Проливной дождь шел уже несколько дней подряд. Барабанил в окна, просачивался сквозь крыши домов, как назойливый комар, стремящийся изо всех сил проникнуть внутрь. Сказать, что на улице царили грязь и слякоть - значило не сказать ничего: на немощеных участках по бокам от узкой полоски проезжей дороги, покрытой брусчаткой, земля просто раскисла, превратившись в топкое зыбучее болото.
Мимо помойки пробирался невысокий мальчик. Он вышел на улицу, которую занимали заведения, пользовавшиеся самой дурной славой в городе, и постучал в дверь одного из первых ее домов - дом знаменитой Гильдии наемных убийц.
"Кого еще дьявол принес? - подумал глава Гильдии Большой Билл, с руганью вылезая из удобного кресла, в котором устроился только несколько минут назад. - Надо же, только выдался свободный часок, чтобы расслабиться за кружечкой доброго пива, даже послушники не гудят под ухом, в своих комнатах ко сну готовятся, и тут на тебе... Да ведь и погода на улица такая, что хороший хозяин, как говорится..."
Билл долго копался у двери, наконец, справившись с непослушным замком, воззрился с удивлением на представшего перед ним парнишку и захохотал, перекрывая голосом шум дождя:
- Парень, ты, видать, не туда попал!
- Нет, туда, - ответил мальчишка хрипловатым, недетским голосом. - Мне помощь нужна.
- Не туда, - покачал головой Билл. - Какая тут помощь? Иди, парень, своей дорогой!
- Помощь, которую вы даете всем, - стоял на своем парнишка. - Ночлег, пища и уроки вашего ремесла. Обязуюсь быть верным адептом Гильдии, - стандартную фразу послушника, поступающего на обучение мастерству убийцы, он произнес твердо, у него, похоже, не было ни малейших сомнений в том, что он делает.
Необходимые слова были сказаны, и Билл не имел права отказывать.
- Ну что ж, это уже другое дело, - и раскрыл дверь шире, пропуская мальчика в дом.
И только внутри, он смог рассмотреть нежданного гостя более внимательно. Пареньку на вид казалось не больше шестнадцати лет, он был мал ростом, черноволос и черноглаз. В его взгляде плескалась усталая равнодушная тоска, совершенно несвойственная в таком юном возрасте, но иногда он вспыхивал какой-то жестокостью, невероятной злобой ко всему вокруг, как будто в юноше дремал, лишь иногда вырываясь на свободу, какой-то другой человек, больше похожий на зверя.
- Как тебя зовут, парень? - спросил Билл, провожая его в комнаты для послушников.
- Тебе-то что? - сверкнул глазами подросток.
- Ну, надо же как-то тебя называть, - пожал плечами глава Гильдии.
- Зови, как хочешь, - буркнул мальчишка и не разговаривал до тех пор, пока они не добрались до комнаты, в которую его определил Билл. Да, собственно, и в ней паренек не проявил словоохотливости, не спеша знакомиться со своими новыми однокашниками. Те сразу же вскочили с коек, с любопытством изучая его, но черноволосый занял указанное ему Биллом место молча, как будто берег слова на будущее.
- В-волчонок, - проворчал глава Гильдии, возвращаясь в теплое кресло. Скорее для порядка проворчал, потому что юноша по непонятной причине сразу же пришелся ему по душе.
Прошел месяц. Новичок жил, учился делу приношения смерти вместе с десятком других послушников, но по-другому. В нем не было никаких эмоций вообще, он относился ко всему со спокойным безразличием, так идут по дороге, не зная, куда она приведет, двигаются, куда глядят глаза, полностью положившись на волю судьбы. Правда, иногда у мальчишки загорались глаза, и тогда казалось, что он все-таки преследует какую-то цель, обучаясь в Гильдии, но это бывало редко и ненадолго, чаще он бывал равнодушен. Другие старались изо всех сил, загружали себя специальными упражнениями во внеурочное время, из кожи вон лезли, чтобы научиться какому-то сложному приему - у него все получалось само. При этом к своим сверстникам, как в тренировочных поединках, так и в обычной жизни Гильдии он был совершенно безразличен. Друзей у него не было, он всех сторонился и ни с кем без нужды не разговаривал. С легкой руки Билла и наставники, и сверстники прозвали его Волчонком.
Несмотря на кажущееся равнодушие к обучению юноша осваивал все необходимые настоящему адепту Гильдии знания и навыки очень быстро. Он был очень ловок, подвижен, двигался естественно, а длинные черные волосы и смуглое лицо в сочетании с черной курткой и такими же штанами делали его почти неразличимым в темноте ночи, когда, как известно, наступает настоящее время ассасинов. Владеть оружием он тоже научился очень быстро, как будто рожден был для искусства убийцы. Тонкий стилет держался в его ладони, как влитой, арбалет с короткой стрелой был наготове в любой момент, как бы неожиданно не потребовалось его использовать в учебном задании, и стрелял без промаха, метательные ножи из любых положений выбирали верную траекторию, чтобы поразить учебную мишень. Большой Билл и другие наставники не могли нарадоваться, глядя на юного новичка.
Крови Волчонок тоже не боялся. Испытания кровью, игравшие в обучении послушников немалую роль, проходили в Гильдии раз в одну-две недели, причем с течением времени усложнялись. Сперва требовалось пустить кровь на руке у себя самого, потом у одного из своих напарников. Те, кто не проходил эти простейшие испытания, мгновенно отчислялись из Гильдии, но такое случалось редко, все-таки послушники в большинстве своем знали, на что шли. После испытания кровью каждому необходимо было своими руками лишать жизни кошек, собак, птиц и прочую бездомную живность, которую набирали на городских улицах специально предназначенные для этого слуги. По окончании же курса обучения им предстоит один из главных экзаменов для начинающих ассасинов: убиении человека - одного из тех рабов, которых Гильдия закупала специально для этого. И это испытание было, пожалуй, одним из самых сложных. Билл не раз наблюдал, как многие, даже испытанные и умелые послушники, которых он мысленно видел уже в числе лучших адептов Гильдии, срывались и не проходили отбор. Ведь, как оказывается, убить человека - намного сложнее, чем котенка или собачку. Но Волчонок - Билл был уверен - пройдет испытания без всяких затруднений, потому что за все двадцать лет, что мэтр возглавлял Гильдию, ему еще не случалось видеть ученика, который убивал бы (пусть пока только животных) настолько спокойно и хладнокровно, без каких-то признаков волнения и жалости, как будто рутинную работу делал. Даже сама Черная Смерть, - девушка, которая была лучшей в Гильдии до тех пор, пока не была схвачена пару месяцев назад имперской стражей, наверное, уже умершая в темнице, - не отличалась в бытность послушницей таким равнодушием к смерти. Позже, с опытом, к ней пришло умение не обращать внимания на людей и их жизни, а в годы обучения ее, девушку, которая, как знал Билл, с шести лет жила сиротой на улицах города и немало пережила за это время, периодически заносило, срывая то, в тупую невидящую жестокость, то наоборот, в слезливую беспомощную жалость.
У Волчонка же никаких срывов не было, что позволяло Биллу и другим преподавателям считать его одним из лучших учеников в Гильдии, а в будущем, возможно, преемником Смерти в роли лучшего из ассасинов.
Подкрепил это мнение и случай на исходе первого месяца учебы, заставивший всю без исключения Гильдию зауважать чернявого новичка и подаривший ему новое прозвище.
- Здорово, придурок! - огромный и толстый, поперек себя шире, Джонни по прозвищу Дуб закрывал собой весь узкий коридор, соединявший общие комнаты здания Гильдии с трапезной.
Джонни, заметно выделявшийся среди других послушников габаритами, не казался при этом неповоротливым и мог иногда двигаться весьма быстро, хотя по маневренности и скорости ему было, конечно, не сравниться с Волчонком. С первых же дней в Гильдии Дуб принялся, пользуясь силой и устрашающей внешностью, завоевывать авторитет среди послушников и преуспел - спорить с громилой никто не решался. Верзила сначала попытался показать свой норов и наставникам, но получил урок, который напоминал ему о себе какое-то время болью в боках. Мастер Янг, невзрачный на вид желтокожий человек, преподававший в Гильдии искусство рукопашной самообороны и сразу ставший объектом насмешек Дуба, пару раз бросил его на засыпанный опилками пол тренировочного зала, как мешок с мукой, после чего тот несколько дней мог добраться с кровати только до отхожего места, до и то почти ползком. Желание петушиться у Джонни пропало ровно на три дня, после чего, оправившись полностью и встав на ноги, он снова начал вести себя как прежде, разве что к преподавателям относился теперь поуважительней, особенно к неказистому мастеру Янгу. В желании совершенствоваться Дубу отказать было нельзя, он схватывал все, чему обучали в Гильдии на лету, и не было сомнений, что вскоре он уже сочтет себя способным отомстить мастеру Янгу, но также не вызывала их и вторичная победа старого мудрого наставника.
Вообще, если бы в Джонни не было так сильно стремление к власти, он мог бы и ходить в числе лучших учеников Гильдии. Самым лучшим ему, пожалуй, было не стать, поскольку при всем старании человеку с его телосложением трудно быть незаметным и изворотливым, но он компенсировал это хорошими навыками в обращении с оружием и физической силой, тоже нелишней для выполнения некоторых заданий, и, конечно, старанием. Тем не менее, после того, как Джонни с приятелями чуть не спалили Гильдию, Большой Билл вызывал Дуба к себе, пригрозив отчислить того из дисциплинарных соображений, но решил все-таки пока подождать, вдруг громила утихомирится. Вообще устав Гильдии только в крайних случаях предусматривал отчисление до экзаменов послушника, принятого по форме и выдержавшего испытания первых двух недель, если он не отказывался от обучения сам, а у Джонни были все возможности сдать выпускные экзамены, и ему можно было дать шанс.
Дуб стоял в проходе перед уступавшим ему в полтора раза в росте и почти в два в ширине Волчонком. Из-за спины громилы выглядывали лица его дружков. Щепка, прозванный так за свой огромный рост и неимоверную худобу, ехидно скалился, а Керим, с первого дня зарекомендовавший себя одним из лучших послушников в этой группе, смотрел бесстрастно, хитро щуря карие глаза. Право, можно было только гадать, что же сблизило Керима и Джонни, настолько они различались. Кроме того, у любого, знавшего обоих, могло возникнуть справедливый вопрос, почему главный в компании - Джонни, кажущийся тупым мешком мускулов, а не Керим. Ответ, наверное, был известен только им двоим, да разве что Щепке, которого впрочем, никто не принимал всерьез, считая кем-то вроде мелкого служки при этой парочке.
