От Валенсии до континента мы двигались прибрежной дорогой, на которой в свое время наши морские пехотинцы сражались с номадами и с людьми в черном. Сегодня на этой дороге уже ничто не напоминало о событиях тех дней. Сплошные валуны, камни и колеистое полотно дороги, пролегающее между предгорьями и бескрайними морскими просторами. Двенадцать всадников с каждой стороны дороги неторопливо продвигались вперед, внимательно посматривая по сторонам. Я распорядился о том, чтобы передовой дозор не отрывался бы далеко от группы, а продвигался бы вперед, находясь в поле нашего зрения. Сам же время от времени магическим зрением обозревал дальние и ближние окрестности в поисках людей или путников.
Дважды на дороге нам повстречались небольшие группы всадников. Первая из групп при нашем появлении, сошла с дороги, предоставив нашей группе возможность следовать своим маршрутом. Эти всадники всем своим видом и выставленным напоказ оружием демонстрировали нежелание останавливаться и общаться с нами. Увидев вторую встречную группу, мы уже сами съехали с дороги, пропуская эту группу, которая по количеству людей нас значительно превосходила. К вечеру мы обычно подыскивали удобные местечка для нашего ночлега. Расседлывали и стреножили верховых и тягловых ящеров, готовили горячий ужин и, поужинав сами и покормив ящеров, ложились спать. Всегда выставляли охрану из караульных, которые сменялись каждые два часа.
На третью ночь у нас проявилась проблема весьма специфического характера. Морские пехотинцы в прошлом были простыми крестьянскими детьми, они не так уж часто пользовались верховыми ящерами. Этот факт не замедлил сказаться на задах моих парней, которые они натирали до крови во время переходов, продолжавшихся с раннего утра и до позднего вечера. Как только по вечерам мы останавливались, то парни покидали седла, сползая ящеров с громкими стонами, им требовалось время для того, чтобы размять натруженные и потертые мышцы и начать ходить. Я уже не говорю о том, что морские пехотинцы, - это вам не профессиональные кавалеристы, зады которых из-за постоянного времяпрепровождения в седлах верховых ящеров давно уже превратились в некое подобие мозолей.
Первоначально морпехи храбро боролись с этим профессиональным недугом кавалеристов, но все же наступил критический момент, когда однажды вечером бойцы группы кулем свалились с ящеров на землю и не смогли подняться на ноги. Увидев страдания своих покалеченных седлами парней, я приказал им всем снять порты и лечь на животы, чтобы открыть мне широкий фронт работы. Когда приказ с воплями, стонами и проклятиями был выполнен, то перед моими глазами развернулась интересная картина. Я видел двадцать три зада и они все были разными, ни одного похожего зада я так и не увидел!
Прочитав соответствующее заклинание, которым залечивались ссадины и потертостей мужских задов и, для отвода глаз болезненные места побрызгав родниковой водичкой, я демонстративно на публику сделал пару пассов руками. Кровотечения прекратились, ссадины затянулась, потертости исчезали, мозоли рассасывались прямо на моих глазах. Когда ребята почувствовали, что боли отпускают, уходят, а мышцы ягодиц приходят в норму, то некоторые из них не поверили своим ощущениям. Они руками принялись массировать свои зады, чтобы убедиться в том, что это не так уж удобно своими же руками массировать свой зад. Я несколько развеселился по этому поводу! Парни уже вскакивали на ноги и сейчас, видимо, начав меня стесняться, это после того, как я в течение получаса любовался и работал над их задами, отходили в кустики, чтобы там, вдали от моих и своих друзей глаз, натянуть свои порты.
Наградой за лечение мне стали радостные вздохи облегчения, а также слова благодарности, которые раздавались со всех сторон. Излечившиеся парни тут же бросились обустраивать наш бивак и готовить ужин. Утром морпехи заседлали своих ящеров, чтобы после завтрака отправиться далее по маршруту. Они безбоязненно вскакивали в седла ящеров, они даже не думали о том, что может повториться рецидив болезни. В последующие дни нашего пути я наблюдал за тем, как морские пехотинцы, сыны морей и океанов, перерождались в кавалеристов, приобретали навыки лихих наездников.
