Выйдя на верхнюю палубу биремы "Весенняя Ласточка", я первым делом развернулся в сторону океана, чтобы полной грудью подышать насыщенным йодом и кислородом океанским воздухом. После нескольких мгновений этого занятия мне в голову вдруг пришло понимание того, что человек, творение господа бога, создан не для того, чтобы ютиться в подземельях, в тесноте и в темноте, а для света, простора и любви. Этих мгновений, когда я дышал и смотрел в сторону океанского простора, мне хватило на то, чтобы душа очистилась от всего дурного, забылись и ушли в прошлое воспоминания о неудавшемся покушении и смерти по моей вине одного из рабов весельщиков. Океан своим простором и красотой набегающих волн как бы смыл за борт биремы все эти не очень-то приятные воспоминания.
Услышав голос Борг, я перевел взгляд на палубу биремы, чтобы присмотреться и разобраться в том, что же на ней сейчас происходит. Мой сосед по каморке Борг из различных мешков, взятых из штабеля груза, соорудил нечто вроде небольшой трибуны для выступлений. В этот момент он сам стоял на ней и, энергично жестикулируя руками, что-то внушал собравшейся вокруг него большой толпе бывших рабов весельщиков, всего несколько минут назад мною освобожденных от рабских оков. В глаза бросалась несуразность и какая-то нереальность этой ситуации, которая сейчас происходила на палубе такой красавицы биремы. Бывший раб общался с большой толпой не менее, чем в сто человек, таких же бывших рабов весельщиков, а вдвое меньшая кучка, человек сорок-пятьдесят, матросов экипажа стояла за их спинами и внимательно прислушивалась к словам Борг.
В глаза первым делом бросалась разница в поведении этих двух социальных групп, бывших рабов и матросов. Первыми были дочерна загорелые, крепкого телосложения и физически крепкие мужики, которые были одеты во всевозможное рваное платье, которое и одеждой нельзя было бы назвать. Бывшие рабы были одеты в драные порты до колен, перепоясанные огрызками веревок, а на плечах были наброшены нечто-то вроде грязных рубищ, сквозь дыры в которых проглядывали тела. Вторыми же были матросы, аккуратно одетые в одинаковые робы и стриженые под один горшок.
Вся несуразица ситуации заключалась в том, что наши собратья по рабству еще не полностью осознали своего нового положения и статуса. Они пока еще не понимали сути перемены, почему вместо привычных рабских каморок они разгуливают по палубе биремы, что говорит этот человек с трибуны и к чему он их призывает. Они инертно стояли и совершенно не обращали внимания на то, что им Борг говорил. Этим людям было внушено собраться в центре верхней палубы биремы, вот они пришли и сейчас стояли в пространстве между двумя мачтами биремы. Не смотря на то, что рабских ошейников на их плечах уже не было, они, по-прежнему, в своем сознании оставались рабами весельщиками. Их мозги не работали, они давным-давно забыли о какой-либо самостоятельности и могли поступать или действовать только по чужой подсказке.
Эта толпа из бывших рабов, собравшаяся вокруг Борга выглядела неубедительно и производила впечатление, что она была готова в любую минуту разбежаться и попрятаться по своим каморкам.
Матросы же экипажа себя вели, как нормальные люди, они стояли и внимательно вслушивались в слова оратора, постепенно приходя к мысли о том, что на их биреме начали твориться какие-то странные и пока еще им непонятные вещи. Вчера бесправные и безгласные рабы весельщики вдруг почему-то оказались свободными людьми и заговорили о своей свободе. Правда, эти матросы из-за ограниченности своего мышления, они тоже привыкли к тому, что шкипер за них думал и принимал решения, только начинали осознавать, что этот процесс освобождения рабов может нанести им личный ущерб.
Ранее этих матросов никогда не интересовались рабами весельщиками и условиями их существования на биреме, поэтому им в голову сейчас не приходила мысль о том, что перемена в статусе рабов может означать переход власти на биремы из одних в другие руки.
Они сейчас даже и не помышляли о каком-либо конфликте с бывшими рабами, эти слегка трусоватые члены экипажа давно уже думать забыли о том, что на их поясах в ножнах болтаются боевые ножи. Рабов на палубе было двое больше их, да и все они были крупного телосложения и физически сильными мужиками, с которыми было бы лучше не связываться. К тому же эти матросы в настоящую минуту не имели своего лидера, Шкипера, который мог бы правильно разобраться в происходящем, который мог бы организовать этих матросов и повести за собой за сохранение прежней власти.
Внутри себя я ощущал, что наступило время моего нового вмешательства в эту ситуацию, которая из-за идиотского поведения бывших рабов могла бы в любую минуту взорваться возмущением матросов. Тогда события на биремы начали бы развиваться не так, как мне и Боргу хотелось бы. Я закрыл глаза, призвал себе на помощь божественную Эллиду, напряг свой рассудок и начал мысленное внушение своим собраться по рабскому веслу о необходимости единения усилий, криками и восклицаниями, а также организованным поднятием рук реагировать на выступление Борга.
Когда я открыл глаза, то пред глазами предстала незабываемая картина. Возмутитель общего спокойствия, Борг, стоял и, разинув рот, наблюдал за тем, как молчавшая до этого момента сотня бывших рабов вдруг преобразилась, она заорала, закричала, захлопала в ладоши, засвистела и единым поднятием рук начала его приветствовать. От удивления такой метаморфозой мой сосед по каморке замолчал, так как при начавшемся гвалте и крике на палубе биремы было невозможно что-либо говорить, никто бы тебя не услышал.
Оставшиеся в живых матросы экипажа тоже почувствовали перемену в поведении и в настроении бывших рабов. Они почувствовали, что этих бывших рабов что-то начало объединять и, ради свой предосторожности, матросы отступили на несколько шагов подальше от этой так внезапно разбушевавшейся толпы оборванцев.
В этот момент Борг заметил меня, по-прежнему, остававшегося у люка, ведущего на нижнюю палубу биремы. Он широко заулыбался, легко спрыгнул с трибуны на палубу и крупным уверенным шагом направился ко мне. В шаге от меня он остановился, начал рассматривал мои ранения. Мельком взглянув на ножевую рану на плече, он больше внимания уделил порезу на щеке, даже его потрогал своим толстым и грязным пальцем. К этому времени порез более или менее зарубцевался, поэтому, слава богу, этим своим пальцем Борга не мог бы внести инфекции в мою рану на щеке.