Волчонок совершенно не испугался верзилы, продолжая спокойно идти вперед, а когда дорогу загородила толстая, как корабельный канат, рука, будто свитая из тугих просмоленных веревок жил, посмотрел, подняв голову, в лицо Джонни и отчетливо произнес:
- Дай пройти.
Дуб и Щепка расхохотались, а Керим промолчал, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на интерес.
- А куда тебе идти-то, малыш? - издевательским тоном спросил Джонни. - Ты, приятель, не торопись, потолкуй с нами.
Больше слов темноволосый парнишка не произносил. Молниеносное движение рукой и ногой одновременно Дуб заметил только в последний момент. От удара рукой он еще сумел заслониться, подставив под него огромный кулачище, так что маленький дикарь рассадил о него кожу на костяшках пальцев и чуть не расшиб всю руку, зато нога подростка вошла прямо в промежуток между соответствующими конечностями его соперника. Дуб взвыл и медленно осел на пол.
Из-за его спины вылетел разъяренный от случившегося с главарем Щепка и понесся на отступившего чуть назад Волчонка. Однако в последний момент, когда великану уже, наверное, казалось, что он сбивает ненавистного малыша с ног, темноволосый сдвинулся немного в сторону. Этого оказалось достаточно для того, чтобы Щепка пролетел мимо него, на всей скорости врезавшись в висевшее на стене за спиной Волчонка зеркало. Осколки брызнули, Щепка и зеркало взвыли в унисон, разве что голос у разбившегося стекла был намного мелодичнее. Худощавый громила схватился за израненное лицо. Впоследствии оказалось, что осколки зеркала засели Щепке глубоко под кожу, и в итоге он остался калекой на всю жизнь и был отчислен из Гильдии по причине возникшей недееспособности. Сейчас же он сидел на полу, потирая окровавленное лицо, пытаясь вытащить из него стеклышки. Вся его поза выражала недоумение и непонимание, как же такое могло случиться.
Навстречу же Волчонку поднимался с дощатого пола полностью озверевший и забывший обо всем от боли и жажды мести Джонни. За его спиной в конце коридора застыл соляным столпом Керим. Какие мысли проносились в его голове, было известно, наверное, только ему одному, в драку он вступать не спешил, только смотрел, щуря внимательные глаза.
Дуб зарычал от ярости и бросился на обидчика, намереваясь, похоже, смять его, раздавить, втоптать в землю, разнести на кусочки. О том, что произошло дальше, потом долго еще не утихали разговоры и в послушницких комнатах, и, иногда, в общих, между преподавателями, как шепотом, так и в голос. Как ударил Волчонок, доживающий последние мгновенья под этим прозвищем, не разглядели не Керим, ни тем более Щепка, которому уже было трудно что-то увидеть.
Смазанное движение, как будто тело молодого ученика убийцы превратилось в пущенную неведомой рукой арбалетную стрелу и вонзилось в амбала - и вот уже Джонни лежит, скособочившись, на полу, щедро заливая его кровью, льющей из сломанных лицевых костей, а рядом сидит на полу с еще более мрачным, чем обычно, видом Волчонок, похоже, вложивший в этот бросок всю свою энергию, так что сил не осталось даже на то, чтобы подняться, но собранный, готовый драться даже сидя. Он оглядывал коридор диким взглядом, как настоящий волк во время травли, преследуемый охотниками, но готовый бороться за свою жизнь до конца.
В конце коридора со стороны общих комнат, рядом с зеркалом, у которого до сих пор корчился Щепка, появился мастер Билл. Непохоже было, что он очень уж торопился, хотя шум драки наверняка было слышно издалека - видимо, глава Гильдии справедливо решил, что умение постоять за себя важно, как в жизни, так и в ассасинском искусстве и не спешил вмешиваться в потасовку своих воспитанников. Волчонок, увидев мэтра, не произнес ни слова, только кивнул и повернулся в сторону Керима.
Видимо, он ждал от того нападения, на Керим повел себя совсем по-другому. Подошел, подал руку, помогая подняться, - признавая тем самым его авторитет и выказывая уважение.
- Тень! - хрипло выдохнул на миг оторвавший ладони от лица Щепка с восторгом и каким-то даже преклонением в голосе, подводя итог сцены.
Стоит отметить, что Джонни после этого происшествия невозможно было узнать. Он превратился в тихого и спокойного прилежного ученика, никогда никому не говорившего слова против и относительно ко всем уважительно, особенно к своему обидчику, которого он теперь едва ли не боготворил. Лицо его заживало долго, но когда он наконец полностью вылечился, принялся нагонять своих ушедших вперед в навыках и мастерстве однокашников, и многих даже не только догнал, но и перегнал. По крайней мере ни у кого из преподавателей его умения нареканий не вызывали, да и по дисциплине претензии к нему отпали - петушиться он перестал раз и навсегда.
Ну а Волчонка после этого никто не называл иначе, как подаренным ему Щепкой эпитетом - Тенью.
Тени скользят под ногами -
Наша вторая суть.
Я оставаться с вами,
Честно сказать, не хочу.
Мне по другой дороге,
Не параллельно вам,
Тело свое у порога
Оставлю друзьям и врагам.
Пусть я и стану темнее,
Да все ж не чернее вас,
Серую сущность согреет
Яркий огонь моих глаз.
Каждый, кто вырваться хочет
И ступить на дорогу спасенья,
Помни: с тобой сила ночи
И свет твоей собственной тени.
Это стихотворение написал известный поэт и мыслитель Рес аль-Мешкин, который родился далеко на востоке, и поэтому сохранил некоторую свойственную малоцивилизованным людям вдумчивую созерцательность, немало проявляющуюся в его творчестве, но, тем не менее, большую часть своей жизни прожил в Империи, писал и издавался на ее языке и именно здесь снискал признание читателей. О смысле этого стихотворения и поднятых в нем проблемах задумываются далеко не все, многие привыкли не обращать на тени никакого внимания, тем более что считается, что постичь природу теней невозможно.
Тенями в Империи (да, собственно, и за ее пределами, если предположить, что такие существуют, хотя всем известно, что Империя безгранична) называют вторую непознанную составляющую человека. Вернее, это большинство ученых и исследователей не сомневаются, что тень - есть часть человека, обыватели считают, что человек состоит единственно из своего тела. Видеть тени можно в зеркалах при ярком освещении (при обычном они показывают просто точное отражение человека), в речной или озерной воде, а также, при ярком солнечном свете, - прямо на земле. У многих людей тени похожи на них самих - серые или черные безжизненные контуры, у других они окрашены в насыщенные цвета, в основном опять-таки темные, но бывают и тени ярких оттенков. У иных тень по мере взросления меняется: становится ярче или наоборот блекнет и тускнеет. Тени повторяют движения самих людей, только делают это быстрее, оживленнее, правда, опять же, есть такие, кого тени опережают совсем ненамного. Ходят также смутные легенды о людях, у которых вообще не было теней, но вряд ли им стоит верить, ведь любой нормальный человек знает, что тени не существует только у покойника.
По поводу природы теней в ученом мире сломано немало копий: существуют целые философские школы, пытающиеся объяснить их сущность, исследовательские центры, изучающие законы их существования. Достоверно ничего не выяснено, правда, существуют несколько очень интересных теорий. По одной из них, например, тени живут своей собственной жизнью в мире, существующем параллельно людскому. Некоторые даже считают, что на самом деле люди отражают действия и движения теней, а не наоборот, то есть все, что сделают люди, якобы уже предрешено поступками их теней в параллельном мире, что, разумеется, противоречит всякому здравому смыслу, но это не смущает философов. Они говорят, что если бы тени были отражениями людей, а не наоборот, то они бы не перемещались с такой скоростью, опережая первоисточник действия.
Из книги мемуаров Макса Киллза,
Полковника Имперской службы в отставке.
- Не так! - послушник Колин опустил руку с метательным ножом, которым уже замахнулся в сторону мишени и повернулся к наставлявшему его преподавателю. - Не напрягайся, не напрягайся, руку расслабь полностью! Ты должен перестать чувствовать нож инородным объектом, он должен слиться с твоей рукой, быть ее естественным продолжением. И доворачивай руку глубже, так чтобы придать ножу вращение, вложить в бросок силу, чтоб она не выплеснулась по дороге, а только добавилась! Вон, смотри, как Тень делает!
- Вечно вы мне ставите его в пример, - проворчал Колин, готовясь к новому броску. Проворчал только для порядка - сам понимал, что уступает, и что если лучший воспитанник Гильдии оказался с ним в паре в каком-то упражнении, то надо пользоваться случаем и перенимать у него все, что только можно перенять. Колин чувствовал к Тени какое-то непонятное расположение, что-то говорило ему, что он должен быть благодарен своему везению за то, что оно свело его с этим необыкновенным человеком, правда, совершенно не мог сказать, что за месяцы обучения узнал его лучше, хоть и старался держаться рядом. Маленький дикарь ни с кем не делился своими мыслями, предпочитая пускать в ход язык только по необходимости, а расспрашивать его Колин не решался. Тем не менее, он восхищался мастерством, невозмутимой сосредоточенностью, отточенностью движений товарища, старался во всем брать с него пример.
Тень метал ножи по мишени, изображавшей человека в полный рост, из разных положений и разными способами, но всякий раз пущенный им нож, вычертив в воздухе хитрую дугу, впивался деревянному врагу в какой-нибудь жизненно важный орган. По одному ножу уже торчало в каждой из глазниц выпиленного контура, третий еще дрожал, только воткнувшись в горло манекену. Последний нож Тень метнул навскидку, попав точно в ту область, которая была обозначена на мишени как сердце.
Колин вздохнул с легкой завистью. У него самого ножи попадали в корпус мишени, но не так точно: если бы он метал их в живого человека, полученные раны вряд ли могли привести к смерти того. Недопустимо для ассасина, который должен убивать одним движением. Учиться, учиться и еще раз учиться!
- Все-таки сегодня у тебя уже получается лучше, Колин, - подытожил наставник. - Думаю, вашей паре скоро можно будет переходить к движущейся мишени. Ну что ж, у меня на сегодня все, можете быть свободны. Следующие! - к черте заступила новая пара послушников.
Колин повернулся. Тень брел в сторону из зала, засунув руки в карманы, медленно, как во сне. Вся его фигура настолько красноречиво выражала желание побыть в одиночестве, что Колин даже не решился его догонять.
