит об этих русалках через двести пятьдесят миллионов лет!
  От рывка волосы прима-балерины упали, кости и огрызки пирогов разлетелись зубами бешеной собаки.
  Остатки супа с вишневым сиропом полились на опухшие груди скромницы - к Дельфийскому оракулу ей на танцы.
  Гости увидели липкую прима-балерину, и вся зала огласилась восторженными охами и воплями; даже кастраты из Миланского хора рыдали над прекрасной картиной "Девушка в соусе"!
  Девушка ловила завистливые взгляды балерин, насмешливо показывала им "фак" из пальцев, и из очей красавицы струился чёрный дым забвения.
  В танце легкая, мобильная - пароход ей навстречу - прима-балерина побежала к парадным дверям, играла ягодицами - выгодно подавала своё тело, если оно выросло, то - пусть приносит пользу сомелье и Королям.
  Но на лестнице кто-то плеснул уксусом в глаза бывшей Королевны, замотал её в мешковину, ударил казацкой плеткой со вшитой свинчаткой по груди и вновь притащил в зал, где - адский хохот, пляски чертей и живые мертвецы.
  Прима-балерина с негодованием вылезла из мешковины, топнула очаровательной левой ножкой, а правую подняла к фарфоровой люстре - подарок замбийского Короля.
  Перед прима-кухаркой снова возник Король Пизабород; борода его - острая, чёрная, кудрявая - еще больше стала похожа на лобковые заросли цыганки.
  Из Беловежской Пущи бороды раздался тонкий властный голос - яйца дроздов раскалывать этим фальцетом:
  - Глаза у тебя, осмысленные, жена моя!
  Живая ты! Ах, удивлен, даже росу слижу с твоих персей - достояние республики в грудях прима-балерины.
  Не пугайся чёрта с вилами!
  Я - тот певец, которого твой батюшка проклял и измочалил в сортире - одна и та же бородавка с волосами.
  Из любви к тебе я прикинулся нищим и насиловал в тесной зловонной каморке - склепе ведьм.
  Я и на базар прибегал в роли пьяного балерона, который перебил твои горшки, измазал лицо мёдом - балероны любят мёд, потому что в печени каждого балерона живут медвежьи гены.
  Все спектакли - чтобы смирить твою гордость, наклонить тебя, унизить, втоптать в грязь, за то, что высокомерно обсмеяла меня перед товарищами Королями, называла Пизабородом в честь Пизанской башни!
  Не виноват я, что волосы на подбородке и на бородавке напоминают волосы на лобке бестолковой балерины.
  Не сбрею, потому что подбородок мой - двойной, очень похож на ж...у - Король Жопобород, и на яички - Король Яйцебород.
  Королева горько заплакала, побежала с танцем по гостям, поцеловала каждого в уста: у кого угольные губы, у кого - маковые, а кто - и без губ, потому что вырвали за разбойные дела.
  Вернулась к Королю, присела в поклоне по-мужски, знала, что любят Короли растопыренные ягодицы мужичья, нет в них Правды, в ягодицах простолюдинов, но Короли ищут...
  - Как мне перед тобой лечь, Король Пизабород?
  Лети, душа моя, опыляй ромашки!
  Ох, как мило я лепечу, умненькая прелестница с губками-бантиками!
  Ах! Я достойна тебя, Король, поэтому - твоя жена, ноги мои - булки белые!
  - Утешь меня, медведица белая!
  Ушло время казнокрадов, мы попали в полосу безвременья, когда старухи не умирают и не оставляют наследства после смерти, а петухи поют постоянно; исчезло утро и исчез вечер.
  Сейчас мы отпразднуем свадьбу - эхо до Амстердама докатится! - Король Пизабород подмигнул придворным дамам, дамы закрыли лица веерами, что-то говорили тихо, косо поглядывали на Короля, и в очах придворных балерин проскакивали искры жалости.
  Подошли художницы, нарисовали на нагой прима-балерине одежды (девушка не пожелала облачаться в шикарный бархат и атлас: тело потеет под одеждами, а нога вольно не взметнется в бесшабашном танце повелительницы волкодавов).
  Отец прима-балерины, Король, который её изгнал и проклял, пришел на бал, улыбался кротко, боялся гнева - теперь уже царственной - дочери.
  По древней немецкой традиции Королевна выколола глаза батюшке и оставила его кудахтать с взволнованными фрейлинами.
  Пошло настоящее Европейское веселье: все поют и пляшут, руками и грудями машут, за здоровье молодых пьют фиолетовое крепкое, восхваляют прима-балерину и денег - денег золотых ей горы насыпают под ноги.
  Ах, подружки мои, прима-балерины, и нас пригласят на этот вечный праздник: спляшем на столах среди амфор с фиолетовым крепким!
  
  
  ПРИМА-БАЛЕРИНА ДЛИННЫЕ НОЖКИ
  
  Бедняк-крестьянин сидел однажды у камина в загородном доме, подгребал под ноги золотые червонцы, а жене - угли горячие в чулки, не заметит жена в прелести, потому что - прославленная прима-балерина!
  С Костромской напевной тоской, в которой проскакивали бусинки Амстердамского гей парада произнес:
  - Жалко, что ты не родила нам нормальную дочку - прима-балерину!
  Никто не пляшет на столе среди горшков, а наша единственная дочка - хлеб на неё зря переводим - худая, безгрудая тростинка карлица.
  Ночью на двор пойду чёрта кочергой прогонять, не замечу дочку, наступлю на неё - и вся история Дойчеленда сгинет под моим лаптем.
  - Да, если бы дочка наша превратилась в пышку фрекен, в маленькую гитлерюгендшу, то я бы отдала её в театр при Казармах; любила бы её заочно - мама моя, Берта, горюй! - прима-балерина жена ответила со скорбным вздохом, хоронила свои мечты о яхтах, о Золотых Дворцах, о дрессированных бегемотах в ливреях и молдаванах - потешных, жизнерадостных, с Донецкой перчинкой в адских очах. - Да полноте, друг моей, балерон-гусар!
  Взяли бы гитару, сыграли жалостливое, а я бы станцевала "Лебединое озеро" - лучше, чем мечтать, что наша замарашка превратится в ограненный алмаз! - матушка красиво выгнула спину, подняла ногу выше головы - засияло, воспламенилось в горнице. - Пришли снова, к чему подходили робко, с опаской - к сложностям вырастить из замарашки прима-красавицу балерину с глазами-Звездами.
  Для женихов нет у нас денег, женихи - куры, цып, цып, на золото сбегаются, а Космосу безразлично - модель ли у нас дочка, или - замарашка с чужими благами на уме и канализационными очками минус сто.
  Вышла из склепа дочка - худющая, кривая, заморённая - печать о профнепригодности негде ставить - переломится девушка.
  Глазенки чернели адской бездной, неразумной, безысходной.
  - Да, не о такой дочке мы мечтали, не о ящерице чешуйчатой, - отец и мать воскликнули и в порыве единения пожали друг другу руки, скорбно размышляли о дальнейшей жизни своей уродливой карлицы.
  Случился однажды крестьянин с домовым и пришлось ему ехать в лес за целебными травами.
  "Сумел сделать гадкое, имей мужество отвечать перед Законом и лекарями", - словами и кнутом крестьянин подгонял себя - задумчивый житель Планеты Земля.
  - Батюшка, я не красавица, но тренируюсь в балете - ножки и ручки обламываются сучками березы, но стараюсь! - просвечивающаяся от голода дочка вышла из каморки, подстелила черной гнилой соломки и упала. - Возьми меня в лес - хоть травку покушаю и шишки - цинга одолела; перед зеркалом иногда встану нагая, ищу груди - нет их, улетели к брусничным птичкам.
  - Сдохнешь по пути, шагнешь за порог и туман саваном покроет тебя, доченька! - отец откусил от каравая, с сомнением посмотрел на голодную дочку балерину и с глубоким вздохом житейской мудрости палача, убрал хлеб в портки.
  - Сдохну - тебе же, любимый батюшка - отрада! - дочка засмеялась, попыталась поднять ногу выше головы, но упала и зарыдала - горько-горько - так рыдают Амстердамские певцы, когда их друзья улетают в жаркие страны.
  Отец испугался родительского комитета и органов опеки, свалил дочку в телегу и повез в лес - на выселки: ковырял крючковатым пальцем в левом глазу девушки, искал в нем черта или Правду, ожесточался; ехидная усмешка застыла на мертвом лице крестьянина, звала на рыбалку на акул.
  В лесу свалил полумертвую и полуживую дочку с телеги, наклонился, и вдруг, удар - будто почтмейстер кнутом - обрушился на барабанную спину мужичка.
  Когда крестьянин очнулся, открыл глаза, то увидел - чудо-чудное, диво-дивное: прима-балерина красавица, нагая, с венком сон-травы на изумительных волосах головы (а нижние волосы заплетены в причудливую индейскую косичку) стояла у сосны, а нога - нога-то поднята выше головы в балетном стремлении покорить мир Красотой.
  - Домой бы не возвращался, на тебя смотрел бы, прелестница! - крестьянин жевал бороду, бросал злобные взгляды прокаженного бегемота на дочку и тут же переводил взор на лесную прима-балерину без трусов - краше её нет на небе. - Я нагнусь, а ты поцелуй меня, куда захочешь; глаза закрою - представлю, что не ты поцеловала, а лесной ветерок шаловливо щекочет бархатными губами зайчика.
  - Закинула бы я тебя в берестяную избушку - к твоему любимому зайчику - и подожгла бы! - красавица прима-балерина опустила правую, подняла - левую ногу - шишки на дереве покраснели от восторга. - Отдай мне дочку, в прелестницу её превращу, с нехитрой корзинкой нагая выйдет на дорогу, балет спляшет - купцы умрут и упадут спелыми колосьями конопли.
  Крестьянин отдал дочку замарашку прима-балерине, думал - на шкуру для сумочек, но просчитался, ох, как просчитался горе-отец с косыми глазами бобра:
  - ЭЭЭЭ... Прощай, дочка, в ад спускаешься - назад дорогу не найдешь, потому что чёрт заменит тебе мозги свинцовыми шариками.
  Прима-балерина взяла девочку, отвела к лесному озеру, сорвала с неё лохмотья, как кору с гнилого дерева:
  - Отныне никогда, слышишь меня, будущая прима-балерина, никогда не прикрывай тело одеждами! - из глаз лесной нимфы вылетели зеленые молнии черенковского радиоактивного излучения. - Добродетель - твоя одежда!
  Доведи тело в танце до высочайшего уровня красоты, чтобы купцы млели, тосковали змеями, падали мертвыми птицами, а не таили в дальних скитах мозга вожделение плотское; лишь - радость и желание покупать билеты на твои балеты. - Прима-балерина омыла девушку в хрустальных водах Чудского озера, растерла лилиями и лотосами, посмотрела на девушку внутренним зрением, охнула, колыхнула тополями грудей. - Думала, что ты серая под грязью, испитая, высохла на супах с пауками, а теперь - не признаю тебя прежнюю - на мальчика похожа, на балерона третьего эшелона. - Прима-балерина крепко-крепко обняла ученицу, прижала к себе, и счастливые слезы витаминами Ц обмывали возрожденную дочь крестьянина.
  Прошло время, крестьянская дочка отрастила груди по пуду - в вёдра не влезают, ногу выше головы поднимала стремительно, отчего у перелетных птиц начиналась истерика, восторгались птицы, приносили ворованные золотые часы.
  Кожа белая, снежная - лоснится!
  Тело гибкое, холеное - осчастливило бы смертных королей и бессметных эльфов.
  - Отрастила жо...у? Проверим тебя в деле на купеческом тракте, где волки - овцы? - лесная прима-балерина с удовлетворением ощупала ученицу, обошла три раза, схватила себя за нос, смотрела смело на живую улыбку на земляничных губах крестьянской дочки.
  Вывела девушку на дорогу, сама в кустах ногу выше головы подняла, спряталась, ждёт, что будет.
  Ученица нагая - лишь венок фиалок на роскоши золотых волос - подняла у дороги ногу - радиомачта.
  Купцы увидели, остановили лошадей, восхищенно охали, подходили, трогали девушку, одаривали золотом, затем поклонились в пояс, бросили ей серебряные деньги - жертва красоте:
  - Прощай, прима-балерина! Всё серебро тебе отдали, краше тебя не видали в заморских и наших странах - тьма у нас, а у них - свет за наши деньги, нефть и газ. - Прибавили с грустью умерших поэтов. - Жены нас зовут!
  Уехали, а девушка ученица возвратилась с лесной прима-балериной в деревянный Дворец Бракосочетаний.
  - Эхма! не готова ты еще к выходу в свет! - нимфа покачала головой, провела своими волосами по грудям девушки - на размер увеличились груди крестьянской дочки, налились резиной.
  Еще несколько месяцев лесная красавица готовила девушку: натирала отварами из лесных трав, откармливала свежей кабанятиной, учила скакать по веткам, чтобы нога выше головы, а ветки - не прогибались под поступью летящей балерины.
  Снова урок, опять вывела на тракт - купцам на экзамен.
  Крестьянская дочка - светится от здоровья, кожа её - нежный бархат светлого Космоса.
  Купцы увидели танцующую прима-балерину, обомлели, дар речи потеряли; мычат, тычут в балерину пальцами-сосисками, щупают; все товары и золото отдали, шапки долой - и от прима-балерины без телег и без лошадей босиком побежали, боялись дыханием опорочить чистоту и невинность красоты морально устойчивой девушки.
  - ИЫЫЫЫХ! Еще подучу тебя, не наиграются на твоей арфе Короли! - лесная нимфа снова отвела ученицу в лесные хоромы: растирала, учила, била иногда ветками шиповниками между ног и по глазам; ученье - свет.
  Прошли три месяца, и в третий раз повела лесная чаровница ученицу на большую - как жизнь черепахи - дорогу.
  Идет крестьянская прима-балерина, бедрами - лесную сказку пишет.
  Деревья от любви к ней сохнут на пути.
  Мхи, лишайники и папоротники зацветают.
  Звери лесные раздирают на себе шкуры, и с утробными криками:
  - Об твою мать! Красотища человеческая неизмеримая! - уносятся на болото.
  Вышла ученица на проезжую часть, подняла ногу выше головы, балет "Лебединое озеро" танцует!
  Голая, но одета в лучи Солнечного света.
  Купцы увидели девушку и её танец - упали без чувств; гусары проезжали - с коней свалились без сознания.
  - Вот теперь ты готова к концертной деятельности, ученица моя! - лесная прима-балерина вышла из кустов, собрала добро купцов, обшарила карманы военных, подтолкнула в утренние ягодицы крестьянскую дочку, давала путевку в жизнь. - Дочку, дочку Афродитой назови! - прошептала вдогонку и растаяла в лесной листве - дым сомнений, а не лесная нимфа.
  Обновленная прима-балерина пришла в родительский дом, поклонилась в пояс матушке и батюшке; от сверкания её ягодиц вспыхнула солома в тюфяке.
  Матушка - прима-балерина на пенсии - замертво упала, а батюшка бороду проглотил, стоит, выпучил глаза, край света ищет - прыгнул бы в ад.
  - Батюшка, теперь денег много зарабатывай - мне ОГОГО! сколько нужно на усладу! - улыбнулась дочка, к столу присела и тонкими алебастровыми пальчиками по дубовой столешнице настукивает свадебный марш, на отца поглядывает со снисходительной улыбкой покорительницы Фудзиямы.
  Отец все накопленные деньги схватил, побежал к купцам, дом заложил, корову продал, по дороге односельчан призывал полюбоваться на дочку, не девушка, а - уходящая песня кукушки.
  Народ сбежался, очередь к окну организовали - на прима-балерину любуются, падают без чувств от её умопомрачительной красоты - волка живого бы съели, если бы девушка им подмигнула.
  Отец накупил перин, золотых чаш, серебряных гребешков и тазиков, к ногам дочки возложил, блеет - горный баран на сцене Миланского Оперного театра.
  Прима-балерина окинула взглядом подношения, небрежно раскидала золото, усмехнулась, руку к правой груди - Солнце в грудь заходит - приложила и укорила отца:
  - Батюшка! Этих подарков за мою красоту - на один зубок мне!
  Отец качнулся тополем в ураган, каленую кочергу между ягодиц засунул (себе), чтобы кочерга до желудка дошла, уняла боль душевную и сожгла комплекс неполноценности.
  Дочка обожгла отца ледяным взглядом презрения, вышла из избы, пошла по селу искать себе настоящего спонсора - Принца.
  Пришла под утро - в глазах туман, в ногах - золото, а на тонкие плечи накинута шкура купца Рокфеллера.
  - Уйду я от вас, батюшка, нищие вы все, недостойны моего танца и моей чарующей - Космос задыхается от счастья - красоты.
  Потешься с козой, поиграй с мужиками в бане, а они тебя ночью на соломе удавят, потому что дочку не обеспечил. - Вышла из избы, вода в колодце от умиления закипела.
  Пришла в соседнее богатое село, у колодца подняла ногу выше головы, лицо грязью измазала, чтобы спонсоры сразу не падали замертво, нет толка от нищих зомби.
  Богачи сбежались, в руках свечи держат, чтобы пламя противостояло огню прима-балерины.
  Несмотря на грязь на лице девушки, почти все упали без чувств, лишь один слепой миллионер выдержал, чувствовал жар души и талант балерины, но не видел.
  - Гадюк в избе развожу, дорого яд продаю лекарям, золота у меня - в золоте купаюсь!
  Приди и живи у меня, красавица, приманивай клиентов, а я за это тебя в страну мечтаний отправлю, где проекты превращаются в бриллианты! - перед прима-балериной на колени встал, по запаху нашел духмяные руки морально устойчивой девственницы, целует, орошает кислотными слезами.
  - Пойду к тебе живой рекламой! - девушка заробела, покраснела, но вспомнила уроки лесной прима-балерины и положила ногу на голову старца - посвящала в рыцари. - Но за свои услуги - не золото потребую, не серебро - пыль они на дороге.
  Через неделю - когда час расплаты грянет "Идет война народная" - раком встанешь у околицы, растопыришь ягодицы, а я тебе пинка дам - ОГОГО! ноги мои балетные негде тренировать, на тебе потренирую идеальную - СЮ-СЮ-СЮ! ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! - ножку.
  Пожадничал слепой гад, согласился на условие прима-балерины - верил, что скоро время Земное закончится, и придет Закат.
  Прима-балерина живой рекламой неделю в избушке жила, купцов приманивала; выше крыши золотом избу завалили купцы и в колодец набросали доверху.
  Пришел час расплаты, задрожал повелитель гадюк, но слово - воробей, вылетело - улёт.
  Вышел за околицу, встал на четвереньки, растопырил ягодицы и ждет - наивный торгаш с жутью в мыслях.
  Прима-балерина поняла ногу выше головы, красиво в танце оттянула, и - по-лебединому, по-балетному ударила на репетиции старика в раскулаченный зад воющего буйвола.
  Взлетел старик, полетел над лесами, над реками (жо...а в другую сторону отлетела к гусям перелётным с медовым мальчиком Нильсом из Амстердама):
  - Пелена с очей спала! Прозрел! Я вижу Солнце и купальщиц без трусов!
  Прима-балерина покачала головой, приложила ладошку (сто сиксилиардов рублей за поцелуй этой ладошки) к очам изумрудным, проследила полёт скопца над гнездами кукушек и пошла дальше - в большой город!
  Перед городскими воротами намазала тело грязью - чтобы жители не упали замертво от интеллектуальной недоступной красоты.
  Лучи прелести пробивали сквозь глину.
  Когда вошла в город, прошла к Королевскому Дворцу, и Король на коленях подполз к прима-балерине, лобызал её ножки и ручки, уверял в совершеннейшем своём почтении.
  Королева - прима-балерина - с ностальгической тоской осматривала соперницу, проводила пальчиком по бровям девушки, по её соскам и тихонько колдовала, пророчила девушке печеную на ольхе форель.
  Король тащил прима-крестьянку во Дворец, приказал рабам балеронам, чтобы дорогу выстлали золотыми червонцами ( по примеру Кремлёвских приёмов).
  - Увидел тебя, вилы схватил, думал, что нимфа из реки вынырнула, чёрта убила, а его адскую силу растоптала милыми ножками, краше которых я в телескоп не видал.
  Мы - вечные скитальцы: ищем Правду, находим золото и прима-балерин, умиляемся и снова - распахнув орлиные крылья души - устремляемся на поиски настоящей Истины.
  Оставайся на работу в моём дворце; Короли других держав увидят тебя, сомлеют, позавидуют моей силе, потому что ты - девушка-мечта, и содержать тебя может только очень успешный и мудрый богатый Король.
  Пристроишь меня в каморке около своей опочивальне; ботву картофельную рад кушать, лишь бы только по утрам в щелочку подглядывать, как ты в молоке ослиц омываешь перси - Чёрные дыры Вселенной их не поглотят.
  - Скучно мне среди нищебродов, и ты для меня - калика нищий! - прима-балерина взметнула выше головы изумительную рельсовую ножку, махнула лесными ресницами - охмурила Короля и Королеву. - Прослужу у тебя месяц, а в уплату - на репетиции тебе левой ногой пендаля отвешу сочного, с искрами Санкт-Петербургского балета, и жене твоей - красавице умопомрачительной - пендаля, но правой ногой.
  Мои изумительные ножки - бесценные, нуждаются в тренировках на живой плоти Королей и Королев.
  Я - ручеек многострадальный, а вы - соломинки из гривы Пегаса.
  Куда понесу вас, туда и поплывете с любезными улыбками странников по заповедным местам.
  Переглянулись Король и Королева, подмигнули друг другу - радовались, что задешево заполучили красавицу на месяц каторжных работ - танцевать перед заморскими именитыми гостями с басурманскими очами.
  Когда отмыли прима-балерину от грязи, ахнули, упали без сил и без сознания - к утру лишь в себя пришли - задумчивые, с Вологодской поволокой на глазах.
  Месяц прима-балерина обольщала Королей, больше похожих на калик перехожих; маялись Короли, стонали от страсти, падали в обмороки, поднимались, ползли к красавице, вытирали адские красные глаза соломой и отчаянно завидовали Королю и Королеве, у которых ослепительнейшая и всепрекраснейшая прима-балерина во Дворце гостит и обольстительно танцует - когда неспешным шагом уходит утро, плачут иволги и сердца их колеблются в растерянности.
  Через месяц - благодаря красоте и танцам крестьянской прима-балерины - Королевство лопалось от значимости и золота - подношений очарованных Королей.
  Пришло время расплаты; Король заперся в купальне, тряс седой бородой и рыдал:
  - Прожита жизнь, не зря жил - красоту видел - из ниоткуда пришла голая прима-балерина и меня в никуда пошлёт без мантии и скипетра.
  Слуги вытащили Короля за бороду, привели к распрекраснейшей прима-балерине, кланяются, подобострастничают, но не глядят - боятся, что упадут без сознания от восторга при виде ослепительнейшей из сиятельнейших.
  - Король! Оглянись на домашних животных!
  Одумайся, ирод, тиран! - Королева запричитала, но навыков балеринских не утратила - ногу выше головы подняла и пошла кругами в балетном танце (сверчки и Квазимоды - опьяненные её очарованием - красноречиво закатывали глаза и щелкали пальцами).
  Но безмолвствовал закаменевший Король; покорно встал на четвереньки, бороду обмотал вокруг пояса и растопырил ягодицы - бей, не хочу!
  Крестинская дочь - ученица лесной нимфы - ножку левую подняла, грациозно отвела - зазвенели небесные колокольчики между ног, и пинка отвесила - ОГОГО! горюйте Короли!
  За облака улетел Король, обожжённого Икара поцеловал, а купцам-лавочникам с неба простил дурные обиды.
  - Будь проклята твоя красота, душечка! - Королева тоже встала на четвереньки - охнули в казармах, свист послышался из казенной палаты: нагая Королева на коленях - лучше картины Репина "Бурлаки на Волге". - Не осуждаю, потому что твой пинок мне - репетиция балета; получая пинок я передаю тебе опыт, накопленный в избах, на каменных островах и на складах горностаевых шкур.
  - Полноте, милочка! Что же вы с собой творите! - прима-балерина лесная упала на колени рядом с Королевой, страстно поцеловала её в маковые губы - словно росой утренней окропила. - Бредем, запинаемся о свои мечты, а кто знает - для чего живем Высокого?
  Принцы в розовых панталонах, изнеженные балероны, художники-передвижники и купцы с засаленными золтыми монетами - разве это - Правда?
  Запнемся, упадем красиво, оглядываемся, надеемся, что Истинный знаток в пенсне-с подсмотрит, оценит, бросит камешком в затылок, а затем - у бездыханной - почешет пятку.
  Мы - не дочери Ахиллеса, пятки у нас не волшебные.
  Иногда смотрю на ухажёров, хочу позвать, но вижу, что из ртов у них чёрные змеи с желтыми глазами львов вылезают.
  Зовут меня змеи, а я плачу, под порог души залезаю, но в танце выказываю веселость, потому что - лучше всех и красивее всех!
  Прима-балерина крестьянская дочь правой ногой размахнулась - всё искусство лесной нимфы вложила в пендаль.
  Звёзды золотым горохом посыпались со сковороды Неба.
  Голая Королева улетела вслед за престарелым Королем - не любила его, замуж вышла по расчету, и теперь расплачивалась за веселые годы с конюхами.
  Потому что голая и лёгкая, быстро догнала мужа, схватила его за пейсы и драла, проклинала, а себя восхваляла, на шпагат в воздухе садилась.
  Королева над облаками - обыденно и радостно, как чайка в кастрюле.
  Все деньги балеринам кидают, потому что нет другой цели у человека; для того, чтобы золото швырять под ноги танцовщиц - живём.
  
