Путь. История третья. Врата Иринон. часть2
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Путь, любовь, предназначение.
|
*
Но... почему же не принесли ничего, кроме платка?
Сомнения, понемногу погашая неистовую радость, расчищали путь здравомыслию. Не всё, что говорят эльфы, правда, притом, что все - не ложь. Полу- правда - не ложь. Недоговорка - не обман. Что-то от меня скрывалось, или мне казалось, что скрывалось, но, в любом случае, требовались доказательства. К утру определилась окончательно - необходимо идти в Копильни. Одной. При отсутствии эльфов на максимально дальнем расстоянии, то есть, начиная прямо отсюда.
Заранее предчувствуя нелегкое объяснение с Гелленом, начала укладываться. Он, сразу насторожившись, тут же потребовал разъяснений. Не хотелось обижать эльфа напрасно, но и раскланиваться излишне не собиралась. Так и вышло, что, стараясь быть конкретной, опять была грубой. Эльф в зеленом, мгновенно оказавшийся рядом, пристально приглядывался к нам.
- Я против. - категорично заявил Геллен. - Опять необдуманные поступки! Твои друзья живы, чего тебе еще?
- Хочу убедиться сама.
"Обещаю, что вернусь, как только уверюсь во всем воочию". - "Что тебя заставляет сомневаться в правдивости эйльфлёр?" - "В правдивости - ничто. Сомневаюсь в объективности". - "Не понимаю?.." - "Почему принесли только платок, принц? Почему они не позвали меня, почему не назначили места для встречи?" - "Возможно, у Охотников другие планы". - "Хочу сама увериться в этом".
- Туда и обратно четыре дня. - затягивая потуже сумку, продолжала убеждать недоверчивых спутников, стараясь решить дело миром. - Ну, скажем, сутки плюсом на мою неопытность. Итого пять.
"Где твой нож? - строго спросил эльф. Я совершенно не помнила, где именно потеряла его: толи в схватке с водяным монстром, толи еще где. - Безоружной ты не пойдешь, это исключено".
Я приподняла рукав, показывая спрятанный метательный нож с плоской рукоятью, и хлопнула себя по куртке слева, там, где скрывался в складках хитроумно спрятанный короткий нож "на всякий случай". Эльфийский принц откровенно скривил губы, в ментале ясно прозвучало: "игрушки!".
Промолчав, закинула сумку за спину. Мне пора, господа. Возможно, я слишком несправедлива к вам, но сейчас пойду одна. Потом, если пожелаете, припомните мне самовольство. "Ты действительно несправедлива. - согласился принц. - Когда-нибудь тебе будет стыдно за себя сегодняшнюю". - "Согласна нести ответственность. А сегодня позволь мне уйти". Оглянулась, оценивая реакцию других эйльфлёр, - реакция никакая. Выжидающее молчание.
Геллен выразительно поглядывал на низкое, по-утреннему не проснувшееся окончательно солнце, словно говоря: "как решите, так и будет, но я не согласен".
- У тебя пять дней. - без вызова предупредил эльф в зеленом, подавая свой длинный кинжал. В драгоценных ножнах. - Почти шесть, учитывая сегодняшний. Мы будем ждать здесь, на этом месте. Никто, даю слово, не станет тебя преследовать, - иди. Проверь всё сама, убедись, поверь своим глазам, если не веришь нам. И, прошу, возвращайся вовремя. Сама понимаешь, я не могу позволить тебе уйти совсем, я в некотором роде в ответе за тебя. Надеюсь, ты будешь осторожна.
- Спасибо, принц!.. - сглотнув комок, поблагодарила искренне. - Не могу ничего обещать, но постараюсь вернуться. А кинжал не возьму, не обессудь - у жизни извилистые повороты. Зачем давать повод ложным слухам?
Эйльфлёр с сомнением покривил губы: "нельзя без оружия".
- Возьми мой! - легко предложил Фрейнир, вкладывая мне в руки изумительный синий клинок в простых деревянных ножнах. - Подвести не должен, а потеряешь - не жаль.
"Я тебе эту насмешку припомню после" - пообещала, пристегивая пряжки к ремню.
"Договорились! Только обязательно вернись, чтобы припомнить".
Пробираясь припорошенными снегом холмами, невольно вновь и вновь вспоминала подробности расставания. Нехорошо тянуло на сердце от слишком встревоженных эльфов, их искренней обеспокоенности. Я обладала даром предчувствия, но сейчас ничто не звенело тревогой в душе. Эйльфлёр, знала точно, обладали сходным даром чувствовать грядущие перемены. Интересно, какие на этот раз?
В Копильнях было пусто и мрачно. У предгорий тут и там попадались сожженные поселения, я насчитала их сразу восемь, потом перестала считать. Заметно процветавший в прошлом край вымер. Несколько раз на горизонте появлялись дымы выживших деревень, но я старательно обходила их стороной, не считая себя готовой к рассказам и расспросам.
Поднявшись до края леса, больше суток потратила на осмотр выходов старых шахт на южном склоне, и носящих многоговорящее название "Копильни". Никого. Повсеместно попадались следы недавней войны, внизу ясно вырисовывались свеженасыпанные курганы. Возможно, рискни я проникнуть вглубь горы, побродить по самим тоннелям, картина недавних событий была бы полнее, но передо мной не стояло такой цели, это раз, и у меня не оставалось времени на долгие поиски, два.
К исходу четвертого дня с момента расставания с эльфами, поняла: пора возвращаться. Война действительно окончена. Те, внизу, вновь отсиделись по норам, спасенные и в этот раз другими. Не думаю, что люди осознают когда-нибудь, насколько им повезло. Догадываюсь, что и в малости не смогут вернуть долг. Сомневаюсь, что вообще чувство благодарности тронет их сердца, я - человек, я знаю. Из нас пристрастные судьи и ненадежные должники.
В последнюю ночь Копильни одарили меня прозрением. Относительно теплые внизу, зимние ночи опасны в горах. Знобкий ветерок, в конце дня лишь слегка тревожащий, после захода солнца превращается в леденящий мороз. Стараясь не привлекать лишнего внимания, я прятала костерок тщательно, место для ночевки выбирала долго. Большие пещеры не привлекали, их закопченные стены несли на себе слишком ясные следы недавних схваток, не хотелось останавливаться там, где недавно еще умирали люди. Маленькие, узкие расселины вполне удовлетворяли скромным запросам, хорошо укрывали от ветра, к тому же не прятали небо, а я любила смотреть в него. Небо и сказало: пора отдавать долги.
