Последние несколько дней в деревни Жерлицы были наполнены ужасом и страхом местных жителей. Уже трое селян умерли очень необычной и непонятной смертью. По деревне ходили слухи о колдовстве и проклятии, и вот случилась новая смерть. Вся деревня мигом собралась у дома погибшей женщины, которую обнаружил деревенский староста.
- Что это такое? Как это возможно? - роптала толпа деревенских жителей, столпившись у ворот дома ведуньи Клавдии. Несколько крепких мужчин выносили из дома труп женщины. Еще вчера эта она была весела и здорова, а сегодня ночью померла.
- Да лет то ей еще и сорока нету, молодая совсем - прозвучал чей-то голос из толпы
Мужики продолжали, молча нести труп, сопровождаемые несколькими десятками глаз, которые, не моргая, следили за происходящим. Неожиданно один из мужиков решил перехватиться, как-никак, женщина была пышная и толпа снова ахнула. В этот момент с трупа сползло одеяло, открыв столпившимся вокруг жителям, тело Клавдии. Оно было черным, похожим на обгоревшую деревянную головню, словно сажей намазано.
- Колдовство, это колдовство! - истерично крикнул кто-то из толпы. - Колдовство - уже истерично закричала вся толпа.
- Нету тут никакого колдовства! Угорела она! - постарался успокоить толпу деревенский староста Владимир. Хотя на улице стояло середина лета.
- Угорела, говорю! Расходитесь! - повторился он, но людей уже было не остановить.
Толпа словно пчелиный рой зажужжала, обмениваясь мнениями и трясясь от суеверного страха. Да и сам Владимир за своим показательным спокойствием стучал зубами от страха. И что за напасть пришла в его деревню, за неделю уже четвертый мертвый житель. А ведь накануне именно он общался с Клавдией и просил ее узнать, что за беда пришла к ним. Здоровый и веселый человек за ночь превращался в мертвого и чернел, словно головня. Ни ран, ни ожогов, просто мертвый и черный. Без колдовства явно не обошлось, так говорила и Клавдия, но почему именно они. Еще она успела сказать, что это делает ведьма, но за что непонятно. Деревенский староста уже слышал о подобном, но вот своими глазами видел такое впервые. Еще, будучи мальцом, он просил свою бабушку рассказать ему какую-нибудь страшную историю, и тогда-то он и услышал о ведьме и почерневших мертвых людях. Это ей рассказывала уже ее бабушка, было это еще во времена ее молодости, когда у них в селе так же начали умирать люди очень странной смертью. Пять человек умерло, пока не появился некий Фока и не убил ведьму. Таким образом, ведьма продлевает свою жизнь, высасывая ее из других, а после этого люди умирают и становятся черней сажи, объяснил он тогда жителям того села. А здесь все именно так же, как и в рассказе бабушки. Про Фоку ходило множество сказаний, что его в детстве коснулся сам Перун и наделил бессмертием, обязав за свой дар посвятить жизнь охоте и уничтожению нечисти. Правда это или нет, но по всей территории Руси знали про него, и чем он занимается. Его слава была увековечена столетиями и передавалась из поколения в поколение, столько веков, что все уже сбились со счета. Детям рассказывали сказки, как бесстрашный Фока борется со злом, всегда побеждает, и всех спасает.
- Но если это правда, где его искать? - мысли хороводом гуляли в голове деревенского старосты, судорожно ища выход из сложившегося положения. От раздумий оторвали все те же галдящие односельчане, вполне ожидаемым вопросом:
- Что будем делать, староста?
Ответа у Владимира к сожаленью не было, и он постарался успокоить людей, теми фразами, который смог из себя выдавить в тот момент. То, что люди напуганы, было понятно, но вот что делать он не знал. Ухватившись за мысль о Фоке, как за последнюю спасительную соломинку, он судорожно думал, как его найти. Единственное дельное, что он мог предложить своим односельчанам, это уехать к родственникам в другие села, чем они и занялись без раздумий. Многие жители в этот же вечер, стали разъезжаться по родственникам, побросав все. Жизнь была дороже, чем скот и домашняя утварь. Всю скотину просто выпустили на вольный выпас, и теперь деревня представляла собой непонятно что. По одной единственной улице свободно гуляли коровы, свиньи, лошади и вся домашняя птица. Владимир сидел и с грустью смотрел из окна своего дома на это паническое бегство, ощущая страх и свое бессилие. Прошла ночь, и в деревне снова умер человек. На это раз им оказался Митяй, накануне отправивший свою единственную дочь Алену, к своему знакомому в соседнее село. Сильный, могучий человек сейчас представлял жалкое зрелище. Высохший почти до костей, черный, и в этом состоянии был виден ужас, застывший на его лице. Страх проник в души самых смелых людей оставшихся в деревне, и в момент, когда тело Митяя предавали огню, в деревню въехала очень странная повозка. Борта ее были обиты, а точнее вообще были железными, также как и колеса, тянули ее два мощных высоких жеребца, а правил ими человек в странном балахоне. Телега тихо подъехала к небольшой похоронной процессии и остановилась. Человек спрыгнул с нее и неторопливо двинулся к людям.
- Кто ты мил человек?- неуверенно спросил староста
- Я тот, кто приехал решить ваши проблемы - ответил незнакомец, не снимая балахона.
- Это, какие проблемы?- удивленно переспросил Владимир.
- Которые вы сейчас сжигаете, черные и мертвые - все также спокойно ответил тот.
В душе Владимира разгорался свет надежды, убирая страх, словно его никогда и не было, и, придавая уверенности. Фока, не уж то сам Фока, приехал их спасти. И не надо теперь ломать голову, что делать и боятся, теперь все будет хорошо. Но первая радость сменилась небольшим разочарованием, когда незнакомец скинул с себя балахон. Это был мужчина лет тридцати, и уж более чем скромного телосложения, такой и в кулачном бою простоит не больше минуты, а тут с ведьмой биться. Белая холщовая рубаха выглядывала из-под кожаного костюма, и по ее чистоте, а точнее грязи, было видно, что человек несколько дней был в пути. Не таким себе представлял охотника на нечисть Владимир. Но вот взгляд, взгляд этого человека напоминал взгляд хищника перед броском на добычу. Коротко стриженые волосы лишь подчеркивали худое, обтянутое кожей выразительное лицо. По его спокойному поведению, можно было судить, он знает, что нужно делать и сделает это без сомнений. Каждый шаг, каждое движение этого человека были словно выверены и вымерены, и в любой момент он был готов вступить в бой. Наблюдая за незнакомцем, Владимир почему-то сразу проникся к нему уважением, или даже испытывал страх перед этим сухощавым парнем. От него веяло скрытой силой, и деревенский староста каким-то звериным чувством ощущал опасность. С таким лучше дружить, нежели встать у него на пути, иначе перережет горло или сломает шею, хмыкнет, переступит через труп и пойдет дальше. Разочарование мгновенно улетучилось, и Владимир ожидал продолжения разговора. Незнакомец же молча, стоял и смотрел на костер, на котором догорало тело Митяя, словно провожая его в последний путь. Дождавшись когда, пламя почти закончило процесс сжигания тела, незнакомец наконец-то обратился к Владимиру, которого уже начинало самого, изнутри, сжигать нетерпение.
- Если вы не знаете, то мое имя Фока. Я не буду отвечать на глупые вопросы, скажу лишь одно - слушайтесь меня и все останутся живы. Сейчас мне нужен кусок серебра. Подойдет все, что сделано из этого металла. Не думайте, я не беру плату за свою помощь, мне это нужно для обряда.
Кто-то из оставшихся в деревне жителей попытался возмущаться, но под хищным взглядом Фоки тут же замолк. Через некоторое время, а точнее почти сразу ему принесли небольшой заморский серебряный кувшин. Хозяин вещи явно не ожидал такой судьбы своего кувшина, которую ему устроил Фока. Бросив его на землю, он стал на нем прыгать, сминая его стенки, а потом еще несколько раз согнул уже смятый и расплющенный от прыжков кувшин руками. Из красивого и функционального изделия, кувшин превратился в смятый кусок драгоценного металла. Затем Фока нажал на борт своей телеги, и прямо из него выехал широкий увесистый ящик, заполненный непонятными для всех присутствующих предметами. Достал один из них, представляющий собой нечто вроде большого железного ведра с ручкой в боку. Также достал три металлических прута и небольшую миску, размерами схожую с ведром. Все с интересом наблюдали за его манипуляциями, но не смели задавать вопросов, и даже дышать старались через раз. Вставив прутья в дно ведра, и установив эту конструкцию как можно устойчивей, Фока забросил в него смятый кувшин, закрыв его крышкой, подставил миску под его дно. Отойдя немного в сторону и взяв одной рукой ручку, он начал ее вращать. В ведре что-то загудело, и на дно миски посыпалась мелкая пыль, перетертого до состояния муки серебра. Продолжалось это еще некоторое время, но без единого звука со стороны жителей деревни, и сопровождалось лишь пристальными взглядами. Видимо весь кувшин был перетерт, и пыль прекратила сыпаться в миску. Фока все также невозмутимо разобрал свое устройство, уложил его обратно в выдвижной ящик и достав небольшой сверток с непонятным порошком, подсыпал его в блюдо с перемолотым серебром, и подняв глаза обратился к Владимиру.
