Это была поздняя весна и поздний вечер. Лампочки светили тускло, под тонким полом гудел электродвигатель, на каждой остановке двери троллейбуса громко открывались, но тем бесполезнее, что никто в них не входил. На задней площадке, держась за вертикальный поручень, стояла молодая среднего роста девушка. У нее были тонкие губы, не очень большие серо-зеленые глаза, длинные русые волосы, четкие изящные брови. По-своему лицо ее было красиво - но только по-своему, со странностью. В двух шагах от нее сидел двадцатилетний кассир Сергей Нарциссов, он смотрел то на нее, то внутрь себя, - и думал.
Двадцать три года. Характер тяжеловат. Стерва.
Хотя может и не совсем. Она наверное несчастна, а стервозность несчастных - не стервозность, а трагизм человеческого существования... Платье. Длинное, легкое, белое в цветах, без рукавов. Неприкрытые руки, подрумяненные веснушками плечи, округлые - как яблочки. Ключицы... просто идеальные!.. ...Фарфор... На молочной коже веснушки - это для оттенка и полутени. Импрессионисты рисовали веснушками.
"Мрамор плечей ее..." Девушка, а Вы из каких каменоломен родом?.. ...Мрамор... Микеланджело. Сломанная переносица. Сикстинская капелла. Перед смертью строил купол. Под куполом - голуби. ...Храм... - хлам... Хлам - храм, храм - хлам... Долой хлам из храма. Хаим, пошел вон, твоя рябая ряха уже всех захарила. ...Евреи. Мы. Холокост, холод, голод... голокост... колос... Колос. Родосский, стоял на двух островах, писающий мальчик... хе. Ну и хлебный тоже. ...Хлеб... Чем мы с вами питаемся и в чем мы с вами состоим.
...Кухня... Стол - запах свежеиспеченного хлеба, запах... ну какой к черту запах! Во-первых, мы в городе, во-вторых, у меня насморк. Вечный насморк. Стол, плита, газ, форточка, подоконник, голуби... на подоконнике... и под куполом, и в клетках... и в турбины лезут... везде; летучие мыши - только дневные... и в Риме на площадях... там их коты ловят.
...Чайник... На плите чайник. Эмалированный. Из носика валит пар, за окном трубы хлебозавода - из труб валит дым... Пропорции и перспектива. Перспективы никакой - рисунок не удался... хе. Чай - локоть. Чай - локоть. Чай - локоть. В чем связь?.. Чай... Чайник... Пароход... Чайки... Лоцман... Локоть... Так? Наверное так.
...Локоть... Можно сказать, изящный. Женщина. От одного только слова!.. Но все-таки какая-то странная - умная, что ли?.. Грудь небольшая. Молодые еще. Но круглые. Они - яблоки... готовьте подходящий кол, чтоб залечить дуплистый ствол - Фауст; блин, только это место и запомнилось... ...Яблоки... Покатать их по тарелке. Они стояли на кухне, он прижимал к ее голым грудям две прохладные фарфоровые тарелки, она пыталась дотянуться до его брюк и похотливо смеялась... Ну пускай не похотливо, но очаровательно. Голубые глаза, белые зубки - плотоядная ты моя! Ева, что ж ты наделала...
...Они пили чай, разговаривали о сексе, она очень-очень мило улыбалась.
- Володя, скажите, а какой секс Вам больше нравится?..
- Мне? Ну не знаю... - говорил он, глядя куда-то мимо. - У меня наверное есть склонность к нестандартности. Но только это должно быть не фокусничанье, а что-то даже простое, нежное... поэтическое, - и улыбнулся, стыдясь последнего слова. Она опиралась на стол локтями, руки сложила, как в школе, и ее большие груди свисали над столом, - лифчика не было, трещала ткань блузки.
- И кто же та счастливица, которой Вы дарите это каждую ночь?..
- Хм... Да нет ее!.. - шутливо отвечал он. - Вообще я еще не встречал, кого бы это интересовало... да наверное и не встречу.
- Почему же! Мне кажется обязательно встретите!..
Хитрая! Они замолчали. Чай был горячий, пили медленно, короткими глотками. Он смотрел в окно - над крышей соседней пятиэтажки кружили голуби, кто-то вывешивал красные портянки на балконе. Но он думал не о голубях и не о портянках, а о ее шее и о ее щеках, и о грудях, о ложбинке между ними, и о мягких, ласковых руках, и о бедрах.
