Егоров Валентин Александровичч. 1943. Ас третьего Рейха

1943 год

Ас Третьего Рейха

Егоров В.А.

Е-mail: val-egorov@mail.ru

Глава 1

-1-

Когда я открыл глаза, то первое на что обратил свое внимание - это было то, что в данный момент находился в какой-то летающей машине, которая летела в облаках, была незнакомой мне формы и конструкции, была непривычной. Сам я располагался в удобном кресле, но помещение, в котором оказался, было узким и очень тесным, мои плечи упирались в его стенки. Ноги и руки время от времени двигались. Одна рука лежала на рычаге, извилисто поднимающегося из днища помещения, а другая - на рычаге, который перемещался только в горизонтальном положении. Ноги выжимами то одну, то другую педаль, расположенные на дне этого тесного закутка.

Потребовалось пережить мгновение, чтобы заработала моя память и сознание, в залежах которых хранилась информация о моих прошлых жизнях. Они услужливо подсказали, что первый рычаг - это штурвал для управления самолетом, а второй - управление мощностью двигателя. Быстрый взгляд на переднюю доску управления машиной подсказал, что в данную минуту эта машина находилась на высоте трех с половиной тысяч метров над уровнем моря и двигалась в северо-западном направлении. Через блистерное остекленение своего закутка я успел заметить, что впереди летел другой летательный аппарат. Моя машина следовала за ним на расстоянии всего двухсот метров от его хвостового оперения. Хищные обводы летательных аппаратов, высота и относительно высокая скорость их передвижения, мощное вооружение и то, что их пилотирует всего один пилот, позволило моей памяти сделать определенный вывод - в данный момент я пилотирую самолет истребитель.

Я был одет в несуразный комбинезон странного фасона и серо-голубой расцветки, на голове был доисторический летный шлем с двумя телефонными наушниками по бокам и ларингофонным устройством на горле для переговоров во время полета. Наушники сильно фонили и звук этого фона был настолько громким, что помимо него ничего не было слышно. Но внезапно эти естественные помехи радиоэфира перебились знакомым голосом, который заговорил на языке, который вначале показался мне непонятным, но затем, словно по мановению волшебной палочки, этот язык стал мне понятен и родным.

- Зигфрид, как дела, еще не спишь? Мы уже час в полете, еще минут тридцать будем лететь на северо-запад, а затем пойдем на посадку на аэродром 4-го истребительного полка города Ханау.

- Спасибо, Арнольд за информацию! Принял ее к сведению. Надеюсь, по дороге на новое место службы не встретим наших дорогих русских или английских друзей. Если такой встречи не произойдет, тогда не задержимся в пути, и успеем вовремя перекусить у ребят из четвертого истребительного полка. - В ответ послышался мой голос, тембр которого несколько отличался от тембра мужского голоса, к которому я привык и которым пользовался до появления в этом странном летательном аппарате.

До чего же получилась интересная и одновременно, может быть, забавная ситуация. Всего несколько секунд тому назад в большом тронном зале императорского дворца на Желтом Карлике я давал аудиенцию чрезвычайному и полномочному послу звездной системы Лебедя. С послом предстоял тяжелый разговор о добровольном вхождении его государства в мою империю. В самый интригующий момент беседы в моих глазах внезапно вспыхнуло ослепительно белой свет, затем послышался слабый хлопок и я обрел сознание уже в этой узкой щели с доморощенной приборной панелью управлениями летающей машины. Давненько мне не приходилось пользоваться подобными допотопными летательными аппаратами, которые оснащены малоэффективными двигателями внутреннего сгорания, сжирающими громадное количество авиационного топлива. Один только этот тяни-толкай пропеллер чего стоит!

Всплеск активности моей памяти позволил мне также идентифицировать голоса этих переговаривающихся между собой людей. Со своим командиром эскадрильи капитаном Люфтваффе Арнольдом Цигевартеном говорил обер-лейтенант Люфтваффе Зигфрид Ругге, один из старших пилотов эскадрильи SG 1. Эта эскадрилья в ближайшее время должна была перебазироваться с Восточного фронта на Западный фронт специально для борьбы с "летающими крепостями" из Североамериканских штатов, которые еще не объявили нам войны, а их тяжелые бомбардировщики все чаще и чаще начали нарушать воздушные границы нашего Рейха. Но что касается обер-лейтенант Зигфрид Ругге, то я смело мог утверждать, что в настоящий момент этот парень отсутствовал за штурвалом своего истребителя BF109Е. Судьба решила вмешаться в его будущее и его сознание перенесла в другое тело на другой конец вселенной, где он сейчас в тронном зале дворца моей звездной империи беседовал с послом государства другой звездной системы. Мне было очень интересно, какими словами этот простой немецкий летчик начнет свои переговоры с официальным посланником звездной системы Лебедя, который к тому же не был гуманоидом, а был ходящей и говорящей рептилией с головой динозавра.

