Энмит А. : другие произведения.

На задворках Галактики

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Агент Галактической службы безопасности отправляется со спецзаданием. Правда, это не суперагент, спасающий миры, а молодой неопытный сотрудник и ему поручили несложное задание на очень отсталой, не представляющей никакого интереса планете. Вмешиваться в происходящее на ней не разрешено. Никто ведь и подумать не мог, как все обернется.

На задворках Галактики

Пролог

  
   Пронзительный протяжный звук вырвал меня из сладкой полудремы, когда я как раз собирался прикорнуть в кресле часок-другой после обеда. Со сна я даже не сообразил, что происходит, и подскочил в кресле как ужаленный. Тонкий дребезжащий звон продолжал заполнять собой комнату. Остатков сна как не бывало. Я резко вдавил внутрь кнопку наручного браслета, чтобы дать понять, что сигнал принят. Трезвон прекратился. Я бросился в гардеробную и, подхватив на бегу свой фазер, стрелой пронесся через весь дом, так что двери едва успевали открываться передо мной. Выскочил наружу, метнулся на стоянку и впрыгнул в свой флаер. Только когда я заложил в флаер курс и удобно откинулся на мягком сиденье, у меня появилось время расслабиться и обдумать то, что произошло. А действительно, что же происходит? Конечно, агент Галактической Службы Безопасности должен, получив вызов, немедленно прибывать в Управление в любое время дня и ночи. Но ведь у меня же в разгаре отпуск, а в Управлении и так полно сотрудников. Может быть, возникла какая-то экстраординарная ситуация и всех созывают? Я выглянул в окно. Вокруг спешили куда-то или лениво планировали другие флаеры, внизу деловито сновали по оживленным улицам и прогуливались по паркам люди. Все как обычно. Нашествия инопланетян или стихийного бедствия явно не наблюдалось. Зачем же им тогда вызывать меня из отпуска? Тем временем флаер мягко приземлился у здания Главного Управления. В здании царила обычная деловая суета, никто не обращал друг на друга внимания, общего сбора не было. "Интересно, почему же им понадобился именно Джеймс Гарвей?" - подумал я, подавляя растущее раздражение. Вот и кабинет моего непосредственного начальника, Крамера. Я привычно положил свою ладонь на опознаватель, и дверь скользнула в сторону.
   - А, это вы, Гарвей, ну, входите, входите, - раздался протяжный бас Крамера. Я постарался придать лицу безразличное выражение и шагнул внутрь. Когда я вошел в комнату, Крамер, как обычно, восседал за своим массивным столом, а напротив него, примостившись на краешке кресла, сидел какой-то маленький невзрачный человечек.
   - А это наш молодой сотрудник Джеймс Гарвей, - представил меня Крамер своему посетителю. Тот вдруг сорвался со своего места и бросился ко мне.
   - Да, да! Вот этот! - завопил он. - Никаких сомнений! И лицо, и фигура! Нашли-таки!
   Я старался сохранить невозмутимый вид.
   - Это он, он! - продолжал кричать человечек, возбужденно прыгая вокруг меня и размахивая своими короткими ручками. - Точь-в-точь! Вылитый! Несомненно, это он!
   Крамер лениво наблюдал за нами.
   - Не знаю, что хочет сказать этот господин, но мы с ним незнакомы и прежде не встречались, - заявил я.
   - А-а..., - Крамер отмахнулся, - успокойтесь, господин Бэрк, и садитесь. И вы, Гарвей, присаживайтесь.
   - Что вы знает о планете Деметра, Джеймс? - продолжал он, когда я последовал его приглашению.
   - Ничего. Я там никогда не был и даже не слыхал о ней.
   - Ну, это неудивительно. Немногие люди побывали на Деметре, и очень мало кто слышал про нее, - отозвался Крамер. - Деметра - это маленькая, забытая богом, ничт..., хм, малоизвестная планетка на краю Галактики. Ее жители гордятся тем, что Деметра была одной из первых планет, заселенных выходцами с легендарной Земли.
   - Да, это так, - горделиво расправил плечи невзрачный человечек.
   - Во времена Великого Распада связь с этой планетой, как и со многими другими, была потеряна, - пряча улыбку, продолжал Крамер, - но благодаря благоприятному климату колонисты сумели выжить и даже... даже... не очень деградировали. Во всяком случае, по сравнению с иными планетами, где поселенцы, оставшись без помощи извне, скатились чуть ли не до первобытной дикости. Когда Деметру вновь открыли, там была даже кое-какая примитивная промышленность. Конечно, ужасно отсталая. Да и социальный строй был довольно отсталым. А впрочем, как на чей вкус. Планетой тогда правил какой-то то ли Король, то ли Властитель, ну, в общем, какой-то монарх.
   - Повелитель, - быстро вставил человечек.
   - Да, из династии Вим..., Гим..., ну, в общем, неважно. Мы, было, стали оказывать этой планете помощь, помогали развивать промышленность. И все бы хорошо, да тут у них произошла какая-то революция, которую возглавил молодой офицер по имени..., по имени...
   - Родольф Делоиз, - подсказал человечек.
   - Да, ну, в общем, неважно. И все бы хорошо, но этот Делоиз воспользовался плодами победы в своих личных, корыстных интересах, чтобы прийти к власти. И вскоре Деметра по своей инициативе оборвала все связи с остальным человечеством, а на планете, как утверждает наш гость, был установлен режим военной диктатуры.
   - Режим кровавой диктатуры! Режим тирании!! Бесчеловечный режим!!! Деспот...
   - Да, я понял, господин Бэрк. Так вот, несколько десятков лет тому назад Деметра немного открылась. Они наладили кое-какие экономические связи. Ну, например, закупили электронную начинку, чтобы следить за околопланетным пространством. У них есть замечательные места, и они развивают туристический бизнес. Но основная часть планеты по-прежнему закрыта. Ни туда никто, ни оттуда никого и что там творится - неизвестно.
   - Несчастный народ стонет под игом...
   - Да, я понял. Так вот, я уже говорил, что лет полтораста назад к власти на планете пришел некий Делоиз, так он еще жив и правит и, кажется, и не думает умирать, к огорчению своих подданных.
   - Геронтология, наверное, единственная на планете наука, которой уделяют какое-то внимание! - воскликнул человечек. - Промышленность разваливается, военщина бесчинствует, народ голодает, а Институт Геронтологии...
   - Да, несколько видных геронтологов переехали в свое время на Деметру, видно, для них там созданы неплохие условия, - подтвердил Крамер. - В общем, неважно, насколько одряхлел этот монарх, главное, что он цепко держит власть в своих руках. Так вот, как утверждает наш гость с Деметры, бесчинства военных и жестокий режим вызвали такое возмущение народа, что возникло повстанческое движение. Повстанцы даже захватили бо/льшую часть планеты, но важные промышленные и административные центры, густонаселенные районы все же под контролем армии. И, как утверждает наш гость, жестокость власти вызывает недовольство практически у всех слоев населения.
   - Весь народ...
   - Да, я понял, господин Бэрк. Так вот, повстанцы просят помощи у прогрессивного человечества, они призывают вмешаться в происходящее на Деметре.
   - И господин Бэрк, по-видимому, является их посланцем? - спросил я.
   - Да, ну, да.
   Я украдкой взглянул на кругленького, начинающего лысеть повстанца.
   - Кстати, - заметив мой взгляд, сказал Крамер, - господин Бэрк считается видным деятелем в Движении Освобождения, обладающим, хм, даром убеждения, поэтому его и отправили к нам с такой важной миссией.
   "Или хотели от него избавиться", - подумал я.
   - Конечно, если на Деметре творятся такие безобразия, мы не можем оставаться в стороне, - продолжал Крамер, - но вы ведь сами понимаете, какое тонкое это дело - вмешательство во внутренние дела планеты. Надо во всем разобраться, надо тщательно все взвесить, внимательно проанализировать...
   - Да, да, конечно.
   - Так вот, поэтому нам и нужна точная объективная информация о происходящем на Деметре от нашего человека.
   - Но позвольте поинтересоваться, - заметил я, - если общество на Деметре так закрыто, что никто не может проникнуть ни туда, ни оттуда, то как же наш гость очутился у нас? И как наш человек попадет в запретный район?
   - Ну, господин Бэрк прибыл к нам с помощью контрабандистов. Они, было, решили продавать оружие повстанцам, подзаработать. Но потом, похоже, сообразили, что у правительства средств будет побольше и продают теперь оружие ему. Ну, а что касается нашего человека, то вся операция была тщательно разработана еще на Деметре. С этим, Джеймс, у вас не возникнет проблем. Вы должны проникнуть в закрытую зону планеты и дать нам подробный, обстоятельный отчет о том, что там происходит. Задание ясно?
   - Задание ясно, - холодно сказал я. - Но вы забыли, что у меня сейчас отпуск. И я не вижу никаких причин, почему именно я...
   - Постойте, не горячитесь, Джеймс, - оборвал меня начальник, - никуда ваш отпуск не денется, вы отбудете его до конца. Более того, вы проведете его в райском уголке: на берегу лазурного моря с замечательными пляжами, в шикарном отеле, и более того, - усмехнулся Крамер, - я обещаю вам, что все это будет оплачено Управлением.
  
  

Глава 1

  
   Спустя несколько дней я в легкой цветастой рубашке кричащих тонов, в яркой широкополой панаме и огромных темных очках спускался по трапу корабля в толпе беспечных, весело болтающих туристов. Следующие дни пролетели как замечательный сон. Нас поселили в роскошном отеле, в котором были все удобства и развлечения, какие только можно придумать. Обходительный персонал излучал радушие и приветливость. Можно было весь день купаться в теплом море и нежиться под ласковым солнышком, но не хотелось и пропускать увлекательные экскурсии, которые регулярно устраивали для нас гостеприимные хозяева. Два наших обаятельных и веселых гида, Виктор и Генрих, не отступали от нас ни на шаг и, сверкая белозубыми улыбками на загорелых лицах, без устали указывали на различные красоты Деметры. Я и сам к концу моего отпуска загорел так, что кожа стала ровного бронзового оттенка. Мы посетили несколько действительно редких по красоте уголков природы и различные достопримечательности Деметры, среди которых был даже отлично сохранившийся замок. Но вот и наступил последний день нашего пребывания на гостеприимной планете, нам оставалось лишь совершить экскурсию в какие-то пещеры, чтобы полюбоваться гигантскими сталактитами и сталагмитами. Виктор и Генрих уверяли нас, что эти удивительные творения природы могут поспорить по красоте с произведениями самых талантливых ваятелей. Призвав на помощь воображение, в них легко можно увидеть фигуры людей и животных, а сами пещеры похожи на роскошные, великолепно убранные залы с колоннами, люстрами, напольными вазами и скульптурами. Перед входом в подземелье гиды велели нам не отбиваться от основной группы, чтобы не заблудиться. Служитель в форме отеля внимательно пересчитал нас, и мы двинулись цепочкой по узкому каменному коридору: впереди Генрих, а позади всех добродушный черноусый Виктор. Но вот проход внезапно расширился, и мы очутились под просторными сводами пещеры. Убедившись, что внимание всех привлечено открывшимся нам великолепием, я потихоньку отошел в сторону и спрятался за ближайший сталактит. Виктор заметил это и двинулся за мной следом. Я стремительно скинул с себя свою яркую разноцветную рубашку и надел форменную одежду гида. Виктор тем временем облачился в мой цветастый наряд, натянул поглубже панаму и со вздохом сожаления оторвал роскошные черные усы - свою красу и гордость. Я отодрал тоненькую щеточку своих фальшивых усов и протянул ему то, что на первый взгляд могло показаться парой очень тонких, почти невесомых перчаток.
   - Возможно, у туристов незаметно снимают отпечатки пальцев, наденьте это и у вас будут такие же отпечатки, как у меня. Качество высшее, даже самый современный опознаватель ничего не заметит, тем более их примитивные приборы.
   Виктор быстро натянул "перчатки", с расстроенным видом прикрепил узкие фальшивые усики, и мы оба вышли из-за сталактита. Туристы продолжали ахать и громогласно восхищаться чудесами пещеры, никто ничего не заметил. Виктор тут же подошел к толпе и присоединился к хору восторженных голосов. Когда экскурсия закончилась, из пещеры вышли, как и вошли в нее, девятнадцать человек: семнадцать туристов и два гида. Служитель вновь быстро пересчитал нас и со скучающим видом отвернулся. Спустя несколько часов Виктор с моим лицом, моими документами и моими отпечатками пальцев уже летел на корабле среди звезд. А я остался на Деметре.
  

***

   - Ну вот, здесь мы и живем, - сказал Генрих, проводя меня в маленькую, тускло освещенную комнатку, - не королевские апартаменты, конечно, но жить можно. Располагайтесь как дома. Да что вы руками-то машете? - он остановился. - Нет здесь никаких штучек. Я все осмотрел.
   Но я счел за благо проверить все самому, подслушивающих и подсматривающих устройств, действительно, не было.
   - Слежка у нас на планете, конечно, имеет большое значение да с финансами у них туговато, - сказал Генрих. - Ставить эти устройства повсюду, так и разориться недолго. Тем более у таких безобидных и довольных жизнью работяг, как мы, - он усмехнулся. - Так что устраивайтесь поудобнее, а я пока ужин сготовлю.
   - Ну и ну! - воскликнул мой бывший гид, когда я снял форменную кепку. - Вот это сходство. И вблизи не отличишь. Мы попросили Катберта присмотреть там у ваших кого-нибудь похожего на Виктора, но не думали, что выйдет так удачно.
   - Кстати, Виктору, кажется, не доставило радости расставание с его усами, - сказал я, отдирая свои пышные усищи.
   - Ага, - Генрих засмеялся. - Он их так холил и лелеял. Мы его еле уговорили пожертвовать ими ради правого дела. Эх, бедняга Виктор, как же он был расстроен, - и Генрих снова весело рассмеялся. - Первое время поживете у меня, - продолжал он, ловко орудуя кухонным ножом, - нет, не здесь, а в городе, в закрытой для инопланетников зоне. Мы с Виктором снимаем там комнатку вроде этой. Вдвоем. Так дешевле.
   - И скоро мы отправимся в закрытую зону? - поинтересовался я.
   - Ну, как вы знаете, туристический сезон уже закончился. Сейчас начнется сезон дождей. Скоро здесь все уже будет закрыто, и через несколько дней мы уедем. Сперва побудете у меня, пока не сойдет немного загар, чтобы не выделяться особо. Потом за вами заедут и отвезут на нашу конспиративную квартиру. Поживете там, осмотритесь, узнаете нашу жизнь. А уж затем отправитесь на территорию, занятую повстанцами и познакомитесь с нашими вождями. Кстати, мы думали, что вам и язык придется учить, но вы и так отлично говорите по-нашему, даже без акцента. И как это вы успели научиться за такой короткий срок? А впрочем, у суперагентов должны быть суперспособности.
   И Генрих стал чистить какие-то местные фрукты.
   - Я совсем не супер, - возразил я. - Кстати, ваш Бэрк говорит теперь по-нашему не хуже меня. Все дело в приборе - мнемографе. Надеваешь шлем с проводами и присосками, а он начинает внедрять в твои мозги и слова, и грамматику. Если пройти ускоренный курс, можно выучить язык за несколько часов. Наши специалисты составили программу с помощью Бэрка - и готово. Только голова потом немного болела.
   - Здорово, - восхитился Генрих, - а у меня столько времени ушло на ваш галактик.
   - Лишний раз залезать в свои мозги тоже не стоит, - сказал я, - это годится только для чрезвычайных обстоятельств.
   - Пожалуй, - согласился Генрих, - но хоть вы и знаете язык, этого ж мало. А то еще назовете на людях морч биргом и попадете впросак. Вот познакомят вас ребята с нашей историей, ситуацией на планете, с бытом - и отправляйтесь, куда хотите.
   - Здравая мысль, - согласился я, - но как вы думаете, мы успеем до начала нового туристического сезона?
   - Даже не знаю, - Генрих пожал плечами, - может, да, может быть, и нет.
   - А разве исчезновение Виктора не вызовет подозрений? - удивился я.
   - Какие могут быть подозрения? Может, подумают, что он припозднился вечером да и нарвался на пьяную солдатню или еще что-нибудь. А кому до этого дело? - Генрих принялся разливать по чашкам какую-то темную ароматную жидкость. - Мало ли людей пропадает. Другого возьмут,
   Вот и первый штрих к моему отчету.
   - Все готово. Прошу к столу, - провозгласил Генрих. - Негусто, правда. Но чем богаты, тем и рады.
   - Автоматическая пищедоставка..., - робко заикнулся я.
   - Что?! Это вы о чем?!
  

***

   Пересечение пропускного пункта, как и предсказывал Генрих, не вызвало никаких проблем. Контролер бегло просмотрел документы, мельком взглянул на меня и махнул рукой, пропуская нас. Похоже, что с этой стороны власти никакого подвоха не ожидали. Про время, проведенное в квартире Генриха, мне практически нечего рассказывать. Мой новый товарищ сразу предупредил меня, чтобы я лишний раз не выходил на улицу, потому что по неопытности рискую нарваться на неприятности. Так что, могу только сказать, что все время лил дождь, а я безвылазно сидел в комнате, ожидая, пока сойдет загар. Но однажды Генрих пришел домой оживленный и взволнованный и я понял, что моему заточению пришел конец. Генрих велел мне быстрее собираться и, спустившись по узкой скользкой лестнице, мы выбрались из полутемного подъезда на солнечный свет. Мой вожатый повел меня дворами и вскоре мы вышли на безлюдную узкую улочку. Генрих взмахнул рукой, внезапно из-за угла появилось сверкающее авто на воздушной подушке. Машина медленно подплыла и плавно остановилась около нас, затем из нее показался невозмутимый водитель в темно-синей униформе и почтительно открыл заднюю дверцу. "Садитесь сюда, вас отвезут куда надо", - шепнул мне Генрих. Я сердечно распрощался со своим новым другом и устроился на удобном сиденье. Водитель захлопнул дверцу, сел впереди и авто плавно тронулось с места. Признаться, я был несколько озадачен. Я ведь даже не думал, что такие машины могут вообще встретиться на этой захудалой планетке. Впрочем, я решил подождать и посмотреть, что же будет дальше. Изящная серебристая капля легко скользила мимо серых унылых зданий. Здесь, на фоне этих мрачных однообразных строений, она казалась каким-то чуждым инородным элементом, выглядела броско и вызывающе. Но вот вид за окном постепенно стал привлекательнее, улицы стали чище и опрятнее. Затем появились аккуратные одноэтажные домики с ухоженными садиками и газонами. Однако машина летела мимо них, не останавливаясь, и скоро все строения остались позади. Теперь она плавно скользила над широкой гладкой дорогой, похожей скорее на большую аллею, вдоль которой росли деревья с аккуратной кроной приятного голубовато-зеленого цвета. Затем скользнула в другую, более узкую аллеею, которая заканчивалась у высокой ажурной ограды. Ворота беззвучно распахнулись перед нами, и я так и не понял, открывались они людьми или с помощью автоматики, потому что машина пронеслась мимо, не останавливаясь, и плыла теперь над ухоженным газоном. По ту сторону ограды располагался небольшой парк с живописно разбросанными группами деревьев, и моему взору предстало красивое импозантное здание внушительных размеров. "Похоже, у подпольщиков неплохо с финансами, раз они могут снять такой домик для своей явки", - подумал я. Тем временем авто остановилось у здания, возле которого стояло несколько людей в ярких цветных одеяниях. Когда водитель вышел и вновь почтительно открыл передо мной дверцу, ко мне устремился скромнее всех одетый и самый молодой из них.
   - Счастлив приветствовать вас в своем имении, - торжественно объявил он. - Принимать такого почетного гостя высокая честь для меня. Позвольте представиться, я маркиз Гонтри. Ну а вы, без сомнения, суперагент из Галактической Службы Безопасности.
   - Я не суперагент, но действительно прибыл из Службы Безопасности со спецзаданием, - сказал я, - меня зовут Джеймс Гарвей.
   - Очень приятно, - отозвался маркиз.
   Это был светло-русый юноша, года на три-четыре младше меня. Открытое приветливое лицо, ласковый, немножко робкий, взгляд и чуть стеснительная привлекательная улыбка. Мне он как-то сразу понравился.
   - Позвольте мне показать вам апартаменты, - сказал маркиз, лично распахивая передо мной дверь.
   Он проводил меня в просторную, со вкусом обставленную залу в голубых тонах.
   - Дворецкий покажет вам ваши личные покои, но весь дом в полном вашем распоряжении, - сказал Гонтри. - Вам предстоит провести здесь немало времени, изучая нашу жизнь. Скажу без ложной скромности, у меня лучшая на планете библиотека и есть компьютер.
   - А...
   - О слугах не беспокойтесь, они все преданны. Можете расспрашивать их о чем угодно. Мы все готовы всячески помогать вам. Мы же понимаем, как важно для вас получить обо всем правдивую информацию, чтобы поведать миру о бедствиях нашего несчастного народа.
   - И вы представитель страдающего народа? - осторожно поинтересовался я.
   - Да, - ни секунды не колеблясь, ответил маркиз.
   - А это конспиративная квартира ваших подпольщиков, - уточнил я, осматривая изящно убранную залу.
   - О да, абсолютно верно. Не беспокойтесь, вам будут созданы все условия для работы и отдыха. Бассейн, спортзал, сауна в любое время к вашим услугам, - и маркиз лучезарно улыбнулся.
   А я почему-то подумал, что с отчетом мне придется нелегко.
  
   С этого дня бо'льшую часть времени я проводил у экрана компьютера, в просмотровом зале и в библиотеке. Библиотека маркиза Гонтри произвела на меня неизгладимое впечатление. Это было просторное помещение с огромным количеством книг. Книги стройными рядами стояли в высоких шкафах, а шкафы занимали почти все помещение. Сотни и сотни, а может быть, тысячи томов. Я никогда не думал, что увижу такое множество книг в одном месте, ведь в наше время вообще трудно встретить бумажную книгу. Маркиз был явно польщен впечатлением, которое произвело на меня его собрание, и похвалился, что у него хранится богатая коллекция старых изданий, среди которых есть бесценные уникальные экземпляры. С важным и гордым видом Гонтри провел меня в небольшую комнату, в которой на трех постаментах под прозрачными колпаками лежали какие-то темные прямоугольники. С трудом в них можно было распознать очень потрепанные книги с вылезшими страницами.
   - Здесь поддерживается постоянная температура, - пояснил маркиз, - эти издания настолько старые, что до них нельзя даже дотронуться, иначе они рассыпятся в прах. Возможно, их держали в руках еще первые колонисты.
   - С Земли? - спросил я.
   Мой доверчивый собеседник не уловил сарказма.
   - Возможно, эти книги и не с самой Земли, - сказал он, - но, скорее всего, они были изданы еще во времена заселения нашей планеты. Книги сыграли неоценимую роль в нашей культуре, становлении нашей цивилизации, - воодушевляясь, продолжал он, - они помогли нам не забыть, кто мы такие и откуда появились здесь, на этой планете. Когда связь с остальным миром прервалась, память о прошлом начала стираться. Но наши предки из книг черпали знания о своей далекой прародине, ее обычаях и традициях. Так они смогли вернуться к своим истокам и построили общество, в котором мы сейчас живем, - маркиз перевел дух. - Может быть, даже в этих книгах есть упоминания о событиях, которые происходили когда-то на Земле, - сказал он, благоговейно глядя на старые переплеты.
   - О чем же в них написано? - спросил я.
   - Неизвестно, - вздохнул он, - ведь их нельзя даже взять в руки. Конечно, я поискал бы издания или диски с записью древних текстов, если бы только смог разобрать названия и имена авторов. Но ведь это невозможно.
   Действительно, буквы на переплетах совсем истерлись: чник по обраб аллов с трудом прочитал я на наиболее сохранившемся экземпляре. На другом я разобрал только ндр Дю, а на третьем сохранились лишь буквы тер Скотт.
  

***

  
   К счастью в моем распоряжении были не только книги, но и более современные средства. Я приступил к делу. Для начала бегло просмотрел историю: узнал основные события, сперва выучил, а затем выбросил из головы имена различных правителей, думаю, что простые жители Деметры их тоже позабыли. Я учил имена поэтов и писателей, названия их произведений, географические названия, музыкальные инструменты, рабочие инструменты, животных и растения, минералы - чего я только не учил. Гонтри, что мог, старался показать мне в натуре. Так, он показал мне странных животных с длинной мордой, длинными ногами и длинной шерстью на шее и сзади, которых разводили в его имении. Их называли лошадьми и использовали для прогулок верхом. Маркиз утверждал, что это не местные животные и первые колонисты завезли их с самой Земли. Я уже привык к этой маленькой слабости жителей Деметры и сделал вид, что поверил. Гонтри даже приказал давать мне уроки езды на этих созданиях, он был уверен, что это мне пригодится.
   Итак, я поглощал информацию, и в принципе все шло хорошо, но я никак не мог понять, что же все-таки меня беспокоит. Однажды, когда я, похоже, совсем одурел от занятий, маркиз предложил мне совершить на его авто прогулку по окрестностям и в который раз повторил, что я должен вести себя в его доме как хозяин и пользоваться любой вещью без его разрешения.
   - А родители не приедут? - вдруг невольно вырвалось у меня, при этом я смутно припомнил, что это, кажется, их портреты висят в соседней комнате. Маркиз, по-видимому, нисколько не обиделся на мою бестактность, но глаза у него потемнели.
   - Мои дорогие родители покинули сию юдоль страданий несколько лет назад, - тихо сказал он, - оставив меня наследником огромного состояния, но лишив своей родительской ласки и опеки, - и он слегка вздохнул.
   - Ох, извините, Ваше...(как же там дальше?), извините, маркиз, я ведь не знал, - воскликнул я.
   - Ну что вы, какие могут быть извинения, - печально улыбнулся Гонтри. - Ведь вы тут как раз для того, чтобы собрать факты и узнать, какова наша жизнь. Что нам здесь приходится терпеть. Когда-нибудь я расскажу про своих родителей, это грустная история.
  
   Так я постепенно все узнавал. В кратчайшие сроки я освоил искусство и литературу, флору и фауну, географию Деметры и, наконец, приступил к экономике и политике. Вскоре после этого я сделал открытие, которое на время выбило меня из колеи. Однажды я влетел в апартаменты маркиза сам не свой.
   - Нет, я, конечно, знал, что общественный строй Деметры отсталый, но чтобы до такой степени! - завопил я.
   - А что такое? - не понял маркиз.
   - Оказывается, у вас есть рабство!
   - Ну, совсем немного, - смутился Гонтри, - и только по приговору суда.
   - Что это значит?
   - Этой мере подвергаются лишь лица, совершившие тяжкие преступления, например, убийство или государственную измену.
   - Да, и на какой же срок?
   - Пожизненно, разумеется, - удивился Гонтри.
   - И вы полагаете, что это оправдание?
   - Но они же могут получить вольную, - отбивался маркиз, - увы, это печальный пережиток нашего прошлого.
   - О каком пережитке может идти речь, если вы так гордитесь, что помните свои корни? Думаю, когда заселялась Деметра, во времена космических полетов, рабства на Земле наверняка уже не было.
   - Но мы слишком долго развивались изолированно, - защищался Гонтри, - и потом, когда наши люди придут к власти, они покончат с этими порядками. Кстати, вот еще доказательство бесчеловечности режима. Вот вам еще один аргумент в пользу того, что цивилизованное человечество должно помочь нам в борьбе против тирании.
   Обнаружив новый поворот в теме, маркиз успокоился и оживился. Правда, мне показалось, что раньше он никогда не задумывался над этим, но продолжать разговор было бессмысленно. Я попрощался и вышел, хлопнув дверью чуть громче обычного. Я давно уже привык к тому, что на Деметре двери надо открывать и закрывать самому и даже нашел в этом свои преимущества, например, возможность показать окружающим свое настроение.
  
   Через несколько дней, изучая документы, я обнаружил одну странность, и какое-то время размышлял над этой загадкой. Просматривая старые газеты и хронику, я обратил внимание на то, что мне ни разу не повстречалось изображение пресловутого Повелителя Деметры - Родольфа Делоиза. Власть его была огромна, имя встречалось постоянно, но как он выглядит я не имел ни малейшего понятия. Когда я обратился с вопросом к маркизу, он задумался и признал, что за свою жизнь ни разу не видел изображения Повелителя, впрочем, ему это казалось естественным.
   - Делоиз предпочитает править планетой с помощью своих прислужников и указов, издалека. Может, он думает, что кажется так более таинственным и тем больший трепет внушает своим подданным, не знаю, - сказал Гонтри. - Насколько мне известно, последние годы он живет уединенно в своей резиденции в Картасоне. О, это свой особый мир. Территория вокруг дворца занимает тысячи акров: это великолепные сады и парки, а во дворце, помнится, триста шестьдесят шесть комнат. Разумеется, все это тщательно охраняется. Доступ во владения Повелителя разрешен лишь избранным, простым же смертным туда не проникнуть. И я вхожу в число этих смертных, - маркиз улыбнулся. - Впрочем, я на его месте тоже, наверное, позаботился бы о своей безопасности.
   - Неужели даже никто из знакомых вам аристократов не имел возможности лицезреть Повелителя? - поразился я.
   - Нет. Впрочем, постойте. Мой дед однажды видел Делоиза, - напряженно подумав, отвечал Гонтри, - не помню, живьем или на экране. Уже тогда это был мерзкий, отвратительный старикашка самого отталкивающего вида. Страшно представить, как же он выглядит сейчас. Неудивительно, что он не хочет показываться на глаза своим подданным, - и маркиз презрительно усмехнулся.
   Мы задумались каждый о своем.
   - А ведь когда-то он, опять же по словам моего деда, был хорош собой и умел увлечь людей. Мои предки участвовали в тех событиях. Как меняется человек, - вздохнул Гонтри. - Но я думаю, что не только годы тому виной, - задумчиво продолжал он. - Мой дед был величественным благообразным старцем с мудрым взглядом. Должно быть, духовная жизнь или же отсутствие таковой с годами все больше откладывают свой отпечаток на человека.
   И на этом разговор о предполагаемой внешности Родольфа Делоиза завершился.
  
   Впрочем, я недолго ломал голову над этим вопросом. На каждой планете свои обычаи и то, что казалось мне странным, было привычным для населения Деметры. И вообще, кажется, все руководство планеты предпочитало оставаться в тени. Так, из документов я понял, что значительную роль в жизни Деметры играли некие А. Шиндсвит и Р. Дэнкфорт. Первый возглавлял Вооруженные силы планеты, на Деметре это, конечно, имело большое значение. Второй был начальником охраны самого Повелителя и, кажется, руководил какой-то секретной службой, вроде Службы Безопасности. Их изображений тоже нигде нельзя было найти, но жителей Деметры это, похоже, нисколько не волновало, у них были другие заботы. Да и меня интересовало совсем другое. Однако когда я обратился к маркизу Гонтри за уточнениями, он поморщился и весьма неохотно включился в беседу.
   - Мы стараемся лишний раз не упоминать этих людей. Плохая примета, - извиняющимся тоном пояснил он, - не дай Бог, в дом заявятся какие-нибудь мундиры, - при этих словах он даже вздрогнул.
   - Шиндсвит в верхах уже давно, во всяком случае, сколько я себя помню, - продолжал Гонтри, - он всегда считался правой рукой Делоиза. А стремительное возвышение Дэнкфорта началось, по-моему, лет пять назад. Солдат в их болотных мундирах встретить нетрудно, правда, мало кто к этому стремится. А вот синие мундиры дело другое, их увидишь нечасто. В распоряжении Дэнкфорта находятся элитные подразделения. Я слышал, что в горах есть секретные базы и лагеря, где люди Дэнкфорта получают специальную подготовку. Может, их и меньше, чем вояк Шиндсвита, но зато это действительно отборные части. Больше я ничего не знаю. И никому об этом толком ничего не известно.
   - Порой неизвестное пугает даже больше того, с чем часто встречаешься, - заметил я.
   - Да, это верно, - согласился маркиз, - во всяком случае, арестовать могут и те и другие. Вот все, что я знаю. Больше, чем я, вам никто ничего не сможет сказать.
   И он оказался прав. Все, к кому я обращался в доме, знали не больше и вообще неохотно поддерживали разговор о Шиндсвите и Дэнкфорте. Люди старались даже не произносить вслух их проклятые имена.
  
  

Глава 2

  
   Но вот все, что можно было узнать в гостеприимном доме маркиза, я узнал, "обучение" мое закончилось, и я мог пускаться в дальнейший путь. Признаться, я уже засиделся на одном месте, мне давно не терпелось отправиться навстречу опасностям и неожиданностям чужой планеты. Гонтри сердечно распрощался со мной, пожелав удачи, и его водитель доставил меня к самой границе владений маркиза, которые оказались довольно обширными. Там меня уже ожидали мои проводники, державшие лошадей наготове. Вот когда я в полной мере оценил уроки верховой езды, дававшиеся мне в имении маркиза! Передвигались мы в основном на лошадях. Наш путь проходил по каким-то глухим и безлюдным местам: лощинам, холмам, перелескам. Но об этом путешествии у меня остались приятные воспоминания. Впервые я столкнулся лицом к лицу с дикой, нетронутой человеком природой на далекой малоосвоенной планете. Повсюду, куда ни кинешь взгляд, глаз ласкали приятные голубые и зеленые тона, ветер доносил какие-то волнующие острые и пряные запахи, воздух был упоительно свежим и бодрящим. Откуда-то все время доносились какие-то трескотание, щебет, пощелкивание, а временами даже ворчание и вой. Но мои проводники относились к этому совершенно равнодушно, и я тоже не стал обращать внимания. На душе было спокойно и легко и можно было никуда не спешить. Особенно мне нравилось рассматривать по вечерам незнакомые созвездия на темном небе. Звезды здесь казались такими яркими и близкими, что чудилось, можно дотянуться до них рукой.
   - Я забыл, как называются ваши спутники? - спросил я однажды одного из проводников, глядя на небольшие серебряные диски на ночном небе.
   - По-научному, тот, что поменьше, Аид, а побольше - Персефона. Ну а в народе их зовут просто Большой и Малой Луной. Я читал, правда, что вообще-то они одинакового размера, только один из них расположен дальше, а другой ближе, - объяснил проводник.
   - Как же вы их используете? - продолжал допытываться я.
   - Да никак, - сказал проводник. - На Персефоне когда-то, кажется, была колония для преступников, их там перевоспитывали, а на Аиде в старину вроде велись какие-то разработки...минеральных ресурсов, что ли. Потом все забросили.
   - Почему? - удивился я.
   - Так сколько же денег надо на эти полеты. К чему эти траты? - равнодушно ответил мой собеседник.
   Я был просто шокирован. Что же это за несчастная планета, у которой не хватает средств даже на то, чтобы освоить собственное околопланетное пространство? И даже на то, чтобы слетать на собственные, такие близкие спутники!
   А впрочем, сейчас, когда я вдыхал полной грудью свежий, пропитанный незнакомыми ароматами воздух и глядел в бездонное звездное небо, мне хотелось думать о них только как о Большой и Малой Луне. Они медленно проплывали над нами в ночной вышине, такие таинственные, непостижимые и прекрасные. И даже казалось невероятным, что где-то есть миры, в которых строят космические корабли и летают к этим красивым манящим звездам.
  
   Путешествие наше проходило благополучно и через несколько дней мы добрались до небольшого поселка, расположенного на территории повстанцев. Мы ни разу не встретили армейских патрулей, и, признаться, я так и не понял, где заканчивалась территория, контролируемая армией, и начинались земли, занятые повстанцами. В поселке нас ждали и быстро связались со своим руководством. Вскоре за мной прилетел флаер, который доставил меня в центральный лагерь восставших, где я и должен был встретиться с Персоной Номер Один в Движении Освобождения - Теодором Роуменом. Теодор Роумен оказался высоким сухопарым человеком с уныло вытянутым гладковыбритым лицом, туго обтянутыми кожей скулами и длинной выдающейся вперед челюстью. Соратники и товарищи могли бы назвать ее волевой, а недоброжелатели - лошадиной. Поскольку я был вроде бы среди друзей, я решил остановиться на первом варианте. Впрочем, в отличие от кругленького повстанца Бэрка и маркиза-подпольшика, Роумен вполне отвечал моим представлениям о руководителе восстания. Он был жилистым и подтянутым. У него был высокий лоб, серые проницательные глаза и в его твердом, пронзительном взгляде читалась неумолимая решимость. Там же, в лагере, я познакомился и с другими вождями освободительного движения: Леоном Гувером, Конрадом Шульцем, Филиппом Дюпеном и Арчибальдом Гленвером.
   Теодор Роумен кратко осветил политическую и военную обстановку на планете.
   - У вас впечатляющие успехи, - сказал я, глядя на огромную карту, висевшую у него на стене. - Ваши люди овладели значительной территорией.
   - Пока мы контролируем в основном малонаселенные районы, - ответил Роумен, - но сейчас благодаря массовому бегству от произвола властей у нас стало намного больше людей и мы надеемся в скором времени существенно расширить зону своего влияния.
   - Надеемся?! Мы твердо рассчитываем на это, - проговорил Арчибальд Гленвер, который в этот момент стоял рядом с нами. - Недалек тот день, когда "зоной нашего влияния" будет вся планета!
   Приземистый, с квадратным лицом и коротким туловищем, Гленвер представлял собой определенный контраст с Роуменом. Как это ни странно, рядом с долговязой угловатой фигурой Роумена, коренастый и широкоплечий Гленвер выглядел более элегантным, в его движениях проскальзывала какая-то грация, иногда они становились немного порывистыми, а серые глаза начинали лихорадочно гореть. Сейчас Роумен ничего ему не ответил и повернулся ко мне.
   - Пребывание у Готфрида Гонтри принесло вам немало пользы, - сказал он. - Но я понимаю, чтобы разобраться в нашей действительности, вам недостаточно сухих цифр и фактов. Вы должны встречаться с людьми. Послушайте, о чем они рассказывают и вам все станет ясно.
   Так я получил разрешение свободно передвигаться по всей территории повстанцев и расспрашивать людей о чем угодно. Руководство выделило мне двух сопровождающих: Алана и Джеральда, которые должны были доставлять меня, куда я захочу и разъяснять все, что будет мне непонятно.
   Высокий и статный, смуглолицый Алан Маклински был, как говорится, "парнем из народа" и первое время ужасно смущался в присутствии руководителей восстания. По природе он был скорее молчуном и предпочитал лишний раз не высказываться, пока его не спросят. Но он толково все объяснял и очень интересно рассказывал, только говорить о себе не любил. И если, давая мне в спутники Алана, лидеры Движения хотели, чтобы я получил четкое представление о страданиях и мытарствах простого люда на Деметре, то они достигли этой цели. Джеральд Гаррис был городским, из вполне благополучной семьи и я так и не понял, как он оказался среди восставших. Однако он быстро добился здесь признания своих талантов и, по-моему, идея как доставить на планету агента Галактической Службы Безопасности принадлежала ему. Мы быстро нашли друг с другом общий язык и стали просто неразлучной троицей. Мы общались не только с повстанцами. Я мотался из конца в конец в разные поселки и разговаривал с беженцами. Просто и безыскусно они рассказывали мне свои истории. Я узнавал про несправедливость, жестокость, нужду и лишения. Многие вещи меня буквально поражали, и нормального человека все это надолго могло лишить покоя. Немедленное вмешательство было явно необходимо. Я не сомневался, что такие факты и в кабинетах начальства произведут впечатление. Но я ведь знал и то, как у нас наверху принимают решения. Так что, я не раз думал, скоро ли люди Деметры дождутся помощи, на которую рассчитывал Роумен. А может, пока у нас там будут размышлять да все взвешивать, начнется всеобщее восстание и "буря народного негодования сметет бесчеловечный режим", как выражался Гленвер? И когда они там в верхах примут, наконец, какое-то решение, знамя восстания будет уже развеваться над резиденцией Делоиза. Или, наоборот, к тому времени восстание жестоко подавят?!
  
  

Глава 3

  
   - Кажется, вы не слишком разделяете оптимизм Гленвера, - сказал я как-то Роумену. - Вы расходитесь с ним во мнениях, или я ошибаюсь?
   - Вы ошибаетесь, - ответил Роумен. - Мы с маркизом Гленвером единомышленники. Конечно, у нас могут быть незначительные тактические разногласия, это естественно. Но в главном мы едины. Мы с ним служим одному делу, и мы уважаем друг друга.
   "Ого, еще один маркиз", - мелькнуло у меня в голове.
   - Так Арчибальд Гленвер из дворян? - вслух спросил я.
   - Да, он знатного рода, - спокойно ответил Роумен.
   - Похоже, у вас есть основания утверждать, что вы пользуетесь поддержкой у всех слоев населения, - заметил я и, смеясь, спросил, остались ли еще среди высшей аристократии сторонники режима Делоиза.
   - Да, разумеется, - усмехнулся Роумен, - и немало. Но сейчас у нас действительно становится все больше приверженцев среди дворянства. Давно прошли те времена, когда наиболее богатые и влиятельные семейства были основной опорой Делоиза. Теперь богатство не может защитить его обладателя как прежде. Наша экономика настолько развалена, у власти стало так туго со средствами, что она стала залезать в карман не только к беднякам, но и к богатым. Каждого из них могут арестовать в любой момент по ложному обвинению, даже казнить, только чтобы конфисковать и забрать в казну все имущество. Чем крупнее состояние, тем больше опасность. Поэтому многие из них, откупаясь от власти взносами во всевозможные фонды, в то же время перечисляют деньги тайком и нам. Жизнь при нынешней власти стала для них беспокойной.
   - А у маркиза Гонтри большое состояние? - спросил я.
   - Он один из самых богатых людей на планете, - ответил Роумен.
   - Значит, над ним тоже нависла серьезная опасность, - встревожился я.
   - В принципе, да. Пока он живет тихо и его не трогают. Но печальная участь не миновала и семью Гонтри. Несколько лет назад какой-то неназвавшийся доброжелатель предупредил маркиза, отца Готфрида Гонтри, что его собираются арестовать. Правда то была или нет, так и осталось неизвестным, потому что маркиза от этого сообщения хватил удар. Его жена так и не смогла оправиться от горя и ненадолго пережила супруга, - рассказал Роумен.
   - И маркиз Гонтри считает режим виновным в смерти его родителей, - догадался я.
   - Совершенно верно, - подтвердил мой собеседник.- И он самый крупный и бескорыстный наш жертвователь. Его сдерживает лишь необходимость соблюдать осторожность.
   - У Арчибальда Гленвера тоже были, наверное, веские причины остаться с вами, - заметил я. - Или он бросил все ради идеи?
   - Он начинал как Гонтри. Вносил крупные суммы денег, в остальное особенно не вникал, но, видно, был не слишком осторожен и пять лет назад его разоблачили. Он просто чудом избежал ареста и скрылся от властей, но потерял все имущество.
   - И с маркизом Гонтри может произойти такое, - вздохнул я.
   - Не дай бог! Это было бы ужасно. Ведь он жертвует нам больше всех остальных! - воскликнул Роумен. - Но, конечно, я не хотел бы этого и ради самого маркиза, - торопливо добавил он. - Арчибальд Гленвер потерял все. Маркиз Гонтри, хотя бы и остался цел, такого удара перенести не смог бы. Он совсем не боец. Да, не боец, - задумчиво повторил Роумен.
   Вспомнив нежное лицо и кроткий взгляд маркиза, я мысленно согласился с этим. Впрочем, я искренне надеялся, что бойцовские качества не пригодятся ему в жизни.
  
   А в общем, если послушать беженцев, про дворянское сословие складывалось невыгодное впечатление. Я немало узнал про бесчинства военных, бездушие чиновников, несправедливые законы и алчность властей. Но многие бежали от жестокости и притеснений местной знати. Похоже, те, кто жил во владениях аристократов, были совсем беззащитны перед своими господами. Я никак не мог это понять.
   - Ведь маркиз Гонтри говорил, что рабов у вас мало.
   - Возможно, с его точки зрения, - усмехнулся Джерри. - Но даже если тебя официально не считают рабом, не продают, ты совершенно бесправен.
   - Да те, у кого деньги и власть, могут делать с простым человеком все, что хотят. Кому ты пожалуешься? Все равно, что те же рабы, никакой разницы, - доказывал Алан. Неудивительно, что он дворян на дух не переносил.
   - Но ведь среди них есть и другие, те, кто на вашей стороне, - напомнил как-то я. - Вот Арчибальд Гленвер, кажется, серьезно пострадал за свою деятельность.
   - Да, они забрали у него Гленвер, дом, поместья, все, - подтвердил Джерри. - С тех пор он среди нас. Ну, такой революционер стал.
   - Гленвер, он наш. И я его уважаю, - согласился Алан. - Он такой умный, толковый, и так увлекательно говорит.
   - Порой даже слишком увлекательно, - усмехнулся Джерри. - Но он, конечно, не только хороший оратор. Гленвер, и правда, очень умен, - вдруг посерьезнев, добавил он. - У иных за душой ничего нет, останься такие без своих капиталов и сразу будет видно, что они ничего не стоят. А Гленвер обладает большими способностями. И он искренне предан нашему делу.
   - Но ведь он один такой, - сказал Алан.
   - А маркиз Гонтри? - напомнил я.
   - Да, он нравится всем, кто его знает, - согласился Джерри. - Такие, как Гонтри, могут даже Алана примирить с существованием дворянства.
   Сам Алан промолчал.
   - Ну, конечно, не все они такие негодяи. Ведь у нас здесь можно встретить только тех, кто сбежал от жестокости и произвола знати, как Алан. Ну а те, кому живется более-менее сносно, сидят себе на месте, - заключил Джерри.
  
   Когда мы остались с Джерри наедине, я попросил его рассказать мне историю Алана. В общем, для Деметры в ней не было ничего необычного. По приказанию господина его высекли за ничтожную провинность так, что мать выхаживала его потом целый месяц. "Она у него травница", - с уважением сказал Джерри. Как только Алан оправился, семейство Маклински немедленно решило бежать в область, занятую повстанцами. Убедившись, что мать и сестра благополучно устроились на новом месте, Алан с братьями сразу же отправились в действующие части повстанческой армии.
   - Ну а ты, ты-то как сюда попал? - спросил я Джерри.
   - Да как сказать, - Джерри пожал плечами. - Семейка у меня обеспеченная, благопристойная. Родители жизнью вообще-то довольны. Вот только трясутся все время, как бы чего не вышло. И если где-то что-то приключалось, все радовались, что не с ними. А так все в порядке. В общем, как-то мне стало это все поперек горла, и я ушел из дома.
   - К повстанцам, - подхватил я.
   - Вовсе нет. Так просто, жизнь посмотреть, - ответил Джерри. - Погулял я, в разных местах побывал, и кое-кто кое-чего у себя не досчитался. В общем, насмотрелся всякого и пришел сюда.
   Я задумался. Обиженных знатью в общем потоке было немало. И могло показаться, что вина за многие безобразия лежит в основном на местных самодурах. Я-то, конечно, понимал, что все дело в системе, которая поощряет и стимулирует жестокость и задавливает все хорошее. "Я хочу лишь, чтобы все мерзавцы сидели тихо, а нормальные люди могли жить спокойно", - сказал мне как-то Джерри. Но, с другой стороны, в этих местах, действительно, собрались только недовольные режимом. Во всяком случае, мое руководство точно на это бы указало. Поэтому я и решил, что пора покинуть земли повстанцев и побывать в других районах.
  
   Роумен, правда, считал, что у них собрались не самые обиженные, а наиболее активные, и Арчибальд Гленвер с ним согласился.
   - Остальные терпят молча. Не каждый ведь может покинуть родные места. А дворянское сословие?! Люди вынуждены отделываться богатыми подношениями, но всегда есть опасность, что власти понадобится все их состояние и, может быть, жизнь. А их семьи остаются без средств. Теперь никто не может жить спокойно, ни бедные, ни богатые. Диктаторский режим попирает права всех граждан Деметры! Пока они боятся. Но когда они увидят, что за ними сила, когда услышат призыв к борьбе, то поднимутся все как один, - говорил Гленвер. - Теперь вы видите, как обстоят дела. Ни в каких слоях населения власть уже не имеет поддержки, кроме армии. Близится восстание, которое и без помощи извне сметет с лица земли прогнивший режим!
   - И какая у вас программа?
   - Что? - не понял Гленвер.
   - Какова программа ваших действий после победы? - осведомился я.
   - Свергнув Делоиза, мы уничтожим не только режим диктатора, но и саму систему, породившую его. Мы провозгласим республику, проведем на Деметре равные и всеобщие выборы, изберем парламент, который примет нужные народу законы.
   - А какие именно? - уточнил я.
   - Тогда будет видно. Решать народу.
   - То есть, точной программы действий у вас нет.
   - Как можно составлять ее заранее? Народ должен сам выбирать свою судьбу. В парламент будут избраны самые честные, компетентные и дальновидные его представители. Им и решать, какие нужны законы. Сейчас перед нами другая задача. Мы должны тщательно разработать план и подготовить восстание, прежде чем начнется стихийный неконтролируемый бунт. В любом случае взрыв неизбежен. Режим опирается лишь на армейские штыки, но это уже ненадежная опора.
   - Вы с чем-то не согласны? - спросил я, увидев выражение лица Роумена.
   - Не так-то все просто, - хмуро отозвался он. - Я не согласен с тем, что режим не имеет больше опоры нигде, кроме армии. Многие простые люди поддерживают Делоиза уже потому, что какой бы он ни был, он их Повелитель. И даже любые разговоры о свержении нынешнего диктатора для них это подстрекательство к бунту - государственная измена. Что же говорить о республиканских идеях. Ведь еще до Делоиза на Деметре у власти находились монархи. Люди привыкли к этому, воспринимают как естественный порядок вещей. Новые идеи для них просто крамола.
   - Режим уже давно своими злодеяниями дискредитировал и себя и свою идеологию, - резко прервал его Гленвер. - Нельзя вот так десятилетиями, поколение за поколением уничтожать свой собственный народ и рассчитывать на какую-либо поддержку с его стороны. Чаша народного терпения уже переполнена, и всеобщее негодование вот-вот выплеснется наружу.
   - Ой ли, - недоверчиво усмехнулся Роумен, - невозможно прожить чью-то жизнь за другого, нельзя воспринять чужой опыт как свой собственный. Поколения за поколением сходили в могилу, прежде чем чаша их терпения успевала переполниться. На свет появляются их дети, но им предстоит прожить уже их собственную жизнь, набраться собственного горького опыта и они тоже уходят, прежде чем успеют что-либо осознать, не то что взбунтоваться. К тому же каждое новое поколение все меньше помнит о том, какой может быть другая, лучшая жизнь. Они привыкли к происходящему вокруг.
   - Разве можно привыкнуть к злодеяниям?! - не выдержал уже я.
   - Да, если ты вырос с этим и воспринимаешь как данность, как порядок вещей, - резко ответил Роумен. - Может, жестокий, но неизменный порядок.
   - В общем, я понимаю, о чем идет речь, - неожиданно вмешался в разговор Джерри. - Помню, когда с кем-нибудь случалась беда, мои родители всегда говорили, что он, мол, сам виноват. Сам виноват: зачем задержался, если известно, что когда темнеет ходить по улицам нельзя; зачем пошел туда-то, когда знает, что там появляться небезопасно. Ну а если все предосторожности вроде были соблюдены, а человек все-таки нарвался, значит, просто не повезло.
   Гленвер не обратил на его реплику никакого внимания.
   - Почему же вы тогда с нами, - обернувшись к Роумену, гневно спросил он, - если не верите в успех нашего дела? Как вы можете говорить, что народ готов и дальше терпеть происходящее? Посмотрите вокруг. Разве когда-нибудь раньше люди вот так, в массовом порядке бежали к нам? Разве когда-нибудь мы владели такой территорией? Разве раньше так часто вспыхивали беспорядки, а мы одерживали столько побед? И все это не указывает на скорый крах режима? Может быть, еще и остались какие-то сомневающиеся, но грядущие события откроют им глаза. Ход истории не остановить!
   - Как же это я не верю в победу? - спросил Роумен. - Иначе я действительно не был бы здесь. Просто мне кажется, что завоевать ее будет не так легко. Может, в запале я и сгустил краски. Я согласен, что режим теряет поддержку с каждым днем. Но, несмотря ни на что, у него еще солидный запас прочности. Подумайте, ведь с тех пор, как Родольф Делоиз стал Повелителем Деметры, сменилось уже несколько поколений.
   - Конечно, ведь он искусственно продляет свою ничтожную жизнь, а люди умирают все раньше и раньше, - ехидно вставил Джерри.
   - Разумеется, но кто об этом думает. Вы правы, жизнь людей становится короче, но ведь это на руку правящему режиму. Представьте только, нынешнее поколение родилось при Делоизе, их родители и родители их родителей рождались и умирали, а он все правил. Они уже привыкли к нему, он стал частью их сознания, их жизни, какой бы она ни была. Другой они и не представляют. И они будут защищать его, - взволнованно продолжал Роумен. - Я боюсь, что может быть гражданская война, и не только против прислужников режима, запятнавших себя преступлениями. Кровавая и беспощадная, как все войны. И мы должны быть готовы к этому. Вот о чем я говорю, - добавил он.
   - Никто и пальцем не шевельнет в защиту этого прогнившего режима, кроме кучки зарвавшихся чиновников да наших развращенных вояк. Да и те разбегутся, встретившись с реальной опасностью, - раздраженно воскликнул Гленвер. - Кто станет сражаться за угнетающую его власть?
   - Станет, если, по его мнению, это законная власть, - ответил Роумен. - Ведь для многих Делоиз их законный Повелитель, которому они приносили присягу, и защищать его их долг. Но сколько найдется таких людей? Вот главный вопрос.
   - Насколько было бы проще, если б Повелителя вообще не стало, - тихо и задумчиво протянул Джерри.
   - Да, дождешься от него, - усмехнулся Алан.
   - Ну, а что, если бы Делоиз действительно умер, еще до начала восстания? - вдруг, стряхнув с себя задумчивость, оживленно проговорил Джерри. - Ведь, правда, это решило бы многие проблемы? Если бы Повелитель, не оставив наследника, отправился к праотцам, то любое другое правительство после него считалось бы законным? И республиканское тоже. А всем этим законопослушным гражданам не пришлось бы воевать, чтобы отстаивать чьи-то там права на власть, ведь так? - закончил он, пытливо глядя на Роумена.
   - Да, при таком повороте событий чиновничество и армия растеряются, им некому станет подчиняться и не за кого воевать. Роялисты будут в замешательстве, ведь все так привыкли видеть на вершине власти Делоиза, что никого другого и представить себе не могут. Пока-то они соберутся с мыслями. Его смерть освободит всех от присяги. Так что, с чистой совестью они принесут присягу новой власти, они же привыкли повиноваться. Да, это был бы шанс..., - бормотал Роумен. - Впрочем, к чему мы это все обсуждаем, - резко оборвал он сам себя, - ведь не из чего не видно, что Делоиз собирается преподнести нам такой подарок.
   - Ну а если мы ему в этом поможем? - вопросил Джерри, испытующе глядя на собравшихся.
   - К чему эти бессмысленные обсуждения, - неожиданно поддержал Роумена Арчибальд Гленвер. - Картасон почти неприступен, взять его могут только крупные соединения восставших. Территория его тщательно охраняется, проникнуть туда небольшой группе или даже одному человеку практически невозможно.
   - А мы когда-нибудь обсуждали этот вариант? - негромко спросил Джерри.
   Все потрясенно молчали. Видно, что подобная идея возникла здесь впервые, и совсем не потому, что они были ярыми противниками политических убийств. Похоже, представления о могущественном бессменном правителе, неуязвимом и недостижимом для простых смертных, крепко засели в головах даже самых убежденных революционеров. Этакий всесильный злой дух, хозяин жизни и смерти своих подданных.
   Я счел своим долгом вмешаться, пока новая идея полностью не захватила их.
   - Считаю нужным предупредить вас, что Галактическое сообщество не сможет с пониманием отнестись к такому способу решения политических проблем. Цивилизованное человечество выступает категорически против любых убийств. Поймите, если вы решитесь на это, Делоиза станут рассматривать как жертву, жертву политического убийства. А к силам, способным прийти к власти таким образом, будут относиться с большим подозрением, - сказал я.
   - Но ведь он же сам убийца, тиран, как ты не понимаешь! - в отчаянии воскликнул Алан.
   - Я-то как раз вас отчасти понимаю, а вот остальное человечество Объединенной Галактики не поймет никогда, - отрезал я. - Да и я тоже не стану поддержать эту идею. Делоиз может быть тираном, он может совершить множество преступлений, но он должен предстать перед судом и отвечать по закону, только так. Иначе ваше правительство не получит от Галактического сообщества никакой поддержки, ни моральной, ни, конечно, материальной.
   - А Галактическому сообществу необязательно об этом знать, - вставил Джерри.
   - Если я буду об этом знать, узнает и Объединенная Галактика. В этом я вам не помощник, - твердо ответил я.
   Вновь воцарилось молчание. Но Джерри, похоже, не собирался отступать, его живой ум работал не переставая.
   - А если Родольф Делоиз подпишет отречение? По закону? - спросил он.
   - Как же, - усмехнулся Алан, - не для того он так рвался к власти, чтобы теперь от нее отрекаться.
   - А мы можем убедить его сделать это, - объяснил Джерри, - сделать хоть что-то хорошее для народа с тех пор, как он пришел к власти.
   - Как же вы собираетесь его убеждать? - поинтересовался я.
   - Конечно, чтобы иметь возможность поговорить с ним спокойно, без помех, его придется доставить к нам, - не моргнув глазом отвечал Джерри, - но ведь никто не собирается применять к нему после этого силу. В конце концов, это его право: подписывать или не подписывать отречение. И если он все-таки откажется, его жизни ничто не будет угрожать.
   - Но самому ему знать о том вовсе необязательно, - весело добавил Алан.
   Все одновременно кивнули. Я молчал.
   - Да, пожалуй, это единственный шанс совершить смену власти без серьезных потрясений и многочисленных жертв, - сказал Роумен.
   Хотя Гленвер и придерживался другого взгляда на перспективу гражданской войны, дерзкая идея похитить Повелителя и заставить того отречься от престола захватила и его воображение. Первым вспомнил о реальности Теодор Роумен.
   - Однако мы вернулись к тому, с чего начали, - сказал он. - Вопрос, как все это осуществить остается нерешенным. Более того, задача усложняется. Теперь недостаточно проникнуть в запретную зону и уничтожить тирана, пожертвовав собой. Надо не только попасть на охраняемую территорию и найти Делоиза, но и вытащить его оттуда живым и невредимым мимо многочисленной охраны. Боюсь, что это уже невозможно, а потому не стоит это и обсуждать.
   - А почему? - возмутился Джерри. - Как можно заранее сдаваться, не обдумав все как следует? Нет, только когда мы обсудим все варианты, мы сможем решать, что возможно, а что нет.
   Роумен, как ни странно, спорить не стал.
   - Я думаю, что эту задачу надо решать поэтапно, - продолжал Джерри. - Как скрыться из Картасона будет видно позднее. Пока надо решить, как в него пробраться. И может тогда нам станет ясно и как из него выбраться.
   Все опять согласились.
   - Надо определить, кто же возьмет на себя эту трудновыполнимую миссию, - сказал Гленвер.
   - Этим человеком мог бы быть я, - заметил Джерри.
   - Мы не сомневаемся в твоей ловкости и находчивости, ведь ты доказывал их не раз, да и сама идея принадлежит тебе, но все же, кажется, твоих способностей здесь недостаточно, - покачал головой Роумен. - Что, например, ты будешь делать, когда встретишься с сигнализацией? Разве ты сможешь отключить ее? Нужно искать человека, который мог бы с этим справиться.
   И тут все посмотрели на меня.
   - Послушай, Джеймс, а ты смог бы перерезать сигнализацию и обмануть всякие-разные там устройства, если бы понадобилось? - Джерри первым озвучил мысль, которая пришла всем в голову.
   - Полагаю, что да. Не думайте, что из нас готовили взломщиков, но в жизни агента всякое может случиться, - ответил я. - Нас обучали обращаться с различными видами новейшей сигнализации и справиться с тем, что может встретиться на этой планете, думаю, не составит для меня труда.
   - Так, среди нас есть суперагент..., - начал Джерри.
   - А разве я давал согласие? - холодно перебил его я.
   - Что ж, мы вполне сможем обойтись собственными силами, - еще более ледяным тоном заявил Арчибальд Гленвер.
   - Ну, конечно же, сможем! - с энтузиазмом воскликнул Алан. - Если кому-то не удастся проникнуть в Картасон, найдется другой. Мы учтем все ошибки. А не получится со второй попытки, получится с третьей!
   - Понимаю, что эта идея кажется невыполнимой, но это, пожалуй, единственная возможность избежать крупного кровопролития, не пролив даже крови самого тирана, - продолжал упрямо развивать свою мысль Роумен. - Исчезновение Делоиза должно вызвать смятение у его приближенных, а потом, когда он подпишет отречение, они совсем растеряются без своего покровителя. Не думаю, чтобы все поверили, что он сделал это по собственной воле. Но людям, верным своей присяге, не надо будет покидать свои дома и лезть за кого-то под пули, чему, я думаю, они будут только рады. Все это выбьет у военных почву из-под ног, они станут спасать свои шкуры. И мы возьмем власть почти без сопротивления.
   - А затем? - спросил я.
   - Родольф Делоиз предстанет перед судом, как вы и говорили, - ответил Роумен, - возможно, суд учтет его добровольное отречение как смягчающее обстоятельство. Его прислужники ответят по закону за свои преступления, если те будут доказаны. Не запятнавших себя злодеяниями мы отпустим по домам.
   - И построим новый мир! Да за это не жалко и жизнь отдать, - взволнованно выдохнул Алан.
   - Вот видите, наши люди готовы жертвовать собой ради благородной цели, ради других, - подхватил Гленвер. - И даже если кто-нибудь и погибнет в стенах Картасона, он погибнет как герой!
   - Я готов идти первым, - вызвался Алан.
   - Я тоже, - откликнулся Джерри.
   - Ну, неужели тебе, правда, неинтересно попробовать обмануть их охрану, проникнуть в Картасон и выкрасть самого Повелителя? - прошептал мне Алан.
   Я отозвал в сторону Джеральда.
   - Послушай, Джерри, я хочу кое о чем спросить тебя, - обратился я к нему. - Скажи откровенно, если бы вдруг началась заварушка, стал бы твой отец воевать за Делоиза?
   - Ну, мои родственнички постарались бы подольше отсидеться в стороне, ни во что не вмешиваться. Ну а если отсиживаться дальше будет уже невозможно и придется выбирать, на чьей стороне стрелять, например, проведут всеобщую мобилизацию, - Джерри побледнел и немного помолчал, - тогда мои будут воевать, как им велят, на стороне власти. Конечно, если они сразу не увидят, что решающий перевес на стороне восставших.
   - Что ж, мне надо еще кое о чем подумать, - вернувшись, обратился я к остальным.
   - О том, будете ли вы помогать нам? - спросил Роумен.
   - Нет, как проникнуть в Картасон, - ответил я.
   Впрочем, я сразу же дал ясно понять, что не даю никаких обещаний помочь в похищении Делоиза, а помогу только составить план, как пробраться в Картасон. Все были согласны.
  
