Егоров Алексей : другие произведения.

По праву гражданина

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Продолжение "Гекатомбы"


   Оглавление:
  
   Глава 1. Тягучая река.
   Глава 2. Ритуалы ночи.
   Глава 3. Почти как дома.
   Глава 4. Старый друг.
   Глава 5. Взгляд на запад.
   Глава 6. Покидая Скраш.
   Глава 7. Брунзи.
   Глава 8 Жертвоприношение.
   Глава 9. Крепость над городами.
   Глава 10. Гражданин.
   Глава 11. Магическое мастерство.
   Глава 12. Фаракский гадатель.
   Глава 13. Домашние дела.
   Глава 14 Насыщенные дни.
   Глава 15. Коллегия и товарищи.
   Глава 16. Братская помощь.
   Глава 17. Путешествие в прошлое.
   Глава 18. Потерянное селение.
   Глава 19. Песня.
   Глава 20. Пепелище.
   Глава 21. Цена убийства.
   Глава 22. Долгая дорога.
   Эпилог
  

Глава 1. Тягучая река.

  
   В фактической столице провинции меня ничего не держало, я пополнил запасы провианта, нагрузил мешки с ним на ручного эльфа и покинул Врата, напросившись пассажиром на речную галеру. Славный город, но такой шумный, хоть и нет пыли, но тесные улочки, низкие потолки в кварталах-пирамидах... нет, это не для меня. Моей душе нужен простор.
   Теперь вижу, что поторопился.
   Пока Катулин будет расшибаться лбом, подготавливая сцену к предстоящему выступлению, я, как настоящий актер, займусь скучными делами: пьянство, аморальное поведение и ночевки в канаве. Неплохо, такие развлечения многим нравятся, но почему-то меня не тянуло. Свои способы есть. Пусть мои развлечения и отличаются от веселостей обычного представителя низкой профессии, но суть та же - удовольствие.
   С моим верным другом, взирающим на меня как на прилипшую к подметке растоптанную личинку, я не разговаривал. Если не считать междометий и приказов типа: "приди, принеси". У меня не было ни времени, ни желания общаться с эльфом.
   На корабле я ночевал в палатке капитана, а мой слуга - где ему положено. По доброте душевной я приобрел для него небольшой, ворсистый коврик, но Пес почему-то обиделся. Варвары не умеют ценить имперскую щедрость.
   Все три дня, что корабль шел на север, прочь от Врат я не отвлекался от размышлений. Да и спутники попались не словоохотливые: капитан все больше пил, а матросам повезло в жизни - стали рабами. Хозяин корабля, что и понятно, был из варварского народа, он не желал тратить деньги на наём профессионалов. Рабы выполняли работу плохо, надсмотрщик, по совместительству начальник гребцов, пьянствовал вместе с капитаном, корабль полз вверх по реке подобно идущему домой мужу.
   Мне было больно смотреть на всю эту мерзость, отсутствие качества работы, но я не собирался лезть со своим мнением в чужую жизнь. Иная культура, иная реальность - сначала ее необходимо разрушить, чтобы построить нечто, соответствующее твоим представлениям о прекрасном. А если не запалять факела, то и советы будут бесполезны.
   Так что мой дух пребывал в беспокойном состоянии из-за семейных знаний, которые настойчиво требовали вмешаться в работу варваров. От того и результат всех моих мыслительных изысканий был... ну, мягко говоря, никаким.
   План я не выработал. О роде Бэлуа я знал так же много, как и о загробном мире. Да, живут где-то на северо-западе, в районе Западного огненного пояса. Прямо на вулканических островах, что к западу от Иштоя! Слывут прекрасными воинами - тут следует красочно описать все их воинские подвиги, обычно являющиеся банальными грабежами соседних племен.
   Ах, эта красная музыка убийств и насилия, высшее воплощение жестокой энергетики: безжалостные воины, уведенные в плен девицы, вырезанные под корень села и дымящиеся руины. А потом пирушка, плененные самки исполняют обязанности племенных наложниц - тут фантазию надо умерить, а то придется сходить на берег...
   В высшей степени поверхностное представление о варварах, можно сказать - каноничное!
   На первый взгляд Пес производил впечатление самого грязного и косматого из варваров. Даром что без бороды, все равно космат и грязен! Восстанавливался он быстро, о пережитом напоминала только излишняя худоба, которая лишь подчеркивала железные мышцы. Я купил для него простую тунику, пояс и кусок железа, по ошибке попавшего в руки пьяного кузнеца.
   Вооружать слугу, который в любой момент может свихнуться, выглядит рискованным поступком, но я почему-то не беспокоился за свою шкуру.
   Пусть душа Пса поражена ритуалом искажения, но он справляется с собственными желаниями. Энергетику жестокости, воинственную страсть эльф смог подчинить. За такой короткий срок? Я удивлялся его способностям, самоконтролю.
   Понять своего слугу я не мог, эта книга закрыта. На поверхности плавали только плотные сгустки темной энергии, жестокие мысли, под которыми скрывалась суть существа. До нее я докопаться не мог, не применяя жестких методов. Забавно, обычно, я легко читаю живых, хватает пары-тройки взглядов. А как только живой открывает рот - сразу вся его гнильца видна.
   С эльфами не так просто, но если отбросить идеологическую ложь, они становятся такими же двуногими и без перьев. Совсем как люди, разве что чуть более сумасшедшие. Темные эльфы Кольца - сложнее, но тут виновата не мудреность их мифов, могучесть магии или еще какая-нибудь ерунда вроде духовных практик. Нет. Ответ проще - этот народ плохо изучен, поверхностно.
   Засунув мою голову в этот улей, Катулин решил добыть немного сведений о наших верных союзниках. Уверен, что старый ублюдок не расстроится, если я внезапно отправлюсь на встречу с Мудрым. Катулин и так получит нужные ему сведения - я в данный момент являюсь раздражителем, с помощью которого изучается поведение неведомых, но таких темнокожих зверушек.
   Незавидная роль, но что поделать. Это все временно! Торговцы терпеливы и знают, когда необходимо, улыбаясь, приспустить штаны для брутальных героев. Проклятое воспитание мешает мне быть принципиальным до конца, семья постаралась!
   Магам, что забавно, противопоказано излишнее геройство - идеалы торговых родов лучше всего подходят для воспитания мага.
   Так считают в Норсерте, по крайней мере, как в других провинциях мне не рассказывали.
   Чтобы попрание чести не было напрасным, я должен выиграть в этой партии. И эта игра служит не только для удовлетворения моих амбиций. Нельзя таким людям, как Катулин давать расслабляться. Они должны пребывать в постоянном напряжении, быть готовыми ко всему! А если они не в состоянии поддерживать свое духовное здоровье, то пусть убираются прочь. Нечего занимать такую должность всяким рохлям, низвергнуть их до звания жалкого писаря, немедля!
   В этом деле я исполняю волю Императора, тренируя его бойцов!
   Если это не самообман, то все прекрасно.
   Но пока время развивать навыки Наблюдателя Катулина не пришло, я был волен заниматься своими делами. Кое-чего еще требовалось закончить на восточном побережье, прежде чем я отправлюсь на запад. Вот уж действительно закатный край, Тьма знает, что там водится.
   Говорят демонов там ведрами вылавливают в каждой луже, не говоря уж про разбойников, работорговцев и пиратов. Дикие края. Не сильно-то я хочу туда отправляться. Может, еще не поздно передумать?
   Врата я покинул - хотя мог бы там поспрошать насчет Бэлуа, - чтобы встретиться со своим близким другом. С найденными в пирамиде свитками необходимо что-то сделать, а выбросить в море не позволяло уважение к Мудрому. Какой бы гадостью не было написанное, оно все равно достойно изучения.