- Где дом этого человека? - спросил он все тем же спокойным, но уже с долей азарта голосом.
- Да вот он рядом - указал, на стоящий неподалеку, добротный дом деревенский староста.
Вся толпа из Фоки, старосты и пяти оставшихся в деревне мужиков быстрым шагом отправилась к дому Митяя. Зайдя в дом Фока перемешал полученную смесь из серебра и своего порошка, что-то нашептывая над блюдом, а затем, зачерпнув пригоршню, с размахом распылил ее по дому, который сразу заполнился голубоватым туманом, блестящим на солнечных лучах, проникающих сквозь окна. Следом отправились еще несколько пригоршней, и после этого, властным голосом он прокричал:
- Покажи мне!
Туман как-то странно среагировал на эти слова, и маленькими воронками, начал создавать картину произошедшей трагедии. Вот был уже виден силуэт умершего хозяина, и как к нему тянет руки маленькая девочка. В следующий момент девочка превращается в красивую женщину и отбрасывает хозяина на лавку, а дальше женщина превращается в жуткое чудовище, лишь издали напоминающее человеческий облик, и прижимает свою руку к груди хозяина дома. Кто был в этот момент в доме так, и замерли на месте, как вкопанные. Мистический страх парализовал все части тела, и не давал сдвинуться с места. Да, такое увидишь ни каждый день, одно дело кричать и говорить про колдовство, совсем другое видеть все своими глазами. И только возглас Фоки вывел всех из этого суеверного ступора.
- Ба! Да это же давняя знакомая! - проголосил с задором он, но вот в глазах уже горел огонь, и жажда предстоящего сражения.
- Страшный человек - снова подумал Владимир, и в тот же момент обмер. Взгляд Фоки был уже устремлен на него, словно тот прочитал его мысли, и душа старосты ушла в пятки.
- Да ладно, успокойся староста! Я привык, что меня боятся, я привык, что меня ненавидят и думают обо мне не весть, что, но мне на это безразлично. Так, что думай как хочешь и что хочешь, а у меня задача гораздо сложней и серьезней, и создавать о себе хорошее впечатление мне просто некогда. Это ведьма, очень сильная и страшная. Ее магия питается самой жизнью, ее жизнь питается жизнями других людей. Она просто высасывает ее из своих жертв, чтобы самой жить вечно. Я сталкивался с ней однажды, очень, очень давно, но она перехитрила меня и сбежала, а после этого я не мог ее найти, где бы, ни искал. Второй раз такую ошибку я допустить не могу, люди умирают. Этой твари необходимо десять человек, здоровых сильных и в возрасте до сорока лет. Скольких она уже убила в вашей деревне? - и взгляд Фоки снова лег на старосту, у которого еще от прежнего взгляда мурашки на спине пускались в пляс.
- Дак Митяй пятым был! - ответил Владимир
- Значит, я относительно вовремя успел. Жалко конечно ваших погибших, но их уже не вернуть, а живых еще спасти можно. Мы заманим эту тварь в ловушку, а затем убьем. Только когда это все случиться, не смейте смотреть ей в глаза, и не верьте тому, что она будет вам говорить, все это неправда. Она будет умолять, может превратиться в ваших близких и просить не убивать ее, а может вообще подчинить ваш рассудок своей воле, и заставлять делать, то что захочет. И скорей всего это будет разрушить ловушку, освободить ее и убивать остальных.
- И что нам делать? - встревожено спросил староста.
- Для начала соберите всю соль в деревне, она нам пригодиться. Затем найдите лопаты, нам придется, много копать, пока это все. Да, еще одно, везде ходите вместе, и не выпускайте друг друга из виду. На группу она не может и не осмелиться нападать, а вот на одиночек точно может начать охоту и сейчас, хотя это маловероятно, но все же везде ходите вместе. Хоть она и убивает ночью, но кто ее знает. А я пока подумаю где и как лучше все организовать. К вечеру я вам приготовлю отвар, который поможет противостоять ее магии, но он действует не долго. Все вперед, до вечера мы должны все успеть, иначе опять кто-нибудь умрет.
В следующий миг, деревенские мужики уже рыскали по деревне, обыскивая каждый дом на предмет соли. Насобирали они ее не мало. Тут были и большие кристаллы, и дробленая мелкая соль, кристаллы поменьше, вообще выгребли все, что могли найти. А также в полной готовности были лопаты и уступы, собранные для копки земли.
- Быстро вы! - одобрительно похвалил Фока.
- Жить хочется, ой как хочется! - в разнобой ответили чуть взмыленные от бега и быстрой ходьбы мужики.
- Значит так, сейчас берем лопаты, уступы, соль и идем обкапывать каждый из ваших домов поочередно. Главное чтобы траншеи соединились между собой, и не имели разрывов и ответвлений. Затем мы засыпаем в них соль и зарываем обратно землей. Из такой соляной западни ведьме не выбраться. Ждем несколько дней, пока она ослабеет, а после я покончу с ней. Только она умрет, и ваша деревня оплакав умерших вернется к спокойной жизни. Но есть одно, очень неприятное для кого-то известие. Я возьму в ученики одного из ваших детей и буду учить его десять лет, и только после этого он вернется обратно. Деревне нужен защитник, а этому миру еще один грамотный охотник.
Воспринял кто-то слова относительно ученика серьезно или нет, было неясно, народ был до смерти напуган и на таком взводе, что того и гляди сорвется. Понимая это, Фока взял слово со старосты, что тот исполнит это условие, когда все наладиться, и все принялись за работу. О ученике Фока заговорил недаром, это условие зародилось с того самого момента, когда Перун одарил его своей божественностью. Да он не просил такой судьбы для себя, но и как обязанность ее тоже не воспринимал. Ему нравилось спасать людей и уничтожать разных тварей, которым не место в этом мире. Зачем Перун сделал ему такой дар, почему выбрал именно его? Эти вопросы интересовали Фоку первые несколько столетий жизни, но постепенно сошли на нет, да и самого Перуна он никогда не видел, если только в бессознательном возрасте. Его отец был воином, справедливым и честным человеком, всегда чтил и поклонялся богам, но разве это могло стать основополагающим выбором для Перуна. Даже жрец Перуна, который обучал его борьбе с темными силами, не мог ответить на этот вопрос, отделываясь фразами : "богам видней, или тебя выбрал сам Перун, гордись же этим". Да Фока не просил такой судьбы, и не пожелал бы ее никому, но и отдавать ее не собирался. После окончания обучения жрецом Перуна, отец стал обучать его воинскому искусству. К двадцати пяти годам Фока мастерски управлялся со всеми видами оружия, ровным счетом, так же как и с полученными знаниями, имел навыки белой магии и еще много разнообразных умений. Когда он полностью был готов, жрец, отправляя его на вечную битву сказал, чтобы Фока раз в десять лет, обучал мальчиков, тому что знает сам, а по истечении десятилетнего обучения отпускал восвояси. Будут они охотиться, или нет, но это было обязательным, и непоколебимым наказом Перуна, и Фока выполнял этот наказ. За две тысячи лет своей жизни, он обучил стольких, что уже и не помнил точного числа, но первого своего ученика он запомнил навсегда, и до сих пор видел его в своих кошмарах. Молодость, юношеский задор сыграли очень злую шутку с Фокой. На тот момент обучение ученика длилось уже шесть лет, и Фока стал брать его с собой на охоту. Они преследовали стаю волколаков, которые уже разорвали в клочья жителей нескольких поселений. Фоке удалось загнать их и почти всех перебить, но вот один, самый хитрый и живучий, загнанный в угол, бился насмерть, и Фока ради забавы не стал его убивать, а лишь слегка подранил и пленил. Решив, что даст разобраться с ним своему ученику, для получения практических навыков. Такой поединок был ошибкой, которая дорого стоила Фоке. Даже подраненный и привязанный волколак умудрился смертельно ранить шестнадцатилетнего мальчишку, еще до момента, когда Фока успел среагировать. До сих пор закрывая глаза, он видел изорванное тело своего ученика, пятно крови, расплывающееся под его телом. Он лежал, смотря голубыми глазами в небо, и беззвучно шевелил губами. Такое из памяти не сотрешь. Потом он закрыл глаза и тихо умер. Это был урок, урок на всю последующую жизнь - никогда не заставлять человека делать больше, чем он может на тот момент. После этого никаких забав и экспериментов в обучении больше не было. Только знания и воинское искусство, огромное количество тренировок, проверок и только полностью удостоверившись в том, что ученик готов, он брал его на охоту. Да, и после этого он терял учеников, но в том его вины уже не было. И сейчас отпустив обучившегося его мастерству, ему требовался новый ученик. Конечно, иногда были проблемы, мамки и папки не хотели отпускать детей, но пара молний с небес и все было в порядке, все согласны и препятствий на пути больше не возникало.
