Лунная дорожка убегала от борта каравеллы к далекому горизонту, над которым ярко сверкала Луна. Огромная, голубовато-серебристая, завораживающая.
- Капитан, шли бы вы уже спать, - проворчал, разрушая очарование весенней ночи, боцман Брандор - кряжистый пожилой мужчина с пиратской внешностью: черной повязкой на левом глазу, деревянной ногой и вечно сидящим на плече облезлым худым котом непонятной серо-бурой масти.
Был боцман чужестранцем, родом из города Невермора - столицы королевства Трагор, и при всей своей устрашающей внешности трепетно и нежно любил океан.
Именно потому он с охотой завербовался к купцу Ратибору, тогда как других дураков, готовых плыть по Теплому потоку в неведомые восточные моря, было отыскать ох как трудно.
- Брандор, я не знал, что ты такой лежебока! - расхохотался Ратибор.
Капитан обнял боцмана за широкие плечи, отчего кот Евстигней вздыбил шерсть на загривке и утробно провыл бойцовую песню.
- Цыц, меховая шапка! - приструнил своего питомца одноглазый боцман. - Я не соня, я морской волк, капкан мне на пятку! Не нравится мне такая идиллия. Всегда за ней беда приходит. Шторм или змей морской, риф ему в пасть. Так что самое то выспаться, пока есть возможность.
- Да что может случиться?! - возразил бывший купец. - Дрёма обещает хорошую погоду в ближайшие пару дней. А ему, с его склянками-флюгерами, можно верить, сам знаешь. А змеи морские... Пока сам не увижу и не пощупаю, не поверю, бу-га-га! Не мешай мне наслаждаться волшебной ночью!
- Ну как знаете, как знаете... - пробурчал недовольным голосом Брандор.
- Слышишь? - чуть удивленно спросил Ратибор. - Или это только в моей башке?
- Поёт, - кивнул одноногий моряк. - Точно, поёт. Опять заладила! Я же говорю - быть беде. Вот заманит эта сирена в морскую пучину!
- А у нас их называют русалками, - мечтательно сказал Ратибор. - Тоже говорят, что чаруют моряков и те пропадают навеки. От любви.
- Ага, от любви! Как вцепится острыми зубами, будет тебе и любовь, и прочие удовольствия, клык тебе в горло! А вы, я смотрю, уже поймались! Знаете, как в одной нашей легенде от сирен спасались? Привязали капитана к мачте, чтобы не сиганул в море, а матросы уши позатыкали пальцами.
- Представляю картинку! - опять рассмеялся Ратибор. - Стоит, бедный, у мачты, а кругом матросы ходят, пытаются локтями и ногами снасти подтягивать!
- Вечно вы все в шутку превращаете! - возмутился боцман. - Вот дождетесь, кинжал вам в печень, подговорю я команду, да и поступим с вами так, как в легенде говорится.
- А я Дрёмку на помощь позову, живо всех за борт выкинет.
- Он могёт, - с уважением подтвердил Брандор.
Боцману очень нравился неимоверно сильный и бородатый, но все еще юный и наивный дворф.
А песня сирены звучала все громче. И вдруг из самой середины лунной дорожки взвился в небо тонкий силуэт, сделал два кувырка, бесшумно и без брызг нырнул обратно в воду. Песня замолкла, но через пару минут опять зазвучала, уже совсем рядом с бортом.
Ратибор перевесился через леер, вглядываясь в темноту. Боцман подскочил к капитану и крепко ухватил его за ремень штанов. Кошак выгнул спину дугой и завыл.
Голос сирены оборвался и вдруг зазвучал в другой тональности, почти такой, как у Евстигнея, только мягче и мелодичнее.
Кот замолчал, прислушался. Хвост его поднялся трубой, и котейка осторожно так подхватил песню, запел дуэтом с сиреной.
От воды раздался мелодичный смех - как колокольчики зазвенели.
- Вот нежить, крючок ей в плавник! - ругнулся боцман. - И Евстигнея моего околдовала, кость ей в попу!
Плеснуло, и из пологой неспешной волны высунулась по пояс тонкая девичья фигурка.
Затрепетала, затанцевала, сильно работая рыбьим хвостом.
Огромные таинственные глаза смотрели вверх. Русалка встретилась взглядом с Ратибором и замерла, приоткрыв маленький ротик. А капитан почувствовал, как гулко забилось его сердце.
