Он сдал в приёмном покое шинель,
потом он снял и отдал сапоги.
Душманов нет, и нет приказов теперь.
Госпиталь, койка, чужие шаги.

Теперь никто не знает, сколько будет дважды два,
никто не понимает ничего, но все произносят слова,
а человек не знает, что про него молчат врачи,
а если он узнает, не поможешь, кричи не кричи.

То близко, то далеко.
То просто, то нелегко.
То ты, а то...

Под утро входит чёрно-белый монах:
ноги в грязи, голова в облаках.
По коридору он тихонько идёт
и из палат с собой немногих берёт.

Дежурный врач так близко, на кушетке, но не слышит он,
с закрытыми глазами он во все глаза глядит привычный сон.
По потолкам палат рассвет растёкся, как парное молоко.
Лежат с открытыми глазами те, кто успел уйти далеко.


* * *
= в приложении звуковой файл =