Вскоре все дома оставшихся селян были окопаны, траншеи щедро просыпаны солью, и зарыты обратно. То же действие произвели в центре деревне, на небольшой площади, вкопав в центр круга добротное, толстое бревно, высотой чуть выше человеческого роста. И еще в нескольких местах по всей деревне, чтобы как можно сильней обезопаситься от ведьмы, ведь только войдя в круг, выйти она уже не сможет. Фока все-таки надеялся заманить ведьму не в дом одного из жителей, ни в множество кругов по всей деревне, а именно в эту ловушку, устроенную в центре. Всем сельчанам Фока раздал заранее приготовленный отвар, который не позволил бы ведьме забрать их жизнь, и отправил по домам, а сам, вооружившись небольшим одноручным мечом, железной цепью с кандалами и пропитанной солью веревкой, прислонившись к вкопанному бревну, уселся прямо на землю. Летний день очень длинный, и еще только, только начало вечереть, и Фока позволил себе немного вздремнуть, до начала сумерек. Конечно, же, в деревне в эту ночь никто спать и не думал, все мужики решили собраться в одном доме, у старосты и тряслись от страха. Их можно было понять, эти люди первый раз в жизни столкнулись с тем, что и в темноте кто-то живет, и этот кто-то был очень страшен и опасен. Легкий, теплый ветерок приятно ласкал лицо, но постепенно сменялся уже более холодным и сырым. Природа готовилась ко сну, и лишь вдали на горизонте виднелся, красный свет, почти севшего солнца. В деревне стояла гробовая тишина, даже собаки в предчувствии опасности забились глубже в свои будки. Редкие ночные птицы нарушали тишину своими криками и все, гробовая тишина. Фока спокойно сидел на месте, сколько раз он выступал в роли наживки, это уже не вызывало никаких эмоций, кроме азарта предстоящей схватки. Не было ни страха, ни сомнений, лишь холодная уверенность и желание быстрей с этим покончить. Но, как и всегда, гладко ничего не пошло, со стороны лесной дороги к деревне шла молодая девушка. Пока она спокойно шла, уверенно перебирая своими ножками, но вот со стороны леса даже птицы уже хранили гробовую тишину, что означало - ведьма на подходе. Так оно и было, не успела девушка поравняться с первыми домами деревни, из леса раздался гул, вылетело пятно черного дыма и стало быстро нагонять девушку. Та бежала, крича на бегу, но шансов ускользнуть у нее не было. Черное облако сбило ее с ног, и в тот же миг обратилось молодой женщиной. Девушка кричала, звала на помощь и умоляла ее не трогать, но на ведьму эта мольба не действовала. Она разорвала на девушке платье и потянула руку к обнажившейся коже на груди.
Фока наблюдая все это, с огромной скоростью обдумывал что делать, просчитывая в мозгу каждый вариант. Магия ведьмы ему была совершенно не страшна, божественность Перуна, словно незримая стена, или щит, оберегали его от темных сил, но вот в рукопашной схватке сейчас он не мог противостоять ей. Меч также не нанес бы ей существенного вреда, и она снова исчезла бы лет на пятьдесят, чего он никак не мог допустить. Схватив цепь, он молниеносно бросился в сторону разворачивающейся трагедии, жизнь девушки он пожертвовать не мог. На бегу забросил один конец цепи на свою повозку, где она удачно зацепилась за специально сделанные крючки, благо лошадей он перед вечером снова запряг, а с другим концом бросился на выручку девушке. Да, хоть она и испортила удачный план с приманкой, но смерти это юное создание не заслуживало. Фока успел едва, едва. Ведьма уже почти убила девушку, и почернела та уже до самого живота, что даже в свете поднимающейся луны, было видно сквозь лохмотья изорванного платья. Оставшейся цепи хватило лишь на петлю, которую Фока молниеносно накинул на ведьму, и пользуясь тем, что та этого не ожидала, что есть силы свистнул своим лошадям. Повозка резко рванула с место, натянув цепь и утягивая за собой ведьму, но и та уже сориентировавшись и придя в себя, пыталась высвободиться из внезапно возникшей путы. Цепь была щедро покрыта солью, и Фока надеялся лишь на одно - чтобы железо выдержало. Ведьма уже впитала в себя силы почти шести человек, и на данный момент была неимоверно сильна. Соль не давала возможности ей превратиться в дым и убежать, главное чтобы выдержало железо - крутилось у него в голове, пока лошади тянули ее к ловушке на площади. Когда до солевого кольца оставалось не более пары шагов, цепь на повозке разорвалась, но Фока сориентировался вовремя и несколькими пинками ногой, в которые он вложил почти все свои силы, все-таки запихнул ведьму в него. Что после этого началось, если бы это видели мужики, то поседели бы в тот же миг. Ведьма разорвала цепь и начала метаться по кругу с такой скоростью, что у Фоки зарябило в глазах. Она выла подобно зверю, выдавая звуки, от которых уши закладывало, и из глаз текла кровь. Она рычала, сопела, рыдала, и все время пыталась вырваться, но словно наткнувшись на невидимую преграду, отлетала вовнутрь круга. Превращалась в дым и летая по кругу также пыталась вырваться, но безуспешно. Наконец, осознав, что она в западне, обратилась молодой женщиной и подошла к краю круга, где за всеми ее действиями с интересом наблюдал Фока, и попыталась с ним заговорить.
- Подожди тварь, сейчас приду! - ответил он, и, не говоря больше ни слова, пошел в сторону пострадавшей и бесчувственно лежащей девушки. Зрелище было не из приятных. Молодая красивая девушка побледнела, и была чуть жива. Слабое дыхание, на половину почерневшее тело, лишенное жизненных сил. Растрепанные волосы покрывали лицо, но даже под ними было видно, что ее лицо посерело, а губы растрескались и залили кровью некогда розовые щеки. Фока закутал ее в остатки платья, и взяв на руки понес в дом к старосте. Дойдя до дома, он прокричал условленную заранее фразу, и ему через некоторое время отварили ворота. Внеся девушку вовнутрь, он увидел пять мужиков вооруженных топорами, что вызвало непроизвольную улыбку. - Ворвись эта тварь к ним, разорвала бы их на куски, или напустила бы чары и топоры бы не помогли - подумал про себя Фока.
- Кто эта девушка? - спросил он застывшего старосту.
- Так это дочь, дочь Митяя! Алена! А что с ней? Померла?
- Почти, если два дня продержится, то выживет! Молодая, должна выжить. Появилась из не от куда, чуть все не испортила! Ты же сказал, что все по соседним селам разъехались? Ну да ладно. Сейчас слушайте меня очень внимательно! Девушку уложите в кровать, и накройте теплыми одеялами. К ведьме не приближайтесь, в глаза ей не смотрите. Я ее поймал, и сейчас она в круге, что в середине деревни. Держать ее там придется пару дней, после этого я ее убью, и на этом все закончиться. Старайтесь обходить ее за сотню шагов, иначе беды не миновать. Сейчас она очень сильна, но скоро начнет слабеть. Все поняли?
- Да! - невнятно пробормотали все присутствующие.
Вернувшись к ловушке, Фока встретился взглядом с уже успокоившейся ведьмой. Она прогуливалась по небольшому кругу, все время, пробовала преграду на прочность.
- Пробуй, пробуй ведьма! Это твое последнее пристанище, скоро ты покинешь этот мир навсегда! - без злости или триумфа в голосе, спокойно проговорил Фока. - И глазища свои можешь не лупить в мою сторону, твое колдовство мне не страшно, я его не боюсь, так, что можешь ворожить, сколько влезет.
- Да знаю я это все Фока! Мы же все это с тобой уже проходили. Эта соль долго не удержит меня, а ты слаб и не сможешь меня остановить. Я же доберу себе оставшихся, и ты опять будешь искать меня целый век. Не смог убить тогда, и сейчас не сможешь - ехидно, с коварством в голосе проговорила ведьма
- Арина, если не ошибаюсь? - сказал Фока и вопросительно взглянул на ведьму.
- О, да ты помнишь мое имя
- Приходиться - не без отвращения в голосе проговорил Фока. - Так вот Арина, последние сто лет, после того как ты от меня убежала, я убил несколько таких как ты, и кое чему научился.- проговорил он, и пододвинул набедренную сумку ближе к животу. Засунул руку в ее недра и достал большой прозрачный кристалл. Глаза ведьмы сузились, а на лице отразилась гримаса ужаса.