Раздумывая, я незаметно соскользнула в полудрему, полугрезы. Вокруг расстилалось черное ночное небо без единого облачка. Луны не было, но яркие звезды заливали окрестности хрустальным светом, в нем горы виделись отчетливо, как в солнечных лучах. Я стояла на уступе над самой пропастью, а вокруг бесновался ветер. Он исступленно бился в скалы и свирепо толкал меня, надеясь свалить с неверного камня, а я без страха продолжала стоять, слушая призрачные стоны. Ветер словно бы разговаривал со мной, рассказывая мою историю, и временами ругался, так как я слишком медленно вспомнила события, о которых он кричал.
Он захрипел, и я вздрогнула, хрип напомнил мне умирающего хосса, которого я заколола однажды в рукопашной схватке. Хрип постепенно перешел в плачь, и я сама едва не заплакала во сне, как плакала обожженная душа, умирая в Южной Башне. Он запел, легкими хрусталиками позванивая в ледяном безмолвии, и я увидела себя посреди бескрайних степей предгорного Гартранда, счастливую и беззаботную... он строго кричал голосом Росни, он ласково увещевал словами Рэма, он переливался смехом эйльфлёр, и постепенно я совсем перестала различать в нем отдельные слова. Осталась лишь радость Рэя, удаль Веррена, основательность Баграта. Насмешливость Фрейнира, суровая сосредоточенность Бринона, загадочная тайна Маррира. Простая мудрость Марни, удивительная открытость Эманеля, издевка Геллена, изысканное мастерство кудрявого Дейлина... Осталась лишь музыка, музыка везде, вокруг меня и внутри.
От потрясения я очнулась, и некоторое время еще лежала, не решаясь ни пошевелиться, ни открыть глаз. Я знала приснившуюся мне музыку, я узнала бы ее среди миллионов звуков вселенной. По частям, отдельными нотами, она постоянно звучала в моем разуме, но я не обращала на нее внимания. А однажды она звучала слитно, как сейчас, хоть и много тише. Тогда черный эльф взял меня за руки, и повел по песку, отсчитывая ритм в такт биения наших сердец: раз, два... раз, два...
Впрочем, нет, и тогда музыка звучала не полностью. Сейчас, услышав ее отчетливо, я поняла, что и с Марриром она была краткой. Отдельной строчкой в странной песне.
Почему я только сейчас вспомнила её? Возможно, мертвая душа постепенно начала возрождаться, подумала я, но что послужило причиной?
"Элирен!" - назвал он, и бросил мне на колени веточку: лиловый бутон среди зеленых листьев. Колючий вереск. Услышав свое имя, я впервые услышала эту песню, ее начало, первую ноту. Потом, постепенно, отдельными звуками и фразами, она складывалась в моей душе в балладу. Я думала, песня умерла вместе со мною, вместе с ним... пустая оболочка, что ходила, смеялась и спорила, уже не была мною в полном смысле - и я не удивлялась тишине внутри. Пепелище не может петь.
Сон в холодных камнях испугал. Я не желала такого возрождения, оно сулило лишь новую боль, а я уже итак была переполнена ею. Вряд ли я способна выдержать новые испытания.
Понятно, эльфы чего-то крутили с Охотниками. Очень возможно, нас специально разводили в стороны, чтобы не дать мне возможности вновь улизнуть, однако в наивных увертках была скорее моя вина, чем эйльфлёр. Разве с самого начала, едва ли не с первых дней в Зачаровне, я не чувствовала, как нужна им? Не про то ли толковали все вокруг? Разве не о том же столь долго пытался сказать Эллорн? По-своему, конечно, но пытался. "Рука помощи" - скорее рука просящего. Это ты в силах помочь, но куражишься. Стыдно, Колючка. Даже если я - не новая Иринон, на что я сильно надеялась, пугаясь такой ответственности, то все же было нечто, что я могла сделать для эйльфлер. Пусть пока мне не понятно мое предназначение, но ведь Высшие сказали - иди вперед, и найдешь необретенное. А что, если имелось в виду именно то, к чему так стремился Эллорн: совершенствование, изменения, осознание неких высших истин?
Около полуночи поняла окончательно: больше не усну. Затоптала огонь, постояла на уступе, вбирая ночной покой, стала неторопливо спускаться. Луна освещала голые склоны, свет звезд, отраженный в снежных сугробах, заливал мой путь серебром. Лучше бы, конечно, идти хоженым путем, но это еще два дня. У меня оставались всего сутки. Сверху высмотрела полого стелющуюся череду низких безлесных холмов, и пошла прямо, надеясь не опоздать к назначенному сроку.
Прямые дороги не самые короткие.
*
Утром второго дня наскочила на людей.
- Стой где стоишь! - раздался довольный звонкий голос.
Прямо передо мной, с другой стороны поляны, худой длинноногий мальчишка старательно натягивал лук. Дернувшаяся было в размах рука, с послушно скользнувшим в ладонь ножом, не закончила движения. Уйду, - решила, отступая в кустарник. С такого расстояния всё равно не попадет из своей оглобли, пусть живет.
И напрасно, - поняла, когда очнулась в телеге связанная, лежа носом в гнилой соломе. Глотая стоны на каждой кочке, вжавшись в слежалую труху, старательно оберегая вновь разболевшийся правый бок, мысленно неприлично ругалась. Излишняя сентиментальность никогда не числилась среди моих добродетелей. Нечего было церемониться с паршивцем.
- Лазутчика поймали! - радостно кричал молоденький. Добросовестно связанные за спиной руки мешали перевернуться, посмотреть, кому он докладывает. - С горы спускалась, пряталась не шибко. И одета странно - глянь, как Охотник.
- Подыми. - приказал кто-то старший, меня стянули с телеги, поставили на ноги. Хорошо, что за шиворот держали, иначе тут бы и села, где стояла. Толи от удара по затылку, толи от неудобного способа переезда, но ноги не слушались совсем.
Толпившийся рядом народ воспринимался колышущейся однородной массой. Где-то неподалеку коротко всхрапывали, переступали копытами кони. Сосредоточившись, постаралась увидеть говоривших: первый - тот самый, с луком, второй - толстый, не старый еще мужик, опрятно одетый, с окладистой бородой. Щурясь от слепящих бликов, подивилась добротности доспехов, отражающих мутное зимнее солнце столь ярко.
- Давай её сюда. - разрешил толстый, уходя из поля зрения. - Да руки-то развяжите, чего уж...
Посмотрев на полдневное солнце, поняла - к вечеру не успеваю. Я не узнавала деревню, но догадывалась, от места встречи с эльфами меня отделяет не один час. Подталкиваемая в спину, послушно пошла по улице, две встречные женщины шарахнулись, как от привидения. Шли недалеко, у ближайшего крыльца меня снова дернули, втолкнули в дом. Не сопротивляясь, я проследовала за толстым внутрь, но тут же едва не споткнулась о лавку.
