Последняя лекция для студентов первого курса факультета журналистики получилась чрезвычайно интересной и насыщенной, а главное она была интерактивной. Студенты задавали лектору много вопросов, а он с удовольствием отвечал на вопросы своих студентов. Да и сам лектор, профессор философии Александр Николаевич Воробьев, с парнями и девчонками, сидящими в аудитории факультета, говорил не об очередном скучном учебном материале, а о том, как сам в свое время готовился и сдавал зачеты и экзамены.
Даже не смотря на то, что эти студенты уже чувствовали себя настоящими зубрами по этим вопросам, каких-то полгода назад они сдали свои первые экзамены и зачеты, Александр Николаевичу все равно пришлось отвечать на великое множество вопросов. Некоторые вопросы были даже с подковыркой, но профессор давал такие честные ответы и советы, как, например, как пользоваться шпорами на экзамене, что студенческая аудитория замирала и, затаив дыхание, выслушивала дельные профессорские ответы и рекомендации.
Да, и самому профессору Воробьеву очень понравилось это общение не по учебной теме с такими молодыми и такими интересными мальчишками и девчонками. Он с грустью вспоминал времена, когда сам учился в Политехническом институте, ему так хотелось стать инженером путейцем. Но судьба распорядилась, как всегда, по своему, Александр Николаевич увлекся философией развития современного общества и на свою голову стал профессором философии. А сейчас он стоял на кафедре и с умилением в глазах рассматривал такие красивые, одухотворенные и юные лица студентов и студенток.
Правда, порой профессора несколько смущала группа из четырех студентов, которая расположилась в правом верхнем углу студенческой аудитории, которую сами студенты, кажется, называли "Камчаткой". Там в компании трех студентов сидела его любимая и единственная дочурка Катенька, которая что-то серьезно пыталась внушить одному из парней, совершенно не обращая внимания на своего отца.
Александр Николаевич уже давно стал подмечать, что его дочь постоянно придерживается и ищет дружбы с этой святой троицей парней. Да еще она ищет внимание парней в таком нежном девичьем возрасте, как семнадцать лет. Это его сильно настораживало, но профессор Воробьев хорошо понимал, что любое его высказывание против дружбы с этими парнями, дочерью будет воспринято с точностью до наоборот. Она и сейчас была увлечена разговором с этими тремя балбесами неучами, которым профессор с большой натяжкой в прошлую сессию по своему предмету поставил слабенькую троечку.
Тогда на экзамене он углубился в философский спор с одним из этих балбесов студентов, который ему нагло заявил о том, что миры множественны. При этом он утверждал, что легко может это доказать. Это заявление настолько возмутило профессора, что он этой тройке друзей, не разлей вода, за экзамен по большевистской печати влепил по тройке. Эта тройка в зачетке всех троих лишила студенческой стипендии на целых полгода, чтобы парни знали о том, что с профессорами лекторами не спорят по таким вопросам!
Но, если посмотреть на их лица, то, похоже, это профессорское наказание совершенно не сказалось на упитанности этих друзей. Если судить по округлости их щек, то им не пришлось по ночам разгружать вагоны с углем, чтобы немного заработать на завтрак и ужин. Сегодня вечером профессор Воробьев собирался напомнить этому балбесу об его обещании, попутешествовать по другим мирам. Но сейчас, увидев то, как его единственная кровинушка Катенька любезничает с этими архаровцами, Александру Николаевичу мгновенно испортило настроение. Он тут же смял свою лекцию и с горя разрешил студентам задавать вопросы в связи со сдачей экзамена по его предмету в предстоящий понедельник. Через два дня, двадцать третьего июня одна тысяча девятьсот сорок первого года должна была начаться экзаменационная сессия и этим ребятам придется сильно попотеть, чтобы получить положительную оценку по его экзамену.
С первых же дней начала занятий на факультете журналистике столичного университета эта тройка балбесов тотчас же привлекла к себе внимание студентов всего потока первого курса и его преподавательского состава. Двоим парням было по восемнадцать лет и они приехали учиться в столицу на факультет журналистики из глубокой российской провинции, чуть ли не с Дальнего Востока. Оба были комсомольскими активистами и по разнарядке Центрального комсомола областным райкомом были направлены на учебу в столичный государственный университет. Один из них был Николаем Погодиным, а другой - Артуром Любимовым. Получилось так, что Николай и Артур были из одного большого российского города, расположенного на Амур реке. Их одновременно вызвали в областной райком комсомола и сообщили о том, что комсомольский компьютер выбрал их двоих для учебы в столичном университете на факультете журналистики.
Артур попробовал возразить секретарю райкому, заявив, что в связи с ухудшавшейся международной обстановкой и приближающейся войной, то он хотел бы поступить в любое военное училище. На что секретер райкома, такой же молодой восемнадцатилетний парень, сурово нахмурив брови, ему ответил, что райком комсомола уже подтвердил решение комсомольского компьютера, его бумаги уже ушли в столицу, и обратного пути для него уже не существует. Артур вытянулся по струнке и, приложив правую руку приложил к кепке аэродром, которая уютно устроилась на его голове, подтвердил свою готовность учиться по комсомольскому призыву. А секретарь райкома Артура познакомил с Николаем Погодиным, сказав, что из ста тысячного комсомольского контингента области компьютер выбрал только их двоих для учебы в столице, все же другие комсомольцы по предложенной области разнарядке будут учиться в других городах Советского Союза.
По отъезде на учебу в столицу в привокзальном буфете, когда покупали себе цыплят в дорогу, Николай и Артур совершенно случайно нос к носу столкнулись со своим третьим будущим товарищем. Георгий Жуков, как и его новые друзья, тоже получил разнарядку на учебу на факультет журналистики в столицу, только несколько по другой линии. Жора Жуков оказался весьма коммуникабельным товарищем, о многом знал и уже успел прослужить срочную службу в армии, поэтому был на два года старше своих новых знакомых.
Если бы Николай Погодин был бы более внимательным наблюдателем, то он, наверняка, заметил бы и обязательно обратил бы на это внимание, когда они знакомились со своим третьим будущим другом и тот назвал свое имя и фамилию, то Артур Любимов сильно вздрогнул и долго внимательно всматривался в Георгия. Он даже поинтересовался у своего нового товарища, не родился ли он в Калужской области, но Георгий, посмеиваясь, его заверил в том, то он урожденный дальневосточник и срочную службу проходил на Амуре. Партия ему порекомендовала повысить свой образовательный уровень на факультете журналистике столичного университета, вот он и согласился с партийным решением.
Георгий Жуков был всего на три года старше своих новых товарищей, три года срочной службы прослужил на одной из амурских пограничных застав, но Жора уклонился от рассказа о том, кем именно служил на этой пограничной заставе.
Сейчас трое дружков расположились в главной аудитории факультета журналистики на дальней Камчатке, вполуха прислушиваясь к тому, какую такую лапшу профессор Воробьев вешал на уши другим студентам их потока первого года обучения. За этот год учебы на факультете журналистики Жора Жуков случайно встретился, всерьез влюбился и ввел в их сообщество его четвертого члена, - студентку Катеньку. Да и сейчас Жорка сидел и ничего не слышал, ничего не видел, кроме своей девчонки. А эта симпатичная коза трещала, ни на секунду не умолкая и не уставая о предстоящем экзамене и что они должны приложить все силы для того, чтобы его успешно сдать. Жорка Жуков нравился Кате, но свой глаз девчонка все же положила на Николая Погодина, на этого серьезного и тоже все знающего парня. Вот своей бесконечной трескотней она и пыталась скрыть смущение.
Артуру же было интересно со стороны наблюдать за поведением участников этого любовного треугольника. Но он из-за своей полной неопытности в такой области человеческих отношений не понимал, почему же так происходит, когда девчонка может полюбить одного, но ее по-настоящему будет любить совершенно другой парень. Чтобы не сломать головы в этом сложном философско-влюбленном вопросе, Артур перешел на мысли о том, что через два дня фашистская Германия должна будет напасть на Советский Союз.
Артура очень беспокоила эта ситуация, в которой он сейчас находился. Из своих источников он точно знал, что война между Советским Союзом и Германией обязательно начнется и продлится более четырех лет. Но в одном из источников об ее начале говорилось, что война начнется двадцать второго июня одна тысяча девятьсот сорок первого года, а во втором, не менее уважаемом источнике, - упоминалась другая дата - четырнадцатого мая одна тысяча девятисот сорок второго года. В первом случае говорилось о Земле 8, а во втором - о Земле 12. До настоящего момента ему так и не удалось выяснить, на какой из этих Земель он оказался. Его заброс в эту реальность произошел настолько внезапно, что он не успел к нему заранее подготовиться, в эту реальность он попал гол, как сокол.
Под большим секретом этой информацией Артур поделился с обоими своими друзьями, поэтому тройка уже не раз собиралась вместе и в деталях обсуждала этот серьезный. Полный кворум всегда наличествовал, но он никогда не приходил к единому решению по этому вопросу. Жора, прямо и честно смотря ему в глаза, доверительным тоном говорил о том, что эту информацию он уже донес до своего непосредственного начальства, правда, это донесение ушло по каналам своей прежней пограничной службы. Но Артур не совсем понимал этого Жоркиного ответа. Что он имел в виду, когда говорил о "своем непосредственном начальстве"? И почему тогда это "его начальство" так и ничего не предпринимает по этому поводу? А Николай Погодин вообще молчит и как-то странно посматривает на Артура Любимова?! В газетах и по радио только и говорят о нерушимой дружбе и братских отношениях между СССР и Германией, об происходящем обменом опытом и государственными делегациями.
В этот момент прозвенел звонок, предупреждающий о том, что лекционное время профессора Воробьева закончилось, тогда Артур решительно поднялся на ноги и, перепрыгивая сразу через несколько ступенек, прямо-таки скатился вниз к профессорской кафедре. Александр Николаевич все бумаги уже собрал в свой дерматиновый портфельчик и совсем уж собирался покинуть студенческую аудиторию, но, увидев поспешающего к нему Артура, задержался, чтобы дождаться этого студента.
- Извините, Александр Николаевич, что вас задерживаю! Но вы, наверное, помните наш разговор на прошлом экзамене о множестве миров. Так вот, я готов в любое удобное вам время продемонстрировать убедительные доказательства этого моего утверждения. Где бы вы хотели, чтобы я это продела?
- Да, разумеется, молодой человек, я готов послушать ваши доказательства по этому вопросу. Не могли бы вы сегодня вечерком, часиков, скажем, в восемь вечера посетить меня дома. Мы попьем чайку и поговорим по интересующей нас теме.
