Стремительно потемнело. На горизонте, истерзанном пиками рукотворных скал еще сохранялась жалкая светлая линия, но вечер, бесспорно, уже обернулся ночью. Марс приготовился ко сну. Заметно и резко похолодало. На камнях замерцали робкими разноцветными огнями изголодавшиеся по общению лишайники.
Проводив крохотное марсианское светило, Демирий включил люстру, надежно заблокировал изнутри железные ставни единственного окошка, забранного решеткой. С погнутым засовом крепчайшей стальной двери пришлось повозиться заранее и теперь проблем не возникло. Повинуясь умело набранным командам, миниатюрная климатическая установка принялась усиленно нагревать воздух в неуютном железобетонном кубе. Надежная термокуртка мальчика, сотканная из материалов, созданных на основе паучьих генов, пока согревала отлично, только за целую ночь безжалостный Марс мог кого угодно превратить в ледяного истукана.
Проверив работу сконара и отрегулировав прибор так, чтобы самодельное устройство не отмечало на мониторе его владельца, Демирий сел, хлопнул рюкзак по боку и откинулся на него, до скрипа прижимая к стене. Готово. Готово! Хлопоты закончились. Все было продумано на славу и сделано по правилам. Марс, убийственно грозный для приезжих и не особенно ласковый к коренным обитателям, теперь не сможет обидеть рожденного на краснолицей планете мальчика.
В неполные двенадцать лет Демирий по праву считал себя марсианином и опытнейшим путешественником. Отправившись в это, далеко не первое странствие по "Алому Вихрю", он предусмотрел каждую мелочь. Родители, предупрежденные, что сын сегодня останется ночевать у друзей на соседней улице, сейчас не беспокоятся. Все основательно продумано заранее и подготовлено с глубочайшим знанием дел. Для вылазки мальчик даже собрал вполне работоспособный сконар, опробовав технологически продвинутую помесь магнитоэлектрического сканера, лазерного локатора, трассера, радара и гравитационного сонара еще в городе. Пока самоделки только радовали своего умелого создателя. Незамысловатые походные устройства обеспечат светом и теплом убогий бетонный домишко, сообщат сегодняшнему владельцу жилища о малейшем движении снаружи. Осталось лишь удручающе нерадостным образом переждать здесь ночь и отправиться обратно в город.
Прошло полчаса. Ровный, очень слабый гул климатической установки и мерные пощелкивания сконара успокаивали, хотя сна все-таки не было. По бетонной крыше бункера лениво забарабанил редкий дождик, усилился, стал убаюкивать монотонностью звуков и за пять минут совершенно затих. Далекий, исключительно обыкновенный обвал встряхнул здание. В щели ставней пробрались несколько развеселых снежинок. Больше ничего не случилось. Не склонный к безделью Демирий откровенно заскучал.
Кетжай.
Незнакомое, странное слово, вдруг пришедшее на ум мальчику, нисколько не расшевелило его. О том, что теперь, после всех дел и приготовлений, придется томиться ничегонеделаньем до утра, юный марсианин как-то не подумал. Скука. Пожалуй, это было единственное, о чем он прежде не догадался.
Прошел еще час. Сон по-прежнему не закрывал глаза молодого марсианина. Точные, всегда острые творческие замыслы мальчика разленились, расквасились и растеклись до бесформенного состояния, граничащего с неосознанным поэтическим кавардаком, однако сон не приходил.
Дверь.
Нет, дверь он крепко запер и проверил засов. Ставни тоже... Утро не спешит. Утро замерзло. Спор выигран. Евфрат с Енисеем остались в дураках. Рассвет наступит, необходимо лишь подождать, не сдвигаясь с места. Светло. Тепло. Безопасно. Стены толстые. Дверь заперта. Ставни заблокированы. Простое дело. Легкая победа. Простая победа. Легкое дело. Простое...
Унылые, зациклившиеся мысли Демирия вернулись к спору с Енисеем и Евфратом, нахально утверждавшим, что ночью по смертельно изрытым территориям "Алого Вихря" бродят жуткие марсианские чудовища, выползающие из глубочайших нор. Фантастика для откровенных недоумков.
Дверь. Нужно не закрыть. Кетжай. Нужно открыть дверь.
Впрочем, друзья говорили и многое другое. Демирий, металл не только редкий и бесценный, а нестабильный, склонный к внезапным взрывам и выбросам смертельно опасного излучения. Каждый человек, взглянувший на древних монстров Марса, сам становится отвратительным слюнявым чудовищем и обязан до скончания веков бродить по штрекам заброшенных шахт. На всех пространствах впадины Алый Вихрь часто замечают ужасные смерчи, воронки которых имеют неестественные цвета, вплоть до алого. Случается, демирий полностью отключает гравитацию на Марсе, поглощая воздушную атмосферу без остатка. Металл не создала природа. Демирий, это кровь погибших инопланетян. Миллиарды лет назад из космоса прилетел чужой корабль и разбился, столкнувшись с Марсом. При ударе прочнейшая обшивка звездолета расплавилась, став алыми жилками в скалах. Людям осталось добыть драгоценный демирий и вновь отправить в полет, используя для производства космической техники.
Даже не сказки. Даже не глупость. Сказочная глупость.
Потайная дверь. Дверь нужно открыть, кетжай.
