Какой смысл поездки в Белорусию если не откушать драники? Я сидел в кафе, расположенном на двадцать втором этаже Национальной библиотеки, наслаждаясь затишьем после и перед бурей. Это футуристическое сооружение - один из прижизненных памятников Батьки, было выполнено в форме сложного слова - ромбокубооктаэдр. Что может быть более пафосным, чем невразумительный набор букв? Если проще, то библиотека представляла собой алмаз, тоже пафосно. Наверно создатели хотели показать красивую аллегорию, не знаю, думать не мой конек.
Так что там с драниками? Понятия не имею. Просто до этого я их не пробовал, поэтому не могу судить насколько они удались, а вот поданные с ними жирные колбаски были откровенно плохи. Но мне все равно было хорошо. Наконец удалось немного расслабиться. Чувство опасности притупилось. Внутренние часы говорили, что у меня есть минимум часов десять, прежде чем охотники начнут загонять Губина.
Сверху открывался занятный вид на готовящийся спасть Минск. Небольшие разноцветные здания переплетались с новостройками. Очарование советского союза еще не пропало, но пройдет десяток лет и город превратится в современный бесчувственный шаблон.
На столе лежит хуавей. Все чаще я воспринимаю планшет, как ящик Пандоры. Каждый раз оттягиваю момент, но с упорством бывалого наркомана вляпываюсь в неприятности.
Заказываю десерт - клубничный чизкейк и чай "Огонь в камине" авторская смесь натуральных ягод и фруктов с добавлением корицы. В составе яблоко, каркаде, шиповник, чёрная смородина, листья мяты. Хочу оттянуть очередную встречу с реальностью.
Десерт не выдерживает никой критики, не стану доедать. Чай самый обычный. Не могу уловить заявленных ноток, разве только корица и мята чувствуется. Стало немножко грустно.
Минск я выбрал по банальной причине - отставания от мировых трендов "утопии". Пожизненный диктатор один из немногих, кто не спешит превращать население в рабов. Он требует одного - личной лояльности. Кто-то скажет это очень много. На мой взгляд это мизер. Как бы там ни было Минск не напичкан камерами как шелудивой пес блохами. Здесь нет работающей системы распознавания лиц, пока нет.
Добирались мы до Батьковщины более суток. И самое поганое, что нас было трое...
***
Жопа. Так я могу назвать состояние своей души, мыслей, тела и ситуации в целом. Первой своей задачей я ставил покинуть страну вместе с сыном, сделать пластическую операцию и засесть в месте, с которого начал. Но вмешался фактор в виде моей бывшей. Сын не хотел покидать страну без этого атавизма...
- Ты коп? - спросил он когда мы подошли к полицейскому автомобилю.
- Нет сын. Я наёмный убийца. Один из лучших.
По глазам понял - не поверил.
- Садись, пока едем расскажу потустороннюю подноготную.
- У тебя там сзади что-то стонет...
- Не обращай внимание, обычные будни. Не стану вдаваться в подробности, не до этого, попробую изложить суть. Я действительно киллер, последний заказ оказался с душком. Такое рано или поздно случается. Теперь от меня не отстанут.
- Я здесь причем?
- При всем. Если начистоту я и думать про тебя забыл. Напомнили...да. Так вот, дерьмо в которое я вляпался долетело до тебя. Вариантов, что о тебе забудут нет.
- А если сдаться?
- Ничего, что меня убьют?
- Хоть что-то сделаешь для нас...папа.
- Вас, это ты и мать? Увы сынок, делать для Вас я ничего не собираюсь. И сдаваться не буду, это приблизит твою смерть. Скажу правду, хотя вряд ли ты ее воспримешь. Я уже труп, но это тебя не очень напрягает, да? Проблема в том, что ты тоже труп. Все оставшееся нам время придется прятаться, но рано или поздно нас найдут. Скорее поздно.
- Ты прав - не поверю. Куда мы едем?
Сын. Взрослый мужчина. Красивый, мужественный, спортивный, явно железки тягает. Моя копия, только волос больше и нет морщин. Смотрит на меня внимательно, прикусывая полные губы - жест от матери. На лице следы побоев. Бандиты оставили его только в джинсах и майке, вижу несколько налившихся сиренью гематом.
- Сначала на совок, купим там шмотки и планшет, затем поедем за "тревожным чемоданчиком". Сделаем тебе документы и в Африку.
- У меня один вопрос и одно возражение.
- Пали, - я кивнул, объезжая еле плетущийся грузовик.
- Ничего, что будень позади все слышит?
- Не переживай я его грохну, что еще?
Сзади печально застонали.
- Я не поеду в Африку и грохать ты никого не будешь.
- Сынок. Я скажу один раз. Дальше решай сам. Ты должен понимать, что это не шутки.
