Захлопнутая дверь разделила звенящую тишину пустой квартиры и ее легкие удаляющиеся шаги. Она ушла, унеся его воспоминания, бережно хранимую ценность, частичку его самого.
Сумман неспешно прошёл на кухню, не зажигая света, прислонился плечом к проему окна, открыл форточку, морозный воздух ласково коснулся горячего лица. Зима... её любимое время года, и снег искренний и чистый, как юная Аврора их первой встречи. Ночь... в нее так легко кутаться и прятать свои чувства, желания, мысли...
Тишину нарушила пискнувшая сигнализация. Она ушла...
А снежинки, продолжая кружиться в ленивом свете фонаря, вскоре окончательно скроют даже след от её машины...
Сестры прозвали его Умник... хм... нелепая насмешка над самоуверенностью: такой сильный, опытный, мудрый и всего этого оказалось недостаточно, чтобы удержать одну единственную девчонку! Нет, не так! Сохранить для себя самую лучшую, единственно нужную женщину. Что ж, стой один, прячься в ночи! Холод на улице...холод в душе... ватные горькие мысли... тишина...
Что-то очень настойчиво скребется в памяти, просит выпустить... ааа... давно забытые строчки - бард-человек, случайный знакомый и промелькнувшие, не тронув души слова:
'Вот вилка падает, мол, женщина придет.
Я улыбаюсь, оттого что не поверил.
В природе должен наступить переворот,
Чтоб эта женщина коснулась этой двери,
Рукой дрожащей дотянулась до звонка
И не нажала, а ударила два раза,
Сразила взглядом, словно холодом клинка,
А следом бросила бессмысленную фразу...
Потом, с намереньем пройти меня насквозь,
Проникла в комнату и, примостившись в кресле,
Заговорила так, как будто ей пришлось
Вчера родиться или только что воскреснуть.
И, оглядев мое жилище с высоты,
Увы, никак не меньшей птичьего полета,
Ей до меня так захотелось снизойти:
Богиней, сосланной с Олимпа на болото.
Но вдруг заплакала и сделалась смешной,
Такой беспомощной, влюбленной и... любимой...
Жизнь как прыжок из поднебесья затяжной:
Или в объятия друг другу, или - мимо.
И мы в прыжке уже не чувствовали тел,
А прижимались все тесней - к душе душою.
Но я боялся, потому что не хотел
Впервые в жизни ощутить ее чужою...
И шел на кухню, размышляя о своем,
И на двоих готовил крепкий черный кофе,
Потом курил в окно и сквозь дверной проем
Едва косился на ее античный профиль.
Но вилка падает, а не наоборот...
Я нагибаюсь к ней, и сам себя ругаю,
И улыбаюсь: разве женщина придет?
А если даже и придет, увы - другая.' ("Фантазия с падающей вилкой", 1985г - Юрий Лорес).
Щемящая тоска автора спустя столько лет нашла отклик в душе тёмного, вытянув боль на поверхность. Жестокая шутка... Сколько раз ты играл с любовью? А она прощала.., она ждала.., а теперь вот нашла путь и к твоему сердцу. Сердце... хм... оно, оказывается, есть у тебя! Оно живет, оно болит, оно надеется... вопреки... а пересохшие губы шепчут:
- Девочка моя, что с нами будет? Моя бесценная, хрупкая куколка... жизнь моя...
'... вот вилка падает, а не наоборот... я нагибаюсь к ней, и сам себя ругаю, и улыбаюсь...'