  
  ЖИВАЯ В ВОДЕ
  
  Жил счастливо жандармский Король и, вдруг, однажды он так жёстко заболел, что родственники надеялись - не выживет.
  Трое его дочерей опечалились, потому что батюшка при жизни их замуж за Королей не выдал, а умрет - прибегут дальние родственники со взводом белобрысых барабанщиков, Принцесс по Миру без трусов пустят, как овечек без шкуры.
  Собрались девушки в саду, разделись, а они все - прима-балерины, красавицы, очаровашки, краше их только рождение Сверхновой в Космосе.
  К обнажённым танцующим балеринам вышел из кустов старик: лицо самодовольное, за спиной - ружье на уток, вдали лошадка пасется трехцветная с мордой крокодила, а на ляжках старика бляхи полицейские - старик-елка.
  Старик - с печалью голубого крота - долго любовался завораживающим лесным танцем Принцесс, затем потрогал каждую девушку - не нимфа ли она из Солнечного света, убедился, что не нимфа и обрадовался - так радуется нищий перед банкой с маслом:
  - Чем вы опечалены, прима-балерины Принцессы с ногами - ветвями орешника? - старик помолчал, а затем замедленно прибавил со скоростью улитки из Окского заповедника. - Утро доброе, а промежности ваши чисто выбриты - сверкают зеркалами; вам ли быть в печали, утконосицы?
  Девушки жеманились, прикрывали прелести листьями крыжовника, робели, краснели свекольными кружочками, но отвечали вежливо, потому что человек пожилой, бородатый перед ними, а не расписной маньяк-насильник с топором в штанах.
  - Батюшка наш больной и умрет - на потеху дальним родственникам.
  При жизни за балеринами бегал, а о нас забыл, но мы тоже прима-балерины, дочери его, а замуж за олигархов не успел выдать - пусть клизьма станет ему укором, а шприц - женой.
  - Знаю, что Королю живая вода поможет - выздоровеет ваш батюшка, подскочит, и замуж вас выдаст со скорость пулемета Калашникова! - старик отвечал небрежно, принимал выгодные позы, даже костыль - друга верного - отставил. - Но найти живую воду труднее, чем плясать нагими на столе в кабаке среди бутылок с фиолетовым крепким.
  Старшая Принцесса засмеялась, потрепала старичка по левой щеке, махнула рукой с беспечностью проводницы поезда дальнего следования:
  - Я и в кабаках плясала обнаженная на столе - развлечение, репетиция и приятно, когда сотни взволнованных глаз омывают нагое тело невидимыми хвостами взглядов.
  Жизнь - не корыто с помоями для свиней!
  Принесу Королю живую воду с розами и шиповником, батюшка меня первую женит на миллионере.
  Пришла к больному Королю и попросила у него дозволения ехать на поиски живой воды, потому что только живая вода могла вернуть отцу человеческий облик и поддержать до свадьбы.
  - Я в молодости перед серьезным разговором три раза бегал вокруг Дворца, Правду искал, но натыкался на обнаженных белошвеек и прима-балерин.
  Не нашел Правду, а о живой воде не слышал, потому что уши у меня заложены после любования Звездами.
  По ночам голову задираю, покрываюсь шерстью волчьей и вою на Луну и Звезды; никто не знает - хорошо ли это или плохо, но сера в ушах затыкает слуховой проход; пусть чёрт соберет эту серу и слепит из неё себе Новогоднюю Игрушку.
  Однажды, когда Московский балет в полном составе балерин - купались, вода вокруг белых девичьих тел бурлила, волны поднимались выше неба, и подумал я, что девушки прима-балерины - золотые купола Церквей, а вода ожила, просится в нутро балерины.
   И ты, доченька, вокруг дворца голая бегай и танцуй - возможно, найдешь живую воду; и не нужно в дальние страны ходить без трусов.
  До утра больной Король отказывал дочке, а к утру сомлел, в прелесть впал и разрешил без визы путешествовать по Миру, искать чудодейственную живую воду, от которой каждый пирожок превращается в свадебный пирог.
  Утром обнаженаня старшая Принцесса прима-балерина отправилась - танцевала, пела по дороге - на поиски живой воды.
  Долго ли, коротко танцевала - не помнит, видит - стоит на дороге нищеброд карлик - нечего с него взять, не жених он, ОХ, не жених.
  - ОГОГО! Потрясаешь грудями, милостивая Принцесса!
  Не на свои ли похороны спешишь? - карлик нищеброд лукаво подмигнул балерине, вытащил два медных пятака и приставил к своим глазам, будто умер.
  - Глупый гном без истинных ценностей в душе и золотых монет в кармане. - Королевна горделиво отвечала, подняла левую алебастровую ножку выше головы - карликов много, а репетиция - одна. - По твоим бесстыжим глазам вижу, что у тебя на уме - пошлость, стяжательство, любомудрие и убийства, а из портков у тебя торчит хвост чёрта.
  Думаешь, что, если я голая прима-балерина, то - глупая, как твоя родня?
  Принцесса побежала дальше по дороге, вымощенной серебряной плиткой.
  Оскорблённый карлик - потому что злюка - послал девушке вслед трехэтажный мат и проклятие.
  Одной Звездой на небе стало меньше от его дурных слов, но осталось Звёзд не меньше, чем у цыганки в промежности волос.
  И Королевна вскоре после встречи с гнусным паразитом карликом - бесплатно разглядывает красавиц, а не жених - попала в узкое Дарьяльское ущелье - вход в ад.
  Чем дальше шла Принцесса по ущелью, тем больше оно сужалось и превращалось в воронку, пасть щуки.
  Наконец, застряла девушка в ущелье - атласные груди мешали развернуться.
  Очутилась в каменных тисках, в объятьях мертвого голема.
  Долго смотрел в телескоп старый больной дряхлый - заплату поставить, прорвет, словно плотину - Король: искал ответ на Небе - где его старшая дочка без трусов.
  Вторая Принцесса без трусов пришла к отцу и просит:
  - Одну жизнь живем, отец, а девушки стареют раньше мужчин, словно нас обманули в аду.
  Конечно, с деньгами, любая старая балерина выглядит молодо, и каждый молодой любовник скажет богатой старушке, что она - свежая роза.
  Но ни денег, ни женихов у меня нет, поэтому отправь на поиски живой воды.
  Если сестра моя старшая сгинула, то я стану первой из лучших балерин, Солнце обольет меня кипящей смолой, и кожа моя порозовеет, как рыльце у свинки.
  Для чего живем?
  Куда устремляемся без женихов?
  Король и её сначала не хотел отпускать - бедолагу, птичку дойную, но к утру его жажда замучила, он уступил просьбам дочери, на память срезал у неё локон шаловливый, как сын кухарки.
  Королевна плясала той же дорогой, что и старшая сестра и повстречала того же гнусного придорожного карлика, который у станка не встанет, но зло сделает людям.
  Карлик спросил, куда голая Принцесса танцует:
  - Для кого ногу выше головы, к Солнышку поднимаешь?
  - Пшел вон, грязный огрызок без ума.
  Не Принц ты, не Принц! - Принцесса засмеялась над нищетой карлика, солено матюкнулась: карлик - не человек, перед ним можно.
  Вспомнила кабаки с пьяными Принцами. - Всё в этой жизни обрыдло: позорные батюшкины устаревшие кареты, его пафос и содержанки без человеческого тела.
  Королевна пошла своей дорогой - недоступная, гордая; ягодицы нагие - её мораль и честь.
  Карлик зачаровал девушку, проклял её до кончиков волос, и девушка попала в другое волшебное ущелье-капкан, где птицы не поют, потому что не каждая птица долетит до середины Принцессы.
  Девушка застряла грудями: ноги двигаются, а стоит на месте, потому что ноги болтаются в воздухе, подобны веревочкам китайского бумажного змея.
  Смешная балерина с блуждающим взглядом волшебницы.
  Вторая Принцесса не возвращалась, и младшая заподозрила, что её сестры удачно вышли замуж за Королей, поэтому не желают знать свою нищую родню и умалишенного батюшку, который умирает, загибается, но от своих болезней вроде бы крепчает, подобно выдержанному коньяку в столетних дубовых бочках.
  Упросила отца, отпустил Король младшую любимую дочку на поиски живой водой - аптекари в ней купаются.
  Долго ли, коротко танцевала младшая Принцесса прима-балерина, но встретила того же карликового маньяка, присела перед ним вежливо, потому что кровь играет в девушке, плечи дрожат метелками в бане.
  Упругие девичьи груди и блестящий спортивный зад прима-балерины зачаровали гнома из адского подземелья.
  Он с жестокой улыбкой поэта изучал белую красавицу, придумывал разные способы отправить её на Луну - пусть первой девушкой на Луне будет Королевна, красавица прима-балерина, а не короткостриженая мужеподобная феминистка-культуристка.
  Что зеленорылые инопланетяне скажут? Что нет на Земле ухоженных красавиц?
  - Ищу живую воду, потому что отец мой Король при смерти, и родственники под его дверью устроили танцы - ждут, когда батюшка засмеется в последний раз. - Принцесса искристо засмеялась, резко поняла выше головы балетную ножку - честь и краса взлетели вместе с ногой.
  О сестрах Принцесса не вспомнила - затерялись с бескрайних германских землях нагие прима-балерины Принцессы; Принцесс много, а богатых женихов - фиг в грязи.
  - Увидишь палача - всмотрись в его помойное лицо, найди человека в звере! - карлик пожевал нижнюю губу (свою), долго стоял в молчании, а затем подмигнул - по-братски - Принцессе. - Если бы не моя карликовость и скрюченные короткие ножки, то гонялись бы мы друг за дружкой, подластивались, а сейчас боимся незримой связи, той золотой цепи Александра Грина, что призрачно сковала нас одной подлостью.
  Знаешь ли ты, прима-балерина, где искать живую воду, от которой не только твой отец воскреснет, но и тело твоё получит вечную жизнь балерины - не устанешь никогда в танцах, а Принцы - словно мухи - будут липнуть к твоим - бессловесным, но молчанием много говорят - грудям.
  - Я девица целомудренная, скромная - увижу пожарный шланг, очи опускаю, потому что шланг - неприлично, а в шланге вода течет, журчит и бурлит.
  Ах, милый карлик! Научи меня, где найти живую воду! - Личико Принцессы напряглось, капельки алмазного пота выступили над прекрасной верхней губой (саранча упала с деревьев от восторга).
  Принцесса припала губами в половым тряпкам губ карлика, целовала страстно, засовывала язык в зловонный ад карлика, стонала от жажды жизни.
  Отстранилась, с материнской любовью осматривала синие губы гнома, будто он чернику кушал, а затем железными тисками свои губы давил итальянским кастратам на потеху.
  - Потому что ты мне братом стал, поцеловала тебя, как сестра!
  Дни мои - бремя прима-балерины! - девушка сконфузилась окончательно, пыталась прутиками и макаронинками пальчиков прикрыть роковые груди, но их каретой не прикроешь.
  - За то, что ты со мной обошлась, как с живым балероном - а я давно мертвый - и не высокомерничала, не подражала сестрам, хорошие они прима-балерины, я тебе объясню и расскажу ходы к живой воде, будь она трижды чистая и холодная, подобна твоим зубам.
  Живая вода - символ Правды и Истины, нет не Правда и Истина она, но - лишь эхо их.
  Противоречия в Природе и жуках: жук не может летать, но летает - бочка с крыльями любви.
  Природа создала Звезды, идеальная форма Вселенной - шар, а состояние - Звезда; Черные дыры тоже шары и Звезды. - Карлик бегал вокруг обнаженной прима-балерины Королевны, тыкал в неё пальчиком, взвизгивал от восторга, иногда его глаза стекленели, а лицо сковывало ледяным кладбищенским ужасом. - Но, если шар и Звезды - идеал, то, зачем создал нас, траву, кривые ноги, большие ягодицы?
  Мы - ошибка природы с песнями между ушей?
  Если в людях и камнях нет смысла, то почему женское тело волнует мужчину сильнее, чем огромная Звезда с радиоактивным излучением?
  Нет воды в Звездах, а на Земле - и голые прима-балерины, и живая вода, и Принцы в потешных белых панталонах, которые мне даром не нужны, потому что в панталонах чёрт сидит.
  Живая вода... ах, сарказм в живой воде.
  Живая вода вытекает из бездонного адского колодца во дворе заколдованного Театра Наций; но в тот Театр ты не проникнешь, потому что не Звезда, хотя зачатки Чёрной дыры в каждой девушке имеются.
  Я дам тебе волшебные туфли на высоких каблуках-шпильках и два небольших казацких кнута со вшитой свинчаткой - пропуск в любой театр.
  Казацкой плёткой трижды ударь разнузданных билетеров в Театре Наций, и билетеры тебя пропустят в театр, потому что удар по морде - единственное лекарство для изнеженного человечества.
  Когда войдешь - увидишь режиссера и продюсера - две свиньи возлежат у фонтана.
  Не медли, танцуй в туфлях на каблуках-саблях на столе среди бутылок с фиолетовым крепким, изображай из себя плюшевую Барби.
  Старички в прелесть впадут, глазки их заслезятся, а ты не медли - набирай живую воду из фонтана - прежде, чем режиссер и продюсер двенадцать раз очи протрут влажными салфетками с монограммой дома Романовых.
  В глазах их лукавство и убийства, выколоть бы надо им глаза, но у тебя силы и ловкости не хватит, потому что - легкая прима-балерина с Королевской кровью.
  Если не успеешь до двенадцати раз - то ворота театра для тебя навсегда закроются, а имя твоё попадет в чёрный-пречёрный список прима-балерин.
  Придется другую личину надевать и выть на Звезды.
  Печати прокаженной на тебе нет, поэтому - чистая ты и непорочная, ступай, иначе не выдержу, кишки тебе выпущу, красавица прима-балерина!
  Принцесса долгим поцелуем поблагодарила карлика - никто не видит позора Королевны, а карлику приятно, и сама - потренировалась, набралась опыта засовывания языка в мужской рот, змею искала во рту карлика, а нашла пеньки зубов.
  Взяла туфли и казацкие плётки, сурово посмотрела на запылённые сапоги карлика, на его лисью шапку - не по моде одет гномик, лучше бы волосы перекрасил в белый цвет из угольных и натёр лицо гуталином - в афроамериканца бы превратился, им везде дорога и почёт.
  Вскоре до Театра Наций дошла, всё нашла по рассказу мерзкого карлика с тремя глазами.
  Билетеры после побоев пустили Королевну прима-балерину в Театр, проклинали её, но не злобно, а по службе, находили в проклятиях наивысшее наслаждение евнухов - так птица соловей в песне ищет Правду.
  Красавица обольстила старого режиссера и дряхлого продюсера - запрыгнула на стол, танцевала обнаженная в туфлях на небесных каблуках среди бутылок с фиолетовым крепким, потешно складывала губки сердечком, сюсюкала, зюзюкала, наклонялась, выгодно выгибала спинку - аэродром и поднимала ножку выше головы - свечи в люстрах вспыхивали от стыда.
  Режиссер и продюсер прослезились, вытирали старческие глаза каменными платочками с монограммами дома Романовых.
  Скоро по двенадцатому - роковому разу - протрут, и тогда - Принцесса, словно жук в муравейнике, увязнет в проклятиях деятелей искусства.
  Прима-балерина подготовила себя к будущим мучениям, смирилась, но передумала, с усердием отличницы-гимназистки рукоятками казацких плеток вдавила глаза стариков в их черепа, ослепила народных артистов, перекрыла им творческий кислород.
  Пусть теперь - хоть сто раз слезы промокнут платочком - не прозреют, не проклянут обидчицу, потому что не увидят, а внутренним зрением погрузятся в ад с кентаврами.
  Принцесса обошла вокруг фонтана с живой водой, поняла ногу выше головы и задумалась - золотая статуя.
  После репетиции прошла на сцену, а в зале сидели околдованные Принцы, и у Принцев прима-балерина сняла кольца, драгоценные цепи, из карманов взяла деньги, прихватила свадебный торт и антикварный золотой меч Зевса.
  Далее она пришла в гримерку, присела на пуфик (чёрная кожа пуфика выгодно выбеливала ягодицы прима-балерины), нанесла на личико тонкий слой театрального грима для прима-балерин.
  В гримерку заглянул Истинно Богатый красавец Принц, он ровным взглядом прошелся по прелестям Принцессы, остался доволен и вскричал в высочайшем душевном порыве:
  - После свадьбы пощады от тебя не жду, прима-балерина!
  С детства меня холили и лелеяли, а теперь боль хочу почувствовать настоящую, чтобы моя кровь пузырилась, а в мошонке торчали вязальные спицы, как у Луки Мудищева.
  Выбей из меня память, красавица, лиши меня чести, пусть я умру без темной ненависти - так умирает мышка под тигром.
  Ты избавила меня от мужских Амстердамских чар, теперь я люблю тебя, девушку - об мою мать Королеву.
  За это получай все мои деньги, моё Королевство; мнение отца - Короля меня не интересует, пусть загнется в ванной с балеринами, старый диктатор с березовыми поленьями вместо ног.
  Приходи в Театр Наций - на тебя его перепишу, отпразднуем свадьбу назло Амстердамским братьям; что братья? пустота в них и адские крики генералов.
  Принцесса величественным кивком дала своё согласие на свадьбу и на подарки, выпроводила - потому что целомудренная, добродетельная - Принца из гримерки, и вскоре, сама вышла, пританцовывая дошла до фонтана с живой водой (с трудом вспомнила, зачем шла) и набрала живой воды в серебряные и золотые фляги; искупалась, напилась живой воды - так верблюд из колодца запасает воды на год.
  - Шампанское! "Вдова Клико"... любопытный вкус у живой воды! - прима-балерина засмеялась, выскочила, не обтиралась, грех, если девушка не позволяет золотистым каплям скатиться с роскоши тела.
  Она выбежала из театра, и злобные билетеры захлопнули дверь - быстро; каблук, словно пилой "Дружба" отрезало.
  - Зачем любовались мной, дети ехидн?
  Что уставились на сокровища моего тела?
  Не терпится затащить меня на сцену или в Амстердамскую международную баню? - Принцесса крикнула билетерам, пугливо оглянулась на ворон - не разнесут ли дурные о ней слова?
  Прима-балерина Королевна отправилась в обратный путь, даже не подумала, что могла бы остаться в Королевстве, подаренном ей Принцем - наивная красавица с Полярной Звездой между ног.
  Карлик увидел разбогатевшую счастливую Принцессу, обрадовался, поклонился и долго цокал языком, изображал сирийского бурундучка:
  - Оглох от твоего смеха и наполовину ослеп от блестящей радиоактивной красоты.
  Золотой меч Зевса - любое войско сразит наповал, даже трупы истлеют, воронам не останется мяса, истекающего молочной кровью.
  А свадебный торт - можно есть до Вселенской бесконечности, он не заканчивается; и не разжиреешь от него, потому что - низкокалорийный, торт-призрак.
  Принцесса хотела, чтобы её сёстры видели триумф, победу Добра над злом, поэтому обласкала карлика - облизала, урчала по-тигриному: любит Королевна ролевые игры, в которых воспаряет, превращается в животное, но остается в золотых рамках добродетели и невинности.
  - Скажи, отважный карлик, нос у тебя переразвитый, в хобот слона превратился, где мои сестры Принцессы прима-балерины?
  Я - образец красоты и балета, а мои сестрички - эталоны глупости.
  Сестры обогнали меня на старте - раньше вышли на поиски живой воды и Принцев, - но застыли в безвременье, наверно, висят в сумраке подпространства, хохочут, охают, ощупывают себя и беспутных призраков ночи.
  - Твои сёстры застряли грудями в тесных ущельях, куда не пробивается луч высокоэнергетических радиоактивных электронов, - карлик вежливо прервал длительный поцелуй прима-балерины - слюна растянулась на половину Мира. - Я наказал Принцесс за порочность, гордыню и возвышение без достаточной базы - так кулик хвалит болото, но живет на берегу моря.
  Карлик подмигнул прима-балерине, оттолкнул её и целомудренно поправил фалды праздничного сюртука - не хотел прелестную принцессу, потому что она - бедная, нет за Королевной - достойного приданного.
  Принцесса впала в неистовство, кусала губы, шептала, что пропишет карлику рецепт против бессилия, и в рецепте этом он увидит красные глаза лукавых.
  Но затем вспомнила о своей победе, упросила гнома, чтобы он выпустил сестер из теснин, освободил дирижаблевые груди.
  - Берегись своих сестричек прима-балерин, - карлик с грустью поцеловал мысок волшебной туфельки Принцессы, оставил на туфельке часть нижней губы и свою печаль по улетающим в теплые Африки гусям. - Сердца у них добрые, растяжка - балеринская, тела - на выставку искусств в Санкт-Петербург.
  - Довольно, милый карлик с хоботом! - прима-балерина повелительно взмахнула ногой - ветер засвистел в первобытном восторге. - Вы поняли меня, я услышала вас; ухожу от вас, оставляю в назидание часть своей души, чтобы вы - деспот и диктатор - по ночам освещали моей душой одинокое ложе скопца.
  Принцесса упала в объятия карлика, вырвалась, с рыданиями прапорщика артиллерии побежала в даль светлую.
  Вскоре она плясала со своими освобождёнными сестрами - трио прославленных обнаженных прима-балерин - невиданное зрелище под Луной.
  Принцесса похвасталась, что целовалась с карликом - он девственник, и, наверно, заколдованный монстр с аленьким цветочком между волосатых лошадиных ягодиц.
  "Ах! Ужасно волнительно, когда целуешься и думаешь, что карлик в любой момент убьёт!"
  И о живой воде - шампанском "Вдова Клико" - рассказала со смехом, давилась словами, путалась в ногах, сбивала танец (купцы не роптали, видели волнение балерины, даже денег золотых подкидывали - дрова в печку балета).
  - Пила живую воду желтого цвета, погружала в неё своё обворожительное тело; пузырьки миленькими шаловливыми витаминками щекотали моё тело, скапливались в углублениях, скатывались с выпуклостей, и казалось мне, что пузырьки - глаза миллиардеров.
  Надеюсь, что за мной подглядывали лихоимцы, когда я омывала изумительную себя в живой воде; без подсматривальщиков - похотливых вуеристов - купание обнаженной красавицы, пусть даже в живой воде - теряет смысл, затухает песней за рекой. - Принцесса ошеломительными фактами добивала сестер, кричала, протягивала к ним руки - крылья орлицы, будто бы обнимала Мир (но опытные сёстры видели бахвальство и фальшь в надуманных объятиях, остро завидовали и мечтали, чтобы счастливая младшая сестра сломала ногу в танце). - Принца встретила - бывшего гея, но ради меня сменил однополую любовь на двуполую, отрастил себе золоченые яйца.
  Через год свадьбу сыграем на Гаваях, и Принц преподнесёт мне - уже отдал, но позже, позже, я потерплю - своё царство с долгами, бородатым маразматическим Королем и множеством наложниц, которых я превращу в собирательниц хлопка.
  Принцесса замолчала, вздыхала в притворной печали, но сияние счастья от неё исходило сногсшибательное - обезьяну собьет с копыт.
  Вскоре Королевны доплясали до волшебной страны, на которую постоянно обрушивались войны и голод - с чередой звеньев в платиновой цепочке.
  Король той страны съел любовниц и министров, и готовился к смерти от безысходности, потому что от голода балерины не поднимали ноги выше головы, и у красавиц сиськи обвисли, втянулись, или хлопали ушами осла на ветру.
  - Ни минуты у меня покоя, завели меня на золотой ключик, пустили по Миру без трусов, а у меня - душа трепещет Георгиевским стягом!
  Бежим за счастьем, надрываем сердце и рвем душу, а, когда догоним, обернем лицом к себе - БАБАХ! не счастье, а чёрт перед нами, не Правда, а - лукавый: потешается, хохочет, радуется, что обманул, прельстил. - Младшая Принцесса пришла к голодному прокаженному Королю, сдала в аренду свадебный торт и золотой меч Зевса!
  Король наелся торта, накормил подданных и мечом - для разминки - уничтожил войска противника, не пощадил маленьких детей и маркитанок с грудями-дынями.
  Пришел к Принцессе - не хотел отдавать свадебный торт и золотой меч Зевса, но пересилил себя, вколол мышьяк в тазобедренную мышцу и мощным поцелуем циркового силача погрузил Принцессу в девичьий целомудренный восторг, выше которого только обед в Макдональдсе.
  Принцесса ответила долгим поцелуем, закрутила язык Короля вокруг своего языка и на прощание подняла ногу шлагбаумом, и затем - с порывом американского торнадо - опустила голову на левое плечо Короля - мигом сладострастник окривел, словно сто лет работал на железной дороге и рельсы на плече носил.
  По дороге домой Принцессы заезжали ещё в две страны, где - голод, холод, нищета, разруха, революция, а Короли - черти.
  Младшая Принцесса шутки ради - нравилось ей танцевать на поле битвы - сдавала в аренду свой золотой меч Зевса и свадебный бесконечный торт, имя которому - Гурманство.
  С помощью волшебного меча Короли победили, а тортом накормили подданных и сами наелись; от тяжелой жирной пищи долго оставалась без движения, а затем желали поцелуев Принцессы и получали, отдавали жаркие поцелуи, в которых сквозила страсть адская, а из горла Принцессы вылетали непонятные слова грубым голосом, будто голос стерли наждачной бумагой.
  Под конец путешествия Принцессы поплыли на корабле - кругосветное путешествие; в уплату танцевали обнажённые на столиках в кают-компании, показывали чайкам и пиратам чудеса эквилибристики и целомудрия - чайка не совьет гнездо между ног морально устойчивых прима-балерин.
  Во время плаванья старшие Принцессы образовали коалицию против младшенькой - наивной красавицы с опухшими - после микробов от карлика и королей - губами.
  - Она получит все: наше королевство, Принца богача, его королевство и живой водой спасет глупца отца, которому место в последнем ряду на последнем сеансе древнего кинофильма! - сестры уговорились погубить младшую сестры, чтобы она не опустила их до роли кухарок на ферме для свиней.
  Выждали, когда Принцесса - нацеловавшаяся с бородатым капитаном сифилитиком (губы у Принцессы отвисли до груди) - заснет, перелили живую воду из её фляжки в свою, а в её посудину налили горькую морскую воду из логова морского чёрта (не настоящий он чёрт, а - поддельный, но смущает русалок и обольщает водяных).
  Прибыли домой, и младшая Принцесса прима-балерина поспешила к отцу - он выздоровел, но она решила подлечить - дала ему воды из кубка, и старый Король рехнулся, заболел до падучей, вскричал в гневе:
  - Надеялся, что во мне проснется отцовское чувство, в результате пойду по миру с сумой, а богатство оставлю бездомным цыганам, глаза у цыган - костры.
  Но отравила меня безумная жестокая дочка, ТЬФУ НА ТЕБЯ, а ещё - прима-балерина!
  Понимаю, что для Вселенной мы - не братья и не сёстры, мы - пустота, звенящая мгла, а - гордимся, ордена друг другу вешаем на тощие груди.
  Бежим по лестнице за счастьем, ждём, когда нас обласкают, позовут в Рай, но падаем в ад, называем его гражданской палатой с конурой дикого пса. - Король поднял руку - приказал бы взорвать замок с дочерями и челядью, но старшие дочери в танце бегали вокруг батюшки, не выпускали его, сладко напевали, что младшенькая - второстепенная балерина - отравила, подсунула мертвую воду для евнухов.
  Но у них - настоящая живая вода на седьмом киселе - проверенная, от этой воды кражи в городе превратятся, и отец пойдет впляс, обгонит лучших балеронов Востока.
  Король выпил настоящей воды: нос его покраснел от шампанского, недуг исчез, и Король стал молод, здоров, как в молодости, когда воровал яблоки из сада соседнего королевства, а Король сосед из берданки солью продырявил ягодицы воришке - решето.
  Две дочери испугались, щипали себя за груди, досадовали - две защитницы Отечества:
  "Лучше бы помер батюшка, мы бы в интригах получили Королевство.
  Теперь - живее всех живых, долго протянет, и нам ничего не достанется - все на беспутных балерин спустит, козлище!"
  Затем сестрицы сошли в купальню, где младшенькая целовалась с банным веником - тренировала поцелуи для мужа, рот в листьях, как у лесной феи.
  Балерины глумились над младшенькой, подливали кипяток в купальню, били сестричку кнутами по ошалевшим глазам и по дымящимся грудям:
  - Ты отыскала живую воду, потрудилась, губы свои превратила в лохмотья дикого бродяги!
  А нам награда досталась - сумасшедший помолодевший отец-бизон; ума у него не прибавилось, а прыти от живой воды - Киев перевернет!
  Была бы ты чувствительней и двигала шелковыми бедрами в танце, разглядывала не только свои ножки, но и по сторонам - в поисках Правды - смотрела, то не заснула бы на Корабле, не превратилась бы в сахарную вату.
  Мы у тебя сонной воду живую украли, заменили мертвой водой, а на твоей попе написали "Я - дурочка"; ты с надписью целый день ходила, потешала матросов, лишь капитан - слепой от рождения - не видел твоего позора, не смеялся, а свистом подзывал чаек, он верит, что чайки - борцы сумо с превосходными честными сердцами.
  Через год мы твоего Принца отморозим, соблазним, выйдем за него замуж - по Амстердамскому обычаю - сразу две жены, и королевство у него возьмем, обокрадём до нитки, потому что мы - красавицы прима-балерины, а он - чмо, чиновник от Королей, балерон из питейного заведения.
  Ты молчи, не рассказывай о наших хитростях; отец тебе не поверит, потому что предала ты его, лишь Африканским балеринам теперь доверяет и нам, но африканским - больше, даже хижину из бамбука для них соорудил во дворце.
  Если ты словами или в танце жестами попытаешься нас очернить, то засунем тебя в бочку вместе с отцом и отправим по морю в Антарктиду - на гастроли к пингвинам.
  Король прогневался на младшую дочку - бесперспективная красавица прима-балерина, но нет за ней денег; то, что сам должен дать приданное - Король не подумал, погруженный в разврат, ложь и беззакония.
  Поверил он двум старшим Принцессам (но денег им не дал), проклял младшую дочь, радовался, что балерина из дворца - Королю легче: не нужно кормить бесприданницу, на её содержание можно взять ещё одну афроамериканскую балерину.
  Собрал он группу чернокожих балерин, держал с ними совет, и решили убить младшую Принцессу, потому что - "Зазнайка! Много из себя строит, белая госпожа! Ногу выше головы поднимает и заливается гордостью, что у неё ноги длинные, корабельные, а не толстые пеньки, как у некоторых достойных, имя которым - Джунгли!
  Съедим Принцессу! Её искусство танца передастся нам, превратимся в кометных прима-балерин!"
  Однажды младшая Принцесса отправилась в кабак на заработки, ничего дурного не предполагала в своём маленьком робком сердечке скромницы наяды.
  Вскочила нагая на стол, танцевала среди бутылочек, потешно складывала губки сердечком сахарным, пела: "ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! СЮ-СЮ-СЮ!" - непорочная Королевна в море понимающих улыбок.
  После третьего танца Принцесса заметила, что её королевский режиссер, начальник королевского театра презрительно сминает пятерней лицо, словно сдирает с черепа кожу.
  - Что с тобой, милый режиссер с ушами осла? - Принцесса чуть со стола в лапы золотопромышленного Кроля не упала.
  - Я не смею сказать, даже в языке танца не покажу жестами, потому что разжирел, превратился в цистерну, но долг велит мне...
  - Говори, что украл - я в долю войду и прощу тебя, а твоих новых актерок отравлю, выброшу из гнезда!
  Не кукушка я, но правила публичных проверок казенных сумм, выделяемых на театр, знаю.
  - Ох! Не упади милая среди бутылок с фиолетовым крепким! Не в вине Истина, и не в танцах Правда! - режиссер поправил белую манишку, небрежно скользнул взглядом по заморскому пьяному Принцу - лодка в политике Принц. - Я по приказу вашего батюшки, моего Короля должен вас убить, но перед этим - все ноги и руки переломаю, зубы выбью, лицо ваксой натру, чтобы вы в гробу выглядели не печальной Принцессой прима-балериной, а - Бабой Ягой!
  Принцесса представила себя искалеченной в гробу, перемазанной чёрным и ужаснулась, откусила проползающей гадюке голову и хотела выпить яд, но яд горький - выплюнула, как зуб мудрости:
  - Пощади меня, добродетельный пузатый режиссер!
  Я, когда подглядывала в замочную скважину за твоими утехами в гареме Короля, не пожаловалась, евнух ты безмозглый.
  Тебя только в пример благородным ворам ставить.
  Отдала бы тебе свою одежду, но я голая - как всегда.
  Туфли не отдам, потому что балерина без туфлей на высоких каблуках - всё равно, что птица без клюва.
  Возьми локон мой - отрасли волосики на лобке - не эпатажно, но в танце спасают промежность от кабацких сквозных взглядов. - Принцесса срезала три волосинки с лобка, отдала режиссеру (он с благоговением политрука перед Красным Знаменем) спрятал подарок в золотой медальон.
  - С удовольствием не убью вас, Принцесса, хотя и не смог бы - руки коротки, сил не хватит, одышка помешает изуродовать вас, искалечить, - режиссер с волосиками Принцессы пошел во дворец - красный петух на воеводстве.
  Принцесса дальше - по городам и странам, по кабакам и театрам - вольная птичка, откровенная родственница Счастья.
  Прошло сколько-то времени, для Вселенной время не имеет смысла, хоть жоп...й ешь время во Вселенной, и пришли к омолодившемуся Королю три телеги с золотом и драгоценными камнями для младшей Принцессы - красавицы из красавиц, балерины из балерин, и просто - невинной девушке.
  Богатства прислали те короли, которых Принцесса спасла от одиночества, голода и войны.
  Король бегал среди золотых монет, амфор и кубков, посыпал голову бриллиантами, хохотал, следил, чтобы балерины не растащили богатство.
  На сотом балеронском прыжке задумался - так в открытую дверь мозга на цыпочках пробирается Правда:
  - Что, если моя младшая дочь невиновна, птенчик она неоперившийся, черепашка без панциря.
  Бегал балерон Король среди массовки, протягивал руки к спонсорам и челяди, пел фальцетом:
  - О! Если бы младшая не умерла - еще бы денег мне принесла!
  Горько мне горько!
  Возрадовался, если бы она воскресла, или призраком или привидением, пусть - даже зомби или оборотнем, ворвалась в мою опочивальню, забрасывала меня соболиными лапками.
  - Принцесса жива, потому что по роли - нельзя убить Принцессу! - режиссер Королевского театра протанцевал один тур вальса с Королём, запыхался, откинулся на мягких балерин. - Я ловил её, но она ускользала, не давалась; мне показалось, что не кровь голубая в её жилах, а - красная ртуть.
  Утанцевала, на вас проклятие повесила, Король - вздрогнете в бане, упадете на горячие камни, вспомните Горячий Камень Аркадия Гайдара.
  У Короля африканская балерина с груди свалилась.
  Он приказал объявить по всем странам и Континентам, чтобы изгнанная дочь возвращалась, и он её милостиво примет, попросит станцевать инородное, но - не бесовское, потому что в бесовских танцах - страдания и вопли мертвых.
  Тем временем Принц красавчик в заколдованном замке с живой водой приказал вымостить дорогу чистым золотом девятьсот девяносто девятой пробы, которое на Солнце горело, словно ягодицы прима-балерины в бане.
  Он объявил в Амстердаме и в других малозначащих странах, где люди принимают поддельные таблетки от кашля:
  - Балерина, которая без трусов, обнаженная, в одних туфельках на высоченных каблуках по золотой дороге в мой замок направится - та моя жена!
  Её впущу в её же замок, одарю ласковых взглядом и награжу долгим-предолгим поцелуем - мумии Египетских фараонов задохнутся от зависти.
  Кто поедет стороною, не пробежит в танце по золотой дороге, та - не жена мне, а - фальшивая прима-балерина, и её пустим на дрова, или продадим в рабство.
  Старшая Принцесса - по истечению положенного срока - подумала, что пора спешить к красавцу Принцу, пока он не перекинется в лешего.
  Нужно успеть получить Принца и его королевство, пока по Миру не распылил и - окрыленный своей красотой и мастерством танца - не застыл в лазарете для нищих слепых музыкантов.
  Старшая Принцесса подошла к замку Принца, увидела чудную золотую дорогу и заробела, впервые с момента рождения:
  - Золотая дорога - дорога в ад!
  Ноги закипят, туфли испарятся, как только встану на дорогу лжи, потому что золото - от лукавого, - Свернула с дороги с правой стороны (танцевала нагая на лугу среди эльфов и сатиров).
  Вечером подошла к воротам, но стражники сказали, что она - фальшивая прима-балерина, не жена Принцу, её место в провинциальных театрах балета Египта.
  Старшая Принцесса в горе пошла в Монте-Карло и вышла замуж за судовладельца, счастливая, богатая, но легкая тень сожаления - что изгнали из замка - иногда накрывала обнаженную грудь.
  Вскоре после поражения сестры, вторая Принцесса отправилась за богатствами и женихом Принцем, место которому - у походного котла кочевников.
  Подошла к золотой дороге, ужаснулась адскому блеску дьявольского металла и подумала:
  - Дорога из золота приведет в ад!
  Свернула в обход налево, где левые казнокрады золото считают.
  Не пустили Принцессу во дворец, осмеяли, назвали подделкой из Биробиджана.
  Опечалилась Принцесса, вышла замуж за богатого казначея - беды и нищеты с ним не знала, лишь изредка, когда изменяла с конюхами - плакала от печали, что не пустили во Дворец Счастья, где люди-голуби.
  Пришло время младшей Принцессе показать Траурную арку в Париже, а над аркой - райские кущи.
  Покинула она гостеприимные баньки, усатых скоморохов - потеха - пластом после кабака скоморохи лежат на сене, отвернутся, равнодушно рассматривают мышей и клопов, но в головах скоморохов (Принцесса знала, рассказывали черти) каменноугольные мысли:
  "Если я займу место Солнца на небе - будут ли мне покланяться прима-балерины Принцессы?"
   С веселыми мыслями о скоморохах Принцесса пошла к своему Принцу, в свои же владения, цена которым - сто милилардов рублей.
  За мыслями о шутах не заметила золотую дорогу, не обратила внимания на кирпичи из золота девятьсот девяносто девятой пробы, а некоторые кирпичи - как только Принцесса вступила на дорогу - оживали, рассматривали её снизу и с ужасом закрывали золотые рты, видели тёмную ночь над собой.
  Генерал-лейтенанта прима-балерина не увидела, что уж тут говорить о золотых разумных кирпичах - что они сделали для торжества разума Человека?
  Ничего золотые кирпичи не сделали, потому что они - черти подколодные.
  Генерал-лейтенат посмотрел вслед удаляющейся нагой прима-балерине, подкрутил седой ус моржа:
  "ЭХЕ-ХЕ-ХЕ! Воевал, жизнью рисковал на поле боя, увеличивал границы королевства, а на пенсию вышел - ни одна маркитантка не поцелует бесплатно, словно я превратился в полковую клячу.
  Под кроватью ночью меня леший ждет, а в штанах - не доблесть, не рассуждения балерин, а - пустота вечная, с замерзшими мамонтами.
  Нет теперь во мне пользы, и в мороженых мамонтах нет радости для Будущего человечества.
  Принцесса ягодицы растопырила - к жениху спешит, а жених - не Планета, не Солнце - не воссияет, не подставит плечо для коня на пахоте.
  Что есть жизнь?
  Жизнь - война!"
  Но прима-балерины не видела нравственных терзаний генерал-лейтенанта - сотни тысяч солдат погубил, а теперь терзается, что голая прима-балерина на него не обратила внимания, не подняла в честь него ногу-флаг.
  Перед Принцессой ворота золотые распахнули, Принц на коленях подполз, прима-балерине ручку серебряную целовал с подобострастием и с мазохистским восторгом раба.
  - Ты моя госпожа, прима-балерина Принцесса, и моё царство стало твоим, как коленки твои балетных ног тебе же и принадлежат.
  Избавительница и повелительница, не серчай, если я на свадебный пир друзей художников из Амстердама призову, обниму каждого - а для друзей колодцы приготовлены - зинданы.
  Затем и свадьбу сыграли веселую-превеселую; скоморохов без трусов пригласили, намазали горчицей и за ними свадебный генерал-лейтенант бегал с вилкой.
  Когда похоронили скончавшихся - от пьянки и излишеств - гостей - Принц рассказал Королевне, что её отец простил её - хотя сам виноват, старый ключник, - зовет к себе мириться и танцевать балет.
  Принцесса немедленно к омолодившемуся отцу примчалась, наябедничала на несчастных сестер прима-балерин, но они уже удачно замужем - волшебные флейты для понимающих музыкантов.
  Королевна отчитала отца, сказала, что старый дурак - после живой воды превратился в парня - но ум под порог не спрячешь.
  Король хотел убежать от гнева дочери, но Принцесса ловко скрутила отца-балерона, по строгому немецкому обычаю привязала веревку к его мышиным причиндалам и отвезла на ярмарку "Сынов Солнца" в Амстердам.
  Сказывают, что Король-балерон до сих пор на ярмарках голый пляшет!
  