2
Профессор Александр Николаевич Воробьев проживал в служебной трехкомнатной квартире в здании, стоящем на центральной столичной улице и построенном по личному проекту самого Иосифа Виссарионовича Сталина. Но лифта в здании не было, поэтому Артуру Любимову на восьмой этаж пришлось подниматься пешком. Но молодость... есть молодость, Артур ни разу не остановился передохнуть, в мгновение ока, оказавшись на восьмом этаже жилого здания. Он несколько подзадержался у дверей квартиры профессора Воробьева, так как не мог найти звонка. Пришлось кулаком постучать по филенке двери, которая моментально открылась и перед глазами парня внезапно возникло чудесное видение полуодетой студентки Катеньки, члена без права голоса их мужской товарищества.
Нет, разумеется, Катя было полностью и очень хорошо одета, мужскому глазу настоящая радость! Но только сейчас на ней не было форменного студенческого платьица, к которому за год учебы Артур и его друзья успели привыкнуть, и замечательной красной косынки на шее этой девчонки, которой она иногда повязывала свою голову. В таком одеянии Катенька выглядела самой настоящей комсомолкой, революционной Пассионарией.
Наверное, целую минуту девчонка и парень простояли, внимательно рассматривая друг друга, словно встретились в первый раз. Разумеется, этой встречи ни Артур, ни Катенька совершенно не ожидали. Артур никак не мог сообразить, почему он видит Катю в профессорской квартире, а Катя в свою очередь пыталась разобраться в том, зачем Артур ее разыскивал и что он хотел этим ей сказать?! Что касается таких житейских ситуаций, то женщины всегда вдвойне сообразительны, нежели мужчины, поэтому Катя первой взяла себя в руки и притворно наивным образом поинтересовалась:
- Артурчик, а зачем ты меня разыскиваешь? Соскучился, наверное?
За что девчонка была мгновенно и прямо на месте наказана делано мужским безразличием:
- Извини, Катя, но, похоже, я ошибся номером квартиры! Мне нужен профессор Александр Николаевич Воробьев. Он пригласил меня на чашку чая сегодня вечером.
Катя тут же посторонилась, давая парню пройти в квартиру, и уже другим несколько безразличным женским голосом бросила?
- Нет, Артур, ты не ошибся. Это квартира профессора Воробьева. Проходи, я сейчас позову папу.
Только, когда Катя профессора Воробьева назвала своим папой, до сознания парня дошла абсурдность создавшейся ситуации. Они целый год они проучились с Катей Воробьевой в одной группе, но так и не узнали того, что Катя Воробьева не просто однофамилица, а приходится дочерью профессора Воробьева. Этот же профессор Воробьев был им хорошо известен одним уж тем, что больше других преподавателей кафедры большевистской печати мучил эту троицу друзей, не ставя им отметок выше тройки в студенческую зачетку.
Артуру не пришлось долго ожидать профессора в прихожей квартиры, Александр Николаевич появился в легком домашнем костюме, но при галстуке. Жестом руки он пригласил парня следовать за собой. Квартира профессора была трехкомнатной и высокими потолками, но не особенно большой по площади. Несколько шагов и профессор со своим студентом вскоре был уже на кухне. А вот кухня была просторным и светлым помещением. Вдоль одной из ее стен стояла газовая плита, умывальник с холодной водой и специальный газовый кипятильник для подогрева воды, а также большой и несуразный морозильник.
У окна кухни стоял небольшой чайный столик, накрытый для питья чая на две персоны. Артур аж нутром почувствовал, что ему, по всей видимости, пришлось занимать стул Кати, поэтому он сразу же почувствовал себя не совсем комфортно в этом месте. С детства Артур чай особо не любил и ему всегда предпочитал кофе, но сейчас, чтобы не испортить профессору настрой, он не стал отказываться от чая и просить себе кофе. Делая мелкие глоточки горячей кипяченой воды с заваркой, парень, пока разговор еще не начался, размышлял о том, с чего же ему начинать разговор с профессором Воробьевым?!
А Александр Николаевич тоже не спешил с началом разговора, в чай он аккуратно положил два кусочка белого рафинада и сейчас тщательно сахавр размешивал в стакане, время от времени поглядывая на насупившегося парня. Только после третьего или четвертого глотка сладкого чая Александр Николаевич развернулся лицом к Артуру и предложил:
- Ну, молодой человек, что вы сможете мне рассказать о так называемой множественности миров?!
В тот момент, когда профессор Воробьев задавал этот вопрос, то он был вполне миролюбиво настроен, но в его голосе все же проскальзывала некоторая усталость. Денек для него выдался несколько тяжеловатым, его вызывал декан факультета и долго беседовал с ним о том, что ему все-таки следует быть менее враждебно настроенным по отношению к некой троице студентов. Что это хорошие ребята, они умны и не заслуживают такого к себе отношения со стороны высшего преподавательского состава факультета.
В этот момент Александр Николаевич услышал голос Артура Любимова, который неожиданно предложил:
- Александр Николаевич, вы не будете возражать, если я вам лучше покажу, а не буду рассказывать о существовании других миров? Потому что рассказывать об этих мирах пришлось бы при помощи высшей математики, теории относительности Эйнштейна и... , да и я сам мало понимаю, как они существуют и взаимодействуют между собой. Поэтому наглядная демонстрация позволит вам на собственном опыте убедиться в том, что они все-таки существуют.
- Ну, что вы молодой человек, разумеется, я согласен?! Выполняйте свое обещание, как сочтете нужным, как вам будет наиболее удобно. Но мне хотелось бы, чтобы я понимал то, что увижу, вы должны будете мне как бы это все комментировать.
- Тогда, закройте глаза, профессор.
Профессор Воробьев хотел было резко возразить по поводу этой детской просьбы своего студента, но, вспомнив разговор с деканом, воздержался от каких-либо комментариев. Он плотно зажмурил глаза, но тут же почувствовал, как рука Артура взяла его за руку и куда повела за собой. Впрочем, в этот момент Александр Николаевич ощущал себя совершенно спокойным и уверенным в себе человеком, он почему-то ничего и никого не боялся, не боялся и предстоящего путешествия. Внезапно исчезли привычные кухонные запахи, профессор почувствовал странную невесомость тела, а затем появились непривычные и незнакомые запахи окружающей воздушной среды. В какой-то момент Александр Николаевичу вдруг стало ясным, что находится не на кухне своей столичной квартиры, а вообще вне четырех стен.
- Теперь, профессор, вы можете открыть свои глаза, смотрите на все, что происходит вокруг вас и задавайте вопросы, если вам что-нибудь будет непонятным.
Александр Николаевич Воробьев открыл глаза и чуть ли не свалился с ног от охватившего его ужаса.
Он, Александр Николаевич Воробьев, стоял на мавзолее В.И. Ленина на Красной площади, а внизу перед ним по площади проходил очередной и такой любимый Сталиным военный парад.
Через некоторое время профессор успокоился и начал более внимательно присматриваться к окружающим его людям и к участникам военного парада. Сразу же после этого Александр Николаевич сообразил, что он находится не в своем Советском Союзе, а вероятно, в другом СССР. Все ему было знакомо, - Красная площадь, военный парад, мавзолей В.И. Ленина, и одновременно незнакомо - Красная площадь без Исторического музея, по площади шли солдаты с погонами на плечах, на мавзолее стояли члены Политбюро, многих из которых Воробьев даже не узнавал в лицо. Но Иосиф Виссарионович Сталин оставался таким же рыженьким, с левой покореженной в детстве рукой человеком, его с обеих сторон подпирали соратники.
Тут Александр Николаевич обратил внимание на то, что сам одет в форму полковника НКВД, но на его плечах были царского образца полковничьи погоны с просветом и с синим рантом. В его Советском Союзе такого просто не могло быть, там командиры РККА имели воинские знаки различия на воротничке и на руках кителей. Профессор заметил, что имеется различие в вооружении и в обмундировании солдат, сейчас чеканивших шаг по Красной площади, с красноармейцами его времени. Эти солдаты были в сапогах и с автоматическим оружием в руках, а солдаты и офицеры Красной Армии его времени не имели автоматического оружия и пользовались ботинками берцами.
Внезапно прямо в голове профессора прозвучал голос Артура, который дал краткую информацию:
- Это военный парад Победы, который прошел по Красной площади двадцать четвертого июня одна тысяча девятьсот сорок пятого года. В этом мире война Советского Союза с нацисткой Германией началась двадцать второго июня одна тысяча девятьсот сорок первого года. На мавзолее вы стоите рядом с Семеном Буденным, а слева от вас шестым стоит Иосиф Виссарионович Сталин.
Профессор Воробьев посмотрел налево, там действительно стоял невысокий рыжеволосый человек с очень хорошо знакомыми усами и улыбкой. Почувствовав на себе внимательный профессорский взгляд, Иосиф Виссарионович начал медленно поворачивает голову в сторону профессора. От охватившего его ужаса и, совершенно инстинктивно, Александр Николаевич сделал всего один шаг назад и вдруг снова оказался на трибуне мавзолея В.И. Ленина и перед мавзолеем проходил еще один парад.
Только этот мавзолей стоял не у кремлевской стены, а по центру Красной площади, а по обеим его сторонам шел военный парад. С одной стороны проходили очень знакомые Воробьеву пехотные и десантные войска, а с другой совершенно незнакомые двуствольные танки и бронетранспортеры.
И снова в профессорской голове послышался голос Артура:
- Это тоже парад на Красной площади, который прошел семнадцатого сентября одна тысяча девятьсот сорок седьмого года. Война в этом мироздании началась четырнадцатого мая одна тысяча девятьсот сорок второго года.
И на этот раз профессор Воробьев промолчал и не ответил на ясно прослушивавшийся вопрос в словах Артура о том, когда же война с нацисткой Германией начнется в его измерении. Но это было его измерение, хотя сейчас отношения с Германией были самыми дружественными, через неделю фюрер немецкого пролетариата собирался посетить Советский Союз и подписать со Сталиным договор о дружбе и взаимной помощи. Сразу же после подписания этого договора, многие территории и целые государства снова вернутся под эгиду советской власти, а вот сталинские соколы вместе с немецкими орлами будут бомбить Лондон и Париж.
На этот раз профессор Воробьев был одет в черный мундир с одним погоном на правом плече майора НКВД.
Но Артур, видимо, по каким-то косвенным данным получил ответ на свой так и не заданный вопрос, он уже больше не давал пояснений, а продолжил путешествие своего наставника по различным мирам.