Зрение, вроде бы восстановившееся на улице, вновь подвело в полумраке, всё виделось в дымке. Пока ничего не своротила сослепу, я поспешила сесть. Осторожно растирая запястья, огляделась - обычный крестьянский домишко, ничего особенного: печь, лавки, широкий стол у оконца. По стенам, старательно разрисованные, висят наивные досочки, лубочки, еще какая-то деревянная дребедень. Справа на лавке расселся толстый, поглядывал на двери нетерпеливо, ждал.
- Ты кто?
- Человек. - пожала плечами. С некоторых пор ответ на этот вопрос вызывал у меня определенные трудности.
- Сам вижу, что баба! - огрызнулся толстый, и вздрогнул от громко хлопнувшей где-то ставни. Тяжелые шаги нескольких пар сапог протопали под окошком, скрипнуло крыльцо.
- И где лазутчик? - насмешливо поинтересовался высокий лохматый мужик.
От пяти пришедших мужчин комнатенка словно еще больше съежилась, уменьшилась до предела. Толстый, как ни странно, съежился вместе с ней, опасливо глядя на вошедших.
- Вот. - ткнул в меня пальцем, словно боялся, что не заметят. - Спрашиваю: ты кто, отвечает - человек. С гор шла, как донесли...
Возможно, в начале и возникло невольное желание вскочить, но, осмотрев всех собравшихся, осталась сидеть. Во-первых, излишняя вежливость воспринимается часто как слабость. Во-вторых, она подозрительна сама по себе. В-третьих... обойдутся.
- Давай так, девушка, - просто предложил лохматый, подсаживаясь напротив, облокачиваясь на стену под полкой с расписными жбанами. Остальные расселись кто где, хмуро-сосредоточенные, молчаливые. - Сама рассказывай по порядку: кто ты, откуда, чего здесь выискиваешь. Мы послушаем. Молчать тебе резона нет, всё одно язык развяжем, коли понадобится. А мне нет охоты насильничать без нужды. Так как?
Разумно, в общем-то. Собирая мысли, выстраивая их в ряд, призвала на помощь всё хладнокровие, на какое была способна. Не сказать лишнего. Не дать повода к сомнениям. Не... позволить им применить силу. Иначе умру не быстро, наболтаю много. И то и другое плохо.
- Мое имя Ренни, я бродяга. Какое-то время ходила с Охотниками Рэмом и Росни. Была прошлой весной на Тронг-Нльи. Нынче осенью Охотники оставили меня в Высоковке, не взяли с собой на Брадд. Должна была в деревне их дожидаться, но не усидела, за ними пошла. Здесь ориентируюсь плохо, земли мне не знакомые, слегка заплутала. Пока выбиралась, встретила эйльфлёр, они сказали: на Брадде всё закончилось, банду разогнали, Охотники разошлись. На всякий случай решила проверить сама, третьего дня как была в Копильнях. Теперь возвращаюсь в Высоковку, думаю, меня там ждать будут. - подумала, вспоминая отобранный эльфийский нож, решила упредить вопросы: - По пути договорилась встретиться с эльфами, у них дело для Охотника, меня позвали. Вот, шла на встречу, как с вами столкнулась.
Лохматый глянул на толстого, тот поерзал неуверенно: мол, а я почем знаю, лжет или нет.
- Складно говоришь, да только, чую, не всё. Утаиваешь что-то, а мне, понимаешь, надо знать, про что таишь. И времени на уговоры нету. - протянул лохматый, наматывая плеть на кулак. - Неужто бить придется?
- Ты умный, командир. - загоняя страх в глубину, на самое дно чувств, запретила себе даже думать о возможном. - Рассуди сам, какой смысл мне таиться? Меня дела ждут, к вам, кстати, касательства не имеющие. Чем навредить могу делу вашему, не представляю даже. Что, отряд твой никто, кроме меня, не видел?.. сотня всадников - не стадо кроликов... про вас уж вся округа, наверное, вызнала.
- Ну-ну... - протянул тот заинтересованно. - И что еще высмотрела?
- Еще?.. Что опоздал ты с воинством своим, другие справились. Что люди у тебя умелые, не в насмешку хвалю, меня не всякий так просто в лесу увидит. Что собираешься здесь надолго обосноваться, возможно, навсегда. Что для земель этих рука крепкая нужна, что б разбой совсем прекратить. - с некоторой долей раздражения отметила собственное красноречие, стало стыдно за прорывающийся страх. - Впрочем, твои замыслы меня не касаемы.
Прогоняя дрожь, слегка повела плечами, зажимая ладони между колен.
- У нее нож под курткой. - негромко предупредил мужик из угла.
Лохматый уставился настороженно, словно ожидая, что я кого-нибудь тут же прирежу. Я не смогла скрыть удивления - как он догадался?! Никто, кроме эйльфлёр, ни разу не заподозрил о припрятанном в хитроумных ремнях ноже "на всякий случай". Но эльфы-то меня и научили его носить. А вот люди... впервые кто-то из них заметил.
- Чего не обыскали толком? - грозно спросил другой пришедший толстого.
Толстый аж подскочил на лавке. Я невольно усмехнулась, у лохматого брови сошлись.
- Вправду нож? - я кивнула. - Покажи.
- Командир, ты считаешь меня дурой? - замирая от собственной наглости, покачала головой. - Мне нож - охрана от допроса!..
- И ладно. - хитро согласился тот, поглядывая на своих. - Давай, доставай его. Потом с меня спроса не будет - сама начала. Ну?..
А еще остался за голенищем клинок, подаренный Брандом, но и он вряд ли поможет. Всё равно мне не сладить с кучей сильных мужиков. Закинув ногу на ногу, потянулась правой рукой к вороту, словно собираясь достать нож, нарочито небрежно опуская левую вниз.
- Хорошо, твоя взяла. - примирительно предложила, кивая на стену за его спиной. - Вон у тебя жбан с подсолнухом над головой, глянь, не бойся. - И, когда он, не понимая, завертелся, разглядывая на полке посуду, предупредила, выбрасывая левую кисть вперед, молясь об одном - попасть: - Запомни, что не промахнулась!..
Они все разом бросились ко мне, схватили за руки, затолкали в угол. Я не сопротивлялась. Смысла в сопротивлении уже все равно не было.
- Ну и вышла дура. - укоризненно прогундел один из них. - Уж лучше б резалась... теперь точно пожалеешь...
Выдернув из подсолнуха узкий нож, лохматый разглядывал его перед оконцем.
- Откуда взяла? - поинтересовался, словно ничего не случилось. Я промолчала. Он прищурился, рассматривая клеймо. - Отвечай по-хорошему, надоело с тобой возиться!
- А ты спроси по-плохому. - предложила, понимая, что терять нечего. - Может, беседа веселее пойдет.