  
  ЛЕНИВЫЙ ГЕЙНЦ
  
  Гейнц - очень ленивый Амстердамец без проблеска интереса к квантовой механике и Космическим ракетам, даже на токарно-фрезерном станке ключ для пояса девственности прима-балерины не выточит.
  Присядет на сцене и вместо пляски пускается в долгие нудные корабельные рассуждения о природе Мира, о том, что все - бесполезно, наша Судьба заранее определена, поэтому нет смысла прыгать, скакать, поднимать ногу выше головы, если суп из редьки всё равно подадут на раздаче для бедных балеронов.
  Каждый раз Гейнц тяжело вздыхал, когда возвращался с работы в театре; а всего-то работы у него на сцене - лебедя Сен-Санса показать и растопырить пружинные натренированные ягодицы.
  - Тяжелое и утомительное искусство - в балете на сцене сидеть и рассуждать, а иногда и ногу надо поднять для доброго зрителя в десятом ряду!
  Если бы на сцене можно было лежать, а прима-балерины делали бы массаж по примеру трудолюбивых китайских танцовщиц, то тогда - еще туда-сюда: не Рай, но и не ад.
  Нет мне покоя, должен страдать на сцене, глядеть на прима-балерин суетных: летают, ноги выше головы поднимают - заманивают мохнатками богатых спонсоров, а мне от мелькания голых женских ягодиц - никакой пользы, лишь вред - сетчатке глаза.
  Пленникам в пустыне глаза выжигают, а я не пленник, я - балерон, терплю, подхожу к краю сцены, заглядываю в ад: к краю бездны подошел, а из бездны - зомби таращатся - музыканты из оркестровой ямы.
  Разве можно жить балерону спокойно и радостно, если дети Африки голодают и мне бананы не шлют, а банан - письмо Мира.
  Стал Гейнц думать (во время бдений на сцене) о том, как облегчить свои страдания, найти вьетнамского или молдавского раба и заставить на себя работать.
  Но политкорректные пограничники запретили вывоз рабов из стран десятого мира, засовывали Гейнцу толстые пальцы в уши: проверяли - не вывозит ли балерон народное достояние - Мальчика-с-пальчик.
  Однажды, во время выступления в Миланском театре Оперы и Кастратов - Гейнц воодушевился, нашел золотую жилу ума:
  - Женюсь на прима-балерине Тризне!
  Она тоже по сцене бегает - за меня спляшет и мне же массаж на сцене сделает, простоволосая гордячка с приятной душевной атмосферой.
  Пришел Гейнц в продюсеру прима-балерины Тризны и попросил благословить союз балерона и прима-балерины - на радость зрителям, на пользу владельцам театра - так от курицы и курочки рождается золотая гусыня.
  Продюсер долго не раздумывал - не любил думать - подписал брачный контракт и написал для зажиревшего Гейнца и прилежной и скромной Тризны балетную сценку с кроватью.
  Поженились, и стала прима-балерина Тризна на сцене массировать Гейнца и за него в лебеде Сен-Санса ногу поднимать выше головы - Звезда Звезде помогает.
  Для Гейнца настали золотые деньки с повышенной степенью ожирения, застоем в почках и дурным запахом изо всех природных отверстий, ад проник в тело Гейнца, охватил его душу; но беспечному балерону мысль о том, что в нём черт живет - показалась потешной и нелепой.
  Гейнц отчитывал себя за неискренность и простодушие, часто рыдал на сцене - тонко, с поросячьим вигом проклинал жену, зрителей, жестокий Мир насилия и работы - вот бы, вообще, на сцену не выходить.
  Но прима-балерина Тризна тоже оказалась ленивая, надоело ей массировать мужа, который часто лениво отдыхал от лени.
  - Зажиревший муж мой, балерон Гейнц!
  Имя твое - неприличное, и ты за статьями о твоих талантах не замечаешь, что превратился в Чёрную дыру, но в Космическую Чёрную Дыру всё влетает, а из тебя всё вылетает, как из молотилки черта.
  Уедем из Амстердама в пригород, в славный Схипхол, тишина там, деревенщина неотёсанная без трусов, но - богатые, деньгами затыкают рты сердитым балеринам.
  В Амстердаме я по сцене бегаю, ножку выше головы поднимаю, от меня требуют прыжков, а прыжки - лень, пошлое, сатана в прыжках летает, а я не сатана, потому что у меня женские половые органы.
  В Схипхоле я в кабаках на столах буду танцевать обнаженная среди бутылок с фиолетовым крепким: больше славы и денег, чем на сцене Балетного театра; Снегурочка в деревне превращается в снежную крепость.
  Тебя в амбар положу, и мыши - с одухотворёнными взорами сельских полицейских - маленькими лапками с утра до ночи будут делать тебе массаж; красненькие лапки у мышей, почувствуешь любовь к природе и к рисованию.
  Лежи целый день под зоологическим массажем, властвуй, а я лениво, томно в кабаке Схипхола ножку выше головы подниму, губки сердечком вытяну, пропою сюсюсю и зюзюзю - трудиться не нужно, а деньги - золотые монетки найдут щель в копилке.
  - Если я подпрыгну выше крыши, то ты взвизгнешь, жена моя? - Гейнц пошутил, и его дряблое тело старого балерона долго тряслось в танце желе. - Ты умная балерина без трусов; ракета у тебя между ягодиц, а в ракете - мысли.
  Я Правду искал в ночных клубах, но иногда заглядывал между ягодиц балерин - не скрывается ли в укромных - малопосещаемых балеронами местах - Правда?
  Не носимся за горячительными напитками не преклоняемся перед дрянью, поэтому - в Схипхол - - за славой, массажем и отдыхом от пламени, в котором невидимо сгорают наши души.
  Гейнц и Триза променяли свою квартиру в Амстердаме на домик в Схипхоле, потеряли в деньгах миллион евро, но деньги - ничто, по сравнению с Чёрными дырами Вселенной.
  Мыши массажировали Гейнца, доставляли ему наивысшее наслаждение, вливали вдохновение, обучали мышиным танцам, краше которых только танцы мартовских котов.
  Прима-балерина Тризна по вечерам уходила в кабак, вскакивала на столик и вдохновенно танцевала, поднимала ножку выше головы, складывала губки сердечком, пела незамысловатое СЮ-СЮ-СЮ! и ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! и в голосе её ценители балета ловили Краснодарскую черешню в соусе из Амстердамских улиток.
  Через девять месяцев мыши зацементировали тело Гейнца, он превратился в мускулистого красавчика Аполлона - культурист не по своей воле.
  Плечи - шкаф, бицепсы - арбузы, грудь - барабан, мышцы живота - шахматная доска из гранита.
  Тризна тоже преобразилась - обласканная добрыми взглядами, отполированная сотнями рук - милая фея с поднятой под потолок ногой.
  Денег она заработала - не дал Бог погибнуть работникам искусства!
  Мешки денег, деньги с полатей сыпались и вызывали недовольство гея, потому что звон и блеск золотых монет отпугивал мышей-массажисток.
  Из малой части золота Гейнц отлил себе золотой посох волхвов и по вечерам - обмотанный в погребальное покрывало - выходил с посохом в парк, приманивал взоры робких ночных балерин.
  - Поди, принеси, подай, встань, ноги раскорячь!
  Утомительно всё, даже отражение из зеркала засыпает, когда я золотые кудри причесываю!
  Однажды - когда на дворе уже давным-давно стоял белый день, а Гейнц валялся с мышами в соломе, отдыхал от сна и лени - он пристал к красавице прима-балерине жене:
  - Все балерины любят золото и молодых молдаван!
  И ты, наверно, потихоньку усыновляешь семнадцатилетних строителей, балуешь их медовыми сотами.
  Вот я и подумал - лучше променяем пригород Амстердама на глухую деревню - мыши в деревнях жирнее, словно бегемоты мыши.
  И мужички в кабаках сговорчивее, туманнее - последнее тебе отдадут; на следующий день Гуманитарную помощь от Красного Креста ООН получат и кредиты во Всемирном Банке Экономического Развития и снова тебе отдадут - благодать в деревне, черти из деревни давно убежали от скуки.
  Я лень свою не искореню, потому что не лень у меня - а поиск вдохновения среди обнаженных ягодиц.
  Видали мы молодцов на Красных конях, купали и щук приманивали танцами, сдуру щука за танец ухватила острыми крокодильими зубами - ВАХ! - Гейнц закашлялся, и его литое тело Геракла не дрогнуло - свинец и золото в мускулах.
  - Я согласна на сельских спонсоров с мягкими губами коров! - прима-балерина Тризна сдвинула соболиные брови, подняла ногу выше головы - раззадорила журавлей в небе. - Но мы переедем, как только я найду молодых молдаван, чтобы меня с почестями на носилках несли, с подобострастием заглядывали в мои очи-колодцы, а стая евнухов из Миланской оперы гимны пела.
  Я - ослепительная Звезда, не своими же ножками трудолюбивыми мне по дороге волшебной страны танцевать, подобно калике перехожему с Руси.
  - Каааак! Кваааааак! - Гейнц пошутил - веселый Шварцнегер с душой наивного папуаса. - Ага, станут молдаване бесплатно тебя переносить в паланкине - фантазия, всё равно, что пудинг размахать по ягодицам и присесть на муравейник.
  Знаешь, какие требовательные нынче гастарбайтеры и беженцы - руки отобьют, полагают себя умнее и классичнее нас в балете, хотят организовать новый Театр Наций на наших костях.
  - Ух! Достанется поклонникам, которые меня не послушают - ад на их головы упадет, и черный внутренний огонь сожрет их внутренности, потому что от сожаления загнутся, передумают, а я - с песнями и плясками, изумительная в Лунной наготе - уже далеко, в шведской бане.
  Я вокруг твоего золотого посоха станцую балет; сыграю в деревенскую пастушку - наивную гусеводку.
  Бледные спонсоры потянутся ко мне белыми трясущимися руками - сучками дубов.
  В смущенном кашле скроют свою неполноценность, а затем согнутся в три погибели, упадут к моим ногам, облобызают золотой шест и засунут языки в пламя свечи - навсегда лишат себя речи, чтобы беззвучно плакать на могилах матерей, которым по ночам будут рассказывать о моих талантах балетных.
  В творческом экстазе прима-балерина Тризна выхватила у мужа золотой посох, танцевала вокруг него, поднимала ногу выше головы, сюсюкала, зюзюкала и столько страсти в её танце полноводном, что восстали призраки и призраки призраков.
  Погнали мышей, а к лапкам мышек золотые монетки прилипли, нашли мохнатые сейфы.
  Мальчик Нильс - слепой музыкант - подслушивал у двери, на слух определял формы прима-балерины, воодушевился, схватил двумя руками свою волшебную флейту и побежал прочь, чтобы напрасные переживания и фонтанные эмоции не сожгли его чистую душу сына губернатора.
  За мальчиком Нильсом ринулись мыши с золотыми монетками на лапках - потешное зрелище, не для слабонервных гувернанток из Киева.
  - Вот нам и золотые запасы Родины! - Гейнц с усмешкой оглядел пустые хоромы; ветер перемен гулял в них. - Хорошо, что отяжелевшие мыши не массировали меня золотыми монетами - погребли бы под курганом из золота, а я - достояние Амстердама, город на ногах.
  Ожги меня кнутом, не заплАчу, а засмеюсь - продемонстрирую уникальные - подобных нет во Вселенной - зубы.
  Вдруг, его взор милостиво упал на золотой посох - отразился и множеством Ньютоновских лучей - прошел через призму любви прима-балерины:
  - Ох, Тризна, у тебя полакомиться есть чем!
  А потом отдохнем с золотым шестом в обнимку; чёрт из него не выскочит, надеюсь.
  Не беда, если ты опоздаешь в кабак: желание простолюдинов увидеть тебя - и так чрезмерно велико.
  
