Елькина Валентина : другие произведения.

Мама, ни о чем ты не жалей!

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Мама, ни о чем ты не жалей!
  
  --Cаша, привет! Как дела?
  --Нормально.
  --Как работа?
  --Нормально.
  --Как Марина себя чувствует?
  --Нормально. Ты бабушке звонила? Как она там?
  --Нормально. Жалуется, что 35 лет назад пальто ей испортили, а она вот сейчас не может его носить..
  --О, вспомнила, так пусть и не носит, а другое купит. Ну и память у нее!
  --Не хочет новое покупать, говорит, что не хочет деньги тратить... на год лишь или...
  --А если или, потом будут жалеть и помнить... И что она еще вспомнит...
  --Все она помнит. У нее память хорошая. О молодости своей помнит, о войне помнит, какая погода в день победы помнит...
  --А ты знаешь о чем она помнит?
  --Знаю.
  --Так напиши, если знаешь. Ведь ты одна только можешь об этом написать, ты у нас пишучая!
  --Не знаю только как. Начинаю, комок к горлу подкатывается и слезы лью. И жалко их, а подчас смешно, но это было, было.. Надо попробовать. Нужно...
  
   Каждый год по весне поселок, где живет моя мама, утопает в сиреневом тумане цветущей сирени. Благоухание ее аромата служит бесплатным снотворным для ставших ныне немногочисленными престарелых обитателей бывшей окраины столичного города совсем и от всего независимой южной республики. Убаюканные шелестом разросшихся цветущих сиреневых кустов спят уставшие от зарабатывания неправедных денег "новые русские" или просто почитаемые авторитеты старой, преступной и нынешней, административной мафии. Волей перестроечной прихоти они стали соседями: ветераны ВОВ, основавшие этот сейчас престижный район, и представители криминальной элиты, понастроившие тут огромные дома, подчас напоминающие средневековые крепости с их сторожевыми башенками и глухими высоченными заборами. Простой любопытствующей публике подход туда запрещен. И не только несанкционированный вход, но и тайный подгляд.
  
   Что-то скучно получается. На научную статью смахивает. По заказу...мафии. Нет, это мне не по нутру. Да и деньги их нам не нужны...Правда, к главе группировки как-то обратиться все-таки пришлось. Однажды по весне к маме подкатили братки на каких-то жутко иностранных черных машинах, церемонно поздравили ее с праздником Победы и предложили ей немедленно продать дом. А иначе...Она в слезах позвонила мне, я, выяснив проблемные корни, тут же позвонила своему однокласснику, успешно подвизавшемуся на поприще криминала и инциндент навсегда был исчерпан. А то про "иначе" мы были уже многажды наслышаны: взрывали и жгли старенькие постройки одиноких стариков, если не удавалось улестить их посулами безбедной жизни в благоустроенных новостройках.
  
   Сразу после войны, когда город еще лежал в руинах после ожесточенных боев Ясско-Кишиневской операции, решением, как тогда без иронии говорили, партии и правительства на восстановление народного хозяйства со всех концов Союза были направлены на работу специалисты высшего и среднего звена различных специальностей и профилей. Мои будущие мама и отец тоже были такими зассланными специалистами. Причем, если отец был уже достаточно грамотным партийным работником с опытом командования полком в годы войны и городского отдела по борьбе с бандформированиями небольшого прикарпатского города после нее, то мама была прислана на самостоятельную фельдшерскую работу сразу по окончанию Лубенского медицинского училища с условием получения диплома после трех лет работы по специальности. Вариантов ее распределения было два: фельдшерско-акушерский пункт в селе Ворничены Страшенского района, расположенного в центре молдавских Кодр и небольшая больница в закарпатском городке, где она проходила преддипломную практику со своей училищной подругой, которая однажды бесследно исчезла, возвращаясь на попутной подводе из горного селения после приема родов. Недолго ходили страшные слухи о причине ее исчезновения: то ли ее выкрали и убили, чтобы потом съесть ( в то время свирепствовал голод) или же ее украли для оказания медицинской помощи какому-нибудь раненному недобитку из раскиданных по горам многочисленных партизанских отрядов. Мама тогда более склонялась к последней версии, не исключая первоначальную и может быть суммарную. Поэтому, не особо задумываясь о грядущих последствиях, выбрала местом своей первой работы и, как оказалось, судьбы далекое от родного дома захолустное молдавское селение, где не только не было электричества, но никто и понятия не имел ни о санитарии ни русском языке. Здесь нужно было организовать фельдшерско-акушерский пункт и в радиусе пятидесяти километров лечить, пользовать и оберегать сельчанок и их новорожденный приплод. А рождаемость в деревнях-то без электричества и с неограниченным потреблением слабоалкогольного самодельного вина была фантастическая. И смертность тоже.
  