- Володя, - вдруг сказала она, он посмотрел ей в лицо - улыбки не было, но в выраженьи была какая-то растерянность. - Я хочу заняться с Вами сексом... прямо здесь... прямо сейчас...
Она спустила бретельку с плеча - от неожиданности у него слегка перехватило дыхание.
- А ты... хочешь меня?.. - спросила она с молящей интонацией; приметив же его смятение, бережно запустила руку под блузку и достала оттуда свою левую грудь.
- Иди ко мне... Возьми ее, я прошу...
Он, наконец, очнулся, и, подвинувшись ближе, осторожно взял обнаженную грудь в ладони, и начал ласково ее поглаживать. Мягкая, сочная, как фрукт, как дыня - огромная ягода. Но теплая, как парное молоко. У него стучало сердце.
- Твое вымя... - проговорил он.
- Вымя?..
Ирина слегка закусила нижнюю губу и, ожидая чего-то, смотрела то на его лицо, то на его руки. Он стал водить по груди пальцами, рисуя вокруг соска какие-то странные фигуры.
- Что это, Володя?.. - спросила она.
- Это?.. Это что-то твое и наше...
Он легонько дотронулся до соска подушечками пальцев, Ирина вздрогнула.
- Это забинтованная рана... и подорожник у конской ноги...
Он стал теребить сосок пальцами.
- Прошу тебя, продолжай...
- ...это оставленные голодными вопросы... это волны на море, виноград, запах полыни в руках твоих и голос травы, что шепчет тебе на ухо... это луг уставших выбрасывать время... это возгласы отставших... это плач ребенка... это теленок на тонких ногах... это просьба... это упрощение... это то, как я буду сосать... тебя...
Он наклонился и обнял губами ее мягкий, светло-розовый сосок.
- Да... - протянула Ирина и запустила пальцы рук в его волосы. - Ты мой милый, мой незабываемый... прямо здесь, прямо сейчас... да... ты хочешь меня...
Она спустила свою блузку до пояса, оголив вторую грудь, и потянулась расстегивать пуговицы его байковой клетчатой рубашки... "Мы будем трахаться с тобой на ложе из голубиных перьев..." Блин, какая-то отвратительная смесь порнографии с претензией на что-то интересное... Такое должно приходить в голову подростку, а не двадцатилетнему кассиру...
Нарциссов вернулся к действительности. Он посмотрел вокруг - троллейбус был пуст; кроме него и девушки в троллейбусе был еще водитель, но его присутствие определялось косвенно. Как и бога... Услышь мои молитвы, о водитель троллейбуса, в котором еду!.. Но все-таки что-то есть в ней сухое, худое, бесцветное и деревянное... Или это освещение?.. Сухая... как лепесток... что за цветы на платье?.. Мертвый лепесток пухового одеяла... Розовое масло... красное дерево... криптомерии. Бамбук. Сука.
С дуба онломает сук, и тугой сгибает лук... Убил, гад, коршуна - чуть было и лебедя не тютю. Столько дней наедине со своей матерью в тесной бочке... А не сам ли он себя зачал?.. Одновременно - свой отец и свой же сын. Познакомьтесь, это мой сын - отец сына отца моего отца, а это мой отец - отец отца сына моего папы... In nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti - произнести где-нибудь будто бы нечаянно, подумают, что начитан и образован... Но все-таки как из сука согнешь лук?.. Сука... стерва, сволочь, сигареты...
Бар.
- А у Вас усталый вид, Светлана.
- Я много работаю.
- Вы карьеристка?
- У меня есть цель и я ее добиваюсь.
- А, ну понятно... (пауза, пьет кофе из бумажной чашки) Только Вы врете, Светлана. Вы не работаете по ночам.
- Нет?.. И что же я делаю?
- По ночам Вы трахаетесь, Светлана.
- Мне неприятен этот разговор...
- Как бешеная, как ненасытная и как безразличная. Вы стерва, Светлана. У Вас дома в Вашей постели Вас трахают слабые мужчины - потому что с Вашей точки зрения все мужчины слабы...
Но это наверное уже слишком. Лепесток морковки... Морковный цвет... На платье то ли гвоздики, то ли что-то поокруглее... Интересно, как зовут?.. Оля... Валя... Наташа... Лена... Маша - может быть... ну, Масяня, стерва-курва!..