Совершенно неожиданно профессор Воробьев оказался в средневековой Европе. Он посетил и гулял по улицам и садам древней Златы Праги, одного из самых красивых европейских городов его измерения, но этот средневековый городишко ничем не напоминал Злату Прагу. Маленький, зажатый в крепостных стенах городишко производил мрачное и не очень приятное впечатление. Александр Николаевич бродил по узким пражским улицам, по которым с трудом могли разойтись два человека, а свой платочек постоянно держан у носа, так как на улицах из-за постоянного смрада невозможно было дышать. Город совершенно не убирался и не чистился, улицы были по колено в грязи и человеческом дерьме.
Некоторые пражане, увидев человека в непонятной одежде, обращались к нему с непонятными вопросами, а один вдруг выхватил кинжал и бросился на профессора. Пытаясь убежать от кинжала платного наймита, профессор поскользнулся и, падая, своим носом чуть ли не воткнулся в кучу человеческого дерьма.
Но он так и не долетел до мостовой, как вдруг оказался в сверх удобном кресле, которое обнимало и обжимало его тело со всех сторон. Прямо перед профессорскими глазами множеством индикаторов и сенсоров горело и ему подмигивало большой пульт управления галактического корабля... . Он совершал межзвездный бросок в другую галактику вселенной.
Когда путешествие по мирам закончилось, то профессор Воробьев снова оказался на своей кухне, но там Артура, разумеется, уже не было. Первым делом профессор приготовил себе чай и выпил его несколько стаканов, прежде чем прошел в свой кабинет, где из секретера достал чистый лист бумаги и на нем перьевой чернильной ручкой написал:
- "В народный комиссариат внутренних дел СССР
Товарищу Лаврентию Павловичу Берия...".
3
Сегодня трое друзей, Николай, Артур и Георгий, встретились в коридоре факультета журналистики столичного университета за полчаса до начала экзамена по большевистской печати.
Обычно в дни какого-либо экзамена или зачета они в студобщежитии все вместе к нему готовились, читая старые конспекты и штудируя учебники. В день же того или иного экзамена или зачета они же вместе покидали общежитие и шли пешком до ставшего родным здания факультета журналистики. Причем парням эта утренняя прогулка всегда чрезвычайно нравилась и они от нее никогда не увиливали и никогда не отказывались. Тройка парней обычно медленно проходила по еще пустым городским улицам, с интересом рассматривая только еще появляющихся на улицах заспанных и всегда куда-то торопящихся столичных горожан. А иногда парни останавливались и с любопытством долго наблюдали за работой городских поливальных машин, которые своим рядом перекрывали улицу и струями воды промывали эти и так чистые улицы столицы.
Если же у парней было особо хорошее настроение, то они делали небольшой крюк и все вместе заходили за своей сокурсницей Катенькой Воробьевой и уже вчетвером топали по хорошо асфальтированным улицам к зданию столичного университета. Можно было бы сказать, что это была счастливая четверка, которая всем сердцем любила свою родину и по-юношески откровенно и чисто радовались каждому дню учебы, и каждому дню, проведенному вместе.
Вчера вечером Артур Любимов неожиданно для своих товарищей куда-то исчез, об этом заранее их даже не предупредил. В студенческом общежитии, где проживала тройка друзей, его не оказалось и утром. Этим своим исчезновением Артур нарушил уже ставшую уже более или менее постоянной традицию, в дни экзамена или зачета всем вместе по городским улицам идти пешком на факультет журналистики.
Обиженный непонятным поведением Артура, Георгий Жуков прямо из общежития отправился к Катеньке, забирать ее из дома, а Николаю Погодину в тот день до факультета пришлось добираться совершенно одному. Жора почему-то так и не встретил Катю, он дважды поднимался на восьмой этаж и пару раз стучал в квартиру, в которой она проживала, но никто ему не ответил и дверей не открыл.
Все друзья снова встретились в большом вестибюле факультетского здания, каждому из них было стыдно друг другу смотреть в глаза, но особенно виноватым чувствовал себя Артур Любимов. Правда, он так ничего и не объяснил своим друзьям по поводу своего внезапного исчезновения.
Поздоровавшись друг с другом, друзья поднялись на второй этаж и отправились к аудитории, где профессор Воробьев собирался принимать свой экзамен по большевистской печати. Перед аудиторией уже собралась практически вся их группа, но Катеньки Воробьевой еще не было. Было хорошо заметно, как Жора Жуков огорчился и обеспокоился этим обстоятельством. Из-за своей сегодняшней несобранности и разобщенности, приятели опоздали и в числе студентов, ожидавших попасть на сдачу экзамена, оказались самыми последними.
В то утро Артур Любимов чувствовал себя сильно виноватым за то, что вчера не предупредил друзей о предполагающейся и о самой цели встречи с профессором Воробьевым. Он уже давно смирился с мыслью о том, что рано или поздно должен Георгию и Николаю рассказать о том, что он никакой ни Артур Любимов, что никогда не был комсомольским активистом, что судьба его совершенно случайно занесла в этот мир.
Но день ото дня он регулярно откладывал на более поздний срок это свое признание. Всего только год он провел в этом мире, в котором должен бы провести более двадцати лет. Но только вчера и во многом благодаря профессору он выяснил, что случайно оказался в мире Земля 12, где через год начнется Вторая мировая война, Советский Союз подвергнется нападению нацисткой Германии четырнадцатого мая 1942 года.
Ему давно уже следовало этой своей тайной поделиться с друзьями или прийти в райком комсомола и все начистоту выложить райкомовским секретарям. Но Артур не понимал, как это можно было бы сделать в таких условиях. Завтра Иосиф Виссарионович Сталин будет встречаться с фюрером великого немецкого пролетариата Адольфом Гитлером, который прибывает в Москву с официальным государственным и дружественным визитом.
Без пяти минут десять появился профессор Александр Николаевич Воробьев и строгим профессорским взглядом осмотрел толпившихся перед аудиторией студентов. Профессор пожевал губами, это была у него такая отвратительная привычка, и неожиданного для всех негромко произнес:
- Жуков, Погодин и Любимов проходите первыми!
Затем он, молча, развернулся и скрылся за дверьми аудитории. Глаза всех членов группы устремились на троицу друзей. В одних глазах выражалось любопытство, в других - настоящая вражда и ненависть, почему они вызваны первыми на сдачу экзамена, а меня не вызвали?! А Нюрка Крылова, распутная красавица всего курса, успела даже обозвать их обалдуями. Студентка красавица и комсолка среди однокурсников выделялась своей любовью к тому, чтобы к месту, но чаще не к месту произносить громкие, многим непонятные, но почти хулиганские слова. Артур Любимов не успел удивиться всему тому, что происходило в коридоре, как ровно в десять утра прозвенел звонок.
Экзамен начался, профессор Александр Николаевич Воробьев потребовал первых жертв к себе на ковер. Уже продвигаясь к двери аудитории, Артур увидел, как его друг Жора оборачивается по сторонам. Его безответная любовь, студентка Катя Воробьева, до сих пор не появилась, а для Жоры это было непонятно и страшно. Только служба в пограничных войсках и существовавшая в них дисциплина удержала Жукова от необдуманного поступка, забыть об экзамене и бежать, разыскивать Катеньку. Но долг комсомольца и пограничника в этом молодом человеке взяли вверх и заставили его, пересилив личные чувства, принять правильное решение. Жора, последний раз обернувшись, вместе с Артуром и Николаем прошел в аудиторию.
Профессор Воробьев уже сидел за преподавательским столиком, а перед ним на столе лежал дерматиновый портфельчик и около десятка разбросанных картонных квадратиков. Троица друзей за три шага до стола остановилась и вытянулась во фрунт. Александр Николаевич грустно-ласково на них посмотрел и сказал:
- Ну, что ж начнем! Первым билет берет Любимов, затем - Жуков и Погодин.
Строевым шагом к столу подошел Артур Любимов и, протянув руку, взял первый квадратик и тут же его протянул профессору. Тот в свою очередь взял в руки этот квадратик и, перевернув его другой стороной, назвал номер экзаменационного билета для Артура Любимова.
- Номер тринадцать! Поздравляю вас молодой человек, можете идти и выбирать любой свободный стол. Жуков, пожалуйста, ваша очередь выбирать экзаменационный билет!
У Жукова и Погодина номера экзаменационных билетов оказались соответствующими - двенадцать и одиннадцать. По выражению лица профессора можно было бы прийти к выводу, что такой расклад номеров экзаменационных билетов его очень удивил, но Александр Николаевич не подал вида по этому поводу и скомандовал:
- Итак, друзья, на подготовку ответа вам дается двадцать минут. Первым будет отвечать, Любимов.
Уже сидя за столом, Артур прочитал пять вопросов своего экзаменационного билета. И тут же свободно вздохнул полной грудью, он прекрасно знал ответы на все вопросы. Любимов совсем уже было собрался подняться на ноги и идти к профессору, чтобы отвечать без подготовки, как обратил внимание на текст четвертого вопроса. В нем спрашивалось, кто был лучшим журналистом в большевистской печати в самом начале двадцатого столетия? Если следовать канонам большевистской печати, то лучшим журналистов, разумеется, был Владимир Ильич Ленин. Но это, если слепо не следовать этим канонам, то на деле меньшевик Юлий Осипович Мартов был более одаренным журналистом, был лучшим пером подпольной России. Но, если сейчас это сказать профессору Воробьеву, то означало бы получить в свою студенческую зачетку стопроцентную пару.
Двадцать минут, выделенные на подготовку для ответа на вопросы экзаменационного билета, Артур Любимов просидел, раздумывая над тем, как ему поступить в данной ситуации. Снова врать, приспосабливаться к обстановке ему совершенно не хотелось. Это вранье только дополнит то недосказанное о самом себе, чего он не рассказывал даже своим близким друзьям в течение целого года с ними тесной дружбы. Артур Любимов решил сегодняшний день сделать днем правды, о решительно поднялся на ноги, чтобы отправиться к столику профессора Воробьева и рассказать всю правду.
Но в этот момент распахнулись двери аудитории и на ее пороге показались два рослых парня.
Николай Погодин машинально подумал о том, что, если таких парней встретить на улице, то никогда не запомнишь черты их лиц и телосложения. Просто в глаза сразу же бросалось то, что они были удивительно похожи друг на друга и в тоже время оставались совершенно разными людьми.
Парни, не спрашивая разрешения у профессора, уверенно прошли в аудиторию и подошли к столу Александр Николаевича, чтобы ему показать какой-то белый листок бумаги. Профессор Воробьев внимательно и, похоже, два раза прочитал этот листок бумаги, поднял голову и глухо произнес:
- Артур Любимов, это, похоже, к вам.
