"...Оба-на! Явствует, что док Патрик затампонировал Настасью мою Ярославну. Запечатана Иезавель, дщерь Евина как есть с белой ниточкой промеж ног...
Хочешь подрасти - терпи, юная жена моя, окончательное половое созревание и воздержание от утех плотских. Бог даст, малой женской кровью и одной лунной неделей отделаешься...
Хотя у нашего деда Патрикея не забалуешься, он может по-арматорски и на целый месяц растянуть ей критическое удовольствие, месячные называется..."
Филипп Ирнеев появился в арматорских владениях Патрика Суончера в пятницу около девяти часов утра по филадельфийскому времени восточного американского побережья после того, как управился к четырем часам пополудни со всеми делами в белоросском Дожинске. Доктор Патрик сам зазвал своего гостя для обстоятельного разговора и демонстрации арматорских достижений, не дожидаясь планового воскресного визита молодого мистера Фила Ирнива из Бостона.
С Филиппом хозяин издали поздоровался взмахом руки, не отходя от мониторов в противоположном углу зала. Но для Насти утреннее явление Филиппа на третьем физкультурно-лабораторном этаже арматорского особняка стало радостным сюрпризом.
Она застенчиво взглянула на прецептора Патрика. Лишь убедившись в доброжелательности и отзывчивости наставника, как на крыльях полетела навстречу мужу, бросилась к нему на шею и зашептала:
- Фил, Фил... Сейчас к нам Прасковья выйдет, не бей ногами лежачего... Во где жесть! Увидишь - упадешь.
Только ты над не смейся, пожалуйста, и не ругай. У нее это на полном серьезе - ритуальный благодарственный обет после вашей победы над Апедемаком.
Она нам такое про вас с Патриком рассказала, такое.., такую крутейшую эйдетику показала...
Анфиска стопудово молчит будто рыба подо льдом. А вы с Патриком двумя словами отделались, дескать, был лиходействующий архонт-апостат Клувий Югуртул и нет его, читайте, дорогие леди, бюллетень в он-лайне.
Жаль, меня там на вулкане Нгоронгоро не было. Вот бы своими глазами увидеть!
- Дай-ка сначала на тебя посмотреть, жена моя, - сняв с себя Настю, Филипп утвердил ее на полу. - А поворотись-ка, жёнка.
Настя, привстав на носки, с готовностью крутанулась юлой, демонстрируя свой новый наряд от Патрика Суончера. Примерно такое одеяние, представлял себе Филипп, он на ней и обнаружит.
"Так-так-так... корсетный пояс-бандаж с бустерной обратной связью, из плотного коричневого трикотажа. Весь в металлических заклепках - надо полагать: кожно-гуморальные датчики, контакты, микросхемы...
Начинается бандаж чуток выше талии, не доходит до нижней части живота. М-да.., дистанционное пыточное приспособление дока Патрика для ускорения рефлексов и развития батального ясновидения.
Поясок коричневый с искоркой.., грудь и лобок, скажем, отделяет искусительно, талию обрисовывает... Кабы еще соски подрумянить, одеть черные чулки и белые туфельки на шпильках, была бы эротика, а так босиком с бесцветным лаком - боевая подготовка духа и тела.. И ничего греховного...
Небось, док Патрик и для меня грешного такой же тренинг стряпает. Надо будет попробовать и мне как-нибудь опоясаться..."
Настя взяла Филиппа под руку, прижалась к нему и принялась радостно сплетничать:
- Манька скрипит зубами, но курить взаправду бросила. С воскресенья ни единой сигаретки себе не позволяет.
Анфиска тоже дымом не травится. Ей Патрик запретил, потому что она ребеночка вынашивает...
...Мы с Машей чуть друг дружке вызов не бросили, когда обсуждали, моделировали на моем компе варианты подвенечного наряда Анфиски, покуда еще Столешниковой...
...Прасковья Олсуфьева нас помирила. Сказала: Ирнеева и Казимирская, бабам можно драться только из-за мужиков, но не из-за тряпок. Все равно, мол, уродинам носить нечего, а красивые женщины в любом наряде хороши, а лучше, совсем без ничего.
А мы с Анфисой ей стопудово нашего кутюрье Анри Дюваля рекомендовали...
"Эт-то точно, голубой парижский портняжка как разденет, так и обует на шесть тысяч евро, и выше..."
Насте много чего хотелось рассказать, но она вдруг ойкнула и страдальчески сморщила нос:
- Фил, извини, меня Патрик по новой, в жесть... на силовой тренажер приглашает.
Она оторвалась от Филиппа, сперва заковыляла, сжав одеревеневшие бедра, а потом во весь дух, бегом рванулась туда, где ей полагается работать над собой по плану и распорядку прецептора Патрика.
"Ага, у сурового дедушки Патрикей Еремеича не разболтаешься... Неча тут птичкой щебетать не по делу и не в тему..."
Все же таки, из одной учтивости ради, рыцарь Патрик временно освободил кавалерственных дам Анфису и Марию от напряженных занятий с дистанционным контролем и бесперебойной обработкой физиологических данных:
- ...Не более, чем на шесть минут, дорогие леди, чтобы достойно приветствовать сэра рыцаря-зелота Филиппа.
"На Маньке-то эдакий лазоревый, голубенький пояс, на Анфиске бандаж желто-зелененький, хризолитовый. Чуть что не в дугу и не в хомут, от деда Патрикея обеим разноцветным кобылкам справа-слева по яичникам, больно... То-то обе голозадые навытяжку, попки подобрали, сиськи в оттопырку, наперебой мне докладывают о своих неслыханных успехах в боевой и физической подготовке...
М-да... Умеет адепт Патрик из любой, фу-ты, ну-ты кавалерственной дамы чучело гороховое сотворить. У него каждая неофитка - новобраница, промеж ног две дырки и боле ничего.
Куда там до него Нике, если наш дорогой рыцарь-адепт обходится без сержантских грубостей. Но замешивает дед Патрикей круто, в тонкий слой теста раскатывает, наматывает на скалку, на противень и в духовку выпекаться хрустящим коржиком. До боевой готовности...
