Эйта : другие произведения.

Удобные страхи, ч6-10

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    части (главки?) 6-10, в которых рин Фари сначала теряет голову, а потом его голова теряется еще раз. ______ Народ, хотите проды почаще - пишите об этом! У меня жуткое ощущение, что эта история вообще никому не нужна, вот и пишется так медленно, чисто для себя))
  6.
  
  Отец Гтара, Рагхор, был дезертиром, и Гтар это помнил.
  Он бы и рад забыть, но ему постоянно об этом напоминали.
  Бесчисленные знакомые отца частенько вворачивали в разговор нечто вроде: "да-да, я помню Рагхора, сынок, он спас мне жизнь на полях Валанории, познакомил меня с моей женой, был крестным моего сына... готов был отдать свою ногу в общий котел, когда нас осадили в той пещере... но он дезертировал в битве при Сараюнске вместе с той поганой крысой, Намиром, и... прости, ты отлично сдал экзамены, но ничем не могу тебе помочь".
  Если короче - он дезертир, ты - сын дезертира, так что никакой тебе военной карьеры, парень.
  Рагхор оставил сыну множество связей, но стоило чуть потянуть за ниточку, и связи эти оборачивались гнилыми обрывками.
  Гтар не стыдился отца. Но иногда он хотел бы совсем не придавать этому значения, как это делала Арни. Арни ни разу ни открывала блокнота отца с именами и адресами, заявив, что справится самостоятельно, и поэтому блаженно не знала деталей; Гтар же на свою беду лет в пятнадцать загорелся идеей поступать в военную академию в столице, и сделал для этого все: уговорил Шани подтянуть его в математике, целыми днями упражнялся с дедушкой Агхемом и принял заветную книжицу из рук умирающего отца.
  Принял его прошлое.
  И это прошлое забило Гтарово блестящее будущее здоровенным отрезвляющим булыжником да по светлой голове.
  В результате Гтар годик походил в местную академию Стражи, полгодика постажировался и получил значок вместо погон.
  А еще завел знакомство с рином Фари. Точнее это рин Фари завел с ним знакомство.
  Рина Фари не было в блокноте отца, да и Гтар его видел до академии всего пару раз на улицах, да и то мельком, но этот человеческий старик с тремя подбородками и прищуром таким хитрющим, что Гтар еще посмотрел бы на того придурка, который согласился бы сыграть с рином Фари в покер, принял его, как родного.
  И в конце его байки про Рагхора не было слова "дезертир".
  Рин Фари вообще не воевал. Все его истории про Рагхора начинались с "я попросил рина Чвака-старшего подогнать мне пяток крепких ребят, посторожить склад с товаром, чтобы Меченый (Шрам, Полпонюшки, Трикаплинастакан, еще какая-нибудь опасно звучащая кличка свирепого бандита) не смог за ним вернуться", и эти истории нравились Гтару куда больше.
  Впрочем, старое знакомство рина Фари с отцом не слишком отразилось на карьере Гтара: куда больше помогла когда-то вбитая в голову мышкой Шани математика и основы юриспруденции.
  Дело в том, что у рина Фари были определенные затруднения с выплатой налогов.
  Как он объяснял Гтару, однажды его назначили главой отдела Наркотиков к славном городе Киирунаке, и с тех пор он начал везде находить деньги.
  Деньги подкидывали ему в мусорные баки, под стол и в кошелек. Что бы он ни делал - брал ли какую-нибудь банду или наоборот случайно упускал преступника, позволял ли глупому парнишке, попавшему в переплет, разок уйти без занесения в личное, или осуждал кого-то слишком строго, кто-нибудь ему за это платил.
  Как рин Фари объяснял Гтару, в городе проживало столько престарелых боссов мафии, и, как следствие, бурлило столько мелких конфликтов между бандами, что любое его действие играло кому-то на руку. Попытаться подкупить его давно стало для местных боссов чем-то вроде ритуала на удачу; вместо того, чтобы, как прыщавые юнцы, кидать монетки в фонтан в центре города на счастье, они складывали золотые в мешочек и отсылали ему.
  Однажды, рин Фари клялся, что этот случай чистейшая правда, он даже вышел на площадь и заорал, что ему не нужны грязные деньги со скудного киирунакского наркотрафика (местные боссы не пропускали ничего серьезнее травки из Фанисферы и очень быстро сдавали охамевших гастролеров: никто не любит, когда молодежь гадит посреди их мирного курорта). После этого он вернулся домой и обнаружил около собственного крыльца великолепного жеребца.
  Его дальнейшие протесты и аллергия на породистых щенков привели лишь к тому, что "анимальный" период сменился "антикварным". "Антикварный" - ювелирным.
  Когда рин Фари был помоложе, он сам возвращал подарки, которые не мог принять. Но годы принесли с собой не только мудрость и седины, но и артрит, геморрой и боль в правом колене. Он больше не мог бегать как угорелый по всему городу и оглядываться, не следит ли за ним столичный аудитор. Пришла пора и ему остепениться.
  И тогда он начал присматривать себе мальчика.
  И присмотрел Гтара.
  Гтар, конечно же, понимал, что история рина Фари, в которой он рисовался чуть ли не святым духом и случайной жертвой диких бандитских обычаев, правдива лишь в какой-то очень малой части.
  Но он был достаточно умен, чтобы понимать, сколько пользы может принести ему фавор у начальника Наркотиков. Его юношеский идеализм скончался в муках еще на третьем по счету друге отца, так что совесть даже и не трепыхнулась. И он уважал рина Фари. Этот человек хранил тот мир и покой, которым так славился Киирунак. Этот человек его отчасти создал.
  И Гтару нравилось ему помогать, пусть эта помощь и состояла в основном в составлении отчетов, сведении дебета с кредитом и визитах к другим старикам с хитрющими глазами.
  Все его стажерство прошло в таком духе, и первый день полноценной работы мало чем отличался, кроме праздничной попойки в конце.
  И второй.
  Ну, если, конечно, не брать в расчет то, что он весь день занимался типичным стражническим делом: помогал одной невесте подбирать свадебный наряд. Девушка светилась от счастья, ее дедушка смотрел на ее округлившийся живот со смесью радости и неодобрения... в общем, казалось бы, типичная купеческая семья, если не знать, чем они торгуют, и кто отец ребенка.
  "Кровь из носа, но эта свадьба должна пройти как по маслу", - вот, что сказал рин Фари, - "невеста должна быть довольна, и жених должен быть доволен, я помолюсь человеческим богам, а ты договорись с орочьими, свадьба должна состояться, это избавит нас от многих проблем".
