Аннотация: Иногда хочеться взглянуть на жизнь с необычного ракурса...
А. Ермолаева
М. Тан
Утренний свет, интерферируя и дефракцируя, ворвался в окно, и, осуществляя дисперсию, отразился в зеркале. В соответствии с законами оптики, разноцветные лучики радостно поскакали по комнате, и, поскольку тяготение Земли их не очень беспокоило, нахально присели прямо на ее закрытые веки.
Она открыла глаза - Вселенная все еще существовала по законам Ньютона, Фарадея и Максвелла, а значит все было по-прежнему. "Скучно," - решила она, решительно встала и подошла к зеркалу. Законы преломления и отражения света с абсолютной точностью изобразили ее фигуру. Она была как модель идеального газа - безупречна, изящна и напрочь искусственна. Великая вещь - пластическая хирургия. Она обратила вспять биологию и химию. Вот уж, действительно, прав был Эйнштейн, утверждая, что все относительно, кроме скорости света.
А именно с этой скоростью менялось ее настроение, метаясь из минуса в плюс и обратно. Громко хмыкнув, она, наконец, определила, что изображение в зеркале превосходно и отправилась одеваться.
Прикинув расстояние до офиса, время, оставшееся до начала рабочего дня, и поделив одно на другое, пришла в ужас - с такой скоростью могла двигаться только ракета. А особенно учитывая то, что на ней была узкая юбка, ткань которой испытывала сильное натяжение, обтягивая ее идеальные бедра, - выходило совсем уж невероятно. Встречных мужчин било током сильного напряжения не то от скорости, не то от вида ее и стука шпилек на ее туфлях. Частота волн этого звука, расходясь концентрическими кругами, вообще странно влияла на мужчин, которые сразу же останавливались, провожали ее взглядом и начинали движение уже в новом направлении - следом за ней. Картина напоминала магнит с тянущимся за ним хвостом из гвоздей и булавок. Движением руки стряхнув с себя этот ненужный ей груз, она вошла в здание, опоздав на какие-то три минуты.
В вестибюле было шумно и людно, как обычно в начале рабочего дня. В это время она всегда думала, как в таком маленьком помещении может умещаться столько народу. Здесь видимо не обошлось без какого-нибудь эффекта сжатия или иллюзорного искажения. Пропихнувшись к лифтам и скользнув в закрывающиеся двери, она вознесла хвалу силе скольжения тонкого материала своей одежды, но через секунду уже возненавидела диффузию, так как дышать в лифте было совсем нечем.
Послушно отсчитав семь этажей лифт остановился, двери открылись, и поток людей, повинуясь законам давления, выплеснулся наружу. Толпа быстро рассеялась по кабинетам, не оставив о себе даже напоминания в пустых и прохладных коридорах - хотя бы кондиционеры работали исправно. Видимо, закон подлости сегодня бездействовал. Она улыбнулась таким мыслям и вошла в свой кабинет, на котором висела табличка, где коротко и ясно сообщалось, что здесь сидит старший администратор.
Сидеть, впрочем, было очень удобно - упругость кресла великолепно сочеталась с его мягкостью, но куда более заманчивым казалось ей другое кресло, в соседнем кабинете, принадлежавшем финансовому директору. Уже два года она мечтала перебраться туда, любыми умственными способами. Когда умственными не получилось, она решила сыграть на чем-нибудь более биологическом. Она уже осуществила пару качественных реакций и провела спектральный анализ некоторых взглядов, чем вполне определила для себя сущность вышеупомянутого директора и сделала вывод: "он не достоин занимаемого поста". Что же касалось его внешности и фигуры, то здесь не хватило бы и сложной системы дифференциальных уравнений, однако для разговора об умственных способностях этого джентельмена было бы достаточно знаний элементарной математики.
Ее длительное ожидание и сложные мыслительные процессы привели к качественному скачку. Она решила действовать. Она видела себя физическим телом с огромной потенциальной энергией, которому пришла пора реализовать эту энергию.
