- Разгружайте корабль быстрее, я не хочу из-за вас, лентяев, задержаться здесь до утра. К рассвету причалы будут кишеть ищейками из портового отделения. Не мне вам объяснять, сколько начнется расспросов, если вас, идиотов, увидят.
- Увидят и тебя, Джезайя, не только нас, - старый и жилистый матрос Мок оскалился в щербатой улыбке. У него не хватало почти каждого второго зуба, а те, что еще оставались, выглядели точно разрушенные надгробные плиты на кладбище. - Не только нас, красавчик, хе-хе, тебя первого допросят, как капитана. А мы, может, еще улизнем...
Джезайя Монро пнул его сапогом пониже спины. Старикашка уткнулся носом прямиком в ворох мокрых, облепленных водорослями канатов. Остальная команда услужливо загоготала.
- Раз такой острый на язык, старик, может тебе его обрезать? - любезно поинтересовался капитан, легонько пнув его второй раз для острастки. - Ну так я его быстро тебе отрежу, дай только знать. Не ровен час, порежешься сам об него.
- Так его, кэп! Приложи еще раз, ух!
Капитан, впрочем, представление продолжать не стал. Уже час ночи. Если они поспешат, он еще успеет и в таверну, и снять себе комнату, и опрокинуть в глотку кружку горячего грога. В этом паршивом тумане даже у молодых кости ломит, что же говорить о таких стариках, как Мок. Он посмотрел, как беззубый встает и под хохот товарищей отплевывается от водорослей. Он не знал, зачем взял его на "Королеву Марию". Признаться, он не знал и зачем взял всех остальных восьмерых идиотов. В Нантакете прорва отличных моряков. Он-то знал. Вырос среди них. И отец его ходил под парусом, и оба дяди по матери тоже. Все трое сгинули в море. Мать запила, когда ему было четырнадцать. Поди пьет до сих пор, он точно не знал, еще юнцом ушел на первое попавшееся судно матросом. Там и научился всему. Как вязать узлы, закреплять паруса, карабкаться обезьяной на самый верх и, конечно же, драить палубу. Драить палубу трижды в день. Этому он научился в первую очередь.
Джезайя смотрел, как его люди суматошно и неумело мечутся по палубе, вылезая из трюма. "Они чему-то научились", - уговаривал себя капитан, потирая ноющее плечо. "Это только наше третье плавание. В любом случае - где я найду других таких же отпетых?" Найти моряков поопытнее? Они бы к нему не пошли. В Нантакете каждый второй либо моряк, либо девица с причала. Да вот только плавают либо на торговцах, либо на китобойных. Ему не было нужно ни то, ни другое. Ему было нужно нечто особенное. И люди такие, чтобы не задавали много вопросов.
Он приложил холодную ладонь ко лбу. Провел пальцами по спутанным волосам и удивленно уставился на руку. Уже год прошел, он никак не привыкнет, что мизинца не достает. Зубастая тварь оказалась. Давно уже лежит под слоем земли где-то на острове.
- Треклятый туман, - выругался капитан. За все его тридцать лет жизни в этом проклятом городишке еще ни разу не было таких белых молочных клубов. - Уроните клетки за борт - я выброшу вас следом, - крикнул он команде и начал в уме подсчитывать прибыль. Это занятие всегда возвращало улыбку на его лицо. Может и не страшно, что с моря туман. Меньше любопытных глаз увидят их, выходящих с грузом из порта. Меньше слухов поползет по острову. Меньше глоток придется заткнуть Здоровяку Джону. Этот был готов махать кулаками даже без жалования. Когда они были в море, Джезайе приходилось разнимать не одну драку.
- А я слышал, - продолжал кряхтеть неугомонный Мок, ворочая с еще тремя ребятами клетку. - Что у китобоев платят поболе, чем здесь. И кормят лучше, намного лучше...