Нарциссов в очередной раз поднял взгляд на девушку, но на этот раз и она смотрела на него. Оба быстро отвели глаза.
Нарциссов улыбнулся. Ты смотри-ка, встретились глазами...
Всегда только так. Три раза - все равно что девственник. Один раз Валя и два раза Вика. Валя - не в счет... ...Вика...
- Ты не обижаешься на меня?
- За что? Эти две ночи - лучшее, что я знал в жизни!.. Ты ведь так красива - мне просто не верится, что это случилось, да еще и не один раз...
А два. Блондинка, голубые глаза, красные губы. Красива!.. И сексуальна - просто до невозможности.
Поцелуй меня!
Раздень меня!..
Возьми меня... или как там она говорила...
И словно падает в пропасть. Голое тело. В пустоту любви... Нет, скорее в пустоту желания. Особенно когда долго не было секса. Его тогда так много, что Вселенная занимает в нем какой-то жалкий уголок, а во всем остальном пространстве - ты. И разрываешься, пытаясь подобно газу заполнить весь предоставленный объем...
Но появится она или он - и все это желание окажется капелькой на стеклышке биохимика... Хе...
...Вика. Ласковая!.. Кошка... Скорее котенок. Сексапильный котенок. Царапала? Может быть, несильно, не помню... не помню?
- Мне тоже было хорошо, - улыбка, голубые глаза, - я люблю тебя, мой хороший, - улыбка, поцелуй, рука на щеке, и до свиданья. Самый несчастный человек на земле. "Самый девственный" - это было в семнадцать. Теперь уже не так актуально - фактически. Самым несчастным может быть только тот, кто мог бы быть самым счастливым - так что радуйся... Либидо - кара небесная! - возвращается каждый раз, будто и не прогоняли...
...Смотрела на меня. Любопытная? Но в лице не было отвращения... Пустые глаза, иногда засматривается - слабость такая. И отвела взгляд - будто спугнулась. Может все-таки ошибся? Может не стерва, а некое пугливое, слабое, невинное создание?.. Ну прости меня, моя козочка!.. Надо сознаться - это приятно: обозвать сукой ту, которая ею совсем не является. Такова мужская природа. Такова женская. Таков был он, и такова она... участники похода такового.
Обозвать конечно можно, но только один раз - в порядке роковой ошибки.
"Прости меня!" - кричать,
и лобызать ее коленки,
слезами их моча.
Опять наверняка преувеличил. И не пугливая, и не слабая, - не лань. Просто есть проблемы.
...Лань... Они когда боятся - писаются от страха... Бегут от любой опасности на десять километров прочь, моча стекает по бедру, к копыту - и брызги летят во все стороны. Опытный пес знает: вот эта лунная дорога - здесь бежала лань, спасаясь от охотников...
Но зато в один прекрасный, солнечный, тихий день, на поляне в глубине леса - там, где нет охотничьих ружей, а есть только самцы со своими крепкими, длинными членами... (правда, попадись там ружья, она и ружья бы в себя приняла...) она бесстыдно выгибается и выставляет на виду у всех свои горячие и влажные женские обстоятельства... Она так хочет, - и стонет от нетерпения, - что самцы сначала слегка ошарашены - но вскоре смелеют и входят в нее по-очереди и с разбегу.
Кошка бесстыдная! Он ведь всадит в тебя свой член по самые... и неизвестно еще как там все это... будет, и куда оно там тебе... упрется... и чего оно там тебе... расширит... или - не дай бог... - порвет. "Во мне будет ребенок... Новая жизнь!.. но потом... да, да... сильнее... глубже... да, давай... трахай меня... трахай, прошу..." Прошу. Ну пожалуйста. Ну что тебе стоит... или у тебя не стоит? Ты мой резвый, спермобрызжущий конь!.. Шлемоблещущий... античные эпитеты... Виноцветные соски.
По виноцветному соску... слеза твоя сбегает... никто не знает... об чем твоя печаль... жаль... конечно... время тает, и жаль... что целовать тебя нельзя... туда, т.е. туда нельзя... хотя успеть возможно было... пока забвенье не остыло... пока был жив мой скорбный плач... с любовью пополам... разлитый, разбитый... как руки в солнечных лучах... как руки в солнечных лучах... твоей слезою оповиты. А ведь сносно!.. Жаль ничего не запомню... Оповиты - есть ли такое вообще в русском?..
