Ермолаев Николай Анатольевич : другие произведения.

Таинство Ушебти

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Таинство Ушебти.

Часть 1. Колония Кеми. (Первая жизнь Радагаста).

  
   Утренний свет проникал сквозь стрельчатые окна дворца царя Атлантиды, сверкая на оранжевых панелях, ярко начищенных и блестящих, играл бликами на полировке мраморных колонн. Два человека -- старец, чья голова уже поседела от дум и забот и юноша, только начавший бриться, шли длинной анфиладой комнат и зал.
   Охранявшие массивные медные двери воины салютовали им короткими копьями и отходили в стороны - давали проход в следующие помещения.
   Наконец старец и молодой человек вошли в длинную залу, служащую преддверием малого тронного зала Всеблагого -- царя Атлантов. Здесь восемь рослых воинов в нагрудниках из бронзы и с пышными плюмажами на шлемах охраняли двери из литого золота. За ними Всеблагой принимал избранных посетителей, советников и, иногда, вершил свой скорый и правый суд.
   Стоявший перед воинами атлант в длинном одеянии, увидев приближающегося старца, поднял жезл, украшенный не ограненными рубинами, и произнес.
   -Приветствую тебя, верховный советник Норайд, Всеблагой ожидает тебя. - Глашатай перевел взгляд со старца на юношу. - Кого ты привел с собой, мудрейший?
   -Советник отвесил глашатаю легкий поклон и представил своего спутника:
   -- Это мой сын и наследник Радагаст. Есть нужда, чтобы он, вместе со мной припал к ногам Всеблагого.
   Глашатай кивнул Норайду и хлопнул в ладоши. Воины взялись за рукояти дверей и распахнули их перед посетителями царского дворца.
   Через открытые двери стала видна отделанная драгоценными камнями зала со стоящей на мраморном помосте высоким золотым троном, на котором восседал сам Всеблагой -- царь Атлантиды. Он был когда-то статен, но годы согнули его спину, посеребрили длинные волосы, свисающие из-под короны, состоящей из окружающей голову ядовитой кобры, раздувшей свой золотой капюшон над челом царя и плюмажа из перьев редчайших и красивейших птиц.
   -Верховный советник Норайд и его сын Радагаст! - возвестил глашатай, и посетители вошли в приемную залу, чтоб упасть к ногам царя. Впрочем, Всеблагой тотчас же велел посетителям встать и благосклонно ответил на их приветствие чуть заметным кивком головы.
   -Что привело тебя, мой советник, ко мне в этот ранний час?! - низким голосом спросил царь и, по его виду, с нетерпением ожидал ответа старца.
   - Атлантис перенаселен, государь! Количество жителей столицы перевалило за пятьдесят тысяч. Запасы царского хлеба, который ты, царь, милостиво раздаешь своим подданным иссякли, а в город приходят все новые и новые переселенцы с северных земель, где засуха уже несколько лет не дает вызреть хлебам. Пришедшие не имеют работы, которой на всех не хватает и опустошают запасы зерна и муки, оставшиеся в Атлантисе. Нижний город превратился в большой притон, откуда весь сброд поднимается и в Верхний город, чтобы воровать и грабить, а жены этих несчастных и дочери, позабыв о святости материнства, занимаются торговлей собственным телом. Если срочно не найти решение проблемы перенаселенности города, скоро нас ждет голод и расцвет всех видов преступности...
   Всеблагой поднял длань, увешанную золотыми и серебряными браслетами, с перстнями на пальцах.
   - Я хорошо осведомлен о том, что ты мне сейчас с таким чувством описал. - Рука Всесильного сделала вопросительный жест. - Но что делать? Я не могу выгнать несчастных переселенцев обратно, на их выжженные засухой поля. Не могу и истребить их, ведь все они мои подданные и граждане Великой Атлантиды!
   Норайд, чуть ли не перебивая царя произнес:
   - Выход есть, Владыка! Его нашли еще твои предки много столетий назад.
   Царь вопросительно посмотрел на советника.
   - Ваши предки, много веков назад, уже сталкивались с подобными трудностями, и тогда они перевезли излишек населения на запад, за океан, в Мезоамерику, где и основали большую и богатую колонию Та Икцли. Кока и шоколад, птичьи перья и золото -- все это теперь нескончаемым потоком идет оттуда к нам -- колония процветает. И сейчас, когда мы столкнулись с перенаселением, нужно основать колонию за океаном, колонию, которая будет снабжать Атлантис зерном.
   Царь отрицательно покачал головой.
   - И об этом я уже думал. Еще три года назад, как ты знаешь, я отправил две сильные и большие армии генералов Навкритиса и Гормахиса за океан -- одну в Европу, другую в Африку, но они, легко преодолевая сопротивление местных племен и народов, так и не нашли земли, достаточно плодородной, чтоб основать там колонию, производящую зерно. Навкритис в Европе столкнулся с долгими холодными зимами и летами такими, что в течении их не успевает вызреть урожай, а Гормахис прошел весь север Африки, но так и не найдя в ее сухом и жарком климате места, где под благодатными дождями будут расти зерновые.
   Норайд отрицательно мотнул седой головой, и, с жаром в голосе, обратился к царю.
   - Нет, Всеблагой! Вчера с востока пришел корабль с вестями от Гормахиса. Он уже давно пересек весь Африканский материк и вышел к полноводной реке, которая, разливаясь два раза в год, оставляя на широких своих берегах целые поля жирного, пригодного к обработке и весьма плодородного ила, на котором можно снимать не один урожай в год. На реке живут миролюбивые оседлые племена, которые уже присягнули Вам на верность. Лучшего места для столь необходимой нам колонии и не найти.
   Всеблагой перебил Норайда.
   - Так как ты говоришь называется та река?
   - Кеми, государь. Она называется Кеми, что с языка местных племен переводится как Черная Река.
   Всеблагой немного помолчал, обдумывая вести, принесенные его советником и, наконец, произнес:
   - Что нужно, чтоб основать там колонию, которую я уже хочу назвать Та Кеми?
   Советник извлек из-под нагрудника лист пальмы, на котором было что-то написано и стал читать царю.
   - Совсем немного для начала! Сорок больших грузовых кораблей - таких, что плавают на запад, к Та Икцли. На этих кораблях мы будем перевозить колонистов. Понадобятся также с десяток военных галер, чтоб охранять в Средиземном море караван с переселенцами от пиратов, а самим колонистам, которые, естественно, не пожелают покинуть Атлантис добровольно, не дать возможности взбунтоваться в океане.
   Старец передвигал палец по пальмовому листу, читая пункт за пунктом в составленном списке.
   - Понадобятся и несколько кораблей, в которых с колонистами отправятся на далекие берега Кеми запасы посевного зерна и орудия труда для строительства и обработки земли. Понадобится и корабль, на котором отправятся избранные Вами знатные люди, которые будут управлять местными племенами и колонией.
   - Все это я дам, но ты, советник, забыл о Слугах Смерти и Слугах Жизни, ведь без них колонисты не обретут перерождение и вечную жизнь. Я дам тебе самого образованного и знающего жреца из моего дворца.
   Царь громко хлопнул в ладоши и приказал появившемуся слуге позвать своего жреца. Из потайных дверей тут же вышел, словно ожидавший зова своего господина, Служитель Жизни.
   Жрец был еще молод, но в его глубоко посаженных глазах светился недюжинный ум и знание во всех жреческих тайнах, какие только хранились в святая святых храмов Атлантиды.
   Всеблагой обратился к вошедшему.
   - Мой мудрый жрец Семинтот! По государственной необходимости и моей воле в далеких заморских землях будет основана новая колония, которая будет производить так нужное нам зерно. И, чтобы принести на те далекие берега, искру науки, свет веры и Вечную Жизнь, я не нашел никого более достойного, чем ты. Теперь ты, Семинтот, верховный жрец колонии Та Кеми. Надеюсь, ты, обретя этот пост, возвеличишь на дальних берегах нашу религию.
   Семинтот низко поклонился царю и ответил:
   - Я благодарен за честь, оказанную мне Вами, государь, и приложу все мои слабые человеческие силы к тому, чтоб свет веры и надежда на Вечную Жизнь распространилась за океан.
   Царь кивнул.
   - Я надеюсь на твою грамотность и энергию, верховный жрец Та Кеми, - Всеблагой перевел взгляд на старого советника. - Но кто же будет наместником в Кеми, кого ты, мой мудрый советник Норайд, видишь во главе колонии?
   Норайд с поклоном указал на своего сына, стоящего перед царем.
   - Если Боги и вы, Государь, будете благосклонны и прислушаетесь к старому советнику, то мой сын Радагаст готов принять на себя тяжкое бремя наместника.
   Царь с сомнением посмотрел на безбородое лицо Радагаста.
   - Не слишком ли молод твой сын, мой достойный советник? Вобрал ли он мудрость своего отца?
   Старец утвердительно кивнул.
   - Я дал своему сыну Радагасту хорошее образование и воспитание, с малых лет готовил его к тяжкому бремени служения государства Атлантиды, да и он уже хорошо показал себя в служении Вам. Несколько месяцев назад он руководил постройкой плотины в Де-Тейлисе и зарекомендовал себя только с лучшей стороны. Он вполне способен возглавить колонию.
   Царь долго сидел, прикрыв глаза, видимо размышляя, прислушаться ли к просьбе своего старого советника. Все стоящие возле трона, затаив дыхание ждали решение царя.
   - Будь, по-твоему, Норайд, - наконец изрек царь. - Что касается меня, то я скорее послал бы тебя наместником, несмотря на твой преклонный возраст, но раз ты просишь за своего сына, то, по моей воле, он будет совместно с верховным жрецом Семинтотом и генералом Гормахисом руководить Та Кеми и его слово будет иметь столько же силы, как и мое к востоку от Канарских островов. Поздравляю тебя, Радагаст, ты теперь мой наместник. Как же ты думаешь набрать колонистов, согласных плыть за океан?
   Радагаст с поклоном ответил:
   - Всеблагой! Нам не найти столько добровольцев, чтобы наполнить ими корабли нашей армады. Мы с отцом думали об этом не один день. Колонистов придется загонять на корабли силой. Нижний город полон тех, кому уже давно нет места в Атлантисе и их мы силой загоним на корабль. Пусть в дальнем пути им не дадут взбунтоваться воины с военных галер, а гарантом их спокойствия в Кеми будет армия генерала Гормахиса, которая будет находиться непосредственно в колонии. Конечно, первое поколение колонистов будет нуждаться в контроле со стороны армии, выполняющей полицейские функции, но уже дети поселенцев, впитавшие в себя с детства радость честной работы, будут добропорядочными колонистами.
   Своего сына прервал старый советник.
   - Для начала мы отправим за океан тысячу человек, разумеется, недобровольно. Я предлагаю построить на площади в порту большой деревянный загон с высокими стенами, куда мы сгоним всех, кого посчитаем годными к выполнению поставленной миссии. Чтобы согнать их в загон, я предлагаю с помощью армии и полиции сделать облаву в Нижнем Городе. Соберем тысячу праздношатающихся и бездомных. Затем, в день отправки, так же, под охраной армии посадить их на корабли.
   Царь, слушая, кивал головой.
   -Я дам вам все, что будет нужно. Я считаю, что собирать колонистов нужно как можно скорее и провести эту операцию внезапно, пока они не укрепятся в Нижнем Городе, чтобы поднять бунт и оказать нашей армии сопротивление. Сегодня же я дам плотникам и строителям материалы со своих складов, чтобы построить загон для будущих колонистов. Никто не будет знать, для чего он будет строиться. Армейские подразделения и городская полиция будут стянуты к границам этой язвы на чистом теле города, этой скверны, что называется Нижним Городом. Послезавтра с утра ты, Радагаст, уже будешь иметь первую тысячу твоих подданных.
   Царь немного помолчал.
   -Ты, Семинтот, построишь храмы, ты, Радагаст построишь свой город, который назовется Атла, а ты Норайд будешь посылать за океан корабли и контролировать дела новой колонии.
   Всеблагой обратился к жрецу:
   - Осталось только перед трудным, опасным походом в далекие земли дать вам, вашим колонистам и знатным людям, составляющих твою свиту, Радагаст, надежду на Вечную Жизнь и Перевоплощение. Для этого я пошлю своего почтового голубя с вердиктом Верховному жрецу Атлантиды, чтоб он выдал вам тысячу Новых Ушебти для простолюдинов и сотню Древних для вас и ваших приближенных. Как вы знаете, ношение этих амулетов дарит носящим их надежду и возможность на перевоплощение в Новой Жизни. Отправляйтесь ты, наместник, и ты, верховный жрец к Пирамидам, получайте ушебти и благословение в Домах Жизни, Смерти и Посейдониса.
   Жрец с Радагастом низко поклонились и вышли через золотые двери, направляясь в Храмовый Комплекс Атлантиса. Старый Норайд остался с царем, чтобы уточнить все детали предстоящей колонизации земель Черной Реки - Та Кеми.

***

   Тысячелетиями огромные стада мамонтов паслись на необъятных просторах атлантического материка. Предки атлантов, прилетевшие с далекой звезды, быстро одомашнили умных животных. На мамонтах пахали и боронили землю, мамонты тащили грузы на волокушах (атланты не знали колеса), мамонты служили в армии и полиции, наводя ужас на противника, мамонты же были средством передвижения.
   Но годы шли, климат менялся и рыжеволосые гиганты стали редеть. Уже не было тысячных стад диких мамонтов, пасущихся в бескрайней степи, да и поголовье одомашненных руконосых животных стало настолько мало, что теперь на них разъезжали лишь представители знати и жреческое сословие, да малая толика лохматых слонов осталась в армейских частях.
   Такие два мамонта -- рыжеволосый самец Туруи и мамонтиха-альбинос Аюша шли торной тропой, ведущей от Атлантиса к храмовому комплексу, расположенному несколько западнее от столицы.
   Туруи был личным мамонтом наместника Радагаста, который и восседал на шее гиганта, а красноглазая, беловолосая Аюша принадлежала к стаду храмовых мамонтов и несла на себе верховного жреца Та Кеми Семинтота.
   Дорога вовсе не отличалась прямотой и петляла среди холмов. Мамонты шли неторопливо, словно стоящее уже высоко Солнце не заставляло их ускоряться в пути к тенистым рощам и чистым, холодным, ручьям.
   Радагаст, как полновластный наместник Всеблагого, имел право на постижение тайн Атлантических храмов и жрецов, и посему Семинтот рассказывал ему о таинствах Перерождения и Вечной Жизни, составлявших большую часть их религиозных таинств.
   -Когда-то, в столь отдаленные времена, что даже и летописей о них в храмах не сохранилось, люди жили только одну жизнь, и жизнь эту Смерть забирала безвозвратно. Шел год за годом, и ученые в храмах все глубже проникали в природу человека. Наконец, около сотни тысяч лет назад, жрецы науки нашли содержащуюся в каждой мельчайшей частице тела спираль, которая содержится в теле повсеместно и повсюду одинакова у каждого человека. Если бы мы смогли видеть столь мельчайший объект, мы увидели бы спиральку, скрученную в кольца. Эта спиралька содержит в себе план, по которому развивается и растет организм. Она содержит в себе план, по которому развивается и растет организм, она содержит в себе размер наших глаз, длину рук и пальцев, рост и даже наличие родинок и бородавок.
   Семинтот промочил пересохшее горло из тыквенной бутыли и продолжил:
   -Помещая спиральку в самое лоно женщины, жрецы производили зачатие, переходившее в беременность. Через девять месяцев женщина приносила ребенка, который в возрасте приобретал все черты и особенности того человека, из тела которого была извлечена спиральная частица. Выросший ребенок становился точной копией умершего человека.
   Жрец похлопал свою мамонтиху по лбу и продолжил свой рассказ.
   -Первый шаг к индивидуальному бессмертию был сделан, но он не принес человечеству исполнения давнишней мечты. Рожденные таким образом были лишь копиями умерших, не обладая ни их памятью, ни чувствами, ни отношением к жизни. Тем не менее возникла целая наука о сохранности тел нетленными, дабы хранить чудесные спиральки умерших до тех пор, пока ученые не научатся сохранять и передавать память и другие качества личности, делающие нас индивидуальными. Остановились в конце концов на двух способах -- мумификация и заморозка. Эти самые простые способы позволяли хранить тела неограниченное время. До наших дней дошла только мумификация... Ваша милость, я вам не наскучил?
   Семинтот с вопросом полуобернулся к склонившему голову наместнику, но тот сделал отрицательный жест рукой.
   -Нет, Семинтот, мне очень интересно. Расскажи мне про ушебти, ведь, насколько мне известно, именно они передают нашу личность от перерождения к перерождению.
   -Ушебти появились сравнительно недавно. Летописи, написанные десять тысяч лет, назад еще не упоминают их. Сделали первые ушебти ученые жрецы, изготавливающие мельчайших существ. Такие весьма мелкие существа, работая по определенной схеме, собирали из частиц камня особые кристаллы, структура которых позволяла при ношении их на теле, записывать на кристалл все мысли, эмоции и ощущения человека от рождения до самой смерти. При храмах сразу же открыли целые заводы, производившие такие кристаллы, и они распространились повсеместно. Кристалл сопровождал человека всю жизнь и передавался новорожденному, который становился продолжением умершего человека, носившего ранее этот кристалл. Это уже было похоже на бессмертие.
   Радагаст прервал жреца:
   -Но ты забыл рассказать о Слуге Жизни. Как он появился, и кто он такой?
   -Слуга Жизни, ваша милость, появился не случайно. Повсеместное обладание ушебти дало неконтролируемый рост числа живущих не первый раз. Человечество морально постарело. Верховный Совет жрецов и ученых решил запретить искусственный перенос спиралек жизни в лоно женщин и создал Слугу Жизни. Что это за существо, сейчас уже никому не известно. Описывают его все одинаково -- высокий морщинистый человек в белом плаще с добрыми, лучистыми глазами. Его функция в этом мире -- искусственное зачатие, предшествующее перерождению в новую жизнь.
   Семинтот продолжил:
   -Женщина, отчаявшаяся зачать ребенка обычным способом, идет ночевать в гробницы. Выбрав саркофаг с еще не воскрешенной мумией, она ложится спать рядом с ним. Если ей повезет, то ночью, сквозь сон, она увидит Слугу Жизни. Одну руку он кладет на мумию, другую на лоно женщины. Говорят и сам Слуга Жизни и его руки светятся в этот момент неземным светом... Утром женщина забирает с шеи мумии ее ушебти и хранит его до момента рождения ребенка, а тот уже носит его, не снимая, до самой смерти. Он уже не копия, он уже точно тот же человек, чья мумия лежала в гробу рядом с женщиной в момент зачатия.
   Наместник слушал, время от времени кивал головой, но было заметно, что у него есть какой-то вопрос. Наконец, остановив поток слов Семинтота, Радагаст спросил:
   Всеблагой сказал, чтобы мы получили в Храмах тысячу Новых ушебти для простолюдинов и сотню Древних -- для знати. В чем их различие?
   Жрец помолчал некоторое время, но, наконец, ответил Радагасту.
   -Поклянитесь, ваша милость, что никто не услышит от вас того, что я вам сейчас скажу!
   Радагаст был настолько заинтригован, что, не раздумывая поклялся в вечном молчании. Тогда жрец негромко, так, чтобы слышали только они двое, поведал:
   -Машины, в которых жили маленькие существа, собирающие ушебти, были перевезены с другой планеты нашими предками и исправно работали столетиями, производя качественные кристаллы, но с течением времени они испортились, так что больше ушебти в храмах не производятся. Те кристаллы, что были ими сделаны и называют Древними. Позже начали запрессовывать кристаллы в фигурку, изображающую человека из обожженной глины. Запрессовывали как изготовленные, так и найденные в рудниках простые кристаллы -- рубины и изумруды. Такие ушебти в храмах называют Новыми и бессмертия они дать не в состоянии. Это страшная тайна наших храмов. По нашим подсчетам только десятая часть атлантов имеет шанс на Вечную Жизнь...
   Радагаст в ярости сжал кулаки.
   -- Значит Новые Ушебти, которые я раздам своим колонистам самообман? Значит все они смертны?
   -Как и большая часть жителей Атлантиды. - Ответствовал жрец.
   Туруи ласково гладил хоботом по белому боку Аюши, а та трубила так громко, что закладывало уши. Радагаст, дергая за уши, заставил своего мамонта немного отойти от слонихи-альбиноса.
   -Моему мамонту понравилась ваша Аюша. И он ей -- вон как она трубит.
   -Не в этом дело. Мы приближаемся к храмовому комплексу и Аюша слышит свою мать. Знаете, ваша милость, мамонты издают звуки, не слышимые нашему уху, и могут переговариваться на очень больших расстояниях... Да вот, там, за холмами, золотятся вершины пирамид!
   Жрец указал рукой на вершину очередного холма, за которой играли бликами позолоченные вершины трех храмов -- пирамид. Это были Дом Жизни, Дом Смерти и Дом Посейдониса -- бога моря, океана и бескрайнего космоса, пересеченного когда-то предками атлантов...

***

   Доехав до гребня холма, путники остановились и увидели группу младших жрецов, уже ожидавших их. Радагаст остановил своего рыжеволосого гиганта и постучал ему палочкой по голове, между ушами. Мамонт понял условный знак и опустился на колени, напряг хобот и опустил его к земле, дав возможность наместнику спуститься на землю.
   Семинтота его мамонтиха аккуратно обхватила хоботом и сняла со своего загривка, поставив на землю перед собой -- храмовые мамонты проходили длительное обучение и были способны и не на такие штуки.
   Встречающие послушники накидали перед мамонтами охапки свежей травы и с поклонами указали путешественникам путь к храмовому комплексу. Впрочем, Семинтот, который обучался здесь, знал этот путь не хуже их.
   Взойдя на гребень холма, наместник и жрец поразились величию открывшихся им пирамид и колоссальных колоннад храмов, построенных из розового мрамора.
   Гигантские конусы пирамид были облицованы целиком, кроме верхушек, блестящими листами орихалка. Верха пирамид облицовывали листы чистого золота.
   Храмы, несомненно, превосходящие своими размерами любую из построек в Атлантисе, включая и дворец Всеблагого, окружали сонмы больших тропических деревьев, вывезенных саженцами из Та Икцли и посаженных в плодородный грунт храмовой долины.
   Деревьями было засажено все свободное пространство между храмами, исключая узкие и извилистые клумбы, засаженные буйно цветущими цветами, собранными со всех уголков известной в то время атлантам земли.
   Повсюду журчали ручьи воды, искусственно выкачанной жрецами из подземных скважин. В рукотворных бассейнах плескались лебеди. Поразившая Атлантиду засуха никак не касалась этого искусственно созданного жрецами рая.
   В отличие от остальной Атлантиды, где дорог не строили, весь храмовый комплекс пересекали дорожки из желтого камня, впрочем, и здесь далекие от прямой линии и весьма извилистые. Начало всех дорог шло от гребня холма, на котором путники оставили своих мамонтов.
   Семинтот указал наместнику на узкую тропинку, исчезающую за деревьями и ведущую в юго-западном направлении.
   -- Это дорога в покои Мажариса, он главный в науке. Всеблагой отправил нас к нему, ведь древние ушебти хранятся только в его лаборатории.
   Казалось извилистой дорожке из желтого камня не будет конца -- она вилась среди развесистых деревьев и, казалось, что за следующим поворотом она наконец закончится и упрется в дом и лабораторию хранителя науки, но она вилась вновь и вновь.
   Только через несколько стадий тропинка вывела Радагаста с Семинтотом на большую поляну, поросшую цветущими кустами.
   Впереди возвышался пилон астрономической обсерватории и низкая колоннада портика дома Мажариса, воздвигнутого из серого гранита.
   Сам Мажарис, не в меру тучный, стоял опираясь на толстенную трость. Человек он был уже в годах, седые волосы его развевались по ветру, но в его глазах светился юношеский пыл познавать природу окружающего мира.
   -Мир вам, странники! - пробасил жрец и еле заметно поклонился пришедшим.
   -Уж не наместник ли ты той новой колонии, что Всеблагой решил открыть на далеком востоке? - спросил жрец, изучающе смотря на Радагаста.
   -Я сын верховного советника Всеблагого Дарайда, Радагаст. Сегодня Всевеликий назначил меня наместником Та Кеми, открытой генералом Гормахисом. Со мной мой верховный жрец Семинтот, который...
   Служитель науки перебил наместника.
   -...Который изучал науку у меня и которого я знаю два десятка лет. Также я знаю, зачем вы появились у порога моего скромного жилища -- голубь с запиской, которого ко мне послал Всеблагой, прилетел намного раньше вас. - Жрец достал из рукава узкую ленточку ткани с написанными на ней пиктографами.
   -- Вот его послание. Пока ваши мамонты поднимали пыль по дороге от Атлантиса я сам отсчитал для вас сотню Древних Кристаллов Вечной Жизни, а мои ученики запаковали в мешки Кристаллы, дающие уверенность в Вечной Жизни простолюдинам. Ну, а пока приглашаю вас ко мне в дом, разделить со мной мою скромную трапезу.
   Судя по объемистому чреву, трапезы жреца отнюдь не были скромными.
   -Следуйте за мной, ваша милость.
   Мажарис повернулся к порталу своего дома-дворца и пошагал внутрь, опираясь на крепкую буковую палку. Наместнику и Семинтоту, впрочем, уже изрядно проголодавшимся, не оставалось ничего другого, как следовать за ним.
   За настежь раскрытыми дверьми находилось большое помещение с окнами в потолке, служившее Мажарису и его ученикам столовой. Неяркий свет от окон матового стекла освещал мозаичный пол и стены, разукрашенные пейзажами, а также длинный низкий стол, стоявший ближе к левой стене. С торца стола стояло широкое, массивное кресло жреца науки, а по бокам находились дубовые скамьи для его учеников.
   -Прошу вас вкусить со мной моей скромной жреческой пищи, ваша милость. - Сказал Мажарис наместнику, и позвал из открытой широкой двери двух прислужников.
   -Кресла для наместника и верховного жреца. Поставьте их рядом с моим.
   Прислужники быстро притащили два кресла, оббитые зеленой кожей, и поставили их с длинной стороны стола, рядом с креслом Мажариса.
   Радагаст с Семинтотом уселись за стол, уселся и Мажарис, трижды хлопнувший в ладоши.
   Из дверей, расположенных по правую сторону зала -- трапезной стали выбегать с серебряными подносами прислужники. На подносах высились пирамидки фруктов, привезенных из разных уголков Атлантиды и ее колоний. Радагаст бросил взгляд на раскрытые двери, откуда выбегали служки с яствами, и заметил поджаривавшегося на вертеле небольшого окапи. Возле огня и вертела крутились два повара, тоже одетые в храмовые одежды.
   Мажарис первый взял какой-то сочный фиолетовый фрукт и, быстро пробормотав молитву, принялся за него, показывая пример своим гостям.
   -- Это замечательно, что Всеблагой наконец-то решился на открытие новой колонии, да еще с такой плодородной землей, как на берегах Кеми. Голод навис над нашими городами -- земли северной Атлантиды, ранее кормившие все наши города, теперь превращаются в пустыню, а все зерно, которое есть на государственных складах -- это маис, привезенный из Та Икцли.
   Семинтот кивал жрецу головой, а наместник рассматривал поднос с экзотическими фруктами, привезенными из-за океана.
   -Всеблагой написал мне, что в колонию отправится тысяча человек, но это капля в море. Сто, двести тысяч нужно вывести с измученной засухой Атлантиды на плодородные берега африканской реки. Только тогда проблема голода будет решена.
   Наместник утвердительно кивнул головой:
   -Только мы заложим в колонии город и распашем плодородный ил, только соберем первый урожай, как корабли, один за другим повезут к нам все новых и новых колонистов. Я тоже планирую довести численность атлантов, переселенных на Кеми до ста тысяч человек.
   -Вот-вот, ваша милость, - ответил Радагасту жрец, - генерал Гормахис не зря захватил Та Кеми. Эта колония спасет Атлантиду и будет самой густонаселенной из наших колоний. Только не забудьте о храмах и жрецах -- ведь без них не будет Перерождения и Вечной Жизни.
   Семинтот включился в разговор:
   -Мне выделены средства на постройку пирамид, жрецов мне дает Верховный Служитель Жизни -- теперь мне только осталось обратиться к вам, мой Учитель, чтобы выдали для колонии те машины, что строят храмы и пирамиды -- вы говорили о них, когда посвящали меня в тайны древней техники...
   Мажарис с испугом посмотрел на Радагаста.
   -О тех машинах не должен знать ни один из непосвященных. Наместник Радагаст по своему положению является человеком, перед которым открыты тайны храмов, но кроме него и твоих, Семинтот, жрецов никто не должен видеть эти машины и как они работают. Для всех остальных храмы и пирамиды построены Богами...
   Радагаст положил надкушенный фрукт на блюдо.
   -Спасибо за трапезу, святейший, но завтра я с утра должен быть во дворце Всеблагого, а, кроме того, сегодня мне нужно проститься перед отплытием со своей невестой. Было бы лучше, если бы вы дали нам Кристаллы Вечной Жизни, заказанные Всеблагим, и отпустили бы нас с миром.
   Мажарис замахал толстыми руками.
   -Специально для вас жарится на огне окапи, откормленный на одном маисе -- я не отпущу вас, пока вы не отведаете изысков храмовой кухни.
   Семинтот поддержал Радагаста:
   -Мы не хотим обидеть вас и вашу кухню, святейший, но солнце уже спешит к закату, а мне предстоит длинная дорога до Атлантиса, а его милости еще нужно сделать крюк до садов Навкритисов, к его невесте.
   Толстяк развел руками.
   -Хорошо, только посмотрите мою лабораторию и ступайте по своим делам. Волокушу с ушебти, запакованными в мешки, мои ученики уже, наверное, прицепили к твоей мамонтихе, Семинтот. Ты ведь по-прежнему на Аюше?
   Семинтот утвердительно кивнул головой.
   -Я ведь сам вырастил ее, Учитель Мажарис... Она слушается только меня -- я даже не знаю, кому она достанется в Храмах, я ведь не смогу забрать ее с собой за океан.
   Мажарис махнул рукой.
   -Аюшу я возьму себе -- надеюсь мамонтиха привыкнет ко мне так же, как и к тебе, своему воспитателю.
   Мажарис хрустнул пухлыми пальцами рук и обратился к своим гостям:
   -Ну, прошу пожаловать в мою лабораторию. - Жрец указал на массивные двери из мореного дуба и с трудом поднял из кресла свои телеса, направившись к ним. В глазах молодого жреца было любопытство, а Радагаст пошел, просто чтоб не обидеть служителя науки. И сердце, и душа его были уже далеко в садах Навкритисов, где его дожидалась молодая невеста.
   Мажарис, тем временем, уже добрался до дверей и приложил пухлую руку к орихалковой пластине, служащей замком.
   Массивные двери бесшумно распахнулись, открыв вход в достаточно просторное помещение, служащее, по-видимому, кабинетом старого жреца. Он зашел туда и встал у такой же пластины -- замка с внутренней стороны. Когда путники вошли в кабинет, Мажарис вновь приложил руку к блестящему орихалку и двери сами собой затворились. Щелкнул замок, отрезав святая святых науки от остального мира.
   Радагаст осмотрелся. Посередине комнаты стоял большой стол и кресло. Видимо это было рабочее место Мажариса. На столе лежали принадлежности для письма на высушенных пальмовых листьях и для гравировки на медных пластинах -- основных письменных материалах Атлантиды. Также валялись в беспорядке деревянные рамки, покрытые воском -- для временных записок. По стенам стояли полки и стеллажи со сшитыми в книги пальмовыми листами, коробки с уже использованными, покрытыми письменами медными пластинками, громоздились горы покрытых воском дощечек.
   Жрец привычно пересек комнату по диагонали и очутился перед каменной лестницей, ведущей куда-то вниз, в подвал -- лаборатория Мажариса видимо находилась там и была надежно скрыта от посторонних глаз.
   Мажарис и его гости спустились по лестнице и оказались в большой комнате, уставленной какими-то столами, ящиками и приборами. Освещалась лаборатория висящими по стенам и стоящими на столах стеклянными банками. Из восьми висящих по стенам и стоявших на столах банок свет излучали только пять. Остальные, видимо бесперебойно работающие с глубокой древности либо вообще не излучали света, либо давали лишь небольшие всполохи, практически не дающие вклада в освещенность лаборатории.
   По стенам, между светильниками, висели большие картины в простых рамках. На всех них были изображены песчаные пейзажи какой-то далекой планеты. Картины были нарисованы с такой реалистичностью, что можно было отнести их к фотографиям, сделанным с большой резкостью, чем к картинам. Видимо они изображали ту планету, откуда, спасаясь от плохих условий, переселились предки атлантов много веков назад.
   Мажарис водил гостей по своей лаборатории и показывал различные чудеса, но Радагаст с большой неохотой осматривал то, что занимало разум жреца Семинтота. Оживился наместник лишь тогда, когда Мажарис стал демонстрировать аппарат, в котором в древние времена выращивали Кристаллы Ушебти.
   -- Вот ваша милость, - пробасил толстяк, - приставьте ваши глаза к этим двум трубкам -- они увеличивают изображение во много раз. Вы увидите своими глазами, как Древние выращивали Кристаллы Вечной Жизни.
   Семинтот пропустил Радагаста первым взглянуть сквозь волшебные трубки. Взгляду наместника предстал, кажущийся огромным красный кристалл, похожий на обработанный рубин, только со сточенной верхушкой -- этот кристалл был еще не закончен. Вокруг кристалла валялись совершающие хаотические движения существа из блестящего металла, похожие на насекомых. Движения их крошечных ножек были медленными и бессмысленными, многие существа лежали на спине, махая конечностями в воздухе.
   -Вы видите незаконченный Кристалл Ушебти, ваша милость. У нас было около двадцати подобных устройств для выращивания кристаллов, и они работали тысячелетиями, снабжая нас Кристаллами Вечной Жизни. Эта установка последняя, она перестала выдавать ушебти всего то около двухсот лет назад.
   Радагаст оторвался от окуляров:
   -А что это за блестящие насекомые, которые лежат вокруг кристалла? - спроси наместник.
   Мажарис ответил:
   -- Это сборщики. Они столь малы, что без увеличительных трубок их просто нельзя увидеть. Когда-то именно они собирали Кристаллы из мельчайших частиц вещества. Питаются эти крошки той силой, что рождает в небе молнии.
   Взглянуть в трубки подошел Семинтот.
   -Быть может вы сможете оживить их, дав им пропитаться энергией молнии?
   Мажарис развел руками.
   -Что я только не пробовал. Я и нагревал их и замораживал, подавал ослабленную силу молнии на те пластины, которые питали их раньше, но все тщетно -- они не оживают. Правда я придумал один план, осуществив который мы сможем вновь выращивать Кристаллы. - Мажарис указал на дальний угол комнаты, где лежало что-то длинное, завернутое в полотнище.
   Мажарис и его гости подошли туда. Старый жрец откинул покрывало и взору Радагаста и Семинтота предстала высохшая древняя мумия старца с седыми длинными волосами. На шее мумии висела глиняная фигурка ушебти, столь древняя, что, по всей вероятности, содержала настоящий Кристалл Вечной Жизни.
   -- Это бренные останки жреца науки тех давних лет, когда выращивание Кристаллов еще не было тайной для нас. Более того, это останки Верховного Жреца, посвященного во все таинства. Мы хотим, чтобы он получил новое воплощение -- ведь его ушебти сохранился, и, возможно, он сможет и запустить процесс выращивания Древних Кристаллов.
   Радагаст отвел взгляд от пустых глазниц и оскаленных белых зубов мумии и сказал жрецу:
   -Нам очень интересно, святейший, но нам пора. Если заказанные нами ушебти лежат в волокуше у наших мамонтов, мы вынуждены будем вас покинуть. Меня еще ожидает много дел, а завтра утром я приглашен на пир к Всеблагому -- там мне представят тех людей, что составят мой двор на берегах Кеми. Извините за спешку, но у нас действительно много дел.
   Мажарис приобрел весьма обиженный вид.
   -Я мог бы показать вам еще много интересного, ваша милость, мне действительно жаль, что вас так мало заинтересовали чудеса древности.
   Семинтот, видимо, тоже жалел, что наместник прервал столь интересную для него экскурсию, но возразить не посмел.
   Мажарис проводил гостей до выхода из своего дома и низко поклонившись наместнику, попрощался.
   Радагаст и Семинтот вновь прошли по извилистым дорожкам из желтого камня и оказались на гребне холма, где оставили своих мамонтов. Храмовые служки давно прицепили к Аюше волокушу и нагрузили ее. Мамонт Радагаста хорошо наелся и ожидал своего хозяина, ласково поглаживая мамонтиху Семинтота хоботом.
   Аюша подняла молодого жреца и усадила его на спину, а наместнику пришлось залезать на своего Туруи по специальной веревочной лестнице -- он не был обучен поднимать и ссаживать седока хоботом.
   Наместник попрощался с Семинтотом -- их пути временно расходились -- Радагаст ехал в поместье своей невесты, а Семинтот должен был довести груз ушебти до Атлантиса. Туруи скосил последний взгляд на Аюшу и печально затрубил, пошагав по еле протоптанной тропинке, ведущей на северо-восток, а мамонтиха Семинтота потащила свой груз в сторону столицы Атлантиды.