Удивленный Артур поднялся на ноги и недоуменно посмотрел на профессора, ожидая дальнейших разъяснений. Но Александр Николаевич не произнес больше ни слова, как-то странно покраснел и спрятал глаза от своих студентов. Один из молодых людей подошел к Артуру Любимову и, глядя ему в глаза, переспросил:
- Вы - Артур Любимов, одна тысяча девятьсот двадцать пятого года рождения, уроженец города Амурска, студент первого курса факультета журналистики столичного государственного университета?
- Да, меня зовут Артур Любимов, но я...
Но Артуру не дали договорить, как только он подтвердил свои имя, то молодой человек в гражданском костюме тут же продолжил свою речь:
- Артур Любимов, по распоряжению народного комиссара внутренних дел Лаврентия Берия, вы арестованы и сейчас будете препровождены в тюремное заключение для проведения следственных действий по доказательству вашей вины. При попытке бежать стреляем без предупреждения. Прошу следовать за мной
Через короткую паузу, этот же молодой человек повернулся в сторону остолбеневших от удивления Георгию Жукову и Николаю Погодину и сказал:
- А вы должны молчать и никому ни полслова не говорить о том, что только что произошло в этой аудитории.
Глава 2
1
Артур Любимов третий месяц находился во внутренней тюрьме НКВД и третий месяц с ним никто не общался, не вызывал на допросы, не задал ни единого вопроса. Он так и не знал, на каком это основании попал в тюрьму и что с ним дальше будет происходить. Парню было совершенно некому задать этот вопрос, так как за эти три месяца он не видел ни одного человека. Разве что знал, что существуют некий разносчик, который приносит ему кормежку пять раз в день. Но это каждый раз происходило одним и тем же способом, в двери возникало окошко и на столике перед окошком появлялась пластиковая миска с пластиковой ложкой.
Все это время Артур находился в одиночной камере, куда не проникал луч света, так как в камере совершенно не было окон. Ровно в шесть утра загоралось внутреннее освещение, заключенный должен был подняться с тюремного топчана, умыться под рукомойником, который находился в одном из углов камеры и опорожниться. Ему разрешалось в течение тридцати минут сделать утреннюю зарядку, после чего начинал работать график утреннего распорядка.
По этому графику, каждый час заключенного строился по следующему образу. В течение пятидесяти пяти минут он должен был ходить по камере, запрещалось останавливаться или сидеть на топчане. Пять минут каждого часа заключенному разрешалось сидеть на топчане, а затем он снова должен был ходить, не останавливаясь. Такие называемые завтраки, ленчи, обеды, полдники и ужины подавались в строго определенное время (08.30; 11.00; 13.30; 17.00 и 19.00), ровно через десять минут заключенный был обязан вернуть разносчику свою посуду и ложку.
Заключенный внутренний тюрьмы НКВД не имел права общения с внешним миром никаким из существующих в этом мире способов связи.
Когда Артур Любимов оказался в этой камере, то он даже не знал, что это за тюрьма и где она находиться. Два офицера НКВД, арестовавших его на экзамене по большевистской печати, прямо во дворе факультета журналистики усадили его на заднее сидение автомобиля "Молотовец 1" с сильно тонированными окнами. По городу они колесили очень недолго, вскоре Артур вместе с офицерами конвоирами, которые изредка, но с громадным интересом на него поглядывали, на лифте поднялся на верхние этаже какого-то здания. Там его передали нескольким человекам в гражданской одежде, которые провели с заключенным N 1212\34 все необходимые предтюремные формальности - был составлен протокол задержания без указания причин, был произведен обыск, фотографирование, дактилоскопирование. После чего его переодели в тюремную одежду и отправили в камеру одиночку, после го о существовании заключенного N 1212\34 напрочь все забыли.
Артур больше ни с кем не встречался и никого не видел из людей, он постоянно находился в своей камере и никогда ее не покидал. Тогда он кое-что видоизменил, не поменял, а именно видоизменил в распорядке своего дня. Ходьбу по камере превратил в легкий бег трусцой с одновременным выполнением различных физических упражнений. Особое внимание уделял именно бегу, отжиманию на руках и восточным единоборствам. Всем этим Артур стремился привнести какую-то цель в свою тюремную жизнь, убежать от подступавшего в первый месяц пребывания в камере сумасшествия. И этого ему удалось достичь, больше он не думал о причинах своего ареста и о том, как долго будет находиться в этой тюрьме. Все свое время он теперь посвящал только своему физическому самосовершенствованию, ни на что более не обращая своего внимания.
За ним, видимо, все-таки вели скрытое наблюдение, в конце третьего месяца пребывания в одиночной камере, внезапно прозвучал визг запора, выдвигаемого ржавого из пазов, и снова наступила тюремная тишина. Разумеется, Артур не пропустил мимо ушей этот неприятный скрип и ржавый скрип засова, он подошел к двери и слегка толкнул ее ладонью. Дверь камеры легко распахнулась и перед его глазами раскрылся тюремный коридор, уходящий в темноту. Но, переступив порог камеры, Артур сразу же увидел, что коридор освещается очень редкими и слабосветящимися электрическими лампами. Через десяток шагов коридор убирался в стену с тремя дверьми, над одной из которых светился ярко-красный огонек.
Интуитивно Артур подошел к двери с красным огоньком и тут же послышался шум раздвигаемых дверей лифта. Не задумываясь парень вошел в лифт, створки дверей салона лифта моментально сдвинулись. Казалось, что в этой отвратительной тюремной темноте и тишине, этот лифт не двигался ни вверх, ни в вниз, а простоял на одном этаже. Но через минуту, когда двери лифта разошлись, то Артур Любимов оказался в четырехстенном помещении, но без крыши над головой. Летнее Солнце стояло в зените, что косвенно подтвердили предположение Артура о том, что его распорядок дня все же составлении в соответствии с восходом и заходом Солнца.
Артуру все же потребовалось пара минут на то, что принять всю эту ситуацию, догадаться, что ему разрешили тюремную прогулку. Некоторое время он простоял, закрыв глаза и подняв лицо к солнцу для того, чтобы впитать его тепло и комфорт. Сейчас по его расчетам был уже сентябрь месяц, но солнышко по-прежнему пригревало. Затем Артур услышал знакомые звуки городских шумов, где-то поблизости двигался транспорт и слышалось лихое пересвистывание регулировщиков дорожного движения. Эти звуки не настораживали, а наоборот производили какое-то успокаивающее впечатление, словно хотели сказать, что войны еще не было, и столица живет беззаботной мирной жизнью.
Артур подошел к стене, прислонился к ней спиной, чтобы впитывать остаточное солнечное тепло, и начал вспоминать о друзьях товарищах. Но о первой он почему-то подумал о Катеньке, до последней детали вспомнил их последнюю встречу и ласково улыбнулся этой симпатичной и совсем неиспорченной девчонке. Затем в его памяти сразу же всплыли оба его друга приятеля - Николай Погодин и Георгий Жуков. Они почему-то стояли и, набычившись, строго смотрели ему в глаза, словно хотели сказать, чтобы он не сдавался пустым и надуманным обстоятельствам. Внезапно Артур понял, что они снова встретятся в этой мире, но уже зрелыми людьми и тогда перед ними будут стоять очень серьезные цели и задачи.
Последним в его памяти всплыл майор НКВД и профессор философии Александр Николаевич Воробьев, который выглядел виноватым человеком. Он сконфуженно произнес:
- Извини, Артур Любимов, но я должен был это сделать потому, что ты не один такой в нашем мире. Мы должны тебя кое-чему научить.
В этот момент над лифтом снова загорелся ярко-красный огонек, приглашая заключенного N 1212\34 обратно в камеру одиночку.
2
Лаврентий Павлович Берия, Генеральный комиссар национальной безопасности СССР, сидел в своем кремлевском кабинете и тоскливо поглядывал на часы. Уже почти час ночи, а Молотов все еще продолжает сидеть в кабинете у Иосифа Виссарионовича и совсем не собирается его покидать. Вот и приходится ему торчать в своем кабинете в Кремле, он не может его покинуть, а вдруг что-нибудь случится и он потребуется Сталину. В то время, когда в наркомате внутренних дел СССР, по сообщениям его заместителя Меркулова, скопилась огромная куча срочных дел, требующая его внимания.
Лаврентий Берия поднялся на ноги и, их разминая, проклятый диабет, несколько раз прошелся по громадному кабинету. Можно было бы, конечно, конечно перезвонить Александр Николаевичу и договориться с ним о том, что тот вовремя его предупредит, если Иосиф Виссарионович им заинтересуется и к себе потребует. Но это не дело Генеральному комиссару государственной безопасности СССР договариваться о таких вещах с каким-то там генерал-майором и секретаришкой, хотя бы и главы такого государства, как СССР.
Как только, Лаврентий Павлович снова приземлился в свое кресло, то тут же послышался зуммер одного из многих телефонных аппаратов, установленных слева от большого письменного стола. Это звонил сам Иосиф Виссарионович по первой кремлевке. Выждав пятнадцать секунд, чтобы Сталин не подумал о том, что его госбезопасность без делу просиживает в своем кремлевском кабине, Лаврентий Павлович протянул руку и взял в руку трубку звонившей первой кремлевки, чтобы усталым голосом произнести:
- Да, товарищ Сталин! Вы правы, госбезопасность никогда не дремлет!
Затем Берия в течение минуты выслушивал то, что ему говорил Сталин, время от времени, поддакивая:
- Товарищ Сталин, но в этом случае я хотел бы уточнить следующий момент. Вы считаете, что этому парню следует позволить самому развиваться, а нам не стоит в это вопрос вмешиваться?! Да-а... да, я понимаю. То есть, вы хотите сказать, что мы должны его охранять, как зеницу ока. Извините, но вы не могли бы уточнить, что вам Вольф по этому поводу рассказывал. Да, теперь я понимаю вашу позицию и буду придерживаться ваших указаний. Парень должен сам развиваться, а мы держать его в нашем постоянном поле зрения и, когда он вам понадобится, то мы должны немедленно его разыскать и к вам доставить. Ясно, товарищ Сталин. Приложу все усилия, чтобы точно следовать вашим указаниям.
Положив трубку на аппарат, Лаврентий Берия некоторое время посидел в своем кресле, пустыми и ничего не выражающими глазами всматриваясь в противоположную от себя стену кабинета. Затем повернулся налево и по внутреннему интеркому связался со своим телохранителем Серго Надарая, чтобы тот готовил машину и охрану для его переезда в Наркомат внутренних дел СССР.
- Да, Серго, когда будешь разговаривать с Меркуловым, то передай ему, что он мне срочно нужен.
