Последующие дни стали для меня своеобразным откровением. Так вышло, что впервые я оказался в ситуации, когда мне не было нужды задумываться о мотивах, руководящих поступками окружавших меня людей. Сейчас, находясь среди воинов, общаясь с людьми, родившимися в разных странах, я стал по-иному оценивать всё то, что происходило со мной раньше.
Долгое пребывание в относительно закрытой Академии, как я теперь понимаю, сыграло со мной недобрую шутку. Разумеется, я сам был во многом виноват, однако далеко не всё тогда зависело всецело от моей доброй воли. Пока я проходил психологическую "притирку" своей внутренней "женской" сущности к новой "мужской" реальности, адаптацию к жизни в новом для меня мире у тех, кто находился рядом со мной, успело сформироваться чёткое мнение о моей особе. Окружавшие меня студенты ошибочно уверились в том, что мне присущ глупый гонор и презрение ко всем вокруг, принимая естественную для меня тогда скованность и боязнь сближения с окружающими за надменность. И это общее мнение обо мне впоследствии только закрепилось, ибо я, обозлённый разошедшимися по Академии слухами о моей сексуальной "всеядности" и доступности, а также из-за заключённых пари о том, кто именно станет моим любовником, не счёл нужным ничего менять. Я, помня всё то, что случилось со "старым" Габриэлем, боясь очередного предательства, замкнулся в себе, не допуская никого в душу. Даже походы в таверну не давали мне возможности полностью расслабиться, так как и там я неизменно ожидал какого-то подвоха.
Здесь же сложилась совершенно иная ситуация. Кинувшись, не раздумывая, в бой с разбойниками, а затем, оказав помощь всем раненным, я мгновенно стал "своим" для окружавших меня воинов, вступив в своеобразное незримое "воинское братство". Сейчас, когда обе стороны - и я, и мои спутники - были готовы к диалогу, я впервые получил возможность общаться НА РАВНЫХ со всеми, кто меня окружал. Никто из тех, кто ехал в этом караване, не имел относительно меня никаких предубеждений, рассматривая мою особу, прежде всего, как целителя, которым я и являлся. Целителя и немножко воина. Я же - в свою очередь - тоже оценивал окружающих меня, исходя из знаний и критерий жителя этого мира.
Особую ценность принесло ещё и то, что оказанная мною помощь, моментально возвела меня в ранг чуть ли не всеобщего спасителя. И я впервые упивался заслуженным уважением окружающих. Именно в этот момент я впервые осознал насколько трепетно относились в этом мире к магам-целителям. Я и раньше знал, что к врачевателям тут относились с уважением. Однако знать и ощущать на деле - это разные вещи. Мужчины постоянно пытались помочь мне, советуя как лучше всего обустроить свой походный быт, женщины подсовывали на привалах самые лакомые кусочки, девушки откровенно "строили глазки", а дети пытались втянуть меня в свои игры. Я оказался в атмосфере всеобщего обожания, и это было очень приятно. Разумеется, я немного смущался, но не мог не чувствовать счастья от своей нужности окружавшим меня людям, видевшим во мне лекаря, способного спасти их жизни. Причём не только лекаря, но и воина.
Это путешествие позволило мне впервые "окунуться" в реальную, а не "книжную" жизнь. Я постигал тонкости общения как в мужском, так и в женском обществе, обучаясь тому, как надо правильно реагировать на советы, розыгрыши, те или иные "подколки" и даже научился вежливо, не прибегая к поединкам, отказываться от предложений разделить с кем-то на ночь ложе.
Разумеется, я не строил лишних иллюзий и не воспылал мгновенно любовью ко всему окружающему меня миру. То, что в этом, конкретно взятом, караване собрались честные и достойные люди, нисколько не отменяло того факта, что во всём остальном окружающем меня мире всё равно было достаточно много плохих людей. Однако этот своеобразный "глоток чистого воздуха" впоследствии немало помог мне, научив справляться со многими жизненными трудностями.
Двигаясь вместе с остальными вдоль по дороге, я наблюдал за тем, как вели себя окружавшие меня воины и очень много думал.
