Аннотация: Небольшая история персонажа из мира ведьмака.
Деметр
Чай заварился, аромат хлестал по ноздрям восхитительной смесью мяты и малины. Мягкая еще теплая булочка ждала своего часа. Наготове резервная шоколадка с рисом, но допреж пяток бутербродов созданных рукой мастера: нежный белый хлеб оккупирован тертым твердым сыром, поверх тонкие невесомые кусочки сырокопченой колбаски, теряющиеся в китайском салате, на котором возлежал желтый перец, вымоченный в лимоне.
Деметр заурчал, не в силах больше сдерживаться он взял в руку книжку, другой беспощадно, но нежно, даже эротично, подхватил бутерброд. Боже! Как хорошо! Глаза нашли последний прочитанный абзац и Деметр не забывая трапезничать, провалился в другую реальность...
- Как мне надоел еретический разброд и языческие шатания, - посетовал, развалившись в кресле огромный незнакомец, едва я вошел в комнату.
Незваный гость производил впечатление ожившего куска скалы, которому помешенный на культуризме скульптор придал вид чемпиона вселенной по бодибилдингу. Лицо же его выражало презрение: раскосые глаза смотрели холодно, длинный крючковатый нос, казалось сросся с толстыми бабьими губами, кривящимися в недовольстве. И что больше всего поразило - разместившийся в кресле атлет был наг, если не считать легкомысленных красных трусиков, это меня добило. Согласитесь обнаружить в доме постороннего человека, да еще голого, не самый лучший способ сохранить душевное спокойствие. Я понимаю девушку...
- Рот закрой замерзнешь, - хамски посоветовал атлет, поднимаясь с кресла. На поверку он оказался еще громаднее, я без четверти два метра, выглядел на его фоне ребенком. Гигант чуть ли не задевал своей лысой макушкой потолок; нож в руке потерял статус оружия и выглядел жалко. Но я все равно угрожающее выставил острие...
- Хлебушек резать будешь? - осклабился пришелец и сделал шаг.
- Стойте! - выкрикнул я. Адреналин подогрел кровь, сердце продолжало нестись галопом, но ледяной пейзаж сменила пустыня. - Кто вы? Что вы делаете у меня в доме?
- Я что отрезанная голова мертвой собаки? - нелепо повторился качёк, в голосе его послышалась недетская обида. Огромная рука медленно потянулась ко мне...
Степашка орал. Из нечленораздельных воплей двухлетнего сына Деметр понял только одно, повторяющееся с завидной периодичностью: кусать, кусать, кусать, кусать... Ага, ребенок хочет кушать. А что же мать? Деметр отложил книжку, хрустнул пальцами, демонстрируя неизвестно кому жестами и лицом недовольство, пошел в комнату.
Сын лежал на полу и заливался плачем, Деметру с трудом удалось разобрать слово "глечка". Жена развалясь на "фартуке" читала и ухом не вела.
- Может, удовлетворим желание ребенка? - нейтрально предложил глава семьи, испытывая быстрорастущее раздражение.
- Рано, - коротко ответила супруга, не отрываясь от чтения.
Деметр попытался поднять сына, проявить, так сказать отцовское участие.
- Не тлогай! - противно заверещало чадо. - Кусать!
- Тьфу! - плюнул папаша и скрылся на кухне, пытаясь абстрагироваться.
Как бы - не так! Степашка выл так, что окна вибрировали. Сердце отца обливалось кровью. Деметр не почувствовав удовлетворения заглотил бутерброд и серьезно печатая шаг пошел воевать.
- Я же сказала, - в голосе появились истеричные ночки, что Деметру категорически не понравилось, сердечко неприятно ёкнуло, - рано! Степашка лекарство принял, час ждать надо.
- Так, - многозначительно кашлянул глава семьи и сделал роковую ошибку. - Ты свой зад ("огромный" - хотелось сказать Деметру, но инстинкт вмешался) поднять с кровати не хочешь, потому что всякую хрень читаешь.
- Хрень! - взвилась жена. - Ты акафист хренью называешь?
Ураган трепал Деметра почти час. Религиозная супруга с истово фанатичной убежденностью и совсем не христианским смирением обличала супруга. Она вбивала с садистским кайфом слова-гвозди, пытаясь максимально больно унизить супруга. Последнее, заставившее Деметра взорваться, было замечание о гнилом стручке, с помощью, которого он с трудом зачал ущербного ребенка.