- Понимаю отец, меня так-то били.
- Не перебивай. Ты мертв. Если хочешь еще пожить, придется слушаться меня. Я тебе обрисую как будет. Вариант первый, мы делаем так, как я сказал. Вариант второй. Мы переодеваемся и расстаемся. Но не живем долго и счастливо как ранее. Тебя в течении суток опять переведут к батарее, а потом будут ждать, когда это информация дойдет до меня. А она не дойдет. Я постараюсь оглохнуть. Но даже, - я резко затормозил перед придурком, решившим подрезать полицейского, - но даже, если мне в голову ударит сентиментальная моча и я как Бэтмен снова прилечу на выручку, это ничего не решит. Второй раз так не повезет. Ресурс у моего противника бесконечен. Тут не выйдет поубивать сто гадов, чтобы закрыть вопрос. Как минимум придется уничтожить планету. Так что принимай решение, у тебя осталось еще уйма времени. Минут тридцать точно.
- У меня есть третий вариант.
- Ануткать?
- Мы поедем вместе.
- Так я об этом и говорю, - а у самого такой холодок по загривку.
- Втроём, я, ты и мама.
- Ясно сын, расстаемся на совке.
- Ты меня услышал.
Сейчас тот самый момент, чтобы разбиться. Нет, я серьезно. Как вариант. Разогнаться и в бетонный столб. Только я наверно не сдохну. Какая жалость.
- Может возьмем твою девушку, кошку, кто там у вас еще есть?
- Девушку не надо, сучкой оказалась. Кошку есть, отдадим соседке.
- Сынок, а как ты это представляешь? Тебе избивали, убить собирались и то ты мне до конца не веришь. Как это объяснить женщине, которая тебя родила?
- Не моя проблема, папа.
Боюсь я потерял над собой контроль, потому что ругался так, что тело сзади восхищенно закряхтело, а сын заметно побледнел.
***
Припарковались минутах в пяти ходьбы от Савеловского рынка. Выяснив размер одежды сына, пошел на дело. Камер я не опасался. Меня защищала полицейская форма, фуражка надвинутая на гланды, кроме того, на этом рассаднике контрафакта, кидал и воров, было постоянно включено несколько тысяч электроприборов, сотни радиосигналов в минуту, давали такие помехи, что шанс обнаружения системой распознавания сводился к нулю. Теоретически современные системы слежения могли нивелировать помехи, но тут уже вступало нежелание местных бандитов светиться. Записи с камер просто блокировались сторонними программами.
Первым делом купил хуавей, десяток простых мобил с левыми симками, затем пошел в "Фамилию". Быстро набрал китайского ширпотреба и почувствовал очередной приступ голода, такой сильный, что потемнело в глазах. Благо дерьможральников тут было полно. Набрал бургеров и помчался к машине.
- Там в багажнике кто-то ругается, - встретил укоризненно сын.
- Ничего, не долго осталось. Скоро мы от них избавимся. На вот, перекуси.
- Бургеры? Я такую гадость не ем.
- Молодец. Я тоже раньше не ел, но жизнь слишком коротка, "надо все попробовать" - так сказал твой дед и лизнул питбультерьера в нос.
- Занятно, может попробуешь быть нормальным человеком?
Я лишь хмыкнул, откусывая путь к раку. Сын, немного поколебавшись потянулся к пакету. Некоторое время напряженно живали. Затем пришло время обновок. Переоделись прямо в машине. На удивление все подошло.
- Олег, ты в состоянии идти?
- Да...Вениамин, - сын сообразил, почему я назвал его другим именем.
- Тогда пошли.
- А с этими, что делать?
- Чуть не забыл! Сейчас.
Открыл багажник. Лежащий там орган мвд как-то скукожился и посинел. Стало его немножко жалко. Выключать не стал, просто накрыл шубой. Второго привычно двинул в кончик бороды. Ключи от наручников вложил в руку.
- Минут двадцать у нас точно есть.
- Куда мы?
- За женщиной, которая тебя родила.
***
Доехали на взломанном каршеринге. Домовую камеру отключил удаленно и сейчас поднимаясь пешком на третий этаж страдал. Самые черные и нехорошие мысли лезли в мою голову. Красной нитью проходила самая сладкая - делай ноги. Никаких ностальгический воспоминаний, никаких лирических мыслей, лишь ощущение надвигающегося ректального периода. Черт! Я хлопнул себя по лбу. Организовать здесь засаду плевое дело, особенно если учесть возможности моих врагов. Поздно! Наверно судьба решила поиздеваться - засады не было.