Тень шел к озеру. Он любил смотреть на воду и в последнее время приходил сюда, к маленькому водоему во дворе Гильдии, почти каждый день, когда только выдавалась свободная минута. Над водой носились, беззаботно играя в догонялки, стрекозы; плакучая ива у самой воды казалась глубоко скорбящей, а оттого была самой близкой на свете душой, единственной понимавшей его.
Он любил смотреть на тени. На своих тезок. Забавно, конечно, тезки, а ведь он им в подметки не годится. Почему? Наверное, потому, что он как мертвый, а они как живые.
Каждое его движение, даже самое медленное, отражается в глади воды быстрым, едва различимым росчерком света. Он воображал себе, что там, в глубине, за гранью тонкой прозрачной пленки царит мир теней - другой мир, живущий по совсем другим законам, мир, в котором все счастливы уже оттого, что живы, где люди испытывают истинные чувства, проходят дорогу жизни, - своей, настоящей жизни, - с гордо поднятой головой, а мы - мы, а не они, как думают ничтожества, - лишь блеклые отражения.
Снова посмотрел в озеро. Мелькающие тени стрекоз в бледном зеркале вод похожи на крохотные кусочки радуги, сгустки, сияющие всеми цветами и красками... Тень шевельнулся, не отрывая взгляда от воды, и снова тезка-двойник в чистой глубокой воде опередил его на долю секунды. Иногда, когда ему хотелось хоть как-то себя успокоить, он думал, что если в том мире, в том таинственном городе-отражении, где вместо людей живут тени, все наоборот, все ярче и быстрее, чем здесь, то, может быть, и его двойник, тень Тени, по-настоящему счастлив?
Тень... Почему его так назвали, уже самим этим словом подчеркивая его инаковость, отличность от них всех? Почему всю его жизнь его пинают и ругают? Почему даже здесь, в Гильдии, где все должны быть такими же, как он, ему завидуют? Просто он лучший. Это вопрос на все перечисленные ответы. Почему он лучший? Потому что он не думает, о том, чтобы быть таковым. Самый лучший способ добиться чего-то - не стремиться к этому. Способ быть лучшим - не стремиться ни к чему. Кроме одного - того, чего он уж точно добьется.
Ему все равно. Ему неведомы чувство жалости или сострадания, чувство страха за собственную жизнь - слишком уж много он видел в ней неприятностей, чтобы бояться с ней расстаться, чувства дружбы или какой-то привязанности. Вот например, тот же Колин, кажется, с радостью прикрыл бы ему спину в любом бою, но ответить ему Тени нечем. Если собаку долго не кормить, а бить палками, то она будет кидаться на явившихся к ней с добрыми намерениями.
Тень. Остатки человека. Ни чувств, ни эмоций, только цветные круги по воде. Почему он готовится стать убийцей? Нет, он не озлоблен на мир. Он равнодушен. Ко всем, кроме одного человека. Он добьется своей цели и уйдет с чувством выполненного долга. Или нет, ведь случайная стрела вполне может оборвать дорогу к его выполнению. Пусть. Он живет по привычке и, в сущности, какая разница, с целью или без? Здесь он только Тень.
Там... будет ли какое-то там? Почему лучшим из людей так дано, написано на роду, быть самыми несчастными? Есть ли несчастные в том - он снова посмотрел вниз - городе теней? Наверное, нет, должна же, все-таки должна где-то быть счастливая жизнь без обделенных и гонимых, где счастливы все, и лучшие, и худшие!
Вода отвечала его мыслям тихим журчанием. Он поднялся со вздохом, жалея, что ему надо уходить - пора было возвращаться в Гильдию. Люди текли мимо него по улицам снулыми рыбами, щурясь от яркого солнца, а внизу, под ногами, носились оглашенные тени.
Следующий урок вел сам мастер Билл.
- Тень! - окликнул его негромкий хрипловатый голос.
Мастер Янг. С невысоким желтокожим преподавателем у них было даже что-то общее. Возможно, то, что по ним обоим нельзя было сказать, что они действительно из себя представляют. И понимали они друг друга, кажется, лучше, чем остальных, по крайней мере, повторять что-либо по два раза друг другу им не приходилось. Мастер Янг был одним из немногих, с кем Тени случалось общаться во внеурочное время, правда, говорили они в основном о том, как живется в Гильдии - мастер Янг когда-то, очень давно, тоже был ее послушником, - и на другие, бытовые, житейские темы. Тем не менее, у Тени зрело твердое ощущение, что желтокожий преподаватель способен понять его. Правда, вопрос еще, нужно ли ему, чтобы его кто-то понимал.
Сейчас - он сразу это почувствовал - все было как-то иначе, не так, как раньше. Мастер Янг поманил его за собой, и он не сумел ослушаться жеста. Он ни разу не видел, чтобы мастер Янг ходил к пруду, впрочем, он вообще ни разу не видел, чтобы тот куда-то ходил, но сейчас они пришли именно туда. Мастер осторожно, с едва заметной неловкостью старого человека, которую мог бы и вообще не выказывать, благо его силы были хорошо известны послушнику, опустился на землю у самых корней ивы. Тень присел в нескольких шагах от старца. Тот поглядел на послушника, то ли жмурясь от отблесков солнца, ронявшего в воду свои лучи, изредка попадая ему в глаза, то ли просто изучая прищуренным от природы взглядом. Тонкие морщинки на выразительном лице слились в нескончаемом мимическом танце.
- Тени, - произнес мастер Янг, показывая головой вниз, в направлении озера.
Тень кивнул, не зная, что отвечать.
- Знаешь, - продолжал учитель задумчиво, на моей родине, далеко отсюда в ходу одна очень красивая легенда, - он еще помолчал, - да, легенда... о человеке, который сумел воссоединиться со своей тенью.
- Как это? - не понял Тень. - Мы же с ней итак едины. Не бывает ни людей без теней, ни теней без людей!
- Едины, да не так, - голос Янга звучал по-прежнему размеренно, и невозмутимо. - Этот человек был уверен, что тени живут в отдельном мире, который правильнее и справедливее нашего, и он захотел полностью слиться со своей тенью, чтобы попасть туда.
- И получилось? - едва вымолвил Тень, глядя прямо в глаза учителю и пытаясь собрать разбегающиеся мысли. О чем-то из этого он слышал, о многом только сейчас думал, но... слиться со своей тенью? Попасть в этот загадочный и без сомнения идеальный мир?
- Получилось, - кивнул Янг, не допуская ни одной выделяющейся из остальных нотки в голосе. - Он действительно стал единым со своей тенью. Вот только никто, конечно, не узнал, что его ждало в этом городе тени, нашел ли он то, что искал. Ведь, когда две составляющих человека сливаются, они перестают быть различимы для глаз окружающих одного из миров, полностью переходя в другой. Поэтому этого человека больше никто не видел. Но попасть - он попал. Веришь?
- Не знаю, - ответил Тень. Я подумаю. Извините, мастер Янг, у меня урок у мастера Билла, мне надо торопиться.
- Иди, - кивнул желтокожий мудрец и долго, до самого двора Гильдии, провожал взглядом молодого адепта, потом снова повернулся к воде.
Тихая озерная гладь, слегка колеблясь от ветра, отражала мельтешение теней стрекоз, летавших над водой. Если бы стрекозы могли удивляться, то их удивило бы, что в их фасеточных глазах отражаются только собственные тени, но не маленького желтокожего человека, сидящего на берегу и тихонько усмехающегося в подбородок. Говорят, что теней не отбрасывают только покойники и привидения. Глупцы говорят.
Свои выпускные экзамены Тень запомнил надолго. Особенно два последних - было, что запомнить.
В середине зала для тренировок огородили канатами большой круг, радиусом ярдов в двадцать, засыпали его песком, сверху постелили циновки, чтобы мягче было падать. Мастер Янг принимал экзамен очень просто: каждый из выпускавшихся должен был провести с ним поединок. По тому, как они бились, как они применяли в поединке навыки, полученные на его занятиях, он и ставил итоговую отметку. Правда, со стороны его система аттестации иногда казалась довольно непонятной: иному, кого, казалось, он уложил на лопатки очень быстро, он ставил высокую оценку, другому, кто выстоял дольше, - более низкую. В целом же желтокожий наставник был довольно лоялен, и случаев, чтобы кто-то не прошел его экзамен, почти не случалось.
Была в этом экзамене и еще одна подоплека. Как было решено давным-давно, если бы кому-то из учеников случилось бы победить мастера Янга в схватке, то ему, независимо от того, как его оценивали другие преподаватели, гарантировался диплом лучшего выпускника Гильдии, и, если он был на это согласен, место наставника рукопашного боя. Сам Янг обещал уйти на пенсию, оставив место ученику, который смог бы его превзойти. Стоит ли говорить, что пока это не удавалось никому, хотя желающие, разумеется, находились всегда.
Нашлись и сейчас. Нескольких претендентов на свое место наставника, которые бахвалились своей силой перед началом экзамена, демонстрируя нехитрые фокусы, не требовавшие никакого умения, и отправившихся сдавать испытание в числе первых, мастер Янг усмирил, не затрачивая сил, парой-тройкой движений. С падением каждого нового тела на устланный циновками пол, лица Большого Билла и других преподавателей, наблюдавших за поединками со специальных сидений, располагавшихся за кругом, принимали разочарованные и даже негодующие выражения, но желтокожий старец засчитал всем выскочкам экзамен, как сданный.
Тень, конечно, совершенно не интересовало место преподавателя, он даже не задумывался, по силам ли ему занять этот пост. Ему было все равно, даже как он сдаст и сдаст ли (вот уж в последнем в Гильдии точно никто не мог усомниться) его. Он думал о предстоящем испытании совершенно отстраненно, оно было для него просто поводом оказаться снова наедине с мастером Янгом, лицом к лицу. С того памятного разговора у пруда прошло больше полугода, им за это время практически не удавалось побеседовать, но послушника не оставляло ощущение какой-то недосказанности, а иногда, во время или после тренировок ему случалось поймать на себе хитрый взгляд вечно прищуренных глаз учителя.
И вот они встали лицом друг к другу в центре круга. Бой начался. В таких поединках все обычно решает первая ошибка, поэтому более опытный мастер Янг предпочитал не атаковать сам и держался в нескольких шагах от своего противника. Тень тоже не спешил бросаться бой - он прекрасно понимал, что учитель только того и ждет. "Лучшая оборона - это атака" - девиз тех, кто хочет, чтобы все окончилось побыстрее. Кому как не ему, кидавшему в топку жизни всего себя, знать это.