На четвертый день нашего похода разведгруппа начала сплачиваться в коллектив, ребята стали ближе друг другу, они как бы к этому времени еще более притерлись друг к другу. Гаврош вместе с капралом Мэном успешно занимался хозяйственными вопросами, следил за тем, как обустраивались дневки и привалы, биваки и ночлеги, занимались организацией питания бойцов группы. Сержант Андреас командовал группой, но при этом особо не вмешивался в дела командиров отделений, позволяя капралам проявлять свой командный дар.
Я постепенно прекратил вмешиваться во внутренние дела разведгруппы, наблюдая за тем, как группа сплачивается и превращается в настоящий единый коллектив. Одним словом, в походе парни мужали с каждым днем, привыкали спать под открытым небом и в дождь и в холод. Иногда по вечерам перед тем, как отойти ко сну, я беседовал с парнями на различные темы. Приучая их к тому, чтобы в мысленных разговорах со мной они напрягали бы свои мозговые извилины в поисках ответов на мои не простые вопросы. К тому же наши беседы велись в ментальном диапазоне, а простому человеку было бы очень трудно организовать работу своего головного мозга так, чтобы понимать, что же тебе нашептывает немой собеседник! Потихоньку понемножечку мои парни становились опытными телепатами, с которыми можно было бы вести беседы на любые темы и по любым ситуациям.
За это время в нашей группе особенно выдвинулся один воин по имени Инок, он был одним из тех двух парней, которые чуть ли не в последнюю минут к нам присоединились. Они были так похожи друг на друга, словно были радными братьями, хотя братьями не были. Они не были даже родственниками. Правда, на свет божий эти два парня появились в одной деревне, видимо, они имели одного отца.
Инок оказался действительно талантливым и даровитым парнем, своим характером и способностями он моментально выдвинулся среди бойцов группы. Он был прямо-таки рожден для военной службы, которая и для него мгновенно стала основой жизни. Инок стал хорошо разбираться в ее уставах и догмах. Прекрасно владел любым оружием и охотно учил парней тому, как драться в рукопашном бою, различным приемом владения холодным оружием, пистолями и фузеями, которыми постепенно вооружалась наша армия в Валенсии. Его знания оказались обширными, а его навыки и умения настолько профессиональными, что Инок стал пользоваться всеобщим и абсолютным авторитетом среди своих товарищей.
По поведению этого бойца можно было бы судить и о том, что сам Инок особо не рвался командовать другими людьми. Просто у него так получилось, что в трудных ситуациях сами бойцы шли к нему за советом и помощью при решении трудных вопросов и проблем. Было совершенно естественным, что этот парень выдвинулся в лидеры нашей группы, заняв неофициальную должность заместителя командира разведгруппы, став заместителем сержанта Андреаса. На пятый день похода Андреас подошел ко мне и попросил издать приказ по группе об официальном назначении Инока на должность его заместителя. Что я с удовольствием и сделал, заодно присвоив Иноку звание капрала.
Мой, так называемый, старый друг Гектор не особо выделялся на общем фоне морских пехотинцев. К сожалению, по своей натуре он оказался совершеннейшим лентяем. Гектор многое знал и умел, но поручаемую работу выполнял плохо, спустя рукава. Часто другим бойцам нашей группы приходилось переделывать его плохо сделанную работу. Из-за этого и многого другого, но уже по мелочам, бойцы группы сильно не взлюбили Гектора, поэтому он не имел товарищей, всегда был один, оставался в стороне от общих дел. Я хорошо видел, что в друзья к нему никто из членов нашей группы не набивался.
Однажды у Гектора произошел конфликт с Иноком.
Гектор почему-то решил, что Инок перешел ему дорогу к власти в разведгруппе и начал качать права по этому поводу. Но все споры и разногласия по данному вопросу разрешилось в мгновение ока. Однажды я заметил, что у Гектора под обоими глазами появились два больших синяка, которые ярко светились в полосе света от нашего вечернего костра. На следующее утро мне разъяснили, что конфликт Гектора с Иноком разрешился поединком, результат которого хорошо светился на лице Гектора. После этого поединка Гектор тише воды, ниже травы, беспрекословно выполнял любое распоряжения своего капрала Инока, наконец-то, в моей разведгруппе воцарился покой, дисциплина и армейский порядок.
