Обычный рабочий день подходит к концу, и болтовня по телефону на интересные темы позволяет облегчить муки ожидания свободы.
- Ты туда же, зануда! Ну ладно, зайду.
- Туда, это куда? Катюш, я прошу, у меня для тебя сюрприз. Давай?
- Хорошо. Сказала же, в пятницу загляну. Ладно, мне некогда. Пока! - Катя захлопнула мобильник.
Катя могла не прийти, забыть, просто исчезнуть из жизни Андрея. Не девушка - ветер. Нет - ураган. Сплошные жертвы и разрушения на ее пути. Надежда уцелеть от буйства стихии определенно есть, и умирать ей, в смысле надежде, Андрей не позволит.
Андрей, будучи человеком умным и самодостаточным, давно пытался искоренить в себе болезненную тягу к Кате. Перспектив никаких от этого общения не было, все старания напоминали периодичные удары головой об стену, сопровождающиеся редкими оргазмами. Мазохизм, к тому же дорогой.
Американские горки. Так Катя называла его выглядевшие в профиль плавки. Чистая преданность плоти. Кувыркнуться раз в месяц с таким произведением искусства, - это как аттракцион - дух захватывает. Но не чаще. Частое кувыркание, это тоже как аттракцион - тошнить начинает. К сожалению, Андрею нечем больше похвастаться. Природа скупа на излишества.
"Это последний раз" Опять поклялся Андрей и стал размышлять о менее обидных вещах.
***
Телефон на столе Катерины не умолкал. Подруга Маша нещадно расходовала рабочее время ценного сотрудника.
- Кать, ты не обижайся, но поверь мне, тебе он не нужен.
- Слушай, хорош! Давай я сама разберусь. Гоген нормальный парень, я тебя познакомлю. Потом.
- И куда вы сегодня?
- Не знаю, стандартная программа, - казино, ночные гонки.
- У него Порш?
- Да, навороченный какой-то - Каррера.
- Ясно, Анжелка мне сказала тут, что ты напоминаешь спортлото.
- Чо за бред?
- Все твои пацаны - шарики, стоит одному выскочить из желобка, как на его место - хоп, сразу следующий, кто ближе оказался. Ни секунды пусто не бывает.
- Да ну тебя,... шарики. Эти шарики обычно сразу парами заскакивают. Обтянутые дряблой кожицей...
- Ха-ха, вот я и говорю!
- Ладно. Короче, созвонимся. В пятницу я не смогу, в субботу может встретимся.
Катя положила трубку служебного сименса, и взялась за мышку. Унылый день, унылый вечер. "Хоть нажрусь сегодня по человечески. В казино - корзина фруктов, шнапсу и - в дамки! А там.... "Я вас умоляю!!!".
Катя отправилась переносить какие-то бумажки. В этом заключался ее ежедневный труд. Смысл написанного в бумажках был недоступен, так как с пяти часов вечера глаза и ум отказывался понимать суть происходящего в офисе. Тело уже невольно подрагивало в такт пульсирующей в голове клубной музыке. Поэтому надо просто ходить по офису бодрой походкой, да пританцовывая, чтоб всем было понятно - человеку от работы хорошо, от труда ему хочется плясать!
- Звезда, мля!
- Ой,ой,ой!
Подобные комментарии рождались каждый раз, когда Катерина проходила по офису. Действительно звезда. Действительно - "Ой,ой,ой!". Катя улыбалась злобным шепталкам.
Подруги тоже молча завидовали Кате, но сами пользовались одним плюсом общения с ней. Все симпатичные ребята, не принятые по конкурсу в ее объятия, автоматически доставались на растерзание Маше и Анжеле. "Женская гордость? Да. Есть такое слово. Но ничего, как-нибудь она нарвется". Этот единственный тайный, но здравый аргумент, поддерживавший их дружбу, был похож на несбыточную мечту.
Не очень высокая, черные волосы, со спины ничего особенного. За исключением потрясающе гармоничных плавных линий и изгибов. Талия переходила в элегантные бедра с такой крутизной и возбуждающей непосредственностью, что можно уверенно сказать, слово пропорция - родилось впервые тогда, когда человек увидел нечто подобное.
