Уткнувшись колесом в бордюрный камень, на Волгоградской затормозил большой армейский вездеход. Кто-то из патрульных поднял с асфальта вполне уцелевший после падения телефон и сунул аппарат в карман куртки Торопова. Выскочившие из машины военные грубо затолкали, практически забросили Георгия на задний диван салона, уже заваленный специальным снаряжением. Автомобиль рванулся с места, оставляя на улице патрульных, догнавших Торопова.
На кратчайшие мгновения приходя в себя, Георгий видел вокруг безликие оплывшие маски, камуфляж, туманную мглу, ремни автоматов, огни городских фонарей, щупальца медузы, армейские ботинки, углы стальных ящиков, солнечные зайчики, грязный брезент, темноту с красными молниями, руки в потертых перчатках. Каждый толчок отдавался далеким гулом в раскалывающейся от боли голове. Каждый отзвук вызывал странное страшное содрогание, электрическую дрожь, трепетными волнами проходящую по ватному, бесчувственному ко всему остальному телу.
Повернув на перекрестке, вездеход быстро проскочил по Притомскому проспекту, не сбавляя скорости съехал на грунтовку, ведущую к огражденному бетонными плитами периметру. Негромкий взрыв внезапно подбросил тяжелую машину в воздух. Повернувшись в коротком полете, автомобиль боком рухнул на землю, выбрасывая в кусты отвалившиеся колеса и разломившийся клочьями бампер. Горячая космическая ночь, густой черно-красный вопящий кошмар проглотил Георгия без остатка и навсегда.
Из-за деревьев повыскакивали люди в одинаковых рабочих комбинезонах. Трое, пятеро, шестеро, семеро. Коротким булькающим треском зазвучали приглушенные пистолетные выстрелы. Ночь разорвалась скупыми автоматными очередями. Вновь застонал и без того изуродованный взрывом и падением металл. Зазвенели пробитые пулями стекла машины. Никому из раненых, ошеломленных стремительной атакой военных не удалось выбраться живым из уничтоженного вездехода.
С проспекта съехали истрепанный грязный универсал и такой же неприметный гражданский внедорожник, уверенно двигаясь без включенных фар. Извлеченное из перекошенного салона тело Торопова подхватили на руки темные фигуры, потащили к подъезжающим машинам.
Внезапно вильнув, универсал присел на правый бок, врезался в карагач. Внедорожник, потеряв сразу оба передних колеса, ткнулся решеткой радиатора в землю и замер. Пробитые пулями корпуса погибших автомобилей методично продолжал расстреливать из пулеметов упавший с ночного неба большой грозный беспилотник. Двое нападающих были убиты наповал. Принимая точные выстрелы людей в одинаковой одежде, летательный аппарат отчаянно задымил, клюнул носом, торопливо прячась за деревья.
Старший лейтенант Скоробогатый и три автоматчика уже бежали на грохот ночного боя. Где-то неподалеку стучали двигатели вертолетов. Надсадно зарычал танк, выбрасывая в небо облако отвратительного сизого дыма. По грунтовке к месту боя спешили армейские грузовики и гусеничный бронетранспортер.
Оператор попытался выровнять израненный дрон, одновременно поднимая аппарат в воздух. Заваливаясь на крыло, машина ввинтилась в небо, не слушаясь удаленных команд, перепрыгнула через проспект и врезалась в бок крайнего дома "Цветного Бульвара". Брызнули бриллиантами осколков окна.
Сразу в нескольких квартирах вспыхнул пожар. Топливо из разрушенного бака выплеснулось на газон, быстро распространяя пламя вокруг подъезда. Гибкое щупальце огня потянулось к заправочной станции, расположенной на повороте проспекта Притомского. Дежурная выскочила из крошечного здания, размахивая плюющимся пеной огнетушителем. Несмотря на все старания женщины, пламя моментально охватило колонки, поднялось на крышу станции, прыгнуло к люкам вкопанных в землю баков.
От взрыва с жалобным плачем посыпались стекла во всех близлежащих домах. Огонь рванулся к ночным звездам, клубы густого дыма застлали округу. Подволакивая оцарапанную металлическим обломком ногу, дежурная захромала навстречу приближающемуся дикому вою пожарных машин.
Группа старшего лейтенанта Скоробогатого первой вступила в схватку.
Не выдержав безумного темпа боя, противник предпочел отступить. Хладнокровно, словно в тире отстреливаясь, нападающие унесли безвольное тело Георгия через рельсы детской железной дороги и отходили к Томи, пока не угодили в окружение у летнего молодежного кафе на берегу реки. Завязалась непродолжительная, однако, чрезвычайно активная перестрелка. Автоматные очереди постепенно, одного за другим отыскали троих противников. Группе старшего лейтенанта подоспела подмога. Только теперь, соединившись с братьями по оружию, Скоробогатый получил от вышестоящего офицера запоздалый на половину часа приказ уничтожить противника.
Два человека в одинаковых темных комбинезонах нависли над бездыханным Тороповым, не сговариваясь, навели на беднягу стволы. Всадив в лоб несчастного Георгия по пуле, оставшиеся в живых атакующие молча, тихо и бесследно растворились во мраке.
Прислушиваясь к треску выстрелов, под навесом сидел до странности тепло одетый старик. Растрепанный, сильно измученный алкоголем бородач некоторое время присматривался к новенькому, затем собирался с силами и все-таки присел, точнее, грузно плюхнулся на соседний стул.
- Водка у них вообще дрянь, - сообщил он без предисловий, каким-то чудом удерживаясь от падения. - Паленка, прикинь. Оптом, сволочи, берут у Сашки Маркова. Напоили, вообще, до зеленых попугаев. Прикинь?
- Стоило бы заметить, с каждым иногда случается, - мягко согласился старик.
Бородач напрягся:
- Тоже интеллигент? До тебя здесь такого же поймали. Вообще сбежал, прикинь. Догнали и расстреляли. Видишь те кусты?.. Нет, ты видишь?
- Вижу, - подтвердил старик.
- Там расстреляли интеллигента. Лейтенант приговор зачитала, вообще нет интеллигента. В котловане теперь вообще стоит. С другими остывшими. Правильно. Дурень. Нечего убегать, падаль. От пули не добежишь. Белобрысый сволочной гад. Реальный зверь, прикинь. Вообще без остановки на завтрак врет. Глушат мобильники, часы. Держат в тюрьме.