  

Глава 4

  
   - Послушайте, - начал я, когда какое-то время спустя все руководители восстания собрались вместе. - Известно, что Картасон занимает огромную площадь. Там есть и сады, и пруды, и парки. В самом дворце большое количество помещений. Кто же все это обслуживает? Ведь для того, чтобы поддерживать все это в образцовом порядке нужно немало рабочих рук.
   Все переглянулись, но я не понял, сообразили ли они, куда я клоню.
   - Для того чтобы ухаживать за садом, нужны садовники. А во дворце, наверное, тоже немало прислуги. Это и повара, и лакеи, и кто там еще нужен, чтобы вести это громоздкое хозяйство. Где же они живут?
   - Некоторые, наверное, живут в самом Картасоне, - неуверенно предположил Леон Гувер.
   - И они никогда его не покидают? - спросил я. - Даже для того, чтобы навестить друзей или родню? Вы говорили, что ваше движение пользуется массовой поддержкой. И мне интересно, неужели ни у кого из ваших сторонников нет родственников или знакомых, работающих в Картасоне?
   - Или хотя бы родственников их знакомых или знакомых их родственников, - подхватил Джерри.
   Собравшиеся оживились.
   - Кажется, в деревнях, расположенных вокруг запретной зоны, многие работают в Картасоне, - припомнил Дюпен. - Пропускают их туда вроде бы по специальным удостоверениям.
   - Вот-вот, - подхватил я. - Поэтому еще больше меня интересует, как можно устроиться на работу в Картасон? Хотя бы самым захудалым поваренком.
   - А вы умеете готовить? - брякнул Шульц. Но на него никто не обратил внимания.
   - Как же это мы сами не догадались. Вот что значит свежий взгляд на вещи, - восхитился Гувер.
   - Я немедленно дам нужные указания, - с энтузиазмом заявил Роумен, - и скоро мы получим всю необходимую информацию.
  
   По сверкающим глазам и оживленным лицам собравшихся, когда через несколько дней мы продолжили совещание, я понял, что дела идут как по маслу. Возле Роумена смущенно топтался какой-то ярко-рыжий веснушчатый паренек лет четырнадцати в серой одежде крестьянина.
   - Среди наших есть такие, кто через своих родственников или друзей могут выйти на тех, кто работает в Картасоне, - заявил Роумен. - Но это вот самый лучший вариант. Двоюродный дядя Алекса (тут он кивнул на мальчика) не один десяток лет работает там уборщиком. Более того, он имеет доступ во дворец, в покои самого Повелителя, правда ведь, Алекс? Наш Алекс ловкий и смышленый малый, он уже не раз давал нам нужные и интересные сведения, - добавил он, похлопав паренька по плечу. - Ну-ка, давай, расскажи нам все сам.
   - Ну, мой дядя Марк, он мусор там убирает, - начал мальчик. - Ну, и он там с другом всегда работает, вдвоем. И дяде нравится, вот, а тому все надоело, бросить бы все к чертям, говорит, да деваться некуда, а то, говорит, все одно и то же, и все за гроши. А еще он часто болеть последнее время стал. А дядя Марк не хочет без друга один остаться, скучно тогда ему будет, так он бате моему говорит.
   - А нельзя ли доброму другу дяди Марка организовать какое-нибудь небольшое наследство, чтобы он мог осуществить свою заветную мечту бросить все к чертям? - вспомнив о несметном состоянии маркиза Гонтри, спросил я.
   - Почему же нельзя? Можно, - бодро отозвался Роумен. - Скоро все организуем.
  
   Вскоре план проникновения в резиденцию Родольфа Делоиза был разработан и принят к исполнению. И как-то само собой стало подразумеваться, что претворить наши замыслы в жизнь лучше всего получится у меня. Да и как бы я смог составить полный и подробный отчет своему начальству, не имея точного представления о личности Повелителя? Поэтому я и сидел сейчас за столиком в захудалой таверне рядом с добродушным и веселым дядей Алекса. На вид ему можно было дать и сорок и шестьдесят. Почти незаметные сейчас веснушки на морщинистом загорелом лице давали основания предполагать, что когда-то его шевелюра была такой же рыжей как у племянника, но теперь она, так же как длинные обвисшие усы, была совершенно седой. Однако его фигура была крепкой и жилистой, руки сильными и двигался он легко и уверенно. Мелкие морщинки лучиками разбегались вокруг ярких голубых глаз, которые смотрели лукаво и жизнерадостно. Я уже несколько раз бывал в этом заведении, как раз в те часы, что и старина Марк, а теперь щедро заказывал крепкие напитки за свой счет, чем и вызвал его горячую симпатию. После очередной порции добродушный старик даже засмущался.
   - Да что же все ты да ты, сынок, - сказал он.
   - Хотя, когда деньги есть, то оно-то можно, конечно, - добавил он, подумав, что я ведь могу с ним и согласиться.
   - Пока-то есть. Все равно скоро кончатся. Тогда и мне конец. Скорей бы уж, - сказал я и, как мог, горько засмеялся.
   - Это как? - не понял собеседник.
   И я рассказал ему трагическую историю о том, как разорился мой босс и я потерял работу в городе и лишился всего, как я попытался поискать счастья в глубинке и у меня ничего не получилось и как последние оставшиеся у меня деньги я решил потратить с шиком и блеском, а там хоть в омут головой. Добрый старик так разволновался, что мне даже стало стыдно за свой обман. "Ох, такой молодой, и надо же", - все повторял он.
   - А тебе, сынок, какая работа нужна? - вдруг спросил он меня.
   - Да хоть ящики грузить, хоть улицы подметать, - дрожащим голосом ответил я. - Хотелось бы, конечно, работку тихую, спокойную, чтоб ни подо мной никого, ни надо мной никого, - грустно подперев голову руками, продолжал я, - а то вот в городе такая суета, все на нервах, а все равно ж разорились. А хорошо бы жить себе спокойно, ни за что не отвечать. Ну да мне теперь уж все равно, куда пристроиться, денег-то, считай, совсем не осталось.
   - Ну а с документами-то у тебя все в порядке? - допытывался Марк.
   - Тут все в порядке, - искренне ответил я.
   Я, и правда, восхищался качеством документов, которые подпольщики ухитрялись штамповать на своем примитивном оборудовании. Старик немного подумал.
   - Знаешь, парень, тебе повезло, - сказал он наконец. - Я тут как раз неподалеку уборщиком работаю. Мой напарник получил недавно наследство от дальнего родственника да и уехал. Все равно на его место нужен кто-нибудь. Я мог бы о тебе потолковать. Согласен?
   Я рассыпался в благодарностях.
   - Может, оно так быстро и не получится. Ты-то знаешь, где я работаю? В Картасоне.
   Я вытаращил глаза.
   - Ну да если документы в порядке. Я за тебя поговорю. Могу сказать, что ты дальний родственник. Я там знаешь, сколько уже работаю? Меня знают. Деньги-то хоть есть еще, пожить это время? - спросил Марк.
   Я честно ответил, что есть.
   - Ну, так ты их побереги пока, - сказал Марк и заказал порцию на свой счет.
  
   На самом деле оформление на работу заняло немного времени. Уж не знаю, проверяли ли как-нибудь мою легенду. А я мог бы немало рассказать про "своего разорившегося босса", у которого работал консультировавший меня парень. И вот начался мой первый рабочий день. Вместе с Марком и другими такими же работягами я подошел к внушительной ограде, отделявшей владения диктатора. Часовой мельком просмотрел наши пропуска и тяжелые ворота открылись. Внутри я не успел заметить ничего примечательного, кроме вышек дозорных. Небольшой вагончик на рельсах ехал довольно долго, но кругом были только деревья. Когда мы прибыли на место, страж в синем мундире так же бегло просмотрел наши документы, а другой, такой же, показал нам с Марком фронт работ.
   И началась череда томительно-унылых, похожих друг на друга дней. Сначала я старался ничем не выделяться и старательно мыл и драил указанные мне комнаты. Марк сразу спросил меня, хочу ли я работать все время с ним вдвоем или каждый будет убирать порученное ему помещение сам. Разумеется, для меня был удобней второй вариант. Первым делом я, конечно, решил найти, где здесь спрятаны камеры наблюдения, благо, я мог беспрепятственно заглядывать куда угодно. Но их нигде не было, а те, на которые я пару раз наткнулся, держались на честном слове и, видно, давно уже не работали. Тогда я решил поискать более современные и тщательно замаскированные устройства. Но результат оказался таким же. Я удивился и очень обрадовался такой беспечности. Что за наивность! Через неделю я стал уже думать, что камеры слежения здесь вовсе и не нужны. За чем следить? Во всем огромном дворце не было, казалось, и признаков жизни. Можно представить, за все это время я не встретил там ни одного человека! Когда я стал подкатываться к Марку с вопросами, он сказал, что так было всегда, все годы, что он тут работает. Их всегда приводили во дворец, показывали, какие комнаты надо убрать и после рабочего дня уводили. Выждав какое-то время, чтобы не вызывать подозрений, я вновь стал расспрашивать Марка. Неужели за все эти годы он ни разу не видел Повелителя? Нет, не видел, да ему это и не нужно. Живешь себе спокойно и ладно.
   А мне так хотелось бы взглянуть на самого Повелителя, ну хоть одним глазком. Кто-то из слуг мог его видеть? - не унимался я. Ну, конечно, есть и такие. Но те, кто имеет право прислуживать самому Повелителю, живут здесь, в Картасоне.
   Неужели Марк за столько лет ни с кем из них не подружился, не познакомился? - удивился я. Да нет, они, работники из деревни, всегда были сами по себе, ну а те сами по себе. Уж больно они кичливы, вечно нос задирают, ни с кем посторонним и говорить не хотят, и ему самому это сто лет как нужно. Да и мне надо выбросить подобную чушь из головы. Эх, молодо-зелено. Ну, зачем мне видать Повелителя? Ничего хорошего из этого выйти не может, уж я могу ему поверить, ведь он старше и умнее меня. Я замолчал. Вскоре я стал покидать свое место работы и осторожно бродить вокруг, заглядывая в пустынные просторные помещения. Я видел спальни, но они были тщательно убраны, побывал в столовых, но в них никого не было. Всюду очень светло, идеальная чистота, ни пылинки и ... ни души. Впрочем, несколько раз я находил приметы того, что огромный дворец был не таким безлюдным, каким он поначалу казался. Оставленные на маленьком столике чашки и недоеденные пирожные, которые вскоре после того, как я начал уборку унес молчаливый слуга, небрежно брошенный на спинку кресла шарфик, закладка из книги и... все! Каждый день я машинально орудовал своими допотопными совком и щеткой, смахивал невидимую пыль, тщательно вытирал дорогие безделушки и напряженно размышлял. Ведь я мог проработать так не один год и ни разу не наткнуться на Повелителя. Нужно было срочно что-нибудь придумать, но ничего путного в голову пока не приходило. Если бы я имел дело с охранной сигнализацией, я бы знал, что делать. А тут? Было отчего прийти в отчаяние!
   Вот и сейчас. В глубоком кресле сиротливо лежала брошенная кем-то книга как издевательское напоминание о том, что где-то во дворце есть жизнь, такая же недостижимая и непонятная для меня, как жизнь обитателей океанских глубин. Расстроенный и подавленный этими мыслями, я слегка прислонился к огромной массивной напольной вазе. На всей планете не нашлось бы такого гигантского цветка, чтобы поставить его в одну из этих ваз. И неизвестно для чего, но они повсюду были расставлены во дворце Повелителя. А все их надо было мыть. День за днем проходил за нудным бессмысленным занятием. Я не готовил свой отчет, я не мог выполнить задание. Необходимо было что-то предпринять, но что именно? ...
   Трам-бам!!! - это опрокинулась огромная ваза; блям-дзинь-дзинь-дзинь - это разлетелись и раскатились по полу крупные и мелкие осколки; шлеп - это я сам оказался на полу. Ошарашено сидя посреди осколков, я даже не сразу понял, что произошло и ошеломленно озирался вокруг. Эта ваза казалась такой тяжелой и массивной, что ее, кажется, грузовой корабль не смог бы с места сдвинуть - и на тебе! Я ведь только чуть-чуть к ней прислонился. Как же это могло случиться?
   Но тут мои мысли приняли другой оборот. На Деметре не было аппаратуры, которая могла вернуть вазе прежний вид. И того, что я натворил, изменить было нельзя. Я немало услышал от жителей планеты, чтобы понять, как здесь обращаются с простыми людьми. Все когда-либо слышанные мной кошмарные истории вихрем пронеслись у меня в голове. Со слугами здесь, мягко говоря, не церемонились и многие жестоко поплатились и не за такую серьезную провинность, как уничтожение столь дорогой вещи. Здесь, на Деметре, любому на моем месте было бы страшно. Вот когда мне стала по-настоящему ясна вся гнусность порядков, царивших на планете, и то, что их обязательно надо менять. И как можно скорее. А еще лучше вчера. "Что же мне делать?" - вновь сказал я про себя. Но теперь этот вопрос надо было решать действительно срочно. Я поднял глаза и... совсем растерялся. Незнакомец, стоявший сейчас в дверях, появился так неожиданно. За другой дверью мелькнуло какое-то синее пятно, но незнакомец небрежно взмахнул рукой и мимолетное виденье тут же исчезло. Затем он задержал свой взгляд на мне. На вид ему было лет семнадцать-восемнадцать. Тонкие черты лица, золотые шелковистые волосы и необычайно выразительные глаза. Он показался мне немного хрупким, но был поразительно изящным. Такого красивого человека я в жизни еще не встречал. На мгновение, глядя на него, я даже забыл обо всем.
   - Я оставил где-то здесь свою книгу. Ты, случайно, ее не видел? - спросил светловолосый.
   Голос у него оказался очень мелодичным. Как будто не замечая того, что творилось в комнате, он легким шагом подошел к креслу, взял свою книгу и только тут соизволил обратить внимание на рассыпанные повсюду осколки.
   - Как же это у тебя вышло? - немного удивленно сказал он и засмеялся. Как будто зазвенели серебряные колокольчики. - А право, так гораздо лучше, - мягко произнес вошедший и удовлетворенно окинул взглядом комнату. - Эта ваза только заслоняла свет и портила весь вид. Без нее намного светлее и просторнее, да и комната выглядит более изысканно. Я давно говорил, что от этой громоздкой вещи нужно избавиться, она здесь только мешает.
   Я что-то промычал в ответ. Он с еще большим удовольствием оглядел помещение и снова взглянул на меня.
   - Не надо расстраиваться. Эта ваза уже очень старая и стоит совсем недорого. Ценность ее невелика, - сказал он мне.
   Я достаточно хорошо усвоил уроки маркиза Гонтри, чтобы знать, что ваза не старая, а старинная, такого-то века, такого-то стиля, и понимать ее истинную стоимость. Недорогих вещей в Картасоне не было. Но простой парень не мог в этом разбираться и поэтому я промолчал. Незнакомец ободряюще мне улыбнулся, захватил свою книгу и стремительно вышел из комнаты. А я подумал о том, как достоверно мне удалось сыграть перепуганного неуклюжего олуха, причем, не приложив к этому практически никаких усилий.
  

***

   Прошло несколько дней, и я окончательно убедился, что все обошлось. Конечно, я не мог этого знать, однако серьезно подозревал, что тут имело место заступничество моего таинственного незнакомца. Но вот кто он такой, я никак не мог догадаться. Несомненно, он был из дворян. Одежда его была из тонкого дорогого материала, но одет он был довольно просто, и по его белой рубашке ничего нельзя было определить. Судя по его манерам и жесту, которым он отослал охрану, он чувствовал себя здесь уверенно и был своим человеком в Картасоне. Но больше о нем ничего нельзя было сказать. Во всяком случае, его вмешательство было большой удачей. А еще через несколько дней удача, как мне показалось, вновь улыбнулась мне. Когда мы с Марком, как обычно, сделали в работе перерыв и присели рядышком поболтать, он вдруг спросил меня, по-прежнему ли я мечтаю хотя б одним глазком взглянуть на Повелителя. Разумеется, я ответил, что да. "Ну ладно, считай, что тебе повезло", - сказал Марк, - "поглядишь, так может и собьешь охотку". Оказывается, Марк слышал разговор двух дворцовых слуг, "из тех надутых, что временами шныряют тут", и один из них сказал при нем другому, что надо сейчас же отнести свежие фрукты в зеленую библиотеку, потому что между десятью и одиннадцатью туда зайдет Повелитель. "Ну вот, где зеленая библиотека ты вроде знаешь, притаишься там неподалеку, да и посмотришь, как он туда войдет. Вроде ничего плохого от этого быть не должно", - сказал мне Марк. Я тут же воспрял духом и мне пришлось даже сдержаться, чтобы не так горячо благодарить своего замечательного товарища.
   Где находится зеленая библиотека, я и правда хорошо знал, мне уже приходилось там убирать. И в этот день я работал как раз не очень далеко от нее. Десяти еще не было, и я быстро отправился туда. Придя в библиотеку, я внимательно осмотрел ее на случай отступления. Как и во многие другие помещения в Картасоне, в нее можно было войти из разных комнат. В зеленой библиотеке было три входа. Я спрятался за одним из стеллажей так, что при необходимости можно было незаметно проскользнуть за соседний. Четкого плана у меня не было. Я слишком мало знал, чтобы на что-нибудь рассчитывать. Но было невозможно упускать такой шанс, хотя бы посмотреть, как выглядит Повелитель и подслушать, что он будет говорить. Мое положение было удобно еще и тем, что можно было видеть большие настенные часы, висевшие в библиотеке. Я не сводил с них глаз. И вот наступило десять часов. Прошло пять минут, потом еще, еще. И тут за дверьми раздались чьи-то оживленные голоса, как будто там о чем-то спорили или что-то горячо обсуждали. Голоса приближались, они были молодыми и звонкими. И вот дверь распахнулась, и в комнату вошли двое: один из них оказался мой знакомый незнакомец, второй был на год-два старше, черноволосый и черноглазый.
   - Нет, это высказывание принадлежит, несомненно, Стоуну. На сей раз вы глубоко заблуждаетесь, - говорил светловолосый.
   - И все же позвольте в этом с вами не согласиться, - возразил его спутник. - Я почти уверен, что эта фраза встречается у Штейнберга.
   - Вот как? И где же? Покажите мне ее, - настаивал тот, что помладше.
   - Ну, я, конечно, не помню сейчас, в каком произведении и даже в каком томе она напечатана. Но я точно прочитал это у Штейнберга, - смутился черноволосый.
   - А я вот не сомневаюсь, что смогу найти это изречение у Стоуна. Если же вы так уверены в своей правоте, то попробуйте найти его у Штейнберга. Я поищу его в тексте и докажу вам, что вы заблуждаетесь, - не отступал его собеседник.
   Черноглазый неуверенно взглянул на длинный ряд томов и заколебался.
   - Вы хотите просмотреть их все? - с сомнением в голосе спросил он.
   - Пока не найдем. Возможно, нам повезет, и мы наткнемся на эту фразу в самом начале, граф, - беспечно ответил его спутник.
   Тот в смятении бросил взгляд на книжные полки и, похоже, решил отступить.
   - Пожалуй, я склонен сейчас согласиться с вами. Сомневаюсь, что смогу найти доказательство своей правоты, - сказал он.
   - Как хотите. Для вас это, действительно, будет пустой тратой времени. А я намерен найти эти слова, и покажу их вам, чтобы вы могли убедиться в том, как ошибались, - ответил золотоволосый.
   С этими словами он подошел к полкам, на которых стояло внушительное собрание трудов классика, и решительно покидал все тома на небольшой диванчик, стоявший рядом. Затем он устроился на нем поудобнее и стал стремительно перелистывать первый попавшийся том. Просмотрев книгу, он небрежно бросил ее на пол. Его собеседник стоял рядом. Затем он отошел и начал нервно прохаживаться по комнате. Я заметил, как он украдкой посмотрел на часы. Я тоже взглянул на циферблат. Время шло. Груда книг на полу все росла. Юноша просматривал их очень быстро, но тома были довольно толстые и их было немало. На диване оставалось еще больше половины трудов великого писателя. Черноволосый, кажется, все больше нервничал. Он ускорил шаг и все чаще останавливался и нетерпеливо бросал взгляд на часы. Я тоже все чаще смотрел на них. Ведь с минуты на минуту в библиотеку мог войти Повелитель. Наконец, мы оба почти не спускали с циферблата глаз. А вот третьего время, казалось, нисколько не волновало. Он был как будто целиком поглощен своим занятием и ни на что не обращал внимания. Но вдруг он поднял голову.
   - Что вы все ходите туда-сюда по комнате, граф? Если хотите, можете выйти и пройтись здесь рядом. Когда потребуется, я вас позову.
   Того не надо было уговаривать. Слегка поклонившись, он молча повернулся и с явным облегчением вышел из комнаты. Его спутник вновь приступил к своему занятию. Теперь мы остались в комнате одни. Я вновь устремил свой взгляд на часы. В комнате стояла полная тишина, только слышен был шелест перелистываемых страниц да глухие удары отбрасываемых в сторону книг. Да возле меня противно пищала какая-то мошка. И когда что-то залетело мне в нос и жутко засвербило там, я же ведь не чихнул, сдержался. Человек, так погруженный в свое занятие, мог и не услышать такой слабый звук. Но читавший вдруг резко поднял голову, выронил из рук книгу и вскочил.
   - Сюда! Охрана! - во весь голос закричал он и опрометью бросился к двери.
   Я метнулся к ближайшему выходу.
   - Охрана! Там кто-то есть! - слышал я взволнованный крик. Я стрелой вылетел из библиотеки и понесся к комнате, которую должен был убирать. За спиной слышался топот многих ног, возгласы невесть откуда взявшихся людей, которые все приближались. Сломя голову я пролетел через пустые залы и, запыхавшись, ворвался в свое помещение. Уже бросившись к щетке и совку, я на бегу споткнулся и ушиб себе колено. Проехав по инерции по гладкому скользкому полу, я судорожно схватил в руки свои орудия труда и принял рабочую позу. Тут же в комнату ворвались синемундирные охранники, часть из них бросилась в соседние помещения, двое схватили меня под мышки и поволокли за собой.
   Протащив меня через длинную череду дворцовых апартаментов, стражники с размаху зашвырнули меня в какую-то каморку и сразу же захлопнули за мной дверь. Я огляделся. В комнатке было довольно темно и тесновато, но сухо и вполне чисто. Мебели здесь не было никакой. Возможно, когда-то она служила кладовкой. Я устроился на полу. Что ж, хорошо, что меня сразу не потащили на допрос и было время обдумать положение, в которое я попал. Очевидно, охранники еще продолжали рыскать по дворцу в поисках злоумышленников. Я немного беспокоился за Марка. Впрочем, он находился дальше от зеленой библиотеки, чем я. И потом, он был все же пожилым человеком и не мог совершить такой стремительный бросок, чтобы вовремя оказаться на рабочем месте к приходу охранников. Я надеялся, что они сами додумаются до этого. А там кто их знает. Лишь бы Марк не сказал про подслушанный им разговор. Я твердо рассчитывал на здравый смысл, смекалку, да и на дружбу Марка. Хотя в глубине души все же точил червячок сомнения. Да и как иначе? В такой ситуации о чем только не подумаешь. Так что необходимо было продумать стратегию защиты. Вспомнив недавнюю историю с вазой, я решил, что образ неловкого недотепы очень мне удается и надо в нем оставаться. В конце концов, я простой рабочий парень, мой словарный запас невелик, к тому же я до смерти напуган и сбит с толку неожиданным арестом. Добиться от такого связного слова нелегко. Я был на своем законном месте, работал, чего от меня хотят?
   Ждать, когда свою идею мне придется проверить на практике, мне пришлось недолго. В мою каморку заявился офицер охраны. Перейдя с сурового официального тона к угрожающему рыку, он так меня запугал, что слова членораздельного не мог вытянуть. Поняв, что перегнул палку, он сразу сбавил обороты и заговорил в мягкой, льстиво-вкрадчивой манере. Я выдал лучшее, что мог. Таращил на него глаза, что-то бормотал, заикался и запинался, но, в общем, как мог, старался все ему объяснить. В основном, он допытывался, почему у меня разбито колено. Я обрадовался. Значит, ничего конкретного против меня у них все-таки не было. Побившись надо мной немного, офицер ушел. Наверное, пошел докладывать. Через время пришел другой офицер. С бесстрастным видом он заявил, что меня будет допрашивать граф Дэнкфорт и меня куда-то повели. На ходу я соображал. Первый натиск я выдержал успешно. Но может, у них что-то еще появилось? Не сказал ли что-нибудь Марк? Я сомневался, что они знакомы с современными методами ведения допроса. Но что-то же для выяснения истины на допросе у них может быть? Возможно, какая-то "сыворотка правды". А быть может, банальные пытки? Это было бы вполне в духе порядков, царящих на Деметре. Я не был уверен, можно ли считать, что мне повезло. Ведь хоть я так и не увидел Делоиза, сейчас я должен был оказаться лицом к лицу с самим Дэнкфортом.
   Меня ввели в светлый просторный кабинет. У широкого окна стоял хозяин кабинета в синей форме. Он медленно повернулся ко мне. Это был человек лет тридцати с правильными чертами лица и холодным взглядом голубых глаз. Пристально глядя на меня, он заговорил ровным бесстрастным голосом, и температура в кабинете сразу понизилась на несколько градусов. Монотонно, не повышая голоса, он начал расспрашивать меня: где я родился, жил, кем я работал. Я ничего не забыл из своей легенды, наоборот, вспомнил все вдруг очень ясно, с мельчайшими подробностями. Задавая вопросы, Дэнкфорт выслушивал меня совершенно равнодушно, как будто его совсем не интересовал ответ, но продолжал внимательно разглядывать меня. А что я делал в том помещении, когда туда вошла охрана? Так я же там работал, мне офицер приказал эту комнату убрать, пусть его спросят, и Марк, мой товарищ, подтвердит, он тогда рядом стоял. Похоже, в их умении логически мыслить можно было больше не сомневаться. Дэнкфорт, видно, правильно оценил способность Марка к спринтерскому рывку, при упоминании о нем он никак не отреагировал. Видел ли я или слышал что-нибудь необычное во время работы? Не заметил ли чего-нибудь, когда началась тревога? Ну, когда я услышал крики и беготню, я, было, выглянул из комнаты посмотреть, что там случилось, но ничего не видел. А потом сразу вернулся обратно, от греха-то подальше, мое дело маленькое. Почему я задыхался, когда пришла охрана? Так ведь комната во-он какая большая, я совсем уморился, пока в ней прибирал. А еще тяжести пришлось двигать. Я как раз дух перевести собирался, когда это все началось. А тут еще стража ка-ак ворвалась, как схватила. Задохнешься тут со страху. Почему у меня разбито колено, откуда свежие ссадины на руках? Пол там больно уж скользкий, ковров не лежит. Вот я и поскользнулся, когда его подметал, как раз на коленку и на руки упал. Это я разбил недавно напольную вазу? "Да, господин", - я втянул голову в плечи, - "это я нечаянно". Как я это сделал? Да просто рядом стоял, передохнуть хотел, ну, может чуточку совсем к ней прислонился, и она упала, сам не знаю, как это вышло. Тогда я тоже немного расшибся, тут вот ушибся и вот тут. И здесь Дэнкфорт, кажется, вообще потерял интерес к моему допросу. Голос его оставался таким же ровным и внешне, казалось, ничто не изменилось, но в холодных глазах мелькнула какая-то скука. Здесь, в Картасоне, таким растяпам, как я, не место. Я нанес материальный ущерб. По причинам, которые мне необязательно знать, меня простят. Но с моей способностью ломать ценные вещи и попадать в сомнительные ситуации мне лучше поискать работу в других местах. И подальше от Картасона. Сейчас меня уведут из дворца, с сегодняшнего дня я получаю расчет. При этих словах Дэнкфорт равнодушно отвернулся, всем своим видом показывая, что разговор окончен.
  
   Так я оказался за воротами Картасона. Что ж, при таких обстоятельствах я еще легко отделался. Видно, у них действительно не было ничего серьезного против меня, а иначе мне пришлось бы туго. Похоже, они просто решили на всякий случай перестраховаться и даже сами не подозревали, как правильно поступили. А вот надеждам моих товарищей был нанесен тяжелый удар. Невольно я задумался об иронии судьбы. Может быть, тот юноша и помог мне чем-то в истории с вазой, кто мог это сказать, но потом он, сам того не зная, здорово меня подвел. Поначалу я еще боялся, как бы из-за меня не пострадал Марк, но тут все обошлось. Марк остался работать. Добрый старик даже чувствовал себя виноватым, ведь это он подсказал мне куда идти, и думал, что меня заметили, когда я крутился возле библиотеки, ожидая прихода Делоиза. Слава богу, у него хватило сообразительности не рассказать ни про мои расспросы, ни про мою мечту увидеть Повелителя, ни о подслушанном разговоре, и я был ему очень за это благодарен. Но мою миссию можно было считать полностью провалившейся. Правда, я видел Дэнкфорта. Но кому было какое дело, как он выглядит и как говорит. Похищать Дэнкфорта никто не собирался. Он имел какое-то значение лишь пока был жив его хозяин, Делоиз. Ничего полезного за все это время я тоже не узнал. Нельзя же было считать чем-то существенным мою мимолетную встречу с "златокудрым красавцем", как язвил Гленвер, или тот злосчастный литературный спор в библиотеке. Тогда мы, действительно, посчитали эту информацию неважной.
  

Глава 5

  
   После моего возвращения Роумен решительно наложил вето на обсуждение любых планов проникновения в Картасон. Джерри, было, пытался что-то слабо возражать, но на сей раз лидер Движения был непреклонен. Он не мог тратить время на пустые затеи и рисковать жизнью своих людей, если не предвидится скорый и реальный результат. Все сделали вид, что о дерзкой идее забыли. А я должен был начать с того, на чем, собственно, остановился. Поэтому я снова вернулся к мысли о том, что мне надо побывать на территории, контролируемой официальными властями. Руководство Движения было готово помочь мне в этом, чем только возможно, но Роумен предупредил, что я столкнусь там с серьезными трудностями и опасностями. Ведь не могу же я в областях, подвластных Делоизу, свободно расспрашивать, о чем мне вздумается. Теперь предстояло только определить, куда мне сперва направиться: в город или в сельскую местность. Я решил сначала побывать в городе, по-моему, из рассказов беженцев я получил сносное представление о жизни крестьян. А может, живя у маркиза Гонтри и в поселениях восставших, уже успел соскучиться по урбанистическому пейзажу. Поэтому я решил отправиться в один из самых крупных городов Деметры неподалеку от Картасона, в Кенвелл.
   - Все готово. Будешь жить на квартире у нашего человека, - сообщил вскоре мне Джерри.
   - Такой же, как у маркиза Гонтри? - полюбопытствовал я.
   - Ну, нет, роскошная жизнь кончилась, - рассмеялся Джерри.
   И снова в путь. Сначала на лошадях, потом на флаере.
   - Сейчас я передам тебя с рук на руки нашему связному, у которого ты будешь пока жить, - сказал мне Джерри, когда наш флаер приземлился рядом с широкой пустынной дорогой.
   - Привет, Герман. Герман, это Джеймс, - и Джерри представил меня высокому худощавому человеку, очень ловкому и подвижному.
   - Привет, Джеймс. Ты мой племянник из провинции. Приехал ко мне погостить, - сообщил мне мой новый знакомый. - Подробности позже. До города пойдем пешком. Это совсем близко.
   - Ну, Джеймс, теперь тебе придется поработать ногами. Герман проведет тебя по всем улочкам и переулкам родного города, - рассмеялся Джерри.
   - Я видел карту и смогу ориентироваться, - возразил я.
   - Карта - это хорошо, но чтобы оторваться от хвоста или смыться от полиции, надо знать все ходы и выходы, - сказал Герман, скользнув по мне цепким быстрым взглядом внимательных карих глаз. - Где твои документы? Вот и хорошо. Как только ты зарегистрируешься, так и начнем.
   - Ну вот, ты хотел узнать про жизнь настоящих подпольщиков. Теперь познакомишься со всеми ее атрибутами: пароли, переодевания, строгая конспирация, - улыбнулся Джерри. - Погостишь у Германа, потом он даст тебе пароль, и ты отправишься на встречу со связным. Тот отведет тебя в другое место. Оставаться в городе можешь, сколько сам пожелаешь, но жить будешь по очереди на разных квартирах. Как надумаешь возвращаться, скажешь мне. Мы будем регулярно встречаться в условленном месте.

***

  
   "Ты хотел романтики подполья. Ты ее получил", - напомнил я себе через несколько дней, пробираясь в потемках к окну в маленькой тесной комнатушке.
   - В чем дело? - отозвался из темноты Герман, услышав опрокинутый с грохотом стул. - Разве суперагентов не учат передвигаться во тьме, полагаясь на свое шестое чувство?
   - Нас учат полагаться на свои глаза, - буркнул я, отдергивая шторы. На улице не было никаких огней. Что такое?
   - Света нет, - бодро пояснил Герман.
   - Это я вижу, - ответил я. - И я как раз собирался вскипятить себе воды. Что происходит?
   - Такое бывает, - философски заметил Герман. - Горючего, кстати, тоже нет: ни сухого, ни жидкого. Брикеты я как назло вчера позабыл купить. А петролина вообще не было. Что ж, придется сидеть при свечах, - и он полез в какой-то ящик.
   - Что? Может, это давняя традиция, завезенная с Земли вашими великими предками, но мне она не нравится, - возмутился я. - И из чего вы их тут делаете, что они так воняют?
   Я распахнул окно.
   - Кстати, очень даже светло. Обе луны светят в полную силу. Ты посмотри, какая сегодня ясная ночь, - Герман подошел к окну.
   Я тоже выглянул наружу. Давно уже я не поднимал голову вверх и не любовался ночным небом. Мы помолчали.
   - А ты, случайно, не знаешь, какие разработки велись на Аиде? - спросил я у Германа.
   - На Малой луне? Когда? А-а-а... Кажется, там добывали какой-то редкий в природе элемент. Так это когда еще было. Ты можешь поискать это, если тебе нужно, в справочной литературе.
   - Да я как-то не уделил этому в свое время особого внимания. Не до того было, - признался я. - И сейчас спросил просто так, из интереса.
   Герман понимающе кивнул.
   - Наверное, овчинка выделки не стоила. Или выбрали уже все, - сказал он. - Иначе Делоиз попытался бы с вашей помощью возобновить там сейчас разработки, если б это сулило хоть какую-то прибыль. Или просто отдал бы спутник в аренду со всеми его потрохами. Ведь он сейчас так и ищет, где бы еще денег раздобыть, даже открытые для инопланетников зоны устроил. Но от лун, наверное, никакого проку. Да у нас о них сейчас никто и не думает. Люди перестали смотреть на небо, ни о чем не мечтают...
   На улице послышались чьи-то громкие возбужденные голоса, ругань. Потом раздались резкие хлопки, треск и я увидел вспышки и прорезающие на мгновение тьму длинные тонкие линии.
   - Там какой-то серьезный конфликт. С применением оружия, - встревожился я.
   - Видать, солдаты или бандиты между собой поцапались, вот и палят. А кто же еще? Давай-ка отойдем от окна, от греха подальше, - позвал Герман.
   - У нас здесь высоко, - откликнулся я.
   - А вот как пальнет кто-нибудь кверху, может, и не со злым умыслом, а просто так, от хорошего настроения, будешь тогда знать. Как же это я так забылся сегодня? Не маячь перед окном, это опасно, я же сказал! - настаивал Герман.
   Я отошел.
   - Да, по ночам у вас здесь может быть жутковато, - признал я. - Но послушай, ты ведь вчера ночью куда-то уходил. И, похоже, совсем ничего не боялся.
   - От случайных неприятностей никто не застрахован, - ухмыльнулся Герман. - Но я ведь, как ты уже убедился, знаю тут все закоулки. С закрытыми глазами дорогу найду. Таким, как я, ходить всегда не опасно. Вот я тебе все места покажу, дам оружие и ты тоже сможешь ходить везде, когда захочешь. Кстати, какой-нибудь борьбой ты владеешь?... Ох!
   - Когда это пройдет? - спросил меня Герман, поглаживая онемевшую руку. - Точки это, конечно, хорошо. Но и пара болевых приемчиков не помешала бы. Вот отойдет рука, я тебе наши приемы покажу. И не кривись. Когда познакомишься поближе с нашими хулиганами, полицейскими, бандитами и солдатами, то поймешь, что это для них еще мягкое обращение. Чем парализовать на время, лучше сломать такому гаду руку, по крайней мере, еще несколько недель никого не тронет.
   Герман оказался, действительно, замечательным знатоком своего города. Он знал, казалось, каждый проходной двор, каждую дырку в заборе, каждую калитку. "А ты хорошо схватываешь, племянник. Разок прошел и запомнил", - похвалил меня он. Мы бывали в наиболее посещаемых горожанами местах и заглядывали туда, где мало кого можно было встретить. Надо признать, городские жители не отличались ни разговорчивостью, ни доброжелательностью. Так что, надо было самому наблюдать, сопоставлять, делать выводы. Герман научил меня в пестрой массе горожан выделять отдельные типы, определять по нескольким чертам во внешности и в поведении, к какому классу принадлежит человек. Он показал мне, как различать дворян, крупных чиновников, мелких служащих, деловых людей, трудовой народ, бедных провинциалов и богатых провинциалов.
   - Вот смотри, - говорил мне Герман, кивком головы указывая на тощего унылого субъекта в сопровождении каких-то громил, - это дворянин, явно из глухой провинции. Видишь длинный узкий футляр у него на боку?
   - Знаю, это ножны, а в них клинок. Я видел такие на стенах в доме маркиза Гонтри, - припомнил я. - Я думал, они просто для украшения.
   - Это символ дворянского сословия, - пояснил Герман.
   - Я знаю, что есть места, где жители по традиции носят холодное оружие. Но эти ножи слишком уж длинные, по-моему, это неудобно, - заметил я.
   - Конечно, - согласился Герман. - А в старину они были еще длиннее, уж и не представляю, как тогда с ними управлялись. Теперь их делают покороче, но все равно ведь это ужасно неудобная штука. С ней неудобно влезать и вылезать из машины, да и внутри она-таки порядком мешает. И уж тем более в кабинке флаера. А ведь иметь свой флаер - дело престижа. Так что, теперь их с собой никто не таскает, разве только дворяне из дальней провинции. Но все равно, смотри, не вздумай называть их длинными ножами, ведь каждый знает, что это шпаги.
   Спустя какое-то время Герман пришел домой встревоженный и озабоченный. Ему показалось, что за ним кто-то следил.
   - Теперь тебе надо срочно перебираться в другое место. А то, если заберут меня, то прихватят и тебя заодно. А этого допустить нельзя. Собирайся прямо сейчас, - сказал он.
   - А как же ты? - спросил я. - Пошли со мной.
   Герман покачал головой.
   - Я пока останусь. Нужно проверить все еще раз, может, это ложная тревога. Но ты слишком важная персона и тебя нельзя подвергать никакому риску. При первых признаках опасности тебя следует переправить в другое место. У меня на этот счет четкие инструкции, - пояснил он. - Сейчас ты отправишься на встречу с нашим человеком. Я подал сигнал тревоги, так что он должен тебя ждать. Вот здесь, - и Герман достал карту.
   - Ты каким путем пойдешь? - спросил он. - Так короче всего. А вот так придется поплутать, зато легче заметить хвост и оторваться. Если пойдешь мимо складов, то сейчас там по пути никого уже не встретишь, но зато уж если нарвешься... А вот смотри, есть еще один путь: мимо банка, через парк и дворами... Так ты как пойдешь?
   - Да уж как-нибудь дойду, - улыбнулся я, - не волнуйся.
   - Лучше отправляться прямо сейчас, - посоветовал Герман. - Удачи, племянник.
   Я вышел на улицу и на мгновенье остановился, выбирая, в какую сторону мне пойти, потом решил и двинулся дальше. Я быстро убедился, что за мной никто не шел. Вот я свернул с многолюдных центральных улиц на менее оживленную улочку. Скоро должно уже было начать смеркаться, и я немного ускорил шаг. Не потому, что чего-то боялся, а чтобы не выделяться среди прохожих. Я прошел уже, наверное, половину своего пути, когда откуда-то спереди из-за угла донеслись возбужденные пьяные выкрики, хохот. Я огляделся. Толпа прохожих начинала стремительно редеть. Те, кто жил поближе, заскакивали в подъезды своих домов, остальные спешили скрыться в соседние улицы и переулки. Я знал, что подъезды здесь запираются и посторонним туда не войти. Поэтому приметил рядом высокое дерево, подпрыгнул, ухватился за крепкие сучья и подтянулся. Здесь я чувствовал себя в относительной безопасности, я знал, что люди Деметры не часто смотрят вверх. Поудобнее устроился среди густой листвы и посмотрел вниз, ожидая, пока буйная компания пройдет мимо и можно будет продолжать свой путь. На улице никого не осталось, кроме одной женщины. Шум был совсем уже рядом, и вот из-за угла вывалилось несколько человек. Солдаты. Пожилая женщина растерянно оглядывалась. Она находилась сейчас прямо посреди улицы, зайти ей было некуда, а добежать до ближайшего поворота, прежде чем ее заметят, она не могла. Поэтому она потихоньку отступила в тень, надеясь, что на нее не обратят внимания. Солдаты, и правда, чуть было не прошли мимо нее, но все же заметили и сразу же окружили. Раздались глумливые голоса. Я быстро стал спускаться. Силы, конечно, были неравны, но не вмешаться было невозможно. Тут из-за поворота, с той же стороны, откуда пришел и я, появился еще один прохожий. Увидев разыгравшуюся перед ним сцену, он на мгновение приостановился, тотчас повернулся и подошел к распоясавшимся воякам. Спокойно остановившись около них, он негромко сделал им замечание. Я ахнул. Те на миг просто оцепенели от такой наглости. Первым пришел в себя какой-то верзила и со всей силы размахнулся. Но прохожий ловко увернулся от его огромного кулака и, перехватив того за руку, каким-то приемом отправил громадную тушу на землю. Спрыгнув с дерева, я уже мчался к нему на выручку. Солдаты тем временем полностью оправились от изумления, судя по всему, драка была их привычным и любимым занятием. Я взял на себя одного из них. Выбил из руки дубинку и отправил отдыхать на землю. Между тем нокаутированный в начале схватки детина уже пришел в себя и начал подниматься. Я уложил его обратно. Он лежал без движения, бессмысленно моргая своими оловянными глазами, и никак не мог понять, почему он не может подняться с места. Тем временем мой союзник неуловимым движением выхватил из ножен клинок и вышиб у одного из нападавших огромный нож. Я-то всегда считал, что холодное оружие от оружия огнестрельного защитить не может. Но увидев, как он так же стремительно выбил фазер из руки своего противника, прежде чем тот успел что-либо сообразить, понял, что ошибался. Нападавший схватился за свою руку и взвыл. Тот, с кем в этот момент выяснял отношения я, тоже теперь держался за руку, пытаясь пошевелить пальцами. Тут я увидел еще одно дуло, нацеленное на нас, тоже выбил фазер и отключил его владельца. Оставшиеся двое, к моему изумлению, не захотели с нами связываться. Однако праздновать победу было рано. На бегу они свистели, вопили как оглашенные и взывали по рации к другим армейским патрулям. Поблизости уже раздавался вой сирены, топот тяжелых ботинок и негодующие злые вопли. Женщины к тому времени и след простыл. Я взглянул на своего неожиданного союзника. Он оглядывался. Положение наше было незавидное. С несколькими вояками мы вдвоем могли справиться. Но против целой толпы устоять не могли. Шум и разъяренные крики приближались отовсюду, мы были окружены, казалось, со всех сторон.
   - Бегите за мной, - бросил я своему товарищу.
   Я нырнул в соседний переулок, свернул в другой, в третий, перемахнул через невысокую ограду, проскочил мимо знакомой площадки и побежал, петляя, дворами. Я не оглядывался, но все время чувствовал присутствие своего спутника и знал, что он не отстает. Топот, крики и выстрелы слышались теперь где-то далеко за спиной, они становились все тише и, наконец, совсем смолкли. Я для верности пробежал еще несколько поворотов и остановился. Уже начинали слегка сгущаться сумерки. Мой спутник стоял рядом. Теперь я мог свободно его рассмотреть. Это был дворянин, очевидно, из провинции. На вид ему можно было дать двадцать семь-двадцать девять лет. Он тоже поднял на меня свои ясные темные глаза. Хотя мы только что участвовали в бешеной гонке, он почти не задыхался и смотрел теперь на меня спокойно и внимательно.
   - Позвольте от всей души поблагодарить вас за вашу помощь и своевременное вмешательство. Без вас мне было бы очень плохо, - негромко сказал он.
   - Пустяки, - отозвался я. - Очень благородно было с вашей стороны, несмотря на риск, прийти на помощь этой женщине. В наше время такое не часто встречается.
   - Я не здешний. Мое поместье довольно далеко отсюда, некоторые могут сказать: в глуши. А у нас не принято спокойно смотреть на такие бесчинства, - ответил он. - В город я приехал на время, по делу, и надеюсь недолго здесь задержаться.
   В голове у меня мелькнула мысль, что такое знакомство могло бы мне пригодиться.
   - Вы рискуете, что ходите здесь по улицам один, и притом не зная города. Может, я мог бы быть чем-нибудь вам полезен. Как вы убедились, я неплохо здесь ориентируюсь.
   - Но вы уже оказали мне неоценимую услугу. Я перед вами в неоплатном долгу, - улыбнулся мой собеседник. - Да, я ведь еще не представился. Меня зовут Эдмонд Байерд и я живу здесь в отеле "Синий Мубурак".
   - Мартин Хакк, - представился я своим нынешним именем.
   - Вот моя карточка, - и он протянул мне глянцевый плотный квадратик. - Здесь мое имя и адрес отеля, где я остановился. Можете обращаться ко мне в любое время. Я всегда к вашим услугам.
   Я взял карточку, поблагодарил и замялся.
   - Боюсь, что не могу ответить на вашу любезность тем же. Я как раз собираюсь переезжать сейчас, меняю адрес.
   - Ну что вы, - улыбнулся Байерд, - не стоит извинений, какой пустяк. Но вы можете посетить меня, когда захотите, здесь или в моем поместье, если придется. Я всегда буду рад вам.
   Я вновь поблагодарил его, обещая воспользоваться полученным приглашением, и тут вспомнил про время. Связной должен был ждать меня до определенного часа. Я взглянул на часы. Срок близился к концу, и я заторопился. Остаться на ночь в городе одному без пристанища мне совсем не улыбалось.
   - Прошу извинить меня за спешку. Но у меня назначена важная встреча, на которую я боюсь опоздать. Найдете ли вы сами дорогу к отелю, если я объясню ее вам? Или вас все-таки проводить? - спросил я.
   - Конечно, я доберусь туда сам. И еще раз спасибо, что, несмотря на недостаток времени, вы так помогли мне. Прошу вас, не затрудняйте себя ради меня, - ответил мне Байерд.
   Я торопливо, но ясно и подробно изложил ему путь до его отеля. Он запомнил сразу. Мы распрощались, и я отправился дальше.
  
   Мой рассказ о неожиданной встрече и знакомстве с Байердом вызвал большой интерес у Джерри.
   - Этот человек благороден и бесстрашен. И, вообще, все это очень необычно. Надо бы больше разузнать о нем, - сказал он.
   Я был полностью с этим согласен и Джерри обещал мне при следующей встрече подробно обо всем рассказать.
   - Что ж, граф Байерд очень знатного рода, живет в Каларии и в своих краях пользуется большим авторитетом, - ответил Джерри на мой нетерпеливый вопрос на следующем свидании. - Дворяне к нему прислушиваются, и простые люди за справедливость уважают. В общем, руководство решило к нему присмотреться и, возможно, привлечь к участию в нашем Движении.
   - И он не среднего достатка, как ты подумал сперва, а очень-очень богат. Его земли занимают огромную площадь. И это тоже говорит в его пользу, - усмехнулся Джерри. - Мы хоть и боремся за высокие идеалы, но живем на грешной земле. И Движение нуждается в финансировании.
   - И наконец, можешь себе представить, его обширные владения расположены практически на границе с территорией повстанцев, - добавил он.
   - Да, по местным понятиям это, действительно, "глушь", - вспомнив слова Байерда, сказал я. - Влияние официальных властей там, наверное, не очень велико и их представители показываются не очень часто.
   - Да они там носа почти не кажут, - воскликнул Джерри. - Ты понимаешь, что это значит? Как это удобно, какое может иметь значение для некоторых наших операций?
   - Похоже, руководство сильно им заинтересовалось, - заметил я.
   - Не то слово, - засмеялся Джерри. - Богатый, честный, умный и бесстрашный. И если он к тому же не любит режим, а это почти наверняка... В общем, сокровище. Ну, Джеймс, теперь наши от тебя не отстанут, пока ты не поможешь нам его завербовать.
   - Об этих аристократах рассказывают столько дурного. А мне попадаются все такие ужасно благородные, - пошутил я.
   - Да, тут тебе на редкость везет, - весело подхватил Джерри. - Ну и не дай тебе бог повстречаться с другими.
  