   Мой друг сможет разобраться в этих богомерзких писульках, быть может, вытащит из раковины свитков золотой шар жемчуга! Как знать, не зашифровал ли поэт в данных трудах нечто интересное: заклинание или совет. Сойдет даже афоризм. Все может пригодиться для словесной битвы имперского мага. Знание - это море, по которому ходят лодки жизни, а какие уж течения оседлать - неведомо.
   Я не унывал, но на удачу не рассчитывал. Сарсин писал для публики, что-то шифровал как любой "собиратель слов под одной крышей", но все его идеи давно разобраны, изучены и спрятаны на верхних полках в библиотеках. Никому не нужное, устаревшее Знание.
   Поздние легионы писателей развили идеи своих предков, упростили, а где-то дополнили. Развитие! Мысль не камень, да и камни порой скатываются вниз или взмывают в небо.
   Труды Сарсина, потерянные во время пожара, частично сохранились в цитатах других авторов. Цитировали его, конечно, неточно, но все же основные мотивы, идеи творчества были сохранены. Честь и хвала бездельникам, удовлетворяющих голод разума таких же бездельников. Без их помощи прошлое было бы забыто, а так мы можем собрать мозаику. Идеальную картину былого нарисовать невозможно, потому даже такая ремесленная поделка может удовлетворить наш интерес.
   Да и современным бездельникам тоже надо чем-то заниматься, вот пусть и изучают прошлое, склеивают обрывки цитат и интерпретируют их. Как обычно - себе в угоду.
   Мне лично заниматься всеми этими делами нет никакого желания. Отдать найденышей знатоку является единственно верным решением. Тем более мой благородный поступок будет оценен в кругленькую сумму. Отдавать книги я решил в вечное пользование на определенных условиях, а такая щедрость, само собой, хорошо оплачивается.
   Решив, что с Бэлуа как-нибудь все само рассосется, я переключил свое внимание на свитки. Вот и занимался развитием мозолей в голове, репетируя предстоящую постановку: торговец и мудрец. Хотелось выторговать себе побольше денег, чую, что вскоре мне потребуется много круглых и блестящих монет.
   Но к Бэлуа я не собирался возвращаться в своих мыслях, если не считать Пса.
   Мой слуга не отходил от капитанской палатки, питался возле нее и нескромно показывал зад Пенобородому (но уже на баке), когда требовалось освободить место перед следующим приемом пищи. Унынию на морде эльфа мог бы позавидовать даже самый разочаровавшийся в жизни аристократ. Пес прямо-таки напрашивался, чтобы стать жертвой моих острот, но на тот момент я иссяк.
   Я пребывал в таком же состоянии, что и лодка, на которой путешествовал. Медленное течение мыслей, напоминало такое же медленно движение судна. Шли мы против течения, не под парусом, загруженные до самого верху. Тощая команда едва справлялась с течением, без сторонней помощи корабль сносило бы вниз по течению.
   Гребцы пользовались только верхней палубой, нижнюю занимал груз. Из отверстия в палубе выступала скошенная вершина каменного блока, отправленного на север, чтобы стать украшением в доме зажиточного эльфа.
   Имперский мрамор высоко ценился в этих краях, южане эльфы привыкли к гроздям роскоши, которая вырастала на плодородной материковой земле. Мне было и жаль покоренных, и радостно за собственный народ. Ни одна цивилизация не выстояла против искушения роскошью. Меч оружие превосходное, но слишком грубое - излюбленное орудие завоевателя олицетворялось этим куском необработанного мрамора.
   Я не задавался мыслью, можно ли спасти эльфов от судьбы, можно ли уберечь их культуру, позволить ей развиваться далее самостоятельно. Это бессмысленно! Не мои попытки вмешаться в ход развития, но бессмысленно само это желание. Эльфы потерялись из-за своего страха в пепельных землях, они столкнулись с неразрешимой философской проблемой: "что, Тьма подери, делать дальше, как жить-то?!".
   Они так бы и сгнили, повторив участь восточных братьев, если бы не этот кусок мрамора.
   Поражение порой приносит больше плодов, чем победа.
   Вялость течения мне надоедала, и я периодически злился на происходящее, но не находил субъекта, готового сразиться со мной.
   - Сезон что ли такой? - я взглянул на небо, но Мудрый не ответил.
   Хмыкнув, я подергал отросшие волосы на затылке - старая привычка - и направился на корму.
   Нет, если так пойдет и дальше, то это путешествие будет бесконечным, я не собирался подыхать на этом корабле. Эдак перевозчика можно дождаться.
   Капитан не желал выплывать из навеянного ядом сна, пьяно ругался и ворочался с боку на бок. Зато я смог разбудить надсмотрщика - он поднялся со своей циновки и слепо щурился. Бросив попытки в прямом смысле достучаться до капитана, я обратился к надсмотрщику:
   - Сойти хочу, как можно скорее.
   - Счас... час и пристанем! Там хоть сходи, хоть выходи, - промямлил он и вознамерился вернуться в горизонтальное положение.
   Я больно пнул его мыском сапога по голой, грязной покрытой язвами ступне. Надсмотрщик вскрикнул и подскочил как ужаленный, рефлекторно хватаясь за пояс. Только пояс валялся радом с лежанкой, и туника болталась на тощем теле, подобно обоссаному знамени. А нет пояса - нет меча.
   - Чего, братец, страшный сон приснился, - злорадствовал я, - эк вскочил-то.
   - Ты это!
   Я отмахнулся от шатающегося идиота и покинул "помещение". Эти господа не помеха для меня. Сами не в состоянии решить мой вопрос, так что можно бессовестно узурпировать власть на корабле. Никакого воодушевления от этого действия я не испытывал, проклятый корабль навевал дурные мысли, так что знамена поднимать не стал.
   Приказав Псу собираться, чему он не обрадовался - его кислая мина, как развернутая книга, - я направился на нос корабля, обходя томящихся на жаре рабов. Матросы мне не препятствовали, пребывая в вечно сонном состоянии, словно их гвоздями прибили к банкам. Даже кнут надсмотрщика не способен пробудить их от созерцания собственных соплей, добытых из носа.
   Потому-то Император и отказался от этой бесполезной рабочей силы. Кому нужна армия бездельников, лишенная воли и необходимости сражаться за урожай. Где найти столько одноглазых стражей, чтобы следили за обреченными на вечные страдания людьми?
   Жалкое зрелище они представляют, но еще хуже то, что многие крестьяне перебирались в Королевство с намерением продать свою свободу. И не потому что им так тяжело жилось в старых провинциях.
   Это, конечно, их выбор, но имею же я право понегодовать! Тем более мои мысли остаются обычно при мне, не вижу необходимости озвучивать их в присутствии безвольных. Словесный бич пущай жрецы используют, это их работа.
   Я окликнул бурлаков, колонной ползущих вдоль берега. Орать пришлось долго, пугая сонных птиц, гнездящихся в высокой прибрежной траве.
   Заслышав мой крик ватага мужиков сбилась с ритма, канаты, на которых тянули судно, ослабли и упали в воду. От старых канатов воняло хуже, чем от самой этой лохани. Похоже, корабль впитал в себя все уныние прошедших лет, все то время, что его вынуждали плескаться в реках забвения. Корабль не знал ремонта, борта покрывали зеленоватые наросты, древесина подточена червями. А уж что творится с днищем... о-о, это даже страшно представить. Готов поспорить, что на зиму судно не вытаскивали для просушки и просмолки днища.