Сцена произошедшая ниже напоминает по трагичности "Хатико", а по накалу "Кармен". Сначала шел плач и вой, затем пришел черед моей персоны. Я отключил ушные отверстия и только блокировал прилетающие удары. Но инфразвук все равно прорывался. Из апатии меня вывел сын, поднеся к носу ватку с нашатырём.
Мы уселись и несколько минут просто смотрели друг на друга.
- Ты прекрасно выглядишь Т, даже как-то обидно.
Хотел бы я сказать ей тоже самое и конечно скажу, несмотря на вопиющую ложь.
- Взаимно Катя.
- Вижу, что ты выдавил эти слова через силу, - сказала уставшая, одинокая и наверно несчастная женщина, поправив все еще густую прическу. - Говори Т.
- Я очень нехороший человек.
- Мог бы не говорить.
- Знал, что ты не удержишься от ремарки, но тем не менее. Настолько плохой, что ты вообразить не можешь, мои ноги по колено в крови и это не художественное преувеличение. Я стал обладателем секретной информации. За мной идет охота. Если поймают убьют, тут без вариантов, но до этого будут долго пытать. Похищение сына удачная попытка выманить меня.
- Кто за тобой охотится, бандиты?
- Нет Катя. Государство. Хотя нет. Весь мир.
- Ты должен сдаться, сделай это ради сына, - в голосе прорезались нервические нотки.
- Я никому ничего не должен. Но если бы это помогло, то поверь сын не попал бы в заложники, а мой труп уже бы сожгли, но правда в том. Услышь меня, сейчас. Правда в том, что я уже мертв, также как наш сын, также как и ты. Вопрос лишь в одном, как долго мы сможем бегать от смерти, минуты или года. Все что будет после этого предложения, которое я сейчас произнесу - ожидание смерти. Все Катя, счет пошел на секунды. Каждое мгновение, что мы здесь сидим снижает наши шансы оттянуть ледяной ужас, который ждет там. Пять минут даю тебе на решение, не больше. Либо вы собираетесь и беспрекословно выполняете мои распоряжения, либо через пять минут я ухожу и ты пожалеешь уже сегодня.
- Ты понимаешь, как это выглядит? Тебя не было пятнадцать лет и тут ты появляешься, несешь дикий бред.
- Я не стану ни в чем убеждать тебя. Ты большая девочка, ты можешь доверять своему сыну, которого пытали несколько дней. Наверно из-за каково-то бреда? Четыре минуты.
- Знаешь, что такое жизнь Т? Жизнь, это задница в тандеме с огромным деревянным анальным страпоном. Все говорят попробуй залезь - это круто! Наконец тебя уговаривают. Пытаешься на него залезь, а больно. Наконец как-то приноровилась, в ванной расслабилась, крема всякие накупила, дыхание задержала, вот-вот придет удовольствие! Хрен! Страпон-то шершавый, вместо удовольствия боль и все в занозах. И если даже каким-то чудом удастся воспользоваться, все равно будет геморрой и дерьмо при ходьбе вываливается.
- Признаюсь твоя сентенция выбила меня из колеи. Очень поэтично. К чему это? Давай, заверши логически.
- Сука ты Т, но я завершу. Мне удалось забраться и воспользоваться, к занозам смогла привыкнуть, все думаю - где дерьмо? Дальше продолжать?
- Две минуты...
***
Конечно, дело двумя минутами не ограничилось. Меня обокрали на час. В том плане, что за этот час я потерял пару лет жизни. Заламывание рук, очередная порция оскорблений, душевные терзания и чемоданы вещей, за которые была битва. Компанию удалось выиграть, пообещав карточку с балансом пятьдесят тысяч евро. Так как российским банкам я не доверял - чревато, то придется отдать одну из дебеток швейцарского UBS. Не страшно, у меня таких игрушек много. Главное добраться до "тревожной квартиры". Одну я уже засветил, но у меня осталось еще две, одна на севере Москвы, вторая в Подмосковье.
Наконец вышли. Не понимаю, почему нас не захватил какой-нибудь карманный спецназ. Наверно все настолько в шоке от ликвидации Луча, что просто бояться сообщить наверх.
Ближайший автомобиль каршеринга находился в десяти минутах хотьбы. Признаюсь, пока шли каждый миг ожидал подлянки, в итоге за руль сел разбитый и дерганый. На сына тоже навалился отходняк, заболело все тело, он просто упал на сидение мешком с песком и сразу уснул.
- Куда мы едем? - спросила Катя.
- Сначала на тревожную квартиру. Там я вас оставлю на пару часов. Мне нужно сделать паспорта. Затем отправимся заграницу.
- Зачем паспорта, я с собой захватила?
Даже отвечать не стал, просто поджал губы.
Повалил густыми хлопьями снег. Это хорошо. Дешевой системе распознавания будет труднее вычислить меня.