Разведка затянулась. Постепенно Тень начал увлекаться, вытесняя мастера Янга к краю выделенного на бой пространства. Первую контратаку учителя он отразил, увернувшись от попытки провести опасный прием и блокировав обманный удар, который при всем своем отвлекающем характере мог достичь цели. В следующий раз раскрытая ладонь мастера Янга прошла в дюйме от его шеи. "Так не пойдет", - решил Тень и начал защищаться внимательнее, одновременно продолжая выискивать момент для атаки. Ему показалось, что он нашел относительно слабое место в защите мастера Янга, а тот (как потом понял Тень, нарочно) еще чуть ослабил ее. Выждав момент, он пошел в атаку и... когда очнулся, в висках звенела боль, а под хрустящими плечами и лопатками, ощущалась мягкость циновки. "Тень, - восхищенно подумал он. - А кто-то этим словом меня называет! Да он двигается в несколько раз быстрее, даже чем показывает нам на тренировках, не говоря уже обо мне!"
- У тебя почти получилось, Тень, - вполголоса произнес мастер Янг, протягивая ему руку, чтобы помочь подняться.
Узкие глаза наставника вроде бы светились гордостью за ученика, но какая-то искорка в них снова выдавала, стучала в мозг: что-то не так! что-то не до конца! Он опустил глаза, пытаясь что-то вспомнить или сообразить, и замер, остолбенев. Тени не было. Вернее была, но только одна - его.
- Мастер Янг... как же... это... - пробормотал он, поднимая голову.
Наставник понял сразу. Улыбнулся тепло, почти по-отечески.
- Потом, Тень. Подожди.
Потом были нескончаемо долгие поединки мастера Янга с другими адептами. Тень не мог дождаться их завершения. "Неужели, - лихорадочно думал он. - Неужели это он? Неужели тогда он рассказывал о себе? Ведь если одну из двух сущностей человека нельзя увидеть, значит, они едины?!"
Экзамен закончился. Всем сдававшим его мастер Янг поставил положительные отметки. Преподаватель, казалось, ничуть не устал, только размялся. На его мешковатом балахоне не было ни пылинки. Чуть порозовевший, разгоряченный боем, он подошел к измученному ожиданием Тени, улыбаясь своей незаметной прищуренной улыбкой.
Идти на озеро не хотелось обоим, тем более, что у Тени через несколько минут должно было начаться последнее испытание, за которым (конечно, для тех, кто его проходил), следовало посвящение в ассасины. Поэтому они перешли из зала в основные помещения Гильдии, в ее жилую часть. Длинные коридоры и лестницы с одинаковыми серо-стальными перилами тянулись в разные стороны. Тень поднялся наверх, ступая за мастером Янгом, и они оказались у того самого зеркала, у которого так неимоверно давно Тень получил свое прозвище. Вернее, у его замены, висевшей на том же месте.
В зеркале отражалась только одна тень - его собственная.
- Ну, Тень, - улыбнулся мастер Янг. - Что ты хотел спросить?
- Учитель, - Тень еще раз глянул на зеркало, его двойник в нем повернулся навстречу ему, но чуть быстрее. - Учитель, неужели вы смогли это? У вас же нет тени! Неужели, вы слились с ней? Неужели, вы были в этом мире... - он с трудом подбирал слова.
- И да, и нет, мой мальчик, - тихо ответил Янг. Тень поднял брови. - Вернее даже, хоть мне и хотелось бы, думать, что да, но все-таки нет, - Тень пожал плечами, смотря еще более недоуменно. Мастер Янг указал рукой на зеркало: - Вот она, моя тень, я ее прекрасно вижу, это только вы не видите. Понимаешь, тот человек, о котором я тебе рассказывал, он слился с ней полностью, ни его, ни его тень нельзя увидеть здесь, они вместе ушли туда, в Город Тени. А моя тень почти входит в меня, поэтому и неразличима извне, но этого недостаточно. Мы должны совпасть полностью, не только она должна быть частью меня, но и я - частью ее. А для этого нужно что-то еще.
- Что-то еще? Еще - кроме чего? - Тень не мог ничего понять, он чувствовал только, что сейчас говорится и происходит что-то важное, возможно в первый раз за последние годы он на миг забыл о своей цели. Появилась другая, если вставшая не вровень, то стеснительно мнущаяся чуть позади: он должен оказаться в Городе Теней. Там, где обязательно все по-другому. Он заслужил право жить там.
- Тебе еще многому надо научиться, Тень, - улыбнулся наставник. - Чему - ты должен понять сам...
- А как вы добились того, что вашу тень не видно? - нетерпеливо воскликнул юноша.
Снова легкая улыбка тронула губы мэтра.
- Ты, наверное, заметил, что тени движутся немного быстрее людей, почти всегда опережая их? - поймав кивок ассасина, он продолжил: - Из этого можно сделать вывод, что для того, чтобы быть похожим на тень, приблизить себя к ней, в конечном счете, чтобы слиться с ней, нужно двигаться очень быстро, так же, как она. Но для полного соединения этого оказывается мало, нужно что-то еще. И кстати, запомни, Тень, не только твое тело должно быть быстрым.
- Я понимаю, - отрывисто кивнул парень. - Без быстроты мыслей не добиться и быстроты тела. А что нужно еще?
- Не могу сказать тебе, - развел руками мастер Янг. - Ты должен понять это сам. Сегодня ты проявил себя очень здорово, хорошо двигался и, я думаю, преодолеть первую ступень, которой достиг я, для тебя не составит труда. Но главное не это. Тот человек, о котором слагают легенды, он понял что-то, чего не знает никто другой. Разве только тени, впрочем, нам, конечно, неизвестно, что они знают, а что нет. Может быть, вопрос в том, чем отличаемся мы, люди этого города, от людей города того? Не знаю. У меня не смог понять это, но я верю, что сможешь ты, Тень. У тебя должно получиться!
Мастер хрипло засмеялся и похлопал его по плечу. Может быть, показалось из-за самоубеждения, из-за того, что Тень знал, куда смотреть, но в зеркале рядом с его отражением в этот момент действительно что-то еле заметно мелькнуло. И тут неожиданно раздался звук гонга, гулким эхом раскатившийся по пустым коридорам. Послушников призывали на последний экзамен. Желтокожий инстинктивно отдернул, как ошпаренный, руку от плеча послушника, но, тут же поняв, в чем дело, улыбнулся:
- Удачи, Тень! Думаю, что последнее испытание ты пройдешь без труда. Не подведи!
Ночь - это время серых кошек и летучих мышей. Ночь - это время людей, которые по разным причинам не любят или боятся дня. Ночь - это время загадок и иллюзий. А если у тебя черные волосы и глаза, на тебе черная куртка и черные штаны, твои шея и пол-лица закрыты черным шарфом - то это и твое время. Особенно, если ты идешь на свой первый заказ.
Тень поправил арбалет, на всякий случай, хотя особой надобности не было. Оружие спрятано под курткой надежно, поставлено на предохранитель, так что не выстрелит, если он случайно заденет спусковой крючок, а стрела наготове, так что применить его можно мгновенно, выхватив из-под куртки; но все же, если проверить, спокойнее.
Первое дело. С момента выпуска из школы Гильдии прошло две недели. Тень сейчас уже не мог понять, что на него нашло тогда, в последний день учебы, зачем ему понадобился этот мир теней? Зачем мечтать о всякой ерунде, о которой даже толком ничего и неизвестно? У него есть цель. Ее надо выполнить. А потом... можно уже все что угодно, хоть искать выход в Город Тени, хоть работать дворником в городском саду. Тени - это конечно интересно, но непонятно, что с ними вообще нужно делать для слияния с ними, а ненависть стоит выше, это острое, как кинжал в спине, чувство побуждает двигаться вперед. Он, Тень, ненавидит только одного человека, ко всем остальным он равнодушен, но эта всесжигающая ненависть внутри способна растоптать любого, кто попадется на пути, разорвать на кусочки весь мир. И эта цель затмевает все стремление познать тени. Которых, кстати говоря, сейчас, ночью, не видно. Спрятались. Наверное, там в их мире, сейчас день и они заняты своими делами. А интересно, видят ли они нас? Нет, даже неинтересно.
После того разговора с мастером Янгом около лестницы было последнее испытание. Каждый из послушников должен был своими руками прикончить специально для него предназначенного раба. Тень не понимал, почему этот экзамен считается самым сложным. Ведь люди, которых должны были убивать новоиспеченные ассасины, попали в плен, значит, воевали и убивали других, значит должны быть и сами готовы к смерти. Вот ему же безразлично, сколько он будет жить и как умрет. Не говоря уже о послушниках, которые знали, куда шли и чему учились, поэтому должны быть готовы отнять жизнь любого. Одним словом, ему это испытание представлялось легким.
Ему достался какой-то желтокожий человек, видимо из земляков мастера Янга. Тем, кто наблюдал за ходом испытания со стороны, могло все же показаться, что Тень на секунду замешкался перед решающим ударом, на самом же деле он просто вспомнил легенду мастера Янга и посмотрел на тень раба с какой-то смутной надеждой: а вдруг? Но она была на месте, и труп желтокожего рухнул, пятная песок кровью. Тень, ставший в этот момент полноправным адептом Гильдии, отошел в сторону, равнодушно наблюдая за тем, как пытается убить человека Керим. Для убийцы-южанина это было сложно - раб не сделал ему ничего плохого, он даже не был заказан Кериму клиентами, и его смерть не могла принести ровным счетом никакой пользы. Поэтому ассасин долго колебался, делая вид, что примеривается, как лучше ударить, и, наконец, отвернувшись, видимо для того, чтобы не видеть молящих глаз жертвы, ударом навскидку все-таки прикончил ее. Тень не мог понять этих колебаний. Что может быть сложного в том, чтобы убить человека, обычного человека? Ему не составит труда убить даже самого Керима, если того потребуют обстоятельства. Люди ему безразличны. Все, кроме одного.