- Угу, обязательно спросил бы, - протягивая клинок рукояткой вперед, согласился он. - Только вот недосуг... Ну-ка, прочь от нее лапы! А ты - не держи на нас сердца, Охотник Ренни! Время нынче неспокойное, много люда разного шляется. Чем скажешь, долг за обиду невольную вернем. - и, толстому: - Эй, там, быстро вещи Охотника сюда!
Каждый раз, когда сказочное везение невзначай наведывалось в гости, вспоминался Рэм. Уравновешенный, объективный. Умеющий понять всех.
- А я Бранду не поверил. - смущенно признался лохматый.
Он протопал вслед за мной на улицу, замялся на крыльце. Мне очень хотелось наговорить ему гадостей, но я пересилила себя. По справедливости, так никто не виноват. Всем вперед наука.
- Думал, приврал оружейник про женщину-Охотника, для красного словца. Ты уж не сердись!
- Не сержусь. - согласилась вынужденно. Я почти не лгала, я не злилась на них, усердно хранящих свои тайны. Вот только полуденное солнце наводило глухую тоску. - Только усложнили вы мне жизнь, командир, гостеприимством своим непрошеным, ох, усложнили!..
- Что требуется? - бодро поинтересовался лохматый.
- Каменную россыпь к югу от Мокрополья знаешь? Туда.
- Когда?
- Сегодня. К полуночи.
- Ого! Ну, да попытаемся. - и ушел.
Поглядывая искоса на деревню, я отошла к сараям, присела на чурбак для колки дров. Деревня также искоса поглядывала в мою сторону, и ближе знакомиться не желала. Завидное совпадение интересов. Долго рассиживаться мне не пришлось, из-за заборов вылетел лохматый верхом, в поводу - три оседланные лошади. У меня дыхание перехватило от красавиц, откуда у крестьян такое чудо?!
- Давай! - лохматый, рисуясь, махнул мне. - Выбирай любую. В седле-то усидишь?..
Не поддаваясь на провокацию покрасоваться в ответ, подтянула у гнедой стремена, проверила упряжь. Не удержавшись, спросила:
- Вдвоем, что ли, поедем?
- А кого еще надо? - отмахнулся лохматый.
Мне - никого. И тебя, в том числе! - подумала, вжимаясь в седло. Чудо лошади летели, едва касаясь копытами земли. Вероятность успеть вовремя все больше обретала вес.
Стемнело, но торная дорога ровно белела свежим снегом. После заката пересели на сменных лошадей, сами не отдыхали ни минуты, из седла в седло - и дальше. Только дождитесь, мысленно уговаривала далеких эльфов, зная, что всё равно не услышат на таком расстоянии. Только дождитесь!
Наверное, было уже довольно за полночь, когда мы вылетели к Каменной россыпи. Резко осадив чалую, махнула лохматому: "стой!". Он в недоумении подлетел:
- Чего остановилась? Немного же осталось!..
- Здесь расстанемся. - соскальзывая на землю, постояла некоторое время, держась за седло, давая ногам привыкнуть к твердой поверхности. - Все, командир, путь окончен. Ни к чему тебе с такими-то лошадьми эльфам на глаза попадаться, думаю, неумно чужим добром хвалиться. Уезжай.
- Вот оно как... - протянул тот, принимая поводья чалой. Гнедую я привязала к его запасной. - Тут ты верно рассудила, лошади не нами взращенные. Однако мы не крали их, они честно куплены, и щедро оплачены.
- Прощай, командир. Спасибо за помощь!
- Что ж, прощай, Охотник Ренни!
- Бранду привет передавай за подарок. Скажи, выручил он меня! - не удержалась все же я на прощание. Рассмеявшись, лохматый пропал в ночи, поглотившей сначала тени, потом звуки.
Долго медлить не приходилось, я шла, по звездам определяя направление, сосредоточенно тянулась в ночь, посылая ментальный призыв: "Я здесь!"
"Иди сюда!" - через некоторое время пришел ответ.
Пошла между валунов, удерживая зов, испытывая странное беспокойство. Мысленные голоса имеют различия, как и голоса явные. Их, конечно, труднее распознать, сложнее определить принадлежность... Кто мне сейчас ответил?
- А я знал, что обязательно вернешься. - вместо приветствия заявил Геллен, возникая за спиной, разворачивая, выводя меж камнями к костру. - Устала? Голодна? Тут как раз к тебе гости.
- Здоровья тебе, Охотник Ренни. - поздоровался гость, поднимаясь навстречу. Ренди! Сама не знаю, как вышло, но через мгновение мы уже крепко обнимались, не замечая сосредоточенных взглядов эйльфлёр.
- И тебе! - радость от встречи Охотника перевесила все неприятности последних дней. Чтобы встретиться с Ренди, готова была еще не раз вернуться к эльфам.
Перебивая себя, мы завалили друг друга вопросами. Смеясь, тут же пытались одновременно на них ответить. В общем, вели себя не совсем разумно, на взгляд выдержанных спутников. Проболтав минут пять, Ренди спохватился, стал до невозможности серьезным, утащил меня подальше от лагеря, в чахлую рощицу. Остановился на краю широкой поляны, огляделся, улыбаясь и хмурясь одновременно. Осознавая нешуточность ситуации, тоже разом стряхнула легкомысленную веселость, затылком ощущая закручивающееся вокруг знакомое нечто, имеющее вполне конкретное название.
- Я с поручением от гномов Гартранда. - негромко объяснил Охотник, осторожно вкладывая мне в руки шероховатый круглый камушек на тонкой цепочке. - Гном Баннед из Племени с Северного Трабба, временно пребывающий у родичей на острове, просил передать тебе это, и сказать: "в благодарность за твою защиту в тяжкий час, ему сохранили жизнь. Мы с тобой в расчете".
Странно спокойно приняла я невозможный дар. Вот она, синяя жемчужина, завернутая в серебряный листок. Немыслимое счастье лежит на ладони! А у меня ни мыслей особых, ни восторга запредельного... тихо во мне, как тихо... и вокруг - почему так тихо?.. почему темно?..
Огненные стены мистично мерцали, наполняя смыслом хаос вращающейся вселенной. "Я знаю, кто я". - сообщила им. "Конечно, знаешь. - согласились голоса. - И всегда знала. Просто не верила".
Он не простит мне спасения. Тем более такого спасения. Он слишком горд.
"Ты сама попросила..." - напомнили они ласково.
"И ни о чем не жалею! Я согласна платить и дороже. - твердо заверила, любуясь красотой призрачных стен. - Я согласна на все, лишь бы он выжил. Ведь я теряла его в любом случае... Пусть будет счастлив, пусть живет долго".
"Иди. - попрощались голоса, и стены сдвинулись вплотную, мешая дышать. - Теперь ты готова ею быть. Теперь ты ЗАХОЧЕШЬ быть ею".
- Дыши! Открой глаза! - жестко приказал голос извне. - Не смей умирать, слышишь?!
