Безусова Людмила

Прямые пути

  - Дааа, - задумчиво протянул полковник Арчибальд Робинс, расслабленно откидываясь на спинку кресла. Слушая рассказчика, он настолько подался вперед, что едва не съехал с сиденья на пол (и куда подевалась его хваленая военная выдержка?). - Вот уж не думал, джентльмены, что такое может быть.

  Юный Чарльз Монтгомери довольно улыбнулся. Похоже, сегодня его история будет самой захватывающей. Чарли недавно вернулся из Лондона, где изредка бывал по делам, и сегодня рассказывал о неуловимом маньяке, наводящем ужас на жителей города. Досужие газетчики прозвали его Джеком-Потрошителем и с удовольствием смаковали на страницах своих изданий кровавые картины его злодеяний.

  - Ну, что, джентльмены, поздравим нашего юного друга, сегодня он превзошел всех. - Очередное заседание Клуба Любителей Тайн, по традиции проходящее по пятницам, могло считаться закрытым. Полковник протянул руку, чтобы погасить свечи, чей колеблющийся свет добавлял таинственности в окружающую атмосферу и освещал гостиную полковника до тех пор, пока встреча не подходила к концу. Для почтенных джентльменов пятничные вечера служили превосходным развлечением в сельской глуши деревеньки Блэкуордайн, что расположена в графстве Хирфордшир, и каждая необычная новинка встречалась с восторгом.

  - Постойте, - перебил его Фрэнк Картрайт, - нас здесь пятеро и каждый имеет право на свою историю.

  - Но чем можете удивить нас вы, доктор? Не далее, как позавчера мы виделись с вами, вы никуда не выезжали, - произнёс Джеймс Адамс, - а обо всем странном, что происходит в нашей округе, я узнаю первым. - Он служил в должности коронёра и по праву мог утверждать, что ни одно происшествие, заслуживающее внимания членов Клуба Любителей Тайн, не обходится без его участия.

  - Не скажИте, Джеймс, - обидчиво произнес Картрайт, - кое-что осталось незамеченным даже для вас. Помните кузину моей жены?

  - О, крошка Бетти, - сидящий рядом с доктором полковник приосанился и молодцевато разгладил свои слегка поседевшие усы, - я слышал, что у неё все хорошо. - Много лет назад Арчибальд Робинс был весьма неравнодушен к хорошенькой и озорной Элизабет Уоллис, но она обманула его ожидания, выскочив замуж за пришлого бродягу с севера, и уехала с ним, оставив полковника с разбитым сердцем. Возможно, потому он и не был женат до сих пор...

  - Она вернулась, вместе с дочерью, - сказал доктор, - насовсем. А вот почему она вернулась, я и хочу рассказать.

 

          ******

  Мегги крутилась перед зеркалом, примеряя новенький беретик ярко-красного цвета. Глаз не оторвать, к тому же алый цвет так освежал бледноватое лицо девушки. Чудо что за вещица...

  - Мег, пока ты будешь собираться, пирожки остынут. Твоя бабушка будет очень недовольна, а ты знаешь её характер, - крикнула из кухни мать. - Поторопись... Да не глазей по сторонам, а то я тебя знаю, мечтательница...

  - Бегу, мамочка, - девушка схватила корзинку с бережно закутанной выпечкой и выскочила на улицу. Всего-то делов - полчаса быстрого ходу - пробежаться через вересковую пустошь, свернуть около трех камней и вот он, бабулин дом на краю соседней деревушки.

  Над верещатником стоял немолчный гул. В сиреневом мареве цветущего вереска мельтешили хлопотливые пчелы, спеша набрать полные ульи янтарного меда, пока стоят погожие деньки - такие, как сегодня, редко выдаются. Мегги, не торопясь, идет по наезженной дороге, подставляя лицо ласковым лучам полуденного солнца. Когда ещё удастся так неспешно прогуляться? А бабушка? Что ж, ей, единственной внучке, многое прощается, это только к матери бабуля строга.