   Конечно, руководство Движения было весьма заинтересовано в том, чтобы через меня выйти на Байерда и с моей помощью привлечь его на свою сторону. Но я тоже очень хотел продолжить знакомство. Так что, наши стремления совпадали. Я решил поближе познакомиться с графом и для начала нанести ему визит вежливости.
   - Послушай-ка, а ведь он дом себе здесь купил, - сообщил вскоре мне Джерри. - Как же ты к нему пойдешь? Ведь на карточке дан адрес отеля. Может, скажешь, что ты там, в отеле, справлялся и кто-то тебе случайно подсказал?
   - Лучше я действительно пойду сначала в отель и спрошу там про Байерда. Может быть, кто-нибудь про него и правда что-нибудь знает. Тогда и выдумывать ничего не придется, - решил я. Все оказалось легче, чем мы предполагали.
   - Ваше имя, случайно, не Мартин? - оживился дежурный, когда я спросил у него про постояльца.
   - Именно так, - подтвердил я.
   - О, граф переехал в другое место, но он оставил свой новый адрес на тот случай, если молодой человек, оказавший ему услугу, будет его спрашивать, - откликнулся портье.
   Я получил новый адрес Байерда и записку с приглашением и горячими извинениями за невольно доставленное мне неудобство.
   В скором времени я стоял уже на тихой тенистой улице перед зданием, которое маркиз Гонтри посчитал бы небольшим и скромным. Дворецкий открыл мне дверь и отправился доложить обо мне своему господину. Вскоре он вернулся совсем не с таким надменным видом как вначале и пригласил меня следовать за ним. Хозяин, протягивая руку, поднялся мне навстречу. Его темные внимательные глаза засветились от удовольствия, и я понял, что он действительно искренне рад меня видеть. Граф велел принести нам напитки и закуски и удобно устроился в кресле напротив меня с бокалом в руке.
   - Я рад, что вы нашли время посетить меня, - сказал он своим мягким приятным голосом.
   - Признаться, я не слишком рассчитывал застать вас в городе, граф. Вы надеялись в скором времени вернуться к себе в поместье, домой, - ответил я.
   - Я и сейчас стремлюсь к этому всей душой. Но обстоятельства задержали меня здесь, помимо моей воли. Более того, возможно, что мне придется теперь еще не раз бывать в городе. Поэтому я и купил себе этот уютный дом. Все же лучше иметь собственное пристанище, чем каждый раз останавливаться в отеле, - улыбнулся Байерд.
   - Да, конечно, - согласился я. - Кстати, я рассказал своим друзьям об обстоятельствах нашего знакомства. Они восхищены вашей отвагой и готовностью прийти чужому человеку на помощь. В наше время эти качества должны цениться тем больше, что они так редко встречаются.
   Хозяин отреагировал на этот комплимент с улыбкой.
   - Боюсь, что я не совсем заслужил столь высокую оценку ваших друзей. Надеюсь, что вы не умалили перед ними свои собственные заслуги. Ведь вы были неподражаемы в бою, а потом, можно сказать, спасли нас обоих.
   - Не сомневайтесь, я себя не обидел, - рассмеялся я, - и все подробно им описал, особенно, как удирал сломя голову.
   - Мы оба, - опять улыбнулся граф.
   Я тоже ответил ему улыбкой.
   - У меня же здесь друзей почти нет. Так что, мне практически некому было рассказать о нашем маленьком приключении, - продолжал разговор Байерд.
   - Вы ведь наверняка бываете здесь в свете, - я окинул взглядом со вкусом обставленную гостиную. - Вы располагаете средствами. С вашим положением в обществе у вас должен быть широкий круг общения.
   - Моя родословная и капиталы внушают уважение в моих родных краях. Но здесь я всем чужой, - ответил собеседник. - Хотя, конечно, у меня есть связи. Но эти рауты, обязательные визиты, они только утомляют. Эти люди чужды мне совершенно. Таким вряд ли можно рассказать, что я осмелился затеять ссору с солдатами. Да они просто придут в ужас и побоятся поддерживать со мной дальнейшие отношения.
   - К счастью, мои друзья не такие робкие и пугливые. Они способны оценить благородный порыв и смелый поступок. С ними я могу быть совершенно откровенен, - откликнулся я.
   - В таком случае вам очень повезло. В наше время, действительно, трудно встретить человека чести. И тем более, родственную душу, верного друга, с которым можно всем поделиться и на кого можно положиться в трудную минуту. Все так замкнуты и недоверчивы, так двуличны и корыстны. Вы владеете настоящим сокровищем, Мартин. Берегите его, - глядя мне в глаза, проговорил Байерд.
   - Вы правы. Дружба - это бесценный дар, - глубокомысленно изрек я. - Если вы хотите, я мог бы познакомить вас с кем-нибудь из своих товарищей.
   - О, боюсь их разочаровать. Ведь вы так лестно меня им описали. Но я всегда буду рад видеть вас и ваших друзей в своем доме, - отозвался граф.
   Что ж, того, чего я хотел, я добился. Теперь я мог привести в дом Эдмонда Байерда Джерри, да и любого из своих товарищей. Мы посидели, еще немного поболтали. Потом я откланялся и Байерд проводил меня. Он любезно поблагодарил меня за удовольствие, которое я доставил ему своим визитом и пригласил заходить еще. Первый шаг был сделан.
  
  

Глава 6

  
   Уходя, я дал гостеприимному хозяину свой адрес. Мои товарищи поселили меня в самой роскошной квартире, какую только смогли подыскать мне в городе, чтобы было не стыдно пригласить туда графа. В общем, у меня были основания быть довольным результатом своей встречи с Байердом, когда я рассказывал про нее Джерри.
   - Ну, так как? - нетерпеливо теребил меня Джерри. - Он пригласил тебя опять? Он нанесет ответный визит?
   - Во всяком случае, обещал, - отозвался я. - Так что, тебе надо только появиться у меня в нужное время.
   - Обязательно, - заверил меня Джерри.
   Когда я представил Байерду Джерри как одного из своих друзей, тот взглянул на него с живым интересом. Джерри же, казалось, не придавал новому знакомству большого значения. Он держался с графом раскованно, все время шутил и болтал о всяких пустяках. Байерд в его присутствии был более молчалив и сдержан. Однако когда Джерри поднялся, чтобы уйти и откланялся, граф довольно сердечно попрощался с ним. "Очень приятный молодой человек", - заметил мне он.
   - Ну и каким он тебе показался? - спросил я у Джерри на следующий день.
   - Элегантным, импозантным,... э-э-э... толерантным, - засмеялся он.
   - Да ну тебя, я же по делу спрашиваю.
   - Серьезный, спокойный, доброжелательный и тактичный. Высокие понятия о чести.
   - Так ты думаешь, что ему можно доверять? - обрадовался я.
   - Нет, Джеймс, постой. Тут нельзя торопиться, - возразил Джерри. - Ты не знаешь, какие заскоки бывают у дворян: верность сюзерену, присяга, долг. Даже у порядочных, и нередко. В таком деле надо быть крайне осторожным, иначе можно все погубить.
   - Знаешь что, - немного подумав, предложил Джерри, - давай несколько раз сходим к нему вместе, а потом ты на время отойдешь в сторону. Предоставь это дело мне. В конце концов, это ведь наши в нем заинтересованы, а у тебя и своей работы полно.
   - Хорошо, - согласился я, - и потом, все равно мне вскоре уезжать отсюда. По-моему, я получил полное представление о жизни в большом городе. Теперь, думаю, надо мне побывать в сельской местности. А то мое начальство укажет, что я привожу все факты только со слов беженцев, а своими глазами ничего не видел.
   - Ой, нет, Джеймс, - запротестовал Джерри, - ты можешь мне еще понадобиться. Ты ведь задержишься немного, если я тебя попрошу, ладно?
   - Конечно, - кивнул я, - я еще не все здесь закончил. Надо будет кое-что уточнить. А если понадобится, то могу и задержаться, насколько ты скажешь.
   - Вот и хорошо, - оживился Джерри, - а потом мы все устроим, отправим тебя, куда ты захочешь. Пожалуй, лучше будет, если ты поживешь сначала немного на землях Гонтри. Познакомишься там с сельским бытом, чтоб не попасться на каком-нибудь пустяке.
   - Я был бы не прочь снова повидать Гонтри, - обрадовался я, живо припомнив ласковый взгляд и нежную улыбку маркиза.
   - Наверное, и он тебя тоже, - улыбнулся Джерри.
  

***

   Все шло по плану. Я сделал уже все, что намечал и раздумывал, чем бы мне теперь заняться, чтобы не терять времени даром, когда снова встретился с Джерри.
   - Пойдешь сегодня со мной к Байерду? - с ходу спросил мой товарищ. - Я теперь уверен, он будет одним из нас.
   - А я в этом не сомневался с самого начала, - ответил я.
   - И будет лучше, если мы поговорим с ним об этом вдвоем. Ты ведь познакомился с ним первым, и он тебе очень доверяет. Пойдешь со мной? - опять спросил Джерри.
   - А как же, - откликнулся я.
   Граф встретил нас приветливо.
   - Сердечно рад снова видеть в своем доме вас обоих. А вы, Мартин, исчезли куда-то последнее время, - улыбнулся он мне.
   - Я был очень занят. Но сегодня я здесь и я пришел к вам по важному делу, граф, - ответил я.
   - У нас к вам серьезное предложение, - подхватил Джерри, - которое может переменить всю вашу жизнь, граф.
   - Изменить всю мою жизнь? Что ж, это, правда, очень серьезно. Слушаю вас внимательно, - и Байерд откинулся на спинку кресла.
   - Мне кажется, я хорошо узнал вас, граф. Вы человек чести, всякая несправедливость вызывает у вас резкое неприятие. А скажите, не задумывались ли вы когда-нибудь, в чем причина столь несправедливых порядков, царящих на Деметре? - решил начать издалека Джерри.
   - В чем причина несправедливости? В чем корень зла? Вы задали мне нелегкий вопрос, требующий серьезных раздумий, Джеральд. Многие философы на протяжении веков размышляли над ним и безуспешно. Ответ, мне кажется, может дать только религия, - задумчиво проговорил Байерд. Джерри на мгновенье смешался.
   - Да, конечно, - решил я прийти ему на помощь, - причина мирового зла - сложный философский вопрос. Но давайте поговорим о Деметре. Жестокость и несправедливость встречаются везде. Но вы никогда не задумывались, почему их так много здесь, на этой планете? Ведь в остальной Галактике порядки совсем иные.
   - А откуда вам может быть известно про порядки в других частях Галактики? - Байерд поднял на меня глаза. - Ведь мы с другими планетами почти не общаемся. Откуда нам знать, какова там жизнь?
   Теперь, пока я соображал, что ответить, вмешался Джерри.
   - Все же, по некоторым признакам, мне думается, об этом можно судить. И потом, ведь и на самой Деметре так было не всегда. Я не верю в золотой век. Но из исторических документов мы можем понять, что на планете прежде не было столько произвола и насилия, сколько сейчас.
   - Ну, нас тогда не существовало и мы не можем утверждать это наверняка, - осторожно заметил Байерд. - И что же, по-вашему, изменилось с тех пор? Как случилось, что жизнь стала настолько хуже, по вашему мнению?
   "Ну, все, хватит", - подумал я, чувствуя, что теряю терпение. Я понял, что Байерд никогда не скажет ничего определенного, если мы не сделаем первый шаг.
   - Как это у вас получается, граф, что вы заставляете нас самих отвечать на вопрос, который был задан вам? Ну что же, будь по-вашему, если вы так хотите. Мы убеждены, что бедствия Деметры начались в основном, когда на планете был совершен переворот. Делоиз присвоил себе тогда абсолютную власть и пользуется ею во вред населению Деметры. Верхушка развращена уже до предела и развращает народ. В этом причина всех нынешних бед Деметры.
   - И одна из нынешних зол - всеобщая подозрительность, Мартин. Почему вы так свободно говорите со мной, хоть мы знакомы совсем недавно? Ведь мой долг - сообщить о ваших настроениях властям. И с другой стороны, почему я должен верить, что вы искренне говорите мне то, что вы действительно думаете?
   Я вздохнул.
   - Ваша осторожность, наверное, хорошее качество, граф, но сейчас это ни к чему. Я доверяюсь вам, потому что считаю вас честным и смелым человеком. Вспомните, как мы встретились. Да и вы тогда могли бы составить обо мне определенное представление, в каких отношениях я нахожусь с властями, - я сглотнул. - А ведь наша встреча была абсолютно случайной. Никто не знал заранее, что в тот день и час я буду идти по той улице, даже я сам.
   - И что я окажусь там в это время, тоже никто не знал, - тихо сказал Байерд.
   - Ну вот, видите, это судьба. Я верю в случай, в судьбу, а вы? - сказал я. Тут я, правда, немного слукавил, но на графа это, кажется, произвело впечатление.
   - Возможно, все это, действительно, было предначертано свыше и наша встреча переменит всю мою жизнь, а быть может, и не только мою, - тихо произнес он.
   - Конечно, вы можете сказать, что священный долг дворянина служить законной власти верой и правдой, но тиран..., - ободрившись, начал Джерри.
   Байерд резко встал.
   - Кровавое чудовище, которое заправляет сейчас на Деметре всем и вся, не имеет никаких законных прав на власть. Они не были даны ему ни Богом, ни людьми. Он присвоил власть самовольно. Это - узурпатор.
   Слова вырывались со сдерживаемой страстью, как будто что-то долго копившееся внутри вдруг прорвалось наружу. Граф медленно прошелся по комнате и снова сел.
   - Так значит, вы не считаете, что то, что творится на планете, естественный и нормальный порядок вещей, в который не стоит вмешиваться? - оживился Джерри.
   Байерд поднял на нас свои большие темные глаза, ясные и спокойные как воды глубокого озера.
   - Конечно же, нет. На планете безраздельно царит беззаконие. Больше так продолжаться не может, и долг порядочного человека - остановить узурпатора. У власти должен находиться достойный, - проговорил он.
   - Это как раз то, чего добивается Движение Освобождения: свергнуть Делоиза, позволить народу самому выбирать в руководящие органы достойных своих представителей, установить на Деметре новые справедливые законы и порядки, - сказал я.
   - Так вы с нами? - тихо спросил Джерри.
   Мгновенье Байерд молчал.
   - Я готов сделать все, что в моих силах, чтобы восстановить на Деметре законность и порядок, - твердо сказал он.
  
   - Знаешь, - сказал мне Джерри, когда мы шли по улице, - мне думается, Байерд не будет просто перечислять средства на счет Движения, он не удовлетворится этим. В нем чувствуются большая внутренняя сила, твердость и спокойствие. Мне кажется, что в скором времени он может занять видное место в нашем Движении.
   - А ты заметил, какие у него ясные глаза? - спросил я у Джерри. Тот кивнул.
   - В глаза его смотришь, как будто глядишься в водную гладь тихой безлунной ночью, - медленно проговорил он.
   - Не знал, что ты поэт. Однако, - удивился я, - мне в голову пришла почти такая же мысль.
  

Глава 7

  
   Во владения маркиза Гонтри я прибыл на той же машине со знакомым водителем. Но наша встреча с маркизом была еще более сердечной.
   - И вновь вы в наших краях, - приветливо улыбаясь, сказал Гонтри. - Я счастлив снова быть полезным нашему Движению и вам лично. Мне сказали, что вы хотите познакомиться с бытом сельских жителей.
   - Да, похожу по селам, посмотрю, как живут там простые люди, - ответил я. - Уверен, что на ваших землях, маркиз, я не столкнусь ни с насилием, ни с произволом, но в других местах...
   - Да, конечно, - подхватил маркиз, - сторонники Делоиза ведут себя в своих владениях столь же безжалостно и безнравственно, как и в больших государственных делах.
   "Именно сторонники Делоиза?" - подумал я, но промолчал.
   - Да, а какой способ вы избрали, чтобы посетить сельский край? - спросил меня маркиз. - Вы будете странствовать под видом путешествующего господина, или как?
   - Думаю, что мне будет лучше выглядеть простым человеком, как и мои собеседники. Так они быстрее пойдут на откровенность, - заметил я.
   - Да, конечно, так вам будут больше доверять, но это небезопасно. Вас могут обидеть, унизить, вам могут причинить вред, - нахмурился Гонтри. - Да и притом крестьяне редко покидают свои дома и уходят далеко от своего села. Могут подумать, что вы бежите к бунтовщикам.
   - Я собираюсь путешествовать под видом мелкого торговца, коробейника, - поделился я. - Они могут свободно переходить из края в край, со многими общаются и им необязательно досконально знать местные обычаи.
   - Да, конечно, - лицо маркиза просветлело, - от этих торговцев большая польза, мои люди покупают у них немало нужных вещей и вдобавок узнают столько разного. Ведь те разносят не только товар, но и всякие слухи. Они так общительны, разговорчивы и это не вызывает никаких подозрений. Прекрасно придумано.
   - Я очень рад, что вы одобрили мой план, ваше мнение для меня важно, - вежливо заметил я. - Ну а как мне побыстрее освоить эту профессию?
   - Меня просили, чтобы вы пожили немного в деревне у кого-нибудь из моих слуг, - ответил маркиз, - а тем временем мы подыщем для вас какого-нибудь коробейника. Наверняка среди них есть люди, которым наши могут доверять.
   Так все и было сделано. Веселый разбитной парень, которому было поручено преподать мне азы профессии, с рвением взялся за это. Ведь нас снабдили не только товаром, но и каким-то фургончиком, который потом должен был остаться ему. Дело продвигалось легко. Мне не надо было подробно знать, что где лучше купить и где выгоднее продать; как расхваливать свой товар, шутки-прибаутки я усвоил сразу. Чтобы я вошел в образ, мы поколесили немного по деревням и довольно выгодно распродали свой товар людям маркиза Гонтри. Довольный, я вернулся в усадьбу маркиза.
   - О, я вижу, у вас большие успехи, - улыбнулся мне Гонтри. - Как посмотришь на вас, так и подумаешь, что вы всю свою жизнь странствовали по планете и торговали. Когда вы снова тронетесь в путь?
   - Да хоть завтра, - ответил я.
   - И вы совсем не погостите у меня? Хотя бы два-три дня, - искренне огорчился маркиз.
   - Хорошо, погощу у вас еще денек-другой, а там отправлюсь в дорогу, - улыбнулся я. - Стану теперь торговать самостоятельно и ни с кем не буду делиться барышом.
   Маркиз от души рассмеялся этой нехитрой шутке.
  
   На следующий день, когда я спустился к обеду, у маркиза было превосходное настроение.
   - Чудесная погода, не правда ли? - приветливо обратился он ко мне. - Не хотите ли совершить со мной прогулку верхом, дорогой Джеймс? Вы только что вернулись и вскоре покинете нас снова. Почему бы не воспользоваться этой краткой передышкой среди трудов и волнений? Отдохните, расслабьтесь как следует.
   - Хорошо, - согласился я с улыбкой, - я с удовольствием составлю вам компанию, маркиз.
   - Ну и прекрасно, - весело воскликнул Гонтри, - сегодня такой чудный день, жаль будет потерять хотя бы его мгновенье.
   Он склонил голову.
   - Странно. Не пойму, что это за звук, Джеймс. Вы слышите?
   Я тоже прислушивался.
   - Похоже на слабый шум ваших винтокрылых машин. Или стрекотанье воздушных катеров.
   - Но сейчас никто не должен пролетать над моим домом. В конце концов, это частные владения, - удивился маркиз.
   - Но они, кажется, и не собираются улетать. Звук не удаляется, слышите? - насторожился я, поднимаясь из-за стола. Наступила напряженная пауза.
   - Именем Повелителя Деметры, - раздался вдруг сверху громыхающий голос, - всем в доме оставаться на своих местах. Вы арестованы. Дом окружен. Сопротивление бесполезно.
  

***

   Маркиз побледнел как мел и застыл неподвижно, сидя на стуле. Я с тревогой вглядывался в его помертвевшее лицо.
   - Принесите, пожалуйста, поскорее капли Хольгерсена, - оглянувшись, бросил я слуге. - Ваш господин того и гляди упадет в обморок.
   Слуга моментально испарился. Я взял стакан воды и подошел к маркизу. В этот момент дверь распахнулась, и в комнату вошли вооруженные люди. Краешком сознания я отметил про себя синие мундиры.
   - Никому не двигаться. Всем оставаться на своих местах, - рявкнул старший из них. - Вы Готфрид Гонтри, хозяин этой усадьбы? - спросил он маркиза.
   - Да, - пролепетал тот.
   - Вы арестованы.
   При этих словах маркиз обмяк, покачнулся и чуть было не спикировал на пол, но я вовремя подхватил его. Я поудобней устроил его на стуле и поднес к губам стакан воды. Офицер с бесстрастным видом наблюдал за этой сценой.
   - А как же мой гость? Он не замешан ни в чем. Это торговец, он оказался здесь случайно, - придя в себя, пробормотал маркиз.
   - Все в этом доме арестованы как ваши сообщники. Правосудие разберется, невиновные будут отпущены, - сухо заявил офицер. Тут он внимательно посмотрел на меня.
   - Это ваш гость? - равнодушно спросил он.
   - Да, и он не..., - пробормотал Гонтри.
   - Агент Джеймс Гарвей, вы арестованы по обвинению в шпионаже и подрывной деятельности, - объявил офицер. Подумать о чем-нибудь в этот момент я не успел, потому что мне надо было поймать падающего со стула Гонтри.
  
   Под вооруженным до зубов конвоем нас вывели наружу. Я поддерживал Гонтри. Постепенно маркиз начал приходить в себя. Краски жизни еще не вернулись на его посеревшее лицо, но он немного успокоился. На нас надели наручники и усадили в машину так, что из-за стиснувших нас с обеих сторон охранников мы с Гонтри оказались тесно прижатыми друг к другу. Дышать было нелегко.
   - Рано отчаиваться. Мужайтесь, - шепнул я Гонтри.
   Он слабо улыбнулся мне в ответ. Снаружи мы ничего не могли видеть. Внезапно машина остановилась, и нас вытащили на ровную небольшую площадку перед массивным каменным строением, окруженную внушительной оградой. По гулким безлюдным коридорам в здании нас провели в маленькую, тускло освещенную камеру. Видно, она не предназначалась для долгого тут пребывания, только длинная скамья стояла в углу. Гонтри сел на нее и притих.
   - Не знаете ли вы, маркиз, - негромко спросил я у него через время, - что нас теперь ожидает?
   - Суд, - прошептал он.
   - Да, надеяться на этой планете на честный и справедливый суд невозможно, - вздохнул я.
   - Даже если бы суд был честным и справедливым, мы не могли бы рассчитывать на его снисхождение. Ведь мы нарушили закон, - грустно заметил маркиз. - Вы проникли на планету тайком, без ведома властей. Я финансировал организацию, ведущую против них подрывную деятельность. Вряд ли на какой-нибудь планете это одобрили бы.
   Я вынужден был согласиться.
   - А как вы думаете, какое наказание может нас ожидать за эти преступления? - мрачно спросил я.
   Гонтри судорожно вздохнул.
   - Меня... меня, наверняка, ждет лишение прав состояния и даже... и даже, думаю, лишение всех гражданских прав, - пробормотал он.
   - Лишение прав состояния? - переспросил я.
   - Ну, Джеймс, вы знаете, что я принадлежу к привилегированному дворянскому сословию. И если я буду приговорен к лишению прав состояния, то меня исключат из него. Я потеряю свое положение в обществе и все связанные с этим права, - пояснил Гонтри.
   - Ваш социальный статус, конечно, понизится,- сочувственно кивнул я. - Каким же он будет?
   - Боюсь, что об этом гадать не приходится, - тяжело вздохнул Гонтри. - Скорее всего, нас приговорят и к лишению всех гражданских и личных прав.
   - Лишение всех гражданских и личных прав, - повторил я. - Не разберу, что означает этот термин? Все слова понятны, но вместе... получается какая-то белиберда. Как это понимать?
   Гонтри недоуменно взглянул на меня.
   - Ну, кто в обществе не имеет совсем никаких прав? Даже права на жизнь, - спросил он.
   - Никто. Такого в принципе не может быть. Личность..., - начал я.
   - Но, вспомните, Джеймс, вы же сами еще возмущались, что у нас есть...
   - Рабы, - выдохнул я.
   Гонтри удовлетворенно кивнул.
   - Теперь вы поняли.
   - Так вот что стоит за этим звучным юридическим термином. Да нас просто продадут в рабство, - возмутился я.
   - Не знаю, продадут ли нас. После приговора мы станем собственностью Повелителя. Нас могут отправить на какие-нибудь тяжелые работы или продать частному лицу, - вздохнув, объяснил Гонтри. - А тот, кто купит рабов, может делать с ними все, что захочет.
   - Ну, вы-то не похожи на человека, который может выполнять тяжелую работу, - окинув маркиза взглядом, утешил его я.
   - Что с того? Если только они точно узнают, сколько средств я перечислил повстанцам... О Боже, меня отправят на рудники.
   - Ну, надо же, государство не только допускает, но и поощряет, можно сказать, само внедряет в жизнь рабство, - не выдержал я.
   - Все в рамках закона, - произнес Гонтри.
   Мы замолчали. Время тянулось невыносимо медленно. Наконец дверь открылась, нас вывели из камеры, снова повели куда-то по длинным унылым коридорам и мы предстали перед судом. Что ж, правосудие (если его можно было так назвать) здесь нельзя было обвинить в медлительности. Все формальности, в общем, были соблюдены. К моему удивлению, у нас был даже защитник. Сначала поднялся обвинитель. Он обвинил нас во всех смертных грехах, в частности, в шпионаже и государственной измене и потребовал за наши ужасные преступления смертной казни. Потом встал адвокат. Он сокрушался, что по долгу службы вынужден защищать таких отъявленных негодяев, как мы. Затем он пожаловался, как нелегко ему в данном случае выполнять свои профессиональные обязанности. Доказательства, собранные против нас, которые он просмотрел накануне, так убедительны, что он просто не знает, что возражать обвинению. Наши преступления так тяжки, доказательства нашей вины так бесспорны, что даже он, наш защитник, не видит, что можно сказать в наше оправдание и не может найти никаких смягчающих обстоятельств. Единственное, что он может сделать для своих клиентов, это попросить для них более мягкий приговор, и он просит милосердный суд приговорить нас к лишению всех гражданских и личных прав. "Милосердный суд" выслушал выступления обеих сторон и удалился в соседнюю комнату для принятия решения. Должно быть, у него не было особых сомнений, какой вердикт вынести, размышления длились недолго. Я был изумлен, когда маркизу вдруг принесли шпагу. Впрочем, быстро оглянувшись, я сразу понял, что с пользой применить это холодное оружие не удастся. В зале судилища нам произнесли приговор. Маркиза присудили к конфискации всего имущества, к лишению прав состояния и нас обоих к лишению гражданских и личных прав. Затем шпагу опять забрали и унесли. Гонтри пошатнулся и крепко сжал зубы.
   - Да ладно, - шепнул я ему, - все равно использовать ее не было никакой возможности. Дождемся более удобного случая.
   Он как-то странно посмотрел на меня и промолчал.
   Затем нас вывели во двор. Когда я увидел на плацу стройные ряды синих и зеленых мундиров, у меня дрогнуло сердце. В голове, было, мелькнула абсурдная мысль, что судья вдруг передумал и решил прислушаться к прокурору. Мало ли что могло произойти на этой Деметре. Однако Гонтри, оглянувшись, шепнул мне, что это не так, он заметил приготовления к гражданской казни. Я понял, что это все-таки не смертная казнь. Вдруг среди синих мундиров я увидел знакомое лицо, но нельзя сказать, чтобы эта встреча меня обрадовала. В стороне, с группой подчиненных, как статуя стоял Дэнкфорт. Невольно я впился в него глазами. Маркиз уловил мой взгляд.
   - Что это за человек, на которого вы сейчас смотрите? Вы знаете его? - спросил он.
   - Еще бы, это сам Дэнкфорт, собственной персоной, - ответил я.
   Тут я заметил еще одного знакомца. К Дэнкфорту подошел молодой черноволосый дворянин, которого я видел в зеленой библиотеке. Я с любопытством наблюдал за ними.
   - Кто тот стройный юноша, что разговаривает сейчас с Дэнкфортом? Его вы знаете? - заинтересовался Гонтри.
   - Как сказать, я видел его как-то раз в Картасоне, но ничего о нем не знаю, - ответил я.
   Побеседовав с Дэнкфортом, дворянин отошел и медленно прошел мимо нас. На мгновенье он приостановился и взглянул на нас глазами, горящими ненавистью и презрением. Внезапно наступила оглушительная тишина. Гонтри напрягся. Я чувствовал, что присутствие самого Дэнкфорта нервировало его, и он не ждал от этого ничего хорошего. Впрочем, как и я. Вдруг раздалась резкая барабанная дробь, затем все разом смолкло. Нам торжественно зачитали тот же самый приговор, затем пауза и... я вздрогнул от неожиданности, хотя, казалось, был готов уже ко всему. Так же громко и торжественно нам объявили, что отныне, после выполнения всех необходимых формальностей, мы с Гонтри переходим в полное и безраздельное пользование графа Дэнкфорта.
   - Так нас продали ему? - опешил я.
   - О Боже, мы полностью во власти Дэнкфорта, - прошептал Гонтри, такой же ошеломленный, как и я.
   Но представление, казалось, еще не закончилось.
   - Что теперь? - спросил я своего товарища по несчастью.
   - Сейчас нас подведут к графу, к нашему господину, и поставят перед ним на колени. Он ударит хлыстом и позволит подняться, - торопливо пояснил Гонтри.
   - А потом?
   - Потом? Кто же это скажет? Тогда он сможет поступить с нами, как ему заблагорассудится, хоть тут же прикончить на месте. Никто слова не скажет, ведь он в своем праве.
   - И ради Бога, Джеймс, не противьтесь чему-либо, - умоляющим голосом добавил Гонтри, - все равно это бесполезно и вам лишь будет хуже.
   Да я и не собирался противиться чему-нибудь и выступать против местных традиций, окружающая обстановка как-то не располагала. Если бы на какой-нибудь далекой планете от меня потребовали попрыгать на левой ноге, чтобы соблюсти обычай, или повертеться вокруг себя, я бы спокойно выполнил это, лишь бы не раздражать туземцев. Так же относился я и к этому варварскому обряду, меня больше волновало, что последует за ним. Но маркизу, как было видно, все это казалось чрезвычайно унизительным. Меня повели первым. Дэнкфорт, с хлыстом, спокойно стоял, поджидая. Теперь обе наши жизни были целиком в его руках, и мы все это сознавали. Я спокойно стал на колени, получил несильный, но вполне чувствительный удар по спине и поднялся. Официальная часть была закончена. Я беспокоился за Гонтри. Маркиз, глядя себе под ноги, тихо подошел к Дэнкфорту, он покачнулся, колени у него подогнулись, Дэнкфорт быстро дотронулся хлыстом до его плеча и сразу же, торопливо кивнув, сделал ему знак выпрямляться. Гонтри не успел даже коснуться коленями земли. Мы снова оказались рядом. Хотя я и не понял причины такой спешки, но был рад за маркиза. Стремительность церемонии хоть как-то смягчила то, что было для него таким унизительным.
   - Идите за мной, - коротко бросил Дэнкфорт и, не оглядываясь, пошел вперед.
   Это было первое его приказание. Идя следом за ним, мы оказались на небольшой площадке, где стояли наготове два флаера. Мы, было, двинулись к ним. Тут Дэнкфорт оглянулся и остановился.
   - Стойте здесь и молчите, - негромко сказал он.
   К нам подошел недавний его собеседник.
   - Позвольте еще раз принести вам мои поздравления, граф, - проговорил он. - Гнусные замыслы заговорщиков опять сорваны. Угроза безопасности нашего господина устранена.
   - Безопасность Повелителя - основная моя забота, как и службы, которую я возглавляю, - спокойно ответил подошедшему Дэнкфорт. - Я просто делаю свое дело.
   - Да, и нельзя не признать, вы делаете его хорошо, - откликнулся тот, легонько похлопывая себя по ноге стеком. - Теперь, вижу, вас можно поздравить и с отличным приобретением. Надеюсь, вам не составит труда научить их знать свое место.
   Он заложил руки за спину, откинул слегка назад голову и принялся пристально и насмешливо нас разглядывать.
   - Ну что ж, голубчики, придется вам обоим отвыкать от комфорта. Теперь вас быстро научат слушаться своего господина.
   - Ну а ты как, милейший, начинаешь привыкать уже к жизни раба? Времени, конечно, достаточно, вся оставшаяся жизнь. Но для тебя, чем быстрее, тем лучше. Известно, как выбивают строптивость. Что, когда замышлял измену, ты не думал об этой развязке? - смерив нас взглядом, обернулся он к Гонтри.
   Тот молчал, глядя на него огромными глазами. Дворянин вспыхнул.
   - Ты что, не усвоил еще, что когда господин изволит обращаться к тебе, ты должен почтительно ему отвечать? Или ты не знаешь, как рабов принуждают к повиновению?!
   Рука его судорожно сжала стек. Дэнкфорт смотрел на него тяжелым взглядом.
   - Я велел им обоим молча стоять на месте, не говорить ничего, - размеренно произнес он.
   - Ах, вот оно что. Но коли они выполняют ваше указание, тогда дело другое. Кстати, куда вы их сейчас отправляете?
   - К себе домой, граф, - спокойно ответил Дэнкфорт.
   - Домой? В Элфор? А вам не кажется, что для этих молодчиков надо подыскать замки покрепче? Не убегут они из Элфора?
   - Не думаю, - ответил Дэнкфорт.
   - Что ж, верю в вашу предусмотрительность.
   - Благодарю. Так я жду вас завтра в двенадцать, - напомнил Дэнкфорт.
   - Я не забуду. Приятно было побеседовать с вами, граф. Рад буду завтра увидеться с вами снова, - ответил ему собеседник.
   - До скорого свидания, Дэйби, - попрощался с ним Дэнкфорт.
   Дэнкфорт сел в один флаер, а мы с маркизом и двое охранников полетели в другом. Мы молчали. Я видел, что Гонтри подавлен и решил лишний раз не беспокоить его. Да и что я мог сейчас ему сказать? Начало было не лучшим и неизвестно было, что ждет нас впереди. Смешно, но мне стало немного досадно, когда я подумал, что Дэнкфорт, небось, воспользовался своим служебным положением и получил нас за бесценок.
   - Наверняка он заплатил за нас символическую цену, - вдруг вырвалось у Гонтри.
   Ну, надо же, наши мысли совпали.
   - Любому простому рабовладельцу потребовалось бы хоть какое-то время, чтобы оформить все документы. Но это понадобилось Дэнкфорту, и сразу же все устроили. Вот живой пример чинопочитания и коррупции, которая разъедает наше общество, - горько добавил Гонтри, как будто это было самым ужасным из того, что случилось с нами сегодня.
  
  

Глава 8

  
   Флаер приземлился на стоянке неподалеку от дома. Охранники провели нас через черный ход. Дэнкфорт уже пришел через парадный и давал сейчас какие-то указания представительному дворецкому. Мы вошли, и господин со слугой повернулись к нам.
   - Ну вот, Винс, покажи новеньким, где они отныне будут жить и все, о чем я тебе говорил. А я пойду прилягу и пусть меня никто не беспокоит, - сказал Дэнкфорт.
   - Добро пожаловать в Элфор, - торжественно провозгласил дворецкий.
   Я внимательно взглянул на него. В его голосе не было издевки. Похоже, он искренне считал, что каждому, кто попадает в Элфор, независимо от обстоятельств, оказывается этим огромная честь. Дэнкфорт чуть заметно усмехнулся. Дворецкий повернулся и важно зашагал впереди, а мы двое пошли за ним следом.
   Мы с Гонтри с интересом вертели головами. Все было куда лучше, чем мы могли предполагать. Мы оказались в небольшой комнатке, рассчитанной на двоих. Я огляделся. Две приличные кровати, столик, два деревянных ящика для одежды: шкаф и комод, как принято на Деметре. Нет, вы только полюбуйтесь, миленький узорчик на стенах, симпатичные занавески на окнах. Однако...
   Дворецкий, стараясь не выказывать своего любопытства, почти не смотрел на нас.
   - Умывальник в соседней комнате. Вот здесь для вас уже приготовлена чистая одежда, чтобы вы могли переодеться. Можете располагаться, - сообщил он и с достоинством удалился.
   Я подошел к комоду и заглянул в него. Там лежала новая одежда простого покроя.
   - Однако все идет не так уж и плохо. Интересно все-таки, что же дальше-то будет. Почему они... - тут взгляд мой упал на маркиза и оживление сразу угасло. Гонтри был все еще в своем дорогом наряде, в котором вышел сегодня из дома. И теперь ему надо было одеться, как подобает человеку низкого звания. Но оставаться в одежде знатного дворянина в его нынешнем положении было бы еще более унизительно и нелепо. Гонтри молча вертел в руках свою обновку.
   - Ну что ж, а все ведь намного лучше, чем мы себе представляли. Вот уж не думал. Вспомните только, какие ужасы вы мне рисовали. Ну, так жить можно, - бодро заявил я громким голосом.
   К счастью, тут появился слуга с подносом. Он объяснил, что в доме графа все уже поужинали и потому ему велели принести закуски нам в комнату. Я почувствовал, как сильно я проголодался, ведь мы почти весь день ничего не ели. Поев, Гонтри тоже повеселел и даже заулыбался. В общем, все выглядело не так уж и плохо.
   На следующее утро какой-то мальчик передал нам, что господин вызывает нас к себе и проводил к его кабинету. Когда мы вошли, Дэнкфорт стоял у стола.
   - Проходите, я позвал вас обоих, чтобы поговорить с вами о ваших обязанностях, - ровным голосом проговорил он. - Человеку нелегко, если он не знает, чем занять свой день. И полагаю, вы уже спрашивали себя, что вы станете делать в моем доме.
   Гонтри молча склонил голову.
   - У меня здесь большая библиотека, я бы сказал весьма обширная библиотека. Но каталоги сильно запущены, ими давно уже никто не занимался, - продолжал Дэнкфорт.
   "Дано уже пора занести все в компьютер", - подумал я.
   - В общем, карточки надо расставить в нужной последовательности, а недостающие написать. Книги на полках тоже нередко стоят не по порядку, их нужно расставить правильно. Полагаю, все это не составит труда, - глядя мимо Гонтри, закончил граф.
   Губы у Гонтри дрогнули и беззвучно зашевелились. Он должен был ответить: "Да, господин". Впрочем, Дэнкфорт уже перенес все свое внимание на меня.
   - Что касается тебя, - произнес он, - не думаю, что твои навыки могут здесь пригодиться. Я знаю, что ты хорошо обучен взламывать замки и сейфы. Так вот, предупреждаю, что никаких важных документов я здесь не храню. - Уголки губ дрогнули в усмешке. - Не трать времени даром. Но мой повар, думаю, не откажется от помощника. На кухне всегда найдется работа, а быть может, понадобится закупить провизию.
   - Ясно, - кивнул я.
   Дэнкфорт поморщился и хотел, было, еще что-то сказать, но бросил взгляд на Гонтри и промолчал.
   - Вы свободны, можете идти, - кивнул он.
   - Ты держал себя с господином непочтительно, Джеймс, - к моему удивлению упрекнул меня Гонтри, когда мы вышли из кабинета. - Но хорошо, что граф стоял, - добавил он тихо. - Когда бы он сидел, а мы должны были стоять перед ним, это б было... неприятно, правда?
  
   Маркиза я оставил в библиотеке, погруженным в каталоги. Сам же я не торопился выполнять приказание графа. Мне было интересно узнать расположение комнат, так, на всякий случай.
   - У вас нет дела, молодой человек? - раздался чей-то ворчливый голос.
   На меня неодобрительно взирала строгая сухопарая особа с выцветшими глазами.
   - Я здесь домоправительница. А тебе что, нечем сейчас заняться? - недовольно спросила она.
   - Граф велел мне найти себе дело на кухне. Но я не знаю, где она, - ответил я.
   - Я покажу тебе. Это в другом крыле дома, - сухо заявила она.
   - Граф А'ртур Реджинальд Дэйби, - торжественно возвестил где-то рядом дворецкий.
   - Кто это? - заинтересовался я.
   - Граф Дэйби нередко бывает в этом доме, - экономка недовольно поджала губы. - Он свободно разгуливает повсюду и отдает приказания слугам, как своим.
   И мимо, не обращая на нас никакого внимания, уверенным шагом прошел вчерашний задиристый аристократ.
  
   Поручений типа "подай-принеси-отнеси" оказалось не так уж и много, и я воспользовался первой свободной минуткой, чтобы улизнуть. Не мешало бы познакомиться с владениями графа поближе. Прогулявшись по парку, я вышел к ограде. Ограда, конечно, была внушительной, а ворота массивными, но ко всем замкам есть ключи, а справиться с сигнализацией, если понадобится, было бы, пожалуй, несложно. В конце концов, можно угнать со стоянки флаер. В общем, организовать побег, на первый взгляд, не составляло никакого труда. На первый взгляд, конечно. Я вернулся в дом и отправился обратно на кухню. И чуть не налетел на Дэнкфорта и Дэйби, которые стояли у окна, мирно о чем-то беседуя. Я резко подался назад и выскочил обратно в соседнюю комнату. Сталкиваться с ними лицом к лицу у меня не было никакой охоты.
   - Вам звонят, господин, - почтительно обратился к Дэнкфорту подошедший слуга.
   Тот взял поданный ему телефон.
   - Да. В чем дело?.. Как скоро?.. Когда?!.. Нет, я сам разберусь. Ждите меня, я сейчас прилечу.
   - Прошу прощения, граф, дела службы, как обычно, - обратился он к Дэйби. - Но, надеюсь, я быстро вернусь. Может быть, вы полетите со мной?
   - Нет, Дэнкфорт, я, пожалуй, лучше подожду вас в библиотеке.
   - Как пожелаете, граф. Я постараюсь не задерживаться.
   - Не беспокойтесь об этом. Я не буду скучать.
   Я быстро отошел от двери и поторопился в библиотеку. Мне совсем не хотелось, чтобы этот заносчивый граф и Гонтри встретились снова.
   - Послушайте, сюда идет тот забияка, что прицепился к вам вчера, - сказал я.
   Гонтри поспешно поднялся.
   - Пожалуй, мне лучше пока удалиться. А столько еще работы, - вздохнул он.
   Но тут дверь распахнулась, и в комнату стремительно вошел Артур Дэйби. В глазах его вспыхнул недобрый огонек, когда он увидел нас обоих.
   - А ну, ты это куда без позволенья господина?
   Гонтри замер на месте. Дэйби уселся, небрежно откинувшись на спинку кресла.
   - Налей воды, - приказал он Гонтри, потом перевел взгляд на меня.
   - А ты что торчишь тут без дела? А ну-ка принеси мне сюда соки и свежие фрукты, и живо, если не хочешь отведать палки.
   Я заметил слабое движение рукой и умоляющий взгляд Гонтри и промолчал. Когда я с подносом, уставленным соками и фруктами, вернулся в библиотеку, Гонтри, опустив голову, стоял возле кресла Дэйби. Тот окинул меня раздраженным взглядом.
   - Что ж ты ползешь еле-еле. Ну а теперь проваливайте отсюда оба.
   Мы вышли.
   - Пойдем-ка мы к себе, - сказал я.
   - Но он велел быть поблизости, на случай, если я ему понадоблюсь, - прошептал Гонтри.
   Я только фыркнул и потащил его за собой в комнату.
   - Посидим здесь, пока он не уберется.
   Тут я заметил, как Гонтри нервно одергивает свой рукав.
   - А ну, что это у вас там? Он вас ударил?! Вот негодяй! Ну, ничего, мы здесь недолго пробудем. Выше голову, маркиз, - по привычке обратился я к нему.
   Миловидное лицо исказилось страдальческой гримасой. Я запнулся. Обращаться к нему теперь по-старому значило лишний раз напоминать о трагической перемене. Но и по-новому тоже.
   - Послушайте, Готфрид... Но, Гонтри, на самом деле, никто ведь не может отнять у вас ваше знатное происхождение... Славные дела ваших предков... И никакие происки врагов... А после нашей победы...
   Гонтри попытался взять себя в руки и улыбнуться.
   - Не стоит, право, так волноваться, милый Джеймс. Все в порядке.
   Но вдруг он закрыл руками лицо, бросился на кровать и зарыдал. Я посидел с ним немного, пока он не успокоился и отправился в библиотеку. У дверей я встретил Артура Дэйби.
   - Я же сказал вам быть рядом и ждать, когда вас позовут. А где второй?!
   Я сжался в комочек.
   - Простите меня, господин. Моему товарищу стало плохо, и я отвел его к нам в комнату.
   Дэйби презрительно усмехнулся.
   - Какие болезни могут быть у раба? Он должен находиться все время рядом и исполнять приказания. Я вот тебе сейчас покажу, как надо слушаться своего господина, - и он резко взмахнул стеком.
   В следующую секунду тот отлетел в сторону.
   - Ах ты, скотина! Ты выбил его у меня из рук!
   - Что вы, господин. Разве я посмел бы. Он сам, - прошептал я.
   - Ну, погоди же, я тебя проучу. Подай мне стек, живо, - велел Дэйби.
   Я поспешно выполнил его приказание. Граф опять выронил стек из рук.
   - Что ты сделал? Ты осмелился поднять руку на своего господина. Ах ты, мерзавец! Тебе это так не пройдет!
   - Что здесь происходит? - раздался ровный голос Дэнкфорта.
   - Этот раб обнаглел! Он заслуживает хорошей трепки, - взорвался Дэйби.
   - Если он провинился, то будет наказан, - спокойно ответил Дэнкфорт. - А в чем, собственно, дело? Он дерзил, не слушался вас, граф?
   - Напротив, он изобразил полное смирение и покорность, - с негодованием воскликнул Дэйби, - но когда я хотел его ударить, он вырвал у меня стек, а потом, когда подавал его, сделал что-то такое, отчего моя рука совсем онемела.
   - Что вы, господин. Он сам выскользнул, когда вы резко взмахнули рукой. Я ведь только рядом стоял. Как я могу... - захныкал я.
   - Да, вчера вы слишком долго и усердно занимались фехтованием, Дэйби. Я всегда говорил, что везде нужна золотая середина. Чрезмерная нагрузка тоже вредна для здоровья, граф, - заметил Дэнкфорт.
   - Причем тут это? Это сделал ваш раб, - возмутился Дэйби. - Моя рука совершенно меня не слушается, вот смотрите... А, уже проходит.
   - Теперь я постараюсь не подходить к вам слишком близко, граф. А то если у вас онемеют пальцы и вы что-нибудь уроните, вы и меня обвините бог весть в чем, если я буду рядом, - насмешливо улыбался Дэнкфорт.
   - А, вам, кажется, смешно. Вы предпочитаете делать вид, что не верите мне. Ну что же, оставим это в таком случае. Но ему это с рук не сойдет. Я проучу еще этого нахала в свое время, - мрачно сверкнул глазами Дэйби.
   - Вот и хорошо, - примирительно заметил Дэнкфорт. - И мой вам совет, граф, не переутомляйте так свои мышцы в гимнастическом зале.
   Дэйби вскинулся было, но промолчал.
   - А ты разве не должен быть сейчас на кухне? Марш на место, - кивнул мне Дэнкфорт, и я покорно двинулся к двери. Как только я переступил через порог, вновь затрещал телефон. Дэнкфорт ответил сразу же. Голос его мгновенно переменился.
   - Да, мой Повелитель, - промурлыкал он.
   Я замер в дверях и весь обратился в слух. К моей досаде, Дэнкфорт говорил опять в трубку, так что слышны были только его реплики. К тому же, понять из них можно было немного.
   - Да... Хорошо... Он здесь... Да... Хорошо... - ворковал Дэнкфорт. - Да, мой Прекрасный Повелитель.
   Тут я чуть не прыснул со смеху. Вообще-то лесть вышестоящим, и утонченная и грубая, была здесь явлением обычным. Я уж привык и читать, и слышать о том, как Велик и Мудр Повелитель. Но чтобы Прекрасен, это уж слишком. Да я бы на его месте отправил за такие слова наглеца за решетку. Но одряхлевшему владыке, похоже, уже ничто не казалось чрезмерным.
   - ...Повелитель, Солнце мое... - умильно пел Дэнкфорт. - Да, хорошо, сейчас.
   Окончив разговор, граф оглянулся.
   - Как, ты все еще здесь? Ты давно уже должен быть на своем месте, - властно отчеканил он. И я послушно ретировался.
   Я решил, что для первого дня я уже достаточно отличился и, чтобы не навлечь на себя грозы, все оставшееся время больше не покидал кухню, старательно выполняя все приказания. Только поздно ночью, в нашей комнате, я смог снова увидеться с Гонтри. Он пребывал в довольно мрачном состоянии духа и известие, что граф Дэйби частый гость в доме Дэнкфорта нисколько не улучшило его настроения. Я вспомнил о телефонном разговоре и, чтобы хоть как-то развлечь своего приунывшего товарища, рассказал ему о "Прекрасном Повелителе". Это немного его развеселило. Как ни угнетен был Гонтри, он все же не смог удержаться от улыбки. Мы похохотали вдвоем и улеглись спать. Лежа в постели, я пытался привести в порядок сумбурные впечатления минувшего дня. Что-то смутно беспокоило меня. Пожалуй, та свобода, с которой я передвигался по владениям графа. Я ведь встречал людей, но на меня как будто никто не обращал никакого внимания. В памяти вдруг всплыли слова Дэнкфорта, которым я сперва не придал значения. "Закупить провизию...". Так что же, меня даже будут выпускать из Элфора? Ох, что-то здесь не так. Эта легкость, с которой вроде можно было организовать отсюда побег. Обманчивая легкость? Конечно, здесь может быть скрыта ловушка. Но не сидеть же из-за этого сложа руки. Все равно, попытаться ведь надо.
   Однако, к моему удивлению, когда на следующее утро я заговорил о побеге с Гонтри, он встретил это чуть ли не в штыки.
   - Но, Боже, Джеймс, мы не можем бежать.
   - Почему?
   Маркиз широко раскрыл глаза.
   - О да, конечно, я не могу говорить о нас обоих. Вы, Джеймс, другое дело. Но я должен остаться.
   - Ну отчего же? - я оторопел.
   - Я всегда сознавал, на что я иду, и что мне за это грозит. Это был честный поединок с сильным и опасным противником. Судьба была ко мне немилосердна, я проиграл. Но если так уж случилось, я должен испить свою чашу до дна. Я должен нести наказание, и я приму все, что уготовано мне судьбой.
   - Вашу судьбу можно изменить. Чего это ради вы должны терпеть унижения? - не выдержал я.
   - Я вынесу все, но я не могу пойти бесчестным путем. Не знаю, могу ли и смею ли я теперь рассуждать о чести. Но, во всяком случае, бежать было бы для меня трусливо и недостойно.
   - Что вы говорите, Гонтри? Как это побег из неволи может быть бесчестным или позорным поступком? Стремление к свободе заложено в природе человека.
   - Но рабы не должны бежать от своих хозяев, Джеймс.
   - Ну, хорошо, не станем углубляться. Но мы ведь не рабы, - возразил я.
   - О Боже, конечно, я совсем не имел в виду вас, Джеймс. Вы человек из другого мира, не с Деметры, и вы не подданный Повелителя. На вас возложена ответственная миссия, и вы должны ее выполнить. Да, вам нужно бежать, я же готов безропотно претерпеть все, что пошлет мне судьба.
   - Так вы добровольно отказываетесь от любой попытки вырваться на волю? Отказываетесь от борьбы с тираном? От борьбы за свою свободу? - взорвался я.
   - Ах, Боже, Джеймс, как вы не понимаете!
   Я замолчал, обдумывая новые аргументы. К счастью, я вовремя заметил, что ручка двери поворачивается и прикусил язык. В библиотеку вошел Дэнкфорт. Гонтри смущенно вскочил. Граф снова застал меня не на своем месте, но на этот раз он только поморщился и сделал вид, что не замечает меня. Дэнкфорт подошел к столу.
   - Ну, как продвигается работа? - спросил он.
   - Сделано еще довольно мало, господин, - еле слышно прошептал последнее слово Гонтри.
   - Что ж, это не беда. Работа эта не срочная, и спешка здесь ни к чему. Не так уж и важно, сколько сделано за день. Так что, можно делать перерывы. Можно даже пропустить день-другой из-за недомогания или усталости, - неожиданно мягко ответил Дэнкфорт. - Да, кстати, я не проверять пришел, я просто зашел за книгой, - с улыбкой добавил он.
   Вот уж не думал, что я смогу когда-нибудь увидеть живое тепло в глубине голубых глаз Дэнкфорта. Никогда не мог себе представить человеческого участия на этом лице. Мне-то казалось, что растают скорее все льды на Имире, чем на этих бесстрастных губах появится приветливая улыбка. Ну, не знаю уж, как там льды Имира, а вот Гонтри точно растаял.
  