- Стоило бы заметить, судя по доносящимся звукам, за теми кустами площадка для вертолетов. Потому, расстреливать негде.
- За теми кустами вообще... - глубокомысленно начал бородач, тяжело ворочая челюстями. Движения, мысль и речь его не отличались четкостью. - За кустами вообще. Гады устроились, прикинь. Прикинь, расстреливают вообще просто за так. В котлован побросают. Прикинь, сколько надолго уже стреляют? Расстреливают кого-нибудь опять. Сейчас новые остывшие в ворота зайдут. Патронов три вагона завезли. Стреляй, мишень. Пока весь город в котловане не окажется. Вообще не успокоятся, сволочи.
- Стоило бы заметить, это только ваши нервы. Потому, нервы сейчас у всех шалят.
- Собака забегала твоя, интеллигент?
- Моя. Только не собака это, а малый ребенок.
- Да?.. Прикинь? - с тупым пьяным недоумением протянул бородач, заворачивая и без того завернутый рукав своей глупой красной рубашки, украшенной множеством пуговиц.
- Настоящий ребенок. Иначе не назовешь.
- Вообще дрянь у белобрысого водка. Вместо ребенка мерещатся разные собаки. Вместо собаки мерещатся...
- Согласен. Случается и хуже, - подтвердил старик.
Опять чуть не свалившись со стула, бородач схватился за плечо старика, подтянулся, возвращая себе правильное положение.
- Тебе вообще тоже не поспать, интеллигент, сейчас? - странно изуродовав фразу, спросил он.
- Стоило бы заметить, по жизни не привык рано ложиться. Потому, давным-давно числюсь пенсионером, распорядок жизни позволяет. Пока с собакой погуляешь, лапы ей вымоешь, клещей из шерсти вычешешь, тут уже и полночь. Телевизор могу до утра смотреть.
Бородач оживился.
- У племянника вообще собаки. Прикинь, звери. Ротвейлер, бульдог, еще беспородная шавка есть. Вообще собачник, прикинь. Жила во лбу лопнула. Видишь там, в яме? Видишь племянника?.. Нет, видишь? Погатырь, брикинь. Жила вообще во лбу разорвалась, падаль. Теперь собаки, бурундуки, канарейка, сироты остались. Жена, все другие твари, все вообще плачут. Богатырь, прикинь, племянник. Рядом с ним зубастая аккурат появилась. Розовая. Чудище, сволочь. Видишь, там? Нет, ты видишь?
- Слева? У края? - уточнил старик, безрезультатно пытаясь отыскать богатыря среди сотен остывших людей.
- Ты что, интеллигент? Там мысый лужик какой-то... Да не мысый лужик, дуралей. Лысый мужик. У племянника густая шевелюра. Вообще нормальный богатырь. Жила только оказалась слабая во лбу. Пока живешь, жилу у доктора не проверишь. Прикинь? Видишь, на половине центра?
Ближе к середине котлована, действительно, возвышалась фигура пышноволосого крепыша, но был ли это племянник бородача, старик, естественно, выяснять не стал.
- Давно вы здесь? - спросил он, круто меняя тему.
- Вообще десятый день, прикинь?
- Очень давно. Вы не пробовали разговаривать с местным начальством?
- Куда? - не понял бородач. - Разговаривать, я? Прикинь? С белобрысой гадской сволочью?
- Стоило бы заметить, у меня имеется информация. Потому, пока не знаю, важная или не слишком, только информация есть.
- Расстреляют. Вообще, дурень ты, интеллигент. Информация. Поразговаривают, потом расстреляют. За теми кустами, прикинь? На твоем месте тоже интеллигент сидел. Теперь вообще мертвый. Где интеллигент? В котловане. Расстреляли.
- Вряд ли все так плохо, - вдруг возразил старик. - Потому, дело поставлено правильно. Грубовато, почти на грани войсковой операции, хотя и довольно сносно. С вертолетом, понятно, случилась беда. Потому, здесь чересчур много военной, да и разной другой техники наворочено. Потому, накладки случаются у всех, всегда. Порядок и воля у руководства есть, это ведь главное.
- Вообще на широкую пятку живем, - подтвердил бородач. - Жрем, что подадут. Борщ разинутым валенком хлебаем. Гадские сволочи уцепились и держат взаперти. Лишний стакан не нальют, сволочи.
- У меня информация об одном остывшем.
- Остывших у нас полно. Никому мертвые вообще не нужны. Прикинь? Дуралей ты, интеллигент. Хочешь с лейтенантом познакомиться? Толстая бабища, с пулеметом шастает, с красной папочкой. Бумажки. Справочки. Вообще документики. Выслушает, запишет показания. Потом передаст за подписью белобрысому гаду. У гелобрысого бада беседы, вообще, короткие. В расход, прикинь? Топай, интеллигент, за кусты. Подписывай свое чисто сердечное признание, гад. Получай пулю.
- Стоило бы заметить, бюрократов теперь везде хватает. Давеча пришел в пенсионный отдел Ленинского района с незначительным вопросом. Заставили заявление написать. Два месяца потерял, на вопрос не ответили. Потому, бюрократы. Окопались, спрятались от народа, бездельники. Майоры при входе торчат, охраняют тунеядцев на государственной службе. Стоило бы заметить, последние двадцать лет в Москве только и делают, что плодят бюрократов. Бессовестная каста бездарных недоученных юристов в почете. Лес, навоз, нефть, все продают. Потому нелегко, не забывая себя, обеспечить питанием колоссальную армию иждивенцев, созданную для прикрытия собственной вражеской подрывной деятельности.
Угрюмый, темный, с черными, близко посаженными глазами бородач противно скривился, приподнялся со стула, нависая над собеседником:
- Прикинь, ты, сволочь. У меня жена в пенсионном отделе вкалывает.
- Согласен, - поспешно сказал старик. - Потому, нечего ходить по кабинетам, занятых людей зря тревожить. Стоило бы заметить, пусть спокойно работают, дел и без всяких посетителей невпроворот. Потому, происходит строительство вертикали власти, а это, к счастью для страны, навсегда. Слышали свежую шутку? Важная фигура сказала, пока она ходит на работу, Ленина из мавзолея не вынесут. Народ моментально все переделал. Дескать, сам Ленин пообещал, что пока он в мавзолее лежит, за красной стеной останется нынешнее руководство.