Два "Паккард Rextoys" стремительно мчались по пустынным и плохо освещенным столичным улицам, в первом автомобиле сидел Лаврентий Павлович и с закрытыми глазами наслаждался плавностью и стремительностью хода заокеанского автомобильного чуда. Насколько Иосиф Виссарионович Сталин был жадноват, когда речь заходила о каких-либо закупках в Северной Америке, но он никогда не жалел денег на закупку хороших заокеанских автомобилей. Лаврентий Павлович великолепно изучил сталинский характер и знал о некоторых его слабостях. Вождь советского народа очень любил североамериканский "Паккард" и в своей коллекции имел автомобиль, который компании "Hewlett-Packard" подарила ему еще в 1933 году.
Но поездка оказалась короткой и вскоре Лаврентий Павлович входил в здание на Лубянке и отдельным лифтом поднимался к себе в кабинет. В этом большом и сером здании ему легче дышалось, встречались знакомые лица, которые радостно с ним здоровались, по-военному отдавая честь. Лаврентий Павлович никогда не считал себя военным человеком, очень редко надевал военный мундир и вообще среди военных чувствовал себя стеснительно и часто конфузился. Всеволод Николаевич Меркулов, его первый заместитель по наркомату, наоборот, без генеральского мундира чувствовал себя слабым и незащищенным человеком. Его было практически невозможно увидеть или встретить где-либо за пределами наркомата без генеральского мундира, хотя на деле он имел всего лишь звание комиссар госбезопасности первого ранга.
Переступая порог своей приемной, Лаврентий Павлович сразу же обратил внимание на то, что его личный секретарь Степан Соломонович Мамулян все еще продолжал работать за своим столом, а в приемной уже никого из посторонних не было. Негромко буркнув секретарю нечто вроде приветствия, Берия сразу же прошел в кабинет, а через минуту Мамулян ему сообщил, что к нему на прием просится Всеволод Николаевич Меркулов.
В течение часа оба руководителя карательных органов Советского Союза обсуждали судьбу заключенного N 1212\34 и решили с ним поступить самым наипростейшим образом. Не смотря на то, что этот парень не достиг еще призывного возраста, забрать его на службу в Красную армию.
3
Через два месяца после первой прогулки Артура Любимова стали выводить на прогулку каждую неделю, в течение целого часа позволяя ему находить под солнцем и дышать свежим воздухом. Но к этому времени пришла поздняя зима и первые заморозки. Его, по-прежнему, не вызывали на допросы и не вели с ним каких-либо нравоучительных бесед. Он, по-прежнему, никого не видел и ни с кем не встречался. Артуру начало казаться, что он стал забывать свой родной язык, ведь это не слабо, за шесть месяцев ни с кем не поговорить и не произнести ни одного слова.
Однажды, глубокой ночью, из-за отсутствия человеческого общения в Артуре сильно развилось угадывание времени суток, - ночь или день сейчас и который час, парень проснулся мокрым от пота до нижнего белья и страшно испуганным человеком. Но он точно знал, что в тот момент была глубокая ночь за стенами его тюрьмы, около трех часов утра. Ему показалось или приснилось, что он только что тет-а-тет общался с одним человеком. Но сколько бы Артур не всматривался в темноту своей камеры. Сколько не вслушивался бы в зависшую в ней тишину, пытаясь выделить шаги или услышать хотя бы дыхание человека. Он так ничего не увидел и ничего не услышал, но в его памяти закрепился образ человека, с которым он только что общался не словами, а мыслями.
Все произошло быстро и неожиданно, в тот вечер Артуру в который уже раз приснилась комната студенческого общежития, которую он делил с Николаем и Жорой. Но его друзей еще не было дома, хотя было уже поздно и Артур разбирал свою постель на ночь. В какой-то момент он посмотрел на стену и в изголовье своей кровати увидел фотографию какого-то мужчины, но следует упомянуть, что Артур патологически ненавидел вывешивать над кроватью фотопортреты знаменитостей или людей, с которых другие люди хотели бы брать пример. Поэтому он решительно протянул руку, чтобы фотографию этого мужчины сорвать со стены, и в этот момент он увидел, как фотография ожила, и мужчина под линзами очков, закатав глаза, отшатнулся от его рук.
На какое-то мгновение Артур прямо-таки остолбенел от удивления, а мужчина на фотографии громко произнес:
- Но-но, уберите подальше ваши руки! Вы сами пригласили меня для разговора. Но зачем тогда мое фото срывать со стены, ведь тогда никакого разговора не получится, а как я чувствую, то у вас накопилось множество вопросов. Задайте их, и вы сразу же заметите, как вам стало легче жить.
- Но я вас не приглашал! -
Решил вмешаться в трескотню незнакомца Артур.
- Вы сами появились в этой фотографии на стене, а я, вы только представьте себе, ненавижу развешивать фотографии над своей головой.
- Извини, дорогой, но я действительно этого не знал. Я только услышал глас о помощи и решил прийти и тебе помочь разобраться в том, чего ты не понимаешь. Но, если ты не нуждаешься в моей помощи, то я готов, хоть сейчас, покинуть тебя. Ведь, ты очень хочешь узнать, что с тобой происходит и почему тебя бросили во внутреннюю тюрьму НКВД СССР.
- Пожалуйста, не произносите этих слов так громко, а то их услышат и нам обоим не поздоровится?!
- Ну, ты полный чудак, парень. Как это нас могут услышать, если мы с тобой общаемся телепатически. Меня зовут Вольф Мессинг, я известный телепат. Я не знаю и, пока не хочу знать твоего имени, так мне легче будет жить, но ты начинающий телепат и ты сейчас со мной общаешься на ментальном уровне. Мы с тобой не разговариваем, а обмениваемся мыслеречью и мыслеобразами. Нас никто не слышит и не может услышать, если мы этого не захотим.
Артур на секундочку задумался и решил больше не прессировать ситуацию, а выяснить у Вольфа Мессинга все, что сможет. И он начал с самого начала рассказывать свою историю появления в этом мире, Земля 12. Мессинг оказался идеальным слушателем, они ни разу не прервал рассказ Артура, а внимательно выслушивал все детали и подробности, которых особо много не было у парня семнадцати лет от роду. Когда Артур закончил рассказ и в выжидании ответов поднял глаза на великого телепата, то Мессинг честно признался, что, помимо того, что он прирожденный телепат, ему пока особо нечего добавить к его повествованию.
Тогда, не понимая, почему он это делает, Артур сосредоточился и послал мысленный вызов Екатерине Воробьевой и этот вызов достиг своего адресата. Вдруг только что появившийся на свет телепат увидел красивую девушку на высоких каблуках, танцующую вальс с красивым молодым человеком. По всей очевидности они были в каком-то столичном ресторане, заполненным людьми, которые что-то праздновали. Увидев лицо и глаза Артура, девушка прекратила танцевать и целую минуту всматривалась в его глаза, пытаясь отыскать в них ответ на не заданный вопрос. Затем она подняла руку, стараясь коснуться его лица, и громко прокричала:
- Артур, ты жив?! Где ты?
И, прикрыв глаза, начала падать на пол. Артур только увидел, как ее бросился поддерживать танцевавший с ней кавалер, и картина празднества исчезла, провалилась в небытие. Вольф Мессинг тут же вскричал:
- Идиот, что ты делаешь? Этим вызовом, ты мог ее убить, ведь сегодня весь мир празднует новый, одна тысяча девятьсот сорок второй год.
И с нового года прошел уже целый месяц, Мессинг больше не появлялся, а Артур по настоящему боялся телепатически вызывать своих друзей. Он, по-прежнему, никому не был нужен и все свое время теперь посвящал спорту. В течение почти семи месяцев постоянных и ежедневных тренировок его тело закалилось, спорт превратил парня в железного робота. Он досконально выучил некоторые восточные единоборства и приемы рукопашного боя. Ладони его рук от постоянного постукивания ребрами о стену закаменели и теперь ими он перешибить ствол десятимиллиметрового зеленого деревца.
И тогда к нему в камеру пришел профессор философии и майор НКВД Александр Николаевич Воробьев, чтобы сказать следующее:
- Извини, Артур Любимов, но органы НКВД СССР ошиблись, арестовав тебя и заключив в тюрьму. Следователи, проанализиров годы твоей жизни, в твоем поведении не обнаружили ничего, что можно было бы отнести к предательству родины или е предательству интересов пролетарского государства. Сейчас НКВД СССР находится в затруднении и не знает, как с тобой делать, как с тобой дальше поступать. Но энкеведешники не хотят, чтобы всем встречным и поперечным ты рассказывал бы о том, что в течение семи месяцев тебя держали в насильственном заключении. Есть три реальных выхода из этого положения. Первый, специалисты НКВД вкалывает тебе специальный раствор и ты обо всем, что с тобой произошло, забываешь, но по уровню развития превращаешься в грудного ребенка. Второе, ты приносишь клятву верности организации, обо всем самостоятельно забываешь и ведешь жизнь среднего гражданина. Скажем, становишься красноармейцем. И третий,...
Глава 3
1
Артур Любимов хорошо понимал, что человек может ко всему привыкнуть, что армии и курсы военной подготовки создаются для того, чтобы любого нормального человека выдрессировать для несения военной службы в любых условиях. После нескольких месяцев тюремного заключения в одиночной камере он физически и морально был готов нести армейскую службу где угодно, хоть на Крайнем Севере или где-нибудь высоко в горах Таджикистана. Но ему повезло, его отправили служить в нормальный стрелковый полк, в 125-й стрелковый полк 6-й стрелковой дивизии, которая дислоцировалась в Брестской крепости на западной границе Советского Союза.
Зима в одна тысяча сорок втором году в Белоруссии была не особо морозной, но прибывшая в полк группа из десяти молодых бойцов по приказу майора Александра Дулькейта, командира полка, тотчас же была распределена в третий батальон его полка. Когда эта же группа новобранцев грузовиком была доставлена к капитану Владимиру Камышину, командиру третьего батальона, то он в одной гимнастерке вышел к бойцам и лично поинтересовался кто и какую воинскую специальность хотел бы получить. Но перед этим сказал, что в ротах его батальона остались одни только вакансии стрелков, а ему лично в батальон нужен был снайпер. Девять новобранцев были селянами и капитан Камышин тут же распределил их по ротам своего батальона.
Когда в строю остался один Артур Любимов, который на фоне своих товарищей новобранцев выглядел совсем молодым, да и к тому же был горожанином, то командир батальона долго ходил вокруг него, поглядывая на парня то с одной, то с другой стороны. В конце концов, капитан Камышин поинтересовался, знакома ли Артура самозарядная винтов Токарева?
- Вы, какую имеете в виду самозарядную винтовку Токарева, СВТ-38 или СВТ-40, товарищ капитан? - Негромко поинтересовался рядовой Любимов.