   Ежемесячные политинформации, должные поддерживать идеологическую зрелость руководящего состава на надлежащем уровне познакомили моих родителей и они, как говорят, встретились и полюбили друг друга. Тогдашние нравы были суровые, и долгие свидания под недремлющим оком районной общественности не смогли быть тайными, и они поженились.
  
  На солнечной поляночке,
   Дугою выгнув бровь,
   Парнишка на тальяночке
   Играет про любовь...
  
   --заливистыми голосами пели приглашенные окрестные фельдшерицы- сослуживицы.
  
   --Омар, омар!, вскрикивали пациентки и их родственники.
  
   --Горько, Горько!, в перевод им басили пограничники, с хмельным удовольствием провожая своего командира в женатую жизнь.
  
   Спустя положенный срок наступил мой день рождения. Каждая женщина помнит день рождения своего ребенка. Это мне досконально известно. Мама часто рассказывала хронологию дня 14 февраля, когда мела метель и все дороги были засыпаны пушистым белоснежно- неторным снегом. Люди, которые очень любили своих собак не выпускали их на улицу, чтоб те лапы не отморозили, а уж запрячь лошадь, так и слышать никто из односельчан не желал. Отца дома не было. Военная служба дремать под пухлым боком жены не давала возможности. Шли очередные учения. С утра мама почувствовала тяжесть внизу опустившегося живота, подхватила давно собранный рюкзак с детскими вещичками и пошла к райнной больнице пешком. Расстояние было не малое, но, как часто она потом повторяла :
  
   - Я знала, что должна дойти, у меня не было выбора.
  
   Дорога шла лесом. Ненаезженный тракт петлял в оврагах. Искрился снег под лучами морозного солнца. Мамино звонкое сопрано оглашало окресности:
  
  Эх, дороги...
  Пыль да туман,
  Холода, тревоги
  Да степной бурьян.
  Снег ли, ветер
  Вспомним, друзья...
  Нам дороги эти
  Позабыть нельзя.
  
   Мама с молодости была певунья, а с дорожной песней такое мероприятие, как предстоящие роды, казалось простым, ясным и озорным, как любимые песенные строчки:
  
  Вот, кто-то с горочки спустился,
  Наверно милый мой идет.
  На нем защитна гимнастерка.
  Она с ума меня сведет.
  
   Голос у нее был звонкий. Лесное эхо разносило мелодию далеко ввысь. Боль усиливалась. Схватки сокращали интервалы затишья. Как опытная акушерка она знала, что пятиминутное чередование схваток - предвестник скорых родов. В лесу? В глухом безлюдье? Мама ускорила шаг:
  
  Вихри враждебные веют над нами
  Темные силы нас злобно гнетут,
  В бой роковой мы вступими с врагами,
  Нас еще судьбы безвестные ждут.
  
   Сил уже не было идти, доползти бы, добраться бы до помощи. Приглушенно-отдаленный рев мотора придал ей силы. Побежать бы навстречу, собрать всю энергию в единый порыв. Прийти, успеть, не заморозить, не погубить ребенка. Сколько мыслей...
  