Потом было какое-то смутное празднество. К счастью Тени удалось отговориться усталостью и плохим самочувствием, и он, узнав у эконома Гильдии свой новый адрес и взяв у него ключи, отправился домой. Ассасины, выпускавшиеся из Гильдии, не имели больше права жить в здании, ведь их прежние комнаты переходили к новому поколению послушников. Поэтому среди нескольких лучших выпускников Гильдия сама распределяла принадлежащее ей жилье (конечно, в том случае, если они оставались работать на нее, разное ведь случается), остальные наемные убийцы искали себе место обитания сами и должны были сообщить новый адрес руководству. По этому адресу и приходили заказы - внешности того, кого необходимо было устранить, его привычек, мест, где его можно найти, и прочего, оказывались в почтовом ящике наемника. Естественно, распределялись заказы исходя из мастерства исполнителей, и ведали этим распределением в Гильдии специальные люди, они же отвечали и за оплату. Заказов с момента выпуска он не получал долго, около двух недель, и уже задумывался о том, чтобы выйти из Гильдии, начав практиковаться самостоятельно, но вот однажды вечером, осматривая свой ящик вытащил оттуда конверт со сложенным вчетверо бумажным прямоугольником внутри. План исполнения созрел почти сразу.
И вот он идет к дому жертвы.
На центральных, ярко освещенных, улицах маняще светятся окна увеселительных заведений, игорных домов, из них выходят люди. Разные люди, но ночь стирает различие между ними, оставляя только два типа. Те, которые принадлежат к первому, бодрой походкой отправляются в кабак или бордель, что на той стороне или через дом; остальные, обреченно опустив голову и едва переставляя ноги, движутся в неизвестном направлении - хорошо, если не намыливать петлю. Свет возможности разбогатеть манит людей за собой, они летят на него, как мотыльки, не понимая, что сгорят.
У дорожной обочины группа вяло переговаривающихся малоодетых женщин всех возрастов: от девушек лет пятнадцати, а то и меньше, до женщин за сорок. Подошел какой-то солидный господин с тростью - наверное, чиновник имперской служб или член городского совета. Они сразу окружили его со всех сторон, как стайка птиц облепляет дерево, половина почти висела на нем. Тени, при всем том, что ему не было до них никакого дела, стало неловко, даже как-то стыдно, и он свернул в глухой переулок.
Здесь такой публики не водилось. Здесь вообще пусто, только изредка промелькнет темная фигура, но это или коллега по профессии, или вор-карманник, то есть человек в любом случае не совсем чужой.
До дома, в котором жил объект он добрался быстро, поскольку знал этот район хорошо. Совсем рядом... нет, лучше не думать.
Дом просто огромный, двухэтажный, с нарядным фасадом, украшенным резными завитушками и изображениями горгулий и грифонов, и с двумя мощными колоннами, устремленными в небо, спереди. Как будто архитектор, проектируя здание, рассчитывал, что здесь придется работать ассасину, старался, чтобы ему было легче.
Тень оценил ситуацию мгновенно: хозяйская спальня должна располагаться на втором этаже, и скорее всего ей принадлежит вот это большое окно в меньше, чем пяти ярдах, от земли. Все остальные окна в доме мертвы, только из-за плотно задернутых штор этого струится легкий призрачный свет. Одна из колонн прямо-таки рядом с этим окном, взобраться на нее не составит никакого труда, несмотря на то, что из всех физических упражнений, которым их тренировали в Гильдии, ему больше всего нравился бег, а подтягивание давалось далеко не так легко.
Тень схватился одной рукой за морду льва, вырезанную прямо над головой, прижался телом к холодному металлу колонны и начал подъем. Фут за футом - и вот он уже на уровне окна. Теперь надо подобраться к самому стеклу, причем постараться не шуметь при этом, ведь он окажется отличной мишенью для обитателей окна, если те его услышат.
К счастью поддон для стока дождевой воды под окном широкий и почти горизонтальный, так что обученному ассасину удержаться на нем не составит труда. Есть! Тень хоть уже стоял обеими на стоке, одной рукой чуть придерживался за колонну для сохранения равновесия. На всякий случай, чтоб не свалиться отсюда, как спелая груша, а то если повезет, будет костей не собрать, если нет - темница и пытки по наемным убийцам давно плачут.
За окном вроде никто его не заметил, по крайней мере шевеления перед лицом Тени за слоями стекла и занавески не наблюдалось. Он прислушался. Изнутри доносились томные женские стоны, значит хозяин не один. Это хорошо тем, что его, Тень, жертва почти наверняка не увидит и не услышит, а плохо... Впрочем ничего такого плохого в этом нет. Со своей работой он справится в любом случае.
Необходимо было сделать все быстро, не промедлив ни секунды. Припасенный арбалет здесь, конечно, не подойдет - для выстрела желательно иметь свободными обе руки, да и чтобы оценить его направление, нужно все-таки больше секунды, хоть это и не лук, и прицеливаться тщательно нужды нет. Тень, с трудом балансируя на карнизе, достал из-за голенища сапога метательный нож. Выпрямился обратно. А окно-то, оказывается, приоткрыто, от легкого дуновения ночного ветерка штора колеблется, словно крылья бабочки. Да, во вред пошла хозяину этого дома его любовь к свежему воздуху и прохладе.
Тень отнял руку от колонны, одновременно одной ногой ступив на открытый ему за приотворенной рамой участок подоконника. Бесшумно. Теперь у него только мгновение.
Первым широким движением он рассек ножом тонкую ткань занавески, просунул руку и голову в образовавшийся разрез. Богато заставленная комната залита светом единственной свечи. Хозяина на широком ложе у дальней стены он заметил сразу, и уже второе движение руки Тени прервало жизнь жертвы прежде, чем та успела издать крик.
Прижимавшаяся к убитому женщина (жена? любовница? неважно!) не сразу поняла, что произошло, настолько неожиданным было появление в окне лица и руки с ножом, и заголосила только тогда, когда кровь из горла жертвы потекла на нее и кровать, превращая ее в огромный, густо смоченный жертвенник неведомым богам. Тень в этот момент был уже на земле.
Приземлился он удачно, на обе ноги, сгруппировавшись перед прыжком, как кошка. Что будет дальше, его не очень интересовало. Пока слуги добегут до хозяйских покоев, пока поймут, что произошло, он уже будет далеко. Правда, внизу, под окнами, должны бы прохаживаться вооруженные охранники, но те, если услышат шум, побегут скорее к дверям дома, чем под освещенное окно.
Хотя, прежде чем он прыгнул, у него в голове метнулся и другой вариант отступления, наверное, более рисковый, чем выбранный. Сверху свисала, так и просясь в руки, чердачная балка, но на чердаке или на крыше, где можно было бы переждать переполох, было отнюдь не безопасно. Во-первых, там мог ночевать, как часто случается, кто-то из слуг, встречаться с которыми в планы Тени не входило, во-вторых, чердак тоже мог бы попасть в поле внимания стражников, если бы те оказались не совсем тупыми. Так что на земле было лучше.
Неожиданно, когда Тень как раз собирался перелезть через ограду дома и перебежать на противоположную сторону улицы, сверху раздался шум голосов и топот ног, выделявшийся из общего крика, царившего в бывшей хозяйской спальне. Тень, поняв, что, уйти незамеченным теперь будет сложнее, а то и вовсе не успеть, поспешно отступил из круга света вглубь, вплотную к зданию, лихорадочно нащупывая под курткой арбалет. Шум все усиливался, и вдруг рядом с Тенью на землю опустилось тело взрослого мужчины. Он был среднего роста и конституции, одет также во все черное. Кстати и приземлился он тоже удачно - на ступни. Он заозирался, уличный фонарь метнул свет ему в лицо, и Тень узнал его без труда.
- Колин? - спросил он негромко, но так, чтобы бывший однокашник оглянулся и уставился на него.
- Тень?
В этот момент сверху раздался громкий и наикрепчайший мат, и на землю точно между двумя ассасинами грузно шмякнулось новое тело. Поднялось, потирая ушибленные бока, чтобы тут же снова рухнуть, поймав стрелу, слетевшую с арбалета Тени.
- Там есть еще, - произнес Колин, благодаря товарища кивком. Бежим, поговорить еще успеем.
Две черные тени перемахнули резную ограду и выскочили на проезжую часть дороги.
Ночной город, казалось, решил им помочь, сам подсовывая под ноги наиболее темные проулки, в которых легче скрываться от преследования. Колин, кажется живший где-то рядом, добровольно взял на себя функции проводника и совсем быстро вывел приятеля на окраину. Спустя некоторое время они стояли у дверей трактира "Острие кинжала", располагавшегося на той же улице, что и Гильдии, и принадлежавшего бывшему ее адепту, старому Лису. Ассасином Лис был не самым искусным, особо сложных поручений ему не доверяли, но зато сумел выжить, что само по себе немаловажно. А когда вышел на пенсию и завел свой кабачок, немало членов Гильдии, в том числе и из руководства, забегали к нему вечерами выпить кружечку пива и поделиться новостями.
Колин и Тень вошли внутрь трактира. Народу почти не было, ночь все-таки, хотя "Острие" и работало сутками, и в нем засиживались до утра. Только за одним из столиков сидели два человека и о чем-то спорили, уставившись друг на друга покрасневшими от недосыпа глазами.
- Вот сейчас все и узнаем, - решительно произнес Колин, направляясь к ним. Тень, который на мгновенье задумался, поднял голову и с легким удивлением узнал сидевших. Это были Большой Билл и учитель владения стилетом мастер Арт.
- Я прошел в дом через черный ход, там по дороге в комнату хозяина на каждом шагу слуги натыканы, так я решил по задней лестнице влезть на чердак, - рассказывал Колин через четверть часа, прихлебывая холодное пиво. - Там двое мужиков спали, видно спьяну отлеживались. Я мимо них прошел, а они ни в одном глазу, храпят во все четыре дырки. Я хотел, значит, с чердака спуститься прямо в окно спальни этого, высунулся, смотрю - на карнизе сидит кто-то. Это ты был, Тень, но я тебя не разглядел в темноте, думал, кому-то другому кроме нашего заказчика мужик дорогу перебежал, вот он и следит за ним, или тоже убрать решил. Я думаю: что спешить, подожду, посмотрю, чем дело кончится. А тут он (ну ты, то есть) прыгает вниз, а в окне баба закричала какая-то. Те мужики, что рядом со мной дрыхли, да сразу спросонья на меня! У меня даже ножа под рукой нет, времени вытаскивать тоже не хватает - я и сиганул вниз. Ну а потом мы с Тенью сюда прибежали. Они за нами сюда не придут, надеюсь? - последний вопрос был обращен к наставникам.
