Аннотация: Рассказ о том, как вкусен и полезен свежий чай.
Чай с бергамотом
1.
Ты знаешь это лет с пятнадцати. Добрый дядя, а может быть и папа, говорит тебе: девушка должна кончить первой. Самый кайф - довести ее до одного, второго, третьего оргазма.
Добрый дядя (папа, как вариант) в первый раз наливает тебе в стакан теплое невкусное пиво и объясняет: девушки, они такие. Ты готов кончить уже минуты через полторы, а их необходимо разогревать. Надо сдерживаться. Думать о чем-нибудь другом, оттягивая оргазм. Представлять какое-нибудь дерьмо. И двигаться, двигаться, двигаться, пока она не закричит от счастья.
А потом уже можно и кончить.
Но лучше всего довести ее еще пару раз.
Понял, мой мальчик? - спрашивает дядя.
Ты сидишь, тупо уставившись в стол, а добрый дядя (он ведет себя как твой отец!) объясняет: так надо. Девушки, мол, должны получить удовольствие. Они тоже, оказывается, люди.
Слушать дядю неинтересно - ты хочешь пойти на улицу к друзьям, но дядя пьяный и если попробуешь встать со стула и уйти - он отвесит подзатыльник, и ты шлепнешься обратно за стол. Поэтому сидишь и терпеливо слушаешь. Иногда киваешь, иногда пьешь пиво.
Очень хочешь сорваться с места и заорать:
- Да пошел ты на хрен, ублюдок! Ты даже не мой отец! Какого черта тогда указываешь? Кто ты такой вообще?
Но вместо этого молчишь и киваешь. Тебя тошнит от пива, но все равно пьешь.
Ты, мать твою, знаешь, что так надо.
Надо слушать дядю.
Надо довести девушку до оргазма.
Все это знаешь...
Проходит десять лет, а тот разговор до сих пор звучит у тебя в мозгу, словно он был вчера.
2.
Дождь ассоциируется у тебя с девушкой Леной. С обычной светловолосой девчонкой, которая летом ходит в синих джинсах и голубой маечке, а зимой в длинном коричневом пальто. Она носит крохотный серебряный крестик на веревочке. У нее на ключице маленькая родинка-полумесяц, а глаза у Леночки светло-синие, как вода в весеннем озере.
И нос картошкой.
Она его стесняется, своего носика. Смущается, когда вы вдвоем рассматриваете фотоальбом, где Лена с собачкой Чапой, с мамой, папой и старенькой бабушкой.
Тебе очень нравится, как Лена смущается и краснеет. Ты улыбаешься, когда она спрашивает, сколько стоит пластическая операция. Ну, чтоб починить нос. Смеешься, а Ленка дуется, и ты целуешь свою девушку в губы.
И, конечно же, в носик.
Еще вы любите ходить на каток. Лена катается, как Богиня, и ты любуешься своей маленькой Афродитой: просто стоишь и глядишь на нее, прислонившись к бортику.
Каток - это замороженная вода, говорит Лена. И дождь - это тоже вода.
Ленка очень любит дождь, и она так часто признавалась тебе в этом, что если с неба льет как из ведра - думаешь только о ней.
Если град - тоже самое.
Даже если слегка моросит - аналогично.
Дождь ассоциируется у тебя с девушкой Леной и больше ни с кем.
С ней приятно поболтать о том о сем, когда за окном бухтит гром и сверкает молния, когда вода чертит на стекле ломаные линии. Самое оно, если ты при этом держишь Лену за руку, и она говорит:
- Когда дождь вокруг тебя - значит, ты одинок. Когда, дождь за окном - значит, у тебя есть семья.
Короче говоря, в ваших отношениях сплошная романтика. Все здорово.
Одна проблема. Малюсенькая такая проблемка.
Вы встречаетесь уже полтора года, а так до сих пор и не переспали.
Хотя она хочет, это точно.
Воспитанная педантичной мамашей и строгим отцом, она чертовски тебя хочет. До умопомрачения. Об этом намекают ее жадные губы и ласковые руки. Когда вы обнимаетесь или целуетесь - это пожар. И дождевые капли испаряются, не долетев до окна. И молнии, кажется, бьют сквозь стекло прямо в вас.
Как сейчас, например.
Лена говорит тебе:
- Данька, ну давай...
