Аннотация: Вообще - то рассказ назывался иначе, но слово "......" пришлось убрать
НЕУДАЧА ЛАРСА
Ранним воскресным утром в благополучном городе Осло, в одном из самых красивых особняков с видом на Осло-фиорд, сидит сорокапятилетний мужчина по имени Ларс Лангбалле в голубом домашнем халате и пьет коньяк. Весна, солнечно и яблони цветут, а человек пьет коньяк от тоски. Он сидит в глубоком кресле, положив на журнальный столик волосатые ноги. Бутылка с коньяком стоит под креслом, и как только человек слышит приближающиеся шаги, он прячет туда же, под кресло, рюмку, а ноги опускает со столика, заслоняя коньяк от взгляда входящей. Вошла же в кабинет его жена по имени Герд, сухопарая женщина с чисто вымытым лицом, тонкими бесцветными губами и островатым носом. Она пришла сказать, что завтрак был уже готов. "Одну минуточку", - отвечает Ларс и после ухода Герд ставит коньяк в нижний ящик письменного стола.
Воскресный завтрак у семьи Лангбалле всегда американский, то есть неизменно состоящий из маленьких оладышек, которые поливают светлым сиропом. На столе стоит белый воскресный сервиз с золотым кантиком. Когда Ларс входит в столовую, жена с сыном уже сидят за столом и ждут его в воспитанной позе, положив на стол запястья обеих рук. И только после того, как глава семьи берет себе парочку оладий, к блюду тянется его взрослый сын, высокий и худой юнец по имени Томас, с модной прической ежиком. Жена же берет оладьи последней. Эта церемонность всегда раздражала Ларса, но сегодня она раздражет больше обычного. "Игры играем, - думает он о жене, - притворяемся, что я - это глава семьи, а вот если б я сказал, что не хочу этих оладий, она точно раскричалась бы. Мы, мол, кушали вот это в течение двадцати лет, у нас такая семейная традиция." Ларс машинально начинает жевать сладковатые лепешечки. Его лицо, холеное и директорское, с явно намечающимся вторым подбородком, не выражает ничего особенного, разве что скуку. "Поедем, приведем в порядок катер?" - спрашивает сын. "А ты сам не управишься?" - хотел было ответить Ларс, но Герд сразу вмешивается в разговор: "Ты прекрасно знаешь, что не управится". Тогда, вздохнув, Ларс обещает сыну, что после завтрака они сразу поедут в гавань, но едва он успел пообещать, как вспоминает, что выпил коньяк. Значит, если полиция остановит, будут большие неприятности. Но сказать жене и сыну про коньяк совершенно невозможно, и Ларс, проглотив последний кусок, начает собираться.
Ларс Лангбалле является средней руки бизнесменом и занимается импортом автомобилей из Германии, новых и подержанных. У него есть особняк с двойным гаражом, катер и дача. Изредка Ларс нарушает закон, но делает это очень осторожно. Некоторым покупателям он дает приятную скидку при условии, что платят наличными. На квитанции стоит, что автомобиль продан, а сумма не указывается. От этого получаются деньги, которые не облагаются налогами, но этого не знает даже жена. Бумаги у Ларса всегда в порядке, и вся жизнь в порядке: жена работает преподавательницей, сын учит экономику. А хандра у него просто оттого, что неделю назад он пытался изменить жене, и получилось плохо. Тут читатель, наверное, думает, что такие дельцы, как Ларс, всегда изменяют, но на самом деле это было его первым и последним разом.
***
Ларс познал женщину в возрасте девятнадцати лет после обильных возлияний на одной вечеринке. Это было на лестнице, стоя. Ему ее страшно хотелось, но вышло быстро и неловко. Девчонка, лишившая его невинности, встречаться с ним больше не стала. После этого ему еще много раз хотелось, но все получалось не так. Когда Ларсу был двадцать один год, у него появилась Герд. Она была еще нецелованная и совсем не такая, как девчонки с вечеринок. Герд с самого начала дала понять, что ухаживать за ней можно было только с серьезными намерениями, и познакомила его с родителями. Два года спустя Ларс и Герд были уже женаты, а еще через два года у них родился сын Томас.