Аккуратное личико, с вздернутым носиком, большие глаза морского оттенка, и выражение лица, передающее какую-то глубоко скрытую порочность, которая замаскирована под семью печатями воспитаний, образований и так далее. Губы всегда подернуты в легкой ухмылке, делая лицо открытым, милым. Сразу ясно, - эта девушка умеет готовить фарш из мужских чувств и желаний. Глядя на нее, возникает ощущение вседозволенности, и азарта, который увлекает как перспектива неожиданного выигрыша.
Сотрудники фирмы не упускали возможность обсудить Катерину. Даже не ее саму, а парадокс невероятного антиуродства, на фоне которого мир становился блеклым и нудным.
Как-то, Катя работала за компьютером одного из сотрудников. О, там было много интересного! Кроме откровенных картинок и нашпигованных матом анекдотов, Катя реанимировала переписку на тему "Что бы я сделал с Катей Малышевой. И как бы я это сделал". Три человека в ущерб правописанию, - чувствовалось напряжение, мешавшее сосредоточится на буквах, обрисовывали свои фантазии. Фантазии двух мечтателей были вполне обычными - джакузи, пузыри скользят по спине, а Катя ныряет, - на ней только длинная прозрачная майка. И менеджер Малышева как акула заглатывает наживку. Причем, ныряет она без акваланга, и не понятно, как предполагалось ей дышать?
Интересный был вариант - облокотить ее на ксерокс, чуть наклонить, приподнять юбочку и поиграть под юбочкой в какую-нибудь безобидную игру. Как следует раззадорить, а потом проникнуть в дебри загадок, чтобы почувствовать причину невероятного магнетизма чудо-девушки. В самый ответственный момент прислонить лицо Кати к стеклу копира, нажать на кнопку "старт" и под выезжающий листок с изображением кричащего в экстазе лица разразиться бурными аплодисментами. Прямо на спину.
Или вот еще. "Хирургическо-геологическая экспедиция в дебри наслаждений". Пациент, он же предмет исследования - Катерина Малышева.
Она в белых свободных брюках без верха попадает на операционный стол. Немного общего наркоза. Думаю, пол-литра мартини - это то, что нужно. К сожалению, резиновых перчаток нет, и придется все делать голыми руками.
Теперь сама операция. Катя под наркозом, лежит на животе. Ноги раздвинуты. Для более удобного положения исследуемой области, под нее подкладывается мягкая подушка. Чтоб попка оттопырилась! Надо срочно убрать лишнюю брючную ткань, под ней скрывается нечто неисследованное! От молнии, вниз по шву делается разрез. Десять сантиметров, чуть выше предполагаемой зоны исследования. Итак, инструменты в сторону, раздвигаем разрезанную материю, закрепляем ее по краям. Нашему взгляду открывается восхитительная картина. Для того, что бы добраться до нужного органа, необходимо убрать в сторону сухожилия тонких, впившихся в попку трусиков кремового шелка. Они совершенно беззащитны перед глазами опытного профессионала, и не дают обмануть фантазию. Но сейчас не до фантазий. Правильные холмы возвышаются над столом, как естественные продолжения чудесных ножек. Надо попасть в лощину счастья, скрытую между холмов. По преданию, только там мужчина может почувствовать себя настоящим мужчиной. Трусики в сторону, теперь картина открылась нам полностью, и она завораживает. Это даже не Алтайские горы, усыпанные яркими эдельвейсами, это не чудесные Камчатские вулканы, нетронутые похабной человеческой рукой, это божественные сопки, замершие в ожидании разборчивого и умелого путника, умеющего не навредить красотам первозданной природы. Такому путнику вход в лощину счастья открыт, горячие ключи ждут, когда в них погрузиться печальное, страждущее неги и ласк, крепкое тело воина любви....
И все-таки фантазии увлекли доктора. Предварительный поверхностный осмотр ничего не дал, но надолго приковал к себе внимание.