Сказать честно, меня немало смутили откровения Карла относительно реальной жизни Далахана. Ещё из своей прежней жизни я превосходно знал о том, какие опасности скрываются в жизни тоталитарных государств. И попасть в очередную "империю Зла" мне совершенно не хотелось. Меня несколько пугало всё то, о чём я услышал.
Однако со свойственной мне тогда юношеской самоуверенностью и идеалистичностью, я посчитал, что история показывает нам достаточно примеров, когда даже один человек способен "перевернуть мир". Мне казалось, что если я буду строго следовать своему предназначению, то тоже смогу если не изменить этот мир (столь высокомерных рассуждений у меня не было), то хотя бы чуть-чуть подтолкнуть его в лучшую сторону. Примеры Махатмы Ганди и матери Терезы(16) вдохновляли меня ступить на этот путь и пройти по нему столько, сколько у меня получится...
Разумеется, я понимал, что один человек не может изменить весь мир. Однако бывали времена, когда тому или иному человеку удавалось стать вдохновителем для последующих сторонников. Почему бы и мне, используя мой целительский Дар и возможности лекаря, не приложить все свои силы для пробуждения у простых людей Далахана тяги к Добру и созиданию?
Как наивен я был в тот момент...
* * *
Особенности существующей системы распределения магов, завершивших Академию, как я видел, были известны всем. А потому все воины каравана, узнав, что я по окончании Академии еду в Далахан, восприняли это исключительно как результат неудачно выпавшего мне распределения. По какой-то неведомой мне причине и я сам не стал опровергать это сложившееся у них убеждение. В результате этого, каждый из воинов время от времени заводил со мной разговор на тему о том, каким образом мне более-менее безболезненно пережить последующие три года, чтобы потом иметь возможность покинуть, наконец, Далахан и вернуться живым и здоровым к себе на родину. Я, ничего не опровергая, внимательно выслушивал все эти советы, тщательно запоминая их на будущее.
Марио и Карл взяли надо мной своеобразное "шефство", рассказывая о повседневной жизни военного лагеря, правах и обязанностях наёмников, писанных и неписанных законах "военного братства", в общем всего того, что смело можно было называть своеобразными "подводными камнями", малоизвестными для зелёного новичка. С огромной благодарностью впитывая в себя эти знания, я постигал такие вещи, о которых никогда не прочитал бы ни в одной книге. Советы этих двух наёмников впоследствии принесли мне много пользы, так как помогли избежать ошибок, свойственных новичкам.
На привалах время от времени мы затевали шуточные поединки, в которых вскоре стали принимать участие почти все воины, охранявшие караван. Желание "размяться", чтобы постоянно находиться в боевой форме испытывали все воины, на чьих плечах лежала ответственность охраны людей и товара. Эти поединки приносили мне массу удовольствия. Моментально оценив высокий уровень моей физической подготовки и умения обращаться с оружием, мои партнёры по поединкам вскоре перестали сдерживаться и давали мне настоящий мастер-класс почти реального сражения, показывая как новые для меня элементы, так и ловушки и подлые приёмы, которые подчас применяют против врагов во время настоящего боя. Обучаясь тому, как можно избежать этих приёмов, я часто вспоминал слова принца Корвина - персонажа из знаменитой серии романов "Хроники Амбера" Роджера Желязны: "Война - это тебе не Олимпийские игры. Тут разрешено всё, что поможет тебе убить противника и сохранить свою собственную жизнь". И я учился всем трюкам наёмников, которые когда-нибудь вполне могли спасти и мою жизнь.
Однако любой путь рано или поздно заканчивается, и в один прекрасный момент караван прибыл в конечную точку своего пути. Мой же путь следовал дальше. Тепло попрощавшись со всеми окружавшими меня все эти дни и напоследок пройдя через объятия всех заботившихся обо мне женщин, я подошёл к Марио, стоявшему вместе с Карлом в сторонке и терпеливо дожидавшемуся окончания, как он сказал, "сцены прощания". Крепко пожав мне руку, он сказал:
- Я рад был с тобой познакомиться, Габриэль. Надеюсь, что когда-нибудь мы ещё свидимся.