Вы вдвоем, в ее комнате. У Ленки розовая такая комната: розовые обои, розовый ночник, даже плюшевые игрушки на софе в основном нежно-розового цвета. Только секретер выбивается из общей картины - он деревянный и совсем-совсем не розовый. Зато в нем полно книжек и тетрадок - Ленка собирается поступать в университет.
Отец Лены на работе, а мать до вечера гостит у бабушки. Квартира в вашем распоряжении, но ты молча стоишь и ничего не предпринимаешь. Обнимаешь Ленку и тупо разглядываешь старинные часы-ходики на стене. Из часов выглядывает потрепанная временем, облезлая розовая кукушка. Она ехидно подмигивает пластмассовым глазом и говорит голосом дяди:
- Дань, ну давай. Доставь девушке удовольствие.
Тебе кажется, что в комнате пахнет дешевым прокисшим пивом. Еще кажется, что ты снова подросток.
Кукушка шепчет, ныряя обратно в часы:
- Она ведь не может вечно оставаться девственницей, Данька... Она рано или поздно пойдет налево. Найдет другого, а ты останешься с носом...
И, кажется, что пластмассовая птица ехидно хихикает.
Лена нежно касается твоей щеки и шепчет:
- Подумаешь, мне только семнадцать... всего три месяца до дня рождения! А потом мы поженимся, Даня! И родители не против... Они же видят, какой ты замечательный, какой хороший...
Лена отклоняется, чтобы погладить твою щеку, и ее грудь, которую скрывает тоненькая хлопковая маечка, теперь не касается тебя.
Становится чуток легче, и ты говоришь, чтоб отвлечься. Ну, просто для того, чтобы не смотреть на затвердевшие соски девушки Лены. На сосочки, темные кружки которых проглядывают сквозь тонкий материал:
- На работе с начальником поцапался. Козел, блин. Навесил на меня работу проектировщиков... обидно, черт подери...
Лена прикасается мизинчиком к твоим губам и говорит:
- Даня, уходишь от темы.
Уйдешь тут, думаешь ты, и с ненавистью глядишь на розового мишку.
Два варианта: либо от мишки разит крепким пивом, и он ухмыляется, либо ты не в себе. Поэтому и кажется всякое.
Левой рукой Леночка трогает твои губы, а правая ладошка в это самое время спускается вниз и ласкает промежность. Очень нежно, верх-вниз, гладит, касается кончиками пальцев, и ты, черт возьми, понимаешь, что сейчас не выдержишь.
Поэтому легонько отталкиваешь девушку и говоришь:
- Лена, прости. Мне пора. Мне срочно нужно на... на работу... да-да, на работу...
Пятишься к двери, а Лена хмуро разглядывает твою физиономию:
- Даня, сегодня воскресенье.
- Шеф - козел, - говоришь. Ну, просто, чтоб не молчать. Не говорить же правду, верно? Правда - это такая сволочная штука, которая никому не нужна. От правды одни неприятности и все такое.
Спотыкаешься о разбросанную в прихожей обувь, нащупываешь свои башмаки, поспешно обуваешься. Руки у тебя дрожат, как у паралитика.
Лена появляется в дверном проеме. Злая, как стая чертей. Видно, что она на грани. Лицо бледное, только скулы наоборот порозовели - еще минута, и Лена взорвется, утопит тебя в сотне самых обидных на свете слов.
- На улице дождь льет, куда собрался? - спрашивает девушка.
Ты должен сказать ей примерно вот что: Лена, я тебя люблю. Именно поэтому не хочу с тобой спать.
Или так: Леночка, поверь мне, если займемся сексом - нашему чувству конец.
Но вместо этого молчишь, потому что знаешь, какая последует реакция.
Именно по этой причине поспешно обуваешься, чистишь кремом "дивидик" ботинки и не смотришь Лене в глаза. Бормочешь что-то вроде:
- Ну, я пошел... срочное дело, шеф, блин, козел... перезвоню тебе вечером, солнышко... да, ага...
Лена хмурится.
Мямлишь растерянно:
- Ага... да... - И выходишь на площадку.
Дверь громко хлопает за твоей спиной. Крепкая такая железная дверь. Родители Ленки чертовски боятся квартирных воров. Вообще, боятся всяких преступников: грабителей, убийц и насильников.
Боятся-то, боятся, но с завидным упорством продолжают каждый вечер собираться в зале перед телевизором. И смотрят только криминальные новости.
Происходит это так.
Мама Лены печет вкусное песочное печенье, а Ленкин папа стоит на балконе в махровом халате и курит "приму" в мундштуке. При этом он неодобрительно поглядывает на заходящее солнце. Не нравится ему оно почему-то.