- Не придет, - хлопнул его по плечу Большой Билл, который, похоже, уже слегка набрался и вел себя довольно развязно. - Тут они права не имеют наших ребят трогать. Не пойманный - не вор, слышал такую поговорку? А не убийца тем более, - он оглушительно засмеялся, но его примеру никто не последовал. - Мне в тот раз еще начальник имперской стражи говорит: вот, дескать, положили твои ребята двоих моих, выдай лучше, а то поймаем - хуже будет. А я ему: а вы поймайте сначала, да так, чтоб над трупом, чтоб комар носу не подточил, а так, если на улице взять, хрен вы что докажете! - он помолчал и добавил чуть сбившимся голосом: - Правда, Черную Смерть они все же взяли, сволочи, и засадили, чтоб им пусто было! А какая девка была...
Учитель Арт хотел что-то сказать, но Колин перебил его весьма непочтительно:
- А зачем вы Тень послали туда? Не доверяли мне, думали не справлюсь?
- Не послали, - поправил его Тень. Он один из всех четверых не пил, и мог говорить спокойно и реагировать адекватно. - Мне просто заказ пришел.
- И мне! Кого проверить хотели, мастер Билл?
Глава Гильдии снова захохотал, так что в такт его голосу звякнули опустевшие кружки.
- Никого мы не проверяли! Просто иногда бывает такое время, что в Гильдии народу достаточно, чтоб на заказ ходить вдвоем. Справляться так легче, особенно для новичков, пока они еще не привыкли. А когда заказ первый, мы им не говорим, что в паре пойдут, чтоб они там сами, как встретятся, разобрались, что делать сообразили - так быстрее сработаются. Бывает, кстати, что некоторые лицом к лицу только во время второго-третьего заказа встречаются. Но вы вот, - он хитро подмигнул, - сразу общий язык нашли.
"Да, - подумал Тень, - сразу. Ладно еще, не прикончили друг друга по ошибке. Тоже один из способов уменьшить число адептов в Гильдии". Билл же задумчиво покачал кружкой, в которой оставалось еще несколько капель на самом донышке, и уже совершенно другим голосом пробормотал:
- А у Смерти напарником Шарп был. Тоже с востока паренек откуда-то, помнишь Арт? Головастый... Только его даже брать им не пришлось, прям сразу на месте положили парня, и вести было некуда, до кладбища на своих не ходят...
- Так вот, Билл, - снова вклинился мастер Арт, видимо продолжая разговор, прерванный появлением Тени и Колина. - Я тебе что про Черную Смерть-то сказать хотел?! Слышал, жива она!
- Да ну?! - встрепенулся Билл. - Ты откуда знаешь?
- Приятель один рассказал, сосед, а сам он от тюремщика какого-то слышал, с которым выпить случилось, - Арт кивнул на стол, словно без этого было непонятно, что и как случилось выпить его соседу. - И вот, тот тюремщик ему рассказывает: есть, мол, у них там девка в темнице, черная вся, злая, как кошка бешеная, готова все глаза выцарапать, а красивая... как смерть, одним словом. На вопросы ни на какие не отвечает, если только ругань за ответы не считать, на пытках молчит, как каменная, есть не ест, сперва всю еду в морду тому, кто принес выливала, пока отбегать не научились. Так на одной воде и живет. Не поймешь, как в ней дух держится, исхудала вся, но жива. Я так прикинул... Точно наша Смерть, так ведь?
- Может, и нет, - задумчиво протянул Билл. - Черных и злых девок тоже не одна на свете.
- Может, и нет, - эхом повторил за ним Арт. - Да только тот тюремщик говорил, что появилась эта девка у них больше года назад, то есть как раз, когда Смерть повязали.
Билл задумался.
- А где держат ее, этот тюремщик твоему другу ничего не рассказывал?
- Конечно, - язвительно ответил Арт. - План тюрьмы нарисовал, сколько человек охраны, в какое время сменяются...
- А может он как-нибудь узнает?
Теперь настала очередь задуматься Арту.
- Можно попробовать, - ответил он после непродолжительной паузы. - Что ты задумал, Билл?
- Да мнится мне, ребята, надо нам выручать ее. А то, что про нас говорить будут: мол, Гильдия, а свою наемницу, да еще из лучших, в беде бросили!?
Тень пожал плечами. О Черной Смерти он слышал немало, его даже иногда сравнивали с ней, но ему было все равно. Не все равно, наверное, было мастеру Биллу, потому что ходили слухи о слабости, которую испытывал к этой девушке глава Гильдии, о его тоске по ней. Колин одобрительно кивнул, предвкушая приключения, даже мастер Арт позволил себе улыбнуться уголком рта. "Странно, - подумал Тень. - Ему-то что?"
- Пива еще! - крикнул мгновенно взбодрившийся Билл девушке-служанке, казалось, уже задремавшей в углу за стойкой.
Та вздрогнула и, взяв кувшин, покорно подошла к ним. Она была одета в простое лиловое ситцевое платьице, ладно охватывающее тонкий стан, худенькое лицо казалось чуть уставшим и растерянным, щеки впали. Большие синие глаза неожиданно глянули прямо в лицо Тени, испуганно и как-то виновато.
- Первый! - шепотом, в котором при всей его тишине можно было различить азартное возбуждение, прокомментировал Колин точный бросок Тени. Охранник, кажется, не сразу поняв, что произошло, дотронулся до ножа, торчавшего в его глазнице и, похоже, вогнал его еще глубже вплоть до мозга, потому что сразу после этого начал медленно оседать на землю.
Второго стражника уложил уже сам Колин, пробив тому ножом живот и обрадовавшись этому еще сильнее. Что ж за напарник у Тени? Они вместе уже не один заказ выполнили, а он все радуется, как дитя малое. Что они все ему сделали? Они просто живут. Точно так же, как, например, муравьи. Не радоваться же, если случайно наступишь на муравейник? Убивать, если это становится необходимо, надо спокойно, стараясь не обращать внимания. И уж во всяком случае, в этом не может быть никакого азарта, ведь это жизни.
Готовились к освобождению Черной Смерти долго, мастер Билл всполошил всю Гильдию, так что еще немного и весь город узнал бы о готовящемся налете на тюрьму; мастер Арт сумел выяснить в подробностях расположение камеры, в которой держат девушку (должно быть, его другу пришлось для этого выпить с тюремщиком немало пива). Впрочем, даже если бы не выяснил, Билл уже обещал, что поднимет на это дело всю Гильдию, ассасины перероют тюрьму сверху донизу, но найдут Смерть. К счастью таких крайних мер не потребовалось.
В итоге глава Гильдии ограничился назначением на рискованную операцию кроме мастера Арта, выступавшего в роли проводника, и себя, двух пар адептов последнего отбора: кроме Тени и Колина в маленький отряд вошли Керим и Джонни. Вот у них пара была отличная - они как будто дополняли друг друга, создавая четко отлаженный механизм принесения смерти. Тень же своим напарником до сих пор несколько тяготился.
- Больше не видно, - прошептал Билл, оглядываясь на своих товарищей. - Готовы? - и бесшумно скользнул из зарослей к воротам тюрьмы. Наверное, он был прав: если бы во внутреннем дворике еще оставались стражники, их безусловно привлекли бы звуки падения тел непосредственных охранников ворот.
Короткими перебежками они добрались до внутренней двери в само тюремное помещение. План действия был оговорен заранее. Стучать было опасно - несвоевременный стук мог вызвать ненужные подозрения. Поэтому, как только ассасины заняли свои места по краям от двери, Колин издал громкий крик, голосом, похожим на женский или детский. Сначала ничего не происходило, и Билл был уже готов дать Колину знак кричать еще раз, но тут дверь распахнулась, и на ее пороге возник угрюмый и всклокоченный стражник. Он раскрыл было рот, намереваясь произнести полную справедливого возмущения речь в адрес тех, кто посмел нарушить послеобеденных покой честных имперских воинов, но так и не успел закрыть его, упал на землю прямо с открытым. Арбалетный болт засел в теле убитого глубоко, чтобы вытащить, не было времени. А жаль, болтов не так много, а они сегодня понадобятся.
Тем временем в раскрытую незадачливым стражником дверь уже вбегал Джонни, опрокидывая по пути стол, стоявший чуть в стороне от входа, и погребая под ним еще двух охранников, игравших в кости. Иногда все-таки очень неплохо иметь в своем отряде громилу. А плохо, когда этот громила поднимает шум и вызывает у пришибленных им стоны, на которые сбегаются охранники с разных концов коридора, к счастью с каждой только по одному, а ножи и арбалеты у всех наготове. Кричащих же под столом хладнокровно добивает мастер Арт. Пятна крови незаметно впитываются в сливающуюся с ними красную ткань ковра под ногами.
- Куда теперь, Арт? - отрывисто спросил мастер Билл.
- Направо, - ответил наставник владения стилетом, сверяясь с каким-то листком, судя по всему, планом темницы. - Вот смотрите.
- Веди, - махнул рукой Билл, не желая вглядываться в чертеж, и, не дожидаясь остальных, двинулся в правое ответвление коридора. Керим заинтересованно посмотрел за плечо Арта, но, не сказав ни слова, поспешил вдогонку за товарищами.
Роскошный красный ковер, которым был застелен пол темницы у входа, кончился быстро - должно быть, его постелили для каких-нибудь имперских чиновников, которым пришло бы в голову проверять тюремную охрану. То же, как содержатся заключенные в камерах, не проверяли, видимо, с момента постройки тюрьмы.
Коридор тянулся, казалось, бесконечно в обе стороны. По бокам мелькают ответвления, ведущие в общие камеры, где помногу человек в каждой, но Арт каждый раз уверенно указывает вперед. У Смерти здесь свое, персональное помещение.
Перед первым же поворотом к общим камерам Колин предложил:
- А мы их освободим всех? Хотя бы не сейчас, а на обратном пути?
- Зачем? - недоуменно пожал плечами Тень.
- Ну как... Они же многие сидят ни за что... Наш суд... - в его глазах стояло выражение какого-то задиристого мальчишеского геройства, так что было понятно, что повод он выдумал сходу, на самом же деле ему хочется чувствовать себя спасителем такой толпы народа.
- Какое тебе дело, кто они, зачем сидят? - резко перебил Тень, сам удивившись неожиданно накатившей несдержанности.
- Успокойтесь. Если всех освобождать, мы здесь на пару лет задержимся, - поспешил прекратить завязывающуюся ссору Билл. - Нам главное Смерть выручить, а остальные подождут.
Колин обиженно замолк и поплелся за остальными.
Коридоры настолько узкие, что пройти можно только гуськом, по двое, не больше, в линию. Впереди проводником идет Арт, за ним Билл и Тень, замыкает процессию Колин. Стены, к которым приходится идти близко, едва не касаясь, - из холодного серого камня; весь проход освещен тускло-чадящими масляными светильниками, прикрепленными через неравные расстояния под самым потолком.