Завершив свой осмотр, Борг нахмурил брови и поинтересовался:
- Что там с тобой произошло, на этой нижней палубе, парень? Как ты умудрился получить такой глубокий порез на щеке и рану плеча? Кто мог напасть на тебя и так порезать тебя в двух местах? Правда, порез на щеке зарубцуется в красивый шрам, а ведь ты, вероятно, знаешь, что шрамы делают лица настоящих мужчин особенно привлекательными для женщин. К тому же с этим порезом на щеке в тебе вдруг проявилась какая-то новая черта характера, ты стал более решительным человеком.
На это слово, я обратил внимание, прежде всего, по той причине, что, когда Борг говорил и трогал шрам на моей щеке, то почему-то называл его "скаром". При первой встрече с божественной Эллида, она вначале пыталась называть меня именно этим именем. Но я так и не сумел своей мысли довести до логического завершения.
В этой связи Борг продолжал высказывать свою мысль:
- На Тринидаде вот уже в течение многих веков существует традиция воину, получившему свою первую боевую рану, давать новое имя. Я думаю, что тебе будет очень подойдет имя "Скар". Так, что воин принимай и с достоинством носи свое новое имя. С этого момента ты Скар и можешь навсегда забыть о своем прежнем имени. - Продолжил Борг.
Таким простым образом я перестал быть "человеком, не имеющим собственного имени", как меня не раз называла Эллида, и стал Скаром.
- Это хорошее имя, имя настоящего мужчины воина. А теперь, Скар, нам надо продолжить наше дело по захвату биремы. Как ты уже видел, с большим трудом мне удалось собрать вокруг себя бывших рабов весельщиков. Ты не представляешь, как это трудно с ними найти общий язык и вести разговор. Мы дали им свободу, а они этого совершенно не поняли и не оценили нашего дара. Все, что этих людей сейчас интересует, так это не свобода, а еда, они хотят только знать, когда их будут снова кормить: Что касается свободы, то, мне показалось, что она этим людям совсем не нужна, они не знают, что с этой свободой можно сделать. Но нам с тобой нужно продвигаться вперед по воплощению наших замыслов и укреплять завоеванные позиции. Среди бывших рабов мне удалось найти несколько парней, мозги у которых мозги не полностью перекосило, они, по крайней мере, хотят к нам присоединиться. Нас пока совсем мало, но, я полагаю, что и этого количества в общем хаосе, творящимся на биреме, будет достаточно, чтобы "Весенняя Ласточка" перешла в наши руки. Прежде всего, мы должны восстановить привычное для экипажа шкиперство, в качестве шкипера избрать своего человека, чтобы матросы и рабы подчинялись бы этому человеку. Поэтому я сейчас переговорю с людьми, а затем попрошу их проголосовать за нового шкипера, капитана биремы "Весенняя Ласточка".
Борг развернулся и так же решительно зашагал обратно в сторону толпы бывших рабов весельщиков, которые все еще продолжали единодушно орать, свистеть и поднимать руки в воздух, хотя оратора перед ними пока еще не было.
Уходя, мой сосед по каморке ни единым словом не упомянул о том, кто же станет следующим шкипером биремы, но у меня сомнений по этому вопросу не было.
ххх
Борг снова взобрался на трибуну и заговорил, обращаясь к бывшим рабам и к оставшимся живыми матросам экипажа биремы:
- Друзья, - сказал он, - мы с вами с большим трудом выжили и победили в ужасно трудном бою с безумным магом. Бирема "Весенняя Ласточка" спасена во многом благодаря этому парню. - Борг повернулся и рукой ткнул в моем направлении.
- Если бы не он, то бирема сейчас бы уже догорала на том проклятом берегу, а наши останки расклевывали бы чайки. Этого парня, Скар, правда, красивое и выразительное имя! Этот парень сумел победить безумного мага, уравнял нас в правах. Сейчас мы собрались здесь, чтобы среди самих себя найти человека, который мог бы возглавить наш славный экипаж и бирему довести до безопасной бухты. Там мы смогли бы отдохнуть, набраться сил и снова выйти в океан, но уже для того, чтобы обогатить членов экипажа биремы. Чтобы каждый член экипажа стал настоящим богачом. Поэтому я предлагаю избрать Скара шкипером биремы "Весенняя Ласточка" и вместе с ним пойти к новой и свободной от проблем жизни, к новым завоеваниям и богатству. Я уверен, что вы поддержите мое предложение и проголосуете за то, чтобы Скар стал шкипером-капитаном биремы "Весенняя Ласточка".
В тот момент рабы весельщики продолжали свой единодушный рев и поднимание рук вверх, что можно было бы принять за полную поддержку предложения, только что высказанного Боргом. Группа же свободных матросов экипажа продолжала находиться в стороне от общего ликования, ни криками, ни движением рук не высказывая своего мнения в отношении моей кандидатуры. Они только внимательно прислушивались к Боргу, но это их общее молчание вызвало у меня досаду и уже начинало меня несколько беспокоить.
- Я полагаю, что эти ваши крики и поднятие рук вверх, можно считать за выражение всеми членами экипажа биремы единодушной поддержки кандидатуры Скара на пост шкипера биремы "Весенняя Ласточка". - Тем временем Борг завершал свое выступления, делая меня шкипером биремы "Весенняя Ласточка".
Но я не стал бы придерживаться того мнения, что весь экипаж биремы так уж единодушно выступал и поддерживал мою кандидатуру. Матросы экипажа держали себя все более и более настороженно, а некоторые даже положили руки на рукоятки ножей. Если сейчас они с ножами в руках обрушаться на моих коллег по рабству, то те не сделают ни одного движения в свою защиту. Несмотря на физическую силу и накаченность бицепсов, бывших рабов вырежут в одну минуту, словно стадо безмозглых баранов.
Эта ситуация все больше и больше мне не нравилась, а Борг, казалось бы, этого совсем не замечал и продолжал свое гнуть. Развитие последующих событий убедительно доказало, что я был абсолютно не прав в отношении оценки гибкости ума и смекалки этого великолепного человека, бывшего раба и моего соседа по рабской каморке, который имел имя Борг. Он продолжал говорить, а я внимательно прислушивался к его словам:
- Теперь ты, Скар, будучи единогласно избранным шкипером, должен приступить к исполнению обязанностей шкипера-капитана этого судна. - Сделав паузу, Борг снова обратился к собравшимся вокруг него бывшим рабам и матросам. - Новоизбранному капитану требуется некоторое время для того, чтобы ознакомиться с положением дел на биреме, с ее состоянием и готовностью к выходу в океан, а также определить кандидатуры на свободные командные должности, чтобы вечерком мы могли бы снова вместе собраться и голосованием всего экипажа утвердить новые назначения.