***

   Радагаст ехал на неторопливо шагавшем мамонте по вересковой пустоши. Солнце уже приближалось к закату, с севера дул теплый и сухой ветерок, подтверждающий то, что северная часть Атлантиды постепенно превращается в пустыню.
   Сердце наместника бешено колотилось в груди и сжималось от предвкушения скорой встречи с невестой. Он легонько постучал по выдающейся высоко вверх макушке Туруи и мамонт, повинуясь команде, ускорил шаг.
   Радагаст в нетерпении постучал по макушке мамонта еще раз, и он побежал, приобретя свою максимальную скорость. Передвигаться быстрее он попросту не мог.
   Зависшее над горизонтом дневное светило, казалось, было неподвижным, а вересковая пустошь нескончаемой, но глаза, высоко сидящего на мамонте Радагаста, различили на горизонте белую полосу -- это был забор поместья и загородного дома семьи Навкритисов, из которой происходила Тетис. Генерал Навкритис, воюющий с варварами в Европе, был ее родным дядей.
   Мамонт тоже, увидев хорошо знакомый ему дом, где он всегда получал отменную кормежку и купание в проточной воде, сделал невозможное -- побежал еще быстрее. Забор поместья быстро приближался, и вскоре невооруженным глазом стало видно большой сад, собранный из самых экзотических фруктовых деревьев, площадью в несколько гектар, окруженный высоким, побеленным известью забором из необожжённого кирпича (а этот строительный материал был самым распространенным по всей Атлантиде, даже некоторые приделы гигантского дворца царя Атлантиды были построены из него).
   Загородный дом Навкритисов -- высокий и с плоской крышей, был также сложен из кирпича-сырца, оштукатурен и побелен известью. Окон в сторону улицы он не имел -- все окна располагались на внутренней стороне дома и смотрели на фруктовый сад.
   Мамонт, радостно трубя в предвкушении свежей травы и воды бежал по привычной дороге -- прямо на высокие входные ворота из массивного дуба, скрепленные медными полосами.
   Слуги, услышав звуки, которые издавал Туруи, не дожидаясь, пока Радагаст постучит в ворота или заиграет на роге, открыли калитку и, издали кланяясь наместнику, стали выносить к большому корыту, выдолбленному из одного куска дерева, охапки душистого сена и начали наполнять емкость водой.
   Мамонт, который бывал здесь со своим хозяином бессчетное количество раз, остановился прямо у корыта и опустил хобот вниз. Держась за него, молодой человек соскользнул на землю и еле заметно наклонил голову вниз, отвечая на приветствие слуг.
   -Эй, люди! Находится ли в доме госпожа Тетис и кто еще из семьи генерала здесь?
   Управляющий поместьем, хорошо знавший Радагаста, ответил:
   -Госпожа Тетис ожидает вас, молодой господин, в саду. Больше никого из господ здесь нет, они по делам в Атлантисе.
   Радагаста такой ответ порадовал, и он, не обращая внимания на дающих ему дорогу слуг, прошел в калитку и оказался на большой зеленой лужайке, окруженной справа домом генерала, а с остальных сторон фруктовыми деревьями.
   В саду работали мотыгами не похожие на атлантов люди. Высокие, крепкие, со светлыми волосами, одетые в одни набедренные повязки. Между собой эти люди не разговаривали, а свистели, выдавая такие рулады, как птицы по весне. Четверо таких же необычных людей качали тяжелые рычаги ручного насоса, качавшего из-под земли воду, нужную для поливки сада.
   Удивившись необычным людям, которых ранее здесь он не видел, Радагаст пробежался глазами по кромке сада, пока взгляд его не остановился на изящной белой скамейке, стоявшей в тени апельсиновых деревьев. На ней сидела и скучала его возлюбленная.
   Их взгляды встретились.
   Радагаст бегом бросился к невесте, Тетис, заметив его, вскочила, уронив рукоделие на скамью. Клубок белых ниток, разматываясь покатился по изумрудной траве...
   Подбежав, Радагаст обнял невесту за осиную талию и начал целовать. Тетис страстно отвечала на его поцелуи. Волнистые, черные, как вороново крыло волосы девушки доходили ей до пояса, огромные глаза василькового цвета, еще детские и наивные, с любовью смотрели на возлюбленного, нежные ручки обвивали его шею.
   Одета Тетис была в короткую тунику, оставляющую обнаженными золотистые от загара ноги, обутые в изящные белые туфельки.
   -Привет, любимый! Я сильно по тебе соскучилась. - Руки Тетис легли на плечи Радагаста.
   -Я тоже безумно по тебе скучал. - Радагаст страстно поцеловал девушку в пухлые губки, формой похожие на сердечко и усадил на скамейку.
   -Ты не приезжал целую неделю -- может в Атлантисе для тебя нашлась другая?
   -О чем ты говоришь, Тетис! Меня задерживали в городе государственные дела.
   -Государственные дела? - удивленно спросила Тетис. - С каких это пор ты стал посвящен в них? Или тебе дали какую-то должность?
   Радагаст крепче обнял и прижал к себе стройный стан невесты.
   -Да еще какую! От генерала Гормахиса из Африки пришли вести -- он нашел реку, берега которой весьма плодородны. Всесильный решил, по совету моего отца, основать там большую земледельческую колонию, и, как ты думаешь, кто будет управлять ей?
   Тетис поджала губки и немного скосила глаза.
   -Наверное твой отец Нарайд.
   -Нет, Тетис! Наместник той колонии я! Отец уговорил Всеблагого назначить меня на этот пост. Меня теперь называют "ваша милость"! Когда мы поженимся, ты будешь госпожой наместницей.
   Огромные васильковые глаза Тетис с вопросом остановились на глазах Радагаста.
   -А когда мы поженимся? Когда поплывем в Африку, в твою колонию?
   Наместник опустил глаза.
   -В Та Кеми еще ничего нет. Нет ни земледельческих поселений, нет и города, который мы назовем Атлой, нет и нашего дворца... Я плыву один, любимая.
   Девушка расстроилась и отодвинулась от молодого человека.
   -Ты бросаешь меня?
   Прижав руки к сердцу, Радагаст начал доказывать ей обратное.
   -Ни в коем случае, дорогая! Я так сильно люблю тебя! Мы посеем зерновые, заложим город и построим хоть часть нашего дворца, чтобы там можно было жить... Через полгода караван кораблей поплывет из Атлантиса с новой партией колонистов. Целых три больших корабля будут загружены нашими вещами и мебелью, ты поплывешь ко мне на них.
   -- Значит нам не придется быть вместе целых шесть месяцев. Это так долго...
   Радагаста такая перспектива тоже не радовала.
   -Мы плывем в дикую, неисследованную страну. Все мы получим ушебти, потому что наши жизни будут в постоянной опасности. Я слишком сильно люблю тебя, дорогая, чтобы брать с собой -- нам придется подождать, пока на берегах Кеми мы не построим город.
   Разговор переходил на грустные темы. Чтобы не печалить девушку разговорами о предстоящей разлуке, наместник сменил тему:
   -А что это за странные, беловолосые люди работают у вас в саду? Я не встречал таких ни в Атлантиде, ни в Та Икцли. Это кроманьонцы? Их прислал вам из Европы твой дядя генерал Навкритис?
   Тетис поддержала новую тему, но голос ее оставался печальным.
   -Нет, Радагаст. Это гуанчи, они с Канарских островов. Так же, как и мы они мумифицируют своих покойников, желая вечной жизни и перерождения, но секреты кристаллов ушебти им не известны, и они садятся на наши корабли и плывут к нам, чтобы своим трудом заработать для себя их. Они не нуждаются в одежде и работают каждый по три года, чтобы заработать ушебти.
   Радагаст переводил взгляд с возлюбленной на ее работников.
   -А почему они постоянно свистят, как птицы?
   Тетис все еще думала о скором расставании и отвечала возлюбленному автоматически.
   -У них такая речь. Между собой они щебечут, как птицы. Но у них есть главный, он может разговаривать по-кроманьонски, хорошо знает и наш язык. Когда мы даем работникам указания, то обращаемся к нему.
   Радагаст подивился разнообразию человеческих языков и вновь решил сменить тему.
   -Как там твой бассейн? Мы не купались в нем уже тысячу лет!
   Тетис обрадовалась перспективе совместного купания с возлюбленным.
   -Бассейн почистили и закачали в него сегодня утром свежую воду. Сейчас она уже нагрелась на солнце -- он просто ждет, когда мы придем поплавать.
   Радагаст и Тетис встали со скамейки, и он обнял девушку сзади. Тетис почувствовала своими ягодицами упругость, выпиравшую из набедренной повязки жениха.
   -Я отпустила всех слуг по домам. - Сказала Радагасту невеста. - Мне не терпится оказаться вместе с тобой в бассейне...
   Упругость стала еще больше и тверже. Тетис прижалась спиной к возлюбленному и в ее голосе послышалось волнение.
   -Быть может нам стоит поесть фруктов перед купанием? Ты, наверное, голоден с дороги?
   Радагаст отпустил девушку и взяв ее за руку повлек за собой мимо дома, к бассейну.
   -Милая, меня накормили жрецы. Сейчас я жажду тебя, а не пищу.
   Они пересекли лужайку и пошли по узенькой тропинке из разноцветной гальки, привезенной с берегов Атлантического океана.
   Тропа огибала большой дом из необожженного кирпича в два этажа. Окна первого этажа были прямоугольными, второго арочные. Все окна были без стекол, которые стоили в Атлантиде таких денег, что были недоступны даже семье генерала. Окна затягивала мелкой москитной сеткой. По верху второго этажа шел подаренный Всеблагим горельеф, изображавший подвиги Навкритиса в далекой Европе.
   Вдоль дорожки были посажены деревья, выращенные с той целью, чтоб солнечный свет не падал на большую коллекцию цветущих орхидей, привезенных из Та Икцли. Цветы цвели и благоухали экзотическими ароматами.
   Прямо за домом располагался большой бассейн, имевший овальную форму. Поверхность его была покрыта глазированными плитками, которые каждую неделю мыли и очищали от налета водорослей слуги. Воду в бассейн насосами закачивали из скважин. Вначале холодная, она быстро прогревалась жарким тропическим солнцем.
   Окружал бассейн искусственный пляж из светлого песка, мягкого и не сильно нагревающегося под солнцем. Песок волокушами завезли сюда с южных берегов Атлантиды- за сотни километров.
   Около дальнего берега бассейна стоял тент из брусков, покрытых почти прозрачной разноцветной материей -- туда-то и повлек свою любимую Радагаст.
   Под тентом он отстегнул орихалковый пояс с кинжалом, скинул с себя верхнюю одежду и предстал перед невестой в одной набедренной повязке -- стройный и мускулистый.
   Тетис, присев на скамейку, расстегнула застежки своих туфель и сняла их, отбросив в сторону. Встав на босые ножки, невеста наместника расцепила застежки белоснежной туники, и она упала к ее ногам.
   На девушке больше ничего не было. Набедренную повязку она не носила, и взору Радагаста предстало ее лоно с треугольником волос.
   Талия Тетис была столь тонкой, что ее можно было обхватить пальцами мужских рук, бедра широки, а ноги столь привлекательны, что в городе ей приходилось надевать длинную одежду, чтоб не быть предметом похотливых взглядов встречных мужчин.
   Высокая грудь девушки была немного великовата для такого стройного и тонкого тела, но это делало ее в мужских глазах еще привлекательней.
   -Ныряй за мной! - скомандовала она Радагасту и прыгнула в бассейн, окатив наместника брызгами воды.
   Радагаст скинул набедренную повязку и последовал за подругой.
   Тетис плескала на плывущего жениха водой и смеялась, украдкой посматривая под воду. Он подплыл к девушке и тоже начал брызгать на нее теплой, прогретой водой.
   Счастливые, они поплыли к началу бассейна, где глубина была небольшой, и можно было стоять на дне так, что верхняя часть туловища оставалась над водой. Там девушка повернулась к другу спиной и стала на дно, опустив грудь и живот на поверхность воды. Ее волосы черным цветком раскинулись по воде. В таком положении стали еще заметнее пропорции ее прекрасного тела.
   Радагаст и Тетис наконец соединились, воплотив свою заветную мечту...
   Позже, выйдя из бассейна они долго шептали друг другу ласковые слова и обнимались, пока багровый диск солнца не опустился за горизонт. Тогда молодой человек расстелил на мягком песке пляжа свой плащ и лег вместе с девушкой, нежно обнимая. Сон сомкнул их веки.

***

   Проспав всю ночь, бывшую на удивление теплой от ветра, непрерывно дующего с жаркого севера, жених с невестой проснулись практически одновременно, еще до того, как солнце показалось на востоке.
   Радагаст стал собираться -- через несколько часов его ждали в Атлантисе, во дворце Всеблагого. Невеста его плакала, чувствуя долгую разлуку.
   -Скорее забери меня в Кеми, любимый. Я не смогу долго пробыть без тебя!
   -Конечно, любимая. Дай нам только построить город и дворец, и ты поплывешь ко мне на первом же корабле.
   Тетис опустилась на колени и обняла ноги Радагаста.
   -Береги себя там, дорогой. Я не вынесу боли, если с тобой что-нибудь случится.
   Радагаст небрежно махнул рукой.
   -С нами будет целая армия генерала Гормахиса. Боятся нам нечего.
   Девушка снизу вверх смотрела на Радагаста огромными глазами.
   -Но вам же выдадут ушебти... Ну все, Радагаст, иди.
   Молодой человек поднял Тетис с колен и поцеловал в пухлые губы.
   -Спасибо тебе, дорогая. Память об этом моменте будет жить во мне до самой нашей встречи с тобой в далеком Та Кеми.
   Тетис запахнула свою одежду и защелкнула застежки.
   -Твой мамонт стоит у ворот.
   Радагаст отрицательно покрутил головой:
   -Я решил оставить Туруи у тебя. Нет такого корабля, который мог бы перевезти взрослого мамонта за океан. Пусть мой верховой мамонт послужит тебе, а в Атлантис я пойду пешком.
   Тетис поджала губки.
   -Несолидно наместнику заморской колонии ходить пешком, да и разбойники здесь шалят. Разреши хоть послать вслед за тобой вооруженных слуг. Они будут твоим почетным эскортом, а при надобности спасут твою жизнь...
   -Я вооружен кинжалом, - ответил наместник. - Мне не нужна охрана от всякого сброда.
   Тетис сделала останавливающий жест рукой.
   -Пусть идут с тобой, Радагаст. Они пойдут далеко сзади и не уронят твоего достоинства и мужества. - Тетис умоляюще посмотрела на жениха. - Пусть идут с тобой. Пожалуйста!
   Радагаст, соглашаясь, утвердительно кивнул головой и Тетис просвистела в специальный свисток. Вскоре из-за угла дома показался кривоногий надсмотрщик в грязной рубахе. Девушка приказала ему:
   -Пусть трое крепких гуанчей с дубинами проводят его милость в город. Они должныидти так, чтобы быть незаметными для встречных, так, словно они идут сами по себе, а не с господином наместником.
   Надсмотрщик кивнул, и, на удивление громко залился птичьими трелями. В ответ на свист показались три здоровенных беловолосых малых с дубинами в руках.
   Радагаст в последний раз поцеловал невесту и взглянул в ее глубокие глаза. Она отстранила его и бегом, проливая слезы на ходу, бросилась в дом. Наместник вышел за ворота, похлопал по ноге верного Туруи и пошагал быстрым шагом по хорошо известной ему дороге в столицу. Гуанчи с дубинами немного подождали и в нескольких десятках шагов позади от него весело потопали за ним.
   Тропинка шла среди небольших рощиц деревьев и наместник, которого предупредила невеста, посматривал по сторонам -- не выбежит ли из очередной группки деревьев удалая ватага разбойников.
   Гуанчи щебетали на своем языке, радуясь, видимо, прекрасному, безоблачному утру и солнышку, показавшемуся из-за горизонта.
   На горизонте, в стороне восходящего солнца виделись высокие строения центра Атлантиса, Радагаст даже различил среди них шпили дворца владыки атлантов, Всеблагого.
   Он уже потерял бдительность и представлял себя шагающим по улицам столицы, как из-за стоящих у самой тропинки высоких кустов выскочил высокий и худой человек в потертых кожаных армейских латах и разношенных сандалиях. Длинные волосы и широкая борода его были всклокочены, ноги по колено покрывала толстым слоем дорожная пыль. В руке человек держал до блеска начищенный медный меч.
   -Отдавай еду и одежду! - с акцентом южанина прокричал разбойник. - Снимай пояс с кинжалом!
   Рука Радагаста метнулась к рукояти сверкающего золотом орихалкового кинжала. Он вытащил кинжал и стал в защитную стойку.
   -Ты забыл сказать мне "ваша милость", я наместник колонии.
   Верзила рассмеялся.
   -Первый раз вижу наместника, путешествующего пешком. Бросай кинжал, "ваша милость", если тебе так нравится этот титул, а не то я отрублю тебе его вместе с рукой!
   Разбойник бросился было на Радагаста, но заметил спешащих на помощь гуанчей, размахивающих большими суковатыми палицами.
   -Что за черт! Что это за светловолосые демоны тебя охраняют!
   Верзила решил, что его короткий меч не поможет против тяжелых дубин в руках силачей и бросился бежать в сторону ближайших деревьев, но сильная рука одного из охраняющих наместника гуанчей метнула ему в ноги суковатую палицу. Разбойник запнулся об нее и растянулся всем длинным, худым телом на желтеющей траве. Меч его выскочил из правой руки и воткнулся в землю.
   Радагаст первый подбежал к упавшему и приставил ему к горлу бритвенное лезвие кинжала. Слуги Тетис встали вокруг трясущегося от страха грабителя и поигрывали дубинками.
   -Кто ты и почему нападаешь на мирных путников прямо в виду нашей великой столицы?
   Разбойник осторожно, чтобы не порезаться об кинжал, повернул голову вбок, чтобы видеть Радагаста, и ответил ему.
   -Я Матасис, дезертир из армии генерала Навкритиса. Жизнь довела меня до того, что я поднимаю меч, которым я должен по присяге защищать атлантов, на вашу милость.
   Наместника удивило, что бежавший из армии, стоящей в далекой и дикой Европе солдат, оказался под стенами столицы Атлантиды.
   -Расскажи о себе. Как там в Европе наша армия?
   Матаис сделал просительное выражение лица.
   -Отведите от меня ваш клинок, господин наместник. Я шеей чувствую его остроту, а ваша рука подрагивает от гнева -- не дай то Бог вы рассечете мне сонную артерию.
   -Хорошо. - Радагаст поднял руку с кинжалом, но в ножны оружие не вложил.
   -Говори!
   -Долгие три года назад мы отправились покорять далекую Европу с нашим победоносным генералом Навкритисом. Я был в его армии сержантом и думал вернуться из похода в офицерском звании. Всеблагой послал нас покорить эти дикие континенты и найти места, где смогли бы проживать наши соотечественники.
   -Проклятые кроманьонцы и другие варвары, не знающие металла, разбегались от нас врассыпную -- мы не знали поражений, даже удивлялись, зачем надо было посылать такую большую армию против дикарей, вооруженных каменными топорами и копьями.
   Наместник усмехнулся:
   -Только что против твоего медного меча оказалась деревянная дубина и ты проиграл. Вы нашли там место под колонию?
   Дезертир, не вставая, вытер рукой пыль с лица.
   -Больше, чем от дубин дикарей мы страдали в Европе от голода и холода. Зимы там такие длинные, что солдаты, уже одетые в одежды из шкур, замерзали и умирали. Отмораживали конечности и от этого умирали тоже.
   -Привезенное нами зерно не вызревало за короткое лето, да и посевы губили весенние заморозки. Мы из-за этого держались северного берега Средиземного моря, где встречали посланные к нам корабли с продовольствием, да занимались охотой, но этого не хватало и за три года половина армии перемерла от тягот службы.
   Наместник внимательно слушал Матасиса, смотря вниз и кивал головой.
   -А как тебе удалось вернуться домой, в Атлантиду и почему ты стал грабить мирных путников?
   Матасис осторожно убрал из-под себя затекающую уже руку.
   -В Европе мы ставили силки на пушных зверьков -- там их несчитанное количество -- а здесь, у нас дома, меха продаются на вес золота Мы мечтали продать их в Атлантиде и обогатиться, но получилось все совсем по-другому... Устав от морозов, снега и плохой скудной пищи, мы с товарищем решили бежать домой. И нам это удалось -- мы договорились с кормчим судна, на котором нам привезли из Атлантиса муку. За сотню беличьих шкурок он спрятал нас в трюме, кормил и поил в дороге.
   Высадили нас на Канарских островах. Шкурок у нас к тому времени оставалось еще много, и мы оплатили ими перевозку в Атлантис. Взял нас на борт купец, плывший издалека, из сказочной Страны Городов...
   Короче, вернувшись в Атлантиду, мы не имели с собой ничего, кроме лат и мечей. Жил я раньше на севере, в земледельческом поселении и вернувшись туда нашел только груды песка, покрывающего растрескавшуюся землю и заброшенные, полуразвалившиеся дома -- мне пришлось, чтобы не умереть с голода идти опять в столицу, но никакой работы я там не нашел -- там даже городские разбойники режут друг другу горло из-за места в темной подворотне. Тогда я подался за город и стал раздевать идущих в Атлантис и из Атлантиса путников, чтобы не умереть с голода...
   Радагаст сделал знак гуанчам и те опустили дубины.
   -Иди пока своей дорогой, Матасис. Послезавтра я буду набирать колонистов для своей африканской колонии Та Кеми. Там будет и работа и кров над головой и сытная пища. Надеюсь, увидеть тебя в порту, Матасис, среди своих колонистов. Меч твой я заберу, чтоб ты больше не пугал им проходящих людей, а сам ты иди на все четыре стороны.
   Радагаст поднял короткий меч и передал его одному из гуанчей. Разбойник, еще не веря, что его освободили, вскочил и побежал в сторону рощи.
   Наместник вложил свой сверкающий кинжал в ножны и снова пошагал в сторону столицы единственного в те времена государства на Земле -- Атлантиды.
   Слуги его невесты дождались, пока он отойдет от них на пятьдесят шагов и вновь последовали за ним.

***

   В столицу Радагаст вошел через Медные Ворота. Стражники, лениво бросавшие кости, узнали его и удивились, что сегодня он возвращается в город пешком, а не на своем любимом мамонте.
   За городскими воротами располагался большой квартал, называемый Медным Пригородом. Здесь проживали и работали литейщики, выливающие из расплавленных слитков меди (а ковки металлов атланты не знали) оружие, посуду, предметы обихода и еще много разных необходимых в жизни вещей.
   Доставленные сюда медные слитки распределялись между плавильнями и растапливались в специальных печах на горящем каменном угле, доставляемом из шахт, расположенных у подножия Караганских гор. Уголь, сгорая, давал много черного дыма и сажи. Дым портил воздух, а сажа садилась на стены приземистых домов, окрашивая их в черный цвет. Угольный шлак литейщики выбрасывали прямо на улицу, и из него получалось хорошее дорожное покрытие.
   Семьи литейщиков проживали здесь столетиями. Поколения менялись, и каждое новое поколение давало своих мастеровых, льющих медь для всей Атлантиды.
   Наместник прошел половину Медного Пригорода. Солнце стояло уже высоко, он поспешал, чтобы успеть на пир у Всеблагого. Теперь он проходил мимо большого холма с покатыми склонами, на котором располагался Орихалковый Двор. Производство самого прочного по тем временам сплава -- орихалка было государственной тайной Атлантиды и сырье для его производства привозили сюда в наглухо завязанных кожаных мешках, а сам Орихалковый Двор был обнесен высокой кирпичной стеной, охраняемой воинским подразделением. Жившие и работающие здесь мастеровые никогда не покидали пределов холма, чтобы они не проболтались о секрете сплава.
   Выплавленный и отлитый в слитки, готовый орихалк поставлялся в государственные литейные и продавался в частные, где из него выливали лучшее и прочное оружие, доспехи и предметы роскоши.
   Пройдя мимо длинной стены, окружавшей Орихалковый Двор, Радагаст оказался перед одним из широких обводных каналов, которых в Атлантисе было множество. Этот канал с зеленоватой океанской водой отделял Медный Пригород от фешенебельного района столицы, где проживали государственные чиновники, высокооплачиваемые врачи и другой не бедный люд Атлантиса. Здесь же находился и особняк отца Радагаста -- советника Нарайда. Там, возле дома, Нарайд и поджидал своего сына, чтобы вместе с ним дойти до царского дворца.
   Мост, соединяющий берега канала, был сделан из металла и мог выдержать вес нескольких мамонтов.
   Радагаст легким быстрым шагом преодолел мост и направился по замощенной камнями мостовой к своему дому, до которого было рукой подать. Особняк старого Нарайда был высоким, белым от извести двухэтажным зданием с высокими прямоугольными окнами, забранными фигурной медной решеткой с мелкими слюдяными оконцами. От улицы дом отделяла высокая живая изгородь из колючего кустарника. Крыша здания, как и у большинства домов в Атлантиде была плоской.
   Советник поджидал сына, сидя в стоящем перед калиткой портшезе -- по старости лет Нарайд уже не мог ездить на шее у мамонта.
   Рядом с богато украшенными двухместными носилками стояло восемь дюжих чернокожих рабов, присланных старому советнику в подарок генералом Гормахисом из далекой заокеанской Африки. Эти рабы, с кожей цвета эбенового дерева, только ждали команды, чтоб взяться за рукояти носилок и понести своего господина хоть на край света.
   Радагаст подошел к отцу, сидящему на мягких подушках носилок, и низко поклонился. В ответ старец кивнул седой головой и указал наместнику на место рядом с собой.
   Радагаст присел рядом с отцом, который тут же хлопнул в ладоши и приказал неграм нести их к царскому дворцу.
   Всю дорогу старец с Радагастом беседовали. Нарайд давал сыну советы по будущему устройству заокеанской колонии.
   Сквозь занавеси портшеза было видно, как особняки, стоящие по обе стороны улицы, становились все выше и богаче -- носилки приближались к самому сердцу Атлантиды -- дворцу Всеблагого.
   Чернокожие носильщики перенесли портшез через очередной обводной канал и свернули за угол. Улица плавно вливалась в огромную площадь, за которой высился дворец. Гигантское здание занимало площадь в пять гектаров, в высоту достигая пятнадцати метров. В здании не угадывался единый архитектурный стиль -- оно состояло из множества приделов, построенных при разных царях. Если в правление царя-строителя экономика государства была на высоте, то придел воздвигался из розового мрамора, если дела государственные были плохи, то из необожженного кирпича. Строились приделы в том архитектурном стиле, который господствовал на момент постройки.
   Посередине этого огромного дворцового комплекса высилась титаническая башня, высотой достигающая пятидесяти метров. Наверху башни была смотровая площадка и висели била -- ими из дворца подавали различные сигналы для жителей Атлантиса. Например, ритмичный звук самого большого била призывал жителей к мобилизации, а проигрыш по всей октаве звал людей к разгрузке волокуш, привезших зерно на государственные склады.
   Несмотря на смешение стилей, дворец представлял собой весьма внушительное и даже грандиозное зрелище.
   Справа от сердца Атлантиса, на другом берегу радиального канала стояло приземистое здание дельфиньего питомника. Здесь в больших бассейнах с морской водой размножались, выращивались и обучались дельфины. Умные морские млекопитающие состояли на государственной службе. Так обученные дельфины загоняли в сети рыбаков целые косяки рыб, отгоняли акул от берегов Атлантиды, спасали утопающих.
   Доставляли дельфины и письма с далеких берегов Мезоамерики, Африки и Европы, информируя царя о делах в колонии и состоянии армий, отправленных Всеблагим за океан. За убийство дельфина в Атлантиде полагалась ни много ни мало, как смертная казнь.
   Слева от дворца возвышались глинобитные стены казарм, высотой до двенадцати локтей. Гарнизон Атлантиса не зря был расположен в непосредственной близости от дворца -- эта близость не раз спасала царей от бунтующей черни. На территории гарнизона стояла двухэтажная казарма, штаб, госпиталь, были разбиты площадки для занятия спортом и военных экзерсисов.
   По стенам, окружающим гарнизон, ходили легковооруженные воины, вооруженные пучками дротиков и копьеметалками, позволяющими легко и точно метать эти миниатюрные копья на большое расстояние.
   В возвышающихся по углам и посередине стен башенках сидели пращники, попадающие камнем, выброшенным пращой в головы врага на расстоянии в много локтей.
   Большое немощеное пространство, расположенное перед дворцом, называлось Дворцовой Площадью и в данный момент на нем в беспорядке стояли сотни мамонтов, на которых прибыли во дворец гости Всеблагого. Слуги расставили перед каждым из них баклаги с чистой проточной водой и разложили большие охапки душистого сена с царских сеновалов. Слоновожатые с длинными острыми палками стояли здесь же, лениво переговариваясь друг с другом, мамонты трубили, потеряв своих хозяев, ушедших во дворец.
   Стояли на площади и носилки, в которых принесли носильщики старых сановников, уже не могущих оседлать шею своего, тоже постаревшего мамонта.
   Портшез советника проплыл мимо всего этого столпотворения и остановился перед самой каменной лестницей, ведущей к порталу дворца. Высоченные медные двери охранял целый взвод воинов, вооруженных длинными орихалковыми мечами и двухметровыми копьями. Закованы были солдаты в броню из меди и бронзового сплава, на тяжелых кирасах блестели золотые эмблемы Всеблагого, царя Атлантиды.
   Перед внушительно выглядевшим строем воинов высилась длинная фигура офицера в золоченых доспехах, рядом стоял глашатай, который склонился в низком поклоне перед поднимающимися по каменным ступеням Нарайдом и его сыном Радагастом.
   -Господин советник и ваша милость, господин наместник, Всеблагой ожидает вас в пиршественной зале. Прошу вас, проходите.
   Воины налегли на длинные орихалковые рычаги, приделанные к дверям портала, и они распахнулись, открывая вход в святая святых самого первого государства на Земле.
   Перед Нарайдом и Радагастом находился недлинный коридор, освещенный матовыми плафонами. Где-то под полом стучала и ухала паровая машина -- еще одно таинство жрецов. Машина вырабатывала энергию для освещения дворца.
   Коридор выходил в огромную залу, размером лишь немного уступающую футбольному полю. Вся родовая и сановная знать собралась здесь -- стояло множество столов со скамьями, столы были заставлены яствами и напитками. Гости Всеблагого стояли вдоль длинного коридора, ведущего к царскому столу -- они встречали героя сегодняшнего пиршества -- нового наместника новой колонии. Отец с сыном молча шли вдоль рукоплескавшей знати, но сквозь шум аплодисментов чуткое ухо Радагаста улавливало мерзкий шепоток:
   -Ему еще нет и двадцати, а он уже "ваша милость", наместник.
   -Его дед был простым писцом, а сейчас посмотрите-ка...
   Радагаст хотел было обернуться в сторону обидчиков, но отец взял его за рукав и повлек к царскому столу.
   Всеблагой поджидал своих верных слуг, поедая очищенные мандарины.
   -О, мой верный советник, и ты, Радагаст... - царь взмахом руки приказал поставить для них столик по правую руку. Когда отец с сыном уселись и слуги начали расставлять перед ними снедь и напитки, Всесильный велел всем гостям рассаживаться.
   На столах лежали самые экзотические фрукты, мясо самых редких зверей и птиц, кушанья, приготовленные умелыми руками дворцовых поваров.
   Гвоздем программы было вино, завезенное с Ближнего Востока, из-за океана (атланты сами не умели готовить этот напиток и не были знакомы с процессом брожения). Вино жители Страны Городов обменивали на медные слитки, так как еще не умели выплавлять из руды металл. Этот напиток пришелся атлантам по нраву, но пили его только по большим праздникам в царском дворце и дворцах богатейших вельмож.
   Желающие сохранить трезвую голову царские повара предлагали экстракт из листьев коки и горячий шоколад -- напитки с запада, из Мезоамериканских земель, из колонии Та Икцли.
   Всеблагой встал и начал речь. Приложившийся к вину Радагаст ухватывал лишь ее моменты:
   - Новая колония... плодороднейшие земли... это за океаном...
   Только, когда речь зашла о нем самом, он начал слушать внимательно.
   -Я назначил Радагаста, сына верховного советника Нарайда главой этой новой колонии. Теперь на восток от Канарских островов его слово так же властно, как и мое. Он волен казнить и миловать, начинать войну и заключать мир и будет давать отчет только мне. Сотня сыновей из знатных домов поплывет с ним на восток, чтобы править там дикими племенами и колонистами. Несомненно, они станут костяком колонии и помогут цивилизовать тот дикий край. Верховный жрец Та Кеми зачитает сейчас список тех, кто отправится послезавтра в путь...
   Из-за кресла Всеблагого вышел серьезный Семинтот, развернул блокнот из пальмовых листьев и начал зачитывать имена и фамилии. Названные вставали и кланялись царю и наместнику.
   Опьяневший взгляд Радагаста ходил по залу, останавливаясь на знакомых и незнакомых лицах. Наконец он понял причину своих поисков -- он обнаружил среди лиц то, что смотрело на него с неприкрытым обожанием -- это был безусый юнец, похожий на девушку и довольно красивую.
   -Кто это? - Радагаст указал отцу на не отрывающего от него взгляд юнца.
   -Милон, сын, а вернее бастард Намастиса, хозяина Илойских гор. Вообще-то мы знали у Намастиса только дочь, но на днях с севера прибыл и сын, а вернее бастард, незаконнорожденный. Он тоже плывет с тобой.
   -Да уж, очень приятная перспектива. Чего же он на меня так пялится? - Радагаст отвернулся от Милона, словно показывая тому, что не хочет иметь с ним дел.
   Всеблагой, когда Семинтот зачитал весь список, обратился к избранным.
   -Послезавтра, когда било на башне моего дворца пробьет наступление утра, вы, чьи имена были названы, с оружием и с припасами должны будете прибыть к бухте Семи Ветров, чтоб погрузится на корабль. Мебель и предметы роскоши оставьте дома, так как на корабле будет мало места. Постепенно мой торговый флот доставит вам в Кеми все, что пожелают ваши души... А теперь... - Всеблагой отломил ножку утки. - Ешьте, пейте, веселитесь, ведь не известно, что будет ожидать вас на далеком востоке. Для всех вас приготовлены ушебти...
   А на площади возле бухты Семи Ветров стучали молотки плотников...

***

   Плотники стучали весь день и всю ночь. Результатом их многотрудного занятия стал большой загон с трехметровыми стенами, сколоченный из бревен и досок. По верху забора был сколочен настил, по которому прогуливались охранники, вооруженные дротиками. У загона было двое ворот -- одни из них открывались в сторону Нижнего Города, вторые -- в сторону бухты.
   Когда било на дворцовой башне пробило наступление утреннего часа, полицейские части оцепили обитель разврата с юга и с севера, а части гарнизона заняли улицы, спускающиеся из Верхнего Города в Нижний.
   На улице Хлебодаров расположился отряд боевых мамонтов. Рыжеволосые гиганты стояли по четыре в ряд, занимая всю улицу. На одном из передних мамонтов сидел Радагаст с писцом. Наместник отсюда командовал операцией по отлову будущих колонистов.
   Хобота и передние ноги гигантов были в броне из медных пластин, они были обучены топтать поверженных врагов, несли большие палицы, которыми мастерски владели. На загривках исполинов прикреплялись плетеные корзины, в которых сидели дротометатели.
   За мамонтами шла тяжеловооруженная пехота, задачей которой сегодня был загон праздношатающихся, из которых Радагаст мечтал сделать примерных тружеников -- колонистов.
   Наместник дождался, когда первый луч солнца осветит город и подал знак своему мамонту. Тот затрубил. Ответом ему были рога полицейских и духовые трубы военных -- операция началась.
   Части вошли в Нижний Город и погнали бродяг и воров, коими были набиты вся улица. Писец за спиной Радагаста считал пойманных и записывал их количество на восковой дощечке.
   -Двадцать, тридцать три, сорок семь...
   Полицейские в легких латах из хлопка сгоняли бродяг дубинками, боевые мамонты шли стеной, не выпуская никого. Прямо перед мамонтом Радагаста из придорожной канавы выскочил забулдыга, обожравшийся коки. В его руках сверкал медный топор. Бродяга в бешенстве бросился на мамонта и ударил его топором по ноге. Ногу рыжеволосому великану спасла броня из пластинок. Исполин, озверев от боли, отбросил свою палицу и, перекрутив хоботом забулдыгу, поднял его наверх и с силой бросил себе под ноги. Затем животное начало топтать буяна -- брызнула кровь и захрустели ломающиеся кости.
   Остальные бродяги в страхе бросились бежать в сторону бухты Семи Ветров, к загону.
   Радагасту докладывали о количестве загнанных в загон.
   -Ловите больше женщин, - приказал наместник, - нам там, в колонии, нужны семьи, а не бобыли-одиночки.
   Офицеры разводили руками.
   -На улицах женщин мало, где же нам их взять?
   Радагаст указал на квартал "веселых домов".
   -Врывайтесь в бордели и тащите в загон жриц любви.
   Послышались женские визги -- солдаты врывались в бордели и тащили голых шлюх прямо на улицу.
   -Семьсот восемьдесят семь, семьсот девяносто три... - только успевал записывать писец.
   Загон был уже практически полон, но построен он был с таким учетом, чтобы сидящие в нем могли прилечь на землю, а не только стоять друг к другу.
   -Женщин маловато... - докладывал офицер Радагасту. - Только около трехсот.
   -Пусть так, - махнул рукой наместник. - Буду женить своих колонистов на туземках.
   Операция близилась к завершению -- остатки тех темных личностей, что не успели спрятаться, теснились на площади, возле загона. Полицейские без боязни вытаскивали их по одному из толпы и закидывали в загон.
   -Девятьсот девяносто девять, тысяча! - подвел итог писец.
   По знаку наместника солдаты закрыли ворота загона и заложили их бревном. ОТЛОВ ЗАВЕРШИЛСЯ.
   В загоне находилась большая разношерстная толпа, пахнущая потом, нечистотами и сладковатым дымком ганджи, которую курили все поголовно. Женщины испуганно жались у восточной стены, мужчины более уверенно занимали остальную площадь. Люди, спросонок попавшие в загон, были в недоумении -- зачем их, привыкших к бедной, но свободной жизни в Нижнем Городе, согнали сюда.
   Наместник понимал, что обстановку в загоне нужно разрядить и велел открыть ему ворота. Зайти внутрь пешком он побоялся и въехал внутрь прямо на боевом мамонте, окруженный кольцом тяжеловооруженных воинов.
   -Ничего не бойтесь, жители Атлантиса! Погрязших в пороках и преступлениях, вас избрали для праведной трудовой жизни. В Африке Всеблагой открывает новую колонию, куда вы все и отправитесь трудится на благо Атлантиды...
   -Да пошел ты! - крикнул невзрачный мужичок в рваной грязной тунике и швырнул булыжник прямо в лицо Радагасту. Камень просвистел совсем близко от сияющего шлема наместника и ударился в ворота. Один из воинов метнул длинное копье, и оно пригвоздило покусителя к забору.
   -Девятьсот девяносто девять... - безо всяких эмоций отметил на дощечке писец.
   Радагаст обратился к офицеру:
   -Раздайте колонистам хлеб и сыр, обеспечьте чистой водой... Семинтот пусть объяснит им почему они собраны здесь. - И развернув рыжеволосого гиганта выехал из загона.
   Военных уже не было на площади, а полиция осталась охранять загон.
   Теперь, когда колонисты были собраны, дело оставалось только за кораблями и галерами
   Радагаста и его подчиненных ждал опасный и тяжелый путь через океан, в загадочную Африку.
   Заметив Семинтота, наместник сказал ему:
   -Раздай им ушебти. И да хранят нас Боги!
   ***
   В следующее утро бухту Семи Ветров заполнили корабли. Военные галеры кильватерным строем перекрыли вход в бухту, транспортные корабли сбились в кучу возле левого берега. Только корабли жрецов и транспорты с семенами пшеницы стояли под погрузкой.
   Жрецы хотели погрузиться пораньше, без любопытных глаз, а зерна было столь много, что казалось ему конца не будет.
   Когда на башне дворца забили в медные доски и солнце осветило бухту, на берегу начала собираться толпа знати, провожающей своих сыновей в далекий путь. Для наместника и верховного жреца вынесли два кресла, больше похожие на троны и установили их на помосте, чтобы они могли наблюдать за погрузкой.
   Знать, провожающая своих детей стояла у левого причала -- утренний ветерок играл шелками и муслинами их одежд, играл перьями экзотических птиц, украшающих их головы.
   Наконец появились и сами отбывающие в далекий путь. Строгим военным строем, блестя начищенным орихалком лат и оружия они прошли к причалу и начали грузиться на два пришвартовавшихся корабля. Радагаст опять заметил восхищенный взгляд Милона и обратился к своему жрецу:
   -Смотри, Семинтот, этот безусый юнец опять пялится на меня... Может не брать его с собою?
   Семинтот отрицательно покрутил головой.
   -Юноша восхищен вами, ваша милость. Берите его, более того, доверьте ему вашу охрану -- и ни один волос не упадет с вашей головы.
   Радагаст пожал плечами.
   -Пусть едет. Только передайте ему, чтоб поменьше смотрел в мою сторону.
   Погрузка завершилась. Оба корабля поплыли к выходу из бухты и стали на якоря. Толпа провожающих рассеялась.
   -Теперь самый ответственный момент -- нам надо грузить на суда колонистов. Пусть каждый нагруженный корабль охраняют две галеры -- возможен бунт либо побег.
   Солдаты гарнизона Атлантиса, совместно с полицейскими стали двумя длинными шеренгами от бревенчатого загона с колонистами до причала, куда один за другим подплывали за невольными пассажирами корабли, окруженные боевыми галерами. Мамонты гарнизона вошли в загон и начали выдавливать из него колонистов, робко идущих между двумя шеренгами к кораблям - на погрузку.
   Не обошлось без эксцессов, но бунт был жестоко подавлен солдатами.
   Корабли принимали каждый по пятьдесят колонистов и под охраною плывущих рядом галер становились в кильватер вслед за кораблями жрецов, знати и грузовых, наполненных зерном. Бродяги, в одночасье ставшие колонистами изрыгали проклятья в адрес Радагаста, но он и бровью не поводил, наблюдая за погрузкой.
   Солнце уже поднялось высоко над горизонтом, когда вся тысяча отбывающих распределилась по кораблям. К причалу подошла адмиральская барка. По обычаю атлантов адмиральский корабль был замыкающим в колонне.
   Радагаст с Семинтотом внесли на ют судна прямо в креслах, рядом с ними встал старый адмирал, который начал выводить корабли в открытый океан. Шли груженные корабли под треугольными парусами -- такие паруса позволяли идти практически против ветра. Остальное человечество изобретет такие паруса только через много тысяч лет и назовет их латинскими, атланты же использовали их практически на всех своих кораблях.
   Колонна, поймав утренний ветер парусами, легко и быстро выходила из бухты в открытый океан, гребные военные суда, идя на веслах не отставали от них.
   Плавание через океан, в далекую, но так манящую колонию Кеми началось