Так уже было, подумала, рывками возвращаясь в реальность, глотая стоны от боли в груди. Только голос был не твой, Эллорн.
- Здравствуй, Элирен. - устало, не похоже на себя, улыбнулся он. Улыбка резанула больнее удушья.
- Здравствуй, Эллорн... - понимая, что слезы не сдержать, просто свернулась клубком на земле, спряталась в ладонях, выплакиваясь за все мертвые дни.
*
Взбудораженный лагерь так и не угомонился до утра. Под давлением происходящего эльфам отказала даже внешняя сдержанность, они непривычно громко пересмеивались, звякали появившимися неизвестно откуда фляжками с вином.
Я плакала так долго, что не выдержал даже Геллен. Он буркнул:
- Ты затопишь и Долину поющих рек, Элирен! - и не слишком вежливо сунул мне под нос свою флягу. - Ну, как? - потребовал ответа.
Я осторожно глотнула, памятуя предыдущий опыт по распитию крепких эльфийских напитков. Тут же поняла: назад не отдам! - и вызывающе выдернула фляжку из рук эльфа. Силой отнимешь?
"Еще чего! - блеснул глазами тот. - Охота мне связываться..."
- Здорово!.. - призналась, поеживаясь от теплых мурашек.
Меня окутала расслабляющая мягкость. Сквозь легкий дурман происходящее наполнилось счастьем, будущее лучезарно улыбалось. Я с готовностью тонула в обманчивых волнах. Завтра всё будет как надо. Сегодня - пусть будет, как есть.
Утро пришло с эльфийской песней. Эллорн, сидящий где-то напротив не различался за высокими языками костра, но я была уверена, что пел он. Второй голос принадлежал эльфу в искристо-зеленом, имени которого не помнила. Магия эльфийской мелодии именно в том, что не замечаешь, когда она захватывает. И пока длится очарование, ничто в окружающем мире не беспокоит всерьез. Пока пели принцы, остальные молчали, два глубоких голоса звучали уверенно, оба низкие, наполненные через край, несущие одновременно тревогу и радость.
Не часто мне доводилось замечать различие в возрасте эйльфлёр, внешность обычно надежно скрывала опыт прожитых лет. Посматривая на притихших, с затаенным огнем в глазах, взволнованных не меньше меня, младших эльфов, как-то вдруг осознала, с какой простотой обычно держится Эллорн.
Потом много пили и долго пели все, даже проснувшийся, но не успевший отрезветь до конца Ренди. Не знаю, какой добрый дух спас меня от публичного позора, возможно, вино Геллена, обжегшее горло.
Около полудня неудержимо потянуло в сон. Сказывалось все разом: нервный вчерашний день, ночное утомление, утреннее пьянство. Эльфы угомонились, сосредоточенно занимались своими делами, неутомимые как всегда. Ренди отсыпался самым бессовестным образом, внушая тихую зависть.
Эллорн больше ни разу не подошел ко мне, и я не стала навязываться. Эльф не оставался один, с ним рядом постоянно кто-то находился, а публичные объяснения - не сильная сторона моих дипломатических навыков. "Он жив. - в сотый раз напомнила себе, выдавливая очередную натянутую улыбку. - Этого с тебя довольно. Не усложняй. Ему итак непросто, пусть определяется сам".
Кинув одеяло за кустами подальше от лагеря, уснула, как потом казалось самой, еще не успев на него прилечь.
Вечером ничего не изменилось. Эльфы так же невозмутимо создавали видимость занятости. Охотник укрывался в кустах внизу над мелкой речушкой, и страдал похмельем. Эллорн куда-то подевался. Поискав, не обнаружила ни Геллена, ни второго принца.
Чувствуя себя глупо, ушла далеко вверх по течению, в каменную россыпь. Уселась на гладком валуне под высоким берегом, впитывая скупое тепло угасающего дня. И что дальше, господа? Вот, я наконец-то решилась, но никто больше мною не интересуется. Вы так старательно тащили меня к заветной цели, - а теперь получается, что передумали? Или отказались?
- Нет.
- Опять подслушиваешь, мальчик?
- Опять грубишь, девушка?
- По привычке, наверное. Прости, Геллен.
Эльф приложил мне ладонь ко лбу, одновременно хмурясь и улыбаясь.
"Не бредишь, вроде. Голова болит?" - "Душа болит, эльф". - "Чего-чего?!" - "Закрутила круговерть - И полстрочки не допеть... Разрезая горизонт, Протянулся тихий стон, Словно мост из жизни в смерть - Не успеть... Разбиваясь на куски, Сердце рвется от тоски... и что-то там еще с окончанием "ски"..."
И без того огромные глаза эльфа стали двумя синими блюдцами.
- Всё нормально, Геллен... - всхлипывая от смеха, попыталась объясниться. - Просто схожу с ума. Но кому, кроме тебя, это интересно?..
Сжимая губы, не выпускала истерику на волю, довольно вчерашних мокрых дел. Геллен, заглянув в ментал, присел рядом, осторожно прижал меня к себе, обнял крепко, защищая. Не надо, эльф, меланхолия заразна!
"Ты слишком гордая, Элирен, поэтому очень уязвимая. Переложи на нас часть своих тревог, доверься эйльфлёр". - "Что-то я тебя не понимаю...". - "Да все ты понимаешь!.."
Понимаю. Я должна к вам вернуться.
"Нет, не так. Попробуй еще раз".
Да как ты смеешь!.. Впрочем, ты прав.
Я - хочу - вернуться к вам.
Геллен не разжимал рук. Он прятал меня от себя самой, укрывал от всего мира. В кольце надежной защиты стало спокойно, рванувшиеся, было, наружу слезы высыхали от тепла его участия. В который уже раз ты спасаешь меня, друг?.. Смогу ли когда-нибудь вернуть столь громадный долг?
- Можем обменяться долгами, по-дружески... - нерешительно предложил он, отводя взгляд.
Да? И что я могу предложить взамен? Осторожно потянувшись в незримое поле, в недоумении обнаружила встречный посыл: шершавая тяжесть сформировалась в колючий блин, придавливая, легла на ментальное восприятие.
Ничего не понимаю. Что это? Ты меня блокируешь?!
"Пожалуйста, не настаивай!"
"И не думала! Успокойся, эйльфлёр, не стану я вторгаться".
Быстро свернула мысли, испытывая неловкость. Он не напрасно испугался, бывало, я позволяла себе лишнее. Теперь чувствовала жгучий стыд за прошлую свою несдержанность. Геллен благодарно улыбнулся, словно я и впрямь только что совершила благородный поступок, не вломившись в чужие тайны, и сдержано пояснил:
- Я... виноват... перед тобою. Очень виноват. Прости, Элирен. Не могу открыться в подробностях, пока не могу. Не только моя тайна. На мне вина, и она тяжелеет с каждым днем!..
