Аннотация: Дача, лето, и девочка с котом... Все остальное наука доказать не может.
Ее звали Валя, - девчушку с русыми косами до пояса и курносым носом на вечно перемазанном в чем-то личике. По ее рассказам, зимой она пропадала с друзьями во дворах, а летом родители привозили ее в старый деревенский домик у реки. Дом из темного от старости бруса, склонявшийся к реке, как сгорбившийся старик, перед ночами и в утренний холод кутавшийся в шаль тумана. На огороде Валиной бабушки, Ксении Порфирьевны, всегда можно было найти свежую морковку, а из полудикого яблоневого сада мальчишки в августе таскали яблоки.
Впервые я встретил эту "кнопку", когда мы стали снимать домик на краю деревне. Мы - это я и моя сестра Ирина, которая выбиралась на природу лишь к выходным. Наша хозяйка Клавдия Захаровна, поджимая тонкие губы, оплетенные сетью глубоких морщин, сказала на вопросы о низкой цене съема, что в доме все хорошо и места красивые, да соседи больно чудаковатые, вот и не задерживаются жильцы из города. Я тогда еще удивился, что ж может напугать горожанина после постов ДПС и ночных улиц? Старушка только уклончиво косилась на кривинький соседский заборчик, где не хватало половины досок. Как результат: сделкой я остался доволен, общаться с соседями меня не тянуло, а в тенистом и пропитанном влагой доме, с флером из сырости грибного запаха и ароматом настоящей печи, я честно верил, что мне большего и не нужно. Была б тут сестра, расстроилась бы, что на маленьком пирсе не позагорать, а так, нагулявшись за день по лесу, или увлекшись чтением очередной книги, я забывал даже поесть, не то, что о соседях.
Валю я первый раз приметил, когда девочка пробиралась по наглухо запущенным мной грядкам с укропом и салатом, посеянным в первые дни приезда, когда я еще мнил себя в роли великого сельского жителя. Босоногая десятилетняя девчушка пробиралась по межам, стараясь не поскользнуться на оставленной пленки импровизированного парника для огурцов, периодически укрываемых мной на радость хозяйке. В тени яблонь бандитский вид "утренней неожиданности" скорее мог позабавить, чем разозлить: по уши в травяном соке, с пятнами на простеньком голубом платьице до колен в подзаживших ссадинах,- Валя меньше всего походила на угрозу городским жителям. Особенно, когда заметив меня у колодца, радостно улыбнулась, и на щеках у нее заиграли ямочки.
- Привет, гостям. Как зовут, красивая? - Отсалютовал я железной кружкой с ледяной колодезной водой, от которой сводило зубы.
- Здрасти, дяденька, вы тут кису не видели? - Девчушка смотрела на меня снизу вверх, чуть прищурившись от солнечного света. - Ой! Я - Валя. - Она смущенно потупилась.
- Кису?
- Да, Кису. Она полосатая. - Чистые голубые глаза смотрели на меня с такой надеждой, что я пожалел тотчас, что не видел никакой кисы.
- Ты проходи, клубнику будешь? - Я как раз собирался вскипятит чайник, и опробовать клубнику баб Маруси из дома с соседней улицы. Девчушка хлопнула ресницами, ну точно кукла фарфоровая.
- Хочу. Ток я ща! - И пулей кинулась обратно к куцему забору, из-под ее пяток выпрыгнули пару садовых лягушек, прятавшихся в мокрой от росы пленке. Девочка скрылась за отодвинутой доской, а я представил, сколько бы визга было наступи так на лягушку Ирина... Нет, сестра - женщина вполне смелая, но вот с живностью ей не везет: мыши, тараканы, не дай бог, пауки, - и шумовая граната накрывает целый район. Завтрак откладывался, однако я и не то что бы был против. Набрав ведро воды, ушел ставить чайник, благо летняя кухня была почти у пирса, но со стороны Валенного дома, так что девочка меня увидит. Газ занялся легко, а вот старенький эмалированный чайник никак не желал пыхтеть, совсем я привык к электрическим... Пока мучился с целлофаном от двух сосисками для омлетов, подоспела и моя гостья. На "боевом" платье к пятнам прибавилась дырка от ржавого гвоздя в подоле, зато мордашка девчушки лучилась гордостью, так как на стол, застеленный влажной желтоватой клеенкой в выцветших маках, был водружен литровый бидон.
- Вот. Бабуска говорит в гости с пустыми руками не ходят. - Я заглянул в бидончик. Обычное молоко.
- Передашь бабушке спасибо?
- Хоросо, - Она серьезно кивнула.
- Ну-с, тогда угощайся, - Я разложил омлеты по тарелкам. И достал солонки. - Соль/ перец?
- Спасибо, - Девчушка отерла руки о подол, садясь. Я удивился, все ж какая- никакая, а раковина была, со штырем и наливная, но тут уж не побрезгуйте...
- А руки мыть?
- Так чистые, - Девочка плечами пожала.
- И никогда не моешь? - Я удивился еще больше.
- Мою. Весером мою. Утром мою. Когда от людей прихожу, мою. - Девочка с удовольствием наворачивала омлет, пытаясь одновременно мне отвечать.
- А люди-то при чем? - Я вымыл руки и сам приступил к завтраку. Мои манеры смотрелись глуповато и искусственно на летней кухне под яблоней, но уж как приучен.
- Так вся сараса от людей идет, - Девочка опять посмотрела на меня с превосходством.
- Так уж вся?
