На женщин Никита был обижен. Ему не повезло со слабым полом. С самого начала...
*************
Глядя на пятнадцатилетнего Никиту, было трудно сказать, развитый ли это подросток, или немного недоразвитый мужчина. По утрам почти ежедневно он испытывал тяжесть внизу живота и желание... Но в его окружении не находилось никого, кто бы мог это его желание удовлетворить. Единственная девушка, способная ему помочь, Марьяна, училась в параллельном классе. О ней давно говорили, что она "даёт". Что именно даёт Марьянка, Никита не знал. Но догадывался. Спрашивать же подробности стеснялся, боясь показаться несведущим. Марьянка рано оформилась и мало походила на девочку. Она выделялась среди ровесниц своими формами и желанием быть похожей на взрослую женщину.
После экзаменов за восьмой класс родительский комитет устроил вечеринку. Сначала выступила директриса, потом что-то говорили учителя. Родители хлюпали носами, с гордостью поглядывая на свои чада. Потом разлили по стаканам газировку и разрезали масляный торт...
- Теперь, детки, - пытаясь быть милой, объявила строгая обычно Александра Галактионовна, - мы оставляем вас одних... Ну, не совсем, конечно. В учительской будет дежурить физрук, Степан Семёнович и классная руководительница восьмого "А". Ну и баба Клава на вахте... как всегда. Но мы вам доверяем, и вы можете потанцевать... до двадцати часов. Желаем весёлого отдыха.
Учителя начали выходить, подталкиваемые родителями сзади. Те продолжали давать наставления:
- Ты слышала... Чтобы в восемь дома! - говорила чья-то мама.
- Ма, до восьми же разрешили. Я в полдевятого приду. Ну, мам...
- Сейчас уже почти семь. Вы пока тут ещё потолкаетесь... Нам час останется, - кто-то пытался выпроводить своего папашу.
Наконец зал был очищен. Никита, достав из рюкзака, спрятанного под столом, бутылку водки, позвал своих дружков:
- Эй, Пятак, Захар, Лапоть... гля, чо есть...
Мальчишки засуетились вокруг Никиты, быстро опорожняя стаканы из-под лимонада.
- Объявляю утренник законченным. Перейдём к делу.. - бравировал Никита, больше не для мальчишеской аудитории, а для Марьянки, крутившейся рядом.
- А дамам наливают? - спросила она, нагло глядя на Никиту.
- Смотря каким... Тебе нальём.
Никита разлил водку, плеснув понемногу в стаканы подошедших ребят.
- Ну, за нас, братаны! - сказал Никита.
Сделав короткую паузу, он глянул на Марьянку и добавил томным голосом:
- И за Вас, леди!
Никита поднял локоток, изображая гусара, и залпом выдул полстакана водки. В глазах засверкало, внутренности обожгло, и выступили слёзы, но он тут же переморгнул и перенёс внимание публики на девушку:
- Ваша очередь, прекрасная маркиза...
Та стала пить маленькими глотками, стараясь пропихнуть в себя обжигающую жидкость.
- Пей до дна... пей до дна... пей до дна... - голосили окружившие её пацаны.
Марьяна гордо поставила пустой стакан на стол, громко стукнув им. Её щёки раскраснелись, и она сделалась ещё более привлекательной. Марьяна была одета в лёгкий сарафанчик, открывающий плечи. Когда она наклонялась, можно было, заглянув поглубже, увидеть её небольшую, но уже хорошо оформившуюся грудь.
Через некоторое время Никита, предложив выйти на школьный двор, перекурить, подхватил свой рюкзак и направился к выходу. Ребята последовали за ним, гомоня и шаркая ногами, придавая себе независимый вид. В конце двора, в самом дальнем углу, вырос огромный раскидистый куст сирени. Со стороны школы он, казалось, врос в стену. На самом же деле между кустом и кирпичной кладью образовалось пространство, где уже не один год находили пристанище те, кто прогуливал уроки или хотел покурить на переменке. Кто-то устроил даже подобие скамейки, которую периодически ломал завхоз школы дядя Ваня, и которая появлялась снова и снова, как гриб после дождя.