Конечно, первые хозяева месторождения демирия не зря потратились на постройку колоссальной стены, бетоном защищая разрастающийся город от ничтожной радиации удивительного металла. Чудищ в "Алом Вихре" нет. Иначе бы их давно нашли и обезвредили. Сам демирий не встречается больше нигде в Солнечной системе по одной простой причине. Только однажды и только здесь создались условия, необходимые для появления демирия, металла алого цвета. Именно алый цвет демирия и его чудесные легирующие свойства, делающие прочнее сплавы для космической техники, навели первооткрывателей на мысль назвать впадину с месторождением металла Алый Вихрь. Современные корабли, в самом деле, летают как настоящие вихри!
В жизни все просто. В жизни все легко. Первопроходцы Марса назвали бесценные залежи по имени естественной впадины. Обыкновенное дело. Элементарная вещь. А саму впадину вообще назвали, как пришлось. Увидели первую алую прожилку в марсианском камне, и придумали название. Неужели тяжело? Никаких тайн в "Алом Вихре" нет. Обычнейшая территория, отнятая у планеты второстепенной важности, развороченная грубыми методами добычи и, в частности, промышленными машинами. Печальные убогие монстры, до скончания веков обязанные жить в старых штреках и, выбираясь на поверхность, пугать подвыпивших прохожих, совершенно не при чем. В жизни все просто. В жизни все легко. Чудес во Вселенной не останется, если хотя бы изредка включать мозги. Знания, отнюдь не трамплин для фантазии. Тягостное невежество делает мир больше, чем он есть в действительности. В действительности вселенная мала. Знания. Знания дают острейшее зрение, прогоняющее тени из любых закоулков человеческого сознания.
Дверь. Дверь. Дверь. Кетжай, дверь.
Зато с малограмотными дурацкими фантазерами хорошо. Без друзей грустно. Ночь длинная. Скучно. Заняться совершенно нечем. Спать не хочется. Входная дверь заперта. Ставни тоже. Бункер неприступен. Кроме марсианского холода и лишайников, некому идти на приступ.
Мальчик усмехнулся. Чудовища. Нестабильный, страшно взрывоопасный металл, открытый исключительно Енисеем и Евфратом! Близнецы Енисей и Евфрат просто любили сочинять, что, разумеется, не делало их плохими друзьями. Слушать рассказы братьев было интересно всегда, только каждый выдумщик должен знать меру. Здесь хозяин Демирий. Хозяин. Полновластный хозяин Марса. Демирий рожден на Марсе. Демирий марсианин, намного больше одиннадцати лет живущий в Демирии. Родители Демирия тоже давным-давно живут в Демирии и занимаются на фабрике, конкретно, обогащением демирия, потом использующегося как легирующая присадка в производстве сверхлегких крепчайших космических сталей. В жизни нет тайн. В жизни все просто. Если Демирий однажды говорит, никаких монстров на Марсе не существует, с этим стоит мгновенно согласиться. Если Демирий говорит, что переночует за ограждением на территории "Алого Вихря" в километрах от города, вернется живым, нормальным и здоровым, с этим не нужно спорить. Однозначно проиграешь.
Кетжай. Хозяин. Дверь.
На сей раз братья зарвались. Понятно, слюнявых туповатых чудовищ не существует. Конечно, победа уже лежит в кармане. Только мальчику не хотелось сейчас праздновать неудачу Евфрата и Енисея. Десятки раз бродя по отвалам и дорогам гигантского комплекса, юный марсианин впервые проводил ночь так далеко от родителей, от друзей, от родного города, от людей.
Дверь. Кетжай. Потайная дверь.
В который уже раз подумав о двери, юный марсианин решительно поднялся.
Погнутый засов, естественно, никуда не делся. Железные ставни не полностью закрывали зарешеченное окошко, оставляя по периметру щели. Даже отблесков огней Демирия отсюда не было видно. Вокруг бункера затаилась марсианская тьма, скрывающая тысячи бездонных провалов, горы металлического лома, вышедшие из строя машины, мертвых роботов, развалины заводских цехов. Осмелевшие огни симбиотических лишайников не прогоняли ночь, беспорядочными брызгами разбившихся звезд мигая на камнях. Казалось, набравшись впечатлений за день, странная помесь ржавого мусора, сухопутных родственников водорослей, марсианской пыли и грибов теперь торопилась поделиться со скалами свежими историями, подслушанными у Енисея и Евфрата. "Алый Вихрь" жил своей нормальной жизнью, нисколько не тяготясь присутствием мальчика.
Чувствуя себя откровенно неуютно, Демирий вновь проверил сконар, внимательно изучив пустой, абсолютно пустой экранчик. Чудовищ не существует. За железобетонной стеной строения никого нет. Если бы мимо старого бункера проползала хотя бы колония светящихся лишайников, прибор отметил бы даже это невыносимо медленное движение.
Время шло. Вернее, время ползло ленивее пресловутых марсианских симбиотов. Ничего не происходило и, еще хуже, никаких ожиданий предстоящего происшествия тоже не возникало. Ни самого крошечного. Ни самого малейшего. Ночь начинала казаться бесконечной... Бесконечной... Бесконечной...