- Ради собственной дуры-матери, что родила тебя на свет, - простонал Монро. - Замолчи ты хоть на минутку - ты же сам у нас кок!
Старик покряхтел, но не заткнулся.
- Все так, кэп, - упрямо продолжил он. - Да только все равно кормят лучше.
Он пошамкал губами и опустил клетку на причал. Крохотные колесики заскрипели.
- А еще, - продолжил он заливать юнге по имени Элия. - Я слыхал будто тот одноногий капитан набирает снова команду. Угробил одну - набирает другую. На "Пекод". Говорил, будто видел в море белого кита. Только представьте, сколько за него отгрузят в порту.
Юнга молчал и нервно покусывал нижнюю губу. Старика он давно побаивался. Маленький трус.
- Хватит забивать чушью парню голову, - прикрикнул Джезайя. - Вас на китобоя на пушечный выстрел не пустят, криворуких лентяев. Тебе, Мок, даже эти твари чуть было глаза не выцарапали. Представь, что сделает с тобой кашалот. Представил? А теперь помолчи и дай другим поработать.
Через четверть часа все клетки были выгружены и поставлены на колесики на причале. Каждая клетка была не маленькой, с человеческий рост, но даже так они были забиты битком. Капитан Монро чиркнул спичкой и зажег старый масляный фонарь. Огонек затрепетал и свет стал пробиваться сквозь замызганные грязные стекла. Он поднес фонарь к клетке.
- Ух, ну и образина, тьфу, - плюнул старик, снова подлезая под руку. - У нас бы таких топили в младенчестве.
- Очень даже милые крошки, - пробасил Здоровяк Джон и придвинулся ближе. - На свою морду посмотри, Мок. Милашки наградили тебя таким шрамом, что тебя теперь ни в одной таверне на постой даже не примут.
Джезайя хмыкнул и посмотрел на улов. Да, этим походом он был доволен. Хвосты были длинные, все в крупной чешуе. Пластинки длиной с целый палец. Одни серебристые, другие золотые, третьи зеленые, точно водоросли на дне. Поди удобно прятаться среди них. Если тебя, конечно, не ловят сетью по дну. На него смотрела несколько пар широко распахнутых глаз. Испуганных и озлобленных. А личики и в правду хорошенькие, Здоровяк Джон был прав. Даже жаль, что придется портить такую красу. Хотя какая ему разница - платят-то очень неплохо.
Джезайя сплюнул на старые доски.
- Срамота-то какая, - гундел Мок. - Хоть бы прикрылись. Не смотри на них, парень.
- Пусть смотрит, сколько захочет, - капитан пожал плечами. - Ничего людского в них нет. Торопитесь, сведем их к Зансону. Этот скользкий датчанин знает, что делать с русалочьей поганью. Скоро заработаем парни, никто обиженным не останется.
Туман был таким густым, что на улицах уже не было ни души. Ни один пьянчуга не выйдет наружу, так и назад дорогу можно не сразу найти. А они шли. Шли по узким улочкам города, таща за собой на канате сцепленные клетки. Груз молчал. Джезайя подозревал, что русалки говорить не умеют. Обычные бессловесные твари. Вроде осьминогов, но с человечьим лицом. Если можно ловить различных гадов из глубин и употреблять из в пользу, то почему нельзя то же самое делать с русалкой? Все можно. Главное только, чтобы про них не прознали.
Два коротких удара в дверь и один долгий. Так они условились еще перед отплытием. Дверь открыл сухонький и сгорбленный человечек лет сорока. Он был подслеповат, огромные очки грозились слететь с его носа.
- К-капитан Монро? - заикаясь проговорил он, потирая в предвкушении руки. - Какая встреча, я так...
- Да, да, - перебил Джезайя и тут же прошел в открытые двери. - Затаскивайте товар. Любуйся, проныра, в этот раз добыли для тебя нечто особенное.
