В белом, словно выгоревшем небе - ни облачка. Древний, как мир, Евфрат степенно и невозмутимо несет свои воды меж пологих, засаженных финиковыми пальмами, берегов. Вода его - темно-желтая, немного мутная - кажется под палящими лучами полуденного солнца тягучим медом. И по меду этому медленно, будто прилипли, ползут на веслах один за другим пять небольших купеческих кораблей. Далеко позади для каравана осталась безжизненная пустыня Бадиет-эш-Шам, но легче, а главное - прохладнее, не стало. Вдобавок, вот уже второй день, как наступил полный штиль. Широкие паруса безвольно обвисли. Единственная польза от них сейчас - узкие полосы тени. Даже заплатившим за проезд золотом в этой тени места хватает не всем. Что уж говорить о матросах и, тем более, о рабах? До окончательной цели путешествия - величайшего из городов земных Вавилона - тащиться еще не меньше двух дней. И, видит Мардук, если сей же час не появятся в небе долгожданные облака и не поднимется еще более долгожданный ветер, то Салманасару - хозяину каравана - скоро придется считать вместо прибыли убытки.
Впрочем, в эти минуты Салманасару было не до ущерба. Он - подумать только - даже пропустил мимо ушей сообщение приказчика о гибели от духоты и жажды еще восьми рабынь. Тучный, истекающий потом Салманасар забыл, похоже, даже о жаре. Восседающий под раскинутым на корме головного корабля шатром купец был ошарашен новостью о женитьбе царя.
- Вот так так! - громко воскликнул он. Потом, понизив голос до шепота и наклонившись к собеседнику, спросил: - Женился на девице без роду племени, говоришь?
На грубые, словно вырубленные топором, черты лица Салманасара набежала тень. Густые брови его сдвинулись, подобно мифическим скалам, что давят в щепки не успевшие проскочить меж ними корабли. Казалось, даже иссиня-черная кудрявая борода стала еще чернее.
- Уж не шутки ли ты вздумал шутить со мной?! - прорычал он.
- Что ты, досточтимый! - замахал руками маленький и вертлявый, похожий на обезьянку, собеседник купца.
Этот попутчик пристал к каравану сегодняшним утром. Появился на берегу в последний момент, когда уже убирали сходни. Расплатился за дорогу до Вавилона сполна, но было в нем что-то этакое, что заставляло тертого купчину держать ухо востро. Уж больно скользкий у него был вид.
- Что ты, досточтимый, какие шутки. Да разве ж ты не слышал об этом? Все только о том и говорят. Царица-то новая, говорят, - человечек опасливо оглянулся, потом придвинулся еще ближе и прошептал: - говорят колдунья. Да-а. Потому он на ней и женился - приворожила. И сила ее колдовская невероятна - по воле ее, говорят, над царским дворцом парит в воздухе целый остров.
- Да ну, ты уж врешь! - отодвинулся Салманасар. - Какой еще остров?
- Ну, я сам не видел, - чуть смутился собеседник. - Вот, еду в Вавилон, чтобы убедиться. Так сказать, лицезреть своими глазами.
Смущения уже как не бывало. Он продолжил вдохновенно; руками при этом рисуя в воздухе то, о чем рассказывал:
- Люди говорят, будто висит над дворцом остров, словно бы в воде плавает, только в воздухе. И весь он засажен дивными деревьями и цветами, половину которых никто никогда и не видывал. Превращен в чудесный сад. Этот остров все так и зовут - висячие сады Семирамиды.
Сомнительный попутчик Салманасара не обманул. То, что увидел купец спустя два дня, иначе как чудом назвать было нельзя.
- Великий Мардук! - потрясенно повторил Салманасар и слегка качнул из стороны в сторону головой.
"Великий Мардук" - эти слова изумленный торговец повторил уже раз в пятнадцатый. И уже не менее четверти часа стоял он, остолбеневший, с высоко задранным подбородком. На площади перед царским дворцом таких соляных столпов было без счета. И все, как один ошарашено таращились на парящий над дворцом огромный многоярусный сад.
ОН ВИСЕЛ В ВОДУХЕ БЕЗ ВИДИМЫХ ОПОР!
Как такое может быть?!
Взгляд Салманасара вновь скользнул по плотно подогнанным, гладким бело-розовым плитам, составляющим "дно" невиданного сада. Поднялся выше, к буйству красок на сочно-зеленом фоне - густая растительность обильно покрыта цветами. Вот уж воистину диво - ведь на дворе не весна! Потянул легкий ветерок, и от прилетевшего аромата тысяч цветов у Салманасара закружилась голова. А может, она пошла кругом оттого, что он так долго стоял с запрокинутой головой? Или от множества клубящихся в мыслях вопросов?
Виновница тысяч пересудов по всей стране и за ее пределами, юная и бесконечно прекрасная царица Семирамида вышла на пологий купол названного ее именем сооружения. Красота безупречных черт царицы оттенялась необычной - с голубоватым оттенком - белизной кожи. Молодая женщина была деловита и собрана. Она повернулась к громаде Вавилонской башни и поднесла к глазам прибор, что держала в руке. Это был электронный бинокль. Зиккурат верховного божества Мардука плавно увеличился. Детали приобрели исключительную четкость. Царица нашла на вершине культовой башни - высоко, почти на одном уровне с куполом висячих садов - небесного цвета храм. Мощная электроника позволила заглянуть сквозь широкий портал в полутемную глубину и разглядеть то, что происходило в те минуты внутри храма. Прямо напротив входа, на жертвенном столе лежал подготовленный к церемонии жертвоприношения раб. Крупное нагое тело невольника в полумраке казалось синим.
Жрец нарочито медленно занес над голубокожим рабом хищный ритуальный клинок.
Бывший следователь с планеты Арохиспрет этого, казалось, даже не заметил. Жалел ли он в те мгновенья о своей неистовой, похожей на безумие любви? Жалел ли о том, что изменил долгу и освободил из-под стражи самую коварную и опасную мошенницу Содружества Миров и бежал вместе с ней на эту отсталую, никому неведомую планету?
Последним, что видели в жизни крупные, наполненные слезами глаза инопланетянина, был парящий в небесах вычурный остров. Варварское сооружение висело в вышине благодаря антигравитационным установкам с угнанного им звездолета.