Когда мы покидали полуостров, на острие которого располагалась Валенсия, и переходили на континент, то прежде, чем следовать далее, сделали дневку. Я надеялся на то, что в течение дня парни хорошо отдохнут, отоспятся, отъедятся и попрощаться с морем. В этой моей группе не было ни одного человека, жизнь которого в той или иной степени не была бы связана с морем. Поэтому вечером этого же дня все бойцы группы, не сговариваясь, вышли с факелами на берег моря, чтобы с ним попрощаться. Так мы простояли некоторое время босыми ногами в холодных водах Внутреннего океана и с факелами в руках, которые все одновременно бросили в набегающую океанскую волну.
Если в начале похода маленький Дима ничем особенным не выделялся среди бойцов группы, он был задумчив, неприметен, то в последующие дни он в мгновение ока стал общим любимцем своих товарищей. Мальчишка, несмотря на свой юный возраст, уверенно держался в седле верхового ящера, не жалуясь на долгие дневные переходы. Вместе с нами он страдал от дневной жары и вечернего холода, наравне с парнями выполнял задания по устройству биваков и ночлегов, много шутил, смеялся, чувствовал себя своим парнем в нашей общей компании.
Дима не чурался грязной работы, частенько сам ее искал. Ему нравилась верховая езда и сами ящеры, целые сутки он проводил в седле без какого-либо ущерба своему здоровью. Парнишка крепко подружился со своим верховым ящером, видимо, в этом вопросе ему пошли на пользу мои уроки по передачи мысли на расстояние, хотя мне показалось, что Дима этим искусством владеет намного лучше меня. Тем не менее, с ящером у Димы установились дружеские взаимоотношения, эта громадная скотина ни на шаг не отходила от мальчишки, который перед ним был попросту не заметен. Зато этот ящер во всем слушался Диму, мгновенно исполнял любой его приказам или пожелание.
Вскоре я обратил внимание на то, что другие парни нашей группы стали неплохо относиться к мальчугану, самому младшему по возрасту бойцу нашей разведгруппы. Бойцы по-отечески воспринимали Диму, чем только могли его баловали и охотно ему помогали выполнять поручаемые работы. Но делали это так, чтобы Дима сам бы этого не заметил, чтобы он не обиделся и не был бы подорван его растущий авторитет молодого бойца группы. Дима же в свою очередь прилагал все усилия для того, чтобы среди бойцов группы стать равным среди равных. Другими словами, этот парнишка был совершенно нормальным пареньком, которого все любили и баловали, как только могли.
Ну, тогда, объясните мне, почему это моя Кати закатила такую бабью истерику из-за этого мальчишки?! Может быть, она так разнервничалась из-за того, что ему было мало лет?! Но это же временная проблема, когда-то и мы были молодыми, но жизнь-то движется вперед, ее нельзя повернуть назад, годы берут свое!
В конце концов, сообразив, что бесполезно искать причину истерики Кати! Женщины есть женщины, никто их не может понять в полной мере! Поэтому эту проблему я задвинул глубже в свою душу, решив, пока более к ней не возвращаться, а больше уделять внимания развитию отношений и общению с парнями своей разведгруппы. Я внес небольшие изменения в наше вечернее расписание, а именно с этого дня перед отходом ко сну я бойцами начал проводить уроки гимнастики, фехтования, владения холодным оружием, а также дрессировкой выездкой боевых ящеров.
Главными военными инструкторами по некоторым дисциплинам стали Андреас и капрал Инок. По некоторым другим я сам стал вести уроки.
Сержант Андреас отлично владел топором и секирой, но не очень хорошо разбирался в стойках и позах для фехтования мечом. Капрал Инок обучал ребят владению метательными ножами, боевым ножом и дротиками. Дмитрий вместе со всеми охотно принимал участие в этих уроках, иногда смешно было смотреть со стороны, как этот малыш брал в руки секиру, которая была едва ли не выше его ростом, но он, к всеобщему удивлению, этот парень уверенно владел этим типом оружия. Я же как мог дополнял Андреаса и Инока.
Поход с каждым днем становились все более интересным и насыщенным. По моему предложению, чтобы не терять время даром, во время дневных переходов мы начали обучать бойцов стратегии и тактике. На простых примерах бойцам я объяснял, как строится конная лава, место бойца в общем строю, отражение нападения вражеской кавалерии и многому другому. Ребятам все это нравилось, они снова и снова повторяли маневр за маневром, исправляли ошибки, много смеялись и веселились, да и время в дороге проходило быстрее и веселее.