Стекла запотели, я еле успел затормозить перед гелеком, резко вставшим передо мной. Успел лишь потому, что услышал визг его тормозов. Впереди не было никакой пробки, "сарай" остановился по неведомой причине. Я стал аккуратно объезжать его слева, как меня подрезал зеленый форд, он резко ускорился, не давая совершить маневр. Попахивало подставой в лучшем случае, в худшем нас обнаружили.
Я просто остановился, давая возможность форду проехать, но он тоже встал. Из него вышел кривоногий организм уже с битой, похоже таким родился и неспешно направился ко мне. Из гелика выкатилось еще двое дефективных красавцев, одетых в треники и кеды. Привет простатиту, не май месяц.
- Чего происходит?
Катя требовательно посмотрела на меня взглядом, который бывает у следователей и жён.
- Все нормально, ребята ошиблись.
В стекло требовательно постучали битой. Никакого уважения к каршерингу.
- Выхади пид-рас! - раздался приглушенный, но бодрый голос.
Любопытно, по каким признакам они определяют сексуальную ориентацию? Я приспустил окошко.
- Здравствуйте, скажите откуда у вас такое забавное имя?
- Назвать сына Выходи Пидорисом, как-то странно. Вы грек?
Пока мысль блуждала по этой бородатой карте, я вывернул руль вправо, чуть не сбив кинувшихся на перерез "агентов смитов" и по обочине объехал гелик. В меня полетели очередные обвинения в гомосексуализме и угроза множественных половых актов с мужчинами. Бенефициарами этих актов выступали гордые кривоноги. Забавно. Любой конфликт с братьями нашими меньшими начинается с угроз орального или анального изнасилования. А говорят, что мы не толерантны. Может показаться, что я националист? Ничуть. Во мне столько кровей, что вам и не снилось. Осетинская, русская, польская, литовская, так что братьями меньшими, то бишь - животными, я называю тварей всех мастей независимо от национальности и вероисповедания.
Сынок, спящий на заднем сидении, застонал, но не проснулся и хорошо, иначе ползунок моего настроения, резко прыгнувший вверх мог упасть в минус, а это чья-то никчемная жизнь.
Ну вот. Придурки бросились в погоню. Конченые идиоты. Гелик яростно матюгался и мигал дальним светом, форд пытался прижимать, безуспешно стараясь обогнать. Мне хотелось остановиться и открутить бошки, но привлекать лишнее внимание смерти подобно. Гелик подрезав красную шкоду, приблизился ко мне вплотную. Стекло со стороны водителя опустилось, из него вытянулась левая рука, с нещадно мотающейся в ней газовой пукалкой. Я очень удивился. Ситуация настолько абсурдная и ненужная, что рассмеялся. Катя посмотрела на меня как на умалишенного, похоже до нее не доходило, что на скорости сто километров в час, можно улететь навсегда. Тем временем гелик стал везти себя настолько агрессивно, да и прижимающийся форд вносил элемент риска, что я решил остановиться. Аккуратно съехал за ограничительную линию и быстро вылез из машины. Мерседес только припарковался, а я уже ногой двинул по водительскому зеркалу, которое брызнув осколками, тут же повисло на проводах.
Можно было выключить его обычным ударом в бороду, но я разозлился и со всей силы двинул по открывающейся двери. Та промялась. Организм заверещал, роняя пистолет. Я ударил еще и еще. Уклонился от колхозного удара выскочившего пассажира, ткнул легонько в печень. Секунду подумал, что делать дальше? Почему собственно - нет? Схватил, хватающего воздух противника за курчавую голову и направил ее в стекло пассажирской двери. Звук получился звонким, веселым. Дурачка внесло рыбкой в салон. Тут подоспел битафил. Он поступил некрасиво. Пока я стоял к нему спиной решил разбить мне голову. Чуть присел, пропуская удар, почти не глядя схватил его за область мошонки и резко рванул вверх. Грек, протяжно завыв рухнул на спину. Гуманизм опять сыграл со мной злую шутку, носком ботинка в челюсть прекратил его страдания. Стою и думаю. Вот зачем это все? Автомобильная подстава водителя за рулем каршеринга. Совсем оголодали?
- Кто ты? - спросила бывшая, когда я залез в машину.
- Мальчик бродяга.
***
Доехали без происшествий. Если не считать странные взгляды, то и дело швыряемые в меня Катей. Остановился далеко от нужного дома. Машину наверняка найдут, очертят радиус поиска, однако в мои планы входило вернуться к автомобилю отогнать его подальше, затем пересесть на другой. Опять чувство опасности стало отсчитывать время.