Усмехнувшись про себя, Тень посмотрел под ноги. Нет, теней нет. Тени бывают только в зеркале, в воде и при солнечном свете, а эти лампы сравниться с солнцем не могут никак. Впрочем, у него, Тени, каким бы каламбуром это не звучало, тени не было бы ни при ярком освещении, ни в озере, ни в стекле. Просто ее нет. Вернее, для других нет, сам-то он может ее различить. Первую часть того, что завещал мастер Янг, он выполнил. Его смущало (или наоборот радовало, не разберешься) только одно - у Альвы тени тоже не было.
Хотя, конечно, это была не главная причина того, что они так неожиданно сблизились. До этого Тень вообще не обращал внимания на девушек, они были ему совершенно не интересны. Даже тогда, тем странным вечером (вернее уже утром), после своего первого дела, когда он вышел из "Острия кинжала", он не собирался думать о загадочной служанке, но перед глазами раз разом само собой всплывало чуть испуганное большеглазое еще совсем детское личико.
На следующий день ноги сами привели его в корчму, хотя он не любил выпивки и шумных сборищ. Альва, как оказалось, тоже.
Она была очень милой и приятной собеседницей, и Тень небезосновательно предполагал, что и девушке интересно общаться с ним. Даже их судьбы были чем-то похожи: Альва была сиротой, родители ее погибли при пожаре два года назад, а сама девочка как-то успела выбежать и спаслась. Ее взял к себе брат матери, а поскольку своих ртов в у дяди хватало, он обязал ее найти работу, чтобы приносить в новую семью деньги для прокорма хотя бы самой себя. Так Альва и оказалась в "Острие кинжала".
Познакомившись с ней, Тень стал часто появляться в трактире. Девушка тоже проявляла к нему интерес, и вскоре они сошлись настолько, что когда только в плотном графике работы прислужницы появлялась свободная минутка, они старались провести ее вместе. Шли к озеру, или просто гуляли по городу, разговаривали обо всем подряд или молчали часами. У озера - любимого места обоих - они могли просидеть хоть целый день, любуясь водной гладью и подкармливая уток, которые скоро начали узнавать их и, завидев издалека, подлетали с громким кряканьем. Почему у Альвы не было тени, она не знала сама. С ее слов выходило, что отражение исчезло, то есть она заметила, что оно едва различимо, уже живя у дядюшки, после смерти родителей. Кстати, живя в новой семье, она стала ее полноправным членом и любимицей, она не чуралась любой работы по дому, баловала своих двоюродных братишек и сестренок, которых в семье было аж четверо, угощая их сладостями, даря нарядные платьица и кукол девочкам, солдатиков мальчикам. Тетя и дядя готовы были ее на руках носить, а братишки-сестренки с радостными криками бежали встречать, когда она приходила домой с работы.
На работе ее тоже любили. Она легко соглашалась подменить в случае надобности любую из напарниц, даже если перед этим работала сутки подряд, была приветлива со всеми посетителями, хозяин в ней души не чаял. Да ее и невозможно было не любить. Когда Тень находился в обществе этой удивительной девушки, он, казалось, забывал обо всем, сердце будто оттаивало, начиная снова биться после долгого перерыва, все вокруг, даже его цель, отступало на второй план...
- Куда теперь, Арт? - вывел его из раздумий голос Билла.
Перед ними была лестница. Грязная, замызганная, темная, света на ней не было и только отблеск светильников из коридора позволял хоть что-то различить. Чистыми были только перила. Свежие, отполированные, они, казалось, были сменены только недавно и выделялись на фоне всей лестницы, словно королева в бедняцкой халупе.
- Наверх, - пробормотал Арт, уткнувшись носом в свой план.
Наверху был еще один охранный пункт. Стражников было пятеро, но до ассасинов добежали только двое. Один ловко увернулся от брошенного Керимом ножа, что говорило о нем как о достойном противнике, второй должен был остаться благодарен за сохраненную жизнь своей нерасторопности, а может и трусливости. Он оказался далеко за спинами своих товарищей, а когда место чуть очистилось, и он попал в зону досягаемости метательного оружия, ассасинам было уже не до него - на мастера Арта насел другой стражник, сражаясь с яростью тигра и демонстрируя недюжинное мастерство. Арт отбивался, как мог, орудуя стилетом так, как другой не смог бы и мечом, но ему все же приходилось тяжело. Билл бросился на помощь, Керим, поколебавшись, тоже, только наскоро, почти не глядя, метнул нож во второго, но не попал. Нож со звоном ударился о противоположную стену, упал на землю. Тонкое лезвие таких испытаний не выдержало, сломалось.
Тень не думал о бое, тело двигалось само, совершая четко заученные движения, руки, привыкшие убивать, делали свою страшную работу. "А ведь у этих людей, - мелькнула мысль, - тоже есть те, кто будет о них вспоминать, кому будет тяжко их потерять... Даже у вот этого труса, - он вогнал метательный нож в того самого запоздавшего охранника, который, похоже, вздумал бежать за подмогой, увидев, что его напарник отвлек внимание нападавших, но прогадал, - даже у такого труса наверняка есть те, кому он нужен, и они могут так же озлобиться на мир, думая только о мести. Почему я должен убивать их? Потому что по-другому нельзя. Это мой путь, моя судьба".
Битва закончилась тихо и буднично, как будто не начиналась. Пять трупов остались за спиной, впереди снова встали долгие коридоры пути. Билл вполголоса матерился по поводу того, что так, мол, все болты и ножи истратить, пока до Смерти дойдем, ее охрану придется голыми руками убивать или зубами перегрызать горла. Восемь болтов на пятерых потратили! Может, еще по три в каждого вбивать для верности, чтоб уж точно не встал?.. Дальше Тень не слушал.
"Ты не можешь роптать на судьбу, потому что сам выбрал свою дорогу, сам отбросил все, кроме желания отомстить, сам своими руками выжег в себе все человеческое, став... тем, кем ты стал. Тенью. - Нет, - отвечал он этому непонятно откуда взявшемуся внутреннему голосу, - не я. Все выбрали за меня. Я уже не мог быть другим. - Да? Тогда почему Альва, которой вряд ли пришлось намного легче, чем тебе, настолько от тебя отличается, почему она не озлобилась, она даже не просто осталась человеком, а наоборот, раскрылась, развернула себя к другим людям, впитывая в себя, как губка, и тут же выжимая, уничтожая до капли, их ненависть, боль, тоску, осветляя их души? Почему? А может еще не поздно? Может, с ней ты станешь другим? - Но разве я хочу этого? - внутренний спорщик умолк и он ответил сам. - Может, и хочу. Но все-таки своей цели я отдал слишком много сил, времени, слишком много себя, и я должен ее выполнить. Это не так сложно - я, наверное, уже научился всему необходимому для этого. И тогда я уйду из Гильдии, мы с Альвой (а она согласится, она не может не согласиться!) поселимся где-нибудь вдали от людей, попробуем зажить счастливо... Все, решено! Сейчас же - предпоследняя миссия, мне надо помочь Большому Биллу и остальным, не из благодарности за то, что они сделали для меня, благодарности никакой не может быть, просто это испытание, проверка, готов ли я выполнить свою цель. Цель. Ее надо выполнить еще хотя бы потому, что он меня ищет, а значит и Альва не будет в безопасности, если он останется жив. Альва, Альва. Альвочка моя... Все-таки, как же она наивна. И когда-нибудь ее доброта обернется ей большими неприятностями. Людям нельзя делать добро, если не хочешь, чтобы они отплатили тебе черной неблагодарностью, - это сказал не он, это говорит его жизненный опыт. Остается только надеяться, что когда настанет этот час расплаты, я буду рядом с ней и не позволю, чтобы это произошло".
Поворот. Откуда-то к Тени пришла, выбив из головы все остальные мысли, твердая уверенность, что там, за углом, их уже ждут, что казалось совершенно невозможным - живых они не оставляли, сообщить об их приближении просто никто не мог. Но предчувствие есть предчувствие: казалось невозможным, а оказалось правдой.
Мастер Арт, мгновенно оценив ситуацию, сложился и клубком бросился в ноги переднему стражнику, в руках которого был арбалет. Тот, уже падая, сумел-таки спустить крючок, стрела полетела косо вниз и вонзилась чуть ниже колена Дубу. Громила зарычал и бросился на следующего стражника.
Всего воинов было больше десятка, все хорошо вооружены, оружие наготове, арбалеты взведены, комната большая, так что все разместились удобно, не мешая друг другу. Если первому стражнику помешал выстрелить точно мастер Арт, то его товарищ, стоявший справа оказался точнее. Болт, пущенный уверенной рукой, пробил грудь Кериму. Тот со стоном опустился на землю, по прерывистому дыханию сразу стало понятно, что он доживает последние минуты. Убийцу его покарала справедливость, роль которой взял на себя Большой Билл. Нож птицей возмездия скользнул из его руки в горло охраннику. Еще один воин в сине-красных имперских цветах, подбиравшийся к главе Гильдии, прозевал неуловимое движение его левой руки, одновременное с движением правой, и захлебнулся собственной кровью; после чего Билл выхватил меч и бросился в гущу охранников. Там уже сражался Арт, искусно отражая удары в два раза более длинного, чем его кинжал, меча. Выждав момент, когда соперник раскрылся, учитель стилетного фехтования поднырнул ему под руку и стражник рухнул, пятная кровью грязно-серый пол. Чуть в стороне подмял под себя двух соперников Джонни, на него набросился третий с мечом, но Большой Билл подоспел вовремя.
Тень уже собирался последовать примеру товарищей и броситься в ближний бой, как из-за только что пройденного поворота послышался слабый вскрик отставшего Колина. Тень обернулся одним прыжком, но не успел - напарник уже оседал на землю. Сине-красных было еще с полдюжины, они умело окружали со всех сторон единственного противника.
Тени давно не случалось двигаться так быстро. Он метнул два загодя приготовленных ножа, услышал синхронный предсмертный хрип двух стражников, перекувыркнулся через голову, скрываясь за углом на мгновение, которого ему хватило на то, чтобы выхватить арбалет и четыре болта. Приблизиться к себе он не дал, последнюю стрелу выпустил с сожалением - но не отпускать же - в спину убегающему в ужасе стражнику. Болты кончились, арбалет можно было выбрасывать, чтоб не мешался под одеждой, стесняя движения. Все равно у него дома несколько запасных арбалетов, да и от Гильдии, конечно, положено.
