Бессмертные супруги Гвиар и Диад сидели у телевизора и смотрели детектив. В тот самый момент, когда следователь вот-вот уже должен был, наконец, выяснить кто же стоял за всеми совершёнными убийствами и являлся главным подозреваемым, в тишине квартиры раздался телефонный звонок. Ругаясь по поводу того, что всегда все звонят именно в тот момент, когда в детективах наступает долгожданная развязка, Гвиар подошла и сняла трубку.
- Ну, кто там ещё и чего вам надо - раздражённо бросила она.
- О, я вижу, что твоё настроение оставляет желать много лучшего - раздался хорошо знакомый голос. - Что не так на этот раз?
- Кердвин!? - удивлённо воскликнула Гвиар. - Вот это да... Давно я не слышала твоего голоса. Когда ж это было-то? А, впрочем, не важно. Где ты сейчас? Что новенького? Ты звонишь просто так или же возникли какие-то проблемы?
- Сколько вопросов сразу - не знаю даже на какой первым и отвечать - рассмеялась Кердвин.
- Когда тебя ждать? - проворно перебила её Гвиар.
- Уже сегодня - спокойно ответила Кердвин.
- Сегодня? Я приготовлю праздничный обед в твою честь. Чего бы ты хотела?
- Нет, Гвиар - отозвалась Кердвин. - Праздничного обеда не будет. Я собираю военный совет. Есть одно дело, которое нам надо обсудить и принять по нему решение.
Гвиар помолчала некоторое время, а затем, уже совершенно иным тоном, спросил:
- Что случилось?
Кердвин подробно рассказала обо всех своих новостях: о нападении на неё, о своём друге Дункане и его проблемах, о Марке-Константине и завершила своё повествование информацией о назначенной ею встрече четырёх Бессмертных, на которой должно было быть принято окончательное решение по поводу их дальнейших совместных действий.
- Как ты понимаешь, - завершила своё повествование Кердвин, - я возлагаю на вас с Диадом огромнейшие надежды. Каждый из нас сам по себе представляет собой немалый вес. Однако, если мы все четверо объединим свои усилия, то станем великой силой, с которой нельзя будет не считаться. А кроме того, я знаю Дункана и могу предсказать, что на помощь ему вполне могут прийти и другие его друзья - как Бессмертные, так и смертные. Вполне возможно, что в самое ближайшее время будет создана своеобразная армия союзников Дункана, и мы сможем применить свои довольно большие способности в деле её организации и дальнейшего функционирования.
Гвиар немного помолчала, а потом достаточно серьёзно проговорила:
- Всё что ты мне рассказала - очень важно. Тем не менее, я прямо сейчас не могу дать тебе окончательный ответ. И дело, как ты понимаешь, не во мне. Я без всяких разговоров сразу же приду к тебе на помощь и приму посильное участие в любых делах. Ты - мой друг, а Дункан - как шотландец является моим сородичем. Но, принимая решение, я должна думать не только о себе. Я не могу ничего предпринимать не поставив перед этим в известность Диада. Не тебе рассказывать как он любит меня, а поэтому я не могу допустить чтобы он пребывал в незнании того где я и что со мной происходит. Я расскажу ему всё то, о чём ты мне поведала. Однако, не тебе говорить, что из себя представляет мой муж... Он отнюдь не обязательно проникнется идеей любой ценой спасти твоего друга. А то, что Дункан - шотландец может только ухудшить дело. Диад безумно ревнует меня ко всему, что так или иначе касается моей родины и моего происхождения. Тысячелетия проходят, но, кажется, они не властны над его предубеждениями. Да, он смирился с изменениями, которые произошли в мировой истории, но не больше. Порой я даже думаю, что не считая меня, тебя и Марка-Константина, являющегося чистым порождением славного Рима, он вообще ни в грош не ставит никого из живущих ныне. Ну, может быть, исключениями будут ещё те Бессмертные, которые жили во времена его молодости и которых он может также считать достойными себя.
Кердвин, хмыкнув, перебила её:
- "Эскадра умирает, но не сдаётся"?
-Да, - рассмеялась Гвиар. - Ты совершенно права. Поэтому я должна переговорить с мужем, а затем буду уже точно знать, что мы будем делать дальше. В любом случае на мою помощь и поддержку ты можешь рассчитывать совершенно точно. А вот что касается Диада - то тут я пока ничего не могу тебе гарантировать.
