Аннотация: Лирико-мистическая интерпретация одного феномена
Мозолистая ладонь эвенка Сашки разжалась и привычно взялась за потёртый ремень двустволки. Антон буркнул "спасибо", развернулся и скрылся в зарослях карликовой берёзы. Теперь он один. Теперь не надо слушать весь этот бред о том, что произошло сто лет назад. Но у костра в тайге молчать неловко, и Антон спрашивал. Отмахиваясь от тонко звенящего комарья и поверчивая насаженный на прутики хариус, местный житель бубнил:
- Меня тогда еще не было. Это прадед мой тогда в этих местах со своими родичами оказался. Он и рассказал моему деду, а тот моему отцу, а я детям своим. Да вот тебе, паря. Шли они вниз по реке. Утро было, собрались только, да поплыли. Хмарые еще, глаза продирают. Вдруг загудело небо, а потом - как бревно или корыто огненное летит. Воздух будто лопатой кто ударил, река вздыбилась, деревья валятся, лодку - на берег, взрослых - кого об камень, кого об корягу, а прадед мой, мальчонка, жив остался. Очнулся. Тишина. Да такая, что слышал, говорят, как глазами хлопал. Ни писка комара, ни щебета птичек, ни шума тайги. Тишина. Смотрит, над ним платок огромный колышется и на землю оседает. Пока добирался до стойбища - несколько суток светло было как днём. Потом говорили, что вроде метеорит взорвался, да только камней от него не нашли. Еще приезжали, фабрику хотели строить, металл добывать, да всё попусту.
- А что искали-то? - равнодушно спрашивал Антон, давя въедливый гнус.
- Яму искали от метеорита. Кажись, нашли после, только болотинка там уже была. Не то оказалось. А потом и вовсе решили, что в воздухе рвануло.
- А-а-а, - медленно произносил парень. - А ваши что говорят? - продолжал он неторопливый разговор.
- Наши-то? - прищуривался Сашка и, сильно дуя на прутик, аппетитно кусал рыбку. Наши-то шаманы еще сто по сто лет назад говорили, что на землю...
Тут Антон, уставший от изнурительной ходьбы, отключался и уходил в себя. И он тут же видел её. Он снова и снова возвращался к ней. Он сидел уже в поезде и сонно потягивал пиво, как вдруг в коридоре что-то хлопнуло. Он поперхнулся и выскочил из купе. Около двери стоял мальчик и держал в руке цветной лоскуток, - всё, что осталось от воздушного шарика. Антон уже хотел крикнуть на него, но в этот момент поднял глаза и увидел её. Она стояла на платформе. Сердце вновь будто сдавили плоскогубцами. Он отшатнулся и вернулся в купе. Поезд дрогнул и медленно покатил, навсегда унося его прочь от города, в котором он родился и вырос. Ночью Антон проснулся, рядом лежала пустая бутылка пива. В такт мерному постукиванию колёс в голове с болью вспыхивали строчки: "молчали жёлтые и синие", "в зелёных плакали и пели".
Второй раз он увидел её на переезде. Она стояла за шлагбаумом. Осенний ветер крутил пыль. Чуть поодаль серел могильный холмик. Красная звёздочка горела в лучах заходящего солнца. Она снова не шевелилась, лишь только края накинутого на голову белого платка поднимал ветер. Антон проводил глазами неподвижную фигурку и снова вернулся к себе. Ехать еще было долго.
С проводником от Ванавары он прошёл километров пятьдесят. Дальше сказал, что пойдёт сам. Карту, с тропами и стоянками, скачал из Интернета. Эвенк-охотник с жалостью посмотрел на него, напомнил, что тайга есть тайга, и нужно быть осторожным. Антон знал, что до места еще километров тридцать. Ему было всё равно. Он шёл и понимал, что делает не так. Отводя в стороны кривые ветки берёз и обходя огромные в три обхвата лиственницы, он молчал. Путник подходил уже к ручью Чургим, уже слышал сыроватый речной запах, как слева раздался треск ломающихся кустов малины и жимолости. Не глядя, инстинктивно, он рванулся в сторону и с силой прижался к высокому пню. Мощный удар пришёлся совсем рядом, по толстой-претолстой коре. Антон прыгнул назад, на лету снимая с плеча обрез.
Когда молодой человек очнулся от своих мыслей, Сашка уже доедал рыбку и снимал с костерка котелок. Антон невольно втянул в себя аромат чая, заваренного на смородине и багульнике.
- Обрез-то возьми, - говорил ему проводник, вставляя в ствол красную пластмассовую гильзу с лысинкой пули. - Возьми, пригодится, вот видишь, я уже и зарядил. Тебе надо будет в случае чего - сделать только вот так. - И он показал, как снять ружьё с предохранителя.
- Не нужно мне это, не пригодится, - тихо ответил ему Антон.
- Возьми, возьми, а то ведь до места не доберешься. - Строго сказал ему Сашка. - Я вижу, ты молчишь всё. А тайга-то она любопытная, обязательно придёт да спросит, кто такой. Ну, вот и ответишь ей. - Еще строже закончил эвенк
- Хорошо, - не желая спорить с охотником, вздохнул Антон и положил рядом обрез.
Теперь он как во сне медленно-медленно падал на землю, и поворачивал его в сторону быстро приближающегося рёва. Нажал на курок...и наступила тьма. Тьма осталась и тогда, когда он разлепил глаза. "Неужели это всё?", - с тоской подумал парень. Но пришла боль. Давило так, будто на него положили бетонную стену. Еле-еле он вдохнул в себя густой вонючий воздух, и стал медленно выползать из-под чудовищной туши медведя; словно змея сантиметр за сантиметром он высвобождал своё тело. Была уже ночь, тихо плескалась вода. Антон не спеша ощупывал себя липкими пальцами. Вскоре он заснул, прислонясь спиной к еще тёплой груде шерсти. Утром понял, что назад дороги нет - каждый вздох причинял нестерпимую боль в груди, а из разбитого плеча текла кровь.
До места он всё-таки дотянул. Это была небольшая, усеянная огрызками поваленных деревьев, полянка. Жизнь вокруг блестевшего по середине озерца будто замерла. Она шла прямо к воде. Антон полз из последних сил. В голове шумело, в глазах расходились кругами радужные пятна. Он видел, как её узкие стопы коснулись воды. Каждая травинка, каждый листок, каждая веточка казались ему препятствием, которое он не сможет преодолеть. Но вот, наконец, берег. Он смог лишь приподнять веки и заглянуть в красноватую от осенних сумерек гладь озера. Фиолетово-чёрное небо над ним было неподвижно, словно крышка колодца сбоку выдвигался желтый с кривыми краями диск.