Ермолкин Ефим Шнеевич : другие произведения.

Бенефис

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  БЕНЕФИС
  
  Пусть будет проклят мой заклятый враг, прикинувшийся другом - это их обычная тактика - пригласивший меня на этот поэтический вечер и взявший у меня десять шекелей в качестве платы за вход. "То, что услышишь, будет гениально, трансцедентально и супероригинально", - сказал этот негодяй мне. И я пошел. Скучно все-таки жить: работа, дом, рынок, а назавтра - все сначала. Может, рассеюсь немного, да и стихи послушаю, отчего ж не послушать, да еще в авторском исполнении? Все же раз живем...
  
  • • •
  
  Уйти с этого творческого чаепития было просто невозможно: все сидели по обе стороны стола на двух садовых скамейках так плотно и тесно, что лопатки касались стены (спинки скамеек были загодя отвинчены), ребра касались ребер соседа, а колени упирались в колени сидящих визави. Столешница впивалась всем в животы. В общем, не то, чтобы уйти, а продохнуть было невозможно. За короткой стороной столешницы стояла виновница торжества, собравшая нас всех, и читала стихи из угрожающе толстой тетради. На столе были чайники с остывающим чаем, лежали пакетики с заваркой, стояли две сахарницы и вазочка с дешевым печеньем - хозяйка существовала на пособие по обеспечению прожиточного минимума. Вход стоил десять шекелей с носа, а чем она хуже того шнорера, который за сомнительную радость пребывания в его "поэтической гостиной" выколачивает столько с каждого поэтического органа обоняния? Я бы дал еще десять, чтобы меня выпустили, но для этого не было никакой технической возможности.
  Поэтесса безжалостно читала по тетрадке:
  
  Весь мой дом, как маленький скворечник,
  Не живу я, а терзаюсь бытом.
  Семь прыщей на лбу моем открытом,
  Полыхают, будто семисвечник.
  В этом мне знамение дано -
  Высшая, священнейшая мета,
  Почерком уверенным поэта
  Выражать мне чувства суждено.
  Так зачем роптать мне на судьбу?
  Вообще я никогда не ною...
  И сверкают капельками гноя
  Семь рубинов на открытом лбу.
  В зеркало без устали гляжусь.
  Облик мой украсить может гемму.
  И несу свой лоб, как диадему,
  Все прекраснее себе кажусь.
  
  Она читала перед этим и многое другое, но я просто не слушал, но этот перл поэзии вернул меня к суровой действительности и я ощутил легкое головокружение и тошноту, и почувствовал, что съеденное печенье может быть извергнуто наружу - я слишком впечатлителен, когда слушаю стихи, особенно такие. Я невольно оглянулся на соседей, и мне показалось, что нас одолевают одинаковые ощущения.
  
  Стихи доверяю мешку я заплечному,
  Мечтая попасть в объятия козлоногого Сатира.
  Я готова отдаться первому встречному
  На заплеванном полу общественного сортира.
  Живя в городском неумолкающем грохоте,
  Я знаю: нежность у меня в крови.
  Я испытываю приливы звериной похоти,
  Опоэтизированные как жажда любви.
  Я стихов своих количество ежедневно множу,
  Обнажусь я ниже живота и скажу при том:
  Если что-то носить позорно, так рожу.
  Прикройте ее фиговым листком.
  
  "Прекратите немедленно!", - заорал один мужик, вначале возмущавшийся тем, что водки на столе нет - он думал, что это главное испытание вечера. И поднялся такой крик, что если бы можно было встать из-за стола, то дело окончилось бы дракой.
  - Я знаю, - сказала поэтесса, - что стихи мои слишком интимны, чтобы устраивать публичное чтение. Но у меня нет денег на публикацию. Сейчас готовится альманах, но с каждого автора хотят по шестьсот шекелей, а у меня таких денег нет. Вот вас здесь двадцать два мужика (женщин действительно за столом не было). По десять шекелей вы уже скинулись. Давайте еще по двадцать, и я вас немедленно выпущу. Мы собрали, не раздумывая: жизнь и здоровье дороже. Пересчитав деньги, она спрятала их за пазуху и рассказала, как можно в мановение ока демонтировать столешницу, а потом снять две опоры стола, заменяющие ножки. Все это заняло две минуты, а через пять мы уже были далеко от жилища гостеприимной хозяйки.
  Скоро выйдет альманах (их теперь немеряно выходит), и наша славная поэтесса будет одной из его участников.
  
  • • •
  
  С тех пор моя любовь к поэзии весьма оскудела. Со словом "стихи" у меня было связано воспоминание о том незабвенном вечере. Но я сделал существенный вклад в сокровищницу поэтического слова: перестал писать стихи, к чему вдохновенно призываю всех прочих графоманов. Но никто не откликнулся: никто, кроме меня, себя графоманом не считает.
  Но самое интересное произошло, когда узнали, что я хочу сжечь собственные стишата: пришли ко мне и купили, и я от них письменно отрекся, как честный коммунист еврейского происхождения от сиониста сына, намылившегося в Израиль.
  В общем, мне этих стихов не жалко. Всех, кроме одного. Но черт с ним, с этим заветным. Напоследок приведу, чтоб уже забыть навсегда: что не мое, то не мое:
  
  Ты и я, на окне моем снедь,
  Как есенинская сумрачная бредь.
  Бушует музыка любви,
  Бушует музыка любви,
  А за окном закат в крови,
  Закат в крови.
  Отложи недоеденное манго
  И послушай мое новое танго.
  Не сиди, родная, как бревно -
  Оно тебе посвящено.
  Бушует музыка любви,
  Бушует музыка любви.
  Ты звуки страстные лови,
  И не реви, и не реви.
  О, как хочу я страстно петь!
  Увы, мне на ухо медведь
  Мне как-то в детстве наступил,
  Но я так мил,
  Отнюдь не хил!
  
  Правда здорово - на полета потянуло!
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"