Смущенный врач, гуляющий взглядом по волшебным холмам и равнинам открывшегося пейзажа, не в силах нарушить эталонный рельеф. Он лишь нежно стонет над размеренно вздыхающим телом "нехоженых" гор и, преодолевая смущение граничащее с дерзостью, аккуратно и тихо погружается в ущелье страсти. Только ступив на зыбкие влажные почвы ущелья, можно понять, какую роковую ошибку совершил человек, поддавшись соблазну. Ущелье, скрытое за лощиной манит, засасывает, внутри хорошо и тепло. Чувство единения с природой заставляет принести жертву на священные алтари, расположенные внутри горячих целебных ключей. Как рыба, спешащая на нерест в высокогрные реки, путник совершает тысячи усилий, чтобы прийти и принести жертву - частичку самого себя.
Катя ожидала от сотрудников нечто подобное, но чтобы так извратиться.... Можно было ожидать чего угодно рядом с матерными анекдотами, но не сравнений собственной попки с божественными сопками...
***
Вечерняя прохлада августа уже не позволяла носить воздушные вещи, которые только оттеняли томные изгибы тела. Сегодня Катя была одета достаточно скромно. Джинсы, легкий свитерок одетый поверх голубой футболки. Она гуляла напротив зоопарка, где должна была встретиться с Гогеном.
На следующей неделе с Мурзиком, - хорошо воспитанным бандитом на Лексусе. Как-то раз Катя взялась подсчитать, сколько у нее было мужиков, и после этого как будто что-то лопнуло внутри. Видимо, это что-то давно зрело, и лопнуло просто от неожиданности. Бесформенное облако предчувствия закрыло солнечный горизонт. Какая-то серая жуть стала наваливаться и беспокоить веселую, беспечальную душу. Обычный легкомысленный пофигизм, который с успехом перемалывал любые пропасти и напасти, на этот раз заклинило не на шутку.
Анализы в норме, за исключением пары распространенных и легко излечимых болячек. На работе - порядок, в семье как всегда. И все-таки, предчувствие - такая штука, его не высморкаешь в платок. С ним приходится жить.
Хотелось быстрее прибыть в культурно-развлекательное место и отдаться веселому буйству плоти. Когда ты в дамках, вряд ли тебя сожрут. Скорее ты кого-нибудь!
***
Погрузившись в себя, Катя ушла достаточно далеко от Зоопарка. Внезапно она услышала характерные удары басов мощной автомузыки, развернулась, и, увидев желтую машину, расплюснутую как жаба, с облегчением засмеялась.
- Эй, красавица, я уже два круг проэхал, - воскликнул Гоген с деланным грузинским акцентом. Мужчина роста выше среднего, с приятными, чуть мягкими чертами лица, черной шапкой волос на груди, вылезающей из-под яркой рубахи, подошел к Катерине и обнял. Катя потянулась на носочки, чмокнула его в щеку, и оба прошли к машине.
Вечер удался! В казино поиграли, эротическое шоу посмотрели, Гоген находился в чудесном расположении духа - сегодня он после двух часов игры на покере был в плюсе. И теперь они просто гоняли по ночной Москве. Движок урчал, Гоген топил педаль, смазанная Москва проносилась мимо, и грусть, вылетев через открытое окно, была тут же забыта. Катя скинула туфли, положила ноги на торпеду. Она очень неприлично смеялась над очередным рассказом Гогена, и время от времени опрокидывала из горла бутылку Блю Курасао.
- Гогенчик, миленький, хватит! Поехали к реке, на набережной погуляем.
- Конэчно, как скажэшь! - Гоген тоже был пьян, но ловко справлялся с рулем заряженного автомобиля.
Катя закрыла бутылку, кинула ее назад, сняла ноги с приборной доски и, перекинувшись через подлокотник, одной рукой стала нащупывать молнию на брюках Гогена.
- Вах, вах, дэвушка, - какой приятный массаж, продолжайте, пожалуйста!
Гоген приподнялся, Катя ловким движением расстегнула пуговицу брюк и ремень. Сдернула до колен штаны и оставила его в одних трусах.
- Что ты делаешь? Нет..... как ты это делаешь?! - почти кричал Гоген, чувствуя мягкие, но очень правильные движения руками, а затем и язычком. Катя хлюпала от удовольствия как маленькая девочка "Чупа-чупсом". Непонятно, кому больше нравилось происходящее - Гогену, ей, или проезжающим мимо невольным наблюдателям.
- Эй, подожди, давай остановлюсь, ай! - Катя вошла в раж и завелась покруче самого Гогена. Ее тело извивалось, а голова беспорядочно вращалась между рулем и озадаченным Гогеном.