- Нет... - потрясенно прошептала, отказываясь верить ушам. - Нет!
- Прости. - с искренним раскаянием повторил он и погладил меня по щеке. Я замерла, но эльф легко убрал руку, и отстранился, увеличил расстояние между нами в полдюйма. - Не думал, что смогу тебя испугать. Ну, не скажу, что никогда не хотел этого - но не хотел, чтобы так. Прости. Это всё, Элирен. И поверь, я почти рад, что скоро всё закончится.
- Ничего подобного! - возмутилась испуганно. - Если дело во мне, можешь успокоить совесть! Я прощаю тебя, полностью, заранее и навсегда. На что бы ты ни намекал, это не может быть чем-то значительным. Что сравнится с твоим милосердием на острове, с твоей заботой сейчас? Ничто!.. Там, на Лихих бродах, ты сполна расплатился со мною. Думаю, это я у тебя в долгу, эйльфлёр, за моих друзей, и за всех южан, спасенных вами тем вечером!.. я останусь должницей до конца моих дней. И довольно о долгах, ладно? Вот теперь - всё, Геллен. Вечер покаяния закончен.
Чувствуя себя до крайности неловко, решительно отвернулась, и окончательно закрылась. Что бы там он ни прятал, нам ни к чему возвращаться к прошлому. Будущее властно звало, манило, вливало в возрождающуюся душу силы жить. Этого - более чем довольно.
Я обеспокоенно выглянула из-под его руки. Показалось или нет, что рядом кто-то появился?
- Я вам не помешал? - насмешливо поинтересовался Эллорн, возникая на кромке высокого берега прямо над нашими головами, как всегда, в самый неожиданный момент.
Геллен неподдельно вздрогнул, вскочил, чуть не свалившись в речку вместе со мной. Неловко поклонился, и, буркнув: "я вас покидаю!" - скрылся с поспешностью, вызвавшей у меня тревогу.
- Возможно, ты испортил хорошее начало. - предположила, давясь невольным смехом. - А возможно, привел все к разумному окончанию.
Принц не улыбнулся ответно. Я забеспокоилась еще больше.
"Мальчик заслонил меня от отчаяния, мой принц, сегодня оно опять едва не одержало верх. Закрыл собой, наверняка понимая, что рискует вызвать твой гнев. Он не заслужил порицания". - "Ты что, пытаешься его защитить?" - "Мне показалось, что ты недоволен. Тем лучше, если это не так".
- Да, я недоволен. - он легко спустился с обрыва, и сел на самые нижние камни, почти у воды. - С чего мне быть довольным, если ты больше не нуждаешься во мне?
- Это что, ревность?! Не смеши меня, эльф! И потом, кто кого игнорирует вот уже полдня?
- Как ты умудряешься запутать всё, с чем соприкасаешься? Я совсем разучился тебя понимать!
- О, значит всё по-прежнему! Мне с тобой всегда было непросто.
- А как нам быть дальше?
Я пожала плечами. Привычный жест в последнее время.
- Если и ты о долгах, то тема закрыта. Я в любом случае возвращаюсь к вам, если, конечно, у эйльфлёр не пропало желание меня видеть. Ты - свободен.
Что-то дрогнуло в невозможно красивом лице, неуловимо изменилось. Эльф отвел взгляд. Я пожелала себе провалиться сквозь камни, когда поняла, что сделала ему больно. Похоже, я сегодня еще тупее, чем обычно.
"Эллорн! - окликнула, открывая разум. - Пожалуйста, прости! Я знаю слишком мало слов, и все они слегка примитивны. Вспомни о моей... врожденной ограниченности!.."
Эльф рассмеялся. Я попыталась объяснить: "мне не нужна жертва, она лишь запутает нас еще больше. Я требую не взаимности, я требую определенности: либо мы вместе, либо нет". - "И почему наши беседы напоминают мне поединки?.." - "Бросаю оружие, Эллорн! Наверное, теперь мой черед быть первой?.. в себе я уверена, а ты уж сам определись. Знай: я согласна на любые условия. И даже на их отсутствие. Если тебе тяжело меня видеть, скажи открыто, постараюсь никогда не попадаться на глаза. Если радостно - я буду подле всё отпущенное мне время. Только выбери уже что-нибудь!" - "Так мне и надо. Чувствую себя извергом".
Неподходящее время для умных игр. Главное, не забудь меня предупредить, когда определишься, Эллорн.
- Останься! - попросил он, глядя непривычно снизу. - Ты мне нужна. Ты не можешь быть не моей, Элирен. Ты настолько мне необходима, что меня страшит подобная зависимость. Вот тебе определенность, и надеюсь, она тебя не оскорбляет.
Ну, наконец-то.
- Нет, ничего особенного. - легко согласилась, вновь садясь рядом. - Однажды ты уже объявил меня собственностью, что уж там... переживу.
У эльфа нехорошо сузились глаза, и у меня отлегло от сердца: принц становился собой. День сегодня, что ли, к глупостям располагающий?
- Могу я просить об одолжении? - поинтересовалась осторожно, хоть и сомневаясь, стоит ли поднимать скользкую тему сейчас. Но, с другой стороны, вдруг больше не выпадет случая объясниться?
- Всё, что угодно. - заверил Эллорн.
- Прости меня, если можешь!
- За что?!
- За эту историю с гномами. Я знаю, она сильно ранит твою гордость... ну, так получилось, ничего не изменить. Прости, что пришлось пройти через такое испытание, думаю, тебе было нелегко. Не скажу, что сожалею - я бесконечно рада твоему спасению!.. - но мне плохо от понимания, каково пришлось тебе!..
- Ты вновь меня удивляешь!.. - признал эльф. - Успокойся, я не в претензии. Было бы странно упрекать тебя, когда твое чудачество спасло мне жизнь! До скончания веков я буду помнить, перед кем в неоплатном долгу за "эту историю" - как ты выразилась.
Я прерывисто вздохнула.
- Может, лучше забудешь?.. - попросила с невольной опаской.
- Не считай меня чудовищем!.. - горько возмутился эльф.
Я устыдилась своих страхов. Но ведь основания для опасений имелись, разве нет? Эллорн, слушавший ментал, вздохнул в свою очередь.
- Да, основания для недоверия у тебя есть. Что ж, тут я бессилен. Я действительно бывал груб, а порою просто жесток с тобою. Я сожалею, но прошлого не исправить. Однако сейчас во мне нет и тени раздражения - послушай сама, если желаешь, мой разум всегда тебе открыт! Поверь, мне претит сама мысль, что подобное одолжение пришлось бы принять от кого-то иного, но твоя защита желанна мне. Я учусь рядом с тобой, я познаю такие глубины своей души, о которых и не подозревал никогда. Эйльфлёр умеют быть благодарными, да не покажется тебе это невозможным!.. Мы помним не только зло, Элирен.