Сама дорога стала более просторной и наезженной. Но она, по-прежнему, оставалась пустынной, редко когда на нашем пути нам встречались прохожие, путники или верховые всадники. Да и они при виде нашего отряда заблаговременно пытались скрыться в придорожном кустарнике. Поэтому наши военные экзерсисы не привлекали особого внимания посторонних, позволяя бойцам по ходу движения обучаться военной грамоте, набивать руку в военном ремесле.
Однажды мы вышли на перекресток, где одна дорога уходила круто налево, а другая вела направо. Интуиция подсказывала двигаться правой дорогой. Через десять километров дорога уперлись в большую деревню, на окраине которой расположился постоялый двор с трактиром. Это была наша первая встреча с людьми континента.
Хозяин трактира встретил нас у распахнутых ворот и, быстрым взглядом оценив каждого всадника в отдельности, заломил бешеную цену за ужин, размещение верховых ящеров в конюшне и наш ночлег. Своевременное вмешательство Гавроша, который взял на себя переговоры по ценам, позволило спасти наши кошельки от крупных потерь. Парень на три четверти сбил первоначальную цену, заломленную хозяином постоялого двора. А я высоко оценил способности Гавроша, а также проницательность хозяина постоялого двора, который с первого же взгляда раскусил, что же я собой представляю. Оставив Диму присматривать за нашими верховыми ящерами, как они будут размещены в конюшне, чем кормить. Тем временем, остальные бойцы группы поднялись в номера и, оставив там свою поклажу и багаж, спустились в трактир ужинать.
Трактир был битком забит деревенскими мужиками, ни одного свободного стола или стула.
Но золотые флорины были в этих местах, по всей очевидности, весьма весомой и ценной валютой, хозяин на своем собственном горбу приволок длинный и грубо сколоченный стол, за которым мы с большим трудом все устроились. В тот момент, когда мы рассаживались по своим местам за этим столом, появился Дима, который уютно пристроился у меня под боком и принялся за еду, успев мне шепнуть о том, что с нашими ящерами все в порядке, что они напоены и накормлены.
Мы сидели и не торопясь поглощали гречневую кашу с жирной бараниной, местный кислый сыр, лук в луковицах и ломти белого хлеба. На столе было много кувшинов с пивом, которое с удовольствием потягивали бойцы. Но пиво мне не понравилось, поэтому я ограничился бокалом красного вина. В какой-то момент, видимо, после многих ночевок под открытым небом, нам всем понравилась атмосфера обеденного зала. Как говорится, в тесноте, но не в обиде! Никто из других посетителей трактира этого постоялого двора на нас не обращал внимания, никто к нам не приставал с расспросами и никто из местных с нами не задирался.
Здесь в основном собрались местные крестьяне, чтобы пивка и винца попить, да и случайных дорожных путников послушать. Людей собралось много, поэтому в обеденном зале стоял громкий шум голосов, это разговаривали посетители. Неопытному уху в этой какофонии звуков и выкриков было трудно разобраться, но мне, как опытному магу, не стоило большого труда разобраться в том, о чем шептались в самом дальнем углу трактира. Там же крестьяне шептались о том, что вдруг снова объявился, погибший было, повелитель Эль-Нассар. Недавно его войска серьезно побили шаманов, что, якобы, он набирает новое войско для того, чтобы вернуть свой престол.
Быстренько проглотив ужин, ребята потянулись на второй этаж, чтобы хорошенько отоспаться перед дальней дорогой. Они поднимались по лестнице, а самый младшенький из них, притулившись к моему боку, сладко посапывал во сне. Я боялся пошевелиться, чтобы не нарушить сон этого мальчугана. Черт меня подери, я никогда не думал о том, что во мне когда-нибудь могут проснуться отцовские чувства. Будить малыша мне очень не хотелось, поэтому я осторожно поднял Диму на руки и передал Иноку, чтобы тот отнес бы его наверх и уложил бы в нормальную кровать.
2
Нам потребовалась еще неделя пути, чтобы добраться до лагеря призрачной стражи. Хотя мы и стремились, как можно быстрее найти Эль-Нассара, но при этом особо не торопились, чтобы в конце пути не опростоволоситься и не попасть в беду. К тому же мне хотелось в какой-то мере сохранить физические силы бойцов своей группы.