- Знаешь что это такое? Вижу, знаешь. Так вот Арина, я был на святой горе, где сам Сварог предстал перед людьми, и выпросил у верховного жреца десяток магических кристаллов, которые появились от шагов Сварога. Это кристаллы самой чистой соли на земле, и уж они то точно вытянут твои силы, которые ты высасывала из людей, а вот когда ты ослабеешь, вот тогда я вырежу твое сердце и сожгу его, и не будет на земле больше такой злобной и мерзкой твари как ты. Сельчане дальше своего дома сейчас вообще не выйдут, так, что можешь не надеяться, что сможешь запудрить кому-то из них мозги. Конечно, тогда я сплоховал, и это стоило многих жизней, больше я такой ошибки не допущу. Вы ведьмы настолько быстро придумываете новые способы выживания, что за вами сложно угнаться, но видишь ли ты чудовище, а я призван убивать таких чудовищ как ты. Вы, считаете, что люди ваш скот, и его можно убивать и поедать, но ведь и вы когда-то были людьми, сошедшими с правильного пути. И знаешь, после того, как ты сегодня на моих глазах чуть не убила столь юное и прекрасное создание, я с особым удовольствием вырежу твое сердце - проговорил Фока и начал доставать кристаллы и укладывать их на край круга. Ведьма начала в прямом смысле сходить с ума. Она угрожала, умоляла, обещала все богатства на свете, но он не обращая на нее внимания, уложил десять кристаллов, дошел до своей повозки, достал плотное походное покрывало, расстелил его на земле прямо возле колеса, выпряг лошадей и уселся уперевшись спиной на колесо. Усталость последних дней без сна, не считая той пары часов, которые он вздремнул сегодня, обрушилась на него, словно огромная каменная глыба. Веки под тяжестью неимоверного веса сами закрывались, и даже ужасные звуки, раздающиеся со стороны ведьмы, уже не привлекали внимания, глаза закрылись окончательно и он уснул.
Один из мужиков в доме сельского старосты, переборол в себе страх, и его жгло свойственное людям любопытство.
- Ну, хоть одним глазком посмотреть на это диковинное создание, которое может убивать людей прикосновением руки. Страшно, да страшно, но это, же жуть как интересно - ворочаясь на жесткой лавке, думал он. Так продолжалось на протяжении двух часов, и наконец, любопытство одержало верх над всеми страхами, и даже слова Фоки, о том, что приближаться к ведьме очень опасно, уже не могли его остановить. Тихонько сползя с лавки, он засунул свой топор за пояс и начал осторожно пробираться, сквозь лежащих на полу односельчан. Было ясно, что в этом доме, кроме девушки находящейся в предсмертном забвении, никто не спит, но ему было надо, а если надо, то его уже было не остановить.
- Ты куда собрался Матвей?- как гром в тишине раздался голос старосты.
- Я, я - заикаясь, начал говорить мужик, он, конечно, ожидал этого вопроса, но все равно голос старосты в полной тишине заставил вздрогнуть и прогремел подобно грому.
- До ветру захотелось Владимир - наконец взяв себя в руки, закончил он фразу, хотя голос продолжал звенеть и дрожать.
- А, ну иди - дал добро староста, и голоса снова стихли.
Матвей, выбравшись из дома, воровски осмотрелся вокруг, и осознал, что у него, у дюжего мужика сейчас дрожат коленки.
- Я же на волков и на медведей ходил и не боялся - стал успокаивать себя он. - А тут, что бабы какой-то испугался? Посмотрю на нее и вернусь обратно, вот и все.
Но подобные уговоры действовали слабо. Уверенности в ногах так и не появилось, и время от времени они предательски подгибались в коленях. Матвей, стараясь не шуметь, убрал засов с ворот и выскользнул на улицу, тело била дрожь, на лбу выступила обильная испарина, одежду можно было хоть выжимать, но он шел к своей цели. С каждым шагом, приближаясь к центру деревни, он ощущал, как его все сильней и сильней начинает тянуть туда, походка становиться уверенней, а страх сам собой улетучивался. Чем ближе он подходил, тем более странные ощущения испытывал, и в какой-то момент свет в рассудке погас, и Матвей потерял сознание. Очнулся он уже стоя рядом с кругом, в котором находилась ведьма. Она пристально смотрела на него, а в мозгу Матвея происходил кавардак. Ведьма ничего не говорила, но он ясно слышал ее.
- Убей, убей этого человека Матвей - наваждением пролетало в его разуме, и повторялось, повторялось.
Глаза ведьмы были чернее ночи, и в свете костров, которые зажег Фока вокруг, это выглядело устрашающим, но Матвей не испытывал ни капельки страха, лишь с каждой повторяющейся фразой в его мозгу, ему все больше хотелось выполнить ее приказ.
- Он же всех вас погубит Матвей, убей его и выпусти меня! Я ничего вам не сделаю. Это все он, он во всем виноват! Убей его, убей! - продолжала ломать волю Матвея ведьма, все повторяя и повторяя одни и те же фразы в мозгу своей жертвы, желая подчинить его своей воле. Такое издевательство над рассудком любопытного Матвея продолжалось еще несколько минут, ведьма пристально смотрела ему в глаза, своими черными, как ночь глазищами, с каждой минутой все ближе подбиралась к желаемой цели. Наконец, она полностью подчинила Матвея, и тот, запустив руку за спину, вытащил большой топор для разделки мяса, сильно сжал его в руке, и уверенным твердым шагом направился в сторону спящего Фоки. Ведьма радостно наблюдала за происходящим, и чувство приближающейся свободы пьянило ее. Матвей подошел к своей спящей жертве, рука с топором поднялась и застыла в воздухе, лишь металлический отблеск отточенного лезвия блеснул, отражая свет костра.
- Убей, что же ты ждешь! Убей его! - прозвучали последние слова в голове Матвея и топор с неимоверной силой опустился на спящую жертву.
Фока за столетия своей охоты, выработал животный инстинкт, который всегда оповещал его об опасности, вот и в этот раз он его не подвел. Открыв глаза, он увидел занесенный над собой топор одного из мужиков, которые не должны были вообще подходить к этой твари. Счет времени пошел на доли секунд, только Фока с неимоверной скоростью успел перекатиться немного в сторону, как топор почти по самую рукоятку, разрубая плотное покрывало из нескольких овечьих шкур, вгрызся в землю. Пока мужик замешкался, вытаскивая свое орудие, Фока уже успел соскочить на ноги и потянулся к своей сумке, которая должна была быть на бедре, но ее там не оказалось. Проклиная всех любознательных людей на свете, и самого себя за то, что некоторые неумные охотники снимают и складывают в повозку инструменты своей защиты и оружие, он едва успел отскочить, когда топор, высекая искры, опустился на железный борт повозки. Тягаться в рукопашной схватке с этим здоровяком, да еще и с топором в руках, возможности у Фоки не было. Но вот преимущество в скорости у худого и поджарого охотника, перед большим неповоротливым Матвеем, было бесспорным, что он в данной мере он и доказывал своими неимоверными уклонами и отскоками. Да и убивать этого дурака Фоке не хотелось, ведь в данный момент, он себе уже не принадлежал, а был покорным рабом, той твари, что сейчас ликовала в своей клетке. То, что она ликовала, Фока не сомневался. Мастерски уходя от ударов топора Фоке удалось открыть один из выдвижных ящиков в повозке и схватить набедренную сумку, что чуть не стоило ему руки, в тот же момент на ящик опустился топор, осыпав снопом металлических искр, от удара металла о металл. Еще через мгновение его рука, уже рылась в самой сумке, ища необходимую коробочку с заговоренным порошком, а тело все продолжало уходить от ударов топора. Конечно, убить этот околдованный мужик его не мог. По велению Перуна, Фока не мог умереть, даже разрубленный на куски и сожженный на костре, он каждый раз возвращался к жизни, таких случаев за две тысячи лет было немного, но они были. И смерти даже кратковременной он не боялся, зная это, но вот снова упустить ведьму, а это обязательно бы случилось, если этот дурак удачно рубанул бы его топором, не хотелось. Убив или обездвижив его, Матвей, контролируемый ведьмой, разбил бы все кристаллы, вернув ей силу, и выкопал бы ей проход в соляном кругу, за что и получил бы свое вознаграждение. Вознаграждением, конечно бы являлась смерть, но лишь после того, как он прокопал бы ей еще один проход в другом соляном кругу, который окружал дом старосты. Она снова бы напитала себя силой, выпив всех оставшихся жителей, и исчезла, чего Фока допустить не мог. Еще мгновение и нужный предмет в руках, зачерпнув щепотку порошка, Фока извернулся и сдул его с ладони прямо в лицо Матвея, тот замешкал.
- Именем Перуна, замри! - завопил запыхавшийся от такой беготни и проявления гибкости Фока. Матвей встал как вкопанный, только глаза злобно смотрели на недруга.