  Мегги поравнялась с замшелыми растрескавшимися от непогоды камнями выше человеческого роста, поставленными стоймя неизвестно кем и для чего. Ориентиры здесь не нужны - вся местность, как на ладони. Она приставила ладонь ко лбу и посмотрела против солнца. Недалеко от дороги среди вересковых зарослей просвечивала проплешина. Кустарник был изломан грубой рукой, нежные бледно-сиреневые соцветия разбросаны вокруг, а на взрыхленной земле проступил странный спиральный узор, выложенный крупными выпуклыми камнями. Мегги подобрала юбку повыше и свернула с дороги, чтобы рассмотреть его. Солнце било в глаза и лишь подойдя совсем близко к рисунку на земле, девушка увидела около него юношу в развевающемся плаще, небрежно наброшенном на одно плечо. Складчатое одеяние незнакомца скрепляла большая застежка с серебристым спиральным узором на черной зеркальной поверхности. Он протянул Мег руку и увлек её на мерцающую дорожку из голубоватых камней.

  Сияние солнечного дня мгновенно померкло. Девушка стояла в сводчатом коридоре, стены которого иcпускали неимоверный холод. Мегги ознобливо поежилась. Она испуганно попыталась выдернуть руку, и вернуться назад, но юноша не выпустил ее:

  - Не бойся, сегодня особенный день, и я хочу, чтобы ты была моей гостьей. - Чарующая музыка, зазвеневшая переливами серебряных колокольчиков, заглушила его слова, страх мгновенно пропал. Мегги любила праздники, жаль, что они так редко бывают. Девушка счастливо рассмеялась и по закручивающемуся улиткой проходу побежала следом за юношей. Туда, откуда доносился шум сотен голосов...

 

  Предутренний ветерок взметнул придорожную пыль, пронесся по пустоши, озаренной безжизненным светом ночного светила. Бледно-розовая полоска зари пробивалась на горизонте, возвещая о скором приходе истинного владыки небосвода, торопя солнце неспящих поскорее уйти в чертоги ночи. Усталый путник присел у обочины дороги, отложил в сторону кифару в чехле, достал из торбы ломоть хлеба и бережно, стараясь не проронить ни крошки, принялся есть. Дорога, которой нет ни конца, ни краю, терпеливо ждала.

  Жалобно всхлипнули сами по себе струны, сплетенные из волос барда. Его чуткая спутница первой ощутила эманации чужой Силы. Невесомая дымка скрывала пульсирующие всплески колдовского огня, изредка пробивающегося сквозь колеблющееся марево сизо-зелеными зарницами. Странник осторожно поднялся, прислушиваясь. Ничего необычного, но... В стороне от дороги виднелся хорошо знакомый спиральный рисунок, в центре которой что-то алело. "Ещё одна глупая птаха попалась в западню", - подумал он, расчехляя свою кифару:

  - Ну, что ж, не первый раз, и, надеюсь, не последний, да будет со мной благодать дубовой ветви, - уже вслух произнес странствующий музыкант, ступая на первый из тускло светящихся камней. Нестерпимый жар ожег ступни ног через дубленую кожу подошвы сапог. Бард мягким перебором коснулся струн кифары, слегка охрипшим голосом затягивая речитативную песнь-заклинание. Каждый шаг вызывал мучительную дрожь во всем теле. Он шел по камням, как по бесконечной лестнице, ведущей вниз. Сначала затихли звуки верхнего мира: сонный посвист коростеля, дребезжащие переливы цикад, шорох листвы, а затем начал меркнуть и без того тусклый свет, пока не наступила темнота, в которой реальными были лишь ступени необычной лестницы...

  Мегги недоуменно застыла посреди огромного зала. Диссонирующий аккорд ворвался в чарующую трель волшебной музыки, превратив её в настоящий кошачий концерт. Под высокой аркой входа стоял высокий худой человек в обтрепанном серовато-сизом балахоне с нелепым инструментом в руках. Как же он жалок по сравнению с юношей, пригласившим её на этот чудный бал! Девушка обворожительно улыбнулась своему поклоннику, в ответ же получила злобную гримасу. Почему? Ведь им же было так весело вдвоем! Мегги нетерпеливо коснулась руки своего грациозного партнера, приглашая продолжить танец, но тот словно не заметил её жеста, не отводя глаз от человека, так не вовремя появившегося в самый разгар веселья.