Истомившись бессмысленным хождением от климатической установки к ставням; от входной двери до светильника в виде люстры, подвешенного за крючок в потолке, Демирий оказался в углу крошечного помещения. Когда-то очень давно, еще во времена первоначальной разработки комплекса по добыче демирия этот скучный бетонный бункер использовался как пункт охраны. Затем территория "Алого Вихря" расширилась, обзавелась крепчайшей стеной, а здесь ненадолго расположилась мастерская по несложному ремонту промышленных машин. Наверное, из тех лет в дальней части помещения сохранился шестереночный механизм.
Готовя старый скрюченный домишко к ночевке, молодой марсианин не нашел незамысловатое устройство достойным объектом для своих исследований. Первый же пристальный взгляд прокричал о сделанной ошибке. Торчащие снаружи шестеренки раньше прикрывал кожух, теперь от защиты остались лишь болты, накрепко вделанные в грязную стену. Выходило, прикрепив на валы несколько шестеренок, создатели нехитрого механизма сделали передачу с измененным крутящим моментом лишь для того, чтобы элементарно замуровать зубцы колес в бетон. Анекдот, да и только.
Больше путешествий Демирий любил разбираться с разнообразной техникой. Прекрасно понимая, без практического смысла никто не стал бы устанавливать на стенку механизм, мальчик вытащил из рюкзака походный набор инструментов и быстро очистил отверткой нижнюю часть передачи. Под комками кое-как нанесенного цемента обнаружилась коробочка с электрическими клеммами. Дряхлая, легко крошащаяся штукатурка скрывала зубцы других шестеренок, расположенных уже в нише стены.
Демирий сразу забыл, где и по какой, собственно, причине находится.
Торопливо подготовив кусочки проводов, мальчик снял с крюка светильник, соединил запасные энергоемкости с основной батареей люстры. Юный марсианин заторопился. Подключившись к одной клемме шестереночного механизма, Демирий постоял немного, выравнивая неспокойное дыхание, а затем коснулся проводом другого контакта.
Весело щелкнула искорка разряда. За преградой что-то коротко бухнуло, сильно ударило. Яркость походного светильника убавилась до минимума, восстановилась, снова уменьшилась так, что в наступившей темноте стали видны квадратик экрана сконара и дисплей климатической установки. Отчетливо щелкнул невидимый отсюда контактор, несколько раз брякнув железом. Наконец, загудел пускатель. Со стены ручьем посыпалась штукатурка. Послышался отдаленный скрежет старого электродвигателя, жуткий хруст шестеренок, перемалывающих цемент.
Стена вздрогнула, сбрасывая многолетнюю грязь.
Отлично понимая, насколько несопоставимы мощности устройств, Демирий уловил момент, когда провода разогрелись, а чуть ли не задымившиеся энергоемкости уже готовились расписаться в бессилии. Вспыхнул свет, проникая в узкую щель потайной двери, отступившей внутрь. По бункеру поползла пыль цвета битого кирпича, распространяя запах плесени, сырости, мороза и вездесущих марсианских лишайников. Часть стародавней штукатурки отвалилась со стены, больше не скрывая стальной косяк добротной металлической двери.
Прокравшись в комнату близнеца, Енисей пошел по комнате, прислушиваясь к тишине дома. По своему обыкновению, Евфрат спал, упираясь головой в стену, странно вывернувшись и разбросав руки в разные стороны. Поток подогретого свежего воздуха, льющийся из решетки климатической системы, ерошил его светлые, пожалуй, чересчур длинные для мальчишки волосы.
Зная, что разбудить брата трудно, Енисей не стал церемониться и сразу навалился сверху, ладошкой зажимая рот хозяину комнаты.
- Это ты проснулся? - прошептал он, заглядывая в глаза Евфрату.
- Швш. Уввш. Шшвшв, - зло зашипел в ладонь брат.
- Это ты совсем проснулся?
- Полностью ведь, идиот.
- Это невообразимо хорошо. Между тем, собирайся, - распорядился Енисей, соскакивая с кровати близнеца. - Выходим через пять минут.
Приподнявшись на подушке, Евфрат тупо огляделся, словно мебель, шторы, или, например, матово светящийся столбик виртуального информатора личного нейрокомпьютера могли хоть как-то объяснить ему слова брата.
- Куда выходим? - после паузы спросил Евфрат.
- Это шутка? Это ясно, спасать Демирия.
- Опять спасать?
- Пока он не замерз.
- Кто?
- Это ясно. Демирий.
- Спасать? У тебя ведь ненормальный пунктик, Енисей. С Демирием все в порядке. Замерзнет, проголодается, пойдет обратно в город.
Как часто, или даже постоянно случается, близнецы, идеально одинаковые снаружи, внутри во многом были абсолютнейше разными. За почти двенадцать лет жизни их невидимые различия стали настолько сильными, что понемногу стали влиять и на внешность обоих. Длинные волосы Евфрата, понятно, не делали его девочкой, но сильно смягчали черты лица. Енисей, коротко подстриженный по последней марсианской мужской моде, казался значительно старше брата, выше, шире в плечах. Конечно, лишь казался.