От неожиданности вопроса столь необычно молодого рядового капитан Камышин чуть не отпрыгнул от него в сторону, но несколько лет службы в рабоче-крестьянской армии дали себя знать. Капитан только глубокомысленно посмотрел на бойца и поинтересовался:
- Рядовой Любимов, а ты вообще какое-либо оружие держал в руках или из него когда-либо стрелял?
- Так точно, товарищ капитан! Могут разобрать и собрать с закрытыми глазами пистолеты-пулеметы ППШ и Шпагина, винтовку Мосина, автоматическую винтовку Симонова, самозарядные винтовки Токарева СВТ38 и СВТ40, пулеметы Дегтярева, Владимирова, Горюнова и Максима, а также вражеское оружие - пистолеты-пулеметы МР38 и МР40, винтовку "Маузер", пулемет МГ-34 и МГ-42.
От такова ответа капитан пришел в уныние, но Камышин сразу же поверил в том, что этот рядовой боец не врет и действительно владеет и в случае необходимости может отремонтировать оружие, о котором только что упоминал. Чтобы скрыть свое смущение капитан Камышин нырнул в здание, где располагался штаб батальона, что вскоре вернуться с длинным свертком, замотанным в промасленную оружейным маслом белую тряпку. Протянул сверток рядовому Любимову и приказал:
- Снять заводскую смазку, проверить винтовку к стрельбе и завтра вместе сходим в полковой тир, чтобы пристрелять винтовку.
Уже снова возвращаясь в теплое помещение штаба, он вдруг вспомнил, повернулся лицом к рядовому и добавил:
- Приписан будешь связным к штабу батальона, но я буду лично готовить из тебя батальонного снайпера. Поэтому, найди командира взвода батальонной разведки, младшего лейтенанта Ямщикова и передай ему мой приказ о том, чтобы он тебя поставил на довольствие, но чтобы рот на тебя не раскрывал... Нет, этого ты ему не говори, а при встречи с ним я ему это сам скажу.
Всю ночь Артур провозился с СВТ40, чтобы еще убедиться в том, что самозарядная винтовка Токарева была весьма удачной системой, правда, она была несколько излишне сложновата и несколько нежна для использования в полевых условиях. Небольшая пыль, попавшая в пусковой механизм или в ствольную коробку этой винтовки, тут же приводит ее к отказу в стрельбе.
С раннего утра Артур с нетерпением ожидал появления капитана Камышина, чтобы вместе с ним сходить в полковой тир, но тот объявился только после обеда. Войдя в помещение, где размещались батальонные разведчики, и, увидев рядового Любимова, махом руки он пригласил его следовать за собой. Полковым тиром оказался небольшой сарайчик и с мишенями, вывешенными на противоположной от входа каменной стене на расстоянии около пятидесяти метров. Уже в тире капитан первым делом выслушал мысли рядового Любимова по оружию и качеству его изготовления. Артур сразу же обратил внимание на то, что Камышину не понравилась его критика СВТ40.
Но, когда Камышин сделал первые два выстрела, а на третьем винтовка Токарева дала осечку, то капитан лично ее разобрал, почистил и собрал. После этой чистки винтовка стреляла без осечек, но процент попаданий был не очень высоким и не таким кучным, как хотелось бы. Капитан стрелял и стрелял, но точность стрельбы не повышалась. Артур уже начал думать о том, что капитан Камышин взял его к себе в основном для того, чтобы таскать его винтовку, Но на десятой обойме Камышин все же вспомнил о нем и предложил ему расстрелять обойму из пяти выстрелов. Рядовой Любимов довольно-таки быстро прицелился и выстрелы произвел одной короткой очередью в пять патронов. Все это время капитан Камышин мишень рассматривал в бинокль, но то, что он увидел на мишени, ему явно не понравилось. Он вылез из траншеи и сам сходил к дальней стене за мишенью.
Когда капитан вернулся обратно, то на его лице опять-таки играла смущенная улыбка. Камышин посмотрел на бойца и пробормотал о том, что не знает и не понимает того, что происходит. Из пяти возможных выстрелов, пять попаданий в десятку. Тогда Артур немного осмелел и, получив разрешение на обращение к капитану, тихо сказал:
- Товарищ капитан, если вы разрешите мне три денька повозится с этой винтовкой, то я сделаю из нее настоящее боевое оружие. Настоящую и безотказную снайперскую винтовку. Но в этом случае, мне нужно разрешение на работу в полковых артиллеристских мастерских.
В ответ на эту просьбу капитан рассмеялся, но тут же отправился к телефону, чтобы переговорить с полковым инженером.
Разумеется, три дня и три ночи рядовой Любимов провел в артиллеристских мастерских и добился-таки своего. СВТ40 перестала давать сбои и осечки, повела кучную, снайперскую стрельбу. Капитан Камышин был дико рад и начал поговаривать о скором присвоении рядовому званий ефрейтор. По батальону, который на деле оказался самой настоящей деревней, мгновенно разнесся слух о том, что горожанин малец и без году неделя служит в армии обходит бывалых сельчан армейцев. А бывалые армейцы давно стоят в очереди на звание ефрейтор, а этот горожанин собирается его получить без положенного стояния в этой очереди. В российских же деревнях все такие вопросы всегда решались дракой на кулаках.
Однажды поздно вечером возвращаясь на постой и на ужин к разведчикам, рядовой Артур Любимов в прибрежных ивовых зарослях был встречен небольшой группой деревенских активистов за равномерность распределения солдатских званий в количестве семи человек, пятерых рядовых и двух ефрейторов. Парни недвусмысленно заявили городскому мальчишке рядовому, чтобы тот не лез, куда не надо. Артур не понял, чего хотят эти лоботрясы и вежливо попросил их разъяснить ситуацию и говорить более прямо о том, чего они хотят. Сельские ребята последнее заявление своего друга, рядового бойца горожанина, восприняли, как прямое оскорбление. И пошла потеха, деревенская драка, когда дилетанты машут кулаками. Но проблема заключалась в том, что рядовой Любимов не был дилетантом и более полугода тренировал волю и тело к дракам при подавляющем большинстве противника.
Когда капитан Камышин утром прочитал рапорт об имевшем месте прошлой ночью маханию кулаками между старослужащими и молодым бойцов, то при виде списка жертв он аж схватился за голову. Ведь не может быть такого, чтобы один мальчишка горожанин смог бы побить семерых тяжеловозов крестьян. Крикнув писарю штаба батальона, чтобы срочно подготовил приказ на присвоение рядовому Любимову очередное звание ефрейтор, капитан Камышин с этим приказом понесся в штаб полка к майору Александру Дулькейт, чтобы приостановить донесение комиссара батальона Ужицкого о подготовке контрреволюционного заговора в третьем батальоне 125-го стрелкового полка 6-й стрелковой дивизии.
Прибыв на КПП полка, капитан Камышин присоединился к майору Дулькейту, командиру полка, и с громадным удовольствием стал наблюдать за тем, как какой там майор НКВД Воробьев по телефону имеет батальонного комиссара Ярослава Ужицкого. Ярослав был хорошим их другом, но имел слабость немного фантазировать, пописывая донесения наверх. Поэтому Дулькейт с громадным удовольствие рядовому Любимову присвоил звание сержант, а не ефрейтора. Камышин же прямо-таки ошеломился таким перегибам в командовании полком. Но Ужицкого вскоре перестали ругать и столица начала говорить с батальонным комиссаров уже в более спокойном тоне, а это уже было не так интересно. Поэтому командиры полка и батальона решили заглянуть в вокзальный буфет, кто-то сказал, что туда завезли свеже пиво.
Но до железнодорожного вокзала в Бресте было далековато добираться, а в гараже полка на ходу оставался один только мотоцикл с коляской. Но батальонные шофера, деревенские трактористы, которые уже давно все полковые грузовики поставили на прикол, это ж вам не трактора. А до мотоцикла они побоялись даже дотрагиваться.
2
Артур никогда в жизни не сидел за рулем мотоцикла и его не водил, но когда капитан Камышин ему приказал ему оседлать тяжелый армейский мотоцикл К-72, то рядовой боец не рассуждая и послушно, сел за руль этой тяжелой машины. В тот момент, когда трое здоровых мужиков пытались разместиться на тех местах, на которых должны были разместиться два и не очень дюжих бойца, Артур прикладывал невероятные усилия, чтобы завести это чудо современной мотоциклетной техники. Самое удивительное заключалось в том, что этим мужикам удалось-таки рассесться, двое из них улеглись в коляске мотоцикла в обнимку, а третий восседал на высоком заднем сиденье и, отставив зад далеко назад, обеими руками крепко держался за рядового мальчишку. А рядовому Любимову удалось-таки завести эту дрыну и тронуть ее с места.
В шесть вечера они прибыли на центральный вокзал в Бресте, командиры тут же поперлись в буфет, пробовать пиво, а рядовой-сержант Любимов, которому еще не зачитали приказа о присвоении очередного звания сержант, как и полагается, остался на привокзальной площади для охраны военного имущества. От нечего делать он залез в двигатель и, выбросив многие не нужные детали двигателя, добился стабильной и мощной работы двигателя К-72.
Но командиров, по-прежнему, не было видно, видимо, пиво завезли очень свежее и прохладное, будущий сержант удобно устроился в коляске мотоцикла и начал подремывать. А мысль его расплылась по всей привокзальной площади, она начала присматриваться и прислушиваться ко всему, что на площади происходило. Артур дремал, но он одновременно слышал и даже видел каждого человека, чем этот человек занимается и о чем он думает, находясь на привокзальной площади областного городка Бреста.
Никогда и ничего подобного раньше с Артуром Любимовым не случалось. Первые несколько минут такой усиленной работы головного мозга рядового солдата вылилась в определенное напряжение и небольшую головную боль. Но вскоре головная боль ушла, а работа головного мозга стала осуществляться как бы сама собой, без малейшего усилия с его стороны. В какой-то момент неподалеку от него мимо мотоцикла с дремлющим солдатиком промелькнула симпатичная, но совсем молоденькая белоруска и Артур сразу же услышал:
- Какой молоденький и симпатичный мальчик, а уже в военной форме. Так все ребята вскоре уйдут в армию, а за кого же мне тогда выходить замуж?
Вот в этот-то момент Артур догадался о том, что сейчас он слышит не только слова, но сокровенные мысли некоторых девчонок. Причем эти слова и мысли других людей он слышит не только поблизости от себя, но и на другом конце привокзальной площади. Тогда Артур решил проделать небольшой эксперимент, определить расстояние, на котором он может слышать мысли других людей. Он начал мысленное путешествие по площади от одного человека к другому, но и этого ему показалось мало. Незаметно для себя, он углубился в здание городского вокзала.
К этому времени оно заметно опустело.
Рабочие часы закончились и люди разошлись по домам.