Ежедневные дневные и вечерние занятия принесли хорошие плоды, во всей красе и полноте раскрывались таланты моей молодежи, в группе появились специалисты по проведению скрытых операций. Бойцы группы научились мгновенно исчезать из вражеского поля зрения, на открытом месте маскировались так хорошо, что однажды я едва не наступил на Диму, который в тот момент скрытно переползал из одной канавы в другую. Бойцы могли скрытно передвигаться по полю, на котором рос один только чертополох, могли подкрасться и незаметно убрать часового. В голову Инока я вложил одну небольшую методику рукопашной борьбы, парень тут же освоил ее и научил других бойцов ее пользоваться.
Ребята подтянулись, своим видом они больше не напоминали крестьянских сыновей, которые только что покинули хозяйства своих отцов. Армейская форма классно сидела на них, а движения тел, рук и ног стали слаженными и четкими. Один лишь Гектор особо не выделялся на общем фоне наших подтянутых парней. Он, по-прежнему, ленился, особо не учился владению оружием или ведению рукопашного боя, поэтому он не очень-то внешне смотрелся. Этот парень подчинялся приказам командиров, но делал это неохотно и с прохладцей. В нашем коллективе он выглядел белой вороной, выделялся своим единоличием. Не знаю, почему, но я все это терпел, особо к нему не приставал, чтобы заставить этого парня исправиться, следовать примеру своих товарищей.
В ходе наших переходов по территории султаната Гурам, разведгруппа преображалась день ото дня. Она трансформировалась в отлично слаженный коллектив воинов, где каждый боец знал, чем он должен занимать и как ему следует вести в бою, если по пути мы встретим противника.
К тому же я мог смело это утверждать, морские пехотинцы превратились в отличных кавалеристов. Они прекрасно ладили со своими верховыми ящерами, научились отлично ими управляться. Как кавалеристы, они теперь умели строить конные лавы, чтобы таранным ударом своих ящеров пробивать и разбивать вражеский строй, обращая противника в бегство. Но мне следовало бы откровенно признать, что моим парням пока еще не хватало боевого опыта, чтобы стать действительно опытными рубаками.
Совершая дневные переходы, мы постоянно были настороже, готовились к встрече с противником. Я и мои бойцы предполагали, что не все наши переходы по этой вражеской территории будут такими спокойными мирными. Рано или поздно, но мы обязательно столкнемся с противником! Вот на уроках военной стратегии и тактике мы использовали каждую свободную минуту, чтобы своих бойцов обучить действовать в любой сложной боевой ситуации, когда противник превосходит нас в силах, чтобы мои бойцы выжили бы в любой обстановке и побеждали.
На третий день наших переходов по континенту, внутри меня вдруг появилось острое ощущение того, что за нами начали следить. Причем, эта слежка осуществлялась магическими средствами, импульсно, магические импульсы были краткими по времени воздействия. Я попросту не успевал их засечь, чтобы определить место нахождения этого любопытного наблюдателя.
Первый раз эту слежку я заметил, когда однажды вечером спускался к ручью, чтобы набрать ведро воды. Прямо спуске внутри меня возникло чувство отвращения, гадливости и ощущения того, что некто злобный смотрит мне в спину. Я мгновенно оглянулся, но за спиной никаких людей не увидел. Все бойцы группы все были заняты работами по разбивке очередного бивака, ставили палатки для ночлега и разжигали костер. Это ощущение гадливости долго меня не покидало. Оно отошло только, когда я вернулся в лагерь и с головой окунулся в дружелюбную атмосферу своих друзей, бойцов разведгруппы.
В последующие дни, когда внутри меня снова зарождались эти ощущения слежки, я уже не оглядывался по сторонам, а пытался сосредоточиться, чтобы магически определить местонахождение этого стороннего наблюдателя. Тогда мне было бы проще разобраться в том, как осуществлялась эта слежка, с какой целью она проводилась?! Но только я своим разумом касался астрала, то наблюдатель каким-то образом об этом узнавал, он тут же прекращал свою слежку. Эти непонятности меня сильно беспокоили! Видимо, в этой связи каким-то образом изменилось мое поведение.
Сержант Андреас и капрал Инок это изменение в моем поведении моментально подметили. Они насторожились, усилили охрану наших привалов и ночевок, выставляя удвоенные караулы. Сержант стал более требовательным, требуя от бойцов группы высокой дисциплинированности и повышенной предосторожности. Пару раз наша группа имела возможность ночевать под крышей постоялых дворов, но по зрелому размышлению мы предпочли, чтобы группа ночевала под открытым небом в лесах или перелесках.