Никита зашёл за куст первым и рухнул на скамейку. За ним подтянулись другие, не решаясь, кому сесть рядом.
- Место даме, - галантно произнёс он, смахнув с полусгнивших досок засохшие крошки.
Марьяна, не долго думая, брякнулась рядом. Никита всем телом почувствовал горение, идущее от Марьянкиного бедра. Ему показалось, что жар прожжёт новые брюки, купленные по случаю праздника.
- Ну что, закурим... по одной... - предложил Никита и, достав из кармана потрёпанную "Марку", протянул мальчишкам. Когда те разобрали сигареты, в пачке осталась лишь одна, последняя.
- Что же... Марьяна, поделимся. Ты не против? - спросил Никита, затаив дыхание.
- А чего ж не поделиться... - томно ответила Марьяна.
Никита прикурил и, затянувшись, дал сигарету девушке. Та, сделав затяжку, картинно выпустила дым, сложив губки дудочкой. Все смотрели на неё, не отрывая глаз. Взяв из рук Марьяны сигарету, Никита трепетно приложил её к своим губам. Она была слегка влажной и тёплой.
- Что-то прохладно, - тихо сказала Марьяна.
Никиту и самого познабливало.
- Пожалуй, - ответил он и, сняв пиджак, накинул на девушку, оставив правую руку на её плече. Девушка не сопротивлялась. Она сделала вид, что не заметила задержавшейся на её плече ладошки. Внутри Никиты начали напрягаться мускулы, лёгким подрагиванием говоря о накатывающем возбуждении. Марьяна сидела совсем близко и, казалось, сама заигрывала с ним. Она лукаво посматривала на Никиту своими огромными глазищами, похлопывала его по колену, льнула к нему всем своим телом.
Мальчишки докурили. Им явно было скучно стоять и смотреть на воркующую парочку. Разговор не клеился. Никита, не обращая внимания на ребят, что-то шептал Марьяне на ушко. Та хохотала, прикрывая рот ладошкой, время от времени поворачивалась к нему и также тихо отвечала.
- Пошли, ребята... Там, может, ещё танцуют... - вяло сказал Пятаков Славик, закадычный друг Никиты, по прозвищу Пятак. Он уже давно и сам поглядывал на доступную Марьянку, которая своими шуточками и мельтешением среди мальчишек давала надежды не одному из них. Теперь же, когда картина прояснилась, и стало видно, что ловить больше нечего, Пятак решил гордо удалиться.
- А там чо делать? Танцор нашёлся, - бурчал Захар, которого вообще-то звали Сашкой, а кликуху ему прицепили от фамилии Захаров. Из Сашки он стал Захаром. Но, хотя Захар и перечил Пятаку, всё же медленно развернулся и пошёл вслед за другими в школьный зал, откуда доносилась музыка и смех.
Никита и Марьяна остались одни, не заметив этого, занятые друг другом. Продолжая шептаться, они вдруг повернули одновременно голову, желая что-то сказать, и от неожиданности, почти столкнувшись носами, замерли, глядя друг другу в глаза. Их губы коснулись, и Никита неумело прильнул к Марьянкиному приоткрытому рту. Она ответила ему, не пытаясь оттолкнуть. Наоборот, подалась вперёд, идя навстречу поцелую... Это придало Никите уверенности и он, прижав девушку к себе, стал целовать её снова и снова. То в губы, то в шею, то в щёки... куда попало. Марьяна закрыла глаза и откинула голову чуть-чуть назад, давая возможность себя целовать. Никита, совсем осмелев, сунул правую руку Марьяне под коротенькую юбочку и стал гладить её нежную кожу, показавшуюся ему шёлковой. Вот она, живая девушка, а не картинка из журнала! Её можно потрогать. Она пахнет какой-то травой. Никита готов был вдохнуть этот запах, поглотив вместе с ним всю Марьяну. Голова Никиткина закружилась, и он окончательно потерял ощущение реальности. Он не понимал уже, где находится, с кем, в каком измерении. Продолжая одной рукой гладить ногу девушки, и пытаясь подняться всё выше, другой он провёл по плечу Марьяны, снимая бретельку, держащую сарафан. Бретелька соскользнула и оголила её грудь. Прямо перед разгоряченным Никитой оказалась необыкновенно правильной формы грудка, с розовым, ещё детским соском, торчащим чуть наверх, словно призывая: поцелуй меня... Разве можно было сравнить то, что предстало его взору сейчас, с тем, что он видел, подглядывая с мальчишками через дырку в стене бани. Никита аккуратно, ещё не веря своим глазам, дотронулся до Марьянкиной груди, и та покрылась мурашками.