   Ко всему прочему эта полудохлая кляча постоянно давала течь - рабы ведрами вычерпывали воду, и только потому корабль оставался на плаву.
   Чудо, что с таким грузом мы не отправились на дно. Не зря эльфы ежемесячно бросают угощение речным духам. Я не мог простить эльфийскую непрактичность, из-за которой речное судно превратилось в гниющий разбухший труп. Строительный лес дорог, да. Материалы импортируются с материка в основном, но это не может служить оправданием!
   Жадный хозяин разваливает свое хозяйство.
   От цепочки бурлаков отделился один человек, очевидно, что вожак ватаги. Он остановился возле воды, дожидаясь, когда судно окажется рядом с ним. Сев на корточки, он достал кусок сала из котомки и принялся его жевать с черствым хлебом. Куда ему торопиться, судно-то не скоро окажется рядом.
   Я поморщился, не желая дожидаться. Чего бы сразу нас не подтянуть к берегу?
   С помощью магии я шепнул этому человеку, что желаю оказаться на берегу. Мужчина дернулся, услышав мой голос так отчетливо, словно я стоял рядом с ним. Неподготовленного человека это пугает, и в бою это хороший прием - пока твой противник, сопя и пыхтя, размахивает орудием убийства, мужественный какой, шепнешь и собьешь его с ритма.
   О моей профессии не знал никто, кроме Пса, а парень не из болтливых. С бурлаками я не общался, капитан договаривался. Потому вожака напугал голос неведомого духа, от которого мог уберечь только амулет. Мужчина схватился за поясное украшение и собрался бежать прочь от воды - а где еще могут оказаться духи? Ну, я его успокоил, сообщил, что являюсь имперским магом и путешествую тут.
   Сил на заклятие затратилось немного, но времени... мог бы спокойно дождаться и начать орать с борта, а не объясняться шепотами. Уяснив, что я хочу, вожак отдал приказ своим мужикам, чтобы те подтащили корабль к берегу и остановились.
   Господин маг возжелал сойти на берег, дабы продолжить путешествие на своих двоих по бескрайним дорогам Королевства - тьфу.
   - Собрался? - уточнил я у подошедшего Пса.
   Он кивнул, поправил перевязь с оружием, словно намекая на свое неудовольствие.
   - На этой гнилой посудине сдохнуть от вони можно, - прояснил я свои мотивы.
   Эльф пожал плечами, но гримасу не сменил на благосклонную. И чего я с ним объясняюсь?! Нашел перед кем оправдываться.
   Корабль прекратил бессмысленные попытки побороться с течением и начал медленно приближаться к берегу. Голоса бурлаков становились все громче и отчетливей, ритм выкриков ускорился. У бурлаков появилась возможность передохнуть, закрепив корабль у берега. Они не сдвинутся с места, пока не перекусят и не насидятся вдоволь.
   - Ведь могут быстро, когда хотят, - ворчал я. - А то ползем, ползем, - Пес фыркнул, - поспешать бы надо, не хочу по жаре летней ходить потом.
   Из кошелька я извлек несколько монет, чтобы заткнуть просыпающегося капитана. Надсмотрщик не рискнул вступать со мной в перепалку, ведь понимал наверняка, кто я есть такой. Так что эта пьянь решила все проблемы свалить на своего непосредственного командира. Бить капитана я не собирался, деньгами можно затушить любое пламя гнева.
   Из палатки на корме послышалось недовольное ворчание, звук удара, за которым последовал вылетевший прочь надсмотрщик. Бедняга не удержался на ногах и упал в открытое отверстие в центре палубы, там и затих, пережидая пока капитан решит все вопросы и успокоится.
   Проснувшийся законный командир походил на медведя, потревоженного зимой: такой же лохматый, вонючий и с сонно-безумным взглядом. Соображал он долго, не мог взять в толк, что происходит. И понимал, что что-то не так, но еще не понимал, что же конкретно не так. Бедняга, представляю, с каким скрежетом в его голове вертятся мысли.
   Бурлаки подтянули корабль к берегу на максимально возможное расстояние, ближе просто опасней - можно сесть на мель.
   Лодки на этой лохани не было, спасаться вплавь никто не собирался, как впрочем и тонуть, вот и не озаботились средством спасения. Причала, что и очевидно, в этой глуши не найти.
   - Давай вещи, - потребовал я у Пса.
   Топить свитки не собирался, купаться в этой мутной речушке тоже желания не было. Водятся тут такие пиявки с необъяснимой тягой к теплым, укромным местам, пахнущим дерьмом. Попробуй потом избавиться от этого зубастого паразита, брюхо которого покрыто острейшими шипами. К счастью, без яда - а это удивительно для Королевства. Тут что не зверь, то набор ядовитых веществ, прям мечта знахаря.
   - Куда, э?! - возопил капитан и, сжав увесистые кулаки, бросился ко мне.
   В его рожу полетели серебряные монеты, в количестве достаточном для удовлетворения всех претензий. Монеты увесистые, качественные и неплохо режут кожу при умелом броске. Если их еще подкрепить направляющей магией, то могут пробить кость! И это не смотря на мягкость материала!
   Серебряный град остановил шатуна, отвлек его от двух пассажиров, решивших сойти на берег.
   Пса я вытолкнул за борт, не обращая внимания на недовольные возгласы. Он не спорил, нет, но очень нервничал, когда я настойчиво надавил сапогом на его копчик. Странно, ему-то чего бояться? Родная земля, родные монстры - выживет!
   Я же просто взмыл ввысь, как птица глупая, и приземлился уже на берегу, отбив пятки.
   Вожак бурлаков смотрел на меня с нескрываемым интересом, чуть-чуть со страхом. Ему я бросил четвертак, чтобы исключить ненужные вопросы.
   - Пути хорошего, господин, - прохрипел он, склонив голову.
   Я кивнул и улыбнулся ему, бросил мешок с вещами у ног, дожидаясь Пса.
   Как оказалось, мой верный слуга умеет плавать и благополучно добрался до берега. Плыть ему пришлось недолго, корабль хоть и далеко стоял, но берег был пологим и топким. Теплая вода не остудила гнева Пса, и я мог любоваться его свирепыми глазами несколько минут. Эльф медленно выбрался на берег и был с ног до головы покрыт тиной, каким-то мусором, к тунике прицепился обрывок сети. Забавное зрелище: форма не соответствует содержанию.
   - Прелестно, - оценивающе оглядел я Пса. - Единение стихий достойно! Мне нравится!
   Пес открыл рот, закрыл - проделал это упражнение несколько раз, но не позволил гневу взять верх над воспитанием. Слуга не смеет высказывать господину претензий, сын полностью подчинен воле Отца. Я усмехнулся, но правда ведь - эльф выглядел прелестно.
   Эта грязь снаружи, вода и ил, но внутри-то бушует пламя! Ради этого стоило рискнуть, позлив моего вернейшего из слуг. Единство противоположностей воплощенное в миге жизни. Вот такое извращенное у меня наслаждение; объяснять свой поступок я не стал.
   Пусть эльф думает, что имперцы просто такие гордецы, считающие все народы всего лишь животными. Причем животными, которые недостойны даже хлева! Завоеванные народы для нас как земной ресурс, мы их перерабатываем, чтобы производить роскошь для самих себя.
   Отчасти мы действительно такие, чего уж.
   Капитан, собрав все серебро, перегнулся через планшир и в стихотворной форме выразил все свое недовольство.
   - Вот оно проявление природного таланта, - кивнул я, слушая красную вязь выражений.
   Пес принялся оттираться, ни на кого не обращая внимания.
