Аннотация: Падает красная капля с меча Так обрывается чья-то мечта
Отец Крови
- Раздевайся.
- Полностью?
Брат Крови даже не стал отвечать, просто угрюмо кивнул.
- И труселя? - позволил я не уместный вопрос и сразу пожалел. Взгляд у Брата стал бешенным, рука стиснула рукоятку короткоствольного автомата, пальцы на спусковом крючке заметно побелели. Но у него не было выхода, он сдержался и снова кивнул.
Я пожал плечами и стал стягивать одежду. Отношение к собственной наготе у меня было безразличное. Это раньше, еще до первого Ритуала я стеснялся, втягивал на пляже живот, напрягал неразвитые мышцы, переживал из-за рано появившихся растяжек и ничем не выводимых прыщей на спине. Наверно тогда при взгляде со стороны казалось, что мне нестерпимо хочется в туалет... Кровь все смыла... Наряду с молодостью, я получил ограниченную возможность строить свое тело, как раз что бы выглядеть атлетом. Вот так, все и сразу, за минимальную цену. Смешную цену. Тысяча лет молодым за чью-то жизнь, сначала одну в год, потом... А пошло все в ж - - у! Разве вы бы отказались?
- Зачем тебе такой маникюр? - кивнул на мои пальцы Брат. Понимаю его интерес. Ногти у меня были длинные острые, сантиметра по два, любая девушка обзавидуется. С другой стороны, с какой стати я должен удовлетворять его любопытство? Еще не время. Поэтому я проигнорировал интерес Брата к своим когтям и в ответ сам задал ненужный вопрос.
- Вещи куда?
- Кидай в корзину и "избранному" портки стянуть не забудь, - Брат Крови ткнул автоматом в сторону жертвы.
- Тьфу, пропасть, - коротко ругнулся я, скомкав, бросил одежду. - Как же я о тебе забыл ягненочек?
Жертва, разумеется, молчала. Я хотел отвесить ему оплеуху, но сдержался, слишком бессмысленно. В таком состоянии "избранного" можно было хоть на ремни резать, не пикнул бы, только глаза слезами полились бы. Такая реакция на воздействие подавляющее сознание. За это "избранных" часто называют плаксами, для меня же они - сахар...
Жертвой может оказаться любой. Старик, ребенок, да кто угодно, не суть. Главное сочетание цвета глаза, волос и запаха.
В данном случае это был крепкий старик, с темными чуть тронутыми сединой волосами, карими сощуриными от близорукости глазами. От его тела исходил легкий хвойный дымок, который могли ощутить только адепты Крови. Губы старика были полные, надутые, готовые лопнуть от притока крови, впрочем, мне наплевать на все кроме трех необходимых для избранного качеств. Старик им отвечал...
Я брезгливо стал раздевать его, резко срывая ветхую одежду. Меня унижала необходимость самолично заниматься рабскими делами, но Отец Крови специально показывал нам, кто в доме хозяин. А я и не сомневался.
Старик завалился и ударился головой о кафель, когда я слишком сильно дернул за исподнее. Его глаза помутнели, из носа тонкой струйкой пошла кровь. Следящий за нами Брат Крови шумно сглотнул, по его коже пробежали ледяные огоньки пламени, глаза налились алым. Еще несколько секунд он боролся с искушением и не выдержал. Забытый автомат выпал из его рук, тело пружиной бросилось вперед, язык Брата вытянулся на пол метра и в одно касание слизал кровь, умудрившись залезть жертве даже в ноздри.
Я сделал несколько быстрых шагов назад к выложенной плиткой стене, что бы между мной и Братом оказалось как можно больше пространства. Когда Брат попадет под зов крови, от него можно ожидать любой подлянки. Ненавижу вампиров!
Приступ прошел так же внезапно, как и начался. Вампир отпихнул скинувшего оцепенение охнувшего избранного, рывком поднялся с пола и не мигая уставился на меня. Проведя языком по втянувшимся клыкам, он с ненавистью в голосе произнес:
- Ты это специально сделал.
Я проигнорировал его утверждение тем более, что это было правдой, хотя на такой эффект признаюсь не рассчитывал.