- Подожди, Кать, Гаишники! - на выдохе произнес Гоген.
Катя нехотя оторвалась, поправила челку, и откинула спинку сидения. Игриво вылезла в окошко и крикнула:
- Люди, что за беспредел?!
- Инспектор Гаврилюк, документы, пожалуйста.
Гоген, не одевая штанов, прикрытый только трусами, как будто так принято ездить по городу, вытащил из солнцезащитного козырька какой-то ламинированный листок, протянул его инспектору, тот смотрел в него несколько секунд, отдал. Гоген резко нажал педаль газа, машина завизжала и сорвалась с места.
- Нас прервали, красавица, едем! - Гоген вытащил бутылку из-под сидения, и неожиданно агрессивно крикнул:
- Что сидим? Продолжаем, я сказал!
Катя испуганно дернулась обратно и продолжила. Гордость ее даже не шелохнулась, хотя тон Гогена был слишком грубым для столь интимного момента. Катя просто опустилась и как-то неряшливо, по-вампирски впилась в ждущую плоть, сильно сжав кулаками цветастую рубаху. Гоген пригубил бутылку, и чтобы сделать глоток, притормозил. Машина дернулась, Катя дернулась вслед за машиной и, как это в таких случаях бывает, инстинктивно сжала челюсть.
- Что ты делаешь, дура! - Крикнул Гоген, схватил ее за волосы, резко оторвал от себя. Катя завизжала, Гоген с силой ударил по педали газа.
ГАИшник смотрел вслед улетающему Поршу, размышляя, почему все люди делятся на тех, у кого есть ксивы, и тех, кто их проверяет? Вот человек на крутой тачке, сидит пьяный, без штанов, рядом пьяная соска. А его гаишная судьба распорядилась смотреть на это и сглатывать слюни.
Через несколько секунд, разогнавшийся Порш поменял траекторию движения. ГАИшник застыл. Не снижая скорости, машина стала уходить вправо к обочине. У обочины в ряд выстроились транзитные фуры, которые обычно ночуют недалеко от постов ГАИ, во избежание неприятных инцидентов с бандитами.
Удар пришелся в зад одному из тихо спящих грузовиков. ГАИшник открыл от изумления рот. Сила удара была такова, что из фуры, в которую влетела машина, посыпались какие то коробки, а сама фура ударила впереди стоящую.
- Скорую, скорую быстрей вызывай!- закричал Гаишник, чувствуя прилив сладкого чувства неизвестной природы. Он даже не мог понять, что ему больше хочется - первым доложить руководству о происшествии, или увидеть то, что осталось от пьяных экстремалов секса.
***
Время - бесплатный лекарь. Оно не задерживается по долгу на месте. Спешит куда-то. Родственники Кати сделали все, чтобы дочь забыла об аварии. Серьезная психическая травма лечилась в домашних условиях. Родители уговорили врачей отдать любимое чадо домой, под строгое наблюдение. Четыре месяца после трагедии изменили Катю до неузнаваемости. Исчезло безупречное сексуальное сияние, слепившее прохожих. На его место пришел штамп отчужденности и испуга. Катерина как будто не хотела верить в происходящее. Улыбка, если и блуждала на ее губах, то только под воздействием психотропных препаратов, которые делали из любого человека комнатное растение.
Гоген исчез из ее жизни. Был странный конверт с деньгами без обратного адреса, но его телефон и знакомые молчали.
***
"Черт! Опять затяжка на чулке!" Катя быстро достала лак для ногтей и нанесла маленькую каплю на место разрыва. "Дальше не поедут пока. Хватит на пару дней".
Она лежала в кровати и размышляла над последними расходами. Срочно нужны деньги на обновление гардероба. Главное - несколько пар новых чулочков. С подтяжками. Безобидный предмет - дело вкуса. Но Андрюше так нравится. Он остался последним прихожанином в ее храм рухнувших надежд.
Катя представляла, как прокатится сейчас на аттракционе. Все поменялось с точностью до наоборот. Она вызванивала его неделю. Андрей ей очень нужен. Как реальная связь с тем миром, где она была королевой. Без Андрея старый мир просто исчезнет, оставив в памяти смешные и неприличные картинки. Андрюха сделает все, как она любит. Нет, конечно, сначала она разбудит Саамского духа Куйву, которого боги заточили ему в трусы, а затем он просто разнесет ее по стенам.