Енисей любил хорошо одеваться, или хотя бы добавлять в повседневную одежду какой-нибудь неожиданный элемент. Принимая любое, пусть самое пустяковое будничное решение, Евфрат всегда отчаянно мучился, спрашивал совета у брата, тревожил родителей, обсуждал возникшую проблему с друзьями, просто вздыхал, вытаскивая на поверхность собственных сомнений дичайшее количество доводов за и против. Евфрат любил поразмыслить, разложить все вещи по полочкам и, предварительно хорошо протерев их тряпочкой, вернуть на прежнее место. Стремительный, относительно жесткий Енисей предпочитал сначала закрыть всплывший вопрос, а затем, ничуть не задумываясь над правильностью сделанного, настойчиво и без туманных психологических затей разгребал последствия.
Демирий обитал на соседней улице, быстро и легко сойдясь с близнецами на почве искренней, до ненормальности, любви к технике. Иногда мальчишки не расставались сутками, только это не означало отсутствие конфликтов. Братья обожали приврать. Демирий уважал подтвержденную вменяемыми фактами истину. Найдя работу на заводе по трансформации демирия и пристанище в Демирии, родители Енисея и Евфрата привезли годовалых детей с Земли, откуда-то из маленького поселения в Сибири. Родившись на краснолицей планете, Демирий в свои годы научился гордиться званиями настоящего марсианина и коренного жителя Демирия настолько, что иногда его высокомерие вызывало серьезное противодействие даже со стороны достаточно мягкого и достаточно уступчивого Евфрата. Нелегкий характер тезки города, первого и наилучшайшего друга близнецов, вообще находился в прямой и опаснейшей конкуренции с нравом Енисея. Наверное, именно поэтому однажды возник глупый спор о марсианских чудищах и сейчас друг находился далеко за монументальным ограждением "Алого Вихря" в милейшей компании смертельного мороза и личных ночных страхов.
- Идея ведь верная. Демирия ведь нужно спасать, - наконец согласился Евфрат, удобнее опираясь на подушку. - Вопрос, спасать от чего? Для начала неплохо выяснить, насколько мы убеждены в своей правоте относительно марсианских животных и...
- Это ясно. Демирий торчит на холоде из-за нашей с тобой дурости. Или лежит где-нибудь с переломанной шеей.
- Наша дурость? Значит, не из-за собственной марсианской спеси он сломал себе шею? Марсианин. Коренной марсианин, все точно знающий о Марсе. Кто из нас предложил поспорить? Он ведь?
Енисей огорченно хмыкнул. По крайне мере, Демирий никогда не отказывался от спора.
- Это невообразимо. Как бы не случилось, мы с тобой дома, в тепле, а Демирий неизвестно где. Дикая территория. Дались нам эти марсианские хищники. Пока мы в городе, какая нам разница? Набросились, довели Демирия, вот он и отправился нам доказывать. Между тем, нам с тобой нужны эти доказательства? Пошевеливайся, мальчуган с грязным носом.
- Сам мальчуган. Мы ведь не вдвоем пойдем?
- Это ясно, вдвоем.
- Там ведь темно.
- Это невообразимо. Когда темно, это время на Марсе называется ночью, - издевательски пояснил Енисей.
- Знаю, идиот. У Демирия ведь с собой наш разрядник.
- Это на чудовищ Марса не действует, - съязвил брат.
- Мы ведь полностью безоружны. Демирий ведь собирался закрыться в старом бункере. Бункер ведь крепкий, - напомнил Евфрат.
- Это не преграда для холода. Идем, узнаем, добрался ли Демирий до бункера. Собирайся. Главное, не забыть захватить конфеты.
- Вдруг мы заблудимся? Ведь за оградой мы только днем бывали.
- Расслабься, мальчуган с грязным носом. Это ясно, сначала обязательно заблудимся. Потом найдем дорогу.
- Сам мальчуган, идиот. Вдруг мы провалимся в яму?
- Прежде чем идти, нужно ведь подготовиться, - сказал Евфрат. - Взять хорошие фонари. Запастись провиантом. Можно сделать новый разрядник. Главное, серьезно обдумать операцию. Вдруг нас атакуют сразу за ограждением?.. Конфеты в походе необходимы... Лучше ведь взять с собой папу... Нет, папа нас не поймет. Вдруг вызовет охрану и отправится за Демирием сам... Куда отправится? Мы ведь не идиоты, не станем рассказывать о старом бункере. Значит, нас обязательно возьмут показать дорогу... Может, лучше разбудить не наших, а родителей Демирия? Считаешь, нам от них достанется за обман? Демирий ведь ночует не у нас...
Поскольку Евфрат, уходя в бесконечные рассуждения, физически по-прежнему не сдвинулся ни на миллиметр, Енисей выхватил из-под брата подушку, швырнул ее в дальний угол комнаты. Мощный юридический аргумент произвел глубочайшее впечатление на обоих братьев. Некоторое время близнецы, насупившись, молча стояли рядом. Затем Евфрат, больше не произнеся ни слова, принялся одеваться.
Накинув собственную термокуртку, натянув сапоги и приготовив теплые перчатки, деятельный Енисей, уже не в силах наблюдать за невыносимо медленными передвижениями близнеца, бесцельно побродил по комнате брата, выудил из его шкафа новомодный узкий шарфик, повязал себе на шею под капюшон. Получилось не изысканно, зато, воистину, неожиданно. Буркнув что-то невнятное про идиотов с разноцветными тряпками, Евфрат не возражал против маленького грабежа.