Потом мама раскладывает печенье по специальным вазочкам, а папа стряхивает пепел с сигареты вниз, на балконы соседей. Наверное, чтоб им неповадно было.
Печенье разложено, и мама Лены заваривает ароматный чай с бергамотом. Им с папой он очень нравится. Ленкин отец уверен, что все англичане пьют именно такой чай.
Мама заваривает чай, а папа продолжает курить. Иногда он бухтит под нос: "Уроды... сволочи..." Или нечто в этом роде.
Мама Ленки ставит вазочки с печеньем, а также чашки с чаем на разноцветный праздничный поднос и несет угощение в зал. Папа возвращается в этот момент с балкона, они садятся на диван напротив телевизора и принимаются за печенье.
На экране очередной безумец зарезал молоденькую девчонку, искромсал ее вдоль и поперек, отсек тупым перочинным ножом все пальцы и скинул в реку, а папа Лены нахваливает мамино печенье. Говорит, что мама превзошла бабушку. А та, упокой Господи ее душу, была знатная повариха.
На экране очередной "браток" получил пулю в лоб в своем подъезде, а мама поправляет тонкие "интеллигентные" очки и говорит "спасибо". Мило так краснеет (наподобие Леночки) и подвигает вазочку с печеньем поближе к папе.
На экране террористы утопили в крови провинциальный городок, а у папы чай булькает в горле. Ароматный чай, с бергамотом. Очень-очень вкусный.
Короче говоря, когда ты впервые увидел эту сцену, то сразу понял, что родители Леночки очень боятся бандитов.
Но на самом деле они больше всего боятся не за себя, а за дочку.
Железная входная дверь - это только вершина айсберга. Кроме того, были постоянные звонки в школу, прогулки под ручку, пока Ленке не стукнуло пятнадцать, а еще огромная овчарка Марина, призванная охранять честь девушки-подростка.
Ирония судьбы, но именно так вы и познакомились: чертова псина укусила тебя за ногу одним прекрасным весенним утром. Не больно, но обидно. И на работу опоздал.
Ленкин папа долго извинялся, а ее мама перебинтовала тебе ногу и заварила чай. Чай с бергамотом, очень вкусный. Потом вы сидели за одним столом, и папа восхищался твоей смелостью, мама улыбалась, снисходительно разглядывая мятый костюм (ну, не успел с утра прогладить!), а Ленка елозила ножкой под столом, касаясь тапочком твоей штанины. Думала, наверное, что это очень сексуально.
За окном как раз накрапывал дождик - и это было здорово. Будто нежданно-негаданно обрел семью.
С тех пор прошло полтора года, а вы так и не переспали. Легкий петтинг - и ничего более. А петтинг, это ведь не считается, правда? Это как маленькая ложь - если никто не узнал, значит не считается. Или как если бы ты стащил у пьяницы, который решил уснуть на улице, бумажник - тоже не считается. Один черт, все пропил бы
Да-да, в мире полно вещей, которые не считаются. Без них жить было бы гораздо сложнее.
3.
На улице льет как из ведра, а ты стоишь в парадном Ленкиного дома, еще не зная, куда пойти. На тебе легкий летний костюмчик и остроносые легкие туфли - одет явно не по погоде.
Разглядываешь лужи, подернутые бензиновой пленкой. Прохладно, но ты этого не замечаешь, и руки дрожат вовсе не потому.
Пасмурно, но в глазах темнеет не из-за этого.
Мимо проносятся машины, воняет бензином, но подташнивает тебя совсем-совсем по другой причине.
Так всегда бывает, когда начинаешь вспоминать.
Например, то, как встал и все-таки сказал дяде, сволочному дяде, который посмел учить тебя, словно отец:
- Извините, мне пора.
Дядя умолк, внимательно посмотрел на кружку (грязную такую кружку, с прилипшей ко дну мошкой) и медленно допил пиво. Ты слышал как эта гадость булькает в горле дяди, как дядя довольно отрыгивает. Ты видел, как он утирает мокрые губы рукавом и ставит кружку на стол (часть напитка пролилась на белую скатерть - желтое пятно впоследствии так и не вывели).
Потом он сказал вот что:
- Ты не слушал меня, малыш?
Конечно, можно было сказать, что у тебя уже есть девушка, и она вполне довольна вашими отношениями. И что ты умеешь доводить ее до оргазма. Доводил, кстати, в последний раз буквально вчера.