***

   Берег Атлантиды давно растаял на горизонте, исчезли и облака над ним. Теперь, в открытом океане было совершенно непонятно -- движутся корабли или стоят на одном месте. Только мелкая рябь играла на поверхности океана, да двигалось в лазури безоблачных небес жгучее тропическое солнце. Оно всходило и заходило, день менял ночь, а ночь день. Для неопытного в морских путешествиях Радагаста казалось, что корабли сутками стоят на месте, но опущенная с носа корабля веревка отклонялась к корме -- только по ее отклонению было понятно, что корабли движутся, да движутся с хорошей скоростью, ведь в это время года на широтах Атлантиды господствовали западные ветра, наполняющие треугольные паруса армады.
   Галеры тоже подняли паруса и шли с обеих сторон транспортных судов, практически не пользуясь веслами.
   Семинтот с наместником целыми днями вели беседы, то сидя в своих креслах, под матерчатым навесом на корме корабля, то присев рядом с адмиралом на носу судна. Так, однажды, на одиннадцатый день плавания, речь у них зашла о магии Древних.
   -Магия была на самом деле, ваша милость, - рассказывал Семинтот. - Да и сейчас в некоторых храмах она сохранилась. Я сам везу на своем корабле множество магических устройств, которые помогут нам построить храмы, цивилизовать дикую землю Та Кеми и возвеличить нашу веру на берегах Черной Реки.
   Рассказывая это, жрец поигрывал прутиком из неизвестного Радагасту материала. Наместник, как и все атланты, был суеверным, и в его голове повторялась мысль -- а не та ли это волшебная палочка в руках Семинтота, о которой он слышал с раннего детства и которой, по слухам, было доступно исполнение любого желания ее хозяина.
   -Какова же природа магии, мой мудрый жрец? - спросил наместник. -И почему она практически исчезла сейчас?
   Семинтот ответствовал.
   -Суть магии -- работа умных машин, созданных древними. Когда-то все вокруг нас было просто пронизано машинами и устройствами, каждое из которых выполняло свои функции, а все вместе они были всесильны -- могли все. Управлялись эти машины мысленным воздействием человека, либо реагировали на определенные кодовые слова и команды -- память об них осталась среди нас в сказках и легендах о магических заклинаниях.
   Вопрос о волшебной палочке так и крутился в голове наместника, но он не решался перебить жреца, а тот продолжал свое повествование:
   -Механизмы умных машин со временем износились, они попросту разрушились от времени, а создать производство новых на Земле нам так и не удалось. Так и исчезла магия древних, погибнув вместе с обветшанием магических устройств. Но в храмах кое-где сохранились и по сию пору работают машины, способные если не на все, то на многое и там не стоит произносить необдуманно слова -- ведь они могут совпасть с заклинанием, пробуждающим эти машины от спячки. Только специально обученные жрецы знают и произносят правильные заклинания и наши магические устройства откликаются на них, творя настоящие чудеса и поддерживая веру в Богов в простом народе. Да что там говорить -- и знать падает перед алтарями ниц, когда жрецы заклинаниями заставляют дрожать землю, либо вызывают ливень с безоблачного неба.
   -Ливень... Как не хватает его в наших северных провинциях. - Сказал Радагаст. - Неужели у вас так мало магических машин, что вы не способны восстановить климат в этой иссушаемой земле?
   Жрец кивнул головой.
   -Таких машин не просто мало -- их единицы и становится все меньше с каждым годом. Но... - Семинтот с лукавством посмотрел на Радагаста. - Ведь не будь засухи, нам не было бы нужды осваивать заморские колонии, и вы никогда не стали бы наместником, ваша милость, а мне не носить бы тиару верховного жреца...
   Радагаст все-таки не выдержал:
   -Уже не известную ли нам по сказкам и легендам волшебную палочку ты держишь в руке, Семинтот? Она и в самом деле всесильна?
   Жрец протянул прутик наместнику.
   -Да, ваша милость, это одна из волшебных палочек, но она далеко не всесильна. Посредством пассов и нажатий пальцем на разные ее участки я буду управлять строительными машинами в Кеми.
   -Эй, адмирал, бунт на корабле! Третий корабль колонны хочет покинуть строй. - кричал из корзины, закрепленной на верхушке мачты впередсмотрящий. Адмирал с дежурным офицером стали вглядываться вперед, по курсу, ища глазами взбунтовавшееся судно.
   Радагаст тоже смотрел на ровный строй кораблей, но ничего не замечал. С любопытством он спросил Семинтота -- как вахтенный узнал о бунте?
   Жрец показал наместнику пальцем на черный дымок, поднимающийся не непрерывной струей, а небольшими облачками -- его поток перекрывали чем-то.
   -Там в корзине матрос поджег влажное сено. Оно горит в специальной жаровне. Перекрывая поток дыма, впередсмотрящий выпускает серию коротких и длинных дымов, складывающихся в послание, которое читают на других кораблях.
   Адмирал обратился к наместнику:
   -Ваша милость прикажет потопить или поджечь бунтовщиков? Боевые галеры готовы.
   Радагаста даже передернуло от такого легкого отношения к гибели пятидесяти человек.
   -Нет, нет, адмирал. Возьмите судно на абордаж и подавите бунт силой оружия. Пусть солдаты будут милостивы к тем, кто сдастся.
   Адмирал прокричал свои указания впередсмотрящему на мачте и там задымилась сырая солома -- приказ полетел на галеры.
   Взбунтовавшийся корабль, меж тем, выкатил из строя и развернулся в сторону Атлантиды, используя свои треугольные паруса, позволяющие идти против ветра. Сквозь шум волн с корабля слышались крики ликования -- люди думали о возвращении на потерянную родину.
   Три галеры зашевелили веслами и направились вслед отбившемуся от стада судну. Одна, быстро работая веслами обогнала бунтовщиков и с нее закинули канат из китовых шкур, с помощью которого галера развернула корабль вновь носом к Африке. Бунтовщики пытались отцепить канат, но это было им не по силам -- а разрубить его было просто нечем.
   Две другие галеры, подняв весла вертикально, подошли вплотную к бортам судна, проявившего неповиновение. Солдаты, вооруженные мечами и тяжелыми бичами, посыпались на головы бунтовщиков.
   Несколько тел зачинщиков бунта полетело за борт и порядок был восстановлен. Матрос с мачты корабля передал сигнал об этом, и адмирал в ответ поблагодарил экипажи галер и велел бунтовщикам становиться в строй.
   Солдаты снова попрыгали на свои гребные суда, и те, отцепив абордажные крюки, пошли своим курсом, параллельно колонне, с двух сторон. Усмиренный корабль стал в строй и плавание продолжилось. Радагаст поблагодарил адмирала за сохранение жизней колонистам. Адмирал в ответ пожал плечами:
   -Взбунтовавшийся корабль, ваша милость следовало сжечь -- это было бы хорошим уроком остальным разбойникам, которых вы называете колонистами. А такое, слишком мягкое подавление бунта не гарантирует от повторов на других кораблях флотилии.
   Радагасту не понравилось отношение адмирала к жизни его людей.
   -Для того мы и взяли с собой боевые галеры, чтоб они хранили порядок во все время плавания. А сжечь можно было всю флотилию прямо в бухте Семи Ветров.
   Корабли атлантов, пересекающие Атлантический океан, обычно заходили на Канарские острова на забор свежей воды и мяса. Но совет, состоящий из наместника, верховного жреца и адмирала решил, что захождение на Зеленые Острова опасно попыткой бунта, либо массовым бегством колонистов. Решено было загрузиться питьевой водой под завязку еще в бухте Семи Ветров и на Острова не заходить. Но лоцманы флотилии все равно, по старой привычке проложили курс мимо Райских Островов.
   Увидев виднеющиеся на горизонте острова люди на кораблях заволновались -- мимо Канарских островов регулярно ходили торговые суда атлантов и отсюда можно было вернуться на покинутую и ставшую такой далекой родину.
   Были случаи, когда самые обезбашенные из колонистов бросались с кораблей в океан в тщетной надежде доплыть до далекой, но манящей земли, но их добивали веслами матросы галер. Вместо Канарских Островов смельчаки попадали на корм рыбам...
   Флотилия плыла на восток. День проходил за днем, неделя за неделей, но, несмотря на попутный ветер африканские берега так и не появлялись на горизонте. Вода в бочках и бурдюках начала пахнуть, по солонине заползали черви. Плохое питание вызывало болезни, слава Богу удалось избежать цинги -- на каждом корабле был запас лимонов.
   Впередсмотрящие в своих марсовых корзинах ждали землю, по подсчетам главного лоцмана флотилии Африканское побережье было уже не за горами. Плохо было то, что на нем не было рек, где можно было запастись свежей пресной водой, зато хватало дичи, чтобы заменить запасы червивой солонины свежим мясом. Дни стояли необычайно жаркие, ночи тоже были жаркими и душными.
   В одну такую душную тропическую ночь, когда черное, как сажа небо было утыкано, словно вбитыми в него ярко сияющими звездами и светила полная Луна, оставляющая на волнистой поверхности океана сияющую дорожку, Радагаст с Семинтотом лежали в гамаках на носу судна и медленно перекидывались мыслями о будущей колонии.
   Адмирал стоял рядом и курил ганджу из Та Икцли. Свет огонька отражался в его влажных глазах. Во время очередной затяжки, когда глаза его осветились огоньком сигары, Семинтот заметил в них удивление и, даже, пожалуй, страх. Жрец повернулся в гамаке и посмотрел по линии взгляда адмирала. В глазах Семинтота тоже засветилось любопытство и удивление. Он прервал вялую речь наместника и указал рукой на чудо, происходящее по курсу колонны.
   На поверхности океана раскинулись три гигантских светящихся колеса, медленно вращающиеся по часовой стрелке. Светящиеся внутренним светом спицы колес были немного изогнуты и спицы расширялись от центра к ободу. Светящиеся колеса выглядели так, словно были подсвечены с большой глубины.
   Удивлению и суеверному страху наместника не было предела, но жрец успокоил его.
   -Если бы мы плыли с восточной стороны Африки, то видели бы такие круги чуть ли не каждый день. Корабли спокойно проплывают прямо через них, и они им никакого вреда не причиняют. Адмирал, видя, что курс флотилии пролегает прямо через одно из колес, хотел повернуть ее в сторону северо-востока, но наместник остановил его:
   -Мой жрец сказал, а в грамоту и знания его я верю, что круги не причиняют вреда, так что не отклоняйтесь от выбранного курса, адмирал, я хочу рассмотреть их вблизи.
   Голова колонны уже входила в подсвеченную воду круга. Теперь отчетливее стало видно, что светится не верхний слой воды, а свет идет из морских глубин. Корабли спокойно пересекали светящиеся спицы, свет не приносил никакого вреда, только матово отражался от мокрых боков кораблей.
   -Что это за чудо, Семинтот? Что за круги мы видим на поверхности океана?
   Семинтот усмехнулся.
   -Однажды один матрос, увидев эти круги на поверхности океана, а было это у берегов Мезоамерики, изобрел гончарное колесо, употребляемое и поныне. Мы, в храмах, давно знакомы с колесной техникой. Но на практике в Атлантиде она не применяется. А ведь намного проще, чем тянуть по земле волокушу, поставить ее на четыре колеса, вроде гончарного круга, и волокуша, ставшая повозкой, легко покатится. Но это храмовая тайна -- распространение колесной техники запрещено верховными жрецами много тысячелетий назад.
   Радагаст слушал с интересом, но тем не менее нетерпеливо морщил лоб.
   -Ты отклоняешься от темы, мой жрец. Что это за круги на поверхности воды, и кто освещает их из морских глубин?
   -Ваша милость -- происхождение этих кругов величайшая загадка океана. Было предположение жрецов науки, что крошечные, не видимые нашему глазу существа, светящиеся в ночи подобно светлячкам, собираются в колонии и создают ими светящиеся круги в морской воде. Но жрецы, путешествовавшие на кораблях, набирали воду прямо из полос света. В храмах, при изучении, а увеличивающие устройства вам уже демонстрировали, ваша милость, никаких светящихся существ не было обнаружено. Так достоверно убедились, что свет в таких морских колесах идет из глубины, из пучины.
   Семинтот прервался, Радагаст начал поторапливать его с рассказом.
   -Но что светится там, в глубине океана, да так сильно, что достигает его поверхности?
   Жрец задумался.
   -- Это величайшая загадка океана... Жизнь возникла в нем задолго до того, как вышла на сушу, и нам не известно, каких достигла там высот. Нет единого мнения, но в храмах считают, что мы на земле не одни, и наши высокоразвитые соседи, цивилизация которых возникла задолго до того, как наши предки прилетели с Красной Планеты, светом из глубин океана говорят нам о своем существовании, приглашают нас к общению. Но мы бессильны спустится к ним в пучину вод, а они не могут выйти на сушу. Встретится нам пока не дано.
   Жрец с наместником долго в задумчивости наблюдали исчезающие за плывущем строем кораблей кругами, вокруг носа корабля плескались почтовые дельфины, которые должны будут доставить от берегов Африки весть в Атлантис о том, что армада преодолела океан и новая колония озарит скоро светом великой цивилизации дикий восток, ночь близилась к завершению -- мерцали и гасли звезды, в стороне африканского берега появилась светлая полоса. В этот знаменательный день на горизонте должен был появиться низкий африканский берег.
   Утреннее солнце наконец то осветило стоящие на горизонте облака. Они клубились над заветным, достигнутым наконец-то материком -- Африкой. Вахтенные вовсю жгли солому в своих корзинах -- флотилия ликовала. Великий океан был пересечен.
   Семинтот достал из своего ящика еще одно загадочное устройство жрецов и вынес его на палубу. Это была небольшая трубка из орихалка с вправленными в ее концы выпуклыми стеклами. Жрец поднес ее к правому глазу и стал смотреть сквозь нее вперед, по курсу. Наместник с любопытством взирал на него.
   -Африка. "Берег в нескольких милях..." --говорил Семинтот. - Ба, да нас поджидает целая пиратская флотилия.
   При упоминании о пиратах никто не удивился -- в этом месте они часто грабили одиночные корабли атлантов, шедшие в Европу, Средиземное море или Африку. Удивляло другое -- как жрец увидел то, чего не видел никто. Может он фантазировал?
   На немой вопрос в глазах адмирала, жрец приставил к его глазу трубку и велел закрыть другой глаз. Адмирал увидело через волшебную трубу редкие деревья африканской саванны, волны, накатывающие на далекий берег. Семинтот немного сдвинул трубку в сторону.
   -Пираты! По курсу пираты! - закричал адмирал и сигнал о встрече с морскими разбойниками полетел на боевые галеры.
   Радагаст вырвал из рук адмирала волшебную трубку и сам начал рассматривать горизонт сквозь нее.
   Он увидел пожухлую траву африканского берега, сам берег, об который разбивались пенные волны. Переведя трубу ниже, он увидел то, о чем кричал адмирал -- около сорока длинных лодок-долбленок с сидящими в них дикарями, одетыми в шкуры животных. Вооружены дикари были короткими копьями и каменными топорами. Изображение было столь четкое, что казалось, будто они на ладони, а не на расстоянии в несколько миль.
   -- Вот нам бы на флот такие трубки! - проговорил адмирал. - У жрецов слишком много тайн, которыми они не хотят делится.
   Наместник продолжал наблюдать за пиратами. Их было около сорока лодок, в каждой человек по пятнадцать-двадцать. Шли лодки на веслах и, благодаря своей форме, развивали хорошую скорость. Пираты заметили белые паруса кораблей флотилии, но они не замечали приземистых галер, готовых к бою.
   Минут через двадцать лодки пиратов стали видны невооруженным глазом. Галеры бросились на них, ритмично поднимая и опуская весла, словно цепные псы, сорвавшиеся с поводков.
   Слишком поздно дикари, вознамерившиеся ограбить богатую флотилию, заметили низкие, со стремительными обводами корпуса боевых галер. Военные корабли атлантов быстро достигли пиратов и начали топить лодки, разбивая их таранами, либо поджигали, обливая горящей смолой из специальных устройств.
   В течение нескольких минут пиратская флотилия была уничтожена, лишь плавали обломки, да виднелись косматые головы горе-пиратов. Их добивали веслами и баграми. Вскоре на пенной поверхности океана не осталось ничего, кроме обломков...
   Выполнив свою боевую задачу, галеры поспешили к флотилии.
   Адмирал поворачивал корабли к северу. Теперь они должны были, идя ввиду африканского берега дойти до Гибралтарского пролива и войти в Средиземное море.
   Когда-то, в стародавние времена, это море было огромным пресноводным озером, не соединяющимся с океаном. Уровень воды в нем был значительно ниже, участков суши больше -- даже были мосты суши, соединяющие северный берег Африки с южным берегом Европы. По этим мостам спокойно передвигались туда-сюда стада животных и целые племена людей. Поэтому среди древних жителей Европы встречались негроидные племена, а на севере Африки обитали светлокожие люди.
   Но океан промыл широкую брешь в скалистом перешейке, соединяющим два континента, и соленые воды океана хлынули в Средиземноморье. Долго выравнивались уровни вод, хотя через свежеобразовавшийся Гибралтар воды текли мощным, нескончаемым потоком. Были затоплены целые острова и земли -- так и образовалось Средиземное море, в которое издревле повадились плавать атланты.
   Флотилия прошла мимо скал Гибралтара, и, набрав воду, продолжили плавание к Кеми вдоль печального африканского берега.
   В те времена пустыня Сахара еще не превратила север Африканского континента в безжизненные пески и здесь росли травы и деревья, рычали сытые от обилия дичи львы. Здесь шли дожди и текли хоть и небольшие, но реки, впоследствии превратившиеся в сухие каналы -- вади.
   Только одна полноводная река была на севере Африканского континента -- Кеми, или Черная. К ней и держала путь флотилия, дабы оросить водами этой реки плодородные поля новой колонии Атлантов.
   Маршрут флотилии пролегал мимо острова Сицилия, где в то время водились карликовые слоны. Они были высотой около полутора саженей и, благодаря небольшим размерам, помещались на крупных океанских кораблях атлантов, отлавливающих их и перевозивших к себе на материк. В Атлантиде карликовых слонов покупали для своих детей представители знати и богачи.
   В принципе морской путь до самого Ближнего Востока, в которым в те отдаленные времена располагалась процветающая Страна Городов, был хорошо известен морякам из Атлантиды, но нахождение Черной Реки оставалось для них загадкой. Поэтому, не доплывая нескольких сот миль до Страны Городов, начали с передового судна спускать ведерко, в которое набирали забортную воду. Старый морской волк пробовал ее на вкус, ожидая, когда соленая морская вода станет пресной, вытекающей мощным потоком из полноводной Кеми.
   Чтобы не пропустить устье Кеми, корабли шли в прямой видимости от берега, а Семинтот не убирал от глаза свою волшебную трубку, тоже наблюдая за берегом.
   Только на седьмой день плавания от Сицилии цвет забортной воды немного изменился и ведро принесло на борт мутную пресную воду -- Черная река выносила здесь свои воды в Средиземное море. Семинтот сказал наместнику, что в его трубку видно несколько рукавов широкой, полноводной реки.
   Адмиральский корабль стал во главе колонны и с него начали опускать за борт веревку с привязанным камнем -- промеряли глубину. Ветер, дующий в треугольные паруса, ослаб и не мог бороться с мощным течением реки. Пришлось перестраивать колонну -- галеры прицепили к себе парусные корабли и повлекли их вверх по течению на веслах.
   Река была столь широка, что берега были еле заметны с ее стремнины.
   Радагаст велел кораблям идти вдоль правого берега, ведь по донесениям именно на нем стояла большим лагерем армия генерала Гормахиса.
   Еще в устье реки Семинтот написал Всеблагому послание о том, что флотилия достигла берегов искомой реки и положил его в специальный непромокаемый футляр, прикрепленный к плавнику дельфина. Затем жрец достал специальный свисток, испускающий неслышимый для человеческого уха, зато хорошо воспринимаемый дельфином свист, и проиграл команду. Умное морское млекопитающее подпрыгнуло на волне и поплыло обратно, через океан, в Атлантис, чтобы доставить туда сообщение.
   Флотилия поднималась вверх по реке на веслах. Радагаст и жрец с радостью отмечали, что по обоим берегам великой реки росла высокая не жухлая трава, раскидывали ветви своих крон ветвистые деревья, и покачивали своими листьями высокие пальмы.
   По берегам бродили стада травоядных -- антилопы и газели, серны и быки, в реке зеленели длинные, покрытые пластинами, тела крокодилов, похожих на их более мелких сородичей, живших в реках Мезоамерики.
   Высовывали из воды глаза, уши и ноздри загадочные огромные животные, известные нам как бегемоты или гиппопотамы, в зарослях прибрежного тростника свистели птицы, они же летали над рекой, стремительно бросаясь к ее матовой поверхности. Из воды они вытаскивали рыбу, видимо водившуюся здесь в изобилии, и несли ее к берегу.
   С кораблей начали забрасывать сети с мелкой ячеей. Вытаскивали их обратно, наполненными сверкающей серебристой чешуей рыбой -- свежей и вкусной. Коки варили из нее похлебку для матросов и колонистов. Для адмирала, наместника и верховного жреца выбирали особую рыбу, не содержащую в своем теле костей, и жарили ее на маисовом масле с различными специями.
   То тут, то там по берегам попадались покинутые населением деревеньки. Жители, увидев приближение флотилии и боясь огромных кораблей со страшными людьми на борту в панике бежали в лесные заросли, оставляя свои поселения пустыми. Флотилия несколько раз останавливалась возле таких заброшенных поселений -- Радагаст хотел наладить контакт с будущими подданными, но тщетно -- в леса уходили все, даже дряхлые старики и дети.
   Хижины деревень были построены из тростника, называвшегося папирусом. Круглые домишки тоже были из того же материала. В очагах еще тлели угли, на деревянных вертелах подгорали куски сочного мяса. Все предметы обихода были сделаны из обсидиана либо кости -- металлов народ Черной Реки явно не умел ни плавить, ни добывать.
   Наместник, чтобы захватить население деревни врасплох, перешел с Семинтотом на быстроходную галеру и послал ее вверх по течению, далеко впереди всего остального каравана.
   Попытка застать население следующей деревеньки врасплох увенчалась успехом. Галеру, шедшую на веслах, со спущенными парусами и снятой мачтой -- низкую и стремительную, население деревеньки заметило в тот момент, когда ее острый, оснащенный тараном нос уже направился к берегу.
   В панике жители деревни, а были они по всей видимости народом робким и не воинственным, кинулись от реки в сторону зарослей, но увести стариков и старух, греющихся в лучах утреннего солнца, они не успели и те остались сидеть на своих местах, с ужасом взирая на выпрыгивавших с галеры солдат в блестящих медных доспехах, держащих в руках обнаженные мечи.
   Радагасту опустили сходни, первый раз его нога коснулась плодородной, дарованной ему Богами и Всеблагим, царем Атлантиды. За ним шел по мягкому черному илу Семинтот, знающий семнадцать тогдашних языков. Самыми распространенными тогда были атлантский -- на этом языке разговаривали повсеместно торговцы разных племен, ведущих меновую торговлю с купцами из Атлантиса и кроманьонский, распространенный по всей Европе, Северной Африке и Ближнему Востоку. На нем то и обратился Семинтот к старикам, с испугом и любопытством рассматривающих двух высоких людей с белой кожей в длинных одеждах.
   Старики закивали головами -- видимо кроманьонский был им хорошо знаком.
   Жрец объяснил старцам, что корабли прибыли с миром. Когда те, в ответ, спросили, не будут ли их убивать и есть, жрец сказал, что атланты никого не убивают и человеческого мяса не едят.
   После долгих переговоров старики успокоились и начали громко звать из лесу свое, спрятавшееся там племя. Кричали они на непонятном гортанном языке.
   Из зарослей начали показываться невысокие, с желтоватой кожей люди, одетые в короткие юбочки из выделанной кожи. Вооружены они были тонкими, короткими дротиками с костяными наконечниками.
   Радагаст велел вынести с галеры мешки с подарками и солдаты, вложив мечи в ножны, начали раздавать бусы, медные ножи и куски хлопчатобумажной материи.
   Жители Черной Реки удивленно цокали языками, рассматривая не виданные ими никогда вещи, переговаривались между собой.
   Радагаст обратился к ним с речью. Переводимой на кроманьонский Семинтотом. Он говорил о том, что пришел с миром, о том, что даст народу Кеми новые хорошие вещи и орудия труда, научит обрабатывать землю и выращивать домашних животных. Туземцы слушали его с большим вниманием. Из их толпы выделились трое старейшин, чья одежда отличалась от остальных надетыми на шеи ожерельями из львиных зубов.
   Радагаст велел им передать свои слова в другие деревни и просил, чтобы их жители не боялись его и кораблей, и не убегали при их приближении. Он обещал вскорости прислать в каждую деревню по советнику, который и займется обучением труду и ремеслам и будет распределять товары, доставленные из Атлы -- города, который он вскоре построит.
   Радагаст не торопил события -- он не хотел сразу же привести жителей деревни к присяге и объявить себя правителем побережий Черной Реки. Он ждал, когда народ Кеми получит блага цивилизации Великой Атлантиды и сам решит -- быть ему снова в дикости, либо находится под скипетром Всеблагого и его наместника Радагаста.
   Дальше вверх по реке корабли плыли, встречаемые жителями деревень, стоявшими по берегу. Женщины, чья одежда, так же, как и у мужчин состояла из кожаной юбочки, радостно махали руками морякам флотилии, мужчины с изумлением взирали на огромные торговые суда и стремительные галеры.
   Плавание вверх по реке продолжалось несколько дней. Только через неделю непрерывной работы веслами перед очередным поворотом реки послышались трубные звуки -- это трубили африканские слоны генерала Гормахиса.

***

   Гормахис приручил африканских слонов за десять тысяч лет до Карфагена и Ганнибала. Он отловил десять слонят-подростков и передал их воинам, привыкшим воспитывать мамонтов. Слоны служили в его армии так же, как мамонты служили в армии Атлантиды.
   Видя приближение по реке флотилии, генерал Гормахис, военный комендант Та Кеми выстроил свою армию на берегу реки. Африканская армия атлантов была не малой по тем временам и насчитывала до тысячи человек.
   Вдоль берега стояли дротометатели с пучками дротиков за спиной, пращники, метающие шарики из обожженной глины за сто шагов, тяжеловооруженные пехотинцы в медных шлемах, ярко начищенных кирасах и поножах, вооруженные длинными копьями и тяжелыми мечами. Стояли и легкие пехотинцы, чьим вооружением были короткие копья и длинные ножи. Били африканские барабаны, которые перенял Гормахис у туземцев.
   Радагаст осматривал длинные ряды воинов, разыскивая глазами их военачальника. Наконец он увидел большой валун, на котором стоял высокий, крепкий человек в серебряных доспехах и красном плаще. Ветер играл его седеющими волосами. С Гормахисом Радагаст ранее был незнаком, но подозревал, что человек, стоявший на валуне и есть его военный комендант. Он велел своей галере плыть к берегу и пришвартоваться напротив большого камня.
   Седоволосый воин обратился к Радагасту и жрецу, стоящим у сходен.
   -Кто вы, люди из Атлантиды и куда держите путь? - голос у воина был хриплый и грубый. - Если вы пришли с миром, то причаливайте, если с войной, то у меня хватит воинов отправить вас обратно.
   Радагаст ответил:
   -Нас прислал Всеблагой на реку Кеми, чтобы основать колонию. Я наместник Радагаст и со мною тысяча переселенцев, а разыскиваем мы генерала Гормахиса.
   Высокий воин отвесил Радагасту легкий поклон.
   -Я генерал Гормахис. А чем вы подтвердите свои слова, есть ли у вас верительная грамота от Всесильного?
   Семинтот открыл большую шкатулку и достал обрезанный квадратом пальмовый лист.
   -- Вот наша грамота. Генерал. Она скреплена отпечатком большого пальца царя и его личной печатью.
   -Подайте грамоту сюда. - Велел генерал.
   Семинтот спустился по сходням и передал ему высохший пальмовый лист.
   Гормахис бегло прочитал пиктографический текст грамоты, присмотрелся к отпечатку пальца и печати. Проделав эту процедуру, он вернул грамоту в руки жреца и низко поклонился Радагасту:
   -Добро пожаловать в Та Кеми, ваша милость. Я и мои войска готовы защищать вас и колонию как от врага внешнего, так и от бунтов черни.
   Радагаст спустился на берег, генерал сошел с валуна. И они стали рядом, разговаривая.
   -Нужно как можно скорее разгрузить корабли от колонистов и отправить их обратно, на родину. Пока у берега будут стоять корабли, я не буду спокоен -- колонисты у меня не добровольные и они могут попытаться совершить побег, захватив суда флотилии.
   -Как, ваша милость? После высадки вы сразу же отправите корабли обратно через океан? Морякам и солдатам нужно отдохнуть, для них нужно заготовить припасы и набрать свежей воды.
   Радагаст прервал генерала:
   -Они отдохнут и заготовят припасы на Сицилии. Нам нельзя оставлять флот здесь, под носом у колонистов. Скрывать не буду, генерал, я набрал их среди отребьев общества. Только вы и ваша армия гарант того, что они не взбунтуются здесь.
   Гормахис пожал плечами.
   -Воля ваша, ваша милость. Я оцеплю солдатами несколько квадратных стадий земли -- загоняйте туда ваших переселенцев.
   Генерал отдал приказ, и его солдаты стали по периметру большого участка земли на берегу. Радагаст в свою очередь отдал приказ колонистам сходить на берег. Наконец-то после многих недель пути их ноги встали на твердую землю. Они становились на колени, лобзали черную жирную землю, уставшие от качавшихся на волнах палуб кораблей.
   Знать выстроилась когортой невдалеке от наместника, колонисты в беспорядке стояли на пространстве, окруженном войсками.
   На берег с грузовых судов сносили в мешках семена зерновых, орудия труда и припасы. Жрецы повели свой корабль дальше по реке и остановили его возле пальмовой рощи, выгружая свои тюки и ящики подальше от посторонних глаз.
   Когда разгрузка завершилась, Радагаст пожал руку адмиралу и велел плыть на Сицилию за припасами и отдыхом. С Сицилии флотилия должна была вновь выйти в океан и плыть обратно в Атлантис.
   Гормахис приказал накормить колонистов. В его армии пользовались его личным изобретением -- большими медными котлами -- прообразом солдатской кухни. При передвижении армии эти котлы тащили на волокушах слоны.
   Повара из солдат натаскали в котлы воду из Кеми, засыпали крупы и положили мясо, недостатка в котором здесь, в столь богатой дичью стране не было.
   Радагаст осмотрелся. На равнинном берегу ни росло ни деревца -- солдаты расчистили большую площадь под будущий город Атлу -- столицу колонии. Вдалеке виднелись холмы, из которых можно было брать глину для строительства города и дворца. Перед холмами стояло множество натянутых палаток, в которых проживали солдаты африканской армии. Среди них, отличаясь лишь размерами и цветом, находились палатки офицеров и самого генерала. Рядом с ними уже ставили свои палатки знатные люди Та Кеми.
   Колонистов Радагаст планировал пока, до постройки города, разместить ближе к берегу в шалашах из веток и тростника-папируса.
   Увидев, наконец, как мощное течение реки уносит в сторону Средиземного моря его флотилию, наместник успокоился -- бежать теперь его колонистам не на чем. Но все-таки он решил сказать переселенцам пару слов на эту тему. Он встал на валун, на котором недавно стоял Гормахис и обратился к своим подданным:
   -Колонисты! Мы прибыли сюда, на берега Черной Реки навсегда. Привыкайте жить и работать здесь, и я обещаю вам если не богатство, то достаток. Пока стройте для себя шалаши, ешьте, пейте, знакомьтесь с женщинами для создания семей, ведь скоро вас ждет труд в поте лица. Не вздумайте бунтовать, ведь армия будет не только защищать вас от врагов, но и жестко подавлять любое восстание. Смиритесь с тем, что никто из нас не увидит Атлантиса снова, что наша жизнь пройдет здесь. Здесь мы построим новый город, в котором вы будете жить. И не пытайтесь бежать -- на запад лежат дикие саванны, где вас ожидают свирепые львы, к югу живут черные племена людоедов Ням-Ням, которые съедят вас, к северу лежит Средиземное море, которое вам не пересечь без кораблей, бежав на восток вы умрете от жажды в безжизненной пустыне. Подумайте над моими словами и празднуйте основание нашей колонии.
   Радагаст слез с камня и пошел в сторону военного лагеря. Знатные юноши, обвешанные дорогим оружием, пошли за ним.
   Здесь, вблизи палатки Гормахиса солдаты растягивали огромный, сотканный из шелка шатер наместника. Высотой он был в два человеческих роста, разбит на шесть больших комнат, обставленных мебелью с роскошью и изяществом. Возле шатра наместник обратился к следовавшей за ним знати.
   -На Кеми стоят девяносто три деревни туземцев. Почти всех из вас я отошлю туда, чтобы вы стали там вождями племен, подчиняющихся мне. Вы принесете в полудикие племена металлы и сельское хозяйство, животноводство и религию. Вы станете светочами цивилизации здесь. Вашей обязанностью станет суд и сбор ополчения, взимание налогов и распространение семян зерновых среди туземцев -- моих новых подданных. С собой каждый из вас возьмет по два солдата из нашей армии, дабы они были вам помощниками во всем. Оставшиеся семеро станут моей личной охраной и будут следовать за мной неотступно.
   Сементот незаметно указал наместнику на Милона, как обычно преданно смотрящего на Радагаста.
   -Возьмите Милона в свою охрану, он будет верен и предан вам, как собака.
   Наместник подошел к Милону. Тот ударился в краску и стоял с раскрасневшимися щеками.
   -Он похож на девушку, Семинтот -- такой же красивый, тонкий и стройный. Есть ли в нем сила, чтобы охранять меня?
   Милон поклонился. Его большие, как у лани глаза просто поедали наместника.
   -Я хороший боец, ваша милость. День и ночь я буду стоять с обнаженным мечом у вашего изголовья, и скорее сам погибну, чем позволю хоть волосу упасть с вашей головы.
   Радагаст кивнул.
   -Отныне ты, Милон, начальник моей охраны. Выбери себе шесть юношей, которым ты доверишь мою жизнь.
   Наместник зевнул и зашел в шатер.
   -Нужно отдохнуть сегодня. Завтра мы закладываем город и дворец, пашем и сеем зерно. Никого не пускай, Милон, кроме генерала и верховного жреца. И сам не заходи в мои покои -- я боюсь твоего взгляда.
   Наместник бухнулся на кровать и вскоре стал слышен его негромкий храп.
   Колонисты ели похлебку.

***

   На следующее утро к берегу перед лагерем поселенцев начали подплывать странного вида лодки. Связанные из пучков высохшего тростника, с высокими носами и кормой, они напоминали небольшие плоты. Парусов и мачт на лодках не было -- местные жители просто не знали их, и лодки правились несколькими парами коротких весел с крупными гребками.
   Тростниковые лодки приплывали из покорных деревень, чтобы отвезти из Атлы своих новых вождей, их помощников и те небольшие запасы посевного зерна, что выделял для деревень туземцев Радагаст.
   Наместник со жрецом вышли на берег реки. Генерал уже был там, выставив перед берегом отряд своих латников, дабы поселенцы не попытались захватить лодки. Радагаста удивило, откуда в деревнях узнали, что к ним направляются новые вожди и зерно? На его вопрос не смог ответить даже всезнающий жрец, но Гормахис только загадочно улыбался.
   Он указал наместнику на стоящие на пригорке африканские барабаны разного размера, и наместник вспомнил, что сквозь сон слышал вчера их рокот и перестук. Отбивая на таких барабанах различные сигналы, слышимые на большом расстоянии, можно было обмениваться посланиями не хуже, чем посредством писем, написанных на пальмовых листьях. Такие же барабаны находились в каждой туземной деревушке. Так, посредством нескольких обтянутых кожей цилиндров можно было передавать приказы наместника из Атлы всей колонии и получать донесения из любого ее, самого дальнего уголка.
   Проводы были короткими. Наместник молчал, предоставив слово верховному жрецу. Тот напутствовал отбывающих перед отправкой. Солдаты, сопровождающие будущих вождей племен взвалили на спины мешки с зерном, и все расселись по тростниковым лодкам. Туземцы заработали веслами, увозя в свои края людей, которые научат их выращивать зерно и вытащат из каменного века.
   Радагаст, начав руководить колонией, принципиально не заводил советников, правя авторитарно. Прислушивался он лишь к своему жрецу и генералу, так они и создали триумвират, который в будущем будет решать все проблемы колонии и править твердой рукой.
   Дебаты среди правящей тройки начались с того, что начать в первую очередь -- начать строительство города или засеять поля зерновыми. Генерал, который в первую очередь уделял внимание вопросам безопасности настаивал на закладке городских стен, но наместник со жрецом убедили его, что чем раньше будут посеяны зерновые, тем раньше будет готов груз для отправки в Атлантис. Плескающиеся в Черной Реке почтовые дельфины были гарантами того, что сообщение об уборки урожая в колонии достигнет Всеблагого и Атлантида вышлет в Та Кеми большой караван судов с новыми колонистами, орудиями труда, утварью и прочими вещами, а самое главное для Радагаста было то, что три корабля каравана будут предоставлены для его невесты Тетис, ее утвари и служанок.
   Последнее и решило исход спора. Радагаст настоял на посеве зерновых.
   Длинный берег Черной Реки был покрыт толстым слоем плодородного ила. Его не нужно было ни пахать, ни боронить -- в него просто можно было посеять зерно и ждать всходов. В дальнейшем посевы не нуждались даже в поливе -- ил на берегах реки постоянно смачивался текущей водой.
   Старшины, выбранные среди колонистов, выбирали тех, кто знаком с земледелием и таких оказалось большое количество. Избранные делали из холста большие перевязи, в которые насыпали приготовленное для посева зерно. На всякий случай за сеятелями наблюдали надсмотрщики из легковооруженных солдат. Берег был длинным, запасы посевного зерна большие -- работы было непочатый край.
   Сеятели шли по щиколотку в полужидком черном иле, умело разбрасывали зерно, за ними несли мешки, для того, чтоб они наполняли семенами свои пустеющие подсумки.
   Работы по строительству города было решено отложить на тот срок, когда посевы заколосятся. Гормахис похвастался интересной и весьма опасной охотой на гиппопотамов, которой развлекался до прибытия колонистов. Кроме охотничьего азарта такая охота доставляла для армии немало на удивление нежного и вкусного мяса. Семинтот на предложение поохотится сразу же само отстранился и начал открещиваться от опасного, но увлекательного занятия, дескать его религиозный сан препятствует его участию в данном занятии. Радогаст же с радостью согласился пойти с генералом на сидящего в реке бегемота.
   Гиппопотамов в Черной было величайшее множество. Всех их Радагаст приговорил к уничтожению, так как те, выбираясь ночью на берег из воды затаптывали и поедали бы посевы. Мясо убитых животных предполагалось завялить на жарком южном солнце.
   Перед массовой облавой на бегемотов, наместник и генерал решили сами сходить на охоту просто для удовольствия.
   Технология охоты была простая -- к сидящему под водой зверю подплывали на тростниковой лодке, а бегемоты в Кеми были непуганые, тяжелым копьем били в бок зверю и, прицепив его петлей за заднюю ногу, вытягивали на берег. При всей простоте охоты, она таила в себе немало опасностей -- гиппопотам мог перевернуть лодку, мог перекусить ее, либо охотника своей огромной пастью. Попасть копьем в сердце или другой жизненно важный орган животному тоже было не так-то просто, а раненый и взбешенный бегемот представлял из себя страшную силу.
   Радагаст никогда в жизни не охотился на такого крупного зверя, но первый удар копьем предоставили ему. Он, не сняв доспехов, смело залез в лодку, держа в руке длинное и тяжелое копье. За ним залез генерал -- доспехов на нем не было. С ними в тростниковую посудину сели трое солдат, задачей которых было подогнать лодку к сидящему в воде бегемоту и, затем, когда он будет ранен или убит, зацепить его ременной петлей за ногу, чтоб вытащить тушу на берег.
   Личная охрана наместника положилась на Милона, который нервничал перед предстоящей охотой, опасаясь за сохранность своего господина.
   Радагаст помахал стоящим на берегу рукой и направил лодку к лежащему в воде, совсем не далеко от берега огромному бегемоту.
   Тот даже не изменил своего положения в воде, только поджал маленькие ушки и снова поднял их. Тростниковая ладья бесшумно приближалась к животному и Радагаст взял копье на изготовку. Бегемот и глазом не моргнул, как тяжелая буковая палка, оснащенная остро наточенным медным наконечником, обрушилась на левый бок гиппопотама. Удар был силен, но наточенное копье ударило в толстое ребро зверя, распоров ему весь бок. Вода окрасилась кровью. Ни один жизненно важный орган не был затронут, и он был полон сил и ярости.
   Гормахис также хотел ударить зверя своим копьем, но опоздал. Бегемот в бешенстве откусил загнутый вверх нос лодки и подпрыгнул под нее. Страшной силы удар и лодка рассыпалась, а все сидящие в ней оказались в воде. Гормахис и солдаты остались на плаву, а облаченный в тяжелые орихалковые доспехи Радагаст камнем пошел ко дну.
   -Наместник тонет! Спасайте наместника! - послышались крики с берега. Сеятели бросили свое занятие и смотрели, как генерал и его трое солдат ныряют в надежде достать главу колонии.
   Стоявший на берегу Милон сбросил доспехи и нырнул вместе с ними. Долго он не показывался на поверхности воды, пока, наконец, не показался вместе с измазанной тиной головой Радагаста. Милон умудрился снять доспехи с наместника под водой и поднял его к поверхности. Гормахис тут же подплыл к ним и помог доставить бесчувственного, наглотавшегося воды Радагаста к берегу.
   К окруженному поселенцами полумертвому наместнику подошел Семинтот. Он перевернул бесчувственное тело друга и коленом нажимая на грудь помог потоку грязной воды вылиться из легких.
   Несмотря на эту процедуру лицо Радагаста было синее, он практически не дышал. Жрец велел нести его в наместничий шатер, в надежде, что там он оживет.
   Гормахис взял его за плечи, солдаты взялись за корпус и ноги. Через несколько минут наместник возлежал на своем ложе, отмытый от тины и ила и чуть заметно дышал. Веки его подрагивали, что говорило о том, что жизнь теплится в нем.
   Милон, как вкопанный стоял у его изголовья, протирая ему лоб и веки уксусом.
   Вокруг шатра столпились поселенцы и солдаты. По колонии уже пронесся слух, что наместник, назначенный Всеблагим при смерти. Народ волновался.
   Когда стоявшие у ложа больного Гормахис и Семинтот вышли в другой придел шатра посоветоваться, как им быть в случае, если Радагаст не выживет, Милон резко наклонился и поцеловал наместника в губы. Того передернуло. Он зашевелился и сел, дико посматривая на Милона.
   -Отойди от меня, Милон, я не сторонник однополой любви.
   -Однополой? Вы заблуждаетесь, ваша милость. - Милон снял легкий шлем и из-под него рассыпались длинные черные волосы, никак не могущие принадлежать мужчине. Затем он расстегнул застежки своей походной одежды, и она упала к его ногам.
   Перед наместником стояла стройная узкобедрая девушка с большой грудью, прежде скрытой одеждой. Лицо девушки с глазами лани и губами сердечком тоже было весьма привлекательно.
   -Я не мужчина, ваша милость, я девушка. И зовут меня не Милон, а Милона... Я давно и безнадежно влюблена в вас, господин наместник.
   Радагаст привлек к себе девушку за руку.
   -Насколько я понимаю, это ты спасла мне жизнь, расстегнув мои доспехи под водой?
   Милона скромно опустила глаза.
   -Да, рискуя своей жизнью.
   Перед глазами Радагаста встал светлый образ Тетис, но столько времени и столько испытаний прошло с той их последней встречи в бассейне...
   Милона не теряла времени.
   -Никого не пускать к господину наместнику!
   Послушная ей охрана сомкнула копья.
   Радагаст попытался встать.
   -Милона, Милона! Люди волнуются... Они думают я погиб.
   Милона ласковым движением спустила набедренную повязку, оставаясь абсолютно голой.
   -Люди подождут. Тем больше будет их радость от того, что ты жив, чем дольше ожидание. Девушка забралась на Радагаста верхом и начала двигаться, доставляя им обоим немалое удовольствие.
   После того, как Милона и Радагаст слились в экстазе, она соскочила с ложа и скомандовала охране.
   -Разомкнуть копья! Их милость, господин наместник, хочет выйти к народу.
   Откуда-то она нашла женскую одежду и накинула ее, расчесывая длинные волосы гребнем. В проеме придела шатра появились Семинтот и Гормахис. Генерал с вопросом посмотрел на девушку и спросил, кто она такая.
   -Ваша госпожа наместница! - без зазрения совести ответила она под молчание Радагаста. Так триумвират стал четверкой.
   Они вышли наружу. Посередине стоял наместник, справа, опираясь на его плечо стояла Милона, слева Семинтот. Генерал Гормахис с обнаженным мечом стоял сзади, словно охраняя троицу.
   Народ ликовал. Наместник Всеблагого был жив и здоров и призывал колонистов и солдат возвращаться к своим делам.
   Спокойствие возвращалось к колонии. Уже был вечер и прочитав короткую речь перед народом, Радагаст был уведен Милоной, которая уже без зазрения совести называла себя наместницей, в спальню. Завтрашний день предстоял тяжелым. В него задумали закладывать город и дворец.

