Янге Елена : другие произведения.

Ильин день

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Е-мейл: eyange@mail.ru
  Дача у Прозоровских была в Перечистове. Вместе с Машей и её бабушкой Младой Владимировной в этом году здесь отдыхала Татка - закадычная Машина подруга. Девочки были знакомы с раннего детства, и, приехав в деревню, тут же организовали компанию. В компанию входило пять человек: Маша, Татка, Аня, Тёма и Стас. Иногда к ней примыкал Ципка.
  Младшая из всех - десятилетняя Аня гостила у деда Пахома. Тот был известным пасечником и снабжал всю округу высококачественным мёдом. Тёма вместе с родителями приезжал в Перечистово на каникулы и жил в двухэтажном особняке, стоявшем среди клумб с экзотическими цветами. Достопримечательность Перечистово - Ципка обитал по соседству и, когда дача пустела, перебирался в дом Тёминых родителей. По словам деда Пахома, он целыми днями смотрел телевизор и жил барином. Ципка был местным дурачком, и вёл себя, как маленький мальчик: пускал бумажные корабли, делал самолётики, забывал вытереть нос и практически не говорил. Дети жалели Ципку и принимали его в свои игры. В таких случаях морщинистое лицо "дурачка" светилось от счастья, и, бегая за ребятами, он кричал: "Гы! Гы!".
  - Да, у него самая счастливая жизнь! - говорила баба Варя. - Одет, обут, сыт, голова ни за что не болит. Поди ты, плохо! На всём готовом живёт! Встал по утру, и яки божий птенец.
  Почему "божий птенец", ребята не понимали, но были уверены: жизнь у Ципки - счастливая и беззаботная.
  - По-моему, он всему радуется, - говорил Стас.
  - Завидуешь? - спрашивала Маша.
  Стас морщил нос и длинно сплёвывал. Он был единственным, кто жил в Перечистове, поэтому Ципку видел с младенчества. Родители Стаса работали в овощеводческом товариществе, а мальчик ходил в местную школу. Жилось ему трудно: помогал по хозяйству, убирал сено, чистил двор, пилил дрова, разгребал снег, делал кучу других дел. С лица Стаса не сходил тёмный загар, руки и ноги были покрыты грубыми цыпками. Он виртуозно свистел, витиевато врал, часто обижался, мог запустить грубым словцом. Его отец - Василий Кузьмич - был главным помощником в деревне. К нему обращались дачники по любому поводу: то грядки вскопать, то воды принести, то поправить забор. Кузьмич помогал "за угощение" и часто ходил навеселе.
  - Эх, пропадёт ни за что! - глядя на Кузьмича, говорил дед Пахом. - Толковый мужик, а пьёт каждый день!
  Мать Стаса звали Мотрей. Мрачная, лохматая, в вечном тулупе - она походила на мужика. Её беспросветный труд сменялся загулами, и все знали: в такие дни Мотре лучше на глаза не попадаться - она была тяжела на руку и могла огреть кочергой или оглоблей.
  Целыми днями ребята играли в салки, прятки, румбу; а вечерами сидели на скамейке и болтали до темноты. Однако главным развлечением было купание. Купаться в деревне можно было в Белом пруду и на речке.
  На пруд ребята ходили часто. Он был небольшим, чистым, но в нём водились пиявки. Они жили возле берега и подплывали к тому, кто долго стоял в воде. К мальчишкам пиявки не присасывались. Те прыгали в пруд с берега, а, если и выходили на мелководье, то ни минуты не стояли на месте. Другое дело - девочки. Взвизгивая от холода, они заходили в пруд осторожно. На дне били ключи, и вода была холодной даже в жару. Однажды одна из пиявок присосалась к Аниной ноге - да так крепко, что оторвать её было невозможно.
  - Аня у нас - самая сладкая! - засмеялся Стас. - Вот пиявки к ней и лезут.
  - Ну, да. И кожа - тонкая, - вторил Тёма. - Прокусить легко!
  - Какие вы бессердечные! - разозлилась Татка.
  - Наверное, в прошлой жизни были лягушками, - сморщилась Маша, пытаясь отодрать пиявку.