  С богами Гтар договориться не успел: флористка отняла слишком много времени. Но букеты она составляла просто божественные, и он надеялся, что это сойдет за оправдание.
  А вот на третий...
  На третий случилось то, чего Гтар ожидал только лет через десять... ну, может, через пять. Честно говоря, он вообще старался не задумываться о том, что такое может случиться.
  Когда он заносил в бухгалтерию еженедельный отчет, он встретил в коридоре сестру. Он собирался с ней дойти до дома, благо, вся работа была уже сделана, и рин Фари в таких случаях всегда отпускал чуть раньше.
  Но надо было отпроситься.
  Гтар постучался в дубовую дверь начальственного кабинета.
  Никто ему не ответил.
  Гтар постучался еще раз.
  Тишина.
  Иногда рин Фари задремывал в своем кресле: возраст сказывался. Поэтому Гтар просто вошел.
  ...Почему-то в такие моменты в голову Гтара всегда лезли дурацкие каламбуры.
  Начальник потерял голову. Почти. Не до конца. Очень аккуратный разрез. Профессиональный.
  Стол был залит кровью. Если каких-то документов и не хватало, это было очень трудно определить. Кровь уже запеклась.
  Гтар обошел стол по широкой дуге и открыл шкаф. Где-то здесь по технике безопасности должен был храниться пожарный топорик. С топориком Гтар всегда чувствовал себя увереннее, чем со стандартной дубинкой стражника. Дубинка была слишком легкая, ее легко было перерубить или даже сломать о чью-нибудь спину, а вот топорик Гтар выбирал сам, буквально неделю назад, и теплое дерево рукоятки легло в руку, как влитое.
  "Слушай, парень, ну проверят нас пожарные, ну заплатим штраф, и охота тебе с этим возиться", -зазвучал в ушах лукавый старческий голос.
  "Поколения мальчишек на посылках прогуливали эти деньги, и они смотрят на тебя осуждающе, вот прямо с небес и смотрят, как ты вечно из-за мелочей суетишься".
  - Нет, рин Фари, - пробормотал Гтар под нос, - сейчас на меня смотрите только вы. Я бы закрыл вам глаза, но это место преступления, сами понимаете, мне нельзя тут ничего трогать. Ну, кроме топорика. Топорик - это самозащита, рин Фари.
  Гтар принюхался. Показалось? Все запахи забивал соленый запах крови, так что, наверное, и правда показалось.
  - Ты чего как на пожар? - В коридоре ждала сестра, - Что такое?
  - Подержи, - Гтар протянул ей топорик и зашарил по карманам, - вот они. Тарима должны были посадить в камеру, рин Маньяр с утра спрашивал про склады с травкой, так что это точно. Должны были. Точно.
  Он забрал топорик и сунул в руки недоумевающей сестре ключи.
  Он решил: важнее спасти свадьбу, чем поднять тревогу. Убийца профессионал, скорее всего, он уже далеко.
  И ему было очень сложно уговорить того священника выкроить время и должным образом подготовить храм! Не может все вот так сорваться!
  - Берешь Тарима и идешь на Рыбную, тринадцать. Дом точно не пропустите: там готовятся к свадьбе. Парней не зови, некогда, вас двоих хватит. Стучитесь, говорите, что мальчишка Фари прислал партнеров для виста. Там будет такой старик... с баками, человек. Ты сразу поймешь, что он тут главный. Если что-то случится - он должен выжить. И невеста.
  - Невеста? А ты?..
  К счастью, Арни всегда носила с собой палицу, иначе Гтар не решился бы ее просить. Не с голыми руками. Но Арни тут хорошо знали и не стали обезоруживать на входе. Ну а Тарима вообще нельзя обезоружить.
  - А я в дом жениха. И да, гоблину в подземелье скажи, что у нас труп рина Фари в кабинете. Никому потом не говори адрес.
  Он кинул побледневшей сестре монетку.
  - Тайна клиента.
  - Гтар, что происходит?
  Арни по привычке попробовала монетку на зуб и сунула в карман. Она была предельно серьезна.
  Сестра всегда выручала. Кто-кто, а Арни не подведет.
  А Тарим голыми руками кишки вырвет и на шею намотает любому, кто к Арни хоть пальцем притронется. Пусть Арни обязательно возьмет Тарима. Хоть и придется потом перед Наро оправдываться.
  И так и так придется.
  И как это все объяснить?
  "У горы может быть только один царь", - голос рина Фари был таким реальным, что Гтар чуть не обернулся, ожидая увидеть старика за спиной.
  - Кто-то срубил гидре главную голову, - сказал он, и мысленно выругался - ну не время для дурацких каламбуров, не время, - и если оттянуть дележку до завтра, то дети уговорят две другие мудрые и старые головы устроить стол переговоров. Ради внука. Внуки - это замечательно, это будущее. И чтобы рисовый пирог не пропадал и все такое. Если образно. Хотя про пирог я серьезно. Хороший пирог. Обязательно попробуй.
  Арни кивнула.
  - Будь осторожен.
  - И ты.
  Они обнялись на прощание.
  Арни всегда чуяла момент, когда Гтару были жизненно необходимы крепкие сестринские объятия.
  
  
  7.
  
  - Я был готов к любой подлянке от жизни: что мне на голову упадет кирпич, что отец наконец поймет, что негоже старость проводить в кибитке и решит не только вернуться в город - это то всегда пожалуйста, пусть ему Хару нашепчет, - но и сунет нос в мою документацию... К любой, ой, к любой, но что ты... угрожая палицей... потащишь меня в храм... Арни-Арни, от тебя я такого не ожидал, нет, совсем не ожидал.
  - Хватит тебе бубнить, Тарим, - вздохнула Арни, - смотри, какие молодожены красивые.
  - Пфы-ы-ы, - Тарим выпятил губу.
  На него покосилась какая-то бабулька - одна из родственниц. Тарим в точности скопировал ее выражение лица и в свою очередь одарил не менее убийственным взглядом.
  Бабулька цыкнула зубом.
  Тарим тоже цыкнул зубом.
  Больше всего Арни захотелось затеряться в толпе и сделать вид, что она совершенно не знакома с этим человеком.
  Раздраженный Тарим вел себя не просто погано - он вел себя асоциально. Как будто одним махом сбрасывал лет двадцать и возвращался в песочницу. И если обычно все его издевки предназначались только Арни, (она даже подозревала, что это у него такое вот альтернативное понимание термина "друзья детства") то иногда его желчь выходила из-под контроля и затапливала всех окружающих без исключения.
  Например, бабульку, которая уже обиженно искривила и так сморщенное личико и явно собралась жаловаться подружкам на поганца-из-храма-кто-только-его-пригласил до конца своей жизни.