Только что произошел случай обмена сознаниями двух разных личностей, мое сознание переместилось в тело обер-лейтенанта Люфтваффе, а его сознание - в мое старое тело и одновременно в совершенно новую для этого парня реальность межзвездной жизни. В течение мгновения мне удалось проникнуть и овладеть памятью этого простого немецкого офицера, освоить и осознать хранящейся в ней информацией. За малый промежуток времени в моем сознании закрепилась вся необходимая информация, жизненный путь и опыт этого человека с младенческих лет и до настоящего времени, а также его знания и навыки профессионального летчика истребителя. К слову сказать, мой прошлый опыт позволил мне успешно и в достаточно полной мере совместить свое недавнее прошлое с прошлым и настоящим обер-лейтенанта Зигфрида Ругге. Это в свою очередь позволило мне в этой новой для себя реальности в полной мере превратиться в Зигфрида Ругге, 27 лет, обер-лейтенанта Люфтваффе, чтобы самым непосредственным образом стать этим немецким парнем, а не какой-либо его вторичной человеческой копией. Информация по жизненному опыту и знаниям этого совсем недавнего немецкого мальчишки, Зигфрид по своему возрасту, если сравнивать его со мной, был для меня мальчишкой, потоком хлынула в память и сознание сорокалетнего мужика, звездного путешественника и императора звездной империи одновременно. Для меня это перемещение в пространстве и обмен сознаниями произошло мгновенно и безболезненно, и теперь молодое тело обер-лейтенанта беспрекословно подчинялось импульсам моего умудренного жизненным опытом взрослого головного мозга, что позволило мгновенно вернуться в кабину истребителя, совершающего перелет С Восточного на Западный фронт.

Нашу эскадрилью только что вывели в стратегический резерв верховного командования Рейха и в соответствии с полученным приказом должна была в самое ближайшее время улететь с русского фронта, где мы неплохо повоевали и немало русских Иванов вогнали в землю, на Западный фронт. Когда получили приказ о перебазировании на аэродром под Оснаабрюкке, то командир эскадрильи капитан Арнольд Цигевартен решил слетать в Оснаабрюкке самому, чтобы на месте проверить, что и как в Оснаабрюкке готово к приему нашей эскадрильи "Медведи". В эту разведку, по неведомым для меня причинам, Цигевартен решил захватить и меня, в качестве ведомого. А в полете я предложил ему задержаться на пару часов в Ханау, в моем родном городке, где я родился, вырос, окончил школу и аэроклуб. В этом городке я не бывал с 1936 года, почти семь лет, с тех пор, когда был призван в армию и попал на курсы первичной летной подготовки, а затем поступил в летную школу Люфтваффе. За это время умер мой отец, в свое время широко известный архитектор, замуж вышла старшая сестра и покинула отцовский дом, а мать продолжила растить и воспитывать мою младшую сестру Джулию, которой совсем недавно исполнилось восемнадцать лет. Вот я решил воспользоваться оказией и побывать дома, поэтому и предложил Арнольду переночевать в Ханау, в доме, который спроектировал и построил мой отец еще в начале тридцатых, когда фюрер только что пришел к власти. Командир с большой охотой и желанием принял мое приглашение.

Истребитель Арнольда Цигевартена вошел в резкий вираж и, падая на правое крыло, начал резко терять высоту. Через долю секунды я повторил его маневр, при этом, не выпуская истребитель ведущего BF109Е из рамок прицела. Одно движение пальцем, и красная кнопка на штурвале управления будет утоплена, и тогда истребитель Цигевартена распустился бы в этом пасмурном небе огромным цветком красного мака. С некоторым трудом я избавился от этой мысли и видения красного цветка в этом сумрачном позднелетнем небе и продолжал внимательно следить за снижением истребителя ведущего.