  Наконец, та отвалилась. Аня, высоко поднимая ноги, вышла на берег.
  - Прямо, как цапля, - заметил Стас.
  - Вдруг змея укусит, - с опаской глядя вокруг, сказала Аня.
  - Точно! - обрадовался Стас. - Около пруда - целый гадюшник.
  - Ой!
  - Ну, всё! Достал! - грозно сказала Маша. - Мы уходим!
  - А мы с Тёмой позагораем.
  - На здоровье!
  Девочки спустились на тропинку, и пошли лугом.
  - И я с вами! - послышался голос Тёмы.
  В деревню ребята возвращались молча. Впереди - Маша, за ней - Аня и Татка, следом Тёма. Замыкал шествие Стас. Он насвистывал весёлую мелодию и демонстрировал хорошее настроение.
  Девочки зашли в дом деда Пахома. Они выпили молока и выглянули на улицу. На бревне сидели Тёма и Стас.
  - Без нас никуда! - хихикнула Аня.
  Девочки сели на другой конец бревна и стали смотреть на дорогу. В деревне было тихо и пусто. Даже куры, спасаясь от жары, жались к домам.
  - Что это ты про лягушек говорила? - нарушил молчание Стас.
  - Вспомнила о превращениях, - ответила Маша.
  - Как интересно! - подыграла Татка подруге.
  Маша многозначительно помолчала, затем продолжила:
  - Я читала, что душа после смерти улетает на отдых. Некоторые из них отдыхают месяц, некоторые - сто лет.
  - Надо же! - почтительно сказал Стас. - И баба Варя говорит то же самое.
  Стас любил такие разговоры. И его можно понять! Родители об умном не говорили, и знания мальчик собирал на стороне. Мотря, увидев у сына книжку, грозно поводила плечами и начинала орать:
  - Лучше скотину попои! Ишь, улёгся, как барин!
  - Отстань от парня! - кричал Кузьмич. - Хочешь, чтобы он хвосты коровам крутил?
  Стас выскакивал из дома и бежал к деду Пахому или бабе Варе. Но это - зимой. Летом магнитом была Маша. Вот и сейчас Стас смотрел на девочку и ждал. Наконец, не выдержав, он спросил:
  - А потом душа возвращается?
  - Конечно!
  - А куда - ты не знаешь?
  - Душа должна выполнить предназначение, - тоном учительницы начала Маша. - Тем, кто грешил, достаются бедные хозяева; остальным - как придётся.
  - Но почему бедные?
  - Испытывая лишения, душа очищается.
  Вспомнив фразу бабушки, Маша чуть не лопнула от гордости. Она не очень-то понимала, что такое лишения, и как может очищаться душа, но в высказывании была тайна, и девочке это нравилось. Стас уже вплотную придвинулся к Маше. Он верил каждому её слову и хотел только одного - чтобы та не замолкала. То, что рассказывала Маша, было интересно - к тому же, её бабушка - профессор, а значит, дома ведут только умные разговоры.
  Маша знала Стаса давно, и поиграть на его любознательности любила. Отвечая на вопросы, она чувствовала власть, и это ей нравилось. Татка сидела и улыбалась. Она любовалась подругой и потешалась над Стасом.
  " Ей, Богу, овечка! А Машка-то какова! Настоящая укротительница!"
  - Чего лыбишься? - почувствовав Таткин взгляд, грозно спросил Стас.
  - Может, закончим беседу? - спросила Маша.
  - Нет, нет! Ну, пожалуйста!
  Голос Стаса стал жалобным, и Татка показала Маше большой палец - дескать, один ноль в твою пользу.
  - А души убийц? - спросил Тёма. - Куда вселяются они?
  - Души ублюдков превращаются в Ничто!!!
  Маша крикнула так громко, что заквохтали куры, а собака деда Пахома захлебнулась от лая. Насладившись произведённым эффектом, девочка встала с бревна и добавила обычным голосом:
  - Превратиться в Ничто - самое страшное, что может быть!
  
  На реке дети были не часто. Туда разрешали ходить только со взрослыми. Решив покупаться в Десне, ребята сначала заходили к деду Пахому, затем к Тамаре Степановне - Тёминой маме, потом к Младе Владимировне. Как правило, кто-то из взрослых соглашался сопровождать, однако свобода при таком купании была ограничена.