Вдруг Марьяна вздрогнула всем телом и, резко оттолкнув Никиту, встала.
- Никита, - произнесла она тихим грудным голосом, - слышь... Никит... не надо...
Марьяна была возбуждена и говорила медленно, останавливаясь после каждого слова, едва владея собой. Она, по всему было видно, еле сдерживала себя.
Но Никита распалился, и не услышал этих слов. Он встал и одной рукой, пытаясь прижать девушку к себе, другой стал расстёгивать застёжку на брюках.
- Марьяна... Марьяша... ах, - тяжело дышал Никита, повторяя только её имя, не в силах произнести что-то вразумительное.
Она попыталась высвободиться, но он навалился на неё. Сделав шаг назад, Марьяна упёрлась в стену.
Никита попытался стянуть с девушки трусики, горячо дыша прямо ей в лицо.
- Пусти, говорю, пусти, - выкрикнула Марьяна.
- Нет... нет... ничего... давай... ты же даёшь... Пятак говорил.. - плёл Никита, не понимая, почему Марьяна сопротивляется, что он сделал неправильно, почему она отталкивает его, не давая довести дело до завершения. Ему так хотелось... хотя он толком тогда и не понимал, чего именно ему хотелось. Как же он мог знать, когда всё это было впервые.
Вдруг он почувствовал безумную острую боль в паху. Никита сразу не догадался, что Марьяна со всей силы ударила его коленкой между ног. Он скрутился от страшной боли и завыл.
- За что... - простонал он, действительно не понимая причины происшедшей перемены. Его разум ещё наполовину находился под дурманом желания, под натиском возбуждения, что не давало возможности думать.
Марьяна поправила бретельки, отряхнула юбку, встряхнула кудрявой головой и, коротко взгянув на Никиту, бросила:
- Нашёлся... трахальщик. Научись сначала с девушками обращаться... дрянь!
И ушла.
Через некоторое время, когда Никита смог восстановить нормальное дыхание, он встал, подхватил свой брошенный рюкзак с недопитой бутылкой водки, и медленно пошёл в сторону выхода из школьного двора. Выйдя на улицу Лермонтова, он через пять минут был около дома. В школу заходить он не стал. Хотя свет из зала, где были танцы, ещё горел.
***********
Родители Никиту так рано не ожидали. Было ясно, что ребята уговорят физрука Степан Семёныча перенести закрытие праздника на девять, а то и на десять вечера. Да и классная из восьмого "А", оставшаяся дежурить с ним, была дамой не замужней. Их потому и оставили, что оба не семейные, спешить некуда. Но и после всех переносов, Никитку дома не ждали. На улице лето. Теплынь. Он и так-то, без причины, раньше двенадцати домой не являлся. Что скажет он теперь? какого рожна так рано вернулся?
Никита присел на скамейку в деревянной беседке перед домом. Достал бутылку и прямо из горлышка стал пить оставшуюся водку.
- Ну, глушишь... Оставь хоть глоток, - услышал Никита чей-то голос рядом. Он перестал пить, теранул рукавом по губам, желая чуть-чуть сгладить жжение, и незаметно махнул по глазам, вытирая выступившие слёзы. Рядом с ним оказался, незаметно как подошедший, Макаров Олег, сосед из третьего подъезда. Олежка был старше Никиты лет на десять.