***

   На следующий день тысяча землекопов начала добывать глину с ближайших холмов.
   Под руководством Семинтота планировался и начинал строиться главный и, пока, единственный город колонии, ее столица -- Атла.
   Город строился глинобитный, тысяч на десять жителей, с большим и тоже глинобитным дворцом. Обнесен город должен быть высокими четырехметровыми стенами, такой ширины, что по ним могли пройти три воина в ряд. Через каждые двадцать метров располагались башни для дротометателей.
   За строительство города переселенцы взялись ретиво -- им поднадоели качающиеся палубы кораблей и шалаши из веток. Каждый хотел иметь свою крышу над головой, тем более что мужчины и женщины знакомились, образовывались пары, готовые перерасти в семьи.
   Спланировав город, Семинтот и жрецы направились на юго-запад, где в засушливой степи должен был вырасти храмовый комплекс, ничуть не худший, чем в Атлантисе.
   Радагаста удивляло, как сорок жрецов собираются возводить каменные пирамиды и, пользуясь тем, что имел право знать храмовые тайны, направился инкогнито вслед за верховным жрецом.
   Семинтота он нашел сидящим перед большим ящиком. В ящике шла какая-то возня, слышалось потрескивание и щелчки.
   Подойдя поближе, наместник увидел, что ящик полон странного вида жуками. Некоторые конечности насекомых были похожи на пилы, остальные на другие орудия труда.
   Увидев Радагаста, с любопытством рассматривающего его питомцев, Семинтот объяснил, что жуки -- это древние строительные машины, которые и будут строить храмовый комплекс.
   -Они же маленькие... - усомнился наместник. - Ну чего они настроят?
   Но жрец пояснил, что поднятые ото сна жуки питаются землей и камнями и непрерывно растут, достигнув в конце концов размеров хороших бычков. Тогда они и начнут пилить, таскать и укладывать камень, нужный для Великих Пирамид.
   Радагаст вновь подивился бесчисленным тайнам жрецов, скрытых от непосвященных атлантов. Он спросил, не могут ли чудесные жуки помочь построить город и дворец.
   На это Семинтот замахал руками -- жуки предназначены только для постройки храмов и показывать их простолюдинам нельзя. После постройки пирамид и помещений для жрецов, они вновь уменьшаются и ящик с ними отправится через океан обратно в Атлантис.

***

   Шли недели и месяцы. Город рос как на дрожжах -- многие переселенцы забросили свои собственные дома. Милона уже носила на голове золотую диадему наместницы и командовала постройкой дворца, а сам наместник с ужасом ожидал, когда из-за океана прибудет его невеста Тетис -- настоящая госпожа наместница.
   Солдаты тоже не остались без работы -- они по приказу Гормахиса возводили крепкие стены вокруг столицы колонии. Генерал уделял скорейшей постройке укреплений вокруг города величайшее значение -- в любой момент времени могло начаться вторжение в колонию диких черных племен, и город в это время должен стать убежищем не только для постоянно проживающих в нем людей, но и для беженцев из подвластных Атле деревень.
   Милона рассчитывала на ту богатую утварь и мебель, которую должна была привезти Тетис, хотя появление самой невесты наместника ее не радовало. Она уже несколько раз заводила с Радагастом разговор о том, что прибывшую Тетис отдать в жены генералу. Наместник отмалчивался -- ведь любовь к Тетис была в нем так же сильна, как и прежде.
   Параллельно с постройкой города вызревали зерновые, и, скоро, нужно было отправлять дельфина ко Всеблагому с вестью, что первый урожай собран. За ним должен был прибыть большой флот. На кораблях будут находиться новые переселенцы, их опять должен был охранять отряд военных галер. Назад, в Атлантис корабли должны были уйти с трюмами, забитыми так необходимым Атлантису зерном.
   Когда пришла пора жатвы, Радагаст с Семинтотом на сухих пальмовых листьях написали пространный отчет для Всеблагого о делах колонии. Они запрашивали новых колонистов, оружие и орудия труда. Написал Радагаст и просьбу, чтоб к нему направили Тетис, ломая при этом голову, как избавиться от жарко любящей его, но весьма меркантильной Милоны.
   Послание было запаковано в герметический сосуд, привязано к плавнику дельфина, получившего команду плыть через океан, на родину.
   Началась жатва. С деревень туземцев наместник не требовал пока налогов, давая им скопить зерно для собственного потребления и оставить семена на новый год.
   Зерно же, выращенное горожанами, делилось на три четверти -- четверть оставлялась для питания колонистов, а остальное ссыпалось в государственные амбары для отправки за океан.
   Жатва проходила скоро. Правда оказалось, что медных серпов, завезенных из Атлантиды на всех жнецов, не хватает, поэтому по старинке делали так же деревянные серпы со вкладышами из обсидиана. Такие серпы в умелых руках действовали не хуже медных или орихалковых.
   Солдаты все лето занимались истреблением гиппопотамов, топчущих по ночам посевы, и преуспели в этом деле -- в колонии получился переизбыток бегемотового мяса -- его и солили, и сушили и готовили другими способами. Предполагалось совместно с зерном, загрузить пару кораблей крепкими бегемотовыми шкурами и мясом.
   Колонисты начали привыкать к новой родине и Радагаст уже не так опасался, что они разбегутся из Атлы. Они старательно достраивали город и заканчивали жатву.
   На мягком береговом иле пшеница выросла такая хорошая и многоплодная, что Семинтот с наместником сомневались, хватит ли одной флотилии, чтобы перевезти зерно в метрополию.
   После жатвы и постройки стен началось гнетущее ожидание кораблей из Атлантиды. Каждое утро наместник залезал на высокий камень на берегу Черной Реки и с ожиданием смотрел вдаль -- не появятся ли косые паруса второй флотилии. Но день проходил за днем, а горизонт был чист. Флотилия запаздывала.

***

   Жарким осенним вечером, стоявший на далеко выпирающем в реку мысу солдат закричал и замахал руками. Прибежавший Радагаст влез на свой камень, и, сделав руку козырьком, стал вглядываться вдаль.
   Как многоножки, поднимая и опуская весла, плыли галеры, тянущие на себе корабли второй флотилии. Весь берег заполнил народ, встречающий гостей из далекой Атлантиды. Солдаты стали строем и колотили копьями по медным щитам, били африканские барабаны.
   Рядом с наместником взобрались на камень жрец и генерал, Милона, не желая встречи с Тетис осталась в недостроенном дворце.
   Радость и ликование народа сменилось недоумением, когда флотилия приблизилась. Казалось, она выдержала страшное морское сражение -- паруса на кораблях висели клочьями, а то и вовсе отсутствовали вместе с мачтами, у галер не хватало половины весел. Стало ясно, что корабли во время пути попали в серьезную передрягу.
   На впереди идущей галере, а вернее на ее мачте, зажгли сырую солому и Семинтот начал переводить язык дыма окружающим.
   -Корабли из Атлантиса. Просят разрешения подойти к берегу.
   В ответ Гормахис своим громким голосом разрешил кораблям и галерам швартоваться. Глаза Радагаста сновали по бортам судов флотилии в поисках долгожданной Тетис, но сердце его подрагивало -- во дворце, на наместничьем кресле сидела Милона и тоже ждала встречи с соперницей. Адмирал флотилии, а он находился на причалившей первой галере, сошел на берег и низко поклонился Радагасту. Из глаз старого морского волка текли слезы.
   -Не велите казнить, ваша милость! В Средиземном море, почти у дельты Черной Реки мы попали в страшный шторм... Два корабля с поселенцами пошли ко дну, остальные потеряли паруса и мачты. Да что говорить -- шторм был так силен, что весла галер ломались как былинки.
   Сердце Радагаста сжалось -- среди кораблей не было позолоченных барок наместницы и ее слуг.
   -Я не вижу кораблей моей невесты Тетис Навкритис. - Сказал он адмиралу. - Уж не ее ли корабли пошли ко дну во время шторма?
   Адмирал покраснел.
   -Не велите казнить, ваша милость! Барки госпожи наместницы отнесло штормом на восток и выбросило на берег, недалеко от города Иерихо. Я не смог их спасти, ваша невеста в плену у варваров.
   Радагаст услышал у себя за спиной довольный смех -- это пришла порадоваться пропаже наместницы Милона.
   Наместник вытащил из ножен меч и уже готов был зарубить адмирала, но Семинтот перехватил его руку и быстро заговорил:
   -Адмирал не повинен. Повинны жрецы, плохо молившие Посейдониса об удачном плавании.
   Еле сдерживая себя от гнева и боли утраты, наместник коротко скомандовал разгружать корабли, и, втянув голову в плечи, направился в свой недостроенный дворец. Гормахис, Семинтот и ликующая Милона последовали за ним.
   Сев на наместническое кресло, Радагаст с печалью задумался. Его любовь к Тетис была столь велика, что ее даже не могла погасить страсть Милоны.
   -Нам придется идти войной на Страну Городов. - мрачно сказал он. - Я намерен освободить свою невесту.
   Милона фыркнула, как дикая кошка и выскочила из тронной залы.
   -Я наместник колонии Радагаст, имею здесь такую же власть, как Всеблагой в Атлантиде. Я волен развязывать войны и заключать мир. Сейчас я объявляю войну Стране Городов, войну не на жизнь, а на смерть, войну до той поры, пока они не вернут мне возлюбленную живой и невредимой. Если хоть волос упадет с ее головы, я уничтожу все их проклятые города.
   Радагаст в гневе ударил по ручке кресла.
   -Справится ли твоя победоносная армия, Гормахис с этими дьяволами из Страны Городов?
   Генерал почесал затылок.
   -Я думаю справится, ваша милость. Но между нами и ими лежит безжизненная пустыня, переходя которую я потеряю всех слонов и половину армии. Да и поселенцы могут поднять бунт, если армия уйдет в столь дальний поход.
   -Ну и что ты предлагаешь? Оставить мою Тетис на потеху варварам?
   -Оставь ее там, оставь милый! - вбежала подслушивающая у двери Милона. - У тебя есть я и нам хорошо с тобой безо всякой другой.
   -Помни, милый, закон запрещает многоженство даже для наместника!
   Лицо Радагаста перекосил гнев.
   -Выйди вон, Милона! И не появляйся больше перед моими глазами.
   Девушка в бешенстве сняла диадему наместницы и швырнула ее к ногам Радагаста.
   -Оденешь эту корону своей шлюхе! - выплюнула она в лицо наместнику и выбежала из дворца.
   Гормахис обратился к Радагасту:
   -У нас есть двенадцать боевых галер, мы можем пополнить их экипажи моими лучшими солдатами. Этой судовой рати вполне хватит, чтобы Иерихо, Мегиддо и другие города сдались. Галеры доплывут до Страны Городов за неделю, а моя армия доберется до Иерихо только за два месяца, а действовать сейчас надо срочно.
   Семинтот подтвердил слова генерала. Радагаст, долго не думая, объявил:
   -Будь по сему. Мы с Семинтотом поплывем на галерах, а ты, генерал, за наше отсутствие будешь руководить колонией от моего имени.
   Гормахис поклонился.
   -Можете не беспокоиться. В ваше отсутствие я поддержу порядок в Кеми.
   Наместник соскочил с трона.
   -Отплываем немедленно, я не хочу терять ни минуты. Сади на галеры своих солдат, Гормахис.
   -Но на галерах много поврежденных и сломанных весел, а в Кеми нет таких деревьев, чтобы сделать новые.
   -Доплывем на том, что есть. Гормахис, сади солдат на борт.
   Через час длинная вереница галер, легко плыла по течению Черной Реки. Радагаст с Семинтотом расположились на головном боевом корабле, взяв с собой кормчего, знавшего морской путь до побережья возле Иерихо.
   Всю дорогу Радагаст подгонял галеры. Щелкали бичи надсмотрщиков, галерные рабы со всей возможной скоростью загребали воду веслами.
   Путь до берегов Страны Городов не занял и недели. Галеры теперь плыли мимо скалистого берега, на котором росли гигантские ливанские кедры. Они оказались бы отличным материалом для изготовления недостающих весел, но наместник не разрешал останавливаться для ремонта -- сердце влекло его вперед, на север, где в заточении находилась его невеста.
   Наконец скалистые берега сменились песчаными пляжами -- это уже были окрестности Страны Городов. Семинтот время от времени доставал свою волшебную трубку и осматривал берега.
   Ночью плыли с зажженными масляными факелами, боясь упустить место кораблекрушения.
   В предрассветных сумерках Семинтот обнаружил-таки сидящие на мели, возле берега остовы двух покрытых позолотой барок. По кораблям сновали рабочие, разбирающие их на доски. Инструментами им служили каменные молотки и топоры с деревянными ручками.
   Увидев приближение галер, мастеровые побросали свои нехитрые орудия труда и, попрыгав в воду, поплыли к берегу.
   -Почему здесь два корабля, а не три? - недоумевал Радагаст, хотя сердце его немного и успокоилось. Корабль, на котором плыла наместница, изукрашенный золотыми и серебряными цветами, в целости и сохранности стоял на мели.
   По крайней мере, Тетис не утонула в пучине Средиземного моря, а из плена ее можно было вызволить, по крайней мере наместник верил в это.
   Призовые партии моряков, поочередно посетившие две стоящие на мели барки, встретили в трюмах только озверевших от голода крыс -- ни Тетис ни ее служанок.
   Окованные орихалком тараны галер вонзились в прибрежный песок. Солдаты сгрудились у носов весельных кораблей, готовясь к высадке, но Радагаст все не подавал сигнала -- он смотрел на лежащие в ста метрах от берега холмы, на которых стояло человек двадцать туземцев в одеждах из выделанной кожи. В их руках наместник не заметил никакого оружия. Только гнутые дугой палки, связанные длинной жилой, которая не давала им распрямиться. Опасными эти палки не выглядели.
   Уже готовясь скомандовать общую высадку, наместник заметил, что стоящие на холме люди выставили вперед себя гнутые палки и достали что-то из-за спины. Противный свист. И в десятке сантиметров от шлема Радагаста в мачту воткнулся странный маленький дротик с оперением из гусиных перьев. Остро наточенный каменный наконечник его глубоко вошел в плотную древесину мачты.
   На носу несколько солдат упало, пораженные подобными крошечными дротиками. Наместник в недоумении осматривал берег, ища глазами дротометателей, но кроме людей на холмах на берегу никого не было.
   -Смотрите, ваша милость! Крикнул Семинтот. - Они посылают в нас дротики теми гнутыми штуковинами, что держат в руках!
   В подтверждение его слов стрелки положили на гнутую палку еще по дротику, да так, чтобы оперенный конец его упирался в жилу, оттянули ее так, что дуга палки согнулась еще вдвое и снова послышался неприятный свист. Только теперь солдаты были уже научены горьким опытом и прикрылись щитами.
   Чудо-оружие жителей Страны Городов било без промаха на расстоянии в сто метров. Радагасту захотелось вооружить подобными метателями дротиков пращников Гормахиса.
   Лука и стрел атланты не знали.
   Наместник приказал солдатам высаживаться и захватить если не людей, то хоть их оружие. Солдаты прыгали в воду, на берег и, прикрывшись щитами, бежали в сторону стрелков. Огромный численный перевес был на стороне атлантов и стрелки быстро побежали в глубь материка, оставив свои гнутые палки и кожаные футляры, полные дротиков.
   Радагасту подали сходню. С Семинтотом они спустились на берег и подошли к холмам. Там лежал один из стрелков, раненый дротиком в ногу и валялась целая куча брошенных луков и стрел. Радагаст поднял один из луков, вложил в него стрелу и неумело натянул. Со свистом стрела ушла в небо.
   -Мы должны вооружить таким оружием нашу армию. - Сказал Радагаст. - Оно мощнее и точнее наших дротиков и пращей. Соберите его и сложите на галере.
   Наместник подошел к раненному и спросил по-кроманьонски:
   -Много у вас в стране стрелков с таким оружием?
   Раненый выплюнул сгусток крови.
   -Мы пользуемся луками и стрелами с малолетства. Сколько мужчин в нашей стране, столько и лучников, да и женщины многие умеют стрелять. Лук мы используем и на охоте, и на войне.
   -Из какого ты города, стрелок?
   -Из доблестного города Иерихо, чьи стены толсты и велики, а башни подпирают небо.
   -Так уж и подпирают? А кто царь в вашем городе?
   -Царь Огиг, покоритель семи городов.
   -Ты не знаешь, в какой город увели девушек с наших кораблей?
   Раненый криво усмехнулся.
   -Конечно к нам, в Иерихо! Царь Огиг большой любитель женского пола.
   От последних слов раненого Радагаст пришел в ярость и велел армии немедленно выступать на этот город. Раненого. Лежащего в корчах он велел добить, чтоб не мучился.
   Дорогу до Иерихо не знал никто. Еле нашли среди гребцов бывшего купца, беспошлинно торговавшего медью и вином по всей Стране Городов. Его расковали, и он взялся кратчайшим путем привести армию к нужному городу.
   В те времена Ближний Восток еще не претерпел такой разительной смены климата, превратившей его в каменистую пустыню. Все вокруг было покрыто цветущими садами и виноградниками. Земля была ухоженной, а люди трудолюбивыми.
   Назвать городом Иерихо можно было с большой натяжкой. Не было здесь и башен, подпирающих небеса. Не было и величавых стен. Поселок был обнесен двухметровой глинобитной стеной неправильной формы, через неравные промежутки стояли башенки для лучников. Город во много раз уступал размерами Атле и вмещал от силы пятьсот-семьсот жителей.
   Атлантов иерихонцы встретили тучами стрел. Они не долетали и втыкались в горячую от южного солнца землю.
   Радагаст послал к сбитым из неровных брусьев воротам города парламентера. Тот потребовал отдать девушек из Атлантиды обратно, в противном случае угрожая стереть Иерихо с лица земли. Ответом ему послужила туча стрел, превративших несчастного парламентера в ежа.
   В гневе наместник приказал готовится к штурму города. Он уже хотел приказать сколачивать лестницы, по которым солдаты полезут на стены, но Семинтот остановил его, предупредив, что при таком варианте штурма будет много потерь. Он обещал собрать машину, которая сама пробьет в стене брешь. Кроме того, необходимо было обучить солдат передвигаться "черепахой", то есть так, чтобы со всех сторон быть прикрытыми щитами.
   Машину, а вернее таран Семинтот с солдатами, разбирающимися в плотницком мастерстве, сколотили из древесины ливанских кедров. Ради того, чтобы таран мог передвигаться, Семинтот пожертвовал жреческой тайной и установил его на крепко сбитых деревянных колесах. Над тараном была сбита крыша из толстых деревянных досок, защищающих солдат, находящихся внутри тарана от стрел и камней.
   Крепкое бревно тарана свободно висело на цепях, клюв тарана оббили листовой медью. Раскачивали таран восемь солдат. Их сил вполне хватило бы, чтоб разбить глинобитную стенку. Передвигали всю конструкцию, поставленную на колеса шестнадцать человек, также прикрытые деревянным навесом.
   Утром, под удары барабана, таран покатился к стене городишки. Лучники на башнях сначала стреляли по нему, но видя, что их стрелы отскакивают от навеса, прекратили бесполезное занятие.
   Таран начал ритмично стучать по растрескавшимся на солнце глине. Она отлетала целыми пластами. Догадайся жители города облить стенобитную машину горящей смолой, и она прекратила бы свою работу, но смолы на стенах запасено не было.
   Стенобитное орудие быстро пробило брешь в стене, его немного развернули, чтоб расширить проход. Через прореху стал виден сам город Иерихо.
   Убогие, круглые мазанки, крытые соломой, такие же амбары, склады, воины с каменными топорами и копьями с костяными наконечниками, жмущиеся к стенам женщины. Пыль, грязь и запустение -- вот что представлял "великий" Иерихо.
   После того, как стена была разрушена, лучники, стоящие по башням и стенам, прекратили стрельбу. Со страшным скрипом каменные шарниры грубо сколоченных ворот города распахнулись и из них вышла вереница человек из двенадцати горожан, несших в вытянутых вперед руках кожаные подушки, на которых что-то матово поблескивало. За процессией шел высокий человек с окладистой бородой, через плечо которого была перекинута шкура леопарда. Высокого человека охраняли несколько воинов с каменными топорами в руках. Как сразу понял Радагаст, это и был царь Огиг, а шедшие перед ним люди с подушками несли дары, необходимые для замирения.
   Радагаст со жрецом стали на возвышении в окружении тяжеловооруженных воинов и ожидали, когда процессия приблизится к ним.
   Горожане подходили и поочередно клали к ногам Радагаста, которого принимали за царя атлантов подушки, на которых лежали горки самородного золота и необработанные драгоценные камни. За ними подошел и Огиг. Поклонившись, он на чистом кроманьонском языке приветствовал наместника.
   -Слава тебе и долгая жизнь, всемогущий повелитель Атлантиды. Чем прогневил тебя слабый и недостойный царь Огиг, что ты привел из-за моря свои непобедимые войска?
   Огиг полухитро-полуиспуганно смотрел на Радагаста.
   -Я не Всеблагой, царь атлантов, я его наместник на Черной Реке, которую мы называем Та Кеми. А прогневил ты меня, Огиг, тем, что умыкнул с севших на мель перед твоим городом кораблей мою невесту, ее служанок и драгоценные предметы обихода. Должные украсить мой дворец в Атле.
   Огиг заискивающе поклонился.
   -Да, я виноват в этом, наместник, но девушек нет теперь в моем городе -- их забрал царь Мегиддо Рассинах, главный царь страны Рос, которую вы называете Страной Городов. Прости недостойного царя Огига, наместник и не разрушай мой город, лучше прими мой мир и союз.
   Радагаст согласно кивнул головой. Принесли золотую чашу, Огиг и Радагаст по очереди надрезали запястье и пустили в чашу немного своей крови. Затем знатный горожанин налил в чашу красного вина и перемешал его с кровью.
   Царь и наместник поочередно прикладывались к чаше до тех пор, пока не осушили ее до дна. Теперь они стали кровными братьями, а их народы становились союзниками.
   Огиг предложил вынести из города вино в бурдюках и выпить всем атлантам вместе с горожанами. Радагаст сначала насторожился этому предложению, но в те далекие времена узы кровного побратимства были столь крепки, что предательства со стороны иерихонцев не стоило и ожидать.
   Узнав о заключении мира из города, вышли все горожане и горожанки, в их руках были бурдюки с вином, стоящим в Атлантиде на вес золота.
   Начался коллективный пир. Солдаты наместника смешались с иерихонцами и пили вино прямо из бурдюков. К тому, что солдаты бесстыдно щупали горожанок, иерихонцы относились спокойно.
   Огиг и Радагаст обсуждали детали предстоящего союза, но мысли наместника были о другом. Он просил у Огига мастеров, умеющих изготавливать луки и стрелы, а также опытных лучников, способных переучить пращников и дротометателей атлантской армии на стрельбу из лука.
   Но главная мысль Радагаста крутилась вокруг плененной и находящейся в таинственном Мегиддо Тетис. Радагаст просил у Огига проводников, которые бы довели его армию до этого города. Огиг обещал дать самых смышленых и знающих провожатых.
   Братская попойка продолжалась полночи. Только когда утренняя звезда Венера засияла на небе, вокруг Иерихо воцарилась тишина. Солдаты и горожане валялись вповалку, многие горожанки затяжелели от атлантов.
   Семинтоту, как жрецу, потребление вина было противопоказано, и он абсолютно трезвый ходил по полю, перешагивая мертвецки пьяные тела. Побратимы царь Огиг и наместник Радагаст не спали, но несли явную околесицу, при этом отлично понимая друг друга.
   Следующий день пропал даром. Из-за сильнейшего похмелья армия Радагаста не была готова к марш-броску до Мегиддо. Только через день Радагаст, под руководством проводников, повел своих солдат на главный город страны Рос -- Великий Мегиддо.
   Расположен он был недалеко. К обеду армия уже стояла под его зубчатыми стенами. Этот город вовсе не походил на Иерихо -- в несколько раз больше, он был окружен мегалитической стеной из камней разной формы и размеров. Сложены они были так, что в щели между ними не пролазило и лезвие ножа. Ворота были выкованы из меди, выторгованной у атлантов, высокие крытые башни вмещали в себя сразу по пять лучников.
   Тут деревянный таран Семинтота был бесполезен.
   Радагаст предлагал штурмовать стены города, жрец настаивал на переговорах. Вняв голосу мудрейшего, Радагаст послал к воротам Мегиддо переговорщика.
   Царь Россинах вышел со свитой и пригласил подойти на переговоры наместника. Было заметно, что Россинах боится гневить царя Атлантиды и готов идти на уступки.
   Радагаст заявил, что ему известно, что его невеста и ее девушки находятся в стенах города и потребовал вернуть их. Мебель и предметы роскоши, украденные с кораблей, он милостиво оставлял Россинаху в подарок. В случае, если его невеста не будет ему возвращена он грозил прислать к Мегиддо всю армию генерала Гормахиса и разнести город по камушку.
   Россинах согласился отдать девушек, но просил взамен металлов, либо людей, умеющих их добывать. Радагаст обещал дать рудознатцев и других мастеров.
   Царь с наместником смешали свою кровь в вине и выпили его, побратавшись. Не прошло и десяти минут, как из ворот выбежала сияющая Тетис и вышли ее девушки. Одежда на невесте наместника изорвалась и испачкалась, изящных туфелек не было на сбитых в кровь ногах, волосы висели сосульками. Жених с невестой крепко обнялись, слившись в поцелуе, шепча друг другу жаркие слова.
   Россинах нашел несколько носилок, на которых солдаты и понесли девушек к оставленным на берегу галерам.
   За всю военную компанию моряки и гребцы тоже не теряли времени даром -- они нарубили тонкие деревья и выстругали недостающие весла. Теперь гребная флотилия была готова самым быстрым темпом доставить Радагаста и Тетис в Атлу.
   Жених и невеста всю дорогу простояли на носу первой галеры. Жители прибрежных деревень, подчиняющихся наместнику, забрасывали их венками и букетами красивейших цветов.
   Радагаст и Тетис кланялись аборигенам, принимая их знаки внимания.
   В Атле им положили широкие мостки, чтобы они сошли на берег не замочив ног. До самого дворца двумя шеренгами стояли солдаты и колонисты, рукоплескавшие царственной паре.
   Ни Радагаст, ни Тетис даже не успели заметить, как из рукоплескавшей толпы выскочила разъяренная Милона. Она опять была одета в мужскую одежду и доспехи, только длинные волосы она забыла спрятать под шлем. В руке ее сияло наконечником копье.
   -Ненавижу! -прокричала она, обращаясь к Тетис. - Ненавижу! Умри, сука!
   И ее меткая рука метнула остро наточенное копье прямо в нежную грудь невесты наместника.
   Спас Тетис старый солдат, успевший прикрыть девушку щитом. Корье отскочило и отлетело в сторону, поранив плечо Радагаста.

***

   -Наместник ранен! Покушение на наместника! - послышались крики в толпе. Радагаст зажимал рукой неглубокую рану.
   Милона в бессильной злобе пыталась достать меч, чтобы с ним бросится на Тетис. Ревности ее не было предела.
   Десятки рук схватили ее и повалили на землю, отобрав дорогой орихалковый меч. Уста лженаместницы источали хулу на Тетис, на Радагаста и на всю колонию Кеми.
   -Тащите ее в карцер! - скомандовал Радагаст. - И представьте надежную охрану.
   Офицер, державший отобранный у Милоны меч удивился:
   -Как в карцер? Это же госпожа наместница!
   Наместник решительным жестом прервал его.
   -Я сказал в карцер! А завтра я прикажу казнить ее за покушение.
   Офицер все еще стоял в недоумении.
   -Она не наместница, я не был женат на ней, этот титул она просто узурпировала. Вот, - Радагаст указал здоровой рукой на потрясенную Тетис, - ваша госпожа. Сегодня я женюсь на ней, и она будет наместницей. Тащите Милону в карцер!
   Тетис долго и зло смотрела на Радагаста.
   -Так вот как ты развлекался здесь в мое отсутствие, милый!
   В бешенстве она влепила Радагасту пощечину и не дожидаясь его быстрым шагом пошла во дворец.
   Милону освободили от доспехов и шлема и повели в тюрьму. Там, в темной комнатушке ей поставили кувшин с водой и заперли дверь на засов, оставив охранять ее двух дюжих тяжелых пехотинцев.
   Милона знала, что завтра ее задушат шелковым шнурком, но надежда на освобождение и продолжение мести не покидала ее голову. В ее маленькой красивой головке возник план, как избегнуть мук заключения и предсмертный ужас казни...
   Между тем Атла готовилась к свадебным торжествам. Кроме наместника и наместницы сегодня вечером должны были пожениться несколько сотен пар колонистов.
   Весь город был украшен цветами, горели разноцветные фонари, били на все лады африканские барабаны. Парочки, желающие обвенчаться у жрецов, уже стояли на площади, было много праздношатающихся. С галер тащили бурдюки с вином, которое Радагаст привез из страны Рос. Намечался общегородской праздник с винопитием.
   Во дворце Радагаст еле нашел невесту, в слезах сидевшую в компании одной из ее девушек. Он протянул ей золотую диадему, которую, как наместница, носила Милона.
   В гневе Тетис отбросила ее в угол.
   -Эту корону носила твоя шлюха, я не одену ее. Пусть тебе, Радагаст, будет совестно, но я выйду к народу простоволосой.
   -Не испорти праздника, Тетис! Народ ждал его очень долго.
   Тетис вскочила и выбежала из комнаты со слезами.
   -- Это ты испортил праздник, Радагаст, испортил тогда, когда пустил в постель эту шлюху, эту змею.
   Барабаны вызывали царственную пару на помост, где заранее поставили их троны.
   Наместник вышел в короне. Весь облаченный в золоченые доспехи. Тетис переоделась в снежно-белое платье и изящные туфельки, но гладко причесанные ее волосы не украшало ничего -- как она и обещала, она не одела диадемы, которую целые полгода носила ее соперница.
   Венчал наместника сам верховный жрец Кеми Семинтот. Проделав магические пассы над парой, он выдал брачующимся пальмовые листья, подтверждающие законность их брака.
   Младшие и средние жрецы тут же, на площади венчали ждущие свадьбы пары. Каждой семейной паре предоставлялся новый глинобитный дом.
   Радости народа не было предела. Люди кричали поздравления друг другу и семье наместника.
   Солдаты вынесли на площадь вино. Простолюдины, для которых вино в Атлантиде было изысканной роскошью упивались им до положения риз. Тетис лишь пригубила терпкий напиток и не дала много выпить своему мужу.
   -У нас первая брачная ночь, Радагаст. После вина не зачнешь нормального ребенка, а ведь ему, в свое время, придется управлять огромной колонией!
   Незаметно они покинули площадь и пошли во дворец, в ту комнату и на ту постель, в которой Радагаст столько времени провел с Милоной.
   Тетис, несмотря на то что Радагаст предлагал ей возлечь на широченную кровать, велела занести ей в покои отдельную кушетку.
   -Ты сам сломал нашу любовь, Радагаст. Я буду спать с тобой только для зачатия детей. Если хочешь большего -- иди в карцер к своей шлюхе.
   Радагаст опечалился, но желание в нем не утихало. Он поднял Тетис на руки и положил на свое ложе. Девушка даже не разделась. Подняв ее подол, наместник совершил то, ради чего люди уединяются в спальнях. При этом Тетис не проронила ни звука, не пошевелилась ни разу, со слезами смотря в потолок.
   После этого она ушла на кушетку и, заливаясь слезами, уснула. Никто еще ничего не знал, но наместница поняла, что понесла от нелюбимого теперь мужа. Радагаст же вышел из дворца и от отчаяния стал пить вино бокал за бокалом, наблюдая за танцами и весельем своих подданных. За полночь охрана взяла его под руки и пьяного уложила на его широкое ложе. Одного.
   Гормахис в супруги которому прочил Радагаст Милону скрепил своим знаком приказ о тайной казни узницы, и найдя двух солдат, согласных привести приговор в исполнение, направился с ними в сторону тюрьмы.
   Каково же было его удивление, когда он увидел распахнутые двери узилища. Соблазнив стражников, Милона вместе с ними угнала тростниковую лодку и бежала на юг, в ту сторону, где проживали дикие, чернокожие племена людоедов Ням-Ням. С ее стороны это был страшный риск -- чернокожие людоеды убивали и съедали всех чужаков без разбора.
   Срочно разбуженный Радагаст хотел послать за Милоной вдогонку галеру, но решил, что быть съеденной людоедами кара пострашнее шелкового шнурка. Милоне дали бежать на встречу своей смерти.
   Тетис спала. В положении ее спящего тела и довольному выражению лица уже угадывалась радость будущего материнства.
   ***
   Медленно утекали воды Черной Реки, впадающей в Средиземное море. День сменялся днем, месяц месяцем. Колония разрасталась. Каждые полгода прибывали караваны из Атлантиса, везущие колонистов, орудия труда и предметы обихода. Обратно они уходили груженые собранным в Та Кеми зерном.
   Радагаст уже посматривал на другой берег реки, где ил был столь же плодороден. Он наладил переправу, и поселенцы начали сеять зерно и там. Атла превратилась в шумный, населенный город. Некоторые мазанки уже сносили, ставя вместо них дома из бутового камня. Так же перестраивали и дворец.
   Деревни теперь выращивали зерно не только для своих нужд, но и отдавали излишки в Атлу, получая взамен все необходимое с государственных складов.
   Тетис ровно через девять месяцев после свадьбы родила Радагасту двойню -- мальчика Фарао и девочку Леду. Любовь к общим детям вновь сблизила Радагаста и Тетис, и они зажили нормальной семейной жизнью.
   Госпожа наместница занималась детьми и внутренней жизнью дворца, даже не пытаясь влезать в дела управления колонией. Так в Та Кеми и правил триумвират -- наместник, генерал и верховный жрец.
   Гигантские жуки Семинтота уже сложили пирамидальные храмы и занимались их отделкой. Из стоявшего рядом с храмами большого холма из песчаника они начали вырезать огромную скульптуру в честь генерала Гормахиса, первооткрывателя этой богатой и плодородной страны. На теле лежащего льва находилась голова генерала. Его лицо жуки вырезали из мягкого камня с фотографической точностью.
   Жрецы начали строить в Атле школы и библиотеку -- столица Та Кеми становилась центром цивилизации на африканском континенте.
   ***
   Однажды с севера пришел корабль. Сразу было заметно, что его строили не опытные корабельщики Атлантиса. Грубо сколоченное судно -- не корабль и не галера передвигалось как под парусом, так и с помощью весел.
   Радагаст запретил горожанам встречать странный корабль, встречал его отряд лучников, готовых перестрелять всех, кто находится на корабле, если они будут представлять угрозу.
   Но корабль мирно пришвартовался к пристани и с него по сходням сошли трое людей. По облику они напоминали атлантов, но одеждой им служили выделанные звериные шкуры. Руки гостей покоились на рукоятях мечей, отлитых в Атлантиде.
   Прибывшие просили аудиенции у наместника Та Кеми, и, удовлетворив их просьбу, Радагаст в компании верных ему Гормахиса и Семинтота вышел на набережную.
   Гости низко поклонились и подали знак матросам. Те начали вытаскивать с корабля тюки с драгоценными шкурками пушных зверей. Стоящий ближе всех к Радагасту седобородый атлант еще раз поклонился и начал свою речь.
   Оказывается генерал Навкритис, устав от бесцельных войн и переходов в заснеженной Европе нашел-таки на Балканах относительно теплое место с мягкими зимами и предав присягу, данную Всеблагому, отделился от Атлантиды и основал собственное государство. Его солдаты набрали женщин из диких племен, поставили домики из дерна и начали там мирно жить.
   Узнав о таком предательстве генерала, всеблагой вышел из себя и начал собирать еще одну европейскую армию, теперь уже нужную, чтоб разгромить самозваное государство Навкритиса, которое (так как добывать металлы там никто не умел) скатывалось в каменный век. Навкритис просил у наместника специалиста, что умеет добывать, выплавлять и обрабатывать медь, взамен предлагая шкурки ценных зверьков.
   Радагаст был верен и предан своему царю и поэтому в ярости сказал послам.
   -Сейчас вы получите медь, но вы ей не обрадуетесь.
   Он приказал заковать послов ренегата, матросов и всех, кто обнаружится на корабле.
   Сам неказистый кораблик отвели на середину Черной Реки и потопили.
   Пленных посадили на галеру и отправили в Атлантис -- на суд Всеблагого.
   Царь же был беспощаден не только к своим врагам, но и их родственникам - все дома и дворцы Навкритиса были снесены, мужчины его рода были прикованы к веслам галер, а женщины перевезены в Та Икцли на работы по сбору листьев коки.
   Гнев царя не затронул только племянницу мятежного генерала. Тетис осталась госпожой наместницей.