Анфису надобно сегодня же от него удалить. Пускай она им восхищается издалека, из-за океана в Старом нашем Свете. И готовится с достоинством и осанкой войти в харизматическую фамилию Булавиных-Луница.
В то время как Манькина участь, - ничего тут не поделаешь, - счастливое супружество и рыцарская фамилия эрлов Суончер-О'Грэниен. На роду ей, рыжей так написано, контессой Марией Суончер стать..."
Между тем из дальнего конца зала, где размещаются за перегородками душевые кабины, ватер-клозет и гардеробная, как-то стеснительно и несмело к рыцарю Филиппу направилась с пожеланием доброго американского утра кавалерственная дама-зелот княжна Прасковья. В припрыжку как Анастасия и другие дамы-неофиты знаменитая и экстравагантная орденская воительница не поскакала, не полетела.
"Ага! Деву Параскеву док Патрик снабдил зелено-перламутровым опоясыванием, как и всех, под цвет глаз. Мне, значит, что-то голубенькое или фиолетовое полагается.., эстетически...
Чего это с ней? Идет еле-еле, словно ей опять в туалет очень-очень захотелось..."
Филипп отвернулся, чтобы подцепить из вазы еще парочку вкусных птифуров к кофе, потом развернулся и едва не вывалился из верткого лабораторного кресла доктора Патрика. Ахнул он, конечно, тоже мысленно, не дрогнув лицом, ничего и никому не говорящем о поразительном впечатлении, какое на него произвел внешний облик Прасковьи:
"Батюшки-светы!!! Вот тебе экстерьер! Держите меня, в кому падаю... Она в самом деле сотворила себе "рерум экстернарум", приколистка! Как тыщу лет назад, дурында голозадая, всю женственность дуриком себе продырявила...
Обетование, из рака ноги, дикость феодальная, античная и первобытная... И в убежище с ним поперлась, назови ее Парашей...
О, Господи, еще одна приколистка на мою голову!"
Эдак возмутил и поразил Филиппа интимный пирсинг Прасковьи. Причем не просто тонкими золотыми колечками она насквозь проколола себе соски и еще одним оказались окольцованы половые губы. Но то, что это - трансмутированное в асилуме золото, напрочь нейтрализующее натуральную магию тела, рыцарь-инквизитор Филипп понял, едва только присмотрелся к смущенному внешнему виду профессионального чистильщика, эксперт-пилотессы княжны Прасковьи Олсуфьевой.
"Во где воистину себе пещерку запечатала так запечатала, дщерь Евина!
И асилум ее рад стараться, сверхъестественно чумичке своей помогать... Словно быка в обе ноздри, драгметаллом девичьи ворота окольцевал...
Благо, женственность у нее высоко расположена как у Маньки. Иначе бы п...ла, ходила б в раскорячку, дурында...
Ох мне суеверия простодырые! Что ж, будем наставлять, исправлять п...страдалицу..."
Еще раз бесстрастно оглядев Прасковью с ног до головы, Филипп пододвинул ей круглую низкую табуреточку на колесиках:
- Весьма рад вновь свидеться с вами, барышня. Присаживайтесь, дева Параскева, дщерь моя духовная, покалякаем о том, о сем, покамест сэр Патрик не принудил вас споспешествовать ему в дидактических трудах его ревностных.
- Доброе утро, Фил. Ой, простите за непочтительность, отец Филипп. Я вот, видите, сударь, окольцевалась сдуру. Самой стыдно...
Пирсинг на сосках я на Новый год себе завела, не зови меня Парашей. Обет воздержания ради победы над поганым Апедемаком приняла в понедельник, а во вторник в убежище к себе зашла... Ну не знаю... И вот...
- Вот оно тебе, Прасковья, стыдливую девичью красу и довело до кондиции, обетованной и ритуальной по стародавнему харизматическому канону. Куда ж без золотого колечка на самый срам-интим!
Притом срамным местом вперед, дева моя сущеглупая, вперлась ты в асилум с допотопным простонародным суеверием: якобы золото препятствует нехорошей магии и носителя своего от зловредительных колдовских умыслов ограждает. Дескать, не ржавеет оно, не окисляется, стало быть, и порче духовной не подвержено.
Убедила в том самое себя и асилум твой. А он тебе услужливо способствовал золотому закреплению "рерум экстернарум". Дабы неповадно было тебе облыжных клятв давать, умыслив нарушать обетование лукаво.
Вона как и пошло у тебя самобытное искажение в сущности хорошо отработанного и простого ритуала. От суеверия слабомысленного и суетности женской пострадала.
Не так ли, кавалерственная дама Прасковья, дщерь моя духовная?
- Все так, отец Филипп, каюсь и раскаиваюсь.
Пирсинг у меня с Рождества, докладываю. На рождественскому балу в Осаке я свои сережки-флероны в открытом декольте носила. Потом обычные колечки в ниппеля себе вставила, чтоб дырки не заросли...
"Господи, помилуй и спаси! У нее мощнейший Дуо-Калатрава-Флерон, а она его, апотропей-психотроп себе на сиськи присобачила. Неофитам, например, нельзя такое и близко у тела держать во избежание завихрения мозгов...
И насчет клятвы ложной ее, чумичку пророчески предупреждал давеча, дубину стоеросовую... Ох мне дева-чума...
Ладненько, будем исправлять, поправлять в недомыслии и недоразумении содеянное..."
- ...Скажи своему асилуму спасибо, дева Параскева. Он мог бы ритуал иначе повернуть.
Скажем, по старинному канону пронзить тебе оба сосца серебряными булавками и сковать их цепями с проколотыми таковым же образом срамными губами. Ему это запросто. А трансмутировать драгоценные металлы даже некоторым алхимикам-секулярам испокон веков по плечу.
В анналах гильдии арматоров значится, что этакое ювелирное двойное трансмутированное украшение, веригами умерщвлявшее укромную плоть, до конца дней своих носила воинствующая дама-инквизитор Юдифь Альбионика, четыре века тому назад искоренившая подчистую зловредительных друидов на Британских островах.