- Ну, вот и все братец, добегался, теперь и ты пару дней будешь стоять тут как истукан - проговорил, отдышавшись, он. - Говорил же не подходить к этой твари, она лжива и опасна, что вы за люди, если не дорожите собственной жизнью. Если любопытство вам дороже самих себя! - в сердцах выговорился он.
- Ну а ты тварь, что думала, все у тебя получиться? Ну, уж нет, в этот раз ты от меня не сбежишь. Если надо будет, я их всех в истуканов обращу на пару дней, но тебя не выпущу. А против силы Перуна у тебя кишка тонковата, так, что можешь даже не пробовать больше - уже спокойно проговорил он. Не было в его голосе ни злости, ни радости. Все это изжилось со временем, и сейчас он предпочитал вообще не испытывать эмоций в таких ситуациях. - Это просто работа, сложная, опасная, постоянно связанная с человеческими смертями, но это просто работа. Да, боги оказали ему великую честь, и он это ценил, ведь они выбрали именно его, но это просто работа - постоянно вертелось у него в голове. Ни семьи, ни детей, ни друзей, такова уж была его судьба, и лишь ученики, да жрецы храма на святой горе, скрашивали его постоянное одиночество. Да, отцом этим детям он не был, но на эти десять лет, становился кем-то похожим на него, и это немного сдерживало, не давая душе окончательно зачерстветь.
Фока подогнал повозку, и не без труда затянул в нее тело несостоявшегося убийцы. Его глаза до сих пор злобно блестели и постоянно пытались смотреть на Фоку. В свете начинающегося рассвета, Фока наслаждался последними перед знойным летним днем, нотками прохлады. Впереди были еще почти два дня, постоянной слежки и, в конце, концов, он снимет камень с души, который мучил его последние сто лет. За все смерти, которые принесла эта ведьма после того, как сбежала, он винил только себя, а это очень осложняло жизнь. Чтобы хоть как-то отпустить эти мысли он с остервенением стал охотиться на подобных ей, и преуспел в этом. Десяток из них точно отправились в небытие, не считая другой нечисти. И вот завтра ночью он закончит эту историю жизни, которая так долго его тяготила. Подобные мысли немного согрели душу, и Фока ведя лошадей под уздцы, направил повозку к одному из домов, недалеко от дома старосты, который был окопан и просыпан солью. Оставив лошадей возле дома, он стремительным шагом направился в дом старосты. Как он и полагал, ворота были открыты, более умные и менее любопытные мужики и нос на улицу боялись показать, даже после ухода Матвея, и не закрыли ворота. Войдя во внутрь, он, немного повысив голос и сделав его грубым решил отругать местное население, чтобы отвадить, а точнее пресечь на корню даже мысли о том, чтобы сходить и посмотреть на ведьму.
- Вы что, вашу мать! Совсем тупые! Что головешками захотели стать! Кто отпустил этого дурака? Он же чуть всех вас не загубил. Интересно вам, идите, посмотрите на нее, а еще и выпустите! Что вам дуракам жить надоело! Тогда вперед.
Пять пар глаз уставились на немного вышедшего из себя Фоку. Они были похожи на маленьких детей, которых отчитывают за проказы. Видя такую реакцию, он смягчился.
- Так двое со мной, поможете затащить вашего друга в его дом. Остальные, сидеть тихо, и не высовываться. Увижу на улице, заколдую, как спросите у своих друзей, когда вернуться. Все идем.
Двое ближайших нехотя поднялись с пола, и с опущенными головами поплелись за бодро выскочившим из дома Фокой. Остолбеневшего Матвея обезоружили с большим трудом, его рука с такой силой обхватила ручку топора, что разжимать ее пришлось довольно долго. Занесли его в дом, уложили на кровать и снова втроем вернулись в дом к деревенскому старосте.
- Значит так, чтобы подобного больше не случилось, запрягаете лошадей и разъезжайтесь по всем дорогам, ведущим в деревню. Никого не пускайте и всех разворачивайте обратно. Как я видел их тут всего две, так, что поделитесь и пару дней поживете в лесу - сказал Фока, и заметил ледяной ужас в глазах мужиков. - Да вы что, боитесь что ли? Бояться нужно остаться в деревне, а за ее пределами, опасность вам грозит только упасть с повозки и расквасить себе лицо! - улыбнувшись, проговорил Фока.- Через два дня можете возвращаться со всеми своими семьями, все будет хорошо, ничего вам больше грозить не будет - закончил он и вышел на улицу.
Солнце уже поднялось довольно высоко, и подождав, когда староста и его односельчане разъедутся, Фока вернулся к своей добыче. Вид у нее был уже не такой здоровый, она словно засыхающее яблоко сморщивалась на глазах, но была все столь, же воинственна. По мере исхода дня, и ее разговоры и ее поведение становились все более жалостливыми, молебными и вялыми. Вместо угроз, с постоянно сменяющимся злым и яростным настроением, она стала умолять, но это уже не могло ее спасти. Убиваешь невинных людей, не чтишь истинных богов, являешься порождением тьмы - умираешь. Таков был закон, который донес до него Перун, через своего жреца. Фока с нетерпением ждал, когда же кристаллы впитают все выпитые из людей жизненные силы. Его очень беспокоила жизнь молодой девушки, ставшей по стечению обстоятельств жертвой этого порождения тьмы, но сейчас оставалось только ждать. Один из кристаллов впитывал и ее жизненные силы, главное, чтобы продержалась до завтрашней ночи. Несколько раз Фока навещал ее, но жизнь уходила из этого юного создания, и он молился и просил Перуна, чтобы она продержалась. Чтобы чем-то себя занять, и хоть немного отвести мысли в сторону от девушки, он поил, кормил и вычесывал гривы своим лошадям, отпустил их на выпас, благо хороший лужок с сочной травой находился не вдалеке от деревни, но далеко от ведьмы не отходил. А она умоляла пощадить ее, но понимая, что это не действует все, же иногда переходила к угрозам, больше от своего бессилия и безысходности положения. Взывать Фоку к жалости было бессмысленно, за всю свою долгую жизнь он многое видел. Видел деревни, полностью вымершие от насланных ведьмами болезней, голодающих от пропавших посевов, вызванных проклятием, и горы трупов, которые за собой оставляли такие как она, и ей подобные. Ни о какой жалости, сочувствии, или пощаде не могло быть и речи. Проходя мимо нее, в очередной раз, Фока услышал угрозу.
- За меня отомстят! - зло зыркнув на него своими черными глазами, прорычала она.
И тут уже он не на шутку разозлился.
- Да кому ты нужна, дура! Кто будет за тебя мстить? Чернобог? Вас сотни, тысячи, а может даже сотни тысяч, и что за какую-то ведьму меня начнут преследовать! Да за две тысячи лет, я и мои ученики отправили в небытие тысячи таких, как ты. Я до сих пор жив, и большинство моих учеников спокойно дожили до старости и нянчили внуков. Мы от рождения враги. И не думай, что следующая подобная тварь, которая попадется на моем пути, станет за тебя мстить. Она окажется также прикована к такому же столбу, как сейчас у тебя за спиной, и ее постигнет та же участь, что вскоре и тебя. Вы же только и можете, что убивать беззащитных, а когда получаете достойный отпор, знающего, как вас убить человека, сразу начинаете молить о пощаде. Так, что заткнись и жди своей смерти, за все, что ты натворила на этой земле, за всех убитых тобой невинных людей. Пищей вы их возомнили, добычей, вот теперь ты моя добыча! - закончил он, понимая, что лишь зря затратил на нее свое время, но на душе стало спокойней.
Она еще что-то пыталась пролепетать, но он ее уже не слышал. Несколько раз заходил к Матвею. Тот все так же злобно смотрел на него сузившимися глазками. Больше, наверное, для поднятия настроения, Фока ему показывал кулак, когда уходил, от чего глаза Матвея становились еще уже. Чары ведьмы еще были сильны, и он явно желал его убить, Фоку это немного забавляло и подбадривало. Ночь прошла относительно спокойно, лишь где-то вдали послышался вой волка, который оборвал полудрем Фоки, и заставил заволноваться лошадей. Было много случаев, когда сами ведьмы превращали людей в волколаков, и держали рядом с собой в качестве защиты. Фока сталкивался с таким и, понимая, что и в данном случае это возможно, на всякий случай вооружился до зубов, но у этой ведьмы своих волколаков не было. Это был всего лишь волк. На рассвете второго дня ведьма из цветущей молодой женщины, в которую превращалась, была уже старой бабкой, но все также бодро передвигалась по своему кругу, служащего ей клеткой. Нежданных гостей не появлялось, но вот состояние девушки было почти предсмертным. Чернота уже покрыла спину, живот и приближалась к груди.
- Если не выживет, я тебя вообще по кусочкам разрежу, перед тем, как достану твое сердце! - зло, в несвойственной для себя манере проговорил Фока, посматривая в сторону ведьмы.