***

   Прошло три года. Посланный Всеблагим в Европу карательный корпус генерала Вентариса безуспешно сражался с мятежниками -- ведь на стороне Навкритиса стояло множество союзных ему племен.
   В Та Кеми под мудрым руководством триумвирата дела шли неплохо. Начали выращивать лен, нужный для изготовления одежды, строили города. Даже поселки туземцев преображались...
   Еще не настало время жатвы, когда нежданно-негаданно к причалам Атлы подошли три больших океанских корабля, битком набитые людьми. Обычно сопровождавших караваны боевых галер не было видно.
   Сошедшие по сходням морские офицеры, несшие в руках большую коробку, попросили аудиенцию у его милости наместника колонии и разрешение для своих пассажиров сойти на твердую землю.
   Гормахис окинул взглядом разношерстную толпу, наполнявшую корабли и не заметив в них никакой опасности разрешил высадку. Сам он повел посетителей с коробкой во дворец.
   Радагаст и Тетис, сидя на поставленных вплотную тронах милостиво кивнули на низкий поклон моряков.
   -Зачем Всеблагой послал вас в то время, когда грузить в ваши корабли еще не чего- урожай еще не собран. Адмирал понурил голову.
   -Обратного пути уже не будет, ваша милость...
   -Не будет? Да вы бунтовщики, изменники решили спрятаться у меня в колонии от гнева Всеблагого? Да я немедленно вышлю вас обратно в Атлантис под охраной галер!
   Адмирал печально вздохнул.
   -Некуда нас высылать, ваша милость. В одни сутки море поглотило всю нашу страну, да так что даже вершин гор не осталось над водой... Посейдонис покарал нас.
   -Да ты напился вина, либо нажевался коки, шельмец! Как земная твердь могла скрыться под морем?
   Стоявший рядом Семинтот остановил наместника.
   -Может, ваша милость. Не раз участки суши становились морским дном, а дно моря превращалось в высокий материк с горами, холмами и реками. Так дышит наша Земля.
   Адмирал продолжал.
   -Спаслись только те, кто находился на кораблях. Мы хотели спасти и Всеблагого, когда его дворец залило водой, он взобрался на колокольную башню. Мы звали его с собой, но он наотрез отказался, желая погибнуть вместе со своею страной. Для вас же он передал следующее.
   Адмирал достал из коробки лист телячьей кожи, на которой писались важнейшие документы и протянул Радагасту. Тот бегло прочитал его. Этой бумагой Всеблагой отказывался от царского трона и передавал его своему лучшему наместнику Радагасту.
   Адмирал достал из коробки корону атлантов в виде свернувшейся кобры с поднятой головой и раскрытым капюшоном. Он передал корону верховному жрецу, который уже с молитвами водрузил ее на чело Радагаста.
   -Слава тебе, царь Радагаст и тебе царица Тетис. - произнес адмирал и все, находящиеся в зале пали ниц.
   Опечаленный и растроганный Радагаст велел всем подняться на ноги.
   -Как погиб Всеблагой?
   -Башня дворца была сложена из необожженного кирпича. Волны океана подмыли ее, и она рухнула, похоронив под собой и царя и всю его семью.
   Радагаст просидел молча несколько минут и велел всем, кроме Тетис покинуть залу. Ему теперь было об чем подумать.
   А что же случилось с Атлантидой? Миллионы лет этот материк возвышался над уровнем моря, миллионы лет соленые языки океанских волн облизывали его берега не в силах отколоть и камушка. Как же земная твердь стала илистым грунтом океана?
   Группа молодых жрецов-исследователей во главе со старым наставником пришлось разбираться в огромном складу, где тысячелетиями хранилась техника древних. Среди прочих занимательных машин жрецам попался дисковый аппарат метров десяти в диаметре. Навершием ему служил прозрачный колпак, который жрецы сразу же приняли за кабину.
   Наставник вспомнил, что когда-то в молодости читал о таких аппаратах. Они свободно отрывались от земли и летали по воздуху, развивая огромную скорость.
   Жрецы начали очищать диск от многовековой пыли и грязи.
   Диск засиял серебристыми цветами.
   Один молодой жрец, по имени Радонис решил полетать на этом серебристом диске. ОН даже не задумывался, в рабочем ли состоянии машина, тысячелетия простоявшая в ангаре, заправлена ли она топливом -- он просто хотел увидеть Атлантис и пирамиды с высоты птичьего полета.
   Как жрец-исследователь он имел доступ к библиотекам древних. Там стояли сотни тысяч томов, напечатанных для сохранности на металлических листах. Если бы они не стояли по тематике, то и всей жизни его не хватило бы, чтобы найти нужную книжку.
   Но ему повезло. Покопавшись в пыльных книгах пару часов, он обнаружил искомое. На обложке книги был изображен точно такой же аппарат, как тот, что они очищали от пыли в большом складу.
   Радонис, даже не прочитав название книги сразу же начал искать главу, описывающую управление аппаратом. Оно оказалось весьма и весьма простым. Аппарат управлялся наложенной в специальную прорезь рукой, управлялся практически мыслью. Кроме того, в кабине был большой экран, изображающий район полета сверху. Стоило пальцем прикоснуться к точке на экране, и машина послушно летела на автопилоте туда.
   Из толстенной книги Радонис осилил от силы двадцать страниц. Если бы он прочитал остальные, желание полетать на серебристом диске у него сразу бы отпало.
   Такую модификацию дисколетов с мощными и практически вечными источниками энергии стали выпускать предки атлантов на Марсе в тот период, когда пролетевшая мимо блуждающая планета отобрала у Марса практически всю атмосферу, пригодную для дыхания.
   Нужны были большие подземные пустоты с накачанной в них искусственной атмосферой, где люди могли бы дождаться до переселения на Землю. Так и был разработан дисколет, способный испускать под землю лучи такой мощности, что они могли выжигать полости внутри земли практически любого размера. Энергию дисколет набирал из эфирного поля, пронизывающего всю Вселенную.
   Жрец, не затруднивший себя прочтением всей книги, ночью пробрался в ангар и решил слетать посмотреть ночной Атлантис.
   Колпак дисколета послушно поднялся перед ним и также легко захлопнулся, когда он сел в пыльное кресло и положил левую руку в специальную прорезь.
   Засветились огоньки, на плоском столике загорелась карта Атлантиды. Радонис быстро отыскал на ней столицу и дисколет разбив своим стальным корпусом перекрытия взлетел в небо. Странно, но жрец не ощущал перегрузок, наоборот он как бы постоянно находился в состоянии падения.
   Не прошло и минуты, как под ним загорелись огни ночного города. Место на экране покраснело, и жрец нервно нажимал на него раз за разом, желая привести его в нормальное состояние. При этом он не замечал, как из днища аппарата в землю бьет тончайший, но очень яркий луч. На экране стали появляться цифры и квадратики, которые нужно было нажать для подтверждения команды.
   Так, сам не зная того, Радонис прожег под столицей многокилометровую каверну. В городе начались легкие сейсмические толчки. Так всю ночь он летал над Атлантидой и в своем невежестве выжигал в разных местах огромные подземные пустоты. Только к утру он, уставший прилетел в храмовый комплекс, но и тут, пользуясь бесконечностью энергии эфира он умудрился выжечь такую каверну, что большая пирамида, имевшая немалую массу, сразу начала проваливаться под землю. Испугавшись этого, он посадил аппарат на землю и покинув его бежал в вересковую пустошь.
   Так мощь техники древних и малограмотный жрец уничтожили не просто великую страну, а целый материк.
   Начавшиеся обрушения горных пород в образовавшиеся каверны создало столько сильнейших землетрясений, сколько никогда не видела Атлантида. А под их сотрясениями вест материк начал проваливаться в прожженные многокилометровые пустоты.
   Атлантида погибла, ее залило водами океана, и ни один человек, даже сам Радонис, виновник всего, не догадался, почему это произошло.
   Все валили на гнев бога Посейдониса.
   А в Атле царь Радагаст собрал свой триумвират, чтобы решать -- как колонии жить самостоятельно. Ведь Та Кеми изначально была аграрной страной, существующей только за счет поставок зерна в метрополию. Теперь в отсутствии и кораблей и самой Атлантиды необходимо было заводить своих ремесленников, изготавливающих одежду и обувь, мебель и посуду. Нужно было самим добывать и обрабатывать медь. А секрет легкого прочного сплава -- орихалка был утерян уже навсегда.
   Мрачно сидел Радагаст на своем троне, тяжелый золотой урей украшал его чело, в короне же сидела рядом с ним Тетис. Гормахис, теперь не генерал, а маршал и военный министр мрачно перечислял места, куда можно было сбыть остатки зерна.
   -Мы можем торговать с Навкритисом, можем отсылать зерно в страну Рос -- но это капля в море. Такого потребления зерна как Атлантида больше не будет.
   Радагаст махнул рукой.
   -У нас всего три корабля. Мы не умеем строить новые и даже не сможем отремонтировать и эти три. Не возить же нам зерно на тростниковых лодках.
   Царь помолчал немного.
   -Нет, теперь Кеми должна стать самостоятельной, самодостаточной страной. Посевы мы сократим, больше будем сеять льна, чтоб не одеваться как дикари в звериные шкуры. Среди поселенцев будем искать бывших ремесленников, сами будем добывать и отливать медь.
   В залу зашел офицер, исполняющий роль глашатая и мажордома.
   -Ваше величество, прибыли послы из страны Рос. Они доставили с собой много вина и просят вашей аудиенции.
   Радагаст повелел впустить послов.
   Седобородые старики в крашеных в красный цвет кожаных одеждах вошли с поклонами. Старший из них поставил перед троном корзину, полную самородного золота.
   -Наша страна в опасности, государь! Полчища варваров пришли с севера, грабят наши деревни, выжигают посевы и покушаются уже и на наши города. Мы просим от вас военной помощи, государь, ведь между нашими странами подписан договор о мире и взаимопомощи.
   Радагаст кивнул.
   -Я соблюдаю договоры. Но у меня больше нет флота, чтобы доставить свои войска в вашу страну... Я не приложу головы, чем помочь вам.
   Посол замотал головой.
   -Мы дадим проводников, знающих колодцы и оазисы в Западной пустыне. Ваша армия дойдет до нас через нее. Даже гроза варваров, ваши боевые слоны не погибнут при переходе, а будут всегда накормлены и напоены.
   Радагаст обратился к своему маршалу.
   -Собирайте армию. Во исполнение договора я посылаю ее в страну Рос. Вашей целью будет являться не только очищение страны от захватчиков, но и полное уничтожение варварских племен. Для охраны Атлы оставить одних лучников -- лучников в Стране Городов и своих предостаточно. Поднимайте армию, переправляйтесь через реку и выступайте немедленно.
   Гормахис поклонился и, нацепив орихалковый шлем, вышел, скрипя ремнями, на которых висел его длинный меч. Послы с поклонами последовали за ним.
   Семинтот же с Радагастом продолжили рассуждать о дальнейшей судьбе бывшей колонии Атлантиды.
   Через окно было видно, как переплывают реку слоны, как камышовые плоты перевозят на правый берег солдат и припасы. Армия Гормахиса, насидевшись без дел, в тихой и мирной Атле вновь отправлялась на войну.
   -Только бы наши подданные не взбунтовались, пока нет Гормахиса. - Сказал Радагаст.
   -Я дал им кров, работу и достаток, но все еще не доверяю им.
   Семинтот покачал головой.
   -Верьте им, ваше Величество. Бойтесь другого -- дикие чернокожие племена людоедов Ням-Ням беспокойны последнее время.

***

   А племена Ням-Ням, кочующие в верховьях Черной Реки и впрямь взбеленились. Туземцы, жившие с ними по соседству в ужасе, бежали в пределы Та Кеми, не желая быть съеденными.
   Ням-Ням были большой группой чернокожих племен, разные по обличью (встречались среди них даже все еще не ассимилированные неандертальцы), объединяло эти племена противоестественная страсть к человеческому мясу. Словно почувствовав, что армия Гормахиса покинула страну, людоеды начали нападать на южные земледельческие поселения Та Кеми. В Атлу пришли жалобщики с юга, с просьбой прислать из столицы войска для защиты от чернокожих дикарей. Жаловались на зверства, чинимые ими -- ведь Ням-Ням находили зверское удовольствие в поедании людей живьем.
   Радагаст собрал две сотни лучников и около сотни легких пехотинцев и оставив страну под управлением царицы, отправился в южные пределы Кеми -- наводить порядок и загонять черных чудовищ в их грязные пещеры.
   Все поселения встречали войска Радагаста, как спасителей, но удивлялись их малочисленности. Справятся ли три сотни бойцов с большим племенным союзом, в котором с рождения учат убивать.
   Пока армия маршировала вдоль засеянного льном и пшеницей берега, людоеды успели опустошить еще две деревеньки.
   Прибыв на место трагедии Радагаст и его солдаты ужаснулись -- плетни деревень были опутаны вспухшими на солнце внутренностями бедных жителей, ставших жертвой людоедов, на кольях торчали обглоданные черепа с разбитыми макушками -- людоеды поедали мозги с особым удовольствием. Посланные лазутчики обнаружили небольшой отряд людоедов, которые переваривали человечину в роще, за деревней.
   Радагаст окружил рощу лучниками и сам, во главе отряда пехоты напал на рощу с запада. Не ожидавшие нападения людоеды бросились врассыпную, попав под точные выстрелы лучников.
   Не знакомые с данным видом оружия, чернокожие не понимали, откуда в них летят смертоносные стрелы. Не прошло и десяти минут, как все они лежали ранеными либо убитыми. Радагаст ходил среди них и дивился их белой боевой раскраске, изображающей скелеты, их ожерельям из человеческих зубов и отталкивающим физиономиям синевато-черного цвета.
   Вооружены были людоеды сучковатыми палицами, огромными каменными топорами и кривыми копьями с обожженными наконечниками. Одежда их состояла из юбочек, сделанных из высушенных листьев.
   Никакой брони на них не было. Армия Гормахиса без проблем бы разогнала все племена, даже если бы они и собрались в одну армию.
   Но в отряде Радагаста было слишком мало бойцов, плохо вооруженных и не закованных в броню. Поэтому. Когда лазутчики доложили, что с юга наступает ни много ни мало десять тысяч чернокожих пожирателей плоти, даже храбрости Радагаста пришел конец и он велел отступать под укрепленные стены Атлы. С собой он забирал жителей подвластных ему деревень, а те гнали с собой свой скот -- коз, поросят и собак.
   Озверевшим полчищам людоедов доставались пустые деревни. В ярости они уничтожали домашнюю утварь, с таким трудом доставленную из потонувшей Атлантиды, поджигали тростниковые крыши домов, затаптывали посевы и мочились в колодцы.
   Атла готовилась к осадному положению. Город был переполнен, но ни угрозы голода, ни жажды не грозили ему -- склады ломились от запасов зерна.
   Семинтот, с разрешения царя и царицы покинул город, отправившись защищать храмовый комплекс, а оборону города Радагаст возложил на свои плечи. Надеясь выстоять силами народного ополчения, он все-таки послал почтового голубя Гормахису с приказом как можно скорее выступать с армией обратно, в Атлу. Речь шла не о спасении нескольких десятков тысяч человеческих жизней, речь шла о спасении всей цивилизации.
   Людоеды достигли стен города удивительно быстро. Самые ретивые из них, кто подошел слишком близко к стенам тут же были застрелены лучниками. Тогда чернокожие расположились в отдалении, но и оттуда в городе были слышны перестук их барабанов и дикие завывания, от которых кровь стыла в жилах.
   Отчаявшись наскоком захватить хорошо укрепленный город, варвары обратили свой взор на комплекс пирамид. Где проживало около двухсот жрецов и раза в два больше храмовых служек.
   Нгома, огромный и зверовидный предводитель племен Ням-Ням побаивался затрагивать колдунов (которыми он считал жрецов), но жажда крови пересилила все его суеверные страхи. Три тысячи людоедов двинулись на храмы. Каменное лицо Гормахиса безучастно взирало на несущуюся в сторону пирамид толпу варваров, размахивающих палицами.
   Но Семинтот был бы глупцом, если бы рассчитывал силами слабых жрецов остановить полчища голодных варваров.
   В ящиках, привезенных из далекого Атлантиса помимо прочего, находились особые трубы, служащие для внушения ужаса верующим. Внушающие страх божий трубы излучали инфразвук особой частоты, от которого просто волосы вставали дыбом. При сильной подаче воздуха в трубы, люди просто сходили с ума от ужаса.
   Таким оружием и встретили жрецы нападающих. Побросав дубины и копья неандертальцы и чернокожие разбежались, проклиная Нгому, пославшему их против колдунов. Семинтот, уверенный в победе своего супероружия над дикарями тайной тропой шел в город.
   Но на одном из поворотов к нему подошел сам гороподобный Нгома и сгреб рукой его одежду на груди. Вырываться было бесполезно.
   -Не ешь его, Нгома! - услышал Семинтот знакомый женский голос за спиной. - Он нам пока нужен.
   -Я не ем этих чертовых колдунов. - Прокаркал вождь людоедов и, взвалив жреца на плечо, понес его по тропе. Семинтот силился вспомнить, кому принадлежал знакомый голос, но вскоре потерял сознание.

***

   Радагаст стоял на одной из башен города, когда вконец обнаглевший людоед подбежал поближе и швырнул в царя камень. Камень упал у ног Радагаста не причинив ему вреда.
   Он хотел отпихнуть камень с башни, но вовремя заметил, что камень завернут в пальмовый лист. Развернув его, он прочитал пиктографическое послание от Сементота, плененного и привязанного к дереву в ближайшей роще. Семинтот писал, что охранников у него мало, но его собираются съесть просил Радагаста сделать вылазку из крепости и спасти его.
   Царь все готов был сделать ради друга и с десятком воинов побежал к указанной роще. Там действительно перед костром был плотно привязан лианой к пальме Семинтот. Охраняющие его пятеро людоедов, увидев закованных в броню атлантов бросились врассыпную. Радагаст уже подошел к дереву, и начал освобождать друга, как услышал сзади звуки боя. На десяток его воинов налетела целая сотня людоедов. Финал схватки был предрешен. У самого Радагаста вырвали меч и повалили на землю. Над ним стали с кремневыми топорами чернокожие. Казалось, они хотели разделать его на куски мяса живьем.
   -Ты помнишь меня, предатель Радагаст? - гневный женский голос прозвучал из-за ближайших деревьев.
   -Ты хочешь узнать, кто подстроил все это и из-за кого ты сейчас бесславно умрешь?
   -Покажись, бестия, мне знаком, очень знаком твой голос... - Радагаст повернул голову в сторону говорящей.
   -Еще бы, ведь когда-то мой голос шептал тебе слова любви...
   Из-за деревьев вышла Милона. Сильно загоревшая в одежде из листьев она была прекрасна.
   -Я отомщена. Ешь царя атлантов, победоносный Нгома.
   Гигант вышел вслед за ней. В руках у него был острый кремневый топор. Он молча подошел к лежащему Радагасту и отрубил ему руки и ноги. Царь только застонал. Тогда топор Нгомы отделил голову Радагаста от его туловища.
   -Я Нгома непобедимый! Я убил и съем самого царя атлантов!
   Нгома ходил кругами вокруг расчлененного тела и славословил сам себе. Наконец он схватил правую руку Радагаста, кулак которой сжимал его ушебти и кинул Семинтоту.
   -Лови колдун, сваришь себе вкусную похлебку! Иди, я не воюю с колдунами.
   Семинтот бережно завернул в плащ руку своего друга и господина и оглянувшись на торжествующую Милону побрел в сторону города. Сзади он слышал голос Милоны.
   -В городе осталась еще одна сучка, по которой плачет топор Нгомы. Ее мы скоро тоже съедим!
   Южные ворота Атлы открыли перед Семинтотом без пароля. Он прошел улицей и молча зашел во дворец. На троне в одеянии из белого и голубого льна в золотой короне сидела Тетис. Жрец молча раскутал руку ее любимого и положил перед ней на своем окровавленном плаще.
   -Радагаст погиб. Милона живет среди черных варваров и это она подстроила ему ловушку.
   Слезы потекли из глаз царицы.
   Жрец вновь завернул руку в плащ.
   -Ушебти Радагаста сохранилось. Я забальзамирую его руку и в будущем он получит возможность переродится. После того, как мы прогоним варваров мы начнем строить некрополь. Могила царя Радагаста будет первой.
   Из-за отсутствия Гормахиса и смерти Радагаста оборону города возглавила Тетис. Она собрала и вооружила ополчение, расставила на стенах и башнях лучников. Каждый день она слала голубиную почту Гормахису со слезными просьбами поспешить и спасти город и цивилизацию.
   Людоеды Ням-Ням тем временем нарубили суковатых деревьев, и пользуясь ими как лестницами полезли на стены Атлы. Их было так много, что все вокруг города стало черным от их голов и тел.
   Лучники выпускали стрелу за стрелой, ополченцы откидывали стволы-лестницы от стен, но преодолеть бешеного натиска не могли. Отдельные группы людоедов уже проникли в город и сражались с легкими пехотинцами и ополчением.
   Гормахис появился нежданно-негаданно. Он переправился через Черную Реку где-то ниже по течению и вел свою армию боевым порядком. Первой линией шли разъяренные африканские слоны, за ними тяжелая панцирная пехота, а дальше средние и легкие пехотинцы.
   Нгома, увидев приближение армии хотел бежать на юг, но Милона, сгорая от злобы к Тетис уговорила его дать сражение атлантам, благо людоедов было раз в десять больше.
   Чернокожие стали беспорядочной толпой и под дикие завывания шаманов, боевые кличи и перестук барабанов бросились в атаку на армию Гормахиса.
   Они были сметены. Слоны топтали варваров ногами, поднимали хоботом и бросали на землю. Идущая за слонами тяжелая пехота длинными мечами рубила чернокожих. Напрасно Милона и Нгома призывали своих воинов биться до последнего -- людоеды бежали с поля боя.
   Гормахис в окровавленных доспехах с овальным щитом в левой руке и прямым обоюдоострым клинком в правой носился по полю боя, разыскивая цареубийцу Нгому.
   -Эй, где ты Нгома, людоед и убийца! Выходи на честный поединок.
   Рассвирепевший гигант схватил палицу и бросился на генерала. Тот только ждал этого. Палица Нгомы только чиркнула по щиту Гормахиса, а тот не обратил даже на этот удар внимания. По рукоять вонзил он меч в живот Нгомы. Затем, вытащив меч, он отрезал бычью голову предводителя людоедов и высоко поднял ее в вытянутой руке. Ням-Ням убегали к своим пещерам на юг не жалея ног. Милону, бесновавшуюся на поле боя, тщетно пытающуюся остановить бегущих дикарей солдаты разоружили и скрутили руки веревками. Сражение за Атлу закончилось полным разгромом людоедов. Их раненными и убитыми осталось лежать на поле боя более пяти тысяч. В армии Гормахиса фатальных потерь практически не было.
   По приказу Гормахиса Милону повесили на южных воротах, но Семинтот выпросил ее тело, и ушебти, чтоб сделать из нее мумию и дать возможность к перерождению.
   Наследовал Радагасту его сын Фарао, уже женатый на своей собственной сестре Леде. Регентшей до достижения им совершеннолетия была назначена его мать Тетис.
   История Атлантиды закончилась. Начиналась история доисторического Египта.
  
  
  
  

Часть 2. Таинство Ушебти (Вторая жизнь Радагаста)

  
  
   Середина двадцать третьего века. Россия, объединенная в огромный конгломерат с Китаем и Индией, играет ведущую роль не только на Земле, но и по всей Солнечной системе. Америка и Европа, объединенные с Японией ведут свою политику, пользуясь миролюбивостью Конгломерата.
   Во всем мире в эти годы большую популярность приобретает археологический туризм. Желающие заняться любительскими раскопками оканчивали специальные курсы, которых ввиду популярности данного вида отдыха было организовано великое множество.
   Копали на Алтае, в Южной Сибири, Казахстанских степях и Причерноморье. Кладезем артефактов оставались Египет и Месопотамия. Индия, Китай и Индонезия с Индокитаем впускали для раскопок только граждан Конгломерата.
   Ирина Синицина со своим бойфрендом Дмитрием Сазоновым окончили краткие курсы археологии при Хабаровском археологическом институте, специализировавшемся на изучении цивилизаций Алтая, Маньчжурии и Дальнего Востока.
   Копать бы и копать влюбленной парочке на родной земле, но помешали слухи из Интернета -- в далеком и жарком Египте, под известным всем Городом Мертвых археологи-любители обнаружили пустоты. Что хранили в себе камеры, намного превосходившие по возрасту все, что находили в Египте ранее.
   Дмитрий и Ирина приобрели портативные гравиметры, с помощью которых легко и просто было обнаружить подземные пустоты, купили другие инструменты, необходимые для археологических раскопок. Оказался среди них даже портативный аппарат для определения возраста останков. Этот аппарат для радиоуглеродного анализа был самым массивным и занимал в дорожной сумке больше всего места, но Ирине и Дмитрию он был необходим -- они жаждали сенсации -- находки, превышающей по возрасту все, что до этого было найдено в Египте. Взяла с собой влюбленная парочка археологов и самонадувную палатку, чтоб не спать во время раскопок под открытым небом.
   Реактивный лайнер, летающий и как его предки два столетия назад на авиационном керосине, доставил их с багажом из аэропорта Владивостока в Шарм-Эль-Шейх. Аэропорта в Шарм-Эль-Шейхе все еще не было построено, был только гражданский аэродром, соседствовавший с военным.
   Гражданский аэродром принимал и отпускал лайнеры, привозящие и увозящие многочисленных отдыхающих из стран Конгломерата, с военного аэродрома взлетали патрулирующие небо нейтрального Египта истребители-перехватчики -- ведь недалеко находилась принадлежавшая Америке Ливия, да и у самой дельты Нила курсировал американский авианесущий отряд.
   Шарм-Эль-Шейх был практически полностью перестроен российскими архитекторами и напоминал причерноморские города. Оставались нетронутыми только семи звездочные отели, построенные в XX-XXI веках. Все вывески магазинов, парикмахерских, кафе и ресторанов были на русском языке, на улицах была слышна русская, китайская и индийская речь.
   -Быть в Шарм-Эль-Шейхе и не поплавать в Красном море? - Дмитрий зазывал подругу сдать вещи в камеру хранения и поплавать с аквалангом.
   -Хорошо милый, я тоже хочу этого. - Ирина остановила первую машину желтой расцветки с шашечками на двери. Молодая пара запрыгнула на заднее сидение и захлопнули дверцы. Шофера, как и во всех современных машинах не было -- управлял машиной современнейший компьютер, исключающий любые аварии на дорогах.
   -На дикий пляж! - скомандовал Дмитрий и бросил в щель приемника двадцатирублевую монету. Тихие электромоторы такси еле слышно зашелестели, и машина поехала по широкой улице, ведущей в порт.
   Ирина с Дмитрием с любопытством рассматривали прибрежные районы города.
   По улицам сновали люди в ярких разноцветных одеждах, проезжали дорогие российские автомобили, крашеные в основном в светлые тона. Высились двадцати и двадцати пятиэтажные дома, вовсю работали кафе-мороженые и бары продающие охлажденные напитки.
   По набережной маршировал отряд российской морской пехоты в светлой тропической униформе. Где-то далеко на горизонте стояла кильватерная колонна российских кораблей. Их плазменные пушки вращались в башнях, наводясь на какого-то неизвестного противника -- видимо шли учения красноморской флотилии, базирующейся в Порт-Дубае. Над дворцом российского консула морской бриз играл русским триколором.
   Такси остановилось на кромке светлого песчаного пляжа, и Ирина с Дмитрием выскочили наружу. Светлый береговой песок омывался теплыми пенистыми языками Красного моря.
   Несмотря на название. "дикий" пляж был вполне пристоен. Топлесс или обнаженки видно не было -- на теплом мягком песке пляжа валялись вполне респектабельные граждане Конгломерата. Ирина с Дмитрием выбрали для себя местечко поближе к морю и, раздевшись улеглись на песке.
   Дмитрий раскинулся, расставив руки и ноги, а Ирина, обняв его за плечи легла рядом. Несколько раз они бегали купаться в воды теплого моря. Такой теплой и прозрачной воды они больше нигде не встречали.
   Наконец, вдоволь назагоравшись, они подошли к большому бунгало, стоявшему прямо посредине пляжа. На нем русскими буквами была выведена надпись: "прокат аквалангов".
   В бунгало работали одни арабы, впрочем, неплохо владевшие русской речью.
   На запрос парочки им выдали два проверенных акваланга и ключи от робо-яхты, которая была должна доставить туристов в район, где среди красоты морских кораллов плавали рыбки, напоминающие прекраснейших бабочек тропического леса.
   Арабы даже не спросили у парочки, есть ли у них навык плавания под водой -- просто выдали нужное оборудование, получили пятьдесят рублей задатка и пожелали хорошего отдыха.
   И Ирине, и Дмитрию приходилось плавать под водой в холодных прозрачных водах Байкала, так что почти горячие воды Красного моря показались им парным молоком.
   Наплававшись вреди кораллов, они залезли на робо-яхту и направили ее обратно к берегу пляжа. Она, приплыв, мягко ткнулась носом в песок пляжа. Дмитрий вытащил ключ зажигания и оба акваланга и пошел относить все это в бунгало к русскоязычным арабам. Ирина стояла на песке и нажимала кнопку печати на своем подводном электронном фотоаппарате. Из узкой щели вылезали небольшие, 9*12 яркие цветные фотографии, изображающие экзотических рыб и других существ, встреченных ими в подводном путешествии.
   Закончив свои занятия на пляже, молодые вспомнили, что солнце опускается в сторону заката, а ночевать в отелях Шарм-Эль-Шейха удовольствие отнюдь не из дешевых. Многочисленные парки, разбитые в городе, предоставляли для влюбленных пар множество скамеек и беседок, расположенных в самых уединенных местах, город в пустыне был полон цветов, деревьев и благоухающих кустарников.
   Но Ирине не терпелось попасть на место раскопок. На хорошем внедорожнике можно было доехать до гробниц до заката жаркого египетского солнца. Поэтому она повлекла за руку своего спутника в сторону недавно выстроенного музея антропологии, перед которым стояли джипы, готовые отвезти археотуристов в любой район древнейшей страны мира.
   Действительно, перед музеем стояло пять или шесть внедорожников самого непрезентабельного вида.
   Ирина с Дмитрием выбрали пикап, в котором поместился бы весь их багаж и стали договариваться с шофером -- арабом, одетым в местные одежды. Он соглашался за триста российских рублей доставить их до гробниц кратчайшим путем и до захода солнца. Ирина достала из потайного кармана кредитку с голограммами и чипами, махнула ей к карману водилы. Счет араба пополнился тремястами целковыми и он, улыбнувшись желтыми от постоянного употребления арабики зубами разблокировал задние двери автомобиля. Машина была далеко не новой и местного, африканского производства. Только Африка и некоторые страны Южной Америки выпускали автомобили, требующие для управления живого шофера.
   Внедорожник покатил по центральным улицам города в сторону строящегося аэровокзала, где находились камеры хранения. Там Дмитрий нашел свою ячейку, размером с большой холодильник и, бросив двадцатикопеечную монету, набрал код.
   Вещи, оставленные в камере, были в полной сохранности. Они с Ириной покидали их в пикап, и он снова покатил по городу.
   Теперь уже это был совершенно другой Шарм-Эль-Шейх -- настоящий арабский город с узкими улочками, домами без окон и вывесками на арабском языке. Здесь проживали коренные жители этого города, вытесненные гражданами Конгломерата на окраину.
   Дворники, садовники, уборщики и служащие отелей и парковок -- все они проживали здесь.
   Водитель гундосил себе под нос какую-то непонятную старинную песню и только знай ускорял свой вездеходный электрокар по широкой автостраде, ведущей в сторону Нила.
   Когда-то плодороднейшая египетская земля давно превратилась в мертвую пустыню. Только изредка на горизонте можно было заметить цепочку двугорбых верблюдов, идущих от оазиса к оазису. Этот транспорт, служивший арабам много веков, оставался популярен и в середине XXIII века.
   Араб съехал с автотрассы прямо на песок, уверяя, что так доберется до гробниц скорее. Ирина беседовала с Дмитрием о предстоящих раскопках. Оба они жаждали сенсации -- казалось протяни руку и в нее упадут бесценные артефакты, которые принесут им славу и богатство.
   Гробницы, к которым они ехали, располагались по другую сторону Нила от Шарм-Эль-Шейха и Ирину немало удивляло, что водитель не ищет моста. Оказалось мост внедорожнику не нужен. Когда перед машиной показалась гладь широкой и древней реки, водитель поехал прямо к покатому берегу.
   Когда машина въехала в реку, оказалось, что она герметична и хорошо держится на плаву. Включились два водомета, расположенные под днищем машины и она уверенно поплыла через реку.
   Нил, несущий свои темные воды, много тысячелетий давал жизнь узкой полосе земли -- из тростников вылетали стаи птиц, в реке плескалась рыбы. Можно было заметить покрытую квадратиками спину крокодила. Феллахи разводили на берегах свои отнюдь не скудные сады и огороды.
   Переплыв Нил, внедорожник пробуксовал немного по влажному или и мягкой земле и вновь покатил по слежавшемуся песку пустыни.
   Развалины древних мастаб мрачно освещались заходящим солнцем. Ирина показала шоферу на находившуюся в отдалении гробницу и велела остановится у нее.
   Дмитрий положил из сумки на песок, и водитель, попрощавшись погнал свой вездеход обратно в город. Ему еще нужно было пересечь в темноте ночной Нил и немало километров пустыни.
   Уставшая за день Ирина легла на еще теплый песок пустыни, и велела своему другу ставить палатку.
   Тот достал из сумки небольшой оранжевый пакет с прикрепленным к нему баллончиком, смахивающим на аэрозольный. Сняв крепления с пакета, Дмитрий повернул вентиль баллона и сжатый воздух наполнил ребра жесткости палатки.
   -А в старые времена нужно было вбивать колышки, натягивать палатку веревками, - приговаривал он, - а наша -- просто красота.
   Не успел он договорить этих слов, как полусфера палатки расправилась, вобрав в себя сжатый газ баллона. Сделанная из синтетического материала, палатка обладала теплоизолирующими свойствами и ночью хранила тепло, а днем прохладу.
   Клапан палатки герметично закрывался магнитной полосой.
   Уставшая Ирина на четвереньках заползла в палатку и улеглась на правый бок, Дмитрий заполз за ней и лег животом к ее спине.
   -Массаж! Милый, хочу массаж! - Ирина одним движением стянула яркую футболку и ее спина оголилась, пересеченная только тонкой красной ниткой купальника.
   Дмитрий сел рядом с ней, поправил кудрявые рыжие волосы, спадающие ей на плечи, и начал разминать тонкую нежную кожу Ирины.
   -Спинка очень устала от акваланга. Да, да и поясница тоже...
   Руки Дмитрия спускались все ниже и ниже, пока не добрались до резинки Ирининых шорт. Парень стянул их, вместе с купальными трусиками...
   В конце концов они уснули, даже не задумываясь, что по пустыне могут бродить феллахи, желающие позариться на чужое добро, а в какой-то сотне метров от них спят тысячелетним сном мумии в своих полуразрушенных от времени гробницах.

***

   Утро наступило нежданно-негаданно. Кровавый диск солнца как-то быстро вышел из-за горизонта и осветил гробницы. Палатка Ирины и Дмитрия оказалась в тени полу рассыпавшейся мастабы, наверное, времен Первых Династий.
   Одевшись, Ирина вышла из палатки и готовила на портативной плитке яичницу с беконом. Дмитрий достал из сумки и проверял гравиметры, которые должны были помочь им найти пустоты в грунте, не обнаруженные другими археологами.
   Гравиметры были портативными, сложными устройствами устройствами, позволяющими посредством небольшого цветного дисплея в буквальном смысле заглянуть под землю.
   Быстро проглотив нехитрый завтрак и запив его кофе из саморазогревающихся бутылок, Ирина с Дмитрием решили начать свои поиски с района старой мастабы. Они кругами ходили возле нее, но дисплеи гравиметров показывали только массы слежавшегося песка. Никаких пустот в этом районе не было.
   Чисто случайно Ирина подошла к самой мастабе и вскрикнула от радости -- на глубине двух метров гравиметр обнаружил под самой могилой большую пустоту. Она выглядела на дисплее так, словно кто-то опустил под мастабу большой купол, но Ирина-то знала, что подобные сооружения не были характерными для древних египтян, предпочитающих плоские крыши.
   Радостными криками Ирина подозвала Дмитрия и его гравиметр тоже показал на экране куполообразную пустоту, расположенную под самой полуразвалившейся гробницей.
   Ощущение было таким, что когда-то в очень отдаленные времена зодчие поставили здесь куполообразное сооружение, простоявшее здесь тысячелетия, пока его не занесло песками пустыни. О его древности можно было только догадываться, но, когда египетские зодчие строили здесь мастабу -- гробницу для номарха, они и не догадывались, что строят ее над засыпанном песками древнем зданием.
   Радостные. Что так быстро обнаружили искомую пустоту в земле, археологи-любители стали договариваться, как добраться до нее. Ясно было, что копать надо было рядом со стеной мастабы и копать глубоко. Шанцевого инструмента они с собой не взяли, да он был и не нужен -- местные феллахи имели и кирки, и лопаты и корзины для относа грунта с раскопок. Копали они буквально за копейки. В таких случаях, когда нужно было просто копать яму, не просеивая каждую горсть песка в поисках артефактов, местные арабы были просто незаменимыми.
   Дмитрий подозвал арабского мальчонку в бурнусе, играющего самодельным змеем и объяснил по-английски, чтоб тот позвал из своей деревни раскопщиков. Мальчонка прекрасно понял русского и с юмором приложив два пальца к ярко-красной феске бросился бежать к себе в деревню за взрослыми.
   Ждать пришлось недолго. Дневной зной еще не наступил, и Ирина колышками и бечевой отметила с северной стороны гробницы место, где феллахи должны были выкопать прокоп.
   Не успела она вбить последний колышек, как на чистом английском языке ее спросил старый араб -- где и сколько придется копать, и что бедные феллахи получат за свой труд.
   Ирина объяснила, что копать придется яму глубиной метра два-два с половиной, шириной чуть больше метра и длиной в длину мастабы. Один край ямы должен был быть пологим, чтобы археологи могли спускаться туда, под землю.
   На этом берегу Нила хождение имели уже не рубли, а американские доллары и Ирина пообещала на всю бригаду землекопов пятнадцать зеленых. Сумма феллахов вполне устраивала, и они начали копать яму, относя выбранные из нее песок, камни и землю корзинами в сторону.
   Работа для феллахов была привычна и корзины с песком буквально летали от раскопа к насыпанной ими горке.
   К тому времени, когда ставшее знойным солнце осветило в Египте воду в колодцах, феллахи завершили свой труд и звали белых господ полюбоваться находкой, обнажившейся под землей.
   Ирина с Дмитрием спустились по пологому склону ямы и обомлели. На глубине двух с половиной метров под древней мастабой обнажилась стена еще более древнего сооружения. Построенная из большого, необожженного кирпича она сама свидетельствовала о своей глубокой древности. Выдавленные на кирпичах знаки совершенно отличались от древнеегипетских иероглифов, круглый свод тоже говорил о неегипетском происхождении сооружения.
   -Мы нашли что-то настолько древнее, что это не относится ни к одной известной нам цивилизации.
   -Да... - задумчиво произнес Дмитрий. - До египтян на этой земле жил кто-то еще...
   -Может Атлантида? - с полуусмешкой спросила Ирина, счищавшая скребком землю с чего-то напоминающего позеленевшую от времени и окислов металлическую дверь.
   Дмитрий рассмеялся.
   -Какая еще Атлантида в Египте? Вообще, Атлантида -- это просто красивая легенда, записанная Платоном. Назовем строителей этого сооружения протоегиптянами.
   Ирина почти отчистила дверь от земли.
   -В любом случае наша находка сенсационна. Скоро мы будем знамениты, Дима. Но я хорошо знаю древнеегипетскую архитектуру и письменность. Поверь, Дима мы наткнулись на сооружение, не имеющее никакого отношения к цивилизации Древнего Египта.
   -Вдруг это не разу не разграбленная гробница, прошептал на ухо Ирине Дмитрий. -Какие ценности ждут нас внутри? Давай отпустим феллахов домой и войдем внутрь без лишних свидетелей.
   -Давай.
   Дмитрий сунул бригадиру раскопщиков двадцатидолларовую купюру и по-английски объяснил, чтоб феллахи шли к себе домой.
   Старый араб с поклоном принял деньги, и, казалось, повел свою бригаду домой, но довел лишь до кромки холма, где все феллахи и уселись, с любопытством наблюдая за раскопом.
   -Металлическая дверь совсем окислилась... - скребок в руках Ирины счищал с двери остатки земли. Дмитрий сел на корточки и начал помогать ей.
   Невысокая дверь была отлита в глубочайшей древности из какого-то желтоватого металла. Заложена она была тремя засовами, намертво прикрепленными к косякам свинцовыми печатями Дмитрий указал на знаки, украшающие печати:
   -Кобра с раздувшимся капюшоном -- все-таки это древнеегипетский символ.
   -Принеси лазерный спектрограф, нужно узнать, из какого металла отлита эта дверь.
   Дима сбегал и принес нечто, напоминающее тонкоствольный пистолет. Только сверху, вместо затвора располагался светящийся зеленоватым светом дисплей. Ирина зачистила до блеска шкуркой небольшой участок на засове, и Дмитрий навел на него свой спектрограф. Невидимый короткий импульс мощного лазерного луча и на засове образовалась оплавленная дырка.
   -Бериллиевая бронза, - бесстрастно выдал результат спектрограф. Когда-то этот сплав назывался орихалком, но уже во времена древних египтян он был забыт.
   -Весьма странный сплав для двери. Это только не предмет древнеегипетской цивилизации. Что же ждет нас там, внутри?
   Ирина вышла из раскопа, чтобы взять прибор, забирающий и сохраняющий пробы воздуха из закрытых помещений. Тонкое сверло в ее руках быстро просверлило не толстую плиту двери и зашедший в просверленную дырку хоботок засосал двухлитровый баллон древнего воздуха, сохранившегося в этом, скорее всего герметичном, помещении.
   Теперь надо было вскрывать дверь. Но Ирина боялась феллахов, так и не ушедших в свою деревню.
   -У нас есть оружие? - спросила она Дмитрия. Тот вытащил из кармана шорт маленький, словно игрушечный пистолет с перламутровой рукояткой.
   -Не знаю, можно ли из него убить, но испугать точно можно. - Протянул он дамскую игрушку Ирине. - А это для меня.
   В руке он держал мощный лазерный револьвер с семью зарядами.
   -Такой револьвер прожигает в мишени дыру, размером с хорошее блюдце.