   Хоть его и забавно было слушать, но пора и ноги делать. Капитан был отправлен в то же место, куда надлежало - по его мнению, - отправиться и мне. Но я не последовал совету моряка, желая поскорее добраться до ближайшего города. Пополнить там припасы, послушать людей и отправиться дальше, не задерживаясь.
   Бурлаки расположились в тени плакучих деревьев, запалили костерок и удалились в мир выдуманных историй. На крики они не реагировали, и поняв, что мужики за работу пока не примутся, а денег хватит на оплату их работы, капитан удалился на корму. За ним последовал выбравшийся из трюма надсмотрщик, не забывший отправить рабов вниз, вычерпывать воду.
   Теперь я освободился, ничто не сдерживало меня в путешествии. Деревянная темница на пустынной воде осталась позади, как символ бессмысленного блуждания по миру.
   Забавно думать вот так, будто каждый твой шаг что-то да значит. А на самом деле, я хотел размяться.
  

***

  
   Вскоре мы набрели на удобную тропу, по которой гоняли скот на водопой. Земля была размягчена недавним паводком и разбита следами сотен копыт. Идти неудобно, но это лучше чем прорубаться сквозь заросли тростника.
   Пес успокоился и тихонько сопел позади; я мог не опасаться, что он вдруг решит погонять меня железной кочергой. Пешком путешествовать намного приятней, хоть и приходится постоянно оглядываться. Да и не волновался я из-за присутствия не слишком надежного спутника.
   Любому блюду требовалась горчица, опасность - отличная специя.
   Тропа уводила нас прочь от реки, направила в какую-то деревню, которую мы обошли. Я не собирался там показываться, чтобы не вызывать вопросов, не хотелось привлекать к себе внимания.
   Все дело в эльфе, который прицепился ко мне. Наша пара - человек и эльф - слишком заметна для этой земли. Да, эльфы служат в легионах во вспомогательных частях, а порой и при штабах как советники. Но это иное, наемничество не считается зазорным. Многие племена эльфов продают свои военные навыки соседям. С нами не гнушаются заключать сделки, но это не идейный союз. Только деньги, выгода. Гражданство не привлекает, странные варвары.
   Потому наша пара такая приметная. Ни один человек, путешествующий по Королевству, не доверится эльфу. Проводником эльфа взять можно, но телохранителем обязательно наймет кого-нибудь другого. Я бы взял северян: грубые и прочные они подобно скалам, не сдвинуть с занятой позиции.
   Одного, двух удовлетворит моя сказочка, будто бы этот эльф нанят мне в услужение. Эльфы не служат, они только продают свои навыки. Хотя, казалось бы, какая хрен разница?
   В общем, раньше времени пускать слухи я не собирался. Мой Пес засветился на восточном побережье, Тьма знает, какие это вызовет перетолки. Видели его немногие, но я не поручусь, что эльфы не следили за нами. Об этом что-нибудь мог сказать наш шпион Катулин, но я упустил возможность спросить.
   Мне следовало бы немедленно отправиться к Бэлуа, чтобы начать работу. Плевать есть ли официальный приказ или нет, мне самому интересна эта работа. А приказ Императора это больше для удовлетворения моего самомнения. Ну и прикрытие мягкого места, как же без этого.
   Скрыться от внимательных эльфов в центральном регионе острова сложно. Регион после завоевания получил название по имени самого крупного племени - Скраш. Что не могло не вызвать недовольства других племен, входящих в союз Олместы; каждый считал себя лучше, никто не желал слыть слабым. Но имперской администрации плевать, самоназвание провинции никого не волновало, а в документы записали то, что проще произносится и пишется - именно Скраш.
   Сами эльфы называли эту местность как-то так: "земля, дарующая жирную пищу по воле Богини, хвала ей!". На местном совершенно не произносимо.
   Земля хорошая, крупнейшая равнина на все Королевство - это объясняет все мои проблемы. Участки, леса, берега, да любой камень - все это поделено между семьями и родами эльфов. Племена мирно враждуют, да, но слухи все равно будут распространяться.
   Если бы не необходимость разобраться с книгами, я бы нанял корабль и отправился на северо-запад. Кроме пиратов там опасаться нечего, но не мне бояться каких-то разбойников. Есть еще тайфуны, моретрясения, но эти кости бросает Удача.
   Пес не умел маскироваться или же не хотел, походка и жесты выдавали его происхождение. А уж речь... стоит только услышать, чтобы понять - благородный. Как там сказал Катулин - Тил из семьи Рошэнхар? Как бы навести о них справки, да так чтобы не раскрыть себя.
   Вот я и бухнулся в водоворот собственных мыслей, планирование и разработка стратегии занимала все мое внимание на корабле. Теперь на земле продолжим, да?
   Ладно, оставлю эту проблему Катулину, наверняка он сообщит мне какие-нибудь подробности. Его же, Тьма возьми, профиль! А я скромный маг, без великих запросов.
   Свалить на кого-нибудь свои проблемы, что может быть чудесней? И пока другой будет не спать ночами, работая, я смогу насладиться жизнью.
   Земля дальше от реки становилась сухой, сказывался недостаток воды. Крупных рек немного, судоходных недостаточно для торговли. Остальная земля центрального региона страдала от жажды. Без помощи имперской инженерной мысли эльфы так бы и остались дикими варварами, зависимыми от капризов погоды.
   Ирригационные каналы снабжали поля и осушали болота, уничтожив попутно очаги малярии. Скраш все больше походил на сельский регион где-нибудь в старой провинции: желтые пучки трав, мясистые зеленые листья деревьев в начале лета, покрытые цветами холмы и возвышенности. Множество курганов - не разграбленных - принадлежащие местным племенам.
   Всех эльфов этого региона объединял один культ, поклоняющийся Олместе. Скрашцы первые из них. И в отличие от своих собратьев на севере, местные племена сохраняли автономность при существовании единого центра. Этим они так же напоминали древние государства на территории Империи. Олместа - местное воплощение Богини, имеющей много имен. Проще говоря, скрашцы были фактически союзом племен, вынужденных сосуществовать в узких границах своих владений.
   Какое веселье следует за всем этим, можно вообразить. Зато местные слывут лучшими торговцами, умение договариваться с соседями стало их основным оружием. Плодородная земля обеспечила ресурсами. С приходом Империи ситуация не изменилась, скрашцы издревле вели торговлю зерном, используя пищу как оружие в своих политических войнах.
   Вот и получилось, что имперское зерно теперь проходит через руки скрашцев. Они заправляют снабжением всей провинции, добились благодаря этому огромной власти. Чем пугают имперскую администрацию. Единый центр управления это хорошо, но бунты нам не нужны. Но кто объяснит это варварам? Потому и процветает контрабандная торговля зерном; север так вообще снабжается норсертскими торговцами, которые не зависят от скрашцев.
   - Эй, приятель, - обернулся я к Псу, - так мы ж с тобой почти братья!
   Он споткнулся, удивленно-негодующе мявкнул, я поторопился объяснить, а то получил бы по голове:
   - Бэлуа снабжается норсертским зерном, а я сам с Норсерта! Э, братец, да мы ж с тобой с одной земли кормимся!
   - Это не одно и тоже! - завопил Пес. - Купленное зерно проходит обработку пламенем, отлеживается в каменном гробу, чтобы явиться в свет...
   Эльф оборвал себя на полуслове, зажал ладонью рот. А я и не знал, что они как-то обрабатывают купленное зерно. Хотя казалось бы, это очевидно! Племя должно есть ту пищу, которую добыло на своей земле, так оно почтит своих покровителей из сонма божеств. А если жрать еду Империи, то и в соприкосновение с нашими Богами они войдут.