  Ещё один аккорд, помощнее первого, резанул слух. Мегги присела на корточки, затыкая уши, чтобы не слышать раздавшийся следом вой, в котором смешалась лютая ненависть, животный страх, стон разочарования. Худой человек внезапно оказался рядом с девушкой. Его голос окреп, взлетел под невидимый купол сверкающих чертогов, обрушился на замерших дам и их галантных кавалеров тысячами разлетающихся льдистых ноток. Стены зала пошли трещинами, воздух задрожал, сгущаясь, и, вскипев грязным водопадом, в одночасье смыл человеческий облик с устроителей праздника. Маленькие уродцы тянули скрюченные лапы к людям, стоящим в круге света, отчаянным усилием пытались добраться до желанной добычи, но были бессильны. Музыкант толкнул Мегги к выходу из пещеры с нависшими над самой головой сводами: - Беги, что есть мОчи! Они слышат ТВОЙ страх, - и помчался следом за ней, не прекращая петь.

  Его голос срывался, вторя яростной музыке кифары, струны которой едва не рвались от неистовых ударов по ним. Под их ногами непереносимо жутко хрустели кости, плечи задевали осклизлые стены, могильная сырость вливалась в легкие, не давая перевести дыхание. Казалось, этот бег никогда не кончится, и когда живительный ночной воздух остудил пылающие лица, музыкант остановился и, обессилено рухнув на землю, облегченно прошептал:

  - Спасибо, - он погладил кифару, - я всегда верил тебе.

  Мегги свалилась рядом с ним. Её трясло от пережитого, но ещё больше она боялась того, что уродцы догонят их и здесь.

  - Успокойся. - Бард прижал дрожащую девушку к себе. - Вырвались. Все будет хорошо.

  Много позже, когда Мегги перестала плакать, бард, всё это время молча сидевший рядом, сказал:

  - Тебе просто повезло, обычно Фейри не отпускают своих гостей. Им нужна жизненная сила, вот и ставят ловушки для простаков, везде, где только можно.

  - Но ведь раньше ничего не было! Я столько раз ходила этой дорогой!

  Мужчина расчистил от травы кусочек поляны, тщательно разровнял его: - Много лет назад Зло было повержено, слуги его ушли в свои подземные чертоги. Им так и не удалось закрепиться в подлунном мире, но они пытаются вернуться, понемногу забирая Силу у людей. - Земля под его руками поплыла, вздыбилась горами и холмами, прорезалась ниточками рек, зазеленела малюсенькими рощицами. Рядом с ними проклюнулись деревушки, развернулись города, выросли зАмки и церкви. - Это Британия. А теперь смотри...

  Серебристо-белые прожилки протянулись через всю страну, паутинной сетью охватывая каждый её уголок. Они цеплялась за вершины холмов, верхушки высоченных деревьев, оплывшие старые курганы, часовни, замысловатыми переплетениями линий соединяя множество точек. Там, где не было ориентиров, стояли огромные камни-менгиры, как рядом с родной деревушкой Мегги. Вся эта мишура светилась и переливалась, иногда вспыхивая ярче в местах пересечений. И лишь в одном месте, где сходилось много нитей, как будто пылало маленькое солнце. Девушке показалось, что она ощущает нестерпимый жар.

  - Зло одолели, но слуги его остались, потому и были проложены сохранные тропы, где любой из людей чувствовал бы себя в безопасности. Но годы шли, многое забылось, и теперь лишь друиды хранят память о прошлом. Люди стали беспечны, слишком беспечны...

  - А это что? - Мегги подбородком указала на переливающееся всеми цветами радуги пятно на юге страны.

  Друид произнес-пропел переливчатую фразу и пояснил, внимательно глядя на девушку:

  - Вы называете его Стоунхендж. Мы зовем Сердцем Света. Собирая воедино Силу Земли и Неба, он дает жизнь стране, защищая от всех бед и горестей. Пока он стоит в своем первозданном виде, Британии ничего не грозит.

  - Но то, что со мной произошло - почему я попала к этим уродцам?

  - Ты свернула с дороги, не надо было этого делать. Запомни сама и расскажи другим.

  - Кто мне поверит?