Борг легко соскочил со своей доморощенной трибуны и подошел ко мне, чтобы пожать мне руку. Я едва не закричал от боли, словно молнией возникшей в пальцах своей руки, когда этот боров Борг решил проверить мою выдержку, продемонстрировав свою медвежью силу и хватку.
Взглянув на улыбающееся лицо здорового мужика, который столь неожиданно оказался талантливым и хитроумным организатором, сумев в долю секунду, прекратить начинавшееся возмущение среди матросов. Своим предложением, провести следующее общее собрание перед закатом Желтого Карлика, Борг бросил матросам кость надежду в том, что чуть позже они смогут решить свои проблемы, поставив на место зарвавшихся рабов. Обычная практика слабых людей решать проблемы не сейчас, а когда-нибудь позже. Матросы экипажа поверили словам это честного бывшего раба, по всей видимости, не понимая того, что любое их промедление служит одному только укреплению нашей власти.
Я с Боргом эту оттяжку времени использую для того, чтобы консолидировать свои силы, найти предателей в матросском стане, чтобы удержать в своих руках власть на биреме. Причем, все эти усилия мы с Боргом будем предпринимать на законных основаниях, ведь, за мое назначение шкипером биремы "Весенняя Ласточка" единогласно проголосовали все члены экипажа.
- Скар, - Борг обратился ко мне, - нам удалось сделать еще один шаг к свободе и установлению нашей власти на биреме. Тебя экипаж избрал законным капитаном "Весенней Ласточки", на деле это означает, что ты стал царем и богом этой биреме. Теперь ты вправе распоряжаться жизнью и смертью любого члена ее экипажа, будь он бывшим рабом или свободным матросом. Каждый член экипажа должен теперь бегом выполнять любое твое распоряжение, ни один матрос или бывший раб теперь не в праве его оспаривать. Но повторяю, Скар, мы сделали еще один шажок, а впереди длинная дорога для того, чтобы бирема стала полностью нашей. Чтобы победу наполнить реальным содержанием, мы теперь должны свободных матросов экипажа заставить беспрекословно тебе подчиняться. Сегодня только эти парни могут бирему снять со швартовых, а в океане придерживаться нужного нам курса. Освобожденные же рабы ни на что не способны, они могут только под ритм барабанной дроби работать веслами. У них не хватит мозгов, чтобы правильно поставить и быстро убрать паруса. К тому же мы ограничены во времени, нам нужно, как можно быстрее, убираться из этой бухты. Мы не знаем того, что сейчас творится на берегу после всех этих бесчинств безумного мага. Вскоре хозяин биремы спохватится и, наверняка, обеспокоившись долгим молчанием шкипера, примется разыскивать бирему. Поэтому я предлагаю, чтобы ты сейчас своим единоличным решением назначил бы меня своим первым помощником, если, - в этот момент Борг лукаво посмотрел мне в глаза, - ты не возражаешь по этому поводу. Я попытаюсь уговорить матросов сняться со швартовых, поднять паруса, чтобы увести бирему в океан. Там мы должны срочно определиться с портом прибытия, который мог бы стать постоянным пристанищем нашей "Весенней Ласточки". В океане у нас также будет достаточно времени для того, чтобы поразмышлять о том, как будем дальше жить.
Как человек, Борг мне всегда нравился и был понятен, да и к тому же, если судить по его речи и поведению, в свое время он получил неплохое образование. Неплохо разбирался в людях, в их характерах. И если назначить его своим первым помощником, то Борг окажется на своем месте, где будет работать с матросами экипажа биремы. К этому времени я уже решил, что на "Весеннюю Ласточку" мы будем набирать совершенно новый экипаж, который должен быть верен и лоялен своему шкиперу и старпому шкипера. Нельзя больше в ней оставаться, настала пора ее покинуть. Да и прав был Борг, когда говорил о том, что дальнейшая в ней задержка становится все более опасной, отсюда требовалось, как можно скорее, убираться по добру и здорову.
- Хорошо, Борг. - Мысленно я сказал Боргу. - Ты будешь моим старшим помощником, я буду очень рад работать вместе с тобой. Сейчас мы должны думать о том, чтобы, как можно скорее, убраться из этой бухты. Нам нужен небольшой прибрежный городок, где мы могли бы подремонтировать бирему и набрать новый экипаж. Эти парни, - я кивнул головой в сторону толпящихся на палубе бывших рабов и матросов экипажа, обе группы которых, по-прежнему, держались особняком, - никогда не смогут объединиться и стать отличным экипажем нашей биремы, слишком уж многое их разъединяет. В первом же порту мы этих парней, бывших рабов весельщиков и матросов, отпустим на волю, их невозможно перевоспитать.
В душе я ликовал по поводу того, что, в конце концов, осуществилась моя мечта, я все-таки стал свободным человеком. Мне нравилось все то, чтобы со мной не происходило, даже то, как медленно и сложно развивались события на борту биремы. Но в результате этих событий я обрел настоящую свободу и власть над своим будущим. Слава богу, что моим соседом по рабской каморке на биреме оказался столь решительный и целенаправленный человек, как Борг, который за два года рабства сумел сохранить свой разум. Видимо, сохранить этот рассудок ему помогло его же увлечение пересчитывать океанских волн, стоя у борта биремы.
- Если ты, Борг согласен с моими условиями, - я сказал, - то, пойдем к людям, я объявлю им о твоем новом назначении.
Народ на палубе благожелательно встретил известие о назначении Борга первым помощником капитана "Весенней Ласточки". Да и как иначе бывшие рабы могли бы прореагировать на это известие, когда многие из них все еще продолжали что-то бессвязно скандировать и поднимать свои руки вверх.
