Эман Ри : другие произведения.

Песнь соловья

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Брат живет в месте, которое местные зовут Островом Сатаны. У него там ферма, свой бизнес, куча приемных детишек. И вот из-за жалости они берут на время какого-то инвалида. Ладно бы он был слеп, но... У него зашитые веки и язык такой, словно его угли глотать заставляли. У них все идет не по законам природы, творится какая-то вакханалия.
  Тише... Пожалуйста, тише. Да, именно вот так.
  
  Расслабься и постарайся не дышать пару секунд. Оторвись на этот короткий промежуток времени от всего того, что тебя окружает или тревожит. Попробуй заглянуть в себя, в свою сущность и свой разум. Неторопливо спускайся по длинным нитям своих нервов, не теряя ниточки, и верно ступай по окончаниям. Не уходи далеко, остановись где-то в самом начале, но только подальше от сердца, его звук нам будет мешать. А теперь оглянись и внимательно прислушайся к пустоте, что вокруг тебя. Что ты сейчас слышишь? Тишину? Должен слышать только ее. Ни единый шорох не должен тревожить тебя, пока мои слова проносятся в твои уши. Они идут из моего огромного рта, таким огромным составом, влетают медленно внутрь тебя и... И что? Ты чувствуешь этот голос? Он не такой грубый, совсем не низкий, как тебе могло показаться, а вполне себе бархатистый и усыпляющий. Внутри тебя много места и, разумеется, почти пусто, здесь нам никто не помешает.
  
  Читай это только мысленно. Чувствуешь? Этот голос, который дошел до твоих ушей и поселился в тебе. Ты все еще продолжаешь его слышать? Он прямо над твоим ухом. Он так близко, что от него по твоему телу должны пройтись мурашки. Легкий холодок. Обернись, я за спиной!
  
  Не обернулся? Хитрец. Старый трюк, на которые многие покупались. А зря, я был прямо за спиной. Пусть так. Привык к моему голосу и забыл уже о нем? Он впитался в тебя. Ладно, не ругайся. Начинаешь бегать глазами по тексту? Не торопись. То, что я тебе расскажу - это история. У меня таких много, что я бы заваливал тебя ими каждую ночь!
   Давай договоримся, я буду рассказывать их тебе каждый вечер. Ну... При условии, что ты будешь хорошим ребенком. Остров Сатаны Брат сообщает мне, что уезжает на целую неделю в город. В крохотном поселке, где он живет, у него есть ферма и, конечно, как и положено, большая семья, которая ведет все его хозяйство. У него с женой есть двое своих детей, ну, и, пять-шесть приемных, которые живут с ними в одном доме и так же трудятся на благо процветающей фермы. Мой брат здесь последний землевладелец, многие давно свалили в города, когда случилось это. В этом месте почти нет людей, а если и остались какие-то, то их число не превышает двухсот человек. Здесь есть две школы: начальная и средняя. Взрослые молодые люди уезжают в город, чтобы продолжить получать образование в школе или начать учиться по специальности. Если тут и есть фермеры по соседству, то они находятся в другом поселении, поэтому до них на машине ехать примерно час. Это место зовется Островом Сатаны. Хотя оно находится внутри материка, не омывается никакими водами, но все жители называют его именно так. Этот поселок отмечают на карте другим именем, или не помечают, так как такой крошечный участок никому не интересен вовсе. Зовут его так с тех пор, когда цивилизация отгородилась, оставив рядом небольшие села, которые тоже не блистали инновациями и технологиями. Сатаной 'остров' прозвали за страшнейшие засухи, сильные морозы, огромные смерти скота, пропажи людей. Беды случались тут каждый високосный год, поэтому, порядочные фермеры продали свои участки за гроши и уехали подальше, спасая свою жизнь. Поговаривали, что каждую ночь людям приходилось запирать двери, заколачивать или плотно запирать ставни на окнах. Все из-за Сатаны, который разгуливал здесь. Именно ночью, когда ложишься спать, то можно услышать кряхтение или стук. Стучит по трубе, или в окно. Сначала тебе кажется, что это ветка и ветер так играются с тобой, но потом ты вспоминаешь, что деревья перед твоим домом никогда не росли. Многие умирали от одного вида руки в окне верхнего этажа. Страх - страшная