  С другой стороны прохода, со стороны жениха, стоял Гтар. Тарим провел рукой по горлу и вывалил язык, многозначительно скосив глаза на Арни.
  Гтар вздрогнул.
  Арни от души влепила Тариму подзатыльник.
  - Давай без этого, а?
  - А что такого? - возмутился тот, - мне тут не нравится и, похоже, не заплатят. А клятвы такие длинные!
  Арни закатила глаза.
  - Я же объясняла по дороге! Не напоминай об этом ребе... не напоминай.
  - Ну подумаешь! Он же в гвардию собирался, что, цветочки сажать?
  Тарим тоже закатил глаза. И руки на груди скрестил. И подбоченился.
  Вот эта его привычка передразнивать и бесила больше всего. Очень уж похоже получалось.
  - Но не собрался же?
  - И то верно. Представляешь, как твой младшенький сейчас должен радоваться? В армии ему бы пришлось секирой туда-сюда! Мозги в одну сторону, черепушка в другую, храни его Хару. Крови реки и моря, а то и океаны, а вовсе не та ма-а-аленькая лужица, которая могла натечь из шеи такого вот... - он развел ладонями, - су-у-ухонького ста...
  - Тарим, тут же люди! - Шикнула Арни, - Веди себя прилично!
  - Тут скучно, - пожал плечами Тарим, - не стоит тех проблем, которые у меня будут. Хоть бы чего неожиданное случилось, а то всегда одно и то же: пара идет по коридору, родственники пялятся, все до отвращения счастливые...
  - Тарим!..
  - Вот посреди моей свадьбы, - Тарим отвернулся к бабульке, - вы не поверите, это надо было своими глазами видеть, Хару клянусь, посреди моей свадьбы дверь с ноги вышибла во-от такая орчиха. Страшная-а...
  - Сам ты страшный, - буркнула Арни, - мог бы и поблагодарить.
  - Сам бы разобрался.
  Гтар напротив заозирался. Наверное, вспоминал, есть ли примета, по которой оркам нельзя перебегать молодоженам дорогу и затыкать разбушевавшегося дядю Тарима, пока этого болезненными силовыми методами не сделала старшая сестра.
  Арни ему ободряюще кивнула.
  Гтар кивнул ему в ответ.
  - Какой-то он зеленый, не находишь? - прищурившись, заметил Тарим, - Нервничает, бедняга. Ай, Хару...
  Арни благодарно улыбнулась бабулечке, которая - лапушка, солнышко, чудо с лучистыми морщинками вокруг глаз, - от души треснула этого вонючего жука прямо по колену крепчайшей тростью из железного дерева.
  - У меня внучка женится, милочка, - почти дружелюбно проскрипела она, пока Тарим хватал ртом воздух, - мой муж столько лет затыкал всяких болтливых щеглов... Хорошая клятва, да? В горе и в радости... Все вместе... Счастье, невзгоды, дела...
  Тарим закивал.
  - ...так дай мне ее дослушать, птенчик мой, - бабуля дернула щекой и отвернулась.
  Арни выдохнула.
  Ей нравилась церемония и не хотелось, чтобы Тарим пробрюжжал ей все уши и помешал рассмотреть в деталях, расслышать, почувствовать особо красивые моменты. Было что-то очень воодушевляющее и в песнопениях, и в солнечном свете, падающем сквозь разноцветные витражи яркими пятнами, и в том, как молодожены взялись за руки, склонив голову перед жрецом.
  Она успела переброситься парой слов с невестой, пока они добирались сюда. У этой девчонки была такая улыбка, что будь Арни парнем - пошла бы за ней за сто морей и в огонь, и в воду. А так просто желала счастья и немного завидовала ее искренней радости.
  Тариму она тоже понравилась, хоть он и фыркнул скептически, всем видом символизируя то огромное одолжение, которое он сделал, сбежав ради этой затеи из тюрьмы.
  Та история его немало задела, хоть он и старался делать вид, что все в порядке и трубил о ней всем желающим, изо всех сил пытаясь доказать, что ему все равно, что о нем болтают. Арни иногда жалела, что вмешалась... хоть и знала, что просто не могла остаться в стороне.
  Может, он бы и сам разобрался однажды, да вот только отец всегда учил рвать гнилой зуб сразу, а не ждать, пока воспалится челюсть.
  И... За годы и годы знакомства они сделали друг другу немало гадостей. Но подлостей... без этого как-то обходились, а промолчать было бы жуткой подлостью...
  Да, было очень похоже, хоть в храме Хару и нет цветных витражей, и длинного прохода нет, и сам обряд устроен иначе; но тоже была толпа родственников, и молодые, держащиеся за руки.
  Как понять, что это - взаправду, а то - нет?
  Арни не спросила у Камалеи - так звали девчонку, - но не потому, что та была моложе лет на семь, чуть ли не ровесницей Гтара, и она постеснялась. Просто рядом ехал Тарим, и он бы еще очень долго высмеивал ее девчачьи страхи.
  Тарим вдруг вздрогнул, подобрался, склонил голову на бок: вот-вот клюнет что-то или кого-то.
  - Я на секунду.
  И растворился в толпе.
  Замечательно. Вот почему за Гтара Арни всегда было спокойнее: прежде чем куда-то срываться, он всегда объяснял, что делает. О многих "подвигах" Тарима Арни узнавала уже сильно после того, как те случались, от людей совершенно незнакомых или малознакомых, и далеко не всегда то, что он считал благом, совпадало с ее понятием блага.
  Но Гтар дяде Тариму доверял очень-очень. И немного равнялся. И Арни даже иногда ревновала немного, как старшая сестра могла бы ревновать младшего брата к старшему. Было бы на что равняться, боги! И зачем Гтар решил его с собой тащить?
  Шок от потери начальства?
  Бабулька пододвинулась поближе.
  - Милочка, - сказала она, - а что это вы тут с дружками забыли?
  - Охраняем молодых, - честно призналась Арни: врать бабульке почему-то не хотелось.
  - Вы уверены, что нужна охрана?
  Арни вообще ни в чем не была уверена, но Гтар так переживал, что она не стала задавать лишних вопросов, и теперь немного об этом жалела.
  - Мой брат так думает, - она развела руками.
  - Вон тот молодой-зеленый стражник? - бабка пожевала губами, - Ну-ну, рин Фари и уважил, мог бы и сам прийти.
  Арни пожала плечами.
  Врать не хотелось, но брат так просил лишний раз не трепаться о произошедшем... Во всех этих расследованиях Арни понимала не больше, чем в бальных платьях, поэтому просто доверилась брату, которого хотя бы этому учили.
