Аннотация: Как Егорыч и Улисс вдругорядь Москву покоряли, да сами пленены были
ЗДРАВСТВУЙТЕ, ПРИЕХАЛИ!
Москва встретила нас мелким колючим снегом и ветром. Да, не май месяц! Выходим на перрон. Я посмотрел на встречавшую нас озябшую Олю и подумал, что это только начало, что много еще ей придется перенести из-за нас. Она была не одна. Ее мужа, Мишу, я раньше не видел. В прошлом году, рассказывая о поездке в Москву, я говорил об Олиной удивительной, светлой улыбке. Теперь я понял, чем эта улыбка подпитывалась. Те два дня, что мы гостили у этих замечательных людей, я не разу не видел, чтобы Михаил был хмурым. Он улыбался постоянно - доброжелательно и искренне. А вообще, хочу сказать, они очень идут друг другу. И мне это приятно.
И вот мы в машине. За рулем Миша. Потому я передал на этот раз функции штурмана Улиссу, а сам устроился с девчонками на заднем сидении. Поехали! Ехать было не менее хорошо, чем в поезде. Егорыч шутил и, как всегда, остро, однако не переходя рамок приличия, поскольку каждый культурный отставник норму знает! Аленка, которая раньше никогда не бывала в Москве, ловила широко раскрытыми глазами впечатления, а Улисс, который в Москве бывал не раз, объяснял ей, что где стоит. Оля и Миша, которым по праву хозяев положено было вести экскурсию, поначалу пытались с ним конкурировать, но Улисс был в ударе, и они, поняв, что его все равно не переговоришь, замолкли.
Вскоре я заметил, что мы едем не к Поклонной горе, а в центр.
- Куда это мы?
- К Пампушу на Твербуль, - объяснила Оля. Ничего себе объяснила!
- ???
- На Тверской бульвар, к памятнику Пушкина, - засмеялась она. - Московский сленг.
- А что на Твербуле? - уверенно спрашиваю я на чистейшем московском языке.
- Там нас ожидают Светлана Сергеевна и Володя Брезгунов.
Ага. Вот оно что... Но как мы их узнаем? Впрочем, Володин снимок есть в разделе, а Светлану Сергеевну никто никогда не видел.
- Найдемся, - успокаивает меня Оля.
У ПАМПУША НА ТВЕРБУЛЕ
На всякий случай, вылезая из машины, цепляю на лоб очки, чтобы усилить сходство с портретом, выставленным в разделе. Возможно, по этим очкам Володя Брезгунов нас и узнал. Светлану Сергеевну узнал тоже он. Впрочем, это ему было не сложно - они вместе работают. Короткий оживленный, чуточку смешанный разговор на пронзительном московском ветру, и мы спешим в стены ближайшего кафе. Присматриваем в уголке пару столиков, на один из которых претендуют, кажется, иностранцы. И с вежливыми поклонами и улыбками этот столик у них умыкаем. Они не возражают... Столов свободных достаточно. Хорошо, тихо. Наблюдаю своих новых реальных знакомых и давнишних виртуальных френдов.
Володя держится уверенно и раскованно, Светлана Сергеевна немного смущена. Она и в виртуале стеснительна, несколько неуверенна в себе. Хотя стихи у нее замечательные: теплые, лиричные и, что для меня важно, - хорошо написаны. Володя, оказывается, кроме того, что интересный автор, еще и рукодельник. Он режет из можжевельника замечательные вещички (розочки, ложки в форме скрипок). Они у него (конечно, совершенно случайно!) оказались с собой.
Вот такие поделки вырезал Володя из можжевельника.
Но больше всего мне понравился маленький шерстяной медвежонок, выполненный в оригинальной технике. Володя рассказывает о ней в своем разделе. Здесь же скажу только, что моток необработанной шерсти прессуется при помощи специальной иголочки с зазубринами. Как это делается - не представляю. Только в итоге получаются совершенно удивительные вещички.
В кафе мы пообвыклись друг к другу и прониклись взаимными симпатиями. Оля присмотрелась к нам, и, поняв, что компания подобралась приличная, посуду бить никто не будет, пригласила всех к себе домой. Там мы и продолжили нашу беседу, в которой, кроме перечисленных, принял участие и один из четырех привезенных нами Тютчевых.
И ВНОВЬ МЫ ГОВОРИМ НА РАЗНЫХ ЯЗЫКАХ...
Володя читал стихи на белорусском языке, обращаясь при этом главным образом к Алене, поскольку, как он справедливо полагал, остальные в этом языке были менее сведущи. Однако и мы кое что разобрали. Славяне все ж таки! Черт возьми, а ведь красиво звучало! Оказывается, такое у него увлечение - славянские языки. Когда дошли до южнославянских и зазвучал сербскохорватский, Егорыч тоже блеснул знаниями болгарского, провозгласив две фразы, засевшие у него в голове со времен интенсивной научной деятельности на третьем курсе. Он сказал народу "мезе за ракия" и "кучешки вряв". Перевода почему-то никто не потребовал. Возможно, потому что в этот момент Улисс взял в руки гитару.