Разумеется, эту новость о назначении Борга я озвучил ментальным образом, единственно доступным мне образом общения с людьми. При этом, не забыв в эту мысль-внушение добавить, что все должны беспрекословно повиноваться шкиперу и его старшему помощнику. По реакции Борга, он так скривил свое лицо, я понял, что и он получил это мое мысленное послание. Борг не любил магию и особо не верил в ее способность влиять в поведение людей, да и он, кажется, посчитал эту мою практику подчинять себе людей предосудительной. Бывшие рабы большей частью это мое послание восприняли, как указание с небес. Но сильно перепугались голосу, прозвучавшему в их головах, они к этому не привыкли. Хуже всего повели себя матросы экипажа, с ними никогда так не обращались, у многих руки легли на рукоятки ножей, а некоторые попытались даже вытащить свои ножи из ножен, последнего мне было уже нельзя оставлять без последствий.
Я осмотрел палубу, надо было готовить бирему к плаванию, но нужно было одно дело довести до завершения. Не обращая внимания на обиженное лицо своего старпома, я повернулся лицом к матросам, которые, по-прежнему, держались особняком, и начал этим заблудшим душам мысленно внушать, что они должны во всем повиноваться шкиперу и его старшему помощнику... .
Вскоре матросские ножи снова были в ножнах, а пятьдесят матросы стояли передо мной и, опустив глаза к палубе, внимательно меня слушали.
ххх
Эль-Нассар внимательно прислушивался к словам командира разъезда, младшего лейтенанта Кимвелла, рассказывающего о событиях, произошедших за два года его отсутствия, и о последних новостях из лагеря под городком Ани. Он до сих не мог понять и разобраться в том, как же это могло случиться так, чтобы магический портал вместо того, чтобы его и Ивонн Де Ля Рунж мгновенно перенести их из столицы в Ани, два года неизвестно где их продержал.
Возможно, Ивонн Де ля Рунж и могла бы ему разъяснить этот парадокс, рассказав, как мог образоваться такой временной разрыв, но магиня настолько обессилела от борьбы с шаманами поморами, что до сих пор находилась в обморочном состоянии. Эль-Нассар за годы своего правления в султанате давно уже привык к тому, что некоторые ответы на важные вопросы ему часто приходилось ожидать иногда целыми годами. Поэтому спокойно воспринимал создавшуюся ситуацию, понимая, рано или поздно придворная магиня придет в сознание и тогда ему объяснит этот временной феномен.
В этот момент Эль-Нассар усмехнулся самому себе, подумав о том, что все чаще и чаще он полагается на мнение своего придворного мага, Ивонн Де ля Рунж, думает о ней и не любит, когда она долгое время находится вне поля его зрения, да и слишком много стал переживать за эту женщину.
Пока магиня спала и этим излечивалась от своих духовных ран, Эль-Нассар вел разговор с младшим лейтенантом Кимвеллом. Сейчас он с громадным интересом и вниманием выслушивал его рассказ.
Кимвелл рассказывал о том, что он находился рядом с капитаном Фенрихом, когда тот переговаривал с Эль-Нассаром по наручному браслету. Когда связь с повелителем султаната прервалась на полуслове, то капитан Фенрих, следуя его указаниям, отобрал разведчиков из числа городских стражников. Он поставил перед ними следующую задачу, - собрать любую информацию о противнике, где находятся его подразделения, чем они занимаются, какими городскими улицами можно было бы прорываться из города.
Разведчики покинули казарму и разбрелись по городу. Но уже через полчаса казарма стражников была окружена большой толпой людей в черном, которые своим внешним обликом походили не на людей, а на питекантропов. Целая орда человекообразных питекантропов замельтешила перед оградой казармы, явно готовясь к штурму здания казармы, но штурма так и не случилось. Да и время возвращения разведки давно минуло, когда капитан Фенрих приказал стражникам покинуть казарму. Перед этим всех стражников, находившихся в казарме, он разбил на небольшие и более маневренные отряды, приказав, покинуть город.
Поначалу, все шло неплохо, вспоминал младший лейтенант Кимвелл, отрядам городской страже удалось без боя покинуть столичную казарму и отдельными колоннами разойтись по городским улицам. Город в это время выглядел опустошенным, на его улицах не было ни жителей, ни вражеских войск. Отряды стражников миновали центр столицы и, не встречая врага на своем пути, быстро продвигались к городским окраинам. Некоторые из отрядов уже совсем уже было собрались выходить за город, когда все пять колонн стражников чуть ли не одновременно наткнулись на противника, на орды питекантропов. Монстры своими топорами и секирами остановили продвижение этих отрядов, навалившись на стражников со всех сторон.
На пяти городских улицах завязались кровавые сражения, послышались громкие и страшные крики, стоны, вопли людей и лязг оружия. На одной из улиц отряд стражников прозевал появление человекообразных чудищ, вскоре его бойцы все пали под их топорами и секирами. Через некоторое время городские обыватели, проживавшие на этой улице, через окна своих домов могли наблюдать, как эти питекантропы, расхаживая среди лежавших на мостовой тел людей, ударами своих топоров и секир добивали раненых стражников.
На других улицах сражения продолжались с переменным успехом, а одному отряду стражников, которым командовал капитан Фенрих, удалось-таки прорвать ряды питекантропов и уйти за пределы столицы.
В этом месте младший лейтенант сделал краткую паузу, он прикуривал трубку с табаком, а затем снова продолжил рассказ. Три отряда городских стражников так и не смогли прорваться через вражескую преграду. Несколько раз они проходили через ряды питекантропов, десятками укладывая их на землю, но каждый раз натыкались на черных чародеев, которыми оказались поморские шаманы. В ход эти грязные убийцы от магии, шаманы поморы, пускали файерболы, управляемые стрелы и дротики, удавки различных типов, лучи смерти и удушающий газ. Но наибольший урон городским стражникам наносили их заклинания смерти, сплетенные на крови. Стражники, как ни старались, так и не могли приблизиться к этим поморским шаманам, чтобы насмерть поразить их оружием.
Отряд под командованием капитана Фенриха, тихим голосом продолжал рассказывать Кимвелл, прорвавшись за город, тут же отправился в деревеньку, которая должна была стать местом встречи для всех оставшихся в живых городских стражников.
Первая половина дня ожидания прошла спокойно, сельчане гостеприимно приняли усталых воинов, ухаживали и старались облегчить страдания раненым, кормили и поили живых и здоровых стражников.
ххх
Но уже к вечеру положение коренным образом изменилось. Совершенно неожиданно под деревушкой появились конные разъезды номадов. Староста деревушки страшно перепугался за свою деревеньку и ее жителей и, встретившись с капитаном Фенрихом, начал умолять того, чтобы его отряд, ради Христа, покинул бы его деревеньку. Только начавшие приходить в себя городские стражники по приказу капитана Фенриха снова взяли в руки оружие, надели доспехи и общим строем покинули деревушку. Женщины плакали, грустными и заплаканными глазами провожали еще молодых парней и мужиков, отправляющихся на верную смерть.
