Сначала было все как обычно. Старенькая, видавшая виды трудяга-легковушка, пожилой, в больших роговых очках водитель, темная городская полудрема за окном, монотонный шелест улетающего под колеса полотна дороги. Желтоглазое подмигивание педантичных светофоров, редкие встречные машины, негромкое мяуканье из приемника.
Вдруг с удивлением понимаю, что из динамиков вместо уже ставшей привычной хрипотцы "шансона" понеслось знакомое "Это школа, школа бальных танцев...".
-О, школа!- оживляется он.
-Да, надо же, давно не слышно было.
-Да что Вы, почти каждый день крутят! А Вы откуда ее знаете?
-Давно знаю,- шуршу страничками памяти, понимаю, что уже и не вспомнить, откуда. Будто всю жизнь эта песня со мной.
Замечаю, что мы оба, не сговариваясь уже тихо подпеваем этому безобразию. И чему-то улыбаемся.
-А Вы поете?- спрашивает, не отрывая глаз от дороги.
-Ой, скорее нет, чем да.- Мне становится весело.
-Как Вас зовут?
Рассказываю, что о моем имени песен не так уж и много сложено.
-А Вы знаете, о Вашем имени есть старая бандитсякая песня.
-Да ну? А что за песня такая?
-Могу напеть.
-Давайте!
И тут к моему огромному удивлению он действительно запевает. Красивым, сильным, отлично поставленным баритоном. И поет бандитскую песню о моем имени, а потом еще какую-то белогвардейскую, потом еще и еще.
Когда машина подъезжала к моему дому, на весь ее салон разносилось его мощное "Вдоль по Питерской" и мое лихое "Эх!", а потом снова его "Да по Тверской-Ямской..."
Машина уехала, а в ушах все стояло удалое "Да с колокольчиком, эх!"
И было радостно отчего-то и беззаботно и бесшабашно. И хотелось набрать воздуху в легкие и заорать на всю улицу да что есть мочи "Не лед трещит, не комар пищит..."