- Да, точно, на десять, - прикинул Никита. - Когда я в школу пошёл, он десятилетку закончил и его вскорости в армию забрали. Каким взрослым мужчиной он мне тогда казался.... А был-то всего на два года старше, чем я сейчас.
Олег тем временем взял из рук Никиты бутылку и припал к ней, глотая водку, будто проделал длинный путь по пустыне и его замучила жажда.
Он взглянул на бутылку, потом, для верности, перевернул её и потряс, предварительно подставив рот и высунув длинный язык, на который упала-таки пара капель. Только после этого Олег отбросил ненужную склянку в кусты.
- Не нюню я, - ответил Никита.
- А то я не вижу. Сидишь тут один. А кто, спрашивается, один водяру глушит? Так-то...
Олег сумел разговорить Никиту, который разоткровенничался и рассказал всю историю с Марьянкой.
- Так говоришь, не было у тебя бабы? - задумчиво произнёс Олег.
- Ну, были, - сказал Никита, не желая окончательно упасть в глазах Олега, посматривающего на него с ухмылкой. Но, увидев, с каким недоверием тот смотрит на него, добавил: - Были, но так... не по-настоящему.
- Во сне что ли? - заржал Олег, но тут же спросил снова - И сильно хочешь? По-настоящему?
Никита ничего не ответил.
- Знаешь, дружбан, - Олег ударил Никиту по плечу, -я тебе помогу с этим. У тебя бабки есть? Ну, на бутыль. Водку купить надо. Туда с пустыми руками нельзя.
- Есть... ну, бабки, есть. Мать дала. Сегодня у нас выпускной. Говорит, пойдёшь с мальчиками мороженого там... - затараторил Никита.
- Вот и ладненько, - сказал довольный Олег, потирая руки. - Айда, пока "стекляшка" не закрылась. Я тебя таким рыбцом сегодня угощу. Девочка... что надо. И толкать тебя, маленького, не будет. Наоборот, поможет стать мужчиной. По первому разряду.
Они встали и направились к крошечному дежурному магазинчику. Олег говорил возбуждённо, а от быстрого шага, его дыхание сбилось совсем и он начал проглатывать слова. Купив в "стекляшке" "Столичную", Олег повёл Никиту в гости.
- Её Светкой зовут. Светланой. Красивая деваха, - оживлённо рассказывал Никите его неожиданный попутчик. - Ей, правда, лет двадцать пять... моя ровесница. Но опытная, - добавил Олег, испугавшись, что возраст дамы смутит Никиту.
Но тот шёл послушно за Олегом и прислушивался к каждому его слову. Минут через десять они свернули на незнакомую улочку, оказавшуюся тупиком, в конце которого примостился слегка перекошенный домишко. Уже стемнело, а уличный фонарь, стоящий неподалёку, был разбит. Из-за темноты оглядеться было невозможно. В окошке горел тусклый свет, а гардина была приоткрыта.
- Одна, - радостно сказал Олег.
- А что, эта Света проститутка? - наконец осмелился спросить Никита.
- Ты что? Дурак? - возмутился Олег и даже остановился. - Смотри, там не скажи... Ну, даёшь. Я что, тебя в притон веду. За кого ты меня держишь? Светка классная баба. Приехала из Пристойного. Это так её село называется. Там двести коров и на них три начальника, этих... как их... пастуха, - Олег оживился. - Так вот приехала она в город... никого не знала. Сняла у бабки угол. Вот в этом доме. И пошла уборщицей в больницу городскую. Вечерами в училище на медсестру. Ну и... в общем, жизнь тяжёлая штука, - закончил Олег свой рассказ, то ли не зная, как объяснить Никите причину лёгкого поведения Светки, то ли решив, что тот всё равно не поймёт его.
Светка открыла сразу, будто ждала за дверью.