Надо было сказать все это.
Но тебе тогда было только пятнадцать, а от дяди разило пивом и потом. Он был огромный и вонючий, как чертов Кинг Конг. Такую скотину любой бы испугался.
И ты промолчал.
А дядя схватил тебя за шкирку и пару раз дернул из стороны в сторону. А потом сжал твою голову в лапищах, ткнул носом в стол (капельки крови попали на белую скатерть - коричневые пятна впоследствии так и не вывели) и проорал:
- Взрослых надо слушаться! Понял? Всегда! Вот матушку твою, гаденыш, я уже воспитал! И тебя сломаю, будь уверен... Ишь... учишь его учишь, а он, сволочь неблагодарная, перечить вздумал!
Дядя кричал еще долго, пока скатерть полностью не покрылась красно-коричневыми пятнами.
Была белая скатерть - стала белая в горошек.
Хорошо хоть, что столик маленький был, думаешь ты. На большой крови ушло бы больше. Ну, чтоб полностью скатерть окрасить.
Такие вот дурацкие мысли лезут в голову, пока стоишь в парадном сталинки, где живет Ленка.
На самом деле эти мысли лишь для того, чтобы не вспоминать, что случилось потом. Просто, если сравнивать, то эти воспоминания еще ничего.
Почти приятные даже.
4.
Дождь тем временем превращается в легкую морось, а сквозь тучи проглядывает солнце. Фиолетовые от натекшего бензина лужи блестят, лица прохожих озаряются светом. Даже автомобили, кажется, выглядят счастливее.Чище, что ли...
Ты выходишь из парадного, шмыгаешь носом, засовываешь руки в карманы и шагаешь по тротуару прочь. Ты знаешь, что там, на третьем этаже, в окно выглядывает Леночка. Знаешь, что она злится и что сегодня вечером придется очень долго до нее дозваниваться. Что сначала Ленкина мама будет говорить: дочери нет дома. А потом скажет по секрету: Данька, она тут. Просто очередная хандра у чертовки. Лежит, уткнувшись в розовую подушку, и хнычет. Перезвони через полчасика, я с ней поговорю по душам, может успокоится?
Полтора года как встречаетесь - и Ленка до сих девственница. За это ее мама тебя очень уважает. А папа как-то позвал вместе с собой на балкон - покурить. Вы выкурили по сигарете (он - "приму", ты - "Мальборо"), а потом папа крепко пожал тебе руку и сказал:
- Даниил, вы самый лучший представитель современной молодежи. Я рад, что выбор Елены пал на вас.
И прослезился.
Помнится, ты сам в тот момент чуть не пустил слезу. А кому будет неприятно, если его назовут лучшим? Любому будет приятно. И прослезиться любой может, когда поймет, что его, наконец, оценили по заслугам.
Ну, даже если и не по заслугам - один черт, поднимает настроение.
Рука у Ленкиного папы была потная, но ты пожал ее крепко и сказал:
- Спасибо. На самом деле это мне очень повезло.
Здорово получилось.
Семья, все такое.
Зато теперь - сплошные проблемы.
Твои отнекивания, мол, юная еще слишком, восемнадцати нет - уже не действуют. Ленка - страстная девчонка, и она хочет здорового секса.
Да и ты тоже.
Но Ленку ты любишь, а вот Наташку, девчонку с которой познакомился на прошлой неделе, нет.
Поэтому, не переставая шагать по тротуару, достаешь из кармана мобильный и набираешь ее номер.
Голос у Наташи с хрипотцой, женственный такой голос. Наверное, похожий был у Мерилин Монро. По крайней мере, в твоем представлении.
- Алло!
- Привет, Наташка. Помнишь меня?
- О, мистер Даниил. Конечно же, помню. Цветы, что вы мне прислали, они чудесные... Как вы угадали, что я люблю розы?
Ничего ты, конечно, не угадывал. Просто всегда даришь девушкам розы - и девушки тают.
Все, как одна.
Розы, они ведь дорогие. Особенно если их много.
Говоришь:
- Просто-напросто я - провидец.
И далее по накатанной. Пока солнце не скрылось за горизонтом - обедаете вдвоем в недорогом, но уютном ресторанчике, пьете алкогольные коктейли и кушаете ванильное мороженое. Ты как бы походя демонстрируешь толстенный золотой перстень на указательном пальце и телефон "Nokia" со встроенной фотокамерой и диктофоном. Это чтоб не было сомнений, что переспать с тобой в первый же день знакомства - дело святое.
