Еленин Алексей : другие произведения.

Думаешь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


   Думаешь прожить ещё лет сто,
   но в одну из неизвестных дат
   земляным укроешься пластом,
   чтобы время смерти переждать.
  
   Что потом? - рассудит страшный сдвиг
   тектонических огромных плит:
   так возникнет новый материк,
   на поверхность выйдет новый вид.
  
   Он тебя добудет как руду,
   и в печах заставит пламенеть;
   в дар животворящему труду
   трубы душу выкачают - нефть.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Керамический гранит да ламинат.
   Ад условности загружен в банкомат.
   Кто расплатится всей жизнью за кредит?
   Ламинат да керамический гранит.
  
   Хочешь, яблочко пластмассовое съешь.
   Человек я или глиняная вещь -
   я не знаю, как расплачиваться тут.
   Нас с тобой за неуплату заберут.
  
   Нас оценят, пересмотрят каталог,
   нас измерят, словно пол и потолок.
   Так что все заботы в жизни: ты да я,
   да о чём-то сокровенном болтовня.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Красный огонёк зарядки
   в комнате ночной -
   одеяла в беспорядке.
  
   Заполночь стихает шёпот.
   Слышишь, за стеной
   ходит и вздыхает кто-то.
  
   Расшумелся телевизор,
   ноутбук в сети,
   и, незримый, на карнизе
   ангел наш сидит.
  
   То мгновения, то вечность:
   нежностью внутри
   красный огонёк, как свечка,
   по ночам горит.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   С работы выходя в ночи,
   не разглядишь ночей.
   Я говорю себе - молчи,
   не спрашивай, зачем
   горит и плавится звезда
   в морозной полумгле.
   Везде найдёт нас красота
   на маленькой Земле.
  
   И ты внутри себя молчишь
   и топаешь домой.
   И ветром снег сдувает с крыш.
   А знаешь, Боже мой,
   ведь так легко, тепло храня
   под шарфом, где-то здесь
   найти и потерять меня:
   в словах, в снегу, в звезде!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Почему же мне так беспокойно?
   Нет угла в эллипсоидном доме.
   Только в звёздное, дикое небо
   голубая не заперта дверь.
   Но потеряны координаты.
   Я попробую вычислить снова:
   буду время вести по абсциссе
   и любовь - по оси ординат.
  
   Проворочавшись в мыслях полночи,
   я задачу решу и забудусь...
   Но не вспомню решения утром
   и продолжу по кругу гадать -
   почему же мне так беспокойно
   в этом мартовском сером тумане
   от отсутствия места и неба,
   от воды маслянистой в Неве?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Я не могу прочесть в своей душе
   оставленных кому-то писем...
   Мой друг, ну хватит нам хандрить уже!
   Ты так же метеозависим?
  
   Ты так же просыпаешься и вдруг,
   расслышав птичью трель апреля,
   единой фразой видишь Петербург,
   расстёгнутый на все деревья?
  
   А если - нет? Сомнение возьмёт,
   что существует наша встреча,
   что для тебя в моей душе письмо...
   Я научусь душевной речи!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Поспорить с банальным -
   какое клише!
  
   Стихи распинали
   слова-неглиже.
   И высились горы.
   Но кажется мне:
   жемчужины в море
   хранятся на дне.
  
   Со штампов, как с башни
   в искусство нырок!
  
   Забит в рукопашной
   вчерашний урок
   о том, что заботы
   забыты на дне
   и пот или опыт
   банальны вдвойне.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Пойдём на улицу, где утки с кряканьем
   гуляют по замёрзшему пруду,
   где самолёт не крестиком, а якорем
   цепляется за высоту.
  
   Не составляя руководств пошаговых,
   печаль исходим вдоль и поперёк.
   Мы оба чувствуем, как бьётся жаркого
   живого сердца мягкий говорок!
  
   Температурный маятник качается.
   Что говорить? - болезненный комок...
   Хотя дорога вовсе не кончается,
   мы возвращаемся домой.
  
   Домой? Куда? Опять в нутро квартирное,
   где семьи переваривает быт?
   Домой! туда, где всё-таки "прости меня"
   живое сердце сердцу говорит.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Голубые обои и мебель
   кучевых облаков.
   Смотрит ангел в лоскутное небо,
   выходя на балкон.
  