  
  ГОСПОЖА ПРИМА-БАЛЕРИНА
  
  У одной вдовы подрастали дочь и падчерица: брюнетка и блондинка - хохотушки, веселушки.
  Рынок надрывал животики, когда падчерица и дочка пели, танцевали, задирали юбки на головы - подражали Эдинбургским музыкантам в юбках.
  Падчерица - прилежная прима-балерина, красавица - Солнце краснело от доброй зависти, когда падчерица в опере танцевала и пела, приманивала прелестями лещей и окуней.
  Дочка вдовы - лицо у неё не человеческое, скрыто под золотой маской, а таланты в танце - бесконечные, поэтому не тренировалась, жила в танце.
  Дочку свою вдова очень любила, прощала ей лесные пожары, иногда била кнутом по ягодицам - воспитывала в девочке прилежание и терпение, готовила в Царицы Мира.
  Падчерицу заставляла много тренироваться и плохо кормила, чтобы прима-балерина не разжирела на сладких пирогах и жареных гусях с яблоками - стыд в гусе: ноги раскинул на тарелке, а не пляшет.
  Каждое утро должна была падчерица у колодца поднимать ногу выше головы и поднятой ногой приветствовать Солнце и спонсоров.
  И столько тренировалась, что часто кровь выступала между ног - не река Стикс, но печать трудолюбия и понимания, что сердечная лихорадка погубит душу.
  Однажды падчерица так усердно размахивала ногами на репетиции, что несколько капелек крови упали на колодезное ведро - совесть крестьянская в ведре.
  Ведро от крови девственницы прима-балерины взвизгнуло, открыло железные очи - зомби ведро и - с глухим уханьем мертвого филина - упало в колодец.
  Падчерица прима-балерина от страза завопила и побежала к мачехе рассказать о ведрах-маньяках: беда от маньяков в деревне: в лесу маньяки собирают грибы, на сенокосе маньяки траву жуют, на озере маньяки из воды выглядывают, шлепают губищами по листьям кувшинок, а теперь - ведро-маньяк.
  - Ты ведро жертвенной кровью оживила, ты его и убей! - мачеха испугалась - прима-балерина на пенсии, спряталась в гроб и хрипела из гроба тоскливо и в безысходности молочницы. - Почему Правду ты в колодце не нашла, а чёрта в ведре приманила?
  Отчего нам достается плохое, а хорошее - в золотой карете индийского факира - проплывает мимо?
  Убей зомби-ведро и без победы не возвращайся, иначе насильник-ведро испортит всех прима-балерин в окрестности - быка не заводи.
  Пошла прима-балерина к колодцу, подняла ногу выше головы, задумалась, да и упала в колодец - словно в будку суфлера.
  От ледяной воды и страха за чистоту кожи (от ледяной воды прыщи вскочат красные, противные; для балерины, которая танцует обнаженная, а все балерины танцуют голые - прыщ - катастрофа хуже ядерной зимы) падчерица потеряла сознание, но честь девичью сохранила.
  Очнулась, видит, что на сцене Большого Театра России лежит обнаженаня; со всех сторон прожектора авиационные светят, кинокамеры, зрители рукоплещут, а сцена букетами роз завалена, как сеном.
  Красиво пошла прима-балерина по сцене, с прогибом в талии, ножки попеременно поднимала выше головы - била пяткой людскому мнению в глаз.
  Подошла к краю сцены, а в зрительном зале Принцы волнуются, Королевские особы и богатые спонсоры кричат прелестнице балерине:
  - Ах! Кудесница, Принцесса сцены!
  Подними еще раз ножку выше головы - одари нас волшебной картиной; слепцы и глупцы нищеброды между ног прима-балерины ад видят, а мы - Вселенную с диковинными Мирами и сосущими Чёрными дырами.
  Звезды и кометы у тебя между ног, прелестница прима-балерина!
  Девушка кротко улыбнулась, подняла ногу выше головы (чуть стоном восторга из панталонов древних режиссеров не сдуло девушку за кулисы).
  Спустилась прима-балерина в зрительный зал, пошла между рядов арабских нефтяных миллионеров.
  - Ах! Волшебница сцены! Потряси маленькими грудками, они уже созрели! - бородачи шейхи цокали языками, протягивали мешочки с золотом, но знали (и знание затуманивало нефтью глаза шейхов) - золотом расположение добродетельной целомудренной прима-балерины не купишь! - Потряси, с тебя не убудет, а нам - польза, пройдут беды, ярость отойдет, превратится в Ностальгию, и желание мести умрет, растворится, а сейчас хочется убить землепашца: всё равно он воскреснет с удовольствием.
  Ну, тряси же, тем, что выросло, красавица с очами-океанами!
  Прима-балерина потрясла грудками - не жалко; шейхи и купцы осенним градом посыпались на пол.
  И до тех пор падчерица трясла грудями, пока спонсоры все до одного не легли под её ноги - красиво до боли в сердце.
   Насобирала девица золотых монет и пошла к выходу из театра, а выход - вход в ад.
  Из каптерки выглянула старая прима-балерина - древняя, но ухоженная, хоть сейчас на балет в дом престарелых - орлица!
  - Володя, дай мне мёда! - старуха в прелесть впала, видела в девушке мужчину своей давней - когда бамбуки по колено - мечты. - Убежать хочешь, но что толку в перемещении в пространстве - хоть в Рай Вселенной убежишь, от себя не уйдешь: в Чёрной дыре, или на других Планетах останутся у тебя житейские надобности - нужда, голод, желание выйти замуж за Принца; иные Миры не спасут от проклятий в своём теле.
  В колодце живу, от поклонников в молодости спряталась, тренируюсь, достигла высочайших вершин балета, но не вылезу из колодца - привыкла, и кости размякли, превратились в резиновые дубинки османского стража закона.
  Унизь меня презрением, получи удовольствие от моих корчей - я сдыхаю от тоски, когда вижу твоё ладное, не тронутое могильными червями, тело.
  Помню свой дебют на сцене Большого Театра: я - голая, зрители голые, подруги по сцене - обнаженные, но все в туфлях на высоких каблуках - своё место знаем, не лаем.
  Подошёл ко мне господин Президент: голосок тонкий, комариный, сам господин маленький, а из глаз рентгеновские лучи мне между грудей бьют:
  "Станцуешь ты на сцене голая, балерина, а дальше что? Мрак без сознания?
  Клистирные трубки покорителей Космоса?
  Пустишь кровь невинной жертвенной овце, переключишься на чёрных сатанинских козлов - не заест ли тебя вина за бесчинства, потому что девушка прима-балерина должна Правду искать, а не вершить судьбы людей, горячая у тебя голова, прима-балерина"! - похлопал меня по попе, перепутал попу с головой, но - человек Государственный - ему можно забывать сено и солому. - Старая прима-балерина занесла над головой молодой красавицы серп.
  Девушка испугалась, облила себя шампанским, верила, что не утонет в бокале шампанского, а вино отобьёт запах человеческого тела, и подслеповатая старая прима-балерина не найдет её по запаху, потеряет нюх.
  - Не пугайся шейха с золотым ружьём, солистка! - горластая ветеранка балета не потеряла нюх; в колодце чувства обостряются, как у гончей, и ненависть перерастает в мелкое добро, видно лишь ювелиру под лупой. - Оставайся у меня на побегушках в колодце - лучше места под землей не найти, дальше - ад с кровоточащими рылами чертей.
  Будешь хорошо работать, и я тебя не обижу - тонкой платиновой паутинкой не перережу горло, не насыплю толченого стекла в пуанты.
  Работы всего - постель мне стели атласом и подушки и перину взбивай, рви зубами и длинными крокодиловыми когтями, чтобы пух летел во все стороны, словно снег.
  В общежитии балерин мы с подружками дрались подушками: хохот, визг, словно на мясокомбинате подрабатываем - розовые беззаботные свинки.
  Намаемся, отдохнем в сауне, ножки выше головы поднимем, а затем завалимся на солому, спим вповалку, играем в братскую могилу.
  Теперь я верю, что перья из моей перины и подушки - снег на Земле: бураны в Бурятии, ураганы в Уганде, торнадо в США, где люди - канатоходцы - по ниточкам Судьбы ходят, но не выдерживают нити Судьбы избыточного веса американцев.
  Знаешь, кто я? Гм... Забыла... - старая прима-балерина извернулась, натянула обвисшую мешковину на левую ягодицу, показала гостье татуировку - "Лев и роза"! - Я - лев, я - роза, я - госпожа прима-балерина! - старая прима-балерина притянула к себе девушку, впилась губами в её кровавый - Кровавая Мэри - ротик, отыскивала язык; и молодое дарование - чтобы не обидеть старушку - ответила на долгий жаркий страстный поцелуй покорительницы Гималаев, языки сплелись змеями в брачный период.
  - Что ж! Работа легкая, другой мне никто не предлагает, лишь спонсоры протягивают липкие руки и чешуйчатые языки ящериц, - молодушка вытерла с подбородка слюни любви, подняла ногу и в поднятии ноги видела победу Добра над злом, Справедливости над старостью. - Поступаю к вам на службу, а за работу требую, чтобы вы поделилась со мной секретами древнего мастерства балета и искусства макияжа, когда очередной Майкл Джексон превращается в Белоснежку.
  Вот и осталась прима-балерина работать, спать и в баню ходить у старой прима-балерины с перьями на лобке.
  Девушка - хорошая, примерная, поэтому делала всё, что старуха приказывала и о чём старая прима-балерина мечтала в детстве, но не совершала из-за ложного стыда.
  По утрам разгоряченная - веник в кипятке - молодая прима-балерина так сильно взбивала подушки и перину, что перья - хлопья снега - летели на головы жителей Узбекистана.
  Хорошо жили, иногда ходили в крепость, бросали паклю в ров, а во рву - огонь, саламандры, изредка вылетала рука или голова, и обгоревший череп в могильном ужасе молил о помощи.
  Хозяйка никогда не била работницу ниже пояса, лишь - кнутом казацким по очам, но - с любовью, с пониманием, поэтому - с оттяжкой - так любящая мать поленом бьет малолетнюю дочку.
  Каждый день - тренировки, уроки балетного мастерства, а еда - чёрная икра и манго, манго и чёрная икра - дорого и с изяществом, по Римскому закону.
  И всё-таки начала молодая прима-балерина скучать: на стенку лезла от скуки, выла по ночам, кусала спящую хозяйку за ягодицы (но добрая старая прима-балерина не просыпалась, не выходила из ночной комы).
  Сначала девушка не понимала, отчего скучает, если у неё есть всё, о чем мечтают казнокрад и матрос возле корабельного троса.
  В сиксилиард раз лучше живется, чем в кабаке, когда плясала обнаженаня на столах среди бутылок с фиолетовым крепким, и гнусные рожи спонсоров, бедняков, свинопасов, и землистые руки смерти - мерзко, отвратительно, потому что между ягодиц вылетают голоса мертвых матерей-героинь.
  Но именно по спонсорам, по мужскому обожанию поклонников заскучала молодая балерина с розовыми грудями, которые не пролезут в тюремное окошко.
  После очередного поцелуя девушка призналась старухе, закручивала ей ухо, чтобы нефтяная кровь прилила к старым мозгам.
  - Я стосковалась по крикам "Браво", по поклонению, по восторженным липким взглядам спонсоров, похожих на крашеных свиней.
  У вас - преотлично, лучшего театра в колодце нет во Вселенной, я уверена! - обнаженная девушка закатила глаза, в прекрасном расположении духа прижала руки к груди, и щечки её верхние порозовели от удовольствия беседы - так перевоспитывается в лучшую сторону вампирша. - Но хочется, чтобы мой талант - он возрос многократно под вашим чутким руководством гарпии - увидели шейхи, падишахи, алюминиевые короли и пастухи.
  Старая прима-балерина тщательно ощупала ученицу, заглянула ей в рот - не выпали ли зубы; ледяные орехи - не лучший тренажер для зубов прима-балерины:
  - Иди в жо...у поколение молодое, подрастающее! - старушка шутливо наградила девушку увесистым подзатыльником, и две прима-балерины засмеялись - весело, потешно; других развлечений в колодце нет (ушли с вешними водами, когда воды у Тургеневской девушки отошли). - Мне нравится, когда прима-балерина не только о своих бесконечных ногах заботится, но и вспоминает о поклонниках- могильная земля им вместо каши на завтрак.
  Ты хорошо надо мной поработала, омолодила меня, превратила в подстилку для колдунов.
  За это я покажу тебе дорогу к родному дому, где тебя ненавидят и в кровать тебе подкладывают не Принцев, а - скорпионов.
  Взяла она девушку за правую грудь и притащила к большим Парижским воротам с бриллиантовыми петухами.
  Девушка подняла ногу выше головы, и в ответ ворота раскрылись, и - когда красавица прима-балерина проходила - посыпалось на неё сверху золото - подарки госпожи прима-балерины и поклонников.
  Вышла из ворот золотом обсыпанная, досадно, потому что золотой покров скрыл природные прелести - упругость мраморной кожи, вызов черешен сосков, загадку океанической впадины между ног.
  Золото - маленькая награда за весну, которая бушует у тебя душе, за запахи из форточки, которую ты откроешь в Мир, встанешь перед окном, поднимешь ногу выше головы, обманчиво вспыхнешь синим пламенем - будто загорелась, и тебя потушат Святой Водой.
  Предназначение прима-балерины - плясать, другого не ищи!
  Черти будут тебя обольщать, прельщать, заманивать на лыжные горки - не верь чертям, потому что от слова "добро" у чертей щеки пухнут и рыла сверчиваются в трубочку.
  Если тебя Чебурашка за сосок укусит - не смейся, прима-балерины никогда не смеются без причины.
  Не смиряй своё половодье чувств - пусть льдины твоих ног плывут к спонсорам, руки взлетают веслами в танце, и дух от тебя - праздничный, разбудит заливистый смех богатого Принца.
  Ворота за прима-балериной закрылись, и она - пробкой от шампанского "Вдова Клико" - вылетела на стол в кабаке.
  Танцевала до утра, складывала губки сердечком, пела - ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! СЮ-СЮ-СЮ! - поднимала ножку выше головы.
  Утром пришла богатейшая к мачехиному дому, вошла пританцовывая, а Принцы, сидевшие возле колодца, запели радостно, полезли за кошельками, потому что добродетель прима-балерины награждают золотом.
  
  - ОХОХО! Падчерица прима-балерины пришла!
  Много золота мачехе принесла!
  
  Увидели мачеха с дочкой золото, переглянулись и даже не осудили прима-балерину за долгое отсутствие; кладбищенский сторож - судья прима-балеринам.
  Рассказала красавица обо всех своих шалостях со старушкой из колодца, и захотела мачеха, чтобы её родная дочка тоже получила уроки мастерства от старой колодезной прима-балерины.
  Послала она свою дочку обнаженную к колодцу - репетировать; на оркестр денег нет, без оркестра должна репетировать, как нищебродка.
  Встала красавица прима-балерина у колодца, но не репетировала - не нужны ей репетиции, потому что в танце живет, танцем живет - ходит, как пишет грамоту Президенту.
  С рождения у неё талант между ног.
  Загляделась на своё отражение в колодце, ножку выше головы подняла задумчиво - не думала о поклонниках, трава они под лучами её Солнечной красоты.
  Упала в воду без всплеска - по-Олимпийски.
  И вот очутилась обнаженная прима-балерина на той же самой сцене, где лежали диковинные розы - по сто восемьдесят рублей за один цветок.
  Среди роз брела, но походка её - изумительная - превращалась в танец, ножки летали выше головы; чайки Ливингстона мелькали между ног.
  Непринужденно, без надрыва печени, без всхлипываний и причитаний жила-плясала прима-балерина - задумчивая пылинка на холсте Вселенной.
  - Лебедя! Лебедя Сен-Санса станцуй, чаровница с золотой Звездой Героя! - зрители требовали, вопили, верили, что с появлением новой прима-балерины их недоступные души очистятся от луковой шелухи. - Брависсимо! Мы сгораем от страсти по балету!
  - Любимые мои, дорогие крокодилы спонсоры! - Девушка качалась на макаронинках ног (уходили в никуда), прижимала ручки к каучуковым грудкам. Щечки прелестницы краснели морковками; конфузливо. - Не танцую я по заказу, а живу в танце!
  Вы ходите, бродите, пыхтите под штангой, тренируете умирающие ватные тела, а мне нет нужды в тренировках, с рождения я танцую - сама не знаю как - так молния в голову вызывает у человека талант общения на ста языках. - Девушка наклонилась, подняла цветочек, и при этом - случайно, не думая - показала сто прыжков, разворотов, приседаний, гранд-плие.
  Потом пошла красавица между рядов, и шейхи кричали ей, потрясали седыми бородами, прятали в бородах мудрость поколений сфинксов,
  - Потряси грудками, Повелительница Мира!
  Грудки твои - незрелые финики, но в танце превращаются в дыни "Колхозница"!
  - Размечтались, нефтедобытчики с конца Земли! - девушка улыбалась кротко, кружилась в танце жизни. Эхо танца поднимало покойников из Парижских могил. - Хоть баржу с колбасой и вагон с чёрной икрой подогните мне - не опущусь до мыслей в танце, до надуманных поз воровки снарядов.
  Я живу, и жизнь моя руководит танцем, вы дышите, а я танцую, и в танце своём ищу Правду; загляните между ног моих - видите Правду?
  Шейхи заглядывали, но видели лишь Райские кущи, поэтому винили себя за политическую и душевную близорукость.
  Наконец, подошла прима-балерина с рождения к лачуге госпожи прима-балерины, старой сводницы в театральном оркестре, носительницы самой большой шляпы в Большом Театре.
  Но не испугалась девушка, не задрожала, не запахло от неё тухлой камбалой.
  Сестра рассказывала, что прима-балерина старая - не страшная, не съест, а от её поцелуев взрываются фонтаны мёда в черепе.
  Поступила девушка на службу к старой балерине, а плату не просила, потому что не нужен молодому личику грим кладбищенский.
  Талантливая с рождения ничто нового не возьмет от старушки в маразме, лишь звериный крик, но без надобности молодой прима-балерине кричать по-лисьи.
  По утрам девушка долго нежилась в перине, ласкала своё тело, обнимала большой тёплый Мир с гамадрилами и ростовщиками.
  Воздух в колодце казался девушке сладким жидким теплым мёдом.
  Упрёки старой прима-балерины сплетались в прелестную музыку сфер, от которой каждая жилка струной гитары звенела в теле молодой прима-балерины.
  По-особенному смотрела прелестница на старушку, на цветы, на чучела свадебных генералов.
  До вечера балерина заплетала косу, а вечером - расплетала; шла в купальню, и льды в купальне испарялись, вода закипала от нежности.
  Дух свободы витал вокруг танца прима-балерины, раскрывал её душу, поднимал лёгкую пушинку - девушку без трусов - над серой обыденностью будней в колодце.
  Прима-балерина не взбивала подушки и перины - пустые хлопоты, никчемное, если через двести пятьдесят миллионов лет подушки и перины истлеют, превратятся в алмазы.
  Снег не шёл на Земле, в Антарктиде пингвины кушали бананы, а в Африке - при температуре плюс двести градусов по шкале Цельсия - удивленные оракулы предсказывали гибель Мира от ноги прима-балерины.
  Целовалась девушка со старой прима-балериной без страсти, поэтому - бывшая содержанка Царя - разгневалась.
  - Уходи-ка ты обратно, в свой домашний театр с Петрушками и нищебродами режиссёрами.
  Я в колодце - Свет Солнца, и никто мне не указ: ни режиссер Миланского Театра Кастратов, ни Продюсер "Реутов ТВ".
  Наступит время, когда ты сама себе удивишься, выглянешь в окно, увидишь дозор из Принцев, побежишь к ним, обслюнявишь губы каждого спонсора и убежишь - недоступная, поэтому - втройне сладкая!
  Маршал Рокоссовский - герой войны - воскреснет и благословит тебя тяжелой артиллерией!
  Молодая прима-балерина не опечалилась, но и не обрадовалась отказу старой прима-балерины.
  "Выйду за ворота, на меня золото посыплется, а золото к золоту не пристаёт"
  Подошла к золотым воротам подземного Самарканда, ворота распахнулись, восторженно охнули, и волна страха - перед талантом балерины - пробежала по воротам.
  Не золото, а чёрная смола, чернее ЮАРовского шахтёра - облила девушку с ног до головы, превратила в - первую в истории балета - тонкую чёрную балерину.
  Пришла чёрная - анти Майкл Джексон - домой, а спонсоры возле колодца вздохнули разом и запели - красиво, по-амстердамски:
  
  - Будут завидовать в Мире все:
  Афроамериканская прима-балерина не жирдяйка!
  