Колин... Тень присел, потрогал жилку на запястье еще полудетской руки, без надежды, просто исполняя долг. Перерубленные почти пополам не живут. Странно, вроде бы недавно этот человек даже вызывал раздражение, а теперь понимаешь, как успел привязаться к нему.
Шум за спиной неожиданно стих. Тень обернулся и увидел, что напарники тоже времени даром не теряли: ни один из стражников не уйдет отсюда живым.
- Тупик, - Джонни, зажимая рукой рану на ноге, растерянно кивнул вперед. Действительно тупик. Камер нет, коридор дальше этой комнаты не продолжается, путь только один: назад. Билл вопросительно посмотрел на Арта, глаза метали молнии. Но их проводник и сам выглядел растерянным.
- Странно, - забормотал он, одной рукой расправляя карту, другой - то выдергивая из ножен кинжал, то всовывая его обратно, - здесь указано, что нам дальше поворачивать направо. Может дверь какая потайная? - он подошел, ощупал правую стену коридора, но никакой двери не обнаружил. Походил еще немного вокруг, всматриваясь в свой план. - Слушайте, а может вот это, - он ткнул Биллу карту прямо под нос, так что тому пришлось, скривившись, уклоняться от неинтересной ему бумаги, - означает, что нам надо было не вверх подняться, а продолжить мимо лестницы прямо идти, а я лестницу увидел, вот и подумал... - он посветлел лицом и, не договорив, повернулся в обратную сторону.
- А ты случайно этому своему соседу не рассказывал, когда мы придем?
Арт поморщил лоб, не сразу поняв о чем его спрашивают, потом, наконец, ответил:
- Ты меня принимаешь за кого? И потом: я же сам не знал!
- Как-то подозрительно, они как будто нас здесь нарочно ждали, - пробурчал Большой Билл, но все же поплелся за ним. Джонни и Тень последовали его примеру. Со времени того, произошедшего, казалось, вечность назад, случая, они почти не разговаривали, а когда приходилось, Дуб обращался к Тени с подчеркнутым уважением, теперь же, пережив вместе и битвы плечо к плечу и потери общих друзей, они, хоть и продолжали молчать, но понимали, чувствовали друг друга на все сто. Им и не надо было что-то говорить, они итак были готовы отдать жизнь друг за друга.
"Альва, Альва, что ты делаешь со мной? - снова подумал Тень. - Разве мог я предположить еще полгода назад, что если случится потерять Джонни, то я, наверное, расплачусь, как дитя. Сколько лет я уже не ощущал такого? Пусть, если у нее будет возможность выбора, смерть заберет меня вместо Дуба".
Они спустились вниз по все той же, залитой помоями и блевотиной, темной лестнице, зажимая носы от тошнотворного запаха, свернули налево, где сегодня еще не проходили.
Чем дальше тянулся коридор, тем потолок становился все ниже и ниже, а настенные светильники давали все более бледный свет. Неожиданно коридор закончился широким, с ответвлениями камер по сторонам, переходом в комнату тюремщиков.
- Направо, если я правильно понимаю этот план, - произнес Арт, озабоченно оглядываясь по сторонам.
Билл тоже внимательно осмотрелся и подытожил, указывая на охранную комнату:
- Там наверняка куча народа, а я не привык оставлять за спиной живых врагов. Может быть, и мудрее было бы не ввязываться, а спокойно пройти мимо, но разве мы можем быть уверены, что когда мы будем освобождать Смерть, они не услышат и не ударят в спину? Так что лучше уж сейчас напасть первыми, - и он решительно двинулся прямо. Тень и Джонни последовали за ним.
Охранников было четверо. Двое в углу играли в карты, их взял на себя Джонни. Билл сцепился у входа с дюжим здоровяком в сине-красном. Тот размахивал двуручником, на несколько пальцев длиннее меча Билла, и, конечно, если бы у главы Гильдии оставались метательные ножи, он предпочел бы не ввязываться в ближний бой, а так выбора не оставалось. У Тени боеприпасы еще имелись, и он хотел помочь наставнику, но во-первых, тот стоял слишком близко к своему врагу, что создавало риск попасть в самого Билла, во-вторых, увидев Тень, мастер сделал движение рукой, означавшее: "Я сам!" Соскучился, видать, по настоящему, не тренировочному с молодыми послушниками, поединку.
Тени оставалось только наблюдать, нож в глазницу четвертому стражнику, совсем еще молодому парнишке его возраста, он всадил походя, только появившись в комнате. Джонни в углу сгреб незадачливых картежников в охапку, столкнув друг с другом головами. Один, отлетев в сторону, сразу затих, второй оказался крепче. Можно было представить, какой гул царит у него в голове, но, помотав ей из стороны в сторону, он более или менее пришел в себя и полез за голенище в поисках ножа. Тень отвернулся, поняв, что с еле стоявшим на ногах стражником Дуб без труда справится и сам.
Если бы он обернулся мгновением раньше, то все, возможно, могло бы еще случиться по-другому. У дверей тюремщицкой медленно с тихим стоном оседал на землю Большой Билл. Он слишком увлекся схваткой с громилой и не заметил появления за спиной мастера Арта со стилетом в руке, который тот незамедлительно вонзил в спину главе Гильдии. За Артом шли четверо тюремных стражей.
Здоровяк, с которым Билл сражался, увидев, что тот падает, торжествующе поднял меч, намереваясь добить врага, но рухнул, сбитый Дубом, который, оставив лежать второго из своих противников на полу с проломленным черепом, увидел, что происходит с наставником, поспешил ему на помощь, яростно врезаясь во врага с двуручником. Арт согнулся, держась за бок, - бросок Тени оказался недостаточно точным, не хватило времени, да и не самая привычная для метания ножа левая рука подвела. Остальные сине-красные, приведенные в тыл ассасинам наставником-предателем, медленно занимали удобные для боя позиции. Тень метнул, на этот раз аккуратно прицелившись, ножи одновременно с двух рук в стоявших наиболее близко к нему стражников. Два тела завалились на пол одновременно. Тем временем мастер Билл, не обращая внимания на кровоточащую спину, из которой до сих пор торчал кинжал, повернулся к своему обидчику, схватил его за ногу и повалил. Наставники покатились по земле, сжав друг друга в смертельных обьятиях.
Не собирался терять времени даром и Джонни. Он с ловкостью медведя, загнанного охотниками, прыгнул на двоих оставшихся стражников, которые стояли и, раскрыв рты, смотрели на своих товарищей. Только что перекидывавшихся с ними похабными шуточками в соседней комнате, а теперь лежавших, захлебываясь клокочущей во вскрытых ножами вот этого невысокого темноволосого ассасина горлах собственной кровью.
Тень подбежал к Большому Биллу, насилу оторвав его от Арта и отбросив предателя в сторону. Рукопашная мэтров завершилась ничем - оба потеряли слишком много сил, утекающих вместе с кровью, впитывающейся в каменный пол. Они лишь перекатились несколько раз по полу, пытаясь добраться до горла друг другу, но безуспешно. Билл тяжело дышал, отплевываясь красными сгустками. Тень вытащил из его спины нож, кровь пошла толчками, через неравномерные промежутки, то останавливаясь, то вытекая обильными порциями, обильно заливая одежду пытающегося оказать помощь ассасина. Он оторвал от красного камзола лежавшего рядом трупа стражника широкую и длинную полосу, перевязал рану. Кровь мгновенно проступила сквозь повязку, та набухла, сделалась темнее. Большой Билл застонал.
- Мастер Билл, с вами все в порядке?
Тот кивнул, вымолвил, едва раздирая словами запекшиеся губы:
- Где... Смерть?.. Нашли?.. - закашлялся.
Тень поднял кинжал Арта, подошел к нему самому, откатившемуся к стене, не пытаясь пошевелиться, присел на корточки.
- Где держат Черную Смерть, мастер Арт? - проговорил он, приставив к горлу бывшего наставника его же оружие. - Вы ведь знаете?
Арт пугливо кивнул и торопливо, комкая слова, выговорил:
- Направо, здесь... Третья дверь... - и, поспешно вдохнув, добавил, - перевяжи, - указывая глазами на бок, который до сих пор зажимал рукой.
Тень брезгливо посмотрел на предателя и небрежным и подчеркнуто аккуратным движением перерезал ему горло. Перед глазами на секунду возникли воспоминания об уроках мастера Арта, и он тут же прогнал их, пожалев, что когда-то считал этого человека своим учителем.
- Вот это да... - донесся до него изумленный голос Дуба. - Че это магия что ли?
Тело мастера Арта расплывалось, постепенно приобретая другие, незнакомые черты. Через несколько мгновений перед ассасинами лежал крупный темноволосый мужчина с властным лицом.
- А труп настоящего Арта уже сгнил, наверное. Вот так бывает, - проговорил Большой Билл, приподняв голову и с интересом глядя на тело. - То-то мне все казалось, что с ним что-то творится, изменился он очень. А тут оказывается... - он помолчал немного, слова по-прежнему давались мэтру с трудом, сплюнул: - Знали, гады, на чем нас взять... Но зато теперь, наверное, Смерть уже и охранять некому. Вперед, парни!
- Возьми мастера Билла, Джонни, - безразличным голосом приказал Тень, и Дуб не посмел ослушаться.
Билл чертыхался сквозь зубы от боли и бессилия, но Джонни с помощью все-таки взгромоздил его себе на закорки и, пошатываясь под тяжестью наставника, вышел из комнаты тюремной стражи. Охраны теперь не было во всей тюрьме, хоть Тень и держал наготове нож, вынутый из одного трупа, - если бы кто-то оставался, наверняка прибежал бы на шум последней драки. Теперь представлялось возможным освободить, кроме Смерти и всех заключенных, да только хотевший этого Колин сам упокоился навек, поняв на собственном опыте всю нелепость своего предложения.
Дверь камеры Черной Смерти (если псевдо-Арт не соврал) оказалась массивной, тяжелой, на впаянных прямо в камень железных петлях. Внизу у самого пола отверстие - видимо, для передачи еды и питья. Вести какие-либо переговоры с девушкой смысла не было, поискать у кого-то из убитых стражников ключи они не догадались, а возвращаться не хотелось, осталось только выбить дверь. Правда, присутствие Дуба нейтрализовывало эту проблему. Великан аккуратно поставил на ноги мастера Билла, находившегося, похоже, на грани потери сознания, прислонил его к Тени.
Разбежался, ударил раз плечом - дверь пошатнулась, второй удар Дуба - зашаталась на петлях.