- Ой, кого я вижу... - простонала она, зацепившись на двери и покачиваясь на ней, а затем, как бы случайно выпав наружу прямо в объятия Олега.
Олег обхватил её своими крепкими руками и, прижав к себе, поцеловал. Отстранившись, наконец, после длинного поцелуя, Светка заметила Никиту.
- А это кто, такой хорошенький? - заверещала она.
- Мой приятель, - объяснил Олег Светке Никитино назначение.
- Будем знакомы, - протянула она пухлую белую ручку. - Светлана Григорьевна Поликарпова. Но Вы можете называть меня просто Света. Вас это не смутит?
Никита стоял, как вкопанный. Его язык будто прилип к гортани. А мозги окончательно перестали шевелиться.
- Олежка, он что, немой? Или глухой у тебя, - обиженно надув губки, проговорила Света. - Холодно тут. Хоть и лето. Заходите, коли пришли...
- Не, Свет. Он разговорчивый. Вот даже бутылку тебе купил, чтобы ты с ним поговорила. Просто от красоты твоей растерялся, - объяснял, как мог, Олег молчание Никитки.
Пока они стояли на улице, Никита не мог разобрать, как выглядела женщина. Было темно, и Олег прикрывал её собой. Да и когда вошли, сначала рассматривать постеснялся.
- Вот, будьте как дома, но не забывайте, что в гостях, - изрекла Света и вышла из комнаты.
Помещение, в котором находился Никита, было достаточно большим. Будто пара комнат, у которых разрушили перегородку. В одном углу стояла массивная железная кровать, на которой возвышалась огромных размеров перина с многочисленными подушками и подушечками. Посчитав неудобным рассматривать столь интимный предмет, Никита отвёл глаза.
В другой части комнаты стоял старый диван, покрытый пледом. Кое-где покрытие съехало, и были видны сальные места драпировки, дыры, которые пытались заштопать. Кроме дивана стояло большое кресло и стол на низких ножках. Вроде журнального. Столик был завален газетами, вырезками, фотографиями, на которых прямо сверху стояла пепельница, полная окурков, стаканы с недопитым красным вином, почти пустая бутылка, сьехавшая с наложенных горкой бумажек и упавшая, но зацепившаяся на самом краю столешницы. Из лежащей бутылки, видимо, вылилось остававшееся в ней вино. На полу была отчётливо видна лужица.
- А бабка где? - вдруг спросил Никита, вспомнив, что Светка снимала квартиру у какой-то бабки. - Она что, тоже сейчас придёт?
- Не, ты, правда, дурак или прикидываешься? - обалдело посмотрел на Никиту Олег. - Померла бабка... царствие ей небесное. Ещё та нелюдь была. Не будь к столу сказано. Тьфу-тьфу...
Скрипнула дверь и зашла Светка, неся открывалку и три стакана, которые она, видимо, только что помыла. С мокрых стаканов стекала вода, большими каплями падая на пол. Светка поставила чистые стаканы на стол, бойко собрав грязные и опустив их на пол.
- А, потом уберу. Разливай, - скомандовала Светка.
Никита сел на кресло, а Олег со Светкой плюхнулись на диван. Тот отпружинил от их тяжести и они несколько раз подпрыгнули, хохоча.
Пока Олег открывал бутылку и разливал водку, Никита смог, наконец, рассмотреть хозяйку. Она показалась ему красивой. Белоснежные волосы пышными буклями были заколоты на голове замысловатой заколкой, из-под которой выбивались отдельные пряди, придавая головке кукольный вид. Светкино лицо, надо сказать, тоже напоминало пупса - круглые глаза, курносенький носик и небольшой, но пухлый ротик. Всё это было хорошо подкрашено яркими красками. На ресницах лежал толстый слой туши, губы полыхали алым цветом, который Светка явно только что освежила. На ней был халатик на пуговках впереди, но без рукавов и очень короткий. Зрителю предоставлялись для обозрения красивые белые руки и ноги. Грудь под халатиком вздымалась и шевелилась при каждом движении девицы.