Только в буфете, по-прежнему, толклось много народа, да и в зале ожидания сидели две - три молодых пары. Оказывается, железнодорожный вокзал был удобным местом для свиданий влюбленных. Но эти пары привычно молчали и только посматривали друг на друга, а в мыслях у них было одно только одно, а что она "скажет, если я ее поцелую".
Артур решил вернуться в буфет и подслушать, о чем говорят его командиры. Но и что было интересного в том, что командира полка очень беспокоила обстановка, сложившаяся на полковом складе?! Да, ничего интересного, и Артур снова принялся путешествовать по буфету.
Когда он коснулся сознания буфетчицы, то эта бесстыдница думала только о том, как бы ей переспать с этим молодым мужиком, который у нее интересовался расписанием поездов. Артур совсем уже собирался покинуть эту пару, как вдруг четко и ясно услышал в мозгах этого парня, что его интересует расписание прибытия эшелонов 43-й стрелковой дивизии. Честно говоря, Артур не знал, его совершенно не интересовало, прибывает ли в Брест или не прибывает эта стрелковая дивизия, но откуда тогда этот гражданский мог бы об этом знать?
Артур насторожился и начал тщательно обследовать вокзальный буфет. Оказывается, этот мужик, который интересовался ни тем, чем надо, находился в буфете в компании с тремя другими мужиками, которые в это время подслушивали то, о чем говорят его командиры. Причем, у них в головах вертелась подлая мыслишка о том, как бы сделать так незаметно, чтобы убить капитана и комиссара, но можно было бы пленить майора. Майор, по их мнению, должен был бы все знать об организации системы связи и оповещения в Брестской крепости и на брестском железнодорожном узле.
Вот тут-то Артур понял, что он нашел приключение на свою..., ни у него и ни у командиров не было никакого оружия. А эти четверо парней слишком серьезно и профессионально говорили о делах, чтобы не иметь оружия. На всякий случай он еще раз прошелся по сознанию мужика, который продолжал сюсюкаться с буфетчицей, но тот в этот момент думал о том, что с большим удовольствием пристрелил бы эту стерву из своего безотказного "Вальтера Пк38". Таким образом, парню стало ясно, что вражеские агенты вооружены и имеют профессиональную подготовку диверсантов. А это в свою очередь означало, что Артур не может рассчитывать на помощь своих командиров, которые минимум десять лет не ходили на утреннюю зарядку.
К этому времени Артур давно находился на своих ногах и нервно расхаживал вокруг своего мотоцикла. Прошло уже четыре часа, а его командиры все продолжали потреблять пиво в вокзальном буфете.
Краем глаза Артур успел заметить промелькнувшую тень крупного мужика, это один из подслушивающей тройки вышел на улицу, посмотреть все ли там спокойно. Артур немедленно побрел за ним. Переступая порог вокзала, он увидел, как подозрительный мужик нырнул в вокзальный сортир. Уже не рассуждая и действуя на уровне инстинктов, Артур скользнул в сортир и чуть не задохся от сильного и смрадного запаха. Его мужик стоял прямо перед ним и писал на пол. Одним прыжком Артур пересек разделяющее их расстояние и кончиком мыска солдатского ботинка достал по мужской писульке. Мужик от внезапной и сильной боли в паху, согнулся в три погибели, и тогда стальным ребром своей ладони Артур перерубил его шейные позвонки.
Мужик больше не кричал и не дышал. Артур распахнул его пиджак и сразу же увидел плечевую кобуру с "Вальтером Пк38" в кобуре. Одним движением он расстегнул кобуру и на божий свет вытащил красавец "Вальтер Пк38", снял его с предохранителя и, передернув затвор, дослав пулю в ствол пистолета. Затем быстро, но тщательно обследовал пиджак и брюки диверсанта. Кроме двух обойм к пистолету ничего не нашел и, спрятав "Вальтер" за пазуху гимнастерки, вышел из сортира. В зале ожидания вокзала парочки продолжали, молча, миловаться, а вот в буфете назревала настоящая драма, все три Артурова командира стояли на коленях под стволами чужих пистолетов, ожидая своей участи.
Буфетчица в этот момент в истерике билась на полу за стойкой буфета, а ее "ухажер", вместо того, чтобы обойти стойку и заткнуть ей глотку, перегнулся через стойку и пытался ее достать руками. И на старуху бывает проруха, разумеется, ему этого никак не удавалось сделать. В этот момент Артур тихо появился в буфете, двумя одновременно прозвучавшими выстрелами в затылок прикончил мужиков, которые держали его командиров под прицелом своих пистолетов. Затем он подошел к стойке и, дулом пистолета ткнув "ухажеру" прямо в задницу, сказал:
- Сдавайся, чудак на букву "м", а не то прикончу!
Первым опомнился капитан Камышин, у которого шевиотовые брюки почему-то были мокрыми между ног, видимо, кружку пива пролил на это место. Он поднялся на ноги, взял первый попавшийся ему стул в руки и, после широкого и богатырски мощного размаха, этот стул обрушил на задницу немецкого диверсанта.
3
Когда появился армейский караул, и началось разбирательство произошедшего случая, то майора Дулькейта, капитана Камышина и батальонного комиссара Ужицкого не арестовывали. Арестовали одного только рядового Любимова за превышение уровня самообороны, это надо же было одному какому-то там рядовому завалить трех диверсантов и обезоружить четвертого диверсанта. Лейтенант караула особо не интересовался деталями стычки, а только требовал от рядового представить ему пистолет, из которого он стрелял. Но Артур уже наслышался о таких расследованиях и сумел свой "Вальтер Пк38" с двумя обоймами запрятать так, чтобы его никто не нашел. Таким же непонятным образом исчезли и три других пистолета.
Но когда прибыл патруль НКВД, то арестовали всех, кто участвовал в пьяной драке, это по выражению одного из патрульных, и даже буфетчицу. Диверсанта, с переломанным тазом, по которому ударил стулом капитан Камышин, осторожно положили на колени капитана, и всех скопом тюремной повозкой отправили в расположение Особого отдела. Больше все страдал батальонный комиссар Ужицкий, которому почему-то не понравился пистолет "Вальтер Пк38", так он у майора Дулькейта потребовал, чтобы его срочно заменили стареньким "Маузером" с деревянной кобурой. До Особого отдела они ехали и постоянно переругивались по этому поводу, а раненый диверсант постоянно стонал, это когда его капитан Камышин за больную задницу крепкими рабоче-крестьянскими пальцами щипал.
Начальник Особого отдела капитан НКВД Лазарев почему-то начал заигрывать с рядовым Любимовым и освободил его из-под стражи, как героя и отличного солдата, а на армейских офицеров не обращал ни малейшего внимания. Правда, он обратил внимание на мокрые галифе капитана Камышина. Одним словом, следствие продолжалось пять минут, травмированного диверсанта отправили в Брест на лечение, а всю армейскую шваль, это выражение капитана НКВД Лазарева, снова вернули на вокзал к мотоциклу. Но мотоцикла на месте не оказалось и майор Дулькейт, смеясь, правда, объявил порицание рядовому Любимову за неправильную охрану армейского имущества.
Мужики тут же нашли попрятанные "Вальтеры", чтобы переложить их в пустые кобуры, болтавшиеся на поясных ремнях, а рядовому Любимову свой "Вальтер Пк38" пришлось снова засовывать за пазуху гимнастерки. Только они собрались покинуть железнодорожный вокзал и идти пешком до расположения своей воинской части, как вдали послушался мотоциклетный треск. Артур сделал стойку и тут скрылся за углом здания вокзала. Там двое чумазых мальчугана лет тринадцати пытались, развинтить боевой мотоцикл на запчасти, а затем эти запчасти продать на привокзальном рынке. Но, по всей очевидности, эти парнишки ФЗУ еще не оканчивали, поэтому в технике разбирались плохо, мотоцикл до сих пор оставался не разобранным.
Артур, не вдаваясь в детали, за кражу армейского имущества хорошенько накостылял подрастающим партизанам, и на довольно урчащем мотоцикле подъехал к своим командирам, чтобы доставить их домой, к семьям.
Но возникла новая проблема, комиссар Ужицкий по политическим вопросам не умещались в одной коляске с майором Дулькейтом, а с капитаном Камышином, боевым офицером, почему-то никто из них обоих эту коляску не хотел делить. Тогда Артур предложил командирам совершить две ездки, чтобы развести их по домам, но вдруг оказалось, что никто из троих не спешит домой к женам, а всем троим захотелось продолжить знакомство с буфетчицей и ее пивом. Капитан Камышин сделал строгий вид и приказал рядовому Любимову смотаться в полк и пригнать для них какую-нибудь тележку с трактором.
Отправив грузовик в город за командирами, Артур отправился к разведчикам спать. Когда он совсем уже пристроился спать, то ему в голову вдруг пришла мысль о том, что не зря вдруг немецкие диверсанты объявились в Бресте. Что сегодня десятое мая, воскресение 1942 года, что через какие-то три дня начнется Великая отечественная война.
Сон сразу же и навсегда пропал.
Артур взял свою СВТ 40, вышел на улицу и при лунном свете ее разобрал и начал медленно собирать, прилагая немалые волевые усилия, что каждая деталь этой винтовки отлично подгонялась бы по месту. Находясь в загруженном состоянии по отлаживанию взаимодействия частей и механизмов СВТ40, Артур слышал, как в районе штаба полка прогудел работающий двигатель грузовика.
- Наверное, командиры вернулись в полк. - Подумал Артур. - Хорошо бы, капитан Камышин проходил бы мимо, тогда с ним можно было бы переговорить о скором начале войны с немцами.
Через пару минут Артура послышались легкие шаги человека, обернувшись через плечо, он увидел поднимающегося по дороге капитана Камышина, явно его разыскивающего. Капитан Камышин подошел к нему и тяжело опустился рядом с Артуром на завалинку. Он взял СВТ40 с колен парня и тщательно ее осмотрел, затем снял чехол с прицела и через него посмотрел на Луну.
- Откуда? - Поинтересовался капитан новым прицелом.
- Сам сделал. - Так же односложно ответил Артур.
- Ну, ты чего хотел, когда позвал меня сюда?
- Я вас не звал, но поговорить очень хотел. - Ответил Артур и совершенно неожиданно для себя рассказал своему капитану немного о себе и о том, что война с немцами начнется 14 мая 1942 года, что в три часа пятнадцать минуть немцы произведут артобстрел Брестской крепости и перейдут границу.