  Ну, точно читали пару лекций.
  Гтар же ходил почти на все лекции... кроме тех, что просыпал. Но он все равно должен был если не знать, то хотя бы догадываться, что делает.
  ...Наверное.
  Тарим вернулся, самую малость растрепанный.
  - Ты куда...
  - Косы переплетал, - буркнул он, - не люблю я храмы, сама знаешь.
  И зачем такая таинственность? Все же более-менее ясно, но нет, надо выпендриться, показать, какой он крутой...
  - У тебя кровь на рукаве.
  Очень много крови.
  - О, можешь не беспокоиться. Это не мо... Это из нос... Ааа, ну кровь и кровь, что ты вечно прикапываешься?! Ай!
  - Молчи, щ-щегол! - рявкнула бабка, - Потом разберетесь.
  Арни очень старалась погрузиться в церемонию снова. Правда старалась.
  Но тревога грызла ее изнутри.
  Как бы не вышло, что Гтар Тарима невольно подставил. Но он же... сможет объяснить все другим стражникам? Сможет, да?
  Ведь сможет?
  Вот вечно Тарим отхватывает ее приключения, и за ее приключения тоже вечно отхватывает. Всегда так было. И это бесило еще больше, чем его передразнивания.
  Решено: завтра она встретится с Шани и поговорит. Неважно, о чем. Поговорит и все. Слова сами придут на язык, раз уж не хотят оформиться в мозгу, только ворочаются глухим беспокойством. Так всегда было.
  Для этого и нужны подруги.
  Выговариваться.
  
  8.
  
  - Приве-е-ет, Шани, а что ты тут делаешь? Хочешь, покажу тебе свежий труп? Ну, почти свежий. Мы хорошо его храним!
  Мэй сиял, как мальчишка, который поймал наконец легендарную белую крысу и даже ухитрился научить ее вставать на задние лапки.
  Шани до сих пор вздрагивала, как вспоминала эту Гтарову питомицу. В ее алых глазах можно было прочесть только ненависть к миру и желание его уничтожить.
  В итоге она сгрызла клетку и растворилась в тумане, успев хорошенько потрепать Арниного кота. Тот не вынес позора и умер через полгода от старости.
  Короче, ничего хорошего такое сияние не предвещало.
  - Э-э-э... Это обязательно? То есть я, конечно, польщена, но мне надо внести залог и...
  - Ему отрезали голову! - Радостно выдал Мэй. - Почти!
  - Я тут по делам, меня ждут друзья и...
  - Да никуда они не денутся из запертой тюрьмы, - отмахнулся Мэй, - потом заберешь, ты только посмотри разочек!
  - На труп? - удивилась Шани, - Я не уверена, что мне...
  Но ее уже ухватили за плечо и куда-то волокли.
  - ...это интересно...
  Они спустились по лестнице. И еще спустились. Стало холодновато - надо же, а Шани не знала, что именно за той неприметной дверью в конце коридора и находится лестница в отдельное подземелье для трупов, где властвуют черные люди. Шани поежилась: она частенько захаживала в отделение стражи - к стажировавшемуся здесь же Гтару, или вносить залог за разбушевавшуюся Арни, пару раз даже за Таримом, если Арни была занята. Иногда ее вызывали, потому что рассчитывали завербовать.
  Но ни разу она не попадала в местный морг, и как-то даже смела надеяться, что не придется. Ну, она хотя бы жива, а не на столе...
  Сейчас на столе лежал несчастный. Ну, он хотя бы успел пожить...
  Она прижала руку ко рту.
  - Рин Фари!
  - Ты его знаешь?
  - Мой друг у него стажировался. Гтар. И работал... - она сняла очки, потерла переносицу, - целых два дня.
  В глазах предательски защипало. Она всего пару раз общалась с этим милым стариком, но все равно было очень грустно видеть его голым на столе. И как только родственники разрешили? Почему не забрали тело?
  - П-почему не забрали тело? - спросила она, стараясь справиться с голосом.
  - У него из родственников - только племянник, он в столице, учится. - Пояснил чей-то тенорок.
  С кушетки в углу встал парень. С первого взгляда он был похож на пятно.
  - До него еще даже письмо не дошло, наверное, - пятно качнулось, - эта почта...
  Шани надела очки обратно.
  Второе впечатление было "очень усталый". На язык сами выскочили слова:
  - Вас покормить?
  - Феичин, - парень попытался улыбнуться, но уголки его губ будто какой-то проказливый бог-театрал оттянул вниз, чтобы получилась драматическая маска, поэтому вышло не очень убедительно, - я банши.
  Он аккуратно прикрыл тело простыней и откатил тележку за еще одну неприметную дверь.
  - А банши не едят? У меня бульон в сумке, - крикнула Шани, чтобы тот услышал.
  Шани вспомнила круглое лоснящееся лицо Тарима. Разок обойдется без завтрака. А то у этого парня скулы сейчас кожу проткнут, а ей потом мучиться совестью.
  Она достала термос - не каждый мог позволить себе это свежее гномье изобретение, в котором еда оставалась горячей очень и очень долго, но Шани его знакомый торговец-гном продал с двойной скидкой. Как сиротке и как своей. Подарил бы, но она не согласилась принять.
  Хороший мужик, она у него всегда сковородки брала. И термосов купила штуки четыре, а то приступы щедрости у него всегда оказывались внезапны и быстро кончались, а штука была слишком полезная, чтобы совсем от нее отказываться из-за какой-то там гордости.
  - Вот. Ложки нет, но это можно пить, - она протянула его вернувшемуся банши.
  - Не стоит...
  Шани посмотрела на эту бледную немочь взглядом, который отрабатывала годами. Когда-то он значил нечто вроде: "ты съешь эти овощи и хватит пререкаться, Гтар". Феичин поспешно принял термос.
  - Мэйтата, ты когда прекратишь людей пугать? - жалобно спросил он, отодвигаясь от Мэя, который тоже проводил термос голодными глазами, в свой угол и прижимая заветный бульон к хилой груди, - Сколько раз я тебе говорил, никому не интересно, что ты такой гений, что смог определить, что его сначала придушили, а потом отрезали голову очень тонким лезвием, а не наоборот.
  - Но это же логично, - нахмурилась Шани, - зачем кого-то душить, если уже отрезал ему голову?
  Она и сама удивилась, как у нее это цинично вышло. Как только тело увезли с ее глаз, она стала думать об этом как о чем- то далеком и сугубо теоретическом. Защитная реакция, наверное.
  Мэй скривился. Шани показалось, что он сейчас по-детски оттопырит пухлую губу, но он справился в обуревавшей его обидой.
  - Но умер-то он от того, что его отравили...