  Расхваливали прима-балерину за модный цвет кожи, многие спонсоры удочеряли её по-голливудски.
  Диковинка, если афроамериканская балерина - тонкая тростиночка, а не бедрастая и ляжкастая лошадь Пржевальского.
  
  
  ДЛИННОНОГИЕ ПРИМА-БАЛЕРИНЫ
  
  Жил на свете олигарх; глаза у него иногда закатывались белыми куриными яйцами в снег, но не тужил, потому что миллиардер.
  Денег у него - волшебные Птицы Рухх не унесут.
  И, наконец, он так разбогател, что в три слоя на своем земле насыпал золотых монет и бриллиантов.
  Затомилась его душа - все подластиваются, дела идут - прекрасно, девушки на каждом семафоре танцуют - избыток радости.
  Однажды он ложился спать и подумал перед сном:
  "Проснусь, велю золото и бриллианты раздать нищим детям Африки, но не Сибири.
  Сотни кораблей в России, а в Африке последний банан без сахара доедают".
  Лёг богач в золотую кровать на платиновую перину, накрылся бриллиантовым одеялом и заснул мертвецким сном, впал в кому.
  Утром вывели его из комы, хотел он построить тюрьму для похотливых попугаев, но взглянул на свои поля, засыпанные золотом и бриллиантами и ужаснулся: монеты и бриллианты истоптаны, разворошены, не гладь, а - горы с маленькими следами - аккуратненькими, к игре в наперсток и словоблудию зовущими.
  Вскоре пришли в гости друзья миллиардеры, хотели разделить свою скуку, но увидели разворошенное золотое и следы на бриллиантовых полях - удивились, понравился миллиардерам хаос, поэтому они расцеловали олигарха в щеки и губы, обещали, что сделают его главным палачом ООН.
  Грабельками миллиардеры разровняли драгоценное поле - словно готовились к чемпионату Мира по прыжкам в длину, только вместо кварцевого песка - золото и бриллианты.
  На следующее утро проснулся олигарх и видит - снова гладь разворошена, разметана, видны следы маленьких ног, но не копыт, значит - не чёрт потешался на золотом с бриллиантами лугу.
  Благодетели скоро нашлись - друзья-товарищи миллиардера заплатили большие деньги за выравнивание брилилантово-золотой равнины, подсыпания новых драгоценностей - так в молочном цехе кормилица сцеживает своё молоко в бутылки.
  И так пошло каждую ночь - весь день разравнивают долину, а утром - на бриллиантах и золоте - бугры, следы; жандармов не нужно звать, видно, что лиходей трудился, портил достояние олигарха; нет в ночном танцоре или танцорах - стыда и совести.
  Кончилась у миллиардера скучная и безысходная жизнь, когда пролетающая муха кажется Оперным театром, а таракан - балероном.
  Однажды, перед сном миллиардер - с вязким чувством ответственности за всё нищее человечество - обратился к рабыням балеринам из Магриба (взор олигарха горел ясным пламенем, но в глубине лукавых очей плясали лохматые лукавые):
  - Смотрю на свои бриллиантовые и золотые поля и не чувствую ни малейшего страха; в Космос меня запустите сейчас на деревянной ракете - не испугаюсь, потому что всё мне на благо идет, даже железные зубы перерабатываю в витамины.
  В первые дни, когда наблюдал истоптанное богатство - мечтал, что куплю лицензию палача, поймаю охальников и шпагой проткну их глаза.
  Да, наше немецкое чудачество - в каждом доме выбить стёкла, а хозяйку балерину - к ответу.
  Но я не уверен, что люди с прискорбной искренностью топчут мои бриллианты и золото, люди не возвысятся до творчества на лугах миллиардера, и расстояния от одного следа до другого - огромные, будто летал человек, но не сатана после крови невинного младенца, не прыгал, а - воспарял духовно - этико-политический образец нравственности.
  Почешите мне ягодицы, блудницы, танцуйте, не слушайте с раскрытыми ртами - волейбольный мяч залетит - не укусите!
  Взбодрите меня, подсмотрю ночью - кто скачет по моим полям и оставляет честные следы от огромных прыжков - моль ночная и бабочки африканские живут в следах.
  Балерины рабыни захлопали опахалами ресниц, губки складывают сердечком, но разумного ответа - кроме: СЮ-СЮ-СЮ! ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! - не слышно, потому что очень красивые рабыни, оттого и заколдованы глупостью.
  Рабыни балерины зажгли свечи, потому что читали в Библии, что девушки - даже ночью - должны бдить и выходить с зажжёнными свечами на улицу, высматривать Принца.
  Чтобы их не узнали - оделись; чудно, когда прима-балерины одетые, неестественно и вызывает озноб смертельной опасности у одинокого ночного всадника без головы.
  Вышли с олигархом в поля, узнали свой удельный вес - следы оставляют, но расстояние между следами меньше, чем расстояние от ночных танцоров, пусть даже они из Австралии.
  И вот ровно в полночь подъехал к имению олигарха автобус "Пазик" Российского производства (могильщики даже не доверяют перевозку гробов в этих автобусах - ад в железных монстрах живет и скрежещет ржавыми зубами).
  Из автобуса выпорхнули обнаженные балерины - длинноногие до неприличия, словно им сделали пластические операции на мозг, и балерины поверили, что ноги - бесконечные прямые - от Вселенной до Чёрной дыры.
  Балерины плясали на золоте и алмазах, поднимали ноги выше головы - встречали горячую симпатию челяди олигарха, словно одаривали простой народ не танцем, а - пирогами с Рязанскими грибами (пироги едят, а они глядят).
  Из Пазика шофер извлёк мраморный стол - греческий, поэтому треснувший в разных местах - лицо старца в столе.
  Балерины танцевали и на столе - длинноногие летали над полем, над столом, опускались, отталкивались, и от их прыжков золото и бриллианты перемешивались, появлялись волны и бугры - так в сельской бане перемешиваются балероны и козы.
  Иногда - с заторможенной радостью - прима-балерины подбегали к олигарху, дули ему в лицо и растворялись в новом танце, краше которого лишь Африканские финики с рисом.
  Олигарх зачарованный тыкал маленькими жирными сосиськами пальчиков в глаза ночных балерин, шептал в упоении помилованного висельника:
  - Русские балерины с ногами-бесконечностью! Но как же так - русских все ненавидят неизвестно за что, а я не могу ненавидеть длинноногих красавиц, не убиваю их за танцы на моих драгоценных полях.
  Наоборот, раскрываюсь навстречу поднятым ногам балерин, испытываю жгучий интерес к геометрии, где каждая амфора - символ любви.
  С почтительным благонравием утром побрею волосы на теле, лысым колобком войду в Сенат и провозглашу свободу студенткам прима-балеринам на больших дорогах, потому что от танцев ноги профессионалок удлиняются, розовеют, и между ног отчетливо проступает Самолюбие!
  Балерины танцевали до рассвета (где же им - длинноногим - еще танцевать, кроме золота и бриллиантов?!!) - утанцевались - разгоряченные вестницы Светлого Будущего.
  Погрузились в Пазик - давка, смех, разгоряченные тела, но не видно тел за лесом ног.
  Отбыли на небо - не оставили данных паспортов и дорожных карт.
  Утром любимая рабыня прима-балерина с гранитными ягодицами наливала водку в медный тазик для омовения ног, подсыпАла лепестки роз и - впервые за восемнадцать лет - произнесла по-магрибски:
  - Длинноногие балерины сделали тебя богатым на счастье, олигарх с глазами-пуговицами.
  В детстве я собирала пуговицы, а твоих глаз не видела в своей коллекции, потому что в пуговицах - чёрт сидит.
  Чёрт пуговицы расстегивает и застегивает, в играх с пуговицами лукавый находит безбрежное счастье капитана пиратов.
  Балерины танцуют обнаженные по ночам на твоих бриллиантах и золоте - холодно длинноногим балеринам в ожидании всемирного оледенения, когда воскреснут мамонты и динозавры! - От ужаса балерина прикусила мизинчик на левой руке, спутала его с карамелькой, но героически ногу не опустила, потому что верила, что в поднятой ноге прима-балерины спрятана Истина, а опущенная Истина - уже не Истина, а - ложь. - Кровь от головы до кончика пяток пока дойдет - замерзнет кровь, охладит пятки, а каждая пятка балерины - уязвимое место; гадюка укусит балерину в грудь - засмеется балерина, но, если в пятку шмель укусит - слёзы и траур в Большом Театре.
  Оставь для длинноногих балерин на золотом и бриллиантовом покрывале бальные платья с рюшечками и застежками, краше которых нет в Белом Свете.
  Балерины голые утомятся в танце, вспотеют, примерят платья - или до танца примерят - не знаю жизнь длинноногих; у меня ноги длиннющие выше неба, но далеко до щемящей тоски длины ног ночных балерин.
  В платьях полетят над полями, не возмутят ровную гладь бриллиантовой крошки.
  Наивный олигарх выслушал прима-балерину рабыню, кивнул головой, принял бизнес-решение:
  - Хорошо ты придумала, талантливейшая из талантливейших балерин.
  Платье для девушки - покров таинственности, покрывало смертницы, узор нравственности, рукоятка девственности.
  В танце длинноногие прима-балерины откроют свои университетские надежды - полные проблем, восторга и права делать первый ход в преферансе. - Олигарх выделил деньги на покупку шикарнейших платьев для ночных балерин, не понимал, что напрасно послушал совет рабыни - девушку слушать, всё равно, что год не кушать.
  Не от сердца слова прима-балерины, а от - ума.
  Вечером выложил подарки на бриллиантовое с золотом покрывало и стал ждать благодарности от ночных визитерш с ногами - мечтами.
  В полночь подкатил Пазик - в клубах адского дыма, а грохот от монстра Советской автобусной промышленности - даже черти разбежались в ужасе, подумали, что на ад нашлись ревизоры.
  Балерины выскочили, подняли ноги - собрались плясать на разглаженном бриллиантовом великолепии, но увидели бальные платья, задумались, щебечут - птички весенние в период линьки.
  Забыли о танце, пальчики сосут, розовеет от смущения - никогда одежду не одевали, потому что Истинная одежда морально устойчивой прима-балерины - её совесть и благонравие, а не тряпки, в которых покойников на кладбище несут.
  Примерили платья, хотели танцевать, но запутались в материи - падали, вскакивали, ногу силились выше головы поднять, но застревала длиннющая искусствоведческая прима-нога в рюшечках и кружевах; цеплялись малюсенькие пальчики за петельки, а волосы водопадные застревали в крючочках, будто чёрт невидимыми лапами и рылом держит.
   Не превратились в стариков прима-балерины, лишь потеряли венец верности идеалам, сломали постаменты в душе, запели нестройно, и в общем хоре голосов выделялись гибельные ноты несправедливости.
  
  Хороши у нас наряды.
  Не балерины стали, а - наяды!
  Значит не о чем рыдать.
  В платьях трудно танцевать.
  
  Долго прима-балерины путались в корсетах и лифчиках - неведомых образцово-показательным девушкам.
  Били друг дружку скамейкой - убивали, чтобы не мучились, но не получалось убить скамейкой - запутывалась скамейка в ворохах одежды, терялась в кружевах.
  Показалось олигарху, что хохочут платья, косят алыми глазами адскими, а у скамеек выросли козлиные рога.
  Долго балерины раздевались - не разделись неумехи, погрузились в Пазик и уехали утром, словно маковые зерна собрались обратно в сигаретку.
  Больше они не приезжали танцевать на золотых с бриллиантами лугах олигарха, оставили в его сердце занозу грусти, из неведомого Космического металла заноза - маленькая, а весит сто пудов.
  С тех пор возненавидел миллиардер коротконогих американских и Европейских балерин; покупал телегу шапок, приезжал в театр на балет и швырял шапки в прима-балерин, в зрителей, в полицейских, кричал, что нет на коротконогих танцовщиц экзекуторов, а в зале одни только бульдоги с бокалами шампанского, нет мечтателей в дорожных пижамах - истинных ценителей длинноногих прима-балерин.
  
  
  ПРИМА-БАЛЕРИНЫ: БЛОНДИНКА,
  БРЮНЕТКА И РЫЖАЯ
  
  Жила-была в Палаццо прима-балерина - женщина без возраста, красавица в пору апельсиновой зрелости.
  Однажды, по её приказу холопчики затопили печку, смастерили низкокалорийную пиццу и положили на золотую сковородку - у прима-балерины всё должно блестеть: и ягодицы, и совесть и сковорода.
  Задумалась около золотой сковороды прима-балерина, и, вдруг, словно из летающего балетного театра выпала, возле хозяйки появилась рыжеволосая красавица - очи изумруд, личико и тело - точенные, идеальные - образцы изобразительного искусства Санкт-Петербургских художников.
  Хозяйка мимо золотовласки смотрит на пиццу, не замечает конкуренток - прима-балерин - много, а пицца - величиной с Вселенную - одна.
  Рыжеволосая белотелая прима-балерина ножку выше головы поднимала, танцевала перед домовладелицей, затем утомилась, прилегла ей под ноги, изображала умирающий коврик из "Лебедя" Сен-Санса.
  Вскоре из ниоткуда выпорхнули к рыжеволосой прима-балерине блондинка - прима-балерина и брюнетка прима-балерина - ведущие солистки Оперных Театров Счастья и Мира.
  Блондинка - потому что самая романтичная (ничего в головке, кроме романтики) - красиво губки бантиком сложила, надула грудки - небольшие, пирожные с вишнями и произнесла с восторгом деятеля Австралийского балета,
  - Их либен данке шуле!
  Небо высоко, я ногой к небу тянулась, видела в мыслях гранитные черепа на небе, верила, что Империя моя возмужает, если я до неба - поднятой выше головы - ножкой достану, Звезды на поля собью, в Звёздах - удобрения для арбузов и тыкв.
  Я - ведущая солистка, а вы, девицы? вижу в вас искренность и двухэтажные автобусы: часто людей представляю автомобильным транспортом, но без грузных кузовов, прима-балерина с большим кузовом - дурной тон.
  - Я - прима-балерина Миланского театра оперы и кастратов, трудно мне, особенно на гастролях в Амстердаме, где мечтатели с седыми усами на лобке! - брюнетка скромно опустила очи, но ножку не опустила, потому что - на невидимой душевной пружинке нога держится. - Из общей бани иногда выбегаю, ловлю ртом ночных мошек и фей, ощущаю себя в центре внимания японских карабинеров - гора орехов японским туристам на могилу.
  Трогают меня бесплатно, ощупывают ужами пальцев и взглядов, а сами разденутся - в микроскоп человека не рассмотришь.
  Обратно в баню забегаю, в печку залезаю - в очередной раз пытаюсь окончить жизнь самоубийством, но в печке - холод адский, нет вечного огня дружбы.
  Не обращаюсь в пепел, иудеи не посыпают моим пеплом разгорячённые головы.
  - Несчастные мы добродушные благородные девушки - щей нам не нужно, только - чёрную икру белуги.
  Принц олигарх нас должен золотыми монетами осыпать, а вместо Райских Дворцов мы в жалкой лачуге отставной прима-балерины превращаемся в неуклюжих балеронов с усами по всему телу! - прима-балерины вскричали, держали совет - как выйти из дома, унести пиццу, и - не нужна пицца (если не получится унести), от пиццы - жировые отложения на ягодицах, на ляжках, а груди от пиццы не увеличиваются, наоборот - уменьшаются, превращаются в киль чайки.
  - Я думаю... - рыжеволосая значительно подняла ножку выше головы, посмотрела на подружек, взглядом превращала их в золотые статуи Венер.
  О чём думает - забыла под восторженными взглядами слушательниц. - Родительницей меня своей не называйте: восемнадцать лет мне, рано для серьёзных пенсионных отношений.
  Найдем богатых Принцев, возьмём у них деньги и с утра до вечера станем на пляжах плясать, пить коктейли через тонкие соломинки и в волейбол пляжный иногда сыграем - знаменательно, кокосовыми орехами трясутся прелести прима-балерин во время игры в пляжный волейбол - праздник уснувшего чёрта.
  Идея понравилась подружкам, и они в танце побежали к трапу самолета - с добродушными прима-стюардессами без трусов.
  Долго ли коротко летели, но высадились на людном пляже - прима-балерин и Принцев видимо-невидимо, даже ногу поднять негде - в Принца или в конкурентку угодишь.
  Все разглядывают друг дружку благодушно - хватит денег на золотых песках теплого моря, где рюмка кактусовой настойки возвышает до полета над облаками.
  Девушки отошли от многолюдного пляжа, подошли к водной преграде - тонкому ручейку, что отделяет пляж Принцев миллионеров от пляжа Принцев миллиардеров - так сонная артерия отделяет балерона от смерти.
  Долго плясали три красавицы прима-балерины на берегу ручья, взывали к духам лесным, к Посейдону, к горным оркам, чтобы перегородили ручей - совесть земли.
  Наконец, рыжеволосая прима-балерина вздохнула, вошла в ручеек по колено, подняла правую ножку, моргала долго-долго, искала в моргании полет шмелей над ромашками.
  - Подруженьки мои миленькие, не обещаю, что за ручьём найдем начальников отраслей гражданского управления, но смирных толстых мужей в панамах - выше моей крыши.
  На крыше птички гнездышко совьют, овеют меня вешними водами.
  Я по колено в воду зашла, и вы зайдите - не утоните, потому что глубина не выше колена, но в этой глубине я вижу пламенные очи водолазов и морских каракатиц, которые с особым вниманием фотографируют мою промежность, ум в золотопромышленных очах каракатицы.
  Смотрю на вас и не вижу в вас живую материю, из которой рождается балет, лишь - обрывки личности, трагедий с вызовом мне и кипучей деятельности миллиардеров.
  Брюнетка и Блондинка - прима-балерины - не поняли, о чём говорила золотовласая подружка (и она себя не понимала, губы шептали, а умишко жил сценой).
  Но брюнетка прима-балерина ступила в ручей, уверяла себя, что увидит на дне прекрасного юношу Принца с - откусанными крабами - причиндалами.
  Миллионер без первичных мужских половых органов - идеальный спонсор - не укусит, не обозлится, потому что тестерон и адреналин вылетают в Чёрную дыру между ног.
  Дошла красавица до середины ручья, положила ножку на плечо рыжеволосой подружке, заслушалась: Райское пение - из ниоткуда доносилось, и больше звона золотых монет, чем нот в песне.
  Опорная ножка брюнетки подкосилась, и девушка предательски упала в ручей, шипела, словно шахтерский уголёк в доменной печке ЮАРовского расиста.
  Золотовласка посмотрела на брюнетку, подумала, что началось представление, поэтому - с криком восторженной летающей мыши - упала рядом, поднимала белые - простота всех цифр Вселенной в них - ягодицы.
  Барахтались, чудачились прима-балерины - размягчали глиняные сердца миллионеров.
  Блондинка с берега подумала, что акулы и подводные пираты напали на подружек, поэтому задрожала от страха, завизжала тонко-тонко, призывно, будто звала последнюю песню в бой.
  На затылке блондинка ощущала взгляды миллионеров, на лобке - миллиардеров, а тело пружинистое превратилось в распускающуюся розу.
  От запредельного могильного ужаса лопнуло у девушки между ног - умерла бы среди главнокомандующих золотыми солдатами; бледнотелая умница - Олимпийская чемпионка по страху.
  Умерла бы блондинка прима-балерина в расцвете славы, но на её счастье под баобабом отдыхал странствующий кутюрье - месье Жак - удалая личность: на лбу листья капустные приклеены, голова узкая, тело - заматерелое, бычье, плечи узкие, и ночная прозрачная рубашка на узких сосках парусом трепещет.
  Жалостливый месье Жак - репортеров созвал, достал золотую иглу и зашил балерине между ног - восстановил девственность, спас невинную девушку от чёрных взглядов любителей мака.
  Но только нитка у кутюрье - розовая, модная.
  С тех пор у блондинок прима-балерин между ног - розовое.
  