Сборы все-таки затянулись. Из дома близнецы вышли не через пять и не через двадцать минут, однако по пустой улице пошли очень быстро. Огромная, ужасно массивная тень с жутким ворчанием отделилась от забора соседского сада, шумно двигаясь наперерез братьям.
Несмотря на более чем солидную электрическую нагрузку, энергоемкости выдержали. Теперь люстра работала, как ей и положено, отлично освещая пространство, прежде скрытое за стенкой, на вид, не отличающуюся от остальных. На всякий случай потолкав накрепко застывшую на новом месте дверь, Демирий протиснулся в щель, сразу оказавшись у громоздкого железного стеллажа. На широких полках от пола до потолка лежали части каких-то механизмов, бухты кабелей, хорошо узнаваемые пластмассовые коробки с молекулярными платами, бесчисленные манипуляторы небольших шахтовых андроидов. Поодаль виднелись широкие створки тяжеленых ворот, опечатанных стальными полосами с полностью проваренными автоматами швами. Электродвигатель, оживленный мальчиком после длительного простоя, лежал у двери, рядом со шкафом, в котором рядами висели безголовые, безногие, безрукие корпуса небольших человекообразных роботов.
Здесь было очень пыльно, по-марсиански холодно. Чихая и кашляя, Демирий восторженно размахивал люстрой, разглядывал сокровища на стеллажах, и не верил своему везению. Посчитав, что устаревших андроидов дешевле замуровать вместе с запчастями и инструментами для их ремонта, руководители мастерской гениально просто разрешили возникшую проблему. Другой бы мальчишка скривил нос, увидев нагромождение настоящего хлама, а Демирий был по-настоящему готов кричать от восхищения. Теперь влюбленный в технику мальчик стал единственным владельцем бесценнейшего клада!
Хозяин. Кетжай. Хозяин.
Демирий подумал о себе, как о хозяине настоящего сокровища и заулыбался.
Сгоряча юный марсианин собрался прямо теперь подобрать руки и ноги, соответствующие туловищу андроида, отдыхающего на сборочном столе. Понятно, работа по сборке разумного механизма займет гораздо больше времени, чем какая-то ночь. Главное, никакой природный талант не заменит знаний и опыта, но мальчика это не останавливало. Пока он даже не задумывался над тем, где отыщет голову робота, каким способом сможет оживить электрические цепи машины без элементов питания.
Ночь подскочила, полетела, запрыгала, покатилась. Демирий не стал попусту тратить стремительно полившееся время. Мгновенно найдя стеллаж с вроде бы подходящими по типу манипуляторами, мальчик выудил из инструментального ящика специальную линейку, наклонился над роботом, чтобы сделать замер установочного отверстия в суставе... Испуганно ахнув, Демирий отступил. После малейшего прикосновения к плечевому выступу, часть некрашеного стального корпуса андроида рассыпалась. На миг обнажились сложнейшие механические связи, готовые для соединения с рукой; тоже растекаясь мелким, похожим на воду алым порошком.
Придя в себя, молодой марсианин с тем же неутешительным результатом повторил эксперимент на противоположной стороне торса. Материалы, рассчитанные на запредельные для человека нагрузки, теперь не выдерживали самого нежного касания. Даже дыхание мальчика исключительно угнетающе действовало на прочнейшие проверенные сплавы. Стоило Демирию посильнее подуть, как блестящая шлифованная поверхность корпуса помутнела, пошла разноцветными разводами и покоробилась, словно от нагревания до сумасшедших температур. Неудачно чихнув, мальчик сразу уничтожил добрую треть туловища андроида, взлетевшего алой пылью.
Хозяин.
Мысленно обозвав себя хозяином свалки, Демирий приуныл. Похоже, мастерскую с техническими сокровищами забросили, запечатали не зря.
История в точности повторилась и с запасными частями на стеллажах. Металлы сделались нежнее мороженного. Странная, непонятная болезнь подействовала особенным избирательным образом, полностью разрушив лишь структуру качественных высоколегированных сталей, оставляя обыкновенные металлы. Резиновые уплотнители, понятно, уже окаменели, но кабели с медными жилами проводов, керамические или пластиковые элементы машин, те же молекулярные платы в пыльных коробочках выглядели абсолютно новенькими. Элементарные гаечные ключи, разнообразные инструменты, без которых не смог бы обойтись любой порядочный техник, тоже чувствовали себя превосходно.
Оказывается, мастерскую запечатали по гораздо более существенной причине, чем показалось Демирию вначале. Что-то пожирало добрые стали, превращая их в жалкий алый прах. Эпидемия могла достигнуть города, широко распространиться по впадине Алый Вихрь, даже раздаться по всему Марсу. Если бы не быстрые решительные меры руководства "Алого Вихря", неизвестно, что случилось бы со всем колоссальнейшим многообразием техники, трудящейся на пространствах комплекса. Без послушных, привычных и таких уязвимых механизмов люди беззащитны перед силами природы, а краснолицая планета, это все-таки не родина человечества. Страшно представить последствия эпидемии, уничтожающей сталь, например, на агрегатах воздушных станций.
Кетжай. Хозяин.
Единственный и неповторимый хозяин мрачного кладбища.