Улисс взял в руки гитару, а Егорыч - фотоаппарат. Слева - Светлана Сергеевна, далее - Алена, ну а кто Улисс, Оля и Володя догадаться нетрудно.
Лингвистическая тема вдохновила его на исполнение из Песняров. Этим, конечно же, не ограничилось. Он был в ударе, и потому представил публике широкий репертуар песенного творчества - от бардов, включая себя и Высоцкого, до народных песен. Но наибольшим успехом пользовалась песня "Аленушка".
Эту песню потребовали на бис, но хлопали почему-то не Улиссу, а Алене, которая совершенно засмущалась, и стала от этого еще милей.
Потом гитару взял Володя. Потом опять Улисс. Пел и Егорыч, но без гитары, потому что она мешала ему дирижировать самому себе. Однако завистники не дали ему допеть до конца, хотя песня была замечательная. Может быть, вы ее даже знаете. Начинается она так: "А мы швейцару - отворите двери, на нас там занято, но нам швейцар не верит..." Но особенно часто звучали в тот день песни на стихи Майки.
Улисс сочетал приятное с полезным: поднимал нам настроение, а заодно и репетировал, поскольку, как он думал, ему предстояло петь на завтрашней презентации книги русскоязычных американских авторов "Общая тетрадь".
Тосты говорили все - слава Богу, выпивки было достаточно. Но особенно замечательно сказала Светлана Сергеевна. О дружбе, творчестве, каждый услышал несколько теплых слов о себе. Но особенно досталось Егорычу!
В веселой и творческой кутерьме, прошли день и вечер. Но настала грустная пора расставаться. Сначала ушла Светлана Сергеевна (она спешила на электричку), а в начале двенадцатого откланялся и Володя.
КАК ЖИТЬ ДАЛЬШЕ
А мы стали держать совет по завтрашнему дню. А расклад был такой: утром приезжал из Воронежа Николай Ашуров. Его встречал на вокзале Анатолий Рублев. Так выходило, что часов в одиннадцать они должны были проезжать неподалеку от "олимишиного" дома. И это был самый удобный момент, чтобы забрать нас с Улиссом. Но девчонки отдавать нас в такую рань не хотели. Тем более, что...
Тем более, что за два дня до отъезда я аськался с Элланой, и она, узнав о том, какая замечательная компания собирается в Москве, загорелась приехать тоже. Однако тут же, как у нее водится, пропала, и точной информации, появится она и ли нет, я не имел. Зная ее порывистую натуру, предполагал, что она вполне может решиться в последний момент и появиться в столице РФ около полудня. Пропустить такую встречу мне страшно не хотелось, и в то же время мне страшно хотелось увидеться с Толей Рублевым и познакомиться в реале с Колей Ашуровым. В последнее время выяснилось, что между нами троими возникло удивительное взаимопонимание и сходство взглядов. Как все это совместить?
Наверное, с полчаса обсуждали эти вопросы с Анатолием по телефону. Мы предлагали разные варианты один лучше другого. Анатолий внимательно все выслушал и принял свое решение: свернуть до минимума культурную программу, запланированную на этот день и появиться у нас в 14.00. При этом он шел на жертву: оставаясь за рулем весь день, отказывал себе в удовольствии выпить добрую чарку поэтического сорокаградусного напитка с Егорычем. Как было не оценить такую жертву!? И потому Егорыч тут же заявил о своей солидарности с Анатолием и поклялся, что тоже воздержится от спиртного во время дружеской попойки.
Алена улыбается.
Первый день пребывания в столице подходил к концу, но еще пока не все, что должно было произойти, произошло. Вдруг засемесил мой телефон. Вот Алена никогда не забывает, что семески моя французская техника принимает только на латинице. Но это была явно не она: под тремя рядами черных квадратов (Малевич в тираже) стояла подпись: Ellana. Пиктограмма могла означать только одно: "еду, целую!" Но расшифровке сообщение, в котором скрывались номер поезда и прочие необходимые для поцелуя подробности, не поддавалось. Оля принялась Элланку вызванивать, и вызвонила таки! Поезд приходил в Москву в половине 12 дня.
Первый день в Москве закончился. Егорыч произвел вечернюю поверку, скомандовал отбой, проследил, чтобы были обесточены бытовые приборы, а мобильники поставлены на зарядку, проверил дверные запоры и только после этого отправился отдыхать сам.
![[]](/img/e/egorych/00092/moskwa3.jpg)
![[]](/img/e/egorych/00092/moskwa2.jpg)
![[]](/img/e/egorych/00092/moskwa7.jpg)
![[]](/img/e/egorych/00092/moskwa6.jpg)
![[]](/img/e/egorych/00092/moskwa8.jpg)
![[]](/img/e/egorych/00092/moskwa5.jpg)
![[]](/img/e/egorych/00092/moskwa4.jpg)