- Разве ты не знаешь, что кровь "избранного" до последней капли принадлежит Отцу? - издевка в моем голосе не оставляла сомнений, в сознательной инсценировке падения избранного.
Вампир глухо взвыл и бросился ко мне, заново отрастив клыки.
- Зря, - коротко произнес я, уходя перекатом в сторону лежащего без дела автомата. Вампир понял маневр и попытался зацепить рукой мою лодыжку. Я одернул ногу, встал на руки и обеими ступнями врезал Брату по челюсти. Пятки мазнуло бритвой, клыки вспороли кожу, высвободив немного алых капель. Вампир отлетел, его язык, почуяв кровь, тщетно стрельнул в мою сторону. Автомат прыгнул в руку, очередь перечертила поднимающегося Брата, крест на крест. Плитка позади него брызнула осколками. Вампир совсем по-человечески охнул и упал на бок. Из отверстий, куда попали пули, потекла кровь. Умирающий Брат полностью потерял ориентацию, его язык слизывал собственную жизнь и не мог насытиться. Через несколько секунд вампир издох. Какие же эти твари мерзкие. Разумеется, я не лучше.
Я затянул порезы на ногах и подошел к пришедшей в себя жертве. За неполную минуту, что мы воевали, старик успел отползти к корзинам с одеждой. Присев на корточки, и обхватив себя руками, он почти не дышал, стараясь не смотреть в мою сторону. Отличная, скажу я вам реакция. Другой бы на его месте вопил как резанный, хотя возможно еще сохранилось частичное оцепенение - последствие действие паралича.
Я присел возле него на корточки, такой же голый и такой же потерянный. Меня затрясло, короткий бой выбил из равновесия. Первый визит к Отцу Крови, сам по себе событие довольно нервное, плюс еще и убийство вампира. Неизвестно, несмотря на самооборону, как отреагирует Он.
Я тронул старика за плечо, побуждая его обернуться, что бы увидеть глаза и погрузить жертву в транс. Совсем нестарческие мускулы напряглись, старик задрожал. Все же нервное напряжение взяло верх, я позорно сорвался, лишь не многим в этот миг, отличаясь от вампира.
- Скажи мне старик! - я заорал ему на ухо. - В чем сила? Вот Брат считал, - я ткнул пальцем в сторону мертвого вампира. Его посиневший язык после смерти вытянулся изо рта на целый метр, напоминая дохлую змею. - Брат считал, что сила в крови. А ты как считаешь? Отвечай сука! - я поднялся с корточек и рванул избранного вверх, словно шелудивого котенка. Старик, поджав ноги, безвольно повис на моем локте, несколько секунд я держал его вес своей левой рукой.
- Так вот придурок, - продолжал захлебываться в бессмысленной истерике я, - сила в ньютонах. Понимаешь в ньютонах!
Я стряхнул его с локтя и начал ржать, не в силах остановиться. В раздевалку вошли двое Братьев Крови их автоматы смотрели мне в живот, но я продолжал ржать. Тогда один из вампиров подошел ко мне и со всего размаха врезал медвежьей лапой по ушам. Я захлебнулся смехом, боль мгновенно прошла сквозь уши и застряла в горле, в голове раздался медленно затихающий колокольный звон. Смеяться расхотелось.
- Пойдем, Отец Крови ждет тебя, - терпеливо проговорил второй Брат, оба вампира из всех сил старались не смотреть на кровавые следы на кафеле. Их что здесь вообще на голодном пайке держат?
Я схватил "избранного" за голову и силой повернул его лицо к моим глазам. В последнюю секунду, прежде чем я успел подавить волю старика, он сильно удивил меня, задав вопрос:
- Зачем?
- Так вкуснее, - ответил я уже порабощенной жертве. - Пойдемте, - я кивнул братьям и направился к выходу. Старик пошел за мной.
* * *
- Достаточно Виктор.
Я остановился в десяти шагах от бассейна. Преданно пожирая взглядом его тысячеликое лицо, маски на котором сменялись бешеным темпом и в свою очередь, ощущая, как меня буравят взгляды четверых Братьев Крови - "лучших" телохранителей, которых может дать эта Земля.
- Неплохо выглядишь, - усмехнулся Он, окинув меня взглядом, намекая на стычку с одним из тысячи его детей.