- Я тоже буду надеяться на это, - ответил я, крепко пожимая его руку.
- Удачи тебе, парень, - весело подмигнув, проговорил Карл, также пожимая мне на прощание руку. - Надеюсь, что через три года ты сможешь унести из Далахана свою шкурку в не очень сильно потрёпанном состоянии.
- Я тоже буду на это надеяться, - рассмеялся я.
Торопливо кивнув наёмникам, я быстро вскочил в седло, и в последний раз приветственно взмахнув рукой, пустил коня вскачь. Как говорили в моём прежнем мире: "Долгие проводы - лишние слёзы".
* * *
Дальнейший мой путь был малоинтересен. Я всё так же добирался верхом до крупных городов, имевших стационарные телепорты, и оттуда перемещался в следующий город, а потом вновь отправлялся в путь. Больше мне не довелось встретить торговый караван и прибиться к нему, а потому всё своё дальнейшее путешествие я провёл в одиночестве.
Мой плащ с нашивкой, говорящей о том, что я маг-целитель, закончивший магическую Академию, помогал мне избегать различных бытовых трудностей. Стоило мне только зайти в ту или иную лавку или таверну, как хозяин моментально бросался ко мне, спеша выполнить все мои просьбы. Поэтому, не имея никаких проблем с покупками и едой, я продвигался дальше достаточно быстро.
Первые проблемы у меня появились только тогда, когда я достиг границы с Далаханом. Воины, выполнявшие обязанности своеобразных пограничников, подали мне знак остановиться и спешиться. Спрыгнув с коня я, не дожидаясь дальнейших требований, быстро вытащил из своей сумки все документы, подготовленные для меня магистром Илэром, и передал их тому воину, который казался мне самым старшим по званию.
Офицер длительное время самым внимательным образом изучал мои бумаги, а потом столь же долго разглядывал и меня самого. И только когда молчание стало уже по-настоящему неловким, он сокрушённо покачал головой и сказал:
- Все ваши бумаги в полном порядке. Как это ни прискорбно, но вы можете следовать дальше.
- Так если все мои документы "в полном порядке", то почему же вам "прискорбно"? - удивился я.
- Прискорбно от того, что я не имею права не пустить вас в мою страну, - сквозь зубы пробормотал офицер. - Вы ведь, наверняка, арнорский шпион, присланный сюда чтобы что-то вынюхивать во славу своей страны...
- Я целитель, а не шпион, - удивлённо сказал я.
- Одно другому не помеха, - отрубил офицер, а затем, решительно взмахнув рукой, сказал: - Ладно, хватить болтать. Какова цель вашего визита в нашу страну?
- После завершения обучения в Академии я буду работать у вас магом-целителем. Я стану излечивать всех, кто получил на войне какие бы то ни было ранения, - вежливо ответил я. - К слову, я бы хотел узнать: где именно в данный момент находится главный маг-целитель вашей армии?
- Вот, ещё приехать не успел, а уже выведывает место расположения наших войск, - злобно прошипел один из воинов.
- Я буду лечить ваших соотечественников, спасать их драгоценные жизни, - гневно воскликнул я. - Неужели вы этого не понимаете?
Воин раздражённо пожал плечами и отвернулся. Офицер, продолжая сверлить меня своим тяжёлым взглядом, вновь тяжело вздохнул, и расстроено-раздражённым тоном бросил:
- Достаточно разговоров. Езжайте и следуйте по вашему распределению. Главный в королевстве военный маг-целитель - мэтр Дилмар Латур - сейчас находится не в действующей армии, а в городе Итарси. Найдёте его там.
Сокрушённо покачав головой, он подал знак, и солдаты расступились в сторону, освобождая для меня проезд. Не желая больше спорить, я дал шенкеля коню и сразу же пустил его в галоп, намереваясь как можно скорее миновать контрольный пограничный пункт.
Эта встреча заставила меня вспомнить все предупреждения, высказанные тогда Карлом и серьёзно задуматься о том, что же будет дальше...