   Сложно это понять, но по сути все просто.
   Я вкладываю свою энергию в землю родную, земля перерабатывает эту энергию, вливает часть своей силы и возвращает тебе. Продукт ты съедаешь, получаешь энергию божества. Круговорот, цикл и необходимость. Божество зависимо от верующего, а верующий зависим от божества.
   Нет, не могут эльфы преспокойно есть нашу пищу. Северные люди могут - их верования проще. Грэслевские эльфы живым примером служат - за сто лет ассимилировались, лишившись возможности питаться из своих источников. Ох, люблю я стратегию выжженной земли, для этих мерзостных она подходит идеально.
   Зато темные оказались не в пример умнее своих собратьев. Огненная земля вынуждает их пользоваться головой, а не отдавать Власть своему пузу. Душа доминирует над телом, энергия разума не дает жадности слепо поглощать чужую пищу. Молодцы!
   - Хитры вы! - я покивал головой.
   - Мерзкий человечишка!
   Я фыркнул: такого жалкого оскорбления мне слышать еще не доводилось. Придумал бы чего красочней, ведь можно и меня уязвить! Все мы слабы, в каждой крепости духа есть слабые места.
   Пес не был расположен к светской беседе, потому всю дорогу я скучал. Оставалось только рассматривать окрестности, которые навевали скуку.
   Вот лет сто назад я мог бы изучать исконную природу Королевства, быт эльфов - такой же исконный! Об этом мечтает всякий путешественник. Но худая земля и болота ушли в прошлое, безумие природы уступило практичному человеческому уму. Эльфы быстро научились.
   Оставаясь закрытой нацией, они не стеснялись воровать чужие знания. Прям как мы, потому любой имперский гражданин чувствует что-то странное при взгляде на эльфа. Наверняка и эльфы это же ощущают, только скрывают, как и мы. Кто же будет признаваться в братских чувствах чужаку? Это как-то не по-мужски. Куда деть накопленные за века навыки убиения себе подобных? Нельзя так просто отбрасывать наследие предков.
   Эльфы продолжают разбойничать, пиратствовать, мы продолжаем отвешивать им увесистые оплеухи. Развлекаемся как можем, проявляем братскую любовь.
   Мне это знакомо, мне это близко! А теперь я нахожусь - ну, почти, - в центре этой культурной бури.
   На дороге мы не были одиноки, крестьяне часто встречались, но не спешили бежать к нам с распростертыми объятиями. Они вели борьбу за выживание и не могли отвлекаться от работы. С помощью железа они отвоевывали у земли будущие урожаи. В природе так заведено - мужчина должен заставить женщину плодоносить.
   Можно сказать, я узрел идиллию, космический порядок, воплощенный в отдельно взятой общине. Не зря же некоторые жреческие или мистические практики рекомендуют изучать крестьянский труд на своей ленивой шкуре. И к порядку приучает и знакомит с мироустройством, а что еще дуракам безмозглым надо?
   Я эту практику проходил в родном поместье, когда еще не помышлял о звании мага. Да тогда я ни о чем не помышлял. Жил-то я как мой Пес, был полностью зависим от Власти отца. Он за меня думал и принимал решения.
   Ужасное время, но я бы не считал так, не соверши отец одну единственную ошибку. Он отправил меня учиться магии, решив вырастить ручного мастера. Гильдия магов независимая, закрытая коллегия, с ними сложно договориться. Особенно с норсертскими - традиционная деловая хватка смешивается с воспитываемой смекалкой магии. Я бы стал хорошим рычагом в этой фракции, род укрепил бы свое положение в провинции.
   Это и было ошибкой. Отец не понимал, что обучение мага отличается от воспитания гражданина. Не знаю, как дело обстоит в других магиках, но нас учили свободно мыслить, отрицать авторитеты и не бояться принимать решения. Это идет в разрез со всеми традиционными установками общества; духи предков негодующе смотрят на ублюдков магии - так говорят консерваторы.
   Однако же, не смотря на то, что я "подвел" род, связей я не разрывал. Ни с отцом, ни с Отцом - оба для меня так и остаются авторитетами. Стезя магии очень требовательна: совершая грех, я становлюсь более полезным для общества. Необходимое предательство во имя верности - Тьма, даже я этого не понимаю.
   Пес находится в подобном положении. Но он не мальчишка! Юнец, да, но никак не глупый мальчишка! Ситуация ужасно давит на него, изводит как болотное комарье.
   Потому последнее время я чувствую неуверенность. В пустошах ситуация была критической, угроза смерти сметает к демонам цивилизованные одежки. Любой имперец становится варваром, когда борется за выживание. Мы живые существа, это наш долг - жить!
   - С этим надо что-то делать, - вздохнув, сказал я.
   Пес не понял, что это адресовано ему. Я поморщился, приказал остановиться на привал.
   Мы расположились в тени деревьев, которые защищали поля с какими-то кустарниками от палящего солнца. Пашни нужны, но вырубать все леса опасно - пыльные бури, зной уничтожат урожай. К тому же деревья будут задерживать влагу в почве, земледелие сложная наука, порой сложнее магии. Потому у нас уважают крестьянский труд.
   Разжигать костер мы не стали, удовлетворились вяленым мясом и инжиром. Некачественный продукт; в Королевстве фиговые деревья появились не так давно. Аборигены еще не освоили все премудрости выращивания сладких плодов. Стоили они дорого для такого низкокачественного продукта, но я не смог удержаться. Вот и давился теперь.
   Мой слуга оценил фрукт высоко: уплетал за обе щеки, не зная, что есть плоды вкуснее. Бэлуа порицают роскошь, а фрукт слишком дорогой для скромного обеда, так как является импортом. Мои земляки не станут задешево продавать то, чего нет у покупателя. А скрашского инжира хватает только южным племенам.
   Будучи моим сыном или рабом (одна ерунда, по сути) Пес преспокойно ел пищу, которую я купил. Он принадлежал моему роду, стал частью его. Хотя от своей Богини эльф не мог отвернуться.
   Прояснять ситуацию мой друг не собирался, чтобы позлить меня, да!
   - Я говорю: с этим надо что-то делать! - повторил я, после небольшого передыха.
   - С чем?
   - Лаконичен, как понтифик. С тобой, твоя ситуация. Это же не нормально! - Эльф пожал плечами. - Ты же сам хочешь освободиться, так помоги мне.
   Похоже, я выбрал верную стратегию, Пес заинтересовался. Таран моих слов будет бить по самой слабой стене разума - по надежде. От надежды не может отказаться ни одно живое существо; она отравляет разум, создает красивую иллюзию и мешает восприятию реальности. Пес поддался этому чувству, мечтая избавиться от меня, но не прибегая к помощи темных сил.
   Свою душу отравлять эльф не собирался, тем более из-за меня. Вот был бы я главой Гильдии, Великим Понтификом, а лучше самим Императором - то тут можно подумать насчет вечного проклятия ради спасения своего рода.
   - И чем же я могу помочь? - осторожно поинтересовался Пес.
   - Расскажи о своей семье, чем так Рошэнхары интересны. Ну, и о роде-племени можешь поведать чего-нибудь. Мне все пойдет.
   - Откуда ты знаешь...
   У эльфа глаза чуть не выпрыгнули от удивления. Он все еще продолжал играть в шпионские игры. Мальчишка! Когда взрослые дяди уже разрабатывают стратегию будущей войны, этот сопляк продолжает гордо молчать, сберегая тайну своего рождения.
   - Давай оставим глупые вопросы, - поморщился я, - хочешь зваться Псом - зовись. Но помоги мне избавиться от тебя. Взаимовыгодное сотрудничество, понимаешь?