  Тропинки к реке проходили по огородам, лугу, далее - через кусты олешника. Около большой старой липы тропинки сходились. От дерева шёл обрыв с вырытыми ступеньками, затем родник - наконец, тёплый песок. Здесь все обычно останавливались и смотрели на излучину, быстрину, небольшой перекат, где чаще всего и купались.
  Лето перевалило через середину, однако жара не спадала. Спасаясь от солнечных лучей, взрослые сидели дома, дети играли в сарае. В один из таких жарких дней, Татка предложила покупаться.
  - Кто ж с нами пойдёт? - сказала Маша. - Бабушка не может.
  - Мама не выносит жары, - добавил Тёма.
  - Дедушка возится с сотами, - сказала Аня.
  - Может, бабу Варю попросим? - предложил Стас.- Посидите здесь! Попробую её уговорить.
  Стас вернулся через минуту и радостно крикнул:
  - Она согласилась!
  - Здорово, что уговорил! - сказала Маша.
  От похвалы Стас покраснел. Он отвернулся и сказал:
  - Встречаемся у липы.
  Аня побежала за разрешением к деду Пахому, Тёма - к матери, Маша и Татка отправились к Младе Владимировне. Спустя полчаса около дома Прозоровских послышалось блеяние козы.
  - Баба Варя пришла! - крикнула Татка.
  Она уже давно сидела на крыльце и ждала подругу. Та примеряла купальники.
  - В раздельном, как корова! - бормотала Маша. - В слитном упарюсь!
  На крик Татки вышла Млада Владимировна. Баба Варя сидела на скамейке, рядом стояла коза Муська. Вместо обычной телогрейки на старушке красовались широкая кофта с оборками и новый платок.
  - Как на праздник собралась, - сказала Млада Владимировна.
  - Нынче и есть праздник, - ответила баба Варя. - Ильин день!
  - А ведь верно!
  - Ты, небось, всё с бумажками работаешь? - спросила баба Варя.
  - С ними! - вздохнула Млада Владимировна. - Статью надо закончить.
  - Грешница ты!
  - Ишь, разворчалась! - рассмеялась Млада Владимировна. - На жаре что ли разомлела?
  - Почто в Ильин день работаешь? Ещё старики говорили: "В "грозный" день работать грех!".
  - Разве это - работа? - стала оправдываться Млада Владимировна. - Балуюсь помаленьку.
  Татка слушала разговор и улыбалась. Млада Владимировна - уважаемый историк, а как провинившаяся девочка! Баба Варя, как матронесса. Расправив ситцевую юбку и положив руки на фартук, она выглядела солидно и внушительно.
  - Ты, Владимировна, хошь и профессор, а не понимаешь простых вещей! - продолжала отчитывать баба Варя. - Небось, народ просто так не выдумает. Сколько Илья деревень пожёг, сколько людей погубил!
  Старушка скорбно пожевала губами и добавила:
  - Даже нечисть его боится. Как услышит гром, бежит на межу и за людьми прячется.
  В этот момент показалась Маша. Посмотрев на девочку, Муська затрясла головой.
  - Муська со мной здоровается!
  Машино появление переключило разговор на козу, и Млада Владимировна с облегчением вздохнула.
  - И коза с вами на реку пойдёт? - спросила она.
  - А как же!
  Баба Варя встала.
  - Ты за ребятами-то следи! - попросила Млада Владимировна.
  - Не бойсь!
  Девочки побежали к реке, а Муська с бабой Варей последовали за ними.
  - Прямо командир! - пробормотала Млада Владимировна и пошла в дом.
   Около липы уже сидели Тёма, Аня и Стас. Над Десной дрожало марево, а воздух, казалось, звенел от жары.
  - А вот и мы! - услышали они, и на берегу появились Маша, Татка и баба Варя.
  - Вы свою одёжу у липы оставьте, мы её с Муськой посторожим. А сами кунитесь маненько.
  Пыхтя и охая, баба Варя уселась под деревом и вытерла лоб.
  - Купаться! - закричали ребята и, побросав одежду, бросились к реке.