   Есть ли жизнь на Марсе? Нет ли? Кто его знает, а вот то, что телепатия существует -свидетельствую! Отца кольнуло что-то тревожное. И он повел колонну учебных бронетранспортеров в деревню. Там, не обнаружив своей жены, поехал по ее еще не совсем занесенным снегом следам. И, как он потом с укором глядя на маму, частенько повторял:
  
   --И состоялась встреча на Эльбе...
  
   Дальше все было просто. Как Петруша на тракторе самоходка домчала их до больницы. Акушерка, не помыв тщательно рук, приняла роды и новоявленная девочка огласила своим криком пустынный коридор больницы. Была пятница. Пять часов вечера. Зимнее солнце уже село.
  
   - Еще одна ненаглядная певунья вылупилась!, радостно сказал отец, разглядывая беленькое личико своей дочери. Конечно, это была я..
  
   Ах как я любила своих родителей! Своих очень занятых маму и папу. Вечные учения, строевые и какие-то иные смотры. Постоянный ночной стук в дверь на очередные роды. И мама, с которой и шагу не сделаешь за ручку. Все вопросы о самочувствии, все заботы о других. Кончились их работы по моей вине. И вот как. Вечно занятые, вечно спешащие по своим служебным делам, мое воспитание они спихнули на няню, которая говорила только на молдавском языке. Отец, услышав как я лихо наяриваю не по-русски принял командирское решение: уезжать. И мы уехали в Кишинев.
  
   В те годы, на окраине, на заброшенных виноградниках бывшего румынского помещика Дическу, участникам войны давали землю под строительство частных домов. Строили подручными средствами, бригадным методом, как теперь это называется. А раньше попросту устраивали клаку. В фундамент полагалось укладывать бут, а вот стены возводили из самана - смесь глины с соломой, которую потом сушили параллепипедами.
  
   Это было очень весело. На улице ставились столы с угощением, недорогим молдавским вином. В невысокую деревянную загородку насыпали просеяную глину и солому и, подливая постепенно воду, женщины босыми ногами , пританцовывая, взбивали это до однородной массы.
   Во время работы они пели. Как они пели! Про цыганку-молдаванку, смущая соседку тетю Надю. Муж ее, бравый капитан, после ранения, лечился в партизанском отряде:
  
   Раскудрявый клен зеленый, лист резной,
   Здесь у клена мы расстанемся с тобой.
   Клен зеленый, да клен кудрявый,
   Да раскудрявый, резной!
  
   А вот две сестрички-близняшки, вышедшие замуж за друзей, летчиков-однополчан.
  
  Дождливым вечером, вечером, вечером,
  Когда пилотам, скажем прямо, делать нечего,
  Мы приземлимся за столом, поговорим о том, о сем
  И нашу песенку любимую споем:
  
   Да, приземлялись за столом и...часто. Потом лечились от алкоголизма. Один на стройке погиб. И тут близняшки стали не похожи друг на друга. Тетя Мила высохла от забот и трудов, а вот тетя Лика располнела, только губы в ниточку сузились. Но об этом еще никто не знает, это будет через десять-пятнадцать лет. А пока все пляшут, все стараются, чтоб саман был сбито-упругим, а значит теплым и прочным. Чтоб в доме, сложенном из него было тепло, уютно и счастливо. А как же может быть иначе? Ведь такую войну выдюжили, выжили. Они имеют право и на красивый дом и на здоровых приветливых детей и на личное счастье.
  
  Ой, подружки, я влюбилась
  В гармониста за рекой.
  Только есть в нем явный минус -
  Непонятливый такой.
  
   А это про тетю Тосю и дядю Павлика. Знатный гармонист был.
  
   - Если б гармошка умела все рассказать, не тая....
  