* * *
Итарси находился не очень далеко от границы, а потому я смог добраться туда довольно быстро. Наученный уже общением с воинами на границе теперь я уделял гораздо больше внимания тому, что окружало меня - уровню зажиточности сёл и городов и проживавших там людей.
И вскоре я осознал то, что меня весьма удивило - отношение ко мне со стороны окружающих было весьма своеобразным. С одной стороны, моя мантия мага-целителя, как и в других местах, открывала для меня все двери. Но вот с другой стороны, она отнюдь не заставляла всех встречавшихся на моём пути стремиться помогать мне так, как это делали жители других стран, к чему я уже успел привыкнуть за всё время моего прежнего путешествия. Меня могли с почтением встретить в трактире, однако при этом тотчас же заверить, что этот год был весьма неурожайным, а потому цены на все продукты подскочили до небес. После чего я сам должен был выбирать: то ли ехать дальше, то ли соглашаться платить их порой запредельные цены. Разумеется, подобное положение вещей меня отнюдь не радовало. За время, пока я передвигался по Далахану, я потратил почти столько же, сколько заплатил за время всего остального пути...
Но, как говорится, "сказка сказывается, а дело - делается". И в один прекрасный момент я достиг, наконец, окончания своего пути - заветного города Итарси.
Сразу же по приезде, я направился на самый лучший постоялый двор, где снял комнату и заказал обильный обед и ванну. Пока слуги готовили всё заказанное, я разговорил хозяина, пытаясь узнать, где смогу найти мага-целителя мэтра Дилмара Латура. Услыхав мой вопрос, хозяин моментально ответил, что мэтр Латур может быть либо у себя дома, либо в военном госпитале. Выяснив оба адреса, я направился в свою комнату, чтобы привести себя в порядок с дороги. Быстро приняв ванну и покушав, я уже менее чем через два часа проследовал по названному мне адресу.
Рассудив, что в течение дня проще отыскать врачевателя в госпитале, нежели дома, я сразу же отправился именно туда.
Госпиталь встретил меня привычной суетой. Казалось, я вновь окунулся в привычную мне, ещё со времён Академии, среду. Именно эта похожесть и раскрепостила меня, заставив забыть волнение и некоторый мандраж, ещё совсем недавно сковывавшие мою душу. Схватив за руку первого же пробегавшего мимо меня работника госпиталя, я спросил того, где именно я смогу найти мэтра Латура. Получив полностью исчерпывающий ответ, я отпустил свою "жертву", и неторопливо двинулся по направлению к кабинету, где я сейчас мог найти мэтра.
По пути я внимательно рассматривал госпиталь. Насколько мне удалось разглядеть, заведённые здесь порядки не отличались от того, к чему я привык со времени своей практики в академической больнице. Это обстоятельство ещё больше успокоило меня, настроив на благожелательный лад.
Подойдя к нужной мне двери, я решительно постучал. Спустя несколько секунд последовал громкий, даже какой-то пронзительный крик, разрешающий мне зайти внутрь. Распахнув дверь, я быстро вошёл в кабинет.
Посреди комнаты, в окружении толпы молодёжи, стояла покрытая белой тканью каталка, на которой располагался кто-то, с ног до головы покрытый тёмно-красными кровяными потёками. Одного беглого взгляда было достаточно для того, чтобы понять, что на каталке лежал труп. Стоявшие вокруг молодые люди внимательно слушали то, что рассказывал им находившийся рядом с трупом пожилой маг. Свои объяснения он мгновенно подкреплял, указывая тонкой палочкой на ту или иную часть окровавленного "пособия".
Я внимательно осмотрелся, стараясь запомнить как можно больше различной информации, которая впоследствии вполне могла бы мне пригодиться. Насколько я мог судить из того, что видел, стоявшие рядом с мертвецом люди наверняка были молодыми целителями, обучавшимися у мэтра с тем, чтобы впоследствии тоже занять своё место в больницах и лазаретах. А, значит, я должен был запомнить тех, с кем мне скорей всего предстояло в дальнейшем работать.