   Пес слегка отстранился, искоса поглядывая на меня. Я вздохнул, почесал затылок и объяснил:
   - Для культур вроде вашей характерно употребление тотемного имени как личного. Тут две причины: необходимость хранить в тайне личное имя, чтобы чужак не смог воспользоваться; и, соответственно, помощь предка, основателя рода. К тому же, таким образом, все твои действия отражаются на родне, которая по головке не погладит за нарушение законов. Понятно?
   Эльф кивнул, наверняка он таких тонкостей не понимал, но суть уловил мигом. Дикари не тратят времени на философию, живут спокойно, размеренно, счастливо! Тьма их подери. Они не знают проблем цивилизации, но и благами ее не в состоянии воспользоваться. Свободны мышлением, но зависимы от быта.
   Я бы ни за что не променял горячие бани на якобы свободу от размышлений. Знание существует само по себе и влияет на каждого. Дикари просто не замечают этого. Но Пес быстро уловил суть моих слов, язык он знал хорошо, а сложных слов я не употреблял.
   - Взять тотемное имя могут только члены рода, неграждане - по нашей терминологии - не являются полноправными соплеменниками. Предок рода Бэлуа отметился в Империи, потому и получил имперское имя. Но прозвище у него было - Пес. Значит ты из рода Бэлуа, раз используешь тотемное имя. Все просто, поймет даже дятел вроде тебя. А тут мы переходим ко второму пункту - уровень твоих знаний отличен от крестьянского. Ты много знаешь из того, что требуется для жизни в обществе, для управления обществом.
   Тут можно было бы добавить афоризм - "знание есть сила", но зачем перегревать голову эльфа? А то еще лопнет череп.
   - Знания полноправного гражданина, следовательно, - я наставил на Пса указательный палец, - ты знатный. Воин, а не охотник, что видно по твоим навыкам. Ну, а установить семью уже не составило труда. У нас, у магов свои пути, - я подмигнул, вздернул нос и надменно усмехнулся.
   Катулин не обидится, если я присвою себе его славу. Обойдется. Он честолюбив, но по-своему.
   - Выходит, ты знаешь, - вздохнул эльф.
   Мне показалось или он вздохнул с облегчением? Могу его понять, тайны пожирают изнутри, вечно играть не способен даже лучший актер. Пес не хотел раскрывать своей тайны, но и бороться со мной не хотел. Он обессилел и желал покоя.
   - Ужас какой, да? Так, раз мы разобрались с твоими тайнами, перейдем сразу к делу?
   - Какие еще между нами дела могут быть? - прорычал он.
   - Как хочешь, продам тебя скрашцам.
   Я пожал плечами и отвернулся.
   Дневные прогулки мне надоели, хотя шли мы не так уж долго. Воздух был сух, что даже хорошо, на восточном побережье в краю болот сейчас невыносимые условия: влажность, гнус, разбойники. А с жарой легко бороться, для этого достаточно раздеться, а на голову повязать тунику. Ткань спадала на плечи, защищая кожу от солнца.
   В одних штанах я чувствовал себя некомфортно, да и пояс натирал, но словить тепловой удар еще хуже. Не привык я к такому климату.
   - Ты врешь, - спокойно сказал Пес.
   Он не выказывал беспокойства, хотя у меня мелькала мысль подгадить ему, продав другому хозяину.
   - Врешь, врешь! - махнул эльф рукой, не обращая внимания на мою усмешку. - Я ведь знаю, что тебе нужно - мой род. Ты меня не продашь.
   - Больно-то мне нужны немытые варвары, - фыркнул я. - Много о себе мнишь, смертный.
   Пес отразил мою ухмылку, так мы и скалились друг другу. Он понимал, что я затеял, а я понимал, что он понимал... в общем, мы друг друга стоили. Ситуация осложнилась. Просить помощи у Катулина не стоило. Он не мог помочь, да и я не мальчишка, сам смогу разобраться.
   А эльф не такой дурак, я был худшего о нем мнения. Неприятно он удивил своей прозорливостью. Впрочем, тут много ума не надо - в миф о гуманных имперцах верят только слепые и ленивые овцы, мечтающие о ножницах пастуха.
   Темные не такие, они хитрые и жестокие, притягательные. Вот враги, с которыми мы должны бороться. Не потому что это угрожает нашему существованию, нисколько! Эльфы научат нас многому; война, пусть и не переходящая в открытые столкновения, научит нас многому. Мистика и наука развиваются ускоренными темпами в такие периоды, главное чтобы жестокое соперничество не стало причиной кровавой войны.
   Разбазариваться ресурсами в нашу эпоху нельзя. Эльфы слишком ценны, чтобы их так просто переплавлять в горниле войны. Нет, они должны укрепить цементный фундамент Империи, как это сделали древние народы.
   Ни северные люди, ни грэслевские эльфы не годились для этого.
   - Пойдем дальше ночью, - я зевнул, от жары разморило. - Не стоит светиться благородному Тилу из клана Бэлуа с каким-то человечишкой.
   - Действительно, не стоило бы, - согласился эльф.
   Я хмыкнул, он опять пытается меня оскорбить, но все так же вяло и безынтересно. Болтать он умеет, но до имперских демагогов ему далеко. Он не способен превратить слова правды в ложь и наоборот.
   Уверенный в своем превосходстве я заснул и дал возможность сну подсказать мне выход.
  

Глава 2. Ритуалы ночи.

   Чтобы скоротать время до вечера, я решил заняться составлением карты. Дорога до пирамиды, в которой обитали вампиры, мало кого теперь заинтересует, но все равно пригодится. Регион неспокойный, изменчивый, и даже такая паршивая карта может кому-нибудь пригодиться.
   Все-таки вулкан Кирзын приметный объект, даже после своей смерти он будет хорошим ориентиром. Эльфы-то эту дорогу хорошо знают, пользуются ею. Что касается подземных путей, которые могли вести из пирамиды на запад, то о них мне ничего не известно. Да и какая теперь разница, если эти подземелья были уничтожены извержением.
   Пес покинул меня, отправившись на поиски родника. Воды хватало, ушел он по другой причине: эльф хотел исполнить какие-то свои ритуалы. Я не стал его задерживать, будучи уверенным, что он вернется. А не вернется - ну, что ж, дураки на своих ошибках учатся.
   Я бы хотел поглазеть на его молитвы, но счел это небезопасным для себя. Местные духи ревнивы, не любят, чтобы кто-то приближался непосредственно к месту проведения ритуала. Не сказать, что они не любят посторонних, но начинают нервничать. А нет ничего хуже выведенного из себя богоподобного духа, будет преследовать до самой смерти, нервируя и мешая.
   Потому я подрезал свой нос, взявшись рисовать карту. На кусочке писчей коры я набросал куском угля примерный маршрут, оставил пометки, за которые сможет уцепиться память. В ближайшем будущем перенесу эту карту на тростник с помощью чернил, чтобы она сохранилась для последователей.
   Надеюсь, что тот памятный знак в долине гейзеров сохранился. И я радел не за свою славу, а за общую - нашу, имперскую. Империя добралась и до этого места, пусть пилигримы видят символ нашего могущества!
   Если нет, то придется вернуться и восстановить памятник. Хотя даже карта служит веским доказательством правдивости моего рассказа. Но доступна она далеко не всем, лишь образованная часть общества эльфов может узнать о моем подвиге. Да и то не вдохновится примером, толи дело простой низкородный эльф. Вот на него и ориентируется пропагандистская машина Империи.