Когда до лагеря призрачной стражи осталось полдня перехода, я, отбросив страхи и предчувствия в сторону, посоветовал Андреасу остановиться на ночлег и ужин в ближайшем постоялом дворе, чтобы дать бойцам группы отдохнуть, поесть горячую пищу и хорошо выспаться. Да, и верховым и тягловым ящерам требовалась хорошая кормежка и ночной отдых.
В отличие от нашего первого опыта остановки на постоялом дворе, где попытались выпотрошить наши кошельки, отлично покормили и дали выспаться, этот постоялый двор оказался наполовину пуст, его хозяин даже не встречал нас у ворот. Подбежал какой-то служка, поинтересовался нашими намерениями и тут же исчез в глубине двора. Отсутствовал паренек немного времени! Вскоре он объявился вместе со служанкой и еще одним, но уж совсем молодым слугой, который оказался конюшим. Он забрал наших верховых и тягловых ящеров. Я только успел подмигнуть глазом Диме, чтобы он тоже отправлялся бы вслед за конюшим понаблюдать за размещением и кормежкой наших ящеров.
Вернувшийся служка озвучил мне цену за постой и кормежку на этом постоялом дворе, видимо, уже согласованную с хозяином. Цена оказалась вдвое меньше той, которую мы платили на первом нашем постоялом дворе. Правда, никто из прислуги даже не интересовался, согласны мы или не согласны с названной ценой!
Служанка провела нас через двор к чистой пристройке, где на первом и втором этажах располагались номера для постояльцев. Разумеется, в номерах не было ни горячей, ни холодной воды, а удобства были, как обычно, во дворе. Меня же несколько удивило то обстоятельство, что за мизерную цену каждый боец нашей группы получал по отдельной комнатушке. Я взял себе в сожители маленького Диму и посоветовал сержанту Андреасу, чтобы он проследил за тем, что все бойцы размещались бы в номерах по двое. Чтобы они особо не расслаблялись, под рукой держали свое оружие.
3
Вечером мы всей группой спустились в общий обеденный зал на ужин, рассаживаясь за двумя столами, стоящими по самому центру зала. Я беспокоился по поводу того, что Дима пока еще не вернулся, время от времени поглядывая в сторону входа в харчевню постоялого двора.
Именно в этот момент я снова почувствовал на себе тяжелый взгляд неуловимого наблюдателя. К этому времени я уже сидел за столом, поэтому мне не потребовалось много времени для того, чтобы магически настроиться и пробежаться по магическим импульсам, которыми наблюдатель меня прощупывал. Закрыв глаза, по встречному импульсу я мгновенно проскочил до астрала, чтобы там установить контакт с наблюдателем. Контакт впервые получился, но он оказался более чем мгновенным, я разве что успел заметить, что это был какой странный наблюдатель. По крайней мере, им оказалось разумное существо и, похоже, женского пола, оно имело длинные, ниже плеч волосы и большие изумрудные глаза.
Когда я снова открыл глаза, то увидел, что все бойцы группы собрались за столом и были готовы приступить к вечерней трапезе. Но никто из парней пока еще не прикоснулся еды, ожидая, когда я выйду из магического транса. В этот момент в дверях харчевни появился Дима, который был бледен и выглядел усталым. Он сел на лавку справа от меня, а сержант Андреас, как обычно, присел за другой конец стола.
Бойцы, сидевшие за столом, дружно взялись за вилки и ножи и принялись за ужин. На столе на большом блюде горой было навалено мясо, которое ребята накалывали на вилки и переносили на глиняные тарелки, где мясо разрезалось на более мелкие куски. Дымящиеся картофелины парни брали руками, чтобы посолить и тут же отправить в рот вместе с куском мяса. Круг домашнего сыра был тут же разрезан на большие куски, которые моментально исчезали в желудках парней вместе с ломтями только что испеченного хлеба. Парни много и с удовольствием пили пивом местного приготовления, один только Дима пил молоко. Некоторое время над столом висела тишина, нарушаемая стуком ножей и вилок о глиняные тарелки и хрустом разгрызаемых костей.