Переведя взгляд с учеников на их учителя, я понял, что не только я занимался изучением окружающих меня будущих целителей, но и мэтр Латур (а я не сомневался, что стоявший у трупа мужчина был именно им) только что столь же пристально изучал меня.
Встретившись глазами с магом, я вежливо поклонился ему и спросил:
- Вы - мэтр Латур?
Лекарь кивнул, а затем неторопливо, растягивая слова, поинтересовался:
- Я-то уже много десятилетий мэтр Латур, а вот ты, что за создание? Может быть, нас посетило ещё одно будущее новое учебное пособие?
- О, нет уж, - улыбнулся я. - Как говорил один человек: "Не дождётесь!". Я только что завершил магическую Академию, и приехал сюда, в вашу страну, чтобы работать в действующей армии в качестве военного мага-целителя. - И уже наученный опытом общения с пограничниками, проворно добавил: - Все мои документы находятся в полном порядке.
Мэтр Латур презрительно фыркнул:
- А что мне сейчас с твоих бумажек? Ты что, ими собираешься излечивать раны от мечей или арбалетных болтов? Или ты планируешь тыкать ими в лицо командующему, вместо того, чтобы лечить раненных?
- Я полагаю, что у меня достанет других методов и средств для лечения всех, нуждающихся в помощи лекаря, - чуть обиженно парировал я.
- Так, да? - уже другим тоном отозвался маг. - Ну, что ж... Посмотрим, посмотрим. - Затем, указав рукой на лежащее на каталке тело, он продолжил: - Вот, подойди сюда и скажи нам всем: какие ранения получил этот человек, чем его лечили и от чего он умер.
Подойдя к мертвецу, я стал внимательно осматривать его. Спустя некоторое время я как можно подробнее ответил на все поставленные мэтром Латуром вопросы. Завершив свой ответ, я с радостью увидел, что мои слова понравились магу. Более того, как мне показалось, в его глазах мелькнул неподдельный интерес.
- Да, ты всё правильно рассказал, - внимательно разглядывая меня, отозвался мэтр Латур. - Постой тут, пока я не завершу урок, а потом мне нужно будет поговорить с тобой, - но уже в другой обстановке и более подробно.
Последовавшие за этим полчаса я терпеливо дожидался завершения урока. Внимательно прислушиваясь к объяснениям мэтра Латура, я понял, что он - весьма опытный и много чего знающий врачеватель.
После того, как мэтр Латур освободился, мы проследовали в его кабинет, где маг самым внимательным образом ознакомился с моими документами. Причём он не только прочитал все рекомендательные письма, но и тщательно исследовал внесённые в мой диплом оценки по каждой сданной за всё время моего обучения в Академии дисциплине. Перевернув последнюю страницу, мэтр Латур посмотрел на меня и спросил:
- Среди поданных тобой бумаг нет приказа о твоём распределении, а оценки в твоём дипломе показывают, что его - приказа этого - и быть не могло. Стало быть, ты сам, по собственной доброй воле, решил работать в моей стране. Отсюда непонятность образовывается. Спрашивается: какого демона тебя принесло в Далахан? Почему тебе вдруг захотелось приехать именно сюда?
- Я - не шпион и не собираюсь здесь ничего "вынюхивать", - проворно открестился я от возможного самого главного обвинения. - Я приехал в Далахан потому, что именно эта страна постоянно ведёт боевые действия. А из этого следует, что именно здесь я, как военный маг-целитель, смогу обрести наилучшую практику и принести наибольшее количество пользы людям.
Мэтр Латур долго пристально смотрел мне в глаза, а потом тяжело вздохнул и пробормотал:
- Очередной молоденький идеалист приехал поражать мир своими талантами и пытаться спасти всех, кто живёт на этом континенте. - Затем, вновь покачав головой, он продолжил: - Да, твои знания и умения, несомненно, помогут в действующей армии. Когда ты сможешь отправиться туда?
- Я приехал в Итарси только сегодня, и прежде чем вновь отправляться в путь, мне нужно закупить запас еды.