***

   В общем, я решил пока отложить разговор о побеге с маркизом. Я не стал тратить лишних слов, а понадеялся, что Артур Дэйби своим обращением вразумит его куда быстрее и доходчивее, чем я. Меня-то Дэйби особенно не трогал. Видно, побаивался снова стать предметом насмешек Дэнкфорта. Да и встречались мы с ним не так уж и часто. На кухню и хозяйственный двор, где я крутился, он никогда не заглядывал. А вот Гонтри доставалось от него порядочно. Дэнкфорт, как видно, этого не одобрял. Даже сердился. Даже как-то строго выговорил молодому аристократу, прямо при нас. Впрочем, тот нисколько не был смущен.
   - Но разве он не заслужил? И пусть он благородного происхождения, он обесславил свой род! Дворянин обязан верно служить своему Повелителю. Да, измена карается жестоко и каждый должен понимать, что тайные происки и предательство его самого приведут к погибели. Так пусть теперь учится повиноваться своему господину, уже как раб, - парировал Дэйби.
   Ну, если бы все зависело только от него, он давно бы привел к погибели несчастного маркиза. В общем, он был сущим наказанием для Гонтри, особенно, когда Дэнкфорта не было рядом. А того часто не было дома. Телефон мог зазвонить в любое время суток. И при этом граф никогда не забывал отключить изображение своего собеседника и говорил всегда только в трубку, так что ни увидеть, ни услышать того, кто разговаривает с ним, не было никакой возможности. Потом он обычно тут же срывался с места и уходил, и нередко его вызывал к себе сам Повелитель. Однако пожаловаться на его обращение мы не могли. И я видел, как все больше тает Гонтри от каждого его приветливого и внимательного взгляда, от каждого доброго слова. Но вот вынужденное бездействие меня изводило. Конечно, бездельничать не приходилось. Меня быстро стали использовать как помощника и мальчика на побегушках все кому не лень, и я вертелся теперь и по хозяйственному двору, и по саду, и по дому. Но ведь пользы для нашего дела не было никакой. Хотя, впрочем, действительно ли я вынужден был бездействовать? Пусть я отложил на время побег. Ведь что бы там ни говорил Гонтри, бросить его здесь одного я не мог. Но разве нельзя было использовать сложившуюся ситуацию во благо? Я жил в доме самого Дэнкфорта. И если бы еще совсем недавно мне сказали, что я смогу беспрепятственно разгуливать по апартаментам этого могущественного вельможи, я бы счел это большой удачей. Правда, насмехаясь надо мной, Дэнкфорт заявил, что у него в доме нет никаких важных документов. Но мало ли что он сказал. Попытаться, во всяком случае, стоило.
   Только что я видел, как Дэнкфорт вышел из дома и, улучив минуту, поспешил в библиотеку, из окна которой была хорошо видна стоянка для флаеров, чтобы убедиться наверняка в отлете графа. Увидеть, как Дэнкфорт улетает, я уже не успел, но его личного флаера на стоянке не было. У другого окна стоял Гонтри, пристально глядя во двор.
   - Прямо-таки злодей из драмы, - прокомментировал Гонтри, наблюдая, как к графу Дэйби подводят породистого горячего жеребца. - Взгляните-ка, Джеймс, он весь в черном. Хотя вынужден все же признать, что это идет ему чрезвычайно. Он такой элегантный. Такой тонкий и стройный.
   Граф молниеносно взлетел на коня. Гарцуя на нем, он изящно повернул голову и бросил в нашу сторону рассеянный взгляд. Гонтри слегка отпрянул и спрятался за занавеску, хотя на таком расстоянии граф наверняка не мог нас увидеть.
   - И этот широкий черный блестящий пояс на талии... Эффектно. Джеймс, вы помните мой серебристый блестящий пояс? И голубой костюм с кружевами.
   Гонтри осторожно бросил взгляд в окно. Граф вихрем умчался на своем порывистом скакуне. Гонтри вздохнул и отошел от окна. Он казался расстроенным.
   - Дэнкфорт уже улетел? - спросил я у него.
   - Да, несколько минут назад, - рассеянно ответил Гонтри. - Он был здесь, когда ему опять позвонили.
   - А вы случайно не знаете, надолго ли он? - поинтересовался я.
   - Нет, Джеймс, вы же знаете, что он то возвращается почти сразу, то исчезает надолго. Никогда не угадаешь, - откликнулся Гонтри. - Слава Богу, в его отсутствие не будет и Дэйби.
   Я кивнул.
   - Ну ладно, Гонтри, не буду вам мешать.
   Я выскользнул за дверь и поспешил к рабочему кабинету Дэнкфорта. В коридоре, к счастью, никого не было. Я оглянулся и осторожно повернул ручку двери. Дверь была заперта, но открыть такой замок проволокой пара пустяков. Я зашел в кабинет, заперся изнутри и огляделся. Так, письменный стол, стол для компьютера (кстати, единственного во всех этих хоромах, можете вы в это поверить?). Пожалуй, для начала надо заглянуть в этот компьютер. Я взялся за дело. Н-да, в основном финансовые отчеты, данные об Элфоре и других имениях, в общем, дела хозяйственные. Ага, как я и думал, все сведения из каталогов уже давно перенесены в компьютер. Зачем же тогда он заставил копошиться в них Гонтри? Хорошо, правда, что он не направил его, как меня, на кухню. Маркиз счел бы это страшно унизительным. Нет, ничего ценного пока не находится. Я оторвался от дисплея. Да, чтобы забраться глубже, покопаться здесь, как следует, нужно время, а я им вряд ли сейчас располагаю. Дэнкфорт может явиться в любой момент. Но на Деметре важные сведения могут содержаться и в бумагах. Где же могут храниться секретные документы? Я окинул кабинет взглядом. На стене висел телевизор, на экране которого была сейчас картинка с низвергающимся водопадом, один из самых живописных уголков на Деметре. На другой стене висела картина, написанная красками, горное озеро. Телевизор - самое популярное место для потайного сейфа, кстати, страшно дорогая вещь здесь, на Деметре. Я снял телевизор, аккуратно свернул его в трубку и обследовал стену. Тайника за ним не было. Заглянул я и за нарисованную картину, но там тоже ничего не оказалось, и я повесил все обратно. Водопад снова мягко зашелестел на стене. Тут я обратил внимание на ряд книжных полок, обычная маскировка для потайных сейфов и комнат на Деметре. Я потолкал их и подергал, все безрезультатно. Я рассеянно обводил взглядом кабинет. Где же еще могут храниться документы? На всякий случай я заглянул в ящик стола. Он был даже не заперт. Дэнкфорт, действительно, держал в столе некоторые свои бумаги. Я начал лихорадочно их перелистывать. Ничего существенного. И тут я скорее почувствовал, чем услышал, как поворачивается в замочной скважине ключ. Я мигом задвинул ящик и оглянулся. Где же здесь можно спрятаться? Банально, конечно, но что мне еще оставалось. Я нырнул под стол. И почти сразу в этот момент в комнату вошел Дэнкфорт.
   Пожалуй, тут мне повезло. Дэнкфорт не уселся за стол, даже не подошел к нему, а сразу направился к компьютеру. Что он там набирал, я, конечно, не видел. Вдруг затрещал телефон, и я весь обратился в слух. С кем и о чем будет говорить Дэнкфорт наедине в своем кабинете? Но граф и на этот раз заговорил в трубку. Более того, по характерному щелчку я догадался, что он отключил изображение. Да, привычка - вторая натура.
   - Да, - проговорил Дэнкфорт. - ...А, это ты, друг мой. Рад тебя слышать. Ну, каковы твои успехи?
   Дэнкфорт долго молчал.
   - Превосходно. Я всегда был уверен в твоих способностях, но это просто блестяще... Что?.. Ах, вот ты о чем. Здесь все уже готово и скоро я кое-кого обрадую... Нет, думаю, с этой стороны особых сложностей не предвидится... Ну, разумеется. Наш Повелитель, конечно же, согласился со мной, что это лучшее решение вопроса. Он очень доволен... Решающий момент близок. Мы должны быть предельно собранны и внимательны. До пятого числа осталось всего три месяца. Это будет Великий день в истории Деметры... Да, проделана огромная работа. Но все же только тогда мы узнаем, насколько мы действительно подготовлены к этому моменту... Мы не имеем права на ошибку, слишком велика цена. От нашей проницательности, выдержки и бесстрашия будет зависеть все... Граф Дэйби? Да, он очень меня огорчает, признаться, даже раздражает нередко в последнее время... Конечно, в чем-то ты прав. В какой-то степени я сам в этом виноват, не уделил в свое время достаточно внимания. Ты знаешь, что поглотило меня целиком... Когда я увидел этого ребенка... Когда я понял все, это было для меня страшным потрясением. И я сделаю для него все, что в моих силах и более того. Ради него, друг мой, я готов на все... Да, на все... Ну да, разумеется, если это не противно законам Божеским и человеческим... Что ты, разговор с тобой для меня как глоток свежего воздуха... Я очень доволен твоими успехами, но все-таки будь осторожен. Удачи тебе, друг мой.
   Дэнкфорт положил трубку и вновь приступил к своему занятию. Наконец, он поднялся и вышел из кабинета, щелкнул замок. Я вылез из-под стола, растирая затекшую ногу. Хозяин кабинета мог вернуться в любую минуту, так что терять времени было нельзя. Что же может случиться через три месяца? Я поискал в столе календарь на будущий год, на который поначалу не обратил никакого внимания. Так и есть, нужное число было в нем тщательно дважды обведено кружком. На всякий случай я заглянул и в календарь за этот год. Та же дата, уже прошедшая, была в нем просто подчеркнута красным. Я напряженно вспоминал, не произошло ли в этот день чего-то особенного. Нет, судя по официальным хроникам, ничего. Что еще могло хоть как-то пролить свет на замыслы правящей элиты? Пожалуй, разговор Дэнкфорта скорее добавил новых вопросов, чем что-либо разъяснил. И главный из них - что намечено на день, о котором он говорил? И еще, кого-то он в скором времени порадует? С чем согласен Повелитель? И о каком это ребенке шла речь? В общем, мне было о чем поразмыслить, когда поздно вечером я лежал в постели, глядя перед собой в темноту.
   Теперь положение мое осложнилось. Мне нужно было срочно передать важную информацию своим товарищам и ждать, пока Дэйби "вразумит" маркиза, времени уже не было. К тому же, я давно уже чувствовал, что моя решимость оставаться сторонним наблюдателем и не вмешиваться ни во что подвергается серьезному испытанию. Особенно, когда я замечал покрасневшие глаза Гонтри, особенно, когда застал его дрожащим и всхлипывающим на постели, потому что Дэйби за что-то его отхлестал. Но как ни тяжело мне было оставлять его здесь одного, ничего другого теперь не оставалось. Гонтри это поймет. К тому же, сам Дэнкфорт относился к нему в целом неплохо. Для него, видно, все-таки имело какое-то значение знатное происхождение маркиза. Вообще, жизнь в Элфоре оказалась намного лучше того, что мы себе представляли. И в условиях мирного и безмятежного, можно сказать, благостного существования, которое будоражили лишь ураганные визиты Дэйби, в этой атмосфере глубокого почитания слугами своего Хозяина все остальное начинало уже казаться каким-то далеким, почти нереальным. Тогда мне приходилось специально напоминать себе, кто такой Дэнкфорт - правая рука кровавого тирана, человек безжалостный и расчетливый, верно служащий правящему режиму, и вызывать в памяти лица и голоса несчастных жертв этого режима. А вот у Гонтри сомнений оставалось все меньше, для него все, кажется, было уже ясно. Дэйби горяч и жесток. Дэнкфорт - доброжелателен и тактичен. И он, конечно же, сочувствовал ему, Гонтри. Он, вообще-то, был неплохим человеком. С каждым днем Дэнкфорт все больше и больше притягивал к себе маркиза.
   Внезапная мысль точно обожгла меня, и я резко сел в постели. Да ведь он его приручает, почти уже приручил. В одном мы с Гонтри были едины, мы оба не сомневались в уме этого человека. И еще я подумал, что не на одного ведь Гонтри он может оказывать такое влияние. Вполне в его силах, пожалуй, перетянуть на свою сторону не слишком стойкого в своих убеждениях повстанца. В том, что Гонтри, несмотря на всю свою наивность и привязчивость, не способен предать ни идеалы Движения, ни соратников, я ни капельки не сомневался. Но ведь кто-нибудь другой мог бы. Ну а сейчас я практически был уверен, что Дэнкфорт уже приступил к осуществлению некоего разработанного им плана.
  
  

Глава 9

   Все переменилось очень быстро, впрочем, совсем не так, как я себе это представлял. На следующий день меня с Гонтри вызвали к Дэнкфорту. Когда мы вошли, граф, удобно устроившись в кресле, с явным удовольствием перечитывал какой-то документ. Вскинув голову, он легким движением бросил бумаги на стол. Гонтри внимательно взглянул на них и широко раскрыл глаза. Дэнкфорт, с едва уловимой усмешкой в уголках губ, смотрел на нас.
   - Я позвал вас, чтобы проинформировать о серьезной перемене в вашей судьбе, - сказал он. - Сегодня я окончательно уладил все необходимые формальности и, наконец, получил документ о вашем освобождении, Гонтри.
   - С этого дня вы свободный гражданин, - с улыбкой закончил он.
   Гонтри так и застыл. Конечно, все это было очень хорошо, хотя и неожиданно, но что ему было делать с этой свободой? Бывший маркиз был явно не приспособлен к жизни простого народа. И без сомнения, Гонтри был не из тех людей, которые способны пробить себе дорогу в жизни, начиная с нуля, да еще без гроша в кармане. "Тут ему, пожалуй, одна дорога, в лагерь к повстанцам", - размышлял я. Судя по растерянному и смущенному выражению лица маркиза, он подумал о том же. Дэнкфорт, который внимательно наблюдал за ним, сразу это заметил. Граф поднялся из-за стола.
   - Принимая во внимание ваш юный возраст, вашу наивность и неопытность, я ходатайствовал за вас перед Повелителем, - заговорил он. - Проявив величайшую снисходительность, Повелитель подписал указ, которым восстановил вас в правах вашего сословия и даже.... - граф сделал многозначительную паузу, - вернул вам ваше старинное поместье в Хелси и титул.
   - Конечно, это ничтожная часть вашего прежнего состояния, - продолжал Дэнкфорт. - Хелси приносит весьма скромный доход, и вам теперь вряд ли удастся выделить средства для помощи вашим друзьям из Движения. Однако признайтесь, что в прошлом вы слишком щедро их финансировали. Все же, на ваши нужды вполне должно хватить, так что, теперь вы сможете вести более привычный для вас образ жизни, как и подобает человеку благородного происхождения.
   Все это время Гонтри не сводил глаз с говорящего. Дэнкфорт откинул со лба русую прядь и приветливо ему улыбнулся.
   - Ах да, прошу вас, присаживайтесь, - спохватился граф и элегантным движением указал собеседнику на кресло.
   Гонтри медленно сел. На меня он не смел поднять глаз, так же, как и открыто проявить свою радость. Ведь лишь на него обрушилось неслыханное счастье. Затем Дэнкфорт поворотился ко мне.
   - Уж не думаете ли вы, что мы совершенно забыли о вас? - любезно спросил он.
   - Полагаю, что нет, - коротко ответил я.
   - Правильно, - подтвердил граф. - Вольная на вас не выписана, но скоро и вы будете наслаждаться миром и покоем в своих родных пенатах.
   - Каким же это образом я окажусь в своих пенатах? - насторожился я.
   - Очень просто, - учтиво пояснил собеседник, - очередной туристический сезон уже начался и не позднее завтрашнего утра корабль с беспечными туристами на борту покинет околопланетное пространство Деметры. Среди них будете и вы. Надеюсь, вы хорошо у нас отдохнули?
   - Ну а если я сочту свою миссию неоконченной и не захочу покидать планету? - спросил я.
   - Что ж, воля ваша. Можете оставаться у меня в услужении. Я хорошо обращаюсь со своими рабами, - откликнулся Дэнкфорт.
   - Я не намерен быть рабом кого-либо на Деметре, и не собираюсь долго оставаться в вашем доме, - холодно возразил я.
   - Ну, в таком случае вы станете беглым рабом на Деметре. А это, осмелюсь вам заметить, не завидная перспектива. Впрочем, по счастью, это вам не грозит, мои люди тщательно проследят, чтобы вы не отклонились с пути от Элфора до космического корабля. Так что, одиссея ваша закончена, миссия завершена и вскоре вы предстанете со своим докладом перед вашим начальством.
   - Не сомневайтесь, что я ничего от него не утаю и доложу обо всем, чему был очевидцем, - заверил его я.
   - Разумеется, - легко согласился собеседник. - Кстати, не советую вам возвращаться на Деметру каким бы то ни было способом. Вы объявлены персоной нон-грата. Презрев нормы межпланетного права, вы проникли на нашу планету незаконно, без ведома официальных властей, более того, связались с подрывными элементами. И собственно, то, как с вами обошлись после этого, является актом величайшего милосердия Повелителя. Надеюсь, с вами не обращались дурно? Ведь вы должны будете сообщить и об этом в своем отчетном докладе?
   Я промолчал. За дверьми кабинета меня уже ждали два дюжих молодца, которые с этого момента не спускали с меня глаз. Впрочем, с Гонтри я мог общаться свободно. Он был рад за меня. Конечно, досадно, что я не успел осуществить все свои намерения. Но я беспрепятственно возвращался к себе домой, целый и невредимый, чего еще можно желать при таких обстоятельствах? Теперь, когда за меня можно было не беспокоиться, Гонтри свободно мог дать выход переполнявшему его счастливому чувству. Глаза маркиза сияли, и он со сдерживаемым восхищением отзывался о Дэнкфорте. Я не мог за это его осуждать. Он не знал, не видел графа другим. Но я-то помнил, каким ледяным взором смотрел на меня тогда в Картасоне Дэнкфорт.
  

***

  
   Итак, скоро я должен был предстать пред ясные очи своего начальства. Что-то свербило в душе. Почему это власти Деметры сочли меня таким... таким неопасным, что ли? Может, они просто рассчитывали, что я не долечу благополучно до пункта назначения? Я с ходу отбросил эту идиотскую мысль. У них и так было уже предостаточно возможностей тихо и спокойно разделаться со мной. Да и чего им, собственно, бояться? Я быстро прокрутил в голове все, что могло последовать за моим возвращением на родину. Факты, добытые мной, произведут, несомненно, сильное впечатление. Ну, а что дальше? Всевозможные обсуждения, согласования, осторожные и взвешенные оценки. Приходилось ли вам самому быть свидетелем преступлений бесчеловечного режима? Нет, мне все известно со слов очевидцев. С которыми вы встречались на территории, контролируемой повстанцами? Да. На местах, вероятно, было заранее известно о вашем прибытии? Вы утверждаете, что те, кого арестовали, обычно не возвращаются и не могут сами рассказать о том, что им довелось пережить. Но ведь можно и так сказать, что все, известное вам об обращении с арестованными, из области слухов и домыслов, не так ли? Кстати, грубо ли обращались с вами после ареста? Нет, вполне корректно. Был ли суд? Итак, за незаконное проникновение на запретную территорию вы были осуждены местным судом по местным обычаям. О, рабство - это ужасно, варварство. Вы сами были рабом, что вы можете сказать об условиях жизни рабов на Деметре? Как, граф Дэйби? Кто он, какое положение занимает в среде правящей элиты? Да, вы столкнулись с личностью довольно неприятной, агрессивной. К сожалению, подобных ему можно повстречать везде, общественный строй не всегда виноват в этом. Да, конечно, вы правы, власть у него большая. Ужасно, что человек может попасть в полную зависимость к любому мерзавцу. Что касается репрессий против инакомыслящих... Кстати, тот несчастный, осужденный за подрывную деятельность, как там его, Гонтри? Что же с ним стало? Возвратили часть имущества? Отправили в ссылку в собственное имение? А, благодаря личному ходатайству графа Дэнкфорта. А что вы можете сказать о другой, такой же влиятельной, по вашим словам, фигуре, этом А. Шиндсвите? Что же, власти совсем не пресекают столь наглое поведение военных? Однако тому могут быть различные причины: слабость власти как следствие слабой отсталой экономики; местные традиции, уважение к оружию, грубой силе... Разумеется, если на планете установлена жестокая диктатура и попираются основные права граждан, остальное человечество не может оставаться в стороне, оно просто обязано вмешаться. Но любое вмешательство во внутренние дела планеты требует очень деликатного, ответственного подхода. Необходимы подробный всесторонний анализ, тщательная подготовка, дабы не усугубить и без того серьезную ситуацию. Желательно обойтись без насилия и потрясений, тем паче без кровопролития: без всяких там революций и переворотов, что могут повлечь за собой (избави боже!) гражданскую войну. Возможно, в среде самой правящей элиты найдутся силы, готовые к конструктивному диалогу с представителями Галактического сообщества. Вы говорили, граф Дэнкфорт пользуется значительным влиянием... Освобождение нашего агента - это явно дружественный шаг навстречу Галактической общественности. Пожалуй, с ним можно иметь дело... Тут я крепко зажмурился и потряс головой. Правильно ли я все себе представляю? Туда ли завели меня собственные фантазии? Впрочем, одно было несомненно: улетать мне с Деметры рано.
   На следующее утро я в сопровождении своего почетного эскорта (или конвоя) отправился к поджидавшему меня флаеру. Было совсем еще рано, дул свежий ветерок и я невольно поежился. Гонтри тоже зябко вздрагивал от утренней прохлады, он пришел проводить меня. Дэнкфорт, стоя на крыльце, наблюдал за нами. Он был явно доволен. Кроме нас пятерых, во дворе не было ни души. Мы с маркизом обнялись слегка на прощанье, и я забрался во флаер. Как только я очутился в кабинке флаера, у меня на запястьях защелкнулись наручники. Один из охранников устроился со мной рядом, другой уселся впереди и бледно-голубой флаер с графским гербом плавно взмыл ввысь. Еще несколько секунд я видел две стремительно уменьшающиеся фигурки. Маркиз махал мне рукой. Но вот он, а затем и вся живописная усадьба Дэнкфорта скрылись из виду. Однако вскоре показалась другая усадьба, за ней третья... Еще несколько... И вот, наконец, под нами ни малейшего признака человеческого жилья. Кругом, сколько хватает глаз, простиралась плоская равнина. Я украдкой бросил взгляд на боковой экран. Мы пролетели чуть меньше половины пути до пункта назначения. Обжитые места остались далеко позади. Сейчас мы пролетали над обширным малозаселенным районом, но спустя какое-то время должны были подлететь к довольно крупному поселению, а затем миновать еще несколько небольших городков. Ближе к туристической зоне местность вновь должна была стать пустынной, ни городов, ни поселков. Но зато там запросто можно было нарваться на армейский патруль, на каждом шагу сторожевые посты. Я подождал несколько минут, пока мы еще больше не отдалились от населенных мест и красная точка на экране, обозначающая наш флаер, зависла прямо посередине безлюдной равнины. Итак, пора действовать. Я крепко прижал ладони друг к другу и покосился на солдата, сидевшего рядом. Он никак не реагировал. Я приготовился и, резко развернувшись, нанес удар. Он повалился на меня беззвучно, не успев даже сообразить, что произошло. Охранник, сидевший впереди, ничего не заметил. Перегородка была опущена, и я видел перед собой его беззащитную шею. Я аккуратно надавил на нервное сплетение, слегка подтолкнул обмякшее тело противника и оно медленно свалилось на бок. Я перелез через сиденье вперед и, неуклюже действуя руками в наручниках, посадил флаер. Теперь, наконец, у меня было время избавиться от надоевших оков. Замок был примитивный, и при желании с ним можно было легко справиться, но я все-таки порылся в карманах у солдат в поисках ключа и быстро отомкнул им наручники. Затем я аккуратно уложил рядышком бесчувственные тела. Теперь я был свободен, и надо было осуществить составленный мной план действий. Я вызвал на экран карту местности и заложил в бортовой компьютер курс на Кенвелл, город, в котором, как я надеялся, все еще жил Байерд.
   Пока я летел туда, делать мне было нечего, разве что расслабиться и обдумывать все еще и еще раз. Покуда не пройдет время, достаточное для того, чтобы долететь до космопорта и после отправления космического корабля вернуться обратно в усадьбу, Дэнкфорт, конечно, не встревожится. Нет, мои опекуны наверняка получили инструкцию сообщить прямо из космопорта, что они благополучно меня отправили. Так что времени у меня еще меньше. Но вполне достаточно для того, чтобы спокойно долететь до Кенвелла. А уж потом, и я в этом не сомневался, граф поставит на уши все свое ведомство. Впрочем, это нисколько не льстило моему тщеславию, лучше бы моей персоне придавали меньше значения. Повстанцы, и те не рисковали открыто появляться в приграничных районах на флаерах, где они так необычны. А уж я, не зная всех тонкостей, тайных маршрутов, тем более. Того гляди, собьют или те, или другие. Правда, в Кенвелле я знал только два адреса: Германа Хакка и Байерда. В крайнем случае, можно было наведаться и к Герману, но это было рискованно: вдруг за ним тогда в самом деле следили? Не хотелось думать о плохом, но откуда власти узнали про маркиза Гонтри и про меня? Я уже не раз задумывался над этим. Неужели в рядах Движения завелся предатель? Кто же это, один из слуг Гонтри? А быть может, на маркиза вышли, расследуя его финансовые операции? Потом нажали на кого-то из его людей... Но откуда тогда узнали мою фамилию? Ее знал в поместье только Гонтри. Хотя, если подумать, я немало помотался по территории повстанцев. Кто-нибудь из тех, с кем я общался, мог, скажем, попав в плен, рассказать им про меня... Но как тогда узнали, что я в гостях у Гонтри? Это было известно лишь избранным. Удачное для противника совпадение? Я сотни раз уже прокручивал все эти соображения в голове, и теперь устало отбросил их прочь. Все равно, сейчас в этом вряд ли можно разобраться, не имея нужной информации. Я понимал, что теперь на меня будет объявлена настоящая охота и уж чего-чего, а опытных ищеек на Деметре было предостаточно. Конечно, я не мог сказать, что Байерд - мой последний и единственный шанс. В крайнем случае, я придумаю что-нибудь еще. Но лучше бы он был дома.
   Флаер, как я и задумал, опустился в том самом месте, где когда-то приземлились мы с Джерри и я познакомился с Германом. Нельзя было позволить врагам найти его здесь, надо было отослать машину куда-нибудь подальше и сбить их со следа. Я подумал и отправил флаер кружным путем обратно, на равнину. Те парни уже должны были прийти в себя. Конечно, Дэнкфорт пошлет по нашим следам поисковую экспедицию и их обязательно найдут. Но все-таки мне было спокойней сознавать, что два человека не окажутся по моей милости без всякой помощи в необитаемой глуши. Ну а если они потом получат хорошую взбучку от Дэнкфорта, то это уж не моя вина. Естественно, я стер из бортовой памяти все сведения о маршруте, по которому летал флаер и расстоянии, которое он преодолел.
   Теперь можно было отправляться в путь. До города я дошел без всяких происшествий. В городе на меня тоже никто не обращал никакого внимания. Разумеется, ведь Дэнкфорт еще даже ничего не знал о происшедшем. И вот я снова на знакомой улице, перед скромным особняком богатого землевладельца. Конечно, осторожность никогда не помешает. Но другого выхода у меня не было, и я прямо направился к парадному подъезду. Дворецкий при виде меня не выразил никакого удивления и с той же вымуштрованной любезностью, что и всегда, сообщил вскоре, что хозяин меня примет. Что ж, это хороший знак. Я прошел в гостиную и граф с улыбкой двинулся мне навстречу. При виде его мне как-то сразу стало легче на душе и отлегло от сердца. Внимательные спокойные глаза Байерда смотрели на меня так же ясно и открыто, приветствие его было сердечным, радость при моем появлении искренней. Мы сели, и я с удовольствием принял принесенный слугой бокал вина.
  
   - Но довольно об этом. Подозреваю, что дело большой важности привело вас сюда, - откинувшись в кресле, произнес граф после того, как мы, следуя этикету, вежливо поболтали о всяких пустяках и о погоде. - Я полностью к вашим услугам, дорогой Мартин... Или, быть может, дорогой Джеймс, с вашего позволения? - добавил он с мягкой улыбкой.
   - Откуда вам известно это имя? - Я не очень удивился.
   - Джеральд назвал мне его, Джеймс. Вы позволите так мне вас теперь называть?
   - Да, разумеется, раз уж вы знаете. Похоже, что за это время ваши контакты с Джеральдом не ослабели? (Я намеренно не сказал "с Движением").
   - О, нет, напротив, я имел честь быть представленным многим достойным господам и даже принимать их у себя, в моем родовом поместье.
   - Значит, вы не были все это время в городе? - уточнил я.
   - Нет, я долго отсутствовал и лишь недавно вернулся. Рад, что вы застали меня здесь, Джеймс.
   - А уж я-то как этому рад, - откликнулся я. - Последнее время мне не очень везло и хорошо, что хоть сейчас для разнообразия подфарти... фортуна улыбнулась мне.
   - Горестно слышать о ваших злоключениях, Джеймс, - отозвался Байерд. - Все ваши друзья были искренне опечалены вашей судьбой и судьбой маркиза.
   Что ж, граф, как мог, старался облегчить мне вступление. Видно, за время моего отсутствия события развивались еще более стремительными темпами, чем я предполагал. Пора мне узнать побольше.
   - Ну, не так уж я и страдал, - весело откликнулся я, - и потом, хорошо все, что хорошо кончается.
   Байерд вежливо улыбнулся.
   - Ну а вы, я вижу, времени даром не теряли, занялись политикой, устраивали приемы для избранных. Позвольте полюбопытствовать, кто же был среди ваших гостей?
   - Я имел честь уже не раз видеть у себя маркиза Гленвера, Дюпена, Шульца... Господин Роумен нашел, что моя резиденция очень удобна для совещаний, на которых требуется присутствие наших законспирированных товарищей с подвластной узурпатору территории. Но как вы получили свободу, Джеймс?
   - Я добыл себе свободу своими собственными руками, в буквальном смысле слова, - торжественно заявил я и вкратце рассказал историю своего побега.
   - Не сочтите мое любопытство неуместным, но что же с маркизом Гонтри? - спросил Байерд.
   - С ним все в порядке. Он получил высочайшее прощение, вернул свой титул и отправился в ссылку в свое поместье, кажется, в Хелси, - ответил я.
   - В ссылку? Значит, прощение не полное?
   - Ну да.
   Байерд сдержанно кивнул, не выказав особого удивления монаршей милостью.
   - А вас не беспокоит мысль, что в результате вашего... своеволия, - граф слегка запнулся, - маркиз может пострадать?
   - Этого нельзя знать наверняка, - я пожал плечами, - но, если честно, я больше думал о том, все ли будет с ним благополучно, когда я навсегда покину планету. Лично я в этом сомневаюсь. Эти негодяи хотели использовать меня в своей игре. Режим слаб и хочет произвести благоприятное впечатление на Галактическое сообщество, чтобы избежать постороннего вмешательства. Но когда вышестоящая свора убедится, что я лечу далеко отсюда в безвоздушном пространстве, напичканный нужными им впечатлениями и фактами, это развяжет им руки. Что тогда помешает им расправиться с маркизом, да и с кем угодно?
   - Понятно, - кивнул граф, рассеянно вертя в руках пустой бокал, - и вы решили расстроить их планы?
   - Да уж постараюсь, - ответил я.
  

Глава 10

  
   Теперь нам оставалось только решить, как мне добраться до лагеря повстанцев.
   - На моих землях вам ничего не будет угрожать, разве что власти каким-нибудь образом точно узнают, где вас искать. Но путь до Каларии неблизкий. Необходимо продумать все меры предосторожности, - сказал Байерд.
   Предложение лететь на его флаере он отклонил сразу.
   - Военные, несомненно, сделают все возможное, чтобы перехватить вас по дороге к повстанцам. И для них совсем нетрудно посадить и осмотреть любой флаер, который будет лететь по направлению к границе, - покачал головой граф. - Лучше, пожалуй, воспользоваться моей яхтой. Думаю, что они будут досматривать весь транспорт, в том числе и речной, но на моей яхте есть, по крайней мере, укромные уголки. Надеюсь, проверяющие будут не слишком дотошны и нам повезет.
   На том и порешили. Кенвелл не был портовым городом, но мы быстро доехали на машине до маленького городка, где на тихой пристани нас уже поджидала яхта графа. Даже и по меркам Деметры она была небольшим судном, хотя, даже по Галактическим меркам, вполне современным. Путь прошел спокойно. Едва только на горизонте появилась воздушная полиция, я забрался в какой-то люк, на который, судя по грохоту, сразу водрузили что-то тяжелое, и что там происходило дальше, я понятия не имел. Когда люк открыли и мне разрешили вылезти, на палубе уже никого не было. Стоило показаться несколько раз полицейским катерам, как я нырял в тот же люк. Впрочем, Байерд сказал, что то были ложные тревоги.
   Первым, кого я увидел, ступив на сушу, оказался Джерри. Когда взаимные приветствия и рассказ о нашем небогатом приключениями путешествии закончились, Байерд тактично отошел в сторону.
   - Оперативно, - похвалил я, с удовольствием пожимая руку своему другу, - я только ступил на берега Каларии, а меня уж поджидает приветственная делегация.
   - Еще бы, - хмыкнул Джерри, - да когда Байерд позвонил в поместье и велел передать нашим, что приезжает не один, а со своим другом Мартином, у нас такое началось. Меня тут же сорвали с важного задания и отправили сюда, встречать тебя с графом. Я здесь уже несколько дней торчу, все вас дожидался.
   - И как скоро в путь? - осведомился я.
   - В какой?
   - Ну как же, разве мы не отправимся сейчас в лагерь, к Роумену?
   - Нет, мы останемся еще на несколько дней у графа, - улыбнулся Джерри.
   - Тогда ты с таким же успехом мог ожидать меня и в его поместье.
   - Верно, мне так и сказали. Любопытство заело, - смущенно улыбнулся Джерри. - Кстати, тебе привет от Алана.
   - Где он?
   - Да где, воюет. Я с ним и увиделся-то случайно перед отъездом. Очень рад за тебя и ужасно горд, что знаком с суперагентом, который вырвался из застенков Дэнкфорта. Так ты расскажешь мне, как тебе это удалось? Ну, давай.
   - Да не было никаких застенков. И удрать было проще простого.
   - Ох, ты, скромный герой. Для него никакие стены не преграда. Для Галактического суперагента ускользнуть из местной примитивной тюрьмы - раз плюнуть.
   - Не задирайся.
   - Да ладно, я почти серьезно. Честно говоря, я уж и не думал увидеть тебя снова, когда узнал, что ты угодил в лапы спецслужб.
   - Когда мы с маркизом попали к ним в лапы, они втянули свои ужасные когти и обращались с нами очень бережно.
   - И с Гонтри?
   В лагере были еще не в курсе, как благосклонно обошелся с маркизом Повелитель. Слушая меня, Джерри широко раскрыл глаза.
   - Первый раз такое слышу. Вот это да! - воскликнул он. - Повелитель-то, оказывается, добрейшей души старичок, а Дэнкфорт - ходатай за обездоленных. О, Джеймс, и как ты посмел обмануть доверие этих благородных людей, которые были так добры к тебе? Я за тебя краснею! Отчего ты не захотел свидетельствовать перед своим народом об их мудрости и человеколюбии?
   - Честно говоря, не знаю, стал ли бы я затевать побег, если бы не узнал важную информацию.
   Джерри сразу посерьезнел и насторожился.
   - Какую?
   Секунду я колебался, делиться ли мне с кем-нибудь, прежде чем выложить все Роумену. Но не делаю ли я из мухи слона? Возможно, в штабе восставших давно уже знают не только про замыслы верхов, но и детали задуманной там операции. Ведь разведка у повстанцев налажена хорошо.
   - Нет, мне ничего про это неизвестно, - покачал в ответ головой Джерри. - Разве что Роумен и его ближайшее окружение в курсе, ну а я первый раз об этом слышу. Ты уверен, что Дэнкфорт придает этой операции такое значение?
   Я повторил все, что помнил про решающий момент и судьбы Деметры.
   - Ну что они там задумали, гады? - вздохнул Джерри. - Хорошо, если Роумен, правда, про это знает, а если нет? Осталось-то ведь всего три месяца. И они там, насколько я понял, уже как следует подготовлены к этому. - Джерри недовольно сдвинул брови. - Но к чему, а?
   Все время по дороге в поместье он сосредоточенно молчал.
   - Так ты согласен, что эти сведения важны и нам нужно поторопиться с ними к Роумену? - наконец не выдержал я.
   - Важны, согласен, только нам не стоит срываться с места. Мы вполне можем воспользоваться гостеприимством графа Байерда и погостить у него, - лукаво улыбнулся Джерри. - Возможно, Роумен сам поторопится к нам на встречу.
   - То есть?
   - Через несколько дней в имение должны прибыть еще Андерсон из подполья Декмора, Ли от шентонских подпольщиков, Браун из Мо. Еще там кто-то. Когда мы сообщим, что все в сборе и все в порядке, и Шульц, и Гленвер, а может, и сам Роумен лично явятся сюда. Здесь у Байерда очень удобно проводить такие собрания.
   - Ну а сейчас, Джеймс, пора тебе представиться главе дома, - добавил Джерри и в глазах его мелькнул озорной огонек.
   - Как, разве здесь хозяин не Байерд? - удивился я.
   - Фактически, я, - отозвался подошедший граф. - Но глава рода мой двоюродный дядя.
   Джерри принял самый почтительный вид и я, глядя на него, тоже. Вслед за моим другом я отвесил патриарху знатного рода нижайший поклон. Впрочем, почтенный дядюшка не обратил на нас никакого внимания. Он был поглощен какими-то расчетами. Вокруг валялись кипы листов, испещренных цифрами и закорючками. Граф еще раз попытался обратить внимание своего родственника на то, что у них гости, но тот продолжал все так же лихорадочно выводить на бумаге очередные цифры. Мы повернулись и вышли.
   - И всегда он у вас такой... замкнутый? - спросил я.
   - Большей частью, да, - ответил граф.
   -Зато, бывает, так пристанет, что никак от него не отделаешься, - тихонько сказал мне Джерри.
   Как будто для того чтобы подтвердить эти слова, дядя вдруг резко распахнул дверь и явился перед нами.
   - Слушай, Эдмонд, - оживленно воскликнул он, - ты помнишь, как звали того пройдоху, которому твой дедушка продал бирговый лес?
   - Нет, дядя Фредерик, - равнодушно ответил Байерд.
   - Слушай, твой дед сделал огромную ошибку, я подсчитал, что если бы мы владели лесом все эти годы и продавали бирги, мы бы получили огромный доход. А он продал это сокровище за бесценок. Ты должен получить лес обратно.
   - Вряд ли это возможно, дядя.
   - Почему? Отдай деньги этому пройдохе. А, ты ведь внук своего деда, да? Значит, купи лес у его внука. Ты ведь помнишь, кому он его продал, так?
   - Ну, все, теперь он от нас долго не отвяжется, - шепнул мне Джерри.
   Похоже, граф подумал то же самое или услышал слова Джерри.
   - Сожалею, что вынужден оставить вас на время... - сказал граф. - Поверь мне, мой мальчик, это окупится, я даю тебе хороший совет. Твой отец всегда следовал моим советам, - горячо говорил дядя, крепко ухватив его за пуговицу. - ... Слуга покажет приготовленные для вас апартаменты, Джеймс. Джеральд, не будете ли вы так добры временно принять на себя обязанности хозяина? Мне надо переговорить кое о чем с дядей Фредериком, - вздохнул Байерд.
   - Он пожертвовал собой ради нас, - прокомментировал Джерри, когда мы остались с ним вдвоем.
   - И давно это с его родственником? - спросил я.
   - Говорят, что он всегда был немного не от мира сего, ну а в последнее время совсем сдал. Но, вообще-то, он вполне безобидный. Иногда, правда, надоедает своей болтовней, а так все бродит, бормочет себе что-то под нос. Здесь на него никто и внимания не обращает.
   - Что ж ты подбил меня раскланиваться перед ним? - упрекнул я друга.
   - Нужно же соблюдать этикет, - ухмыльнулся Джерри.
  
   В тот же вечер в имение прибыл Андерсон. На следующий день приехал Ли, а за ним Майер из Кенвелла. Усадьба постепенно наполнялась людьми. И все они один за другим привозили тревожные вести. По подполью прокатилась волна арестов, ряд важных операций был сорван. Подполье в Шентоне было практически обезглавлено. Создавшееся положение необходимо было срочно обсудить. Из Мо прибыл некий Форман, Браун был арестован. Арманд Шнайдер, лидер молодежного крыла Движения, и Дюпен прибыли одновременно. Дюпен сказал, что Роумена задержали какие-то неотложные дела, но следует ждать Гленвера и Шульца. Майер рассказал нам, что Германа тоже схватили.
   - Когда? - тихо спросил Джерри.
   - В общем, точно не известно, недавно. Он не пришел на условленную встречу.
   - Вы уверены, что это арест, а не несчастный случай? - спросил Байерд.
   - Да,...
   - Так вот ты где, Эдмонд, мой мальчик, а я тебя ищу, - радостно воскликнул неслышно подошедший дядюшка, которого вновь охватила неуемная жажда общения. Все последние дни он вел себя тихо и никому не мешал. - Ну, так ты последовал моему совету? Твой отец всегда слушал меня и никогда об этом не жалел. Это ведь я тогда посоветовал ему судиться с Колхиром, не помню из-за чего. И он ведь выиграл, был мне благодарен, еще как. Да, а ты не помнишь, из-за чего же мы тогда судились?
   - Нет, дядюшка.
   - Ну, как же, ты ведь молодой, у тебя должна быть хорошая память, - огорчился дядя. - "Фредерик, ты дал мне самый лучший совет за всю свою жизнь", - сказал твой отец. А я... я не могу вспомнить какой! Ну, что же это такое?
   - Герман успел оставить условный знак, что его взяли, - продолжал Майер, терпеливо пережидавший, пока граф не отвяжется от своего родственника. - А в соседней закусочной сказали, что вот уже недели две, как его там не видели.
   На душе у меня стало тяжело. Единственная утешительная мысль, что я додумался не идти к Герману, а направился сразу к Байерду. Нечего и говорить, что настроение у всех было далеко не радужным. В сердцах поселились унылая озабоченность, неуверенность и подозрительность. Я внес свою лепту, сообщив о подслушанном в кабинете Дэнкфорта телефонном разговоре. Мы всемером: я, Джерри, Гленвер, Шульц, Дюпен, Арманд и Байерд собрались на конфиденциальную встречу в какой-то неуютной каморке в заброшенном крыле замка. Перед обсуждением Байерд встал и тщательно запер дверь массивным ключом.
   - На всякий случай. Не думаю, чтобы кто-то мог нас здесь подслушать, - сказал граф, поймав мой вопросительный взгляд. - Я оберегаю нас скорее не от чрезмерного любопытства, а от глупой назойливости.
   Мы начали обсуждение.
   - Нет, до этого момента нам ничего не было известно о том, что противник готовится к некоему дню Х, и самому Роумену, могу ручаться, тоже, - выслушав меня, хмуро заявил Дюпен.
   - Вот еще не хватало, - пробурчал Шульц. - Никогда еще за последние десять, а то и пятнадцать лет мы не были так слабы и плохо подготовлены к серьезному натиску противника. Все полетело вверх тормашками. Почти все руководство подпольных комитетов в крупных городах арестовано, наши лучшие люди... Наступление на Датмор сорвано.
   - Они выследили тайные счета графа Дортхема. Не знаю уж, будет ли Повелитель к нему так же милостив, как к Гонтри, но мы потеряли еще один крупный источник финансирования, - вздохнул Дюпен.
   - Как человек я, конечно, надеюсь, что Дортхем попадет на гребень той же волны, что и маркиз Гонтри. В мое время любая материальная помощь повстанцам была сопряжена со смертельным риском, - отозвался Гленвер.
   - Да, маркиз, как же вам удалось избежать ареста? - воспользовался я моментом, чтобы прояснить мучивший меня вопрос.
   - Мне просто повезло. Они явились в усадьбу, когда я осматривал свое имение. Старый верный слуга встретил меня и предупредил. Я тут же повернул коня и поскакал прочь. Мне пришлось самому пробираться на освобожденные земли.
   - Да, помню, мы все тогда думали, что маркиз арестован и, возможно, его уже нет в живых, - подхватил Шульц. - И вдруг он появляется через месяц, грязный, голодный, измученный. Ему пришлось самому пешком пробираться чуть ли не через всю Шиндрию, представляете?
   - Ужасно, что мне пришлось тогда пережить. Я и сейчас не люблю ни вспоминать, ни говорить об этом, - нахмурился Гленвер.
   - Да, конечно, - спохватился Дюпен. - Мы и так уже довольно отклонились от главной темы нашего совещания. Роумен ясно сказал, первым делом надо точно узнать, откуда идет утечка информации.
   - Непонятно, - задумчиво проговорил я, - их агент давно был внедрен в вашу организацию, но глубоко законспирирован или же он завербован недавно?
   - Конечно, последнее, - хмыкнул Гленвер. - Ведь раньше ничего подобного не было. Повальные аресты начались недавно.
   - Но, возможно, они просто боялись потерять такого ценного агента и шли на определенные жертвы ради того, чтобы сохранить его, а на активные действия пошли только перед решающим броском.
   - Нечто вроде массированной артподготовки перед крупным наступлением, чтобы максимально ослабить силы противника и подорвать его дух, - кивнул Дюпен.
   - Не слишком ли большое значение вы придаете этому дню Х, о котором известно так мало, - фыркнул Гленвер. - Сомневаюсь, чтобы военные бездействовали, если б знали заранее об операциях в Экстере или Глайвере. Разве б они пожертвовали, скажем, гарнизоном Глайвера?
   - Ну, я бы на их месте пожертвовал не только гарнизоном Глайвера или губернатором Экстера, но и многим другим, чтобы сохранить в тайне источник столь ценной информации, - ответил Байерд. - Впрочем, это мое личное мнение. Но я уверен, что не стоит так отмахиваться от сведений Джеймса Гарвея, это очень серьезно.
   - Рискую вызвать шквал негодования, но ведь информация-то, действительно, ценная, с самого верха, - вмешался Джерри. - Или она исходит от различных агентов, надежно внедренных и разбросанных по всей организации.
   - Час от часу не легче, - выдохнул Гленвер, - то нам доказывали, что в наших рядах вот уже несколько лет как окопался предатель, а теперь вы утверждаете, что вся наша организация, как паутиной, опутана целой сетью вражеских агентов.
   - Да, чтобы сплести такую сеть, нужны годы и картина тогда вырисовывается совсем безрадостная. Получается, что спецслужбы давно уже были осведомлены о каждом нашем шаге и лишь выжидали, чтобы нанести решающий удар, - заговорил Дюпен.
   - Не могу поверить, - выпалил Гленвер, - давайте рассмотрим и другие варианты.
   - В самом деле, необходимо рассмотреть и другой вариант, а именно, что предатель один и завербован недавно, - согласился Байерд. - В таком случае, спецслужбам следует отказать в той осторожности и железной выдержке, какую приписывает им Гарвей. Напротив, похоже, что они начинают действовать, как только что-нибудь узнают.
   - Они что, хотят, чтобы мы скорее разоблачили их агента? - хмыкнул Шульц.
   - Какая самонадеянность с их стороны! - сказал возмущенно Арманд. - Неужели они так уверены, что мы никогда не догадаемся, кто это?
   - А может, торопятся все подчистить перед началом своей операции и согласны, в крайнем случае, пожертвовать своим человеком. Они готовятся нанести сокрушительный удар и думают, что потом он будет им не нужен, - предположил я.
   - Когда я собирался сюда, то не думал, что дела так плохи. То, что сообщили ребята... И все произошло так быстро. Мы просто не успеваем адекватно отреагировать, - мрачно пробурчал Шульц.
   - Мои люди делают все возможное, - сухо отозвался Дюпен.
   - Надеюсь, ведь, судя по всему, времени у нас осталось не так уж много. А у них, извергов, как я понял, все уже на мази.
   - Что за пораженческие настроения, - резко оборвал его Гленвер.
   Как только мы вышли из нашей каморки, то, ко всеобщему неудовольствию, столкнулись вдруг нос к носу с дядюшкой Фредериком.
   - Что вы здесь делаете? - удивленно спросил Байерд.
   - Ищу тебя, Эдмонд, - жизнерадостно отозвался дядя. - Ищу тебя, мой мальчик.
   - Чего ради? - нахмурился граф.
   - Послушай, Эдмонд, я ведь вспомнил, из-за чего тогда мы судились с этим мерзавцем Колхиром. Помнишь, как его кони потоптали наш урожай? Ну что за неприятный субъект этот наш сосед! Постоянно потравы, порубки. Просто мелкий пакостник какой-то! Вот наш бывший западный сосед - другое дело. Благородный человек, истинный дворянин, граф... граф... как там бишь его... Ну, Эдмонд, почему ты никогда не хочешь мне помочь, подсказать! Ведь ты так дружил с его сыном.
   Глаза Байерда потемнели.
   - Милый такой мальчик. Ты ведь всегда за ним, как нитка за иголкой. И добрый такой. Никогда не давал своему отцу наказывать прислугу. Такие скандалы ему тогда закатывал, ох-хо-хо, про справедливость все кричал. Несдержанный такой, горячий. Да, очень горячий. Но все-таки славный мальчуган, очень славный. Да, кстати, где же он теперь? С тех пор как он уехал я его вроде еще ни разу не видел. Ты-то ведь должен знать. Где он?
   - Очень далеко, - тихо ответил Байерд.
   - Видно, так. Сколько лет ни строчки от него. Напиши ему, Эдмонд, возобнови знакомство, вы ведь так дружили. И отец его благородный человек, очень знатной фамилии... какой, какой, а? Ну, как же это я забыл... не помню... не помню.
   Дядя огорченно опустил голову и вдруг резко повернулся и удалился, что-то бормоча себе под нос. Граф лишь тихо вздохнул.
  
   Поздно вечером мы с Джерри остались одни в гостиной с Байердом. Граф меланхолично перебирал струны местного народного инструмента, называемого гитарой. Он был тих и задумчив.
   - Вас тревожат воспоминания? - участливо заметил Джерри.
   - Да, - глухо ответил граф.
   - У вас был друг, - вспомнил я.
   - Да, друг детства. Самый близкий, самый дорогой мне человек. Мы были с ним такими друзьями, о которых говорят "не разлей вода". У нас были общие мечты, общие идеалы. Когда он достиг совершеннолетия, то уехал покорять мир. С его талантами, его знатным происхождением и связями он мог сделать блестящую карьеру. А я остался здесь, в глуши. Я не хотел славы и не верил в возможность совершить на общественном поприще что-либо полезное. А потом.... - граф запнулся.
   - Что же с ним стало? - не выдержал я.
   Байерд слегка прикрыл рукой глаза.
   - Я не хочу сейчас говорить об этом. Может быть, позже, когда-нибудь. Но не сейчас. Прошу вас, Джеймс.
   - Да, да, конечно, - смутился я.
   - Не доставите ли вы нам удовольствие, граф, не споете ли что-нибудь, - вмешался Джерри. - Я еще никогда не слышал, чтобы кто-нибудь так проникновенно исполнял каларийские песни.
   - О да, конечно, к вашим услугам, - улыбнулся Байерд, снова взял гитару и негромко запел своим приятным голосом.
  
   Я улучил момент, чтобы остаться с Дюпеном наедине.
   - Честно говоря, я чувствую себя среди вас вроде как ненужным, неудобно, что я как-то в стороне и ничем не могу сейчас помочь.
   - Что вы, ваши сведения очень помогли нам.
   - Я хотел бы большего. В обстановке на Деметре и в ее людях я, может, и не очень пока разбираюсь, но в технике вполне. Без приборов я тут как без рук. Знаю, что на Деметре многого нет, но нельзя ли достать кое-что из этого, чтобы я мог сам что-нибудь изготовить.
   Дюпен бегло просмотрел поданный ему список деталей.
   - Хорошо, думаете смастерить из этого что-то путное?
   - Да.
   - А это что? Хотите поискать здесь в замке жучки? Мы это уже делали, граф попросил. Хм, ну, ладно.
  
   В каморке, где собирались мы всемером, как я и думал, никаких подслушивающих устройств не оказалось. Но когда я (на всякий случай) стал обходить замок, в гостиной вдруг запищало. Я замер. Потом нашлось еще несколько таких мест. Так, около одного окна любили останавливаться мы с Джерри, чтобы поболтать о том, о сем. Честно говоря, я и не замечал этого за нами, пока не извлек из-под подоконника "жучок". Затем я аккуратно вставил все на место. Глаза у Дюпена, когда я рассказал ему об этом, стали круглыми.
   - Значит, он здесь, среди нас, прямо сейчас.
   - Работка-то нетрудная, поставить эти штучки мог любой и когда угодно. Может, один из слуг Байерда? - предположил я.
   - Да, ох уж эти слуги. Эти аристократы почему-то вечно воображают, что слуги и рабы просто обожают их и будут верны до гроба. "Ему можно доверять", - передразнил Дюпен. - Как же. Того подкупят, этого припугнут. Но значит, и Байерд раскрыт, и нам небезопасно здесь оставаться. Эх, а хорошо бы точно узнать, кто тут у нас шпионит. Тогда можно было бы сыграть с его хозяевами в увлекательнейшую игру.
   - Что ж, придется подежурить по ночам, - ответил я.
   Я считал, что надо искать передатчик. Дюпен думал, что предатель ходит куда-то на встречу со своим связным. Я не спорил, ему виднее.
   - Скажите, граф, вы абсолютно уверены во всех своих слугах? - спросил я Байерда.
   - Разумеется, - твердо ответил он.
   - И все-таки, боюсь, вам придется в ком-то из них разочароваться.
   - Как, отчего? И в ком же? - Байерд слегка напрягся. - Что случилось?
   - Ну, пока ничего конкретного... - протянул я.
   - Нет, полагаю, что вы ошибаетесь, Джеймс, - граф опять расслабился. - Поверьте, здесь со мной только старые испытанные слуги. Все они проверенные люди. К тому же приняты все необходимые меры безопасности. Вы же знаете, что я, по просьбе Дюпена, запретил всем покидать замок, пока у меня здесь гости. Хотя сам я и считаю это излишним.
   - И вы строго следите за тем, как выполняется ваше распоряжение?
   - Нет, но если кто-то нарушит приказ, другие слуги обязательно об этом доложат. У них все всегда на виду.
   - Я заметил, у вас здесь в провинции очень рано ложатся, - сменил я тему.
   - Да, как только появится первая луна. Но и встают рано, с рассветом, - откликнулся Байерд.
   - И нет любителей ночных прогулок?
   - Среди тех, кого я знаю, нет. Ну... - граф замолчал.
   - Что?
   - Дядя Фредерик любит иногда побродить по саду, подышать свежим ночным воздухом.
   - Да?
   - Но он всегда был таким, сколько я себя помню. А в чем все-таки дело? Мне не по душе ваши вопросы, - граф слегка нахмурился. - Есть какие-то факты?
   - Если появится что-нибудь более конкретное, я вам скажу, - заверил я его.
   - Но если вас что-то тревожит... - медленно начал Байерд. Тонкая морщинка пролегла между его бровей. - Тогда, возможно, будет лучше... Если вы сочтете нужным... Я мог бы пока отправить дядю пожить куда-нибудь... На время.
   - Нет, не стоит, - успокоил я его.
   - Хорошо. Вы так думаете? - Байерд вздохнул.
   - Да. Так, значит, граф, у вас ни в ком нет сомнений, и вы уверены во всех своих слугах?
   - Как в самом себе. Они все преданны мне.
   - Ну что ж, спасибо. Надеюсь, что вы правы.
   В следующие дни мы с Дюпеном внимательно присматривались ко всем домочадцам. Дядя Фредерик, действительно, любил побродить вечерком по аллеям и мы по очереди пристально наблюдали за ним через мой прибор ночного видения. Но его прогулки казались совершенно безобидными. Он ни с кем не виделся, ничего ниоткуда не брал и сам даже пуговки никуда не положил. Знай себе напевает да бубнит что-то под нос. Впрочем, все это было не главное. Все эти дни Дюпен долго и мучительно обдумывал, какую бы "дезу" подбросить противнику, наконец, сотворил и срочно созвал всех в гостиной по поводу внезапно обострившейся ситуации в Пангарии. Конечно, неловко было обманывать своих товарищей, но Филипп был уверен, что если все будут притворяться, то на пленке не получится достоверного заинтересованного обсуждения. Живое заинтересованное обсуждение получилось, все пришли к единому мнению и затем с чувством исполненного долга разошлись по своим комнатам, а мы с Филиппом остались вдвоем на ночное дежурство. Но и в эту ночь никто никуда не выходил и даже дядюшка Фредерик смирно сидел в своей комнате. Я приготовил свою "трещалку" и долго стоял под окном дяди Фредерика в надежде поймать хотя бы слабый сигнал передаваемого сообщения. Все было тихо. Уже без особого энтузиазма я достал из кармана свой "шмель". Мой "шмель", сделанный из подручного материала, был довольно примитивным и громоздким, а впрочем, для Деметры настоящее чудо техники. Я подбросил его. Он в мгновение ока без труда просверлил своим "жалом" раму (деревянную) и просунул внутрь хоботок с незаметной (так я надеялся) микрокамерой на конце. Хоботок осторожно выглянул из-за занавески, и я взглянул на крошечный экран. Дядюшка мирно спал, открыв рот. В ушах раздавался его размеренный храп. При желании (и при соответствующем оборудовании) эту картинку можно было показать в натуральную величину, с разных ракурсов, объемно, но я сомневался, что Дюпен захочет полюбоваться ею даже на экране простого телевизора. Решив, что он достаточно проинформировал меня о деятельности объекта, "шмель" выбрался из комнаты и стал, было, снижаться, но вдруг резко развернулся и полетел дальше. Чертыхаясь про себя, я двинулся за ним следом. Как видно, он решил проинспектировать все окна в замке. Я нажал на кнопку, чтобы он вернулся ко мне, но это не произвело на упрямца никакого впечатления. Наоборот, он решительно направился к одному окну, похоже, уловив за ним движение и звук. Наверное, кто-то из слуг припозднился и болтал с приятелем. Досада моя возросла еще больше, когда я узнал окно кабинета Байерда. Очевидно, граф по своему обыкновению решил зайти перед сном в кабинет, чтобы просмотреть отчет управляющего, произвести расчеты и какие там еще дела у владельца обширного поместья. "Шмель" уже передавал информацию. Я бросил взгляд на экран: Байерд разговаривал с кем-то по телефону.
   Этот аппарат, видать по всему, был предметом зависти всех дворян в округе. На Деметре, вообще, ценились солидные вещи. И даже телефоны здесь украшали драгоценными камнями и металлами, инкрустировали ценными породами дерева. Вся начинка, разумеется, была Галактической, но над ящиками, в которые ее помещали, усердно трудились местные умельцы. Нечего и говорить, что такие вещи считались предметом роскоши и позволить их себе мог далеко не каждый. Так, в поместье у Байерда был всего один телефон - в кабинете хозяина, зато, правда, невероятно дорогой и громоздкий. Я даже удивлялся, зачем это граф так потратился, ведь обычно он любил во всем простоту. Но престиж на Деметре - дело первостепенное.
   И вот теперь мне только не хватало подглядывать за нашим радушным хозяином по ночам из-за занавески и подслушивать его личные разговоры по телефону! Я решительно потянулся к своим идиотским наушникам... и вдруг остановился. Мне показалось, что Байерд довольно внятно упомянул один из моментов, которые возникли во время нашего обсуждения обстановки в Пангарии. Невольно я стал прислушиваться внимательнее, а затем и вовсе превратился в слух. Байерд, как и Дэнкфорт, говорил в трубку перед пустым экраном. Но и его реплик было вполне достаточно. Спокойно и обстоятельно граф пересказывал кому-то нашу недавнюю беседу в гостиной.
   Секунду я пытался осмыслить ситуацию. Нет, ведь должно же этому быть какое-то объяснение. И конечно, не то, которое так явно напрашивается само собой. Но, увы, сомнений больше не оставалось. Кой-какие моменты вызвали у графа вполне обоснованные подозрения, и он поделился ими со своим невидимым собеседником. Тот, кажется, тоже был чем-то встревожен.
   - Да, мой друг, мне это тоже показалось несколько странным... Да? Ты уверен? Но возможно, по этому пункту Дюпена самого ввели в заблуждение. Во всяком случае, в том, что все были искренне заинтересованы в решении этой проблемы, я не могу усомниться. Попытайся узнать об этом подробнее по другим своим каналам. Я же со своей стороны попробую разобраться в этом вопросе здесь.
   И все в таком духе. Что ж, в хорошей памяти, умении ясно мыслить, четко излагать и тщательно анализировать Байерду было не отказать. Закончив разговор, граф встал, аккуратно поправил свои кружевные манжеты и вышел из кабинета. Мне показалось, что я услышал, как щелкнул запираемый на ключ замок в двери.
  
   Когда я рассказал все Филиппу Дюпену, он не сразу в это поверил.
   - Но я же видел все своими глазами, - и я показал ему "шмель".
   - Вот как, - мрачно заявил Дюпен, - оборудовал, значит, замок для приема гостей. Что сам не услышит, на досуге прослушает. А потом на сон грядущий передает все куда надо, без проблем. Если бы не твои инопланетные штучки, мы бы его, возможно, и не разоблачили.
   На следующий день, когда Филипп сказал Байерду, что мы всемером должны опять собраться в той же каморке, что и прошлый раз, тот не особенно удивился. Или же не подал виду. Когда мы с графом вошли туда, все остальные были уже на месте. Если Байерд и заметил что-то по их лицам, то он ничем не выказал этого. Дюпен тут же забрал у него ключ и запер дверь. Граф спокойно прошел на свое место и сел, бросив на собравшихся вопросительный взгляд. Дюпен не стал разводить турусы на колесах, а сразу же обвинил его в предательстве. Байерд уверенно это отрицал. Тогда Филипп рассказал о пленке с его разговором и моем ночном приключении, правда, остальные присутствующие были уже хорошо об этом осведомлены. Граф опять решительно отверг все обвинения. Это было уже, по меньшей мере, глупо. Дюпен, кажется, тоже этому удивился. Впрочем, как и все.
   - Неужели вы все еще рассчитываете оправдать себя? - возмутился Арманд (хотя именно этого мы все и хотели в глубине души). - Как же вы тогда объясните явные доказательства вашей вины, представленные здесь Дюпеном? Разве они не уличают вас неоспоримо в измене?
   - Нет,- твердо сказал Байерд. - Никто и никогда не сможет обвинить меня в измене. Я не изменял своему Повелителю. И я не мог предать интересы Движения, потому что никогда, с самого начала, не был с вами. Я не предатель, я - разведчик.
  