- Заворожила, - констатировал боцман. - Может вас веслом огреть? А то и правда, пропадете от любви!
И Ратибор пропал.
На воду спустили ялик, и теперь он на привязи следовал за судном.
В ялике сидел Ратибор. А рядом с ним, придерживаясь изящной ручкой за борт, плыла русалка Ариэри. Ее мощный зеленый хвост лениво ходил из стороны в сторону. И этого было достаточно, чтобы держаться рядом с лодкой любимого.
Иногда русалка поднимала вторую руку и нежно гладила Ратибора по лицу. А бравый капитан млел и плющился от удовольствия.
А еще они разговаривали. Обо всем на свете и ни о чем.
Да, разговаривали на чистом руситском языке. Нет, представители морского народа общались между собой на собственном наречии, и ведать не ведали других диалектов.
Но предусмотрительный Дремудад настоял, чтобы в экспедицию взяли Учителя.
- Мало ли кого мы встретим во время путешествия, - объяснил дворф. - А тут - раз, и он уже по-нашему разговаривает.
Правда, найти Учителя, который согласился бы плыть неведомо куда, оказалось трудно. Пришлось заплатить гонцу, чтобы он оббежал всех представителей этой профессии в Старгородском княжестве. И все они гонца посылали... При этом упоминая тот самый сакральный корень.
Но один, молодой и амбициозный, все-таки польстился на высокую зарплату а, главное, возможность пополнить свою коллекцию еще одним языком. Кстати, именно его молодость этому поспособствовала.
Учителя ведь тоже люди, и больше трех иностранных языков выучить не способны. А Святомир только-только получил посвящение и разговаривал только на трагорском. Так что у него был запас еще в целых два языка!
Вот один - подводный, он и освоил. И теперь гордился, что единственный на всем континенте его знает.
Ну, не считая многих тысяч обитателей морских глубин, которые болтали на нем с рождения.
- Ты бы хоть расспросил ее об окрестных водах, - упрекнул друга Дремудад, когда капитан Ратибор перебрался на судно, чтобы поесть и отдохнуть.
- А я расспрашивал, - с идиотской улыбкой влюбленного по уши человека ответил купец.
- И, что?! - подался вперед дворф.
- Ну, они тут живут, - изрек очень необычную истину человек.
- Это и так ясно, - вздохнул Дрёма. - Нет, ты скажи, все, когда влюбляются, такими тормозами становятся.
- Не знаю... - протянул Ратибор и опять улыбнулся. Но сделал над собой усилие и сообщил более важную информацию: - На юго-востоке от нас в сотне верст начинается большой архипелаг.
- Да ты что?! - Дрёма аж подпрыгнул. - Ну, рассказывай-рассказывай!
- А что тут говорить? - улыбка капитана стала больше походить на его обычную залихватскую ухмылку. - Вот приплывем туда и сами все увидим! Бу-га-га!
Но спокойно доплыть до Рассветных островов им не удалось.
Вечером Ариэри вернулась с рыбной ловли. Но не стала дожидаться, пока опять спустят лодку, заплясала на хвосте, высунувшись по пояс из воды, прокричала:
- Берегитесь! На вас наши напасть собрались! Я не могу остаться, прости меня мой любимый. Иначе меня убьют. Но я буду поблизости. Постарайтесь отбиться! И не щадите этих пиратов!
Подпрыгнула вверх, сделала изящное сально и скрылась в волнах.
- Тревога! - завопил боцман Брандор. - Все к оружию!
Пираты напали сразу же после заката.
В сумерках, когда мир на короткое время становится эфемерным, и можно прятаться в тенях.
Впередсмотрящий на марсе напрасно вглядывался в сумрак, пытаясь высмотреть вражеский корабль.
Честно говоря, его загнали на верхушку мачты просто так, для перестраховки. Все понимали, что морскому народу без надобности использовать какие-то там посудины. Они сами себе лодки. Причем, подводные. Наверняка следует опасаться, что пираты прямо из-под воды поледут на низкий борт глубоко сидящей в воде каравеллы.
Все гадали только, как мужики-русалки - или русалы? - будут по палубе ходить, если у них ниже пояса рыбьи хвосты?
Оказалось - легко!
Потому что мужчины морского народа тоже были наполовину людьми, наполовину рыбами. На нижнюю половину людьми.