   Тучи скрученных улиц и зданий -
   над его головой.
   Я балкон этот выдумал, знаю,
   ангела своего...
  
   Майской зеленью дождик припустит -
   ливень вешней травы!
   Ах, о чём эти строчки - о грусти?
   О любви, о любви!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Лето, лето - выдох жаркий!
   Что читали мы об этом? -
   жизнь наматывают Парки
   тонкой ниткой. Белым светом.
  
   И, в клубок один запутан,
   летний день летит без цели.
   И несут нас по маршрутам
   растолстевшие газели.
  
   Лето, лето! Быстротечно.
   Вдоль по ниточке мгновений
   едем - вечность до конечной -
   в переполненной вселенной.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Войны блуждающий осколок...
   А вдруг мы не спасём
   берёзовые альвеолы
   и нежный чернозём?
  
   Речная кожа вся в мурашках...
   Мне кажется порой:
   родился я в живой рубашке
   с озоновой дырой.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Я ведь знаю ответ, и сейчас же пойму,
   если кто-нибудь скажет: "Послушай!
   Всё на свете моём недоступно уму,
   я - лишь точка, мгновение, случай!" -
   что случайностей нет. И в судьбе даровой
   всё не так уж нелепо и странно.
   Я не стану зерном и зелёной травой
   и вином полусладким не стану.
   Я ведь знаю ответ, что не будет меня
   ни в земле, ни на небе, ни где-то.
   Что же делать сейчас? От сквозного огня
   моё время пылает с рассвета...
   Узнаешь - краснотал, в белых кистях сирень,
   Как красиво, о! кто бы ты ни был! -
   обжигает пускай догорающий день,
   я скажу это слово: "Спасибо!"
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   В иллюминатор самолёта
   смотри: Земля - ковёр.
   О, солнечная позолота!
   Недомогание, зевота
   и пустяковый разговор.
  
   Земные вещи крепко сбиты:
   всей тяжестью летят.
   От твёрдой почвы до орбиты
   живая, сложная работа...
   Уже посадка, говорят.
  
   Спускаешься к началу неба
   у взлётной полосы.
   Слепят лучи и ветер треплет,
   спит самолёт - усталый лебедь.
   И тикают часы.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Чесночный зубчик на зубок -
   и сладко-горький брызнет сок.
   Но утверждать я не возьмусь,
   что это чьей-то жизни вкус.
   Не буду обобщать за всех,
   что горечь - страх, что сладость - смех.
   Не раскусить мне, чуть скривясь,
   неощущаемую связь.
  
   Сырую веру, крайность мер
   я стану пробовать на нерв.
   Но не вмещает голова,
   что жизнь права и смерть права.
   Выходит - как ни рассуждай -
   не существует пустота...
   Заплачет человек, не бог -
   чесночный зубчик на зубок.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Не про войну
  
   Враки - сверху, шутки - снизу,
   вести-жести, ну и ну!
   Твердолобый телевизор
   рассказал мне про войну.
  
   Где-то люди, где-то звери,
   где-то ангельский хорал...
   Почему хочу я верить,
   что никто не умирал?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Гроза
  
   Хриплый рокот всё шире. И воздух кипит,
   не вдохнуть - из термометра ртуть.
   Глыбы пара - лавина! Небесный гранит!
   Гром, распарывающий духоту!
  
   Словно в шкуре звериной дрожишь у костра,
   слышишь - сердится облако-бог:
   старше рода людского обузданный страх
   и языческий детский восторг.
  
   Из каких же глубин, механизмов, основ
   сшито тёмной души полотно?
   Отголосок ответа мерцает внутри.
   Вспоминай, вспоминай - говори!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   Июлем одухотворённый,
   шумит лесной массив,
   болтает языками клёнов,
   дубов, берёз, осин.
   И дышит маревом топлёным.
  
   А мы на самом солнцепёке
   в траве густой лежим
   и чувствуем - неподалёку
   совсем иная жизнь.
   Под небом, жарким и высоким.
  
   Всех нас объединяет случай,
   поверхностная мысль
   в животрепещущий, болючий,
   непостижимый мир.
   Прекрасный, одинокий, лучший...
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"