Такое резкое снижение напомнило мне один случай, когда я чуть-чуть не погиб и который произошел неделю тому назад на Восточном фронте. Подобным маневром со снижением я уходил из-под атаки русского истребителя ЯК-9 и до сих пор прекрасно помню, что совершил настоящую глупость, когда именно таким маневром попытался уйти из-под атаки ЯК-9. Этот русский истребитель был удачной боевой машиной, имел высокую скорость, отлично маневрировал на горизонталях и имел мощное вооружение. Но он был немного тяжеловатым и не так хорошо набирал высоту. Поэтому отрываться от русского мне следовало бы уходом на вертикаль и набором высоты, а не совершать детскую глупость и бежать, поджав хвост, от ЯК 9 резким пикированием к земле. Разумеется, русский Иван мгновенно догнал меня на пике и, захватив мою машину в перекрестие прицела, открыл огонь на поражение. Мгновение или один шаг оставались до моей гибели, уходить от вражеского огня было совершенно некуда, да и поздно, поверхность земли стремительно и неуклонно приближалась. Я уж начал нашептывать молитву о спасении господу богу и умолять его, чтобы он принял мою душу, отпустив мои вольные или невольные грехи. И в этот момент за спиной послышался слабый хлопок взрыва и мимо меня к земле пронеслись остатки русского истребителя. Позднее я выяснил, что капитан Арнольд Цигевартен вовремя заметил ситуацию, в которой я оказался по своей глупости, из всех стволов своего BF109Е еще издали открыл огонь по вражескому истребителю, стараясь преградить ему путь в преследовании моего истребителя. Один из его снарядов с хирургической точностью поразил центр планера вражеского ЯК 9 и разнес его в пух и прах. С того случая я начал буквально боготворить своего командира, а он все чаще стал брать меня своим ведомым.

Истребитель капитана Цигевартена с высоты в три с половиной тысячи метров в доли секунды свалился на высоту пятисот метров, чтобы сразу же выйти на глиссаду посадки, рваным зигзагом снижаясь на бетонированную полосу аэродрома Ханау. Мой истребитель тенью, словно приклеенный к хвостовому оперенью командирской машины, стал заходить на посадку. Шасси обеих машин практически одновременно коснулись бетона ВПП и после короткой пробежки истребителей мы аккуратно развернулись и, двигаясь крылом к крылу, порулили на выделенные стоянки в расположении 4-го истребительного полка гарнизона Ханау.

Когда мы в сопровождении командира истребительного полка гарнизона Ханау входили в полковую столовую, то летчики истребители поднимались на ноги и громкими криками, а также свистом и аплодисментами приветствовали наше появление. Большинство этих ребят собственными глазами могли наблюдать, как мы быстро посадили наши истребители. Этот способ мы, воевавшие на Восточном фронте летчики, называли посадкой "впритирку". Когда вблизи аэродрома базирования появлялись вражеские истребители охотники, которыми обычно были наиболее подготовленные вражеские летчики истребители и которые не упускали возможности полакомиться такой легкой добычей, как истребителями заходящими на посадку. Полковник Шмидке, командир гарнизонного полка, официально представил нас, кратко охарактеризовав меня и Арнольда, сообщив количество одержанных нами побед - 65 сбитых самолетов у капитана Цигевартена и 35 машин - у меня лично. Зал на эту информацию взорвался бурными аплодисментами. Молодые парни в военной форме офицеров Люфтваффе снова громко закричали, засвистели, бурно выражая свои чувства по поводу неожиданной встречи с героями-фронтовиками.

Капитан Цигевартен поднял вверх правую руку, призывая офицеров к вниманию. Затем он лаконично поблагодарил за теплую встречу и пообещал, что в случае, если у местных офицеров появиться желание узнать о том, что в действительности происходит на Восточном фронте, то он был готов после обеда встретиться со всеми желающими офицерами. Альфред был поделиться с ними своим опытом участия в воздушных боях, а также рассказать им о житье-бытие воинов Рейха на Востоке. Офицеры местного гарнизона, разумеется, не могли отказаться от подобной возможности и новым всплеском криков одобрения выразили свое желание послушать такого опытного и широко известного в войсках Рейха летчика-истребителя, как капитан Арнольд Цигевартен.

А я загрустил, так как сильно ожидаемая встреча с матерью и сестрой откладывалась на неопределенное время, приходилось на ходу вносить изменения в свои личные планы, причем в не лучшую сторону. Ведь перенос на более позднее время встречу с родными, естественно сокращало и само время общения с мамой и сестрой, которых я так давно не видел.

Капитан Цигевартен заметил, что я загрустил, и, естественно, мгновенно сообразил о причинах этой моей грусти. Как старший нашей группы, он тут же принял решение и предложил мне, немедленно отправляться домой к родным, не ожидая окончания обеда в столовой и его встречи с офицерским составом местного гарнизона. Он хотел, чтобы я, как можно скорее, встретился бы со своими родственниками и провел бы с ними как можно больше времени. Он же обещал подъехать к часам к шести-семи вечера, чтобы вместе где-нибудь поужинать. Должен признать, что это было разумным решением возникающей проблемы, Я поблагодарил Арнольда за понимание этой проблемы и разумное ее разрешение, всем сердцем, разумеется, его принимая.