Мальчику сделалось отчаянно неуютно среди бесполезных, опасных технических сокровищ. О холоде, сковывающим пальцы, теперь невозможно было не думать. Марсианская ночь, наполненная микроскопическими чудовищами, бесшумно ворвалась в помещение мастерской. Вирусы или бактерии для него, наверное, не опасны, однако Демирий зря открыл давно запертую, замурованную дверь. Конечно, мальчик здесь не гость, кроме этой планеты, других он не знал, только Марс не простит ошибки даже Демирию. Заморозит. Испугает. Запутает. Спрячет невидимые войска в волосах, в карманах, в незаметных складках одежды и атакует, когда он вернется к людям. Город Демирий, ставший тезкой половине родившихся в его стенах мальчиков, падет за считанные часы. Затем настанет черед ближайших воздушных станций. Марс опустеет.
Виной всему глупейшее любопытство. От огорчения Демирий глубоко и очень сердито вздохнул, чувствуя, как миниатюрные свирепые звери, готовые уничтожать лучшие стали в любых количествах, оседают в легких. Увы, он заражен. Спор с близнецами выигран, но победы нет. Дверь необходимо закрыть, пусть двигатель с заржавевшим нутром отберет весь остаток энергии в емкостях и ночь придется провести в немилосердной темноте. В старый бункер нужно срочно привести команду, готовую к сражению с дремлющей в мастерской напастью. По дороге в Демирий придется не дышать и не касаться ногами камней. Это не главная проблема. Нельзя терять ни минуты. Предупредить. Рассказать. Сделать все, чтобы странная болезнь осталась под замком.
- Кетжай, предположительно, вы полностью здоровы.
Густой громкий голос старого бункера ошеломил Демирия. Люстра выпала из руки юного марсианина, грохнулась на пыльный бетонный пол. Отчаянно замигавший свет погас навсегда еще до того, как в нутре устройства унялся плачущий звон разбитого стекла.
Придержав брата за плечо, Енисей остановил Евфрата.
- Мы ведь спешим выручить Демирия, - неизвестно зачем напомнил близнец, недовольно морщась.
- Готовь конфеты. Это ясно, Толстый Прилипала от нас теперь не отстанет. Убедись сам. Шуму на целый квартал.
- Не Толстый Прилипала ведь. Пустельга.
- Толстый Прилипала.
- Пустельга.
- Это Толстый Прилипала, - упрямо возразил Енисей.
- Пустельга. Хвост с кисточкой.
- Это Толстый Прилипала. На лбу белые пятна.
- Именно. Пустельга ведь, идиот.
Громадное щупальце протянулось из электрических городских сумерек, став толстенным волосатым хоботом. Две пары длинных, немного изгибающихся кверху бивней справа и слева отгородили близнецов от ночи. Тяжелейший топот, преследующий братьев на всем пути от дома, угас, сменившись довольным сопением и басовитым ворчанием.
- Тише, Толстый Прилипала, - прошептал Евфрат.
Прикрывая рот рукой, Енисей театрально хохотнул:
- Ха-ха. Это не Пустельга? Это теперь Толстый Прилипала?
- Ты ведь называл Толстого Прилипалу с белыми пятнами на лбу Пустельгой?
- Это я называл?
- Может я? - поинтересовался Евфрат, придвигаясь к брату и сильнее затягивая у него на шее узелок узенького новомодного шарфа.
Енисей досадливо фыркнул.
- Ищи лакомство, мальчуган с грязным носом, - бросил он, деловито отстегивая клапан кармашка на рюкзаке.
Однажды сделав попытку завести на Марсе слонов, власти планеты отказались от заведомо гиблой затеи, заменив добрейших ушастых великанов на мамонтов, уже давно восстановленных генетиками Солнечной системы. Прохладный, умеренно морозный климат краснолицего мира пришелся животным по вкусу. Достойнейшие разумные звери, на Земле отчего-то упорно не вырастающие выше трех метров в высоту, здесь вымахали сразу на десять, обзаведясь необыкновенно густой пятнисто-полосатой шерстью и, по совершенно неизвестной ученым причине, не двумя, а четырьмя громадными бивнями.
Своим природным оружием марсианские мамонты не пользовались даже для устрашения. Бояться гигантам было абсолютно некого и нечего. На территории Демирия, короли королями, уже шестьдесят лет жила семейная пара мамонтов. Иногда Пустельга и Толстый Прилипала пропадали на долгие месяцы и все в городе привыкли говорить, что мамонты отправились в гости к родственникам на другую сторону Марса, пересекая бескрайние безводные пустоши. Неизвестно, соответствовало ли это действительности. После одного из таких таинственных походов пара вернулась с дивным крохотным мамонтенком, размером почти с взрослого земного слона и похожим на покрытую пятнисто-полосатой шерстью кочку. Какой-то человек, увлеченный забытой литературой прошлых веков, назвал малыша Нахаленком. С тех пор, вот уже двадцать восемь лет, громадных зверей в городе стало трое.