  - Поверят, не поверят, но задумаются. - Бард посмотрел на лазоревое небо, где вовсю сияло солнце, и вздохнул, - мне пора идти, да и тебе не стоит задерживаться здесь, - он протянул Мегги её потускневший, потерявший нарядный вид берет.

 

            ******

 

  - Когда спустя год пропавшая дочь вернулась домой, поседевшая от горя Бетти едва не сошла с ума от счастья, но девочка вела себя весьма странно, твердила постоянно о каких-то дорогах, с которых нельзя сходить. Сначала соседские дети, а потом и остальные жители деревни стали все громче говорить о том, что девушку подменили эльфы. - Доктор Картрайт обвел глазами притихших слушателей и закончил свой рассказ: - Бетти ничего не оставалось, как уехать оттуда, тем более что ничего их там не держало, муж женщины погиб много лет назад, а повторно замуж она так и не вышла.

  Несколько минут стояла тишина, прерываемая только потрескиванием свечей, потом пастор Бейли, на заседаниях Клуба обычно молчавший, произнес:

  - "Обдумай стезю для ноги твоей, и все пути твои да будут тверды. Не уклоняйся ни направо, ни налево; удали ногу твою от зла". Только я раньше считал, что это скорее нравственно наставление. Теперь, доктор, как никогда более понятны слова - "Поставь себе путевые знаки, поставь себе столбы, возвращайся в города твои". Жаль девочку, сколько ей лет, вы говорите?

  - Почти пятнадцать.

  - Приводите её ко мне, попробую с ней побеседовать.

  Полковник прислушался к шуму за окном:

  - Вам не кажется, что начинается дождь? - В кустах что-то затрещало, из них выскочил вихрастый мальчуган и кинулся прочь. - Фредди, вот стервец, опять подслушивал, - беззлобно выругался ему вслед полковник. - Каждый раз сидит под окнами. Я уж не стал прогонять.

  - Так пригласили бы сюда, - как бы между прочим сказал Чарльз Монтгомери.

  - Не дорос ещё, в коротких штанишках ходит. Да ты его знаешь, младший из Уоткинсов.

  - А, - понимающе протянул Чарли, - такой задумчивый мальчишка.

  А "задумчивый" мальчишка несся домой во весь опор - грязь под ногами разлеталась веером брызг, но Фредди было не до этого, не дай бог мать заметит, что его до сих пор нет дома. Ой, влетит...

  Ужом проскользнув в свою комнату, которую они делили на двоих со старшим братом, Фредди юркнул в кровать и закрыл глаза. Тотчас перед мысленным взором предстало леденящее душу видение. Нет, не кровавые злодеяния Джека-Потрошителя, а девочка, заворожено танцующая с блистательным эльфом и не ожидающая от него никакого подвоха. Интересно, какая она на самом деле? Вот бы поговорить с ней...

  

  Мегги только рада была такому благодарному слушателю, как Фредди. Ну, и что, что он маленький? Зато он готов часами слушать её рассказы о том, как однажды она свернула с дороги и попала в подземное царство Фейри. Как-то раз девочка даже попыталась нарисовать карту "прямых путей", так как она её запомнила, но получилось неважно и совсем непохоже на то, что показывал девочке друид. Все равно Фредди был заинтригован и сказал, что эти дороги остались навсегда и, значит, их можно найти, но ещё интереснее было бы отыскать следы тех, кто эти дороги построил. И он непременно их отыщет... Когда вырастет...

  

 Спустя годы этот мальчишка станет известен всей Англии, как археолог-любитель, фотограф и создатель теории о леях - гигантской системе прямых линий, соединявших точки древнего ландшафта древней Британии. Напряженная работа над составлением карт для Военно-геодезического управления и многолетние наблюдения убедят Альфреда Уоткинса, что всё это гораздо больше, чем простая игра воображения. Леи или прямые дороги на самом деле являются энергетическими линиями земли и имеют привязку к особым, сакральным местам, которые издревле были оставлены нам. И до сих пор эта охранная система действует, ограждая народ от Зла, стремящегося вернуть власть над нашим миром. Вот только все почему-то позабыли о тех, кто построил Стоунхендж и другие мегалиты. Но людям простительно, их век короток...