сила. Поговаривали, что если ответить на стук по трубе, то это будет выглядеть как приглашение для Сатаны. Отворятся двери, распахнутся окна, и влетит страшное существо в дом. Конечно, люди бежали по другим причинам, но эти легенды были настолько прочны, что верили практически все. Старики клялись, что это началось после того, как сожгли церковь, единственную во всей округе. Она была старой, возведенной еще века три тому назад, имела множество легенд и магическую силу, которая, якобы, спасала добрых и карала злых. Сожгли ее местные служащие, которые после Пасхи заканчивали молебен. Главный служитель церкви горел внутри, пока монахи стояли у ворот и ожидали, как вкопанные, когда до них доберется пожар. Говорят, что в тот день каждый житель села услышал пение, которое по своей красоте нельзя было сравнить ни с чем, разве что с соловьем. Пел юноша. Пел мелодично и с сердцем о солнце, воде, полях и пылающем горизонте. На фоне того самого заката и горела церковь. Этот голос проник внутрь каждого жителя, все видели, что происходит на окраине, но никто не поспешил тушить пожар. - Они бросались в огонь и кричали об очищении. Их лица не были такими, как раньше. Какие-то перекошенные, темные. У одного и вовсе глаза будто стекли вниз, - говорили старцы, живущие близ церкви. - От входа шел высокий человек, на нем была белая накидка, явно перепачканная грязью. Он шел медленно, словно слепой, спотыкаясь на каждом месте. Куда он ушел? Да в лес, куда же еще. С детства ни я, ни мой брат не верили в сказки. - Один монах напился в праздник и уронил лампаду на книги, огонь охватил иконы, краска воспламенилась... Нет, тут вся моя жизнь, я эту землю купил, она моим детям и перейдет. Что мне делать в городе? Мы сами с тобой до смерти родителей жили в подобном месте. Это ты городской, а я к такому не приучен. Так говорил брат, звоня мне, когда мое неверие в 'сказки' пошатнулось после этого рассказа. - Мне в наш центр надо будет съездить, закупить семена на следующий год, пока не начался сезон и все не подорожало. У брата был самый лучший урожай, который имел огромный спрос среди богатых людей. - Ладно, - наконец говорю ему в трубку. - Что мне нужно делать? - Мы на время взяли мальчика, он... В общем, не знаю, что с ним сделали, но полноценно жить он теперь не сможет, - брат срывается на хрип, затем прочищает горло и говорит. - Пока мы его не пристроили в приют, пригляди за ним. У жены и так мороки с детьми и огородом полно, а ты сейчас, вроде, при деньгах и ничего не делаешь. Удачно совпало. - На сколько мне ехать? - Дня три-четыре, не больше. *** Сажусь на поезд, который идет через Остров Сатаны. День в самом разгаре, солнце высоко над городом, сжигает мокрый после первого осеннего дождя, асфальт. Они пригрели этого мальчика из жалости, не известно, оставят они его или отдадут... Брат очень нежен, сам все сделает, чем ребенка больше положенного работать заставит. У меня нет возможности отказать, потому что мой писательский нюх ощущает, что в этом мальчике я увижу хорошего героя для новой книги. Редакторы уже требуют сесть за роман, однако, моя голова пуста, как комната, которую обчистил вор. По словам брата, мальчишку изувечили и бросили в поле. Никто не стал разбираться, ведь такое сотворили явно не местные. В моей съемной квартире играет джаз, а неопытные музыканты терзают инструменты, готовясь к новому выступлению. Жить в таких условиях и писать невыносимо. Покупаю билет в другой город: - Поезд идет через станцию 'Остров Сатаны'? Девушка в кассе подпрыгивает на месте. Она смотрит вроде на меня, но такое чувство, что ее взгляд уходит мимо. - Ос... останавливается там, да, - выдавливает из себя. Брат сообщает мне, что уезжает на целую неделю в город. В крохотном поселке, где он живет, у него есть ферма и, конечно, как и положено, большая семья, которая ведет все его хозяйство. У него с женой есть двое своих детей, ну, и, пять-шесть приемных, которые живут с ними в одном доме и так же трудятся на благо процветающей фермы. Мой брат здесь последний землевладелец, многие давно свалили в города, когда случилось это. В этом месте почти нет людей, а