- Ты, гад... Ты, вообще... коммунист... Как что ты тут сидишь, сволочь? - угрожающе произнес бородач, хватая старика за плечи. - Прикинь, ты, дуралей. Да я... Ты, гадский гад... Да я... Ты бы, сволочь, без нас, без матерых капиталистов, до сих пор в очереди за талонами на водку торчал. Ты...
Старик поперхнулся, хлопнул себя ладонями по коленям.
- Согласен! После Брежнева пришла первая власть, которая серьезно работает. При капитализме жить сразу стало лучше. С вами, с капиталистами, жить весело. Без чиновничьего аппарата, стоило бы заметить, не существует прогресса в принципе. Но, стоило бы заметить, внимание рабочему классу необходимо увеличить. Гегемон мы уже проходили, больше не требуется. Давать в обиду тоже не следует. Потому, работу всем и каждому, зарплату без обмана.
- Прикинь. Вообще, без обмана, - пьяно грозя пальцем в никуда, повторил бородач, грузно падая обратно на стул.
Наконец-то, с таким невероятным трудом найдя безопасную тему, старик прибодрился:
- Бизнесменов пора прижать. Проверки их не устраивают. Уморились. Ничего, не помрут. Привыкли жировать за счет рабочих. Кредиты без возврата кому? Бизнесменам. Налоговые каникулы кому? Бизнесменам. Потому, рабочий человек за все, за всех заплатит и промолчит. Потому, говорить некогда, начальство работу требует.
- Прикинь, племянник, вообще бизнесменом трудился. Пока жила не лопнула.
- Согласен! Стоило бы заметить, об этом и ведется речь, - мгновенно подхватил старик. - Потому, бизнесмены, подлинный оплот нации. Кто налоги платит? Бизнесмены. Берлин кто брал? Бизнесмены. Кто работал от простыни до кровати, поднимал нашу страну после отмены татарского ига? Бизнесмены. Кто в итоге поставит мировую экономику на колени и надает ей по щекам пачками никому не нужных долларов?
- Вообще, обнаглели... Вообще, прикинь, интеллигент. Расстреливать пора. Проходу нашим не наливают в мировой экономике, - медленно проговорил явно запутавшийся бородач.
- Стоило бы заметить, вы верно подытожили. Но не все учитываете. Потому, вызывает глубокое сожаление ваше определение врага. Враг, отнюдь не Соединенные Штаты, созданные как простой полигон для зарабатывания баснословных состояний на людях, одурманенных реальностью, подконтрольной талантливым психологам. Потому, Россия долгими веками воюет с совершенно иной страной, и это не Польша, не Швеция, не Турция, не Австрия с Венгрией, не Франция, не Финляндия, не Германия с Японией, не Китай.
- Прикинь, не Турция... Вообще...
Внезапно обнаружив в угрюмом недалеком собеседнике удивительно благодарного слушателя, старик воодушевился еще сильнее:
- Вы, разумеется, возразите. Дескать, окружение военными базами, порабощение союзников, захват бывших республик, оптовая покупка правительств происходит под присмотром известно кого. Согласен. Согласен с вами полностью. Стоило бы заметить, на границах России под копирку создается геополитическая ситуация сорок первого года прошлого столетия. Корея, Вьетнам, Афганистан, насильственно объединенная Германия, Югославия, Чехословакия, Иран, Ирак, та же Сирия. Везде и всюду отличились агрессоры. Потому, фразы о вероятном противнике и кованом сапоге гнусной американской военщины снова в ходу у отечественных журналистов. Совершим экскурс в прошлое. Чем дальше в лес, тем гуще растет липа для белых тапочек и развесистей становится клюква. Потому, опять будем бить врага на его исконных закабаленных территориях. Крайне актуально, очень по-американски построить авианосец на заемные средства и отдавать долги прицельным бомбометанием по городам кредиторов. В этом вся стратегия, натиск, смысл бытия. Только стоит ли обращать внимание на врага, которого выставляют напоказ? Потому, если вас кусает бешеная собака, вы станете воевать именно с челюстями безумного слюнявого пса?
- Согласен. Стоило бы заметить, челюсти больной собаки пострадают первыми при любом раскладе. Голова продержится ровно столько, сколько потребуется для деловитого отступления мозгов со всем нажитым и награбленным. Стоило бы заметить, потому они и мозги. Сказать, как называется вражеская страна?
- Сашка Марков тоже в бутылке мне рассказывал... Анадырь, холодное место на географии, - невпопад произнес бородач, сильно качнулся и натуральным мешком упал со стула.
Расстегивая ему ворот рубахи, старик замахал свободной рукой перед разом побагровевшим лицом бородача.
Слабый приток воздуха произвел мгновенное магическое действие. Беспомощный, странно-веселый, сейчас бородач напоминал младенца: лежа, наслаждаясь простым лежанием и с громаднейшим бессмысленным интересом таращась по всем сторонам сразу.
- Поднимайтесь. Поднимайтесь, скорее. Стоило бы заметить, в нашем возрасте лучше не налегать на спиртное так активно, - испуганно сказал старик.
- Жила, падаль, во лбу вообще лопнула! - с звериным, с невероятным диким восторгом сообщил бородач, переворачиваясь на манер рыбы, очутившейся на берегу. - Прикинь, как белобрысая гадская сволочь здесь спаивает честный трудовой народ!
Лицо и рубашка у него были практически одного цвета, глаза выделялись на фоне обширной коллекции пуговиц лишь своими размерами.
- Согласен. Потому, меру нужно знать.
Кое-как укрепив пострадавшего на стуле, старик сел рядом, отдуваясь после сделанных усилий. Навес над головами людей дрогнул, по борту отдыхающего рядом грузовика скользнула зыбкая черная тень. Отделившись от машины, призрак бесшумно скользнул к котловану, растворяясь в свете прожекторов.