У околицы деревеньки отряд столкнулся с небольшой группой воинов призрачной стражи, которая в недавней стычке с противником потеряла министра внутренних дел Борга, возвращавшегося в столицу. Воины призрачной стражи, переговорив с капитаном Фенрихом, примкнули к его отряду городской стражи.
Настоящего боя с противником, как такового, так и не получилось.
Как только городские стражники оказались за деревенской околицей, на них налетел конный разъезд номадских кочевников, которые из луков обстреляли бойцов отряда. Первой же стрелой кочевников капитан Фенрих был ранен в голову, он потерял сознание, мешком свалившись на пыльную проселочную дорогу. По всей очевидности, говорил Кимвелл, городские стражники не успели еще стать настоящими и бывалыми воинами. Увидев своего командира, падающим на дорогу, они решили, что капитан Фенрих убит. Нервы стражников не выдержали этого постоянного боевого напряжения, их внезапно обуяла истерика и паника. Побросав оружие, они ринулись в бега, полагая, что бегством спасут свои жизни.
Номады на своих верховых ящерах быстро нагнали стражников в чистом поле и саблями на скаку всех их порубили в куски. Оставшиеся на дороге воины призрачной стражи и отделение стражников Кимвелла, всего двадцать бойцов, окружили раненого капитана, подняли его на руки и, ощетинившись оружием, каре направились к ближайшему лесу, где вскоре там скрылись от попытавших их преследовать конных наездников. Верховые ящеры степняков не любили и боялись лесных зарослей и дебрей, они категорически отказались входить в лес, где скрылся отряд с раненым капитаном Фенрихом на руках бойцов.
Рана в голову оказалась очень серьезной, капитан Фенрих постоянно терял сознание, много бредил. Каждый раз он все с большим трудом возвращался в реальность. Его состояние ухудшилось час от часа, жить ему оставалось совсем немного времени. Ни один из воинов призрачной стражи так не смог ему помочь, хотя в свое время все они проходили специальный курс оказания магико-медицинской помощи в полевых условиях.
Ночью капитан Фенрих вообще не приходил в сознание и постоянно бредил, он был на грани смерти.
Утром же на следующий день он пришел в сознание, чтобы потребовать от Кимвелла, чтобы его оставили бы в покое и дальше никуда бы не волокли, ему и так плохо и жить осталось совсем немного. Совершенно случайно отряду в глубине леса повстречалась одна старуха, которая оказалась местной целительницей. Знахарка, осмотрев рану капитана, покачав головой, сказала, что он совсем плох и дальше его уже никуда нельзя нести. Она предложила оставить капитана Фенриха в ее лесной землянке, сказав, что попытается его полечить. Посоветовавшись, воины отряда вместе с Кимвеллом пришли к единому мнению о том, чтобы капитана Фенриха оставить на руках знахарки, так как он уже был не способен выдержать еще одного перехода по лесным тропам.
В лагерь под городок Ани дошло всего семь воинов из отряда в двести городских стражников, который всего семь суток назад пошел в прорыв из столицы султаната.
Когда семеро воинов добрались до Ани, спокойным голосом продолжал рассказывать младший лейтенант Кимвелл, то в лагере призрачной стражи они увидели полный разгром и хаос, словно только что в нем побывал противник. В лагере не оказалось ни одного воина призрачной стражи или молодого сельского рекрута. Казармы и все служебные здания лагеря были сожжены дотла, по территории бродили одни только одичавшие и приблудные собаки.
Из двух десятков тысяч человек, за один только месяц существования этого учебного лагеря в рекруты удалось набрать около восемнадцати тысяч молодых крестьян, в лагере никого не осталось и ничто не напоминало о том, что всего неделю назад в этом учебном центре кипела бурная жизнь. Воины призрачной стражи в качестве инструкторов обучали молодежь азам военной подготовки. Рекруты были разбиты на воинские подразделения и обучались основным приемам владения боевым оружием. Еще месяц другой и они превратились бы в серьезную военную силу. Не следует забывать и того, что сами воины призрачной стражи, а их было около двух тысяч, могли выстоять перед любым противников.
В лагере так и не удалось разыскать ни единого свидетельства, на основании которого можно было бы узнать, что же в нем произошло, почему он оказался брошенным. Не был найден ответ и на такой вопрос, куда могли подеваться двадцать тысяч бойцов? Во время поисков не было найдено ни одного трупа, ни одного захоронения. Ни каких-либо других свидетельств того, проходили ли в этом лагере бои. Воины призрачной стражи вместе с рекрутами бесследно исчезли, словно испарились без следа и по мановению волшебной палочки.
Среди семерки воинов, дошедших до лагеря, внезапно разгорелся спор в отношении того, что же им делать дальше, рассказывал Кимвелл, попыхивая своей трубочкой. Трое воинов призрачной стражи захотели вернуться к семьям в столицу, чтобы переждать смутные времена и встать под знамена повелителя, когда тот вернется и призовет под свои знамена. Другим же идти было некуда, они были готовы остаться вместе с младшим лейтенантом Кимвеллом, чтобы снова обустраивать этот лагерь и готовиться к борьбе с врагом.
В самый разгар спора в лагере вдруг появился патруль воинов призрачной стражи, воины которого очень обрадовались их появлению и рассказали о том, что неделю лагерь подвергся магическому нападению, поэтому его пришлось покинуть.
Удар по лагерю был нанесен в тот момент, когда большинство воинов находились вне казарм и служебных зданий - на плацу, на полигоне или в патруле. Вражеский маг, по всей очевидности, очень плохо разбирался в организации военной службы, он первоначально нанес удар и поджег казармы и служебные здания лагеря. Когда заполыхали деревянные строения, то следующий удар, но уже шквальным ветром вражеский маг нанес по учебному плацу.
В результате магических ударов погибло не так уж много воинов, но наиболее худшее произошло после вражеского магического нападения, рассказывали патрульные воины призрачной стражи.