А пошло сие безобразие и плоти умерщвление изуверское от языческих архонтесс из сборища интерзиционистов, дававших обет безбрачия и целибата до победы над всевозможными врагами. Вестимо: у них и болезненное прободение клитора бытовало в моде и его омертвление, и ритуальная кастрация путем удаления малых половых губ, и наложение швов на преддверие вагины...
Ведомо мне, Прасковья, что из своего молодого арматора, рыцаря Геннадия ты веревки вьешь. И ни в грош его не ставишь, хотя доктор он знающий и толковый. На обратный ритуал и пластическую хирургию в твоем анамнезе благодетельно уповает.
Тако же знаю и вижу, от чего рыцарь Микеле отказал тебе в епитимье. И тождественно рыцарю Патрику, буди арматорское либо иное разрешение сего неприглядного казуса, оставил на мое духовное усмотрение.
Из твоего откровенного раскаяния не могу взять в толк одно, Прасковья. Что князь Василий Васильевич мыслит по твоему поводу?
- Дюже разозлился и разгневался батюшка. Грозит проклясть и отречься от порченой дочери. Молвил: вдругорядь явлюся на его очи, то мечом отсечет-де мне все блудливое девичество, яко окольцованное и предъявленное санктуарием бесчестие и срам-говно сверху донизу...
Чтобы ни говорилось, становясь исповедимым, какими бы ни были их облачения, позы и выражения лиц - рыцарь-инквизитор оказывал на даму-зелота непререкаемое исправительное воздействие, значительно превосходящее возможности ее двенадцатого круга орденского посвящения. Таковы ныне его знания и силы, явленные не от мира и не от века сего. "Твоя Твоих Тебе приносящих, Господи..."
Даме Прасковье не дано понять: инквизитор сокровенно задействововал алмазные серьги-крестоцветы в мочках ее ушей. Неведомо ей и то, что исповедь у нее воспринимает рыцарь-зелот шестнадцатого круга посвящения, почитающий за благо официально и публично о том не возглашать.
Для всех, кроме рыцаря-адепта Патрика, посвященного в таинство благодатного продвижения, апостолический рыцарь-инквизитор Филипп неопределенное время пребудет зелотом двенадцатого круга. "Во имя вящей славы Господней служители Его скромны и смиренны..."
Предержащее решение полноправно принято рыцарем-инквизитором Филиппом. Таковы его непреложные прерогативы и нерушимые основополагающие орденские традиции, ничего не имеющие общего с людскими обычаями и преходящими правилами мирской обыденной морали.
Так было, и так будет.
Рыцарь Филипп не счел нужным читать даме Прасковье долгую дидактическую рацею. Он был краток и лаконичен, исчерпывающе выяснив конкретные синтагмы предпринятого ею ритуала "рерум экстернарум":
-...Благая цель, моя кавалерственная дама, вовсе не в каждом случае оправдывает огромные средства, вложенные в ее достижение. Бывает, дорогое лекарство сказывается на здоровье горше самой горестной болезни.
Эвентуально искаженный ритуал подлежит непреложной отмене. Прошу прибыть в сей день за четверть часа до заката в домовую часовню арматорской резиденции рыцаря Патрика, будучи облаченной в багряную мантию дамы-зелота.
Ныне я разрешаю вас, дама-зелот Прасковья, от вашего обетования и намерен наложить на вас исправительную епитимью инквизитора. Omnia. У меня все.
Одним плавным движением Прасковья приподнялась со своего низкого сиденьица, грациозно встала на правое колено, приложилась губами к рыцарскому перстню Филиппа. Потом отступила на несколько шагов назад, оглянулась, удостоверилась, что тайну исповеди обеспечивает аудиовизуальный занавес, и вихрем взвилась высоко в воздух, распростершись на двухметровой высоте в идеальный шпагат - носки, лодыжки, бедра... как по линеечке...
Не левитируя, без телепортации она изящно и мягко вновь утвердилась на полу, укрепив ранее сложившееся мнение рыцаря-инквизитора:
"Для женщин, подобных даме Прасковье, обет воздержания есть дополнительный соблазн, чреватый клятвенной ложью и возможными проблемами с убежищем... Коль скоро кольцо из асилума на самом женственном месте не мешает ей свободно расслаблять интимные мышцы и заставлять работать с полной нагрузкой все остальные, притом без какой-либо теургии".
- Оп-ля! Omnia! Сказал и душу мне облегчил. Dixit et animam meam levavit!
Спасибо вам, отец Филипп. Я сейчас могу и в убежище к себе завалиться, ничего не опасаясь, назови меня Парашей.
- В асилум твой, дева моя Параскева, ты попадешь не ранее рассветного часа.
- Как скажете, рыцарь.
- Скажу, ступай, дщерь Евина, к эрлу Патрикусу. Передай ему, рабу Божьему, кабы сготовил для меня сребряник тутошний, вест-индийский. Богу - богово, нам, людишкам - мирское...
Вы свободны, дама-зелот Прасковья.
- Да, рыцарь.
"Ох мне...
На дедушку Патрикей Еремеича грешу: он-де моему любимому личному составу мозги сикось-накось крутит-вертит. Своим тренингом, патер ностер, в детство вгоняет взрослых сисястых девок.
Сам-то - хорош гусь. Из супер-пупер дамы-зелота неофитку недоделанную сотворил. Ишь, козочкой молоденькой поскакала, на одной ножке, словно маленькая девочка во дворе по классикам прыг-скок..."
-2-
Прецептор Патрик усадил за мониторы и дистанционные манипуляторы даму Прасковью, дал ей руководящие указания и решил позволить себе необходимый отдых, организовав кофе-брейк. Да и кофе в его большой пинтовой кружке к тому времени остыл и иссяк.
Филипп устроился в другом лабораторном углу обширного, высотой в два этажа арматорского зала с высоко расположенными, выходящими на четыре стороны света длинными тонированным окнами под потолок. Сел он у кофеварки "экспрессо" и пирожных вдали от тренажеров, поблизости от татами, предназначенного для силовых единоборств.
"Ага! Здесь-то док Патрик и будет мне бахвалиться кое-какими успехами непропеченных неофиток. Что ж, сдобное тесто по его рецепту можно таки попробовать на вкус. После добавим, чего не достает, скажем, корицы или мускатного ореха..."