  

Глава 11

  
   Ну вот, что и требовалось доказать. Но, если честно, меня это не очень-то и порадовало. Что до остальных, то предатель или шпион, им было едино: конец для того и для другого предназначался одинаковый. Каким-то образом по слегка склоненной голове и легкой усмешке Байерда, по насмешливому и презрительному выражению его глаз я понял, что и он в этом не сомневается. Когда я это осознал, гуманные принципы, впитанные мной с молоком матери, воспряли во мне и устроили бунт. Я решительно воспротивился предполагаемой развязке. Хотя, по правде говоря, я понимал и отчасти (или даже вполне) разделял чувства своих товарищей. Неожиданно на моей стороне оказались Джеральд и Гленвер. Правда, Гленвер склонялся к тому, что если остальные решат, что сохранить графу жизнь ну уж никак невозможно, то следует не повесить его как шпиона, а дать умереть почетной смертью как дворянину. Дюпен же полагал, что пленника надо сперва вывернуть наизнанку, чтобы получить интересующую нас информацию.
   - Не советую рассчитывать на что-либо, - хладнокровно заметил на это ему Байерд, - я не скажу вам ничего и выдержу любые пытки, можете проверить.
   Проверять что-нибудь, во всяком случае, в моем присутствии Дюпен не рискнул.
   - Более того, - уверенно продолжал граф, - вы не сможете ничего от меня добиться даже с помощью гипноза или каких-либо инъекций. Я закодирован таким образом, что любые ваши попытки будут обречены на провал.
   Эх, и поддержал бы я Дюпена, если бы не мои твердые принципы представителя гуманного Галактического сообщества. Вот уже несколько часов я размышлял над тем, какой была на самом деле наша первая встреча с Байердом. Слежки ведь я не заметил, а я привык доверять себе в этом деле, как профессионалу, агенту Галактической Службы Безопасности. Ну, допустим, что я недотепа и профан, который в подметки не годится местным агентам. Но как они узнали, по какому маршруту я буду идти? Значит, следили за мной от самого дома? Неужели Германа спровоцировали специально? И такой ли неприятной неожиданностью был для властей мой побег по пути в космопорт? Не только Дюпен, но и я задал бы Байерду немало вопросов, но на ответы теперь не рассчитывал.
   Явно разочарованный, Дюпен, похоже, склонялся на сторону тех, кто требовал немедленной кары. Наш тесный кружок раскололся напополам. Гленвер в моем стане был слабым звеном.
   Действительно, наше собственное положение было далеко не из лучших. Теперь у нас не было причины не верить словам Байерда насчет его слуг. Наверняка весь персонал в замке был тщательно отобран из преданных ему людей. Мы даже сомневались в том, что нам всем удастся беспрепятственно покинуть замок, без того, чтобы кто-нибудь из них забил тревогу. Тем более, если они заметят долгое отсутствие графа и что-то заподозрят. Так кто же оказался в западне, мы или Байерд? Кроме того, что мои товарищи жаждали мести (да и положено здесь было расправляться так с предателями и шпионами), можно было не сомневаться, что графа никакими угрозами нельзя заставить помогать нам и при первой же возможности он поднимет тревогу - достаточно было только посмотреть на него.
   Да, оставлять шпиона в живых было чревато. Тяжкое бремя ответственности лежало на моих плечах. Но я оставался непоколебим и давил на несогласных всем весом Галактического сообщества, нашими идеалами, этикой, а главное - будущей помощью высоконравственному Движению в борьбе против жестокого и кровожадного тирана. И со мной был друг, Джерри, который сейчас, кажется, исповедовал эти высокие человеколюбивые идеалы горячее, чем я. В общем, из всех спокойным оставался один только Байерд. Он сидел, элегантно откинувшись на спинку колченогого стула, и невозмутимо наблюдал за происходящим. И надо же, взгляд его темных глаз оставался таким же ясным и открытым, как всегда, только теперь он смотрел на нас с уже нескрываемым холодным презрением.
   Несмотря на бурю, бушевавшую в моей душе, я не мог не отдать должное самообладанию графа, как, впрочем, и его незаурядному актерскому мастерству: ведь ни я, ни Джерри, ни даже Дюпен ни на минуту не заподозрили притворства. Я не сдержался и сказал об этом вслух. Услышав мои слова, Филипп прямо-таки зубами заскрежетал, он никак не мог простить себе, что позволил так себя провести.
   - Я ни разу не солгал вам, - имел наглость заявить в ответ Байерд. Уж не знаю, что там было у него в этот момент на уме.
   - Ну, хорошо, положим, вы нас уговорили. Но сами-то вы что можете предложить? Как с ним поступить? - повернулся ко мне Дюпен.
   Как раз над этим я и ломал лихорадочно голову.
   - Да уж надо бы что-то решить. Того гляди сюда вломятся его прихвостни, - проворчал Шульц.
   - Вы совершенно правы, - нахмурился Дюпен. - Должно быть, его люди получили указания на случай долгого отсутствия своего господина, если он не предупредит их заранее о своей отлучке. Скорее всего, им известно, где мы прошлый раз собирались. Мы не знаем, сколько нам отведено времени и когда они забьют тревогу.
   - Тогда нам следует поторопиться свершить правосудие, пока его присные не помешали нам, - сверкнув глазами, заявил Арманд.
   - По-моему, нам следует подумать о другом. Хорошо же всем нам будет, если его слуги ворвутся сюда и застанут нас над трупом своего хозяина, - заметил Джерри.
   - Вот-вот. Надо быстрей от него избавиться, - нервно проговорил Шульц. - Упрятать куда-нибудь, живого или мертвого, да и разбегаться поскорей из этого треклятого замка.
   И тут меня осенило. Я мигом припомнил то, что читал когда-то в исторических трудах в библиотеке маркиза Гонтри.
   --- Ведь здесь должны быть темницы, в которые бросают узников! Не так ли? - обратился я к Байерду.
   - Естественно, как и в любом другом замке, - откликнулся тот. - Хотя, впрочем, по крайней мере, два столетия ими никто не пользовался.
   - Отлично, значит, туда никто и не заглянет. Вот где мы оставим графа, - торжествующе провозгласил я.
   Остальным, похоже, больше ничего не оставалось, как согласиться со мной.
   - И вы сами проведете нас туда, - жестко глядя на Байерда, заявил Дюпен.
   - В принципе, мы могли бы обойтись и без него, потому что все замки построены примерно одинаково, и он это понимает, - повернувшись ко мне, пояснил Филипп. - Но так мы сэкономим немного времени.
   Шульц открыл дверь, в то время как Гленвер, Арманд Шнайдер и Дюпен держали графа под прицелом.
   - И, смотрите, не вздумайте выкинуть что-нибудь, - обратился к Байерду Дюпен. - При малейшем подозрении мы стреляем без размышлений.
   - А я так прямо мечтаю об этом. Дайте мне только повод, - отозвался Арманд.
   Граф ничего не ответил.
   Он вел нас по коридорам заброшенного крыла замка, в котором царило полнейшее запустение. Дыры в потолке, столетняя паутина, пыль, мы то и дело обходили груды обвалившейся штукатурки на щербатом полу. Наконец, мы подошли к массивной, совершенно ржавой крышке люка. Пока Арманд и Дюпен держали Байерда на мушке, а Шульц что-то бурчал, Гленвер, Джерри и я с большим трудом оттащили ее в сторону. Хорошо еще, что она с самого начала была слегка отодвинута, а то мы, быть может, и не смогли бы открыть этот люк. Волна сырого зловонного воздуха ударила нам в нос, когда мы склонились над провалом. Внизу царил абсолютный мрак. К счастью, у Дюпена всегда был с собой на всякий случай фонарик. Его слабый луч осветил под нами узенькие осклизшие ступеньки. Делать было нечего, я, как автор идеи, полез вниз первым и первым ступил в жидкую грязь, которая заменяла здесь пол. Следующим был Джерри. За ним, охая и кряхтя, спустился Шульц.
   - Батюшки, что же это творится, в мои ли годы лазить в темноте по всяким там подземельям, того и гляди, шею свернешь. Господи, да еще лезть обратно по этой проклятущей лестнице, чует мое сердце, добром это все не кончится, - тяжело вздыхая и вытирая платком свою лысую голову, проворчал он, как только смог отдышаться.
   Следом вниз отправили Байерда. Потом к нам присоединился Арманд, и последним, сам себе освещая путь, спустился Дюпен.
   Осматривая помещение, мы нашли на стенах несколько воткнутых в скобы факелов, однако, я сомневаюсь, чтобы они когда-либо смогли вновь загореться. Еще там была тяжелая стальная дверь, а рядом с ней на позеленевшем крюке висела связка каких-то ключей. Дюпен забрал их себе. Дверь была наполовину открыта, однако нам пришлось приложить немало усилий, чтобы отодвинуть ее еще немного. Наконец, она поддалась и раскрылась с пронзительным противным скрипом. Мы вошли в какой-то длинный коридор, с трудом дыша затхлым застоявшимся воздухом. Там стояла такая же непроглядная тьма, лишь впереди метался тонкий луч фонарика Дюпена. Постепенно глаза наши привыкли, и мы разглядели ряд дверей по бокам коридора. Очевидно, они вели в тюремные камеры, в которых томились когда-то несчастные узники. Конец коридора терялся во мраке, но, скорее всего, там было все то же самое. В любом случае, оставаться здесь надолго не хотелось, и мы подошли к ближайшей двери. Филипп долго возился с ней, перебирая все ключи и пытаясь вставить их в замочную скважину, но у него почему-то ничего не вышло. Со следующей дверью все получилось удачно, ключ повернулся в замке, мы потянули за ручку двери и открыли ее. В неясном свете фонарика можно было разглядеть маленькую пустую каморку. Если в ней когда-нибудь и лежала хотя бы куча соломы, то она давно сопрела. Сказать, что там было грязно, мрачно и тоскливо, значит, ничего не сказать. На какое-то время мы все замерли, пока Шульц не спросил, долго ли мы тут будем торчать, на экскурсии мы здесь, что ли. Тут Дюпен опомнился и подтолкнул Байерда вперед. Тот молча вошел внутрь и огляделся вокруг. Филипп нажал на дверь, она захлопнулась с грохотом, и по всему коридору прокатился, затихая и отдаваясь эхом, долгий гул. Со скрежетом повернулся ключ в замке. У меня перехватило горло. Наверное, если б это я остался там один, в кромешной тьме, у меня оборвалось бы сердце, когда бы я услышал этот лязг и грохот захлопнувшейся за мной двери, отделившей меня от пронизанного солнечным светом мира, от бурлящей там жизни, от людей. Как бы я содрогнулся, слыша этот зловещий, лишающий надежды скрежет в замочной скважине. Признаюсь, я, было, подумал оставить графу хотя бы фонарик, но возвращаться назад в такой темноте было все-таки нежелательно, а главное, я побоялся за Шульца, как он будет взбираться наверх без света по этой скользкой "проклятущей лестнице". То ли из-за холода и сырости подземелья, то ли еще из-за чего, не знаю, меня бил озноб. Конечно, нашему пленнику надо было бы оставить что-нибудь теплое и мягкое, но я с самого начала как-то не подумал об этом и ничего не захватил с собой, все-таки я, признаться, довольно слабо представлял себе, какая реальность стоит за словами "темница в подземелье". "Ничего, потом", - успокоил я себя. - "А пока пусть так посидит, это будет ему хорошим уроком, предатель... ну, ладно, шпион... шпион несчастный. Скольких хороших товарищей из-за него арестовали и бросили, наверное, вот в такие же камеры. И их-то никто там не пожалеет". Когда я вспомнил схваченных охранкой людей, и Германа, остатки моего сочувствия к этому человеку испарились. Мы молча и споро поднялись наверх, даже Шульц ни разу ни на что не пожаловался, так велико было наше желание поскорей выбраться из этого проклятого места. Солнечный свет показался нестерпимо ярким, и Дюпен выключил ненужный уже фонарик. Какое-то время мы просто стояли молча, вид у всех был подавленный. Да и чему уж тут было радоваться? Первым пришел в себя Дюпен. Он заявил, что нам нужно срочно придумать, как выбираться отсюда. Было решено, пока слуги ни о чем еще не подозревают, попытаться просочиться из замка маленькими группками, притворившись, что мы хотим все подышать свежим воздухом и жаждем полюбоваться природными красотами имения. Первыми в безопасное место к повстанцам Дюпен собрался отправить Шульца, меня, как Особо Ценную Персону, и Джерри, в качестве нашего ангела-хранителя. Было ясно, что приказы сейчас не обсуждаются.
   Наскоро договорившись в общих чертах, мы поторопились к выходу из этого крыла замка, а потом спешно разошлись в разные стороны. Не хватало еще встретить кого-нибудь из холуев Байерда, чтобы тот заинтересовался, почему это мы возвращаемся с совещания одни и куда отлучился граф. И вот надо же было такому случиться, мы с Филиппом налетели прямиком на дядюшку Фредерика.
   - Вы не встречали моего племянника? - радостно улыбаясь нам, вопросил он.
   Пришлось ответить, что мы понятия не имеем, где находится сейчас граф.
   - Жаль. А я вот его ищу, - доверительно сообщил нам дядюшка. - Хочу поговорить с ним... порадовать... Я ведь вспомнил, как звали нашего западного соседа. Достойнейший человек, истинный аристократ. Хотя, правда, были у него свои причуды. Да, но у кого из нас их нет. Он, видите ли, решил воспитать своего сына на лоне природы. Вдали от пороков и соблазнов современной цивилизации. Мой Эдмонд с ним очень дружил... с сыном, то есть. С Ральфом. Да, точно, с Ральфом. Вот видите, я все помню. А отец его... как бишь, его ... Господи, неужели опять забыл? Ведь только ж что в голове вертелось! Ах да, вспомнил. Дэнкфорт! Ну, конечно же, Дэнкфорт.
   Тут в глазах у меня потемнело, и я на мгновение отключился. Как будто я до этого момента в глубине души все еще на что-то рассчитывал и надеялся. Вопреки очевидному. Вот болван!
   Когда я пришел в себя, в ушах по-прежнему раздавался ликующий голос дядюшки Фредерика.
   - А вы, небось, и не думали, что у нас тут, в глуши, такие соседи? И мы здесь водим знакомство со знатнейшими фамилиями? А наш род тоже один из самых древних на Деметре. Так что не такое у нас здесь и захолустье, хи-хи, как вам может показаться.
   Дюпен заскрипел зубами:
   - Это целиком мое упущение. Я должен был разузнать всю подноготную всех соседей в округе. Но кто бы мог подумать, что это крохотное именьице принадлежало Дэнкфорту, а не какому-нибудь захудалому мелкопоместному дворянчику! И что он здесь жил! Ведь всем известно, что огромные владения Дэнкфортов и их усадьбы находятся, в основном, в Экстере. Нет, ну, какой же я идиот, какой идиот!
   Мы пошли дальше, задумавшись каждый о своем.
   - А ведь я сам все вспомнил. Эдмонд никогда не хочет мне помочь. Почему? Кстати, куда же он подевался? - Плетясь за нами, продолжал вещать в наши спины дядюшка Фредерик. - Конечно, годы у меня уже не те, и память не та. Однако...
   Я целиком погрузился в себя и больше уже ничего не слыхал. Отчего-то было обидно, тоскливо, и я шел как в тумане.
  

Глава 12

  
   Мы с Джерри и Шульцем ехали на лошадях. Флаер в имении был только один и он принадлежал лично Байерду, так что слуги, конечно, не разрешили бы нам взять его без разрешения своего хозяина. Возможно, его придется брать с боем последней группе, которая станет покидать "гостеприимный" замок. Мы же втроем "отправились на верховую прогулку по поместью". Как только мы скрылись с глаз тех, кто мог наблюдать за нами из замка, то стали нещадно подгонять бедных животных, стремясь поскорее пересечь границы поместья, а оно оказалось весьма обширно.
   Джерри и Шульц знали дорогу к ближайшему тайному поселению. Тайным оно числилось потому, что находилось на самой границе территории, управляемой повстанцами. Так что, не только армейские части, но и воинские формирования восставших здесь практически не показывались. Нечто вроде нейтральной зоны, появившейся не в результате договоренности, а из-за неспособности обеих сторон взять ее под полный контроль. И хотя в этой зоне долго царило затишье, осторожность, как известно, никогда не помешает. Вроде бы и обидчики наведываются редко, но и защитить толком никто не может.
   Как мы ни торопились, но провести в седле весь день ни я, ни Шульц не могли и, миновав границы графского имения, мы изредка делали короткие привалы. Погони за нами не было, никто из товарищей нас тоже не нагнал и что творится в замке, было нам неизвестно. Добрались до тайного поселения поздно вечером, после захода солнца, ужасно усталые и голодные. Хмурый деревенский староста, он же командир отряда самообороны, устроил нас на ночлег. Утром нас стали собирать в дорогу. Путь теперь предстоял неблизкий, и были нужны припасы. Но перспектива снова сесть в седло нагнала такой ужас на меня и на Шульца, что нам решили дать денек передышки. Другим путем до нужного нам места по этим лесам было не добраться. Но все тело страшно болело и ныло. И плоть была немощна, и дух, увы, оказался слаб. Вот мы весь день и отлеживались.
   На следующее утро, делать нечего, надо было отправляться. Припасы были уже собраны. Встревоженный нашим рассказом, командир послал дозорных к замку, чтобы узнать, что там делается. Еще он отправил сообщение в наш пункт назначения, чтобы нас там ждали. Те тоже передадут весть о нас своим ближайшим соседям, а те еще дальше, покуда она не дойдет до Роумена. И, может быть, он вышлет за нами флаер, и не придется больше трястись верхом. Радиус действия маленьких допотопных передатчиков в этих деревеньках вряд ли был намного больше, чем у сигнального костра, который здесь в незапамятные времена зажигали на сторожевой башне, чтобы его увидали с другой башни. Сигнал тревоги распространялся таким образом довольно быстро. Здесь принцип был тот же, только отпала нужда в открытых пространствах.
   Мы сидели в доме у старосты-командира, куда зашли попрощаться. Да и хотелось дождаться донесений ушедших вчера разведчиков. Командир был подтянутым, крепко сбитым мужчиной с очень усталыми глазами. Его горница служила и залом совещаний, и военным штабом. В нее ворвался, запыхавшись, какой-то паренек.
   - Сюда... Идут... Солдаты!... И... Еще... Десант...
   - Что такое? Объясни толком, - заметно встревожился командир.
   Оказывается, их отряд дозорных видел колонну боевой техники, передвигающуюся с огромной скоростью. Им показалось, что она несется прямо на них, "солдат тьма-тьмущая". Парнишка побежал предупредить своих и встретил дозорного из другого отряда. "Алоиз сказал, парашютистов видел. Кажись, синепузые. Тоже ужасть как много. Их вроде недалеко от замка сбросили, да тут их всех ветром сносить стало, в сторону Чертовой Пади. Своими глазами видел, говорит".
   Командир помрачнел.
   - Даже если они не знают, где мы, если начнут искать, обязательно найдут. И если не будут искать, а станут тут кругом рыскать, все равно на нас наткнутся. Надо срочно отправить женщин, стариков и детей в Кривой Лог.
   Началась спешная эвакуация. Женщин, детей, стариков и больных должен был сопровождать небольшой отряд, чтобы защищать их в пути и охранять в Кривом Логе. С ними отправлялся и Шульц. Основная же масса мужчин оставалась здесь, чтобы прикрывать отход остальных и задержать врага как можно дольше. Уцелевшие должны были рассеяться и поодиночке или малыми группами добираться затем до Кривого Лога сами. Я хотел остаться в селении с его защитниками и пошел к командиру отряда. Джерри в неизбежно поднявшей суматохе как-то потерялся из виду. От командира я узнал, что и мой товарищ решил сражаться вместе со всеми. Я тоже получил разрешение и мне наскоро сунули в руки какое-то длинное громоздкое оружие. Я внимательно осмотрел его и заметил с одной стороны спусковой крючок. Подобную штуковину, только намного меньше, показывал мне в своем имении маркиз Гонтри и даже учил из нее стрелять, пистолет называлась. Я пригляделся к оружию у других бойцов, оно было у всех разных форм, толщины и размеров, но ни одного фазера я не заметил.
   Линия обороны была местными жителями приготовлена заранее, вырыты окопы и траншеи, построены заграждения и редуты. Мы затаились. Очень-очень долго ничего не происходило. Я хотел поискать Джерри, но не решался покинуть указанное мне место. Внезапно где-то далеко впереди раздался страшный грохот и высоко вверх поднялся столб земли. Потом правее. Затем левее. И началось. Палили, как видно, наугад, без всякой системы. Но взрывы раздавались уже близко. Этот еще ближе. Слишком близко. Лес корчился от боли. С предсмертным скрипом падали его могучие старожилы и совсем юные деревца. Стонала и взметалась кверху земля, когда в нее вонзались острые куски раскаленного металла. Убийственная оглушающая канонада не прекращалась ни на минуту. Били, как я уже сказал, не прицельно, по огромной площади, но густо, слишком густо. И как им снарядов не жалко? Неужели это все из-за нас, несчастной горстки людей?
   Я все-таки решился поискать Джерри, чтобы он поучил меня обращаться с моим оружием и пополз по траншее. Вдвоем будет как-то веселее.
   Когда Джерри увидел меня, у него глаза на лоб полезли.
   - А ты что тут делаешь?!
   Я объяснил. Джерри хрипло выругался потихоньку. Особого восторга он при виде меня не выказывал.
   - Ты что, не понимаешь... Ладно, я сам виноват... Но, Джеймс, почему ты решил ввязаться в эту драку? Разве ты не должен всегда оставаться сторонним наблюдателем? Ты и сам про это не раз говорил.
   Похоже, мой друг позабыл, как сам втягивал меня в авантюру с похищением Повелителя.
   - А если у меня на глазах будут человека убивать? Я что же должен оставаться наблюдателем, хладнокровно фиксируя в сторонке: "До чего вольготно чувствуют себя здесь преступники. И никто из прохожих (какое безобразие!) не спешит бедняге на помощь". Как ты обо мне думаешь?! - возмутился я. -- И, вообще, кажется, ты не очень-то рад меня видеть, - добавил я обиженно.
   - Извини, я не хотел тебя задеть. Просто нервы сейчас у всех натянуты. Сам понимаешь, состояние перед боем. Но мне нужно сейчас срочно найти командира, правда. Подожди меня здесь, никуда не уходи, хорошо?
   Через какое-то время меня самого вызвали к командиру. Кроме него там был еще какой-то худосочный парнишка лет пятнадцати.
   - Я получил кое-какие сведения о противнике от наших разведчиков. Их надо срочно передать главе отряда в Кривом Логе, - сунув в руку мальчишке какую-то записку, сказал командир. - Отправитесь вдвоем, Феликс дорогу знает.
   - А почему Феликс не может доставить сообщение сам? - спросил я.
   - Разговорчики! - рявкнул командир. - Положено так у нас, если с одним что-то случится, другой доберется, - смягчившись, добавил он. - И потом, я слыхал, что у вас нет боевого опыта... хм, в наших условиях.
   Пришлось признать, что это так.
   - А я не хочу отрывать сейчас более опытных бойцов. Вы принесете больше пользы не в бою, а если доставите донесение. И вообще, приказы не обсуждаются!
   Я спросил, где Джерри.
   Командир хмыкнул:
   - А, ну, ему пришлось срочно уйти. Я дал ему важное задание, вот он и не мог вас дождаться. Идите уже, сейчас обстрел как раз кончился, пользуйтесь моментом, пока снова не началось.
   - Их уже видели. Прочесывают лес! -- закричал, вбегая в блиндаж, какой-то боец.
   - Ну, так что же вы здесь торчите? А ну, уходите живей! - гаркнул на нас командир.
  
   Я торопливо пробирался среди деревьев вслед за мелькавшим между стволов Феликсом. Как он выбирал наш маршрут, я понятия не имел, а он пока, как видно, не собирался посвящать меня в это. За спиной у нас, в окопах, послышались, было, звуки перестрелки, крики, но почти сразу все стихло. И мы, похоже, порядочно уже отдалились от лесной деревеньки, когда вновь начался обстрел. Правда, рвущиеся вокруг снаряды падали пока что довольно далеко от нас и не причиняли нам никакого вреда, но ощущения были не самые приятные. Феликс заявил, что решил сделать небольшой крюк в сторону Чертовой Пади. Мне эта мысль показалась удачной, потому что теперь взрывы раздавались в основном где-то справа от нас. Так, мы вскоре подошли к лесной опушке и остановились в тени крайних деревьев, с тревогой всматриваясь в раскинувшийся перед нами просторный луг. На его другой стороне вновь начинался лес, обещавший защиту и надежное укрытие от посторонних глаз, но чтобы добраться до него нам сейчас предстояло пересечь широкое открытое пространство, на котором все было видно как на ладони. Если где-то рядом притаился враг, ему бы ничего не стоило расстрелять нас, как в тире. Но вроде не было видно и слышно ничего подозрительного, и тянуть время не имело смысла. Феликс набрал в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду, и помчался вперед. Я не отставал. Мы были уже совсем близко от края спасительного леса, когда где-то у нас за спиной на лугу рванул снаряд. Мой спутник прибавил прыти, стремительно метнувшись вперед, он нырнул в ближайшие кусты на опушке. Я бросился следом за ним. Вдруг меня что-то с огромной силой ударило сзади, швырнуло наземь, придавило своей невыносимой тяжестью... и больше я ничего не помнил.
   Очнувшись, я сразу же горько пожалел об этом. Голова будто раскалывалась на мелкие кусочки, попытка пошевелиться немедленно отозвалась острой пронизывающей болью во всем теле и, кажется, на нем не осталось больше места, которое бы не болело и не доставляло мучений. Я попытался приоткрыть глаза и по ним резанул безжалостный свет. Я вновь зажмурил воспаленные веки. Рот был заполнен противной соленой жидкостью, я захлебывался и чтобы сплюнуть мне пришлось собрать все свои силы и слегка повернуть голову. Я осторожно попытался вновь открыть глаза. Перед моим носом торчали грубые высокие ботинки на толстой подошве. Было больно даже просто водить глазами, но я все же, как мог, поднял их верх и увидел штанину грязного болотного цвета. На это ушли мои последние силы, и я снова впал в благословенное забытье.
   Следующий раз, когда я на время пришел в себя, то услышал громкие сердитые голоса. Голоса ссорились, угрожали, о чем-то яростно спорили и каждый звук словно молотом бил по моей несчастной голове. Мне не было до них никакого дела, мне хотелось только одного - тишины.
   Потом, на мгновенья приходя в сознание, я чувствовал, что меня подняли и куда-то несут, небрежно перекинув через плечо, словно мешок. Затем меня бесцеремонно сбросили на землю, и это отозвалось резкой болью в каждой клеточке моего тела, но следом наступил, наконец, полный покой, и я провалился в темноту.
   Мне не хотелось выплывать из этой уютной темноты к яркому свету, боли и страданию, но она отступила и первое, что я ощутил, выходя из беспамятства, было то, что я лежу на чем-то мягком, но колющемся, и эти крошечные уколы очень раздражали меня. Я с трудом разлепил глаза и понял, что лежу на соломе. Это торчащие соломинки и засохшие стебельки так изводили меня, впиваясь в измученное тело. Кругом царил приятный полумрак, в котором можно было разглядеть деревянные стены какого-то сарая и возвышавшуюся рядом фигуру. Я узнал ее. Надо мной стоял Дэнкфорт и пристально смотрел на меня голубыми льдинками, похожими на глаза. Нет, кажется, что-то не то. Глазами, похожими на две льдинки. Я чувствовал, что рядом со мной находится кто-то еще, но этого человека я не мог видеть.
   --- Он очнулся, - констатировал Дэнкфорт, адресуя свое сообщение тому, невидимому.
   - Ты должен тотчас отвечать на все мои вопросы, - а вот это уже мне. - Где граф Байерд?
   Его голос вонзался как лезвие в мой воспаленный мозг. А где граф Байерд? Последний раз я его видел... Он был... Я с усилием старался собрать свои разбегающиеся мысли. Ох, если бы не так болела голова.
   - Говори! Отвечай немедленно и правдиво, это в твоих же интересах, в противном случае ты горько пожалеешь о своем упрямстве. Где Эдмонд Байерд? Куда вы его дели? Он жив?
   Ну, когда он оставит меня в покое. Он не уйдет, пока я не отвечу. Надо попытаться ответить.
   Тут дверь сарая резко распахнулась, и внутрь влетел какой-то запыхавшийся человек.
   - Его нашли!
   Дэнкфорт резко повернулся.
   - Где?!
   Еще не успев получить ответ на свой вопрос, он стрелой метнулся к выходу, на бегу рванув закрывавшуюся дверь. Та захлопнулась с громким стуком, который дикой болью отозвался у меня в голове. Вестник бросился следом. Снова рывком распахнулась и оглушающе громко стукнула, захлопнувшись, дверь. Я чуть не застонал. Человек, стоявший позади меня, видно, тоже заинтересовался происходящим и вышел из тени. Я видел его несколько секунд, пока он шел к выходу. На беду, он тоже не снизошел до того, чтобы осторожно прикрыть за собой треклятую дверь. В третий раз ее стук мучительным эхом отозвался у меня в голове. И, слава богу, наконец наступила блаженная тишина. Я благодарно вздохнул и закрыл глаза, надеясь вновь погрузиться в милосердную тьму.
  
   Когда я снова пришел в себя, то обнаружил, что лежу не на соломе в сарае, а на кровати в комнатке с очень белыми стенами и потолком. Окна были старательно задернуты такими же белоснежными занавесками. Впрочем, свет уже не резал мне так глаза, и каждое движение не отзывалось болью во всем теле. Я обнаружил это, когда повернул голову и увидел внимательно наблюдавшего за мной человека.
   - Так и думал, что вы вот-вот проснетесь, - сообщил он мне.
   Кажется, это его я видел несколько секунд в сарае. Только сейчас он был одет во все белое. Я вспомнил, что так одевались на Деметре врачи. Так, значит, я в больнице. Это хорошо. Но вряд ли у друзей. И это плохо.
   - Господин граф велел доложить, когда он очнется и можно будет с ним говорить, - раздался женский голосок. Так я обнаружил присутствие в комнате третьего лица.
   - Ну что ж, Луиза, можете сообщить, что он в здравом уме и твердой памяти, - откликнулся человек в белых одеждах. - Но мое мнение, как лечащего врача, таково, что больной еще слишком слаб и нуждается в уходе.
   Должно быть, мнением врача не поинтересовались или имели на этот счет какие-то свои соображения, но вскоре мне вкатили какой-то укол, а затем велели собираться и идти куда-то за офицером в синем мундире. Впрочем, идти сперва пришлось недалеко, по больничному коридору. Медицинский персонал попадался нам очень редко, а других пациентов и вовсе не было видно. Наверное, меня поместили в какое-то обособленное крыло. Мы подошли к двери, табличка на которой гласила, что за ней должна находиться старшая медсестра. Вместо этого в залитом солнцем кабинете я узрел Дэнкфорта. Он торчал за пустым столом, прямой как столб, и смотрел на меня жестким немигающим взглядом. Вдоль стен здесь стояли несколько стульев и крошечный диванчик. Мною еще владела слабость, и я уселся на него без приглашения.
   - Мне предстоит сейчас принять некое решение, касающееся непосредственно вас, Гарвей, - без вступления начал мой противник. - Но сначала я хотел бы прояснить кое-какие моменты и получить ответ на некоторые свои вопросы. Не намерен скрывать, что от этого, в какой-то мере, будет зависеть ваша судьба.
   Я молчал.
   - Думается, вы не станете отрицать, что мысль отправить графа Байерда в подземную темницу принадлежала вам. Так да или нет?
   Я лишь кивнул, чтобы он отвязался. Разговаривать с этим человеком мне не хотелось.
   - Ну что ж, с этим все ясно. И я полагаю, что вы..., - он на мгновенье замолчал, - ... что вы прекрасно осознавали... Опять пауза.
   В этот момент дверь отворилась и в комнату, мимо застывшего как изваяние офицера, вошел сам Байерд, невероятно бледный и исхудавший. Да уж, легок на помине. Дэнкфорт встревожено встал.
   - Право, тебе не следовало приходить сюда самому. Ведь врач предписал тебе постельный режим и полный покой.
   Он направился к Байерду, чтобы поддержать его, но тот сам прошел к столу и обессилено опустился на ближайший к нему стул.
   - Не стоит волноваться из-за таких пустяков, друг мой. Уж три-то шага я в состоянии сделать. Притом то, что здесь сейчас происходит, касается и меня лично.
   - И все же не следует столь легкомысленно относиться к своему здоровью.
   - Я признателен тебе за твою заботу, - слабо улыбнулся Байерд, облокотясь на столешницу. - Однако, как видишь, я уже вполне силен и бодр. Все уже в прошлом и больше нет причин для беспокойства.
   - Не вполне согласен с тобой, друг мой. То, что тебе довелось пережить, может еще серьезно сказаться на твоем здоровье. Быть фактически погребенным заживо столько времени в этом ужасном промозглом склепе, без пищи, без света... Нет, такое даром не проходит и может подорвать самый крепкий организм. А ведь ты знаешь, что твое здоровье представляет ценность не только для тебя и для меня. Коль скоро ты находишься не при исполнении, то обязан всемерно оберегать себя.
   Я потрясенно уставился на Байерда. Тот заметил устремленный на него взгляд и истолковал его по-своему.
   - Вы, как я вижу, изумлены. Возможно, вам не понятно, как я смог выжить. Действительно, без воды шансы мои были бы равны нулю. Но на мое счастье в одном углу с потолка регулярно капала вода, а под ней находился довольно плоский камень с небольшим углублением. Мне не ведомо, выточила ли эту ямку вода или ее выдолбил некий несчастный узник, бывший прежде меня в этом узилище. Тем не менее, этот камень сослужил мне хорошую службу, и я смог продержаться, покуда меня не вызволили. Вот и все объяснение моему чудесному спасению.
   У меня голова шла кругом. Я и подумать не мог, что графа так и оставят в том каземате, без еды и без воды. Неужели мои товарищи поступили так осознанно? Нет, я не мог в это поверить. Скорее всего, им стало просто не до того, надо было спасать самих себя. И если им удалось вырваться из замка, то, конечно, последней их заботой было сообщить слугам, где находится Байерд. Но я с содроганием представил, что было бы, если б графа не нашли вовремя. Его смерть была бы поистине ужасна.
   К реальности меня вернули слова самого Байерда.
   - Кстати, вы произнесли тогда весьма интересную и поучительную лекцию об идеалах и этике вашего Галактического сообщества. Я давно хотел лично вас поблагодарить и сказать, что извлек из нее соответствующие выводы.
   - Что ж, надеюсь, что вам когда-нибудь доведется послушать еще одну такую лекцию, - ответил я.
   - Ну, уж нет, больше не надо. Мы теперь как-нибудь сами. Обойдемся без вмешательства ваших хозяев и чужих проповедей, - Байерд презрительно усмехнулся.
   - Отчего же, иногда очень полезно бывает узнать другую точку зрения, начинаешь по-новому оценивать известные тебе факты. Я бы сам с интересом выслушал такого проповедника, когда он обезврежен. Почему бы не послушать шипение змеи, когда у нее вырваны ядовитые зубы? Не желаете ли просветить нас сейчас насчет своих идей и намерений, Гарвей? - насмешливо произнес Дэнкфорт.
   Естественно, я не счел нужным ничего отвечать.
   - Ты уверен, что избрал правильную тактику, если действительно хочешь выслушать то, что мог бы тебе сказать Гарвей? - заметил Байерд. - Не в каждом столь грубые нападки способны вызвать фонтан красноречия.
   - О, боюсь, меня неправильно поняли. В таком случае прошу прощения у присутствующих и приношу вам свои извинения, Гарвей. Я не имел намерения вас оскорбить или унизить, - откликнулся Дэнкфорт. - И признаюсь, что прежде недооценивал изворотливость вашего мышления и эластичность гуманных принципов. Однако теперь я отдаю вам должное. Ведь в том, что ваш тонкий замысел сорвался, нет никакой вашей вины.
   И тут до меня дошло, на что намекает этот тип. На то, что я специально отправил Байерда в темницу, чтобы он... Что я избавил его от неминуемой расправы только затем, чтобы заморить потом в подземелье?! Что за дичь! С какой бы это стати?! Я задохнулся от возмущения. Еще никто и никогда не обвинял меня в жестокости, коварстве и лицемерии. И кто же посмел это сейчас сделать?! Льстивый прислужник сатрапа, отъявленный лицемер, хладнокровный и расчетливый преступник, руки которого были по локоть в крови его невинных жертв. Вот уж воистину, люди судят о других по самим себе. Нет, оправдываться перед этими господами было ниже моего достоинства. Но и молчать я не стал, чтобы Дэнкфорт не вообразил, будто я его боюсь или мне сказать ему нечего.
   - Такой, как вы не может меня ни оскорбить, ни унизить, ни вообще как-то задеть. Слишком мало я вас уважаю. То есть, просто презираю. И плевать я хотел на то, что вы там обо мне думаете. Не сомневаюсь, что рано или поздно и вы и вся ваша камарилья провалитесь в тартарары, туда вам всем и дорога! Сгинете вместе со своим Повелителем!
   Дэнкфорт никак не отреагировал на мою тираду. Он отвернулся со своим обычным бесстрастным видом и даже не удостоил меня взглядом. Наступила короткая пауза. Затем Дэнкфорт обратился к Байерду:
   - Ну что ж, кажется, ты нашел ответ на свои сомнения, друг мой?
   Тот ответил не сразу. Он стащил со стола деревянный карандаш для пометок на бумаге и машинально вертел его в пальцах.
   - Думаю, что да, - сказал наконец Байерд. - Пожалуй, что так. И ты, кажется, принял свое решение?
   - Пожалуй, что так, - криво улыбнувшись, откликнулся его собеседник.
   - Знаю, что ты всегда и во всем руководствуешься в первую очередь интересами нашего Повелителя. Поступай, как считаешь должным.
   - Сейчас тебе, пожалуй, больше нет нужды здесь оставаться. Ступай, наконец, к себе, приляг и отдохни хорошенько, Байд. Мой офицер проводит тебя.
   - Я ведь говорил тебе уже, к чему эти детские прозвища: Байд, Дэнк, - поморщился Байерд.
   - Ах, извини, Эдмонд. Мне это нравится, но если тебе не по сердцу...
   - Нет, что ты, не в этом дело, Ральф. Мне тоже дороги эти милые воспоминания, но ведь мы давно уже выросли. Твое беспокойство мне очень приятно, но неоправданно. Впрочем, раз у тебя на душе будет спокойней, если я пройду путь до своего ложа в сопровождении почетного эскорта, то, пожалуйста, я не против, друг мой.
   И Дэнкфорт препроводил Байерда до двери, передав его, словно драгоценность, с рук на руки своему офицеру. Какое искреннее участие. Какая нежная дружба! Как это все трогательно, особенно, если не обращать внимания на то, что один из верных товарищей смотрит на тебя так, будто решает, проглотить ли тебя с потрохами прямо сейчас или оставить на ужин.
   Взгляд, которым Дэнкфорт одарил меня от двери, как я уже понял, не предвещал мне ничего хорошего. Вернувшись к столу, он уселся и вновь уставился на меня с тем же выражением лица. Вроде как обдумывал новые, пришедшие ему в голову соображения. Что если не оставить на ужин, а засолить? Или замариновать? Во всяком случае, такое было у меня впечатление, а может, казалось все с голодухи. Я вдруг вспомнил, как давно я не ел, аж засосало под ложечкой.
   Наши размышления прервал скрип отворившейся двери и появление в комнате нового лица. Я еще никогда не видел этого человека. Это был коренастый, плотно сбитый мужчина. На его короткой бычьей шее сидела массивная, совершенно лысая голова с большими ушами, отвисшими мясистыми щеками, приплюснутым носом и тяжелой челюстью. Под покатым лбом прятались малюсенькие бегающие глазки, а над широким тонкогубым ртом притулились крошечные усики. И все же я не назвал бы его внешность уродливой, нет. Скорее, отталкивающей и омерзительной. Ведь люди не отвечают за то, какими вылепила их мать-природа. Но на этой гнусной физиономии можно было без труда прочесть немалый список пороков ее обладателя.
   - Вижу, меня никто не встречает, а вас никто не предупреждает о моем появлении. По отношению ко мне это невежливо, а с вашей стороны как-то неосмотрительно, - заявил вошедший.
   - Ну, в чем-чем, а в легкомыслии и неосторожности меня еще никто упрекал, - вставая, с усмешкой ответил граф. - Приношу вам мои глубочайшие извинения за несоблюдение дворцового этикета. Но надеюсь, что в этой скромной обители мы можем обойтись без излишних церемоний. Прошу вас, садитесь, Шиндсвит.
   - Не придирайтесь к моим словам. Я так это брякнул, чтобы завести разговор. Знаю, что врасплох вас не захватить, - ответил его собеседник, тяжело опускаясь на стул. - Черт с ним, с этикетом. А вот когда вы собираетесь принести извинения за поведение ваших людей?
   - Вот как? - приподнял бровь Дэнкфорт. - Но я не нахожу их поведение предосудительным.
   - Да? А силой забрать чужого пленника - это как? Пусть раньше он был у вас в руках, но он ведь сбежал, вы его проворонили. И поймали его мои люди, а значит, с того момента он стал нашим пленником. И вы не имели права вмешиваться. Может, у вас и были на него какие-то виды, так это ваше дело, у нас тоже могут быть свои планы.
   - Какие бы планы на его счет вы не строили, вряд ли им суждено было сбыться. Он просто не достался бы вам живым, ваши солдаты забили бы его до смерти. Он был без сознания, а они всё пинали его, когда пришли мои люди.
   - Нет, мои парни бить умеют. Просто помучился бы хорошенько, когда пришел в себя. Сами посудите, какой им был резон забивать его до смерти, если он был без памяти и ничего не чувствовал.
   - Ну, как это у вас говорится, "на них нашло", ведь это с ними бывает. Ваши парни сожгли и разграбили первую же попавшуюся им деревню. Однако перед этим они неожиданно натолкнулись на довольно сильное сопротивление А ваши солдаты не любят, когда им дают отпор и мешают вдоволь повеселиться. Так что, они были, мягко говоря, в состоянии крайнего раздражения, срывали свою злость на чем попало и не могли просчитать свои действия.
   - Дэнкфорт, к чему вы уводите разговор в сторону. Живой он мне достался бы или нет, это не ваше дело. То был наш пленник, и мы могли делать с ним все, что захотим. Я требую вернуть его обратно. А ваши люди перешли все границы!
   - Мои подчиненные сделали то, что посчитали своим долгом. Им было известно, что Гарвей бежал, что беглеца надо разыскать и доставить своему командиру. Они просто исполняли приказ, и не стоит вам так горячиться из-за этого. Но в чем-то вы, пожалуй, правы и я возвращаю вам, так сказать, "вашу собственность". Однако не могу ума приложить, какую пользу вы рассчитываете извлечь из этого.
   - Ну, это уж мое дело. Вы ведь тоже были весьма в нем заинтересованы, Дэнкфорт.
   - Нет, и мне он тоже ни к чему. Посудите сами, разве иначе я так легко уступил бы его вам? Хотя, может, он и правда пригодится вам больше, чем мне. Вас проводить?
   - Ну, если я нашел дорогу сюда, то уж обратно точно найду, - хмыкнул Шиндсвит. - Так что, не извольте беспокоиться, граф.
  
  

Глава 13

   За дверью нас поджидали два здоровенных солдата. А когда мы вышли из здания, их там оказался добрый десяток. Затем они разделились. Полдюжины отборных вояк должны были сопровождать Шиндсвита, который отправился восвояси, оставив меня на попечение другой половины. Какое почтение к моей скромной персоне! Шесть верзил для охраны одного человека, который едва стоит на ногах и просто умирает от голода. Суровые конвоиры повели меня куда-то по улицам маленького провинциального городка. Городок просто кишел солдатней. Редкие прохожие жались к стенам домов, стараясь выглядеть как можно незаметнее и скорее добраться до нужного места. Хотя родной двор и жилище тоже, наверное, больше не казались им своей крепостью, потому что солдаты свободно шлялись везде, заглядывая куда им хочется. Впрочем, никаких безобразий я не видел, криков и протестов слышно не было, разве только временами из какого-нибудь трактира доносились пьяный гомон и взрывы хохота. Военных в синем мундире я встречал редко. Конвойные привели меня к небольшому серому зданию на окраине. Выглядело оно так мрачно и уныло, как только можно себе представить, на окнах решетки. Должно быть, местная тюрьма. В одну из ее камер-одиночек меня и поместили. Сидеть там, голодать и размышлять о своей безрадостной участи мне пришлось долго. Так, во всяком случае, казалось, потому что мои часы разбились и пришлось положиться на свое чувство времени. А потом меня отвели на допрос.
   Вспоминать о нем мне совсем не хочется. Проводили допрос в присутствии самого Шиндсвита. На бо'льшую часть вопросов я не смог бы ответить, даже если б захотел, а порой вообще не понимал, о чем идет речь. Казалось, что следователи и сами толком не знают, какие вопросы мне задавать и чего ждать от меня. Видно, они меня приняли за какую-то крупную шишку из Движения Освобождения. Если и так, я не собирался выводить их из этого заблуждения. Я ничем не хотел помочь этим въедливым господам, чьим хобби и профессией было доставлять людям страдания. Что сказать еще? Было больно. Очень. И это главное впечатление, которое я вынес с того допроса. Потом Шиндсвит сказал, что я пока болен и слаб и меня легко запытать до смерти, а это еще рано. Придется с этим подождать. Видать, все это дохлый номер, но пока они как следует во всем не разобрались, меня нельзя отправлять на тот свет.
   Да, хорошо же ведомства Дэнкфорта и Шиндсвита доверяют друг другу! Не очень-то они спешат поделиться с коллегами известными им фактами. Наверное, я бы в глубине души посмеялся над этим, если б мог в тот момент хоть над чем-нибудь смеяться. Кто-то из палачей ворчал, что он не может работать в таких условиях: подсовывают нежную девицу и говорят, что ее пальцем лишний раз нельзя тронуть. Какой может быть результат?
   Меня потащили и швырнули... нет, не в прежнюю мою одиночку, а в подвал, битком набитый людьми. Чьи-то заботливые руки уложили меня в какой-то уголок, подложили что-то под голову. Ну что ж, я оказался пусть не в самых комфортабельных условиях, зато, наконец, среди друзей. Отлежался, оклемался. Другой приятный момент: нам всем принесли какое-то хлебово, которое я проглотил, не чувствуя вкуса. Потихоньку я пришел в себя. Вместе со мной сидели мужчины из деревеньки, на которую мы невольно навлекли такое несчастье. Они геройски сражались с агрессорами, но потом не смогли скрыться и уйти в Кривой Лог, попали в лапы к врагу и были брошены в этот тесный, душный подвал. Я не сомневался, что все их беды произошли оттого, что власти искали меня и моих товарищей. Однако на Деметре такие превратности судьбы не считались чем-то из ряда вон выходящим. Да, трагично, да, горько, но ничего особенного и удивительного. Я почти никого не знал, но, к большому своему огорчению, встретил здесь Феликса. Я-то надеялся, что парнишка сумел убежать и добраться до убежища в Кривом Логе. Пленных кормили какой-то бурдой, не выводили на прогулку, раненым не оказывали медицинской помощи. И при этом заботливые охранники не уставали напоминать, что тут у нас просто райские условия, а вот когда мы попадем в ИХ тюрьму... Уж там мы узнаем... Узнавать подробнее про это заведение и знакомиться с ним совершенно не хотелось. Время от времени кого-нибудь из нас избивали, просто так. А меня вот не трогали. Должно быть, ждали, когда я окрепну и меня будет можно всласть помучить. Правда, с ранеными, которые были среди нас, нисколько не церемонились, но они были обычными заключенными, а из меня, как видно, все еще рассчитывали извлечь какую-то выгоду. Единственное, чем я утешался так это тем, что когда выберусь отсюда и вернусь домой, то представлю в своем отчете убийственные факты. И расскажу, что испытал все на собственной шкуре. О, это будет совсем не тот сусальный отчет, на который рассчитывал в свое время Дэнкфорт! Если только я смогу когда-нибудь выбраться отсюда. Конечно же, я не терял на это надежду.
   Так мы промаялись сколько-то дней, часов ни у кого не нашлось, а следить за сменой дня и ночи в подвале было просто невозможно. Под потолком все время горела одна тусклая лампочка. Потом нас выгнали наверх, во двор, и тюремщики притащили цепи. Самые настоящие, железные, страшно тяжелые. Узников построили в колонну, заставили взяться за длинный железный брус и приковали к нему попарно. Рядом со мной оказался Феликс, мы обычно держались вместе. Нам, было, хотели заковать и ноги, но офицер заявил, что никуда мы и так не денемся, а с кандалами на ногах будем плестись как улитки. Не знаю, что это за существо, но, судя по всему, он имел в виду очень низкую скорость. Потом нас всех усадили прямо на землю, на солнцепеке, и велели ждать. Вообще-то я был готов к этому моменту. Еще в подвале я нашел на полу какую-то проволочку, припрятал ее и теперь собирался пустить в ход. Слава богу, руки у нас были скованы спереди, и это намного облегчало мою задачу. Я старался незаметно от охраны открыть замок на своих оковах. "Думаешь, сможешь освободиться?" - тихонько спросил меня сзади товарищ по несчастью, спокойный бородатый мужчина лет сорока. "Да, надеюсь освободить и себя и еще кого смогу", - также шепотом ответил я. Однако, кроме самого себя, мне удалось избавить от наручников только Феликса. "Осторожней, смотри, чтоб сейчас ничего не заподозрили", - предостерег я его, - "тут сбежать нельзя, мигом поймают. Надо дождаться удобного момента для побега". К сожалению, товарищи, сидевшие впереди и позади меня, не могли повернуться ко мне так, чтобы конвойные ничего не заметили, и я не сумел их освободить. Затем нас заставили встать и погнали по пыльной дороге. Через несколько часов мы свернули на какой-то проселок. Мои товарищи явно узнавали родные места. Невдалеке темнел лес, и пленники с тоской поглядывали на него. Ведь там был их дом. Колонна устало брела вперед, раненых поддерживали их напарники. Мы знали, что если кто-то упадет и не сможет идти, его просто пристрелят. Правда, охранники тоже шли пешком, но они были сыты, здоровы и не волочили на себе железо. Из того, что наш конвой был не на конях, я сделал вывод, что сейчас нас ведут куда-то недалеко. А уж потом... Я надеялся, что нас не будут гнать до самого пункта назначения на своих двоих, а погрузят где-то в какой-нибудь вагон или на повозки. А впрочем, спешить нам, пожалуй, не стоило. Чем позже мы окажемся в том месте, тем для нас лучше. Лес подступил совсем близко. Я прикинул расстояние до него и окинул взглядом ровное как стол поле. Нет, ничего не выйдет. До того, как мы с Феликсом успеем скрыться в лесу, охранники нас преспокойно подстрелят. Перелесок на другой стороне дороги был еще дальше.
   - Не, тут бежать не годится. Пока добежите, пять раз убьют, - словно угадав мои мысли, негромко сказал мужчина позади меня. - А вот если нас и дальше будут гнать по этой дороге до Гринтела, то ...
   Он замолчал, уловив брошенный на нас подозрительный взгляд конвойного.
   - Там речка по пути будет. Вот как подойдем к ней поближе-то, там место есть такое... Все сплошь кустами тонбура заросло, - спустя время вновь горячо зашептал он. - Так вы ломитесь прямиком через те кусты. Они, правда, колючие, заразы. Ну да не до жиру, быть бы живу. То, может, и хорошо, охранникам не больно-то захочется за вами лезть. И прыгайте сразу в речку. Бережок там крутой... А ты плавать-то умеешь?
   - Да, - ответил я.
   - Вот и ладно, - успокоился мой товарищ. - Мы-то тут все плавать умеем, а вот городские... В общем, нырнете, притаитесь где под корягой, не будут же они из-за вас всех нас бросать и искать долго. Да и мы поможем, чем сможем.
   - Это как?
   - Схватим кого из конвойных, кто поближе окажется, повалим, пристукнем.
   - Вас же так и убить могут.
   - А, все равно не жить, - вздохнул бородач. - Может, оно и лучше прямо сейчас со всем покончить, без мук, разом. Ну, ладно, выплывете, значит, где-нибудь подальше, а уж там Феликс сообразит, дорогу к Кривому Логу найдет.
   Разговор этот велся урывками, вполголоса, и я обратился к Феликсу:
   - Ты все слышал? Знаешь то место, о котором говорилось?
   - Ага, - только и ответил он.
   - Все понял?
   - Ага.
   Впереди из-за перелеска показался всадник. Я сразу узнал его и крепко сжал зубы. Всадник подъехал ближе. Да, это Байерд. Значит, нас сейчас вели через его владения. Граф явно поздоровел, посвежел после нашей последней встречи и выглядел сейчас не хуже, чем тогда, когда мы виделись с ним в замке. Чего, конечно, нельзя было сказать обо мне. Байерд остановил своего статного черного жеребца и стал ждать, пока наша колонна протащится мимо. Его взгляд скользил рассеянно по лицам заключенных и на мгновенье остановился на мне.
   И тут я не знаю, что ударило в голову Феликсу. Может, вид родного леса, который был так близко, совсем свел паренька с ума. Но он вдруг резко рванул вперед и помчался туда во весь дух. Офицер проорал команду, выхватывая свой фазер, солдаты схватились за оружие. И в этот момент жеребец внезапно сорвался с места и, скакнув, оказался как раз между беглецом и целившимися в него конвоирами. Офицер ругался, часть солдат растерялась, другие норовили обежать коня с боков. Но тот, закусив удила, носился и вертелся перед ними как бешеный, то высоко вскидывал задние ноги, то вставал на дыбы, будто норовя скинуть наездника, дико ржал и яростно бил копытами. Я просто не представляю, как можно было на нем усидеть. Вдруг животное сразу успокоилось. Байерд поглаживал его и что-то ласково приговаривал.
   - Да что это вы тут вытворяете?! - взревел офицер.
   - А в чем, собственно, дело? - с усмешкой спросил граф. - Ваш крик напугал животное, я еле с ним сладил. Конь мог сбросить меня и искалечить. И вы еще предъявляете ко мне какие-то претензии?
   - Как же... Напугал... Ага... Сбросить вас! Ха! - задыхался от ярости офицер. - Вам, небось, приятно сделать нам какую-нибудь гадость... Но это всё бунтовщики! Опасные преступники! И они все враги Повелителя, вот!
   - Стоит ли так расстраиваться из-за сбежавшего мальчишки, лейтенант? Какой там опасный преступник? Совсем еще юнец, подросток!
   - Старший лейтенант! И не вам судить... Да что вы себе позволяете? Имейте в виду, об этом станет известно и Дэнкфорту! Ему обязательно обо всем доложат!
   - Ни капли не сомневаюсь, - улыбнулся граф. - Вы хотите еще что-то добавить, офицер? Или уже закончили?
   - Уж очень много вы о себе воображаете. Тоже мне герой. Думаете, все вам вечно будет сходить с рук? Ничего, зарветесь окончательно и еще попляшете...
   - Что-то я не совсем вас расслышал, - нахмурился Байерд. - Но, кажется, это похоже на оскорбление. Такое невозможно стерпеть. Нам придется сойтись между собой в честном поединке, старший лейтенант.
   - Да вы что...- сразу сбавил тон побледневший офицер. - Поверьте, я не имел в виду ничего дурного, граф. Просто был очень раздосадован.
   - Однако вам следует передо мной извиниться. Иначе я принужден буду вызвать вас на дуэль, это вопрос чести. Выбирайте время и место.
   - Ну... так... вы уж не взыщите... ну, извините, конечно... все это недоразумение, - скривившись, как от зубной боли, промямлил офицер. - Но я-таки обязан поставить свое начальство в известность об этом инциденте, и граф Дэнкфорт, разумеется, будет тоже в курсе.
   - Ваши извинения приняты, - насмешливо блестя глазами, Байерд отвесил легкий поклон. - Всего хорошего, старший лейтенант, прощайте.
   Он потрепал коня по холке и пустил его галопом вдоль обочины. Когда элегантный всадник скрылся, наконец, из виду, начальник конвоя мало-мальски пришел в себя. Байерду, пожалуй, было приятно поставить этого типа на место, а нам так же приятно было за этим наблюдать. Но срывал-то он свое дурное настроение на нас, и в первую очередь на мне. Мои кандалы, естественно, сразу осмотрели и обнаружили, что я от них освободился. Меня как следует отлупили и отправили в конец колонны, затем проверили остальных. Спустя какое-то время мы миновали и поросшее густым высоким кустарником место около речки. Но теперь я не только был закован, как и все, но еще и конвоиры глаз с меня не спускали. Хорошо хоть Феликс убежал. Может, его бы здесь убили. Может, у нас с ним вдвоем ничего бы и не получилось. Зачем жалеть о том, чего точно не знаешь.
   А через пару часов мы доплелись до Гринтела: еще более маленького и захолустного городка, чем тот, из которого мы вышли. Конвойные после здоровой прогулки на свежем воздухе пошли подкрепиться. Нас отправили в широкий загон, даже без навеса, и тоже принесли какую-то баланду. Был уже ранний вечер. Солдатам, как видно, не хотелось тащиться куда-то на ночь глядя и мы до темноты просидели в своем загоне. Потом нас отвели в низкие деревянные строения неподалеку и заперли там. В глубине души я подозревал, что когда-то это были конюшни. Рано утром нас вывели, дали немного баланды и погнали прочь от Гринтела. Только теперь был другой офицер, а может, и другие солдаты, и военные ехали на лошадях. Если вчерашние конвойные прогулялись пешком, то эти совершали неспешную прогулку верхом. Мы же по-прежнему брели на своих двоих. Парни, шедшие впереди меня, Берт и Лукас, рассудили, что нас ведут по прямой до Блуфила - самого большого города в округе и местного центра. А значит, нам предстоит долгий дневной переход. Конвоиры сперва внимательно за нами следили и постоянно проверяли замки на кандалах, но потом они успокоились, стали не такими бдительными и нам время от времени удавалось переброситься парой фраз. Втроем мы решили, что пленных вряд ли оставят в местной городской тюрьме. Власть чувствовала себя слишком неуверенно в здешнем приграничье. Того гляди, на тюрьму налетят партизаны, отобьют своих товарищей да и скроются. Скорей всего, нас отправят на рудники или в лагерь для "бунтовщиков" или в тюрьмы в тех краях, где военных полно и они чувствуют себя хозяевами. Оттуда редко кто возвращался, но истории про те места были не для слабонервных, и мне ужасно не хотелось убедиться в достоверности этих слухов. Ведь я уже на собственном опыте знал, что многое в рассказах жителей Деметры оказалось отнюдь не преувеличением.
   Нет, надо отвлечься от мрачных мыслей и подумать о чем-то хорошем. Ведь самой страшной катастрофы не произошло. Просто счастье, что Роумен так и не появился в том чертовом замке. Я не сомневался, что тогда бы ловушка сразу захлопнулась. Это ж надо было додуматься - собрать там почти все руководство Движения. А нам с Дюпеном удалось-таки сорвать планы врага. Да, лучше думать об этом, чем о том, что ждет впереди.
   Тем временем мы втянулись в узкую лощину, поросшую кое-где лесом. Приятно было почувствовать тень и прохладу после палящих лучей солнца. Время перевалило за полдень. Колонну остановили. Конвоиры стали спешиваться, доставать сухой паек, фляги и присматривать себе удобные местечки для "пикника". Меня, как и всех, волновала сейчас мысль, взяли ли они с собой также еду для заключенных и собираются ли нас вообще кормить и поить до прихода в Блуфил поздним вечером. Ответа на этот казавшийся мне столь важным вопрос я так и не получил. Внезапно раздались выстрелы. Я мог только вместе со всеми скованными узниками броситься на землю и прикрыть голову руками. Бой был коротким. Вскоре мы сбросили проклятые оковы. Бывшие пленники то и дело узнавали среди спасителей своих друзей или родственников и с радостным криком бросались к ним на шею. Но многих других они не знали. То были все как на подбор крепкие, рослые парни. Один из них подошел ко мне:
   - Агент Джеймс Гарвей? Я командир летучего отряда повстанческой армии Крис Брандт. Поздравляю с освобождением.
  