- Я думаю, что даже если он и будет резко против, то всё равно присоединится к нам. Хотя бы для того, чтобы защитить тебя в случае опасности - ответила Кердвин. - Но я совершенно согласна с тобой: вам надо обсудить всё то, что я тебе поведала. Значит, тогда давай предварительно договариваться так: из соображений безопасности я больше перезванивать тебе не буду. Приходите ко мне к семи часам на мою старую квартиру. Там будет Марк-Константин и мы все вместе попробуем принять окончательное решение, которое удовлетворит всех нас. Хорошо?
- Ладно - ответила Гвиар. - Так и договоримся. До встречи.
- До встречи - отозвалась Кердвин, и повесила трубку.
Гвиар постояла несколько секунд у телефона, а затем, положив трубку, медленно повернулась. Как она и ожидала, она увидела стоявшего в коридоре Диада. Он стоял, прислонившись, к косяку двери и внимательно смотрел на жену.
- Ты всё слышал? - спокойно поинтересовалась Гвиар.
- Нет - медленно покачал головой Диад. - Я вышел сюда когда шла уже вторая половина вашего разговора. Да и то, я слышал только то, что ты отвечала. Что случилось?
- Пойдём в комнату. Нам надо серьёзно поговорить - ответила Гвиар.
Диад отошёл от двери, пропуская супругу в комнату. Сев в кресло, Гвиар самым подробным образом рассказала Диаду всё то, что она узнала от Кердвин. После завершения её рассказа в комнате установилась долгая тишина. Наконец, Диад глубоко вздохнул и начал говорить:
- Я прекрасно понимаю, что ты уже давно приняла окончательное решение относительно своих дальнейших действий, и у меня нет никаких шансов переубедить тебя. Что бы я ни сказал, ты всё равно отправишься сегодня вечером в гости к Кердвин, и совместно с Марком-Константином будешь участвовать в военном совете. Но, всё-таки я попробую высказать тебе то, что я думаю по этому поводу. Война - это прекрасно. Нет ничего достойнее, чем битва за свои идеалы и убеждения. Но месть - это глупо. Это только бессмысленное растрачивание усилий, которые вполне можно было бы приложить к достижению более рациональной цели. То, что происходит сейчас - это попытка втянуть нас с тобой в войну, затеянную другими людьми за чужие интересы, с поставленной во главу угла идеей всесокрушающей мести. Почему мы должны драться за чужие интересы? Ни ты, ни я не только не знакомы с этим Дунканом, но и не знаем никого из круга его врагов. Понятия "друзья" и "враги" в каждом конкретном случае могут нести в себе диаметрально противоположную наполненность. Например, Кердвин - друг тебе, мне, Марку-Константину и этому, неизвестному нам Дункану. Но ведь может вполне сложиться такая ситуация, что этим неведомым сейчас врагом Дункана, который хочет убить как его, так и его друзей, может оказаться кто-то из тех, кого мы с тобой считаем своим другом. И ввязываться в сражение со своим другом ради совершенно неведомого нам человека по меньшей мере неправильно. Поэтому я полагаю, что национальная принадлежность - это ещё не достаточный довод в пользу слепого ввязывания в битву.
- Странно слышать эти слова особенно от тебя. Не ты ли всегда уверяешь меня, что римлянин выше всего остального мира?
- Чистый римлянин действительно всегда имел преимущество перед любым варваром. Но я понимаю, что ты имеешь в виду, точно так же как и ты превосходно понимаешь о чём именно я говорю. Ввязываться в войну только потому, что Дункан - шотландец, неразумно. Я далеко не всех римлян считаю достойными того, чтобы ради них рисковать своей головой. Есть буквально несколько человек, ради которых я обнажил бы свой меч без всяких разговоров.
- А Кердвин относится к их числу? - проворно перебила его Гвиар. - Ты не должен забывать, что прежде всего хотели убить именно её. И убить только за то, что она является другом Дункана. А попытку убийства моей лучшей подруги я, согласись, не могу оставить безнаказанной. Попробуй отнестись к этому не как к защите интересов только одного Дункана, но и как оказание помощи в деле сохранения жизни самой Кердвин.
- И под таким соусом ты заставишь меня согласиться с любым планом ваших последующих авантюр - хмыкнул Диад. - Осталось сюда приплести ещё сказочку о том, что я, кроме этого, должен ещё охранять тебя, чтобы ты не натворила каких-либо глупостей, и эффект будет достигнут. Как барашка ведут на бойню, так же покорно ты поведёшь меня для участия в этом новом крестовом походе во славу любезных твоему сердцу единородцев.