если и остались какие-то, то их число не превышает двухсот человек. Здесь есть две школы: начальная и средняя. Взрослые молодые люди уезжают в город, чтобы продолжить получать образование в школе или начать учиться по специальности. Если тут и есть фермеры по соседству, то они находятся в другом поселении, поэтому до них на машине ехать примерно час. Это место зовется Островом Сатаны. Хотя оно находится внутри материка, не омывается никакими водами, но все жители называют его именно так. Этот поселок отмечают на карте другим именем, или не помечают, так как такой крошечный участок никому не интересен вовсе. Зовут его так с тех пор, когда цивилизация отгородилась, оставив рядом небольшие села, которые тоже не блистали инновациями и технологиями. Сатаной 'остров' прозвали за страшнейшие засухи, сильные морозы, огромные смерти скота, пропажи людей. Беды случались тут каждый високосный год, поэтому, порядочные фермеры продали свои участки за гроши и уехали подальше, спасая свою жизнь. Поговаривали, что каждую ночь людям приходилось запирать двери, заколачивать или плотно запирать ставни на окнах. Все из-за Сатаны, который разгуливал здесь. Именно ночью, когда ложишься спать, то можно услышать кряхтение или стук. Стучит по трубе, или в окно. Сначала тебе кажется, что это ветка и ветер так играются с тобой, но потом ты вспоминаешь, что деревья перед твоим домом никогда не росли. Многие умирали от одного вида руки в окне верхнего этажа. Страх - страшная сила. Поговаривали, что если ответить на стук по трубе, то это будет выглядеть как приглашение для Сатаны. Отворятся двери, распахнутся окна, и влетит страшное существо в дом. Конечно, люди бежали по другим причинам, но эти легенды были настолько прочны, что верили практически все. Старики клялись, что это началось после того, как сожгли церковь, единственную во всей округе. Она была старой, возведенной еще века три тому назад, имела множество легенд и магическую силу, которая, якобы, спасала добрых и карала злых. Сожгли ее местные служащие, которые после Пасхи заканчивали молебен. Главный служитель церкви горел внутри, пока монахи стояли у ворот и ожидали, как вкопанные, когда до них доберется пожар. Говорят, что в тот день каждый житель села услышал пение, которое по своей красоте нельзя было сравнить ни с чем, разве что с соловьем. Пел юноша. Пел мелодично и с сердцем о солнце, воде, полях и пылающем горизонте. На фоне того самого заката и горела церковь. Этот голос проник внутрь каждого жителя, все видели, что происходит на окраине, но никто не поспешил тушить пожар. - Они бросались в огонь и кричали об очищении. Их лица не были такими, как раньше. Какие-то перекошенные, темные. У одного и вовсе глаза будто стекли вниз, - говорили старцы, живущие близ церкви. - От входа шел высокий человек, на нем была белая накидка, явно перепачканная грязью. Он шел медленно, словно слепой, спотыкаясь на каждом месте. Куда он ушел? Да в лес, куда же еще. С детства ни я, ни мой брат не верили в сказки. - Один монах напился в праздник и уронил лампаду на книги, огонь охватил иконы, краска воспламенилась... Нет, тут вся моя жизнь, я эту землю купил, она моим детям и перейдет. Что мне делать в городе? Мы сами с тобой до смерти родителей жили в подобном месте. Это ты городской, а я к такому не приучен. Так говорил брат, звоня мне, когда мое неверие в 'сказки' пошатнулось после этого рассказа. - Мне в наш центр надо будет съездить, закупить семена на следующий год, пока не начался сезон и все не подорожало. У брата был самый лучший урожай, который имел огромный спрос среди богатых людей. - Ладно, - наконец говорю ему в трубку. - Что мне нужно делать? - Мы на время взяли мальчика, он... В общем, не знаю, что с ним сделали, но полноценно жить он теперь не сможет, - брат срывается на хрип, затем прочищает горло и говорит. - Пока мы его не пристроили в приют, пригляди за ним. У жены и так мороки с детьми и огородом полно, а ты сейчас, вроде, при деньгах и ничего не делаешь. Удачно совпало. - На сколько мне ехать? - Дня три-четыре, не больше. *** Сажусь на поезд, который идет через Остров