  
  БЕЛАЯ ПРИМА-БАЛЕРИНА
  
  Много-премного (не благодарен) жил Король хореограф и мудростью своей по всей Вселенной славился, потому что другие короли только лепетали, зачесывали на плешь седые волосы, наносили татуировки на разлапистые носы, прыгали с ужимками перед балеронами, к ушам гири привязывали, чтобы уши отвисали, как у ослов.
  Но Король хореограф запускал балерин и балеронов в разные кабаки, собирал информацию, вести о самом сокровенном доносились ему из распахнутых жадно ртов - кабардинская струя не сравнится с водопадом из ртов доносчиков.
  У Короля хореографа странный обычай - странный для Сибири: за обедом, когда балерины спрыгивали со стола, убегали (фазанчики на выпасе), и никто, кроме него за столом не оставался, доверенный прима-балерон подавал хореографу еще одно блюдо - из черного дерева республики Конго.
  Но блюдо закрыто серебряной крышкой и золотым замком, поэтому любопытный слуга не ведал, что лежит на блюде - никто не знал, кроме чёрта, повара и Вселенского Разума.
  Король хореограф никогда не открывал блюдо в присутствии балерин и других полезных членов общества.
  Взглянет ласково на слугу, непременно потреплет его за правую ягодицу - проверяет боеготовность - сможет ли балерон сегодня выступать на Сцене Большого Театра.
  Подластивался Король к слуге: линзы ему дарил синие и зеленые - на разные глаза, чтобы разноцветьем глаз балерон удивлял зрителей в первом ряду и часто падал в оркестровую яму, откуда в клубАх серного дыма высовываются чёрные рыла и рога.
  Затем Король хореограф - с потусторонним сожалением в мертвых очах - прогонял любимого балерона, оглядывался по сторонам - искал Град Китеж и спокойный, что никто не подсматривает - открывал блюдо.
  Долго балерон прислуживал, пока не познакомился с русской прима-балериной: красавица длинноногая, заманчивая, утомлённая Солнцем, в глазах - Горы Уральские.
  Прима-балерина капризничала, требовала денег и тайн, потому что в тайнах находила заброшенные деревни, жила в тайнах и мечтах, ощущала себя волшебной птицей Феникс с поднятой - выше головы - ногой.
  Балерон подластивался, ждал милости от балерины, заглядывал в её очи, но видел лишь - болота с куликами, и кулики хвалили свои болота.
  Случилось так, что обнаженная прима-балерина однажды ласково улыбнулась балерону - без двойного золотого значения, без смысла - не любила бедных, но улыбнулась из жалости - так собака улыбается хозяину с перегрызенным горлом.
  Балерон воодушевился и решил порадовать прима-балерину королевским блюдом, загадочнее которого только кошелек Амстердамца Карлсона.
  Не донёс до Короля хореографа, свернул в гримёрку русской прима-балерины, отдал блюдо, а сам за дверью ожидал, кусал ногти на ногах, волновался - поцелует ли его прима-балерина за подвиг, за предательство Короля, или пошлет на урановые рудники.
   Прима-балерина думала, что на серебряном блюде балерон принёс золотые монеты - обычное подношение спонсоров прима-балеринам; с грацией усталой козочки, с ленцой захудалого поварёнка взломала крышку - кудесница - и увидела часть белой женской ноги.
  Король хореограф - каннибал, черпал вдохновение из мяса белокожих балерин, искал Правду в поедании красавиц, верил, что таланты легкокрылых прима-балерин переходят в него через мясо.
  Красавица балерина едва взглянула на ужас на блюде и уже не могла удержаться - дорогое кушанье - нога конкурентки; отрезала кусочек, медленно пережевала и проглотила - будто каждый день лакомилась мясом подружек по балетному училищу.
  Не знала, что скушала мясо самой из самых прекрасных и талантливейших балерин всех эпох и народов.
  Вылетела из гримёрки обнаженная на метле, пролетала над гнездом птицы Рухх, хвасталась своими грудями и белой кожей.
  Увидела в Индии танцовщиц живота - поняла, о чем в танце языком жестов переговариваются нагие танцовщицы; в Большой Театр залетела - увидела поднятые ноги прима-балерин и прочитала по движениям ног - о чём думают красавицы, её подружки по цеху искусства.
   Отведав мяса прима-балерины молодая балерина получила способность понимать всех танцовщиков и танцовщиц, пусть даже - немых, безносых, даже - зомби и оборотней.
  Король хореограф заметил, что слуга принес ему надкусанную ногу на серебряном блюде, бранился и пригрозил, что завтра - если балерон не укажет, кто отведал заповедного мяса - казнит балерона - подвесит его за мошонку на Королевских воротах.
  Напрасно балерон подластивался, проклинал Короля, уверял, что никто не кушал мяса.
  Ни танцы, ни поцелуи с продолжением, ни откровенные ласки не расшевелили Короля, не умаслили: лежал - ноги вразброс - под балероном и угрожал, ворчал, что побреет вора наголо, посадит его в медный таз и отправит по Черному Морю в эмиграцию - из Турции в Европу.
  Слуга вылез из-под Короля хореографа, побежал к прима-балерине и обещал, что сожрет её, если она не признается Королю, что украла кусок мяса - не собака, но - воровка, и даже не сорока, которая ворует золотые часы и серебряные ложки наследия Китайской Империи.
  - Прикуси мне язык, балерон! - прима-балерина смеялась, заманивала балерона слугу в капкан, показывала острый розовый - роза под соловьем - язычок. - Я теперь талантливейшая из талантливых - не только самая красивая во Вселенной - видишь пятна на Солнце - пятна зависти, Солнце завидует моей красоте, - но я и самая прыгучая и умная - лучше всех танцую и понимаю танцовщиков и чечеточников.
  Нет для меня теперь тайн в балете! - прима-балерина храбрилась, но видно - по позеленевшим грудям, по гусиной коже на ягодицах - боится! - Никто не знает, где конец Света, а где начало Тьмы.
  На кладбищах в Подмосковье в последнее время людно, но не люди, а - танцующие мертвецы скачут - вижу! Вижу!!!.
  Надувают щеки и животы, кидаются камнями и костями - в живых людей метят, а я - живая и не хочу пропасть под топором Короля хореографа - дурной Король, неумелый танцовщик, мошонка ему не мешает, оставил причиндалы в Миланском Театре Оперных Кастратов, но храбрится - людей кушает, и видит себя огромным Мозгом. - Балерина покрылась инеем страха и снегом тревоги, убежала от слуги и искала возле дворца золотой ключик и спонсора, которые помогут выпутаться из огромной - озорник призрак Гоголя не перепрыгнет - беды.
  Возле золотой беседки танцевали молоденькие прима-балерины: поднимали ножки в танце, прихорашивались, щекотали друг дружку мягкими сокрушёнными губами, в которых проскальзывало эхо Парижской весны.
  Ногами, руками в танце девушки вели откровенные беседы - посторонний не поймет, а прима-балерина - благодаря таланту из съеденного мяса - понимала, читала самое сокровенное, до которого другая балерина не достанет.
  Балерины хвастались друг перед дружкой: где сегодня танцевали обнажённые на столиках среди бутылок фиолетового крепкого, где и когда получили золотые монетки от спонсоров, где Принца на Белом Коне прикадрили и с коня свалили - широким жестом покорительниц Эвереста.
  Одна из балерин сказала с досадой, словно наступила на голодного ежа:
  - УУУУУУ! Подруженьки миленькие!
  У меня между ног щекотно - кольцо я спрятала ТУДА: танцевала на званом завтраке у миллиардера, заприметила волшебное кольцо Алладина и спрятала в себя, потому что из одежды на мне лишь туфли на высоком каблуке и кокетливая шапочка из перьев колибри.
  Триста миллионов лет пройдет - не вспомню через триста миллионов лет о колечке, а о танце - танец останется во мне горящей алмазной искрой.
  Прима-балерина мясоедка прочитала в языке танца о тайне балерины с кольцом, сбегала за слугой балероном, он подхватил обнаженную воровку на руки, принес в Королевскую опочивальню, поставил на столик из яшмы; прима-балерина - дорогое украшение из природного материала.
  Балерина по наивности распахнула себя навстречу славе: обнаженная подняла ножку выше головы - кольцо и вылетело ОТТУДА!
  При этом честь девичья не пострадала, а воссияла краше прежнего - Звезда Давида добродушно проглядывала из чести прима-балерины!
  Король хореограф обрадовался, что из внутренностей прима-балерины не только боль и укоряющие взгляды, но и кольцо вылетело.
  После балерону не трудно было обелить себя; о мясе белой балерины забыли, Король хореограф в прелесть впал, спросил у раба:
  - Не хочешь ли ты паспорт и сундук золота?
  Бумаги, золото, сундуки сгорят в пламени Вечности, не принесут пользу Вселенной, равнодушна она к сундукам, а на бумаги плюет Космической пылью, но люди любят сундуки и золото, особенно - балерин в сундуках, а на ножках балерин туфли на золотом каблуке-шпильке.
  Слуга отказался от наград Короля (мало даёт), лишь попросил, чтобы он выгнал прима-балерину (которая скушала кусочек волшебного мяса), проклял её и не кланялся на Север.
  Балерину - по приказу Короля хореографа и науськиванью слуги - вышвырнули из Дворца, крикнули вслед, заглаживали перед девушкой вину:
  - Ягодицы в грязи не испачкай, дочка легкомысленного дракона!
  Золотое крыльцо увидишь - не останавливайся, потому что из крыльца часто голос доносится адский:
  "Убью!"
  Прима-балерина послушала мудрых советов, поклонилась душегубцам и пошла по свету искать своего спонсора с перьями павлина в ушах.
  Гориллу под кустов увидела - родовитый горилла с золотым кольцом в пупке; грустно покачала очаровательной головкой и дальше пошла, потому что нет у горилл денег и Правды в них нет.
   Вскоре подошла прима-балерина к большому озеру и увидела в нём трёх купающихся прима-балерин: красавицы узконосые - в воде умудряются ножки выше головы поднимать - прельщают карасей и карпов.
  Танцевали, а мудрая красавица прима-балерина читала по их движениям, залезала в мысли и видела в них сахарный тростник, яхты, Принцев на Белых конях.
  Сердце у прима-балерины жалостливое, звериное, на сердце печать стоит - четырнадцать карат.
  Похвасталась перед купальщицами, танцевала на берегу, от её танца песок белый поднимался столбом, суслики из нор выскакивали, закрывали очи лапками и рыдали в полнейшем восторге рожающих батрачек.
  После волшебного мяса белой балерины каннибалка танцевала лучше всех, удивила даже голых балерин в пруду - пропустили они во время представления пиявок, и честные пиявки гроздьями облепили розовые соски.
  Танцующая прима-балерина подбежала к озеру, взмахнула ногой, и от зачарованного полета балетной ножки пиявки в удивлении отклеились от белых тел, упали бревнами под ноги купальщиц.
  Девушки захихикали, тыкали друг в дружку пальчики и обещали, верили в свою честность, а честность в писательский Дом Творчества не поместишь.
  - Мы - за избавление от кровососущих пиявок - вечные твои должники, прима-балерина с танцем, краше которого нет в балетных Академиях!
  Отблагодарили бы тебя деньгами, но нет у нас денег, потому что спонсоры провалились в ад, и из ада подсматривают, как мы резвимся в тихих водах озера Забвения.
  Прима-балерина людоедка (за красоту и супер-танцы ей прощается каннибализм, даже - разрешается поедание мяса других прима-балерин) вскоре вышла на лазурный берег Моря и услышала под ногами голос - тоненький, мелодичный - будто колокольчики звенят на поясе кастрата.
  Прима-балерина посмотрела под каблучки-шпильки, увидела Царицу - тоже прима-балерина; ничто не говорила Царица, лишь танцевала ресницами и бровями, а по танцу бровей и ресниц прима-балерина прочитала (душа душа её не исказилась, не открыла правду каннибализма).
  "Загорала, мечтала, что на меня упадет Принц из сказки - Принц-треножник.
  Разбросала вокруг себя арбузные корки и банановую кожуру, чтобы Принц поскользнулся, а пришла балерина - да, красавица, видно, что и танцует - ОГОГО! - ляжки у тебя тренированные, вагон с чугунными болванками не перещеголяет её ляжек.
  Если сойдет с меня прима-балерина, то я стану счастливой, даже не натравлю на неё голубей и кабанов!"
  Девушка прочитала по бровям и ресницам проклятие в свой адрес, сошла с Царевны, а Царевна расправила примятые груди, улыбнулась кротко, нежно - балалайка в улыбке, и улыбка говорит (умная прима-балерина после мяса подружки и по улыбкам читает):
  - Спасибо, прима-балерина, что сошла с моего тела.
  Я не забуду твою доброту, девушка с волосами-льном, и, когда Принц подарит мне жеванный носовой платок, я заверну в него свой молочный зуб и десять бумажных рублей, с голубем Мира тебе пошлю подарок.
  Дорога привела прима-балерину в Большой балетный Театр, и в театре увидела красавица главного режиссера и продюсера, они выгоняли из Театра молодых талантливых прима-балерин и приговаривали в забытьи (вареные в бане раки, а не руководители Театра):
  - Прочь из балета, негодницы без трусов.
  Зрителям нравятся балероны; балероны умеют потрясти своим и потрясти спонсоров - памятники из ваты - балеронам.
  Вы - потому что девушки - вышли из моды!
  Ступайте в пески, ищите Принцев, а танцами в театре уже нас не удивите, потому что мы - королевские дети со слабыми душами.
  Несчастные прима-балерины поднимали ножки выше головы, открывали ротики, складывали губки сердечком, сюсюкали, зюзюкали, распахивали очи и ворота ног, но не разжалобили опытного режиссера и хмурого зомби-продюсера.
  Они рыдали, а супер прима-балерина читала их мысли (книг не читала, потому что грамота не нужна девушке; добродетель и танец - заменяют чтение):
  "Мы несчастненькие прима-балерины, как же мы станцуем, если у нас нет золота - заменителя крови.
  Без золота девушка не танцует.
  Осталось нам выйти замуж за простолюдинов с рогами на голове и копытами на пятках!"
  Добрая прима-балерина каннибальша пожалела прима-балерин (себя бы пожалела - без Принца и без спонсора), подняла ножку выше головы и пошла кругом в танце - старые кирпичи в кладке театра застонали от восторга.
  Режиссер и продюсер рты раскрыли от восторга, а прима-балерина ножкой оторвала им причиндалы и откинула опальным балеринкам.
  Балерины со смехом примеряли кровоточащие семенники и пенисы, качали сахарными головками, сожалели, что причиндалы мужские маленькие - не возьмут приз в Париже.
  "Мы теперь, как балероны с сиськами!
  Заработаем себе на новенькие БМВ!"
  Продюсер и режиссер околели от потери крови, а балеринки ластились к супер прима-балерине, целовали её жарко везде и легкомысленно - пионерки возле костра - обещали:
  - Мы не забудем твоей доброты, очаровашка - зайчик!
  В долгу не останемся, потому что мы - девственницы морально устойчивые!
   Со стороны кажется - пустышки, ветерок южный у нас в головках гуляет и из всех природных отверстий вылетает.
  Но с другой стороны - со стороны моральной - любую западню минуем - перепрыгнем, мимо капкана пройдем - не защелкнет зубастую пасть чёрта, над минным полем пролетим вдохновенно.
  Оригинальность? ХМ! Оригинальность нужна несамодостаточными и несостоявшимся, оригинальностью - как красным фонарём - притягивают мошек, а нам нет необходимости раздеваться, потому что и так - обнаженные, и не закутаемся в рыболовные сети, не превратимся в жирных гусынь на радость толстым американцам; живём, радуемся, видим в полицейских добрых друзей, а не исправников Держиморд.
  Выслушала девушек супер прима-балерина, усмехнулась, подняла ножку выше головы и пропела - горные долины ответили ей подхалимскими вздохами - лебезенье в долинах.
  - Вы прекрасны, прима-балерины, но я - лучше!
  Шла-шла супер прима-балерина и вскоре пришла в город Амстердам, где степные князья торгуют на рынках вяленой рыбой.
  Жители похожи на арбузы - зеленые, полосатые, а внутри каждого арбуза спрятана атомная бомба.
  Балерину подбадривали, толкали, щипали, трогали, рассматривали с лёгкой грустью мудрецов и железобетонщиков.
  Среди народа разъезжали глашатаи и заманивали медовыми речами, но мёд не Алтайский, а адских роз, которые питаются грехами человеческими.
  - Наш обворожительный прима-балерон Королевич ищет супругу без трусов.
  Кто за Королевича хочет свататься - должен станцевать так, как никто раньше не танцевал балет; Звезды с небесного свода должны упасть с мигренью от диковинного танца.
  Не крутитесь на угольях, прима-балерины, если вызоветесь в невесты, но не станцуете, как положено, то поместят вас в далекое село Шушенское, в шалаш, и не увидите больше сладостного, исполненного песен и танцев, нежного города Амстердам! - глашатаи прельщали и в то же время стращали: чёрт и пряник в одном глашатаем сидел.
  Некоторые балерины соглашались, уходили на танец, но не подходили под высочайшие требования заупокойного Королевича; не падали Звезды от изысканных танцев простых прима-балерин.
  Девушек связывали, бросали в телегу и эшелонами увозили в далекую и загадочную страну лихих песен и комаров, величиной с быка.
  Супер прима-балерина увидела Королевича, узнала о его миллиардах денег, загорелась, позабыла об опасностях и невзгодах семейной службы, отдала деньги нищему скомороху, долго тренировалась на нём в поцелуях, чтобы не опростоволоситься перед Королевичем.
  Целовала скомороха с оттяжкой, с жаром пенной души, просовывала язык в рот калики перехожего, обвивала змеей языка распухший язык скомороха, и казалось прима-балерине, что Жизнь - не простой клубок случайных встреч, а - дорога из бриллиантов.
  Пришла к Королю и сказала, что готова исполнить диковинный танец, а, когда получит Королевича и его деньги - сживёт Короля со света белого, поджарит на угольях, превратит в подобие мексиканского шашлыка из кактуса.
  Король обозлился, но достоинство не терял, бороду не выщипывал, а привел прима-балерину к морю - синее море, вызывает грусть; каждому нищему верится, что за горой, в уютной бухточке расположился нудисткий пляж с откормленными прима-балеринами.
  Король бросил в море рог чёрта и - с неясной тоской Амстердамца на пенсии (золото и навоз уживаются в подпольной вековой тоске) - приказал:
  - Танцуй так, чтобы море или звери морские - пораженные и восхищенные твоим танцем - выбросили обратно рог чёрта и наставили рога морскому царю Посейдону.
  Если не вернут рог, то тебя отправлю в мастеровые, натянут на твои шикарные груди - крыши банков этими грудями проламывать - красную рубаху.
  Зрители с гей парада смеялись над супер прима-балериной, бросали в неё сигаретки и куриные кости: никто не желал прелестнице победы, потому что девушка - на зависть - красивая и притягательная; Солнышко с плачем тянуло к ней тонкие ручки-лучики.
  Супер прима-балерина подняла ножку, только хотела начать танец, но тут прибежали на берег морской три прима-балерины - хихикали, щипались шутливо, целовались - умело, хотя - раскрасневшиеся ягодки землянички.
  Супер прима-балерина узнала трех балерин - те, которых она танцем избавила от пиявок, вдохнула новую жизнь в водоплавающие детородные тела.
  Три прима-балерины подмигивали супер прима-балерине, кивали головкой, показывали на чугунно плиту на берегу, а на плите выбиты картинки из суровой военной жизни Александра Македонского.
  Распарились девушки, забежали в море, брызгались, но зорко смотрели по сторонам - выискивали Принцев на Белых конях.
  Одна прима-балерина нырнула, с хохотом вынырнула, шуршала телом по волнам, а между розово-белых зефирных ягодиц прима-балерины - рог чёрта; черный, словно африканская ночь.
  Девушка подбежала к супер прима-балерине, поклонилась (рог не выпал, крепко его зажало - по-Новокузнецки), выдернула рог (послышался хлопок пробки из бутылки шампанского) и протянула супер прима-балерине.
  Король увидел представление, побелел, испугался, будто его заново рожали.
  Но гордый Принц осмотрел супер прима-балерину, ухмыльнулся, приподнял уголки губ и отказал в близости и свадьбе, отвернулся с презрением и потребовал (а голос его срывался с фальцета на бас):
  - Не ровня ты мне по происхождению; ты - простушка супер прима-балерина, а я - Принц - явление!
  Солнечное затмение - явление; весна - явление, и я - явление!
  Ты - пить брось, прима-балерина, посмотри на оленей в упряжке, может быть, олень превратится в медведя или в мехового коня игрушечного.
  В детстве я часто баловался с любимым меховым конём, радовался его ржанию, кормил с руки просом и украинским радиоактивным чернобыльским сахаром.
  Убежал от меня Андрэ, ускакал в царство мёртвых, и с тех пор ни одна прима-балерина не сравнится по родословной с конем Андрэ.
  Выполни еще одну задачу - в первой ты ногу подняла выше головы - Звезды не упали, но рог тебе морские девы принесли, в роге том я увидел ухмылку Андрэ - слащавая улыбка шотландского пони в короткой клетчатой юбке.
  Глаза Принца полыхнули адским красным пламенем, чёрные прожилки - агатовое пламя - не сгорали в красном.
  Подпрыгнул, хлопнул ладонями по своим тонким ляжкам и побежал в торговые ряды персов; вернулся с арбузными и банановый корками, разбрасывал - с неистовством брошенной прачки.
  - За-втра! К во-сход-ду! Со-лнца!
  Со-бе-ри все кор-ки! - приказал, рванул ворот - вдруг тесного - жабо.
  Лицо Королевича посинела, язык - распухший, лиловый - вывалился мёртвым грузом.
  Супер прима-балерина не обратила должного внимания на приказ Королевича - если на каждого миллионера тратить драгоценные минуты жизни, то не выдержит гроб.
  Задумалась, сложила руки крылья, расправила губы и подняла правую ногу выше головы:
  - Казнь не страшна, ссылка в Шушенское - не конская капуста.
  Для чего живем и беснуемся, растрачиваем себя на погони, заламывания рук, рассматривание прыщика?
  Для собирания арбузных и банановых корок живём?
  Умная прима-балерина - конечно - найдет применение арбузным коркам, потому что в тренированных ягодицах балерины не только страсть и накал революционной борьбы, но и высочайшая философия с подзатыльниками и пинками.
  Супер прима-балерина начала танец, но, вдруг, с белым роялем выбежала из кустов другая прима-балерина - та Царевна, на которую супер прима-балерина наступила каблуком-шпилькой на пляже, а затем сошла белым снегом.
  - Да! Есть партия в балете, когда арбузные и банановые корки дороже пахлавы и чебуреков! - Царевна подбежала к супер балерине, облобызала её ножки (супер балерина плакала, поднимала подружку, целовала её в золотую макушку):
  - Что же ты милая, я не каменная баба, чтобы ты - очаровательная Царевна, любительница пляжей и Принцев на пляже - распускала ягодицы под объективами японских телекамер, поклонялась мне, будто во мне Олимпийский огонь.
  - Чудское озеро, огонь Сверхновой в тебе! - Царевна собирала арбузные и банановые корки, с надрывом кричала, призывала розовых фламинго - покровителей песен. - Когда ты наступила на меня, не замечала под собой, я снизу вверх разглядывала тебя, словно куклу в Музее маршала Блюхера.
  Чёрная дыра Вселенной, Сверхновые груди, изящество и грация золотой кошки, да, миленькая, ты - потому что талантливейшая из талантливейших - даже на отдыхе, когда не танцуешь, как бы пляшешь балет.
  Стоишь и пляшешь - высшее предназначение балерины!
  Призрак в тебе пляшет при неподвижном теле, облитом жидким азотом сладострастия.
  Арбузные корки и банановая кожура мне нужны - Принцы поскальзываются на корках и падают ко мне, играют в "Солдата и ведьму"!
  Твой Королевич не наступит на корку, потому что опытный, и рог чёрта у него между ягодиц - позавидовал Принц купающимся прима-балеринам, по их примеру рог примерил себе сзади, но то, что положено балерине - смерть для Королевича. - Прима-балерина собрала крошки и шкурки, ударила ножкой по мешку с мусором - улетел мешок в дальние страны, за высокие горы с собирателями хлопка на вершинах.
  Принц - после бурной ночи с философами в шведской бане - сам сошел на площадь и подавился удивлением: ни одной арбузной корки и шкурки банановой - будто сто голодных лукавых коров пировали.
  Но не поборол Королевич балерон своего гордого пушистого сердца:
  - Супер прима-балерина с вывернутыми глазами - один смотрит на Солнце, другой в ад!
  Выполнила ты мои задачи, но Звезды не упали с неба, не поклонились мне, не лобызали коленки и не пели о гнилых дубовых колодах.
  Исполни третий приказ - принеси яблоко с дерева жизни; чтобы яблоко пело и плясало по-индийски, а ты - изворачивалась в танце под его песни, и от твоих телодвижений пусть замрут атомы в ядерном котле Солнца.
  Смотрю на курильщиков опиума и удивляюсь - зачем люди курят, вдыхают едкий дым, повышают своё самомнение - никому не нужное, потому что наши мысли, беды, страхи не влияют на скорость Солнечной системы.
  Яблоко жизни слегка возмутит Вселенную, погрозит ей шаловливым пальчиком - не по-детски грязным.
  Яблочные зерна иждивенчества прорастут во мне, соберем с тобой урожай жалости, эмоций и положительного настроения, которое ничто не опечалит, даже смерть моего батюшки Короля - долгие годы ему жизни в фамильном склепе.
  Супер прима-балерина поклонилась Королевичу, пошла по Миру - легко, если девушка обнаженная, супер красавица прима-балерина и с чудесной моральной устойчивостью, которой можно горы передвигать.
  Не знала, где растет яблоня с яблоками жизни, не верила ни в дерево жизни, ни в Черную дыру, ни в ад, лишь изредка с испугом шарахалась от волосатых поклонников, чувствовала стыд, что не сдерживает отвращения, но ощущала, как крепнет, формируется в ней любовь к малым народам.
  Изредка поднимала с дороги резвые ноги балеронов - оторванные, с ошметками мяса и панталонов, рассматривала ноги:
  - Что ноги? Я скушала кусочек ноги белой прима-балерины, а здесь - не балерины ноги, не ляжки слона, а - пустота в оторванных ногах балеронов.
  Бросала конечности молодым матерям (матери загорали на обочинах, искали отцов своим детям, прижитым от неизвестных героев во время буйных майских праздников).
  Через три царства прошла супер прима-балерина, не потеряла мудрость и девичью честь, поражала искусством танца; падали замертво купцы и библиотекари, гренадеры бледнели, кусали губы, подгоняли коней и уносились в дремучие леса - так завораживающе действовал супер балет.
  Однажды, вечером прима-балерина пришла в Измайловский лес, присела в золотое кресло (для прима-балерины в любой точке Вселенной найдется золотой трон), собиралась пососать цыганского сахарного петушка на палочке.
  Вдруг, в ветвях зашуршало, послышался задорный девичий смех (любой сейф откроется от жизнерадостного смеха прима-балерины), и в руки супер прима-балерины упало золотое яблоко в десять килограммов - разбило пальцы, сломало лобковую кость, но и пальцы, и кость мигом выздоровели, превратились в золотые, потому что - от молотильного яблочка с дерева жизни.
  С дерева спрыгнули прима-балерины, ластились к супер балерине на золотом троне, целовали её - кто - нежно, кто страстно - с отчетом о прожитых годах в Сирии.
  Мудрецы с пейсами качали за кустами величественными головами, рассуждали о националистах шантажистах и о прима-балеринах.
  Одни мудрецы говорили (и в голосах их слышался стук копыт чёрта по красным черепичным крышам домиков в Амстердаме):
  - В процессе кристаллизации из мальчика в мужчину не появится золото, а дружба балерин и поцелуи - сахар с сахаром.
  Где это видано, чтобы сахар целовался с сахаром и превращался в лёд?
  Балерины целуются, но мы не видим поцелуев, потому что их быть не может во Вселенной - холодной и безучастной к приключениям в казармах и на сцене.
  Другие мудрецы вступали в спор с первыми, укоряли их, бранили, таскали за уши и за носы:
  - Оторвем вам уши и носы, если вы не верите в поцелуи балерин!
  Если нет для вас прима-балерин, то и ушей и носов у вас нет - мифы древней Греции, а не носы и уши.
  Как же вы хулите целующихся балерин, если слепое бешенство владеет вашими умами?
  Отцы ваши - Прапорщики, а матери ваши - шалуньи в цыганских платках.
  Девушки не слушали перебранку поклонников: фанатов балерин много, а жизнь - одна - перекати-поле чудес.
  - Мы прима-балерины из театра, где ты танцем оторвала гениталии режиссёру и продюсеру и нам подарила для выступлений! - балерины хихикали, трогали супер прима-балерину, высовывали язычки - в наивности не знали зачем, но видели в кино - положено, чтобы девушки в торжественных случаях высовывали языки.
  Никто не ищет смысл в движении Планет, и не нужно искать смысл в розовых высунутых язычках прима-балерин. - Мы набрали много золота за свои выступления, и, когда услышали, что ты отправилась на край света за золотым молодильными яблоком, то поспешили тебе на помощь: две ягодицы - хорошо, а много ягодиц прима-балерин - свет в окошке Правды.
  Сбегали в тундру за яблоком и тебе принесли... Ах! Милые гостеприимные якуты и гренландцы - тысячу поцелуйчиков воздушных им! - прима-балерины сдували с ладошек невидимые, призрачные сердечки, посылали привет хранителям золотых яблок.
  Супер прима-балерина обрадовалась, вернулась к красавцу Принцу миллиардеру, поднесла ему золотое яблоко с чукотской яблони жизни.
  Скромница супер прима-балерина пустилась в неудержимый волшебный пляс - потрясала танцем Вселенную.
  Королевич и Король распилили яблоко молодости, кушали золотые половинки, выпучивали глаза на танцующую супер балерину и не верили в её краснознаменный танец.
  Сверху, с небесного свода посыпались золотые Звёзды, и нестройные голоса летчиков затянули панихиду - заживо хоронили Короля и Принца.
  Принц подавился золотым яблоком, Король подавился - корчились в муках, синели, рвали когтями трахею, но Звезды с неба заваливали жадных Властителей.
  Супер прима-балерина закончила первый танец - ни одной Звезды на небе не осталось, а Королевич и Король издохли под сиксиллиардной тяжестью Звезд.
  Звёзды вернули на небо, Короля и Королевича мертвых отправили в ад.
  Овдовевшая супер прима-балерина засмеялась и взяла бразды правления в свои белые тонкие руки.
  Правила она справедливо и по уму: каждый вечер голая танцевала на площади - на радость подданным и гостям Королевства.
  От её прекраснодушных плясок золота в Королевстве прибывало; неслыханная роскошь - коровы рожали золотых тельцов.
  