  

Глава 14

   Предыдущие события, как мне потом рассказали, развивались так. Сообщение про меня, Джерри и Шульца, передаваемое из селения в селение, со скоростью лесного пожара докатилось до штаба повстанцев. Роумен не медля отправил разведчиков и в ту деревушку, из которой мы собирались уйти, и в ту, до которой мы хотели добраться. Обе команды должны были отправиться навстречу друг другу и та, что нашла бы нас первой, тут же сообщила бы наши координаты в штаб. А оттуда за нами выслали бы флаер. Разведчики приземлились, как и положено по инструкции, в нескольких лигах от указанной цели. Надежно спрятав свой флаер в овраге, они тайком (опять-таки по инструкции) подобрались к селенью. И увидели там следы недавнего боя и пепелище. К счастью, эти люди знали, где прячутся местные жители в минуту опасности. В Кривом Логе они нашли почти все население деревни. Встретились с Шульцем и Джерри, который, как и большинство бойцов, благополучно ушел от врага. О моей судьбе было ничего неизвестно. И тут вернулся Феликс. Все быстро сообразили, куда и каким путем поведут пленных. Разведчики сразу же сообщили обо всем в штаб. Средства связи были у них, конечно же, куда лучше, чем в этой глухомани. Военачальники немедленно стали разрабатывать план действий, Роумен был готов задействовать все лучшее, что имелось у него под рукой.
   Ни я, ни другие пленные, а главное, враг не ожидали от Роумена такой оперативности. Ведь мы все думали, что в штабе Движения еще ничего не знают о том, что у нас здесь происходит. А тем временем, когда узники сидели в загоне, в Кривом Логе уже высадился боевой отряд. Я был и прежде наслышан о летучих (в прямом и переносном смысле) отрядах. Их сбрасывали с воздуха там, где требовалось срочно переломить ход сражения в свою пользу, использовали для молниеносных военных операций. Одно появление этих отчаянных парней могло вызвать панику в стане врага. Местные, естественно, взялись помогать им всем, что только было в их силах. У людей вдруг появилась надежда вызволить своих друзей и близких. Операция по спасению прошла, как и так уже ясно, просто блестяще. Хотя вынужден все же признать, что если бы среди пленников не оказалось меня, лидеры Движения не приложили бы ради этих бедолаг столько усилий. Их бы просто занесли в скорбный список жертв этой войны.
   Встречали нас все жители деревни. Для них сейчас настали тяжелые времена. Родные дома были сожжены, многое из имущества утрачено навсегда. Кривой Лог не годился для того, чтобы жить там постоянно, в нем только на время искали убежища. Но главное, что многие мужья, отцы, братья и сыновья вернулись к своим семьям. Вот это был праздник!
  

***

   И вот уже несколько дней я жил среди повстанцев, ведя долгие и обстоятельные беседы с Роуменом. Ему хотелось знать обо всем, что произошло с того момента, как нас с Гонтри арестовали, обо всех моих догадках и наблюдениях. Но почему-то особенно его заинтересовал Артур Дэйби. Он подробно расспросил меня о характере, привычках, и даже о внешности юного аристократа.
   - Да, вот она молодая поросль Картасона, - презрительно усмехнулся Роумен, когда я красочно расписал ему графа.
   - Ну, второй ведь совсем не такой, - слабо возразил я, припомнив светловолосого юношу во дворце Повелителя.
   - Но ведь они, по-видимому, друзья, - хмыкнул Роумен.
   Вскоре я узнал, что в последнее время Артур Дэйби стал обретать известность. И вовсе не своим крутым нравом и обращением со слугами. Такое на Деметре было делом обычным. Одним взбалмошным дворянчиком больше, одним меньше, какая разница. Тут все было хуже. Молодой граф оказался талантливым военным командиром. Отряд под его началом проводил стремительные рейды по районам, которые контролировали повстанцы. С успехом применяя их способ ведения боевых действий против них же. Появившись там, где его не ждали, он наносил удар и так же внезапно исчезал. Этот человек причинил уже немало вреда, и пора было положить этому конец. Но все попытки предугадать его появление, сделать засаду или окружить провалились. Особенно обеспокоен был Роумен. Ни в коем случае нельзя было дать способному командиру вырасти в талантливого полководца.
   - Есть у нас с Гувером одна задумка. Может, в этот раз он и попадется, - хмурясь, сказал Роумен. - Да только... тут вот еще какое дело...
   - Ну, с простыми людьми вы познакомились, - вдруг резко сменил он тему, - а с дворянами не желаете? С самыми обычными, не прихвостнями Делоиза и не с нашими сторонниками. Покрутиться среди них, разобраться, что это за люди. Как вы на это смотрите?
   Я задумался. Дворянство было очень влиятельной частью общества и о нем, конечно же, необходимо было составить свое мнение. До сих пор я знал только Гонтри и Гленвера, которых явно нельзя было считать типичными представителями своего сословия. Еще Дэнкфорта и Дэйби - приближенных Повелителя. А Байерда, как оказалось, совсем не знал. О других аристократах мне было известно только понаслышке, в основном от недовольных ими слуг и крестьян. Справедливость требовала исправить это упущение.
   - Введет вас в их круг, конечно же, человек, симпатизирующий нашему Движению, - сказал Роумен. - Не богат, не беден. Знатен, очень древнего рода, но род приходит в упадок. В общем, не из высшего света, но и не какой-нибудь мелкопоместный дворянчик. Интересно, что вы скажете, когда узнаете... Ну да ладно, время покажет.
   И я тронулся в путь, привычно меняя средства передвижения: сначала флаер, потом лошади. Вместе со мной отправился и Джерри.
  
   Дворецкий в замке торжественно возвестил о нашем прибытии и нас проводили в гостиную. Джерри по всем правилам этикета представил меня хозяину замка, его очаровательной супруге и сыну: тихому скромному мальчику тринадцати лет. С этой минуты мне предстояло вживаться в роль потомственного дворянина. Смею надеяться, что я не выказал своего смятения, когда услышал имя маркиза. Ведь истинный аристократ (как и настоящий агент) никакой неожиданности не позволяет застать себя врасплох, всегда оставаясь невозмутимым. Во время приятной светской беседы я украдкой рассматривал главу семейства. Стройный гибкий стан, высокий благородный лоб, точеный изящный профиль. Его густые черные волосы были уже изрядно тронуты сединой, но в глазах по-прежнему горел огонь. Сходство представлялось несомненным. Наконец мы попрощались с гостеприимным хозяином и его милым семейством, пожелав друг другу спокойной ночи, затем слуги проводили меня и Джерри в наши покои и я остался с другом наедине.
   - Ну и как тебе наш небольшой сюрприз? - спросил Джерри.
   - Очень мило. Я как, ничем себя не выдал? - откликнулся я.
   - Не-а. Ни один мускул не дрогнул на твоем лице и голос твой не дрогнул! Но ты, верно, желаешь приоткрыть завесу этой жуткой тайны, друг мой?
   - Еще как желаю. Когда ты перестанешь кривляться.
   - Но ты же должен быть все время в образе, ни на минуту не расслабляться. Я тебе помогаю.
   - Ладно. Они что, родственники?
   - Ха, не то слово! Артур Дэйби его старший сын!
   - Да ты что! А папаша в курсе... О-о-о... Ведомо ли отцу, что сын его сражается по другую сторону баррикад?
   - Ладно, можешь расслабиться, когда говоришь со мной. Но только со мной, - милостиво разрешил Джерри. - А Реджинальд Дэйби... Да он и о самом сыне понятия не имеет.
   - Как это?
   - Да, история темная, мы в ней толком не разобрались, - сознался Джерри. - Вот ты все и разузнаешь. Мне или кому-то другому из наших не совсем удобно. А то еще маркиз Дэйби подумает, что мы его в чем-то подозреваем.
   - А это так?
   - Роумен доверяет ему, как только может вообще доверять кому-либо. Он очень ценит и уважает маркиза и хотел бы проявить как можно больше такта.
   - Нет, я все-таки не пойму. Ведь Реджинальд Дэйби - маркиз, а Артур Дэйби - граф...
   - Ты что? - ахнул Джерри. - Собираешься выходить в свет и таких вещей не знаешь? Маркизом может быть только глава рода, его ближайшая родня - графы, ну а дальние родственники вообще не носят титула. Если, конечно, не захотят отделиться и дать начало новому роду, но это не такое простое дело. Одного такого без титула ты и собираешься играть. Вот помрет твой дядечка без наследников, станешь графом. Нет, я, конечно, не знаю, как там раньше на Земле было. Ну а сейчас у нас так. Ляпнешь что-нибудь эдакое в обществе - полный провал!
   Джерри был так взволнован, что тут же стал искать другие пробелы в моем образовании.
   На следующий день, сжимая в руке листочек со списком вопросов, которые нужно задать и вещей, которым нужно научиться, я встретился с хозяином замка. Маркиз Реджинальд Кристиан Дэйби отвел меня в свой кабинет, где мы могли побеседовать наедине. На стене висел написанный красками портрет очень красивой девушки с тонкими чертами лица, живыми черными глазами и лукавой улыбкой.
   - Моя первая жена,- сказал маркиз, заметив, что я заинтересовался картиной. - Не смущайтесь, моя супруга знает про это. Когда мы поженились, она была совершенно не против того, чтобы этот портрет продолжал оставаться в гостиной. Мне самому это казалось не слишком тактичным по отношению к Лауре, но и убрать портрет в кладовую я не смог. Я очень любил когда-то Веронику. Так он оказался здесь. По счастью, Лаура всегда понимала меня и никогда не ревновала к памяти покойной Вероники. Она у меня ангел.
   - У вас были дети? - осторожно продолжил я разговор, заприметив на столе фотографию очаровательного мальчугана лет пяти-шести.
   - Да, сын, - грустно ответил маркиз, беря в руки фотографию. - Но после смерти Вероники злой рок лишил меня и моего первенца. А я не смог даже принять его последний вздох, не смог похоронить в фамильном склепе рядом с родным прахом. Судьба отказала мне и в этом последнем утешении.
   - Как же это могло случиться? - сочувственно вздыхая, спросил я.
   - Я уже сказал, что страстно любил свою первую жену, хотя наша совместная жизнь не всегда протекала мирно и безоблачно. Моя покойная супруга обладала множеством достоинств, но были у нее и недостатки. Она была несколько взбалмошна, горда и своенравна. Временами мне с ней приходилось очень нелегко.
   "Да, видать, находила коса на камень", - подумал я.
   - Когда лихорадка унесла Веронику, я очень сильно горевал, - продолжил Дэйби. - Но срок траура истек, и надо было найти себе другую супругу. Ведь маленькому Артуру была нужна мать. Я до сих пор каждый день возношу хвалу Всевышнему за то, что встретил тогда Лауру. Вы знакомы с моей женой и сами видите, какая она благонравная, милая и кроткая. А вскоре небо благословило наш брак рождением сына. Но вот управиться с Артуром мне было трудно. Вероника избаловала его, он был капризным и упрямым. Все же я не сомневался тогда, не сомневаюсь и сейчас, что ангельское терпение Лауры и моя твердость сделали бы свое дело: ребенок исправился бы.
   - Но что же произошло?
   - Мне стало известно, что люди Повелителя ищут маленького мальчика из древнего знатного рода, чтобы воспитать его в Картасоне. Они сами прямо предложили мне это. Не скрою, тогда это показалось мне лестным, но как же я ошибался! Когда я отвозил сына в Картасон, то видел его в последний раз. Меня не допускали к нему, а через полгода сообщили, что он заболел и умер.
   - Давно ли это было?
   - Двенадцать лет миновало с тех пор. Но эта рана по-прежнему кровоточит в моем сердце. Я все думаю, что если бы не отдал его в чужие руки, то мы бы с Лаурой сумели приглядеть за ним и он остался бы жив. Или, по крайней мере, скончался бы в родном доме, на руках любящего отца. А мне даже не дали с ним проститься! Даже не позволили взглянуть на его могилу! Они сказали, что для него великая честь быть похороненным в Картасоне. Да кому нужна такая честь!
   Дэйби подавил вспыхнувший в нем гнев. Тяжело вздохнув, он вернул на стол фотографию малыша, который напряженно смотрел на нас своими черными глазищами.
   - Но я благодарен небу за то, что оно послало мне второго сына. Рауль очень прилежный и послушный мальчик, таких еще поискать, - добавил маркиз с ласковой улыбкой.
   Радовать его известием о воскрешении из мертвых старшего сына я пока не торопился. Надо было обмозговать это дело вместе с Джерри.
   - Ну, у меня тоже найдутся для тебя новости, - сообщил приятель. - Здесь в замке есть такая маленькая уютная комнатка, из которой я в назначенный день и час могу выйти на связь с Движением. Так вот, поймали-таки нашего красавчика. И сдается мне, что рассказывать обо всем маркизу сейчас не время. Да-а, что-то еще выйдет из всего этого. Знаешь, ты тут вращайся в свете, а я пока уеду. Думаю, вернусь скоро.

***

   Дожидаться возможности выйти в свет пришлось недолго. Некий граф Альфред Косфондайлен устраивал шикарный прием для местной знати.
   - Что представляет из себя этот человек? - спросил я у маркиза Дэйби.
   - Полнейшее ничтожество, - отрезал маркиз.
   Довольно категоричное заявление.
   - Сами увидите, - заметив мой слегка недоверчивый взгляд, усмехнулся Дэйби. - Самовлюбленный фат. Однако, разговаривая с ним, следует держаться настороже. У него обширные связи, он входит в ближайшее окружение Шиндсвита и считается его любимчиком. Сам Косфондайлен туп как пробка и никогда ничего не заподозрит. Но в своей бесконечной болтовне он может мимоходом упомянуть то, что вы когда-то ему сказали, и эта фраза насторожит его более умного собеседника. Так что всегда помните, с какими людьми он общается и кому может проболтаться.
   - За это неосознанное доносительство Шиндсвит его и ценит? - спросил я.
   - Быть может. Впрочем, мне кажется, дело тут в другом, у Шиндсвита и так хватает осведомителей. Вы же видели этого вельможу и знаете, что внешность у него, мягко говоря, не из приятных. Возможно, у него развился комплекс неполноценности и ему нравится держать подле себя такого смазливого, расфранченного, но безмозглого жалкого хлыща. Косфондайлен - это ходячая пародия на красивого и утонченного светского человека.
   Я поблагодарил Дэйби за предостережение, и мы отправились на прием. Маркиз представил меня знакомым как своего дальнего родственника, и я вращался в кругу аристократов. Не только вращался, а еще подпрыгивал, притоптывал и выкидывал всякие коленца. Слава богу, Дэйби наскоро обучил меня всем фигурам бальных танцев. Мне было нетрудно запомнить и повторить за ним эти движения, а то как бы я обучался в свое время единоборствам в Академии. Весь мокрый от пота я, наконец, отошел в сторонку отдышаться. Тут к нам с Реджинальдом Дэйби подлетел изящный молодой человек. Это решил осчастливить нас своим вниманием сам хозяин, который по очереди обихаживал своих гостей. У него было кукольное фарфоровое личико с большими голубыми глазами. В них читалось не больше мыслей, чем в глазах у той же куклы. Волосики соломенного цвета, то ли вьющиеся от природы, то ли старательно завитые, были тщательно причесаны и напомажены.
   - Я безумно счастлив видеть вас среди нас, маркиз. Вы так редко удостаиваете наши приемы своим посещением. А где же ваша дражайшая супруга?
   - Маркиза предпочла остаться дома, вы же знаете, она не любительница шумных развлечений. Да и я отвык от подобных собраний, возраст уже не тот. Здесь я только ради Родерика, пусть молодой человек повеселится.
   - И сведет знакомство с юными прелестными барышнями, - с лукавой улыбкой добавил Косфондайлен.
   - О Боже! Маркиз! Как это возможно! - внезапно завопил он в смертельном ужасе.
   - Что такое? - спокойно спросил Реджинальд Дэйби.
   - Ваши запонки! Неужели вы не знаете, что такие давно уж никто не носит!
   - В самом деле? Знаете ли, дорогой Альфред, подобные вещи не особенно меня волнуют.
   - Как? Такие вещи! Не волнуют?! - отпрянул от него Косфондайлен. - Вынужден сказать при всех, начистоту, мне кажется, маркиз оказывает на вас дурное влияние, - обратился он ко мне. - Позвольте, милый юноша, дать вам несколько добрых советов.
   "А тебе-то сколько лет", - подумал я.
   - Да уж, посекретничайте тут между собой, а я пока подержусь в сторонке, - с усмешкой откликнулся Дэйби. - Вынужден сказать при всех, начистоту, что граф Косфондайлен лучший знаток и законодатель моды. В этой области вы можете почерпнуть у него массу полезных сведений.
   - Что правда, то правда, - скромно потупился граф. - Но есть люди и выше меня. Бесподобный Фабиан Декарабс, к примеру.
   - Вы скромничаете. Таких, как вы еще поискать, - ответил ему маркиз и удалился.
   Косфондайлен окинул меня своим придирчивым оком с ног до головы.
   - Святые небеса, такое сочетание цветов было популярно в позапрошлом сезоне! Вы, право, не обижайтесь, но эта брошь здесь совершенно неприемлема. Ах, Боже мой, неужто в ваших краях все так одеваются? Откуда вы к нам прибыли?
   Я сказал.
   - Нет, я там не бывал. А быть может и зря. Мне представляется, я произвел бы в ваших местах фурор. Публика там у вас, по всему видно, не искушенная.
   Я заверил графа, что "в моих краях" его ожидал бы оглушительный успех.
   - Вот и я так думаю. Но, быть может, у нас есть общие знакомые? С какими дворянскими фамилиями вы там общаетесь?
   Я сказал.
   - Нет, я их не знаю. Впрочем, я так и думал. Хотя круг общения у меня весьма и весьма обширный. Меня все любят, потому что я добр и учтив со всеми, даже с нижестоящими. И вот вам мой первый совет. Если хотите завоевать всеобщие симпатии, будьте всегда и со всеми приветливы и любезны. Людям это нравится.
   Я поблагодарил за столь ценный совет.
   - Вы можете подумать, почему я так стараюсь помочь вам, что кроется за всем этим. Поверьте, это совершенно бескорыстно, от души, от всего сердца, так сказать. С первого взгляда я проникся к вам глубочайшей симпатией. Вот очаровательный молодой человек, сказал я сам себе, приятный и милый, ему нужно только придать больше блеска своей внешности. Наверняка он будет рад послушать, чему может научить его опытный светский лев.
   Я и правда слушал внимательно. Ведь мне предстояло еще не раз показаться в обществе, а лучшего эксперта по части моды здесь было, пожалуй, не найти. И обронить небрежно пару фраз о том, что носят сейчас в высшем свете было б тоже весьма неплохо для создания моего образа. "Светский лев" подробно расписал мне все, начиная от того, какие драгоценные камни модны в этом сезоне и заканчивая цветом тесьмы для отделки. К несчастью, говорить на подобные темы он, кажется, мог бесконечно, так что я насилу от него вырвался.
   - Граф Косфондайлен и впрямь так популярен, как он о себе воображает? - спросил я позже у Дэйби. Сам-то я был бы очень невысокого мнения об обществе, в котором может стать кумиром такая личность.
   - Хм, - откликнулся мой собеседник, - у него, действительно, есть свои обожатели, в основном, среди истеричных девиц и недалеких юнцов. А это весьма обширная аудитория.
   - Он утверждал, что в столичном высшем свете попадаются еще более выдающиеся экземпляры. Скажем, некий Фабиан Декарабс. Вы не встречались? - подколол я маркиза.
   - Боже упаси, - пробормотал тот.
  

***

   Джерри, как и обещал, вернулся скоро. Он сообщил, что Артур Дэйби уже предстал перед трибуналом и участь его решена.
   - Я там был. Наш Алан тоже очень хотел, но не смог, он выполнял боевое задание. Военный трибунал приговорил графа Дэйби к смертной казни.
   - Хм, а это не слишком того...
   - Несмотря на его возраст, он был признан закоренелым и опасным.
   - Но ведь теперь он у вас в руках и не может быть больше опасен, - заметил я.
   - Судьи посчитали, что он представляет и будет представлять опасность, покуда жив, - сухо ответил Джерри. - Артура Дэйби судили по законам военного времени, согласно всем правилам судопроизводства и вынесли заслуженный приговор.
   - Ну, конечно, если бы кто-нибудь из тех, кто родом из его владений, выступил в его защиту, это учли бы как смягчающее обстоятельство, - вздохнув, добавил мой друг. - Но таковых не нашлось. Неудивительно, недаром же они бежали оттуда.
   - А он сам как себя вел? - поинтересовался я.
   - Надменно и дерзко. Когда к нему обращались, он вызывающе молчал или отвечал оскорблениями и насмешками, чем только убедил судей в справедливости их решения. Приговор выслушал с презрительной миной и заносчивости в нем после этого не убавилось. Вообще-то такие забияки, попав к нам в руки, обычно ведут себя тише воды, ниже травы. Но это так, нюансы.
   - А как же маркиз Дэйби? Вы собираетесь все ему рассказать? - тихо спросил я.
   - Да, Роумен решил ничего не утаивать. Да и скрывать долго такое невозможно. Он даже готов организовать встречу отца с сыном. И сказал, что если та пройдет удачно, он использует все свое влияние, чтобы отменить смертный приговор. То есть, его тогда наверняка отменят.
   - Артур Дэйби знает об этом?
   - Ну, по идее не должен бы. Но знаешь, я воспользовался подходящим моментом, чтобы намекнуть ему на это, - смущенно ответил Джерри.
   - Ну а он что? Понял тебя?
   - Не знаю. Фыркнул, вот и все. Ну что ж, воспользуется он своим шансом или нет, в конце концов, его дело. У нас нет таких средств и сил, чтобы содержать большие лагеря для военнопленных. Сейчас действуют законы военного времени. С какой стати делать исключение для графа Дэйби? Ты вот знаешь его лично, скажи, разве он заслуживает этого?
   - Так раньше вы ничего про него не знали? - уточнил я.
   - Ну да. Было известно, что сын маркиза от первого брака умер в раннем возрасте. И вдруг объявляется этот граф, имя и возраст совпадают, да и внешность тоже. Спасибо, что помог нам в этом разобраться.
   - Не за что. Кабы от этого хоть какой толк был.
  
  

Глава 15

  
   Нелегкую миссию рассказать обо всем маркизу Дэйби взял на себя Джерри. А впрочем, нет, не обо всем. Про то, что заседание трибунала уже состоялось и вынесен его вердикт, решили не говорить. Да и зачем, может, все еще изменится? Маркиз захотел повидать сына в отчем доме, и Роумен пошел ему навстречу. Молодого графа тайно доставили в имение.
   - Пожалуй, маркизу не стоит пока знать о печальных обстоятельствах, омрачающих ваше свидание, - смущенно пробормотал Джерри.
   - Вы имеете в виду ваш приговор? - насмешливо спросил Дэйби. - Я и сам хотел бы поговорить с ним начистоту, чтобы никакие посторонние соображения не мешали ему сказать все, что он вздумает. Расставить, наконец, все точки над "и"!
   Граф резко толкнул дверь и стремительно вошел в комнату. Реджинальд Дэйби шагнул нам навстречу.
   - Артур... Да, это ты... Кто бы мог подумать... После столь долгой разлуки, - хрипло произнес он.
   - Да, разлука была долгой. Очень даже долгой, отец.
   - Мог ли я надеяться вновь увидеть тебя живым и невредимым в родном доме!
   - Ну, так смотри. Хотя ты, кажется, не сильно без меня скучал.
   - Что?!
   - Ведь прежде ты не очень стремился увидеть меня! - выпалил граф.
   - Но как я мог искать встречи с тобой, если почитал тебя мертвым?!
   - Что? - вскрикнул Артур Дэйби.
   - Они сказали мне, что ты умер!
   Граф побледнел и оперся на изящный инкрустированный столик.
   - Когда?
   - Не больше полугода прошло тогда после нашего расставанья. А до того мне не позволяли с тобой встречаться. Но ведь я тебе писал и посылал подарки.
   - Я ничего не получал!
   Наступила звенящая тишина. Артур Дэйби медленно опустился на диван рядом со столиком.
   - Мне сказали, что после того, как ты отвез меня в Картасон, ты там больше не показывался, - тихо проговорил он.
   Маркиз быстрыми шагами мерил комнату. Эти слова будто ожгли его. Он вздрогнул и остановился.
   - Да, мы оба пали жертвами жестокого бессовестного обмана. Представляю, какого тебе было, Артур. Этот проклятый Делоиз просто чудовище! - гневно воскликнул он.
   Граф Дэйби резко вскинул голову.
   - Не стоит так отзываться о Повелителе! Ведь ты можешь чего-то не знать, отец!
   - Я знаю, что меня разлучили на годы с моим сыном! Я знаю о царящих вокруг жестокости и произволе! Разве всего этого не достаточно? - с жаром ответил маркиз.
   - Не тебе решать! - сверкнул глазами Артур Дэйби. - Кто давал тебе право судить о Повелителе?
   - Что я слышу?! Этот человек подло обманул тебя и меня. Он на годы лишил тебя родных и отчего дома. А ты готов защищать его!
   - Коль на то пошло, так ты сам увез меня из отчего дома! Никто тебя силой не заставлял. Как бы то ни было, твой долг - верно служить Родольфу Делоизу, ни о чем не рассуждая!
   - Признаю, что не должен был отдавать тебя в Картасон. Да, я совершил ужаснейшую ошибку! Но как жестоко я за нее поплатился! Мой сын стал прислужником режима, верным псом Повелителя. О Боже! И эта моя плоть и кровь, мой первенец!
   Граф Дэйби вскочил.
   - Ну, так я ведь могу отделиться и начать свой род!.. Мог бы в любой момент, когда б только захотел. В любом случае, я никогда не собирался лишать твоего драгоценного Рауля того, на что он мог бы претендовать, считаясь единственным твоим сыном! Милостью моего Повелителя у меня есть свои имения!
   - Так вот чем ты дорожишь. Милости Повелителя важнее для тебя любви родных и значат больше, чем честь рода!
   Граф порывисто шагнул вперед.
   - Кому бы говорить о чести рода, отец! Ты связался с подлыми изменниками и заговорщиками, ты нарушил клятву, предал своего Повелителя!
   Маркиз Дэйби шагнул ему навстречу.
   - Кто из нас не приносил ему когда-то присяги? Но разве у Повелителя нет обязательств по отношению к своему народу? Он не выполняет их, он грубо попирает права своих подданных и тем освободил их от всяких обязательств по отношению к нему! Артур, не понимаю... Неужели и после того, что ты узнал сегодня, ты готов служить Делоизу? Этому гнусному чудовищу?!
   - Клянусь, что готов служить ему до последней капли крови! И не говори ничего больше, ты не понимаешь! Поверь мне. Не забывай долг дворянина, не пытайся сам обо всем судить, не переходи на сторону врагов Повелителя! Или будешь проклят и повержен вместе с ними.
   - Вот как! Ты готов идти против отца? Отречься от семьи, своего рода?! И это ради служения венценосному негодяю! О нет, это ты ложно понимаешь честь и долг. Одумайся, Артур! И здесь, в доме твоих предков...
   - Моя семья - мой Повелитель, а мой дом - Картасон! Да, я готов бестрепетной рукой истреблять всякую измену и поражать предателей, даже если среди них будешь ты, отец!.. Пока дышу, буду верен Делоизу.
   Маркиз отшатнулся. Несколько мгновений отец и сын прожигали друг друга взглядом.
   - Всевышний, зачем я дожил до этой минуты?! Узнать такие вещи о своем сыне, услышать такие слова из его уст! - крикнул маркиз и бросился прочь из комнаты.
   - Что ж, скоро ты от него избавишься, - с искаженным лицом прошептал Артур Дэйби ему вслед.
   Я поторопился за Реджинальдом Дэйби, оставив графа на попечение Джерри и вызванной из-за дверей охраны. Маркиз нервно метался по зале, судорожно сжимая руки.
   - Вряд ли стоило ожидать от первого свидания слишком многого, - промямлил я.
   - Да я и не ждал чуда, не думал, что он исправится мигом, но чтобы так!
   Маркиз в бешенстве схватил со столика подвернувшуюся под руку статуэтку и швырнул ее через комнату, раздался звон разбитого витража. Но эта вспышка, кажется, лишила его последних сил, и он рухнул в ближайшее кресло.
   - О, какую ужасную, роковую ошибку я совершил! Как я раскаиваюсь! И сейчас еще более чем тогда, когда считал сына своего мертвым. Кем он стал! Что они из него сделали! Не рассуждающий фанатик, прихвостень Делоиза. И это мой старший сын! Мне кажется, мне было легче думать, что он умер, когда был невинным ребенком. Не было бы это для него лучше, чем стать слепым орудием Повелителя?!
   Но и сейчас я с трудом нашел в себе мужество сказать маркизу, что скоро его сын может и впрямь отправиться к праотцам.
   - Как? Ему же нет и двадцати! Он же юнец совсем. Конечно, все эти годы его воспитывали в духе верности Делоизу, он не испытывал благотворного влияния и нельзя ждать, чтобы он перевоспитался в один момент. Но постепенно он все осознает и изменится!
   Я смущенно пролепетал, что судьи, похоже, пришли к другому заключению.
   - Да что же это такое?! - Реджинальд Дэйби сжал руками голову. - Да, мне сейчас больно. И быть может, через много лет было б еще больнее, если б довелось услышать о его злодеяниях. Возможно, я тогда горько пожалел бы, что жизнь его не оборвалась в юности, когда он только ступил на эту скользкую, кровавую дорожку. Когда еще не успел запятнать себя преступлениями. Да, быть может, так лучше. Но, Боже, ведь он так молод! В былые времена его даже не признали бы совершеннолетним. Из него сызмальства растили приспешника Делоиза, можно ли перестроиться мгновенно, отринуть все, что вдалбливали в голову прежние воспитатели? У него не было времени осознать и обдумать все, что он узнал. А вы что скажете, Гарвей? Неужели и вы считаете, что в будущем из него может получиться лишь закоренелый негодяй?!
   Я ответил, что надеюсь на благополучный исход. Маркизу нужно более мягко поговорить со своим сыном, поискать к нему подход. Ведь что решат другие, если увидят, что даже отец не может найти общего языка с молодым графом.
  

***

   Второй разговор закончился еще быстрее, на таких же повышенных тонах. Артур Дэйби был ожесточен и настроен враждебно, маркиз не выдержал и взорвался. Реджинальд Дэйби, естественно, был подавлен и я думал, что мы не отправимся на очередной бал. Но маркиз ответственно относился к возложенной на него задаче и коль скоро ему поручили таскать меня по балам и раутам, он был готов стойко исполнять свой долг. Однако он не мог взять себя в руки настолько, чтобы умело притворяться и на веселом празднестве был мрачнее тучи. Я подумывал, как бы нам поскорее смыться отсюда.
   - Вижу, вас терзают мысли о сыне, - с сочувствием сказал я.
   - Да, двойная ноша гнетет меня, - вздохнул маркиз Дэйби. - Мне тяжело видеть, каким стал мой сын и нестерпимо думать о том, что его ждет. Вы видите, я страдаю вдвойне.
   - Ах, что же случилось с милым бедным Раулем? - воскликнул объявившийся рядом Альфред Косфондайлен. - Он болен? Ах, неужели ему так худо?
   - Не стоит вам, право, принимать все так близко к сердцу, - в бешенстве проронил маркиз. - Уверяю вас, с милым Раулем все будет хорошо. Конечно, как всякий отец я беспокоюсь о своем сыне, но ему ничто сейчас не угрожает.
   - А где же ваша дражайшая супруга? Она захотела остаться с несчастным больным мальчиком?
   - Да, Лаура решила остаться с Раулем. А я, как видите, здесь и это показывает, что никакой опасности для его жизни нет.
   - О, как я рад это слышать! Так его болезнь не серьезна? Он не заразен?
   - Нет, - заскрежетал зубами маркиз. - Весьма признателен вам за ваше участие, но стоит ли придавать такое значение нескольким словам расстроенного отца. Ведь мы, родители, так мнительны и склонны все преувеличивать. Говорю вам еще раз, нет никаких причин тревожиться о Рауле.
   - А я был даже готов извинить вам цвет этих пуговиц! Ведь я полагал, что только глубокое горе способно вызвать такую небрежность в одежде.
   - Да?! - спросил, выходя из себя, Реджинальд Дэйби. - А я-то надеялся угодить вам в этот раз своими пуговицами. Пойду оплакивать свою неудачу.
   - Ну что вы, - смягчился граф Косфондайлен, - не надо впадать в такое отчаяние. Не всем ведь дан от природы такой утонченный вкус, как у меня. Но нужно, конечно, заниматься самообразованием. Вот вы, молодой человек, кажется, делаете успехи.
   Наш навязчивый собеседник вытащил меня на освещенное место и принялся бесцеремонно крутить и поворачивать во все стороны. Мне стало неловко.
   - О, вижу некоторые мои советы пошли вам впрок. Хотя до совершенства, конечно же, еще далеко, ах, как далеко. И все же приятно сознавать, что не все мои старания пропали втуне. Поверьте мне, милый юноша, я желаю вам добра, только добра, не сомневаюсь, что под моим руководством вы способны продвинуться далеко вперед, я мог бы сделать из вас настоящего светского человека. Как талантливый скульптор лепит из податливого материала... Не желаете ли нанести мне визит завтра вечером? Будет самое изысканное общество.
   Еще совсем недавно я не отказался бы от возможности пообщаться с местными аристократами, узнать ближе представителей здешней элиты. Но сейчас я не мог принять приглашение. Артура Дэйби должны были вскоре увезти, и я попросил разрешения покинуть поместье вместе с охранявшими графа людьми и Джерри. После того, что произошло на моих глазах я не мог больше здесь оставаться и мотаться вместе с вымученно улыбающимся маркизом по балам и светским приемам. Еще я надеялся с глазу на глаз поговорить с Роуменом и рассказать ему о душевном состоянии Реджинальда Дэйби. Я просил бы принять во внимание чувства маркиза, пусть даже тот не смог наладить контакт со своим сыном. Вот-вот мы должны были отправиться в путь. Поэтому я был вынужден отклонить настойчивые приглашения Косфондайлена, сказав, что возвращаюсь домой.
   - Уже?! Так скоро? Сколь много вы потеряете, молодой человек! Но надеюсь, что вы не совсем забудете мои наставления и понесете, так сказать, свет в ваши края. Что может быть ужаснее знатного человека, который не умеет прилично одеваться! Вот маркиз Нидлет, взгляните! Ну что это за жилет? И это при его-то комплекции, - гаденько подхихикивая, добавил Косфондайлен. - Как он нелеп в этом наряде и как при всем том важничает! Разве это не уморительно?
   И граф принялся перебирать присутствующих, смачно обсуждая их физические и душевные (на его взгляд) недостатки. Я поспешил избавиться от неприятного собеседника.
   - Знаете ли, что мучит меня? - доверительно прошептал я, склоняясь к самому уху Косфондайлена. - Маркиз Дэйби говорит, что болезнь его сына не заразна, но боюсь, что это не так.
   - Да что вы?! - завопил граф.
   - Да-да, у мальчика такая ужасная сыпь и доктор сказал, что следы могут остаться и навсегда обезобразить его лицо. Потому-то маркиз так угнетен и встревожен.
   - Да как он смел! Как он мог... скрывать такую... такое! А... А вы общались с больным? - отодвигаясь спросил граф.
   - Я сидел у постели несчастного ребенка, - еще ближе склоняясь к его лицу, ответил я.
   - Да вы!.. Знаете, я вдруг вспомнил, что у меня куча неотложных дел! - отбегая в сторонку, заявил граф Косфондайлен. - Вот все забочусь о других, забочусь, с приятным человеком некогда поговорить. Разрешите откланяться.
   Мы с маркизом Дэйби оставили веселое общество задолго до окончания бала. Покидая шумную залу, я видел, как Альфред Косфондайлен, приторно улыбаясь, вел светскую беседу с маркизом Нидлетом.
  

***

   Мы решили отправиться в дорогу ранним вечером, несмотря на то, что было еще довольно светло. Во владениях маркиза нам ничто не могло угрожать, а потом путь наш пролегал по глухим местам, где нас не должны были увидеть. Мы все собрались вместе. Ребята, чьей обязанностью было охранять графа, связали его и заперли на время. Один из них пошел проверить, готовы ли наши лошади, а мы стояли у дверей. К нам подошел Реджинальд Дэйби.
   - Можно мне поговорить с ним наедине? Я хотел бы попытаться еще раз... Напоследок... Несколько слов..., - глухо произнес он.
   - Ну конечно, маркиз, - воскликнул я.
   Тут я запоздало сообразил, что не главный здесь и не мне принимать такие решения, но Джерри и ребята промолчали. Джерри отпер дверь, и маркиз Дэйби вошел в комнату к сыну. Из-за массивной двери не могло донестись ни звука, хотя бы за ней орали не своим голосом, топали ногами или разносили мебель. Впрочем, мы и не собирались подслушивать. Беседа, однако, длилась недолго. Дверь стремительно распахнулась и Реджинальд Дэйби опрометью выбежал из комнаты, бледный как смерть.
   - Нет, это невозможно! Он... Он неисправим! Я сказал... Я сказал ему, что отрекаюсь от него! - крикнул маркиз. - Не надо, не говорите... Пожалуйста, оставьте меня! - и рванув на себе воротник рубашки, он бросился прочь.
  
   Вскоре вернулся наш товарищ, и мы тронулись в путь. У границ поместья мы возвратили лошадей слугам маркиза, которые сопровождали нас и те поспешили домой. Дальше, до укромного места, где были спрятаны наши флаеры, нужно было добираться пешком. Ребята из Движения тесно окружили Артура Дэйби. Совсем недавно я тоже был пленником, но теперь оказалось, что быть конвоиром мне нравится еще меньше. Я шел в сторонке, усиленно любуясь красотами природы, вроде я тут и ни при чем. И потому проглядел начало событий. Услышав громкий вскрик Джерри, я резко обернулся. Один из парней, охранявших графа, уже корчился на земле. Двое других в следующий миг полетели в разные стороны. Артур Дэйби, с совершенно свободными руками, метнулся в ближайшие заросли то ли высокого кустарника, то ли низкорослых деревьев. Не могу сказать, что я не успел даже ничего сообразить, тем более что-то сделать. Кто-нибудь другой мог бы так сказать с чистой совестью. Но не я. Все-таки нас в Академии учили не ворон ловить в такие моменты. Конечно, я мог броситься Дэйби наперерез, сцепиться с ним, самое малое, задержать пока не подоспеют остальные. Мог бы. Но я, балда, стоял как пень и только глазел на происходящее. Что-то внутри удержало меня. Однако ребята из Движения недаром ели свой хлеб у Роумена. Это были крепкие, проворные, хорошо тренированные парни. Их в свое время тоже учили не на земле отлеживаться в такие моменты. Они сразу вскочили и бросились в погоню. Тогда мне показалось, что шансов у графа нет никаких. Неширокие заросли поднимались с одной стороны по склону высокого холма, не доходя до его вершины. Больше здесь укрыться было негде. Ребятам оставалось лишь хорошенько прочесать эти заросли. Они тут же рьяно взялись за это и, в конце концов, наткнулись бы на беглеца или выгнали бы его из своего убежища. Джерри остался, чтобы подать сигнал остальным, если тот выйдет на открытое пространство. К тому же, Дэйби был безоружен, а у наших парней имелись пистолеты и я не сомневался, что в случае необходимости они будут стрелять не раздумывая. Вдруг Джерри удивленно присвистнул. Я тоже увидел, что Артур Дэйби уже высоко наверху, там, где заканчивались заросли, и намного опередил своих преследователей. Да уж, это был просто рекорд скорости, прямо на грани человеческих возможностей. Но этот отчаянный рывок, кажется, отнял у него все силы, он пошатывался и теперь еле брел к вершине. Джерри громко позвал своих товарищей. Они выбрались из зарослей и заторопились наверх, на ходу доставая пистолеты. В конце концов, им надо было только подойти на расстояние выстрела и графу ничего бы не оставалось, кроме как сдаться. В общем, его отчаянный поступок был напрасным. Хотя вначале он так сильно оторвался, зато теперь шел с трудом и его преследователи успокоились. Они тоже замедлили шаг и позволили себе идти не торопясь, делая передышки. Мы с Джерри тоже полезли наверх. Дэйби добрался-таки до вершины, но тут ноги у него подкосились, и он обессилено опустился на траву. Наши ребята тем временем поднимались потихоньку и вот уже стали подходить на расстояние выстрела. Тут Дэйби поднялся во весь рост... и запел.
   Это были какие-то дворянские песни. Про шпагу, которой защищают честь, про бой, в котором сражаются за святое дело, про звон оружия и свист пуль, про долг, отвагу и верность... Красивые песни. Красивый страстный голос захватывал, увлекал за собой, будоражил что-то в душе. Смутно хотелось самому выхватить шпагу, скакать куда-то на коне, биться за какие-то высокие идеалы, бесстрашно глядя в глаза смерти.
   Вообще-то мне и раньше приходилось иногда слышать, как граф Дэйби напевает что-то, в усадьбе Дэнкфорта. И тогда я признавал, что получается это у него чертовски здорово. Но как он пел сейчас! Я распрямился, машинально сжимая в руке воображаемый клинок, чувствуя себя таким красивым, стройным и страсть каким благородным. Мы все остановились и притихли. Голос на время замолкал, мы приходили потихоньку в себя, в глубине души желая еще что-нибудь послушать. А тут начиналась новая песня. Вот так мы и не заметили воздушных катеров. Точнее, заметили их слишком поздно. К тому же, они подлетели к нам сзади, и солнце за спиной Дэйби светило нам в глаза. Все еще словно одурманенные мы несколько секунд тупо смотрели, как катера зависли над холмом и из них стали выпрыгивать военные в синих мундирах, с антигравитаторами за плечами. И у каждого в руках фазер. В следующий миг до нас дошло, что то, что стало спасением для Артура Дэйби, было для нас смертельной опасностью. Мы со всех ног бросились к зарослям. Куда там...
  

***

   Когда я очнулся, голова была тяжелой и тело слегка занемело, но главное - я был жив. Оглядевшись, я обнаружил, что лежу в одежде на огромной кровати под роскошным балдахином. Видел я уже раньше такие. Рядом никого не было. Голова гудела, но я пытался соображать. Итак, фазеры были поставлены не на смертельный уровень. Или просто расстояние ослабило удар? Нет, не таким уж большим было оно для фазера. Если б нас хотели убить, а не оглушить, сделали бы это. Я с трудом сел на кровати. Да, такие я не раз видал в Картасоне, когда убирал в спальнях.
   Похоже, за мной каким-то образом наблюдали, потому что теперь, когда я подал признаки жизни, в комнату вошли люди. Синие мундиры, кто б сомневался. Меня куда-то повели. Да, точно, я в Картасоне. Или в очень похожем на него дворце. Мы поднялись по лестнице в небольшую залу. Тут меня тщательно обыскали и заковали мне руки и ноги, да так, что я едва мог пошевелиться. Отодвинулась тяжелая портьера и в комнате появился человек, которого я совсем недавно надеялся долго еще не увидеть. Увы, моим надеждам не суждено было сбыться. По мне соскучился граф Дэнкфорт. Выглядел он усталым и каким-то изнуренным. Видать, совсем не жалеет себя на государственной службе: заговоры раскрывает, галактических шпионов ловит, и отдохнуть-то ему, бедненькому, некогда.
   - Все благополучно: он не сможет причинить никакого вреда? Проверьте все еще раз, - сказал Дэнкфорт, бросив на меня хмурый взгляд. Приказание тут же исполнили.
   С чего бы это граф стал так меня опасаться? Убедившись, что все в порядке (с его точки зрения), он отослал своих подчиненных. Одни отправились по лестнице вверх, другие вниз, а третьи за портьеру. Судя по всему, там была дверь. Дэнкфорт обратился ко мне сухим официальным тоном.
   - Агент Джеймс Гарвей, мой Повелитель Родольф Делоиз желает вас увидеть. Ваша персона сильно заинтересовала моего господина, и он намерен лично пообщаться с вами наедине. Сейчас я отправляюсь к нему, чтобы объявить, что все подготовлено.
   Уведомив, что я удостоен высочайшей аудиенции, граф скрылся за портьерой. А я остался поджидать Делоиза. Ну, что ж, по крайней мере, я удовлетворю свое любопытство и увижу Повелителя Деметры.
   Долго скучать в одиночестве мне не пришлось. Вниз по лестнице легким шагом спускался еще один мой давнишний знакомец. Или незнакомец? Золотоволосый юноша, с которым судьба дважды свела меня в Картасоне. Увидев меня, он подошел ближе и с любопытством окинул взглядом.
   - Ты? - удивленно произнес он.
   Я признал, что я это я.
   - Тот недотепа, который ухитрился разбить напольную вазу?!
   Мне опять оставалось только подтвердить, что это так.
   - Ну, надо же!
   Он отступил на шаг и слегка откинул назад голову, пристально меня разглядывая. Я невольно залюбовался его прекрасным лицом и удивительным изяществом движений.
   - Боже, что за ужасные кандалы! Да ты и пошевелиться не можешь!
  
   - Мой господин, отойдите от него, - раздался взволнованный голос Дэнкфорта.
   - А я вот не стал дожидаться вас, граф, - с улыбкой оборачиваясь к нему, промолвил мой незнакомец.
   - Я вижу. Повелитель, Солнце мое, умоляю вас, держитесь на всякий случай от него подальше. Этот человек может быть опасен.
   И тут я понял - передо мной стоял Повелитель Деметры Родольф Делоиз.
  
  

Глава 16

   - Правда? - воскликнул Делоиз и рассмеялся своим мелодичным смехом. - А помните ту историю с вазой?
   - Хитрая маскировка, - сухо ответил Дэнкфорт.
   - Да ведь он и пальцем пошевелить не может. Уж вы постарались, граф.
   - Помните, он совершил побег из-под стражи. Хотя тоже был закован.
   - Ну, хорошо, хорошо. Не хочу, чтобы вы так волновались.
   Повелитель отошел от меня и прошелся по комнате.
   - Все-таки вы не дали поговорить мне с ним наедине, граф. А теперь уж совсем не то. Жаль, я опоздал немного, думал, вы будете искать меня дольше. Уф, что-то жарко стало, - и Делоиз небрежно скинул с плеч свою легкую накидку.
   Дэнкфорт подхватил ее на лету и аккуратно повесил на спинку кресла.
   - Так в чем проблема? - с улыбкой спросил Делоиз, бросившись в другое кресло и удобно расположившись в нем.
   - Шиндсвит требует вернуть сбежавшего от него пленника.
   - Вот как? Но в свое время он утверждал, что позволив своему пленнику сбежать, вы утратили всякие права на него. Теперь его аргументация работает против него же, не так ли?
   - Совершенно так, мой Повелитель.
   - В чем же дело? Он что, так настаивает? Негодует, взбешен?
   - Истинно так, мой господин. Шиндсвит очень разозлен.
   - Но почему это столь для него важно? Что проку ему от этого Гарвея?
   - Возможно, уязвленное самолюбие. Он настоял на своем, а теперь Гарвей опять оказался у меня. Он воображает, что выставлен на посмешище и, кажется мне, готов на многое, чтобы вновь добиться своего.
   - Даже так? - озабоченно спросил Делоиз. - Вы думаете, могут возникнуть проблемы? О нет, конфликт сейчас совершенно не нужен. Ну а вам, граф, необходим этот пленник?
   - Теперь, пожалуй, нет, не настолько, - вздохнув, откликнулся Дэнкфорт. - У меня есть еще подозрения... Гарвея отбивают неизвестные и вот он вскоре оказывается в моих руках. Шиндсвит может предъявить обвинения, что это я все подстроил и отбил у него пленника.
   - Но это не так, граф?
   - Разумеется, нет!
   - Для меня-то вашего слова достаточно. Но очень не хотелось бы, чтобы у Шиндсвита была возможность высказать такие обвинения. Сейчас не время. Граф, вы хотите подтолкнуть меня к определенному решению?
   - Мой Повелитель, я лишь указал на некоторые аспекты этого дела, чтобы вы могли принять их во внимание. Аргументы против того, чтобы возвращать Гарвея Шиндсвиту вы и сами прекрасно знаете. И все понимаете.
   - Да, все понимаю. Так значит, Шиндсвит требует у вас Гарвея, и вы решили взвалить на меня ответственность за решение, которое должны были бы принять сами.
   - Повелитель должен принимать решения, - тихо ответил Дэнкфорт.
   - Но для чего-то ему нужны советники. Ну, ладно, ладно, не хмурьтесь, я решу все сам, - Делоиз бросил на меня быстрый взгляд и забарабанил своими тонкими пальцами по подлокотнику.
   Наступило молчание.
   - Ну что, он, кажется, должен скоро явиться, наш армейский предводитель? - негромко спросил Делоиз.
   - Да, мой Прекрасный Повелитель. Если опять, как обычно, не придет позже оговоренного срока.
   Через несколько минут в комнату вошел военный и объявил, что Шиндсвит здесь.
   - Однако в этот раз он изменил себе. Заявился даже раньше назначенного времени. Видно, сгорает от нетерпения, - заметил Дэнкфорт.
   Делоиз быстро поднялся с кресла.
   - Пусть заходит.
   - О, а вот и наш главный военный. Как давно я вас уже не видел, - с любезной улыбкой обратился он к вошедшему.
   - Что верно, то верно. Я уж соскучился, - ответил Шиндсвит.
   - Вы ничего не забыли? Маленькая подсказка, вы находитесь в покоях Повелителя, - тихонько заметил тому Дэнкфорт.
   - Ах, право, граф, что это вы со своими мелкими глупыми придирками. Вам же известно, что маршал, как и положено отважному опытному воину, не обращает внимания на смешной дворцовый этикет. Мне нравится, маршал, как естественно вы себя ведете, презирая надоевшие условности.
   - Да вам вроде всегда нравится все, что я делаю. Кажется, и в этот раз я на вас угодил, - отозвался Шиндсвит.
   - О да, вам угодить мне всегда было не трудно. Вы же знаете, что я отношусь к вам по-особому. Но к делу. Вы, кажется, явились сегодня ко мне с просьбой?
   - Требовать то, что полагается тебе по праву, прийти за своим - это значит просить?
   - О, неужели кто-то покусился на то, что полагается по праву вам, Шиндсвит? - очаровательно улыбнулся Повелитель. - Я с трудом могу в это поверить.
   - Я пришел за этим человеком, - ткнув в меня пальцем, заявил Шиндсвит. - За галактическим шпионом. Он не удрал от меня, как от Дэнкфорта, какие-то неизвестные люди напали и перебили мою охрану. Это совсем другое дело.
   - О да, я в курсе. Бунтовщики напали и отбили у вас пленных. Но благодаря тщательно разработанной операции граф Дэнкфорт сумел снова захватить этого агента. Он имеет несомненные права на него, но поскольку вы так остро отреагировали на эту ситуацию, а граф придает всему этому намного меньше значения, я принял решение передать Джеймса Гарвея в ваши руки.
   - Ага, вы решили отступить, Дэнкфорт, - усмехнулся Шиндсвит.
   - Так постановил Повелитель, - отвесив легкий поклон в сторону Делоиза, ответил Дэнкфорт. - Любое решение Повелителя - закон.
   - Граф Дэнкфорт, действительно, без особого труда согласился уступить вам в этом вопросе, - продолжая мило улыбаться, откликнулся Родольф Делоиз. - Если бы я принял другое решение, пришлось бы смириться вам. Но сейчас будет по-вашему, маршал.
  