- Я могу ей помочь, если отпустишь меня! - пошла на последнюю попытку спасения своей шкуры ведьма.
- Ой, ли! Пусть Перун пронзит меня своей молнией в тот миг, когда в моей голове родиться подобная глупость. Чтобы ты десятки таких молодых, да невинных потом отправляла богам! Ну, уж хрен тебе, отродье! Сиди и не гунди! Сколько тебе лет? Семь, восемь столетий? И сколько ты за свою жизнь загубила таких вот девушек и мужчин? Тебе жить то осталось до ночи, а девчонка выживет, коли так боги захотят и без твоей помощи. Ты и так достаточно принесла страданий и горя в этот мир, и он больше не желает, тебя видеть! - снова сорвался Фока.
Чем-то зацепила душу эта девушка. Давно он так не переживал о чей-то жизни, а тут полный набор эмоций и впечатлений.
- Хоть бы выжила! Ну, пожалуйста, Перун, ты всемогущ, помоги! - снова пронеслось у него в голове.
Вечером ведьма даже на старую и страшную бабку перестала походить. Кожа ее, словно кора, на комле березы покрылась неровностями и почернела. Она уже плохо стояла на ногах и почти постоянно падала, но все, же пыталась постоянно вставать. Тело приобретало свои очертания согласно ее возраста, она разваливалась на глазах. Седые волосы, покрывали лицо усыпанное язвами. Через час она уже просто сидела, и не делала попыток подняться, силы ее покидали. Неожиданно, сзади Фока услышал чьи-то шаги, и, реагируя на возникшую угрозу, схватившись за меч, выскочил из-за своей повозки. Это был Матвей.
- Вот все-таки силища у человека. Он в остолбенении, должен был проваляться как минимум до утра, а он уже отошел - подумал про себя Фока и снова насторожился, благо сумка была на боку, и он снова искал заветную коробочку.
Но в этот раз Матвей, такое имя у него, было, не проявлял, ни злобы, ни враждебности. На его лице читалась лишь растерянность и непонимание, что происходит вокруг.
- Матвей, окликнул его Фока - но тот не обратил никакого внимания. - Матвей! - окликнул он его еще раз, и лишь тогда он повернулся. - Как ты себя чувствуешь? - обратив на себя внимание, спросил Фока.
- Н-н-нормально. - чуть затрудненно выговорил он.- И эта тварь заставляла меня убить тебя? - словно задавая сам себе вопрос, продолжил он. - Ох, и гнида, ох какая гнида! - в голосе Матвея прозвучали нотки злобы, обращенные в адрес обессиленной ведьмы.
- Да, она околдовала тебя, и, завладев твоим рассудком, заставила тебя сделать это. Но знай, ты, ни в чем не виноват, это все она. С тебя спали ее чары, и ты пришел в себя.
- Прости меня! - попытался выдавить из себя Матвей, было видно, что эти слова даются ему с неимоверным трудом, и говорить их кому-то он не привык.
- Да, пустое! Я же говорю, это все она. Ты точно себя нормально чувствуешь?- еще раз переспросил Фока, не опуская меча.
- Да все в порядке! Когда ты уже угробишь эту тварь? - с ненавистью в голосе спросил он.
- Скоро Матвей, скоро! И раз ты себя нормально чувствуешь, то ты мне в этом и поможешь - ответил на вопрос Фока и испытывающее уперся взглядом, глаза в глаза. Что удивительно, но в глазах Матвея кроме решительности, и злобы ничего не читалось. Вот такой Матвей, точно поможет, а если надо, то и сам все сделает. Как быстро страх сменился злостью к врагу, и желанием его уничтожить. Ну, точно, уникальный человек. Такой и дел может натворить, но когда получит по морде, сразу становиться очень серьезным, такой в кусты не убежит, и будет стоять до конца.
- С превеликим удовольствием помогу! - подтвердил мысли Фоки, Матвей.
- Ну, тогда можно начинать! Сейчас мы зайдем с тобой в круг, ты поднимешь ее и прислонишь к столбу, а я ее привяжу. После этого можешь смотреть, если хочешь, но мне твоя помощь больше не нужна. Что бы она тебе не говорила, не слушай ее и ни в коем случае не смотри ей в глаза, а то все снова может повториться! Ты меня понял? Точно понял? - спросил его Фока.
- Сейчас будь уверен, смотреть этой твари в глаза я больше не буду. Насмотрелся уже, и чуть дел не натворил - уверенным голосом ответил Матвей.
Фока взял просоленную веревку, специальный ритуальный кинжал, который ему после обучения даровал жрец, как подарок самого Перуна, перчатку из железных пластин и вошел в круг. Матвей зашел следом. Теперь это был не тот трясущийся от ледяного страха человек, а сосредоточенный и серьезный помощник.
- Подними ее, и прислони к бревну - надевая перчатку на левую руку, проговорил Фока.
Матвей поднял ведьму словно пушинку, и как могло показаться со стороны, специально так шарахнул ее о бревно, что даже обессиленная она захрипела от боли. Ее руки вцепились в руки Матвея, стараясь вырваться, но он ловко схватил ее за горло одной рукой, и сдавил его так, что она практически перестала сопротивляться, а лишь сильней захрипела от нехватки воздуха. Этим и воспользовался Фока, заломив обе ее руки за бревно, и туго стянул веревкой. Ведьма повисла на бревне, сделав еще несколько витков по низу живота и у шеи, Фока повернулся и посмотрел на Матвея.
- Все можешь выйти из круга, дальнейшее, что ты можешь увидеть, вряд ли тебе сильно понравиться - проговорил он, срывая с груди ведьмы остатки платья, и оголяя мерзкое, изъеденное язвами и возрастом тело.
- Нет, я хочу все видеть своими глазами. Я действительно этого хочу.
- Ну, дело твое! Тогда дойди до моей повозки и принеси приготовленные там ветки для костра. И поторопись, у нас остается совсем мало времени.
Матвей без слов покинул круг и пошел в сторону телеги за ветками. Ведьма все пыталась что-то бубнить, и не желая слушать надоевшие речи, Фока заткнул ей рот, куском ее же платья. Вернувшись с ветками, Матвей начал разводить костер, и когда огонь с радостным треском начал поглощать сухие ветки боярышника, Фока приступил к делу. Кинжал, наточенный до такого состояния, что без усилия мог разрезать человеческий волосок, без труда вошел в грудь ведьмы, чем вызвал ее неимоверный вой. Зрелище было жутким, но Фока с неменяющимся лицом, плавно вел его вниз, вспарывая грудь ведьмы. На землю полилась кровь, если ее можно было так назвать, в свете костров она напоминала черную густую смолу, нежели человеческую кровь. Когда грудь была вспорота, Фока без раздумий засунул туда руку в металлической перчатке, и с силой рванул ее обратно. В руке его было сжато бьющееся сердце, с которого струйками стекла черная жижа. Не теряя ни секунды, Фока бросил его на землю и еще три раза пронзил кинжалом. Ведьма вытянулась, словно натянутая тетива на луке, и завыла нечеловеческим голосом, а из появившихся на сердце разрезов, словно ручейки, к кристаллам потек ярко светящийся голубой дымок. Дождавшись, когда такое необычное течение закончиться, Фока бросил еще бьющееся сердце на костер боярышника, и оно в тот же момент вспыхнуло ярко-красным пламенем. Как только запылало сердце, следом вспыхнула и ведьма. Фока обратил свое внимание и на Матвея, на удивление он не сбежал, и даже не сдвинулся с места, а лишь заворожено смотрел на пылающее тело, такое в его жизни явно было впервые.
- Матвей! Быстро собираем кристаллы, и в дом старосты, еще есть возможность спасти девушку.
Оба начали бегать по кругу и собирать кристаллы, которые ранее впитали последние жизненные силы, вышедшие из сердца ведьмы. Когда все было аккуратно собрано, оба устремились со всех ног в дом старосты. Девушка была на последнем издыхании, чернота уже подобралась к лицу, и подобно сорняку, мелкими прутиками пустило к нему корни.
- Табурет, быстро найди мне табурет! - закричал Фока, и Матвей подобно медведю затопал по дому старосты. Через мгновение табурет уже стоял у изголовья кровати, и Фока, аккуратно, чтобы не разбить, но довольно спешно начал выкладывать на него кристаллы. Когда все они были выложены, комнату осветил яркий голубой свет, и два кристалла тонкими струйками, выпустили из себя голубую дымку, которая подобно двум ниткам, устремилась к лицу девушки.
- Ну вот, теперь все будет нормально! Мы успели! - облегченно, даже немного с придыханием, констатировал Фока.
В свете яркого голубого света, было видно, как чернота постепенно исчезает на лице девушки. Голубая дымка, входя через рот, начала ее изгонять.
- А что это за свет такой? - удивленно спросил Матвей.