  
  СЕМЬ ПРЕКРАСНОНОГИХ ПРИМА-БАЛЕРИН
  
  Однажды встретились на сцене Большого Академического театра семь обнаженных красавиц прима-балерин.
  Первую звали Брунхилда-осиная талия, вторую - Гретэль мраморнокожая, третью - Хильда длинноногая, четвертую - Катарина прекрасногрудая, пятую - Эльза изящнейшая, шестую - Эрна соблазнительная, седьмую - Гертруда крутобедрая.
  Задумали они вместе Европу и Америку обойти, Женихов богатых поискать, себя обнаженных в танце в кабаках на столиках среди бутылок дорогого фиолетового крепкого вина показать.
  Чтобы танцевать с пониманием, с толком с сияние вокруг изумительнейших грациозных тел, заказали кузнецу Вакуле из Украинского села Сорочины длинный шест для стриптиза.
  Но только обижались балерины, когда их называли стриптизерками, потому что стриптизерка одежды на сцене снимает, а прима-балерины всегда обнаженные, облачены в невидимые тулупчики искусства, поэтому как бы одеты, оттого - и не низменные стриптизерки, которые в ус кавалергардам дуют за три серебряных рубля.
  За готовый шест ухватились все семеро балерин, потому что шест дорогой - из платины девятьсот пятидесятой пробы.
  Впереди пошла Брунхилда самая узкая в талии, поэтому пушок, если садился на талию прима-балерины, то на лице тополиного пуха появлялась сладкая и разнеженная улыбка.
  За Брунхилдой - Гретэль с аристократической мраморной белой кожей - ни одного волоска, а лобок - зеркало, в которое Короли смотрят, удивляются, задыхаются от восторга и в растерянности разводят руками (будто обхватывают семь балерин), по нижней челюсти Королей обычно растекается клейкая и заупокойная слюна.
  За Гретэль - Хилда, ноги её протыкают облака и доставляют немало хлопот небесным жителям - богам с Олимпа.
  Олимпийцы рассматривают длинные ножки Хилды, крепятся, и не удерживают нервный смех - хохочут на людей сверху.
  За Хилдой - Катарина, убившая изумительнейшими грудями больше поэтов, чем народилось тараканов в Китае.
  Катарина пробовала себя в драматическом театре, но не выдержала огненных взглядов и стонов кудрявых поэтов, убежала в балетный Театр имени Комедии; за грудями Катарины выстраивались очереди, поэты ставили девушку в нелепейшие положения, о которых в Камасутре не написано, и целомудренная прима-балерина терпела, потому что знала, что не выпутаемся из неловкой ситуации, пока поэты не умрут от восторга или их не скрутит сибирская язва.
  За Катариной копье держала - изящнейшая Эльза - любимица китайских седых философов с черноморскими бородами.
  Философы искали отгадку притягательности голой Эльзы, не верили, что грация девушки исходит от её проницательного ума; разглядывали прима-балерину со всех сторон, ругали свою глупость, которая древние рукописи расшифрует, а голую балерину не раскроет, потому что девушка - не роза, а - розовый бесконечный сад.
  За Эльзой шест несла - Эрна - соблазняющая Принцев, но целомудренная и невинная, как глиняный горшочек с молоком.
  "Ну, милочка, отчего в тебе соблазна больше, чем в тысячеголосом гареме?" - шейхи часто обнимали Эрну, прижимались щеками к её грудям (девушка высокая), ледяными пальцами ощупывали прелестницу, искали золотую кнопку соблазна в прима-балерине.
  Эрна смотрела на шейхов с высоты Эвереста, добрая ровная улыбка застывала на пухлых губах девушки, журавли садились на её губы.
  Замыкала шествие шестоносиц Гертруда с крутыми, но пропорциональными бедрами - настоящая прима-балерина с небрежными движениями, и в показной небрежности больше грации, чем в полку танцующих балеронов Китайского симфонического оркестра.
  Гертруда иногда накидывала горностаевую шубу на обнаженное тело, смущала японских городовых и итальянских извозчиков, скидывала шубу, щелкала изящнейшими пальчиками, приближалась к спонсору и забирала у него все деньги, играла в "Налоговая инспекторша прима-балерина и Мох на камне".
  Спонсор каменел, не сводил взгляда на амплитуду удаляющихся бедер Гертруды.
  День шли прима-балерины с платиновым шестом, второй день летели на самолете, а на третий день оказались на изумрудном лугу, на котором в разных позах раскинулись - утомленные подсчетом золота - Принцы.
  Пробегал мимо семерых красавиц прима-балерин заморский Принц миллиардер, ради шутки прожужжал и взмахнул пачкой тысячедолларовых купюр:
  - Жу-Жу-Жу!
  Брунхилда чуть в талии не переломилась от испуга!
  - ОХОХОЮШКИ!
  Жужелицы! - подняла ножку выше головы и танцевала талией и ножкой - от красоты девушки открылись ульи, и пчелы принесли не мёд, а золотые монеты - дань волхвов. - Слышите, подруженьки прима-балерины, жужелицы лапками мохнатенькими в миниатюрные барабанчики бьют?
  Гретэль расхрабрилась, но дрожала, случайно упала на колени замороженного Принца - владельца ста тысяч островов:
  - АХ! СЮ-СЮ-СЮ! Бриллиантами пахнет!
  Сейчас жужелицы зарядят маленькую пушечку и микроскопическими снарядиками лишат нас девственности!
  Тогда Хилда испугалась до гусиной кожи: бросила шест, танцевала в безумстве; с намеком на свадьбу подбегала к Принцам, но не целовала их, потому что - морально устойчивая, лишь укоряла взглядом и снова погружалась в океан танца испуга.
  Хилда в танце нечаянно наступила на золотые грабли, которыми Принцы деньги сгребали.
  Грабли подскочили и стукнули прелестную Хилду по лобку - не больно стукнули, ласково, но волонтеры не решили бы повторить подвиг граблей.
  - ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! - Хилда упала, раскинулась - снотворная в безумной Космической наготе; пелена упала на ясные лазурные очи прима-балерины. Девушка тяжело дышала, не догоняла вишневые соски напружиненных грудей. - Жизнь - как один день на сцене Вселенского театра, где - "Грози, режиссер, но честь за двадцать тысяч долларов США не отдам".
  Родилась, танцевала в хоре детского садика, верила, что радости жизни нефритовой дорожкой упадут под мои расслабленные искусные ножки.
  Мудреца встретила на нудистком пляже, он обещал, что Чёрная дыра поглотит нас, а в Чёрной дыре ответы на все вопросы, и даже Принцы на Белых конях - в огромном количестве - в Чёрной дыре.
  Сейчас - не Чёрная дыра меня по лобку ударила нежно, а - карлик гнусный, волшебный злодей вампир маленького роста - запятнал мою честь золотой лапкой.
  Обесчещенная я лишь подпирать заборы Усадьбы наичестнейшего Принца достойна, никто меня замуж не возьмет после карлика, никто не освободит меня от противнейшего греха.
  А Катарина, Эльза, Эрна и Гертруда бросили платиновый шест, закричали (но не забывали о своём призвании - поднимать ноги выше головы), танцевали, и в танце их больше боли, чем на поле сражения:
  - АХИ-АХ! Если карлик из преисподней запятнал честь выразительной Хилды, то и мы сдаемся на милость лжи и неправды.
  Правду искали, ножки поднимали, а наши поиски и усилия оказались пустотой по сравнению с тёмной материей злобного карлика, предназначение которого - молча трогать прима-балерин за честь.
  Не видим карлика, лишь его золотые грабельки, а под нашими взглядами грабельки превращаются в мёртвого гнома с набрякшим тяжеленым лицом склочника.
  Бородавки на лице призрака карлика, а на ягодицах - лиловые прожилки, из которых мыши вьют корабельные канаты.
  В величайшем смятении бегали прима-балерины по лугу, танцевали, заламывали руки и ноги, трясли прелестями, но причитали так жалобно, что робкие конфузливые Принцы убежали - от ада дальше, к матушке гусыне под крыло.
  Прелестницы обнаженные не нашли гнусного карлика, замолчали, уже ненавидели его образ, обещали, что растопчут похитителя чести, закатают в тесто.
  - Девоньки мои подруженьки!
  До свадьбы мы не подеремся, а после свадьбы нет смысла враждовать, потому что наши прелестные искусные тела улетят на Солнце! - Брунхилда хлопала опахалами ресниц, искала Правду в танце. - Нет карлика-оборотня, нет Принцев миллиардеров, поэтому промолчим в заупокойном страхе, никому не расскажем о золотой руке карлика - оторвало ему руку, в золотые грабельки она превратилась.
  Прима-балерины согласились, подпрыгивали, стукались в полете грудками, сплетали соломенные пальчики и торжественно клялись, а личики их в этот момент серьезные, как документы из архива Балетного Театра Амстердама:
  - Клянемся, что не проговоримся до первой Луны!
  Клятва непонятная, поэтому - красивая и зловещая, адские глаза выглядывали из тайны и жадно пожирали достоинство прима-балерин.
  А через несколько дней с прелестницами новая беда прилучилась, страшнее руки карлика, ужасней хохота непокорных зрителей, которых раздражают балероны инвалиды.
  Шли девушки мимо лесного озера, а на берегу лежал Принц миллиардер - нагой, грелся на солнышке и дремал, представлял, что он - гора, и на гору лезут ослы.
  От проникающей солнечной радиации Принц закрыл уши свиными ушами, а на глаза положил медные пятаки Российской Империи, верил, что превратился в эльфа.
  Прима-балерины испугались, жалились к друг дружке, отпрыгивали, изумленные горячими телами подруг (а у самих между ног - печки), тыкали в Принца пальчиками, проверяли - не лопнет ли у него кожа.
  - Чудовищно непонятный Принц, - Эрна засовывала в ноздри Принца веточки акации, проверяла - достанут ли до мозга, и есть ли мозги у Принца. - Миллионер или нищий?
  По размеру гениталий - не пойму.
  - Часто на себя в зеркало смотрю, зеркало у меня серебряное, искажает действительность, и нет в отражении талии, чёрт из зеркала мою талию украл! - Брунхилда подняла ножку выше головы, губки закусила - кораллы покраснеют от зависти. - Нам предстоит бой с тенью Принца: чем быстрее мы узнаем - сколько у Принца денег, тем скорее победим его леность, нежелание оживать около прелестнейших нас!
  Я сейчас опущу ножку на Принца - если богатый, то призовет своего адвоката, а если нищеброд, калика перехожий, то восхитится нашей красотой, а адвоката не вызовет, потому что адвокат стоит дороже автомашины БМВ.
  - И я тоже опущу ножку на лежебоку, не возьму с него подписку о невыезде, худой он, возможно, похудел от поклепов товарищей или боится, что плечи у него отвалятся и сами по себе в ад убегут. - Согласилась Гретэль, честь её заперта в банковском сейфе.
  - И я ударю виртуозной ножкой! - добавила Хилда, непорочностью сравнится с горой Арарат.
  - И я! - Катарина танцем убила трёх крестьян.
  - И я! - Эльза мило сложила губки итальянским сердечком, земля осыпалась и показала клад с золотыми амфорами.
  - И я ударю ножкой! - Эрна тряхнула грудками - белки упали с сосны, поднесли прелестнице золотые орешки с изумрудными ядрами имени Пушкина.
  - И я волшебница танца! - Гертруда покорно прислонилась к высохшей яблоне - дерево зазеленело, на нём сразу же созрели золотые молодильные яблочки и покраснели от конфуза, потому что - обнаженные перед обнажёнными прима-балеринами.
  .Девушки подняли ножки выше головы и опустили на храпящего Принца с пиявками на ягодицах.
  Затем замахнулись платиновым шестом - вот-вот Принцу отобьют жизненно неважные органы.
  Замахнулись и задумались: забыли, зачем возле Принца, почему он стонет, кто ему ребра переломал? Зомби?
  Гертруда, которая держала конец платинового шеста, подбадривала Брунхилду, воздушными поцелуями, сердечками любви посылала свою любовь:
  - Изумительнейшая, Брунхилда!
  Я бы сейчас станцевала в хрустальной воде, но говорят - концы в воду.
  Боюсь я, обманывали меня часто, поэтому я не верю в молчание Принцев.
  Девственность сохранила, но ценой камня на душе!
  Тыкни от меня, первая ударь Принца шестом, пусть стонущий скопец не посылает нас мысленно в ад.
  Брунхилда оробела, мысочком туфельки выводит на земле звезду Давида:
  - Нет уж, талия моя тонкая, осиная - переломится от натуги и страха, боль поколений прима-балерин в моей талии скрыта.
  Лучше, пусть Катарина примет удар на грудь, груди у неё - облака над Австрией.
  Спорят прима-балерины, кто первая ударит платиновым шестом Принца в мошонку - отдаст ему часть зла, а затем упадет в ноги и спросит с откровенностью полуденной бабочки:
  "Принц, ты богатый?"
  А Принц корчится, извивается Белорусским ужом, то ли спит, то ли бредит в крови.
  Наконец, Брунхилда (потому что первая у платинового шеста), набралась храбрости, округлила очи, и от смелости у неё талия стала тоньше волоса Пегаса.
  - ОГОГО! Принц! Ты, богатый? - кричит и плачет, возвышает голос и роняет в колодец ностальгии.
  - ЗЮ-ЗЮ-ЗЮ! - кричит Гретэль, обворожительная в полуденных жадных лучах Солнца.
  - СЮ-СЮ-СЮ! - Хилда складывает губки сердечком!
  - АХИ-АХ! - грудки Катарины дрожат, возмущают атмосферу Земли.
  - ОХИ-ОХ! - Эльза ротик открыла, высунула кончик миленького - канарейка ему в награду - язычка.
  - АПОКАЛИПСИС! - Эрна расставила ножки, в страхе подумала, что она - триумфальная арка в Москве.
  - БИ-БИ! - Гертруда оглядывалась, искала поддержки у духов предков, натирала ягодицы полевой ромашкой - успокаивает возбужденную кожу - так пингвины в момент опасности закапывают яйца в снег.
  От вздохов и причитаний прима-балерин из кустов выскочил Белый Конь в золотом одеянии, подхватил Принца крокодиловыми платиновыми зубами и унёс в Дальневосточный Дворец.
  - Во как! То-то и оно! Мы опять обшишурились, подруженьки с Правдой в танце! - Брунхилда сверкала глазками, осматривала подружек - не потеряли ли они свои прелести. - Думаю - за что Природа-матушка наградила Принцев стыдом?
  Принц - богач, если у него конь из белого золота!
  Пришли семь очаровательнейших прима-балерин (девушки-бриллианты) в Монте-Карло; яхты ушли в штормовое море.
  Как прелестницам на заповедные острова, к Дворцам доплыть?
  Видят - на берегу Принц без трусов спит; в форменной фуражке, китель с галунами, а портки пропил, значит - бедный, поэтому можно с ним без церемоний, без целования в маковку.
  - Где нам найти богатых Принцев на яхтах? - Брунхилда платиновым шестом ударила Принца между ног - не сильно, чтобы проснулся, закричал по-звериному.
  Принц дернулся, опавшие щеки провалились еще глубже; бездонная пропасть с гнилыми мартышками под щеками Принца.
  Кротко взглянул на балерин, на Солнце, зажег сигаретку - для смеха опалил себе брови, пустил струю - облегчился по малому, значит - не полагал прима-балерин важными Королевами, с которыми можно валяться в перьях страуса, кататься на лыжах в Куршавеле.
  - Богатые принцы на золотых яхтах? - Принц закашлялся, харкался кровью, лицо из землистого превратилось в зеленое, русалочье. - Бежим по жизни, торопимся, а куда бежим, если два финиша: Рай и ад?
  Задумываемся в ладье Харона - правильно ли жили? по Правде?
  А затем с причитаниями выдергиваем волоски из лобка - да поздно.
  Если хотите Принца миллиардера или добраться вплавь до загадочных островов с золотыми дворцами, то поищите броду возле нудистского пляжа миллионеров. - Принц откинулся на камни, тяжело дышал, вытирал пот с выпуклого лба - гиббоны рукоплещут.
  А Брунхилде показалось, что Принц посоветовал:
  "Без трусов полезай в воду!"
  Безмерно удивилась прима-балерина, потому что обнаженная, а обнаженной снять трусики - труднее трудного, всё равно, что по зыбучим пескам танцевать.
  Она - со слезами отчаяния, с надрывом в фужерных грудях (соломинка - тело, амфора с драгоценным вином) - пошла в воду - самоотверженно - так набитой каменной тропой босоногие монахи бегут драться с крестьянами.
  Протанцевала, вошла по пояс, а дальше - ногу выше головы не поднимет - крабы и бычки морские в промежность кусают; томление, половые игры, любовные страсти у морских гадов.
  На головку Брунхилды чайка присела, расправила крылья-парашюты, затеяла танец на голове прима-балерины.
  - КУРЛЫ-МУРЛЫ! - чайка запела, призывала сонным голосом особь противоположного пола, помогала Природе продолжать органическую жизнь.
  - Брунхилда нас зовет, нашла под водой дорогу к заповедным островам с принцами-гориллами! - Гретэль приняла крик чайки за зов Брунхилды.
  Прима-балерины с хохотом и визгом - веселые девушки, разносторонние - прыгнули в воду, пришли к Брунхилде и остановились, потому что - глазами берег видели, а душой не воспринимали; показалась прима-балеринам, что они в бескрайнем Космосе среди холодных элементарных частиц.
  (Об элементарных частицах от спонсоров академиков слышали!)
  - Принцы добрые, помилосердствуйте! - закричали прима-балерины, моргали, играли золотыми ресницами. - Чёрная дыра засасывает нас, отдаляет от танцев и большой народной кипучей жизни в казино.
  Вытащите нас из глубин Вселенной!
  На их крик пришел нищеброд Принц без трусов, пинками вышвырнул девушек из воды - побежал бы за красавицами, но одумался, осмотрел себя и подумал с откровенной тоской баловня судьбы:
  "Плоть не томится, уснула до весны!
  Прима-балерины видят в океане Космос, тела их трепещут на холоде, а у меня нет трепета, лишь - тонко щемит на душе, будто комарик рыльцем пробует мою кровь.
  Хочу возвратиться в детство, побежал бы в свой Мир, с прежним восторгом гонял бы по крышам мартовских котов и слушал зазывные вопли старых продавщиц тел.
  Может быть, закрою сейчас очи, и перед моим мысленным взором всплывет град Китеж с золотыми куполами; войду в Мир без кричащих дотошных прима-балерин?"
  Принц закрыл глаза побежал и тут же - в балетном прыжке - наткнулся на ржавый штырь (матросы с Российского корабля выбросили, потому что радиоактивность штыря в десять тысяч раз выше нормы).
  Прима-балерины не видели агонии Принца без трусов, не слышали его проклятий в свой адрес, шли туда, куда указывали их мягкие горячие сердца и высоко поднятые ноги.
  - Мы ищем Принцев миллиардеров, падаем, поднимаемся, глаза подводим сурьмой, питаемся подножным кормом, а смысл - разве мы курицы без перьев?
  Мы - высшая форма творения живой Природы - прима-балерины! - Брунхилда остановилась около золотого "Мерседес"а, задумчиво рисовала гвоздиком причудливые цветы на капоте автомашины шейха, искала себя в живописи. - Правду надо искать; Истина вытравит в нас нарождающуюся спелость, поэтому - останемся вечно молодыми и прыгучими.
  Вернемся в Большой Театр, упадем на сцене, затем подпрыгнем, поднимем ножки выше головы - стволы пушек.
  Пусть миллиардеры за нами бегают, спотыкаются и ломают ноги в волчьих ямах и капканах, а мы - озаренные балетом - будем смеяться, убегать:
  "Догони-ка, миллиардер! Догонишь - я твоя!"
  - Конечно, лучше стоять на сцене с поднятой выше головы ногой, чем рыскать в Космосе! - Гретэль согласилась и за добрый совет мягко поцеловала Брунхилду в мраморный лобик, не так - как мертвецов целуют, а - с весенней любовью.
  - В Театре много денег и поклонников; ад у фанатов под ногами, а в карманах - золото! - Хилда поцеловала Брунхилду в левую щеку!
  - В Большом Театре нет пугающего Космоса, в котором я впадаю в отчаяние и чувствую себя колобком! - Катарина лизнула Брунхилду в правую розовую щечку - эталон женственности.
  - В театре карлики ведут себя пристойно, золотыми грабельками не пятнают честь прима-балерины! - Эльза вскрикнула, расправила руки-крылья и жадным поцелуем благодарности впилась в губы Брунхилды.
  - В Большом Театре можно в одной огромной - поле ей имя - кроватке спать! - Эрна согласилась, вздрогнула - робела козочкой перед питоном, но набралась храбрости и с благодарностью поцеловала Брунхилду в левую грудь - цветок лотоса.
  - Дома, в Театре я не боюсь обнаженная купаться в шампанском, не трясусь от страха, не вижу в каждом Принце молоток и гвозди, - Гертруда нежно прикоснулась губами к правой груди Брунхилды, перевела дыхание и засмеялась серебряно.
  Девушки подхватили серебряно-шелковый смех, и пустились в пляс - рыбки на фоне горностаевой мантии.
  