Зансон зажег коптящие фонари на китовом жире и поставил их на столе. В комнате в миг стало ярко, из клеток донеслось шипение.
- Эти красотки не привыкли к свету, - Джезайя ударил ногой по прутьям одной из клеток. - Привыкли ютиться на глубине.
Датчанин поправил очки.
- Смотрю, ты раздобыл одного самца, хе-хе. Недурно, очень недурно. Ты только посмотри, какая у него борода. Интересно, зачем она им...
- Совершенно не интересно, - перебил капитан. - Мы доставили тебе товар - ты нам должен плату. С красотками теперь разбирайся сам, пока я не загарпунил тебе еще парочку.
Скупщик посмеивался, обходя клетки. Просовывал руки, трогал липкие хвосты все в слизи. Русалки не сопротивлялись, только слабо шипели.
- Отлично, отлично, все живые.
Капитан пожал плечами.
- Хорошо, что у этих тварей есть легкие. Они, видимо, как киты. Всплывают, а потом воздуха им надолго хватает.
- Чешуя отменная. Особенно, знаешь, у этой. Такая крупная. Говоришь, загарпунишь? Нет, мой дорогой. Эти пластины не пробьет ни одна пуля. Я их соскоблю. Придется очистить их, как селедок.
Капитан представил это дело и скривился.
- Я посылаю их потом в Питтсбург, - доверительно продолжал датчанин. - Или в Вашингтон, в Атланту - куда примут. Мои друзья очень заинтересованы в новом материале, непробиваемом пулями ружей.
- Ну, пусть бессловесные твари послужат на благо страны, - Джезайе было без разницы. - Лишь бы я получил свои денежки. Мы сговорились на восьмистах долларах?
- На пятистах двадцати, капитан.
- Я привез тебе отменного самца. Их вообще нигде не найдешь. Семьсот двадцать и ни долларом меньше. Я знаю, что за чешую ты выручишь в три раза больше. Не жадничай, а то будешь торговаться со Здоровяком.
Здоровяк Джон радостно выступил вперед в надежде подраться.
- Ладно-ладно, семьсот двадцать, - вскинул руки Зансон. - Все, что угодно, для таких приятных людей.
- Другое дело, - Джезайя протянул руку за конвертом с деньгами.
- Эй, капитан, - услышал он тихий мальчишеский голос. Элии уже девятнадцать, но выглядит он и говорит, точно девчонка. - Вы говорили, они как животные.
- Именно, мальчик, - Монро засунул деньги за пазуху. - Поэтому можешь их не жалеть. Они первые бы обглодали тебе лицо. Как попытались это сделать со стариной Моком.
- Смотрите, капитан, - юнга ткнул пальцем в одну из русалок у самых прутьев клетки. Глаза у нее были закрыты. Кажется, она потеряла сознание. Джезайя пригляделся и увидел на ней ожерелье. Жемчужный цветок, в каждом жемчуге дырочка, все сплетено ниточками из водорослей. Жемчуг мелкий, точно речной, походил на зернышки риса. Джезайя опешил.
- Не знал, что звери плетут себе побрякушки, - добродушно пробасил Здоровяк Джон.
Монро протянул руку, дернул и ожерелье оказалось в его ладони. Русалка так и не очнулась. Жемчужинки поблескивали у него между пальцами.
- Они - звери, - мрачно добавил он, обводя взглядом команду. - Звери, за которых мы выручили не малый куш. Советую это запомнить. А теперь айда в "Треску с котелком", делить долю.
Слова были встречены радостным гулом и мычанием. Джезайя кивнул скупщику и вышел за порог. Рука в кармане все еще сжимала жемчужины, а в голове вертелась назойливая мысль, что дурак Джон прав - звери не плетут себе из жемчуга розы.
- Капитан, - прошептал Элия, когда они проходили вдоль каменистого берега.
- Что, мальчик?
- Там кто-то есть. Я слышал плеск. И... и видел тень.