Ветер трогал стену палатки, словно проверял ее на прочность, но, зная собственную силу, все-таки опасался разрушить жалкую постройку до основания. Услышав приближающиеся голоса, маленькая сморщенная старушка приподнялась со стоящих на каталке медицинских носилок.
Ожидая приход врача, Ирина Петровна ошиблась. В палатку с железным грохотом ввалились четверо солдат, затаскивая окровавленное, изломанное, истерзанное тело Георгия. Грубо швырнув то немногое, что осталось от Торопова на шаткую неудобно-высокую больничную койку, военные зашумели снаружи, воодушевленно обсуждая подробности ночного боя.
Внезапно вояки, ни одному из которых сегодня не довелось лично увидеть в прицеле противника, разом умолкли.
Спустя секунду в палатку настоящим ураганом ворвался Загорелый Паук. Лишь мельком взглянув на Георгия, он подошел к старушке, бережно взял за руку.
- Как ваше здоровье, милейшая Ирина Петровна? - с искренним сочувствием спросил Загорелый Паук.
- Уже лучше, внучок, - тихо ответила бабушка. - Там ничего не изменилось?
- У остывших? У остывших без новостей. Прошу прощения за прямоту жесткого слога, возможно, теперь так и будет. Увы, без малейших изменений.
- Мой старик тоже без изменений?
- Увы, да. Ирина Петровна, невозможно вас обнадежить.
- Надежда нам уже дана. Мертвые просто так не пойдут.
- Наверное. Не беспокойтесь, Ирина Петровна. Итак, обещаю вам. Обязательно присмотрю за вашим мужем.
- Спасибо вам за заботу о нас. Вы хороший человек.
- Увы, Ирина Петровна, - горько вздохнул Загорелый Паук. - Если бы вы знали, насколько я плохой и насколько мерзкий человек. Итак, типичный болван на шарнирах. Мне нельзя доверять людей. Ура, черепки, ура, ржавые механизмы, ура, древние развалины в безжизненной пустыне. К людям не подпускать. Только что я приказал обыскивать мертвых, и сам, ожидая найти ответы на вопросы, увы, с воодушевлением ничтожного таракана начал первым. Как же мне гадко... как все худо нынче связалось...
- Приказали, значит, нужно для дела. Остывшим все равно.
- Зато мне далеко ни все равно. Ирина Петровна, никакими мечтаниями о добрых необходимых делах невозможно оправдать... Увы... Увы. Ирина Петровна, вам бы в больницу.
- Зачем вам лишние хлопоты? Врач еще уколы сделает, тогда старуха пойдет к старику.
- Пойдете, обязательно пойдете, - подтвердил Загорелый Паук, не вполне осознавая смысл произнесенного. - Однако на сегодня ваше дежурство закончилось. Ирина Петровна, вы не передумали? Не хотите в Новосибирск, в клинику, к лучшим специалистам? Итак, вертолет возможно отправить буквально через несколько минут. В местном аэропорту у нас постоянно дежурит пассажирский лайнер. Если по какой-то причине отпадает Новосибирск, выбирайте любую больницу страны, континента, мира.
- Не передумала, - еле слышно ответила бабушка. - Нельзя мне лететь. Старик дожидается.
- Хорошо, Ирина Петровна. Однако, вам здесь не вполне удобно. Увы, комфорт ниже минимального. Судите сами. На объекте единственная медицинская палатка...
- Почему, внучок, остывших люди назвали остывшими? - спросила старушка.
Сделав попытку улыбнуться, Загорелый Паук вздохнул, пробормотал что-то почти невнятное и явно совершенно чужое о понижении температуры тела, метаморфозах, внутренних преобразованиях организма, остановившихся биологических процессах остывших. Никогда еще роль несерьезного легковесного молодого руководителя не давалась ему так трудно и так неуспешно.
- Остывшие остыли к своей прежней жизни, - произнесла бабушка. - Внучок, не разлучай нас, старых. Не собирайся даже. Слышишь?
- Договорились, Ирина Петровна, - поспешно подтвердил Загорелый Паук. - Итак, у вас комната с подселением. Прошу прощения, пока не могу вам представить нового соседа. Возможно, в дальнейшем. Предположим, завтра.
- Разве он живой?
Собираясь еще что-то сказать, Загорелый Паук запнулся, принялся потирать ладонью ладонь. Прямой взгляд усталых добрых глаз старушки смущал его до крайней степени. Встречаясь с прямым взглядом бабушки, Загорелый Паук всякий раз отворачивался.
- Уважаемая Ирина Петровна, - нетвердо начал он. - В вашей палатке вскоре случится небольшой консилиум. Если вы не возражаете, я попробую обеспечить вам некоторую, чисто туристскую приватность в невозможно простецкой палаточной жизни.
Не дожидаясь ответных слов, Загорелый Паук суетливо разблокировал колесики каталки и передвинул неподвижно лежащую бабушку в угол. По-прежнему избегая смотреть на безропотную, абсолютно беззащитную старушку, он заботливо перекрыл часть палатки короткой переносной шторкой, тщательно проверил, чтобы ножки нелепого устройства получили достаточно твердую опору. Когда Загорелый Паук вернулся к безжизненному телу Георгия, глаза его были наполнены слезами.
Юркий кран поднял из длиннющего кузова грузовика изогнутую плавной дугой балку, аккуратно положил на землю у котлована. Цокая каблуками, стропальщик пробежал по полосе стали, снял петли строп с крюка. Вытянув тросы, стрела крана вернулась к длинномеру за следующей конструкцией. На другой стороне ямы солдаты вручную, щебеча как объевшиеся хлебных крошек птицы, разгружали светлые, довольно большие и легкие листы.
Группа рядовых под предводительством громкоголосого сержанта, упорно не снимающего бронежилет, завершала обыск остывших. Почти каждый мертвый человек в котловане получил на левую сторону груди круглый ярко-красный значок с тремя черными цифрами порядкового номера. Папка со списками найденных у остывших вещей распухла до состояния, когда ее с великой радостью могли принять в любой профессиональной бюрократической организации. Аккуратные, тоже пронумерованные коробочки с обычнейшими предметами современного быта вереницей утекали в голубой вагон командного пункта.
- Живее, ленивцы! За это там майора дадут. Шевелись, твою троюродную тетку! - покрикивал сержант, энергично выворачивая карманы очередному остывшему.