Когда по обоим бортам, присасываясь к доскам обшивки присосками на гибких длинных руках, полезли эти чудики, матросы не знали: вопить от страха или кататься от смеха.
А вы представьте себе такое чучело! Сверху до пояса почти что рыба, похожая не то на тунца, не то на дельфина. Из задней нижней части туловища растут не то руки, не то щупальца, а еще ниже почти обычные человеческие ноги, только ступни широченные и с перепонками.
Лупоглазые пираты тем временем перелезали через леера и кидались в бой.
Каравелла "Утренняя звезда" была совсем небольшим двухмачтовым парусником, длиной саженей в пятнадцать и водоизмещением в пять тысяч пудов. Но и экипажу на ней было от силы двадцать человек. Как тут весь периметр защитишь?
Но матросы старались!
Абордажные сабли звенели о массивные бронзовые тесаки, которыми орудовали нападавшие, скрежетали по толстой чешуе, противно чмокали, вонзаясь в рыбьи тела.
То один, то другой пират срывались вниз и с громким плеском падали в волны. Вода вокруг судна порозовела от крови.
Но и морякам доставалось.
Вот рыболюд подкатился под ноги коку, размахивающему здоровенным кухонным ножом.
Толстый повар споткнулся, опрокинулся навзничь.
А на него сразу же кинулся еще один карась-переросток, кровожадно скаля усеянную мелкими острыми зубами пасть.
И остались бы моряки без вкусной еды, если бы не Дремудад.
Юноша с утробным боевым кличем бросился наперерез. Взмахнул своим фамильным топором, и на палубу упали две половинки рыбы.
Рядом орудовал огромным двуручным мечом-кладенцом Ратибор. Деревянные доски настила вокруг него усеяли заготовки для суши.
Но страшнее всех в бою был боцман Брандор. Одноногий пират с невероятным проворством и мастерством орудовал короткой абордажной саблей. А кот Евстигней прыгал от одной рыбьей морды к другой, отвешивая затрещины всеми четырьмя когтистыми лапами.
Дрёма же внезапно впал в какое-то странное состояние. Мысли его были холодными и четкими, но в душе горело пламя, заставляя его, рыча и ругаясь словами, которые приличный дворф и знать не должен, без устали махать топором.
Рыболюди явно не ожидали такого отпора.
Почти повсеместно они отступали обратно к борту. Но небольшая сплоченная группка особо отважных пиратов прорвалась к надстройке, и, тяжело ранив матроса, скрылась в трюме.
Дремудад, озадаченный таким поведением, бросился следом.
В трюме было темно, как в могиле.
Но дворфы не зря много веков жили в подземельях. Глаза у них огромные, а зрачки расширяются быстро. Так что Дрёма очень быстро восстановил зрение и увидел, как подлые твари вместо того, чтобы драться в честном бою, крушат все встречающиеся у них на пути бочонки.
Пол под ногами залила пресная вода. Ценнейшая жидкость в открытом океане!
- Ах вы, гнилые кедровые шишки! Козлы водоплавающие! - грубо выругался дворф и кинулся спасать живительную влагу и мочить врагов.
Ему на подмогу устремились еще трое матросов.
Правда, толку от них было мало, Дрёме то и дело приходилось уворачиваться от клинков слепошарых товарищей.
Бой кончился внезапно.
Просто, вдруг оказалось, что рубить больше некого.
Юноша, тяжело дыша, оперся на топор, стер с лица и бороды рыбью кровь.
Люди и один молодой дворф отстояли свой корабль. Потери были на удивление небольшими - всего трое моряков. И еще несколько человек требовали перевязки и лечения. Будет работа лекарю Елисею, которого умный дворфенок тоже настоял взять в экспедицию.
А вот запасы воды были наполовину уничтожены. Теперь ее не хватит на обратную дорогу, даже если повернуть прямо сейчас. Ведь придется плыть против течения, да еще и ветер будет встречный. Это сюда корабль плыл пять дней, а обратно и за месяц не доберется.
- Придется идти к островам, кочерыжку мне в зубы, - обеспокоенно пропыхтел боцман Брандор.
- Именно этого они от нас и ждут, - вздохнул Дремудад.
- Чего раньше времени переживать! - жизнерадостно заметил Ратибор. - Вот вернется Ариэри, я ее расспрошу. Лишь бы только с ней все было хорошо.