***

   Раскопки заняли больше полдня. Ирина надеялась, что дневной зной отгорит феллахов от мастабы, но те попивали кофе из термоса и с любопытством наблюдали -- что же археологи вытащат из откопанной гробницы.
   А ее еще нужно было вскрыть. Прожигать лазерным резаком дверь, которая сама по себе представляла музейную ценность, было просто кощунством.
   Дмитрий решил, чтоб сохранить дверь в сохранности, разобрать кирпичи с боков от нее, благо те были необожженными и вовсе не окаменели от времени. Поработав коротким ломиком пару часов, он разобрал кладку с обеих сторон двери. Та держалась теперь только длинными бронзовыми штырями, уходящими в стороны. Их решено было обрезать лазерным резаком.
   Когда последняя капля расплавленного лазером металла капнула на слежавшийся песок, дверь с металлическим скрежетом и грохотом вывалилась наружу, чуть не отдавив ноги отпрыгнувшей Ирине.
   Из гробницы пахнуло несвежим, застоявшемся воздухом, находившимся там, в герметическом сооружении тысячелетиями.
   Ни лучика света не проникало внутрь склепа и Ирине пришлось сходить к своим вещам за специальным квадрокоптером. Крохотный беспилотник, управляющийся с пульта, залетел в гробницу и слаженно работая всеми своими четырьмя винтами завис под ее куполом. Ирина нажала на пульте кнопку и на донце квадрокоптера зажглись мощные светодиодные лампы, ярким светом осветившие склеп.
   Сразу стало понятно, что могила оставалась нетронутой с тех самых пор, как дверь ее закрыли и запечатали свинцовыми печатями. На полу лежал толстый ковер пушистой пыли, без единого отпечатка следа человека или животного.
   Но гробница была пуста! Никакой богатой утвари, как в нетронутой гробнице Тутанхамона, никаких золотых украшений -- вообще ничего, кроме продолговатого возвышения в ее центре, на котором лежал какой-то почерневший от времени сверток, явно маленького размера, чтобы завернуть в него мумию взрослого человека. Может гробница принадлежала ребенку?
   Видеокамера Ирины непрерывно работала, снимая внутренности гробницы. Таких куполов египтяне не употребляли в своей архитектуре никогда и это еще раз говорило о неегипетском происхождении строения.
   Как первые астронавты на Луне шли по девственному грунту спутника Земли, так же и Ирина с Дмитрием прошли по нетронутой в течение тысячелетий пыли к возвышающемуся в середине гробницы возвышению.
   Ирине хотелось скорее развернуть сверток и узнать, что он в себе хранит, но Дмитрий остановил ее.
   Надев перчатки, он короткими ножницами обрезал кусок ткани и запаковал его в полиэтиленовый мешочек, для радиоизотопного анализа, который с большой точностью определит возраст находки. Ткань была настолько истлевшей, что крошилась в руках, как сгоревший газетный лист.
   Когда Ирина начала разворачивать сверток, ткань сыпалась на глиняный постамент целыми хлопьями. Конечно, профессиональные археологи упаковали бы весь сверток, просветили бы его рентгеном, обработали бы ткань так, чтобы она не рассыпалась при размотке -- но Ириной двигало любопытство, и она продолжала свое дело.
   Последний моток ткани, и в руках Ирины оказалась мумифицированная, почерневшая рука... Судя по размерам она принадлежала высокому, атлетически сложенному мужчине. Это же подтверждала и высохшая до скелетированного состояния большая кисть, из которой выпала на постамент небольшая глиняная фигурка человека на цепочке.
   -У них что -- был обычай хоронить только правую руку покойника? - удивился Дмитрий.
   -Быть может это все, что осталось от этого, умершего века назад человека. - Выдвинула свою теорию Ирина. - А мумифицирована рука неплохо -- как будто ее бальзамировали не в незапамятные времена, а в греко-римский период.
   Ирина взяла фигурку человека на золотой цепочке и повесила себе на шею.
   -Пусть теперь этот глиняный человечек станет моим талисманом.
   Дмитрий уже доставал прибор для радиоуглеродного анализа.
   -Давай хоть определим возраст этой руки -- относится ли она вообще к древнеегипетскому периоду...
   Отщипнув кусачками кусочек высохшей и твердой, как эбеновое дерево руки он положил его в приемник анализатора.
   Беспристрастный прибор выдал возраст находки. Ирина и Дмитрий, не веря своим глазам смотрели на экранчик прибора.
   -Двенадцать с лишним тысяч лет! Это древнейшая мумия из всех, когда-либо найденных!
   -Да, Ирина, золотых гор мы не нашли, но наши раскопки и без того сенсационны!
   Оставив мертвую руку лежать на постаменте, они начали обходить помещение в поисках других артефактов.
   Повезло Ирине. В одном из углов она наткнулась на небольшую горку наконечников стрел. Здесь были и хорошо отбитые кремневые и обсидиановые наконечники, зеленели и медные.
   -Может быть здесь был похоронен известный в свое время лучник, или мастер, изготавливающий луки и стрелы для своего народа? - Выдвинула свою гипотезу Ирина. Дмитрий отрицательно покачал головой:
   -Слишком большая гробница для простого лучника, мне кажется, здесь похоронен тот, кто ИЗОБРЕЛ лук для своего племени.
   В тот момент, когда Ирина разбинтовывала набальзамированную руку, она присела на постамент и ветхая кладка немного разошлась, оставив между саманными кирпичами щель.
   Освещенная квадрокоптером щель матово поблескивала. Любители археологии, переложившие наконечники стрел в пакеты, заметили это.
   -Гляди, там что-то блестит! - Дмитрий своим ломиком разворотил кладку, и они обомлели: в кирпичном постаменте была большая полость, содержащая в себе что-то блестящее матовым золотым блеском.
   В дверях показалась любопытная физиономия феллаха. Он быстро пробежался глазами по ярко освещенной гробнице и вперился в развороченный постамент, где блестело золото.
   Ирина с Дмитрием обернулись на дверь, и феллах с поразительной для его тучности скоростью выскочил из раскопа.
   -Ну все, надо ждать гостей... - проговорил Дмитрий и достал свой лазерный револьвер. Ирина же думала о своем.
   -Если эти золотые вещи так же стары, как и рука, они стоят даже не миллионы, даже не миллиарда -- они просто бесценны.
   Дмитрий почесал начавший покрываться щетиной подбородок.
   -Египетское правительство не даст нам разрешения на вывоз этих вещей в Конгломерат. Нужно что-то придумать, чтобы все, что мы нашли здесь, оказалось в России.
   -Давай сначала посмотрим, что там есть!
   Дмитрий с Ириной присели на корточки и начали извлекать из постамента грубоватые, но по-своему красивые вазы и кубки, потиры и блюда. Все они были богато украшены необработанными самоцветными камнями.
   Цены этим артефактам не было. Даже человеку, малознакомому с египетским искусством было понятно -- золотая посуда принадлежит какой-то другой, таинственной и загадочной, более древней цивилизации.
   -Феллахи видели блеск золота. За одну такую чашу они навеки зароют нас здесь, в компании с этой высохшей рукой.
   -И везти все это в открытую мы не можем -- нужно в тайне доставить все это на российскую территорию -- в Шарм-Эль-Шейх.
   Дмитрий задумался.
   -Даже так мы не сможем показать все это. Российский консул, правящий в Шарм-Эль-Шейхе, не решится дать нам разрешение на вывоз ценностей в Россию.
   Ирина стоя рассматривала большой кубок червонного золота, изукрашенный золотыми листьями и самоцветами.
   -Сейчас ты отдашь мне револьвер, чтобы я смогла охранять находки от арабов, а сам иди нанимать внедорожник. На котором мы отвезем артефакты в город. Внедорожник нужен такой, чтоб мог переплыть Нил в нужном нам месте -- на мостах нас могут остановить египетская полиция или военные. Тогда все наши находки украсят Каирские музеи, а мы окажемся за решеткой.
   Дмитрий побоялся оставлять Ирину в гробнице, один на один с мертвой рукой и толпой жаждущих наживи арабов, снующих поблизости, но другого выхода не было. Он поцеловал ее и сунул ей в руку тяжелый револьвер.
   Ирина стала собирать в черные пластиковые мешки бесценные чаши, а Дмитрий уже бежал по пустыне к ближайшему оазису, где находился поселок.
   Собрав артефакты в пакеты и завязав их так, что невозможно было понять, что именно в них запаковано, Ирина взвела курок револьвера и вышла из раскопа. Солнце приближалось к горизонту и освещало нескончаемое кладбище из полуразвалившихся мастаб, мавзолеев и каких-то пародий на Великие Пирамиды.
   Феллахов нигде не было видно, но на душе Ирины скребли кошки -- она осталась одна, пусть и с двумя пистолетами, охранять гробницу, содержащую в себе несметные сокровища. Ей хотелось полагать, что истинная ценность находок до арабов не дошла.
   Постояв немного у края раскопа, она спустилась внутрь и зашла в гробницу. Ей стало жутко здесь, в одиночестве, один на один с высохшей тысячелетия назад рукой мертвого человека.
   Светодиодные лампы освещающего гробницу квадрокоптера стали тускнеть с каждой минутой -- аккумуляторы беспилотника садились. Ирина, пользуясь пультом посадила вертолетик на пол и склеп погрузился в полную темноту. Из двери, выходящей в раскоп, поступало так мало света, что невозможно было ничего увидеть.
   Ирине стало по-настоящему жутко, но жажда славы и богатства превзошли все ужасы. Ради того, чтобы доставить золото неизвестной цивилизации в Россию и получить причитающуюся ей по закону четверть его стоимости можно было просидеть ночь в страшной гробнице.
   Она достала из заднего кармана шортов небольшой фонарик и включила его. Свет миниатюрного фонарика как-то успокаивал ее начавшие расшатываться нервы.
   Затем она достала из сумочки, прикрепленной к ремню шорт небольшой сверток, размером в два спичечных коробка. Нажатие кнопки и сверток превратился в надувной матрас, не весящий практически ничего.
   Она уложила матрас на постамент и легла на него лицом к выходу, не страшась соседства страшной мертвой руки. Рука ее сжимала тяжелый лазерный пистолет Дмитрия.
   Арабы подкрались к раскопу тихо, как кошки. В свете стоявшей высоко Луны блеснула дамасская сталь клинка в руках крадущегося феллаха, Ирина, почти не целясь, нажала на спуск и лазерный луч распылил клинок в капли расплавленного металла, а руку, держащую его превратила вообще в ничто. Находящийся за клинком плотный песок раскопа превратился в блямбу грязного сплавленного стекла.
   Под жуткие крики раненого арабы, впервые столкнувшиеся с лазерным оружием, врассыпную бросились бежать от раскопа, громко топая босыми ногами.
   Первая атака была отбита. Ирина положила револьвер под надувную подушку и ее глаза, уставшие за этот сумасшедший день, закрылись. Девушку объяли чары Морфея. Вернись сейчас испуганные арабы и они забрали бы все ценности, даже не трогая их прекрасную охранницу.
   Ирина находилась в состоянии, в котором невозможно понять -- сон это или явь. Она ощущала, что лежит под землей в гробнице, рядом с холодной мертвой рукой, но в то же время видела какой-то рассеянный радужный свет, спускавшийся с потолка. Самое удивительное, что никакого страха она не испытывала. Не испытала она страха и при появлении высокого человека в длинных сияющих одеждах. Глаза его лучились ярким, добрым, светом. Было ясно, что это посланник не смерти, а жизни...
   Тысячелетия Слуга Жизни, перевоплощающий умерших атлантов не имел работы и тут он пробудился от своего глубочайшего сна, почувствовав, что в одном из склепов лежит девушка, готовая принять в свое лоно частицу жизни давно умершего человека и на ее шее висит ушебти его.
   Слуга Жизни плавно опустился на пол склепа, не оставляя на его пыльном полу ни единого следа, настолько он был невесом.
   Он возложил правую свою ладонь на мумифицированную руку, а левую на живот Ирины. Та почувствовала, будто ее пронзил несильный разряд электрического тока, но это не испугало ее. Женским чутьем она почувствовала так же, что в ней угнездилась новая жизнь -- крошечная клеточка, восстановленная из давно высохшей мертвой руки человека, и клеточка эта будет в ней расти, пока через девять месяцев она не родит младенца -- точную копию обладателя мертвой руки. Что-то говорило ей, что амулет, который она надела себе на шею, после рождения ребенка должен находится рядом с ним. Всегда.

***

   Утро развеяло страшные сны Ирины. То ли явь, то ли сон -- то, что было ночью улетучилось, оставив лишь след в ее памяти. Проснувшись, она отхлебнула кофе из плоского термоса, и, засунув большой револьвер за ремень шорт вышла из гробницы в раскоп.
   Когда-то, триста лет назад, мотор приближающейся машины был слышен издалека. Современные же внедорожники, работающие на мощных электромоторах, были практически бесшумны -- их можно было услышать лишь по трески сминающегося под колесами песка.
   Поэтому Ирина не сразу заметила, как к раскопу подкатила огромная черная "Хонда", из которой выскочил взволнованный Дмитрий. Ирина сразу подбежала к нему и повисла на его шее. Молодые поцеловались.
   -Я тревожился за тебя... - Дмитрий целовал ее еще и еще. - Всю ночь провести в гробнице.
   Ирина протянула другу револьвер.
   -Стрелять пришлось всего один раз -- какой-то араб пришел в гробницу ночью с огромным кривым ножом... А потом я уснула и ничего не беспокоило меня всю ночь, кроме странных снов.
   -А какие же сны ты хотела увидеть в древней гробнице?
   Из машины вышел водитель -- маленький, сухой с желтоватой кожей. Одет он был вполне по-европейски.
   -- Это Филипп, хозяин джипа -- не опасайся. Он копт, а не араб, а копты с арабами на ножах. Копты, коренные жители этой страны, они потомки древних египтян, а арабы -- захватчики. К тому же копты христиане, да не просто христиане, а православные.
   Ирина протянула руку Филиппу и тот приложился к ней пересохшими в пустыне губами. Дмитрий открыл крышку вместительного багажника "Хонды".
   -Филипп уже не раз помогал контрабандно вывозить из страны древние сокровища.
   Внедорожник у него был модифицированный с тремя водометами под днищем и мог пересечь Нил в любом месте, минуя охраняемые мосты.
   Копт, немного понимавший по-русски кивал головой.
   -- Вот только просит он за поездку астрономическую сумму -- полторы тысячи долларов... За меньшую сумму доставить нас вместе с артефактами к причалам Шарм-Эль-Шейха он не берется -- слишком это опасное путешествие.
   -Хорошо. - Ирина полезла в сумочку на поясе. - Мы заплатим. Тащите артефакты из гробницы в багажник машины.
   Филипп с Дмитрием быстро перетаскали плотные черные мешки с золотой утварью в машину, не забыли они и наконечники стрел, и мертвую руку.
   Только бронзовую дверь пришлось оставить- она не влезла бы в машину. В гробнице ничего не осталось, только сиротливо стоял в углу квадрокоптер с посаженными аккумуляторами.
   Ирина с Дмитрием свернули палатку, собрали все свои приборы и инструменты и покидали все это в багажник, завалив мешки с драгоценностями.
   -Эти вазы украсят Эрмитаж, но никак не Каирский музей! - упрямо сказала Ирина и отметила на приборе ГЛОНАСС положение раскопанной ими гробницы, чтоб потом, когда они благополучно вернуться в Россию, ученый мир узнал о сенсационной находке.
   Погрузив вещи все трое сели во внедорожник -- Филипп на место водителя, Дмитрий рядом, а Ирина развалилась на комфортном заднем сидении.
   Действительно, хозяин машины был христианином -- на зеркале заднего вида висели четки с деревянным православным распятием с горы Афон. Встретить такой крестик можно было и в любом уголке России.
   Дмитрий заметил, что из-под сиденья водителя высовывается зеленая труба -- он, отслуживший в свое время в армии Конгломерата, безошибочно опознал одноразовый гранатомет российского производства.
   -- Это зачем? Спросил он водителя.
   -Случаи разные бывают. Поверьте, что за нами будет охотиться не только полиция.
   -Ну, ничего не забыли -- на ломаном русско-английском жаргоне, распространенном в восточной части Египта, спросил шофер и увидев утвердительный кивок Дмитрия повернул ключ зажигания в замке.
   -Дальше отдыхайте, - добавил копт. - Довести вас до российской территории мое дело.
   Внедорожник помчался на северо-восток, поднимая за собой солидный столб пыли. Ехать до Нила нужно было пару часов, но с той скоростью, что выжимал водитель из своей модифицированной иномарки этот срок вполне мог быть сокращен до часа -- полутора часов.
   Езда по пустыне утомляла, но Ирина и Дмитрий оживленно переговаривались о том. Как доставят сокровище домой -- в Хабаровск. Обращаться к российскому консулу они посчитали опасным и решили нанять прогулочную робо-яхту, которая доставила бы их до ближайшего порта Конгломерата. Такие прогулочные яхты предназначались для плавания по спокойному Красному Морю, но возможности навигационной системы компьютера, управляющего яхтой и большой заряд аккумуляторов давал шанс пересечь на ней Индийский океан и сойти на берег в одном из портов в Бомбее или Калькутте.
   Водитель, посмотрев в зеркало заднего обзора чертыхнулся -- метрах в восьмистах, а может и чуть ближе поднимали столбы пыли три внедорожника, явно следующие за их машиной. Филипп добавил оборотов электромоторам своей "Хонды" в надежде оторваться от преследователей. На другой случай он спросил Дмитрия, хорошо ли тот владеет оружием, и, получив утвердительный ответ, открыл крышку бардачка, где покоился маленький полицейский пистолет-пулемет с длинным магазином, торчавшим из рукоятки.
   Но до перестрелки дело не дошло. Внедорожники держали дистанцию и не приближались ближе, чем на пятьсот метров. Казалось, они просто наблюдают, через какой мост Филипп поведет свою машину.
   А Филипп и не думал о мостах. Он просто въехал в Нил и включил приваренные к днищу водометы. Переделанная "Хонда", как катер рассекала воды древней реки. Следующие за ними джипы видимо не были амфибиями и остановились на левом берегу реки. В бинокль Ирина видела, как вышедший из первой машины человек достал тонкую пластину телефона и начал звонить куда-то. Судя по одежде вышедшего, преследовали их арабы.
   "Хонда" уверенно пересекла уже половину реки, как откуда не возьмись появился быстроходный катер, обводами скорее напоминающий морское, чем речное судно. Стоящий на мостике человек что-то кричал в мегафон по-арабски, другой устанавливал на вертлюге крупнокалиберный пулемет с длинной лентой патронов.
   Араб с мегафоном перешел на английский.
   -Немедленно остановите водометы и сидите в машине. Ожидайте нашу шлюпку.
   Филипп чертыхнулся.
   -Дима, возьмешь грех на душу? - и достал из-под сиденья одноразовый гранатомет.
   -- Вот для таких случаев я и держу у себя в машине эту трубу. Бей на уровень ватерлинии, Дмитрий, катер сразу затонет.
   А у араба с пулеметом что-то ничего не получалось -- он никак не мог установить свое грозное оружие на вертлюге.
   Дмитрий открыл верхний тонированный люк, раздвинул трубу гранатомета и установил прицел. Затем он встал во весь рост и верхняя часть его туловища, вместе с гранатометом оказалась вше уровня крыши машины.
   С катера сразу заметили человека, нацеливающего на них гранатомет. Пулеметчик попытался обойтись без вертлюги и дал очередь по амфибии, держа пулемет на бедре, но его отбросило мощной отдачей и веер пуль прошелся высоко над машиной.
   Не успев испугаться пулеметной очереди, Дмитрий поймал в прицел красную ватерлинию катера и нажал на спуск.
   Граната вылетела без дыма, только с легким хлопком, и, оставляя чуть заметный след пронеслась к катеру.
   Взрыв был нешуточный. Даже "хонду" несколько раз подбросило на набежавшей волне. Сквозь завесу дыма было видно, как объятый пламенем катер с огромной пробоиной в борту заваливается на бок и уходит под воду.
   Филипп даже не стал дожидаться, пока катер потонет, и, включив водометы, поплыл к правому берегу Нила. Похоже такие столкновения не были для него чем-то неординарным. Дмитрий тоже не успел испугаться, и только у Ирины от пережитого ужаса дрожали пальцы.
   Дальнейший путь к российскому Шарм-Эль-Шейху прошел без сучка и задоринки. На вопрос Ирины, как Филипп собирается пересечь демаркационную линию между нейтральным Египтом и российским городом, тот только улыбнулся. С западной стороны города лежали унылые, плохо орошаемые поля, среди которых проходила едва заметная колея, которой и пользовались контрабандисты.
   Внедорожник спокойно проехал по полям и через прорезь в колючей проволоке въехал в арабские кварталы города. Покружив по узким улочкам, набитым уличными торговцами и носящейся детворой, Филипп въехал в русский центр города. Можно было доехать до российской администрации города, но Ирина с Дмитрием сильно сомневались, что консул разрешит вывоз ценностей из суверенного Египта, поэтому они решили провернуть свой план с робо-яхтой. В заначке у Ирины оставалось около трех тысяч рублей, на которые можно было нанять беспилотную яхту сроком на месяц. За это время на ней, если повезет, можно было вывезти ценности до Бомбея.
   Поэтому они подъехали к причалу, где стояло великое множество яхт самых разнообразных размеров и форм.
   Дмитрий выбрал восьмиметровую красавицу под название "Ариана" и они с подругой зашли в контору, сдающую эти яхты в прокат.
   Ирина с Дмитрием сделали счастливые лица, Ирина взяла своего друга под локоть -- они изображали молодоженов, решивших провести свой медовый месяц вдали от людей на борту нанятой робо-яхты.
   Они сыграли свою роль настолько убедительно, что служащий проката, сняв копии их паспортов, выдал им ключи от "Арианы" сроком на месяц за какие-то две тысячи пятьсот рублей.
   Счастливая парочка с помощью Филиппа погрузила сумки и мешки с артефактами на яхту, приняли в цистерны пресную воду и, не теряя времени, погрузили продовольствие. Плавание через Красное море и Индийский океан на таком ютлом и тихоходном суденышке должно было быть не только длительным, но и опасным.
   Оставшись в каюте наедине с большим экраном, на котором высвечивалась карта Красного моря, они были озадачены. Возможности бортового компьютера были специально ограничены, и яхта могла плавать в автоматическом режиме только по акватории Красного моря.
   Ирина подключила миниатюрный компьютер к порту данных бортового и подобрала ключ к расширению памяти робо-навигатора. На экране высветилось все полушарие. Делая пассы руками, Ирина уменьшила картинку до размеров акватории Индийского океана, нашла на побережье Индии портовый город Бомбей и дважды ткнула в него на экране указательным пальцем.
   Пункт назначения был выбран и яхта, управляемая компьютером, учитывающем все нюансы морского плавания, умеющим правильно среагировать на любую мелочь, встреченную в пути, отошла от берега на двух электромоторах, самостоятельно подняла мачту и распустила белоснежные треугольные паруса.
   Моторы ровно гудели, выводя яхту из гавани. Впереди расстилалась гладь Красного моря. Вокруг белели паруса таких же прогулочных яхт. Попадались и огромные, как крейсера, прогулочные корабли олигархов. Как российских, так и китайских. Проплывая мимо "Арианы" такие громадины давали такую волну, что утлое суденышко покачивало.
   Никто не патрулировал Красное море -- оно представляло собой большую свободную зону для плавания прогулочных судов. Но сердца путешественников сжимались от мысли, что на выходе в океан их может остановить египетское военное судно и весь их план рухнет в одночасье -- бесценные находки окажутся в Каирском музее, а они сами в египетской тюрьме.
   Но само Проведение вело яхту вдалеке от египетских сторожевиков, ясно видимых на радаре. Дмитрий отдал приказ компьютеру временно убрать паруса и втянуть мачту, чтобы быть менее заметными хотя бы визуально. В то же время компьютер получил приказ добавить оборотов на гребные винты, чтобы как можно скорее преодолеть опасный пролив.
   Все же встречи с военным кораблем не удалось избежать. Уже перед самым выходом из пролива на траверзе яхты появился стремительный серый корпус малого сторожевого судна. Сердца молодых застучали как отбойные молотки, и холодный пот предательски потек по разогретым южным солнцем спинам.
   Но тревога исчезла, когда сторожевик поднял Андреевский флаг -- старый символ российского флота. Со своими можно было договориться. Капитану российского сторожевика было без разницы, какие древние ценности вывозят российская яхта из Египта. Дмитрий взял мегафон и представился офицеру, стоящему на мостике военного корабля.
   -Мы молодожены, проводим медовый месяц на яхте. Сейчас плывем побывать вдали от берегов в Индийском океане.
   Офицер кивнул и прокричал в ответ:
   -Будьте осторожны -- штормы в Индийском не шуточные. Ваша скорлупка навряд ли их выдержит. Лучше передумайте и возвращайтесь на гладь Красного моря.
   Дмитрий покачал головой.
   -Мы рискнем, капитан! Хочется побывать вдали от всех, остаться только вдвоем.
   -Желаю удачи! - крикнул капитан и с веселым смехом приложил руку к белой, тропической формы фуражке.
   Сторожевик добавил оборотов и отплыл ближе к африканскому берегу. Дмитрий с Ириной же отдали компьютеры приказ поднять все паруса.
   Яхта по намеченному и только ей известному маршруту летела в так ожидаемый Ириной Бомбей -- ближайший большой порт Конгломерата.
   По пути парочка доставала из мешков драгоценные артефакты, рассматривали их с разных сторон, фотографировались с ними. По самым скромным подсчетам продажа этих артефактов Российской Федерации делало их (кроме известности) не миллионерами, а миллиардерами.
   В остальное время Дмитрий, соорудив самодельные удочки рыбачил с кормы яхты, вылавливая иногда неплохих рыбин, шедших на стол, а Ирина, опустив сбоку от судна специальную сетку, спасающую от акул, купалась в теплых водах океана.
   Иногда налетали шкалы, готовые перерасти в штормы. Тогда компьютер, управляющий суденышком опускал паруса, спускал и прятал в корпусе металлическую мачту. Ирина с Дмитрием заходили в каюту и смотрели на экран, показывающий прерывистой красной линией их маршрут.
   До Индостана оставалось совсем недалеко, да и приборы ГЛОНАСС показывали то же самое. Вечерами Ирина пряталась одна в носовой каюте и отмечала следующий день в своем женском календарике. Месячные, которые она ждала в положенный срок не появлялись. У нее и раньше бывали задержки критических дней, но не на целую же неделю. Ирина вспомнила надувную палатку, в которой они с Дмитрием так спонтанно и страстно занялись любовью. Скорее всего (а они тогда и не предохранялись) эта бурная ночь и сделала ее беременной.
   Она поделилась своими опасениями с Дмитрием, но тот принял эту радостную для Ирины новость в штыки -- они еще слишком молоды, еще даже не начата карьера и вообще ребенок свяжет их по рукам и ногам. А жить совместно с Ириной, заключив хотя бы гражданский брак, Дмитрий и не собирался -- слишком он любил свободу.
   Он стал настаивать на аборте, Ирина врезала ему пощечину и ловко отобрав висевший на поясе лазерный револьвер, спустилась в каюту.
   Она долго плакала, обдумывая создавшееся положение, да еще ей лез в голову тот самый странный сон со светящимся человеком, который она видела в гробнице.
   Она решила расстаться с Дмитрием сразу же, как яхта прибудет в Бомбей. Теперь они уже не сидели в обнимку и не мечтали, глядя на яркие светлячки тропических звезд.
   Ирина сидела в каюте, а Дмитрий занимался своим ужением. Только теперь пойманную рыбу не кому было готовить, и он рыбачил из спортивного интереса, тут же выкидывая пойманных рыбин обратно за борт.
   Теперь у обоих бывших возлюбленных в голове крутилась одна мысль -- как они будут делить свои сокровища. Ирина считала артефакты своими, а Дмитрий, не вложивший ни копейки, рассчитывал поделить драгоценную посуду пополам.
   Так они и добрались до Малабарского побережья. Робо-яхта стала на якорь в виду порта Бомбея и ее компьютер дожидался дальнейших указаний.
   Ирина выбрала спутник, висевший над западной частью Индостана, и навела объективы его сверхмощных камер на акваторию Бомбея.
   Она нашла то, что искала -- в южной части залива, недалеко от эллингов пустовало несколько мест для стоянки яхт. Место было пустынное и отдаленное от центра -- как раз то, что надо. Она дала команду яхте медленно идти туда и отдавать швартовы.
   Дмитрий прекратил надоевшую ему рыбалку и уже несколько раз пытался заговорить с Ириной то об аборте, то о дележе ценностей, но его каждый раз встречал ствол лазерного револьвера, направленный ему в живот. Ничего совместного с ним Ирина уже не планировала.
   Срок аренды яхты истекал. Если ее срочно не отослать обратно в порт приписки, то все окончится поисками пропавшего судна, впрочем, недолгими, так как она постоянно позицируется по спутникам ГЛОНАСС. А угонщику светят штрафы и немаленькие.
   Пришвартовавшись, Ирина осмотрела набережную. В этот ранний час она была абсолютно пуста -- только прошла поливочная машина, освежившая высохший за ночь асфальт.
   Покопавшись в мешке с артефактами, она достала небольшой кубок с красивыми гранатовыми камушками и бросила его Дмитрию.
   -Держи, это твоя доля. Тебе хватит до глубокой старости.
   Обомлев от наглости Ирины, Дмитрий стоял как рыба, разевая рот и держа в руках сверкающий кубок червонного золота.
   -Все, иди. Проваливай, и чтобы нам никогда уже в жизни не повстречаться!
   Девушка навела Дмитрию в голову большой револьвер и взвела курок. Еще миг и его голова разлетелась бы тысячью расплавленных капель. Дмитрий не стал играть с огнем и спрятав кубок за пазуху, соскочил на берег. Видя, что дуло револьвера следует за ним, он бросился бежать что было мочи, между двух домов, увитых какой-то тропической лианой, похожей на плющ, но с огромными цветами.

***

   Ирина осталась одна. Она села на корму своего утлого суденышка и заревела от всей души. Драгоценности на территории Конгломерата, но передать их она хотела только русским властям.
   Проплакать ей пришлось недолго. Печатая шаг по набережной шло отделение морской пехоты, судя по форме и нашивкам российской.
   Ирина бросилась к идущему впереди офицеру и сбивчиво начала объяснять, какие археологические ценности она везет из Египта в Россию. Она верила в честность российских военных и рассказала им практически все.
   Отправлять ценности дипломатической почтой в Петербург или Москву ей не хотелось -- она не верила хлющам из МИДа, монорельсовые дороги, идущие от Нью-Дели в Россию через вечно воюющие Афганистан и Пакистан, было просто опасно. Оставалось просить моряков доставить артефакты во Владивосток или Порт-Артур на военном корабле.
   Офицер сильно удивился, увидев, на какой скорлупке девушка пересекла Индийский океан и тут же, достав телефон связался со штабом флота, а именно с контр-адмиралом Степаном Ивановичем Побежайло. Побежайло командовал российскими кораблями, расквартированными в Бомбее и охранявшими все Малабарское побережье Индостана.
   Контр-адмирала заинтересовало сообщение, и он в срочном порядке обещал прислать свой "Тигр" за девушкой и артефактами.
   Морские пехотинцы, тем временем, выгрузили драгоценные мешки на набережную и стали вокруг, взведя автоматы. Ирина последний раз спустилась в каюту яхты, и, мысленно попрощавшись с ней, как с живой, отправила ее обратно, в Шарм-Эль-Шейх, снимая с себя тем самым обвинение в угоне судна.
   Побежайло приехал через пятнадцать минут. Его огромный "Тигр", бронированный и утыканный пулеметными гнездами, притормозил прямо перед стоящими на страже пехотинцами.
   Ирина заметила, что в квартале от них остановился лиловый "Понтиак" и из него вышел человек с профессиональной видеокамерой. Офицер послал троих пехотинцев разобраться с не в меру любопытными индусами. При приближении русских военных "Понтиак" ретировался.
   Из громады "Тигра" вылез сам Побежайло. Степан Иванович был низкого роста, немного кривоног и пузат, но вся его грудь сияла боевыми орденами и медалями, а на плечах золотились погоны контр-адмирала.
   Небрежно козырнув вытянувшимся солдатам и офицеру, Побежайло подошел к девушке.
   -Как я понимаю, вы и есть та самая Ирина Синицина, которая сделала переворот в истории не только Египта, но и всего человечества. Покажите мне ваши находки. В машине, конечно.
   Морские пехотинцы бережно, словно взведенные противотанковые мины погрузили мешки на заднее сиденье бронеавтомобиля.
   Контр-адмирал сам развязывал пластик мешков и доставал бесценную посуду, любуясь ею.
   -Сколько тысячелетий эта красота была сокрыта от человеческих глаз, - рассуждал адмирал, игриво подмигивая девушке.
   -Ей около двенадцати тысяч лет. - Ответила Ирина.
   -Надеюсь она украсит наш Эрмитаж. Это творение древних египтян?
   Ирина пожала плечами.
   -Нет, это какая-то протоцивилизация, умевшая строить купола и обрабатывать металлы, когда на всей Земле царил еще каменный век.
   -Атлантида?
   -Разумеется нет -- Атлантида это просто легенда, написанная Платоном. Но мы теперь обнаружили цивилизацию, предшествующую древнеегипетской.
   -Ладно, какой бы цивилизации не принадлежали эти артефакты, они должны принадлежать России. Один наш корабль отправляется во Владивосток, на капитальный ремонт, и я отдам письменное распоряжение, чтобы вас и ваши драгоценные находки отвезли в Россию на нем. Вообще то это против правил -- брать на борт военного корабля какой-то груз, тем более в сопровождении женщины, но иного выхода у нас нет -- мы не можем доверить столь драгоценный груз гражданскому судну...
   Адмирал отдал команду роботу-водителю и "Тигр", словно он и не весил много тонн, покатил к направлению пирса, где стояли русские стационеры в Бомбее.
   Бронеавтомобиль адмирала подкатил к трапу, спущенному с корвета "Стерегущий".
   Военный корабль был выкрашен в шаровой цвет и издали сливался с цветом моря. Вооружение корвета состояло из двух плазменных турелей и нескольких аппаратов для запуска подводных ракет. На палубе его стояли шеренгой матросы, отдающие честь своему адмиралу.
   Капитан-лейтенант Николай Сомов спустился по трапу и открыл дверцу "Тигра".
   Адмирал вышел, о чем-то поговорил с командиром судна и тот отдал приказ поднимать на борт тяжелые мешки с артефактами. За ними на корабль взошли адмирал с Ириной. Пока Побежайло инспектировал корабль, матросы дотащили свою ношу до кормы "Стерегущего", где за задней турелью находился вход каюту капитана, кают-компанию и каюты для гостей. В одну из таких кают и сложили матросы бесценный груз.
   Для Ирины осталась крохотная койка, впрочем, она была девушкой миниатюрной и легко устроилась на ней. Отстегивался от стены под круглым иллюминатором и небольшой столик. В общем каюта напоминала камеру предварительного заключения, если бы не гора драгоценностей, сложенных в мешки, стоимостью превосходящие самый большой и современный авианосец российских ВМС. Капитан-лейтенант Сомов представился девушке и пригласил ее отобедать с ним в кают-компании, на что Ирина не согласилась, боясь хоть на секунду оставить свои сокровища. Тогда Николай взял поднос со своей порцией и пришел с ним в каюту Ирины.
   Командиру корабля не было полных двадцать пять лет, но несмотря на свой юный возраст он четко поддерживал дисциплину на своем корвете. Благодаря малой разницы в возрасте, капитан с Ириной легко нашли общий язык. Николай сделал комплимент волнистым рыжим волосам Ирины и ее большим зеленым глазам.
   Лицо девушки покрыл румянец. Чтобы сбить неловкость, Николай спросил о глиняном человечке, висящим у Ирины на шее. Та ответила, что взяла его из руки мумии, наверное, самой древней мумии на свете.
   -Теперь это мой талисман -- пояснила Ирина и поправила висящего на золотой цепочке человечка.
   Николай поинтересовался -- замужем ли Ирина, и начал строить радужные замки, когда услышал, что она свободна и рассталась со своим парнем. Но Синицина сразу же предупредила капитана, что носит под сердцем ребенка.
   Николай отнесся к этому как-то спокойно и предложил Ирине выйти на палубу. Девушка наотрез отказалась -- она боялась оставить свои ценности даже на военном корабле.
   Тогда капитан поставил у дверей каюты двух дюжих матросов с абордажными ножами в руках, и только тогда Ирина согласилась выйти из каюты.
   Матросы везли из Индии экзотических птиц и животных -- весь трюм был уставлен клетками с ними. Сомов не препятствовал этому. Кто-то вез птиц на продажу, кто-то для семьи. У кого-то в большом стеклянном аквариуме переливался всеми цветами радуги взрослый питон.
   Капитан с Ириной вышли на ребристую палубу и поднялись на мостик. Рулевой доложил, что держит курс на Джакарту -- до ремонта во Владивостоке корвет должен был принять участие в антипиратской компании.
   Николай давал Ирине мощный морской бинокль, и она наблюдала, как невдалеке проходят огромные белые круизные лайнера, сухогрузы и окрашенные в шаровой цвет китайские и российские военные корабли.
   В один из таких моментов капитан-лейтенант и сделал Ирине предложение выйти за него замуж. Ирина долго думала, осматривая горизонт через бинокль, и согласилась. Свадьбу решили сыграть в Хабаровске, в родных пенатах Ирины.
   Неподалеку лот Джакарты, где невозможно было ходить босиком по раскаленной палубе, корвет соединился с двумя китайскими миноносцами. Эти три корабля должны были уничтожить пиратское гнездо, скрытое в потаенной бухте.
   В обход всех правил, при приближении к пиратской бухте Ирина находилась на мостике, рядом с Сомовым.
   Пиратская флотилия состояла из двадцати-тридцати лодок и катеров. При приближении к ним, капитан велел расчехлить плазменные орудия и поставить подводные ракеты на изготовку. То же делали и китайцы.
   Пулеметные очереди пиратов застучали по бронированному корпусу корвета. Антипиратская эскадра ответила огнем плазменных пушек. Длинные пиратские лодки при попадании в них плазменного шара просто превращались в горку угля и сгорали. Высокие катера, оборудованные под цели захвата судов, получив плазму в борт, переворачивались и сгорали.
   В заливе было видно множество плавающих голов -- это плавали попрыгавшие за борт пираты. Китайцы выслали шлюпки, чтобы вытащить их из воды, привезти на миноносцы, поместить их в трюмы и везти в Китай, где их предадут быстрому и справедливому суду и, скорее всего, расстреляют.
   Николай отдал команду, и корвет перевел огонь на пиратские постройки на берегу залива. Плазменные шары поджигали сделанные в основном из дерева жилища и кабаки пиратов. В огне метались оставшиеся на берегу пираты и их шлюхи. Все три корабля Конгломерата начали поливать берег пулеметным огнем.
   В течение пятнадцати-двадцати минут все было кончено -- среди горящих развалин лежали трупы любителей легкой наживы. Трюмы миноносцев были забиты арестованными.
   Миссия российского корвета была завершена, и он, отделившись от миноносцев пошел на всей своей предельной скорости в тридцать семь узлов на север, чтобы пройти мимо острова Дажелет и корейских берегов в порт летней стоянки кораблей Тихоокеанского Флота. Южная Корея относилась к американскому блоку и около ее берегов пасся американский авианосец с эскортом, а эскорт авианосца -- это далеко не маленькая эскадра военных кораблей, включая крейсера.
   Войны между Конгломератом и Американским Блоком не было, но потопить одинокий российский корвет американцы могли. Поэтому от греха подальше, капитан-лейтенант Сомов приказал держать курс на южную базу ТОФ -- Порт-Артур, подаренный вместе с городом Дальний китайцами русским. В принципе и Владивосток и Порт-Артур были открыты и для китайских кораблей.
   Редкими гостями дальневосточных военных портов были и корабли третьего члена Конгломерата -- Индии, но они также были здесь время от времени, заплывая по своим нуждам.
   "Стерегущий" зашел в сухой док и стал на капитальный ремонт. Маленький кораблик занял в огромном доке, предназначенном для ремонта гигантских линкоров совсем немного места. Экипажу сразу же дали месячный отпуск, и довольные матросы повезли своих удавов, попугаев и прочую индийскую экзотику по всей России по домам.
   С судном, стоящем в доке остался старпом, боцман и несколько матросов, обеспечивающих жизнедеятельность ремонтируемого корабля.
   Во время ремонта предполагалось очистить днище судна и покрыть его специальным составом, препятствующим нарастанию на нем раковин. Также это покрытие обеспечивало меньшее трение во время хода корабля по морю и увеличивало его максимальную скорость до сорока узлов.
   Параллельно с ремонтом днища, планировалось так же заменить аппараты, выстреливающие в сторону противника подводные ракеты, так как практика показала, что старая модель этого устройства могла переклинивать в себе ракету и взрываться вместе с заклинившейся боеголовкой.
   Оставалась проблема транспортировки египетских артефактов в Хабаровск, но комендант укрепленного района Порт-Артура решил ее. Он созвонился с Москвой и специальным самолетом оттуда в Порт-Артур вылетела группа оценщиков и государственная приемная комиссия, должная принять драгоценности у Синицыной и заплатить ей положенные двадцать пять процентов стоимости за находку. До вездесущих журналистов пока не дошла сенсация открытия, сделанного Ириной в Египте, хотя Запад уже лихорадило от золотой чаши, которую в Берлине, Лондоне и Нью-Йорке демонстрировал Дмитрий Сазонов, собирая огромные пресс-конференции.
   Американские и европейские археологи взывали к своим правительствам, чтобы те повлияли на пророссийский Египет, повлияли на то, чтоб им отдали некрополи с уже раскопанными гробницами для повторных раскопок. Российский консул в Шарм-Эль-Шейхе только пожимал плечами, хотя в Москве уже знали о раскопанной гробнице, знали и о том, что все находки находятся в российском Порт-Артуре.
   С ремонтируемого "Стерегущего" найденный в Египте клад было решено перевезти в более надежное место -- денежное хранилище одного из порт-артурских банков. На борт корвета пришла приемная комиссия с охраной из военных моряков. Рядом с доком остановился броневик с инкассаторами и машина для охраны.
   В первую очередь члены приемной комиссии спросили у Ирины, есть ли у нее опись найденных ценностей. Та ответила, что помнит все наизусть, и приемщики начали залазить в пластиковые мешки и бережно, словно они были отлиты не из металла, а сделаны из хрупкого фарфора, стали доставать чаши и кубки. Каждую чашу тщательно описывали, фотографировали и запаковывали в кожаные мешки инкассаторов.
   Ирина с удивлением замечала, что часть ценностей исчезла, но Николай, видя ее удивление, приложил палец к губам и она решила не поднимать шума.
   Приемщики переложили все в кожаные мешки и предоставили их список Ирине. Она расписалась, что все вещи приняты, ничего не исчезло и не затерялось. Всего по списку оказалось тридцать семь предметов, хотя Синицина пересчитывала их еще с Дмитрием в некрополе -- их было ровно пятьдесят. Одна чаша досталась Сазонову в Бомбее, а куда же делись еще двенадцать предметов? Но на немой вопрос Ирины, Николай сделал успокоительный жест -- мол помолчи, потом объясню. Ей не верилось, что такой человек, как ее Николай мог обмануть ее или сделать что-то во вред ей и она промолчала об этом.
   Мешки приемщики несли лично, не доверяя даже охраняющим их вооруженным матросам. Ирину пригласили следовать за ними в банк, Николай остался на своем корабле. Он молча курил на мостике, смотря как закрываются огромные двери почти пустого дока. Водолазы уже подставили под днище корабля пластмассовые подпорки и мощные насосы с шумом откачивали из дока воду.
   Инкассаторский автомобиль включил проблесковый маячок и понесся по оживленным портовым улицам Порт-Артура. За ним следовали машина с приемной комиссией, куда села и Ирина, и открытый военный джип российского производства с охраной.
   Банк приемщики выбрали далеко не центральный. Это отделение Росцентробанка находилось почти у самого железнодорожного вокзала, откуда клад должен быть отправлен в Москву в специальном инкассаторском вагоне.
   Двенадцатиэтажное здание банка напоминало сверкающий зеркальный тетраэдр. В его глубоких подвалах хранились большие золотые запасы и валюта стран Конгломерата. Сюда же приемщики понесли и бесценный древний клад.
   Многотонные металлокерамические двери хранилища распахнулись. Подвал, расположенный на глубине четырех-пяти метров, далеко простирался под вокзальной площадью. В нем было множество отделений, каждое из которых за своей металлической дверью.
   Служащие банка одновременно, втроем, вставили замысловатые ключи в расположенные далеко друг от друга замочные скважины и с трудом открыли тяжеленую дверь хранилища, выделенного для клада.
   Приемщики занесли в большую комнату свои мешки и составили их в углу. Служитель банка нажал кнопку портативного печатающего устройства и вытащил из него готовую квитанцию на хранение ценностей. Присутствующие расписались в сдаче ценностей. Заставили свою подпись поставить и Ирину.
   Сейчас начинался самый интересный для нее момент -- к работе приступили оценщики. Сейчас эти практически бесценные и для истории, и для человечества артефакты будут оценены, и Ирина получит двадцать пять процентов их стоимости -- поистине астрономическую сумму.
   Принесли электронные весы. Оценщики бесцеремонно ставили не имеющую цены золотую посуду на них, взвешивали, смотрели через экран электронной лупы на не ограненные драгоценные камни и писали, писали, что-то стилами на экранах своих интерактивных записных книжек.
   Их работа, которая по мнению Ирины должна была занять несколько дней, заняла у них не более часа. Все было взвешено, осмотрено, оценено.
   Ирине, тщетно надеявшейся стать мультимилиардершей, протянули бумагу, напечатанную на карманном принтере.
   -Вам по закону Российской Федерации за находку на подконтрольной Конгломерату территории полагается четырнадцать миллионов 238 тысяч рублей. Распишитесь.
   Изумленная, даже ошеломленная, не знающая, что и сказать, Синицина подписала бумагу. За находку бесценных артефактов, отодвигающих историю человечества на тысячелетия вглубь веков ей, предложили сумму, как за находку сбережений купца, найденных где-нибудь под Рязанью...
   -...Здесь какая-то ошибка... Цена этих реликвий...
   Оценщик сурово посмотрел на Ирину черными контактными линзами.
   -Никакой ошибки здесь нет. На ваш счет зачислено двадцать пять процентов от стоимости найденного металла и ориентировочной стоимости не ограненных самоцветов. Историческая и научная ценность клада при выплате денежного вознаграждения по закону роли не играет. А самоцветы все плохой воды -- в основном мы учитывали рыночную стоимость червонного золота, из которого отлита посуда.
   Вот так, за ночь полную страха в гробнице, за чуть ли не кругосветное плавание на маленькой робо-яхте и в тесной каюте военного корабля русское правительство выплатило Ирине стоимость двухэтажного дома под Москвой, не сильно шикарной машины в гараже и маленькой яхты на Черном море. Оставалась надежда на те двенадцать чаш, которые скорее всего надежно спрятаны Николаем, давно понявшим, что надеяться на милости российского правительства просто глупо и смешно.
   Ирина молча приняла из рук оценщика квитанцию на перечисление ей денежных средств и развернувшись зацокала каблучками по звонкой плитке банковского подземелья.