Гвиар рассмеялась и проворно встав с кресла подошла к сидящему на диване мужу. Обняв его она проговорила:
- Ну, вот видишь, ты и сам всё прекрасно понимаешь. Значит ты пойдёшь вместе со мной на встречу с Кердвин и Марком-Константином?
Диад прижался головой к плечу стоящей рядом с ним жены и тихо ответил:
- Я всегда буду рядом с тобой. Моя жизнь принадлежит тебе, и я никогда тебя не оставлю. Я всегда буду защищать тебя, и если понадобится, то отдам ради тебя жизнь. Разве тебе это неизвестно?
- Известно - тихо отозвалась Гвиар. Приподняв голову мужа, она пристально посмотрела в глаза Диаду. - И я всегда знала об этом.
Несколько секунд супруги молча смотрели друг другу в глаза, а затем Гвиар наклонив голову поцеловала Диада. Потом, опустившись рядом с ним на диван, она негромко проговорила:
- Я обещаю тебе, что мы просто будем помогать нашим друзьям, но не станем подвергать себя глупому, излишнему риску и необдуманно жертвовать своими жизнями.
Прижав к себе жену Диад произнёс:
- Будем молиться Юпитеру за то, чтобы всё произошло именно так, как ты говоришь.
Гвиар рассмеялась:
- Я предпочитаю обращаться с подобной просьбой к богам моего народа. Поэтому давай попросим о помощи великих Дон, Мэта и Ллеу Ллоу Гиффеса, а также блистательного Гвидиона.
- Давай, давай - хитро улыбаясь проговорил Диад. - Ты ещё Ллудда не забудь(6). Так оно будет надёжнее. А если серьёзно, то обратимся совместно к нашим богам. Ты со своей стороны, а я со своей. Кто-нибудь из всех них наверняка да поможет нам.
После этих слов супруги-Бессмертные рассмеялись, и разговор был завершён.
Примечания к главе:
6. Согласно мифологии древних валлийских кельтов (к которым относилось племя бриттов) прародителями всех богов были супруги: бог Нудд (или Ллудд, как его ещё иногда называют), тогда как он сам именовал себя сыном Бели (Бели - британский аналог гэльского Биле, великого отца Диса или Плутона, который изгнал первых гэлов из Гадеса (Аида) и отдал им во владение Ирландию) и богиня Дон. Отсюда в сказаниях встречаются довольно любопытные генеалогические сведения. Так, например, в мифах боги бриттов предстают разделёнными на три семейства - "дети Дон", "дети Нудда" и "дети Ллира". Однако на самом деле таких семей не три, а две, ибо Нудд был не кем иным как супругом богини Дон, а значит они имели общих детей.
Дон представляла собой валллийский аналог ирландской богини Дану. (В мифологии ирландских кельтов Дану - богиня-мать, праматерь всех богов Туатха Де Данаан). По легенде, Дон была дочерью Матонви (таинственный персонаж, считавшийся всемогущим повелителем подземного царства, родственником знаменитого Бели, а может быть - и другой ипостасью этого бога, представленной другим именем-титулом, ибо само имя Мэт, означающее "монеты, деньги, сокровища", заставляет вспомнить Плутона, греческого владыку Аида, в ипостаси бога-владетеля и дарителя драгоценных металлов), сестрой Мэта и женой Нудд. В числе её детей были сыновья Ллудд, Ллефелис, Гвидион, Амаэтон и Гофаннон. Кроме этих персонажей, у Нудд и Дон было еще два сына - Нинниау и Пейбоу, о которых мало что известно, за исключением того, что братья поссорились, между ними вспыхнула вражда, разгорелась настоящая война, в которой погибли войска обеих сторон, а спорщиков, как зачинателей всякого зла, Верховный бог за их грехи превратил в бессмысленных быков.
Далее мы остановимся на их первенце Ллудде, положившем со временем начало своей собственной династии, который считался у кельтов Верховным богом (как Зевс у греков или же Юпитер у римлян) и осуществлял особую опеку над землями Британии, что считалось вполне в порядке вещей в кельтской мифологии. (Так, например, его брат Ллефелис "отвечал" за Галлию). Именно поэтому подшучивавший над своей женой Диад особо отметил Ллудда, тем самым мягко намекнув относительно симпатий Гвиар ко всем потомкам древних кельтов, населявших в разные временные промежутки территорию Британского острова...