Деметр ударил три раза ногой дверь - посыпалась штукатурка, баюкая остатки чести, убежал в ванну. В след ему неслось:
- Дверь починишь, мразь! У мамочки своей будешь мебель ломать. Ломалка еще не выросла! - и без перехода. - Пойдем сынок покушаем, довел тебя козлина старая.
Деметр закрылся и включил воду. Преисполненным достоинства жестом, глядя в зеркало, млея от собственной смелости, он снял обручальное кольцо. Потом немного поколебавшись, стянул цепочку с крестом. В христианство Деметр никогда не верил (хотя в детстве был насильно крещен), положа руку на сердце, он не верил ни одной религии. Лишь настоятельная просьба жены и уговоры матери заставили его носить "рабские оковы". Хватит, надоело! Слишком большой выбор, даже в христианстве непреодолимые разночтения между конфессиями. Шанс ошибиться довольно велик, причем каждая религия считает себя единственной верной, а остальных еретиками. Если, я например, достойно жил по общечеловеческим законам, но не пел псалмы, неужели Господь, не важно, как его имя, на меня обидится? Как-то мелко. Нет, такой Бог мне не нужен! А уже если допустить праведность любой религии над остальными, допустим Ислама. Что будет лучше в посмертии? Быть неверующим, с надеждой на обретение веры или еретиком, молящимся Будде? Так думал Деметр, пряча символы во внутренний карман старого пуховика.
До ночи они были с женой в контрах, ни перемолвившись даже словом. Эти несколько нервных часов Деметр провел в сильнейшем нервном напряжении, он боялся, что супруга обнаружив отсутствие кольца, зайдется в новой истеричной разборке, могущей, как показывал опыт, закончится только к утру. Наконец жена, изволила отправиться почивать в гордом одиночестве. Деметр не возражал, облегченно вздохнув, пошел спать на диван.
Сон не шел. Деметр с удивлением обнаружил, что его беспокоит отсутствие крестика, ощущение непривычной обнаженности, окутало тело. Почему-то вспомнились разом, все фильмы ужасов виденные в жизни. Потом заболела некогда оперированная грыжа...
За окном громко гудели высоковольтные провода, их вибрация отдавалась в висках. Деметр не мог заснуть, будучи натурой впечатлительной, запуганный женой, повернутой на религиозной теме, бесах и прочих ужасах, он с наступлением ночи начал колебаться. Несколько раз порывался встать, что бы одеть крест. Но решил проявить несвойственную для него твердость. Наконец измученный страхами Деметр, как, это не смешно, мысленно попросил явить "Знак". В ту же секунду, провода перестали гудеть. Опа! Холодок пробежал по телу. Совпадение? Незаметно Деметр провалился с сон.
Проснулся он неохотно, что-то беспокоило в районе груди. Деметр встал, часы показывали три. Покачиваясь на тонких ножках, он побрел в туалет. Внезапно, словно десятки ножей вскрыли его живот, боль была настолько жуткой, что он застонал и опустился на колени. Из груди к горлу подкатила волна неконтролируемой тошноты. Он пополз...
Деметр рухнул на унитаз, его рвало на спущенные трусы, а тело пыталось исторгнуть кал. Задыхаясь от переработанной пищи, отвращения и подыхая от вулкана в кишках, он решил, что умирает...
Почти час он сидел на толчке. В этом не было ничего комичного, только боль, блевотина и дерьмо. Чего он только мысленно не пообещал за эти шестьдесят минут себе, Богу и всему миру. Когда его отпустило - затекшие ноги не держали.
Деметр долго и бессильно мылся. Прямо в ванной он попытался справить малую нужду - не получилось. Внезапно вспомнил о себе, намечающийся простатит. Плача он подставил пенис под струю теплой воды, с трудом моча полилась.
Расхристанный, мокрый, жалкий он рухнул в кровать. Провода за окнами гудели с удвоенной силой, грыжа ныла, заболела голова, на правой ноге налился фурункул. Кряхтя, Деметр встал. Вышел в коридор, долго, холодея, искал цепочку. Наконец нашел, чуть было не порвав, водрузил на место. Сразу стало легче. Совпадение? - мелькнула мысль. Самовнушение? - пришла вторая. Возможно. Скорее всего, и то, и другое. Но измученный Деметр поцеловал крестик, зажал его в кулаке и, свернувшись, облегченно заснул.