Подчиненные устали от, наверное, необходимой, но жутковатой и не слишком чистой работы. Для многих психологическое давление оказалось слишком велико. До сих пор ничего подозрительного у остывших не нашлось и военные перестали считать задание сколько-нибудь важным.
Между створками наполовину прикрытых ворот появились две фигуры. Патрульные сделали шаг по направлению к вновь прибывшим, остановившись на половину пути. Оба входящих на объект были остывшими. Коренастый, лысоватый мужчина в удивительных желтых ботинках, размеренно двигался впереди. За ним, чуть поодаль вышагивал человек в строгой форме полицейского и погонами подполковника.
Новые остывшие обогнули патрульных, сильно сбавили шаги на спуске и, повернувшись лицами, как остальные мертвые люди, неподвижно замерли на дне котлована. Неизвестно откуда возникший Помощник Хищника провожал остывших. Дождавшись, когда оба остановились, широкоплечий парень самым нескромным, пристальным и внимательным образом оглядел полицейского, зачем-то тронул остывшего за погон. Помощнику Хищника пришлось полностью вытянуть вверх руку, настолько высок оказался подполковник.
- Троюродная тетка! - позвал Помощник Хищника. - Бегом в медицинскую палатку, доложи начальству. Скажешь, прибыл подпол. В смысле, мы именно его ищем по всей стране. Подпол тот самый. Уяснил?
- Там тот самый подпол. Твою троюродную тетку, - подтвердил сержант.
Массивная, крупная, действительно гигантская фигура полицейского внушала почтение. На суровом, благородном лице застыла тень очень странного, совершеннейше необычного для остывших выражения, словно в последний миг своей простой земной жизни этот человек смеялся.
Булькая, кружась, звякая и шурша, непроницаемая враждебная вода окружила материнской теплотой Георгия, с нежной дерзкой настойчивостью утаскивая за собой в непроглядно-белоснежный космос. Торопов сейчас словно бы плыл в бурливом свирепом потоке, вьющемся между острых зубов камней, но вместе со стремительностью сумасшедшей скорости, чувствовал плавное покачивание, словно нежился на мягкой спине бескрайнего гладкого моря. Неестественная нечеловеческая двойственность ощущений дополнялась неестественной мыслью о себе самом, как о части чего-то крупного, неделимого, слитного, цельного, единого, выполняющего задание воистину вселенской важности; вроде дыхания, чтения, выверенного высокоточного сердцебиения, ходьбы, переваривания пищи, взгляда на солнце, домашнего разговора с женой.
- Мой друг, вы хорошо помните лабиринты подземной реки, пещерную страну на Алтае? - негромко зазвучал незнакомый Георгию голос откуда-то из бесконечной гулкой пустоты. - Тогда вам посчастливилось открыть саркофаг, этот проклятый хрустальный куб?
- Возможно удалось, господин доктор, - очень издалека, из другой галактики ответил Загорелый Паук.
- Вы не скажете. Конечно, вы не скажете. Сейчас, здесь... Признаться, ни тогда, ни на танкере без экипажа, ни в лесу под Владивостоком... даже в Якутии, на той страшной рыжей плеши, покрытой проклятым ядовитым ягелем, я не испытывал... подобной... подобной... растерянности в мыслях. Растерянности в мыслях, верно. Признаться, мой разум пасует перед нынешней загадкой. Мой друг, все сводится к мрачному средневековому колдовству.
- Милый моему сердцу Сережа тоже склоняется к мысли о магии, однако не забывая своих обожаемых инопланетных захватчиков.
- Сергей близок к истине?
- Итак, вы предполагаете, в близлежащих домах сидит, обложившись соответствующими фолиантами, ингредиентами и заклинаниями, обыкновенный доморощенный колдун?
- Мертвые не ходят. Мертвые не пишут записок, мой друг. А еще это... этот... демон? Страшное невообразимое существо в котловане, появившееся неизвестно откуда. Вы уже собрали сведения об авторе записки?
- Немного есть, господин доктор.
- Почерк в записке нельзя назвать страшно красивым. Хотя, учитывая, что писать пришлось на весу, разборчивый, уверенный, очень четкий. Раньше... При жизни... Прежде ей доводилось много писать от руки. Например, как врачу в поликлинике.
- Кроме вас, в природе нет врача с разборчивым почерком. Господин доктор, она работала учителем в средней школе.
- Вызывает уважение, мой друг.
- Возможно. Итак, пусть ваш разум не пасует. Разберемся, господин доктор, дайте только время.
- Вы уверены, время нам дадут?
- Не дадут, возьмем сами, - решительно, даже с напором сказал Загорелый Паук. - Отберем, попросим, отвоюем, договоримся. Времени у нас предостаточно!
- Пожалуйста, тише, мой друг. Вы в медицинской палатке, а у меня не один пациент.
- Разрешите, я хотя бы перевяжу раны пострадавшего, выставлю раздробленные кости, наложу добротный гипс. Признаться, в данной ситуации мне сложно стоять, опустив руки по швам в ожидании ваших приказаний. Он, разумеется, не жив, но ведь и не мертв. Разрешите?
- Пока нет необходимости, господин доктор.
- Значит, вы считаете, наш молодой человек тоже станет остывшим?
- Абсолютно убежден. Наш молодой человек справится без какой-либо помощи со стороны.
- Тогда он станет не обычным остывшим. Исключением из общего правила. Вторым исключением, мой друг. Первым исключением останется женщина, написавшая записку.
- Повторюсь, абсолютно убежден. Больше того, предполагаю нашего молодого человека, если не ключевой фигурой во всем происходящем, то одной из главных. Сильно беспокоит меня, однако, иное. Организация нападения. Настолько точно выбрать место и время для проведения операции невозможно, не имея достоверной информации. Каким, собственно, образом противник выяснил, причем едва ли не раньше нас, насколько важен молодой человек? Каким образом противник выяснил раньше нас, что он станет остывшим?
- Мой друг, вы так уверено ставите вопросы. Между тем, картина не ясна. Последние часы приборы, действительно, фиксируют глубокие изменения обычной картины смерти. Для человека, из изорванного тела которого извлечено четырнадцать осколков и восемь пуль, данные просто феноменальны. Признаться, я начинаю поддерживать вашу точку зрения... Хотя... Позволите задать нескромные вопросы?