Я вздрогнул от неожиданности, когда Дима спросил меня о том, что действительно ли тот злобный наблюдатель оказался женщиной?! До настоящего момента я не замечал того, чтобы этот паренек мог бы читать мысли другого человека. Поэтому его вопрос меня несколько удивил, я немного подумал, прежде чем отвечать на его вопрос.
- Слушай, малыш, - обратился я к Диме мыслеречью, - я не совсем уверен, что это действительно была женщина. Контакт был мимолетным. Длинные волосы и изумрудные глаза - это все, что осталось в моей памяти. Но повторяю, мне показалась, что это существо не имело к нам враждебных намерений, оно скорее интересовалось, кто мы такие и чем занимаемся. Могу сказать только, что этот последний контакт не был похож на предыдущие контакты. Ведь тогда я прямо-таки умирал от испытываемых во время тех контактов гадливости и тошноты.
- Может быть, тебе стоило схватить и не выпускать из рук это существо, - предположил Дима, - нам сразу же стало бы спокойнее, а так сиди и гадай на кофейной гуще, кто и зачем наблюдает за нами?
В это момент распахнулись двери харчевни, в ее обеденный зал ввалилась большая группа грязных мужиков, смрадный запах от которых перебивал и заглушал тонкие ароматы поглощаемых нами блюд. Не обращая на нас внимания, мужики начали сдвигать столы вместе, чтобы всем разместиться за одним столом. Но их было слишком много, а свободных столов мало, да и места в зале явно не хватало для того, чтобы там установить такой большой стол.
Нутром я прямо-таки ощутил надвигающуюся угрозу, поэтому, взглянув на Андреаса, я попытался ему мысленно внушить, чтобы он был готов к неприятным неожиданностям. Но, к сожалению, я не получил от него ответа в том, что он принял и понял мое мысленное послание. Тем временем, мужики начали между собой переругиваться, злобно поглядывая в нашу сторону. Как я понимал обстановку, именно в нас они видели виновников того, что не хватает места для их стола.
Хозяина постоялого двора, который мог бы разрешить возникшую проблему и помочь своим клиентам, нигде не было видно. С появлением мужиков, прислуга харчевни растворилась в неизвестном направлении. Все очень походило на то, что эти мужики были постоянными и явно не очень любимыми клиентами этого заведения. Поэтому другие посетители, в частности, мы, были брошены на произвол судьбы.
А фортуна в данном случае не очень-то к нам благоволила. Это же мужичье становилось все более и более агрессивным. Коснувшись мысленным зондом мозгов этих грязных чудаков, я узнал, что они пришли сюда не затем, чтобы пообедать, а найти повод и подраться с нами. Кто-то из магов им, этим сельским мужикам, внушил, что мы имеем много денег и золота. Что бойцы этой группы молодые и не очень-то опытные в бою люди, поэтому они не смогут за себя постоять, дать должный отпор. Самое интересное заключалась в том, что моя попытка посредством мысленного зонда проникнуть в головной мозг главаря этой деревенской банды закончилась ничем. После чего, мне захотелось выяснить, кто же был тем умником магом, который этих мужиков на нас натравил, но мой мысленный зонд так и не смог преодолеть магический блок, установленный в его голове.
В этот момент я услышал, как самый здоровый мужик из этой своры, скомандовал своим побратимам о том, что им пора приступать к делу и добывать деньги! Его бандиты тут же бросились на моих ребят, пытаясь своим нападением подавить малейшее сопротивление нашей стороны.
Рванувшееся в драку мужичье вдруг неожиданно для себя оказались перед единым строем из двух десятков молодых воинов, мечи, которых покинули ножны и своими остриями смотрели прямо в лица бандитов. Лица моих парней были полны решительности, на них можно было бы легко прочитать, что, если враг сделает хотя бы шаг вперед, то встретится с клинками, тогда прольется кровь. Это грязное и смрадное мужичье сейчас оказалось в не очень-то хорошем положении! Одно дело нападать на беззащитных и слабых духом крестьян, совершенно другое дело выстоять в бою с хорошо вооруженными воинами?!
Сейчас это мужичье было явно не готово умирать, даже за деньги и золото!
Обе стороны стояли друг напротив друга, готовые в любую секунду начать бой, но не драку. Мои морпехи ждали команды сержанта Андреаса, чтобы начать рубить противника. Это же мужичье пребывало в нерешительности, мужики явно не ожидали увидеть, как молодые ребята мгновенно превратились в бойцов меченосцев.