Что-то подозрительно легко пошло... Наверное Пастернак. Когда читал?.. Вчера. И Фауст, может быть... И Бунин... Шекспир?.. Улисс - ясно... Гораций был - на прошлой неделе, но вряд ли... Цветаева - тоже давненько... прохожий, остановись...
...Нарциссов в миг очнулся, рванулся с места, но выйти не успел. Девушка сошла на остановке и пропала - двери захлопнулись. От досады у него чуть ли не слезы наворачивались на глаза. Остановись. Ну что ж ты, водитель троллейбуса!.. Я ведь хотел проводить ее до дому - узнать хотя бы какая у нее профессия... А вдруг она была пианистка?.. Теперь уже поздно... Пока добежишь до тебя, попросишь остановиться - она уже ушла... Да и не побегу я... пикник на обочине жизни... удел слабых - призвание умных... а я в какой категории?.. И там и там - вдвойне.
Но конечно вряд ли... Лишний раз убедиться... конечно она не пианистка - и к музыке имеет отношение только посредством дискотек - как все. Правда она не совсем обычная, но тем она и обычнее остальных, что не совсем необычная...
Ну и прощай. Как обычно.
II
...Они довольно быстро шли по темным переулкам. Нарциссов мог идти и медленней, но она куда-то спешила. Шампанское, вино, огурцы... это было слабо заметно среди людей и при свете, но в темноте Татьяна теряла ориентацию. Перед глазами у нее что-то периодически начинало прыгать, ощущения и мысли менялись каждые пять метров, стройное тело то горело, то дрожало от холода - а Нарциссов словно нарочно ничего не говорил. Она попыталась вспомнить, как же он выглядит, разные лица стали всплывать в голове, но они постоянно изменялись, незаметно переходя из одного в другое - и ни про одно с полной уверенностью нельзя было сказать, что это именно его лицо. - Потом Таня все-таки остановилась на одной широкой, квадратной физиономии, но тут они подошли к ее подъезду, где был включен свет, и она увидела, что настоящее лицо совсем не такое - и даже противоположно по характеру тому, что она себе представила...
Она немного растерялась. Какие-то слова вертелись у нее на языке... она бездумно произнесла их - и оказалось, что таким образом пригласила Нарциссова к себе на чай. Он, конечно, вежливо согласился, но мог этого и не делать - Татьяна, не дослушав его, двинулась в подъезд угарной походкой победительницы.
Почти что бегом она взбежала на пятый этаж, остановилась, стала искать ключ от квартиры, заметила на лестнице молодого человека из троллейбуса...
- Почему это вы... ах, да... ой...
У нее нервно задрожали руки, она открыла дверь своей квартиры, уже хотела входить, но вдруг вспомнила, что не знает имени.
- Подождите, - сказала она. - Мы ведь с вами не знакомы. В квартиру так входить нельзя... Меня зовут Таня. А как вас?..
- Сергей, - вежливо ответил Нарциссов.
- Хорошо, - сказала она. - Заходите.
Включив свет в коридоре, она обернулась к Нарциссову и прищурившись всмотрелась в его лицо.
- Господи! У Вас синяки под глазами - Вы что не спите по ночам?..
Нарциссов что-то ответил. Она помогла снять ему пиджак, которого он снимать вовсе не собирался, и проводила на кухню.
- Посидите пока здесь, я переоденусь... - пробормотала она и побежала в ванную. Господи, что же это такое... Умылась, минуту посидела неподвижно с мокрым лицом, и, кажется, в голове стало проясняться. Боже, что это... пригласила, домой... Прогнать?.. Переодеться. И она пошла в меньшую из комнат - в квартире их было две.
Шла на кухню. Перед тем как входить - поправила одежду. Входя - улыбнулась, молча пошла к раковине, вспоминая его имя. Взяла с плиты чайник.
- Вы не устали?.. - спросила она, набирая в чайник воду.
- Нет... - растерянно ответил Нарциссов.
Поставила чайник на газ. Опять сделала на лице улыбку, повернулась к Нарциссову, аккуратно присела напротив.
- Очень благодарна Вам, что Вы меня проводили...
- Ну мне это совсем не трудно... Наоборот, я последнее время мало кого вижу - так что это мне полезно и интересно... Скажите... а кем Вы работаете?..
- Кем работаю?.. Я пианистка... концертмейстер - в музучилище.
- О! Так значит, я угадал...
