Ливень шумит. Наверно, шумит. Но я только вижу, но не слышу, закупорившись наушниками. Внутри затычек для ушей герои фильма говорят что-то на французском, я не понимаю, к сожалению, и, отвлекаясь на дождь, не читаю субтитры... придется перематывать пару минут фильма. А может и не придется... Фильм совсем не интересен. Сопливая романтика. И точно знаешь, что все у них будет хорошо. Сбрасываю наушники, они падают на пол, комариным писком из них голоса на французском... Видеоплеер отсчитывает секунды фильма... Я почти на животе подползаю к окну, сбрасываю все на пол с подоконника, сдираю малярный скотч, оставшийся еще с зимы и распахиваю окна... И дышу жадно. Дождем. Легкой водяной пыльцой.
Потом утаскиваю со стола чашку с чаем. Но в очередной раз протягивая руки из окна, окуная в дождь, смахнул кружку в майскую ночь. Слава богу, внизу у нас кусты сирени и никого убить она не должна. Хотя все таки пятый этаж...
Мысленно попрощавшись с кружкой, поплелся на кухню за еще одной. Нет, не кидать ее вслед первой.
Заворожено смотрю на чайник, на цветок газа под ним, слушаю краем уха дождь, из крана капает вода, словно пытаясь подпеть ливню... А я вспоминаю. Когда мы сидели здесь вдвоем. Так же ждали чайник, смеялись, только ноутбук был перетащен на кухню... А ты завязывал моей резинкой свои отросшие темные волосы и что-то писал в вордовском файле... А я не помню, что делал... Смотрел, слушал. Но это было три года назад, и почему-то этот май похож на тот август...
Встряхиваю головой. Светлые пряди падают на лицо. Пар валит из носика чайника. Кручу ручку, гася газ. Потом, качнувшись на стуле достаю до выключателя и гашу свет на кухне. Спрячу сам от себя собственную трехгодичную обиду. Медленно качаюсь на стуле, всматриваясь в темный пол внизу.
В комнате нервной трелью раздается звонок телефона. Вздрагиваю, чуть не упав со стула несусь на звук. Кто мог позвонить в два ночи?..
Гляжу в экран. Высвечивается "Митя". Чувствую, как расширяются глаза... Отвечать страшно, но сбрасывать еще страшнее. Что же у тебя произошло, что ты решил позвонить мне спустя три года, после нашего пафосного расставания?..
Медленно вжимаю кнопку "Ответить", как в под воду ухожу. Но не страх это. Дрожь.
- Да? - довольно тихо спрашиваю.
- Пашка?! - голос у тебя уже полузабытый. Но где-то в глубине сознания он вспыхивает, как загорается зеленым цветок аськи. Символично. Ведь познакомились мы именно там.
- Да, я. Не ори так, - пытаюсь казаться равнодушным, - Митя, вообще поздновато уже, не находишь? - но возмутиться всерьез не выходит. Я дебильно рад, мазохистки рад твоему звонку.
- Ну слава Богу... Значит мне Дашка правильно твой номер дала, ты ведь сменил старый, - слышу улыбку.
- Ну да... Я просто телефон прошлый потерял, вместе с симкой. Пришлось все новое купить... - уголки губ тоже ползут вверх.
- Как всегда... Неуклюжий, - Митька тихо смеется. Господи, я скучал по этому смеху...
- Но я перенес всю телефонную книжку. И твой номер тоже. На всякий случай.
- Да, - и киваю зачем-то, словно он может увидеть, делаю пару шагов назад, упираюсь в подоконник и медленно стекаю вниз. Железное правило - с пола не упадешь. А из наушников все еще доносяться голоса. А позади почти кончился дождь. Снизу уже слышаться голоса тех, кто осмелился вылезти на сырую и прохладную улицу. И мне тоже захтелось туда. Подальше отсюда, и от Мити с его звонками в ночи. Давай забудем все, и почему у меня такое чувство, что все не случайно... А я ведь я мог не оказаться дома. Остаться у друзей. Зависнуть в кинотеатре. Забыть телефон, потерять симку. Но я здесь. Сижу на полу и слушаю. Жду.