- Прошу вас, господин доктор.
- Мой друг, вы не связываете феномен остывших с теми миллиардами миллионов тонн радиоактивных отходов, уже десятки лет ввозящихся из-за границы?
- Данная тема возникла и рассматривалась в числе первых. Информация не доступна. Более того, господин доктор. Нам откровенно ясно дали понять, нежелательно даже простое упоминание о хранилищах отходов на территориях Сибири. Итак, никаких радиоактивных отходов в Россию не ввозится. По железным дорогам страны не колесят защищенные вагоны. Никаких действующих хранилищ в Сибири нет. Старые закрыты, опечатаны, безвредны, полностью безопасны. Стоп. Темы не существует.
- Остывшие случайным образом выбрали готовый котлован? Или яму на окраине спального района Кемерово подготовили для особых нужд, по специальному распоряжению?
- Насколько мне известно, строительный котлован выкопали еще летом позапрошлого года, - ответил Загорелый Паук. - Итак, никто не планировал, что тривиальная стройка обыкновенного сибирского города вдруг понадобится остывшим.
- А сам феномен остывших? Кто-то приложил руку к началу исхода? Реально, физически, без чтения заклинаний и ментальных путешествий в нелепые магические дебри?
- Вы называете феномен остывших исходом?
- Действительно, мой друг, крайне неудачное, даже издевательски-оскорбительное слово. Предпочтете термин... Организованная эпидемия специфического характера?
- Увы, господин доктор, далеко не в первый раз приходится констатировать, ваша вера в теории заговоров поразительно сильна, - с театральным ироничным вздохом произнес Загорелый Паук. - Судите сами. Ведать не ведаю, когда вы спелись с господином капитаном, однако оба часто поете, будто тренированный до гениальности грузинский хор.
- Каков окружающий мир, мой друг, такова и людская вера. Минуту назад вы сами рассказали странную историю о всем известных засекреченных несуществующих радиоактивных отходах.
- Прошу прощения, о чем? Невозможно рассказывать о том, чего нет, господин доктор.
- Почему выбрано именно это время, именно это место? Почему остывшие появились именно сейчас, именно здесь? Почему Россия, Казахстан, Китай, Монголия? Почему Сибирь и Дальний Восток? Почему именно Кемерово? Почему в котловане собрались именно эти люди?
- Случайный, внесистемный, активно ненаправляемый процесс, господин доктор. Стоп, господин доктор. Вы в тупике. Остывшие представляют собой неоднородный пласт современного общества. Итак, уже проведя некоторые статистические исследования, возможно заключить, что возраст, состояние здоровья, социальный статус, физические, психические возможности и умственные способности у всех остывших были глубоко, иногда чуть ли не диаметральности разными.
- Все люди, оказавшиеся в котловане, умерли своими смертями. Остывшие, мой друг, вышли из многих населенных пунктов, встретившись в единой точке. Лишь на этих фактах выстраивается стройная система взаимодействий, поглощающая любое число переменных. Дальше, еще больше совпадений и, если позволите, избирательности в действиях. Вы заметили, например, среди остывших нет увечных? Вы обратили внимание, никто из погибших в ночной перестрелке у ворот вашего объекта не стал остывшим?
- Кроме нашего молодого человека.
- Верно, мой друг. Кроме нашего молодого человека. Хотя и он пока еще не остывший.
- Продолжайте. Продолжайте, господин доктор, - предложил Загорелый Паук. - Если возможно, без омутов корреляционного анализа, пожалуйста. У меня ведь нет в запасе акваланга. Итак, к чему вы клоните, господин доктор?
- Возможно, здесь... глубоко под проклятым котлованом существуют какие-нибудь... Какие-нибудь разветвленные коммуникации, например, равные по сложности алтайским пещерным лабиринтам?
- Ура, здесь не может быть пещер. Метрах в двадцати от объекта проложен, надеюсь правильно выразиться, коллектор ливневой канализации. Мне объяснили, бетонные трубы большого диаметра отводят с городских улиц дождевую воду. Итак, технически, достаточно сложное сооружение?
- Признаться, я совершенно не это имел в виду.
- Тогда, о чем вы? Господин доктор, не поспеваю за ходом вашей мысли.
- Особые сооружения, магнитом притягивающие остывших... Или... Или, производящие остывших на расстояниях тысяч километров?
Загорелый Паук сердито хмыкнул:
- Стоп, господин доктор. Стоп. Итак, теперь я вас понял. Под котлованом остывших находится секретный правительственный бункер, подземная лаборатория тайной могущественной организации, занимающаяся исключительно выведением сверхсильных сверхпослушных сверхвоинов. Черные колдуны на государственной службе, невозможно приятная притягательная шутка. Однако, не смешно. Увы, грустно, господин доктор. Прошу прощения за грубость слога, это старания киностудий, обыкновенных клизм для мозга, перегретого сложностями настоящей действительности.
- Мой друг, не стоит упрощать.
- Господин доктор, пожалуйста, оставьте тему, - попросил Загорелый Паук. - Никто не предугадал появление остывших. Феномен возник без малейшего участия невнимательных сотрудников засекреченных лабораторий, вражеских спецслужб, или, возьмем повыше, религиозных фанатиков. Первое, что я сделал, лишь заглянув на территорию вверенного нам объекта, встретился с местными коллегами. Итак, под котлованом ничего нет.
- Очень древние шахты?
- Снова не смешно. Шахта, как предприятие по добыче чего? Корней? Воды? Земли? Камней? Соли? Черт возьми, глины? Угольный пласт здесь отсутствует. Отсутствует физически, как класс. Земля не была тронута руками, щупальцами или пластинчатыми клешнями на протяжении миллиарда лет. Абсолютно естественное строение, подтвердили кемеровские почвоведы, геологи, маркшейдеры. Возможно, вы считаете, мнением ведущих специалистов горного дела из столицы шахтерского края лучше пренебречь?
- Миллиард лет, лишь безумно страшная цифра с известным количеством проклятых нулей. До обозначенного вами периода планета прожила, минимум, вчетверо дольше.
Загорелый Паук помолчал, прислушиваясь к мерному, даже умиротворяющему гулу вертолетов, кружащих где-то поблизости.