Эта квартира находилась на первом этаже. Я выбрал ее из-за расположения окон, часть которых смотрела на улицу, а вот кухонное смотрело на тихий сквер. Из него при необыкновенной удаче и глупости противника есть шанс отступить, потому что Губин не сбегает.
Оказавшись в квартире, дал им десять минут, чтобы раздеться и справить нужду. Достал из шкафа небольшой чемоданчик. Открыл его, явив куча разных отсеков.
Дальше действовал максимально быстро, не давая обузе сказать ни слова.
- Садись на стул Катя.
- Зачем?
- Буду менять твою внешность.
- Волосы не отдам! - в глазах бывшей стали быстро набираться слезы.
Еще бы. Волосы густые, длинные, живые, это единственное, что осталось в ней без явных следов увядания.
- Не бойся, твоя грива останется с тобой.
Программа распознавания лиц в аэропорту имеет несколько алгоритмов. Грубо говоря, она сравнивает по семи основным параметрам, если они совпадают, то выдается сигнал тревоги и вашего непокорного и не слугу ждет бесславный конец. Достаточно убрать четыре из этих параметров, как вы станете невидимкой.
Казалось бы, самый неподдающийся коррекции орган - уши. Многие террористы, убийцы, прокалывались после пластической операции на том, что очертания ушных раковин оставались теми же. Но их искали спецслужбы. В так называемой гражданской жизни разрешено фотографироваться на паспорт прикрывая их волосами. Так что мучится с ушами не придется.
Итак, первый параметр - губы. У Кати они тонкие и длинные. Я набрал в шприц раствор, приготовившись к длительному скандалу.
- Что это?
- Вроде временного ботекса, который раствориться через месяц. Больно не будет в составе обезболивающее.
Я сделал два укола. Катя напряглась, но сидела спокойно, пока я придавал новую форму ее губам. Получилось довольно пошло.
- Дай зеркало, - попросила она.
- Позже, когда все сделаю.
Теперь глаза. Покопавшись в чемоданчике, достал флакон с бесцветной жидкостью. Смочил в ней палец, затем легко оттянув складку возле левого глаза, плотно прижал. Подождав две минуты, продела тоже с правым. Обычные глаза Кати, превратились в длинные и узкие.
Пришёл черед носа. Оптимально было бы его сломать, к сожалению, в данном случае не вариант. Я подобрал специальные расширители телесного цвета, не мешающие дыханию и аккуратно разместил. Нос внешне стал более широким.
- Не удобно, - пожаловалась бывшая.
- Привыкай, тебе придется носить их по несколько часов в день.
Последний штрих подбородок. У Кати он округлой формы. Гелиевые маски здесь не помогут. Пришло время магии - нинсо.
У японцев помимо кучи известных "до" есть и неизвестные. Допустить искусство красиво пукать или путь мудрой пустоты. Нинсо - это искусство читать по лицу, определять по складкам, морщинам, дефектам, теням, растительности, угрям, размерам, характер человека, диагностировать болезни, читать мысли. Об этом искусстве известно мало, но все же есть люди, которые краем уха слышали звон. Упрощенным нинсо пользуются психологи, врачи, следователи, шпионы, аферисты всех мастей. Но есть вторая грань этого искусства, которой владеют единицы. С помощью последовательных прикосновений к определенным точкам можно вызвать поверхностное изменение внешности человека. Убрать подбородок или наоборот обозначить его, сделать щеки более впалыми, заострить либо сделать скулы бульдожьи. Недостаток этого искусства в том, что эффект временный от шести до восьми часов.
Неспеша, хотя в голове моей минуты стучали, как тамтамы, призывающие к войне, начал творить магию. Мои пальцы скользили по ее лицу и казалось, что ей это приятно. Через пять минут Катя выглядела так, что опознать ее было невозможно.
- Смотри, - я сфотографировал ее на планшет.
- Это...это кто? Яяя? Обалдеть Т., ты сделал из меня какую-то шалаву!
- Прикинь, я даже не старался.
- Что? - она задохнулась от возмущения.
- Сынок, - не желая вступать в диалог позвал я, - твоя очередь.
Сын, разместившейся в кресле встал с трудом. Понимаю, что он чувствует. Все тело ломит, голова трещит, разум начинает понемногу соображать, что чудом избежал смерти. Как вишенка на торте, всю жизнь поливаемый грязью блудный отец, то ли киллер, то ли секретный агент.
- Буду из тебя ваять шедевр.
- Я и так хорош, - хмыкнул парень.
- С этим не поспоришь, весь в отца. Ладно. Губы у тебя полные, девушкам конечно нравится, но для нас плохо. Сделаю еще больше, привлеку лишнее внимание. Придется клеить усы и бородку. Натуральный волос. Сказать из чьих зарослей? Нет? Зря, думал обрадуешься узнав, что папкино наследство.
