Я приду на рассвете. В руке два кусочка льда.
Через пальцы колючим морозом течёт вода.
Я умою лицо, стану тихим предсмертным сном.
Защищая апрель, я останусь навеки в нём.

Ледяной звездопад будет долго играть в снежки.
Омерзительный бог мне расскажет свои стишки.
Мне не жалко его, он беспомощен, слеп и слаб,
Он меняет лицо - то мокрица, то гриб, то краб.

Он не верит себе. Я не верю ему. Не верь.
Он всего лишь сошедший с ума неразумный зверь.
Огнекрылая свастика стала моей судьбой.
Я не жив, я не мёртв - и ещё не окончен бой.

Сотни лет в этом бункере. Завтрак, потом обед.
В пыльном зеркале вновь улыбнётся небесный дед.
Он всё так же уродлив. Он болен, он стар и слеп.
Он устало жуёт прошлогодний сгоревший хлеб.

А снаружи всё так же - утро, апрель, война.
Белокурое небо, под ним грязным льдом весна.
Медный провод раздавит горло, обнимет грудь -
Это средство уйти от бессонницы и уснуть.

Шестерёнки ползут, разгрызая на части плоть.
Видишь брюхо небес - есть надежда его вспороть!
Есть надежда ещё - вырвать датчик и крикнуть "Хайль!"
Но твой город уходит в кромешную злую даль,

Светлый Новгород снега, святой Кенигсберг огня, 
Вечно юная Припять, сверкающий пульс дождя,
Нержавеющий Р"лайх, вечный сон ледяных глубин
И несдавшийся, гордый, плюющий в лицо - Берлин.