   Они жили в соседних деревнях на Украине. Молодая Антонина все заглядывалась на гармониста, а проку-то? Ведь он когда играет, все больше на пуговки смотрит, да и молод еще, в армии не был. Как пришла армейская пора, так и война началась.... А встретились они опять в забое шахты, в Германии, когда угнанная на принудительные работы молодка выдавала инструменты прихрамывающему военнопленному. Она его сразу признала. Так с той поры и не расставались. От шахтной сырости у нее, как не лечилась, детей быть не могло. Они удочерили дочь своей погибшей подруги. У дяди Павлика под левой лопаткой осколок с войны остался. Каждую весну свищевой свинцовый выпот отравлял ему существование, а потом и жизнь оборвал. Но это тоже будет позже. А пока: лес рубят, опилки кидают в саман, женщины притопывают и поют:
  
  От чего у нас в поселке
  У девчат переполох?
  Кто их поднял спозаранок,
  Кто их так встревожить мог?
  На побывку едет
  Молодой моряк.
  Грудь его в медалях,
  Ленты в якорях.
  
   А вот и наш моряк и его жена Тамара, наша продовольственная добытчица. В голодные шестидесятые, когда, мы, малолетки, выстаивали огромные очереди за 13-ти копеечными батонами в нагрузку давала нам конфеты. Умерла от рака. Моряк сразу сник и увял до срока, не успев нарадоваться на внуков своей дочери Наталки-Полтавки, вышедшей замуж за молодого лейтенанта, выпускника ленинградского адмиралтейского училища.
  
  Вышли мы все из народа,
  Дети семьи трудовой.
  
   А вот самая серьезная соседка - Валентина Ивановна, учительница истории детей всего нашего поселка. И ее муж - мастер на все плотницкое. Даром, что без ног, отмороженных и ампутированных на крайнем севере, где он служил в подразделении по обустройству взлетно-посадочных полос. Нас, детей, забавило, как он при устатке присаживался на свои протезы, брал старенькую гармошку в огромные ладони и, растягивая, ее напевал:
  
  Лист зеленый, лист резной.
  Встречай Иляна - я пришел....
  
   Они построили самый красивый дом со всеми удобствами и даже балконом. У них всегда были самые красивые цветы и ранняя крупная черешня, которую в отличии от меленько-горьковатой "майки" называли "калировкой". Умерла Валентина Ивановна после дефолта ( точно не помню какого). Очень было ей жалко денег, оставленных на финансовую независимость в старости.
  
   Маршируют наши соседки. От грязных ног уже отлипает глина. Саман готов. И дом скоро будет готов. Зимой в нем будет тепло, а летом прохладно...
  
   Вот уже 50 лет по весне наш поселок утопает в сиреневом тумане.
  
   Старенькие домики под траурные марши привыкли провожать своих строителей в любое время года.
  
   В серой дымке дали исчезали поезда, увозившие повзрослевших детей отдавать свою энергию работе на чужбине, а ласку и заботу своим чадам.
  
   Моя мама одна из первых осталась вдовой. Отец не пережил хрущевской перестройки армии. Заботы о быте и минимальном достатке хрипотцой сковали ее голосовые связки и она потеряла искристую звонкость певуньи. Все чаще она обращалась к прошлому, задавая один и тот же вопрос:
  
   -- За что? За что судьба, проведя меня по краю небытия в годы войны, обрекла только на вечную, изнуряющую работу и страдания?
  
   И, действительно, зачем нужно было немецкой пулеметной очереди прошить всех ее односельчанок, а маму, одну, оставить лежать на рельсах в глубоком обмороке с поломанной ногой? Потом был концлагерь, где ей удалось выжить, заболев туберкулезом. Затем работа на маленькой немецкой ферме, где в одну из ночей она почувствовала на своем горле жесткую хватку снохи хозяина, потерявшую мужа под Сталинградом. Отбилась, сказав:
  
  -- Мы вас к себе не звали. Вы сами к нам пришли.
  
   Потом они вдвоем плакали и пили кофе с патокой.
  