Растительность подобрал не очень густую, но удачно маскирующую очертания губ. Приклеил намертво, так что можно мыть с неделю.
Глаза у сына немного узкие. С ними я проделал обратную операцию, надавив в сторону переносицы, затем зафиксировал специальным гелем.
- Сын, у тебя сейчас будет реальная причина не любить папку.
- Это какая? - с подозрением спросил плод моих чресел.
Я пожал плечами и резко ударил по сопатке, так что бы немного деформировать хрящи. Сын вскрикнул из глаз непроизвольно брызнули слезы. Длинный прямой нос мгновенно закровил, став отдаленной напоминать букву "Z". Не ожидал, что так удачно получится. Сын дернулся, изобразив что-то вроде боксерской стойки, но быстро взял себя в руки.
- Ты ох-рел? - заревела бывшая, пытаясь одновременно закрыть дитятко и пнуть меня не худой ногой.
- Тппрууу, Акстись. Это временная мера, нос через пару дней придет в порядок, я сам его вправлю.
- Ничего, что мне больно? - злым голосом спросил сын и потянулся к носу рукой.
- Не трожь! - прикрикнул я. - Хуже сделаешь. Что касается боли, час поболит не больше. Закончу с тобой, приложишь лёд из холодильника. Сам исправлять не захочешь был каким-то сильно сладким, теперь брутальный мужик. Может тебе еще и уши сломать? Ладно-ладно шучу, - видя четыре злобных глаза поднял руки.
- Осталось изменить тебе лицо.
- Давай без нокаутов...папа.
Я выразительно посмотрел на женщину, которая его родила и отказался от комментариев. Вход снова пошла магия нинсо. Принялся воздействия на некоторые точки, вдавливая пальцы, так что кожа в местах нажатия белела, когда отпусках резко краснела. Через пять минут лицо сына стало более заостренным, скуластым. Пожалуй, так действительно лучше.
- Вот и все. Сейчас сфотографирую тебя и можете расслабиться.
Сын уставился на свое изображение в планшете.
- Действительно другой человек, - задумчиво протянул он. - Пожалуй мне нравится, но по носу было быть не обязательно.
- Согласен, но так вышло намного веселее.
Возмущение, которое полетело в меня было нецензурным. Обидно, в кругах в которых я вращаюсь термин - самка собаки, неприемлемо.
- Держите, - я протянул им трубки с уже активированными сим-картами.
- Что это? - спросила Катя, вертя кнопочный мобильный.
- Шмарофон.
- Что!?
- Так называют левую трубку для звонка проституткам. Что бы потом не было проблем с ненужными звонками, шантажом.
- Понятно, - Катя гнусно усмехнулась. - В чем в чем, а в этом ты спец.
- Если что-то пойдет не так, - игнорируя несправедливое замечание стал им объяснять, - телефон зазвонит. Ваша задача, не обсуждая, сразу выполнять мои приказы. От этого зависят ваши жизни. Никто другой на эти номера позвонить не может. Информация усвоена?
- А ты куда? - спросил сын.
- За документами. Буду часа через три. Все. Отдыхайте.
***
Свою новую внешность я сделал в крейсерском темпе. Оставив балласт дома, быстро направился к машине. Следовало отъехать на десяток километров, затем сменить каршеринг.
Не дойдя метров пятьдесят остановился, прижавшись спиной к толстому дереву. Что-то было не так. Чувство опасности принялось мелко теребить пальчиками ноги, обнимать плечи, касаться шеи, я стоял оцепенев не зная, как поступить.
Осмотрелся по сторонам, уже наступил вечер, темный и тяжелый он резко упал, придавив очертания домов. Людей рядом не наблюдалось. Поколебавшись, снял сумку с планшетом, не дай бог разобьется, положил на снег. Медленно достаю АПБ. Люблю этот пистолет за бесшумность, надежность и большой магазин в двадцать патронов.
Тут чувство опасности взывало так, что я инстинктивно пригнулся и услышал, как пуля застряла в стволе. Дальше действую на рефлексах. Ухожу длинным прыжком влево, затем еще раз влево и резко в право, слыша свит пули. Плевать. Та, которая достанет не слышно. Перекат, касаюсь ладонями мягкого снега, оказываюсь за очередным толстым стволом, но теперь я знаю с какой стороны выстрелы. На улице темень, как противник видит меня? Неужто щеголяет в ПНВ?
Выглянул из-за дерева и тут же втянул голову. Не повелся гад. Надо уходить. Игры слепой против зрячего, не мой выбор. Но и получить свинец в спину не хочется. Не знаю, насколько я бессмертный? Может неведомый эффект кончился.
- Не стреляй! - громко крикнул в московские сумерки, - сдаюсь!