   Оригинал карты я отправлю во Врата, главе почтовой службы - Катулину. Шпион сможет распорядиться этой информацией по назначению, распространить мой рассказ среди знати. Эту миссию оставлю его людям, самому мне лень заниматься подобной ерундой.
   А то вдруг начнут насмехаться - вот ты, Алесаан, во все библиотеки свою писульку суешь! И что мне на это отвечать? Так что лучше чужими руками ловить змей.
   Я не сомневался в том, что Катулин поспособствует моей известности, потому что это выгодно Империи. Мне не потребуется его даже просить! Идеальный план, пусть и долгоиграющий. Я люблю наблюдать процессы, побуждающие прогресс, но в данном случае это слишком пассивная роль.
   Не могу я довольствоваться ролью ночного царя, солнцеподобная слава меня привлекает.
   Карту начертил я отменную, пусть это всего лишь набросок, но я старался. Помечал чуть ли не каждый камень. И чтобы труд свой сделать увесистее, украсив, таким образом, будущий рассказ, и чтобы вопрос правдивости не поднимался.
   Заходящее солнце светило мне из-за плеча, украшая неказистый рисунок, придавая ему ауру таинственности. Ничего мистического в этом творении не было, просто штрихи на коре. Но все равно картинка выглядела отменно! Кое-как рисовать я умел, вынужден был практиковаться в этом ремесле во время обучения.
   Наставники считали, что это помогает открывать врата для магической энергии. Разум просыпается, чтобы видеть мир в его истинном свете. Мне эта практика не помогала, как и многие другие, но я бы не сказал, что она совсем бесполезна. Каждому свое, единые законы возможны только для муравьев.
   Трудился я долго, извел несколько кусочков угля. Вся пятерня была черной от пыли, да еще труха раскрасила мое брюхо. Я берег лист, не желая портить простой рисунок помарками. Окончив, я аккуратно смазал лист скрепляющим раствором. Не сказать, что он полностью прозрачен, но разглядеть рисунок можно. При ярком свете.
   Зато мои труды не пострадают ни от непогоды, ни от изгибов.
   Пес бродил где-то рядом, я слышал его шаги, но не подзывал, пока не закончил. Приказ явиться эльф выполнил с задержкой, вызвав бурю негодования. Похоже, что он заканчивал еще какой-то ритуал.
   После того, как мы покинули Врата, он стал излишне религиозен. Похвальное рвение, если ты жрец. Но зачем воину так уродовать свое мышление?
   - От твоего бубнежа у меня понос, - проворчал я, пряча набросок среди книг.
   Показывать рисунок Псу не стоило, все-таки это его родная земля, а он болезненно реагирует на любые попытки имперцев - то есть, меня, - сорвать покров тайны. Не понимает, глупец, что таким образом он задерживает развитие. Из-за таких трусов, смотрящих в прошлое, культуры так и остаются дикарскими.
   Свободу дикари могут сохранить только в самых удаленных и недоступных углах мира. Вот как клан Бэлуа - вроде и имеют связь с Империей, но совершенно не разделяют наши взгляды. Всячески отбрыкиваются от великодушной помощи Императора. Ну, не хотят, так и ладно - никто не полезет в горы, чтобы строить термы для этих дикарей. Пусть живут в своем рукотворном мирке, подтирая зад камнями.
   Я не собирался предлагать им что-либо, это неверная стратегия. Умные люди до меня оступились, применив ее. Впервые торговая хитрость нас подвела, впервые дикари отказались от бус! Ну, они, конечно, берут их, но не позволяют животу заглушить вопли разума.
   А вот от вина они не отказались, пошлин администрация не берет за импорт вина с материка. Но я бы не сказал, что и эту стратегия принесет победу: встретить пьяного эльфа можно только во Вратах.
   Странно, их грэслевские братья до сих пор томятся на дне бочки Виноградного.
   Я дожидался захода солнца, считая это более подходящим временем для путешествий. Жара давно спала, но не она, если честно, остановила меня. Ночью пробуждаются таинственные силы, притягательные для мага. Духи, божества, демоны, призраки - с ухудшением физического зрения, мистическое обретает ясность.
   Сегодня последний день пребывания луны на небе, завтра она умрет.
   Переломный момент, который можно использовать, если знать как. Призвать царя-демона в такой момент не получится, конечно, но хорошенько пошалить - это можно. Заявить о себе во всеуслышание, чтобы каждый эльф трясся при виде меня!
   Можно сотворить какую-нибудь пакость или повлиять на моего спутника. Он слаб, я вижу это, он нуждается в совете. Но никто кроме меня не может стать для него опорой. Я намерено не позволял ему посещать храмы, не давал возможности проводить ритуалы под надзором жреца. Без божественной благодати этот цветок вял, его шипы все меньше угрожали мне.
   Жестокая практика, но как иначе я могу заставить этого варвара что-либо сказать? Впрочем, чего это я начал оправдываться?
   Я приказал Псу собирать вещи, сам в этот момент пытался отмыть руки. Не получилось, уголь въелся в кожу, а приспособлений для мытья я с собой не таскал. Итак бородат, теперь еще и грязь под ногтями.
   Врата я покидал в хорошем расположении духа, так как пару дней провел в царстве горячей воды и пара. Пока не отмылся, не выступил в поход. Эльфа тиранить я не стал и приказал не покидать комнату, в которой мы остановились. Исполнял ли эльф мой приказ? Думаю, что нет.
   Без разрешения этот варвар не посмеет обратиться с просьбами в своей Богине. Наверняка тайно бегал к своим!
   Это рушило все мои планы, атаковать из засады Бэлуа не получится. Наверняка они уже знают о человеке, спасшем их сына.
   Но следовало проверить мою догадку. Излюбленным приемом я набросился на Пса:
   - Интересно, а Боги обращают внимание на грязь?
   Пес продолжал складывать наши вещи в узелки, делая вид, что не слышит меня. Я хмыкнул - мышцы на шее у него напряглись. Света тусклых звезд мне хватало, чтобы разглядеть напрягшегося спутника.
   Стрела попала в цель. Продолжим:
   - Мне как-то рассказывали про пилигрима, вошедшего в храм и, знаешь что, он не снял грязные сандалии! Проклятие, ты можешь представить, что с этим несчастным произошло?
   - Пошел ты, - огрызнулся эльф, но слабо, без огонька.
   - Ты чего? Где твоя учтивость по отношению к отцу? А-а, впрочем, - я махнул рукой и отвернулся, - к тебе эти претензии уже так-сяк, - покрутил кистью и цыкнул.
   - Измазанное краской брюхо не делает из тебя эльфа.
   Пес поднял тяжелый мешок и замер в ожидании указаний. Я оглянулся, приподнял удивленно бровь и кивнул. Молодец он, ответ достойный. С огоньком, Тьма его!
   Я взял свой мешок, взвалил на плечи неподъемного Тита Сарсина. Проклятый писатель, обретший бессмертие в своих свитках. Не мог он писать поменьше, чтобы облегчить мне ношу? Так глядишь, я бы из той пирамиды прихватил чего другого. Но нет же.
   Обидно, как я мог опростоволоситься. Ну, ничего, не надо себя корить за спасение книг.
   - А чтобы стать эльфом, мне сначала надо породниться с грэслевцами, - задумчиво проговорил я и направился вперед.
   Осликом за мной пошел Пес, подготавливая ответ. Он не торопился, считая, что у нас вся ночь впереди. И он прав, мы не соревнуемся в адвокатском мастерстве, у нас дуэль! Пусть оружием служат слова, но это дуэль.
   - Таким как ты достаточно и краски... ой, твою мать, - выругался эльф.