5.
Наташа совсем не похожа на Лену. Во-первых, она брюнетка, короткостриженная. Во-вторых, грудь у нее раза в два больше. Лет Наталье на вид тридцать, а лицо скрыто под толстым слоем косметики. Может, оно у Наташи и симпатичное, но помада скрывает губы, тушь - глаза, пудра - щеки и только нос на свободе. Хотя, нет. Какой-то мазью замаскирован прыщ у правой ноздри. Вместе с прыщом замаскировано и все остальное.
Столько косметики, что тебе совсем не хочется целовать ее лицо. С таким же успехом можно целовать карнавальную маску. Повесить ее на стену, целовать и мастурбировать.
Тьфу, думаешь ты.
Вечер, мягкая постель (ничего розового!) - целуешь Наташу в шею. Касаешься языком мягкой податливой кожи. Потом ниже, спускаешься к груди и берешь сосок в рот, посасываешь его. Соски у Наташи коричневые, большие, груди тоже ничего себе. Размер третий, наверное.
Наташа стонет, а ты все не можешь сосредоточиться, потому что в Наташкиной комнате воняет терпкими духами, базиликом и еще какой-то гадостью. Квартира очень неряшливо обставлена - странно для девушки, которая живет одна. Светло-коричневые обои (все в жирных пятнах), массивный дубовый стол и древний компьютер на нем, пыльная люстра под потолком - вот и весь интерьер. Просто ужас!
Простыни на кровати не свежие какие-то, слово впитавшие в себя пот многих мужчин до тебя.
Наташа стонет, подталкивает твою голову ниже, к бритому лобку.
Шепчет что-то невнятно, и ты мысленно переводишь:
Хорошо полижешь, тогда и я постараюсь. Один черт, миньет правильно делать не умею, но изображать действие буду старательно.
Что надо ответить, знаешь?
Главное в сексе - это доставить удовольствие женщине.
Помни доброго дядюшку и его советы.
Ты сдерживаешься. С трудом, но держишься.
И мысленно умоляешь: молчи, молчи, молчи... Наташа, молчи...
Отталкиваешь Наташкину руку, нависаешь над ней и резко входишь, помогая себе рукой. Она в принципе не против, подается тебе навстречу, обхватывает шею руками и шепчет:
- Прошу тебя, не останавливайся, Даня...
С таким же успехом она могла сказать:
- Еще!
Или:
- Продолжай, милый! Глубже! Да!
Фраза "выйди из меня вовремя" тоже сойдет.
Они все действуют на тебя одинаково, эти женские фразы.
Дядино воспитание не прошло даром.
6.
Наташка живет не очень далеко, надо пройти всего пять кварталов, и через час ты уже дома: усталый, грязный и одинокий. Садишься за журнальный столик, не включая свет, смотришь за окно - на улице снова дождь. В квартире тихо, только щелкает пузатый будильник да перешептываются соседи за стеной.
Квартира у тебя однокомнатная, очень темная. Наверное, потому что постоянно держишь шторы задернутыми. А еще обои на стенах - они темно-синие, почти черные, мрачные. Когда кто-нибудь приходит к тебе в гости, он сначала думает, что попал в склеп. Ну, или в замок к Дракуле.
Дождь скрывает улицу, и ты не видишь дом напротив, ту самую сталинку, в которой живет Ленка.
Зато помнишь слова любимой.
Когда дождь вокруг тебя - значит, ты одинок. Когда, дождь за окном - значит, у тебя есть семья.
Берешь в руки телефонную трубку и набираешь номер, потому что когда на улице дождь, думать можешь только о Леночке.
Ну ладно, не только...
Еще можешь вспоминать.
Это случилось в ту же ночь. Ты зашел в родительскую спальню и долго стоял на пороге, разглядывая дядю Васю и маму. Они лежали на кровати в обнимку, укрывшись теплым одеялом. Дядя громко храпел, и мама вторила ему.
Ты смахнул с носа кровь и позвал тихонько:
- Дядя Вася...
Так, для очистки совести. Потому что дядя Вася все равно был пьяный. Мама, впрочем, тоже.
Потом ты замахнулся и пырнул дядю Васю кухонным ножом в живот. Он захрипел, дернулся пару раз и затих. Мама шевельнулась и захрапела громче. Прошло минут двадцать, ты все стоял возле кровати, а она так и не проснулась.