***

   Так я опять оказался в руках Шиндсвита. Меня перевезли в тюрьму под названием Терл и бросили в одиночную камеру. А вскоре вызвали на допрос, которым руководил Шиндсвит. Теперь он знал, кто я такой. Но проводил допрос так же варварски и притом задавал еще более дурацкие вопросы, чем в прошлый раз.
   - С какой целью отправили тебя твои хозяева на Деметру?
   Я честно все объяснил про отчет.
   - Ха, можешь рассказывать свои сказочки кому-то другому! Но я-то знаю... тебя послали выведать секрет нашего грозного оружия! - выпучив глаза, заорал Шиндсвит.
   Я расхохотался.
   - Да, в Объединенной Галактике давно утерян секрет изготовления шпаг и пистолетов. А наши музеи готовы платить за них большие деньги.
   Веселье мое прекратила внушительная оплеуха.
   Потом меня всё терзали вопросами, где я побывал на Деметре, что хотел там разузнать и какие места собирался посетить. Куда я стремился проникнуть, к чему подобраться?
   - Вы же профессионалы! Он нужен мне живой! И чтобы был в состоянии говорить, - бесновался, брызгая слюной, Шиндсвит. - Он не должен сдохнуть, пока не скажет все! Все!! Он должен, должен, должен все мне рассказать!!!
   Потом однажды меня притащили в другой кабинет. Сняли наручники и усадили за стол, на котором были расставлены всякие местные деликатесы.
   - Присаживайтесь, Гарвей, угощайтесь, - показывая крупные зубы, что очевидно должно было изобразить приветливую улыбку, проговорил Шиндсвит. - Послушайте, давайте поговорим начистоту. Неужели мы с вами не сможем найти общий язык? Мы ведь оба цивилизованные люди. Признаю, вам сильно досталось в последнее время. Но давайте без обид, поговорим спокойно, как разумные собеседники. Мне и самому не нравится, когда приходится применять к заключенным суровые методы воздействия. В душе-то я человек не злой. Но что поделаешь, служба обязывает, жизнь - она такая. Чашечку теко не желаете?
   Я слушал, ожидая, чем закончится этот балаган.
   Похоже, Шиндсвит решил, что уже достаточно обелил себя в моих глазах.
   - Неужели вы не понимаете, что ваших хозяев не волнует ваша судьба. Думаете, вас попытаются вызволить? Да им глубоко на вас наплевать. И потом, пусть даже вы вернетесь к себе домой, рассудите сами, что вас там ждет? Вы же провалились, задание свое не выполнили. А между тем, все еще может сложиться для вас хорошо, очень даже хорошо. Ну, вы готовы подробно рассказать о своем задании?
   Я не получал инструкций скрывать цель своей миссии, если попадусь.
   - Ха-ха-ха, отчет, мнение Галактического сообщества, очень, очень остроумно. Вы думали, если мы клюнем на это, то будем обращаться с вами деликатно, чтобы произвести хорошее впечатление на это ваше сообщество. А потом просто выдворим вас с планеты, и вы спокойненько сообщите своим хозяевам все, что успели у нас разнюхать. А что, могло бы и сработать, ведь Дэнкфорт-то купился, ха, а он все-таки не такой уж дурак. Да, видать, мало вы узнали, раз ударились в бега. Или вообразили, что напали на хороший след, а? Ну, расскажите-ка. Видите, мне ведь почти все и так известно. Еще чашечку теко не желаете?
   Тут, должно быть, Шиндсвиту показалось, что он уже достаточно притупил мою бдительность.
   - Признавайся! Ты хотел подобраться к нашим ученым и конструкторам! - вдруг заорал он дурным голосом, резко качнувшись в мою сторону. Я аж вздрогнул от этого дикого вопля и отшатнулся от мерзкой рожи.
   - Ага, выдал-таки себя! Вот какое у тебя задание! - торжествовал Шиндсвит. - Тебе были нужны наши ученые и конструкторы. Ну и как, нашел хоть кого? Ничегошеньки-то у тебя не получилось. И получиться не могло!
   - Да, найти на Деметре ученых и конструкторов, которые представляли бы интерес для правительства Объединенной Галактики очень трудно, - ответил я.
   - Ага, сознался! Нету их. Попробуй-ка, отыщи. Невозможно это.
   - Совершенно невозможно, - согласился я.
   - Так к каким ученым и конструкторам нашего оружия ты собирался подобраться? Их имена. Кого ты разыскивал?
   Ну что мне было отвечать этому идиоту? И все началось по-новой.
   - К чему запираться? Ты ведь уже признался. Ты получил задание похитить наших ученых, узнать от них наши военные секреты. Что, нет?! Так, значит, вам нужны наши спутники?! Ваше правительство готовит вторжение, чтобы захватить Деметру и отобрать наши спутники!!!
   - Ну, конечно, вы ведь способны дать сокрушительный отпор космическому военному флоту Объединенной Галактики. Да что там, того гляди и всю Галактику в клочки разнесете, коль разозлитесь. Нам же просто позарез нужны ваши спутники. Это как раз то, чего не хватает нашему правительству для полного счастья, - устало ответил я. - Поэтому подготовить вторжение на Деметру нужно очень тщательно и меня послали, чтобы я все разведал на местности.
   - Вот ты и раскололся! Что ты должен был узнать? Что тебе известно о планах вторжения?
   Людей обычно пытают, чтобы получить от них информацию. Тут же я с самого начала говорил чистую правду, но мне не верили. Конечно, если бы от меня хотели услышать имена и адреса моих товарищей в городе или какие-нибудь другие вещи, которые могли бы навредить Движению, я бы не проронил ни словечка. Но это как раз Шиндсвита и не интересовало. Он рвался узнать подробности моей шпионской миссии на Деметре. Правда, ничего нового придумать ему больше не удавалось, и теперь по очереди повторялись одни и те же вопросы. Но долго водить этого мерзавца за нос, говоря то, что он жаждал услышать, я не мог. Начинались вопросы: а кто мои пособники? Кто мне помогал? Кто тайно подготавливает вторжение и намерен открыто переметнуться на сторону врага, когда сюда подойдет космический военный флот Объединенной Галактики? А вот отвечать на этот бред, увольте. При этом Шиндсвит был уверен, что лидеры Движения не знали об истинных целях моей миссии, я просто морочил им голову и использовал их. Поэтому он не принимал их в расчет. Однако как-то зашла речь и о моем пребывании среди повстанцев.
   - Твоя была идея - похитить Повелителя? - проревел Шиндсвит. Видать, кто-то из наших, попавших в плен, проговорился. После того, как это предприятие закончилось провалом, информация о нем перестала быть особо секретной.
   - Идея не моя, но план разрабатывал в основном я.
   - Ври больше! Ты не просто разрабатывал план похищения, это была целиком твоя идея и ты, да, ТЫ исподволь внушил ее этим дуракам из Движения! Вот, значит, что вы там задумали! Как же я сразу не догадался! Вы хотели похитить Повелителя и от него самого узнать все секреты. Из первых рук, так сказать. Грандиозный замысел!
   - Какие секреты? Как грабить и оболванивать свой народ? Как развалить промышленность, угробить сельское хозяйство? Как довести планету до полной разрухи, моральной деградации, повысить рост преступности? Нашему правительству не нужны такие секреты!
   - Не притворяйся, ты отлично знаешь, о чем я говорю! Ты хотел выведать..., - Шиндсвит театрально замолчал.
   - Ты... хотел... выведать... Великую Тайну Повелителя! - зловещим шепотом закончил он.
   Я вздохнул.
   - Ну, как видите, Повелителя вашего я не похитил и Тайны его Великой не узнал. Ученых и конструкторов, которые могли бы нас заинтересовать, тоже не нашел. Так что, все ваши военные тайны и секрет вашего грозного оружия остались при вас. Что там еще? Спутники ваши я не украл и хозяевам своим не отвез, взгляните ночью на небо, они там оба на месте. Вторжение не подготовил. Так что, сделать я ничего не успел. Разве что составить отчет, в котором особая глава будет посвящена тому, как вы пытаете людей. Миссия моя провалилась, задание не выполнено, может, теперь-то отстанете от меня?
  
   Конечно, от меня не отстали. Ведь у Шиндсвита появилась новая идея-фикс. Ясное дело, проникнуть в Картасон и убить Повелителя было бы намного легче, чем выкрасть его оттуда живым и здоровым. Так зачем он мне был нужен, что я хотел от него узнать?!
   А как-то в стенах Терла появился гость. Граф Артур Дэйби собственной персоной. Шиндсвит ввел его, ухмыляясь во весь рот.
   - Что ж, можешь полюбоваться на этого типчика.
   Это не мне про графа Дэйби, а ему про меня.
   - Упирается, скотина такая, не сознается. Но кое в чем он все-таки признался. Он подбросил бунтовщикам мысль похитить самого Повелителя, лично разработал план похищения и, не доверяя никому этого дела, проникнул в Картасон. Он собирался выкрасть Родольфа Делоиза, выпытать из того все, что хотел узнать и тогда уж убить. Только случайность помешала исполнению этого замысла.
   - Врешь, никто его убивать не собирался, - прохрипел я.
   - Да, от некоторых вещей он еще отпирается, боится возмездия. Ну, и так все ясно. Вот, признался же, что разрабатывал план похищения Делоиза, а прижмем его, и все остальное расскажет. Ну, будешь говорить, кто твои сообщники? - зарычал Шиндсвит.
   Я ответил ему, куда он может идти со своими вопросами.
   Дэйби шагнул ко мне:
   - Говори, мразь!
   - Фи, как грубо. Мы ведь так долго не виделись! Где же радость от встречи? Можно было бы для начала поздороваться, спросить, как я себя чувствую. Неважно, кстати, из-за этих вот костоломов. Как там погода на улице?
   - Хватит кривляться! Ты будешь говорить?
   - Нет, вы отбили у меня охоту беседовать с вами своим невежливым обращением. Я обижен и больше не пророню ни словечка.
   Дэйби с размаху ударил меня по лицу. На пальце у него был граненый перстень, который разодрал мне кожу. Граф тут же отвесил мне и вторую пощечину. Наверное, любил во всем симметрию. Эх, если бы руки не были скованы у меня за спиной. Я плюнул ему под ноги. Дэйби взъярился и стал опять хлестать меня по лицу, а потом врезал мне в челюсть. Я не устоял и свалился на пол. Если б только у меня были силы встать и броситься на него, я бы обошелся без рук, я бы зубами вцепился ему в горло. Но сил не нашлось. Дэйби со всей силы пнул меня ногой. Я скорчился от боли. Шиндсвит расхохотался.
   - Так его! Да, это упрямый шельмец. Но ничего, и не таких ломали.
  
   Лежа на полу в своей камере, я пытался принять положение, при котором не так болело бы все тело. Лицо с нестерпимо горящими, кровоточащими ссадинами я поднял к темному сырому потолку: где-то там над ним было небо, а на небе звезды - далекие миры Объединенной Галактики. Если бы в моих силах было повернуть время вспять... Уж я бы не стоял теперь столбом, глядя, как удирает Дэйби. Я бы бросился наперерез, свалил бы его наземь, бил и рвал, не дал бы негодяю сбежать. Поспешил бы уйти с того места. Не позволил бы захватить нас врасплох. Теперь бы я не выдавил из себя ни капельки сострадания ни к одному из этих скотов. Ни при каких обстоятельствах. Все они должны получить то, что заслужили. Ну, ничего, вот увидите, я вырвусь отсюда. Только не буду торопиться домой. У меня еще много дел здесь, на Деметре, которую надо очистить от всякой дряни. Дни и ночи, проведенные в Терле, научили меня ненавидеть. Разве Шиндсвита и его подручных можно считать за людей? Это же просто бешеные звери. Нет, хуже, они как ядовитые насекомые. И я бы раздавил их, не задумываясь, как опасных ядовитых тварей. Ну, а Дэйби... Я облизал сухие губы и поморщился от боли в порезанном перстнем подбородке. Подожди, голубчик, мы как-нибудь встретимся. В другом месте. Ты еще попоешь.
  

***

   Шиндсвит присутствовал теперь на допросе вовсе не каждый раз, да и допросы стали реже. Потом почти совсем прекратились. Не могу сказать, чтобы я очень скучал по общению со своими приятными собеседниками. Как-то лежа в своей камере, я услышал, а точнее, почувствовал вдалеке глухие удары. Удары стали сильнее, как будто великан лупил мячом по стенам тюрьмы. Во дворе послышались какие-то хлопки и треск - похоже на звуки перестрелки. Вот они вроде приблизились и раздавались теперь где-то в коридоре. По двери стали бить со страшным шумом и грохотом, будто хотели ее выломать. А потом все стихло. Ни звука. Приподнявшись на локте, я разочарованно смотрел на стальную дверь. Эх, а я-то, было, подумал... Я-то понадеялся... Но вот, кажется, снаружи снова раздался какой-то шум. Там кто-то громко разговаривает? Со знакомым скрежетом в замочной скважине повернулся ключ, дверь распахнулась... И в камеру вошли вооруженные люди. Но это были не солдаты! Раздались ликующие крики. Меня подхватили на руки и вынесли на свежий воздух. Так я узнал о том, что на Деметре началось восстание.
  
  

Глава 17

   В госпитале я провалялся недолго. Я стремительно поправлялся, в основном, наверное, благодаря бурлившей во мне радости. И наконец, уговорил-таки врачей выпустить меня на волю. Но и в госпитале меня навещали и вводили в курс событий сам Роумен, другие лидеры Движения Освобождения и, конечно же, чаще всех Джерри. Джерри держали в какой-то другой тюрьме и обращались там с ним, в общем-то, неплохо. Бить не били, голодом не морили. Так что, после того, как его вызволили, он сразу погрузился в круговорот дел. От него и остальных я узнал, что в одной из отдаленных провинций из-за поборов и притеснений начались волнения среди крестьян. Вообще-то такое случалось и раньше. Однако обычно армия сразу подавляла беспорядки. Но видно, кончились золотые денечки для Делоиза, на этот раз солдаты справиться с крестьянским мятежом не смогли и он, как пожар, перекинулся на соседние провинции. Лидеры Движения поспешили на помощь восставшим. Тут-то бравые вояки Шиндсвита и продемонстрировали полную свою беспомощность. Струсившие солдаты часто оставляли свои позиции без боя еще до подхода наших частей. Победным маршем мы шли по освобожденным землям. В городах ликующие жители встречали повстанцев цветами. Ну а те, кто придерживался о происходящем другого мнения, похоже, отсиживались по своим домам. Главное, нам они не вредили, и ладно. Правда, в некоторых краях, например, в Экстере, прием был более прохладный, но и там мы не встречали особого сопротивления. Арчибальд Гленвер сиял и ходил гордый и важный, как будто сам все организовал. Роумен, конечно же, тоже был рад такому повороту дел и ничуть не жалел, что оказался плохим пророком. Он уже перестал постоянно ожидать подвоха и озадаченно хмуриться. Тем более, вскоре стало мало-мальски ясно, отчего в стане врага такая паника. Попавшие в плен солдаты рассказали, что Шиндсвит убит. Погубила мудрого маршала его самонадеянность. Явившись перед сражением на передовые позиции, дабы самолично всем руководить и поднять дух солдат, Шиндсвит долго распространялся о том, как плохо воюют повстанцы и какую он задаст им трепку. А когда ему сообщили о внезапном и быстром наступлении противника, он просто не поверил и отмахнулся. В результате, один из снарядов нашей маломощной и немногочисленной артиллерии случайно угодил прямо в штаб. Как только мы получили эту информацию, Роумен послал своих людей на то место все проверить. Но указанный дом сгорел дотла, обугленные тела уже схоронили местные жители. Однако они рассказали, что там, правда, собирались какие-то высокопоставленные военные и все они погибли под обстрелом. В душе мне было немного жаль, что мерзавец Шиндсвит избежал суда. Зато гибель армейской верхушки совершенно деморализовала солдат.
   Наконец-то я повстречался и с Аланом.
   - Представляешь, - возбужденно блестя глазами, говорил он, - меня наградили недельным отпуском, я уж собрался ехать, столько времени мать не видел. И тут это началось. Ну, как же я могу такое пропустить? Эх, так и не повидал маму. Ну, ничего, теперь скоро уж все закончится. Слыхал, как они драпают, а? Как про нас услышат, так деру дают, аж пятки сверкают! Вот возьмем Картасон, прищучим Делоиза и тогда домой.
   Да, все мы чувствовали, что полная и окончательная победа близка. Руководство Движения решило не преследовать бегущих, а направить все внимание на основную цель - окружить Картасон так, чтобы диктатор не мог оттуда никуда скрыться. Я зашел к Роумену и посмотрел на карту. Красная стрелка упиралась своим острием в резиденцию Повелителя, красноречиво указывая направление главного удара. Дорога на Картасон была совершенно открыта. Но мы понимали, что битва за него будет жестокой, тут на легкую победу рассчитывать было нечего. Дворец Делоиза защищали отборные части, находящиеся в подчинении Дэнкфотра. Настоящее сопротивление мы встретили, по сути, только с их стороны. Но их было все-таки не так много. Поняв, что от остальной армии проку нет, Повелитель, чтобы не распылять силы, стянул все элитные войска, которые находились у него под рукой, к Картасону. Я недавно узнал, как набирали этих фанатиков.
   Мы с Аланом шли по деревенской улице и подошли к калитке, у которой, задумчиво глядя на нас, стояла пожилая женщина.
   - Ну, как, рады нам, матушка? - спросил Алан.
   - Да, рады-то, рады, - откликнулась женщина.
   - Что ж так грустно смотрите?
   - Да как же не грустить? Оно, конечно, мы вам рады, да вот как вспомню своего сыночка, так сердце кровью и обольется. Воюет он против вас, вдруг убьют.
   - Солдат, что ли? Да вы, матушка, не волнуйтесь, мы сейчас с ними редко друг в дружку пуляем. Небось, по домам все уже разбежались, скоро и ваш придет.
   - Да кабы солдат, нет. Мальчонкой его еще забрали, вот когда в деревню к нам приходили. Он с войны не убежит.
   - Кто ж к вам приходил? - не понял Алан.
   - Да кто, кто. Синие эти. Парней наших и ребят, кто половчей да посмекалистей, от двенадцати годков, всех приглядели и увели. Сказали - то для них великая честь, самого Повелителя защищать будут. Кушать будут сытно, спать сладко, жить на всем готовеньком. Тогда ж и моего забрали.
   - Что ж, с тех пор вы так его и не видели? - ахнул я.
   - Почему ж не видала? Приезжал так в год раза два, на недельку-другую. А то и на несколько деньков, всего-то. Разве ж это дело, разве на него наглядишься? - вздохнула крестьянка. - Как мы жили, ничего плохого не скажу, не жалуемся. Да только, может, оно и хорошо, что вы пришли. Может, детей-то теперь забирать не будут. Нам уж спасу от этого нет.
   - А что, это не один раз было? - спросил я.
   - А то. Дважды еще приходили, других присматривали, кто бойкий. Оно, конечно, денег нам давали за то, что работника в хозяйстве нет. Да на что мне те деньги, если я кровинушку свою приголубить не могу, не вижу, как дитятко мое подрастает? Мы уж прятали ребяток-то, как за ними снова приходили. Да разве их упрячешь, видать, те, кого раньше забрали, и выдают. Вот и мой туда же, темный вы народ, говорит, им там хорошо будет и дело у нас благородное, нечего ребят от властей укрывать. А те и сами хорониться не хотят, конечно, чего им у материнской юбки сидеть да по хозяйству возиться. Как насмотрятся-то на старших парней в мундирах да послушают их россказни, так и сами начинают, я, мол, тоже хочу.
   - Да-а, - протянул Алан, - ну, мы эти дела живо прекратим.
   - Ох, и хорошо бы было, - закивала женщина.
   - А что, никак нельзя весточку ему отправить? Плюнь, мол, на этого Повелителя да и возвращайся домой, никто тебя не тронет.
   - С кем же? Куда? Которые за письмами заезжали, давно уж не показываются. Да и не послушал бы он меня, чует мое сердце.
   - Жаль, - вздохнул Алан. - Ну, вы так не расстраивайтесь, матушка, вот побьем мы Делоиза, тут ваш и вернется, живой и невредимый. За ум возьмется.
   Подобная "мобилизация", как я понял, проводилась не везде, а почему-то только в отдельных областях.
  
   Новый год в нашем лагере встречали в атмосфере всеобщего ликования. И вот мы уже перед высокими стенами Картасона. Когда-то нам казалось, что мы будем преодолевать это огромное расстояние медленно, с великим трудом, с тяжелыми боями и потерями.
   - Там почти наверняка остались одни синие мундиры, - сказал Роумен.
   - Но как бы хорошо они ни были подготовлены, против огромной массы восставших им не устоять. Они должны бы сами прекрасно это понимать, - добавил Гленвер.
   - А к ним не может подойти подмога? - спросил я.
   - Может, на то они и надеются, - хмыкнул Гленвер. - Хотя откуда? Но кто бы к ним сейчас не явился на помощь, кольцо окружения им не прорвать, уж мы об этом позаботимся.
   - Думаю, они сами не ожидали, что армия окажется настолько небоеспособной, и мы будем такими стремительными темпами продвигаться к Картасону. Внезапно они оказались перед лицом превосходящих сил противника, - заметил Леон Гувер.
   - И будут теперь драться с отчаяньем смертников, - сказал Роумен.
   Так оно и вышло. Первый приступ осажденные отбили.
   - Нельзя ли предложить им сдаться, чтобы избежать напрасных жертв? - спросил я. - И гарантировать жизнь всем, кто сложит оружие.
   - Не думаю, чтобы это произвело на них впечатление, - хмыкнул Роумен. - Они же там все фанатики. Впрочем, попробую.
   Свое обещание он сдержал и через громкоговорители обратился ко всем защитникам Картасона. Роумен обещал жизнь всем, кто прекратит сопротивление. Поначалу вроде это не подействовало. Ответом было молчание, и повстанцы пошли на второй приступ. Его тоже отбили. Жаль, что у нас была такая маломощная артиллерия и никакой воздушной военной техники. Флаеры с "летучими отрядами" на подступах к Картасону можно было сбить без труда. Победа должна была обойтись дорого, однако в ней никто не сомневался. Гувер собрался после небольшой передышки возобновить атаки. Но вдруг все загалдели и стали показывать куда-то друг другу. Со стены Картасона свешивалось белое полотнище - знак то ли сдачи, то ли перемирия. Ворота приоткрылись, выпуская одного человека. Парламентер. Высокая фигура в синем мундире спокойно направилась в сторону нашего лагеря. Я уже так хорошо знал Дэнкфорта, что мог теперь без труда распознать его издалека, даже без бинокля.
   - Идем скорее в штаб, его сейчас туда приведут, - возбужденно сказал Джерри.
   Дэнкфорта ввели в палатку. На мгновенье он приостановился, оглядывая собравшихся, затем подошел к Роумену.
   - Вы Теодор Роумен, вождь восстания?
   - Да, - коротко ответил тот.
   - Я граф Ральф Доменик Дэнкфорт и я уполномочен Родольфом Делоизом вести с вами переговоры от его имени. Если желаете удостовериться, необходимый документ с его подписью при мне.
   - Не надо, - отмахнулся Роумен. - Нет, впрочем, давайте.
   Он внимательно прочитал поданную ему бумагу.
   - Ну, так о чем хотите переговариваться? - с затаенной насмешкой спросил лидер Движения.
   - О нашей капитуляции, естественно, - сухо отозвался Дэнкфорт. - В своем обращении вы обещали жизнь всем, кто сдастся, и поклялись своей честью.
   Роумен кивнул.
   - Мы имеем достаточно информации о вас и верим вашему слову. Но нам важно знать, распространяются ли ваши гарантии на всех, кто находится сейчас в Картасоне, включая Родольфа Делоиза.
   - Да, на всех, в том числе и на Делоиза, -- ответил Роумен.
   - Нет сомнений, что вы сдержите слово и сохраните всем жизнь сразу после взятия Картасона. Но что ждет потом моих людей: солдат и офицеров?
   - Все, кто сражался против нас, но не принимал участия в карательных операциях, будут амнистированы и после проверки смогут разойтись по домам. Как простые солдаты, так и офицеры.
   - Могу ручаться честью, что никто из моих людей не участвовал в карательных акциях против мирного населения, - заявил Дэнкфорт.
   - В таком случае все они подпадут под амнистию.
   - Получат амнистию за то, что защищали законную власть? - усмехнулся Дэнкфорт. - Впрочем, я пришел сюда не для того, чтобы обсуждать термины, если от этого не будет зависеть суть вопроса. Как я понял, вы говорили сейчас о моих подчиненных. Но умолчали, как вы намерены распорядиться судьбой Делоиза, когда он окажется в ваших руках.
   - Что касается высших руководителей и Повелителя Деметры...
   - Высшие руководители не намерены выторговывать для себя что-либо, - оборвал его Дэнкфорт. - И, пожалуй, смерть была бы для них вполне справедливой карой за то, что не смогли защитить своего Повелителя, - добавил он с кривой усмешкой. - Так что, говорите, каковы ваши планы в отношении Делоиза.
   - Его будут судить, - отрезал Роумен.
   - Вот как. И каков предполагается приговор?
   - А вот это уже не в моей компетенции, - спокойно ответил Роумен. - Я гарантирую Повелителю жизнь после капитуляции Картасона и охрану его от разъяренной толпы. Но какой вердикт вынесет суд, не мое дело. Никто не имеет права давить на судей. Вы этого не знали?
   Дэнкфорт блеснул глазами.
   - Не притворяйтесь, что от вашего мнения ничего не зависит. Без сомнения, Картасон рано или поздно падет. Но я думаю, что это будет поздно. И вы прекрасно понимаете, что это будет стоить неисчислимых жертв не только с нашей, но и с вашей стороны. Но нам терять нечего, а вы хотите заплатить столько жизней за свою победу?
   - К чему все эти речи? - спросил Роумен.
   - К тому, что мы не намерены безропотно принимать все ваши условия капитуляции. Если вы не хотите напрасных жертв и гибели огромного числа своих людей, то так же, как и мы заинтересованы в том, чтобы переговоры не зашли в тупик и мы пришли к соглашению.
   - Нет, разница все же есть, - спокойно возразил Роумен. - Перед вами выбор - сдаться или умереть. А у нас выбор - победить легко, без жертв или пролить кровь, но опять-таки победить.
   - Представьте, мы тоже отдаем себе в этом отчет. Но есть принципиальный вопрос, в котором мы уступить никак не можем, и если не удастся по нему с вами договориться, то скорее пойдем на смерть. Могу вас заверить, что среди моих людей нет трусов и предателей. Они не послушают даже меня, если я прикажу им сдаться. Они выполнят лишь волю своего Повелителя и готовы сражаться за него до последнего вздоха. Если вы также не готовы нам в этом уступить, вам придется посылать своих людей на гибель и пролить море их крови.
   - Что же это за принципиальный момент? - сдержанно спросил Роумен.
   - Я уже объяснил. Это гарантии, что Родольфу Делоизу сохранят жизнь. И моя задача проследить, чтобы здесь для вас не нашлось лазеек. Вроде того, что вы даете слово и держите его, а потом другие люди устраняют Делоиза, а вы как бы и ни при чем.
   - Если Делоиз будет захвачен нами, суд над ним состоится в любом случае, - не теряя самообладания, ответил Роумен. - Я, действительно, не могу оказывать давление на судей, иначе это будет не честный суд, а спектакль. Обещаю, что не буду настраивать никого против Делоиза и высказываться за смертный приговор. Гарантирую, что суд будет справедливым и объективным. Мы постараемся подобрать беспристрастных и независимых судей, насколько это вообще возможно, - добавил он с легкой усмешкой. - Родольфу Делоизу и его адвокатам будут предоставлены все возможности для защиты. Это все, что я могу обещать.
   - А также то, что все заседания будут проходить открыто, - внимательно взглянув на него, сказал Дэнкфорт. - На свидетелей не будет оказываться никакого давления. Защита будет иметь право запросить и предъявить в суде любые материалы. И ни вы лично, ни ваше окружение не попытаетесь какими бы то ни было способами оказывать воздействие на общественное мнение.
   - И это тоже. Само собой. А вы, оказывается, неплохо разбираетесь в правах человека, когда вам это на руку.
   - Готовы ли вы согласиться на то, чтобы суд состоялся не ранее, чем через месяц после капитуляции Картасона? - бесстрастно спросил Дэнкфорт.
   - Когда улягутся первые страсти? Согласен.
   - Как насчет гарантий от всевозможных покушений, когда какой-нибудь одиночка возьмет на себя грязную работу, а ваше честное новое руководство останется в стороне?
   У Роумена задергался уголок рта.
   - Нам такие трюки ни к чему. Возможно, вы путаете нас с собой. От себя лично и нашего нового руководства обещаю, что мы обеспечим Повелителю надежную охрану от всяких психов и мстителей.
   - От лица Делоиза заявляю, что мы принимаем ваши слова на веру и полагаемся на вашу честь, - холодно ответил Дэнкфорт. - Что касается ваших личных выпадов... На меня возложена ответственная миссия и я обязан предусмотреть все возможности.
   - Да, вы правы, - взял себя в руки Роумен. - Я позволил себе замечания, не подобающие ответственному лицу в официальной обстановке. Приношу свои извинения. В дальнейшем все обсуждение будет проходить исключительно в деловом ключе.
   Дэнкфорт слегка поклонился.
   - Благодарю. Полагаю, сейчас самое время приступить к переговорам о порядке капитуляции и условиях содержания пленных после сдачи.
   После этого Роумен с Дэнкфортом уселись за стол и к разговору присоединились Дюпен, Гленвер и Гувер. Нам с Джерри стало неинтересно слушать детальное обсуждение организационных моментов, и мы вышли из штабной палатки.
  
   Надо сказать, что хотя в беседу Роумена и Дэнкфорта никто не вмешался, довольны ее результатом были далеко не все. Некоторые считали, что надо было требовать полной и безоговорочной капитуляции Картасона и не идти ни на какие переговоры с представителем Делоиза.
   - Но какая в принципе разница? - стал возражать им Гленвер. - Что бы там ни пытались выторговать для себя прихвостни Повелителя, ни им, ни ему это уже не поможет. Суд вынесет свой справедливый приговор и Делоиз ответит за все злодеяния. Если он не заслуживает смерти, то кто же тогда заслуживает? Погодите, мы еще увидим, как Повелитель взойдет на эшафот. Но все будет по закону, гласно, как на цивилизованной планете. Роумен прав.
   На Деметре существовала смертная казнь, и отменять ее пока никто не собирался. Как ни удивительно это для Галактического сообщества, но люди здесь не поддержали бы такой меры. В глубине души я признавал, что по-своему они были правы. Главной (и очень нелегкой) задачей было сейчас остановить произвол. Каждый должен был привыкнуть к тому, что судьбой человека может распоряжаться только государство и только в рамках закона. Но я мечтал о том, как жители Деметры наладят широкие связи с прогрессивным человечеством и проникнутся гуманным духом и идеалами Галактического сообщества. И был готов внести в это свой посильный вклад.
   - Есть альтернативы смертной казни, - сказал я. - Родольф Делоиз и все преступники понесут заслуженное наказание, но для этого вовсе не обязательно приговаривать их к смерти.
   Все воззрились на меня.
   - Какое же может быть другое заслуженное наказание? - спросил Джерри. - Все остальное будет проявлением милосердия.
   А проявлять милосердие к Повелителю не собирались. Разве что немногие, как мой друг, и то, скрипя зубами, ради торжества идеалов гуманизма и светлого будущего.
   Я мог бы долго им что-то объяснять, они могли сделать вид, что понимают, но прочувствовали бы? Я боялся, что после Терла мои тирады могут оказаться не очень искренними. Поэтому решил сразу перейти к практике и быстренько припоминал все, что знал про заключение на астероидах, планеты-тюрьмы и все известные мне виды суровых наказаний. Как же это можно приспособить к реалиям Деметры? Да, вот оно!
   - Ведь на Малой Луне... На Персефоне у вас была уже когда-то колония для опасных преступников. Ее можно возродить, Галактическое сообщество выделит средства. Туда и отправим Делоиза и всех его сторонников, чья вина будет доказана.
   Наступило гробовое молчание.
   - А, по-моему, лучше эшафот, - неуверенно проговорил, наконец, Гленвер.
   - Галактическое сообщество поддержит то, что ты предложил, Джеймс? - тихо спросил Джерри.
   Я горячо заверил, что и поддержит и поможет, если надо.
   Все опять притихли, обдумывая услышанное.
   - Ну и правильно, - заявил вдруг Шульц. Наконец кто-то меня поддержал.
   - У людей память короткая, казнишь Повелителя - через день его мучеником объявят. Забыли, что Гарвей говорил, какого ангелочка он из себя сделал? А засади этих мерзавцев в тюрьму, кто даст гарантию, что они и оттуда не смогут интриги плести, не убегут? Отправить в колонию на спутнике - очень даже здорово, гуманно звучит. А мы отделаемся от всех этих гадов раз и навсегда.
   - Вот-вот, верно, - подхватил я, - с Персефоны Делоиз и его приспешники не смогут влиять на ситуацию на Деметре. И пусть живут там, искупая свою вину, и исправляются, если смогут.
   - Ага, искупить свою вину и исправиться - очень хорошо звучит. Многим в народе понравится, - снова встал на мою сторону Шульц.
   - Ну, коли так..., - протянул Гувер.
   - Что ж, посмотрим, как отреагирует на эту идею Роумен, - заметил Дюпен.
   - Публичная казнь при свете дня, при стечении народа, под бой барабанов - более достойный конец для дворянина, - сказал Гленвер.
  

***

   Особого восторга Роумен, услышав про мою идею, не проявил. Как и многие в его окружении. Я понимал этих людей. После Терла я понимал их очень хорошо. Я пробыл здесь в тюрьме несколько недель. А они терпели от этих скотов всю жизнь, некоторые даже потеряли близких.
   - Ничего не могу сказать, - ответил Роумен.- Граф Дэнкфорт был в чем-то прав. Люди ко мне прислушиваются, мой голос, как ни крути, имеет немалый вес, и я обещал держать свое мнение при себе.
   - Вы обещали не высказываться в пользу смертного приговора, а это совсем другое дело, - возразил Шульц.
   - Ну, да, в общем-то, да, - сказал Роумен. - Ну, что ж, я над этим подумаю.
  
   На следующий день в условленный час ворота Картасона раскрылись. Внутри уже выстроились стройными рядами военные в синих мундирах. Дэнкфорт отдал им приказ, и они стали бросать оружие. Потом солдат противника под конвоем повели в удаленное крыло дворца, в котором их должны были временно содержать. Граф Дэнкфорт подошел к Роумену и сопровождавшим его людям:
   - Я провожу вас к Родольфу Делоизу.
   Мы двинулись за ним по коридорам и анфиладам Картасона. Далеко идти не пришлось. Через несколько минут мы оказались в зале, похожем на роскошную, но уютную гостиную. Делоиз сидел в нарядном кресле посреди комнаты, откинувшись назад и устремив на нас приветливый лучистый взор. Если бы мои товарищи не знали уже от меня, как он выглядит, впечатление, наверное, было бы вообще ошеломительным. Но и сейчас многие смотрели на него изумленно, кто-то заворожено, а кое-кто, как Джерри, недоуменно и настороженно. Чуть позади Повелителя, опершись на спинку кресла, стоял Артур Дэйби. Он пытался просверлить в нас взглядом аккуратные дырочки. К стене у окна, скрестив на груди руки, с невозмутимым видом прислонился граф Байерд. В общем, вся теплая компания в сборе.
   - Мой Повелитель, позвольте представить вам Теодора Роумена...
   Делоиз стремительно поднялся и сделал шаг навстречу вошедшим.
   - Ах, оставьте, граф. Думаете, я не смогу узнать человека, возглавляющего Движение Освобождения? Ведь Теодор Роумен это вы? - с мягкой улыбкой обратился он к руководителю восстания.
   - Да, это я, - коротко ответил тот.
   - Мне уж давно хотелось вас увидеть.
   - В цепях и в клетке? - усмехнулся Роумен.
   - О нет, поверьте, просто посмотреть, - воскликнул Делоиз и слегка рассмеялся.
   - Ну что ж, теперь можете налюбоваться вдосталь.
   Дэнкфорт вмешался снова и перечислил Делоизу имена других лидеров Движения, легким кивком указывая на них. Взглянув на Джерри, он запнулся.
   - Джеральд Гаррис, - бросил от окна Байерд, не меняя своей небрежной позы.
   - ... и Джеральд Гаррис, - повторил Дэнкфорт с легким поклоном в сторону своего господина. Меня он игнорировал.
   - А вы Родольф Делоиз, Повелитель Деметры? - внимательно взглянув на собеседника, спросил Роумен.
   - Я Родольф Делоиз, в этом можете не сомневаться. Но можно ли меня сейчас назвать Повелителем Деметры?
   - Пожалуй, нет. Кончилась ваша власть, - ответил Роумен.
   - И мы ваши пленники. Как переменчива фортуна, мне столько раз доводилось в этом убеждаться. Но граф Дэнкфорт вроде бы договорился о том, как нас будут содержать. Вы же не собираетесь бросать нас в темницы.
   - До суда вы все будете находиться под домашним арестом, - сухо сказал Роумен.
   - Сколь великодушно. Но ведь мой дом весь дворец, - плавно обернувшись вокруг себя и поведя рукой, воскликнул Делоиз. - Да и сад тоже, - добавил он с улыбкой.
   - Вам отведут отдельные покои. Где, можете выбирать сами. За пределы выделенных вам апартаментов и на прогулку в сад можете выходить под охраной. Вести разговоры друг с другом разрешается только в присутствии моих людей.
   - Вот как? Даже сейчас вы чего-то боитесь? Так, значит, и в своих комнатах мы станем жить под постоянным наблюдением. И, что же, ни в коем случае нельзя будет остаться одному, наедине с собой - ни при каких обстоятельствах?
   - Одному, сколько угодно, - заколебавшись на мгновение, ответил Роумен. - Приставленный к вам человек останется за дверьми. Но говорить с кем бы то ни было без свидетелей вам всем запрещено. Если же кто-то из вас пожелает выйти из личных покоев, его будут сопровождать повсюду.
   - Ну что ж, ходить везде с охраной и видеть у дверей стражу - мне это привычно. Ну а всякие мелкие вопросы, буде они возникнут, предоставляю улаживать вам с графом Дэнкфортом. Полагаю, официальная часть закончена? Я желал бы удалиться и прилечь отдохнуть, сегодняшний день был полон треволнений.
   - Ну да, такие страсти на старости лет, - ехидно вставил Джерри.
   - Что? - вскинул на него глаза Делоиз.
   - Говорю, не поделитесь ли секретом, как дожить до столь преклонного возраста и остаться в такой хорошей форме? - громко проговорил Джерри.
   - Ах, вот вы о чем, милый юноша. Если бы я мог вам ответить. Увы, ничего в голове не держится, старческий склероз, знаете ли.
   Делоиз повернулся к своему креслу и вдруг, громко охнув, схватился за свою поясницу. Дэнкфорт и Дэйби стремительно шагнули к нему, Байерд вздрогнул и бросил встревоженный взгляд.
   - Господин?! - вскрикнул Дэйби.
   Повелитель проковылял к своему креслу и рухнул в него.
   - Ох, схватил мой ревматизм. И еще мой артрит. И радикулит. Да, милый юноша, старость не радость, - вдруг он крепко прижал ладони к лицу и резко наклонился вперед.
   Дэнкфорт вернулся на свое место.
   - А как насчет разговоров со слугами? - негромко спросил он.
   Роумен обернулся к нему:
   - Как было уже сказано, вам позволяется оставить при себе несколько слуг. Но общаться с ними с глазу на глаз нельзя.
   Я перевел взгляд на Делоиза. Точнее, на то место, где он был только что. Он, как кошка, исчез беззвучно, стоило отвести глаза. Я лишь заметил колыхание портьеры, прикрывавшей вход. Дэйби метнул взор туда же и ринулся вслед за Повелителем. За ним поспешили двое наших парней, обязанных присматривать за своими подопечными. Джерри задумчиво хмыкнул и пошел за ними. Подумав секунду, я отправился за ним следом. За дверью уже никого не было видно. Я быстро сбежал по лестнице, оглянулся и зашел в ближайшую дверь.
   - Гарвей - пять, - провозгласил Делоиз. - Граф Дэйби уже получил свою награду за то, что ворвался первым. А вы, Гарвей, будете последним, больше никого не ждать?
   В комнату вошел Байерд со своим сопровождающим.
   - Шесть и семь. Должно быть, в меня встроен магнит? Ну, граф, вы получаете утешительный приз за то, что оказались последним, - и Делоиз со смехом швырнул Байерду фрукт из стоявшей перед ним вазы. Тот поймал его на лету и слегка поклонился:
   - Благодарю, мой Повелитель.
   Внутрь прошли Роумен, граф Дэнкфорт и сопровождавший его человек.
   - Восемь, девять, десять. Остальных не будет? Дэнкфорт, я уже вручил приз, предназначавшийся для того, кто придет последним, графу Байерду, но, увы, я поторопился.
   - Пускай, я не ревную. Однако ваш стремительный уход вызвал некоторое недоумение, мой Прекрасный Повелитель.
   - Разве? Почему же? Ведь я всем сказал, что официальная часть закончена, и я собираюсь отдохнуть в одиночестве. Смогу ли я теперь пойти вздремнуть без того, чтобы следом за мной не ворвались десять человек? Вы были поставлены в известность, господа, так что не обессудьте, если в своих покоях я буду проводить время так, как собирался провести его наедине с собой, - Делоиз потянулся к вазе. - Да, кстати, не стесняйтесь, угощайтесь, берите фрукты. Ну, что же вас смущает? Они помыты и не отравлены.
   - Нет, благодарю, - холодно ответил Роумен.
   - Жаль, поверьте - вы себя обделяете, очень вкусно. Наверняка вы таких прежде и не пробовали.
   Делоиз подошел к огромной тахте и с ходу бросился на нее навзничь, потягиваясь, как балованный котенок. Джерри, прямо глядя на Повелителя, ухватил из вазы плод покрупнее и уселся в ближайшее кресло.
   - Ты.., - задохнувшись от ярости, шагнул к нему Артур Дэйби. - Ты при ком вздумал рассесться?
   - Вот что..., - Джерри поднялся ему навстречу.
   Делоиз отчаянно вскрикнул. Дэйби бросился к нему.
   - Я укололся чем-то, - с видом умирающего, побледнев, прошептал Делоиз, прижимая палец ко рту. - Вдруг заражение крови?! Надо срочно обработать ранку. Дэйби, принесите... Нет, постойте, не ходите никуда. Ах, слава Богу, это было всего лишь острое перышко, ничего страшного.
   - Точно перышко? - обеспокоенно спросил Дэйби.
   - Да. Как глупо так напугать вас из-за пустяка, граф. Так о чем до этого шла речь? -Делоиз бросил из-под густых ресниц внимательный взгляд на взъерошенного Джерри. - Ах, ну да. Ну, граф, стоило ли так горячиться. Ведь мы общаемся сейчас в непринужденной обстановке. И я-то лежу, - облокотившись на локоть, добавил он с веселой улыбкой. - Все могут садиться, дайте же, наконец, отдых своим ногам.
   - С вашего разрешения, я постою, мой господин, - поклонился граф Дэнкфорт.
   - Ну а я воспользуюсь вашим милостивым позволением, - слегка усмехнувшись, отозвался Байерд.
   - А вы, граф, никуда не уходите от меня, я хочу видеть вас рядом, - взяв Дэйби за руку, ласково проговорил Повелитель. Молодой дворянин опустился рядом с тахтой на колени и Делоиз положил голову ему на руки.
   Роумен огляделся вокруг с видом легкой досады.
   - Желаете ли вы задать напоследок какие-либо вопросы, прежде чем я покину ваши апартаменты? - официальным тоном обратился он к Дэнкфорту.
   - Да, - задумавшись на секунду, ответил тот. - Я прошу уделить лишь несколько минут вашего драгоценного времени.
   Роумен слегка вздохнул и сел.
   - Почему бы и вам тоже, Дэнкфорт, не воспользоваться, наконец, моим позволением и не присесть? - промурлыкал сонно Делоиз и прикрыл глаза.
   - Пойдем, что ли, отсюда? - сказал я Джерри.
   - Ага, - неохотно ответил мне он. - Жалею, что заговорил и вообще связался.
   - Нет, - вдруг четко и ясно произнес Делоиз.
   - Нет, - он, приподнявшись на локте, смотрел на Дэнкфорта, - я полагаю, граф, вы вправе зайти к своим людям в любое время, а не в указанный вам день и час. Понимаю, что господин Роумен может в данном случае поступить так, как сочтет нужным, но, по крайней мере, мы не должны выражать своего согласия.
   Дэнкфорт кивнул:
   - Я ведь буду повсюду ходить с сопровождением, все мои перемещения и разговоры станут вам тут же известны. Думаю, что я имею право проведать своих людей и посмотреть на условия их содержания, когда захочу. Это для вас так принципиально, господин Роумен?
   Роумен покривился.
   - Не сомневайтесь, их будут хорошо содержать. Впрочем, можете заходить и смотреть, когда вам вздумается.
  
  

Глава 18

  
   В принципе, мои дела на Деметре были закончены, и я мог отправиться отсюда когда угодно. Но хотелось остаться на планете еще какое-то время и понаблюдать за происходящим своими глазами. Еще я решил, что надо бы подробней осветить в отчете личность Повелителя. Теперь, когда ситуация на Деметре сама собой разрешилась, этот отчет уже не представлял для начальства особого интереса, но задание есть задание. К тому же, мои наблюдения и собранная мной информация пригодились бы для принятия решений вышестоящими инстанциями, когда будут налажены связи с Деметрой. Я направился в комнаты Делоиза. Там, естественно, находились уже Дэнкфорт и Байерд, оба явно не в восторге от моего прихода, и, слава богу, не было почему-то Дэйби. Сам Делоиз встретил меня прямо-таки сердечно и заявил, что беседа со мной доставит ему искреннее удовольствие, и он разъяснит все вопросы, на которые может сейчас дать мне ответ. Таковых вопросов оказалось чрезвычайно мало, я уж собирался откланяться. Однако, с печалью глядя на меня, Повелитель сказал, что и ему важно кое-что узнать.
   - Вы ненавидите меня, Гарвей? Но почему?
   Я молчал несколько мгновений, прикидывая, как ответить кратко и сдержанно.
   - Если бы не ваши преступления на этой планете, ни у кого бы не было повода вас ненавидеть, да и вообще интересоваться вашим существованием.
   Делоиз отвернулся и отошел.
   - Я не сделал ничего дурного.
   - Да, в самом деле? - с сарказмом спросил я. - Кстати, если вы думаете прикрыться тем, что лично не совершали никаких преступлений и сидя здесь, в Картасоне, никого не убивали и не мучили, вам это не поможет. Все злодеяния совершались под вашим руководством, и вы несете за них прямую ответственность, больше, чем прямые исполнители. Не сможете отговориться и неведением. Ведь вы отдавали преступные приказы, подписывали какие-то документы. Подписывали же?
   Бывший Повелитель Деметры сел на диван и склонил голову.
   - Всякий на моем месте поступал бы так же, как и я.
   - Ошибаетесь. Впрочем, ничего другого от вас и нельзя было ожидать, - сухо ответил я. - Ваше счастье, что не все на самом деле похожи на вас. По вашей воле у людей отбирали жизнь, а вас всего лишь отправят в ссылку.
   Делоиз вскинул голову.
   - В ссылку? И вы можете предположить, куда?
   - Когда-то на Персефоне было поселение для тех, кто попрал все нормы морали и права. Не составит большого труда возродить его вновь.
   - Так, значит... ссылка на Персефону? - тихо спросил Делоиз. Он откинулся назад и прикрыл глаза.
   - Не могу утверждать наверняка. Суд решит.
   - И это, несомненно, ваша идея, Гарвей, - подал голос Дэнкфорт.
   - Да, мне незачем это скрывать. Кстати, многие хотели бы видеть, как ваши головы полетят на эшафоте, - язвительно добавил я.
   - Но это выглядело бы не эстетично с точки зрения Галактического сообщества. Иное дело - ссылка в поселение на ближайшем спутнике. Послушай, как красиво и гуманно это звучит, Эдмонд, - насмешливо произнес Дэнкфорт, меряя шагами комнату.
   - Да уж, кто-кто, а я мог бы догадаться об этом, - медленно проговорил Байерд.
   - Это была моя забота - обдумать все варианты. Я должен был предусмотреть нечто подобное, - сказал Дэнкфорт.
   - Ладно, никто не виноват. Предугадать такое было действительно очень трудно.
   - Но ведь не невозможно. Хотя ты прав, что толку теперь говорить об этом.
   - Но Роумен обещал, что суд состоится не раньше, чем через месяц, - открыв глаза, негромко заговорил Делоиз.
   - И, разумеется, он выполнит все свои обещания в точности, от и до, - усмехнулся Дэнкфорт.
   - Роумен произвел на меня впечатление честного и прямого человека, - подойдя к окну и глядя куда-то вдаль, сказал Байерд.
   - Да, положим. Но рядом с ним замечательные подсказчики, к которым он склонен прислушиваться. Он ведь воображает, что получит от Галактики неслыханную материальную помощь и готов идти на поводу своих инопланетных советников.
   - Во всяком случае, мы можем рассчитывать, что если он что-то обещал, то выполнит это буквально. Суд будет через месяц.
   - А мне понравилась ваша идея, Гарвей, - вдруг, очаровательно улыбаясь, заявил Делоиз. - Чем больше думаю, тем больше нахожу в ней привлекательного. Я так долго кис здесь, в Картасоне, ничего больше не видя. Покинуть планету, пожить другой жизнью. Перемены необходимы всем и нередко идут нам во благо.
   - Меньше всего думал о том, чтобы угодить вам. Такие перемены пойдут во благо жителям Деметры. Но и вам, конечно, принесут пользу, - пробурчал я.
   - Теперь уже не сомневаюсь в этом. Значит, вы угодили мне сами того не желая. Неужели это вас расстроило, Гарвей? - рассмеялся Делоиз.
  

***

   - Да чего уж там, пусть заходит, - удивленно сказал я, когда мне передали, что Родольф Делоиз пришел поговорить со мной. Надо же, лично заявился, что бы это значило?
   - Ведь Джеймс Гарвей ваш человек, стало быть, мне можно побыть с ним наедине? - с кроткой улыбкой обратился Делоиз к своему "почетному эскорту". Два охранника синхронно кивнули и безмолвно скрылись за дверями.
   - Ну? - спросил я.
   - Я, пожалуй... Мне трудно объяснить, зачем я пришел ... Но я так больше не могу ... Я хочу объяснить... Я не могу так...
   Делоиз с отчаянием смотрел на меня, в глазах заблестели слезы. Я напомнил себе, кто передо мной стоит. Вдруг он сразу успокоился, глаза высохли.
   - Вы мне не доверяете, Гарвей. Я вас понимаю. Вы столкнулись у нас на планете с такими безобразиями, и видите причину всего во мне. Но что если вы ошибаетесь?
   Я ждал.
   Делоиз робко дотронулся до моей руки, не сводя тревожного умоляющего взгляда.
   - Думаю, вы желаете добра народу Деметры. Но на вещи можно смотреть по-разному. Подумайте, что если вы сделали неправильные выводы? Ну, допустите хотя бы на минутку... на секунду..., что вы могли ошибаться. Прошу, поговорите со мной так, как будто вы мне верите. Просто представьте на миг. Что вам стоит?
   Я молчал, но в глубине души уже сдался. Не из-за слов, слова тут были не главное. Мягкий мелодичный голос просил отбросить предубеждение, завораживающие глаза смотрели прямо и с надеждой.
   - Поверьте, кто бы ни оказался на моем месте, ничто не могло бы измениться.
   Черт побери, я мог поклясться, что он говорит искренне. Вдруг я, и правда, чего-то не знаю, я поторопился с заключениями, не обратил на что-то внимания. И если бы мне открылось нечто, я бы понял, что раньше сильно заблуждался. Просто зверюгой надо быть, чтобы обвинять в чем-то такое беспомощное и хрупкое..., на редкость прекрасное и совершенное существо.
   - О, если меня услышать со стороны... Я, наверное, заговорил, как республиканец. Но это не так, я другое имел в виду, - Делоиз рассмеялся своим серебряным смехом.
   - Не сомневаюсь.
   - Но для вас идея республики важна, конечно. Возможно, даже свята... Вы многим готовы пожертвовать ради нее, да? На многое пойти. Но как же другие идеалы? О которых вы тоже говорили - справедливость, законность. Что же для вас превыше всего, Гарвей? И для тех людей в этой вашей Объединенной Галактике, которых вы представляете.
   - Мы потому и выступаем за республиканское правление, что это государственное устройство способно лучше всего обеспечить соблюдение прав человека, справедливость и законность. Доказано практикой.
   - Когда ваши друзья из Движения говорили о республике, у них горели глаза. А вы как будто читаете лекцию. Быть может, потому, что для вас это естественно и обычно. Но если бы вы не узнали, что народ на Деметре бедствует, вы бы не прибыли сюда? Ведь так? Не настолько важна для вас эта республика, чтобы вмешиваться, если на планете спокойствие и порядок? - пытливо глядя на меня, тихо спросил Делоиз.
   Почему он говорит о таких банальных вещах с таким значением? Что он хочет узнать? А голос его звучал как музыка. Я постепенно отдавался во власть этой музыки и завораживающего взгляда чудесных глаз.
   - О-о, прошу простить меня за бесцеремонное вторжение. Мне не сказали, что вы беседуете с Повелителем... с Родольфом Делоизом, - раздался голос Гленвера. - Приношу свои извинения и удаляюсь.
   - Нет, что вы, маркиз! - воскликнул Делоиз.
   Гленвер отвесил легкий поклон.
   - До сих пор я не имел счастья побеседовать с вами, маркиз, - благосклонно улыбнувшись ему, проговорил Повелитель. - А мне весьма этого хотелось бы. Вы же единственный знатный человек среди руководителей Движения. К тому же, такого древнего и знаменитого рода. Ваши предки нередко вершили историю. Как вы сейчас.
   Гленвер смущенно прокашлялся.
   - Они выполняли свой долг. Слова "долг" и "честь" никогда не были для представителей моего рода пустым звуком.
   - Да, они всегда служили честно и преданно. Помнится, ваши предки не поддержали переворота, оставшись верны правящей тогда династии.
   - Как видно, они сделали тогда правильный выбор. Мои предки всегда стояли за правду, - ответил Гленвер.
   Делоиз на миг, словно колеблясь, прикрыл глаза своими длинными черными ресницами и вновь устремил пристальный взгляд на маркиза.
   - Будь у власти просвещенный правитель, исполняющий свои обязанности по отношению к подданным, вы бы служили ему не за страх, а за совесть.
   - Истинно так, - кивнул маркиз.
   Повелитель нерешительно коснулся его руки.
   - Поэтому я иногда задумывался, а что было бы, если бы я мог с вами поговорить? Рассказать, объяснить кое-что. Может статься, вы переменили бы свой взгляд на некоторые вещи.
   - Не думаю, - пробормотал Гленвер.
   - Ну, так, возможно, вы переубедили бы меня, - смеясь, сказал Делоиз. - Когда я услышал горячие речи, которые вели между собой ваши люди, мне показалось, что в этих республиканских идеях действительно есть что-то привлекательное. Демократия и республика - это одно и то же или нет?
   Теперь я наблюдал со стороны. Очарование проходило. Я с трудом переборол себя и, наконец, очнулся окончательно. Наблюдая, как размягчился Гленвер, все больше поддаваясь обаянию собеседника, я теперь ясно видел уловки Повелителя. Но, видно, тот не мог держать под контролем сразу нас обоих: меня и маркиза.
   - Или об этом лучше спросить Гарвея?- повернулся ко мне Делоиз.
   - Похоже, разговор с вами доставляет маркизу больше удовольствия, чем мне, - сухо ответил я. - Как бы то ни было, у меня есть неотложные дела, и я не могу больше задерживаться. Если желаете, можете оба здесь оставаться. Но вы, кажется, хотели мне что-то сообщить, маркиз? Когда насладитесь беседой с Повелителем, найдете меня у Роумена. Мне показалось, у вас было что-то срочное, нет?
   И я вышел из комнаты.
  