Миг - и эльф усадил меня к себе на колени, стиснул в объятиях, крепко и бережно, а я безмолвно плакала от счастья. Эллорн жив, Эллорн со мной, - в самых смелых мечтах я не помышляла о подобной радости.
Он привычно спрятал мои руки в теплых ладонях, дрожь пробила от кончиков пальцев до корней волос. Он удивленно уточнил:
- Ты действительно готова узнать подробности?..
Я храбро кивнула, страшно робея в душе. Никакие прошлые злоключения не приучили меня воспринимать посторонние страдания с той же долей безразличия, как многие мои знакомые. Даже не имеющие отношения ко мне происшествия я пропускала через сердце, я не могла иначе. И потому невольно сторонилась чужих откровений, избегая непременной боли. Конечно, он знал это, он знал обо мне много больше, чем зачастую я сама о себе.
Но всё, что относилось к Эллорну, имело иной смысл. Малейшая малость, которой он делился, воспринималась исключительным даром. В готовности разделить со мной события страшных дней я увидела жест искреннего доверия.
- Гномы... - напевно поддразнил эльф, я всхлипнула, поглубже утыкаясь ему в грудь.
Он сбоку заглянул в мою счастливую заплаканную физиономию, тихо хмыкнул, и стал рассказывать:
- Наверное, ты не знаешь, но я впервые попросил о помощи вчерашнего врага. Когда Башня рухнула, я схватился за металлическую сеть. Висел над пропастью, сколько мог, потом прыгнул. Получилось, что упал на склон выше первой волны - это, в итоге, и спасло меня, все кто сразу попали под обвал, погибли. Меня глубоко засыпало щебнем и льдом, придавило обломками. Конечно, я пытался выбраться!.. до последнего мгновения сопротивлялся. Умирать в каменной темнице никогда не казалось мне хорошей идеей!..
Испуганно глянула из-под его руки, не понимая смеха над такими страшными событиями. Эльф откровенно дразнился, в глазах плясали озорные искры. Я вспыхнула, и снова спряталась в надежных объятиях. Эллорн часто меня удивлял.
Наверное, он прочувствовал немое осуждение, оставил шутливость, и продолжил рассказ уже вполне серьезно:
- Откопаться самому не удалось, на спасение извне надеяться не приходилось - я вполне представлял, насколько сильны разрушения сверху. Лежал во тьме, задыхался, и безнадежно терял силы. И вот, когда почти смирился с невозможностью освобождения, вдруг услышал гномов. Они ходили поверху, выискивали и добивали раненых воргов. Выбор мой был и прост, и труден: надежда на чудо - несбыточная, конечно, но такая желанная! - либо страшная медленная смерть... Я выбрал надежду, и позвал гномов. Сначала мысленно потянул к себе, не называя причину. Они поддались, раскопали осколки гранита, передвинули камни. Честно признаюсь, до последнего мгновения ждал, что они убьют и меня, как воргов, едва увидят. Зачем тогда звал? В моем тогдашнем положении удар ножом был не худшей участью. Но они... они молча постояли надо мною, развернулись, и пошли прочь.
Я несмело гладила прекрасное, до боли любимое лицо, он молчал, уйдя следом за тяжкими воспоминаниями. Наконец сбросил подавленность, и светло улыбнулся:
- Никто не стал бы искушать судьбу, правда? Ну, а я громко окликнул их, попросил: "Не оставляйте! Помогите, или добейте!". Они не сразу отозвались, какое-то время казалось, что скорее они бросят ненавистного "белого выродка" умирать мучительно и долго, чем помогут. Или хотя бы освободят от боли!.. Но гномы вернулись с носилками. Собственно, вот и вся "история спасения". Меня приволокли в их лагерь, в штольнях под Южной Башней. О первых днях осталось мало воспоминаний, я провел их в беспамятстве. Эйльфлёр не так хрупки, как люди, но даже притом, что под завалом я пролежал всего несколько суток, ранения вначале казались смертельными. Потом, позже, Охотник рассказал, что его вызвали из-за умершего эльфа. Представь себе его удивление! Но, как видишь, вопреки всему я выжил. Гномы добросовестно ухаживали за мной, хоть и не скрывали неверия в мое исцеление - иногда, вырываясь из беспамятства, я слышал разговоры лекарей... надо признать, среди них есть толковые ребята! Гномы срочно вызвали Ренди, он был при мне неотлучно, до самого нашего ухода с Гартранда. В последний день появился Баннед, и многое прояснилось. Он не скрывал причин благожелательности, жизнь за жизнь. По-моему, он здорово радовался такой удобной возможности рассчитаться с тобой! Гномы не любят одалживаться, а уж тем более так крупно, да еще и у смертных. Только почему он решил, что моя жизнь будет достойной платой тебе за твое великодушие, не представляю!.. Что?..
- Ты невозможен!.. - укорила сквозь слезы, невольно улыбаясь в ответ.
Эллорн мягко приподнял мне лицо, губами осушая дорожки слез на щеках. Я замерла, покоренная редкой лаской. Его теплое дыхание согревало, нежные прикосновения лишали воли. Он посмотрел в мои отрешенные глаза, и вновь засмеялся. Я не поняла причин, но с готовностью поддержала. Радость, переполнявшая нас обоих, легко выплескивалась вовне.
Отсмеявшись, мы еще какое-то время сидели под берегом, встречая ночь. Эльф продолжил рассказ:
- Они держались безупречно, ни разу не позволили себе ни насмешки, ни оскорблений. Не скажу, чтобы гномы внушили мне какие-либо сердечные чувства, но в благородстве горному племени не откажешь. По крайней мере, некоторым из них.
Я невольно хмыкнула. Он насторожился:
- Что-то не так?
- Мне просто холодно, - честно соврала, пряча мысли, в которых вдруг зазвучали слова, сказанные в адрес юного гнома в страшном подвале Мраморного дворца: "наглость в твоем понимании - это благородство?..". Нет, подобные воспоминания сейчас совсем не уместны! - Знаешь, мне очень хочется есть! Весь день не хотелось, а теперь вот... Странно действует это ваше вино, вроде бы такое легкое, а похмелье, как от гномьей водки.
- ...пьянствовала с гномами?! - шутливо ужаснулся Эллорн. - Женщина, ты неисправима! Какую из глупостей ты еще не успела совершить, пока я отсутствовал? Ладно уж, пойдем лечиться.
*
У ночного костра беседа текла вяло, а в воздухе висело расставание. Ренди уже вновь спал, и с нами не ужинал. Эллорн не отходил от меня ни на шаг, слегка сбивая с мыслей постоянным настороженным вниманием. Помявшись немного, решила просто не обращать на него внимания и поискала Фрейнира.