- Это к ней возвращаются жизненные силы, которые забрала у нее ведьма - уже более спокойным голосом ответил Фока.
- Так это что же, всех так можно было спасти что ли? - не унимался с расспросами Матвей.
- Нет, мертвого человека, которого ведьма выпила до конца, уже не спасти. Вместе с жизнью она поглощает и душу, а если душа вышла из мертвого тела, туда ее уже не вернуть. У этой девушки, она не успела добраться до души, отобрав лишь силы, которые сейчас к ней и возвращаются. Ладно, пойдем, у нас есть еще небольшое дельце, а девушку пока оставим в покое.
Настроение у Фоки заметно улучшилось, усталость ушла, и он распираемый от наполнивших его тело сил, чуть ни бегом, выскочил из дома, заставляя плестись за собой, явно вымотанного последними событиями Матвея. Дойдя до своей повозки, он достал два необычных железных сосуда, немного отличающихся по размеру. Отличались они и от всей ранее виденной посуды и горшков, привычных для Матвея, еще и тем, что имели подвижные крышки с защелками, которые наглухо их закрывали. Фока все также спокойно, взял их и понес в круг, вооружив Матвея тонкой металлической пластиной и подобием небольшой метлы. Дождавшись когда костер из боярышника, где сгорело сердце ведьмы, полностью прогорит до пепла, Фока аккуратно собрал его до последней частички, сняв при этом даже тонкий слой земли под костром, всыпал все это в сосуд поменьше и плотно закрыл крышку. То же самое произошло и с кучей пепла, где сгорела сама ведьма. Горшки были спрятаны в недрах повозки, и надежно укрыты.
Да, когда Фока только начинал свою миссию, возложенную на него богами, он наделал массу ошибок. Когда-то он и не подумал, бы собрать пепел в сосуды, а заставил бы Матвея выкопать яму где-нибудь в лесу, и просто ссыпал бы его туда, закидав землей. Но времена меняются, и ведьмы оттачивая свое мастерство, становятся более изобретательными. Зная нужное заклинание, любая сильная ведьма, может без труда воскресить своего сородича по тьме, залив пепел кровью жертвенного человека. После нескольких раз, когда Фока дважды убивал одну и ту же ведьму, он стал собирать их пепел, да и не только ведьм. Любую тварь из тьмы, каким бы способом ее не убивал, Фока всегда потрошил, вырывал сердце, сжигал его и тело, а пепел собирал. У подножья святой горы, у него было что-то вроде хранилища, куда он все это и свозил. Там были тысячи подобных сосудов, которые хранились в полной безопасности. Каких тварей там только не было, но самое главное, что они больше никогда не воскреснут. Все земли вокруг святой горы, были священны и пропитаны божественностью светлых богов, что не давало возможности появляться там нечисти, при одном шаге на эту землю, любой из них сгорал изнутри. Несколько раз, Фока и сам пользовался этим. Зачастую чужеземцы, и иноверцы, приходя на Русь, приносили с собой и свою нечисть, которая не давала покоя людям, и ловив таких, иной раз известными методами, убить их не получалось. Тогда Фока искал, чем их можно удержать, и просто вез на святую землю. И тогда было уже без разницы, иноземное ты отродье, из другой веры, на святой земле, которую освятил сам Сварог, они все равно превращались в пепел, который потом с проклятьями всей нечестии, выскребал из своей повозки Фока.
- Все Матвей, все закончилось! Можешь идти отдыхать! - он что-то хотел возразить, но Фока его тут, же осек. - Ты же с ног валишься! Больше ничего не угрожает, можешь идти и спать спокойно.
- А ты?
- А я посижу возле Алены! Скажи только, где ваше капище и можешь идти.
Получив всю необходимую информацию, Фока отпустил Матвея. На того, действительно было страшно смотреть. За неделю потерял как минимум, половину своего веса, оброс словно леший, и уже несколько суток не спал, да еще вдобавок побывал под чарами ведьмы. Вернувшись в дом старосты, после ухода Матвея, Фока невольно залюбовался этой девушкой. Молодая, красивая, но чувствовалось в ней и что-то более таинственное, глубокое, и сильное, что-то такое, что заставляло сердце Фоки биться чаще. Она его привлекала, и это пугало. Он женился пять раз, любил до потери сознания, но вот смотреть, как твои любимые постепенно стареют и умирают, он больше не мог. Сердце кровью обливалось, когда он похоронил свою первую жену, которая умерла от старости, своих первых детей. Для него время остановилось в двадцатипятилетнем возрасте, а вот у его близких оно не останавливалось. Они жили, старели и умирали. Много потомков оставил после себя Фока, и все знали кто их предок, и чтили его, но все они были смертны. Многие из них служили богам, другие же предпочли путь охотников, остальные жили обычной человеческой жизнью, гордясь своим родом, и зная, что в их жилах течет частичка крови знаменитого, бессмертного Фоки. Он дал себе обещание больше никогда не жениться, обходиться случайными отношениями, а уж тем более, никогда не влюбляться. Но сердцу не прикажешь, и сколько бы времени не прошло, оно все равно жаждало любить, и быть любимым. И в таких случаях он сбегал, сбегал как можно быстрее, чтобы снова не получить удар в сердце, хороня жену, детей, и внуков. Отгоняя от себя мысли об Алене, Фока осторожно, чтобы не потревожить девушку, собрал остальные кристаллы, которые не впитали ее жизненные силы, и покинул дом старосты. Из оставшихся двух, все также продолжала выходить голубая дымка, и возвращала девушке ее жизнь. Дойдя до капища, Фока осторожно открыл оградку, поочередно поздоровался с деревянными идолами, начиная со Сварога. Встав на колени, выложил кристаллы перед идолом Сварога, и громким уверенным голосом проговорил:
- Сварог, прими души этих несчастных в свои небесные чертоги. Еще одна темная тварь повержена, и покинула этот мир, но унесла жизни нескольких твоих детей.
В тот же миг все восемь кристаллов засветились голубым светом, и из них в небо устремились лучи яркого голубого света, отправляя на небеса души убитых ведьмой людей. Дело было сделано. Побыв еще на капище, около часа, и излив свою душу богам, Фока вернулся в дом старосты. Оставалось дождаться, когда кристаллы полностью вернут, то, что принадлежало Алене, выбрать себе ученика и отправляться в обратный путь на святую гору. Где верховным жрецом Перуна сейчас был один из его потомков. Присев рядом, на небольшую скамью, и уперевшись спиной в стену, он некоторое время продолжал смотреть на девушку. Густая, плотно заплетенная коса, растрепалась, но сохранила некое подобие своей первоначальной формы. Русые волосы покрывали, личико, на котором уже начал появляться здоровый румянец. Невольно залюбовавшись ей, Фока глубоко задумался.
- И как же боги все правильно создали. Женская красота порой обладала большей магией, чем любая в мире. Влюбившись можно было кардинально измениться, и добровольно стать рабом этой красоты. Фока не любил называть девушек девками, как это было принято, ну не чувствовалось мягкости и нежности в этом грубом слове. А тут девушка, или милая, совсем же другой смысл. Как такое нежное создание можно назвать девкой, ну, конечно, же, только милая. За такими мыслями он провалился в сон, с застывшей улыбкой на лице. Сон оборвал все тот же Матвей, осторожно теребя Фоку за плечо.
- Фока - звал он его шепотом, стараясь разбудить.
Фока открыл глаза.
- Уже утро! - извиняющее проговорил тот
- Хорошо Матвей! Езжай к мужикам, пусть забирают семьи и возвращаются в деревню - сонно проговорил Фока, пытаясь потянуться и размять затекшую спину. Матвей ушел, а еще через несколько мгновений на улице послышался скрип колес, видимо он давно уже подготовил телегу и лошадей, и только и ждал указания Фоки. У Матвея в самом дальнем селе, у брата находилась семья, и понятное дело, что ему после пережитого скорей хотелось к ним вернуться. Да и в деревне пора было наводить порядок. Алена до сих пор была без сознания, но на лице виднелась улыбка, что означало о приятном сне. Уголки ее алых губ немного натянулись, обнажив белые как снег, аккуратные зубы. Наплыв тепла почувствовал и Фока, только взглянув на нее, и снова отгоняя любовные мысли, вышел на улицу. Солнце поднялось уже довольно высоко, пели птицы, в траве стрекотали кузнечики, где-то прокричал петух, жизнь вернулась в деревню. И казалось, что само солнце стало светить и одаривать теплом эту землю, как то по иному, нежели когда здесь орудовала ведьма. Кристаллы еще возвращали силы Алене, и Фока принялся за свою помывку, кормление и вычесывание лошадей. К полудню Алена пришла в себя, и Фока спрятав кристаллы в набедренную сумку, поприветствовал ее, самой что ни на есть добродушной улыбкой.