"Эх Андрюха, Андрюха! Если б не ты, рвал бы сейчас меня на части чехол от градусника, обернутый в презерватив". Грусть, поселившаяся с момента аварии в глазах Кати, превратила сексуальную фантазию в мазохизм чистой воды.
По началу были только кошмары. Огромный скорпион залезает в искореженную машину и хочет изнасиловать нежное Катино тело. У него сильная эрекция, и он двигает тазом (если у скорпионов вообще он присутствует) как профессиональный танцор. Но скорпион не может пролезть сквозь вздутый металл, а только хватается клешнями за ее ноги и пытается своими желваками разгрызть обмякшую подушку безопасности.
Этот сон опускал Катю в мир ужаса, из которого она вырывалась в слезах и с криком. Нейролептики, со временем сделали свое дело, Катя подружилась со скорпионом во сне. Она знала, как удовлетворить возбужденное насекомое. В общем, так же, как и человека.
Звонок в дверь вывел Катю из оцепенения, она не спеша подошла к двери и впустила Андрея.
- Привет! - Катя бросилась в объятия Андрея.
- Привет... - ответил Андрей, пассивно отвечая на ласки.
- Что с тобой? Да ладно заходи! Я тебя заждалась! Кофе будешь?
- Нет. Вот... Вискарь. Пропустим по соточке? - Тихо спросил Андрей.
- Вау, самое то, что нужно! Деньги что ли зарабатывать стал?
Андрей промолчал, поставил ботинки в угол, неловко подтянул штаны и проследовал на кухню.
Катя вытащила два бокала, разлила в них виски.
- Холодно?
- Да, ветер,- сволочь! - Андрей потер рука об руку, прошел на кухню и шумно разместился на стуле - Ну ладно, будем здоровы! За тебя, красавица!
- За нас, Андрюшка!
Они залпом выпили, но Андрей не вышел из оцепенения. Он как сидел, в позе замерзшего якута, так и остался сидеть. Катя взяла его за руки, и стала согревать озябшие ладони:
- Андрюшка замерз, Андрюшке холодно!
- Да нет, Катюш, все нормально.
- Да, ладно, чо те нормально? Сидишь, блин, как бирюк! Хорош рожу морщить...- Катя попыталась засмеяться, но получилось фальшиво.
- Андрей молча налил еще порцию себе и Кате, выпил.
Катя придвинула свой стул поближе к Андрею, затем руками обвила его шею, и впилась губами в губы Андрея. Он ответил. Но как-то сдержанно. Катя еще сильней впилась губами, за тем обвила руками шею, и стала целовать Андрея в грудь. Андрей откинулся. Катя игриво стала расстегивать рубаху, как только открывалось свободное от тряпок пространство, она сразу же, с театральным рвением припадала к оголенному телу губами.
Одной рукой нащупала ширинку на джинсах Андрея, медленно потянула замок вниз. Она чувствовала, как внутри просыпается дух, ширинка из-за внутреннего давления открывалась все труднее и труднее. Андрей, наконец, очнулся, и как бы догоняя упущенное, стал целовать Катю в шею. Когда она уже опустила голову ему в штаны, поцелуи настигли Катину спину. Руки Андрея нервно задвигались в поисках нежной кожи, скрытой под халатом. Одна рука нащупала лямку от чулок и стала пробираться дальше.
Андрей согрелся. Катя почувствовала, что он уже как прежде дрожит под ее опытным языком. Когда она услышала частое возбужденное дыхание Андрея, оторвалась от священного места и потянулась за поцелуем. Руки Андрея уже раздвигали бедра желанной красавицы. Катя закинула ноги за спину Андрею. Чтобы потом придвинуться плотнее, чтобы потом слиться....
Но вдруг... Неаккуратное движение.... Катя нечаянно уронила правую ногу на пол. Раздался глухой стук пластика о паркет.
Андрей сразу съежился, выпустил лямки. Катя почувствовала, как руки дернулись в попытке освободиться.
- Ты что, Андрюш?
- Да нет, Кать.... Извини, все нормально. - Андрей отодвинулся на несколько сантиметров, и потянул руку к бутылке.