- Прошу прощения, господин доктор, - наконец заговорил он, - данные категории знаний, увы, вне поля моей компетенции. Стоит заметить, однако, что на участке Притомского проспекта близ жилых комплексов "Цветной Бульвар" и "Родные Просторы" постоянно происходит масса автомобильных аварий. Как правило, жертв нет, однако техника страдает до чрезвычайности сильно. Одна из катастроф, относительно крупная, случилась буквально вчерашним вечером. Речь идет о столкновении десятков машин, господин доктор. Представьте себе, по счастливому совпадению никто не пострадал всерьез.
- Вот видите. Вот видите, мой друг. Еще один весомый аргумент в поддержку закономерности всего происходящего. Всего, всего, всего в обширном комплексе. Добавьте сюда еще страшное чудище и абсолютно убойный факт последних часов. Записку остывшей. Вы уже расшифровали послание?
- Над этим работают специалисты. Считаете, послание зашифровано? - спросил Загорелый Паук.
- Не допускаю иной мысли. Например, кого остывшая имела в виду? Кроме легко узнаваемых персонажей Гоголя, естественно.
- Вам важно узнать?
- Страшно интересно узнать, мой друг.
- Извольте. Остывшая имела в виду вашего пациента.
- Моего пациента? Значит он Торопов, ваш подчиненный, погибший в результате травм, полученных при взрыве бомбы?
- Противопехотной мины, господин доктор. Ура, Георгий Григорьевич Торопов не в числе моих подчиненных. Дезертиров у нас нет.
- Он не ваш... Потрясающая информация... Мой друг, значит он и есть Торопов, упомянутый в записке... Торопов не из ваших... Признаться, страшно неожиданная информация.
- Общаясь с господином Тороповым, я несколько раз слышал поговорку о Георгии Григорьевиче Торопове, торопящемся по тропинке. В записке не шифр, господин доктор. Элементарная, не несущая сакральный смысл поговорка.
- Признаться... Так остывшая и Торопов прежде были знакомы?
- Возможно.
- Знакомы, мой друг, конечно, знакомы. Поговорка в записке имела единственной целью утвердить данный факт в наших умах.
- Возможно, - сухо повторил Загорелый Паук. - Возможно еще и то, что болвану на шарнирах предназначено поработать почтальоном, доставив письмо остывшей адресату. Торопову.
- Мой друг, пожалуйста... разгласите еще один важный государственный секрет... Бой случился из-за... атака предпринималась ради захвата моего пациента?
- Возможно, господин доктор.
Послышался шорох, шум, затем стремительно нарастающий, очень нескромный стук каблуков.
- Разрешите! Там полицейский подполковник! О котором вы там говорили! Вроде там прибыл! - отрывисто произнес третий голос.
- Тише, тише, господин сержант. Нашли Аурелиано Буэндиа, троюродная тетка? Молодцы. Срочно проводите его к командному пункту, - распорядился Загорелый Паук. - Давно пора туда перебраться. Надеюсь, милейшая Ирина Петровна не будет в обиде на наш безобразно затянувшийся консилиум.
- Не могу.
- Почему не можете, троюродная тетка? Больше не мечтаете о майорских погонах?
- Подполковник вроде там мертвый.
- Не понял, господин сержант... Мертв?
- Мертв.
- Как это случилось?
- Не знаю. Умер вроде сам собой. Подполковник там сам пришел.
- Подполковник... Подполковник остывший?
- Мертвяк. Вроде конец. Теперь там. В котловане, там, с мертвяками.
- Увы, господин сержант... Увы, невозможно... Тогда не он, не Аурелиано Буэндиа. Итак, господин сержант, продолжайте искать... Хотя... Стоп. Стоп, троюродная тетка. Документы при нем?
- Подпол только пришел. Там его вроде еще никто не обыскивал.
- Живо к подполковнику. Доктор, прошу прощения, вынужден...
Замораживая стремительно улетающие вдаль голоса, липкий чернильный космос подхватил Георгия на холодное крыло. Булькающие, звенящие металлом водовороты продержались дольше других звуков, но вскоре и они заледенели в единой вопящей, клокочущей ноте. Мрак и тишина, кричащее безмолвие и вечная блистающая ночь несли Торопова сквозь кошмарные бездны расстояний, жадно проглатывая световые годы между стуками снова, пока очень неохотно начинающего биться сердца.
Над котлованом висела узкая дуга стальной конструкции, середину которой поддерживал на тросах кран. У грузовика с крупнокалиберным пулеметом в кузове свирепо трещали несколько сверхновых звездочек электросварки, соединяя воедино части другой металлической дуги. Не меньше дюжины строителей возились, подготавливая гибкие светлые листы для какой-то предстоящей операции.
Получив приказ, Помощник Хищника немного помедлил и с явной неохотой, все время останавливаясь, оглядываясь на Загорелого Паука, принялся обыскивать остывшего, при жизни служившего в кемеровской полиции. Со стороны некрасивая сцена выглядела так, словно молодая неопытная обезьянка пытается забраться на нижние ветви громаднейшего дуба, только удается ей это чрезвычайно плохо.
- Ничего у него нет, - проворчал Помощник Хищника.
- Сережа, пожалуйста, сделай, - тихо произнес Загорелый Паук. - Мое сердце уже не выдерживает.
Кобура оказалась пуста. Документов у подполковника не нашлось. В карманах, кроме листка, косо вывернутого из ученической тетради, вообще не отыскалось ни единого обломка спички.
- Больше ничего нет у подпола, - молодцевато сообщил Помощник Хищника, радуясь завершению необходимой, хотя и до омерзения неприятной операции.
- У кого, господин капитан? - болезненно скривился Загорелый Паук.
- В смысле, у нашего подполковника.
На листе было всего несколько строчек, написанных красными чернилами:
ЗаторОпился по
трОпинке для горемычных
торОпящихся
ТОропыг
Прочитав записку, Загорелый Паук с силой провел ладонью по своему лбу, прикрыл глаза.