  - А ты уверен, что тебе можно мне об этом рассказывать? - мягко спросила Шани.
  Мэй хлопнул себя по лбу.
  - Точно, - хмуро сказал он, - просто...
  Сю-ю-юрп! Феичин перевернул термос и потряс, ловя длиннющим языком последнюю каплю. Шани поняла, что он совсем еще мальчишка - может, даже младше Гтара. Вот почему ей так хочется его накормить, умыть, постирать замызганный халат и заставить вымыть голову: длиннющие сальные волосы воронова крыла, небрежно перехваченные на затылке какой-то тесемкой, доходили ему до пояса.
  А еще заставить выспаться. На бледном лице ярко выделялись синющие мешки под глазами.
  Материнский инстинкт, наверное. Гтар уже вылетел из гнезда, вот она и присматривает невольно себе новую жертву. А у этого парня нос - как клюв, нет - клювище. Чем не птенчик?
  - Просто учитель - энтузиаст, - объяснил он, - если он кому-нибудь не расскажет, какими реактивами яд определял, он же не успокоится.
  - Поэтому я и взял тебя в ученики, - нахмурился Мэй, - а ты вместо того, чтобы...
  - Блаблабла, - Феичин заткнул уши, - выходной у меня, ты дал мне выходной, не хочу слушать, не буду слушать, не буду! Отчет напиши! Зануда!
  Мэй кивнул в сторону огромной стопки бумаг, лежащей на столе.
  - Я написал, - сказал он почти жалобно, - но Наро сказал сократить... А там ничего лишнего...
  Шани вздохнула.
  - А кроме рина Маньяра и этого оболтуса ты никого в городе еще не знаешь?
  - Угу. Увидел тебя и как перемкнуло, - Мэй вздохнул, - так привык обсуждать все с отчимом...
  - И поэтому нас спихнули из столицы, - подал голос Феичин, - ты болтливый. У тебя язык длиннее моего! А я банши! Это ж надо было!..
  - И сколько можно ныть, а? И что такого интересного в твоей столице?
  Мэй раздраженно провел рукой по бритой голове, отчего татуировки вспыхнули ярче прежнего. Да уж, с таким можно ходить по шахтам вместо фонаря. Только не забыть взять с собой Феичина, чтобы учителя выбешивал.
  Шани хихикнула в кулачок.
  - Да ты привык без цивилизации в одиночестве крокодилам хвосты крутить!
  - Ну и шел бы в ученики к рину Арейро тогда!
  Шани покачала головой и села за письменный стол. Хотя по размеру он больше смахивал на тумбочку.
  Взяла самопишущую ручку, чистый лист. Начала аккуратно списывать заглавие монструозного труда Мэя: дату, имя...
  - Так как рин Фари умер? - Невзначай спросила она, улучив момент, когда перепалка на секунду затихла, - только покороче.
  - Его опоили, яд вызвал асфиксию...
  - Я немного глуховата, можно по слогам?
  - Ас-фик-си-ю.
  - Ага. Это у вас такое сложное слово для "удушили"?
  - Для... удушья. Никто его не душил, э-э-э... горло распухло, он сам дышать не смог.
  - А что за яд?
  - Корни балаконника. Я взял... - Это Шани бессовестным образом пропустила мимо ушей, занявшись отыскиванием в готовом отчете страницы с подписью.
  А вот Феичин, похоже, слушал. Хоть и изо всех сил делал вид, что ему вот вообще нисколечко не интересно.
  А потом Шани начала подпись старательно выводить на полях все того же отчета. Как раз, когда у нее начало получаться, она услышала заветное:
  - И так я и понял, что это не ягоды манайи, а корни балаконника.
  - Откуда бы преступник взял ягоды манайи в этих широтах вообще? - встрял Феичин.
  - Он мог оказаться тут проездом, - резонно возразил Мэй, - как я.
  - Ты хранишь у себя ягоды манайи?! - Феичин присвистнул, - Эй!
  Это Мэй все-таки не выдержал, отвесил ученичку подзатыльник.
  - Прости, Мэй, что отвлекаю, но что там дальше было? Ас... фиксия, а потом?
  - Потом кто-то снес ему голову очень тонким и острым лезвием. Почти снес, что странно... Клинок... Либо гномья работа для эльфов, а убийца богат, как тысячелетний дракон, либо клинки магического происхождения. Призрачное оружие. Если вспоминать местных, то, наверное, у степняков что-то такое было? У них же национальное оружие - короткие парные клинки? Но к тому времени он либо уже задохнулся, либо почти задохнулся. А больше ничего.
  - Ага, - кивнула Шани, старательно выводя на листочке заковыристую подпись Мэя, а потом встала и шлепнула листок ему на грудь, - на.
  - Это что?
  - Твой отчет. Обращайся.
  - Но... Тут три строчки всего!
  - Это все, что нужно твоему начальнику, Мэйтата, - чтобы доверительно заглянуть ему в глаза, Шани пришлось бы встать на табуретку, так что она только немного снизила голос, - три строчки. От чего рин Фари умер, что тебе показалось странным, как эксперту. Почему рин Фари умер, твои поиски ответа на этот философский вопрос - это не для отчета. Это для философского трактата.
  - Но... Если бы я такое отчиму сдал...
  - Отчим твой - эльф? А тут люди, мог бы и привыкнуть, как ты в столице работал... - вздохнула Шани, - но я буду рада тебя выслушать, если у Феичина снова выходной совпадет с моим отгулом, - она достала из кармана конфету, оставшуюся после вчерашнего инструктажа стажеров из свежего приютского выпуска, - хочешь?
  - А еще термоса с бульончиком не завалялось? - Жалобно спросил Мэй.
  Шани хлопнула себя по лбу.
  - Точно! Мне ж надо залог внести!
  - Так это твои друзья пришли сегодня под утро и сдались? - встрял Феичин, - Наро чуть не лопнул! Он их два дня найти не мог! Весь город перевернул!
  - Они были на свадьбе, - пожала плечами Шани.
  В сумбурной записке, принесенной ей Выргаком - лучшим и единственным орчонком-посыльным Арни, - было очень много деталей, но сложить из них цельную картину у Шани не особо получилось. Она только это и поняла. Про свадьбу.
  И про вкусные пироги.
  - Тогда тебе стоит поторопиться, - сказал Мэй, - все еще держа листок с отчетом двумя пальцами, - а я пока позавтракаю.
  Он требовательно протянул лапищу.
  - Но я брала для...