   Обдумав все, я решил, что за Повелителем стоит приглядывать. Роумену я не стал об этом говорить, потому что не мог предъявить ничего конкретного. К тому же, он и так был чем-то угнетен.
   - Что такое? - спросил я.
   - Да так, не важно, - отмахнулся он. - Просто предчувствие какое-то... нехорошее. Не привык я, чтобы все шло так гладко, вот и маюсь дурью. Не обращайте внимания, Гарвей.
   Поэтому я постановил для себя ко всему присматриваться и чаще наведываться к Повелителю в его покои. У меня, наверное, уже имеется иммунитет против очарования Делоиза. К тому же, рядом с ним почти все время был Артур Дэйби, который живо напомнил бы мне некоторые страницы моей биографии. Я подумал о Терле и скрипнул зубами. Такие воспоминания - хорошее отрезвляющее средство. Тогда, во время разговора с Повелителем, все было неожиданно, я оказался не подготовлен, а теперь... Но, может, надо сделать вид, что я поддаюсь его влиянию? Какую игру он затеял? Хотя рядом с Дэйби притвориться, что я все забыл, пожалуй, будет нелегко.
   Я решительно направился в комнаты Делоиза. Дэйби, и правда, был там, в буквальном смысле на коленях у ног своего господина: в своей любимой позе - положив руки на подлокотник кресла, в котором сидел Делоиз. Я чуть не столкнулся с графом Байердом, который собирался выйти из комнаты. Но увидев меня, почему-то раздумал и вернулся. Еще здесь, как всегда, было несколько наших парней, которые сейчас старательно изображали из себя предметы обстановки.
   Делоиз легко поднялся мне навстречу.
   - Я рад, Гарвей, что вы нашли время прийти сюда. Или вы принесли какие-то вести?
   - Нет, просто зашел пообщаться. А вы куда-то собирались, граф?
   - Да, - ответил Байерд. - Я хотел бы поработать в библиотеке и за компьютером, чтобы собрать как можно больше сведений о Персефоне. Ведь мне это не запрещается?
   - Нет, конечно, - ответил я. И это нельзя считать опрометчивостью. Здесь, на Деметре, компьютеры встречались очень редко (только в крупных учреждениях и в домах у богатой знати) и они никаким образом не были друг с другом связаны. Да-да. Местные жители смотрели на них скорее как на ящики, в которых умещалось содержание многих-многих книг и с помощью которых можно было печатать красиво оформленные бумажки. В общем, компьютер тут был просто хранилищем разнообразной информации, которую в нем легко найти, не роясь в библиотеке и архивах. Так что, я легко дал свое разрешение графу Байерду. Эх, если бы я знал... Впрочем, все ведь обернулось к лучшему.
   - Вы как всегда предусмотрительны, граф. Да, думаю, что надо нам приготовиться к отъезду. А знаете, чем больше я обдумываю вашу идею, Гарвей, тем больше она мне нравится, - с лукавой улыбкой обратился уже ко мне Делоиз.
   - С вами там будут верные вам люди, - слегка поклонившись ему, сказал Байерд.
   - Поверьте, я это очень ценю, - негромко ответил Повелитель. - Но если кто-то поменяет свои прежние убеждения и сможет остаться на Деметре, я это пойму.
   - Слышали, граф? Вам дан карт-бланш! - насмешливо проронил Дэйби.
   - Не понимаю, о чем вы? - слегка нахмурившись, ответил Байерд.
   - О том, что у вас есть чудный шанс остаться на планете. Поговорите-ка с вашими любезными друзьями из Движения, сдается мне, они не будут с вами чересчур строги. А Повелитель все поймет и не упрекнет ни в чем.
   Байерд сглотнул.
   - Думаю, вы, как и все мы сейчас, находитесь в расстроенных чувствах и не отдаете себе ясного отчета в своих словах, граф, - очень тихо произнес он.
   - Боюсь, вы неправильно меня поняли. Я лишь хотел сказать, как удобно занимать позицию, когда непонятно, на чьей же ты стороне.
   Байерд ничего ему не ответил. Он резко повернулся к Делоизу и стремительно шагнул к нему.
   - Мой господин, я предан вам... душой и телом!
   - Я не сомневался в этом ни секунды! - горячо воскликнул Делоиз, глядя ему в глаза. - Честное слово, я вовсе не имел в виду вас и никак не ожидал, что Артур Дэйби повернет разговор в такое русло.
   - Ваша дерзость перешла все границы. Или вы забыли: Ральф Дэнкфорт сказал, что доверяет графу Байерду во всем, как самому себе. Лучшей рекомендации нельзя пожелать! - обернувшись к Дэйби, гневно добавил он.
   - Да уж, что и говорить, - пробормотал тот.
   - А подземелье?! В такой нелегкий момент вы пытались посеять семена раздора. Как вам не совестно? Вы очень огорчили меня, граф.
   Дэйби смущенно выдавил слова извинения. Байерд их принял. Однако Делоиз от них отвернулся, отошел и сел с расстроенным видом. Тут он вспомнил о моем существовании и взглянул на меня со своей обычной ласковой улыбкой.
   - Ах, вам пришлось ждать со своим делом, Гарвей. Но, право же, в том не моя вина. Сейчас я готов со вниманием вас выслушать.
   Я тоже решил присесть.
   - С вашего позволения. - Вот въелся в меня этот дворянский этикет.
   - Никто тебе никакого позволения не давал! - взвился Артур Дэйби.
   - Прекратите, граф! Ваше поведение становится недопустимым. Если помните, позволение было дано в первый же день сдачи Картасона. Вот будете сейчас наказаны - я велю вам сесть и мучайтесь: или будете сидеть в присутствии своего Повелителя или нарушите приказ своего Повелителя. Видите, как я жесток с вами, - уже мягко, с укоризненным смешком добавил Делоиз. - Прошу вас простить графа, порой он бывает слегка несдержан, - обернулся он ко мне.
   - Мне это известно, - ядовито ответил я. - Он бывал слегка несдержан в Элфоре с маркизом Гонтри. Он был слегка несдержан в Терле, когда бил меня по лицу.
   Делоиз распахнул глаза.
   - Что? Он бил вас в Терле?! Не может этого быть!
   - Как вы сможете объяснить это, граф?! - резко повернулся он к Дэйби.
   Тот побледнел:
   - Я не предавал вас, Повелитель!
   - Да?! У Гарвея нет причин говорить неправду!
   Дэйби кинулся к ногам Повелителя.
   - Я всегда был верен вам! Клянусь жизнью и честью - я и не помышлял об измене! Дэнкфорт все знал, спросите его. Да хотя бы и Байерда.
   - Это так, граф?
   - Да, мой Повелитель, - склонил голову Байерд. - Признаю, мы с Ральфом Дэнкфортом в какой-то степени виноваты, хотя думали лишь о том, чтобы не беспокоить вас лишний раз. Но мы ни разу не усомнились в преданности графа Дэйби.
   - Вы вообразили, что сами можете решать такие вещи?! Убирайтесь отсюда! Прочь все! Нет, это я иду к себе в спальню, и не смейте следовать за мной! Не смейте, слышите! Видеть не хочу никого из вас! - и Делоиз бросился вон из комнаты.
   Артур Дэйби метнулся, было, за ним.
   - Господин!
   Но Байерд крепко ухватил его за локоть.
   - Вы же слышали, он не хочет видеть ни вас, ни меня. Вы что, хотите проявить неповиновение, пойти против его воли? Этим сейчас вы только сделаете себе хуже.
   Дэйби, пошатываясь, подошел к креслу, рухнул в него и закрыл лицо руками.
   - Я же верен ему. Я за него готов отдать жизнь, всю кровь, до последней капли.
   - Знаю. А иначе у нас с вами был бы другой разговор. Впрочем, думаю, что через время он успокоится, примет вас, выслушает ваши оправдания и простит.
   - Но как скоро? Граф, я не в силах выносить его немилость и это ожидание. Быть может, вы все же сходите и посмотрите, как он там. К вам он сейчас отнесется более благосклонно, чем ко мне.
   Байерд вышел, а Дэйби замер в кресле, натянутый как струна. Вдруг он вскочил и с ненавистью уставился на меня.
   - Это все из-за тебя! Это ты виноват, скотина!
   У меня перехватило дыхание от возмущения. Так я ж еще, оказывается, и провинился перед ним? Так я, значит,... Так мне... Слов для хлесткой достойной отповеди не находилось. Я сжал кулаки и шагнул вперед.
   - Ах ты, гад...
   Артур Дэйби был готов принять вызов.
   - Что здесь происходит? Граф Дэйби! - В дверях стоял Байерд. - Вот уж вы подобрали для драки место и время. Вы хотите еще более ухудшить свое положение, нарушая волю Повелителя?
   Дэйби молча отвернулся от меня и сел, уронив голову и судорожно сцепив пальцы. Я вышел из комнаты.
  

***

   Надо было прогуляться и обдумать происшедшее. Бесцельно я бродил по многочисленным залам дворца, сворачивая наугад и заглядывая в любые комнаты. Картасон теперь не казался таким безлюдным как раньше, то и дело мне навстречу попадались повстанцы: простые люди, которые когда-то не могли и мечтать о том, чтобы хоть одним глазком взглянуть на эти палаты. Случайно я повстречался с Джерри.
   - Привет! - окликнул меня он.
   - Привет! - радостно отозвался я. А то мне уж стало казаться, что последнее время Джерри почему-то избегает меня.
   - Ну, как дела? - спросил товарищ.
   - Да вот, иду из покоев Делоиза.
   - Делоиза? Этого существа с прекрасным юным лицом? Знаешь, Джеймс, признаться, поначалу эта твоя идея с Персефоной пришлась мне не по вкусу. Ну, я думал, после Терла... Но чем больше над этим размышляю, тем больше убеждаюсь, что ты прав. Стоит мне посмотреть на это существо, так прямо не по себе становится. Ненормально это. Правда, надо держать его где-нибудь подальше от Деметры и поскорей от него отделаться. Хотя мне известно, конечно, что он зазывал к себе каких-то ваших ученых. Продлить жизнь - ну, это я еще понимаю, но чтобы так омолодить организм... Мы тут и представления не имели, на что, оказывается, способна ваша Галактическая наука.
   - Да и я тоже, - сознался я. - Наверное, это какие-то новейшие разработки. Во всяком случае, я никогда ни о чем таком не слышал. Хотя, конечно, я не следил за последними открытиями в этой области, это вне сферы моих интересов.
   - Слушай, а почему они так раскрылись? - спросил Джерри. - Никто ведь из наших не опознал бы Делоиза в этом создании. Ну, сказали бы, что дедок помер от старости или что его хватил инфаркт во время осады Картасона, а труп кремировали. Попробуй, докажи, что это не так.
   - Так ведь я видел Делоиза прежде и знал, что это Повелитель, - напомнил я. - Дэнкфорт и Шиндсвит так к нему обращались.
   - А-а, ну да, точно. Слушай, а не могли они... это, как сказать... лапшу тебе на уши повесить?
   - Зачем? Они чувствовали себя тогда хозяевами положения, ничто не предвещало, что режим скоро потерпит крах. Если б не восстание, я мог бы и не выбраться из Терла.
   - Да. Ну, ладно. Хотя б я на их месте все-таки попытался бы как-нибудь выкрутиться и что-нибудь придумал. А сейчас ты куда идешь?
   - Да так брожу, надо кое над чем пораскинуть мозгами. Знаешь, я только что чуть было не сцепился с Артуром Дэйби.
   - А, этому все неймется. Вот уж верно говорят, горбатого могила исправит. А хочешь, я тебе помогу поквитаться с этим паршивцем? Буду держать его за руки, а ты набьешь ему морду. Око за око.
   - Нет, не надо, бог с ним, - поморщился я. - Неохота руки об него марать.
   - Ну да, верно, чего уж там. Он ведь скоро наверняка отправится на Персефону.
  
   Я не спеша шел по Картасону, иногда останавливаясь у какой-нибудь картины или скульптуры. Да, дворец шикарный. Хорошо бы, когда Делоиз со своими присными уберутся отсюда, сделать из него музейный комплекс. Да и парк чудесный рядом, и сад здесь есть замечательный. Надо бы сделать их общественными, отрытыми для всех. Пусть люди приезжают сюда с детишками, гуляют, отдыхают. Несправедливо ведь, что до сих пор все это великолепие служило утехой лишь одному или нескольким избранным. Вход в парк будет бесплатным, мечтал я, а цены за посещение музея смехотворными, доступными для всех желающих. Пусть простые люди слушают экскурсоводов, повышают свой культурный уровень и любуются на всю эту красоту.
   Вдруг раздался оглушительный грохот, пол подо мной задрожал, и я еле устоял на ногах. Сразу же послышались и другие взрывы. Еще, еще и еще. Началась жуткая бомбежка Картасона. Картины срывались, скульптуры и вазы падали, стекла разлетались вдребезги, местами рушились стены. Кругом раздавались крики. Люди успокоились за последнее время, расслабились и теперь были захвачены врасплох. Кто, что, откуда? Да к тому же начался пожар. Надо срочно отправляться в комнаты, отведенные для штаба, к Роумену. Правда, я не знал, где точно нахожусь, но главным сейчас было спастись от стремительно набирающего силу пожара. Я намочил носовой платок в луже на полу возле разбившейся вазы с цветами и, прижав его к лицу, стал пробираться туда, где было меньше дыма и пламени. Вот дышать стало легче, дым перестал застить глаза и я ускорил шаг. Тут где-то поблизости раздался взрыв, я упал и, наверное, вырубился на время. А когда снова пришел в себя, вокруг ничего не изменилось, видать, я пробыл в отключке совсем недолго: несколько минут, а то и секунд. Рядом лежал разбитый книжный шкаф, слава богу, что он свалился вот на эту статую, от которой остались только мелкие осколки, а не на меня. Черепушку бы точно размозжило, бр-р-р. Ну, пронесло, как говорится. Только в голове немного гудит, а так, кажется, все обошлось. Я попытался быстро встать, но голова закружилась, в глазах замелькало и пришлось снова прилечь на пол. Ладно, сейчас очухаюсь через минутку... через несколько секунд и поднимусь. Надо поскорей выбираться отсюда. Невдалеке послышались возбужденные голоса и в комнату вошли люди. В толпе вошедших я узнал Повелителя, Артура Дэйби и графа Байерда. И с ними еще дюжина парней в синих мундирах. Нет, объявляться мне пока рано. Я затаился. Одежда на них тоже была опаленной и рваной, лица закопченными, у некоторых военных в руках было оружие, остальные держали в руках кто палку, кто внушительный осколок. Байерд подошел к висевшему на стене зеркалу. Стекло в нем разбилось вдребезги, осталась только массивная, богато украшенная рама. Граф внимательно ее осмотрел и ухватился за какой-то завиток, крутанул его. Зеркало отодвинулось в сторону, и в стене появился проход. Байерд тут же шагнул в образовавшийся проем, следом за ним туда вошли граф Дэйби, Родольф Делоиз и военные, зеркало вернулось на свое место, потайной ход закрылся.
  
  

Глава 19

   Преследовать самому превосходящие силы противника не имело смысла. Я встал, сбросив с себя щепки, обрывки бумаги, осколки статуи, и выскочил из комнаты. Почти сразу же я наткнулся на группу повстанцев. Затем нам повстречалось еще несколько человек, метавшихся в поисках выхода из огненной ловушки. Похоже, что мы все тут оказались в самом неудачном месте. Самом горящем месте во дворце. Или в Картасоне сейчас повсюду такое творится? Мы пробовали пробиться в разных направлениях, но везде натыкались на стену пламени. Каким бы путем не пробрались сюда Повелитель и его люди, там, наверное, тоже уже вовсю полыхал огонь. Я собрал людей возле себя и повел их обратно, в комнату с потайным ходом, пока еще хоть туда можно было пройти. Нашел нужную завитушку и повторил движение Байерда. Зеркало послушно отъехало в сторону. За стеной обнаружилась короткая лестница с широкими удобными ступеньками. Мы спустились по ней вниз и двинулись вперед, навстречу неизвестности.
  
   Ход оказался широким и высоким, так что нам не пришлось даже наклонять головы. Тоннель был чем-то выложен, а чем, разве разберешь в такой темноте. Во всяком случае, пол и стены были твердыми и гладкими. Мы все шли и шли, потеряв счет времени. Может быть, час, а может, два или три. И мне казалось, что конца этому уже никогда не будет. Так мы и будем брести по гулкому темному тоннелю всю жизнь, а возможно, вечность. Постепенно то ли глаза понемногу привыкли, то ли, как я понадеялся, откуда-то спереди проникал свет, но кромешная тьма превратилась в серый полумрак. В этом полумраке мы наткнулись на кран на стене, из которого исправно полилась вода. Все по очереди попили, подставляя ладони под прохладную журчащую струю, и сделали на этом месте привал. Но сидеть на холодном сыром полу или торчать, прислонившись к такой же холодной сырой стене, тоже не велика радость, и мы снова тронулись в путь. Бесконечно тянулось время, и я с тоской думал, что пожар в Картасоне, наверное, уже кончился и можно туда вернуться, но мы слишком далеко прошли, чтобы поворачивать назад. Не закрыли ли те, кто шел впереди нас, выход из подземелья? И если да, сумеем ли мы открыть его с этой стороны?
   И вот, наконец, мы увидели свет в конце тоннеля! Поначалу все бодро прибавили шаг, но потом вспомнили об осторожности. Ведь незадолго до нас здесь, тем же путем, прошли враги. Правда, народу у нас и у них было примерно поровну. К тому же, в нашем отряде все, кроме меня, были вооружены. А многие из сопровождавших Делоиза, как я помнил, не имели при себе огнестрельного оружия. Так что, в какой-то мере превосходство было на нашей стороне, если, конечно, людей Повелителя не встретили впереди их соратники. Один из повстанцев, по имени Вилли, вызвался сходить в разведку и вскоре вернувшись, сообщил, что никого у выхода не обнаружил. Потихоньку мы поднялись по такой же короткой и широкой лестнице, как и в другом конце тоннеля и очутились в просторной комнате. Не так роскошно, как в Картасоне, но и не бедно. Похоже на покои в замке маркиза Гонтри или графа Дэнкфорта. Парни, держа оружие наготове, настороженно осматривались вокруг. Но все мы были рады, что выбрались-таки из сырого полумрака на белый свет и можем действовать. Было решено, что надо как можно больше узнать об этом месте и затем уже с ценными сведениями (а быть может, и с победой) возвратиться обратно по тоннелю (а быть может, и другим путем) к своим. Вилли сказал, что в соседних помещениях никого нет, а дальше он не ходил. Не хотелось распылять наши, в общем-то, небольшие силы. Однако, продвигаясь вперед всей толпой, мы вряд ли могли надеяться долго оставаться незамеченными. Один из ребят отдал мне свой пистолет, и мы с Вилли отправились разведать ближайшие окрестности. Похоже, планировка тут такая же запутанная, как в Картасоне, где в помещениях чаще всего по два-три входа. Мы осторожно заглядывали во все комнаты, попадавшиеся нам по пути, пробираясь по тихому безлюдному замку. Но ведь должны же здесь где-то быть те, кто пришел сюда до нас, не растворились же они в воздухе? "Странно, на мебели пыль лежит, а на полу нет", заметил во мне то ли наблюдательный агент, то ли бывший уборщик в Картасоне. Одна дверь показалась нам более крепкой и массивной. Я толкнул ее, и она легко открылась. За ней были видны винтовая лестница с низкими ступеньками и огромная, роскошно отделанная, дверь лифта. Вилли сказал, что не доверяет этим всем механизмам и не желает зависнуть между небом и землей посреди вражеского стана. Мы поднялись по лестнице. В конце ее оказалось что-то вроде смотровой площадки на верхушке башни, и я огляделся с высоты. Вокруг возвышались горы. Никакого перевала или прохода среди них видно не было. Я вспомнил, что в нескольких десятках лиг к северо-западу от Картасона начинался горный кряж. Постепенно горные пики вздымались все выше и выше и переходили в могучий горный хребет далеко на севере. Небольшой замок, в котором мы оказались, стоял в маленькой долине, поблизости текла река. Рядом с замком находилось множество длинных низких зданий, скорее всего, казарм, и значительную площадь занимали многочисленные строения без окон, судя по всему, склады. Укромное местечко. Наверняка его можно разглядеть только с воздуха и то, хорошо зная, где и что искать. Роумен с интересом выслушает эту информацию. Где-то он сейчас? Что происходит в Картасоне?
   Мы с Вилли спустились вниз. Тут мы решили разделиться и, условившись встретиться минут через пятнадцать на этом же месте, отправились в разные стороны. Пройдя еще через несколько залов, я толкнул дверь, которая была массивнее остальных и мои глаза, отвыкшие от яркого света, на мгновенье крепко зажмурились. Я очутился на веранде. Кругом было тихо и безлюдно. Притаившись за балюстрадой, увитой стелющимися растениями, я осмотрел окрестности. Вокруг ни травинки, ни кустика. Уложенные на земле белые плиты сверкали так, что глазам становилось больно. Сверху нещадно палило солнце, но дул сильный прохладный ветер. Только на веранде царило затишье, и можно было укрыться от томительного зноя. Как оазис в мертвой пустыне. Припомнив, что было видно сверху, я сориентировался, где тут склады и казармы. Но пересечь незаметно это огромное пространство под ослепительным светом даже одиночке невозможно. Если где-нибудь за окном скрывается наблюдатель, он сразу же увидит любое движенье. Стоит ли рисковать, если мы с Вилли и так уже разглядели все с башни. Я вернулся в помещение и стал потихоньку пробираться обратно, прислушиваясь и приглядываясь. Вдруг раздался какой-то подозрительный шорох. Я стремительно спрятался, скрючившись за ближайшей софой. Но сразу же выбрался из-за нее и чуть не рассмеялся. Меня напугал робот-уборщик. Просто механизм, самый примитивный: надежен и долговечен, но без капли интеллекта. Впрочем, на Деметре многие бы завистливо вздохнули, увидев это "чудо техники". Такого не было даже в Картасоне. А тут, глянь-ка, раскошелились. Наверное, Повелитель редко навещал свое тайное убежище и не держал в нем прислугу, но не пожелал чихать от пыли, если когда-нибудь явится сюда. Машина деловито ползала по полу, при этом ее совсем не волновало, что творилось вокруг на мебели и на стенах. Я усмехнулся и отправился своей дорогой, впрочем, не забывая по-прежнему об осторожности: ведь здесь могли встретиться не только бездумные роботы.
   Когда я вернулся, Вилли на месте не было. Я подождал, но он все не появлялся. В сердце меня кольнуло недоброе предчувствие. Ну, раз его нет до сих пор, надо, как мы с ним договаривались, возвращаться к остальным самому. Я скользнул к выходу.
   - Руки вверх, Гарвей, - раздался негромкий голос Байерда у меня за спиной.
   Я поднял руки и медленно повернулся. Граф стоял в проеме другой двери, держа нацеленный на меня пистолет.
   - Подчиняйтесь моим приказам, Гарвей, при любом подозрительном движении я сразу же стреляю на поражение.
   Я посмотрел в спокойные ясные глаза графа, на уверенно лежащий на курке палец. Неужели рука у него не дрогнет? Пожалуй, что не дрогнет.
   - Станьте лицом к стене, - скомандовал Байерд.
   - Сержант Биргер, - позвал он, - заберите у него оружие, обыщите и свяжите чем-нибудь.
   Мне скрутили руки каким-то ремнем.
   - Этого определим туда же, - сказал граф.
   Он самолично вместе с сержантом отконвоировал меня к какому-то подвалу и держал под прицелом, когда сержант откидывал крышку в полу. Смахнув со лба пот, Биргер выразительно ткнул меня стволом в ребра и молчком указал вниз. Что ж, все ясно без слов. Вообще-то, по идее должно быть не слишком легко спускаться самому со связанными руками, но что-то в последнее время мне повсюду встречаются такие удобные широкие лестницы. Внизу с подавленным видом уже сидел связанный Вилли.
   - Это все из-за меня, - сказал он. - Кабы меня не обнаружили, так и не узнали б, что здесь, кроме них, еще кто-то есть. И искать бы не стали.
   - А сколько их было? - спросил я.
   - Немного, трое. Тоже крались, будто высматривали, нет ли здесь кого, вроде они тут и не хозяева. Я - тишком, они - тайком, так и наскочили друг на друга, только их-то больше было.
   - Ни в чем ты не виноват, всякое бывает, - ответил я. - Ну а Байерд далеко не дурак, видно, сразу послал своих в разведку - проверить, не идет ли кто по их следам.
   -Зато я дурак, - нимало не утешенный пробурчал Вилли. - Эх, а как там ребята?
   Долго думать об этом не пришлось, потому что к нам двоим вскоре присоединились и все остальные.
   - Ну, что мы могли поделать, если у них фазеры? - переживал один паренек. - Наши пукалки против них все равно, что рогатка супротив пистолета.
   Я мог поклясться, что когда люди Повелителя покидали Картасон, у них не было ни одного фазера. Как впрочем, и у бойцов в нашем маленьком отряде.
   - Сколько человек было у них против вас? - спросил я.
   - А мы их всех видели? Они оглоушили нас на расстоянии из своих чертовых штуковин...
   Я кивнул:
   - По широкой площади рассеянным лучом на низкой мощности.
   - ... забрали оружие, а когда мы пришли в себя, говорят, топайте, мол, ребятки своим ходом, не тащить же вас. С полдюжины охранников нас сюда "проводили", - парень скривился. - А как нам было сопротивляться? Если б они захотели, так и зажарить нас могли.
   Граф Байерд спустился вниз и приказал своим людям тщательнейшим образом обыскать всех пленников. Они забрали все, что нашли, так что, у нас не осталось даже гребешков и носовых платков. Все мы были скованы одной цепью и граф забрал ключ от ее замка.
   - От этого человека можно ожидать всякого, будьте начеку и проверяйте его регулярно, - указав на меня, велел он.
   Да, вот как все повернулось. А ведь еще вчера казалось, что порок наказан, справедливость торжествует и все труды и бедствия позади. Ликование от наших невероятных успехов сменило тревогу, вызванную провалами, поражениями и полученной мной информацией о подготовке к решающему дню, который должен был наступить через три месяца. Та информация стала казаться уже не актуальной, ведь потом произошло столько событий, изменивших порядок вещей. Тут я охнул и мысленно хлопнул себя по лбу. Теперь до загадочной даты оставался один месяц.
   Через несколько часов два здоровенных парня, умытых и в новеньких синих мундирах, притащили и водрузили в одном углу бак с водой, а в другом углу пустой бачок поменьше. Затем они приволокли котел с густым комковатым месивом.
   - А чем есть? - поинтересовался я.
   - Да, ложки-то где?
   - Без ложек обойдетесь. Руками поедите, не господа, - огрызнулся один из парней. - Может, вам еще ножи и вилки принести?
   - Вот бравые вояки! Боитесь, что мы отсюда вырвемся и вилками вас всех перебьем?
   - Размечтались! Никуда вы отсюда не денетесь. Радуйтесь, что вообще есть дают.
   - Это еда называется?
   - А вам подать первое, второе и третье, может, еще и сладости на десерт?
   - Да, и аперитивчик смотри не забудь!
   - Кстати, мы то же самое едим, - вмешался второй охранник. - Нет тут поваров - яства готовить.
   - Что ж вы для своего Повелителя повара-то не прихватили?
   - То, что для нашего Повелителя, то не про вас, ясно?
   Да куда уж яснее. Впрочем, месиво (видать, каша из местных злаков) оказалось вполне съедобным, и я вполне мог поверить, что наши тюремщики едят то же самое. Припасы в замке, похоже, есть, а вот в кулинарных способностях сопровождавших Делоиза графов и бойцов я сильно сомневался. Если, конечно, их все ж таки здесь никто не встретил.
   - Живее давайте. Вы тут рассядетесь как господа, а нам еще котел за вами мыть.
   - Слушай, а может, и не надо? Станет с них, и так обойдутся.
   - Ты что, станешь теперь решать, какие приказы тебе выполнять, а какие нет? - насмешливо глядя на своего товарища, спросил охранник.
   Мы доели месиво, парни забрали котел и замкнули крышку люка наверху.
   Я взглянул на свои часы. Впереди нас ждала долгая-долгая ночь. Достаточно времени, чтобы поразмышлять и попытаться разобраться в том, что же все-таки произошло и что нам теперь делать. Ничего путного, однако, в голову не приходило. А если и приходило, я не мог сейчас проверить, верны ли мои соображения. Ладно, утро вечера мудренее. Лучше выспаться хорошенько и набраться сил для предстоящей схватки с противником. А в том, что с ним предстоит схватиться не на жизнь, а на смерть, я не сомневался. Но и поспать спокойно нам не пришлось. Слишком уж рьяно выполняли охранники указание графа Байерда. Стоило только мне забыться тяжелым сном, как они припирались, чтобы проверить, не вскрыл ли я ногтем замок на цепи, не выкопал ли за это время руками в деревянном полу подземный ход и не просочился ли тоненькой струйкой через вентиляционные отверстия. Тоскливо встречали мы рассвет, который не могли видеть. Я опять принялся ломать голову над тем, как нам выбраться из этой западни и рассказать все своим. Однако долго предаваться этому занятию мне не пришлось. Ужасающей силы взрыв раздался снаружи, так что дрогнули, казалось, стены и завибрировал под нами пол. Почти сразу за этим последовали новые взрывы. Мы переглянулись. Опять бомбежка?! Как, и здесь? Но кто... Нам было ясно только, что это не могли быть наши - у повстанцев не было мощной воздушной авиации. Одно хорошо: здесь, в подвале, мы все-таки находились в относительной безопасности. Пожар до нас не доберется, стены на головы не обвалятся. Но очень скоро мы поняли, что оптимизм наш неоправдан. Пожар наверху, как видно, набирал силу. Воздух просто раскалился. Мы задыхались и обливались потом, он противными ручейками стекал по телу, разъедал глаза. Все-таки это было не специальное бомбоубежище. Какая-никакая вентиляция здесь имелась, но она явно не предназначалась для людей, к тому же битком набившихся в этом небольшом помещении. Еще хуже: через крошечные отверстия к нам проникал уже не свежий, пусть и горячий воздух, а мерзкий ядовитый дым. Здесь и без того-то дышать было уже почти нечем. О том, что будет, если стены над нами обрушатся и завалят единственный выход, не хотелось и думать. Впрочем, долгая мучительная смерть от голода и жажды нам здесь не грозит. Да мы еще раньше тут спечемся. Хотя нет, сперва задохнемся. А если кроме дыма еще и искры станут залетать и этот горячий деревянный пол вспыхнет?
   - Ты можешь как-нибудь вскрыть этот проклятый замок? - прохрипел мне Вилли.
   Черт, какое железо уже горячее. Если б у меня было хоть что-нибудь в руках, что-нибудь такое тоненькое и острое.
   Послышался грохот открываемого люка. Неужели о нас вспомнили? И с какой же, интересно, целью?
   По лестнице спускались сам Повелитель Деметры собственной персоной, граф Байерд и Артур Дэйби, хмурый и раздраженный.
   - Вы видите, мой господин, шансов здесь у них нет никаких. Они все задохнутся или сгорят заживо, - взволнованно сказал Байерд, оборотившись к Делоизу, который смотрел на нас широко раскрытыми глазами. Тот растерянно дотронулся кончиками пальцев до горла.
   Дэйби сверкнул глазами.
   - Да вы сошли с ума! Вы понимаете, что вы предлагаете, граф?! Их тут, наверное, целая дюжина. И сколько у нас? Нам только еще не хватало, чтобы в такой момент рядом оказался вражеский отряд. Воображаете, они оценят это, проникнутся благодарностью? Как же! В первую очередь вы обязаны заботиться о безопасности своего Повелителя, а вы о чем думаете?!
   - Я всегда думаю о безопасности Повелителя, - отрезал Байерд. - Я же не говорю, что мы сами должны освободить их и стоять здесь дожидаться, пока у них не будут развязаны руки! Лишь оставить ключ и не запирать люк на замок. Пока они выберутся наверх, мы будем уже далеко. И у них нет карты, они не знают выходов из Керкью. Может, они и так не спасутся, но у них будет шанс. А сознательно оставить людей взаперти на верную гибель... Подумайте, господин, какая это мучительная смерть.
   Делоиз снова нерешительно коснулся шеи.
   - Так пристрелите их!
   - Расстрелять связанных пленных! Вы-то сами способны на это, граф?
   - Время у нас на вес золота, а мы теряем его, торчим здесь из-за вашей блажи, Байерд! Если только с господином из-за вас что-нибудь случится...
   Страшный грохот заглушил слова Дэйби. Мы все вздрогнули.
   - Да, времени нет, надо уходить скорей. Мой Повелитель, вам нужно решать. Но подумайте, эта цепь раскалится, на коже раскаленное железо...
   Раздался еще более ужасающий грохот. Делоиз резко рванул воротничок, сорвал с шеи шнурок с ключом, швырнул его наземь и бросился к лестнице. Байерд схватил его за руку и буквально взлетел наверх, увлекая за собой Повелителя. Граф Дэйби ринулся за ними следом. Они даже не захлопнули за собой люк.
   Я лег на пол, потянулся и без особого труда дотянулся до ключа. Избавившись от цепи, мы выбрались из подвала. Пожар еще не добрался до этой комнаты, но был совсем рядом, поблизости вовсю гудело пламя, жар стоял невыносимый. Я поскорей повел своих товарищей к знакомому мне выходу из замка, покуда путь был свободен. Снаружи творился сущий ад. Повсюду раздавались взрывы, бо'льшая часть замка уже лежала в развалинах. Кругом стелился удушливый едкий дым. Куда идти теперь было неизвестно, и мы поспешили туда, где, по крайней мере, не было дыма, ветер относил его в сторону. Казармы и склады почти все превратились в руины. Проходя мимо разбомбленного оружейного склада, ребята прихватили с собой пистолеты, а кое-кто и фазер. Годились ли они для стрельбы, проверять сейчас времени не было. Главное, хотя бы вид был. Наконец, мы выбрались на место, где можно было вздохнуть и наткнулись там на группку таких же грязных, хрипящих и надсадно кашляющих людей с красными слезящимися глазами.
   - Так я и знал! - только и воскликнул граф Дэйби, завидев нас.
   - Недалеко же вы ушли, - обратился я к Байерду.
   Тот поморщился.
   - К подземному ходу в замке, через который мы все пришли, как вы сами видели, пройти невозможно. Мы направились к другому потайному ходу, но снаряд угодил точно в него, и начало тоннеля обрушилось прямо на наших глазах.
   - Из-за вас мы опоздали! - с досадой бросил Дэйби.
   - Но, по-моему, нам, наоборот, повезло, граф, ведь если б мы успели туда войти, нас бы завалило под землей, - мягко возразил Делоиз.
   - Боюсь, увы, что это попадание не было роковой случайностью, - хмуро заметил Байерд. - Похоже, они хорошо знают, что и где находится здесь. Бомбят прицельно, склады с оружием и все важные объекты были уничтожены в первые же минуты. Вполне вероятно, что им известно и про подземные ходы.
   Я не стал спрашивать, в курсе ли Байерд, кто такие эти они. Кое-что другое было сейчас важнее.
   - Что же теперь делать?
   - Есть еще один выход из Керкью, - вздохнул граф, - и нам ничего не остается, как попытаться им воспользоваться. Но так просто туда сейчас не добраться, из-за этого дыма. Нужны противогазы.
   - Еще как нужны, - буркнул вдруг Вилли, показывая пальцем куда-то вдаль. Там с неба сыпались на землю крылатые создания.
   Газ?
   - А ветерок-то как раз в нашу сторону. Слышь, парни, оно ведь скоро и до нас доберется, подумаешь, несколько лиг.
   Граф Байерд спешно повел свой отряд к складу, в котором по его сведениям должны были храниться военные противогазы, в надежде, что тот не разбомбили. Мы присоединились к людям Делоиза. Они косо оглядывали на нас и на наше оружие, но затевать между собой перестрелку сейчас было не время.
   Склад был разбит. Мы торопливо стали подбирать валявшиеся на земле противогазы, пытаясь выбрать среди них целые и неповрежденные. Наконец, все были готовы, и можно было двигаться дальше. Я заметил, что граф Байерд взял один запасной противогаз и тоже захватил с собой два, показавшихся мне годными, больше, кажется, таких найти было уже нельзя и время поджимало.
   Вилли толкнул меня в бок.
   - Ты мне не поможешь? Что-то у меня в нем все вокруг расплывается и не слышно ничего. Не больно-то я в этих прибамбасах разбираюсь да и странный он какой-то.
   Я быстренько проверил его противогаз и наладил его.
   - Ну-ка, попробуй надеть. Ну как, слышишь меня? Все в порядке?
   - Ага, теперь все просто здорово. Спасибо.
   Тем временем мы двое немного отстали от остальных и побежали теперь догонять наших, которые присоединились к отряду, ведомому Байердом. Все смело вошли в полосу черного, стелющегося клубами дыма, в котором изредка появлялись разрывы, когда ветер относил его в сторону. Оставалось только надеяться, что граф сможет здесь правильно сориентироваться. Однако стоило нам пройти немного, как несколько человек стали покашливать. Мы отошли туда, где дымовая завеса была реже и остановились. Я поспешно проверил противогазы у наших ребят, один исправил и вернул его владельцу, а два выкинул, мысленно возблагодарив судьбу, что додумался прихватить с собой запасные.
   - Что там у вас, курсант Шэферкордт? - спросил Байерд.
   Он осмотрел и резко отбросил поданный ему противогаз.
   - Хорошо, что у меня есть еще один. Как вы учились, курсант? Не можете правильно подобрать себе боевую экипировку. Стыдно!
   Тот стоял, опустив голову.
   - Мы поторопились. Лучше снимите все и проверьте тщательно, быть может, что-то нужно и можно еще поправить. Не хватало нам неприятных неожиданностей в такой момент.
   Все молча согласились и послушались.
   - Боюсь, сам я не смогу, притом он даже на вид какой-то непривычный. Не взгляните ли вы, граф, все ли с ним в порядке? - обеспокоенно спросил Делоиз.
   - Я лично проверил его самым тщательным образом перед тем, как подать вам, мой Повелитель. Ну что, все уже закончили? Тогда наде...
   Слова заглушил очередной взрыв, раздавшийся где-то слева. Ух, какой сильный! Осколки, к счастью, мимо не засвистели, но мощная взрывная волна достигла нас, я аж покачнулся. Родольфа Делоиза, который стоял с краю и был, пожалуй, самым легким из нас, швырнуло на груду обломков. Все его люди ринулись к нему. Первыми оказались, разумеется, Байерд и Дэйби.
   - Вы сильно ушиблись, господин?! - взволнованно вскрикнул Дэйби.
   - Все хорошо, не переживайте, граф. Некогда меня осматривать, нам нельзя задерживаться. А где мой противогаз? Я выронил его. Он ведь исправен?
   - Был исправен. Теперь нет, - коротко бросил Байерд, снимая противогаз с какого-то железного штыря, торчащего из обломков. - Слава Богу, что вы не напоролись на этот прут, мой Повелитель.
   - Но другого у меня нет, - выкинув порванный противогаз, добавил он, встревожено оглядывая свою группу. - Никто больше не взял с собой запасной? Нет?!
   Дэйби метнул на остальных быстрый взгляд и резко обернулся к Повелителю.
   - Берите мой, господин! И, ради Бога, уходите скорей отсюда.
   Делоиз растерянно взглянул на него.
   - А как же вы, граф?
   - Я остаюсь.
   - Но... Да вы что, граф! Вы забыли? А газ!
   - Вот именно! А вокруг что творится. Вам же ни минуты нельзя больше оставаться здесь, господин!
   - Вы что, Артур?! Оставить вас? Я так не могу.
   - Но ведь кому-то все равно придется, противогазов не хватает на всех! Клянусь честью дворянина, я не надену больше свой, возьмете вы его у меня или нет, и не сдвинусь с этого места, уйдете ли вы или тоже останетесь! Вы меня знаете, я сдержу слово. Ну а вы что застыли столбом, Байерд, думаете вы, в конце концов, уводить отсюда Повелителя или нет!
   Байерд вздрогнул и решительно шагнул к Делоизу.
   - Вы слышали?! Он сделает, как сказал, он все равно останется здесь! Вы что, хотите, чтобы это было напрасно?!
   Очередной взрыв, еще ближе предыдущего, подтвердил, что из этого места надо скорей выбираться. Граф выхватил из рук Дэйби противогаз и быстро надел его на Повелителя. Остальные поспешили позаботиться о себе сами. Поблизости опять рвануло. Мимо засвистели осколки. Дэйби схватился за плечо и пошатнулся. Байерд крепко ухватил Делоиза и, увлекая его за собой, стремительно бросился в дымовую завесу.
   Потерять его там из виду было очень легко, но очень сейчас нежелательно. Поэтому все поторопились за графом и старались держаться к нему вплотную. А уж как ему удалось сориентироваться, бог его знает. Но удалось-таки, потому что он привел нас к цели.
   Густой дым проник и в тоннель. А едва мы отошли от входа, как тот обрушился от взрыва прямо за нашими спинами. Зато вскоре стало можно снять противогазы. У людей Повелителя были с собой фонарики. Впрочем, зачем тут освещение, иди себе прямо, с пути не собьешься. Мы сосредоточенно продвигались вперед в полном молчании и на этот раз шли не так долго. Вдалеке показался рассеянный свет. Вот только нам не нравились глухие удары, доносящиеся с поверхности.
   Делоиз остановился.
   - Мы вроде бы должны уже покинуть пределы Керкью и отойти от него довольно далеко, что же тогда это может быть? - встревожено спросил он у Байерда.
   - Возможно, они знают расположение замка и про подземные ходы. Я с самого начала заподозрил это. Тогда им должно быть известно и то, где мы можем выбраться наружу, - хмуро ответил граф.
   Да уж, приятное предположение.
   - В любом случае, надо произвести разведку. Я могу взять несколько человек и пройти вперед, посмотреть, что там. Вы прикажете, мой Повелитель? - закончил Байерд.
   Тот лишь кивнул.
   Граф отобрал людей из своей группы. Мы тоже отрядили бойцов, чтобы они для нас разузнали обстановку наверху. Лазутчики стремительным шагом скрылись в темноте, мы потихоньку двигались за ними следом. Тусклый, еле видный свет впереди, похоже, проникал через какой-то проем наверху. Как хорошо, что тот не закрыт и не заперт. Мы близко подошли уже к выходу, я подумал, что надо бы остановиться и подождать наших разведчиков.
   Потом был грохот и кромешный мрак.
   Делоиз слабо вскрикнул.
   - Завалило, - пискнул кто-то.
   В первый момент было темно хоть глаз выколи, но тут снова включились фонарики. Пути вперед не было. Земля и обломки тоннеля. Те, кто шел первыми, шарахнулись назад и теперь барахтались внизу, пытаясь подняться вместе с теми, кого они сбили. О том, что случилось с нашими товарищами, которые ушли дальше, не хотелось и думать. Тем более, у нас самих положение было не завидное.
   - Ну, все, каюк, - прошептал рядом Вилли.
   Делоиз застыл как изваяние, глядя перед собой на стену, загородившую нам проход. Вдруг он резко встряхнул головой, уверенно повернулся к своим людям и спокойно сказал:
   - Будем выбираться. Столько крепких выносливых мужчин вполне могут разобрать завал. Не стоит медлить, приступайте!
   Тоннель здесь был не такой широкий, как тот, по которому мы пришли в замок, но несколько человек запросто могли встать рядом. Одни принялись разгребать завал, другие выстроились за ними цепочкой. Впрочем, когда речь идет о земле, которую не во что насыпать, это не так удобно. Большинство стянуло с себя верхнюю одежду, пытаясь заменить ею мешки. Мы работали и работали, груды за нами все росли и росли, а преграда впереди, казалось, ничуть не становилась меньше. Я с тоской думал, что здесь, наверное, несколько тонн и как мы ни старайся, потуги наши напрасны. Но чем сложить лапки, сесть и ждать неминуемого конца, лучше уж было действовать. Это отвлекало и давало какую-то надежду. Пот лился по телу, я задыхался от работы, и с испугу казалось, что кислород в запертом тоннеле уже кончается.
   - Ну, все, или задохнемся тут или с голоду помрем. Готова наша могилка, - тихо проговорил мне Вилли.
   - Что мы, здоровые парни, и не справимся?
   - Ага, а завал-то еще здоровеннее.
   - Нечего тут панику нагнетать, - рассердился я.
   - Я ж дело свое делаю, что, и сказать ничего нельзя? - обиделся Вилли и замолчал.
   Мы продолжали вкалывать, действуя тупо, как автоматы. Делоиз тоже старался работать вместе со всеми. Сделать он, правда, мог немного, быстро выбивался из сил и начинал задыхаться, уступая на время место у завала другому. Но вид Повелителя, собственноручно таскающего землю и обломки, похоже, страшно вдохновлял его людей и всякий, сменивший его, с диким остервенением работал за двоих.
   Вдруг мне показалось, что я слышу голоса за земляной стеной. Нет, не показалось, и услышал их не только я. Значит, наши разведчики остались живы и трудились теперь с той стороны, пытаясь вызволить нас! Да не так уж и много осталось нам разобрать, если мы смогли их услышать, а главное - к нам пришла подмога! Пусть там тоже была горстка людей, мы уже об этом не думали, все взбодрились, повеселели, силы наши утроились. И вскоре под ликующие вопли с обеих сторон мы выбрались наружу.
   - Вас не завалило! А я боялся, - радостно воскликнул Делоиз, бросаясь в Байерду.
   - А как я боялся, что вы оказались под завалом, - улыбнулся граф. - Мы как раз вышли наверх и отошли, когда это случилось. А вот хорошие новости: врагов поблизости нет, бомбежка закончилась, так что, кругом все спокойно.
   Да, вокруг была благодать. Мы с упоением всматривались в небо, вдыхали полной грудью свежий воздух и слушали звенящую тишину.
   - Кажется, все целы, - посмотрев на свою группу, бросил Байерд.
   - Да, к счастью, в тоннеле никто не пострадал, - улыбнулся Повелитель.
   - Что ж, пора идти, - откликнулся граф.
   Но Делоиз вдруг смертельно побледнел и замер на месте, медленно обводя всех взглядом.
   - Что-то случилось, господин? - встревожено спросил Байерд.
   - Граф Дэйби! Артур Дэйби! Он там! - дико вскрикнул Делоиз и метнулся обратно к тоннелю. Байерд, схватив, удержал его, но тот дернулся изо всех сил и вырвался.
   - Он остался! Мы его оставили! Его одного! Он там! Он же умрет!
   - Прекратите! - побледнев, тихо сказал Байерд. Но с Делоизом началась самая настоящая истерика. Он бросился на землю и зашелся в отчаянных судорожных рыданиях, захлебываясь невнятными выкриками. Его люди топтались в сторонке, совершенно растерявшиеся и беспомощные. Граф Байерд склонился над Повелителем, пытаясь словами привести его в чувство. Но тот забился еще сильнее.
   - Это все из-за меня! Как я мог его оставить! Как я мог! На смерть! Артур! Артур!! Артур!!!
   Байерд наотмашь ударил его два раза по щекам. Делоиз мгновенно замолчал, глядя в упор на графа широко раскрытыми глазами.
   - Простите, мой Повелитель. Это было лекарство. Вам становилось все хуже, а времени у нас сейчас нет. Но вы можете поступить со мной, как будет вам угодно, когда мы выберемся отсюда.
   - Хорошо. Потом, - раздельно произнес Делоиз.
   Байерд кивнул.
   - Артур Дэйби исполнил свой долг. Вы господин, а он слуга. Отдать, если понадобится, жизнь за своего Повелителя - долг всякого верноподданного и вам не следует переживать из-за этого, - жестко сказал граф. - Все, кто служит вам, готовы на такую жертву. Те из них, кто сейчас здесь, ждут вас, ведь они не могут уйти и спасаться самостоятельно, они следуют за вами, вы же Повелитель!
   Делоиз молча встал, не приняв помощи Байерда.
   - И каков ваш дальнейший план действий, граф? Вы полагаете, что из долины можно выбраться? - холодно спросил Повелитель.
   - Если между скалами и есть где-нибудь проход, то мне об этом неизвестно. Но, как мне помнится, на реке неподалеку отсюда должен быть причал. Здесь все тщательно продумано и, надеюсь, у причала стоит какое-нибудь судно, на котором можно уплыть в более безопасное место. В крайнем случае, пойдем вдоль берега реки.
   - Хорошо, ведите нас к причалу, - кивнул Делоиз.
   - Да, мой Повелитель.
   Все молча двинулись за графом. Через время впереди заблестела вода.
   - В той стороне, насколько я помню, находятся мощная плотина и роботизированная гидроэлектростанция, - приостановившись, указал налево рукой Байерд.
   - А там расположен причал, - теперь показывая направо, продолжил он, - потом шлюз.
   Грохот, прогремевший слева, и нарастающий гул очень нам не понравились.
   - Что это? Уж не плотина ли? - чуть дрогнувшим голосом спросил Делоиз.
   - Очень похоже на то, - ответил граф.
   - Неужели они... Но если плотина взорвана...
   - Это очень плохо для нас. Скоро вода затопит здесь все, включая вход в тоннель. Укрыться негде. План остается тот же, но нам надо как можно скорей добраться до причала, надеюсь, там есть какое-нибудь судно. Больше я пока ничего не могу придумать, господин.
   Мы со всех ног рванули к реке, а потом устремились вдоль берега. Несущаяся вода быстрее человека, от нее не убежишь, но Байерду казалось, что причал должен быть где-то здесь недалеко. Ничего похожего, однако, пока видно не было.
   - Если не успеем, залезем на те бирги, - махнул я рукой на стоявшие поодаль невысокие деревья.
   Те, кто слышал мои слова, метнули на меня удивленные взгляды, а Вилли даже сбился с ноги.
   - Какие это бирги, это ж морчи! Да какая, правда, теперь разница. Не поможет, они ж молодые совсем, вон какие низкие, а вода идет большая. С гор-то, она холоднющая, долго мы в ней не протянем.
   Да, Вилли, как всегда, был оптимистом. И, как всегда, выразил общую мысль.
   Хоть бы скорей показался этот причал, да хоть бы там нашлось пусть самое захудалое суденышко. А вот найдется ли на нем топливо... Впрочем, когда грозит наводнение, лучше оказаться на палубе любого судна, даже если оно без руля и без ветрил, чем на земле.
   - Вон! - радостно заорал кто-то.
   На воде покачивались два небольших катерка. Я взглянул внимательнее и тоже не удержал ликующего возгласа. Катера были не местной постройки. Наши, галактические! Значит, можно не беспокоиться о топливе для двигателей, заведутся как миленькие. Мы побежали к причалу. Да уж, конструкция и дизайн у этих посудин... видать, и века не прошло, как Повелитель раскошелился на покупку, совсем, можно сказать, новехонькие. Но глупо придираться сейчас к мелочам. И пусть это только маленькие прогулочные шлюпки под тентами, и пусть им в обед сто лет - главное, для нас это спасение! Наш отряд стал впрыгивать в шлюпку.
   Кто-то вскрикнул, кто-то ругнулся - шлюпка едва не перевернулась и те, кто оказался на ней последними, теперь испуганно выпрыгнули обратно.
   - Ну и строят у вас, - буркнул Вилли.
   - Ну, так она максимум на десять человек рассчитана, - ответил я, - а нас-то сколько.
   - Ой, да ненамного и больше. Выдюжит.
   - И что нам теперь, меняться? Одни в лодке будут сидеть, другие рядом плыть, по-очереди.
   - Тоже мне Повелитель Деметры! Не мог, дурак, шикарную яхту себе здесь поставить. Нашу, зато большую.
   - Почем знать, что здесь раньше стояло на приколе. Да что толку об этом говорить. Так, мы будем сидеть тихо, а вы, ребята, забирайтесь-ка сюда осторожненько.
   Мы старались не раскачивать шлюпку, но посудина явно возмущалась тем, что на нее хотят взвалить непосильный груз, протестовала и когда на нее попытался ступить последний из нашей группы, опять чуть не опрокинулась. Я посмотрел, что происходит рядом. Люди Делоиза, дисциплинированно ступавшие по одному на соседний борт и симметрично рассаживавшиеся по местам, столкнулись с той же проблемой. Теперь они почти все сгрудились на берегу и ломали головы, что им делать.
   - Пострелять их вместе с ихним Повелителем, вот и будут у нас для всех места, - сказал кто-то из наших.
   - Не время затевать пальбу. У нас ведь тоже будут жертвы, - одернул я его.
   - Так вы уже приняли какое-то решение, граф? - послышался вопросительный голос Делоиза.
   Да, вдруг Байерд что-нибудь придумает, он ведь умный. Конечно, он будет стараться для своих, но и мы можем воспользоваться плодами его рассудительности. На шлюпке у нас затихли.
   - Да, у меня появились некоторые соображения. Взгляните вон туда, господин.
   Делоиз отвернулся, всматриваясь вдаль. Я тоже, как и все, уставился туда, куда показывал Байерд, но внезапно он нанес Повелителю сзади короткий резкий удар и тут же подхватил обмякшее тело. Обхватив потерявшего сознание Делоиза, граф на глазах у оторопевших зрителей шагнул в шлюпку и аккуратно усадил там Повелителя. Тот качнулся вперед, складываясь пополам, граф бережно придержал его, пристроил на коленях руки, уложил на них голову и вышел из шлюпки.
   - Я остаюсь здесь, - сказал он. - Господин скоро придет в себя. Майор Ларош объясните ему тогда, что я не увидел другого выхода. Вам известно, куда идти, когда выберетесь из долины.
   Остальные, четко отдав ему честь, молчком забрались в шлюпку, мигом ее завели и скоро скрылись из виду. Итак, граф решил действовать по отработанной схеме. Ха, и сколько же их, в конце концов, останется рядом со своим Повелителем?
   Да, ну а нам-то что делать? Уж мы обойдемся без эффектных трюков. А как? Агент Галактической службы безопасности всегда найдет выход из любого положения. Но вот какой? Не можем же мы жертвовать кем-то из ребят. А то, чего доброго, поднимется сейчас кто-нибудь, под впечатлением от поступка Байерда, да и заявит, я, мол, тоже остаюсь. Мы его бросим, спасемся, и я вернусь домой, представлю отчет, жить буду долго. Но как это жить с таким воспоминанием? Все будет как-то совсем по-другому. Надо скорей уже что-то сообразить, остальные, кажется, смотрят и ждут решения задачки именно от меня.
   - Я тоже остаюсь, - услышал я свой голос.
   Ну, и кто меня за язык потянул? Теперь ведь уже не отступишься.
   - За меня не беспокойтесь. Я ведь агент Галактической службы безопасности, выкручусь из любой переделки, - бодро добавил я, увидев в глазах некоторых, что угрызения совести и сомнения перебарывают у них облегчение.
   Прозвучало это, похоже, убедительно. Если кому и оставаться, так, конечно ж, суперагенту, а не простым ребятам. Все слегка повеселели. Ладно, чего людям переживать и мучиться. Я перелез через всех и выкарабкался из шлюпки. Да, у графа Байерда получилось все-таки эффектнее. Не глядя на меня, паренек, стоявший на причале, ступил на борт. Оставшись на берегу, я испытал какое-то смешанное невообразимое чувство тяжести на душе и облегчения. Ну, если бы меня кто опередил, как бы я смотрел потом остальным в глаза? И тупица, выхода не нашел, и трус... А ведь я тут единственный представитель Объединенной Галактики.
   Байерд взглянул на меня с чем-то вроде интереса.
   - Ну, и что теперь делать? - спросил я графа. - Гордо стоять, когда вода будет подниматься все выше и петь героическую песнь, пока нас не накроет с головой?
   - Хм, такие обычаи у вас в Галактике? Кажется, нам остается только, как вы сами предлагали раньше, взобраться на верхушки тех морчей.
   - Думаете, это поможет нам спастись?
   - Нет.
   Разумно и логично. Так что, мы поспешили к деревьям, залезли на них и устроились на соседних сучьях. Я взглянул вниз на прибывающую воду.
   - Как вы считаете, на что мы можем надеяться, граф?
   - Ни на что.
   - То есть, как, по-вашему, у нас не осталось никакой надежды? И это сидение на ветках только затягивает нашу агонию... Ну и зачем тогда мы сюда забрались? Бултых головой в воду - и готово.
   - Человеку свойственно бороться за жизнь до последнего. Этим он сохраняет свое достоинство. Я готов вести поединок со смертью и, покуда есть силы, не отступлю перед любым противником, сколь бы могучим он ни был. Но я также реалист и понимаю, что исход этой схватки предрешен сегодня не в нашу пользу.
   Ну, нет, а я вот всегда рассчитываю на удачу, счастливое спасение в последний момент и благополучный конец. Тьфу ты, не надо думать про конец.
   - Но если вы не верите в то, что мы спасемся, то могли бы сейчас ответить на интересующие меня вопросы и раскрыть ваши секреты. Мне очень хочется удовлетворить свое любопытство. Все равно ведь мы погибнем, и я ничего не смогу никому рассказать.
   Граф, было, заколебался.
   - Ага, вы не оставили надежду, - воскликнул я.
   Он окинул взглядом горизонт и вздохнул.
   - Нет, рассчитывать на что-либо бессмысленно, откуда к нам может прийти помощь. Спрашивайте, Гарвей, если вам от этого будет легче.
  
  
   Здесь автор прерывает свое повествование,
  
   в первую очередь, чтобы определиться, стоит ли продолжать вообще. Всем, кто находит повествование более-менее увлекательным и кому небезынтересно узнать, что будет дальше, просьба сообщить об этом в любой форме по адресу: aenmyt@gmail.com. Если желающих получить продолжение будет достаточно, оно появится.
  
  
  
   А к тем, кому понравилось (если таковые найдутся)
   есть еще одна просьба. Какие вопросы вы сами задали бы на месте Гарвея? Автору кажется, что подсказок в тексте сверхдостаточно и все уже, увы, яснее ясного. Но кто знает, кто знает... Было бы интересно услышать о ваших догадках, что вам хотелось бы уточнить, о чем спросить? Гарвей же все-таки агент и должен быть не глупее читателя, а даже чуть проницательнее. При написании диалога автору не хотелось бы выставить Гарвея полным идиотом.
   Автор был бы также признателен за ваши соображения о дальнейшем развитии сюжета. Он, конечно, знает, как станут развиваться события, но ему любопытно, насколько это понятно и предсказуемо, или же нет. Возможно, не помешало бы слегка запутать слишком проницательного читателя. А если какие-то идеи не будут отвлекать от основной линии, но помогут ее развить и дополнить, быть может, они найдут свое воплощение. Так что, у вас есть возможность внести свою лепту (при желании) и поучаствовать в действии. Напоминаю e-mail: aenmyt@gmail.com.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"