- ...Сэр Фил, у меня все достаточно готово для сегодняшней демонстрации. Но прежде извольте получить серебрянный доллар, мой своекорыстный и жадный мистер Фил Ирнив.
Вынужден признать, сэр. Наше пари мною безобразно проиграно. Добросовестно заблуждаясь, я напрасно ухватился за версию сэра Питера о некоем проклятии Апедемака, наведенного им на своих преследователей. Потому как виной нашей спорадической, иногда трудно преодолимой тяги к натуральной магии и к магическим хулиганствам явился постэффект моего "престера Сончера".
К моему глубочайшему прискорбию, ритуал пока не отработан, и его побочным эффектом стала естественная порча. Она, о горе нам! тем или иным неподобающим образом поразила всех харизматиков, кто подвергся действию "престера Суончера".
Однако это кратковременное явление, коллега. Я, кстати, отделался от него утром во вторник, когда в неописуемом раздражении наложил узы безмолвствия на двух похмельных богохульных мусорщиков и в дистиллированную воду трансмутировал бензин в баке их монструозного автомобиля.
Впрочем, мой антикварный голубой "кадди" тоже пострадал. Как и современные транспортные средства некоторых соседей достопочтенного доктора Суончера, он оказался заправленным медицинским этиловым спиртом.
С того дня, брат Филипп, я не наблюдал у себя рецидивов. А мой сосед досточтимый мистер Томас Торнстоун в университетской клинике успешно поправляется после белой горячки и злоупотребления, как он утверждает, ниспосланных ему с неба 40 литров даровой выпивки.
- Пожалуй, док, на мне больше вашего сказался побочный эффект "престера Суончера". В ночь на среду я опрометчиво возжелал утихомирить двух задравшихся помойных котов у себя во дворе. На переполненные мусорные баки навел полтергейст, устроил бесчиние и безобразие, но котов разогнал не сразу.
Как-то нехорошо вышло, связал я мелкую кошачью сволочь хвостами и не сразу догадался их обрубить, когда они с мявом и ревом бросились спасаться в разные стороны. Переполошили весь квартал.
Утром развалилась на досочки скамейка во дворе, где собравшиеся пенсионеры в ночном кошачьем переполохе обвиняли агрессивный союз НАТО, расширяющийся на восток, имперскую Россию, лезущую на запад, и США, орудующие везде, куда их не звали. Североамериканские штаты оказались виновными и в том, что ночью на улице рухнул на проезжую часть многометровый идеологический рекламный щит.
К счастью, от белоросской государственной идеологии никто не пострадал. А злопыхательство дворовых ветеранов строительства коммунизма и национального суверенитета обернулось незначительными ушибами мягких тканей седалища.
Был у меня еще один гендерный казус, брат Патрик. О нем я покуда умолчу в силу сцепления секулярных эвентуальностей. Но ситуация у меня под контролем. И весьма кстати вскоре ситуативно пригодятся золотые кольца кавалерственной дамы Прасковьи.
- Мисс Праски оказалась нам обоим полезной, сэр. Тщательно изучив ее случай, я пришел к выводу, что клиническая картина нисколько не соответствует имманетной ретрибутивности за использование харизматических дарований, если в произошедшем с дамой Праски акциденте активно участвовал ее асилум. Отсюда было недалеко до умозаключения о поисках иного агента неприятностей, непристойностей, несообразностей, поразивших в большей или меньшей степени всех участников операции "Львиный бог Апедемак".
Свидетельства, полученные от вас, сэр Фил, и других коллег я основательно изучу и, думаю, кое-что в синтагмах и парадигме моего ритуала требует небольшой доработки. Что и как изменять, я уже примерно себе представляю.
Нет худа без добра, сэр. По сути факта, веретенообразные вулканические бомбы, захваченные престором в кальдере Нгоронгоро, стали хорошим полуфабрикатом для производства иммобилизующих капканов и репеллентов, отпугивающих спонтанных носителей натуральной магии. В этом меня уверяют коллеги из Юго-Африканской конгрегации.
Помимо того, нам несомненна и польза от золотых колец мисс Праски, подвергшихся сначала определенному влиянию "престера Суончера", а затем трансмутированных ее асилумом. Получается отличный гандикап для нее, если я могу индуцировать и модулировать электромагнитные потенциалы в ее пирсинге, напрямую контактирующим с эрогенным зонами.
Увеличивая амплитуду сигнала, я надежно снижаю уровень боеспособности дамы-зелота Праски не менее, чем на 60 процентов. Это ограничение, сэр, нам сегодня обязательно потребуется в силовом единоборстве леди Праски по очереди с мисс Энфи, мисс Мэри и миссис Фил Ирнив.
"Посмотрим-посмотрим, чего мне предзнание и прогностика предвещают. Дева Параскева - это вам не кукла Барби, пожалте на татами. Как вдарит, никому мало не покажется...
Вот она вам ужо задаст болезным для пользы дела, ума-разума вложит, настучав по голове и по челюсти, чувствительно..."
Ход мыслей Филиппа был понятен доктору Патрику. Однако он несколько переоценил сердобольность и супружеские чувства своего собеседника, поспешив его успокоить:
- О нет, сэр Фил! Заверяю вас, тяжелый психофизиологический урон исключен на 100 процентов. Средней тяжести спортивные травмы допустимы лишь на 10-20 процентов. Только в одном-двух случаях из десяти точные удары нанесут физическое поражение. Потому что каждую соперницу я персонально обеспечиваю орденского стандарта ритуально наведенной инерционной защитой, гасящей травматические удары.
Однако вы не подумайте, сэр Фил, будто я излишне мягкосердечен. Сто процентов пропущенных ударов отзовутся на противоборствующих сторонах реальной фантомной болью в полноконтактном рукопашном бою вне стилей и правил. Шоковый урон я исключил, но бой есть бой.
Компьютерное обеспечение у меня в основном отлажено, серьезных сбоев быть не должно, в аппаратной части уверен, насколько можно ее технологически зарезервировать. В то же время теургическая защита участниц - моя персональная забота, брат Филипп.
- Ваш дидактический карт-бланш и ваши прерогативы прецептора непреложны, брат Патрик.