- Ау... Паша?
- Да, я здесь, - встрепенулся, на удивление злорадно улыбнулся. Осклабился. - Скажи-ка мне, Мить, чего произошло? Что ты вдруг тратишь деньги на межгород, поди из Ярославля ведь не копейки...
- А я тебе мешаю? - Митька, ты мастер идиотских вопросов. И что мне тебе ответить? "Да, мешаешь" и вдавить красную кнопку сброса. Но это было бы ложью.
- Нет, - ошарашено.
- Вот и не ерепенься. Ты, кстати, говорят, женился... - секунду перевариваю сказанное. И начинаю нервно ржать прямо в трубку, хлопая одной рукой по полу.
- Блин, ну кто тебе сказал такую ересь? - наконец отсмеявшись.
- Дашка, - мне показалось или ты правда удивлен, но только почему-то словно удивление приятное.
- Нее... Я с ней встречался где-то полгода. А потом она сказала, что я холодный т бездушный и ушла. Обиделась. Не знаю. Может она и в правду рассчитывала, что я на ней женюсь... - я задумчиво повторял пальцем контур каждой половицы. Как в детстве все водили пальцем по цветочкам-листочкам обоев не всегда удаваясь уснуть. Слушаю, но не вслушиваясь, что Митя говорит мне, что-то рассказывает, краткое изложение его жизни, о которой я не знаю ничего, о которой и не должен знать. Как выливаешь ушат информации на случайного попутчика. Я именно такой для Митьки. Мальчик на тринадцать дней. Ничего серьезного, пара поцелуев, но зато какая ебля мозгов, какая по-детски горькая обида. Желание, загаданное на монетки, брошенные в фонтаны...
Он говорит, что закончил институт. Говорит, что не знает куда идти дальше... Иди к черту, Митя. Иди к черту.
- ... я уже месяц неприкаянный хожу. Ты мне снился, Паш. Как ты бросаешь в фонтан монетки, все бросаешь и бросаешь, а это не фонтан вовсе, а какой-то водоворот, засасывающий внутрь все бытие, и тебя тоже. Но я всегда просыпался вовремя, словно спасая тебя от этого круговорота... Может быть я слишком много думаю о себе. И ты сам без меня справишься. Но я все же хочу попробывать... Я приеду, Паш?
Чувсвую, что душат слезы. Едкие, уксусные. Потом начали дергаться губы, словно и правда собираясь разрыдаться... Но смеюсь. Зло. Отчаянно. Громко.
И соглашаюсь. Приезжай.
Диктую с детства привычные цифры-буквы адреса. А Митя сказал, что скоро будет. Да-да, спасать меня от водопадов мелких монеток с желаниями, которые могут завалить меня сверху, придавить, насыпаться в рот, лягут, как погребальные монеты на глаза.
Сколько ты еще будешь ехать?
Желаешь мне сладких снов и вешаешь трубку. Дождь утих, пахнет свежей и влажной сиренью, внизу орет пьяная молодежь, где-то в кустах покоиться моя кружка, наполненная дождевой водой, но кружек много в моем доме... На тебя хватит. Хватит на мой кофе, чтобы не свихнуться, ожидая. Наушники не пищат, на экране идут титры, черный фон и текст, уходящий вверх. Монетки падают вверх.
Все вроде стихло... Только дрожит смской телефон.
"Мне кажется, я..." Сплин "Время назад!"
Тянутся секунды.
*
Я тебя ненавижу-вижу,
Но ко мне ты все ближе, ближе.