- В смысле?..
- Да я просто думал - откуда это Вы возвращаетесь в платье - и подумал, что с концерта...
- С концерта?.. А, нет - не с концерта. С дня рожденья...
- Хм, так получается, я угадал случайно?..
- Получается, что так.
Замолчали, чайник негромко улюлюкал.
- А Вы кем работаете?
- Я... ну так, то - кассир в цветочном магазине... но вообще-то я... писатель...
- Писатель?.. О, это наверное очень интересно...
- Интересно...
- А о чем Вы пишете?..
- О чем? Да так - о чем придется... Вообще-то пытаюсь писать по-разному, и разное... Но в итоге выходит один тот же рассказ...
- И о чем этот рассказ?..
- О чем?.. Да наверное о себе - о чем же еще...
- Где-то уже печатались?..
- Да нет, нигде еще... Разве что немного в Интернете - но это так... Да и печатать нечего - мало законченного...
- Почему?..
- Ну дело в том, что в какой-то момент произведение перестает мне нравиться... а других стимулов нет...
- Так может стоило бы переделывать уже написанное, пока оно вам не понравится?..
- Вообще-то да... но переделывать очень трудно. Писать - это ведь все равно что строить карточный домик, - стоит убрать одну карту - и все рушится...
- Сколько Вам сейчас лет?..
- Двадцать.
- Ну так у Вас все еще впереди...
- Ну да...
Вода в чайнике закипела. Таня подошла к плите, достала стаканы, стала готовить чай.
- А Вы одна живете?..
- Одна.
Она наливала воду.
- А Вы?..
- Тоже один...
Достала сахар из шкафчика.
- Вам сколько ложек класть?
- Что?.. А, четыре...
Она поставила стаканы на стол, Нарциссов взял свой и пододвинул к себе.
- Может, Вам хлеба?..
- Да нет - я так...
Он наклонился над стаканом и легонько подул.
- А Вы в Киевской консерватории учились?..
- Да, но не закончила.
Он попробовал отпить немного.
- Так Вам сейчас сколько?..
- Двадцать три.
Нарциссов стал подносить стакан ко рту и пить довольно большими глотками, обжигая себе язык.
Он сделал несколько таких глотков, потом заулыбался.
- ...а Вы... не сыграете мне что-нибудь?..
- Ну сейчас уже поздно...
- Ах, черт - я забыл!..
Чаю оставалось уже на половину, еще три глотка и стакан опустел.
- Ну спасибо Вам за чай... - сказал он, ставя стакан, и встал из-за стола.
- Пожалуйста...
Он пошел в коридор, обулся, одел пиджак, открыл входную дверь и вышел.
- Вам там не темно? - заботливо проговорила Таня. - Я могу подержать дверь открытой...
- Да нет, спасибо, не надо - я так... До свидания!
- До свидания.
Нарциссов спустился по темной лестнице, вышел из дома на улицу и пошел домой.
III
Она хотела включить свет в комнате, но выключатель щелкнул - и лампочка цокнула.
- Ничего, я сейчас включу другой.
Пошла куда-то в угол комнаты и включила на столе лампу. Потом стала искать в шкафах альбомы с фотографиями...
Приглушенный свет, мякоть дивана - она негромко, но оживленно объясняла что к чему - Нарциссов слушал.
- Это мой дед. Правда на немца похож?.. ну правда ведь?.. И взгляд, и лоб... Он ракетчик был. А это вот бабушка. Можно сравнить: какие лица разные... правда?.. Просто совершенно!.. У него холодное, нордическое... У нее такое, даже немного детское... - ну это у нее известных кровей там подмешано, - а вообще-то она наполовину дворянка, у нас даже прабабку звали знаете как? Клеопатра... Вот... Ну здесь сослуживцы деда, знакомые-по-работе бабушки... А это вот мама в детстве - это ей наверное лет пять... Это все ее братья, сестры... Это вот она одна постарше... Это они на Байкале с семьей... ...Вот, это мой папа - здесь еще молодой, тоже был военный, но потом ушел в отставку, стал рисовать, - вон видите на стене? - это его... там еще в другой комнате есть, я Вам потом покажу... это наш дядя-археолог, это вот они вместе с папой... а вот мама в молодости - правда красивая? она-то и до папы уже раз была замужем, но они и с папой потом разошлись... в молодости была очень даже - потом ссохлась. Это опять мама, это мамин дядя... А это уже мама с папой, после того как родился брат мой, Владимир... вот, тут он еще маленький - теперь он физик... Ну это какие-то его друзья детства... А, вот я наконец - это мне наверное года два - похожа?.. Ну что-то есть... Это опять друзья брата... это тут какие-то наши знакомые, мы сними на море вместе ездили... Вот я опять - мне здесь наверное лет десять. Мне мама тогда вот это синее платье купила, я долго упрашивала - она купила... Это вот мы с братом... это брат с какой-то своей очередной подружкой... О, здесь вот мне пятнадцать - это я уже тогда начала взрослеть. Ну как сильно изменилась?..