Проведя все необходимые приготовления, она отправилась на доклад в тот самый кабинет со столь удобным и недосягаемым (пока!) креслом.
Едва войдя, она автоматически зажгла блеск в глазах и, как метеорит, прорывающий земную атмосферу, двинулась к нему. Она знала, что нравится ему, впрочем, как и всем другим мужчинам.
Его реакция на нее и впрямь была неадекватной... для начальника, который собирается выслушать доклад своей подчиненной. Было в его состоянии что-то от сжатой пружины, которая готова распрямиться по всем законам механики в любой момент. Он попросил положить текст доклада ему на стол. Она ответила "конечно" и шагнула к столу. В этот момент, руководствуясь правилом буравчика, она определила направление магнитной индукции исходившего от него мощного энергетического потока. Затем, отточенным движением, кладя бумаги на стол, она как бы невзначай коснулась его левой руки.
Больше сдерживаться было невозможно. Исходящая от них энергия сложилась, и по постулату Бора, их отношения перешли на иной уровень. Они взаимно индуцировали друг друга, возбуждаясь (как электроны в ускорителе) все больше и больше, пока не произошло то, чего не могло не произойти - взрыв страсти, сжигающий их обоих - пружина распрямилась.
Они сошлись как когерентные волны колеблющиеся в одной фазе и одном периоде, и взмыли к звездам. Забыв о законах Кеплера, да и о самом Кеплере, они плыли где-то в межзвездном пространстве, то выпадая в осадок, то выделяясь в газ, то ощущая ускорение свободного падения, то плавно и равномерно двигаясь по прямой.
Время, в очередной раз доказав правоту Эйнштейна, замедлилось так, что каждый удар сердца длился, казалось, вечность. Она чувствовала себя то сверхновой, яркая вспышка которой озарила всю Вселенную, то умирающей, коллапсирующей звездой, тогда как он был черной дырой, затягивающей ее в себя.
Пространство свернулось на мгновение... или на вечность, развернулось, и она оказалась сидящей у него на коленях - в задранной юбке, растерзанной блузке - и это-то от Gucci. Слепая ярость, тупая ярость загорелась в ней, как фосфор возгорается при комнатной температуре. Еще больше взбесилась она от его сладкого, как дисахарид, взгляда и довольно расплывшейся в улыбке физиономии.
Ее гнев достиг опасной границы, но она сумела с ним справиться, вспомнив о своих планах. Не сказав ни слова, лишь кинув взгляд, по температуре близкий к абсолютному нулю, она поправила одежду и вышла из кабинета. Он кажется пытался что-то сказать, но слушать его она не стала.
Вернувшись в свой кабинет, она с чувством глубокого, как Марианская впадина, удовлетворения, нажала кнопку "стоп" видеокамеры, которую она предусмотрительно установила в его кабинете.
Вставив кассету в видеомагнитофон, она убедилась, что оптика и химия ее не подвели - все произошедшее несколько минут назад было зафиксированно на пленке. Сделав на всякий случай копию (ведь законы вероятности - страшная вещь, могут и подвести), оригинал с соответствующими дополнениями запечатала в пакет, и отправила корпоративной почтой генеральному директору фирмы.
Весело шагая домой, она размышляла о том, как просто решается любая проблема, если очень-очень захотеть, и даже обязательный хвост из мужчин разной степени привлекательности не раздражал ее в этот вечер.
Через несколько (наполненных разными событиями) дней она с блаженством расположилась в том самом кресле соседнего кабинета, который отныне был ее собственным. Под табличкой с надписью "финансовые директор" отныне красовалось ее имя. Наконец-то она пришла в состояние стабильности и спокойствия, баланс был достигнут. Состояние абсолютного счастья наполняло ее как гелий воздушный шарик. Ничего не нарушало спокойное течение ее мыслей, пока...