Ни один из мамонтов Марса до сих пор не умер, и людей, желающих миролюбивым великанам смерти, до сих пор не нашлось. Пустельга, Толстый Прилипала и Нахаленок давно сделались своеобразным символом Демирия, а мамонты в целом, негласным символом краснолицей планеты вообще. Люди приезжали и уезжали из города, прилетали и улетали с Марса, а добродушные разумные звери здесь жили, по-детски радуясь каждому человеку, каждой встрече, каждому слову, каждому лакомству. Вне зависимости от возраста или размера, мамонт повсеместно имел общественный статус этакого общего, изрядно переросшего ребенка, которого не грех побаловать. В основном отсыпаясь днями, по ночам гиганты таскали из частных садов спелые яблоки, другие фрукты и овощи, иной раз лакомились свежей травой со спортивных площадок, однако редко, только чисто случайно ломали изгороди и обрывали ветки плодоносных деревьев.
Хоботом умело смахнув щедрые горсти конфет с перчаток мальчишек, Толстый Прилипала молниеносно слопал микроскопическое угощение вместе с бумажками. Острейшие бивни закачались в опасной близости от близнецов, когда массивный зверь десятиметровой высоты приветливо и благодарно поклонился братьям.
- Это уже чересчур. Иди, не мешай, - произнес Енисей, кулаком ударив по ноге великана.
Благожелательно заворчав, мамонт осторожно развернулся. Громадная шерстяная кочка удалялась со степенностью лорда и топотом, достойным кавалерийской бригады. Судя по не слишком интеллигентным звукам, в желудке великана перекатывались, соревнуясь в производимом шуме, валуны и чугунные ядра. Откуда-то из-за парка, издалека донеслось трубное гудение.
- У тебя ведь еще конфеты есть? - спросил Евфрат. - Слышишь? Там ведь Нахаленок к нам спешит.
Енисей отрицательно покачал головой:
- Конфет больше нет. Быстрее за угол, - приказал он. - Между тем, оторвемся.
Прибавив ходу, братья торопливо пересекли открытое пространство до штакетника, свернули, почти пробежав вдоль цепочки яблонь. Чудные красно-серо-зеленые кроны морозоустойчивых деревьев раскачивались над головами братьев, шепча о своем, марсианском. Мамонты, разумеется, не преследовали Енисея и Евфрата. Через пару перекрестков частные участки заметно выросли в объемах, показывая приближение к первой цели путешествия. Спустя еще один квартал впереди обозначилась циклопическая стена "Алого Вихря", едва подсвеченная уличными огнями.
Граница Демирия отсутствовала как класс, но то, что ребята покинули город, было заметно сразу. Ровные, тщательно вычищенные дороги сменила грубая полоса для скоростных глайдеров, прямой линией уходящая в бесчувственную марсианскую ночь. Под ботинками захрустел снег и песок, отблескивающий ржавчиной в свете фонарей. Теплая одежда сковывала движения, поклажа в рюкзаках становилась все тяжелее. Чересчур быстрого темпа движения не выдержали оба. Оба откровенно запыхались. Енисей не сдался бы, не признался в усталости, даже если бы упал без сил, однако Евфрат давно уже с надеждой посматривал на упрямо сжавшего губы брата.
- Можно ведь идти... Медленнее, - наконец предложил Евфрат, с трудом выговаривая слова.
- Не утомился, идиот... От мамонтов мы... ведь сбежали. Таким шагом... Мы ведь всю дорогу... Не пройдем.
- Это ясно, - согласился близнец, тоже не в состоянии скрыть сбившегося дыхания.
Сбросив скорость, Енисей перешел на левую обочину, потом и вовсе покинул твердую полоску дорожного покрытия, устремляясь к группе заиндевевших кустов шиповника, старающихся отвевать право на жизнь в неестественных для себя, чересчур суровых условиях Марса. Пятна фосфоресцирующих марсианских лишайников перемигивались между собой, меняя цвета в замысловатом порядке. Город спал позади, уже скрылся за преодоленным взгорком, отбрасывая в небо неяркое призывное сияние.
Под ногами ребят появилась широкая тропинка, густо украшенная знаками, предупреждающими об опасности; громадными транспарантами, яркими плакатами с изображением изломанных стилизованных человеческих фигурок. Действительно. "Алый Вихрь" обожал переломы, вывихи, синяки, ссадины и редко ограничивался простыми царапинами.
В этом месте высоченная стена комплекса предприятий делала крутой поворот, словно испугавшись необыкновенно длинных колючек разросшегося дикого шиповника. Подвозя материалы для внутренней части грандиозного сооружения, строители долгое время оставляли узкий технический проезд, разумеется, не забыв заделать отверстие после окончания работ. То ли инженеры неверно рассчитали коэффициенты расширения различных участков стен, то ли оператор механизма поленился как следует настроить укладчик фундамента, то ли так сложилась судьба циклопической постройки, но здесь, очень недалеко от Демирия, в монолитном тысячекилометровом ограждении случилась, наверное, единственная трещина.
О прорехе знали абсолютно все горожане, включая троицу беспечных мамонтов. Даже во времена, когда территория "Алого Вихря" круглосуточно находилась под бдительнейшей вооруженной охраной, в Демирии отыскивались безрассудные смельчаки, желающие побродить по опасным косогорам, спуститься в бездонные ямищи, поглазеть на колоссальные машины, пожирающие горные хребты. После очередного проникновения трещину заделывали, следующие храбрецы вновь разбивали проход, который действовал аккурат до нового несчастного случая, вновь заставляющего руководство комплекса вспомнить о вечной проблеме.