Тишина. Ответ я не ожидал. Приготовился, выровнял дыхание и бросился бежать, стараясь что бы сектор обстрела был максимально заслонен деревьями. Увидел одну вспышку, вторую, стреляю навскидку смещая прицел чуть ниже. АПБ выплевывает пули как-то нежно, по-детски. За пару секунд умудряюсь выпустить пол обоймы. Ухожу кувырком, вскакиваю бегу обратно к дереву, еще перекат. Ответных выстрелов нет. Вижу, как на освещенный участок выходит мужик с маленькой шавкой, которая тянет повод в мою сторону, начиная тихонько побрехивать. Мужик уступает питомцу, делая шаг к неприятностям.
Ладно, пока не до него, секунд двадцать точно. Начинаю медленно по кругу, сужая его, идти к брошенному мной автомобилю каршеринга, каждую секунду ожидая пули. Несмотря на десятиградусный мороз мне жарко. Тело внезапно проступает сквозь татуированный желтым снег. Прибор ночного видения раскурочен. Моя пуля вошла точно в окуляр. Удачно. Еще одна попала в ногу и слава богу.
Шавка разразилась злобным лаем, поворачиваюсь, падаю и сразу стреляю в неясный силуэт. Над головой проносится электрический разряд, волосы встают дыбом. Силуэт начинает крениться из руки медленно выпадает прототип. Я делаю еще пару выстрелов точно в голову. Собака истерит, так что хочется ее тоже пристрелить. Но я этого не делаю, по сути, она спасла не жизнь.
Вот этого точно нельзя делать! Но меня аж разрывает от дрожи, я не могу уйти, пальцы комкают записку, сами швыряют ее рядом с трупом.
Но пока горит огонек надежды,
Нет конца пути для него, как прежде.
Значит - снова дождь и знакомый ветер
И опять один он на целом свете.
Жарко! Как же жарко в прямом и переносном смысле. Как они так быстро меня отследили? Спокойно Губин! Главное твои пока в безопасности. Противнику нужен минимум час что бы вычислить дом, в котором они находятся.
На ходу достают телефон, быстро набираю, снимает бывшая.
- Через пятнадцать минут вы должны стоять у подъезда. За вами придет такси, номер не знаю, но не думаю, что будет много вариантов. Отвезет вас в аэропорт Жуковский. В здание войдете по отдельности. На втором этаже Макдак, станете меня ждать там. Ни в коем случае не показывайте, что вы вместе. Дальше. Иди на кухню.
- Сейчас?
- Немедленно Катя! Видишь кухонный уголок. Подними крышку. Там несколько трехлитровых банок. Возьми любую.
- Ой, она тяжелая, но прозрачная. Это...
- Не важно. Сними крышку. Что там внутри.
- Доллары, много! Но как банка прозрачная!? Я вижу сквозь нее кухню, пальцы!
- Не до этого! Отсчитай двадцать тысяч. Десять возьми себе, десять отдай сыну. Больше не бери! Не хочу из-за такой ерунды, погореть на таможне.
- А тебе?
- Мне не надо, я бессребреник. Если в течение шести часов меня не будет, рассчитывайте на себя сами. Все!
Сбрасываю и бегом отправляюсь за брошенной сумкой. Твою пать! Сумки нет! А в ней планшет с фотографиями на паспорта! Кто мог взять? Вижу того мужика с песиком, лихорадочно спешащего к подъезду. Нагоняю в тот момент, когда он набирает код домофона.
- Простите, - вежливо кладу руку ему на плечо, - ваш песик, какого пола?
- Самочка, - вздрагиваем мужик, - а что?
- Вот, как так? - бью его восходящим ударом локтя в подбородок.
Мужик падает, отпуская сумку, которую я подхватываю.
- Вот, как так? - повторяю я, - собачка у тебя самочка, а сука ты!
***
Полчаса на взломанном каршеринге и я возле ТЦ город. Бросаю машину на парковке. Народу тьма. За всеми этими погонями и убийствами, как-то выпал из времени. Сегодня вообще какое число, а день недели?
Поднимаюсь на четвертый этаж, прохожу мимо Леруа, вижу, как что-то напоминающее бомжа сидит на массажном кресле, а местный охранник, зажимая нос пытается его прогнать. Добомж, усмехнувшись из непознанных глубин достает пятьдесят рублей и демонстративно опускает деньги в купюроприемник, затем показывает охраннику американский жест отрицания, используя средний палец. Кресло начинает вибрировать, охранник злобно смотрит, но сделать ничего не может. Это теперь не куколка бомжа, а клиент.
Иду к неприметной двери в стене. Вход только для персонала. Прижимаю универсальную карточку, звуковой сигнал тренькает, загорается зеленым огонек. Я оказываюсь в длинном коридоре, наполненном кавернами складов, офисов и жидким ручейком азиатов.