Поэтому не могу не сообщить вам, сэр, одно обстоятельство. Я освободил даму-зелота Праски от данного ею обета "рерум экстернарум". И твердо намерен отменить теургические последствия искаженного ритуала сегодня же на закате.
- О сэр рыцарь! Дама-зелот Праски успеет исполнить свою сегодняшнюю роль до двух часов после полудня. Затем она в полном вашем распоряжении, отец Филипп, после того, как в цивилизованных одеяниях примет благопристойный вид молодой леди, а не развратной языческой архонтессы.
По сути факта, брат Филипп, я не порицаю княжну Прасковью Васильевну, - перешел на русский язык Патрик Суончер. - Будучи хорошо знаком с нею более 120 лет, - я помню княжну весьма юной и стеснительной барышней, - уверяю вас, дорогой мой Филипп Олегыч: ее нынешняя экстравагантность ни в коей мере дурно не повлияет на наших милых воспитанниц.
- Хотелось бы в это верить, мой дорогой сэр Патрик.
В то время пока арматор Патрик занимался контрольным тестированием аппаратуры обратной связи, рыцарь Филипп вскользь глянул, как в центре зала профессионально разминает мышцы Прасковья. По сигналу Патрика она послушно оставила наблюдательный пост у мониторов и готовилась к предстоящим схваткам.
"М-да... Юную деву Параскеву наш Патрикей Еремеич начал по-арматорски пользовать и приводить к орденскому порядку... эдак... в 1895 году от Рождества Христово...
Выходит, русская княжна Прасковья Олсуфьева малость постарше кроатской княжны Вероники Триконич в календарном летоисчислении. Но у дщери моей беспутной, не зови ее Парашей, психофизиология покрепче будет... и помоложе... по сравнению с 28 годами барышни Вероники...
Прелестями девичьими они нынче походят друг на друга... У обеих курносые округлости одного и того же симпатичного дамского размерчика, соски смотрят вверх, мало вертикально не стоят. Вот и золотые колечки-то у девы Параскевы на ареолах горизонтально лежат...
Приколистка, из рака ноги...
Может, и впрямь ее к нам в Киев перетащить разъездным чистильщиком? Вакансия в наличии. А нашу Нику к ней в арматоры? Она ей живо устроит прошмандец, гинекологию и проктологию, такой пирсинг покажет.., что в лобок, что по лбу..
Обе очень себе ничего девицы... Хотя у Ники бюст кажется многая превосходящим, потому что она и в плечах и в бедрах поуже Прасковьи, ростом ниже. И биоскульптурный культуризм полагает извращением, коли речь идет о сглаженной выразительности женской мускулатуры.
Зато Прасковья - девка у нас ядреная в бицепсах и в ягодичных мышцах. Но не все у нее наружу, кое-что красиво сглажено в полном согласии с калокагатией дока Патрика, явно чувствуется его школа.
Не то что у моей новоиспеченной подружки Вики Ристальской.
Во где угораздило! И все благодаря экспериментам деда Патрикея, техногностика хренова...
Ладненько, будем справедливы. Потому как я сам предложил ему крутануть "престер Суончера" на вулкане Нгоронгоро. И на арматурную красотку Вику глаз положил еще во время просмотра пророческого видения...
...И розочка в асилуме неспроста, право слово, организовалась в четверг раненько поутру будто по заказу либо в неизреченном пророчестве...
...Ника права: истинно анатомическое пособие из медицинской академии под названием "Содрали с бедной девушки три шкуры". Но приставить к делу мускулатурную зверь-девицу Ристальскую можно и должно..."
Во вторник рыцарь-инквизитор Филипп дал задание сквайру Константину установить наблюдение за объектом, именуемым Викторией Ристальской и прочая. Собрать о ней необходимую информацию и лично ему доложить об исполнении приказа.
Исполнительный сквайр Константин сделал все как положено, многословно отрапортовал и неожиданно сам себя горделиво похвалил:
- ...Обтоптал подозреваемый объект, рыцарь, самолично и на "отлично". Продолжать вести наблюдение, сударь?
- Этого достаточно, сквайр. Вы свободны.
- Благодарю вас, рыцарь.
"Ага! Кастуся Полупанича достал суончеровский престер на Малой Чарони. Вишь ты, инициативно предлагает транспонировать и переквалифицировать объект в субалтерна.. Не его это собачье дело, поисковик-драфтер хренов...
И сверхосторожного сквайра, оказывается, к этой ведьме-летунье тянет... Нет, это явно не воздаяние за грехи наши... Во где наэкспериментировал адепт Патрик!"
Докладывал сквайр Константин рыцарю-зелоту Филиппу в четверг до полудня. А пополудни Филипп Ирнеев в своебычном режиме открытого предложения обаятельно общался с Викой Ристальской в офисе треста "Спецстроймонтаж", вручил ей белую розу и пригласил вечером разделить с ним совместное удовольствие от посещения закрытого спортивного клуба.
- ...Лучшего места по-спортивному развеяться, Виктория моя Федоровна, ваш покорный слуга у нас в городе не знает...
О школе выживания, о непревзойденном мастере восточных единоборств сенсее Кане Тендо девушка Вика была немало наслышана и потому охотно приняла галантные ухаживания молодого человека, излучавшего силу, здоровье и уверенность в собственных силах.
Поначалу Вика Ристальская решила членовредительно наказать нахального ухажера за самоуверенность, если он сам подставляется и ему, козлу невдомек, чем она его может одарить и отоварить нынче же вечером. Однако после жесткого спарринга по правилам кунг-фу она сама пребывала в убежденности, что симпатичного и совсем не навязчивого мирового парня Фильку Ирнеева знает едва ли не с детства. Либо по крайней мере познакомилась с ним в прошлом, быть может, в позапрошлом году летом на соревнованиях по скалолазанию.
"Возможно, в Крыму или на Красноярских столбах где-то там Филька с кем-то тусовался в компании пацанов то ли из Киева, то ли из Питера?
Бог с ним, не могу вспомнить. Захочет - сам скажет, где и с кем он меня в первый раз увидел..."