Сатаны. День в самом разгаре, солнце высоко над городом, сжигает мокрый после первого осеннего дождя, асфальт. Они пригрели этого мальчика из жалости, не известно, оставят они его или отдадут... Брат очень нежен, сам все сделает, чем ребенка больше положенного работать заставит. У меня нет возможности отказать, потому что мой писательский нюх ощущает, что в этом мальчике я увижу хорошего героя для новой книги. Редакторы уже требуют сесть за роман, однако, моя голова пуста, как комната, которую обчистил вор. По словам брата, мальчишку изувечили и бросили в поле. Никто не стал разбираться, ведь такое сотворили явно не местные. В моей съемной квартире играет джаз, а неопытные музыканты терзают инструменты, готовясь к новому выступлению. Жить в таких условиях и писать невыносимо. Покупаю билет в другой город: - Поезд идет через станцию 'Остров Сатаны'? Девушка в кассе подпрыгивает на месте. Она смотрит вроде на меня, но такое чувство, что ее взгляд уходит мимо. - Ос... останавливается там, да, - выдавливает из себя. В очереди за мной перешептываются, один мужчина даже отшагивает назад, когда я кидаю на него изумленный взгляд. Так начинается мое путешествие в душном одиночном вагоне. Гудок. Поезд отправляется. Снимаю шляпу из фетра, кладу ее на лицо, чтобы яркий солнечный свет не мешал отдыхать. Поезд медленно начинает сдвигаться с места. Проверяющие просят предъявить паспорта и билеты. *** Прибываю поздно вечером. Спрыгиваю на перрон, когда поезд причаливает. Смотрю на карманные часы, прикрепленные к жилетке: ровно девять. Застегиваю пальто, ежусь от холодного ветра, что обхватывает меня. Я, человек из города двадцатого века, с удивлением смотрю на то место, в которое приезжаю. Маленькая станция, деревянная забегаловка, в которой тут же гаснет свет и закрываются окна, когда я подхожу ближе. Солнце постепенно прячется за тяжелыми иссиня-черными облаками, не желая освещать мне дорогу до дома брата. Не верю ни в единое суеверие, что толкал мне до этого брат. Однако страх пробирает вместе с холодом, когда я схожу со станции, становясь на землю. Вроде, только начало осени, но трава сухая, пожелтевшая, словно сожженная солнцем. Медленно иду по ней. Отмечаю, что тропинки совершенно нет. За спиной пару секунд слышу музыку из забегаловки, но та резко прекращается, когда хлопает дверь. Неужели, то самое время, когда люди запираются дома? - Чертовщина, - бормочу, перебирая медленно ногами, таща за собой тяжелый чемодан. - Неужто нет тропинки! Люди же приезжают сюда или, - замираю, осматриваюсь: светло-желтая трава, нависшие надо мной темно-синие тучи, ветер, который колышет эту самую траву. Оборачиваюсь: свет в забегаловке снова загорается. Люди с любопытством выглядывают в окно. Кто-то включает музыку, старый патефон шуршит, издавая приятную мелодию. Это место похоже на какой-то оторванный мир. Словно все тут под куполом. Вдали виднеется дом брата, там еще горит свет. Прибавляю шаг, желая добраться до теплого места быстрее. Трижды ругаю себя за то, что во имя ничего поперся в это место. Иду быстрее и замечаю, что становится все темнее. Стоп. Замираю. Как только я останавливаюсь, так сразу же перестает темнеть. Медленно отшагиваю назад. Еще. Еще, еще и еще. Начинает становится светлее. - Не может... Быстро отхожу назад. Дом, кажется, стал вместо этого в два раза дальше. - Черт! - вскрикиваю, отскакивая. Наткнулся на пугало. - Тебя тут не было! - оглядываюсь по сторонам. Судорожно пытаюсь понять, где я. Говорят, что в сошедшем с рельс поезде нет атеистов. Их так же и не бывает в том месте, где появляется Сатана. Огромная рожа, вырезанная на тыкве, глазеет на меня. Перевожу дух. На этом чудике какие-то лохмотья, намотанные вместо рукавов, черная жилетка и развивающийся галстук. Отхожу от пугала, оборачиваюсь в сторону дома. Стемнело совсем. Тучи, кажется, стали ниже обычного, словно пытаюсь придавить меня. Не выдерживаю, срываюсь с места и бегу к дому. Начинает темнеть все сильнее, дом ни каплю не приблюжается. Слышу за спиной чье-то прерывистое дыхание, какие-то отрывистые звуки. Э-э-эх. Кажется, что у того, кто приближается ко