- Здравствуй милая! - тихо, с нежностью в голосе начал он! - Как ты себя чувствуешь?
- Хорошо! - слабым, но встревоженным голосом ответила она, пытаясь осознать, где сейчас находиться. И узнав дом сельского старосты, немного успокоилась.
- Что со мной случилось? - спросила она
- А ты разве ничего не помнишь?
- Нет! Я шла в деревню к отцу, припозднилась и все. А кто ты такой? И как я оказалась в доме нашего старосты? - опять встревожено, но без особого страха спросила она.
- Да, девушка видимо попалась боевая! - подумал про себя Фока и улыбнулся в душе. - У такой папиной дочки все женихи, наверное, с прореженными чубами ходили!
- На тебя напала ведьма, когда ты вошла в деревню, и чуть не убила!
- А отец, что с отцом? - оборвала его девушка на незаконченной фразе.
- Мне очень жаль милая, но твой отец умер. Она убила его - с грустью в голосе ответил Фока.
Большие, голубые словно небо, глаза девушки наполнились слезами, но она не издала не звука, как обычно в таких ситуациях закатывают вой женщины.
- Ладно, побудь одна! Не буду тебе досаждать. Когда сможешь, выходи на улицу. Скоро все жители вернуться. Ведьма убита, в деревню вернулся мир и покой. Будет и время оплакать погибших.
- Ты и есть, тот самый Фока из сказаний? - спросила она.
- Да - ответил Фока и вышел из дома.
Ему стало грустно, впервые за несколько столетий ему стало так грустно, что самому хотелось выть. Конечно, он был не виноват в смерти ее отца, но чувствовал именно на себе эту вину. Да и рядом с ней начинал чувствовать себя неуверенно, что явно означало, что она ему нравиться. Алена, покачиваясь от слабости, вышла из дома старосты и направилась к своему. Фока сопровождал ее молчаливым взглядом, понимая, что в данном случае, к ней лучше не лезти со своими соболезнованиями и успокаивающими разговорами. Девушка скрылась во дворе своего дома, но вернулась уже через несколько минут. На ней было белоснежное платье с вышивкой, подпоясанное цветным поясом. Уверенным шагом она двинулась в сторону капища, где совершенно недавно Фока выпустил души убитых. К вечеру в деревню начали возвращаться жители. Телеги и повозки, шли почти беспрерывно, но вот старосты и Матвея до сих пор не было, видимо родственники у них были только в самом дальнем селении, и они были еще в пути. В течение двух дней, в деревню вернулись все, и единственная улица наполнилась гомоном детей, ворчащими стариками, и молодыми девушками, которые с неподдельным интересом разглядывали незнакомца. И их можно было понять. Видеть живую легенду, о которой слышали из рассказов своих бабушек, которые слышали их от своих бабушек. Такое внимание доставляло массу неприятных эмоций, и, ожидая возвращения оставшихся жителей, Фока почти не выходил из дома деревенского старосты, предварительно загнав свою повозку на его подворье, и разместил лошадей в стойле. Но в гости к старосте потянулись очереди, якобы для решения каких-то вопросов, а по факту посмотреть на Фоку. Наконец, когда вернулись абсолютно все, Фока попросил старосту собрать народ в центре деревни, и стал собираться в дорогу.
- Ты же помнишь, что я возьму себе ученика сроком на десять лет? - обратился он к Владимиру.
- Да, конечно помню! Это величайшая честь для нас! - ответил, уходя созывать людей, деревенский староста.
Фока вышел на подворье, и стал запрягать лошадей. Жена старосты Анна, очень благовидная молодая женщина, собрала в дорогу еды, и он с благодарностью принял. Распахнув большие воротины, он выехал со двора старосты и направился в центр деревни, где уже гудела собравшаяся толпа. При появлении Фоки, все замолчали. Перед ним люди испытывали суеверный страх.
- Люди! - обратился он к толпе собравшихся деревенских жителей. - Волей богов, я смог уничтожить ту тварь, что убила ваших односельчан. Теперь вы можете жить спокойно. Оплакайте своих погибших и чтите светлых богов! А сейчас, мне по воле Перуна нужно выбрать себе ученика, которого я научу своему ремеслу, и если богам будет угодно, он поддержит мое дело, если нет, то его судьба и жизнь в его руках! Учиться он будет десять лет, а потом вернется обратно в деревню, и как я уже сказал все в руках богов, и зависит от них.
После сказанного, фока подошел к своей повозке, открыл ящик и достал необычный предмет, квадратной формы. Подкинул его в воздух, и громко крикнул:
- Выбери же достойного!
Предмет, немного покрутившись в воздухе, и пролетев над головами толпы, замер и стал парить над мальчиком лет десяти. Это был сын старосты, которого звали Егор. Староста побледнел, а его жена, взвыв, упала на колени.
- Перун выбрал тебя, - сказал Фока, и по-доброму посмотрел на мальчика.
Почему-то Фока только увидев Егора, сразу понял, что талисман выберет его. Да и дети, которых выбирал талисман, всегда отличались спокойствием и внутренней силой. Они были самостоятельны, смелы и понятливы не по годам. Вот и сейчас, ни одна жилка, ни одна мышца на лице Егора не дрогнула. Он спокойно подошел к родителям, обнял плачущую мать, и еще не отошедшего от шока отца, и сказал лишь одну фразу:
- Нужно чтить богов, и уважать их выбор! - сказал он, и пошел собираться в дорогу. Анна побежала вслед за сыном, зло, посмотрев на мужа. Владимир, наконец, пришел в себя, и попытался что-то возразить Фоке на счет своего сына, но вовремя, осекся, осознавая кто перед ним сейчас находиться, что сделал этот человек для них, и какие последствия могут возникнуть, если ему перечить. Сами боги коснулись его, наделив бессмертием. Еще через час, наполненный бессмысленными вопросами, пристальными взглядами, и стреляющими глазами деревенских молодок, вернулся Егор. Забросил несколько свертков с одеждой, необходимыми вещами,едой, и сел рядом с Фокой на повозку. Он был спокоен, и лишь проявление грусти на лице, говорило о его внутренних переживаниях и не желании расставаться с родителями. Фока направил повозку прочь из деревни, но Анна продолжала идти за ней, даже когда она выехала за пределы деревни, и уже набирая скорость, мчалась по полевой дороге. Так сильна была материнская любовь.
- Я скоро вернусь! - крикнул на прощание Егор, и повозка скрылась из вида, и только облачко пыли, поднятое из-под копыт лошадей, и колес повозки, говорила, что они еще рядом.
По толпе пошли разговоры, некоторые соболезновали родителям, у которых забрали ребенка, другие же напротив говорили о том, что боги оказали им великую честь, выбрав их сына в ученики охотника. А в общей массе это был простой людской треп, от нечего делать. Но толпа загудела по новому, когда отворились ворота Митяевского двора, и из него выскочила небольшая телега, запряженная единственной лошадью, которая имелась в хозяйстве семьи.
- Поделите мое хозяйство между собой! - успела крикнуть Алена, и помчалась догонять удаляющуюся повозку Фоки.
Через пять минут она нагнала, изрядно отдалившуюся повозку. И поравнявшись с ней, живыми глазами, полными надежды взглянула на Фоку. Он затормозил лошадей, и обе повозки остановились.
- Что ты делаешь Алена? - с удивлением спросил он.
- Еду с тобой! - спокойно ответила она.
- Ты не можешь! Возвращайся обратно, и живи спокойно. Выйди замуж, рожай и расти детей. - пытался переубедить ее Фока, чувствуя, что сам уже не хочет ее никуда отпускать.
- Я все для себя решила. Я еду с тобой! - бескомпромиссно заявила Алена. - У меня никого не осталось, отец был единственным близким человеком в этом мире. Мать умерла, когда мне и года еще не было, а сейчас умер и отец. Я все решила! Я еду с тобой! - еще более уверенно проговорила девушка. Она сильно повзрослела с момента нападения на нее ведьмы. Детская непосредственность ушла с ее лица, изменившись на взрослую рассудительность и решимость. Спорить с таким человеком, было лишней тратой времени, и Фока сдался. Ну, накричи он на нее, силой отправь ее обратно, все равно будет на расстоянии преследовать. Упрямая! Так закончив дело в маленькой, тихой деревне с названием "Жерлицы", две повозки направились в сторону Священной горы. Что ждало его впереди, Фока не знал, но как, ни странно он был счастлив, что спасенная девушка Алена последовала за ним. На святой земле ей точно ничего не будет угрожать, а что будет дальше, лишь одним богам известно. Да и Егор заметно повеселел, ощущая присутствие хорошей знакомой рядом. Одно Фока знал, точно - работы будет еще много. Нечисть, как убивала людей, так и продолжит их убивать, съедая, обескровливая, выпивая жизнь, насылая проклятья и используя еще много мерзких способов убийства в своих целях, а защищать их кому-то надо.