Джезайя обернулся на шумные волны. Только туман и ветер колышет его черные волосы, покрытые корочкой соли и стянутые в морскую косицу.
- Там ничего, Элия. Идем. У нас наконец-то есть деньги, чтобы напоить тебя и посмотреть, как ты держишься на ногах.
***
На следующее утро капитан проснулся с болью во всем теле. Четыре месяца на корабле, а как только добрался до нормальной постели, так хуже и не придумаешь. Во рту чувствовался неприятный вкус вчерашнего пиршества. Они таки вломились вчера в последнюю открытую таверну и заставили толстую сонную хозяйку вынести им все, что оставалось в ее печи. Благо вид денег ее впечатлил. Она вынесла им и холодного поросенка с печеными луковицами, и пива, и грога, немного мягкого сыра, и, за что Джезайя был благодарен Небесам - свежий хлеб. Наконец-то свежий хлеб после сотни дней черствых галет.
Сейчас вся команда дрыхла без задних ног, хотя был уже полдень и шум с кухни мог разбудить и глухого. Он толкнул носком сапога дверь в комнату команды. Мальчишку Элию согнали спать на пол возле двери, как собаку. Впрочем, он моряк, пусть привыкает и дальше. Из трех плаваний этой разношерстной команды Элия был только в последнем. И на русалок он смотрел с ужасом и восхищением, пока одна из них не оскалилась и не попыталась откусить ему ухо. Джезайя похлопал себя по карманам. Конверт с деньгами был при нем. Как капитану ему отошло чуть больше. Восемьдесят четыре доллара были у него на руках. Он наконец-то был на твердой земле. В окна светило такое редкое в Нантакете солнце - сегодня он может позволить себе расслабиться. Впервые за последние четыре месяца он распустил косицу и тщательно смыл соль и грязь с волос. Придал бородке опрятный вид и даже улыбнулся себе в зеркало. Бойня русалок - дело прибыльное. Через пару лет он сколотит состояние и может поедет в Нью-Йорк. Найдет себе жену из высшего общества. Эдакую дуру с красивыми глазками и при деньгах. По женщинам он соскучился.
Шляпу надевать он не стал, побродить по городу и размять ноги он сможет и без нее. Рука опустилась в карман и нащупала жемчужную побрякушку, которую снял с русалки. На солнце жемчуг переливался еще ярче, чем в свете фонаря. Сколько он выручит за нее? Долларов семь, может восемь, больно уж хороша работа. Неужто эти твари в правду разумны? Капитан Монро пожал плечами и ступил за порог. Где-то в городе была отличная лавочка, скупающая у дам и воров драгоценности.
Народ на улице толпился возле палаток со свежей рыбой, с горячими пирожками, с прочей ерундой, на которую даже Джезайя с удовольствием засматривался. Он купил себе у торговки пирог с капустой, новый носовой платок, даже отполировал себе туфли у мальчишки-чистильщика. Он чувствовал себя королем сегодня и хотел себе позволить им быть. Он скупал все, что видел, снова дорвавшись до денег. Через четверть часа он обнаружил, что приценивается к трубке из слоновой кости с посеребренными краями. Джезайя никогда не курил, но отчего-то ему казалось, что сейчас самое время попробовать. Он взял ее в рот и начал оценивающе оглядывать себя в соседней лавке с зеркалами. В отражении зеркала он заметил, что на него смотрят.
Он обернулся. За ним стояла молодая женщина в скромном платье серо-голубого цвета. В руке у нее была корзинка с ракушками. Заметив взгляд капитана, она опустила глаза. "Поздно, рыбонька", - подумал Джезайя. Он пятерней взъерошил себе волосы. Отсюда не очень-то просто разглядеть ее личико, но, кажется, девица и впрямь не дурна. День начинался превосходно. Он чуть ли не мурлыкал, подходя поближе.