  
  РЕЖИССЕР И СЕМЕРО ПРИМА-БАЛЕРИН
  
  Жил, золото добывал девяностолетний режиссер, хореограф, и дрессировал он семерых прима-балерин; любил, потому что - старый, а у прима-балерин молодость вулканом бурлила в белых изнеженных телах: нет меха на теле балерин, а грязь не пристает к целомудренным танцовщицам.
  Однажды, собрался хореограф в банк за золотом, собрал прима-балерин на сцене и поучал их - голос старческий - лесопилка ржавая.
  - Милые мои целомудренные красавицы, нет на вас кометы!
  В банк поеду за золотыми монетками для вас; любите вы золото, купаетесь в золоте, а на ночь монетки золотые на очи кладете - для смеха: у черни медные монеты на глазах, а у вас - золотые.
  Вы без меня берегитесь нищих поклонников, особенно - альфонса Волкова!
  Многих прима-балерин он совратил, оставил нищими матерями-героинями.
  Если альфонс в наше царство попадет, то обворует вас, всё ваше золото - которое я вам передал - отберет обманом, а вас - продаст на гастроли в Турцию, море в снегу увидите, когда в Турции по сто балетов в день на столиках в кабаке отпляшите без трусов.
  Альфонс часто прикидывается Принцем в чалме, но сейчас вы его узнаете - нет у него Белого Коня, потому что - нищий альфонс, даже капли дождя не задерживаются на его губах.
  Прима-балерины засмеялись, розовели в смущении, щипали друг дружку за выпуклые ягодицы, робели, как в бассейне с шампанским:
  - Милый наш спонсор без отличительных мужских признаков!
  Мы - девственницы, целомудренные, морально-устойчивые балерины!
  Многие поклонники нищеброды хотели нас обмануть, получить бесплатно то, что огромных денег стоит - золотую гору.
  Нищеброда, фальшивого Принца от миллиардера мы отличим легко, даже ногу не поднимем выше головы для нищего, потому что в наших поднятых ножках - наша честь.
  Заблеял старый козёл хореограф и отправился на золотом "Ролс-Ройсе" в банк; качал головой, открывал окошко автомобиля, заигрывал с девушками на остановках общественного транспорта, бросал под ноги красавицам мелочь и загорался летней Звездой, когда наблюдал прелести девушек, склонившихся над монетками.
  Не успели прима-балерины сплясать "Белого лебедя", а в театр уже стучит кто-то, кричит, что у него сезонная контрамарка на все выступления, а затем сменил тему, перешел с гороха на овес:
  - Впустите меня в свою жизнь, прима-балерины!
  Я - Принц миллиардер, принёс каждой из вас по дорогущему подарку - сто верблюдов в каждом подарке!
  Мне одному грустно в золотых дворцах и на платиновых яхтах, тоскую, вою по ночам в холодной постели, а в моём Театре пусто, нет прима-балерин, которых озолочу, возвеличу, поставлю вровень с президентами.
  Но ушлые прима-балерины по слабому неуверенному голосу поняли: не гордый самодостаточный и состоявшийся Принц за дверью Театра, а - робкий нищеброд, калика перехожий, потрепанный альфонс, с которого даже шерсти клок не содрать, потому что - плешивый, завопит о пропаже, за пятьдесят копеек удавится.
  - Не слышен звон золотых монет, не проникает свет бриллиантов сквозь щели в стене театра!
  Голос у тебя не оперный, а - подхалимский, ласковый; лебезишь, подластиваешься к нам, калика перехожий.
  Принц миллиардер командует, а не падает в ножки!
  Не Принц ты, а - альфонс с глазами навыкате, охотник за богатыми дурочками, отброс ты общества с помойки в городе Реутов.
  Тогда альфонс сбегал на арабский рынок, купил стекляшки, фонарики, индийские платья с монетками, нацепил на себя фартук и прибежал к Театру - так рыбак торопится к киту на крючке.
  Подбежал к Театру, фонариками на стекляшки светит, железным передником звенит: золото в звоне, а в блесках - бриллианты кажутся.
  Прима-балерины утешились, затихли, в окошко выглянули - груди свисают из окошка, глазки - Звезды путеводные, и в свете рентгеновских лучей очей альфонс высветился в дурном свете.
  - АХАХА! Руки у тебя - руки мастерового, а не Принца миллиардера!
  Уходи, нищеброд, купи себе венский стул, проделай в нём дыру и наслаждайся ветром между ягодиц! - девушки вознегодовали, потому что альфонс отвлекает их от танцев, а в танце прима-балерины живут. - Где твой Белый конь?
  Тогда альфонс побежал в союз кинематографистов, потребовал Белого коня и белые руки трупа.
  - К вам пришел, деятели искусств, рожи у вас гнусные, на них сковороду даже не поставлю! - альфонс нарочно грубил, знал, что деятели искусств надменные, но трусливые, потому что мать их - Пепелище! - На Московский ипподром за белым конем не загляну, потому что нет белых коней на ипподроме, белые - тихоходы, а чёрные - афрокони - быстрые.
  Дайте мне Белого коня Королевского и снежные руки миллиардера - НЯМ-НЯМ! - каждый пальчик сахарный перецелую.
  - Бесплатно мы ничто не делаем, потому что искусство - дорого! - деятели искусств чесали рыжие подбородки, гнули друг другу спины, щипали ягодицы и смотрели на альфонса свысока, потому что он без тигровой шкуры.
  - Если вы не выполните мой приказ, то я вас расформирую, ваше заведение закрою, и вы - без навыков работы с топором - загнетесь в городе среди помоечных крыс и задумчивых печальных бомжей - любителей грецких орехов! - альфонс Волков умел грозить, пускал пыль (не золотую), знал цену побоев, когда казацкая нагайка со вшитой свинчаткой выбивает из глаз Звезды.
  Деятели искусств испугались, дали альфонсу картонного Белого коня, загримировали Волкова в Принца, вшили в ноздрю поддельный бриллиант и осыпали сладкими улыбками.
  Подошел сын порока и лжи, осквернитель могил балеронов, брат лукавого в третий раз к Театру, постучал и долго фальцетом пел итальянскую оперную песенку.
  Прима-балерины задумались, отчаянно мяли в ручках батистовые платочки с монограммами спонсоров, падали в кружева, вскакивали, бегали в танце по сцене:
  - Голос итальянского оперного кастрата, значит - не альфонс к нам пожаловал, поэтому - не запятнает нашу честь, не лишит нас моральной устойчивости, на которой мы стоим крепко с пониманием своей Вселенской миссии - нести наготу зрителям! - прима-балерины не решались открыть, мучились в тоске нерешительности. - Но Принц ли кастрат?
  Миллиардер или всего лишь - жалкий миллионер, владелец двух-трех яхт?
  - Сначала, покажи нам белые руки и бриллианты, Принц!
  Сгноим в карцере, если обманываешь нас, калика перехожий, нищеброд Парижский!
  Принц показал мешок с арабскими стекляшками и белые руки с киностудии; свежие, вчера только из могилы руки прачки.
  Прима-балерины - АХ! добродушные весенние ласточки - поверили альфонсу, купились на чудовищную ложь; в их очаровательных золотых головках рождались гибельные мечты - путанные даже для поклонников философов.
  Впустили просителя, думали, что он - миллиардер, а он - нищеброд альфонс, голь перекатная - вор человеческих ценностей!
  Обомлели красавицы прима-балерины: увидели заплатки на несвежих панталонах лжепринца, грязь под его настоящими ногтями, а бриллианты падали на мраморный пол и разбивались - простенькие стекляшки для праздников папуасов.
  В ужасе одна прима-балерина прыгнула на яхонтовый столик, танцевала на столе среди амфор с фиолетовым крепким, поднимала ножку выше головы, складывала губки сердечком, сюсюкала, зюзюкала - от страха танцы долгие!
  Другая прима-балерина в смертельном упоении (поняла, что альфонс запятнает её честь) запрыгнула в постель, швыряла в альфонса подушки-снежки.
  Вспотела, и пух прилип к телу прима-балерины, сделал ей цыпочкой!
  Третья прима-балерина вспомнила, что девяностолетний хореограф хозяин любил эстетические забавы, поэтому решила альфонса поразить в сердце искусством залезания под кроватку; наклонилась, головку под кровать засунула, а тело не идет, низко, поэтому - остались на виду белые блестящие ягодицы - наивные щечки прима-балерины.
  Четвертая красавица прима-балерина от испуга спряталась в золотой шкаф, бродила по нему, поднимала ногу выше головы: нет нарядов в шкафу, потому что не нуждаются очаровательные прима-балерины в одеждах, совесть и целомудрие - балетная одежда прима-балерины.
  Пятая умненькая прелестница убежала в театральный ресторан, залпом пила шампанское, закусывала черной икрой, мелко хихикала, и смех - золотыми бубенцами - нервировал чертей под столиками.
  Прима-балерина верила, что от шампанского уходит из ЭТОГО Мира, убегает в другой, и альфонс Волков не отыщет её в алкогольных парах, где все зайцы - розовые миллиардеры.
  Шестая душечка спряталась в шубу из енота, мило выглядывала из шубки, надеялась, что альфонс обманщик не разгадает в шубке прима-балерину, подумает, что енот престижно поднимает лапку над головой.
  Седьмая красавица прима-балерина повисла на маятнике Фуко - высочайший маятник, строго следит за движением Земли, и его качания - наслаждение для нетронутой души и незамутнённой совести прима-балерины.
  Качалась балерина на маятнике, и в её полёте альфонс видел сладкую французскую вату.
  Девушки не клеветали в своих укрытиях, молчали, судорожно сжимали колени, не пускали беса между ног, затаились, превратились в полярный мох.
  Однако, альфонс по запаху, по хихиканью отыскал прима-балерин, сунул каждой кредитный билет фальшивый в волосы (в другие места вложить денежку альфонс конфузился, а одежды на прима-балеринах нет, словно её украл чёрт с постоянно меняющимся выражением на свином рыле).
  Насладившись театром прима-балерин с кредитными билетами, альфонс посадил девушек в фургон для перевози рабов, зевнул во всю балеронскую пасть, считал по пальцам добычу: седьмую балерину (на историческом маятнике Фуко) забыл.
  Вскоре после - величайшего в истории балета обмана - вернулся старый хореограф с мешочком золотых монет - на усладу балеринам.
  ОХ! Об эстетскую мать!
  Что же увидел режиссер на месте своего гарема - лелеемого - последний плот "Титаника".
  Входная дверь в Театр открыта настежь: входите, лихоимцы, пятнайте честь работников искусства - кто чем и как может.
  Стулья и скамейки искусаны острейшими зубами вурдалака, в корыте чёрт моется и глумливо хохочет над заслуженным хореографом, не делает скидку на возраст и звания народного артиста.
  Хореограф подошёл к чёрту, вспомнил, что дома забыл молоко на плите, дохнул в рыло, овеял дыханием морду чёрта.
  - Привиделся ли ты мне, чёрт в корыте?
  Вижу тебя ясно, но смысла не вижу в купании чёрта.
  Черти соблазняют, обманывают, поджаривают грешников, множат грехи, но зачем тебе корыто, в котором я с молоденькими прима-балеринами играл в "Лодочка и штормовое предупреждение?".
  Смотрю на тебя и грешу в мыслях, представляю, что не чёрт ты, а - мохнатый африканский чёрный арбуз, и я тебя разрезаю бензопилой "Дружба"!
  Я тебя казацкой плёткой имени Николая Васильевича Гоголя по шею ожгу, соблазню тебя коровьим именем, поставлю на рыло печать Соломона.
  Чёрт исчез - или привиделся старому работнику семафорно-балетной промышленности.
  Прошмыгнула мышь, хореограф назвал её мелким бесом, присел на кушетку, размышлял о роли мыши в балете, где каждая карлица в половую щель лезет.
  Опустил руки, потрогал лиловую мошонку, усмехнулся устало, сравнил мошонку с нейтронной Звездой и удивился малости человеческого тела по сравнению с громадой Вселенной.
  - Может быть, не километрами и не килограммами Вселенная богата, а - знаниями, человеческими эмоциями, и тогда - летящая, прыгающая на столике в кабаке прима-балерина намного важнее для Вселенной, чем взрыв Сверхновой? - хореограф в отрывках памяти искал исчезнувших прима-балерин, надоело копаться в мозгах, приступил к физическому поиску - так художник на водопой берет ведро.
  Хореограф кряхтел, с натугой поднимал кровати и сундуки, заглядывал в бочки с мёдом.
  Хотел окликнуть балерин по именам, но не знал ни имен, ни прозвищ, ни погонял красавиц.
  Всю жизнь жил на готовых балеринах, не задумывался, что кроме тел и грации у них есть имена и паспорта с криво наклеенными фотокарточками, где балерина позирует возле доменной печи.
  Наконец, когда - измученный, измочаленный поисками прима-балерин и Правды - хореограф поднял взор (очки минус сто), хотел проклясть потолок Театра, он увидел на маятнике Фуко хохочущую, слегка вспотевшую от волнения - седьмую прима-балерину - затейницу, которая верит, что затылок - вторая попа.
  - Милейший спонсор, я на качельках! - прима-балерина прошептала с упреком, словно хореограф не предупреждал, не заламывал руки, не кусал губы в предвкушении Вселенской беды, когда каждое яблоко превращается в Королевский Сад.
  - Что с тобой, девица с разумом, величиной с орех кокос? - хореограф спросил едва слышно, потрогал пятку прима-балерины - теплая пятка, значит - девушка живая, а не ходячий мертвец.
  - Ты посмотри, спонсор, на мой затылок - не выросла ли на нём вторая попа! - прима-балерина округлила очи-блюдца, вздрогнула, упала на руки старца, проломила ему кости, но старец не замечал боли и пыли из костей, радостно смеялся, потому что обрел живую плоть - пусть не свою, пусть за золотые монеты, но второе тело - как аккумулятор.
  То, что глупенькая прима-балерина сравнивала свой затылок с попой, по большому счету - чудила, не видела разницы между женским и мужским началом, между золотом и глиной - успокоило хореографа, вернуло его к повседневной жизни - так продавец мяса возвращает кухарке её отрубленную (нечаянно) ногу.
  Старец отнес прима-балерину к фонтану с шампанским, бросил девушку в живое вино, и наблюдал, как пузырьки затеяли веселую игру на гладкой коже восторженной красавицы, имя которой - Грация!
  Прима-балерина купалась, полоскала то, что полощется, прижимала ладошки к грудям (не скроют маленькие веера красоту и величие Фудзиямы), рассказывала о коварстве альфонса Волкова - покорителя чёрных дыр.
  Рассказ девушки - путанный, как рыболовная леска; балерина забывала, с чего начинала предложение - хохотала миленько, и её смех смывал неумение говорить, убивал обиды.
  Девушка перешла с альфонса на слонов, затем - на розовые модные шляпки с Кузнецкого моста, коснулась истории монастырской жизни (прима-балерины полагают, что монастырь - закрытый элитный театр для принцев и фей).
  Хореограф блестящим взглядом облизывал воскресшую прима-балерину; давно понял, что альфонс украл в рабство других прима-балерин, но слушал, находил в мягком - словно водка "Мягков" - повествовании новые забавы.
  На миг хореограф представил вместо прима-балерины старого чёрта в корыте - с седыми прядями под хвостом, с глубокими - Аризонское ущелье - морщинами на рыле.
  Сердце режиссера бухнуло и паровым молотом упало с верхней полки бани.
  Но затем поцеловал девушку в прозрачный лобик, отошел от фонтана, споткнулся о копыто, проблеял мудрое:
  - БЕЕЕЕЕЕ! Мда!
  Во как! - промолчал, будто умер, затем добавил с тоской вечного странника. - То-то и оно!
  В зеркале не себя видим, а - чёрта!
  Пугаем черта догорающим костром Инквизиции, отдаляемся друг от друга, становимся чужими, удовлетворяем самолюбие, а доверие не приобретаем, потому что обиженное доверие уходит от нас на тонких балетных ножках.
   В великой печали хореограф шмякал губами, мычал; ушел бы из жизни, но долг перед нагими прима-балеринами держал крепко, крючком вцепился между ног.
  Он вышел из Театра, подставил сморщенный гриб лица под струи кислотного дождя, ощущал, как медленно сходят омертвевшие слои кожи, приятно зудит новая розовая кожица - залог успеха у балерин.
  - Я не знаю соблазнов, потому что у меня душа - хрустальный фужер!
  Прима-балерина - влажная, распаренная шампанским - на пуантах выбежала за благодетелем, поцеловала ему морщинистую ветвистую руку, боялась, что хореограф бросит её в океане житейских обид, а он - компас.
  Вышли в скверик перед Большим Театром, и - когда прима-балерина уверилась, что потеряла своё тело - увидели альфонса на асфальте, будто придверный коврик в Доме Советов.
  Альфонс в отчаянии снизу вверх дул под юбки проходящих девушек (они не замечали мужчину под ногами, видели лишь свои цели с Принцами на Белых Конях), тяжело дышал и шептал из ранних сочинений Аристотеля:
  - Надеялся, что прима-балерины постригут меня в монахи, или просто обреют налысо - по французскому обычаю.
  Но не понимают ничего, кроме поднятия выше головы ноги. - Альфонс увидел старого хореографа, с ним - седьмую прима-балерину и договорил с неожиданной тоскливой страстью палача из Вашингтона. - Не пора ли мне сейчас оглянуться на зад миллионерши, заново переосмыслить свою жизнь, где прима-балерины - обуза, бабы в крестьянской телеге, а работящие торговки - клад? - вдруг, расплакался, вскочил - не заметил подзатыльник от студентки китаянки, побежал свататься к миллионерше.
  Седьмая прима-балерина - свободная, как негр в штате Линкольн - добежала до фургона, обошла его со всех сторон, смотрела в окна на взволнованный подружек в машине, округляла глаза и попеременно поднимала ножки выше головы - знак уважения к американскому автомобилестроению.
  - Спонсор! Режиссер! Хореограф с отвисшими бубенцами, тьма в ваших причиндалах! - девушка протягивала руки к художественному руководителю, волнительно изгибалась, подгоняла дряхлого хореографа. - В окошко автомобиля заглядываю, вижу шесть своих и ваших подружек - прима-балерины без трусов: бзырятся, волнуются, словно их приковали золотыми цепями к серебряному быку.
  Но, может быть, лукавый шалит с моим зрением - так смешной щеночек играет с арбузной коркой?
  Чёрт посадил свиней в фургон, а мне на очи накинул прозрачную пелену невесты главного буржуя, и - сквозь розовую дымку - я вижу не свиней, а - подружек, агрессивных, с дурно вздёрнутыми носиками.
  - АХ! Паровоз мимо промчится - не взгляну на паровоз, потому что нашёл свои игрушки - потерянных прима-балерин! - хореограф прислонил нос к стеклу окошка фургона (синий нос испугал девушек в машине, они завизжали, тыкали пальчиками в стекло, рассуждали - нос или слива на лице режиссера); недоумение девушек убедило старого подслеповатого хореографа. - Да, глупенькие прима-балерины с кроткими личиками, на которых написана решимость - воспитать семью енотов.
  Хореограф отправил прима-балерину к МЧСникам за автогеном и рабами - чтобы вскрыть фургон альфонса.
  Пришли молдавские гастарбайтеры, долго торговались с режиссером, довели его до очередного инфаркта, и - когда ударили по рукам в знак согласия - хореограф с ужасом понял, что красивые гибкие молдавские парни в первый раз видят резак по металлу, лишь кланяются подобострастно и лгут, что с рождения спят с резаками.
  Из последних сил хореограф выхватил резак, передал дорого оплачиваемому украинскому парню, но умелец - в плечах горы Карпаты, в улыбке - Солнце в бокале.
  Украинский рабочий срезал замок с двери, распахнул дверку фургона и жестом пригласил прима-балерин на выход, к свету, а новым балетным свершениям.
  Показалась первая прима-балерина - в своей влажной красе и всеохватывающем танце.
  - Чуть не околела в машине! ФУЙ! Не моя БМВ с кондиционером и цветочками на приборе управления, а в каждом цветочке зреет мак опиум! - прима-балерина легко подняла ножку выше головы, помахала ножкой покрасневшему рабочему - строителю коптилен для рыбы.
  Следом выскочили другие прима-балерины, одаривали друг дружку мимолетными павлиньими прикосновениями, дули в нос украинского резателя металла, целовали хореографа в мочки ушей, массировали языками его многострадальный язык поедателя устриц.
  Все прима-балерины слегка помяты, истисканы, потому что альфонс Волков - в стремлении получить бесплатно (и побольше!) - излапал девушек, измял их белые груди, но честь не запятнал, потому что честь девушки - не в теле, а в поведении и моральной устойчивости.
   То-то радость наступила возле Красной площади и мавзолея В.И. Ленина.
  Прима-балерины подластивались к обветшалому хореографу, позировали под камерами японских собирателей жемчуга, плясали обнаженные возле Лобного места (спутали с местом для подстригания лобков).
  Режиссер улыбался, сопел в дудочку, щипал содержанок, а затем - когда устали дрожащие руки - приказал, словно гору клювом аиста долбил:
  - Ступайте по стройкам, обольщайте - танцами и поднятыми выше головы ножками - самых страшных и чумазых гастарбайтеров, по которым могильная плита плачет.
  Приведите их с камнями и завлеките в фургон альфонса; не сейф автомашина, но и гастарбайтеры - не деньги!
  Семеро прима-балериночек успешно выступали перед разнеженными рабочими, привели группу бездельников и затолкали в автомашину альфонса, сколько влезло.
  Рабочие думали, что их повезут в Лондон, поэтому ужимались, втискивались телами друг в друга, шептали яростно в потном тумане близости:
  "Тело изменит, а душа останется чистой!"
  Вскоре пришел разъярённый альфонс, ругал и проклинал богатую вдову (она нашла другого альфонса и купает его в золотой ванной Римского-Корсакова).
  Всю злость и неполноценность альфонс решил выместить на пленных рабынях прима-балеринах без трусов (так полицейский палач - от которого ушла жена к торговцу мороженным, Олимпийскому чемпиону по керлингу - избивает студентку-продавщицу марихуаны).
  Альфонс сбегал к продавцу мороженого, выпил с ним водки "Гжелка", набрал в банку льда для сохранения донорских органов, и - с мясницким ножом в зубах (Ремба! Истинный Ремба - с медалью Конгресса США) влез в свой фургон.
  Надеялся освежевать прима-балерин, вырезал бы их органы, заморозил и переправил в Турцию на продажу богатым хлебопёкам.
  Рабочие парни увидели красивого, вылизанного - медведь-шатун его парикмахер - альфонса, обрадовались, схватили его за мошонку и втащили в фургон, отогревали дыханием и целовали в дрожащие губы, сопрели - наивные труженики Большого Города.
  Альфонс Волков прислонился к горячей стене, закрыл глаза, представлял себя тестом в печке, и из куска теста Природа лепила грудастую прима-балерину с наивными лазурными очами-вишенками.
  Губы (костровые) альфонса - когда освобождались от поцелуев - двигались в такт песенке:
  
  - Что во мне рокочет, что в кишках грохочет?
  Кто трогает мои ягодицы?
  Думал, я, что шесть прима-балерин!
  Понял теперь - среди насильников я один!
  
  Альфонс схватил гаечный ключ, наклонился и... тут же умер под ударным натиском заляпанных рабочих - на стройке века так бы они трудились...
   Семеро прима-балерин, увидев корчи альфонса, прибежали к хореографу, подластивались, лизали его уши и шептали нежно - кусочек свежего ржаного хлеба не вздрогнет от шептаний красавиц:
  - Альфонс Волков издох, наёмные неумытые рабочие утробу ему перетянули корабельными канатами лжи!
  Нищий он, обманщик, не миллиардер, поэтому - не нужен истории Театра!
  Прима-балерины весело плясали около автомашины, подмигивали хореографу, приглашали его в круг, чтобы он превратился в Солнце, а они - Планеты!
  Опытный народный балетмейстер загадочно улыбался, одаривал содержанок золотыми монетками, жалел их нестерпимо, до надутых щёк - так лягушечка надувается перед комариком.
  Поцеловал ближайшую прима-балерину - девушку с выдающимися достоинствами на грудной клетке - барханы в пустыне.
  Девушка задохнулась от солнечного счастья, подняла правую ножку выше головы, встряхнула породистой головкой и изумилась кротко, будто только что выиграла Марафонский Олимпийский забег по Африке:
  
  - Trawa płacze, kiedy tańczy na łące.
  Asflat płacze zachwycił baletynmi pod stopami i całe szczęście - z powodu swojego złota, drodzy sponsora!
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"