В длинной юбке на службе при должном макияже, потом вечером в джинсах, после в просторном кимоно Вика уже не казалась Филиппу пособием по анатомии, но приятной и умной девушкой с университетским дипломом мехмата. Разве что он слегка разочаровался в ней, когда она в машине нечаянно призналась ему как лучшему другу-мужчине в своем тайном заветном желании обзавестись пирсингом на сосках и даже в другом интимном девичьем месте.
- ...Представляешь, Фил, тогда спокойно раздеваешься в натуре, ну на пляже там, на природе... И ни одного себе фига приставучего урода не надо отшибать от себя ногами или руками...
"Приколистка, из рака ноги!"
Все же рыцарь Филипп прямо на месте в своем "лендровере" взял у Вики и номер ее домашнего телефона и аккуратно добыл достаточные образцы тканей для последующего арматорского исследования ее генома на предмет выявления предрасположенности к транспозиции харизмы.
- ...Я как другу тебе, Фил, доверяю. Если срочно нужна, например, кому-нибудь там по кумполу и по яйцам настучать, звони хоть ночью, напарник, когда я мобильник отключаю...
"Безусловно, дотоле надобно сию плоть тварную избавить от магической натуральной скверны. Чай, душа крещенная, согласно греко-католической обрядности...
И крестик на ней нательный, золотой, не фуфельный, но освященный должным чином. Недаром она его на время бесчинной левитации снимает и в шкатулочку прячет..."
В тот же вечер арматор Вероника приступила к предварительному компьютерному анализу генома Вики Ристальской, выразив занудное неудовольствие и недоумение:
- ...Сделаю как велишь, братец Фил, в одну кассу по арматорскому уставу. И спрашивать, зачем тебе это надо, не стану, рыцарь.
Ладно, моему Костику оная зверь-девица дивно приглянулась. Его всегда на уродов и на монстров тянуло. Что в лобок, что по лбу...
Субсексуальная, зажатая, фригидная... Притом с регенерированным гименом. Целку ей у меня в "Триконе" восстановили...
Но тебе-то она зачем, скажи по-человечески?
Возни с ней не оберешься. Ни в анус, ни к вагине...
- Ты же отчего-то возишься со своей секретуткой Ксюшей.
- Так это я для Костика ее содержу. Иначе не то чтобы в регистратуру сослала, а вобще бы на хрен уволила уродку из "Трикона".
Ксюша Недойко моему Костику Полупаничу нужна по медицинским показаниям, всегда под рукой и поддерживает старичка в хорошем молодом тонусе. Ему много не надо, а с другими бабами, девками он давно уж импотент...
Чтоб ты знал, у подавляющего большинства наших орденских субалтернов половая функция угасает как у обычных секуляров в 60-70 лет. С виду еще здоровый сильный мужчинка, но у его дружка в штанах только и осталось одно единственное удовольствие - пописать утречком...
С арматорскими разговорчиками дама Вероника закончила беглое изучение представленных ей генетических образцов, о чем и она и заявила, не скрывая своего удовлетворения от полученного однозначного результата:
- Хочу вас порадовать, рыцарь Филипп, да и себя заодно. На полноценную транспозицию харизмы особа, именуемая Викторией Федоровной Ристальской, 26 лет в психофизиологии секуляра, не тянет и не катит. Какой из этой монстрятины получится субалтерн, скажу позднее после детального анализа...
Фил, на хрен она тебе упала, культуристка завернутая? Тупорылых субалтернов, мышца на мышце, у нас до фига и больше. Клади их по тринадцать на дюжину, прошмандовок с каменными яичниками и обалдуев со стальными яйцами.
Давай лучше твоего сенсея Тана Кендо в субалтерны определим, рукоположим. Он-то уж точно будет хорошим инструктором рукопашного боя в академии у Руперта.
И проживет твой старикашка, братец Фил, вторую свою жизнь, думаю, спецом-сквайром шестого ранга... Еще лет семьдесят, как арматор гарантирую. И Патрик со мной согласен.
- Посмотрим...
-3-
По громкой связи доктор Патрик пригласил приблизиться четверку участниц демонстрационных боев и по очередности молча, строго обревизовал, досмотрел внешний вид каждой.
"Ага.., как насчет достоинства и осанки, дорогие леди?"
Не совсем удовлетворившись досмотром и ревизией, суровый адепт судейским тоном, не предвещавшим ничего хорошего тем, кто осмелится его ослушаться, сухо распорядился:
- Мои леди! Первая пара - мисс Праски против мисс Энфи. Два раунда по пять минут. Миссис Нэнси - секундант мисс Праски. Мисс Мэри ассистирует для мисс Энфи. Прошу занять свои места, кавалерственные дамы.
Филиппу же Патрик дал объяснение своей суровости:
- Мне не нравится их легкомысленная агрессивность, сэр. Леди Праски вынашивает хулиганское намерение нанести серьезные увечья леди Энфи. Тогда как дамы-неофиты Нэнси и Мэри изнывают от необоснованного желания одержать убедительную победу над самой дамой-зелотом Праски.
Из чего следует: леди секунданты полноценно испытают все болевые ощущения противоборствующих участниц. Болеть душой и по-спортивному поддерживать свою сторону нашим дражайшим леди придется надлежащим образом, брат Фил. Для того у меня найдется немало арматорских средств и возможностей, сэр.
Я положительно уверен, что вы не станете мне возражать, мой дорогой рыцарь Филипп.
- Мой дорогой прецептор Патрик, вот вам моя рука. В данном случае ваши знания и силы непреложны, сэр.
Удовлетворившись подтверждением Филиппа, доктор Патрик агрессивно засучил рукава накрахмаленного белого халата, извлек из ящика лабораторного стола два пластиковых браслета-напульсника и плотно пристегнул их к запястьям. Воздев руки, он пошевелил в воздухе пальцами, активируя оптическое распознавание операционной системой новых периферийных устройств. Контрольным тестированием подключенных беспроводных манипуляторов Патрик Суончер, разумеется, не пренебрег.
"Так-так-так.., док Патрик намерен лично не только судить схватки, но и на ходу руководить боем, устанавливать свои порядки и менять правила там, где их вроде бы не существует. Для того у него в закромах нашлись эргатические идеомоторные браслеты Тинсмита.