- Да нет, не очень...
- Это мама... это я, здесь мне наверное столько же... Это мы с братом... это ой... это противная фотография - не смотрите...
- Почему же, дай я посмотрю!..
Она замерла и уставилась куда-то перед собой.
- Так... значит мы уже... на "ты"?..
- Получается... так...
- Так что... не будем больше фотографии смотреть?..
- Ну наверное... нет...
Она закрыла альбом и поджала губы.
- А что будем тогда делать?.. - спросила она.
Нарциссов взял у нее альбом, положил его на журнальных столик и осторожно взял с ее колен ее руку. Он поднес ее к губам и стал целовать. Минуту Таня была так же неподвижна и равнодушна, но потом видимо все-таки решилась на что-то, и повернув к нему голову, заглянула в глаза с грустной улыбкой.
- Ну хорошо... - проговорила она, и провела пальцами по щеке. - Только пойдем лучше в ту комнату...
И она сама взяла его за руку, встала и повела за собой.
Эпилог
Семь часов утра...
Ах да, сегодня среда - на роботу идти не надо... Спит. Спи, голубка.
Плечи под простыней... Талия... одна из Граций. Таз... наверное так и называть... ничего лучшего в голову не приходит... Небольшой фарфоровый нос идеальной формы - веснушки. Открытый, красивый лоб - умна, ей богу!.. Тонкие пальцы молочно-белого цвета. Изящные, идеальные по форме ключицы. А тут - груди; небольшие, мягкие - тоже с веснушками... Брови, веки, висок, волосы... Любить значит перечислять.
Локон... Локоть... Щиколотки... щиколотки - самое чистое и прозрачное, что есть в женщине... Сизый мрамор... Мраморные голуби...
...Она стояла на высокой колокольне, собиралась покончить с собой, но какой-то безнадежный ее знакомый, прибежал к ней, уговаривал, молил, вконец извелся, прыгнул вниз - и таким образом ее спас - потому что прыгать она передумала. Вот кем бы я хотел быть!.. Ею ли, им ли, ими ли обоими - все равно.
Нарциссов глянул в потолок.
Потолок. Самолеты. Почему самолеты?.. Ах, у самолетов есть потолок... Знаешь, сынок - самолеты оставляют на небе белые следы, которые потом потихоньку сносит ветром. Иногда следы длинные и они совсем близко, прямо у тебя над головой, а иногда самолет летит где-то очень далеко, очень высоко и очень быстро - тогда след от него совсем короткий и похож больше на шрам, чем на след... И вот когда самолет летит именно где-то там, на горизонте и след от него похож на шрам или на хвост, то знаешь что? - бывали времена, когда только это меня и спасало... Рассказ старого индейца сонному внуку, который переспал с белой девушкой и треплет пальцами ее ладонь...
...Полковник... при чем тут полковник?.. Полковник, полковник! Скажите нам ваш почтовый адрес!.. Скажите, скажите!.. Ска-жи-те!!! Ска-жи-те!!! Толпа просто озверела - в припадке бешенства она стала рвать транспаранты и кидать в окна бутылками... Кому-то размозжили череп - перья полетели во все стороны... Куда нам девать эти перья?..
Полковник, ну зайдите хоть на минутку, чайку попьем... Полковник хмуро почесал ребро.
- Я не голубой, - ответил он.
Конечно не голубой... А кто говорил, что голубой?.. Никто и не говорил, что голубой... Просто мы подумали... Мы просто подумали, что...
- Ты уже не спишь? - спросила Таня и пристально на него посмотрела.
- Нет, - ответил Нарциссов. Сначала он испугался, но потом она положила руку ему на грудь и он успокоился.
- Ты должна знать мой телефонный номер, - сказал он.