- Что нормально? - Катя застыла, прожигая взглядом Андрея. Затем внезапно обмякла, убрала ноги под стул, и выпила налитое виски.
- Ну что ты? Что, не хочешь уже? - Катя запустила руку в штаны Андрея, но дух Куйва уже спал. Аттракцион закрылся. Катя молча выпила.
- Чо мнешься?! Что ты хочешь? Что ты сюда вообще приперся? - Сгусток агрессии готов был вырваться из Кати. Андрей почувствовал угрозу и отодвинулся еще на шаг.
- Чо ты приперся? Что те надо?
- Кать, успокойся. Давай поговорим. Я не хочу вспоминать прошлое...
- Ты уже его вспомнил! - Катя сорвалась. Слова срывались с ее губ напряженные и вибрирующие. Халат растрепался и обнажил упругую грудь, которая содрогалась в такт движениям.
- Катя, многое изменилось, но ты сейчас пытаешься давить на меня. Я уже не мальчик. То, что с тобой случилось тогда, - не моя вина.
- Да, это моя вина, но ты же всю жизнь хотел меня! Так на! Что сидишь.... Бери! Или без ноги уже не хочется?
- Не в этом дело, Кать, ты очень красивая девушка, и я совершенно не имел в виду эту аварию. Просто у меня есть подруга...
- Нормальная? - заорала Катя, - обе ноги на месте? Протез не стучит по полу? Сука ты!!! Чего тебе еще надо? Я твоя, ты меня пять лет добиваешься! - Катя схватила бутылку и из горлышка сделала глоток. Закрыла глаза руками. Частые всхлипывания заставили Андрея съежиться и убраться в угол, ближе к холодильнику.
- Кать, успокойся. Вокруг тебя полно поклонников. Просто мы всегда были друзьями, мы ими останемся. Я же не ухожу от тебя, мы будем встречаться.
Катя ладонью закрыла рот, отвела глаза в сторону, и сделала такой вид, какой обычно делают девушки, когда хотят показать, что разговаривают с идиотом. Андрей прекрасно понимал состояние Кати, но помочь ни чем не мог. Красавица, которая издевалась над ним полгода назад, теперь нуждалась в нем самом. Но Андрею она стала как-то.... противна? Или что-то вроде этого. Дело даже не в ампутированной ниже колена ноге, а в ее готовности прыгнуть на любого, кто сумеет вытерпеть красивую калеку в своей жизни. Конкретно Андрей ей не был нужен. Нужна была любая подпорка, чтобы не так сильно хромать по жизни.
- Слушай, заткнись пожалуйста. Ты не видишь - мне плохо, у меня нет никого! Все разбежались. Денег бросили, и разбежались, - Катя истерично ревела.
- Катя, ты зря убиваешься, ты ни чем не изменилась, подумаешь, авария. Хорошо, что жива осталась. - Андрей пытался помочь. Но выглядело это как помощь себе, а не Кате.
- Что ты несешь? Ты что несешь? Лучше б я сдохла там. Кто я теперь? Кукла? Предки работают мне на протезы? Иди ты....
Андрей налил Кате виски, она выпила. Взгляд ее стал еще более мутный и отрешенный. Заплаканные глаза очень не шли к искаженной сексуальной ухмылке.
- Ладно. Иди.
- Кать...
- Иди говорят.
- Ты если что...- Андрей поспешно стал собираться. - звони.
Катя выпила, затем подняла взгляд на Андрея, достала сигарету и закурила.
- Суки, вы... все, если б знать пораньше... - еле слышно сказала Катя. Андрей сделал вид, что не слышит, натянул полудружескую улыбку на лицо.
- Хорошо! До встречи, Катюш, если что надо, - звони!
- Пока!
Дверь захлопнулась, Катя медленно, опираясь о стены и косяки, прошла в спальню, где ее ждала холодная постель. "Ну их всех! Щас нажрусь, и в дамки... Американские горки я сама себе устрою. Спортлото сломалось! Все отдыхают!!!"
Катя сняла чулки, и уставилась на свой дорогой японский протез. Потом она начала отстегивать лямки протеза. Культя правой ноги со свежими шрамами была уродлива, и очень напоминала ее бесформенное будущее.