Вместо того, чтобы приказать Андреасу перейти в решительную наступление, я воспользовался задержкой, чтобы взломать магический блок в голове главаря, сумев его волю себе подчинить. Уже действуя по моей команде, этот главарь громко скомандовал своему мужичью, чтобы они отступили. Вначале двигаясь неохотно, все-таки адреналин, попавший в их сердца, звал мужиков на подвиги. Но затем эти мужики все быстрее и быстрее мужики стали по одному или подвое исчезать харчевню этого постоялого двора. Другие посетители, которых было немного, молча, наблюдали за их отступлением.
Когда в трактире из всей этой мужицкой банды остался один только ее главарь, я подошел к нему и заглянул в его глаза, глазницы которых были заполнены кровью. От страшного духовного и физического напряжения полопались сосуды и капилляры его глаз. Сейчас кровь из глаз мелкими струйками сбегала по его щекам, исчезая в бороде главаря банды. Сегодня этому физически сильному мужику серьезно досталось, взламывая магический блок, в тот момент я не думал о возможных последствиях. В конечном результате головной мозг этого мужика сильно пострадал.
Коротким мысленным импульсом я даровал ему свободу, главарь, пошатываясь и спотыкаясь на каждом шагу, медленно побрел из харчевни.
- Инок, - вдруг раздался голос Димы, - нам пора собираться в дорогу, чтобы, как можно быстрее, покинуть этот постоялый двор. Бандиты обязательно вернутся, чтобы отомстить за своего главаря, как только они узнают о том, во что он превратился, не так ли, дядя Скар? - Вежливо поинтересовался этот сверх меры разумное дитя.
- Слушай, малыш, - обратился я к Диме, - очень похоже на то, что ты понимаешь мыслеречь других людей?! Ведь, ты явно подслушал, как я мысленно взламывал блок доступа к головному мозгу главаря банды и подчинял себе его волю?! Да, и вообще, паренек, не мог бы мне сказать, когда ты стал телепатом?
- Не, дядюшка Скар, я тебя не подслушивал. Да и не люблю этого делать! Мама Кати и тетушка Эллида специально обучили меня, чтобы я понимал мысли других людей. Они мне тогда говорили о том, что эта наука мне поможет всегда знать о том, чем именно ты занимаешься, чтобы они могли вовремя прийти к тебе на помощь. - Честно признался этот удивительно умный и способный мальчуган, лукаво на меня посматривая.
Больше я не задавал Диме каких-либо вопросов. Дураку становилось понятным, почему эти две близкие мне женщины, земное и небесное воплощения друг друга, так долго хранят молчание, не отвечают на мои запросы и не выходят со мной на связь. Во время жизни и работе в Валенсии они прямо-таки терроризировали меня, задавая по сотне вопросов в день. Тогда им всегда требовалось срочно уточнить какой-либо глупейший вопрос. Причем, по их мнению, этот вопрос, разумеется, был наиважнейшим вопросом дня. Подставив ко мне своего вундеркинда Диму, который и мне очень понравился, они обе получали всю нужную им информацию через этого мальчугана, непосредственно с места события, из первых рук, поэтому я им стал пока не особенно нужным человеком.
Пока я беседовал с Димой, сержант Андреас и капрал Инок приказали бойцам группы упаковаться и собираться в дорогу на ночь глядя. Часть бойцов была отправлена в конюшню, седлать верховых ящеров, запрягать в телеги тягловых рептилий. Посетители харчевни так же, как и мы, собирались и один за другим покинули этот негостеприимный постоялый двор, хозяина которого мы так и не увидели.
За порогом харчевни была уже ночь, темень непроглядная!
Но очень скоро на ночной небосклон должна была взойти прекрасная Эллида, свет которой нам поможет быстрее добраться до перелеска, где можно было провести ночь в палатках. Скоро колонна всадников, двигавшаяся по двое в ряд, скрылась за воротами постоялого двора. Я же немного задержался, меня интересовало, куда подевалась прислуга и хозяева постоялого двора, чтобы расплатиться. Но окна строений оставались, по-прежнему, черными. Нигде не было видно ни единого огонька, луча света. Тогда ударами шенкелей в бок ящера я тронул его с места, чтобы последовать вслед за группой.