***

   У Николая в зимней базе российского ТОФ была своя небольшая квартирка под Электрическим утесом и старенький седан (модель, вновь пришедшая в моду) тульского производства.
   В этом-то седане у них с Ириной и произошел разговор, касаемый исчезнувших двенадцати чаш. Ирина плакала в плечо жениху, рассказывая, как ее облапошили государственные приемщики.
   -Ну нам хватит, милый. Купим двухэтажный особняк во Владивостоке, хорошую китайскую машину, да еще денег останется на всю нашу жизнь. Ты уволишься с флота?
   Капитан-лейтенант отрицательно покрутил головой.
   -Я чувствую себя человеком только в твоих объятиях и на мостике своего корабля. Я буду служить двум господам, тебе, моя любовь, и тихоокеанскому флоту.
   Ирина с уважением отнеслась к выбору возлюбленного.
   -А где же остатки клада? Все мои подозрения падают на тебя, Николай, только ты мог незаметно для меня ополовинить наш клад... Я не знаю, что и думать...
   Николай весело засмеялся.
   -Я слишком хорошо знаю наше дорогое и любимое государство, чтоб отдать в его руки то, что нам по праву принадлежит. Двенадцать самых красивых чаш из найденных я спрятал у себя на квартире под диван. Поверь -- не с целью провести тебя за нос. Я знаю людей в Китае, настоящих коллекционеров, готовых дать за них настоящую цену...
   Николай легонько укусил Ирину за ушко.
   -У тебя будет свой личный остров в Тихом океане, корабль и самолет, которые доставят тебя в любую точку земного шара, где ты будешь проводить свои любимые раскопки.
   Ирина оттолкнула возлюбленного.
   -- Значит бесценные артефакты лежат сейчас без надзора, безо всякой охраны, где-то под диваном... Немедленно поехали к тебе, я не успокоюсь, пока они снова не окажутся в моих руках.
   Николай пожал плечами и подал команду роботу-водителю ехать на улицу Адмирала Макарова.
   -Уже едем дорогая. Разреши мне переговорить с коллекционерами.
   Ирина утвердительно кивнула головой и увидела, как Николай достает из кармана телефон, больше похожий на кнопочные сотовые конца XX века.
   -- Это флотская связь, - ответил он на немой вопрос в глазах подруги. - Его невозможно прослушать, даже спецслужбы не способны сделать это.
   Дозвонился он быстро и о чем-то долго разговаривал с невидимым собеседником по-китайски. Только под конец разговора он перешел на великий и могучий русский язык.
   -У вашей яхты есть допуск на заход в военный порт. Мы будем ждать вас на берегу, под Электрическим утесом. Не хотелось бы ожидать подвоха с вашей стороны -- на берег к нам вы должны сойти один, ну разве что в сопровождении эксперта. Сколько вашей яхте нужно, чтобы дойти от Шанхая до Порт-Артура?
   Голос в трубке проквакал на плохом русском языке.
   -Буду к десяти часам завтрашнего дня.
   Николай утвердительно кивнул головой, будто его собеседник мог это видеть.
   -Хорошо. Смотрите на берегу седан лимонного цвета -- это моя машина. И помните, предлагаемые вам артефакты -- самое древнее из творений, созданных на земле. Они бесценны, а вам придется оценить их в денежном эквиваленте.
   Моряк выключил телефон и поцеловал Ирину в губы.
   -Ну, вот и все... Завтра мы будем купаться в деньгах.
   Автомобиль остановился перед одной из нескольких жилых башен, в которых получали небольшие квартирки офицеры тихоокеанского флота.
   -Пункт назначения достигнут. - доложил бесстрастный голос робота.
   Лифт поднял Николая и томящуюся от нетерпения Ирину на двадцать восьмой этаж. Здесь, в холостяцкой квартире проживал долгими зимами капитан-лейтенант российского военно-морского флота Николай Сомов.
   В обнимку они вышли на площадку, и Николай приложил свой глаз к специальному устройству на двери. Устройство, просканировав его радужку и с легким щелчком отворило дверь. Ирина ожидала увидеть грязь и неряшество холостяцкой квартиры. Но была приятно удивлена, увидев, что все у Николая дома в порядке. На полу крутился робот-пылесос, способный отмыть грязь и собрать пыль в самых потаенных уголках жилого помещения.
   Глаза Ирины искали диван. Он стоял, сделанный из чистой кожи, перед телевизором.
   Она легла перед ним на живот и залезла рукой под его сиденье. С первой же попытки ее пальцы наткнулись на холодное золото одной из чаш. Ирина подняла сиденье.
   Все двенадцать предметов стояли, как на подбор, в два ряда. Успокоившись, Синицина закрыла крышку дивана и обратилась к Николаю с ультиматумом.
   -Сегодня мы спим на этом диване! - безапелляционно заявила она и Николаю, рассчитывающему провести ночь с девушкой на двуспальной кровати, пришлось согласиться на жесткий и не широкий диван.
   -Как скажешь, любовь моя. Сегодня мы будем охранять наши миллиарды юаней.
   Молодые быстро поужинали и стали раздеваться, чтобы отойти ко сну. Николай пробежал взглядом по красивому телу невесты -- все его возбуждало в ней. И тонкие нежные плечики, и острые грудки и широкие, но легкие бедра, но взгляд сам собой остановился на растущем животике -- он еще раз вспомнил, что взял Ирину, беременную чужим ребенком...
   Всю ночь они любили друг друга и только под утро они, сильно устав, уснули обнимаясь.
   Утро подкралось к ним незаметно. Лучи осеннего солнца, проникнув сквозь стекла, осветили комнату.
   Время поджимало. Коллекционер, ведущий дела с Николаем был очень пунктуальным человеком и если обещал быть подл Электрическим утесом в десять -- ноль ноль, то ему стоило верить.
   Молодые опять разделились. Ирина осталась в квартире, охраняя артефакты, а Николай, достав из потайного сейфа мощный пистолет-пулемет и выехал на своем седане к береговым камням, лежащих на морском побережье под плазменными батареями Электрического Утеса.
   Время было половина десятого. Николай нервно поглядывал на экран своего армейского смартфона -- не опоздал бы Фунь Ли -- подпольный китайский миллиардер, все свое свободное время отдающий на покупку и хранение бесценных редкостей из древностей. Владелец фабрик и заводов, Фунь Ли обладал огромным легальным и в сотни раз большим нелегальным капиталом.
   Николай знал -- Фунь Ли сначала попробует отобрать у них ценности, вот почему он и взял на встречу это компактное и мощное оружие. Кроме того, капитан-лейтенант сильно сомневался -- не устроит ли сверхбогатый китаец перестрелку в практически закрытом Порт-Артуре -- базе ТОФ.
   А Фунь Ли дома не отрывался от трех вещей -- своей коллекции, биржевых котировок и хрупкой жены-кореянки. Вскользь в новостном блоке он увидел короткие отрывки пресс-конференции Дмитрия в Мадриде. Тот демонстрировал в огромном холле черную от времени высохшую руку человека. Он призывал копать в некрополе дальше, уже построив свою лжетеорию о том, что древнейшие бальзамировали и хоронили в гробницах только правые руки умерших воинов и царей.
   Так же он демонстрировал чашу из червонного золота, называя ее древнейшей на земле.
   Таким образом Фунь Ли догадался, что за клад предлагает ему купить Сомов. Стать единственным обладателем древнейшей и драгоценнейшей посуды на земле -- это сразу подняло бы его в глазах своих друзей -- нелегальных коллекционеров.
   Так или иначе, еще находясь в Шанхае он примерно знал, что за артефакты дополнят его коллекцию.
   Его яхта, больше напоминающая размерами легкий крейсер, неслась на подводных крыльях и в десять минут одиннадцатого Николай, разглядывая залив в мощный морской бинокль, заметил ее белый высокий корпус. С яхты тоже заметили машину Николая, сиротливо стоящую на берегу, среди камней. С яхты спустили катер и Сомов увидел, что Фунь Ли плывет к нему на встречу не один, а в окружении своих головорезов.
   Николай снял свой автомат с предохранителя и стал ждать, пока катер не подплывет к берегу. Как и обещал китайский коллекционер, на берег он спустился один.
   Николай протянул было Фунь Ли руку для рукопожатия, но тот не пожал ее. Пройдя мимо моряка прямо к машине.
   -Моя приплыл. Где артефакты?
   Сомов сказал, что не рискнул везти один в старенькой машине драгоценные предметы.
   -Моя не бояться! Вези туда, где спрятал их. Моя людь сидит в катере и ждут.
   -А где же ваш эксперт по древностям? - спросил Николай.
   -Моя мала-мала разбираться в них самому.
   Фунь Ли заканчивал не только археологические курсы, но и институт археологии в Хабаровске. Оттуда же он привез свое скудное знание слов русского языка.
   Всю дорогу до дома Сомова, они с китайцем молчали. Робот ловко совершал обгоны на оживленных улицах Порт-Артура и доставил Николая с важным гостем к месту его проживания за пятнадцать минут.
   Лифт поднимался крайне медленно. Фунь Ли поигрывал висящей на шее цепью и облизывал толстые губы. Он был в предвкушении чудесной покупки -- самых древних предметов из металла, из найденных когда-либо на Земле.
   Наконец лифт остановился на нужном этаже и двери его отворились. Фунь Ли, ожидавший везде какого-то подвоха, вынул из кармана древний. Но все еще смертельно опасный "Глок".
   Николай подставил глаз к запирающему вход в его квартиру устройством и двери квартиры распахнулись.
   -Подстава! - взревел китаец. - Она же хочет убить меня! - возмущению китайца не было предела -- в квартире, где он хотел посмотреть реликвии доисторического прошлого его ждала рыжеволосая девушка. Обеими руками она сжимала рукоятку огромного лазерного револьвера. Ирине везде чуялись воры и грабители, которые, по ее мнению, пойдут на любое зверство, лишь бы отобрать драгоценную посуду.
   Николай отвел в сторону револьвер Ирины.
   -- Это наш покупатель. Человек он серьезный и, надо полагать, заплатит нам за артефакты полную сумму их стоимости.
   Китаец убрал пистолет и для него открыли сиденье дивана.
   Фунь Ли был ошеломлен -- чаши принадлежали какой-то доисторической цивилизации, которая за тысячелетия до появления культуры Древнего Египта изготавливала изысканную золотую посуду и строила куполообразные гробницы, которые потом просто забыли и их замело песком.
   Фунь Ли осматривал каждую чашу, каждый не ограненный самоцвет, украшавший ее, и довольно цокал языком.
   -Да вы нашли Атлантиду Платона, уважаемая. Двенадцать тысяч лет назад все человечество одевалось в шкуры и рубилось каменными топорами -- а здесь налицо признак высокой культуры, обладающей развитыми технологиями. Ваша находка перевернет весь ученый мир, всю древнюю и древнейшую историю Земли придется переписывать...
   -Короче, - перебил его Николай. - Сколько вы нам отвалите за эти бесценные артефакты.
   -Я жду, сколько вы запросите.
   Ирина включилась в разговор.
   -Эти чаши бесценны. Сто миллиардов юаней нас вполне устроят.
   -Десять. Я собираюсь вам заплатить десять миллиардов -- это огромнейшая сумма.
   -Пятьдесят! - сказала Ирина и Фунь Ли ударил с ней по рукам. Для этого китайского олигарха подобная сумма была не решающей.
   Посуду погрузили в мешки и перенесли ее в тульский седан Николая. Всю дорогу до катера Ирина и Фунь Ли держали наготове пистолеты, а Николай свой автомат.
   По дороге заехали в китайский банк, и олигарх сделал перевод денежных средств на счет Ирины. Затем поехали на берег и Фунь Ли перенес мешки в свой катер. Николай отправил свой автомобиль к лучшему ресторану Порт-Артура.

***

   Свадьба была во Владивостоке. Ирина с Николаем не пожалели денег на лучший в городе банкетный зал. Не было видно лишь родственников молодоженов -- у Николая все они жили в Рязани, а Ирина давно не контактировала со своей семьей.
   Со стороны невесты приглашенными оказались ее друзья из Хабаровска и археологи
   - любители, ездившие с ней на раскопки. Николай же пригласил знакомых офицеров ТОФ.
   Торжество продолжалось неделю, затем молодые купили особняк под Владивостоком и въехали туда.
   Как и полагается, через девять месяцев после раскопок в Египте появился на свет маленький женя.
   Ирина души не чаяла и даже подарила новорожденному свой амулет, найденный при раскопках гробницы. Глиняный человечек на золотой цепочке висел теперь на кроватке маленького Евгения.
   Николай делал вид, что тоже без ума от ребенка. Но в душе недолюбливал чужое дитя.
   Ирина писала о своих находках во все российские газеты. Поначалу особняк атаковали журналисты. Но Ирина в отличие от Дмитрия, объехавшего с чашей полмира, отказывалась от любых интервью.
   Николай время от времени покидал семью -- его корвет выполнял множество заданий в Тихом и Индийском океанах, но после плавания неизменно возвращался домой. Ведь Ирина носила теперь под сердцем его ребенка.
   Родилась девочка. Теперь уже Николай не отходил от колыбельки Настасьи, как они назвали девочку.
   Через три года Япония начала агрессию в отношении союзной для России Северной Кореи и корабли ТОФ сражались с японским флотом.
   Николай погиб смертью храбрых, когда у острова Хонсю лазер береговой обороны исполосовал его корвет, тут же пошедший ко дну. Война быстро закончилась, но Николая уже было не вернуть. Даже могилы его не было на земле.
   Ирина осталась одна, с двумя детьми и миллиардами на счету. Женихов было великое множество, но она отказала всем, так как не могла забыть своего погибшего мужа.
   Раскопки Города Мертвых в Египте были в самом разгаре. Американцы со своим проектом "Атлантис" копали гробницы с западной стороны, а археологи Конгломерата начали раскопки с восточной. Находили сводчатые гробницы, в них были мумии, почерневшие от времени, каждая с амулетом на шее, но золотых кладов больше не было, хотя изделия из золота все-таки изредка попадались.
   Ирина, взяв с собой своих детей, которых она оставила с воспитательницей в Шарм-Эль-Шейхе, каждый год ездила на раскопки. Мумии складывались в ангаре антропологического музея.
   Все шло своим чередом, пока маленький Евгений не выдал на своем дне рождения, когда ему исполнилось пять лет, следующую фразу:
   -Я Радагаст, наместник Всеблагого в колонии Кеми. Наконец-то я воспрял от тысячелетнего сна.
   Гости тут же, со смешками и удивлением на лицах, под разными предлогами покинули торжество, а Ирина в недоумении смотрела на своего (своего ли?) сына.
   -Спасибо тебе женщина, что родила и вырастила меня, пока мой ушебти восстанавливал мою память.
   Ирина в страхе выбежала из комнаты и заплакала.
   Сомнений не было -- ребенок, рожденный ею от Дмитрия, был сумасшедшим.

***

   И начались бесконечные поездки Ирины с сыном по светилам мировой психиатрии. Все они с вниманием выслушивали ее и сына, одевали Евгению на голову датчики, клали его на жесткое ложе томографа и... разводили руками -- мозг мальчика был не просто нормальным, но и развитым не по годам, никаких признаков шизофрении, эпилепсии и прочих головных хворей не было и в помине. В Питере маститые профессора часами выслушивали рассказы мальчика об Атлантиде и ее колониях.
   "Бред" был настолько реален и логичен, что петербургские профессора развели руками и вынесли совершенно ненаучный вердикт -- реинкарнация. Пятилетний малыш детским голоском рассказывал взрослые, совершенно недоступные детскому разуму вещи.
   Кто-то из светил науки проболтался прессе о странном мальчике Евгении из Хабаровска, и, вскоре, за Ириной и Евгением стали носится десятки корреспондентов. Ирину это преследование быстро утомило, и она наняла охрану. Кроме того, она вела переговоры о покупке небольшого атолла в Тихом океане, где собиралась жить с детьми в свободное от раскопок время.
   Чтобы бывать иногда в мире людей она закупила большую робо-яхту и самолет с вертикальным взлетом и посадкой. Такой самолет мог приземляться на атолле и доставлять Ирину с детьми в любую точку земного шара за считанные часы.
   А пока процедура покупки атолла находилась в процессе, Ирина не теряла надежду на излечение сынишки, упорно не желавшего отзываться на данное ему при крещении имя и откликающегося на странное имя Радагаст.
   В конце концов Ирина открыла двери Института Паранормальных Явлений. Там, выслушав мальчика, который уже устал пересказывать свою, прожитую ранее жизнь, тоже вынесли свой вердикт -- налицо реинкарнация.
   Заметили там и амулет в виде глиняной фигурки человека, висящий на цепочке на шее мальчика Евгения -- Радагаста и попросили его снять. Тот на отрез отказался, объяснив, что в фигурке запрессован некий магический кристалл, который и дал ему память о прошлой жизни, вернул к жизни личность трагически погибшего двенадцать тысяч лет назад человека.
   Ирина была удивлена простотой решения -- просто снять с мальчика этот амулет и наверняка скоро он снова станет ее сыном Евгением.
   Радагаст отрицательно покрутил головой -- его личность уже насовсем перешла в мозги ребенка и обратного пути нет. Когда Ирина попыталась насильно снять амулет, мальчик закатил истерику. Даже просьбы ученых -- на полчаса дать им фигурку с кристаллом на исследование он отклонил.
   -В Кеми, в гробницах, много ушебти -- как Древних, так и Новых. Поезжайте и исследуйте, а свой я снимать не дам -- это моя вечная жизнь.
   Тогда ученые начали изучать амулет, который Радагаст называл почему-то древнеегипетским словом "ушебти", прямо на нем. Портативный рентген обнаружил находящийся в фигурке ограненный кристалл, хотя по рассказам того же Евгения -- Радагаста атланты огранять кристаллы не могли по причине их большой прочности.
   Кристалл излучал радиоволны во многих диапазонах, на всех основных частотах человеческого мозга. Скорее всего он и принимал сигналы мозга в том же диапазоне. Новейший прибор, улавливающий излучение лептонного поля, тоже показывал сильнейшее излучение. От какого источника кристалл ушебти получал энергию для излучения было неясно, но скорее всего, как предположили ученые, он брал энергию от окружающего эфирного поля (а эфиродинамика в XXIII веке стала одним из обычных разделов в физике).
   Институту явно были нужны несколько подобных кристаллов для продолжения исследований, и Ирина обещала привезти им из Египта несколько амулетов, снятых с мумий. Радагаст объяснил жрецам науки, что подобный кристалл сохраняет в себе всю личность человека, всю его память. Все его убеждения, желания и эмоции.
   Ученые заметили, что у рыжеволосой и светлокожей Ирины смуглый, чернявый сын. Они спросили у нее, как выглядел отец ребенка. Ирина описала достаточно светлокожего шатена - Дмитрия, тогда у нее спросили, были ли у них предки со смуглой кожей, черными как вороново крыло волосами и карими глазами. Ирина ответила, что подобных в ее роду не было, насчет родственников отца ребенка -- Дмитрия ей было неизвестно.
   Сомнения, впавшие в душу ученых были быстро подкреплены анализатором ДНК. Образцы, взятые от Ирины и Евгения, показали -- они даже не родственники. Национальность Евгения эта сложная машина даже не смогла установить.
   Сомнения отпали -- Ирина была суррогатной матерью, но где и как была проведена операция искусственного оплодотворения было неизвестно.
   Сама Ирина грешила на свой полуявь-полусон, который посетил ее в сводчатой гробнице в Египте. Она рассказала сон сотрудникам института и те с интересом выслушали ее.
   Евгений, которого теперь правильнее было называть Радагастом добавил от себя, что процесс такого искусственного оплодотворения женщин от ДНК давно умерших людей давно был известен в Атлантиде и проводило его странное существо, именуемое жрецами Слугой Жизни. А уж кто такой Слуга Жизни не смог бы поведать и верховный жрец Радагаста -- Семинтот.
   Ирина успокоилась -- ее сын не сумасшедший, но он и не ее сын... В Евгении-Радагасте не было и капли ее крови -- он был копией, даже не копией, а именно тем человеком, воспрявшем к жизни после тысячелетнего сна, рядом с чьей высохшей рукой Ирина спала в древнем склепе. Как бы то ни было, материнские чувства не покинули молодую женщину и она, забрав с собой Радагаста, улетела на свой атолл, чтоб побыть наедине с семьей, состоящей из нее и двоих детей.

***

   Удаленность атолла от всех коммуникаций, райский климат, голубая вода лагуны делало этот остров раем на земле.
   В перерывах между полетами на раскопки в Египет, Ирина пристрастилась плавать с легким аквалангом под водой лагуны, среди буйства красок кораллов и тропических рыб, больше напоминающих красивых бабочек. Пока она развлекалась подобным образом, еще растущий, но уже имеющий разум взрослого человека, Радагаст не отходил от голографических экранов компьютеров, стоящих в его комнате в бунгало. Он с жадностью схватывал все то новое, что приобрело человечество за двенадцать тысячелетий.
   Теперь человечество обладало неслыханными возможностями, имело такой уровень жизни, о котором и не мечтали в Атлантиде, так же, как и предки атлантов летали на Луну и другие планеты, но не было самого главного -- не было вечной жизни. Срок активной жизни, в результате использования генетических лекарств, вырос до ста пятидесяти лет, сама жизнь продолжалась не менее двух сотен. Страшные болезни, прерывающие жизнь человека в еще не старом возрасте, такие как инфаркты, рак и инсульты были побеждены, СПИД даже не остался в воспоминаниях человечества, но тем не менее человек рождался, взрослел, старел и умирал. Умирал навечно. С точки зрения атлантов, такая, пусть длинная, но имеющая неотвратимый конец жизнь была бессмысленна.
   Радагаст нашел смысл своей реинкарнации в XXIII веке -- он решил снова подарить человечеству, теперь, с его технологиями и не нуждающимся в призрачном Слуге Жизни, жизнь вечную. Он решил раскрыть секрет ушебти и вновь подарить его людям. Кроме того, надо было вновь научить людей сохранять свои тела нетленными, чтоб извлекать из них молекулу Жизни.
   Радагаст, с виду еще ребенок, изучал все, начиная с нанотехнологий, с помощью которых, как он понял и собирались в древности кристаллы ушебти, до схем сложнейших мегапроцессоров современнейших компьютеров и транспьютеров. Но все равно -- даже подойти близко к принципу работы магического кристалла было не в его силах. Нужно было изучить, разобрать нано роботами, составить схему и снова собрать настоящий, работающий кристалл ушебти, и на его основе научится создавать свои.
   Технологии XXIII века подобный процесс позволяли. Можно было подсказать это инженерам какого-либо института, работающего с нано процессами, но Радагаст решил принести человечеству вечную жизнь сам, дать ее из своих рук.
   Не хватало знаний, не хватало мудрости его друга и верховного жреца Семинтота, не хватало образцов настоящих, Древних ушебти, не хватало оборудования, приобрести которое можно было на деньги его суррогатной матери Ирины.
   Как-то вечером, за поздним ужином Радагаст поделился своими планами с Ириной. Ирина вновь усомнилась в психическом здоровье мальчика со взрослыми глазами, но с другой стороны -- чем черт не шутит, сам то Радагаст можно сказать воскрес после многотысячелетнего сна.
   -Надо лететь в Шарм-Эль-Шейх. Там в ангаре института лежит множество раскопанных гробов с останками твоих современников. Там ты найдешь и образцы, как ты их называешь Древних ушебти, там ты можешь и обнаружить останки своих друзей, чья помощь тебе так необходима. Ты ведь отлично понимаешь ваши древние пиктограммы, а там каждый гроб подписан именем усопшего.
   Радагаст вскочил, по-детски подбежал и обнял суррогатную мать.
   -Спасибо, мама. Но мне понадобится построить или купить лабораторию под Шарм-Эль-Шейхом, где я смогу работать один или в компании с Семинтотом.
   Ирина задумалась.
   -Этот атолл обошелся мне не дешево, в копеечку влетает и самолет с яхтой. На моем счету слишком мало средств, чтобы построить для тебя хорошую лабораторию. Может ты подскажешь, где нам найти еще такой клад, как в твоей гробнице?
   Радагаст развел руками.
   -Я погиб самым первым из них. Погиб в бою с варварами-людоедами, когда все колонисты прятались в осажденной Атле. Видимо Семинтоту удалось сохранить мою руку и ушебти. Благодаря этому я сейчас с вами -- живой и здоровый. Но я скажу, где искать клад -- для этого нужно обнаружить гробницу моей жены Тетис, либо сына Фарао.
   Ирина пожала плечами.
   -Ну что ж... Будем искать. Если найдем клады, большую и современную лабораторию я тебе обещаю. Мне будет приятно, что мой, хоть и не родной, сын даст людям то главное, чего они ждут -- вечную жизнь.

***

   На специально оборудованной бетонной площадке атолла стоял личный реактивный самолет Ирины. Аборигены, работающие на Синициных в качестве слуг, вносили в него вещи - начинался новый сезон раскопок, и семья улетала в Египет.
   Радагаст тащил на себе целую сумку портативных компьютеров, с помощью которых он познавал мир XXIII века.
   Ирина. Превратившаяся из худенькой девушки с острыми грудями в пышногрудую роскошную женщину, делала селфи на фоне своего "Яка" и голубой лазури лагуны. Она была в цветастом бикини, с пышной копной вьющихся рыжих волос.
   Самолет был рассчитан на салон VIP-класса с двадцатью креслами, комнаты, ванные и небольшой кинозал. Сделал его концерн "Як" за относительно небольшую сумму для лайнера подобного класса. Привлекло в нем Ирину то, что он не нуждался в полосе для взлета и посадки. Его турбины, работающие на смеси этанола и авиационного керосина, разворачивались на девяносто градусов и поднимали лайнер вертикально, используя для посадки совсем маленькие площадки.
   В воздухе лайнер легко преодолевал барьер скорости звука и на огромной скорости долетал до нужного пункта. Чтобы перелететь с атолла в Тихом океане до египетского Шарм-Эль-Шейха с полными баками дозаправка ему была не нужна.
   С Ириной, как обычно, летела шумная ватага ее друзей -- археологов-любителей. Люди они были бедные, но тоже надеющиеся на обнаружение несметных сокровищ в бывшей колонии атлантов.
   Старт прошел незаметно. Мощные турбины подняли лайнер на пятисотметровую высоту и развернувшись начали разгонять его до сверхзвуковой скорости.
   Радагаст сидел в своем салоне с компьютером, подключенным к спутниковому интернету, и изучал голографии находок, хранящихся в ангаре и запасниках Антропологического Института в Шарм-Эль-Шейхе. Попадались пиктографические надписи на посуде, саркофагах и простых, полуразрушенных от времени гробах.
   Встречались среди них и имена, некоторые были знакомы Радагасту -- это были имена номархов, офицеров африканской армии Гормахиса и прочие, которые он слышал в своей предыдущей жизни, но имен своих друзей и соратников он так и не нашел -- либо их могилы еще не были раскопаны, либо надписи на их гробах не сохранились.
   Эдвард Плиски, возглавляющий американский проект "Атлантис", совместно с Дмитрием Сазоновым информацию о раскопках не публиковал. Когда история перерождения мальчика Евгения-Радагаста стала достоянием мировой общественности и когда американцы начали догадываться о секретах ушебти, вся информация о раскопках стала засекреченной ЦРУ. Целые отделы военных научных заведений изучали найденные магические кристаллы, но все это были Новые ушебти и атомарные пилы американцев пилили обыкновенные рубины и топазы.
   Был проведен ими и опыт реинкарнации одной из мумий, найденных в гробницах. Если бы Радагаст был с ними, он прочитал бы надпись на простом гробе - "Предательница Милона, милостью царицы Тетис приготовленная к перерождению".
   Всю гробницу уставили различной аппаратурой и на ночь поместили туда нанятую ливийку.
   Слуга жизни пришел -- приборы ночью уловили его появление. Он перенес ДНК Милоны в лоно женщины и исчез. Все регистрирующие приборы засекли его появление, но пленки и голограммы оказались засвеченными. Ученым так и не удалось получить его изображение.
   Девушку, беременную Милоной отправили самолетом в США, на одну из секретных военных баз.
   Также американцы отправили туда, на клонирование мумии и ушебти жрецов, которых определили по длинным волосам и бородам. Жрецы были нужны им, чтобы с их помощью докопаться до тайны ушебти.
   Эдвард Плиски готовился дать своей стране кристаллы, дарующие реинкарнацию и вечную жизнь.
   А Радагаст с Ириной, оставившей малолетнюю Настасью на руках у воспитателей, обивали пороги Шарм-Эль-Шейхского Антропологического института. Им нужен был доступ к мумиям, лежащим в ангаре института. Радагаст искал останки своих соратников по прошлой жизни. Небольшая денежная мзда дала им доступ к ангару и Радагаст начал копаться в гробах, читая надписи на них. В первую очередь ему была нужна мумия Семинтота...
   Она нашлась. Друг и соратник бывшего наместника смотрел на Радагаста пустыми глазницами и скалил зубы высохшим ртом. Нашлись и останки генерала Гормахиса. Его Радагаст определил по доспехам из бериллиевой бронзы -- орихалка и высокому росту. Оба гроба были выкуплены у института и транспортированы в загородный дом в арабском стиле, купленный Ириной. Друзья Радагаста, почерневшие от времени спокойно лежали в гробах и ждали клонирования.
   Радагаст подумал, что гробницы Тетис и Фарао расположены не в Городе Мертвых, а в засыпанной песками Атле и указал Ирине, где много тысячелетий назад стоял его дворец. Археологи начали копать там.
   Сам же Радагаст -- взрослый мужчина в обличье семилетнего ребенка начал заказывать нужную для клонирования аппаратуру, чтоб воскресить своих друзей без помощи Слуги Жизни. На последние деньги Ириной было построено помещение для его опытов и закуплена аппаратура для клонирования.
   Привыкший разъезжать на мамонте, Радагаст закупил так же индийскую слониху и кусок кожи мамонта, хранящийся в музее Якутска.
   В первую очередь нано роботы восстановили молекулу ДНК мамонта, и научный сотрудник внедрил ее в яйцеклетку слонихи. Теперь оставалось только ждать появления на свет волосатого гиганта, которого Радагаст назвал заранее Туруи, как своего мамонта, на котором он разъезжал по Атлантиде двенадцать тысяч лет назад.
   Российское законодательство запрещало использовать женщин для вынашивания клонов человека и Радагасту пришлось заказывать генетически модифицированных коров, способных выносить эмбрионы клона человека и родить полноценное дитя.
   Нано роботы долго не могли восстановить распавшиеся от времени цепочки ДНК Семинтота и Гормахииса, но в конце концов спиральки жизни были полностью отремонтированы и внедрены в яйцеклетки коров. Радагаст все еще побаивался, что коровы родят не людей, а неких Минотавров, но научный сотрудник, работающий с ним, успокоил его -- коровы через положенный срок родят полноценных человеческих детей.
   Пока Радагаст занимался клонированием, Ирина и ее друзья усердно вели раскопки в Атле. Оказалось, что город погиб в огне, видимо во время войны с варварами.
   Так необходимые им клады гробниц царицы Кеми и молодого царевича все не были обнаружены. Ирина уже отчаялась, но Радагаст в их поисках рассчитывал на восстановившуюся память Семинтота, который скорее всего, как верховный жрец, бальзамировал тела его жены и ребенка.
   Раскопки Атлы принесли множество находок, но самого главного -- золотого запаса колонии так и не было обнаружено.

***

   Закончив с большими открытиями, но без рубля в кармане, сезон раскопок Ирина с друзьями и ее крохотная дочь Анастасия улетели на свой атолл и Радагаст остался в лаборатории с двумя помогающими ему научными сотрудниками.
   Слониха Гипси вынашивала в своем чреве мамонтенка, генетически модифицированные коровы были беременны Гормахисом и Семинтотом.
   Теперь Радагаст заказал в Германии специальные ванны для скорейшего выращивания клонов. Лежащий в такой ванне клон рос не по дням, а по часам и через год вылезал из нее вполне взрослым человеком.
   Радагасту некогда было ждать -- эксперименты американцев ставили его в неловкое положение -- он первый должен был дать людям бессмертие, пока американцы не создали и не запатентовали Кристалл Вечной Жизни.
   Первый на свет появился Гормахис, вторым -- Семинтот. Радагаст сам уложил вопящих младенцев-клонов в ванны. Теперь осталось только ждать, когда они вырастут и вспомнят прошлую жизнь.
   Слониха родила. Как и предполагалось, родился лохматый мамонтенок. Гипси немного пугалась своего потомка, но к молоку подпустила. А сам Радагаст, назвавший мамонтенка Туруи, был без ума от счастья -- скоро он снова будет ездить на мамонте, как и в прошлой жизни.
   Американцы, раскапывая древние гробницы, в первую очередь вывозили в Ливию мумии жрецов -- их отличали по длинным волосам и бородам. Оживив их, они хотели подобраться к тем большим знаниям, которое хранили храмы Атлантиды.
   Итак, процесс клонирования успешно проходил с обеих конкурирующих сторон. Американцам попались и настоящие, Древние ушебти, но распилив их атомарной пилой, они, составив схемы каждого отпиленного слоя, так ничего и не поняли. Нужен был жрец, обладающий знаниями о Древних ушебти, но в Египте такого невозможно было встретить. Слуги науки работали по изучению кристаллов около погибшего двенадцать тысяч лет назад Атлантиса.
   Ближе всего к тайнам Кристаллов Вечной Жизни стоял Семинтот, но его тело еще выращивалось в специальной ванне.

***

   Прошло несколько месяцев. Мамонтенок заметно подрос, тела Гормахиса и Семинтота тоже увеличились. Радагаст не отходил от транспьютера, получая все новые и новые знания о мире XXIII века.
   Перед глазами каждого из оживших висел голографический экран, демонстрирующий достижения человечества.
   В столе у Радагаста (неслыханное кощунство), лежала целая горсть кристаллов (только Древних). Их разбирали на атомы нано роботы, попутно создавая схему каждого слоя. Но и Радагаст не смог повторить, даже пользуясь современными технологиями ни одного Кристалла Жизни.
   Обе конкурирующие стороны оказались в тупике. Клонировать мумию было весьма легко, но вот создать новый Кристалл Жизни ни та, ни эта стороны не смогли.