- Возвращаю с благодарностью. - протянула появившемуся эльфу нож. - Как видишь, не потеряла.
- Можешь оставить себе. - предложил тот, я покачала головой. - Удачи, Элирен. Тебе всегда рады в моем доме.
- Удачи, Фрейнир. Желала бы воспользоваться твоим гостеприимством.
Даже в темноте внимательный синий взгляд виден отчетливо.
"В безлунном небе миражи...
В притихшем мире все дороги
Ведут в сомненья и тревоги,
И лишь одна, - бесспорный путь:
Не оступиться, не свернуть.
Но как найти её, скажи?.."
- До встречи, Геллен. Надеюсь, мы еще увидимся?
- До встречи, Элирен. Я искренне желаю этого!
Эллорн изъяснялся исключительно на эльфийском. Ты все еще не догадываешься, насколько хорошо я тебя понимаю?..
- Доброй ночи, Элирен.
- Ровной дороги, принц. И вам всем, господа.
Итак, что дальше? - "В смысле?" - "В смысле, что теперь нас трое: Охотник, ты и я. Ренди спит, я собираюсь последовать его примеру. Кто будет дежурить?"
- Тот, кто много спрашивает. - невозмутимо заявил Эллорн, раскладывая одеяло.
Значит, не я. Спокойной ночи, эльф. "Спи, Колючка".
- Я мог бы проводить вас. - предложил Ренди утром. Посмотрел на Эллорна, тот, выжидающе, на меня.
Ну, уж нет, господа! Не дождетесь ни пол-слова, сами разбирайтесь: куда идти, с кем идти, зачем идти... Мне, в общем-то, и здесь не плохо.
- Мы на какое-то время задержимся в Долине, Охотник. - озвучил ответ Эллорн. - Потом, возможно, вернемся в Зачаровень. Если свободен сейчас, оставайся и ты, я думаю кое-что занимательное показать Элирен. Тебе тоже будет интересно.
- С удовольствием бы, но дела не ждут. Ухожу за Трабб. До встречи, принц Эллорн, до встречи, Охотник Ренни. Встретишь кого из наших - передавай мой привет.
- И ты тоже, Охотник. До встречи.
Теплая солнечная весна совершенно не располагала к серьезным раздумьям, просто здорово, что Эллорн понимал меня без долгих объяснений. То есть когда-то безмятежность должна будет закончиться, но не сегодня, и, возможно, не завтра. Ни к чему и тревожиться раньше времени.
С отрядом эльфов мы двигались по краю Долины поющих рек, Эллорн же повел меня вниз, к бесчисленным речушкам, речкам, рекам, и ручьям.
Строго определенного направления не придерживались, шли, куда тянуло. Браддская гряда оставалась в стороне, конфликт в Копильнях, пощипавший ее округу, не докатился сюда, часто попадались большие поселения людей и обозы на дорогах. Я не испытывала горячего желания встречаться с соплеменниками, у эльфа тоже не было дел к людям, потому мы просто обходили их.
Совершенно не разбираясь в межродовых разделениях, с некоторым раскаянием поняла, что зря не слушала рассказы Охотников по поводу политической картины края. Какие княжества, королевства и просто семейные владения лежали сейчас перед нами, и не догадывалась. Кто с кем в войне, кто с кем в мире? Кто поддерживал банду на Брадде? У кого сейчас претензии к эйльфлёр?
Впрочем, с Эллорном чувствовала себя в совершеннейшей безопасности, полностью полагаясь на его опыт и здравомыслие.
Теплая спокойная вода не внушала мне того опасения, что вода текучая. С наступлением первых летних дней я в удовольствие плескалась в небольших затончиках, все надеясь когда-нибудь научиться плавать по настоящему. Пока безрезультатно. Эллорн, посмеиваясь, уплывал на середину любой, даже очень глубокой реки, предпочитал холодные упругие струи мутным лужам.
На тайных полянках, где мы устраивали лагерь, он сплетал изумительные гамаки, подвешивая их так, чтобы кроны деревьев не закрывали небо. Он знал, насколько я люблю звездную безбрежность. Специально для меня сооружал высокие качели, я могла часами с них не слазить, отдаваясь счастью полета.
Эльф легко находил лисьи и кроличьи норы, иногда мы устраивали многочасовые засады, дожидаясь появления хозяина, потом долго дурачились, передразнивая уморительного зверька. Необходимая ежедневная повинность - забота о пропитании, и та превращалась в игру, что радовала сама по себе, вне зависимости от результатов. Результаты весьма редко бывали неудовлетворительными, Эллорн, казалось, умел все. Понаблюдав, с каким удовольствием я собираю ягоды, он тут же наплел из древесной коры множество туесков, в которых умудрялся даже легкое вино настаивать. До сих пор не знаю, как ему это удавалось.
Эльфы не бывают жестокими в удовольствие, только по необходимости, и ровно настолько, насколько требуется - поняла я, любившая, хоть и не умевшая толком охотиться. Почему-то с Эллорном охота походила не на убийство, а на состязание, и свирепому кабану и шустрым зайцам давались возможности сбежать. Кое-кому удавалось, мы искренне смеялись над добычей улизнувшей. И наслаждались добычей попавшейся.
Иногда мы влезали на самые высокие деревья, усаживались тихонько, слушая звезды, общаясь с ночью. Эллорн, бывало, напевал негромко, как-то вдруг однажды поняла, что песни эти родились только что, буквально мгновением раньше. Во мне тоже нет-нет, да плескались поэтические волны, но крайне редко и весьма мелкие. В основном ночь просто зазывала меня куда-то настолько далеко, что, вернувшись, не всегда помнила, где меня носило. Эллорн, многократно пытавшийся добиться вразумительного рассказа по поводу посещающих мечтаний, наконец, отступился. Либо понял невозможность описания неописуемого, либо просто махнул рукой, примирившись с моей ограниченностью.
Иногда во мне звучала музыка... это была странная мелодия! Частично она состояла из уже знакомых мне отрывков: сказочных теней Зачаровня, звона островных войн, жарких вздохов предгорной степи. Иногда в ней всплывали ноты, напоминавшие мне о друзьях и противниках: негромкий глубокий голос Рэма, заразительный смех Ренди, ворчание Росни, радость Рэя, лирика Фрейнира, требовательный интерес Эманеля... Баннед, обещающий: "я запомню!", Веррен на привале: "до Красновки идем!", позволение Геллена: "можете переждать до утра". В ней многое слышалось...
Эллорн удивлялся ей, я не могла ничего внятного объяснить. Я не знала, откуда звучит мелодия, не понимала, почему она складывается именно из этих, странных, отрезков. Она просто звучала в моих мыслях, я открывалась ментально, и он слушал ее вместе со мною.