  - На мелководине плескайтесь! Слышь?
  Стас и Тёма прыгнули в реку и выпустили в девочек водный залп. Вода была такой тёплой, что не последовало никаких криков. Девочки упали в воду и, направляясь к перекатам, стали ползти по дну.
  - Я - американский крокодил! - орала Татка.
  - Я - бегемот! - рычал Стас.
  - Бегемоты не рычат, - не удержалась от замечания Маша.
  - А я - гиппопотам! - запищала Аня.
  Все прыснули и, поднимая кучу брызг, стали играть в салочки.
  - Крокодил выпрыгнул из воды, вцепился в гиппопотама и потащил в глубину, - набросившись на Аню, крикнула Татка.
  - Бегемот проглотил маленького кабана!
  Стас упал на Тёму, и между ними завязалась борьба.
  - Анаконда подплыла к бегемоту и обвила его кольцами!
  Маша обхватила Стаса и сжала его поперёк туловища.
  - Но бегемота спас гиппопотам! - подскочила Аня.
  Татка шлёпнулась на шевелящуюся кучу и стала всех щипать.
  - Попались! Не уйдёте от крокодила!
  Ребята яростно отбивались и подняли столько шума, что коза на берегу тревожно заблеяла. Началась новая игра.
  - Я - мельница!
  Стас стал лупить руками по воде.
  - Я - водоворот! - поднимая вокруг себя буруны, подхватил Тёма.
  - На берег! На берег!
  Ребята остановились и посмотрели туда, где стояла липа. Баба Варя показывала на небо. К реке двигалась огромная туча.
  - Гроза! Гроза!
  Девочки с визгом помчались к берегу, мальчишки радостно закричали:
  - Дождик, дождик гуще! Дождик, дождик, пуще!
  - Сами сочинили? - на бегу спросила Татка.
  - У-р-р! Бом! - пытаясь изобразить гром, крикнул Стас.
  И в этот момент раздался оглушительный раскат грома. Девочки подпрыгнули и закрыли руками головы.
  - Тасик, девочки! - услышали они. - Тёма!
  Ребята выскочили на берег, и крупные капли дождя забарабанили по их спинам. Маша оглянулась, и ей показалось, что среди пузырей, покрывших реку, показалась зелёная бородища.
  - Водяной! - закричала она.
  Татка подскочила и заревела басом:
  - Мамочки!
  Баба Варя с Муськой уже шли по тропинке. Старушка оглядывалась и посматривала на тучу. Одной рукой она придерживала фартук, накрывавший одежду ребят, другой усердно крестилась. Сверкая пятками, Стас, Тёма, Татка перегнали бабу Варю и понеслись к деревне.
  - Бегите ко мне! - крикнула баба Варя. - У меня и обсушитесь!
  - Подождите! - послышались Анин и Машин голоса.
  Старушка остановилась.
  - Шибче, голубушки! Шибче!
  Баба Варя взяла Машу и Аню за руки и, тяжело переступая в намокших валенках, забормотала:
  - С нами крестная сила! Спаси и помилуй!
  Дождь лил, как из прохудившейся крыши. Молнии били в реку, оглушительно гремел гром.
  - Отче наш! Ежи еси на небеси..., - шептала баба Варя.
  Наконец, добрались до дома. На крыльце поджидали Стас, Тёма и Татка.
  - Тасик! - пытаясь отдышаться, попросила старушка. - Сбегай-ка, милок, по домам. Скажи, что ребята здесь.
  Стас кивнул и помчался к дому Прозоровских. Баба Варя сняла платок и поправила седые волосы.
  - Марш на печку! - приказала она ребятам.
  Ребята устроились на печке, и, свесив вниз головы, поглядывали на окно, залитое дождём. - Господи, Всемогущий! Спаси и сохрани! - гремя чугунами, шептала баба Варя.
  Стас влетел в избу и остановился на пороге. С волос ручьями сбегала вода, загорелое тело блестело, босые ноги были в грязи.
  - На-ко, вытрись, сынок! Потом порты оденешь.
  Баба Варя протянула полотенце.
  Стас вытер волосы, натянул штаны и полез на печь. Баба Варя налила в кружки молока и крупно нарезала кулебяку.