  - Припоминаю я тут среди сегодняшних утренних ребят такого вот узкоглазого мужика с двумя косичками, сейчас в степи очень модно так ходить, а? А еще он всю ночь гулял на свадьбе, а не сидел и работал. А у меня тут отчет, где упоминаются степнячьи клинки. Если у меня не будет завтрака, то я его вот прямо сейчас и отнесу, а?
  - Звучит как угроза, - вздохнула Шани, - бери, шантажист. Кушай осторожно, хорошенько прожуй. Там вареная морковка, можно и подавиться.
  Было что-то завораживающее в том, как такой огромный человек, как Мэйтата, ухитрился скрючиться на стуле за письменной тумбочкой-столом. Он чуть ли не пополам сложился и начал переписывать все заново, прихлебывая из термоса.
  Сюрпал безбожно: прорывалась все-таки сквозь эльфийское воспитание дикарская натура.
  Шани сомневалась, что у него выйдет в три строчки, но надеялась, что он уложится хотя бы страниц в десять. Вряд ли рина Маньяра устроил бы ее отчет, конечно... Интересно, читал ли кто-нибудь научные труды Мэя в столице? Наверное, рин Маньяр и читал, и в этот раз у него просто лопнуло тепение...
  Феичин снова разлегся на своей кушетке, надвинул на глаза какую-то книгу и, кажется, моментально задремал.
  Странное место, странная парочка... Но Шани не удивление недурно провела с ними время, даже если учесть труп за дверью.
  Вспомнив про рина Фари, Шани поежилась и поспешила к друзьям.
  В тюрьме, наверное, холодно, как в морге. Все-таки тоже подземелье.
  
  9.
  
  - И как это называется, Мэйтата? - спросил Феичин насмешливо, когда стук каблучков Шани затих вдали, - заставляем девушку переписывать уже принятый отчет? И чему же я должен был научиться? Как грамотно слить информацию за красивые глаза?
  - Ты меня недооцениваешь, юноша, - Мэйтата откинулся на спинку стула и блаженно прикрыл глаза, - не понимаешь всей грандиозности моего коварного замысла.
  К тому же Шани сама начала переписывать. Он не просил. Когда работа проделана - как сказать, что она была не нужна, и не обидеть? Никак...
  - О! Так поведайте же, учитель! - Феичин заломил руки, как подсмотрел недавно в театре.
  Мэйтата хмыкнул: принцесса Лалелея из мальчишки выходила презабавнейшая.
  - Ко всему прочему я еще и обеспечил нас завтраком.
  А еще поводом для следующей встречи: надо же вернуть термосы. Но объяснять это ученичку было лениво, придется же еще и рассказывать, почему ему этот повод вообще понадобился, а Мэйтата и сам не был уверен. На всякий случай.
  Почему бы и нет, если все так хорошо складывается?
  - И не стыдно вам девушек обманывать, о учитель?
  Была у Феичина дурацкая привычка: докапываться. Если кто и был занудой от природы - так это его навязавшийся ученичок. С отчимом они бы спелись...
  Познакомить?
  Надо бы.
  Давно уже надо бы...
  Пусть "папа Сама" и не поймет, почему знать ученика пасынка так важно, но ему будет интересно разобраться; отчим всегда старался быть хорошим отцом не только по эльфийским меркам, и, возможно, так что-то дойдет и до Изобы с Изубой...
  Мэйтата наткнулся на выжидательный взгляд ученика и усилием воли сосредоточился.
  - Я не обманывал; все так и есть. Я почуял в парне с косичками носителя призрачного оружия. Рыбак рыбака, как говорится. Традиционное оружие степняков подходит. Но у парня алиби. Он в это время торчал в подвале. Но Наро же не может отпустить так просто, без внушения... Вцепится в это, как в повод еще беднягу помариновать, чем-то ему не угодили склады, которые парень охраняет... Придется лишний раз уточнять время, убеждать его показать клинки, сверять следы... а мне лень.
  А сосредоточиться на деле оказалось сложно; сказывался недостаток сна.
  Наро бил копытом и рыл носом. А если начальнику дело спать не дает, то и подчиненным подремать не удастся.
  - Лень? - Феичин запустил в волосы пятерню, - Лень... Ну-ну, - задумался было, изобретая новую подколку, но вместо этого вдруг, расширив глаза, звонким, испуганным голосом выпалил, - знаешь! Учитель... тут такое дело... У меня ж не было приступа.
  Мэйтата пожал плечами. Не было и не было, и что с то...
  И тут до него дошло.
  - Как не было? Ты же с ним виделся! С рином Фари!
  Сытую истому как рукой сняло; Мэйтата выпрямился на стуле и уставился на ученика. Тот, как и всегда, когда речь заходила о его даре, забеспокоился. Сунул руки в карманы, вытащил, подергал себя за рукава, переступил с ноги на ногу, возвел глаза к потолку, а потом зачем-то покосился на дверь, за которой лежало тело.
  - Виделся, - буркнул он, - и ничего. Совсем. Ты ж со мной все время был, заметил бы. Я об этом задумался, когда твоей рейне представлялся. Банши есть, труп есть, а выть я не выл. Не сходится. Но я отвлекся на суп и не додумал. А тут понял, чего меня четвертый день мучает.
  - Может, ты это? Ну, дома, пока меня не было?
  - Да мы ж как приехали раза два всего на квартире ночевали, - упрямо набычился Феичин, - и ты со мной был! Ничего я не чувствовал! Не должен он был умирать!
  - Но у нас его труп лежит, - Мэйтата зачем-то махнул рукой в сторону двери, - ты же видел. Его опознали сослуживцы.
  - Видел. Но, может, это не его? Брат-близнец. Или еще что-нибудь такое? Вот... Или... чего его три раза убивали? Правда, зачем вешать, если можно отрезать голову? Может, он зомбарь и притворяется просто... А потом как укусит!
  Мэйтата поморщился.
  Юсаналлия, его младшая единоутробная сестренка, обожала все, что было связано с Выжженым континентом. Особенно истории о магии вуду.
  Она даже захотела ее освоить. Мама терпеть не могла о оставленной родине рассказывать, так что Юса сбежала от родителей к Мэйтате в столицу, надеясь, что хоть он что-то запомнил. Тот с сожалением развел руками. Чем он мог помочь? Его увезли еще мальчиком, а до инициации никто бы ему секретов магии не доверил.
  Зато он уговорил родителей блудную дочь не возвращать, пообещав за ней присматривать. Так Юса в столице и осталась, поступив в ученицы известной на весь Унгер швее.
  Тяжко ей было бы продолжать жить в светлом лесу: унаследовав от отца острые уши и эльфийскую тонкость черт, от матери она взяла темную кожу, из-за чего к ней часто прикапывались всякие несознательные элементы, приняв за дроу.