Тогда ты аккуратно положил нож на живот дяди Васи и пошел спать в свою комнату. Стал ждать, когда явятся менты, чтобы забрать тебя в тюрьму.
Получилось иначе.
Мама проснулась рано утром и, не совсем соображая, что делает, схватила нож. Потом, когда поняла, что рядом лежит не дядя Вася, а труп дяди Васи, завизжала и потеряла сознание. Произошло все очень быстро.
Нож она так и не отпустила.
Позже, на допросе, твоя мать не смогла вспомнить, что делала вчера вечером. И зачем она зарезала сожителя,Сидорова Василия Петровича такого-то года рождения, безработного и т.д.
Короче говоря, посадили ее, а не тебя.
Ты был рад? Нет. Маму-то любил... впрочем, не настолько, чтобы сказать милиции правду.
Правда, она вообще-то сволочная штука, и совсем никому не нужна. Вот, например, что такое честный врач? "Сынок, а ты ведь завтра умрешь. Максимум - в течение недели. Поверь, сынок, у меня большой опыт..."
Короче говоря, врите напропалую - Родина скажет вам спасибо.
Ты это понял давненько.
Но было это до того, как встретил ее.
Трубку поднимает мать Ленки, и ты говоришь, заикаясь от волнения:
- Мама, хочу с вами поговорить.
- Данечка, не переживай. Я все знаю. Но и Леночку пойми - девочка молодая, хочет сразу всего. Не злись на нее, Даня. Ты поступаешь не по годам мудро, но Леночка переживает, что ты ее разлюбил и поэтому...
- Мама, я не об этом хотел с вами поговорить.
Дождь тоскливо стучит по стеклу, и ты сейчас любишь Ленку как никогда сильно. Вселенской такой любовью.
Вспоминаешь последний поход на каток и свою любимую: на ней тогда была смешная вязаная шапочка с бубенчиками и пушистые белые варежки.
Еще ты вспоминаешь ее острые соcочки.
Не очень романтично, зато правда.
- Что случилось, Даня? - спрашивает мама.
Ленкин папа сейчас наверняка стоит на балконе и курит. Леночка плачет в свою розовую подушку. Их мир такой хрупкий и нежный, и ты не хочешь его разрушать.
Говоришь:
- Я не могу быть вместе с Ленкой. Поверьте, я очень люблю вашу дочь, но... понимаете, это я...
Запинаешься, вытираешь со лба холодный пот и бормочешь:
- Я - маньяк.
Слово-то какое глупое, особенно по отношению к себе...
Мама Лены спрашивает:
- Что?
- Я - убийца молодых девушек. Про меня передают в новостях.
7.
Началось все в тот день, когда дядя измазал в твоей крови стол, а потом стянул с тебя брюки...
Нет, он не собирался тебя шлепать. Совсем, нет. Дядя задумал кое-что другое.
Ты орал, а он двигался и при этом еще приговаривал:
- Девушке надо доставить удовольствие.
Дядюшка, который безуспешно притворялся твоим отцом, пыхтел сзади и говорил:
- Она... должна... кончить... первой... Лучше... два... или три... раза...
Потом он отпустил тебя. Жалкого, разбитого, с трясущимися коленками. Иди, мол, куда хочешь. На улице, один черт, льет как из ведра...
Ты пошел к своей девушке. Она пригрела, отмыла, накормила, выслушала, захлебывающегося слезами и соплями тебя.
Потом вы занимались любовью.
Ты был готов уже кончить, когда девушка прошептала нежно, кусая за ушко:
- Данька, продолжай, милый... я хочу еще разок...
Тебя переклинило.
- Сука, - сказал ты.
Вот тогда-то все и началось.
Труп девушки выловили в местной речке через полгода.
8.
Ленкина мама спрашивает:
- Что?
Через полчаса начнутся "криминальные новости". Их семья соберется вместе. Они будут пить чай с бергамотом и радоваться, что беда прошла мимо.
Могло быть, конечно, и по-другому.
Звонки в милицию, плач матери, стеклянный взгляд отца - и выкуренная за час пачка "примы".
Дочь пропала...
- Передайте Ленке, что я ее очень люблю, - шепчешь ты. - Что я жить без нее не могу.
Тишина и шорох на том конце провода. Молчишь, и, не дождавшись реплики, говоришь:
- И позвоните, пожалуйста, в милицию, скажите, что это я изнасиловал и убил час назад Наталью Скороходову, проживающую по адресу...
Диктуешь адрес и аккуратно кладешь трубку на место.