Из-за случайного стечения обстоятельств лагерь оказался без высших командиров. Капитан Борг уже уехал в столицу, а капитан Фенрих еще не приехал в Ани и не принял общего командования над учебным центром. Офицеры призрачной стражи оглянуться не успели, как молодые крестьяне, только что одевшие армейскую форму и получившие по десять флоринов, огромную сумму денег по их пониманию, начали разбегаться по домам. Словно крысы во время пожара дома, рекруты покидали учебный лагерь, желая, как можно скорее, перед своими родителями похвастаться только что приобретенным ими богатством. Эти парни ни малейшего понятия не имели о необходимости защищать свое отечество, их волновали только собственные эгоистичные интересы.
ххх
Выставленные посты из воинов призрачной стражи сумели перехватить и задержать около пары тысяч молодых дезертиров, которых по закону военного времени полагалось предать смерти. Но никто из офицеров призрачной стражи так и не решился отдать приказ о казни такого большого количества молодых крестьян. Продолжил рассказывать Кимвелл. В результате и эти дезертиры живыми и здоровыми были отпущены по домам. В результате бегства рекрутов в лагере остались одни только воины призрачной стражи, но отсутствие единого командующего сказалось и на этих бывалых воинах, бойцы призрачной стражи начали раскалываться на два лагеря. Представители одного из лагерей требовали, немедленно разыскать противника, вступить с ним в бой и его уничтожить. Другие же, разумно, выступали за то, чтобы частично вернуть в лагерь молодых дезертиров, продолжить их обучение, а затем открыть военные действия против врага.
На третий день безрезультатных споров был созван и проведен Совет бывалых воинов и ветеранов призрачной стражи воинов. Совет решил решением большинства голосов своего состава избрать временного командующего учебным лагерем. Никто не знает, как это получилось, но первым избранником этого Совета стал некий лейтенант Мурильо, которому Совет присвоил временное звание капитана призрачной стражи. Капитан Мурильо рьяно взялся за дело, навел в лагере должный порядок, строго следил за соблюдением воинской дисциплины. Воины призрачной стражи впряглись в привычные лямки своей службы - стояли на постах, ходили в дозоры, забыв о прежних распрях. Такая деятельность и активность капитана Мурильо простым воинам призрачной стражи очень нравилась.
Примерно через три дня капитан Мурильо сообщил, что враг прознал о местонахождении старого лагеря призрачной стражи и сейчас готовит на него нападение. Поэтому он предложил призрачной страже передислоцироваться в другой лагерь, о котором никто и ничего не знает. На новом месте капитан резко меняет свое поведение, снижает свою активность и деятельность, в основном заставляя воинов заниматься одними только хозяйственными делами, напрочь забыв об уставе и воинской службе.
Теперь его больше заботила проблема, как достать продукты и чем кормить воинов, он забыл о существовании врага и перестал заботиться о поддержании дисциплины в подразделениях призрачной стражи.
Время убедительно показало, говорил Кимвелл, что назначение лейтенанта Мурильо капитаном призрачной стражи и его решение о передислокации призрачной стражи были одними из первых в длинном списке неудачных решений Совета воинов призрачной стражи. Простые воины оказались не способными разобраться в том, что же все-таки случилось в султанате, чем должна заниматься призрачная стража в этих условиях, они пошли на поводу у капитана Мурильо. За два года капитанства Мурильо не было осуществлено ни единого боевой операции, воины призрачной стражи в глаза не видели и не встречали врага, былая прекращена даже боевая подготовка. Капитан Мурильо, потеряв доверие своих воинов, в конце концов, разогнал Совет воинов призрачной стражи, чтобы укрепить свою единоличную власть над призрачной стражей.
- Спасибо тебе, лейтенант Кимвелл, за столь подробный рассказ о том, что происходило в султанате и в Ани в то время, когда нас не было. Информация полезна, ценна и необходима для меня. - Эль-Нассар немного подумал и добавил. - Завтра рано утром мы отправимся в лагерь призрачной стражи, встретимся с капитаном Мурильо, чтобы я мог разобраться в сути происходивших событий, а сейчас я хотел бы немного отдохнуть и поспать.
- Лейтенант Кимвелл, - в этот момент послышался слабый женский голос, - а вы доложили капитану Мурильо о том, что вы нас нашли?
- Никак нет, миледи. - Прозвучал в ответ бравый голос младшего лейтенанты. - Чуть позже на первом же привале я собирался подготовить гонца и отправить с ним сообщение о том, что мы вас нашли.
- Ох, лейтенант, а не могли бы повременить с сообщением до тех пор, пока не доберемся до лагеря. - Попросила пришедшая в сознание Ивонн Де ля Рунж.
Эль-Нассар впервые за последние две недели почувствовал себя в относительной безопасности и уверенно. Две недели бегства, бесконечных попыток скрыться от вражеского преследования - все это осталось позади. Столь неожиданная встреча с сержантом Сандербергом принесла облегчение, которого он давно уже не испытывал и не ожидал.
Эль-Нассар прикрыл глаза, устраиваясь поудобнее на ночь, ведь это так хорошо ощущать себя в полной безопасности, когда не надо бежать и скрываться, когда тебя охраняют двадцать опытных бойцов, готовых за тебя постоять!
Глава 22
ххх
Борг вместе с пятьюдесятью матросами навел порядок на биреме и подготовил ее к плаванию. Матросы быстро залатали поврежденные файерболами безумного мага парус, наложив большие заплаты на образовавшиеся прорехи. Стоя на палубе и наблюдая за командами и действиями своего старшего помощника, я еще раз убедился в том, что нахождение в течение длительного времени под воздействием ошейника в наших рабах весельщиках убило всю разумность. Они оказались неспособными выполнять хоть какую-либо команду старпома. Таким образом, находясь на палубе, они ничем не могли помочь матросам. В конце концов, мне пришлось мысленной командой отправить их по своим каморкам, чтобы они не мешались под ногами и сидели бы за веслами. В один момент наши бывшие рабы выполнили эту мысленную команду, как только они оказались на своих местах, то перед ними сразу же появились контейнеры с едой, чему я чрезвычайно удивился.
Ночь оказалась очень темной, божественная Эллида так и не показалась на ночном небосклоне. "Весенняя Ласточка" едва-едва ползла под одним парусом. Второй парус мы с Боргом решили не ставить, слишком мало матросов было в нашем распоряжении, чтобы успевать следить за его состоянием. Борг ни на шаг не отходил от кормчего биремы, им оказался такой щуплый паренек матрос, что казалось, что он вот-вот переломится и не справится с кормилом. К тому же оказалось, что на борту биремы не оказалось ни одного матроса, знакомого с навигаторским делом, поэтому мы просто ползли вдоль берега, надеясь в ближайшее время увидеть хоть какой-нибудь прибрежный городок с причалами и пирсом.