- Тебе нет нужды что-либо покупать, - отмахнулся от моих слов маг. - Я собираюсь отправить тебя туда телепортом, так что на месте ты будешь уже сегодня. - Затем поразмыслив некоторое время, мэтр Латур продолжил: - Я считаю, что это следует сделать немедленно. Сегодня у меня тут больше нет лекций, а завтра я вообще свободен. А потому я вполне смогу проследить за твоим размещением на новом месте работы. Так что возвращайся туда, где ты остановился, забирай свои вещи, и вновь приходи сюда. Часа тебе хватит?
- Хватит, - слегка удивлённый такой быстротой развития событий ответил я.
Мэтр Латур кивнул и продолжил:
- Значит, через час я жду тебя здесь - уже полностью собранным.
Сходить на постоялый двор за своими вещами, и вернуться обратно было делом не долгим, а потому менее чем через час я вновь стоял перед мэтром Латуром.
Когда я вошёл, маг как раз что-то писал. Сделав мне знак присесть, мэтр Латур продолжил своё занятие. Дописав, он встал и передал мне несколько листов гербовой бумаги с печатями.
- Вот, - сказал маг, - это твои новые документы, которые, вместе с твоими бумагами, помогут тебе жить спокойно. Отныне ты - маг-врачеватель королевской армии Далахана, зачисленный в воинский реестр и поставленный на довольствие. Как иностранец, ты будешь находиться в прямом подчинении не у короля или верховного главнокомандующего Далахана, а только у главного военного лекаря нашей страны. Но вот ему ты должен будешь подчиняться беспрекословно, выполняя совершенно все его приказы и работая по стольку часов, сколько он будет тебе приказывать. Работать без нытья и лени.
Удивлённо приподняв бровь, я поинтересовался:
- А кто именно является "главным военным врачом королевства Далахан"?
- Я, - чрезвычайно довольно протянул мэтр Латур, ехидно ухмыльнулся и предвкушающее потёр руки.
- Мог бы догадаться, - пробормотал я.
Маг расхохотался:
- Добро пожаловать в страну твоих самых страшных фантазий.
Я сокрушённо покачал головой и рассмеялся. Чувствую, что общение с мэтром Латуром будет для меня весьма интересным.
Тем временем маг, мгновенно став серьёзным, сказал:
- Ладно, пошутили и хватит. Пора отправляться туда, где ты отныне будешь работать.
С этими словами мэтр Латур направился к выходу из комнаты. Я последовал вслед за ним. Зайдя в комнату, где располагался магический телепорт, маг прошёл в начерченный на полу круг. Я тотчас же последовал за ним. Когда маг убедился, что я готов, он включил режим перемещения, и через мгновение мы оказались в другой комнате. Как потом выяснилось, это был передвижной телепорт, использовавшийся в условиях перемещавшейся с места на место армии. Он состоял из небольшого деревянного домика, стационарно закреплённого на повозке, перевозимой парой лошадей. На деревянном полу этого домика и был начерчен круг для перемещения.
Как только мы оказались в этой комнате, мэтр Латур направился к выходу. Я вновь последовал за ним.
Выйдя из передвижного телепорта, я с интересом обнаружил, что нахожусь прямо посреди разбитого военного лагеря. Правда, времени на то, чтобы как следует всё разглядеть, у меня не было: мэтр Латур решительно ухватил меня за руку и проворно потащил в военный лазарет - знакомиться с врачами и полевыми командирами.
- Пора приступать к работе, - наставительно сказал маг, продолжая волочить меня по направлению к нескольким крупным палаткам. - Отныне именно так будут протекать все твои дни: работа, работа и ещё раз работа.
И я, ничуть не протестуя, направился вслед за мэтром Латуром - приступать к моей новой жизни.
Примечание:
16. В принципе, думаю, что эти имена слишком хорошо известны всем читателям, однако - на всякий случай - всё-таки дам небольшое пояснение.
Махатма Ганди - Мохандас Карамчанд "Махатма" Ганди (2 октября 1869 - 30 января 1948 гг.) - один из руководителей и идеологов движения за независимость Индии от власти Великобритании. Его философия ненасилия (сатьяграха) оказала влияние на движения сторонников мирных перемен. Его имя окружено в Индии таким же почитанием, с каким произносятся имена святых. Духовный лидер нации, Махатма Ганди всю свою жизнь боролся против раздирающих его страну религиозных распрей, против насилия, но на склоне лет сам стал его жертвой.