Первое время после женитьбы Ларс был доволен своей сексуальной жизнью. Молодожены занимались любовью просто и безыскусно: он сверху, а она снизу. Ларс делал это с удовольствием пару раз в неделю, и ей тоже, вроде бы, нравилось. Но как только Герд забеременела, ничего такого ей больше уже не хотелось. Она сказала, что боялась за ребенка, а Ларс не смел настаивать. Только когда Томасу было уже два года и они отдыхали на юге, к Герд вдруг вернулись прежние супружеские чувства, и после этого у них было года три регулярной сексуальной жизни. А когда Томасу было пять лет, Ларс и Герд решили построить дом. Средства у молодых были ограниченные, поэтому большую часть работ пришлось делать самим, по вечерам и по выходным. Опять-таки из-за ограниченных средств Ларс и Герд въехали в дом, еще не закончив отделочных работ, и года два жили среди опилок и цемента. Строительство их так утомляло, что было не до секса. Вот так супруги и привыкли засыпать каждый сам по себе. К тому же, в новом доме они построили раздельные спальни. Герд считала раздельные спальни совершенно необходимыми, поскольку Ларс храпел, да и она сама с годами начала тихонько похрапывать. Сейчас супруги не дотрагивались друг до друга уже лет пять или шесть, если не все десять. Но если уж на то пошло, то Герд, как женщина, Ларса больше не интересует. С годами она ссохлась, стала жилистой и похожей на аиста. Только иногда у Ларса бывают самые пошлые мечты.
На работе у него есть большой директорский кабинет и приемная с секретаршей, отвечающей на звонки и приносящей кофе и почту. Но если читатель думает, что между Ларсом и секретаршей что-то есть, то ошибается. Секретарша - это племянница жены. Она походит на Герд и худобой, и плоской грудью, так что никаких чувств у Ларса она совсем не возбуждает. Но зато полногрудые дамы из мужских журналов очень даже возбуждают. С годами у Ларса в кабинете, в ящиках директорского письменного стола, накопилось огромное количество мужских журналов, и то количество рабочего времени, которое Ларс потратил ни на что, просто мечтая о пышной брюнетке, могло бы сделать его миллионером. Да, Ларс мечтал о супружеской измене, и при этом он оставался верным мужем. Ему мечталось, например, пойти на пляж нудистов, увидеть молодую нимфу с грудями такими большими, как буйки для швартовки его собственного катера (того самого, о котором говорил сын), поплыть следом за ней, нагнать ее возле какого - нибудь пустынного островка и там ее... Один раз у Ларс ездил в Германию по делам, и на пароме было две девушки-туристки, которым надо было в Данию. Он угощал обеих пивом, они смеялись и рассказывали пошлые анекдоты, но паром причалил слишком скоро, так что Ларс разве что успел поцеловать в щечку одну из красавиц. Ему потом годами мечталось, как он снял бы номер в гостинице, и там с обеими... Очень банально, одним словом.
***
Ларс думал иногда о разводе. Но никак не хотелось продавать большой, красивый дом и судиться с Герд, а самое главное, он боялся потерять автомобильное дело. И потом Герд умела принимать гостей, понимала в торговле и вообще была хорошей помощницей. Подумав и так, и эдак, Ларс решил, что для счастья ему просто была нужна любовница. Почему бы ему не найти женщину, которой не хватало того же, что и ему самому? Например, молодую женщину, у которой старый муж?
С энергией делового человека Ларс принялся за поиски. Эротический журнал "Купидо" советовал попробовать через Интернет. Журнал рекомендовал два сайта, Купидо и Лайкос. Ларс поместил по объявлению на обоих: "Щедрый, красивый и умный женатый мужчина в расцвете лет ищет любовницу с пышными формами". С сайта Купидо ему ответила только пара проституток. Это Ларса даже как-то оскорбило: иметь дело с продажными женщинами было ниже его достоинства. Зато на сайте Лайкос ему удалось установить контакт с женщиной, называвшей себя Дианой. Она писала, что была нимфоманка, и что ей всегда было мало. Да, она могла бы составить Ларсу компанию во время следующей деловой поездки в Германию, но сначала Диана желала знать, как Ларс выглядел. Ларс отсканировал и послал по электронной почте свою фотографию, только после этого она просто перестала отвечать. История с фотографией повторилась еще раза три, и Ларс понял, что надо было менять текст объявления. Он написал "щедрый мужчина обыкновенной наружности". После многих неудачных попыток появилась, наконец, Моника, воплощение его мечты.
Она была полногрудая и еще не старая тоскующая женщина. Ее мужу было за семьдесят. Пятнадцать лет назад, когда Моника выходила за него, он был моложавым и крепким, но потом его разбил инсульт, и благоверный супруг превратился в шаркающего ногами старика с кривым ртом. Моника писала, на нее легла ответственность за очень большое и прибыльное семейное дело по торговле канцелярскими принадлежностями. Кроме того, у нее была тринадцатилетняя дочь. Моника прекрасно понимала дилемму Ларса. Для нее самой развод был исключен, потому что она не желала делить ни дом, ни дело, ни деньги. И фотография Ларса ей очень нравилась. "Знаешь, я в тебя тайно влюблена,- писала Моника, - я ночами о тебе мечтаю." И Ларс тоже мечтал о ней по ночам, мусоля, точно женские груди, уголки подушки. По утрам, принимая душ, он представлял себе, что они выделывали бы, если б Моника тоже очутилась там. Когда он думал о ней, у него появлялось ощущение пульсирующей тяжести в чреслах. Но все это оставалось в мире мечтаний, потому что найти возможность встретиться с ним наедине Монике было трудно. После длительной переписки они, наконец, встретились в кафе во время обеденного перерыва.