- Добрый день, - галантно шепнул он девице на ухо, заходя со спины. Он ожидал, что она вскрикнет. Уронит корзинку, он ей поможет, а там в переулке она и подарит ему поцелуй или два.
Девица медленно повернулась к нему, пристально заглянула в глаза, склонила голову на бок. С ее губ не слетело ни слова.
Улыбка Джезайи слегка прилипла к лицу.
- Я сказал добрый день, красавица.
Та лишь моргнула.
"Вот досада, видно дурочка городская", - капитан скривился. - "Не повезло."
- Ты что же, немая?
Девушка сделала над собой усилие и разлепила губы. Она говорила, да. Только рот ее двигался как-то чудно. Будто видела, как это делается и решила вдруг повторить. Голос у нее был недурной, только слов порой было не разобрать.
"Иностранка", - подумал Монро. - "Что ж, немного экзотики не повредит."
- С-сударь, - негромко проговорила девушка. - Сударь, добрый день. Что вам угодно, сударь?
- Мне угодно узнать, где ты раздобыла такие прелестные глазки. А заодно, почему на меня так ими смотрела. Я что же, приглянулся тебе?
Он надеялся, что она зальется краской, как все девчонки, начнет глупо хихикать, но она лишь заглянула ему в глаза. Они были зелеными, точно болото, и, как болото, затягивали. "За какой радостью я назвал их прелестными?" Но взгляда он не отвел.
- Может назовешь мне хоть имя?
Девчонка вновь разлепила губы. Что у нее на них? Мед, жир, масло?
- Мое имя Этер.
- Этер, - повторил капитан. - Этер, Эстер, Эсфирь... "И не сказывала Эсфирь о народе своем", - пробормотал он что-то, что вроде бы слышал в другой жизни, в воскресной школе еще в детстве. - Ты мне точно ничего не расскажешь, безмолвная моя красота?
Она накрыла его руку своей ладонью. Джезайя почувствовал, что пронзило его точно холодом, а легкие наполнились солью и пеной. Ему показалось, что он не сможет больше сделать ни вздоха, что год назад откушенный палец будто снова терзали и грызли, сдирали мясо с кости.
Он вновь встретился с ее глазами и все исчезло.
Она больше не походила на городскую безумную.
Не походила и на потерянную иностранку, еще не знавшую верный язык. Солнце светило сквозь ее золотистые кудряшки, спутанные и непослушные. Глаза больше не казались болотом. Светло-зеленые, точно крохотный изумруд. Алый ротик изогнулся в прелестной улыбке. У Джезайи в миг перехватило дыхание. Ее крохотная ручка все еще лежала на его ладони.
- А как же вас зовут, господин мой хороший? - проворковала она и речь ее была плавнее и чище, чем речь королевы из Старого света.
- Ну что ж, капитан. Может я и смогу уделить вам минутку. Потом.
Потом. Вечно потом.
- Может пройдешься со мной?
Она осторожно выскользнула из его рук. Какая гладкая кожа, чтоб ее. Его собственная точно наждак.
- Нет, капитан, нет, - она извернулась и положила свою ладошку ему на грудь. - Не сейчас.
Монро отпрянул и раздраженно засунул руки в карманы. Все шло не так, как он рассчитывал. И это странное чувство... Может ему голову напекло? Он моргал и перед глазами снова мелькали радужки цвета болота, неуклюжие слипшиеся губы. Привидится же. С остатков похмелья, усталости и долгого сна. Он понял, что в кармане перебирает жемчужную подвеску, сорванную с шеи русалки. Он хотел продать ее в лавке, выручить денег на ворох новых рубашек и приличный сюртук. Он снова моргнул, стер капельки пота со лба. Солнце жарило нещадно. Джезайя Монро достал из кармана жемчуг и раскрыл перед девицей ладонь. Перламутр поблескивал на свету.