- Вот это сиськи, - подумал Никита. - Марьянка бы от зависти лопнула. У неё прыщи по сравнению с этими шарами. Вот бы потрогать... - отвлёкся от неприятных воспоминаний Никита, переключившись полностью на предмет, столь возбуждающий его сию минуту. Вся Светка была большой и мягкой. И Никита, рассматривая её, поймал себя на мысли, что хотел бы потрогать не только грудь...
Олег со Светкой о чём-то говорили, но Никита не слышал их, уйдя в свои мысли и желания. Он даже не замечал, когда и кем наполнялся его стакан. На столе оказалась тарелка с огурцами. Хлеб, нарезанный толстыми ломтями. Кусок варёной колбасы.
- Вроде, не выходила... откуда это всё, или я не заметил, что стоит на столе... - подумал Никита, но опять тут же мысль перешла на другое. На Светку. - А если, Олег выйдет... ну, в туалет, например. Я возьму и сяду к Светке... Прогонит или нет...
Это волновало Никиту сейчас куда больше, чем Марьянка с её прыщами, внезапно появившаяся закуска и неизвестно почему умершая бабка... Он почти не пил, лишь слегка отхлёбывая из стакана, когда Олег поднимал свой, призывая чокаться... Но через некоторые время его совсем развезло. Спёртый воздух и запах потных тел дурманил Никитку не меньше выпитого.
Олег тем временем, прижимая и без того близко сидящую Светку, стал её целовать в губы. Та яростно, как показалось Никите, отвечала на поцелуи.
- Вот баба... - с восторгом подумал Никита.
Светка съехала с дивана, и халат задрался, оголив её ноги до самых трусиков. Грудь ходила ходуном, как живой самостоятельный организм. Вдруг Олег расстегнул две верхние пуговицы на халате и быстрым движением вытащил правую Светкину грудь из бюстгальтера. Она вывалилась огромной горой. Никита чуть не ахнул.
- Да, такую одной ладошкой не прикроешь...
И как бы в подтвержение этому, Олег взял эту большую мясистую плоть двумя руками, немного подержал, словно взвешивая, и впился в неё зубами, словно желая откусить кусочек. Светка застонала, в бессилии отвалившись на спинку дивана. Оторвавшись, наконец, от Светкиной груди, Олег вдруг сказал:
- Ну, что... поможешь пацану мужчиной стать?
Никита понял, что речь идёт о нём. Светка с Олегом занимались друг другом - он продолжал мять её грудь, она же проникнув к нему в брюки, ритмичным движением усердно там массировала - но при этом оба внимательно смотрели на него.
- А ты не приревнуешь? - спросила Светка.
- К кому? К сосунку этому?
Никита хотел, было обидеться, но не успел. Олег продолжил:
- Мне его жалко... Света... ты не понимаешь. Парень хочет, а что ему делать? Куда податься? Сам знаю, как болит, когда распирает...
- Ну, ладно те, нюнить... Конечно, поможем. Ты с ним местом-то поменяйся. Щас, мигом. Двадцать секунд и в дамки. Вернее в дедки. У этих зябликов на большее-то не хватает, - верещала опытная Светка, вытащив руку из Олеговых штанов и готовившаяся принять новое тело к обработке.
Олег резко встал и, чуть шатнувшись и сделав шаг к креслу, рухнул на него. Никита едва успел выскользнуть из-под падающего на него Олега. Девица дёрнула Никиту за руку, и тот повалился на диван рядом с ней.
- Ну, давай. Давай, смелей, - подгоняла Света Никиту.
Она взяла свою грудь руками и подтянула её к своему рту, выставив остренький и длинный язычок, словно пытаясь дотянуться им до своего большого и коричневого соска.
- Ну, видишь, не могу... давай ты, попробуй. Вкусно...
Никиту сковало и он, с трудом подняв руку, дотронулся до Светкиной груди. Он мял эту большую массу, трепал, жал и даже, осмелев, легонько ущипнул.