В 19 лет Мохандас Ганди отправился в Лондон, где получил юридическое образование, а после возвращения обратно в Индию он активно включился в движение за достижение независимости страны от британского колониального владычества. В борьбе за независимость Индии М.Ганди использовал методы ненасильственного сопротивления: в частности, по его инициативе индийцы прибегали к бойкоту британских товаров и учреждений, а также демонстративно нарушали ряд законов.
В 1915 г. знаменитый индийский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе Рабиндранат Тагор впервые применил по отношению к Мохандасу Ганди титул "Махатма" (т.е. "великая душа"), правда, сам Ганди этого титула не принял, считая себя недостойным его.
Широко известна также его непримиримая борьба с кастовым неравенством. Ганди стремился не только добиться прекращения дискриминации неприкасаемых с помощью светских законов, но и доказать, что институт неприкасаемости находится в противоречии с индусским принципом единобытия, и таким образом подготовить индийское общество к тому, что неприкасаемые такие же его равноправные члены, как и остальные индийцы.
Махатма Ганди пользовался огромным влиянием как среди индусов, так и среди мусульман Индии и старался примирить эти враждующие группировки. Он крайне отрицательно отнёсся к разделению бывшей колонии Британская Индия в 1947 г. на светскую республику Индия с преобладанием индуистского населения и мусульманский Пакистан. После раздела вспыхнула жестокая борьба между индуистами и мусульманами. 1947 год для Ганди закончился горьким разочарованием. Он продолжал доказывать бессмысленность насилия, но, казалось, никто его не слышал. В январе 1948 года в отчаянной попытке остановить межнациональные распри Махатма Ганди прибегнул к голодовке. Он объяснил свое решение так: "Смерть станет для меня чудесным избавлением. Уж лучше умереть, чем быть беспомощным свидетелем самоуничтожения Индии". И его послушались...
Однако Ганди добился лишь частичного примирения индусов и мусульман. Экстремисты же были в принципе против всякого сотрудничества с мусульманами. Политическая организация "Хинду Махасабха" решила продолжать борьбу. Однако в Дели ей противостоял авторитет Махатмы Ганди. И тогда экстремисты решили устранить неугодного философа, который пользовался такой популярностью у индийского народа. Был организован заговор, возглавляемый лидером "Хинду Махасабхи" Винайяком Саваркаром, который и подослал к Ганди наёмного убийцу. 30 января 1948 г. Махатма Ганди был застрелен.
Мать Тереза - мать Тереза Калькуттская (настоящее имя Агнесс Гонджа Бояджиу, 26 августа 1910 г. - 5 сентября 1997 г.) - католическая монахиня, основательница женской монашеской конгрегации "Сёстры Миссионерки Любви", занимающейся служением бедным и больным. Причислена католической церковью к лику блаженных. Лауреат Нобелевской премии мира (1979 г.).
В восемнадцать лет она уехала в Ирландию и там вступила в монашеский орден "Ирландские сестры Лорето". В 1931 г. Приняла постриг и взяла имя Тереза в честь канонизированной в 1927 г. монахини-кармелитки Терезы из Лизье, известной своей добротой и милосердием.
Вскоре орден направил её в Кулькутту, где около 20 лет она преподавала в женской школе святой Марии. 10 сентября 1946 г. она получила разрешение от руководства ордена помогать бедным и обездоленным Калькутты, а в 1948 г. основала там общину: монашескую конгрегацию "Сёстры Миссионерки Любви", деятельность которой была направлена на создание школ, приютов, больниц для бедных и тяжелобольных людей, независимо от их национальности и вероисповедания.
С 1965 г. деятельность монашеской конгрегации, основанной Матерью Терезой, переступила границы Индии, в настоящее время она имеет 400 отделений в 111 странах мира и 700 домов милосердия в 120 странах. Её миссии, как правило, действуют в районах стихийных бедствий и экономически неблагополучных регионах.