Теперь, спустя десятилетия, многое изменилось. Комплекс жил собственной, вполне открытой, вполне честной жизнью. Доступ за стену перестали маниакально ограничивать. Вооруженная охрана, патрули "Алого Вихря" больше не занимались травлей любопытствующих и погонями за любознательными, ограничиваясь их спасением. Смертельные ловушки никуда не подевались, и травмированные люди поступали к врачам Демирия регулярно, только ход, к которому вела хорошо утоптанная тропинка, больше не трогали. С таким же успехом, вдохновившись печальным опытом одного из героев Маркеса, можно запрещать людям собирать в собственных садах полосатые марсианские яблоки со стремянок и заводить болтливых попугаев. Если кто-то, проигнорировав вящие предупреждения, вздумал сломать себе шею, свалившись в насквозь проржавевший бак для топлива, это его личный выбор. Если кто-то решил проникнуть на территорию комплекса "Алый Вихрь", минуя специально устроенные проходные просто потому, что ему лень элементарно отметиться в журнале у спокойного, словно марсианский мамонт, вахтера, это не может расцениваться как преступление.
Пятнистый красно-зеленый шиповник рос до самой стены, вплотную прижимаясь к бетону. Неярко мерцающий ковер лишайников забирался на бетон, проникал вглубь хода. Над дырой, оставленной буром робота, принадлежащего какому-то давно забытому храбрецу, торчал очередной плакат, огромными буквами возвещающий о приближении к уже упомянутой ранее опасной зоне и еще чисто бюрократическое предупреждение о том, что других предупреждений тех, кого предупреждать, в принципе, бесполезно, дальше городской администрацией не предусмотрено.
Прижав спрятанную в кармане сенсорную пластинку, Енисей поднял ногу, показывая брату вдруг вспыхнувшие диодные нити на сапоге. Дорогу они нисколько не освещали, но выглядели изумительно неожиданно.
- А на втором? - вместо того, чтобы просто восхититься изумительной выдумкой брата, спросил Евфрат.
- Это сделать не успел, - пояснил Енисей.
Диодные нити мигнули и погасли. Искоса посматривая на Евфрата, близнец выудил сенсорную пластинку. Поскольку дело оказалось не в ней, Енисей хлопнул по сапогу с одной стороны, с другой... Нити не оживали.
- Идиот, - фыркнул Евфрат.
Первым проскользнув в ход, Енисей машинально пригнул голову, хотя не сумел бы коснуться макушкой потолка, даже подпрыгнув. Сейчас не задумываясь, Евфрат просто копировал движения брата. Лучи света метались по грубым осколкам бетона, устилающим пол. Через минуту, примерно в середине пути пришлось проползти под толстенной трубой, накрепко приваренной к арматуре основного тела стены. Людям препятствие почти не мешало, однако крупный механизм не смог бы покинуть изрытые роботами территории комплекса.
За считанные метры лаз накренился, заметно опустился, изогнулся, расширяясь. На последнем повороте Евфрат обогнал близнеца, собираясь раньше него покинуть теснину туннеля. Енисей изловчился, крепко хлопнул брата пониже рюкзака, с удовольствием услышав короткий испуганный вопль, криком перепуганной птицы многократно отдавшийся в проходе.
- Стой, - вдруг сказал Енисей.
В голосе брата звучала такая серьезность, что близнец остановился, вопросительно оглядываясь.
Откинув на спину капюшон термокуртки и перчаткой дотронувшись до уха, Енисей предложил Евфрату прислушаться. Один за другим погасив свои фонари, ребята прижались к прикрытому мерцающими лишайниками бетону.
Вскрик мальчика вызвал впереди, в тихой марсианской ночи, странные звуки, похожие на шаги мамонта. Посыпались камешки. Донесся смелый, приближающийся шорох.
- Через проходную ведь проскочил, - заупрямился близнец.
- Между тем, раньше нас? Невообразимо, - тихо произнес Енисей. - Папа говорил, через проходную мамонтам пути нет. Это ясно. Мамонт, он хуже младенца, в таком месте пропадет. Тем более ночью, на своей верблюжьей скорости. Получит пику в бок. Поскользнется на леднике. Угодит в яму. Никто мамонта не спасет.
- Вдруг Демирий возвращается?
- Это невообразимо. Демирий не топает.
- Устал ведь. Замерз, - шепнул Евфрат.
- Это вряд ли. Демирий лучше в бункере насмерть замерзнет, чем спор нам проиграет.
- Вдруг кто-нибудь из наших городских припозднился?
- Это где у человека свет? В темноте только кровожадные звери шастают. Страшные клыкастые марсианские хищники. Это у них время ужина. Едят только ленивых глупых мальчуганов с грязными носами.
Путник, возвращающийся в город, вполне мог воспользоваться прибором для ночного видения, но Енисею словно вообще не было известно о существовании полезного элементарного устройства. Уже давно подозревая глупую насмешку, Евфрат обиделся.
- Не пугай, идиот!
В ответ на его чересчур громкий голос, тяжелейший удар сотряс стену. Схватив брата за рюкзак, Енисей потащил Евфрата обратно в туннель. На выходе с злым шипением вспыхнуло пламя. Оглушающе грохоча, яростная огненная волна ворвалась в теснину перехода.