Поздно ночью, когда матросы прямо на рабочих местах заснули от усталости, бодрствовали одна только пара вахтенных матросов, кормчий, а также мы с Боргом.
Мы с ним расположились у балюстрады над нашей бывшей каморкой, чтобы обсудить, что же нам делать и как жить дальше? В начале разговора я щелчком двух пальцев создал зону молчания вокруг нас, чтобы кто-нибудь не прослушал бы наш разговор. До чего же мой старпом Борг оказался сообразительным мужиком, он моментально догадался о значение этого щелчка пальцами, одобрительно кивнув головой.
- Слушай, Борг, - мысленно я обратился я к старпому, - можешь ли ты мне объяснить, чем мы будем в дальнейшем заниматься? Я хорошо понимаю, что "Весенняя Ласточка" нуждается в другом экипаже, но как мы собираемся использовать бирему и ее экипаж? Начнет ли бирема и ее экипаж заниматься океанскими грузоперевозками. Для этого потребуются матросы, которые должны отлично знать парусную оснастку биремы, хорошо и споро управляться парусами, знать лоцию и навигацию, вот и все. Причем, прошу обратить внимание на то, что меня совершенно не интересует такое наше участие в океанских перевозках.
- Подожди, Скар, не гони лошадей, - прервал словами мою мыслеречь Борг, - я понимаю, что ты имеешь ввиду, когда предлагаешь нам определиться со своим будущим. Я с тобой полностью согласен в том, что нам совершенно неинтересно заниматься грузоперевозками, в океане всегда можно встретиться со многими лихими людьми, которые тут же попытаются у тебя отобрать не только груз, но и саму бирему. Но я должен тебе честно признаться в том, что совершенно не желаю становиться пиратом или корсаром. Меня совершенно не прельщает сама идея стать убийцей в океане и изгоем, за которым тут же начнут гоняться и охотиться военные корабли государств, имеющие выход во Внутренний океан.
- Что ты мелешь, Борг, - возмутился я, - ничего подобного я и не имел в виду. Я не хочу становиться пиратом и изгоем народов Тринидада. Мне хочется заняться настоящим и реальным делом.
- Тогда слушай. - Сказал Борг.
И в течение часа он рассказывал мне о султанате Гурам, его повелителе Эль-Нассаре, о странной смерти придворного мага Айрона Филдинга, о появлении нового придворного мага и первых результатах расследования убийства Айрона, а также о белых песках, о незнакомце из этой зоны и его бегстве из налоговой тюрьмы. В заключение рассказа Борг немного рассказал о самом себе, о своей службе в качестве капитана призрачной стражи и министра внутренних дел султаната. Несколько неохотно Борг говорил о своем пленении в тот момент, когда он из Ани возвращался в столицу султаната.
Завершив свое повествование, Борг помолчал, а затем с глубоким вздохом сказал:
- С уходом призрачной стражи в Ани, столица султаната оказалась беззащитной. Враг под ее стенами появился неожиданно и сумел ею овладеть практически без боя. Серьезный бой разгорелся только при штурме замка повелителя. Насколько мне стало известно, то защитники замка погибли все до единого человека. Повелитель Эль-Нассар и придворный маг Ивонн Де ля Рунж тоже погибли во время штурма замка. Сам замок повелителя неожиданным образом исчез с лица земли, может быть, в результате магического заклинания. А на том месте, где он находился, сейчас раскинулось поле с травой до пояса, по которому не может пройти ни один человек. Капитан Фенрих, по последней информации, которую я получил, в одном из боев за город, был тяжело ранен, но его спасли и вынесли из города. Основная масса городской стражи была вырезана людьми в черном платье. Когда пала столица и исчез повелитель, то уезды султаната один за другим перешли под руку завоевателя, но никто не знает и никогда не видел в лицо этого завоевателя.
- Видишь ли, Скар, - глубоко вздохнув, продолжил Борг. - Твое появление в этом султанате не было случайным делом. Ты появился именно в то время, когда у славного и мирного султаната Гурам вдруг объявился враг, да и ты сам не простой человек. Ведь ты несколько дней провел в белых песках. Для твоей информации, все воины призрачной стражи, ушедшие в пески и доставившие тебя в столицу, позднее умерли.
- Как умерли, почему умерли? - Удивился я, вспоминая призрачные фигуры в мерцающих балахонах, кружащих вокруг меня. - Что с ними произошло?
- Белые пески - это смертельная зона для простых людей. Двадцати минут достаточно для того, чтобы люди умирали. - Сказал, задумчиво, Борг и продолжил. - Шестеро воинов призрачной стражи, выполняя задание повелителя, ушли в пески, они умерли, но выполнили задание и вытащили тебя из белых песков. Мы до сих пор не можем с уверенностью говорить о том, что там с людьми происходит, почему или, вернее сказать, отчего там гибнут люди. Поэтому зона белых песков объявлена запретной для всех разумных существ, ни один человек в последние несколько сотен лет не пересекал ее границ. Даже наши маги не появляются в этой зоне. Твое пребывание там в течение нескольких дней, сегодня никто не может объяснить! Поэтому я вправе задать тебе вопрос: "Кто ты, Скар?".
Борг снова помолчал.
- По этой же причине я ни одного мгновения не сомневался в том, за кем мне идти, когда настала минута для принятия такого решения. Я сразу же решил пойти вместе с тобой, чтобы сражаться вместе с тобой и пойти по пути, который ты изберешь.
- Спасибо, Борг! - Сказал я с глубоким волнением.
Меня потрясли слова Борга о незнакомце из белых песков и о возникших ожиданиях в связи с его появлением,
- Я глубоко ценю, что ты раскрылся передо мной и глубоко благодарен тебе за решение, тобой принятое. Но я не уверен, что я являюсь именно тем человек, о котором ты говоришь, за которым следовало бы пойти.
- Ты был в белых песках и сколько дней ты провел там? - Прервал мою мыслеречь вопросом Борг.
- Да, я был на песчаной равнине, покрытой ровным слоем песка неестественного белого цвета. - Был мой ответ. - Три дня я шел по этой равнине, на четвертый день со мной встретились призраки в мерцающих балахонах, которые танцевали вокруг меня и кололи меня своими пиками.