О-о-о-о! Этот тихий голос мог вызвать дрожь у бронзового памятника. За почти нежным дребезжанием нависал ледяной хищный шквал, готовый в любую секунду обрушиться на непокорного. Я был покорным, даже через чур. Я был раболепным. Я был Его. Надеюсь, Он простил меня за неприятный инцидент...
Когда ввели очередного (моего) агнца, Отец крови закрыл глаза. Нет, ему не нужно было сосредотачиваться, за пять тысяч лет крови ритуал давался ему мгновенно, без сложных узоров, пасов, ингредиентов - всего того, что требовалось мне. Просто так Отец яснее ощущал оттенок уходящей жизни, всего лишь оттенок, последний проблеск чувства доступного ему.
Старика столкнули в бассейн. Коснувшись поверхности воды, не вызвав даже малейшего волнения, не то что всплеска, жертва стала таять, подобно куску сахара, брошенного в чай. Когда "сахар" полностью растаял, над поверхностью бассейна образовался легкий дымок. Так бывает, когда заядлый курильщик выдувает никотиновые кольца на радость случившимся зрителям.
Отец Крови втянул носом дымный деликатес, на мгновение его кожа взорвалась миллионом тонких вен-червей, уступивших место возвращенной молодости. Не надолго на час, вернее на пятьдесят шесть минут и лишь четыре минуты он ощутит на себе груз отнятых лет. А потом войдет очередной вассал, ведя с собой избранного на заклание...
Я давно решил для себя, нет ни жертвы, ни агнца, ни человека. Есть только кусок рафинада и его предназначение делать мою жизнь слаще.
Смех Его был искренним светлым, звонким колокольчиком веселье ворвалось в мои мысли.
- Не плохая аллегория мой верный друг, - Отец крови без труда прочел первый слой моих мыслей. - Лживая, но красивая, как всегда бывает со всем красивым. Жаль, что мне приходиться столько пить сладкого, так и до диабета не далеко.
Я позволил себе взглянуть на обновленного Отца. Молодой белокурый человек лет двадцати, улыбался мне из бассейна во все тридцать три снежных зуба. Я попытался сосредоточиться на чертах его лица, но тщетно - вроде бы на секунду взгляд фокусировался, цеплялся за статичное изображение, и мгновенно что-то непостижимое заставляло моргать. Взмах ресниц и снова лицо Отца плывет, солнечными лучами по рябой воде. Одно очевидно Отец Крови был дьявольски прекрасен, прекрасен после тысячи ритуалов...
Сначала ритуал проводится раз в год на протяжении десяти лет. Потом цикл резко увеличивается до четырех "кусков сахара" в год так проходит тридцать лет. Новый виток и растворять жертв, приходится раз в месяц, минует еще двести лет, прежде чем ритуал потребует больше крови. Дальше я не знаю. Какие-то обрывки, слухи, крохи разрозненной информации и лишь Он - Отец Крови, живущий уже пятьдесят веков, живое воплощение молодости, победившей смерть, вечной жизни, загнанной в неостывающий бассейн. Интересно сколько ему будет когда каждую минуту, только успевай шмыгать ноздрями, очередной человек будет растворяться в его пасти? Десять, сто тысяч, миллион лет? Никто не знает. Древнее существо, воплощенное зло, смертельно боящееся сделать шаг за грань жизни, готовое жрать не останавливаясь лишь бы продлить свою агонию. Потому что там его ждет... Стоп!!! Не сметь думать ни о чем кроме безмерного уважения и раболепия, не сметь, иначе все напрасно. Но Он почувствовал. Первый слой моих мыслей слетел отброшенный легким усилием воли, второй и третий барьер прогнулся под напором его желания, последний четвертый, вскрытый небрежно пласт вмещал в себя лишь стандартные пороки, мелкие мечтания и безграничную зависть, а еще страх перед Отцом. Но Он не поверил, легкое послевкусие моих мыслей дразнило Его волю, Отец надавил. И когда перед его мысленным взором обнажились мои подлинные чувства, несмотря на все свои прожитые годы, Он вздрогнул. Братья Крови вскинули автоматы.