Агата Кристи
Даже если идти очень медленно, даже если круголями, даже если еще стоять и романтично уставившись в асфальт или в небо курить, даже если завязывать шнурки или стоять в цветочном магазине, с бессильным злорадством думать купить ему цветы или нет... Так все равно до вокзала минут тридцать пять, а если быстрым шагом всего пятнадцать... И сколько не кури, не пей отвратный кофе купленный в домике с надписью "Теремок", все равно время тянется... Как в детстве задавался вопросом - когда же река вытечет вся? Тогда не знал, как все это устроено, и замерев ждал, а вдруг ты станешь свидетелем конца реки... А она текла. И ты не понимал, почему все этого словно не знают, не замечают, смеются, играют, плескаются в ней... На вокзалах все так же... Люди, как потоки текли, молодые, пожилые, дети... С сумками, чемоданами, цветами, котами в переносках. Кто встречать, кто уезжать, кто провожать... Кто один, кто в таборе своих родных и друзей. Вон какая-то девушка плачет, прижимаясь к высокому парню, а оно смотрит на нее с тоской. Расстаются... Поезд увезет ее, а он останется.
Двое детишек виснуть на маме, бегают вокруг, а она что-то растолковывает, видимо, мужу... Сидит на корточках вихрастый паренек лет четырнадцати, обнимая огромного пса, которого держит молодая женщина...
Вокзал наполняет гомон и гул... Рано пришел. Еще около часа до твоего приезда. Над головой висит небо, пронзительно голубое, почти летнее, хотя май выдался жаркий... Небу похер на то, что мы снуем здесь внизу, куда спешим или наоборот ждем, уставившись в свежеокрашенную стену...
Я пожал плечами и побрел к кофейному автомату, по пути какой-то парень стрельнул у меня сигарету... Май палил вовсю, через бумажный стаканчик жег пальцы кофе. Я уселся на скамеечку в зале ожидания, огромные электронные вокзальный часы медленно отсчитывали зеленые цифры.
И больше никуда не деться. Не встанешь и не уйдешь, не выкинешь мобильник или поменяешь адрес. Уже согласился, уже позволил, но что дальше? Не будет ли это очередными граблями? Ведь не маленький уже, так почему все ввязываюсь во что-то подобное... Митя - он парень, он компьютерщик, человек, которого мне совершенно не понять, ну так почему, какое будущее рядом с этим человеком? Сплошные нервные срывы.
Зачем только?.. Сминаю в руке бумажный стаканчик, бросаю в урну, к счастью, попал, затем достаю плеер и раскручиваю наушники, затыкаюсь от дрожащей, не дающей спокойно спать действительности. Черными капельками с чьими-то голосами. Такое эгоистичное желание остаться в мире одному, чтобы ничто и никто не волновал привычный, устоявшийся мир, не меняющийся из-за Мити или еще кого-то... Незыблемый. В каком-то смысле реки - вечны. Так и мой дом, моя улица - все это вечно... Вечно... Бесконечно... Вода, река... Я захлебнулся в сне...
Задрожал в заденем кармане телефон, я с трудом разлепил глаза, ужасно неудобные кресла - невозможно в них спать... Хотя и не предназначены они для сна. Я не спал больше суток, видимо, организм просто срубило. И выглядел я, наверно, помято и сонно... Но исправить времени нет. Так всегда - время либо до фига, либо уже нет.
Все-таки пытаюсь как-то расправить помятую футболку и сворачиваю обратно плеер. Иду медленно... намеренно медленно. Нет, никакое сердце громко не бьется, и даже дыхание не сбивается, только ноги заплетаются, и безумно хочется обратно провалиться в свой нервный сон.
Подхожу к нужному вагону... Мимо меня текут люди, с кем-то обнимаются, кто-то, видимо, без встречающих сразу прет сумку на выход... Не вглядываюсь в лица, волосы закрывают обзор, ветер сильный.
Митя выходит одним из последних. Щурится на меня, поставив ладонь козырьком, и улыбается. Волосы у него теперь короткие, обстриг. Подходит, смотрит сверху вниз на меня. Убирает аккуратно прядки с лба, всматриваясь. Я молча киваю.
И иду к выходу с платформы, давая понять, чтоб он шел за мной. А он держит меня за край футболки и тихо смеется.