- Бабуска говорит вся. - Царственно кивнули мне в ответ. Ну, в целом не так уж не права ее бабушка.
- Мудрая она у тебя. - Валя улыбнулась.
- Молоко погреть?
- Засем? - ребенок напротив умильно нахмурился.
- Холодное ж...
- А сам воду ис колодса пил, - Подловила меня плутовка, радуясь успеху. По столу, рядом с ее рукой, у края лужицы клубничного сока, ползла пчела.
- Пил... Валь ты не двигайся, я уберу сейчас, - Я потянулся за мухобойкой, но меня остановил возмущенный возглас.
- Не надо. Она се сывая! - И так стыдно стало мне, вот не поверите, такой большой, а мухи с жалом боюсь.
- А вдруг укусит? - Оправдывался я.
- Ну, ты се ее не тронес, - девочка, успокоившись, уже разливала по жестяным кружкам молоко, легко хозяйничая на кухне.
- Угощайся, - я подвинул ей помытые ягоды, и Валя с удовольствием скинула половину в кружку, от чего часть молока тут же потекла по столу.
- Ой! - белые струи залили и без того не первой свежести подол. - Простите, - Быстро стрельнули на меня голубые глаза.
- Да ничего, - я дотянулся до полотенца для посуды и принялся вытирать лужу, пчела улетела, расстроившись от соседства с лужей, а может и впрямь наелась, мелькнула шальная мысль. Что с взрослым мужчиной может сделать дача? Я улыбнулся.
- Не сердисся?
- Совсем, - кивнул я еще разок. - Ты ешь, а то все пчелы утащат.
- Не, им стока не над, - Валя неуверенно шмыгнула носом и запустила пальцы в молоко, вызвав новое молочное извержение кружки.
Лан, пусть играется, чем бы дитя не тешилось...
Я предпочел есть чайной ложкой, скинув лишнюю посуду в мойку.
- Давно вы тут с бабушкой живете? - Вести светские беседы с ребенком? Вот же одичал за пару недель, свои и не признают.
- Касдое лето. - Расправившись со своей клубникой, Валя заискивающе стала поглядывать на миску.
- Ты бери еще, - Моего ответа только и ждали, с такой быстрой перекочевали в кружку ягоды. Плутовка. Ну да не жалко...
- И что ж всех соседей помнишь?
- А сто их не помнить, помню, - Девочка загрустила. - Странные они были.
- Странные? - Слегка огорошено спросил я. Вот и понимай, как хочешь, то вся деревня моих соседей странными кличут, то мы странные для них.
- Ну, так первые, как масло масынное, и масло, а есть нися. Потом была тетя, как лимон, ес ее и кисло. А до тебя была семья с двумя мальтиками и собакой. Их собака Киса обисала, - Возмущенно выдала Валя, будто не собака за котом гонялась, а белые негров угнетали. Пардон, афро-американцев...
- Так не нарочно ж. - Я плечами пожал.
- Наросно-наросно, я смотрела. Это все мальтиски, они их Графа на Киса спускали, он киса укусил! - Праведный гнев маленькой кошатницы был мне понятен.
- Не хорошо они делали, - сказал я, а сам подумал, что, ну быть не может, чтоб дети городские так развлекались.
- Не велис ты мне, - грустно протянула девочка, - А вот Кис найдется, я тебе покосу, у него на носке срам. - Ее с вызовом вздернутый острый подбородок позабавил меня.
- Конечно покажешь. - Но девочка отставила клубнику.
- Ты тоже странный, и понимаес, а вид делаес, сто не понял. - Она встала из-за стола, отряхивая подол на кирпичи дорожки, проросшей копьями зеленых листов одуванчиков.
- Спасибо, вы если Киса найдете, то домой послите. - Я автоматически кивнул.
- Спасибо, - реверанс в перемазанном платье от девчушки по уши в клубнике смотрелся диковато.
- Не за что, ты заходи. - Я тоже поднялся, все ж ни каждый день тебе реверансы девочки делают. Она уж к забору пошла по дорожке от пирса, а я как очнулся.
- Валь? А если те масляные, то я какой? - Она обернулась, прищурившись, смотря на меня старым мудрым взглядом.
- А ты. Ты теплый, хотя холодным хочешь казаться. - И тряхнула головой, как муху отгоняя, глаза снова стали наивными-наивными, а речь чуть шепелявой. - Вы про Киса не сабудьте.
За лето Валя приходила еще раза три, рассказывала о деревне, о мужиках, что на рыбалку на соседнее озеро ее не брали, и всегда ее детские рассказы перемежались какой-то потусторонней мудростью. Бабушку Вали я так и не увидел, да признаться и повода не было заглянуть в старый дом.
С тех пор лет пять прошло, я все больше в городе на лето оставался по работе, а тут черт дернул на природу с друзьями выбраться, на шашлыки захотелось. Иринка опять-таки с племяшками звала, не утерпел. И прибрелся к мангалу нашему кот, пират - пиратом, полосатый, как матрос, и шрам на задней лапе. Вот и вспомнилась мне тогда Валя с ее Кисом. Что правда, а что вымысел? Кота я себе взял, он толстеет в квартире московской. Один только вопрос мучает меня уже пару лет. Помня старое обещание, я привез Киса в деревню, но в ветхом доме, склонившемся над рекой, жил старичок - алкаш. Лет десять жил. Сколько не спрашивал я у Клавдии Захаровны и деревенских, а так и не припомнил никто ни соседской девочки Вали, ни тем более кота у нее...