- Хочешь? - грубовато спросил он, отмечая, как же жемчуг пойдет к ее бледно-золотистым кудрям. Хотелось вырвать язык себе с корнем. Он не ждал ничего особенного от этой девицы - как и обычно - но как-то ни разу он не предлагал им ничего взамен.
Глаза Этер широко распахнулись. Уголки губ дернулись вниз, фарфоровое личико исказилось гримасой. Только на миг. Тонкие пальчики потянулись вперед и через мгновение жемчуг уже лежал у нее на груди. Ни слова благодарности не сорвалось с ее губ. Капитан потянулся ее поцеловать, но он оттолкнула его. На лице витала такая же милая улыбка, за которую многие пошли бы на дно. Многие, но не он. Целый ряд белоснежных зубов.
- Не сейчас, - повторила она.
Джезайя сплюнул себе под ноги. Потом удивленно присвистнул. Башмачки его новой знакомой намокли от крови, на носках и пятках расползались темно-алые пятна.
- Немудрено, что ты не можешь идти.
Она накрыла туфли подолом.
- Я их натерла, - девица поморщилась точно от сильной боли. Хихикнула. Затем развернулась и, припадая на ногу, поплелась под палящим солнцем по площади.
Капитан смотрел ей вслед и, только когда она скрылась за поворотом понял, что они даже не условились о месте их новой встречи. Он сжал кулак и ногти больно впились в ладонь. Что на него нашло, что его обвели, как юнца, вокруг пальца. И потом...
- За каким лешим я отдал ей жемчуг, - пробормотал капитан, хлопая себя по пустым карманам.
Отлично, только имя - Этер. И еще запах соли. Он потянул носом. С моря опять несло подгнившими водорослями.
***
- Не дело это, капитан, - гнусавил Мок. - Улов принадлежал нам всем. Побрякушку нашел Элия - как ни крути, придется делиться. Или плати из кармана.
Джезайя раздраженно оглядел свою команду. В "Треску и девицу" он возвратился только с четверть часа назад, проболтавшись весь день в шумном городе. Он спрашивал у прохожих о девице Этер, о том, где ее дом, кто родня. Но прохожие посмеивались над ним и он уходил восвояси. Под конец дня Джезайя даже думал пойти к полисмену, ну да что тот ему скажет. Жемчуг девчонке он сам в руки отдал. Это же надо быть таким несусветным ослом! Он вспоминал ее зеленый взгляд, непослушные пряди - слишком юна, слишком молода, чтобы быть вертихвосткой, она же сказала - потом. Может все же вернется?
- Идиот ты, Джезайя Монро, - презрительно бросил старик. Объяснения капитана ему пришлись не по сердцу. - Еще и под ливень попал. Ступай хоть к камину да обсушись. Я бы может на ту пятерку купил бы козу. Вернулся домой. Молоком приторговывал.
- Тебе что ни дай, так ты все едино спустишь на выпивку, - огрызнулся Джезайя, стягивая с себя промокшую куртку. - Вон опять со стаканом.
Старик обиженно выпятил губу.
- Это вообще-то тебе, капитан. Для сугреву. Не первый ты, кого баба обвела вокруг пальца. Но первый, кого так глупо, хе-хе.
Джезайя вырвал стакан из его лап и опрокинул его в себя одним махом. Ром был паршивым, ну да он и не ожидал ничего другого. Он знал, что в этой дыре даже рома нормального нет. Оттого и гнал его ветер отсюда при первом же случае.
- И тут вот еще что, - пробасил Здоровяк. - Мок считает, что и хорошо, что не у нас та побрякушка осталась. Выменять бы конечно на деньги неплохо... Но не дело русалочьи цацки с собою таскать. Жди беды. Пусть теперь девчонка твоя с ними мается, да.
Капитан отставил стакан и скривился.