Некоторое время, когда Артур закончил свой рассказ, они посидели, молча, а затем Камышин, словно только для себя произнес:
- Вот оно, как получается, как войны-то начинаются?! Ты уже трех гадов на тот свет отправил и свой вклад в эту войну сделал, а я, вон, совсем обоссался, когда еще не стреляли, а мне одним только пистолетом угрожали. Ну, что нам теперь делать? Наше государство, вон оно, какая махина. Попробуй, убеди кого-нибудь в том, что в четверг война с немцами начнется. Да, нас просто на смех поднимут. Мне один друг рассказывал, что у них в подразделение один немецкий лейтенант выступал по обмену опытом. Так он все говорил о том, что российский пролетариат очень похож на немецкий пролетариат, а последний никогда в своего товарища по трудовому классу стрелять не будет.
Снова установилась тишина, Луну потихоньку начало затягивать облаками. Видимо, собирался дождик. Артуру вдруг очень захотелось закурить, но он пока еще не курил в своей жизни и сейчас сдержался, а только сплюнул по столичному сквозь зубы.
- Ну, вот что, Артур! В верха я лезть не буду, слишком уж маленькое у меня для этого армейское звание. Единственное, что я могу тебе точно обещать, так это то, что всех своих друзей и приятелей обзвоню и их заранее предупрежу о том, что война четырнадцатого мая начнется. По крайней мере, у меня будет совесть чиста, так как ничего другого я сделать, не способен. Ту уж меня извини, но я не могу тревоги по всему государству объявить.
С этими словами капитан Камышин поднялся с завалинки и поплелся к своему дому, пока он был не женат и дома его никто еще не ждал.
В понедельник 11 мая 1942 года майор Дулькейт, командир 125-го стрелкового полка принял неожиданное решение о том, что часть полковых подразделений перевести в летний полковой лагерь, который находился за железной дорогой Брест - Ковель. Первой в летний лагерь отправилась колонна машин с бойцами стрелковых рот батальона капитана Камышина. По прибытию на место они должны были произвести срочный ремонт летних служебных строений, а также установить взводные палатки для подразделений двух других батальонов полка.
Сержант Любимов в этот летний лагерь попал одним из самых первых и два дня, не разгибаясь, работал топором. А затем капитан Камышин лично ему поручил отобрать себе тройку молодых бойцов, вооружить их автоматическими винтовками Токарева и заняться процессыванием окрестностей лагеря, уж очень часто постовые и караульные стали видеть подозрительных селян, которые при окрике убегали в леса и дубравы. Первый день такой работы, 12 мая 1942 года, прошел практические впустую. Обходя окрестности лагеря, они видели несколько крестьян, проверили у них документы и отпусти восвояси.
Но утро 13 мая опять-таки началось с приключения, только Артур и трое его бойцов покинули этот летний лагерь, как на телефонном столбе, торчащем на другой стороне речки, увидел человека, который при помощи специальных кошек забрался на вершину столба и что-то делал с телефонными проводами. Сержант Любимов через мощный прицел своей СВТ40 хорошо видел, как он зачищал концы телефонных проводов, какое-то устройство хотел к ним подключить. Артура прямо-таки убило чувство безнаказанности действий этого диверсанта, своим грязным делом он занимался у всех на виду и никого при этом не боялся. Артур еще раз осмотрелся кругом, добежать до столба с диверсантом они явно не успевали. Река в этом месте была глубокой и илистой, а мост через реку находился в полутора километрах от этого места.
Тогда Артур Любимов снял свою СВТ 40 с плеча и тщательно прицелился. Прогремел выстрел, и диверсант кубарем слетел с телефонного столба и неподвижно растянулся рядом со столбом. Из ближайших кустов выскочил еще один селянин и ловко начал взбираться на телефонный столб. Снова прогремел выстрел СВТ40 и еще один диверсант отправился к праотцам. Тогда в ответ на два результативных выстрела Артура прогремела очередь пуль на десять из пистолета-пулемета Мп38. Но стрелять из автомата, который рассчитан для стрельбы на 300-400 метров, на полтора километров было настоящим идиотизмом. На всякий случай, Артур произвел неприцельный выстрел по кустам, откуда выскочил третий селянин связист, в ответ послышался вопль-крик и проклятия на немецком языке.
Бойцам группы Артура больше не пришлось стрелять по врагу, хотя они часто издали могли наблюдать каких-то людей и целые группы людей. Наоборот, вечером, когда группа возвращалась в лагерь и проходила нижней частью глубокого оврага, то бойцы группы были обстреляны из автоматического оружия. С того времени Артур больше не повторял своей такой ошибки, позволяя группе без дополнительного охранения проходить дном оврага или лощины.
Заканчивался последний мирный день, его друзья однополчане еще не знали о том, что завтра многие из них уже не проснуться и станут первыми жертвами войны, которую немцы принесут на территорию Советского Союза. Горн пропел сигнал отбоя. В солдатских палатках погас свет и тогда Артур увидел счастливое лицо Георгия Жукова, студента второго курса факультета журналистики. Жорка чуть повернул свою голову вправо и, когда увидел лицо Артура, его лицо напряглось и окаменело. Жорка долго всматривался в глаза друга и вдруг произнес:
- Катенька Воробьева только что вышла за меня замуж. Она думает, что ты давно погиб. По крайней мере, так говорит ей папа, Александр Николаевич, и так говорю ей я. Сегодня меня призвали в войска НКВД, я буду служить на западной границе в пограничных войсках вблизи Брестской крепости.
Тогда Артур Любимов поднялся во весь рост так, чтобы друг видел сержантские нашивки, и просто сказал:
- Завтра, 14 мая 1942 года, войска нацистской Германии вторгнется на территорию Советского Союза, начнется Великая отечественная война. Легким усилием воли сержант Артур Любимов прервал телепатический контакт с Жорой Жуковым, не обмолвившись ни словом о его супруге Кате Воробьевой.
Георгий Константинович Жуков (19 ноября (1 декабря) 1896, деревня Стрелковка, Калужская губерния -- 18 июня 1974, Москва) -- выдающийся советский военачальник, Маршал Советского Союза (1943), министр обороны СССР (1955--1957). Четырежды Герой Советского Союза, кавалер двух орденов "Победа", множества других советских и иностранных орденов и медалей. В ходе Великой Отечественной войны последовательно занимал должности начальника Генерального штаба, командующего фронтом, члена Ставки Верховного Главнокомандования, заместителя Верховного Главнокомандующего. В послевоенное время занимал пост Главкома сухопутных войск, командовал Одесским, затем Уральским военными округами. После смерти И. В. Сталина стал первым заместителем министра обороны СССР, а с 1955 по 1957 -- министром обороны СССР. В 1957 исключён из состава ЦК партии, снят со всех постов в армии и в 1958 отправлен в отставку.
Лаврентий Павлович Берия (29 марта 1899 -- 23 декабря 1953) -- советский государственный и политический деятель, Генеральный комиссар госбезопасности (1941), Маршал Советского Союза (с 1945), Герой Социалистического Труда (с 1943). Заместитель Председателя Совета Министров СССР (1946--1953), первый заместитель Председателя Совета Министров СССР (1953). Член Государственного комитета обороны СССР (1941--1944), заместитель председателя ГКО СССР (1944--1945). Входил в ближайшее окружение И. В. Сталина. Курировал ряд важнейших отраслей оборонной промышленности, в том числе все разработки, касавшиеся создания ядерного оружия и ракетной техники. Менее чем через четыре месяца после смерти Сталина -- 26 июня 1953 года Л. П. Берия был арестован по обвинению в шпионаже и заговоре с целью захвата власти. Расстрелян (по официальной версии) по приговору Специального судебного присутствия Верховного суда СССР 23 декабря 1953 года.
ГАЗ-М-1 ("Эмка") -- советский легковой автомобиль, серийно производившийся на Горьковском автомобильном заводе с 1936 по 1943 год. В годы Великой Отечественной войны на заводе собирались отдельные экземпляры из имевшихся деталей. Автомобиль стал одним из символов своей эпохи, сыграл немалую роль в военные годы, так как являлся одной из наиболее распространённых моделей легковых автомобилей в стране и использовался весьма широко.
Александр Николаевич Поскрёбышев (7 августа 1891--3 января 1965) -- генерал-майор, видный государственный, политический и партийный деятель СССР. Член РСДРП(б) с марта 1917 г. Заведующий особым сектором ЦК (Секретариат Сталина, 1928--1952).
Вольф Мессинг -- знаменитый телепат, человек необычной судьбы и таланта. Мессинг встречался со Сталиным в Гомеле в 1940 году, который якобы "интересовался положением в Польше, встречами Мессинга с руководителями Речи Посполитой". Подобные встречи со Сталиным якобы проходили и позднее, в том числе и в Москве.
Надарая С.Н. -телохранитель небезызвестного деятеля советских карательных органов Л.П. Берии, а до того - комендант внутренней тюрьмы НКВД Грузии. Полковник. В годы сталинского террора, будучи исполнителем смертных приговоров, славился непревзойденной скорострельностью - расстреливал до 500 человек за ночь. Бывший комендант НКВД Грузии Надарая, специализировавшийся на поставке женщин и девочек для Сталина и Берия, был осужден на 10 лет, вышел на свободу в 1965 году, после чего проживал в Грузии.
Всеволод Николаевич Меркулов (25 октября 1895 -- 23 декабря 1953) -- советский государственный и политический деятель, генерал армии (9 июля 1945). Руководитель ГУГБ НКВД СССР (1938--1941), нарком (министр) государственной безопасности СССР (1941, 1943--1946), министр государственного контроля СССР. Член ЦК ВКП(б) (1939--1953), депутат Верховного Совета СССР 1 и 2-го созывов.
В то время призывным возрастом были 21 или 22 года.
7,62-мм самозарядные винтовки системы Токарева образцов 1938 и 1940 годов (СВТ-38, СВТ-40), а также 7,62-мм автоматический карабин системы Токарева -- модификации советской самозарядной винтовки, разработанной Ф. В. Токаревым. Первая СВТ обр. 1938 года была выпущена 16 июля 1939 года. С 1 октября 1939 года начался выпуск на Тульском, а с 1940 года -- на Ижевском оружейном заводе.
Пистолет-пулемет МП38 калибра 9 мм. Своему созданию пистолет-пулемет MP-38 обязан конструктору оружейной фирмы "Эрма" Генриху Фолмеру. МП-38 был широко распространен во всех родах войск германской армии, хотя изначально предназначался для парашютно-десантных войск. МП-38 ошибочно называют "шмайссер". Немецкий конструктор Хуго Шмайссер еще в 1917 г. создал прародителя МП38 - пистолет-пулемет Бергман МП-18/1. Также Х. Шмайссер занимался разработкой МП-41. Именно поэтому с течением времени название "шмайссер" распространилось на всю линейку немецких пистолетов-пулеметов.