   Конец войне пришел 9 мая. Мама всегда повторяла и я ей верю, что день был тогда настолько солнечным и ярким, что отраженные от солдатских касок острые лучи резали глаза до слез. И все плакали и не стеснялись своих слез. Интернированные были сразу зарегистрированы и стали ожидать часа отправки на Родину. Молодой лейтенант подошел к девушкам, уже отделенным от парней и попросил кого-нибудь помочь ощипать и приготовить кур. Никто не согласился резать живых птиц. А мама согласилась. И опять была спасена. Первый эшелон прямиком ушел на север, от куда вестей уж ни от кого не было...
  
   И вот она стоит на пороге родного дома. Долгожданная встреча с Родиной. Бабушки дома не было, она полола огород, орудуя тяпкой в полусогнутом состоянии.
  
   -- Мама, я вернулась. Я дома. Я хочу учиться.
  
   Бабушка не разгибалась, шаря по земле вокруг ног мамы.
  
   -- Мама, это я. Я приехала!
  
   -- Ты одна? В подоле немчуренка не принесла?
  
   А я все никак не могла понять почему они не ладят. Меня же бабушка любила.
  
   После смерти отца жизнь стала потихоньку налаживаться. Дочь, я т.е., радовала успехами в учебе, заливистыми руладами любимого "Белеет парус одинокий в тумане моря голубом" и Алябьевского "Соловья". Мама счастливо смеялась, когда я жеманничала перед зеркалом песенку Пепитты, где делала акцент на " ...это - не ребенок, это - дьяволенок..." или укутавшись старой тюлевой занавеской в подражании Анастасии Вяльцевой, грудным с легким грассированием голосом пела про светящийся в тумане костер, последнее свидание на пустынном мосту и сходящиейся концы шали. Девочка готовилась стать опереточной певицей. И никто не возражал. Пусть поет и пляшет, все ведь дороги открыты в "нашей мирной, прекрастной стране". И все мечты ее осуществились и она поступила в музыкальное училище, но .... это к данной истории не относится.
  
   Горбачевская перестройка принесла маме очередные испытания. Я, оставшись вдовой, с двумя подростками, которые мечтали учиться в Москве, боролась за существование доступными всем методами: торговала на базаре, челночила, продавала собственноручное шитье и вязанье. Сыновья подрастали, требовали больших денег и внимания. От мамы все наши трудности я пыталась скрывать, но она опять меня мучала вопросом: за что? И я уже находила ответ:
   --Чтоб мы были живы, чтоб просто выжили. Мы выстоим и состоимся. И так случилось. Правда, никогда я не ставила себе это в заслугу. Просто так сложилось. Просто так получилось и кому-то это было надо.
  
   Я часто представляла себя на необитаемом острове, где выживание зависит только от складывающихся обстоятельств. Но главное, не забыть взять с собой самую любимую книгу. И ее я выбрала и взяла с собой в мою иммиграцию: "Русские песни и романсы" На ее титульном листе моим ученическим подчерком написано: "Каждый имеет право на мечту и она должна когда-нибудь осуществиться". Вот это вопрос! Нет, это ответ... Только когда и сколько нам еще ждать?
  
  Ты смотришь мне в глаза и руку пожимаешь,
   В глазах твоих больших - тревога и печаль...
  
   Каждый год по весне у нас во дворе расцветает сирень: белая, темно и светло-сиреневая. Каждый год 9 мая моя мама ломает ее, укладывает ее охапками в детскую коляску своего младшего внука, одевается празднично и, прихрамывая, везет это пахучее чудо к мемориалу павших, к вечному огню. По дороге она раздает букеты знакомым и незнакомым ветеранам, поздравляя их с великим днем, который они "ждали, как из печи пирога". Это - давняя традиция. И пусть она еще долгие годы будет соблюдать ее.....
  
  Этот День Победы...,
  Это праздник
  С сединою на висках.
  Эта радость
  Со слезами на глазах.
  День Победы!
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"