Моника оказалась совсем не такой, как Ларс ее себе представлял, не милым котеночком, а дородной женщиной, весившей не менее ста килограммов. Но движения у нее были быстрые, щеки румяные, а глаза кокетливые, так что несмотря на размеры, Ларс нашел ее очень даже привлекательной. Но в тот обеденный перерыв, кроме обмена торопливыми поцелуями, ничего между ними не произошло. Переписка продолжалась, и обеим хотелось побыть хоть немного наедине, но как? Прошло месяца два, пока Моника не нашла предлога. Ей нужно было по делам в Данию, и чтобы побыть вместе с Ларсом подольше, она выбрала дорогу морем. Пять ночей у них получалось, сначала на корабле, а потом в гостинице. Уже за две недели до отъезда Ларс жил одним ожиданием. И днем, и ночью ему грезилась ягодицы и бедра Моники и все то, что между бедрами. А что касается Герд, то обмануть ее было нетрудно. Ларс сказал, ему надо было по делам в Германию.
***
Чтобы их никто не увидел вместе, они договорились, что встретятся не у причала, а прямо в каюте. Моника пришла первой и успела переодеться еще до появления Ларса. Она была в розовом кимоно прямо на голое тело. Вид ее ноги в разрезе кимоно привел Ларса в состояние совершеннейшего возбуждения. Не прошло и двух минут, как он лихорадочно сдирал с себя брюки, носки и трусы. Оба они оказались в чем мать родила. Тело Моники, с массивными бедрами и большими грудями, напоминало языческую богиню плодородия, а тело Ларса, с плавным переходом от плоской груди к округлому брюшку, напоминало по форме баклажан. Между ног у Ларса была лиловая пипка, сантиметров пять иль шесть, походившая на средних размеров гриб. Этот грибочек Ларс торопливо засунул между ног Моники. Та застонала и начала тереться своими бедрами о его бедра. Ларс торопливо закачался взад-вперед, но только через пять-шесть движений грибочек испустил тоненькую струйку слизистой спермы и сник. Ларсу стало ужасно неловко, и он начал извиняться. Моника тактично ответила, что извиняться было не за что, и что ей вообще больше всего хотелось покушать. Им надо было попросту поужинать, и Ларс был совершенно согласен.
Корабль был большой, с прекрасным рестораном. Любовники начали с лосося, которого они запивали белым вином, потом взяли свининки с красным вином, а на закуску - пудинг с ликером. От вина они раскраснелись и развеселились. Ларс пожирал Монику глазами, и больше всего ему хотелось пойти обратно в каюту и сделать то, что с первого раза получилось не очень, но Монике желала танцевать. Танцевали они долго. Моника все хихикала и прижималась к Ларсу, как настоящая любовница, но когда они, наконец, вернулись в каюту, неудача повторилась еще раз. На этот раз Ларс сделал движений десять - двенадцать до того, как пипка испустила белую слизистую струю и сникла, а вслед за пипкой сник и сам Ларс. Моника повернулась к Ларсу спиной и сказала, что устала и хотела спать. Она сразу засопела, а Ларс лежал еще часа полтора с открытыми глазами. Но только он заснул, как его разбудила теплая рука Моники, ласкающая его яйца. Пипка набухла, опять превращаясь из мягкой тряпочки в округлый грибочек. "Наконец-то!" - подумал Ларс, и с новым вдохновением принялся за дело, но пипка повисла и сникла минуты через две. Моника не сдавалась, она взялась за поникший грибочек губами, и тот опять было надулся, но опять его хватило ненадолго. Ларс хотел удовлетворить Монику рукой, но она досадливо оттолкнула его и опять заснула.
***
Ларс проснулся один, оделся и пошел искать Монику. Та сидела в салоне и читала книгу. Ее глаза встретили Ларса без улыбки, точно они больше не были любовниками, а просто сослуживцами. Ситуация была неловкой и неприятной. Не зная, как от этой неловкости избавиться, Ларс решил сообщить Монике, что ему и в самом деле было необходимо поехать в Германию. Но распрощавшись с нею в Копенгагене, он сразу начал об этом сожалеть. Ларс все вспоминал, как Моника вздохнула с непритворной грустью, когда они расставались на причале.
Он и в самом деле поехал в Германию и посетил автомобильную выставку в Гамбурге, но смотрел на машины без энтузиазма, а домой вернулся в подавленном состоянии духа. И вот сейчас он, Ларс Лангбалле, сидит в своем удобном кресле, одетый в голубой домашний халат, и пьет потихонечку немецкий коньяк. И вспоминаются ему грубые строки времен его детства, которые мальчишки пели во дворе. Дразнилка была такая: