В истории планеты Гесса зафиксированы четыре бунта гильдии прагроммеров против власти старух Храма. Три из них провалились. Это было вторым.
***
- Всё так просто... - в его голосе звенело презрение, тлело разочарование. - Пять тысяч сорок дансов соприкосновения. Так как память мужчины, - "мужчина!" - хмыкнула она, - не удерживает более нескольких десятков - нам вечно кажется, что гойши никогда не повторяются. Но все дансы состоят только из семь стэдов! Только! Хочешь я покажу их тебе?
- Все пять тысяч сорок? Девичья память, - улыбнулась теперь в дасплей девушка,- тоже не удержит столько. Все семь? Я их знаю.
- Ты?!
- В храме любая девчонка, даже протирающая ступени входа, находит каноны стэдов через неделю. И пару дней считает себя равной гойше. На третью-четвертую ночь, презрев запреты, она пробует их на своём мальчике. Отсутствие эффекта ошарашивает настолько, что утром наставница без тени сомнения отправляет её под первые плети. Почти все прошли через это...
- И ты?
- Нет. У меня не было мальчика...
- Неудивительно, - не сдержался он.
"Вот тебе, засранка!"
- Удивительно, что ты узнаешь об этом от меня. Других не нашлось? - не стала сдерживаться она.
"Вот тебе, засранец!"
Оба дасплея погасли одновременно.
- Да всё просто!... - самоуверенность в его голосе могла бы вывести из себя пять лет назад умершую и уже съеденную червями покойницу. - Сознание человека - это набор прог. И размножение - самая глюкованая из них. У равновеликой Ментры, верно, горели сроки, ей было не до отладки перекрёстных связей, и чтобы это безобразие хоть как-нибудь заработало, она, не мудрствуя издолга, просто кинула ей бешеный приоритет.
- Я не об инстинкте, я про любовь.
- А "любовь" твоя это и есть глючастейший из всех ее глючоных глюков! Ну, сама подумай: даже когда человек отчетливо сознаёт, что его "любимая"- последняя дурнушка и вредина, что любая другая для него будет лучше - ему другие не нужны, ему как раз вот эту подавай!
- Тогда ты должен быть доволен.
- Я?!
- С твоим рейтом тебе, если и "подадут", то как раз вот такую!
- Это тебя что ли?!
- Меня?! Твоего рейта хватит только развязать мне шнурки сандалий! Моя прога вошла в первый ярус библиотики Храма!
- А мой алгоритм разрешил базовую петлю задачи Тротоса. Помнишь такую?
- Я Тротоса помню! Его все знают. Тебя - никто!
- Да капитул мне за неё...
- Тротосу за неё Зверга досталась! А ты виртсексой пробавляешься!
- Чего?!..
- Что и этого не дали?! А-а... наверное, чего-нибудь резиновое, да?!
- Да даже раскрашенная резина краше твоей морды!
Оба дасплея погасли одновременно.
- Всё оказалось просто - "какой у него усталый голос...", - Конечно, контактный медатик во время акта недопустим, поэтому легитимной силой моя прога не обладает...
- Опять?
- Да. Мой рейт по-прежнему на уровне твоих сандалий...
- Ниже. Уверяю тебе - давно уже ниже!
- Ага, только вот ваши старухи вчера вытребовали этот нелигитимный медатик в храм. Вместе с софтой, конечно. Потому что оно работает!
- Верю.
- А верить не надо! Проверено: выдается точное значение уровня сексуального наслаждения! Субъективные оценки совпали со значениями медатика. Ни одного расхождения!
- "Проверено..." Значит, кем-то. Значит, не тобой... Что и естественно. Не на ком тебе проверять! Не с чем сравнивать! Не с уровнем же капитуловых шлюх!
"Получи, засранец! Может, хоть что-то поймёшь!"
- А знаешь, как я назвал единицу наслаждения? Шлюхи, кстати, выдают около пятнадцати таких единиц.
- Ну, скажи, скажи, раз не терпится! -- почти выкрикнула Оста в отсвет дасплея.
- Так вот уровень сексуальности в пятнадцать раз меньший, чем у капитуловых шлюх - это одна оста.
"Получи, засранка! Может, хоть что-то поймёшь!"
Оба дасплея погасли одновременно.
- Всё просто. Система рейтов держится на гойшах. Только они способны сожрать меговый рейт. Потому что только им не отказывают ни в чём. Потому что на ложе только они способны выдать уровень выше ста ост. Это настолько несравнимо с обыкновенной женщиной, что мужчины не рискуют сопротивляться Храму, дабы не лишиться возможности, хотя бы только возможности получить гойшу, хотя бы однажды, хотя бы на ночь... И нет этим стервам никакой альтернативы, ведь даже любовники в угаре медового месяца не дотягивают до пятидесятой зарубки, а лучшие виртсексы еле-еле превышают девятую... Но это потому что...
- Ну, говори, говори, раз не терпится.
- Потому что проги для виртсекс писал не я.
- Ты - дурак!
- Нет, ты-то знаешь: я - гений.
- Одно другому не помеха. Ты опять, опять хочешь связаться с проблемой вне рейта!
- Если я решу её, всё рейтирование рухнет.
- То есть ты хочешь рейт всех опустить до своего уровня?! И всех посадить на виртсексы?!
- Ты что?! Не слышишь меня?! Рейт - это твой Храм!
- Рейт начисляет твой капитул!
- Гойшу в каждую постель - и что с тем рейтом будет?!
- Так тебе просто нужна гойша?
- Ну, не ты же, уродина!
Оста почти услышала удар его ладони по пирамидальной клавише <Ейнта>. Там, далеко, в нищей комнате погас дасплей.
Оста встала, распахнула окно. Днём бы раскрылся простор на десятки и десятки киломер сельвы, а сейчас распахнулось небо на десятки тысяч звёзд!
Оста привычно нашла взглядом Очи Даги - два ярких светила, сиявших посреди пятнышек еле заметного размытого облачка - Чёрного лика и улыбнулась им. Обернулась, подошла к столику, не глядя выбрала благовонную палочку.
Улыбнулась - можжевелк, аромат покоя...
Улыбнулась: Ровду ни пить, ни есть неделю, чтобы приобрести ее... Зажгла... Зардел светлячок уголька, и изогнулась под её взглядом струйка дыма. У наставника танцев это была руна вступления - сто тликов следить за дымком аромы:
" - Учитесь!
Улыбнулась: однажды он сказал:
" - Вот она - научилась.
Арома истлела. На изрисованной подставке осталась лишь полоска серого пепла....
Улыбнулась:
"- Пепел - вот цвет твоих очей! - говорила ей наставница тела, - Пепел... в пепел твоих ночей. Они не уступают им в колдовстве.
" - Очи - ночам, или очам - ночи?
" - Ты ответила.
Оста вернулась к клавитуаре и бросила вызов.
- Ну, что ещё вычудил твой гений? - спросила её женщина в чёрном.
- Всё оказалось просто. В моем медатике я просто поменял направление потоков информы.
- Но медатики принципиально не работают на вход!
- Мой теперь работает. В библиотике Храма одна тысяча двадцать четыре полных отчетов гойш...
- Сокровищница ночной комнаты закрыта даже для меня!
- Ага, у годового архива, с которым работаешь ты, защита хуже. В сокровищнице - тысяча двадцать четыре текстовки, подтвержденные всей храмовой хардой... В жизнь бы не поверил, что у Храма всегда были медатики, почти не уступающие моему, мой лишь интегрирует то, что у них в россыпь... Так что, у меня теперь - тысяча двадцать четыре пиковых ночи трехсот сорока восьми гойш! Я могу брать любую или скомбинировать любое! Я могу выбрать любой образ и испробовать любой алгоритм, например, лучшую ночь Одитты, но не с Одиттой, а с... какой-нибудь другой из трехсот сорока восьми! Или найти в годовом архиве личные характеристики Зверги и провести ночь с ней! Или сделать виртуальную выборку из смеси характеристик Зверги-Одитты! Или Атсо... Великая затворница... Хоть погляжу, какая она. Сегодня последний тест. Полный! Я выдавлю из стандартной виртсексы сто ост! Выдавлю!
- Удачи тебе. С резиновой Звергой! - почти выкрикнула Оста.
- Со Звергой?... Хм... Нет, это неинтересно... Знаешь, а возьму-ка я тебя. Уж если с тобой получится... Ты не откажешь мне?..
Он не договорил - её дасплей умер.
"Нет, но с такой мордуленцией ничего у меня с ней не получится! Или у неё со мной? Да делов-то!... Хоть редактор образов писал не я, но последняя храмовая версия очень даже ничего... Так, сначала.. а ну-ка к гейсу её биполярные очки! - со мной они ей без надобности... Интересно, девчонка хоть догадывается, что у неё красивые глаза?... серые... в пепел... и пусть это будет не остывший пепел... пусть в нём будут тлеть искорки... вот так!... реснички... слегка удлиним... чуть-чуть, не меняя цвета... и бровки отчертим, бровки... и добавим намек золотистости... намек, не больше... вот... Теперь волосы... Эта дура их вечно стягивает назад, в пучок. Пучочек её, конечно, жидковатенький - до-ба-а-вим, и... не люблю я прямых волос - завьём-ка их в пружинки! - вот... теперь быстро-быстро: её поганая прыщавая кожа - ну, это просто... ни хрена ж себе! ... Улыбнись! - да-да, гу-у-убки! Великая Ментра! Неужели у них там, в храме, пользоваться косметичкой учат только гойш?! Вот ведь - ну, не Зверга, но... такая своеобразная, своеобычная, такая, которая может сказать "нет!" Но - хихикнем: будет она - гойшей, для которой на это слово - запрет системы. И последнее... Что за гойша без киппоки?!
Ну, кого там несёт, просил же: до полуночи не трогать..."
- Да?!
- Служба Храма. Святая дева-инквизиториня Идолга посылает тебе, прагромер Ровд, зов на 04.05 в 7-00. подтверди.
- Принят вызов святой инквизиции на 04.05 в 7-00.
- Подтверждено твоей клавитуарой.
"Опоздали, старые крысы! Завтра всем будет плевать на ваши вызовы. Однако, всё настроение сбили! Ничего... Гойша выправит любые нестроения..."
- Подойди! - приказал Ровд, и Оста заскользила к нему.
"Великая Ментра!" - он сглотнул слюну и встал.
Её веки были полуопущены, взгляд потуплен, губы напряжены и слегка раскрыты, ноздри раздуты - она, как могла, сопротивлялась приказу, но ноги, выписывая двадцать третью дансу, сами влекли, тянули, тащили её к нему: гойша не может не подчиниться мужчине!
Она замерла только в двух септимах от него. Он знал - это называется "пауза напряжения", но за нескончаемые несколько тликов Ровд почти уверил себя, что прога дала сбой, и Оста внутри образа образе сумела пересилить гойшу.
Но её качнуло вперед, и груди её тронули его грудь.
Но она подняла веки, и пепел полыхнул пламенем:
"Н-нет!" - сумела выговорить она.
Но он закрыл ей рот ладонью.
Но она больно укусила его.
Но киппока от движения головы сползла с её плеч, и холодок ее соска почти с ещё большей болью отозвался в его другой ладони.
Но тлик спустя она уже не противилась губам его.
Но тлик спустя обняла его.
Но тлик спустя изогнувшееся её бедро протиснулось меж его бёдер.
И - от неприятия к наслаждению.... Для прагромера контраст оказался слишком резким...
Она не стала обращать внимания на его судороги. Пару тликов поддержав его, Оста толкнула Ровда на ложе.
Главный дасплей капитула был пуст. На нём слабо светились только два световых столба. Правый, текущее значение осты - менялся чаще, второй, зафиксированный максимум - реже, а, достигнув в третьей четверти часа сто двадцать седьмой зарубки, и вовсе застыл...
- Его вызвала инквизиция.
- Плевать теперь мне на Храм! Не пущу.
- Это мятеж.
- Нет, это генеральное сражение. Давно готовил. И теперь... Кавалерия - вперёд!
- Ты понимаешь, что виртсекса Грода - всего лишь виртсекса?
- Нет. Не "всего лишь"! Ты пробовал когда-либо "гозам"?
- Мальчишками все пробовали.
- И я недавно вспомнил детство - под медатиком Ровда. Знаешь, что он показал?
- Знаю. Правда я... я рабу приказывал. Поганые пятнадцать ост.
- Вот. У меня сердце еле выдержало. Мой лекарь чуть тоже не умер, тот - от страха. Медатик же выдал уровень наслаждения не больше, чем с дешёвой шлюхой. Потому что Ровд - мальчишка, и он ошибся: "осты" градуируют не силу наслаждения - качество. А здесь - почти 130-ая зарубка. Верхняя планка великих гойш. У старух инквизиции больше нет надо мной кнута - мой пряник слаще. Мне никто ничего больше не будет приказывать! А их место - молиться в храме! И - всё! А реал - наш! Я не отдам им Ровда. И не отдам им его виртсексу. Вот у тебя когда-нибудь была великая гойша?
- Да.
- Атсо? Вьела?
- Последняя - Вьела. Вытащить из затвора Атсо, не хватает даже моего рейта.
- А ведь та даже не красавица!
- Вьела тоже не краше Зверги... Но...
Оба воина замолчали. Один колебался, другой ждал. Предложение сделано, аргументы выложены.
- Я не буду мешать тебе, - наконец, проговорил лорд капитула.
- Done, - улыбнулся барон стражи.
Зал капитула был словно рассечён надвое. На одной стороне толпились вооруженные, закованные в латы мужчины, а на другой - молчали две, закутанные в чёрное женщины. Шёлк вуал скрывал их лица, но святую деву-инквизиториню не узнать невозможно, а Осту выдавали очки.
Меж группами мерцал световой столб, над самым топом которого горело число - "130".
- ... и результат перед вами! - почти выкрикнул Ровд. - И это с ней-то! - он указал на фигурку в очках. - Её образ, плюс блуждающий поиск по базе гойш, плюс мой эмулятор! Всё!
- Мой образ, плюс мой транслятор Ровд. Трас-лятор, - почти по слогам, негромко ответила Оста, а микрофоны послушно подхватили тихий голос и донесли до всех. - И никакого поиска. И никаких баз. Только я. Не от машины - к тебе. А от меня - через твои медатики.
- Чего?! Да ты!... Да тебе до гойши, как...
- Мальчик... - Ровд не успел подобрать сравнение. Даже теперь он не посмел прервать Идолгу. - Расскажи нам, мальчик, как ты сумел надеть на гойшу, на "свою гойшу" киппоку?
И тишина рухнула на комнату. Больше не звякали кольчуги, не шелестели плащи, только сквознячок, забравшийся в окно, чуть шевельнул шпалеру.
Все из них знали, как легко снять кипокку, но никто из мужчин, никто из непосвященных, никто кроме гойш - как надеть на тело этот моток тряпок.
- Да причем тут киппока?! Сто двадцать седьмая зарубка - это потолок великих гойш, а не уровень храмовой прагромерки-уродины!
- Ровд, я не уродина, - голос Осты был всё так же тих.
- А ты разденься, покажись всем!
- Гойша не может не подчиниться мужчине, - ритуальной фразой ответила Оста.
Она развернула вуалу. Стянутые в пучок волосы плотно облегали крупную голову. Очки по-прежнему прикрывали пол-лица. Оста выдернула что-то из пучка, тряханула головой - и брызнуло золотом. Она сдернула очки - полыхнуло серой.
- Мне раздеваться дальше? - чуть помедлив, спросила она его.
- Но... как... когда...
- Давно, Ровд, давно... Мне давно вылечили кожу.
- Но ты...
- Ровд, последнюю версию храмового редактора образов писала я. И в нём есть недокументированные функции... Плюс мой транслятор...
- Атсо... - наконец, сумел выдохнуть барон стражи.
- Заткнись! - оборвала его Идолга, - Я запрещаю тебе обращать к ней. Не с твоим рейтом. Нулевым.
- Ровд, придурок, ну, почему, почему ты просто не сказал: я хочу тебя. Я бы не отказала... даже девчонкой... а уж потом... вот как вчера...
- ...у него не было шансов. Эмулятор, сокровищница - это одно, но, когда в Храме узнали, что он рылся в годовом архиве... Подглядывай он за женщинами в ванной - над ним бы похихикали и простили, но он залез гинекологический кабинет, - кто бы мог подумать, что голос девы-инквизиторини может быть таким грустным, - "Равновеликая Ментра осудила его за умаление своего образа" - это наше бабьё решило, чтобы их мелкие секреты - кто из них, как ковыряет в носу - умерли. Умерли вместе с ним.
Она, не отрываясь, смотрела на фигурку со свечой, ползущую на коленях по изогнутому в плоскую дугу мосту.
- Он умрет?
- С момента Разлома на мост Покаяния вступало восемьсот сорок восемь человек. Свечу донесли девять. Двоих из них спасти мы не сумели. Колени раздираются в кровь уже к середине его петли. Далее - сильнейшая интоксикация. Три четверти моста - норма для тренированного воина. Ровд - не воин.
- Ровд - гений.
- Почему же, почему у него - никакой рейт?!
- Барон... Барон твердил: "Гении должны голодать!", и как мог, убивал рейт Ровда. Его политика оправдывала себя. Четыре с половиной года голодного Ровда - и мы опять - наконец-то! - догнали клан Гракхх, не говоря уж о других.
- Твоего стражника давно уже надо было остановить. И выкинуть!
- Не получалось. Повторю: мы догнали гракххов, после восьмидесяти лет - трех поколений! - после восьмидесяти лет. У меня не было поддержки.
- И ты не предупредил меня...
Как тихо она это сказала... как ненастойчиво...
- Системы мониторинга контролируются бароном стражи. Всюду и везде. Он бы перехватил моё обращение в храм. Да и... - он накрыл ладонью ее ладонь. - ... не верил я, что мальчишка Ровд переиграет тебя. Не верил! Но вы... вы тоже использовали его! А Атсо...
- Оста, мой лорд, Оста... - кто бы мог подумать, что ее голос может звучать так мягко, - Четыре года назад, измученная его насмешками Оста решила, что все будет наоборот, и спустилась в нижний храм. Дежурила я. Я запретила обращать внимание на ее страшные угри. А ей разрешила "приглядывать за Ровдом". Через год в дальней библиотеке я нашла прецедент, моя лаборатория подобрала травы, кожа очистилась, и появилась Атсо. Ещё через два года она правдами и неправдами, заслугами и интригами приобрела такой рейт, что стала практически недоступной.
- Интригами? Гойша?
- Я интриговала, я! Ровд для меня был важнее всех её возможных "господ"! Один его медатик чего стоит! Не могла я его оставить без присмотра. И - плевать мне на ваши мужские игры! - без гойши тоже. Но девчонка пыталась заставить его полюбить именно уродливую Осту. Я ей все четыре года твердила: Ровд давно любит тебя! Дело не в твоем эротизме, а в его самолюбии, что после виртсекс он "не опустится" до дурнушки! Только у влюблённых своя логика. "Победить!" И в сексе, и в прагромерстве! Дура.
- Победить... А вот ты... ты меня победить никогда не пыталась...
- Да, мой лорд, я сдалась сразу, как только приняла твою капитуляцию.
Мужчина сумел улыбнуться,
На дасплее Ровд споткнулся. Свеча в его руке дёрнулась, но он удержался на коленях и удержал свечу.
- Только бы не бросил, - облизнула враз высохшие губы инквизиториня.
- Что это изменит?
- Сейчас...
Изображение заскользило по выгибу моста.
- Ты в состоянии управлять дасплеем капитула?!
- Ну, не только же вам шарить по нашим тайникам. Смотри.
- Атсо!
- Оста, мой лорд, Оста.
С широким изумрудным блюдом на вытянутой руке навстречу Ровду на коленях ползла Оста...
- Свечу греха требуется поставить на блюдо прощения. Весь путь должен быть пройден на коленях. Условия соблюдены. Только бы он не бросил свечу.
- Почему же вы не предупредили его?!
- Он бы запретил ей. ...гойша не может не подчиниться мужчине. Обними меня, милый... крепче...
До середины моста было еще далеко, а красные пятнышки уже оставались за девушкой. На другой стороне моста опять покачнулся Ровд.