***

   Когда рост тел Гормахиса и Семинтота прекратился, им вытащили дыхательные трубки из носа и Радагаст самолично спустил раствор из ванн.
   Первым обнял своего друга и соратника гигант Гормахис, затем подошел и верховный жрец. Они чувствовали себя крайне неловко перед каким-то мальчишкой со взрослыми глазами.
   Несмотря на детский вид, Радагаст и теперь оставался главным в их компании.
   -Где похоронена Тетис? - спросил он Семинтота. Тот пожал плечами.
   -Она пережила нас. Генерала убили во время очередного нападения людоедов. Он стоял на стене и командовал обороной, когда копье с костяным наконечником пробило ему горло. Спасти его я не смог, ладно хоть, что людоеды ушли в свои пещеры, и я смог набальзамировать его тело для Перерождения и Вечной Жизни.
   Семинтот задумался.
   -А что, Слуга Жизни все еще появляется в гробницах?
   Радагаст ткнул пальцем себя в грудь.
   -- Вот вам живой пример его появления в некрополе -- я появился на свет, только благодаря ему. Вас же, друзья мои, я оживил, используя новейшие знания и технологии человечества. Они уже сейчас сильнее, чем древний Слуга Жизни. Просто посмотрите на себя в зеркало- вы юноши, хоть и родились намного позже меня, а я все еще ребенок по виду. - Радагаст сменил тему. - А как отошел в иной мир ты, мой верный и мудрый жрец?
   Семинтот замялся.
   -Пришла болезнь. Корабли привезли ее вместе с вином из Страны Городов. Вымерло полгорода. Я исполнял функции врача, а также и мортуса. Несмотря на все предосторожности я заболел и умер на третий день болезни.
   Радагаст вопросительно посмотрел на друзей.
   -А где же моя жена, Тетис? - Я не обнаружил ее мумии.
   -Царицу и ее сына Фарао должны были похоронить прямо под дворцом...
   -- Значит мы будем искать то место, где стоял мой дворец. Он был построен из необожженного кирпича и время сыграло с ним злую шутку -- сейчас это просто пласт глины под песком.
   Радагаст позвонил Ирине, и та ответила, что срочно вылетит на раскопки дворца наместника. Сам бывший наместник божился, что легко найдет развалины Атлы и место, где стоял дворец.
   Та удивилась, увидев рядом со своим сынишкой двух почти взрослых людей. Бывший наместник представил матери двух своих реинкарнированных друзей.
   -Теперь мы должны найти могилу жены Радагаста. После его смерти она, при маленьком Фарао, стала регентшей. Клад там навряд ли будет меньше, чем в гробнице самого Радагаста. Видимо она долго правила страной, пока неизвестный народ не сжег Атлу до основания.
   Место, где двенадцать тысячелетий назад Радагаст основал Атлу покрыл песок. Древний город был завален четырехметровым слоем грунта, вперемешку с песком и илом.
   Ирина наняла огромное количество арабов, которые снимали слои песка и ила, обнажая сохранившиеся строения древнейшего города на африканском материке.
   Дворец нашелся быстро. Феллахи откопали его за две недели. Кое-где высились обломки сохранившихся колонн из песчаника, а в целом дворец представлял собой просто кучу глины.
   Где-то здесь, в подвалах дворца, расположенного на четырехметровой глубине, и покоились останки Тетис с наследником.
   Почти месяц ушел на работы по раскопкам дворца, но все-таки археологи, разобрав мозаичный пол наткнулись на куполообразную пустоту.
   Без саркофага, на кирпичном постаменте лежали остатки царицы Тетис. Волосы ее были седы, а тело принадлежало не той молодой девушке, которую любил Радагаст, а восьмидесятилетней старухе.
   -- Значит Тетис прожила дольше всех? - спросил Радагаст у соратников.
   -Мы умерли намного раньше ее и ничего о ней не знаем.
   -Но я не вижу саркофагов ее детей -- Леды и Фарао, неужели они не получили погребения?
   В гробнице стояло еще два постамента -- но они были пусты -- видимо к тому времени, когда Фарао и Леда умерли, искусство бальзамирования было уже потеряно. На одном из постаментов лежал орихалковый панцирь и царский урей, на другом золотая корона царицы. Но даже костей от них за несколько тысяч лет не сохранилось.
   Ломами сломали кладки постаментов -- там было полно украшений и золотой утвари. Теперь уже не было нужды прятать их. Археологи погрузили золото в мешки и, сложив в багажник пикапа, отвезли на самолет Ирины. Она полетела в Китай, решив продать все это там, а Радагаст, Семинтот и Гормахис осторожно извлекли из гробницы останки царицы и повезли в свою лабораторию -- производить реинкарнацию.

***

   Молодое тело Тетис выращивалось в специальной ванной, на ванне, близ с головой, висел ее ушебти...
   В отчаянии повторить бессмертное творение древних жрецов, Радагаст хотел сначала нанять глубоководные аппараты и искать под водами океана разрушенный храмовый комплекс Атлантиды, но Семинтот объяснил ему, что двенадцать тысяч лет под водой большой срок, а все машины, ранее производившие Кристаллы Жизни разрушены морской водой.
   Уже узнавший о полетах на другие планеты, Семинтот все чаще поглядывал в небольшой телескоп на Марс. Откуда, по легенде, прилетели предки атлантов. Большие подземные каверны в его земле могли хранить в себе и запасы Кристаллов Жизни и машины, их производящие. Радагаст подлил масла в огонь фотографиями со спутника Марса, на которых были видны руины храмового комплекса, состоящего из больших и малых пирамид. Район их расположения назывался Кидонией и был совсем неподалеку от почти достроенного американского города на Марсе -- Марс Лайт Сити.
   Город был под куполом и от него можно было добраться до Кидонии на марсоходе.
   Гормахис не доверял межпланетным перелетам, но тоже поддержал друзей в их стремлении слетать в Кидонию.
   Полет на Марс за тайной Вечной Жизни был делом решенным, оставалось только выпросить денег у Ирины на эту экспедицию.
   Самые дешевые планетолеты -- как грузовые, так и пассажирские предоставляли страны Конгломерата. Российский либо китайский корабль, развивающий скорость до семидесяти процентов от световой с антигравитационными подъемниками и фотонным разгонным модулем, мог быть зафрахтован для полета на Марс за пару сотен миллионов рублей. Для уже забывшей счет деньгам Ирины это был сущий пустяк.
   По просьбе Радагаста она обратилась в государственную корпорацию Китая "Красная стрела" и ей за сто пятьдесят миллионов юаней предоставили практически новый планетолет, совершивший не больше десятка рейсов к лунам Юпитера. В переводе с китайского корабль назывался "Черный лотос", был он грузопассажирским, с отсеком для грузов на двадцать пять тонн и удобным салоном на двенадцать посадочных мест. В "Красной стреле" сразу предупредили, что без подогнанных марсианских скафандров капитан ни одного человека на борт не возьмет, так как садились планетолеты на расстоянии от купольного города и добираться до него надо было в открытом всем марсианским ветрам марсоходе.
   Гормахис, смотрящий по головидению армейский канал умилялся, увидев на экране мощное оружие XXIII века. Не страшащийся с копьем выйти против танка, он страшился полета на другую планету. Ирина также лететь не хотела.
   Тетис, которую пришлось раньше времени извлечь из ванной имела вид шестнадцатилетней девочки. Обнявшись с десятилетним Радагастом, она поклялась лететь с ним хоть на край света. Радагаст шутливо заметил, что Красная Планета намного дальше края света и обнял свою жену.
   Семинтот тщательно изучал фотографии марсианского района Кидонии и тоже пришел к выводу, что это древнейший храмовый комплекс с пирамидами и своеобразным сфинксом. Радагаст думал, что неплохо было бы совершить посадку "Черного лотоса" в непосредственной близости от Кидонии. Информация о том, что воскресшие атланты собираются в полет, быстро дошла до конкурирующей стороны -- Эдварда Плиски и Дмитрия Сазонова, в чьих руках была добрая сотня военных планетолетов. Поэтому, чтобы не выдать места назначения решили садиться в районе Марс Лайт Сити и отрубив все средства связи пробираться к марсианским пирамидам на марсоходах.
   Гормахис все больше и больше сближался с еще молодой и красивой Ириной, которая тоже уговаривала его не лететь. Они вдвоем вновь собирались на раскопки в Атлу, тем паче, что Гормахис хорошо знал расположение древнего города.
   Итак, оставалось трое человек, отважившихся лететь к Кидонии -- сам Радагаст, Семинтот и Тетис, жалеющая, что невозможно реинкарнировать ее детей -- Фарао и Леду.
   Скафандры заказали у Росавиакосмоса, и они тоже влетели для Ирины в копеечку.
   Эдвард Плиски, до которого дошла информация о фрахтовании "Черного лотоса", выпросил у своего правительства три космических крейсера. Два из них должны были доставить на Марс ученых и десантников, охраняющих их, а один должен был сбить аннигиляционной пушкой "Лотос", когда тот выйдет из-под радио контроля с Земли.
   Но китайцы тоже были не лыком шиты -- на "Черном Лотосе" стояли три автоматические лазерные турели, способные потягаться в перестрелке с американским кораблем.
   Плиски выбрал для посадки сам район Кидония и ученые тут же должны были начать изучение пирамид.
   Милона, выйдя из ванной восемнадцатилетней девушкой сразу же стала любовницей Сазонова, и он решил взять ее на Марс с собой. На стороне американцев была почти безграничная сила военно-космических сил США, а Радагаст рассчитывал на знания Семинтота о подземных ходах и камерах, расположенных под храмовым комплексом. Расположение их в Атлантисе, Атлане и Атле были совершенно идентичными. Думали, что идентичны с ними и ходы на Марсе.
   Итак, на далекой планете, трем людям пришлось противостоять всей мощи американцев. В Марс Лайт Сити была отправлена депеша -- русским запасы воздуха, воды и пищи не давать, марсоходы предлагать только изношенные до такой степени, чтоб отъехав на них на десяток километров от города экспедиция столкнулась с поломками в пути, короче марсоходы должны были, сломавшись, остаться в пустыне вместе с путешественниками навечно.
   Американские скафандры были из легкого алюминия, подгонялись под рост моментально, а вот Радагасту со спутниками пришлось ждать изрядное время, пока российское предприятие сошьет из мономолекулярной ткани легкие, прочные и безопасные скафандры.
   Как будто предугадав то, что в Марс Лайт Сити они ничего не получат, Радагаст со спутниками погрузили в грузовой отсек двухмесячные запасы воздуха, пищи и воды, купили и новенький пятиместный луноход с лазерной пушкой. Семинтот посчитал, что если машина может катить со скоростью сорок километров в час по лунной пыли и камням, то она отлично проедет и по марсианскому бездорожью.
   Радагаст, с ранних лет участвовавший в археологических раскопках накупил и погрузил кучу приборов, необходимых для поиска пустот в земле и камне, а также предметов, лежащих под слоем марсианского песка.
   Первыми стартовали американцы. Три военных крейсера поднялись с мыса Канаверал в три часа ночи, чтоб их взлет видело поменьше лишних глаз. Без ракетных разгонных блоков американцы пока не обходились, и от земной поверхности их крейсера отрывались мощными ракетами.
   Выйдя на расчетную орбиту, два крейсера начали расчет траектории до красной планеты, а третий, вооруженный аннигиляционным орудием, спрятался в конусе лунной тени, поджидая, пока на своих антигравитационных подъемниках войдет в открытое пространство "Черный Лотос". Марс в этот год был расположен по одну сторону от Солнца с Землей и лететь до него были сущие пустяки.
   Радагаст, Семинтот и Тетис заняли места в планетолете, в кабине засели три китайских пилота, впрочем, отлично владеющие русским языком. Под днищем планетолета висела спасательная шлюпка, способная долететь от Луны до Земли. На случай, если они подвергнуться атаке американцев, Радагаст велел всем облачится в скафандры и быть готовыми к тому, что придется воспользоваться спасательной шлюпкой.
   Капитан-китаец объяснил, что либо они включат экраны, защищающие от американских орудий, и зависнут в пространстве, либо разовьют скорость порядка световой и уйдут от преследования. К тому же, компьютер корабля управлял тремя лазерными орудиями, делающими "Черный Лотос" практически крейсером. Правда три лазерные пушки забирали энергию из фотонного разгонного блока и скорость корабля уменьшалась. При малом расстоянии до цели можно было ударить по преследователям фотонной струей двигателя и от нее не спас бы ни один экран.
   Китайцы предлагали обнаружить стерегущие их корабли, обстрелять их из лазерных пушек и, пока те закрылись экранами, дать тягу на разгонные блоки. Курс к Марсу был рассчитан компьютером еще на Земле.
   Радагаст переживал, что в этой экспедиции с ним нет Гормахиса, но тот не мог оторваться от Ирины, опять полетевшей со своего атолла в Египет. Да и Гормахис, в прошлой жизни бывший генералом экспедиционной армии Атлантиды в Африке жутко боялся межпланетных перелетов.
   Пассажиры влезли в скафандры. Оказалось, что скафандры российского производства очень удобны и легки, включая и шлемы, сделанные из специального пластика.
   Сели в кресла. Нужды сидеть у иллюминаторов не было -- все бока и верх корабля были сделаны из очень прочного, но прозрачного материала. Гравитроны корабля тонко засвистели, и он начал со все более заметным ускорением подниматься. Небо из лазоревого постепенно превращалось в синее, а затем и в фиолетовое, на нем начали загораться звезды. Солнце превратилось в четко очерченный круг, как будто вбитый в черноту небес. Все вокруг стало угольно черным, только звезды и планеты сияли вокруг. Внизу зелено-голубым шариком с полосками облаков сияла только что бывшая близкой Земля. Корабль начал гравитационный маневр вокруг Луны, и тут пилоты заметили спрятавшийся там американский крейсер.
   В космосе царили волчьи законы. Никакой космической полиции, либо вооруженных сил, защищающих корабли от нападения, не было и в помине. Несколько военных кораблей кружились вокруг Земли, охраняя свои многочисленные спутники -- и это все. Черная пустота космоса была ареной для диких битв с применением самого современного оружия.
   С американца тоже заметили китайца и стали прокачивать аннигиляционную пушку. Китайские лазера оказались намного быстрее -- их стоило только развернуть, и они начали посылать серии импульсов во вражеский крейсер. В телескоп было видно, как с искрами отлетала обшивка военного крейсера, на котором не нашли ничего лучшего, как поставить экран. Аннигиляционная пушка, наконец прокачавшись, метнула импульс антиматерии в "Черный Лотос". Капитан резко добавил поток энергии на фотонные усилители и черный, абсолютной черноты пучок пролетел далеко позади корабля.
   Китайские пушки палили беспрерывно, не давая американцу убрать защитный экран и набрать скорость. Между тем "Черный Лотос", неотягощенный экраном набрал сорок процентов от скорости света и исчезал в пустоте космоса. Попасть в него на такой скорости было делом практически невыполнимым. Пушки "Лотоса" прекратили стрельбу и компьютеры корабля пустили всю энергию на разгон. Теперь корабль давал расчетную скорость в семьдесят процентов от световой, двигаясь в направлении Красной Планеты.
   Американский крейсер-перехватчик мог лететь значительно быстрее, и, убрав ненужный уже экран, он с готовой для выстрела пушкой, начал погоню за "Лотосом".
   Хоть корабль и двигался с огромной скоростью, из его салона не было заметно никаких изменений -- так же висели звезды и Солнце, так же сиял Млечный Путь. Лишь Луна и Земля резко уменьшились в размерах и превратились в яркие звезды.
   Крейсер-перехватчик на практически световой скорости шел точно по курсу китайского корабля. В него попробовали пострелять из лазерных турелей, но расстояние было слишком велико. Начинался самый опасный момент перелета - "Черный Лотос" преодолел половину пути и должен был, развернувшись фотонными дюзами вперед, начать торможение, и американский корабль смог приблизиться к китайцу на расстояние прицельного выстрела из аннигиляционной пушки. Это у него получилось. Но Марс был уже близок и даже были заметны его таинственные спутники Фобос и Деймос. За один из них и решили спрятать свой корабль китайцы. Приклеившись к обратной стороне огромной глыбы, называемой естественным спутником Марса, "Черный Лотос" стал, заглушив реакторы.
   Теперь найти его было возможно, лишь применив детектор массы, либо мощный металлоискатель, что и сделали на крейсере.
   Так как разгоняться нужды не было, китайский корабль включил защитное поле. Пассажиры, все не могущие надивиться бесчисленным ярким звездам на небе, теперь видели их словно за пеленой -- это работал защитный контур корабля. Он покрывал коконом весь корабль, оставляя открытыми лишь лазерные пушки и фотонные дюзы.
   Американец, тоже с включенным щитом, медленно проплывал километрах в полутора выше китайского корабля. Грузопассажирский "Лотос" бил по защищенному коконом "Иглу" из всех трех турелей, не давая снять защиту.
   Крейсер выстрелил два раза. Первый раз его аннигиляционная пушка выжгла кратер на поверхности Фобоса, недалеко от прилипшего к спутнику "Лотоса", второй выстрел сжег дюзы китайца -- летать он теперь мог, пользуясь только маневровыми дюзами. Добраться до Земли с такими повреждениями было невозможно, но вполне реально было сесть на поверхности Красной Планеты, например на космодроме Багэрсина -- Конгломератского города, лежащего на экваторе Марса. Там днем ходили без скафандров, используя только дыхательные аппараты- климат Марсианского экватора позволял.
   Но Радагасту с компанией был нужен американский Марс Лайт Сити, лежащий близко от Кидонии с ее полуразвалившимися пирамидами.
   "Игл" не отставал. На черепашьей скорости он проплывал возле "Черного Лотоса" и палил из всех своих лазеров и аннигиляционного орудия.
   Несмотря на экраны корабль содрогался, когда струя антивещества сталкивалась с полем экрана. В месте попадания экран исчезал и восстанавливался только через пару минут.
   Американцы заметили это, и, выстрелив из аннигиляционного орудия, начинали стрелять по дыре в экране из лазеров. "Черный Лотос" получал повреждение за повреждением. Воздух из него давно вышел через пробоины и пилоты, как и пассажиры захлопнули гермошлемы своих скафандров.
   Когда очередной лазерный луч пробил корпус планетолета и разрезал важные платы корабельного транспьютера, поле отключилось, турели бессильно спустились и свет на корабле погас.
   Выход был один -- спасательная шлюпка. Капитан и двое его помощников, что-то лопоча по-китайски открыли на полу отсека шлюз, ведущий к шлюпке, знаками показывая Радагасту и его компании последовать их примеру.
   Радагаст с Семинтотом пропустили вперед Тетис и тоже запрыгнули в шлюпку.
   Спасательный корабль был вовсе не тесный, он был рассчитан на десять человек. Все лежали, пристегнутые к своим ложементам, когда сработали пиропатроны и шлюпка отделилась от корабля. Автономные двигатели вывели ее на баллистическую траекторию, и она начала свой путь к американскому городу.
   Проносясь огненным болидом сквозь разряженную атмосферу Марса, шлюпка вспахала песок километрах в десяти до сверкающего купола Марс Лайт Сити.
   Семинтот и Тетис от перегрузок лежали без сознания, остальные тоже приходили в себя. Баллистическая посадка -- это не мягкая посадка на антигравах -- это полет в неразорвавшемся снаряде.

***

   Первым делом капитан включил на шлюпке радиопередатчик, передающий сигнал "SOS" и сел на неярком марсианском солнышке упершись спиной в борт корабля. Семинтот начал приходить в себя и вспоминать -- как же так он оказался на Марсе. Тетис отстегнул от ложемента сам Радагаст, но по причине нахождения его тела в детском возрасте, не смог сам вынести из спасательного корабля. Вынесли ее и положили на мягкий марсианский песок штурман и второй пилот корабля.
   Радагаст заговорил с капитаном по-русски, тот безразлично отнесся к гибели своего корабля -- ведь он был застрахован на полную стоимость, а на российских и китайских верфях стояли десятки готовых к продаже грузопассажирских кораблей. Из Марс Лайт Сити их депортируют в Багэрсин, откуда каждые несколько дней до Земли летают планетолеты.
   Сложнее обстояло дело у Радагаста с компанией -- вместе с "Черным Лотосом" они потеряли и марсоход и все свое оборудование. Не было даже запасов самого необходимого -- воздуха и воды.
   Закупить все это Радагаст рассчитывал в американском городе. Если их депортируют в Багэрсин -- экспедиция сильно осложнится.
   Между тем, пока Радагаст с друзьями ожидали помощи из Марс Лайт Сити, два американских крейсера сели на поверхность планеты в районе огромных, древних, марсианских пирамид и Дмитрий Сазонов с Эдвардом Плиски начали раскопки. В их распоряжении были шестнадцать профессиональных археологов и около двадцати космических десантников, охраняющих район раскопок от нежелательных гостей из Конгломерата. Два привезенных с собой флайера облетали весь район Кидонии, засекая специальными приборами пустоты в Земле.
   При раскопках первого же холмика обнаружили три совершенно человеческих, но безумно древних черепа. Это говорило о том, что на Красной Планете во в незапамятные времена проживали обычные люди, или, как говорят ученые Homo sapiens. Данный факт переворачивал все научные устои и всю эволюционную теорию Дарвина.
   Археологи были готовы работать тут годами, но начальство экспедиции требовало только одного -- или найти складское помещение, где хранились ушебти, либо машину, которая их производила. Поэтому все шестнадцать ученых были направлены непосредственно к огромным призмам марсианских пирамид.
   У экспедиции было четыре мощных грузовых марсохода с автономными реакторами. Два из них были предоставлены военным, объезжающим границы области пирамид, на третьем ездили Дмитрий с Эдвардом, и лишь один возил археологов от пирамиды к пирамиде.
   Эдвард требовал находок. Любые артефакты, хорошо сохранявшиеся в сухом марсианском климате, но главное -- ушебти. Должны были перевозиться к крейсеру. Стоимость ушебти на Земле зашкаливала все предельные и беспредельные суммы -- ибо они были вечной жизнью. Три реинкарнированных жреца и Милона пытались по памяти составить карту подземных переходов и хранилищ, идентичную с подобной картой Храмового Комплекса в Атлантисе и Атле. Подобная схема могла существенно помочь в поисках. Также жрецы могли опознать машины, в которых по нанотехнологиям древних выращивали Кристаллы Вечной Жизни.

***

   Прилетевший за терпящими бедствие флайер из американского купольного города, подобрал космонавтов и пассажиров. Вместительная машина управлялась одним пилотом, который всю дорогу пел ковбойские песни, прерываясь только на жевание табака (так как курение в странах Европы и Америки было под строжайшим запретом).
   Китайцы, понимающие английский язык, шутливо переговаривались с ним. Семинтот бессмысленно прислушивался к их разговорам, пытаясь понять хоть слово, а Радагаст с Тетис сидели, обнявшись -- странная пара: мальчик и высокая стройная девушка.
   Вид поверхности Марса был настолько унылый и не разнообразный, что быстро наскучивал. Ни одного животного, ни одного растения -- давно умершая планета, оживить которую пытались европейские и американские ученые.
   Конгломерат больше склонялся к колонизации Венеры. В верхних слоях ее атмосферы распылили микроскопические организмы, перерабатывающие углекислый газ, создающий парниковый эффект на планете в свободный углерод, нужный для жизни кислород. Но должны были пройти столетия, прежде чем вся атмосфера Венеры станет кислородной, и она остынет до температуры, пригодной для жизни на ней. А пока Конгломерат тратил миллиарды рублей на заранее обреченные проекты -- такие, как марсианский город Багэрсин. Багэрсин ничего не производил, только богатые туристы посещали его, все расходы города покрывала казна Конгломерата, не желающего отстать от американской, вбухивающей миллиарды долларов в такие футуристические проекты, как Марс Лайт Сити.
   Радагаст и его друзья с комфортом добрались до американского города за двадцать с небольшим минут. Его сверкающий плексатроном купол раскинулся на многие километры. Под ним угадывалось пересечение хайвеев, витые дома сложнейших форм и конструкций. Дорожная сеть не ограничивалась наземными хайвеями, в вышине была протянута еще одна сеть автодорог. По куполу ползали мухоходы -- машины с присосками на концах конечностей, не срывающиеся вниз с гладкого плексатрона купола. Одни из этих машин были чистильщиками, очищавшими день и ночь купол от наседающей марсианской пыли, другие -- ремонтниками, залатывающими крохотные дырочки от микрометеоритов, столь частых на Марсе, где разреженная атмосфера не сжигала их при падении из космоса.
   Сквозь прозрачный купол были видны зеленеющие газоны и парки, насаженные из деревьев и кустарников. Перевоз каждого саженца с Земли тоже обходился в копеечку.
   Итак, Марс Лайт Сити сверкал на пыльной поверхности Марса как огромный бриллиант чистой воды в плохой оправе. Стоило это архисложнейшее и до мелочей продуманное строение примерно, как бюджет среднего европейского государства, а прибыли не приносило пока никакой. В самой Америке был большой процент протестующих против постройки марсианских городов избирателей, но правительство настаивало на своем. Уже были проекты снова дать Марсу атмосферу, поднять температуру на нем и растопить заваленные песками льды.
   Марс должен был стать американским, так решили президент и сенат, оставляющие Конгломерату сгорающую от парникового эффекта Венеру.
   Но увидеть город из-под купола космонавтам так и не удалось. Флайер залетел, через тройной шлюз, в огромный ангар, примыкающий к куполу. Его никто не чистил, видимо он не попадал в программу роботов-чистильщиков и поэтому купол его не просвечивал через скопившийся слой пыли.
   В ангаре стояли рядами флайеры, как американского, так и европейского производства, было и несколько и российских антигравитационных летунов.
   Пилот что-то протявкал в микрофон по-английски и нажатием кнопки распахнул входной люк, любезно указывая на него своим пассажирам. Капитан-китаец перевел, что сейчас подъедут таможенники с заместителем мэра города и судьба космических путешественников решится.
   К борту серебристого флайера подкатил большой черный автомобиль представительского класса и из него вышли три тучных человека с короткими прическами. Сопровождали их охранники в темных костюмах, с короткими пистолет-пулеметами.
   Три толстяка с сомнением посмотрели на маленькую фигурку ребенка в российском оранжевом скафандре, который представился, как главный в экспедиции.
   -С каких это пор Конгломерат начал посылать корабли на Марс под командой детей? - напрямую спросил по-русски один из подошедших.
   -Я реинкарнирован, пояснил Радагаст. - Мои умственные способности и жизненный опыт на уровне взрослого человека. Можете называть меня Радагаст, так звали меня в прошлой инкарнации, можете Евгений Синицын, если вам это удобнее.
   -Юджин Тот -- протянул мясистую длань встречающий. - Я главный советник Марс Лайт Сити по миграции. Я слышал о российских экспериментах с переселением душ давно умерших людей, насколько я понимаю, вы один из них.
   Радагаст развел руками.
   -И не только я. Все мои спутники, кроме китайских космонавтов, реинкарнированы.
   Советник с удивлением посмотрел на девушку и парня, стоявших за Радагастом.
   -Они почти взрослые люди... Значит опыты по переселению душ ведутся в вашей стране давно. Но что привело вас в наш город, если у Конгломерата есть свои базы на Марсе, например Багэрсин?
   -Мы были обстреляны возле Фобоса неопознанным крейсером и вынуждены были совершить посадку на спасательной шлюпке.
   Второй из встречающих вклинился в разговор.
   -Вы могли совершить пару-тройку витков вокруг Марса и выбрать траекторию для посадки под Багэрсином. В этом городе космонавты Конгломерата нежелательные гости.
   Третий встречающий тоже вставил свое слово.
   -Мы даже не спрашиваем о цели вашего визита на Марс. Вы будете немедленно депортированы в свой Багэрсин.
   Багэрсин был слишком далек от так нужной Радагасту Кидонии, но американцы были неприступны -- экспедиции Конгломерата ни литра воздуха, ни капли воды, никакой пищи. В принципе китайских пилотов устраивал и Багэрсин, где они могли получить страховку за корабль и взять посадочные места на планетолет до Земли, но Радагаста и его спутников такая депортация отдаляла от цели экспедиции на тысячи километров.
   Советник Тот закончил беседу категорически.
   -Мы не верим сертификатам эпидемиологической безопасности, выдаваемых Конгломератом, поэтому пока мы вызовем ваш из Багэрсина, вы будете находиться в карантине. Не буду говорить "до свидания". Прощайте! В Марс Лайт Сити вам делать нечего.
   Три посланника развернулись и проследовали к своему электромобилю.
   Радагаста с его командой загнали в помещение, отделанное большими кафельными плитками, и закрыли на замок.
   Китайцы достали пластиковые листы с договором на страхование корабля и начали спорить друг с другом на китайском. Радагаст, Семинтот и Тетис стали обдумывать -- как из Багэрсина им попасть с припасами в Кидонию. У Радагаста была платежная карта с несколькими миллионами рублей на ней и, поэтому, закупить марсоходы и припасы они могли. Проблема была только с транспортировкой в Кидонию. Семинтот предлагал просить помощи у мэра Багэрсина, чтобы доставить припасы и технику в район марсианских пирамид.
   Радагаст засомневался. Не поделённая земля Марса постоянно была ареной стычек между русскими и американцами. Скорее всего, американская экспедиция, работающая в Кидонии, была под военной охраной, поэтому надо было просить армейские флайера и солдат, чтобы не сгинуть под пирамидами.
   В таких мыслях и рассуждениях у реинкарнированных атлантов прошло часа три, за это время реактивный флайер долетел от Багэрсина и сел вблизи Марс Лайт Сити.
   На борту грузопассажирского летательного аппарата путешественников ждал радушный прием. Они заняли лучшие места у иллюминаторов, но к величайшему их неудовольствию панорамы Марса они так и не увидели -- наступила темная марсианская ночь. Фобос и Деймос, крошечные спутники Красной Планеты в ночном освещении практически не участвовали, в отличие от огромной Земной Луны.
   На поверхности Марса не было видно и огонька -- планета все еще была практически необитаема, хотя американцы и грозились создать искусственную атмосферу и поднять температуру до приемлемой для жизни человека.
   После долгих двух с половиной часов перелета внизу показался сияющий как сапфировое колье на груди красавицы город Багэрсин, город, обошедшийся Конгломерату в огромное количество рублей, рупий и юаней и не принесший в отдачу ничего.
   В отличие от огромного бесцветного и бесформенного купола Марс Лайт Сити, купол, а вернее купола Багэрсина были ровной пирамидальной формы, а плексатрон их был лазоревого цвета, чтобы находящиеся в городе было комфортнее, словно под лазурью земных небес.
   Багэрсин состоял из нескольких куполов, соединенных переходами. ПО всем параметрам город Конгломерата превосходил американский. Ночью, с высоты птичьего полета круглосуточно подсвечиваемый город выглядел вообще сказочно.
   Реактивный флайер сел на бетонную площадку перед одним из пирамидальных куполов и сразу попал под лучи прожекторов, осветивших его белый блестящий корпус. Радагаст с удивлением указал Семинтоту на спешащих к флайеру тепло одетых людей в кислородных масках -- здесь, на экваторе была достаточная температура, чтобы не одевать скафандры, но атмосфера еще не содержала в себе столько кислорода, чтобы хватало для дыхания, да и плотность ее была еще маловата, хотя и американские, китайские и русские заводы, работающие на атмосферу, выбрасывали в небо тысячи и десятки тысяч тонн кислорода и углекислого газа.

***

   На достаточно ровной бетонной площадке стояло порядка двадцати флайеров, как гражданских, так и военных. До города ходил по бетонной дороге вместительный электромобиль, перевозящий пассажиров и экипажи в город.
   Перед посадкой в это подобие автобуса команду Радагаста заставили предъявить эпидемиологические сертификаты, и не требуя даже паспортов перевезли под первый купол. Никаких встречающих в этом городе не было -- космические путешественники были предоставлены самим себе.
   Город имел самые футуристические дома и постройки, разработка которых влетела казне в копеечку. По асфальтным дорогам катили обычные электромобили, встретить которые можно было в любом из городов Конгломерата. Полицию заменяли беспилотники с камерами, следящие за порядком на улицах. Если порядок нарушался, откуда-то незаметно появился бронированный полицейский электромобиль и на улицу вываливались из него стражи порядка.
   В Багэрсине пути китайских космонавтов и реинкарнированных атлантов разделились. Китайцы отправились искать страховую контору, а Радагаст со товарищи остановил ярко-желтое такси, на котором, проехав через несколько куполов доехали до градоначальника.
   Градоначальником Багэрсина оказался русский Иван Репнин. Он сразу же принял космических путешественников и начал расспрашивать об цели их прилета на Марс. Радагаст ответил, что они свободные археологи, желающий изучить район Кидонии. Репнин повернул к ним экран компьютера и выбрал стационарный спутник, висящий над Кидонией. Его мощные камеры показали два стоящих на поверхности Марса космических крейсера и разъезжающие вокруг пирамид марсоходы с американскими десантниками.
   -Вас опередили, молодой человек. - Градоначальник опять развернул монитор к себе. - У ваших пирамид уже копошатся янки -- им там рукой подать до ихнего Марс Лайт Сити.
   Радагаст печально опустил голову.
   -Но нужно же что-то делать. В этих пирамидах вечная жизнь для миллионов людей. Семинтот, расскажи о нашей реинкарнации и о древней тайне Кристаллов Вечной Жизни.
   Семинтот прочитал Ивану Репнину целую лекцию об действиях ушебти. Тот изумленно смотрел на сидящих перед ним атлантов.
   -Да в своем ли вы уме, господа? Из-за этих ваших, скорее всего мифических кристаллов, мне придется начинать целую войну, а у нас здесь, на экваторе не хватает скафандров для солдат, чтобы вести военные действия в Кидонии.
   Градоначальник нажал несколько клавиш на своем транспьютере.
   -Смотри-ка и правда реинкарнация возможна.
   Ею занимается какая-то частная лаборатория в Египте, под Шарм-Эль-Шейхом. Ну что ж, покупайте в городе припасы, а я, в свою очередь, дам надежные марсоходы, солдат, транспортный реактивный флайер и четыре боевых. Кто знает, может мы в действительности стоим у порога вечной жизни...
   Радагаст поджал руку Репнину, и компания направилась к своему такси, ждущему их у мэрии.
   На государственных складах они получили большой запас кислорода в баллонах, воду в герметичных канистрах и продукты. Иван Репнин не обманул ожидания Радагаста -- на взлетной площадке стоял большой транспортный флайер с уже загруженными в него марсоходами. На скамьях, идущих вдоль корпуса флайера, сидели до зубов вооруженные российские десантники в скафандрах.
   В виде сопровождения по бокам от транспортника стояло четыре истребителя.
   Теперь полет происходил днем, и в иллюминаторах был виден унылейший пустынный пейзаж Марса.
   Капитан флайера обратился к Радагасту:
   -Мы высадим вас, не долетая километров десяти до Кидонии. Там на грунте стоят два американских крейсера, и я боюсь, что нас попросту собьют зенитным огнем.
   Радагаст с Семинтотом согласились. Остальные километры до пирамид им придется проехать по Марсу на марсоходах.
   Марсоходы были гусеничные, повышенной проходимости. Это была надежная и простая в управлении российская техника.
   В виду гигантских пирамид флайер сел вертикально и марсоходы с археологами и солдатами вышли из него. Капитан помахал им через кокпит рукой и увел свою воздушную эскадру обратно на юг.
   Гусеничные марсоходы были собраны на основе новейшего российского танка "Панцирь" и легко развивали скорость до сотни километров в час. При такой скорости, путь до пирамид занимал считанные десятки минут.
   Семинтот уже нарисовал планы подземных галерей и хранилищ. Путешественники надеялись, что и на Марсе план подземных объектов под пирамидами будет такой же, как и в погибшем Атлантисе.
   Не доезжая пары километров до предполагаемого входа в подземелье, вездеходы попали в ловушку, про которую Семинтот и не догадывался.
   Как только марсоходы выехали на песчаный островок среди каменистой земли, перед их носами, прямо из песка, вылезли зубцы из блестящего металла. Высотой зубцы были около трех метров, и стояли они так близко друг к другу, что проехать между ними на марсоходе не было никакой возможности.
   Что это было -- арена для кровавых игр древности, загон для скота либо что-то другое -- никто не знал этого.
   Радагаст послал двух солдат с автономными дисковыми пилами, чтоб спилить три-четыре зубца, чтоб марсоходы могли ехать дальше, но пилы оказались бессильными перед сверхпрочным металлом зубцов.
   После бурных дебатов -- как же преодолеть эту преграду, было решено идти ко входу в подземелья пешком -- благо, человек, даже в скафандре, спокойно пролазил между зубцами.
   Вереницей солдаты и путешественники преодолели зубчатую преграду. Семинтот держал в руках Г-образные медные проволоки, пытаясь методом биолокации найти вход в подземелье.
   Вереница долго шла, пока, наконец, проволоки не закрутились в руках бывшего верховного жреца Кеми.
   -Копайте здесь. - Семинтот устало сел на камень и стал наблюдать, как солдаты маленькими саперными лопатками копали яму в слежавшемся песке. Радагаст осмотрел окрестности в бинокль и увидел две иссиня-черные спины американских крейсеров.
   -Копайте скорее! - дал он распоряжение солдатам.
   Биолокация Семинтота не подвела -- под слоем слежавшегося песка обнажилась скала с металлической дверью -- вход в подземелье был найден!

***

   За дверью была шлюзовая камера. После того, как все вошли в нее и захлопнули внешнюю дверь, невидимые насосы начали закачивать в шлюз воздух.
   Радагаст поднял забрало скафандра -- дышать было можно, но воздух был спертым, не живым -- он пробыл в подземельях много тысяч лет.
   Впереди пошел Семинтот, он давно подметил, что расположение подземных ходов в Кидонии точно такое же как в Атлантиде.
   -Нам налево. Ушебти хранятся под пирамидой Жизни.
   Идти пришлось долго, но, наконец, подземелье, освещаемое неярким светом, закончилось и уперлось в дверь. Семинтот прислушался -- за дверью слышались шаги, какой-то хруст и звуки забиваемых гвоздей, как будто заколачивают ящики. Вероятно, они были наполнены Кристаллами Вечной Жизни.
   Радагаст потихоньку приоткрыл дверь -- там люди в алюминиевых скафандрах таскали из бокового помещения заколоченные ящики. Вероятно, они были наполнены Кристаллами Вечной Жизни. Американцы оказались первыми...
   Радагаст одел плащ -- невидимку и пошагал вслед за носильщиками. Они поднимались по коридору, ведущему направо, к поверхности.
   -Американцы нас опередили -- склад ушебти в их руках.
   -Пойдем дальше, - решительно ответил Семинтот. - Нам не нужны сами Кристаллы, нам нужны машины, которые их изготавливают.
   Пройдя под пирамидой еще шагов сто, археологи наткнулись на дверь, исписанную пиктограммами. Семинтот прочитал вслух:
   -Не тревожь мой покой, быть ты паломник или жрец. Дай отдохнуть мне от жизни. Оживи меня только в том случае, когда человечество потеряет вечную жизнь и я дам ее снова.
   Радагаст погладил орихалк двери.
   -Здесь, видимо, покоится жрец-ученый, изобретший ушебти. Кажется, мы пришли по адресу.
   Он резко дернул дверь на себя и их глазам представилась следующая картина: у стены стояли три жреца-отступника, прислуживавшие американцам, на постаменте стоял гроб с мумией, высохшей до такой степени, что она больше напоминала коричневый скелет. Рядом лежала практически обнаженная Милона, а над ней склонилось существо, похожее на светящегося ангела.
   Семинтот не целясь выстрелил несколько раз по жрецам, и они попадали. Ангелоподобное существо распрямилось и с удивлением воззрилось на вошедших. Затем оно певучим голосом обратилось к ним.
   -Я Слуга Жизни. За сотни тысяч лет моей работы, я не видел такого кощунства -- убить жрецов в гробнице.
   Радагаст ответил Слуге Жизни.
   -Я запрещаю вам производить реинкарнацию этого жреца через чрево этой блудницы.
   -Запрещаете? - ангел протянул руку к Радагаст, и того словно связали по рукам и ногам.
   -Я не подчиняюсь никому из вас. Если женщина хочет выносить в себе и воспитать человека из прошлого, я делаю искусственное зачатие. Я не человек, я робот, и я просто выполняю свою работу.
   Тетис, выхватила лазерный пистолет и подбежала к лежащей на камне Милоне. Она навела свое мощное оружие прямо на ее ушебти, висящее между двух полушарий груди.
   -Умри навсегда, Милона. Не появляйся больше на этой грешной земле! - и нажала спуск.
   В гробнице запахло паленым мясом. Милона, так и не проснувшись, умерла, ее ушебти расплавился. Теперь даже Слуга Жизни и все жрецы Атлантиды не смогли бы возродить ее к жизни.
   Слуга Жизни был в шоке -- он, созданный гением марсианских жрецов для жизни, увидел за пять минут столько смертей...
   -Кто ты, Слуга Жизни? - спросил Семинтот у ангелоподобного существа.
   -Я машина, вечно живущая машина, способная к телепортации. Меня создали для того, чтобы я делал искусственное зачатие. Я служу делу реинкарнации давно умерших людей.
   -Так делай свое дело! - два солдата стащили с постамента тело Милоны, и радом с мумией великого жреца-ученого возлегла Тетис. Слуга жизни склонился над ней, делая какие-то странные пассы руками, затем он снял кристалл с высохшей шеи мумии и повесил его на шею жены Радагаста.
   -Через девять месяцев она родит копию этого великого ученого, а еще через пять лет он станет самим собой и снова создаст машину, производящую Кристаллы.
   Слуга Жизни отступил от лежащих вместе мумии и девушки и растворился в воздухе.
   Радагаст помог Тетис встать с постамента.
   -Теперь ты носишь в своем чреве человека, который снова даст людям вечную жизнь! А американцы пускай забирают запасы готовых кристаллов. Вероятно, они обогатятся, продавая вечную жизнь миллионерам своей страны, но вечную жизнь человечеству даст человек, который появится через девять месяцев.

***

   Прошли годы. Акваль Семистрон, а так звали великого жреца древности по-новому разработал машины, собирающие ушебти и человечество получило бессмертие.
   Больше не стало на Земле детского смеха, люди начали реинкарнироваться с помощью клонирования и ношения ушебти. Планета постарела, эволюция человека была завершена.
   Гормахис женился на Ирине, и они проживали на своем атолле, Семинтот стал помощником Акваля в его технических разработках, а Радагаст с Тетис катались возле Шарм-Эль-Шейха на единственном в мире мамонте.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"