Кое-кто у нас непорядочно называет недружественным эргоинтерфейс сквайра Седрика Тинсмита с говорящей англосаксонской фамилией Жестянщик. А вот рыцарю-адепту Патрику этот вовсе не жестяной интерфейс в самый раз, когда синхронно, в режиме реального времени требуется управлять группами мышц и болевыми ощущениями четырех дам, стремящихся показать высший класс.
В спорте порядок иногда бьет класс, бывает, очень больно, дорогие леди и джентльмены. И в нашем с вами убого недоразвитом информационно-технологическом обществе интерфейс Тинсмита на порядок превосходит нынешний средний уровень освоения прогрессивных компьютерных достижений, включая привычные задубевшие и закостеневшие навыки пользователей.
Разработал свой эргоинтерфейс наш научный гений мистер Седрик Тинсмит для пилотирования орденских "серафимов". Повсеместно внедрить его опытно-конструкторские разработки можно хоть сейчас, если бы не хренова гора и чертова дюжина пилотов, желающих летать по старинке, держась за ветхозаветный штурвал или за джойстики, придуманные в прошлом веке.
Поговаривают: управление многовекторной тягой "серафимов" нового поколения, предназначенных для сверхманевренного боя в безвоздушном пространстве, а также перехвата высокоскоростных баллистических и управляемых целей в атмосфере, будет оснащаться исключительно интерфейсом Тинсмита. Аналогично и продвинутые системы вооружения всех модернизированных летательных аппаратов.
Впоследствии идеомоторные штукенции станут массово применять на индивидуальном стрелковом оружии.
Пока же наш и ваш застойный и отстойный народишко привык не доверять высоким информационным технологиям. Возьми хоть секуляров, хоть харизматиков. Везде одна и та же хренотень и мракобесие.
Отдельные пилоты "серафимов" предпочитают на бреющем полете прибегать к теургии, невзирая на неизбежное воздаяние. Лишь бы не трогать старый добрый компьютерный курсопрокладчик и огибатель рельефа. Автопилот у земли, видите ли, для них страшнее, чем ретрибутивность и страх Божий.
И возраст тут не при чем. Вон молочно-шоколадная девочка Умба, та компьютерной графики, джойстиков, сенсорных панелей не боится. Зато моя медовая дева Параскева, как уцепилась в начале прошлого века за штурвал на деревянном "фармане", так до сих пор оторваться от него не может, дурында.
Вот ее и бросает в простодырые суеверия-поверия. Надо же, золото у нее колдовство отпугивает! Такую бездумно глупую парашу и языческие архонты не запускали, чтобы охмурять и горбатого лепить лохам-секулярам...
Тайны исповеди никоим образом, равно их подобием, нарушать не стану. Она, чувырла сама обо всем доложит экселенцу Микеле и у князя Василия отцовское прощение вымолит.
Надобно с ее достопочтенным родителем педагогическую беседу он-лайн устроить. Пускай себе и грех приведение к порядку взрослых людей педагогикой обзывать. Педагогия, она же педофилия, педерастия...
Патрику-то очевидную этимологию и трудности с Прасковьей нет нужды растолковывать, если у него не лирика на уме, а вон физика на разграфленных мультисекторных сенсорных панелях под обеими руками.
Эт-то правильно. Усилить аппаратную часть и лишний раз ее протестировать никогда не помешает. И девок наших тазобедренных, дойки в оттопырку, можно малость помариновать несколько минуточек в напряженном ожидании..."
Между тем Патрик немного опустил лабораторное кресло для лучшего обзора на панорамном пятикомпонентном мониторе. Контролировать бои он собирается первым делом с помощью технических средств и виртуальной среды в дополнительной реальности. Непосредственная визуальная картина всего происходящего на татами для него является второстепенной и уточняющей цифровое восприятие.
Филиппу же, напротив, незачем всматриваться в пульсирующие диаграммы, мгновенно схватывать мелькающую цифирь в эргометрических таблицах и следить за амплитудой синусоид в силовых осциллограммах мышечного тонуса. Потому он поднял кресло как можно выше, устроившись, словно в бельэтаже, на своем обзорном насесте.
"Как всегда, высокочтимые леди и джентльмены, долго-долго готовимся, тренируемся ради короткой, бывает, мгновенной схватки. Один удар, один выстрел и все кончено... Если конечно тому предшествовали долгие часы, месяцы, годы, десятилетия правильных тренировок и целенаправленной боевой подготовки...
Что такое идеомоторные браслеты, наши дамы определенно знают. Предзнание и прогностику Патрик никому не ограничивает. Батальное ясновидение можно использовать по максимуму всем, кроме, наверное, Прасковьи.
В любом случае все примерно догадываются, чего им ждать от Патрика, засучившего рукава для их драки. Но каждая реагирует по-разному.
Настена - молодца, стоит в свободной позе, умненько расслабила скелетные мышцы в предзнании неотвратимых болезненных сюрпризов от прецептора Патрика. Так и надо, жена моя любимая, блаженны кроткие неофитки.
Манька же, напротив, в другом углу дурында дергается, возбудилась, синие глазищи горят, розовые соски торчком стоят, бедра напряжены...
Добрых чувств к даме Прасковье она, конечно же, не испытывает. За Анфису душевно болеет и без какой-либо обратной связи. Ей самой не терпится неукротимо вломить деве моей Параскеве в сись-пись, чтоб золотые колечки по татами в разные стороны...
Ох и не любит же наша Манька дам-зелотов! Ревнует и завидует им до потери пульса..."
Наконец прозвучал гонг и противостоящие участницы схватки, одновременно так подобные и очень несхожие между собой, поклонились рыцарю Патрику, рыцарю Филиппу, друг другу. Обе кавалерственные дамы начали вовсе не потешный и нешуточный поединок, где разрешено наносить любые удары в полную силу.
И это не их забота, нанесут ли они смертельный удар сопернице, бывшей подруге и соратнице, на десять минут ставшей непримиримым врагом, неприятелем, реальным противником.