- Уже две записки. Вертикаль из букв "О". Чехарда с регистром. Если поставить одну записку в середину другой, получится поговорка Торопова. Аркадий Рафаилович прав. Записки для нас. Нет сомнений. Тот самый полицейский подполковник. Записки, очевидные подсказки, дорожки из хлебных крошек, - тихо произнес он. - Не случайность, явный умысел. Совет труда и обороны. Черт возьми. Организованная эпидемия специфического характера. Невозможно. Чистая физика. Пространство и время.
- Магические захватчики. Такой фикус-пикус. В ближайших домах сидит с биноклем...
- Стоп. Не продолжайте, коллега. Итак, розыски полицейского подполковника прекратить, - решительно распорядился Загорелый Паук. - Сделать снимки остывших. Конкретно, фотографию женщины, написавшей первую записку и, конкретно, полицейского. Выяснить о людях все, что возможно выяснить. Интересуют любые детали. Приоритетно продолжать поиски данных о Георгии Григорьевиче Торопове, мужчине лет тридцати, возможно, тридцати пяти, проживающем с супругой в жилом комплексе "Родные Просторы". Выполняйте.
Молча развернувшись, Помощник Хищника помчался из котлована с такой скоростью, что из-под подошв его обуви полетели комья глины. Проводив широкоплечего парня задумчивым отсутствующим взглядом, Загорелый Паук обернулся к полицейскому.
По нынешним российским временам, подполковник, не слишком благородное звание. Пожалуй, даже незначительное до невзрачнейшей серости. В районных прокураторах, судах, налоговых инспекциях и всех других чиновничьих заповедниках при входе, простыми сторожами дежурят большими группами капитаны. Связями со средствами массовой информации заведуют не всегда красивые, но образованные и иногда подозрительно молоденькие полковницы. Дела по несовершеннолетним преступникам ведутся майорами, а на должностях тривиальных участковых сидят полковники, причем парами. При таком отношении руководств ведомств к звездам на погонах своих подчиненных, звания стремительно обесцениваются, и не только в глазах обывателей.
Подполковник, неподвижно стоящий среди остывших в котловане, происходил, как будто, из давным-давно прошедших времен по-настоящему гордой и по-настоящему достойной страны. Надменное лицо, прямая спина, громаднейший рост, выправка подлинного кадрового офицера, развернутые широченные плечи говорили о большой физической силе, несгибаемой воле, развитом чувстве самоуважения, авторитете и даже авторитарности. Одно властное лицо человека яснейшим образом отражало то, что он привык и любил командовать, не терпел непослушания, знал цены словам, решениям, приказам, ошибкам, промедлению, потаканию личным слабостям. Этот неординарный кемеровский полицейский подполковник, мертвым среди мертвых выглядел так, словно дома, в шкафу у него висел заслуженный адмиральский мундир, украшенный всеми существующими в природе наградами, честно оплаченными собственной кровью.
- Разрешите? - спросил сержант, который уже некоторое время нерешительно мялся поодаль.
- Что вам, троюродная тетка? Майорские звездочки?
- Надо там пришпилить. Вроде мертвяк у нас не пришпиленный.
- Остывший, - облегченно согласился сержант. - Остывший, последним пришел.
- Последний... - повторил Загорелый Паук. - Вы сказали... он последний? Черт возьми. Если первая в мире остывшая пишет записку, а подполковник и Торопов замыкающие, причем у одного из них тоже обнаружена записка... Процесс явно направляется твердой рукой и процесс явно переходит к следующей стадии... Стоп. Пришпиливайте, господин сержант. Пришпиливайте, троюродная тетка.
Сержант молча застегнул булавку круглого ярко-красного значка с черными цифрами на левую сторону широченной груди подполковника, затем козырнул и быстро зашагал прочь.
Глядя военному вслед, Загорелый Паук обратил внимание на окружающие бетонную ограду деревья. Ветви, прежде раскачиваемые порывами ветра, ритмично исходящего из котлована, теперь спокойно грелись в лучах солнца. С появлением полицейского подполковника, действительно, что-то изменилось.
- Здравствуйте, драгоценный Аурелиано Буэндиа, - вкрадчиво, с кошачьими, странно-плавающими интонациями в голосе проговорил Загорелый Паук. - Прошу прощения за беспокойство. Вы ведь знали господина Торопова? Своим появлением, увы, вы разрушили все шаткое зданьице доселе имеющейся разгадки тайны остывших. Итак, господин подполковник. Не соблаговолите немедленно объяснить нам происходящее?
Остывший остался абсолютно безучастен к просьбе.
В полнейшей мере осознав, что спонтанная речь прозвучала скорее насмешливо, чем сколько-нибудь почтительно, Загорелый Паук замолчал. Машинально поправив узел галстука и пальцами перебрав застегнутые пуговицы пиджака, он вытянулся перед остывшим. Сложившаяся здесь ситуация до отвращения напомнила Загорелому Пауку эпизод из приключений Нильса Хольгерсона, осмелившегося подшучивать в городе кораблей Карслскрона над королем, неутомимый дух которого мог каким-то образом оживлять бронзовую статую правителя. В сказке исключительно дерзкого мальчишку ростом с молодого воробья, спас от гибели добрейший Розенбум. Сейчас, в котловане на окраине спального района Кемерово, разумеется, не было деревянной скульптуры с трепетной душой бывшего старшего боцмана линейного корабля королевского флота, но не страх заставлял Загорелого Паука застыть, как на параде.
- Прошу меня простить, господин подполковник, - твердо, громко, с очень искренним раскаяньем произнес он. - Господа! Прошу всех меня простить!
Подумав, Загорелый Паук снял с груди полицейского значок и ударом каблука втоптал пластиковый ярко-красный кругляк в глинистую грязь.
Остывший не шевельнулся. Другие остывшие тоже не двинулись.
По бровке котлована торопливо шагал, почти бежал полный, солидного возраста мужчина, придерживая на носу старомодные огромные очки. Заметив его, Загорелый Паук в три прыжка одолел спуск, устремившись навстречу.
- Случилось, господин доктор? Торопов направляется к остальным остывшим? - еще издалека спросил он.
- Нет... Торопов не идет.
- Однако процесс начался, господин доктор? Теперь Торопов остывший?
- Проклятая связь... Признаться... никогда еще столько не ходил пешком... Когда вы наладите... хотя бы обыкновенное... проклятое радио? - сильно задыхаясь, со свистом произнес врач.