  Братья-то хоть отпор могли дать. Горячие, сильные парни, они чуть что выхватывали из воздуха призрачные копья и с боевым кличем бросались в драку; если дать двум тринадцатилетним подросткам по большой заостренной палке, то те сразу становятся достаточно опасны, чтобы отпугнуть любого расиста, особенно если он, как добрая половина светлых эльфов, убежденный пацифист, и не то что копья - рогатки в руке не держал. А вот Юса была хрупкая и нежная девочка, и родители - да и Мэйтата, - боялись, что может случиться так, что братья не успеют прийти ей на помощь.
  В столице спокойнее. Там всяческого народу, и смесков всяческих - не перечесть. Куда еще бежать из закрытых общин и маленьких городков? В Унгере много места, и для маленькой темнокожей светлой эльфийки местечко нашлось, как нашлось когда-то для многих других.
  Хоть у Мэйтаты болело сердце: пришлось ведь ее с рииной Айгуль оставить. Пусть взрослая уже, но все же... За Юсой же глаз да глаз нужен! Хорошо хоть не достанется ей того, о чем она так мечтает: кровь светлых эльфов не дает магии вуду и шанса.
  Вот однажды Мэйтата уже отвлекся, и противная девчонка забила Феичину голову своими бреднями: виданное ли дело, чтобы банши зомби боялся? А Феичин боялся, и каждое вскрытие все ждал, что труп протянет руки и заревет не своим голосом... А ведь Мэйтата уж начал надеяться, что страх наконец ушел: и вот, опять.
  Рин Фари у него зомби.
  - Слушай, Феичин, - мягко сказал Мэйтата, - ты, наверное, просто очень устал из-за переезда. К тому же, твой дар работает тем сильнее, чем ближе тебе тот человек, который должен умереть...
  Феичин упрямо мотнул головой.
  - Мне еще раз на площадь у ратуши выйти? - предложил он, и в голосе его чувствовалось глухое раздражение. - Как думаешь, как скоро я зацеплю смерть какого-нибудь совершенно незнакомого старика и устрою потеху горожанам? Тот рин Фари, которого я встретил, не умер, Мэйтата. Я тебе чем угодно клянусь. Не умер и все. Может, он зомбарем стал. Или еще кем-то. Может, тело не то, и опознали его неверно. Может, это брат близнец был, или рина Фари какой метаморф подменил, когда я с ним знакомился, и тот метаморф сейчас жив-здоровехонек... Не мог он умереть. Я бы почувствовал, что он должен. Но его время еще не пришло.
  - Я бы сказал, что он умер не вовремя... - Мэйтата потер лоб. - Ладно, - решил он, - все-таки придется отчет дописывать. Я передам Наро твои тревоги.
  Феичин просветлел лицом, но тут же встревожился.
  - У меня выходной! - выпалил он, заслоняясь руками. - Так что писать не буду!
  - А знаешь, - протянул Мэйтата, недобро глядя на возжелавшего откосить от выполнения прямых обязанностей ученичка, - знаешь... а объясни-ка ты Наро сам, в чем дело.
  - Что?..
  - Пойди и лично объясни. Про дар, кто жив, кто мертв. И заодно отчет передай. И пусть пришлют кого-нибудь на опознание, чтобы ближе его во всем городе не сыскать. Любовницу какую-нибудь, ученика. Детей нет, я помню... Его ж вроде стажер какой-то нашел, а потом исчез?
  - Ты его видел. Он с парнем с косичками сдавался, - кивнул Феичин, - орк такой здоровенный. Гтар.
  - Вот пусть Наро этого Гтара ко мне пошлет.
  Мэйтата поморщился, как от зубной боли: ух Наро и всполошится! И, главное, всех на уши подымет, и его, Мэйтату, в первую очередь. Как будто Мэйтате не хватило, будто он на этих самых ушах не танцевал уже три дня кряду! Наро почему-то думает, что ему больше делать нечего, как за него над делами думать, вечно требует, как с ищейки, забывая, что с толкуном говорит...
  Когда у начальника проблемы с доверием - это очень, очень грустно.
  Взгляд упал на оставленный на столешнице термос.
  Еще не дай боги Шани придется убеждать сотрудничать со следствием... Эта компания из двух орков и одного степного лиса - ее же друзья?
  А Шани явно не слишком-то нравилось такого рода давление; плакали его планы напроситься как-нибудь по-дружески на обед. Судя по супчику, тут есть из-за чего поплакать...
  Мэйтата грустно вздохнул.
  Феичин, который почему-то не спешил выполнять ценные учительские указания - может, думал, что Мэйтата не договорил еще, - не преминул съязвить:
  - Великий толкователь изволит тосковать по тишине и покою?
  Мэйтата чуть не запустил в мальчишку термосом. Остановило только нежелание возвращать Шани испорченную вещь: а как помнется о чугунную голову?
  - Иди уже! Сколько можно мяться, - раздраженно буркнул он.
  Не было печалей - и тут труп на территории стражи.
  Да еще и не тот.
  Сколько же Наро повесит на него чужой работы!
  
  10.
  
  Была у Мэйтаты одна дурная привычка: иногда он испарялся.
  Феичин уже привык к этим отлучкам, благо, случалось такое нечасто. Только когда учитель чувствовал, что еще немного - и ему будет лень даже встать с кресла.
  Лень была его защитным механизмом; стоило учителю выспаться, хорошо поесть и немного задуматься, и он тут же начинал стыдиться своего поведения. Иногда громко. Иногда даже извинялся перед Феичином, которому вечно, как по закону подлости, приходилось врать какому-нибудь начальству, что учитель вот тут был и вернется через пять минуточек, вы как, не хотите ли посмотреть на эти замечательные гнилые кишки, а вот содержимое желудка... ой, куда же вы?
  На Наро, да и на любого стражника, привыкшего к работе "в городе", такие уловки бы не подействовали, но, к счастью, Наро о пагубной привычке Мэйтаты знал, как и о ее причинах, и сам, бывало, прикрывал обожаемого толкователя перед начальством покрупнее.
  В общем, к этой привычке Феичин давно научился относиться философски: зато учитель не пил. И не курил ничего. И вообще.
  Очень Мэйтата был светлый и порядочный человек. Очень трудолюбивый. Когда у него были силы держать свою магию в узде. А когда не было - вокруг него даже мухи мерли.
  А что поделать - дроу в свое время только руками развели и посоветовали пару техник самоконтроля, а на родине Мэйтате отказали в обучении, мол, мальчикам, не прошедшим инициацию, тайных знаний не положено, а предателям, уплывшим за моря, не положено инициации.