Капитан Цигевартен в нескольких словах объяснил полковнику Шмидке мою ситуацию и тот согласился, предоставить мне такую возможность, чтобы я мог встретиться немного раньше со своими родными.

Поблагодарив старших офицеров за понимание проблемы, я выскочил из-за стола, чтобы сейчас же помчаться домой. Вдогонку полковник Шмидке крикнул мне, чтобы я воспользовался бы его мотоциклом "Цундап КС 600", который он обычно парковал у центрального КПП на авиабазу. Вскоре я мчался по отличному автобану в один из пригородов Ханау, где и находился мой родной дом. Скорость мотоцикла доходила до ста двадцати километров в час, а в иные минуты стрелка показателя скорости поднималась и выше этой отметки. Так, что через очень короткое время я уже подъезжал к знакомому дому, который часто снился в моих снах о детстве. Внешне этот двухэтажный особняк мало изменился, он ничем не отличался от окружающих его соседских домов. Стены из красного кирпича, белое обрамление зеркальных окон, зеленый, только что подстриженный газон вокруг дома. К входу в него вела идеально выложенная кирпичом и одновременно идеально чистая пешеходная дорожка. Я затормозил перед этой дорожкой, ведущей в дом, но некоторое время продолжал сидеть в седле мотоцикла, чтобы еще раз всем сердцем насладиться открывшейся передо мной картиной своего детства и юношества. Мое появление у родного дома, по всей очевидности, было замечено соседями, в окнах соседних домов стали появляться любопытствующие лица, а некоторые соседи даже приоткрывали двери своих домов, чтобы получше рассмотреть, кто я такой. Я никак не прореагировал на это проявление соседского любопытства, а продолжал сидеть в седле мотоцикла и мять обер-лейтенантскую фуражку в своих руках.

По всей очевидности, Зигфрид Ругге по настоящему любил своих родителей - отца, мать, а также и сестер, а я пока еще оставался им чужим, хотя разум и часть моего сознания принадлежала их сыну, но даже и в таком качестве в душе я получал истинное наслаждение каждым мгновением пребывания у входа в этот дом.

Тихо скрипнула и приоткрылась дверь дома, от которого я ни на секунду не открывал своего взгляда, и на его пороге появилась симпатичная рыжая девушка, которая, по всей очевидности, лицо ее мне хорошо знакомо, была моей сестрой. Да и девчонка моментально узнала меня. Она, словно на крыльях, пролетела разделяющее нас расстояние и с ходу запрыгнула в мои объятия. Это была Джулии, моя младшая сестренка, которая родилась много позже после меня, любимое дитя моих родителей. Сердце, видимо, успело подсказать девчонке, кто это мог так нагло рассиживаться на мотоцикле напротив входа в ее дома и так пристально его рассматривать. Скорость ее бега, а также желание скорее обнять брата было настолько сильным, что мне едва удалось сохранить равновесие и не слететь с мотоцикла, когда сестра оказалась в моих объятиях. Некоторое время, словно влюбленная парочка, мы обнимались и целовались, но затем сестренка вспомнила, что перед ней брат, взрослый мужчина, и объятия с ним некоторые соседи могут не так понять, она застеснялась, щечки закраснелись и она попыталась вырваться из моих объятий. Но я удержал, не выпустил на свободу, а вместе с ней на руках поднялся на ноги, поцеловал ее еще раз в щечку и только после этого предоставил ей свободу передвижения. Неспешно подкатил мотоцикл ближе к дому, поставил его на парковочный треножник, а затем, взяв сестренку за руку, торжественно повел ее в наш дом.

Комментарии: 5, последний от 13/11/2017. © Copyright Егоров Валентин Александровичч (val-egorov@mail.ru) Размещен: 04/03/2013, изменен: 04/03/2013. 18k. Статистика. Глава: Фэнтези		Оценка: *3.724** Ваша оценка:
Аннотация: Это небольшой отрывок из моего первого в прошлом году опубликованного романа "Ас Третьего Рейха". Пока на своей странице я не упомяну о существовании такого произведения и не приведу из него небольшой отрывок, то и не могу претендовать на этом сайте на авторство этого романа. Прошу извинить меня за то, что размещаю очень маленький отрывок, но книга сейчас доступна на рынке.

Егоров Валентин Александровичч : другие произведения.

1943. Ас третьего Рейха