  - Держите!
  - Молоко-то - коричневое, - сказала Маша.
  - В печи протомилось, - ответила баба Варя.
  - А кулебяка с чем? - спросил Стас.
  - Смороду положила! Небось, не видишь?
  Баба Варя подошла к окну и выглянула на улицу.
  - Водищи-то! Вот тебе и Илья! Теперь не больно покупаетесь.
  - Почему? - вытянула шею Татка.
  - Илья-пророк льдинку приволок, - ответила баба Варя. - С Ильина дня ночь длинна, вода стынет. Слышали про Илью?
  - Нет, - за всех ответила Аня.
  - А ещё в школе учитесь!
  Баба Варя покачала головой и повернула к печи морщинистое лицо.
  - Книжек много читаете, а видать всё не те, - ворчливо заметила она. - Я вот книг не читала, а знаю и про Аграфену Купальницу, и про Николу Вешнего, и про Марию Египетскую, и про Касьяна Немилостивого.
  - Откуда?
  - Баушка рассказывала, а ей своя баушка. Так и пошло.
  Баба Варя пожевала губами и продолжила:
  - Илья - грозный старик! Люди сказывали: разъезжает он на огненной колеснице по небесным полям, а в руке у него молнии сверкают. Где ни появится, смерть сеет!
  - Прямо палач! - заметил Тёма.
  - Прости и сохрани его, Господи! Неразумный ещё!
  Баба Варя повернулась к иконам и несколько раз перекрестилась.
  - Мал ещё! - строго сказала она. - Люди забыли закон Божий, вот на них праведный гнев и обрушивается. И поделом!
  - Почему поделом?
  - Раньше на Ильинскую неделю постились, а двадцатого июля проводили в праздности.
  - Илью-пророка ждали? - спросила Аня.
  - Не знаю, ждали его или нет, но даже пустое дело считалось грехом. Как увидала я тучи, так и обмерла! Ну, думаю, Илья к нам пожаловал! Боялась, до дому не дойдём.
  Старушка вздохнула и опять поглядела в окно. Дождь прекратился, и небо стало прояснятся.
  - За реку отправился, - сказала она. - Видать, мы не сильно грешили.
  Баба Варя встала на лавку, пошарила около икон и вытащила небольшой пузырёк.
  - Дайте-ка, святой водой побрызгаю, - сказала она. - Ну-ко, руки-то свесьте!
  Ребята спустили с печи руки, и старушка, побрызгав их святой водой, стала шептать:
  - От глаза лихого, женского, мужского...! Святый Боже спаси и помилуй!
  Было сонно, тихо, уютно. На печи лежали мешочки с сушёными яблоками, пахло полынью, прогретой овчиной. Татка спустилась с печи и села перед бабой Варей.
  - А у тебя домовой в доме живёт? - спросила она.
  - Как же без него! Я его "хозяином" кличу.
  - Ты его видела?
  - Видать не видала, а слыхала. Порой плачет он, а то стонет. Бывает, бормочет в углу или в поставцах громыхает. Баушка моя перед смертью его видала. Он ей ночью на грудь навалился, всё пытался болезнь выдавить. Баушка его маленько и разглядела. Говорила - мохнатый он, шерстью покрытый, а ладони у него, как человечьи. У нас в дому он больше всего баушку любил. Был даже случай: купил дед лошадку, а домовому она не понравилась. За неделю её заездил, только шкура висела. Баушка вышла на двор, слышит, домовой ворчит: "Купил бы кобылку пегоньку, ножки беленьки, бегала бы до сих пор!". Она мужу и сказала. Поехал тот на базар и купил пегую лошадку. Так потом нарадоваться не мог. Домовой эту лошадку холил, гриву в косы заплетал, овса ей под морду загребал.
  Баба Варя вздохнула и тяжело встала.
  - Поди, домой вам пора, - сказала она.
  - И, правда, пора!
  Ребята слезли с печи, и вышли из дома. Деревья, поленница, колодец сверкали в закатных лучах. Всполохи далёкой грозы освещали вечернее небо. А среди этих всполохов стояла деревня Перечистово - умытая и похорошевшая.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"