  Иногда Феичин думал, что потому Мэйтата и согласился взять его в ученики: может, мальчишка, который то и дело падал на пол и начинал биться в эпилептических конвульсиях, предсказывая чужую смерть, напомнил ему мальчишку, смерть несущего.
  А может, Мэйтате просто было скучно целыми днями торчать одному в морге: другие толкуны его невзлюбили сразу, слишком уж он отличался от этого сборища неудачников, которые и стражу-то пошли, не в силах выбить лицензию на частную практику. Платили там копейки, юные энтузиасты держались недолго, вместе с юношеским максимализмом в муках умирал и энтузиазм; вот и оседало что-то... мутное.
  На самом деле, он был даже большим неудачником: оставить Мэйтату наедине с больным - значило гарантированно его убить, такова уж была его сила. А какой из такого человека врач?
  Но Мэйтата так жаждал быть похожим на своего любимого отчима и получить заветное звание, что нашел выход в толковании смертей.
  И он отдавался этому делу со всем возможным усердием... но быстро уставал.
  И Феичин привык... но иногда он сталкивался с ситуациями, когда начинал подумывать: а не легче ли самому поехать в эту его варварскую страну, найти какого-нибудь старейшину и зыбить из него все их дурацкие магические ритуалы? На первый взгляд выглядит не сложнее, чем объяснить этому огромному тупому орку и рину Наро за компанию, - хоть рин Наро не тупой, он просто очень злой и уставший, - куда делась эта дурацкая голова!
  И рин Мэйтата сын Ндиди внук Сизэмбайла Эт"Лалликиринеаль заодно!
  А начиналось все так хорошо!
  Наро только-только отдал приказ отпустить свадебных гуляк (степняка - под подписку), и Гтара успели перехватить и попросить опознать начальника до того, как он утопал домой.
  И Гтар согласился.
  И вот этот огромный тупой детина пошел к столу, откинул простынку, помялся немного и спросил - слишком уж интеллигентно для такого огромного тупого детины, что, впрочем, не помешало Феичину на него разозлиться:
  - А где голова? Тело похоже, помню это родимое пятно на шее... и вот ожог на руке характерный, угли от кальяна на руку при задержании попали... Но я не буду уверен, пока не увижу голову.
  Он не будет уверен! А сбегать с места преступления непонятно куда - на это уверенности хватило? А выпускать задержанного преступника?
  Феичин чуть не зашипел от раздражения.
  Без учителя, рядом с рином Наро и трупом, на котором, казалось, любой дурак мог бы увидеть его, Феичина, кривые ученические стежки, в ситуации, когда его дар внезапно начал как-то странно работать... Ведь труп же вот, его даже опознали! Умер! Может, и правда - просто не судьба была ему тогда умереть, бывает же, что люди идут против судьбы?
  В общем, любое колебание выводило его из и без того шаткого равновесия.
  Хоть, если бы Феичин дал себе труд задуматься, он бы понял, что сомнения Гтара играют в пользу его теории. Но он, в отличие от учителя, не имел возможности сбежать и выспаться, потому соображал не слишком-то хорошо.
  - С-с-сейчас достану, - кивнул он.
  А потом потянулись самые долгие полчаса поисков в его жизни.
  Он спустился в ледник. Он несколько спрашивал двух других толкователей, работавших в соседних залах; он перевернул все вверх дном, а потом опять перевернул.
  Головы не было нигде.
  Мэйтаты, кстати, тоже.
  Напрашивался закономерный вывод: Мэйтата ушел вместе с головой. Именно эту версию Феичин и сообщил рину Наро.
  Тот презрительно скривился и посмотрел на Феичина, как на идиота.
  - А зачем он тогда звал меня на опознание? - озвучил логичный вопрос Гтар. - И с каких пор толкуны берут работу на дом?
  - Толкователи! - резко поправил Феичин. - Вот у него и спросите! Я-то тут причем? Я эту растреклятую голову с ночи не видел!
  - А куда ты ночью ходил? - подобрался рин Наро.
  - В том-то и дело, что никуда! - Феичин насупился и смело встретил строгий взгляд начальства. - Я тут спал! И сплю! Третьи сутки.
  - Кто-то заходил?
  - Только рейна... она не представилась. В очках такая. Забирала вот этого, - он ткнул пальцем в Гтара, примостившегося на стуле, - и его друзей.
  - Шани Эм, - кивнул рин Наро, задумавшись, - работает в Гильдии.
  - Не было у нее никакой головы! - поспешно вмешался Гтар.
  - У нее была сумка, - мстительно возразил Феичин.
  Хотя девушка ему и понравилась, да и бульон приятно согрел желудок и придал сил, но справедливость и возможность досадить этому неуклюжему придурку, который вместо того, чтобы осматривать место преступления, решил на свадьбе погулять, казались важнее.
  Гтар нахмурился. Тяжелый, обиженный взгляд: Феичин понял, что так просто ему эти слова с рук не сойдут. Но только выпрямился, расправил плечи, выпятил впалую грудь: он ничего, кроме правды, не сказал!
  Наро вздохнул.
  - Феичин, ищи голову дальше, вернется Мэйтата - спроси у него, мало ли. Гтар, жду от тебя объяснительную...
  - Но я же все рас...
  - В письменном виде, будь добр. Пока не назначат нового начальника, я имею право тебе приказывать. Так что если после объяснительной... в течение дня голова... и Мэйтата! Не найдутся, я буду спрашивать с вас обоих. Все понятно?
  Гтар козырнул. Феичин уныло кивнул.
  Рин Наро еще раз огляделся вокруг, пощелкал пальцами, снова скривился и стремительным шагом вышел вон.
  Феичин присел на кушетку и прикрыл глаза. Потом приоткрыл один. Так и есть, Гтар мялся у входа.
  - Чего тебе? Иди наверх.
  - Там... опять все будут спрашивать, - вдруг растерянно сказал Гтар, и Феичин вдруг понял, что не сильно-то этот огромный орк его старше, - а я... Не знаю.
  - Ну, напиши объяснительную - и домой, - миролюбиво предложил Феичин.
  - А там... - Гтар замялся.
  Но Феичин и так понял.
  Там будут сочувствовать.
  Говорят, рин Фари лично обучал Гтара. Наверное, этот орк не такой уж и тупой, раз смог попасть в ученики такому большому начальнику.
  Феичин резко встал, достал из ящика стола бумагу и грохнул кипу на стол, за которым совсем недавно переписывали тот злополучный отчет.
  - Развлекайся.
  Больше он ничего делать для больших умных орков не собирался.
  Сколько бы плакальщиц не пригласили на похороны, каждый все равно оплакивает дорогих сердцу людей в одиночестве.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"