На войне как на войне - в бой, вперед, до победного конца. Будь этот бой учебно-тренировочным, это - далеко не спортивное зрелище. Еще меньше боевые действия напоминают досужие развлечения мирских обывателей, вчуже, по-любительски глазеющих на состязания профессионально и театрально выступающих актеров-спортсменов на потребу широкой публике.
Ни Анфиса, ни Прасковья и думать не думали как-нибудь играть на публику, начав взаимно прощупывать оборону одна за другой ложными атаками, всячески маскируя свои намерения. Обе они не знали, чего может им позволить прецептор Патрик, но стремились достичь максимального поражения врага.
Дама-неофит Анфиса с честью выдержала первые минуты схватки, нанесла хороший парализующий удар в бедро даме-зелоту Прасковье, ограничив ее подвижность. Но и сама пропустила несколько чувствительных ударов по корпусу, от которых гораздо больше претерпела ей ассистирующая дама-неофит Мария.
"Патрик не шутит, Мань. Понимать надо, у него серьезные матримониальные намерения. И схватка с Прасковьей тебе также предстоит нешутейная, безжалостная еще до ланча, назначенного на два часа пополудни..."
Если уж кому сочувствовал, симпатизировал в тот момент Филипп Ирнеев, так это Прасковье Олсуфьевой. Ведь той приходилось единовременно сражаться по трем направлениям защиты и атаки. Прежде всего не такой уж слабой соперницей для нее оказалась Анфиса. Второй же неприятельской стороной для нее стала Мария.
Если Настя расслабленно пассивничает, то Мария как секундант великолепно сориентировалась в обстановке и полностью использует возможности обратной нейрофизиологической связи, помогая Анфисе своими предзнанием и прогностикой, ясновидением, активно предупреждая о неприятельских поползновениях Прасковьи.
В то же время зачислить рыцаря Патрика в свои доброжелатели кавалерственная дама Прасковья ну уж никак не может. Если даме-неофиту он вовсе не препятствует, то стремительные серии атак дамы-зелота раз за разом чувствительным воздействием останавливает в разгаре или же бесцеремонно срывает в самом начале. В его эргатической власти и Анфису нежданно-негаданно вывести из-под неотразимого, казалось, сокрушительного удара Прасковьи.
Как-то для себя незаметно Филипп стал любоваться красивой схваткой и превратился в конце первого раунда в обыкновенного зрителя, наслаждающегося редкостным представлением. Естественно, болеть он стал за Прасковью, одной объективности ради сравнивая обеих воительниц.
"...Обе заплели длинные волосы в косы. У Прасковьи коса темно-русая, потолще, у Анфисы - черная как смоль подлинее будет. И та и другая способны воспользоваться своей косой для защиты в стилистике кунг-фу или для удушающего захвата соперницы...
У Анфисы вся кожа молочно-белая, с ног до волос. Загаром она пренебрегает, если, как она мне сказала, не испытывает недостатка в витамине D, рахит ей не угрожает, а загорелую кожу можно имитировать ферментами или просто тональной пудрой.
Прасковья же постоянно и неустанно пигментацию поддерживает и гордится своим золотисто-медовым загаром. Зимой и летом ультрафиолетовыми лучами насыщает кожу, от кончиков пальцев на ногах до корней волос...
В обхвате бедер обе примерно одинаковы, но Анфискина талия поуже - у нее на пояснице мышц меньше. Зато ее бедра длинее и ростом она чуток выше девы Параскевы...
У Прасковьи окольцованные девичьи воротца высоко впереди. А у Анфисы вся ее нижняя женственность лучше видна сзади, когда она в высоком прыжке неожиданно наносит удары на поражение то с левой, то с правой толчковой ноги, стремясь запутать врага.
М-да.., обе пустились во все тяжкие. У Прасковьи левый сосок кровоточит, дурацким колечком надорван, когда уходила от проникающего удара под сердце.
Анфиске же неслабо перепало в конце раунда от двойного свинга справа: губа рассечена, ссадина на щеке. Кровищи полон рот.
Ага! Настена моя встрепенулась. Пытается дистанционно Прасковью подлечить. Пожалуй, Патрик им это позволит. Тем более время первого раунда истекло..."
В перерыве Патрик дал свой краткий комментарий Филиппу и озабоченно попросил у него совета:
- Как могу, я сдерживаю даму Праски, сэр. Она значительно превосходит неофита Энфи по всем показателям. Видите ли, брат Фил, простите за трюизм, на войне как на войне, а бой есть бой...
"Ну да, видали! То-то дева моя Параскева порой боится завершать атаку, опасаясь получить от нашего доброго дедушки резкий удар в показатели. Или пряменько в девичью игрушку нехилым электроразрядом от золотого колечка. Оно еще, небось, у нее нагревается безбожно до температуры ожога..."
- Не завершить ли нам на этом их жесткосердный матч, сэр Фил?
- Отчего же прерывать интересную встречу, сэр? Думаю, мой дорогой сэр Патрик, неофитам Мэри и Нэнси ваш урок включенного ассистирования весьма полезен.
Все-таки Филипп Ирнеев был на стороне Прасковьи Олсуфьевой. И она не разочаровала своего единственного болельщика.
На первой же минуте второго раунда дама Прасковья не упустила единый шанс и миг результативно провести один ей позволенный удар из десяти безуспешных попыток. В бою как в бою, и дама Анфиса пропустила справа боковой ребром стопы в основание черепа.
От поверженной соперницы, еще не успевшей упасть без сознания, Прасковья мигом весьма благорассудительно отскочила в секундантский угол к Анастасии. Секундант Мария просигналила о сдаче, и рефери Патрик невозмутимо объявил о прекращении поединка за явным преимуществом дамы-зелота Праски.
В то время как Мария и Анастасия оказывали Анфисе скорую арматорскую помощь, избавляли ее от корсетного пояса-бандажа, Патрик все тем же судейским голосом обратился к Филиппу:
- Брат Фил, не соблаговолите ли вы ассистировать даме-зелоту Праски в ее встрече с дамой-неофитом Мэри, сэр?
- Мне следует так же опоясаться, сэр?
- Если не возражаете, сэр, - не скрыл своего довольства доктор Патрик, доставая из стола фиолетовый бандаж для Филиппа. - Достаточно раздеться до пояса, брат Фил.