- Во, пошло-пошло, смотри-ка, Олежка...
Олег, видимо, смотрел и без Светкиных призывов. Он постоянно подавал реплики, куда взять и за что дёрнуть. Светка притянула Никиту к себе и поцеловала. Никита на поцелуй не ответил, продолжая держать рот сомкнутым. Но Светка стала орудовать своим языком так сильно, что рот, наконец, приоткрылся, и он почувствовал её горячий язык, касающийся его нёба. Одновременно с этим, она просунула руку в его брюки и пыталась помочь Никите, как могла. От всех этих действий он почувствовал головокружение и тошноту.
- Почему я ничего не хочу? Почему я так мечтал... так хотел... и сейчас ничего не чувствую, - подумал Никита.
- Ну, давай, давай, малыш. Что же ты? - Светка усиленно натирала предмет мужской гордости и разговаривала с ним. Но он был мёртв. Видимо, решив не сдавать позиции и добиться своего, Светка сползла с дивана и, став на колени, стала стаскивать с Никиты брюки. Он понял, что больше не вытерпит. Комок подкатил к горлу, и Никиту вырвало. Встать он не мог. В последний момент лишь отвернул лицо в сторону и содержимое желудка, с ещё не переваренным кусочком масляного торта, вывалилось из него.
- Ну и свинья... - сказала Светка, прекратив свои манипуляции. - Я тут изгаляюсь, верчусь... мокрая вся. А ты, мало того, что мертвяк мертвяком, так ещё удумал рвать тут у меня. Поди, сделай из него мужчину... - обратилась Светка к Олегу. - А с чего делать-то... Придурок...
Она явно была зла и встала, желая выйти. Олег быстро сориентировался и, перехватив, не успевшую ещё отойти далеко Светку за руку, потянул к себе. Она упала ему на колени, и Олег быстро заработал руками, поглаживая её повсюду, где только можно.
- Свет, Светочка, не злись... Мы с тобой наверстаем. Смотри, салага, - кинул Олег Никите, - щас покажу тебе класс. Учись, пока я добрый.
Олег встал, подтолкнув Светку к кровати, на пути расстёгивая брюки. Но она не видела этого, потому что тот быстрым движением развернул её к себе спиной, упёр к спинке кровати, резким движением задрав халатик. Она вскрикнула и застонала. Олег энергично заработал тазом, напомнив Никите наездника, который скачет на мустанге, похлопывая свою лошадь по крупу.
Никита почувствовал новый приступ рвоты и, тихо встав, ничего не говоря, вышел из дома. На улице стояла ночная прохлада. Но его шатало. То ли от выпитого спиртного, то ли от излишнего табака, то ли... от мерзости, произошедшей с ним этим вечером и ночью.
До утра он бродил по улицам. В голове всплывали картинки... то Марьянка со своей маленькой грудкой, которую так хотелось поцеловать... то необъятная Светкина белая гора с коричневым соском, который, казалось, хотел укусить Никиту... его преследовал то запах сирени... то пота и выделений возбуждённых тел... Всё смешалось в его голове, и он уже не мог понять, что видел на самом деле, а что ему привиделось.
Первые лучи солнца появились рано. Ещё не было и пяти. Но Никита уже взял себя в руки. Тошнота прекратилась. И даже алкоголь улетучился. Посидев ещё минут десять перед подъездом, Никита поднялся домой. Мать тут же вышла в коридор:
- А мы уже волнуемся, Никитушка. Хорошо, что пришёл...
- Куда ж мне деться, - огрызнулся Никита, в планы которого не входило общение с матерью.
- Ладно-ладно. Не сердись, - миролюбиво сказала мать, - хорошо погуляли?
- Хорошо. Мороженое кушали. Иди уже, спи...
- Всё-всё... - торопливо отозвалась мать и юркнула в свою комнату, откуда доносился тяжёлый храп отца.
- Какие всё-таки бабы... все... ненавижу... - с горечью пронеслось в голове Никиты.