- Это были мои воины призрачной стражи, которые, применив наркотик, обездвижили тебя и доставили в столицу султаната Гурам.
- Где я оказался в полутемной яме с ультрасовременным туалетом и ванной комнатой.
- Откуда ты бежал в неизвестном направлении на следующие сутки.
- Где сначала встретился с неизвестным человеком, который уговаривал и приглашал меня, покинув тюрьму, отправиться к нему гости, где я мог бы, по его словам, насладиться жизнью. Этот человек, в конце нашего разговора набросился на меня с кулаками. Мне не понравился ни сам этот человек, ни его пошлые уговоры, поэтому я оказал ему сопротивление, в результате чего попал на бирему "Весенняя Ласточка" рабом весельщиком.
- Здорово! - Воскликнул Борг. - Мы же подумали, что тебе просто надоела тюрьма, ты ее покинул, решив немного прогуляться. - Он задорно и громко рассмеялся. - Ну, да ладно! Хватить на сегодня о прошлом? Давай, поговорим о завтрашнем дне, куда направим нашу "Весеннюю Ласточку".
- Хорошо. - Согласился я.
Теперь я знал, чем мы будем заниматься.
ххх
Два дня и две ночи бирема "Весенняя Ласточка" ползла вдоль побережья, высматривая прибрежный портовый городок, где можно было бы немного отдохнуть, подремонтировать судно и набрать новый экипаж. Рассвет третьего дня встретил нас ласковыми и теплыми лучами Желтого Карлика, свежим морским воздухом и красивой панорамой побережья Внутреннего океана. Вскоре впереди по курсу показалась небольшая бухта, куда завернула шедшая впереди фелюга.
Когда бирема приблизилась к входу в эту бухту, то на ее берегу мы увидели небольшой портовый городишко, под названием Валенсия, как мне перед этим говорил Борг. Когда он еще служил капитаном султанатской призрачной стражи, ему пришлось побывать в этом припортовом городишке, то у него в памяти остались очень приятные воспоминания о жителях этого городка.
Купеческие корабли приходили и швартовались в Валенсии только в случаях чрезвычайной ситуации или шторма в океане. Толстосумам не совсем нравилась малая покупная способность жителей этого городка. Военные корабли практически никогда в этот порт не заходили, так как он не имел стратегического значения и в него никогда не заходили пираты или корсары. Поэтому в Валенсии в основном швартовались рыбацкие суда, а также суда каботажной торговли, капитаны которых, морские волки, не очень-то любили соблюдать государственные законы. Да, и к тому же Валенсия находилась практически на самой пограничной линии межу султанатом Гурам и графством Йоркшир Западной Империи.
Во всем остальном, по словам Борга, Валенсия ничем не отличалась от других портовых городков, разбросанных по побережью Внутреннего океана Восточной Империи. В нем было много таверн, трактиров с хорошей выпивкой, пищей и женщинами, готовыми разделить ложе с моряками, много времени проведшими вдали от берега, желавшими почувствовать женскую любовь и ласку. К тому же городок славился своими рыбаками и парнями, которые имели достаточную начальную подготовку, чтобы войти в экипаж или команду большого судна. Городок имел и верфи, ведь иногда посещавшие его суда заходили в порт с пробоинами в бортах, нуждаясь в восстановлении или в ремонте.
Появление биремы "Весенняя Ласточка" не вызвало в городке и у его жителей особого любопытства. Одним судном в порту стало больше или меньше, для них не имело значения! Да, и мы особо не стремились афишировать свое прибытие или появления в этом порту приморского городка.
По планам Борга бирема должна была пробыть в Валенсии не менее двух недель, чтобы ее соответствующим образом отремонтировали, чтобы мы набрали экипаж и избавились бы от старого экипажа.
В течение предыдущих двух дней я вплотную занимался матросами, выясняя, хотели бы они остаться на биреме и влиться в новый экипаж. Эта моя работа дала интересный результат. Из пятидесяти человек, оставшихся в живых матросов "Весенней Ласточки", семь матросов выразили готовность остаться на борту биремы. Три человека, судовой доктор и два артиллериста не приняли окончательного решения и все еще раздумывали над моим предложением.
С бывшими рабами весельщиками мне не удалось проделать такой работы. Их головной мозг, видимо, все же оказался сильно поврежден из-за многолетнего нахождения под психическим воздействием рабского ошейника. Бывшие рабы весельщики перестали думать и не желали добровольно трудиться. Они не помнили о том, что когда-либо работали веслом биремы, находясь под постоянным психологическим воздействием своего ошейника, полагая, что кто-то другой должен бесплатно обеспечивать их едой, одеждой и кровом над головой. Такое положение дела с этими людьми меня напрягало, их нельзя было бы включать в новый экипаж, и нельзя было бы просто так выбросить за борт, ведь по умственному развитию эти люди сейчас отставали от новорожденных детей. Но и держать целую сотню иждивенцев на борту биремы тоже было нельзя.
Особо остро стоял вопрос об офицерском составе нового экипажа. Нам требовались умные и опытные офицеры, которые занимались бы палубными и трюмными матросскими командами. Мы с Боргом уже договорились сформировать команду морских пехотинцев, которые одновременно могли бы управляться и веслами биремы. Этим морским пехотинцам требовался свой офицер, хорошо знакомый с тактикой ведения боев на суше и на море.
Эти мысли и многие другие мысли обуревали меня в тот момент, когда "Весенняя Ласточка" подползала к причалу.
Борг и его матросская команда, большая часть бывших рабов весельщиков сейчас разгуливала по верхней палубе и любовалась красотами океанского побережья и панорамой городка. Они палец о палец не ударили, чтобы помочь матросам пришвартовать "Весеннюю Ласточку" к причалу. Многие из них уже собрали свои котомки, собираясь покинуть бирему, как только станет у причала.
- Ну, что брат, Стар? - Обратился ко мне Борг, стоя рядом со мной и спокойно наблюдая за развивающимися событиями на борту "Весенней Ласточки". - Скоро нас на биреме останется совсем мало людей.
Бирема встала на швартовые и тут же с ее борта потянулась вереница людей, которые по качающимся сходням сходили на причал. Вскоре верхняя палуба "Весенней Ласточки" совсем опустела. Основная масса бывших рабов и матросов уже сошла на берег, а на палубе биремы оставались только я и Борг.
Конец первой книги
На английский язык слово "шрам" переводится, как "scare", что при произношении звучит, как "скеар".