Каморка маклера - специалиста по изготовлению документов находится в этом хитросплетении судеб и просроченных аренд, найти, не имея точной информации не реально. Я имел...
Ничем непримечательная белая дверь, под цифрой 02453. Кодовый замок. Войти без желания маклера невозможно. Невозможность моё второе имя, первое Тиберий, только не говорите никому. В двери спрятана камера, маклер уже в курсе, что кто-то трется рядом.
Прикладываю карточку к замку, одновременно достаю пистолет. Понимаю бесцеремонно вваливаться без приглашения, но таковы обстоятельства.
Помещение, в котором я оказываюсь небольшое, квадратов пятнадцать, оно заставлено компьютерами, копировальной техникой. Нашлось место для парочки 3d принтеров и небольшого кожаного дивана. Сам маклер сидел за шикарным кожаным креслом и злобно смотрел на пришельца.
- Ты кто такой, придурок!?
- Вы продаете славянский шкаф?
- Чего!? - охренел маклер. - Ты хоть понимаешь куда влез? Это частная территория. Как ты вообще открыл дверь? Посмел заявиться сюда с пушкой.
- Подожди...Губин!? - глаза маклера вознеслись к залысинам. - Тебя так сразу не узнать.
В голове его задвигались шестеренки, так сильно, что я услышал их печальный скрип.
- Вижу, новости разносятся быстро.
- Шутишь? Тебя ищут все! Менты, спецслужбы, наши, те кто над нами! Блин! Губин, ты же меня подставляешь!
Маклер потер скрипящую лысину, на которой уже были красные следы вандализма. Мысли которые проносились в его голове были просты, как оцинкованный гвоздь двухсотка и сводились к одному - бабки. Но он ошибается, думать надо о том, как остаться в живых.
- Сколько я стою?
- В смысле Губин?
- Ты начинаешь меня бесить Кирш.
- Десять миллионов долларов, - выдохнул маклер, - плюс неограниченный доступ к кельтской траве и вакцина.
В голове моей опилки, не беда? Вакцина значит.
- Пойми, Губин, я не стану тебе помогать.
- У тебя нет выхода Кирш. По факту ты мне не нужен. Я просто грохну тебя и воспользуюсь твоим оборудованием. Единственное чем ты мне полезен, - я широко улыбнулся, так что маклер откатился на кресле к дальней стене, - сэкономишь время. Просто скажи мне пароль.
- Меня убьют!
- Баааа. Хватит мять писю. Давай так, спектакль отыгран. Я тебя долго убеждал, потом угрожал, избил, пытал. Ты вел себя, как герой и сдох, но все равно сделал по-моему. Согласен пропустить эти глаголы? По глазам вижу согласен. Теперь внемли. Я заплачу те же десять миллионов.
- Мертвым деньги не нужны, Губин.
- Как я задолбался это говорить Кирш, но ты тоже труп. Тебя исполнят только за то, что я сюда пришел, независимо будешь ты мне помогать или нет.
- Сука ты Губин!
Не успел он глазом моргнуть как я оказался рядом и схватил пальцами за его выпирающий кадык. Рефлекторно маклер попытался освободиться, схватив меня за руку, но я просто не заметил его усилия, продолжая давить.
- Следи за языком, иначе я решу, что справлюсь сам.
Видя, что Кирш начал синеть нехотя убрал руку. Пока он приходил в себя, откашливался и пытался возмущаться, сел в центр дивана расставив ноги так, чтобы получился продольный шпагат.
- Хочешь я прочитаю тебе стихи?
Это прозвучало так зловеще, что мне стало смешно, только Кирш воспринял правильно. Я увидел, как его руки стали мелко подрагивать.
- Ладно Губин, чего тебе надо?
- Три паспорта российских, три паспорта европейского союза, плюс три банковских карточки швейцарского банка.
- Восемьсот тысяч долларов, - вздохнул Кирш, - не считая десяти миллионов.
- Добро. Ты сейчас откроешь базы. Все данные введу сам. Предупреждаю сразу, если ты не отключишь клавиатурные шпионы и другие программы, позволяющие отследить информацию, я убью тебя прямо здесь. Не думай, что я блефую, у меня софт от Сомнамбулы, он не найдет вредоносный код, но слежку определит, ясно?
- Да!!!
Кирш сильно расстроился и даже этого не скрывал. Он надеялся меня кинуть, сдав информацию о паспортах и новой внешности. Дурак. Его уберут в любом случае. Я как вирус, чума, все кто рядом со мной обречен.
Он предоставил доступ, отключил шпионы, а сам сел на диван недовольно кусая бескровные губы.