Гвидион, получивший от своего дяди и учителя Мэта волшебные дары, был дpуидом богов, повелителем чародейства и фантазии и, более того, учителем и наставником во всех добрых и полезных делах, другом и покровителем рода человеческого, вечным неутомимым борцом против злых сил подземного мира, не желающих выпускать из рук те благие сокровища, обладателями которых они считались.
Кроме сыновей, у Дон были ещё и две дочери: Пенардун (последняя из детей Дон, о которой мало что известно, за исключением того, что она была первой супругой морского бога Ллира. Кстати, именно от этого брака ведёт начало третий род в генеалогии кельтских валлийских мифов - "дети Ллира" - о которых мы уже упоминали выше) и Аранрод (которая, как это нередко имеет место в мифологиях разных народов мира, приходилась Гвидиону не только сестрой, но и женой. Так, Зевс взял себе в жены Геру, и поистине трудно представить, кто еще мог стать супругой столь высокого бога). От брака Гвидиона с Аранрод родились двое сыновей-близнецов - Дилан и Ллеу Ллоу Гиффес, которые считаются своего рода олицетворением парных сил, сил света и тьмы. Море у кельтов неизменно ассоциировалось с тьмой, мраком, смертью, и, как только теневой близнец появился на свет и обрёл имя, он тотчас нырнул вниз головой в свою родную стихию - море. Именно по этой причине он и получил имя Дилан, что означает Сын Волны. В конце концов он был убит ударом копья своим собственным дядей, Гофанноном, и, по словам знаменитого барда Талесина, его гибель оплакивали волны Британии, Ирландии, Шотландии и острова Мэн. Второй сын Гвидиона и Аранрод Ллеу Ллоу Гиффес вырос и стал богом Солнца, бог-воин, который в известной мере может быть отождествлён с ирландским Лугом.
Мэт фаб Матонви, как указывает само его имя, был сыном Матонви и братом Дон, обладал огромной магической силой и мог свободно менять облик смертных людей. Мог также ассоциироваться с плодовитостью и плодородием. Обо всём этом в сказаниях есть недвусмысленный пример. Так, Мэт фаб Матонви и Гвидион фаб Дон создали для Ллеу Ллоу Гиффеса из дуба, ракитника и цветов жену - красавицу Блодуэдд (её имя переводится как "цветочный лик"). Она, как уже говорилось, предназначалась в жены Ллеу Ллоу Гиффесу, для того, чтобы избежать заклятия, наложенного на него его собственной матерью, Аранрод, и состоявшего в том, что он не должен жениться ни на одной из смертных женщин до тех пор, пока Аранрод сама не найдёт ему достойную супругу, чего она никогда не сделала бы. Блодуэдд оказалась неверна Ллеу, изменив ему с Гронви Педбиром (один из богов тьмы), и они вместе задумали убить Ллеу, но того можно было предать смерти только при стечении довольно странных обстоятельств. Тогда Блодуэдд выпытала у Ллеу, в чём они заключаются, и узнала, в частности, в какой позе он должен находиться в момент убийства, Гронви попытался было убить Ллеу копьём, но смог только ранить его и сам тотчас пал от руки Ллеу. Блодуэдд же была превращена Гвидионом в сову и сделалась изгнанницей.
Подробнее о кельтских богах можно прочитать в книгах: "Кельтская мифология (энциклопедия)". - Эксмо; Москва; 2002; Широкова Н.С. Мифы кельтских народов. - Москва; 2005.
Кстати. Попутно я упомяну здесь ещё об одном из мифов. Он касается знаменитой валлийской колдуньи. Существует рассказ барда из Уэльса Талиесина об истории о погоне колдуньи Керидвенн за карликом Гвионом Баком, похитившем у неё несколько капель волшебного зелья. Сначала карлик превратился в зайца и пустился бежать. Колдунья же стала борзой и гнала его до самой реки. Карлик превратился в рыбу, а колдунья - в выдру и нашла его под водой. Гвион Бак птицей взлетел в небо, но Керидвенн, приняв образ ястреба, не оставляла его в покое и там. Когда колдунья почти настигла карлика, тот вдруг увидел скирду сжатой пшеницы на гумне. Гвион спустился вниз и превратился в зерно. А колдунья стала чёрной курицей. Она принялась разгребать пшеницу лапками, узнала карлика и проглотила его. Проведя девять месяцев во чреве Керидвенн, карлик вновь появился на свет. Муж колдуньи заставил её посадить новорожденного в кожаный мешок и бросить в море.
Исходя из всего этого мне интересно: а не является ли данная колдунья прообразом для имени, данного сценаристами телесериала небезызвестной нам Кердвин?