мне, отняли язык, поэтому он выталкивает из себя звук за звуком. Не оборачиваюсь, потому что страшно. Эти стоны сливаются со звуком сердца, которое колотится неестественно неровно. Э-э-эх-х-х. На небе появляются первые звезды, дом брата резко приближается ко мне. В нем гаснет свет и щелкает ключ. Запирают дверь. - Подождите! - кричу я, залетая на порог. Поднимается ветер, срывает с меня шляпу, что-то невесомое обнимает меня, прижимается и касается шеи, дергает за ворот пальто и забирается под одежду, проходя по спине холодом. - Пустите! Это я! - барабаню, что есть силы. Холод касается моей щеки, опутывает шею и вжимается в меня. Э-э-эх. - Да пустите! Брат! - в панике ору я, морща глаза от ледяного пота, что течет по моему лицу. Колени дрожат, вот-вот и я упаду в паническом ужасе на землю. - О, это ты... - жена брата открывает мне дверь, ветер тут же прекращается. В воздухе становится неестественно душно. Вваливаюсь в дом. Огромный, теплый, светлый дом. Крещусь. Никогда бы не подумал, что... - Быстро у вас темнеет, - говорю, кидая чемодан и сам падая на пол. - Что с тобой? - она хватает меня под руки. Прибегают два мальчика, помогают мне встать. - На улице уже давно темно, в такое время принято запирать окна и двери. - Вы же не верите в эти сказки, - поднимаюсь, отдаю одежду мальчикам. - Ну, все делают. А если отличаешься тут от других, то будут говорить, что мы сами этот Сатана, - она улыбается, закрывая последнее окно. - Так, несите вещи наверх, в комнату рядом с чердаком. Ты уж прости, не лучшее место... Отдали этим двум сорванцам, когда те стали у нас жить, - она лохматит волосам двум мальчикам, немного похожим друг на друга. - Братья? - Да. Одному шестнадцать, другому четырнадцать, хорошие мальчишки. Бегите. Они хватают чемодан и тащат наверх. Мы с женой брата не спеша поднимаемся по деревянной лестнице, погружаясь из освещенной прихожей в темноту коридора. - Муж уехал? - Уже вчера вечером отправился. Мы подходим к деревянной двери, открываем. Маленькая комната с зелеными обоями, деревянным полом, в одно окно. - Ночью не жарко, так что не открывай, пожалуйста, окно. Киваю, вспоминая пугало в поле. Нет, оно точно не заберется ко мне через форточку. - Покажу тебе нашего мальчика, за которым ты будешь присматривать. - Вы его отдадите в приют? - Не хотелось бы, - вновь выходим в коридор, дверь за мной защелкивается. Мальчишки бегут в свои комнаты, пока мы подходим к обитой одеялом двери. - Он очень милый и хороший. Ты бы женился да сам усыновил его, - она тихо смеется, берется за ручку двери. - Вряд ли потянем уход за ним, хоть дети его больше и не боятся. И ты не бойся, хорошо? - она открывает дверь, пропускает меня. - Подожди, тут выключатель. Киваю. В соседних комнатах слышу гул детворы. Мелкие резвятся... Все так же тяжело дышу. Точно так же, как за мной дышали перед дверью пару секунд назад. - Его комната на чердаке? - изумляюсь, когда тусклый свет светильника в конце комнаты загорается. У крохотного окошка, рядом с кроватью, застеленной белыми простынями, лежит тело человека. - Некуда больше было пристроить, да тут у нас чисто. Ему больше и не надо. Медленно идем к кровати, как только под нами скрипит пол, тело на кровати дергается. - Ему сколько? - Смотрели документы в его сумке, написано, что он 1973 года. - Значит, шестнадцать? Эй, привет, - как только подхожу, то вижу перед собой бледное лицо с вваленными щеками, зашитыми веками глаз. Бледное тело укрыто одеялом, подушка местами в крови, белые волосы разбросаны по подушке, на кончиках рта запекшаяся кровь. Ресницы смешиваются с неровным швом синих ниток. Охаю от ужаса. - Э-хэ-эх, - он издает стон, поворачивается ко мне, открывает рот, демонстрируя отсутвие языка. Его тонкая рука тянется ко мне, ледяные пальцы хватают запястье. - Э-э-эх, - вновь тянет он, когда я чуть не теряю сознание от ужаса. Рот еще немного кровит, часть обрубка, что раньше была языком, чуть шевелится, его губы словно расплываются в улыбке. Пальцы опускаются на мою ладонь, он пытается взять меня за руку. Толкаю его, падая на пол.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"