* * *
- Рррррамммм! - я не смог сдержать себя, издав полу рык полу стон. Капли крови на секунду застыли в воздухе алой крупой, когда мои когти вспороли кожу на ребрах. Не думал, что будет так больно! От самого себя получить "пинок" оказалось не столько обидно, сколько чертовски болезненно.
Стук удара автоматов о пол, совпал с синхронным прыжком ко мне Братьев Крови, причем, ударившись о кафель оружие, начало беспомощно подпрыгивать, выплевывая беспощадно слепой поток смертельного свинца. Ноги одного из вампиров подломились, когда трассеры, рассчитанные на уничтожение адептов крови, нашли его. Я почувствовал острый укол в левый бок, кровавая рваная полоса присовокупилась к ранам на ребрах, слепая пуля - нашла и меня. Плевать!
Оставшиеся трое вампиров совсем ошалели от вида крови. Три полуметровых языка вцепились в мою плоть стокиловатными насосами, стремясь выкачать как можно больше влаги.
Я коротко взглянул на Отца Крови, его вид был почти спокойным, Он был уверен, что все кончилось. Тем более, что не пройдет и минуты, как в бассейн ворвутся сотни его слуг. Я усмехнулся и показал ему интернациональный жест - согнутый локоть. Мне хватит этой минуты.
Вампиры застывают, их кадыки, ходившие ходуном, замирают, языки начинают стремительно синеть. Я делаю шаг вперед, с чмоканьем присущим присоскам языки отваливаются. Братья Крови синхронно падают. Меня шатает, но я бегу к автоматам. У меня в запасе еще где-то секунд тридцать. Поднимаю сразу две машинки и направляю на отца, да теперь с маленькой буквы!
Чудовище в бассейне недоуменно смотрит на мертвых вампиров, в его тысячеликой внешности сквозняком носиться недоумение.
- Всего лишь яд в крови, - поясняю я, и ловлю его лицо в перекрестие прицелов. - Экстракт аниса, чеснока, пчелиного воска - для высшего адепта крови безопасно, для Братьев...
Чудовище поднимает взгляд на меня, его глаза пытаются найти мои и находят. Его воля пытается подавить мою, врезаясь в душу, источая уверенность в правильности действий, искажая мое восприятие. Но я не сопротивляюсь, пустота не сопротивляется...
Сорок секунд.
Отец Крови начинает хохотать, его смех истеричен. На секунду мне кажется, что он рад такому исходу, пять тысяч лет, из которых почти триста пришлось безвылазно просидеть в бассейне, кого угодно навлекут на мысли о суициде.
- Самоубийство грех, - обрекаю свои мысли в слова. - Поэтому я решил протянуть тебе свинец помощи.
Мой голос дрожит, а голова становиться тяжелой. Вампиры успели сделать меня своим почетным донором, несмотря на принятые до акции транквилизаторы я еле стою на ногах.
Тридцать секунд.
- Из-за бабы! - его, наконец, проняло. Отец Крови осознал, что его пять тысяч лет оказались по одну сторону, а он почти предстал пред страшным судом. - Ты сделал это из-за бабы! Подумать только, десять лет своей жизни, одиннадцать смертей и все ради траханной шлюхи...
Десять секунд.
- Да, Черт тебя возьми!
Я с трудом удерживаю автоматы в ватных руках и надавливаю на спусковые крючки, росчерки разрывных пуль рвут тысячу тел чудовища. Бассейн ревет как живой и рождает красные волны, которые достают потолка.
Ноль секунд.
Грохот стоит несусветный. Уши закладывает ревом, умирающего монстра. Наконец я опустошаю магазины, вода обрушивается вниз и настает тишина. Никто не спешит на помощь отцу Крови, за дверью бассейна не слышно даже шороха. По-видимому, не только я имел причины желать смерти монстру, узурпировавшему власть Крови.
Я даже не смотрю на осиротевший бассейн. Одно чудовище мертво, другое - я, бессильно опускаюсь на пол. В ушах стоит шум. Мне не удается зарастить раны оставленные когтями и пулей, кровь потихоньку сочиться, по секундам отмеряя мою жизнь. Как нелепо. Но сквозь надвигающуюся мглу, я слышу легкие шаги.
- Браво Виктор.
Самый главный кошмар наклоняется к моей голове, и я чувствую холод ее ядовитых губ. Холод любви в червоточинах....