- Я знал, что моряки суеверны, но не знал, что они идиоты. Наслушались мамкиных сказок? Испугались проклятий, старушечьих баек, чего еще? Девять из вас стоит сейчас передо мной - девять же из вас грузило этих хвостатых рыбонек в трюмы. Ну да, Моку попытались отгрызть все лицо. Велика потеря для такого красавца. Те же звери, что и дельфины. Что и киты. Что-то я не слыхал, чтобы кто-то из вас клеймил китобоев. Ничего разумного в этих тварях нет и не будет. Так что заткнитесь.
- Мы то заткнемся, - добродушно ответил Джон. - Ты только денежки заплати. И можешь дальше мечтать о девицах.
Раздались смешки и Джезайя вспыхнул. Это отрепье еще смеет смеяться над ним. Он сунул руку за пазуху и достал деньги. От дождя они промокли, но не сильно. Капитан скрепя сердце отобрал от своей добычи пятнадцать долларов и бросил их команде.
- Да подавитесь, крысы помойные.
- Помойные - не помойные, а при деньгах, - пробормотал Мок, любовно поглаживая ассигнации. - Другое дело ты, капитан. Благодарствуем.
Джезайя одарил их презрительным взглядом и уставился на огонь в камине. Ему надо обсохнуть, это верно. Не хватало еще схватить простуду, вот команда-то посмеется. Через месяц новый заказ от Загсона. За это время надо подготовить корабль и вычистить клетки. И меньше чем за сто пятьдесят за русалку он не согласен.
Тепло проникало все глубже, от ног, положенных на каминную решетку до самой макушки. Постепенно злоба затихла, а жемчуг - да и пес с ним. Через пару лет у него весь дом будет завален жемчугом, если захочет. Мока с корабля, конечно, придется турнуть. Он разболтает все и каждому, это правда. Что ж, ему всегда можно отрезать язык или припугнуть хорошенько. Капитан улыбнулся и прикрыл глаза. Да, идея была неплохая.
Где-то за его плечом раздался смешок. Он открыл глаза, обернулся. Вгляделся в полумрак таверны. На лавке у окна сидела она. Та самая девчонка, что так хитро ушла у него из-под носа утром.
"Ах ты бесстыжая", - подумалось капитану и он почувствовал, как против воли его заполняет чем-то похожим на радость. Он встал, решил подойти к ней. Вдруг кто-то схватил его за рукав. Он обернулся и снова увидел вездесущего Мока. Старикашка держал его за рубаху своими крючковатыми пальцами, решительно сжав зубы.
- Куда это ты заспешил, капитан? - прокряхтел он.
- Не твое дело, - Джезайя попытался отцепиться, но пальцы старика были крепкими. - Пусти.
- Ежели вон к той девице, - кивнул старик, - то я тебя не пущу. Да тебя никто из наших ребят не пустит.
Джезайя на мгновение перестал вырываться и недоуменно уставился на своего кока. Старик, видно, действительно умом тронулся. Он бы пожалел его, если бы ему не было так наплевать.
- Неужто, - проговорил капитан. - Это еще почему?
- Да дрянь-девка, сразу видно, - Мок сплюнул на пол. - Пошто тебе такая нужна, знаешь, сколько красоток в порту...
- А эта чем хуже?
- Да ты ее видел? - старик всплеснул руками. - Ходит, будто калека, хромает на обе ноги. Говорить будто вчера научилась. Губами шевелит-шевелит, а что толку, не разобрать ничего. Еле рот разлепляет. Хорошо Элия по губам читает, поняли, что она тебя, капитан, искала. Хотя я лучше бы повесился, если б такая девица меня бы нашла, аж мороз по коже, хоть и на лицо ладная. Но глазищи-то, глазищи.
- Ты опять надрался, старик, - брезгливо пробормотал Джезайя, глядя через плечо на точеный профиль своей обманщицы, на ее золотистые кудри. Интересно, сколько ей лет? Может девятнадцать, может чуть больше. Он всегда был плох касательно возраста. - Что тебе еще примерещилось?