   Я расхохотался. Он хотел меня уязвить, а получилось, что свой народ унизил до сравнения со мной и тем более - грэслевцами! Поторопился парень, поспешил. Жаль, я надеялся на достойный ответ. Ладно, прощу на первый раз.
   - Это не краска, это уголь. Великий Изменятель, которого ты не признал. Жутко осознавать это, жутко находиться рядом с нечистым.
   - Пламя человеков отлично от народного!
   - Да, но этот уголь я купил в вашем храме, - затянул я удавку, - хочешь проверить? Впрочем, ты не узнаешь. Забыл, ослеп, Тьма не дает видеть.
   - Вздор! - Пес прикусил язык и сквозь зубы проговорил: - я не собираюсь тебе ничего доказывать.
   В этом "тебе" было все презрение эльфийской расы к человеку. Мне это понравилось, это презрение сияло, как солнце. Мощная энергетика ярости, ненависти и страха смешались в чувстве, в отношении эльфа ко мне. Прекрасно, я метаморф и смогу воспользоваться этим. Вот с холодностью я бы не справился, сложно схватить то, что лишено и тела, и духа. То, что отсутствует.
   А эмоции - это прекрасно. Тем более такие! Пес обладает сильным духом, но не умеет его контролировать. Похоже, что его обучение еще не было закончено. Или же вампиры как-то исказили вбитые догматы воинского искусства.
   Сила меня привлекает, я ведь мотылек.
   - А зачем мне доказательства? Все видно и так.
   Эльф сопел, я слышал скрип его зубов. Звук неровного дыхания меня забавил, я хотел разозлить его, но это сложно. С этим парнем надо действовать тонко, явную попытку он разгадает незамедлительно. И просто закроется, я и так-то едва вижу блеск его жемчуга.
   Мы шли по ночным полям, слыша успокаивающий шелест сухих трав. Весенний ветер холодил, освежал мысли. Движение вселенной своей невообразимой монолитностью успокаивало нас. В каждой травинке воплощался этот прекрасный порядок, рожденный из хаоса.
   Эльф не чужд мистицизму, его воспитывали подобно магу. Слыша пение вселенной, он успокаивался, его дух обрастал корой, но на этот раз не шипами, а непробиваемым спокойствием. Самоконтроль достойный мага, но я ведь этого и добиваюсь.
   Мой спутник не мог видеть, что я улыбаюсь. И радовало меня не дыхание вселенной.
   - Я допустил ошибку, - неожиданно для Пса проговорил я.
   Я точно рассчитал, когда и как следует сказать это. Бросил свои слова подобно надушенному платку, соблазняя и привлекая. Рядом тихонько журчал ручей, холодная влага возбуждала разум. Мокрые, покрытые изморозью камни островками белели вокруг - словно следы отшельника. А я перепрыгивал с одного на другой, ища место, где пересечь ручей. Да, играл роль святого.
   Ритм дыхания эльфа изменился, он чуть быстрее задышал. Его заинтересовали мои слова, он хотел понять, о чем я говорю. Маг, имперец, гордец и завоеватель вдруг признает свою ошибку - Тьма, да какую же?!
   Он хотел знать, но спрашивать не собирался.
   Я знал, этого и добивался.
   Древние деревья, помнившие первопоселенцев, перешептывались скрипом, многочисленные зверьки скребли когтями по морщинистой коре. Молодость и старость, смерть и жизнь - идеальное место, чтобы нагнать атмосферу мистицизма.
   Мои незаметные манипуляции с воздушной энергией подчеркнули некоторые звуки, приглушили другие. Это была музыка, вводящая в транс. Я действовал тонко, чтобы эльф не заметил изменений. Он слышал все тот же обыденный лес, но некоторые звуки мягкими лапками касались его души, а другие пролетали незамеченными.
   Пришло время для очередной фразы. Заготовка рвалась наружу, спеша влиться в лесную мелодию. Не знаю уж, какое воздействие окажут эти слова.
   - Не сохранил Творение Его.
   Удача была на моей стороне, эльф спросил:
   - Люди многое уничтожают, одним больше, одним меньше.
   Он что, пытается меня успокоить? Забавно, довольно неожиданно.
   - Это другое, это есть изменение, но не уничтожение. Даже разрушая, мы не способны уничтожать. Вот представь: убил ты кого-то. Это уничтожение или разрушение?
   - Разрушение, - моментально ответил Пес.
   - Но разум творения погиб, что там с личностью?
   - Тогда уничтожение, - уже не так уверенно говорил он.
   - Да, но душа то не уничтожена, она ушла к Богам.
   - Чего за ерунду ты городишь?
   И замолчал, я еще парочку фраз кинул таких же великомудрых, но реакции на них не последовало. Как и обычно, сталкиваясь с чем-то непонятным, воин предпочитает отступить, чтобы разобраться. Верная стратегия, а Пес - превосходный воин.
   Но я не угомонился, раз слова не действуют, можно смутить его разум иначе. Я слышал лес в целом: от самого удаленного шороха, до шуршания опавшей листвы у нас под ногами. Практика в тавернах помогла мне найти нужную волну в этом водопаде звуков. А искал я кабана.
   Где-то недалеко этот зверь рыл землю, затем затаился в кустарниках. Я слышал, как острые иглы на ветвях скребут по его жесткой щетине. Кабану это не причиняло никаких неудобств, он затаился и выжидал.
   Пес не слышал всего этого, да и я постарался, чтобы выбранный звук не достиг его ушей. Осталось подвести эльфа к месту встречи, что я и сделал, взяв немного к востоку.
   Мы громко топали, чтобы отпугивать зверье и змей, это заставило кабана подняться и выйти из укрытия. Он не атаковал нас, но пробежал по поляне, прямо перед нашим носом. Огромный, бронированный, с серповидными клыками и жутким взглядом. Даже мне стало не по себе, это существо ужасно походило на посланца Богов.
   Пес увидел это живое чудовище и застыл на месте. Ошеломление длилось недолго. Эльф забормотал что-то на своем языке, да так быстро, что я ничего не разобрал. Да еще диалект Бэлуа был мне не знаком.
   До сего момента эльф старался скрывать свой язык, но раз я и так знаю, чьих он, то...
   Наверняка он тарабанил слова молитвы. Кабан - знакомый для всех народов символ. Я прислонился к дереву, ожидая, когда эльф выговорится. Повернув голову, я искоса смотрел на склонившего голову Пса. Он боялся поднять взгляд к небу, ведь мои слова были правильными - он нечист. Эльф боялся увидеть саму Богиню, которая спустится к нему, чтобы примерно наказать.
   Хотя, казалось бы, за что его наказывать? Но грех есть грех, не важно, как ты запятнал свою шкуру. Это важно только для суда, а общество оценит по-своему несчастного, попавшего в яму с говном.
   Я жалел эльфа и, похоже, понял, почему он не схватился за руку помощи и предложение вернуться домой. А что его ждет дома? Только наказание; не имеет смысла приближать этот момент, да еще подыгрывать имперцу.
   "Мда, кончать надо с ним, - подумал я, - никакого толку, зря Катулин все это затеял"
   Шпион был прав: мертвый эльф ценнее живого.
   В тот момент я готов был сдаться, избавиться от бесполезного груза. Но что-то остановило мою руку, не хотел я осквернять эту ночь кровью. Да, эльф нечист, но нет его вины в этом. А я не Бог, чтобы сурово наказывать смертного за слабости.
   Или я надеялся, что Бэлуа будут рады своими руками умертвить грешника. Чужак, совершивший это, окажется нежелательной персоной в их доме.
   Да, пожалуй, на это я и надеялся.
   По правде, последнее было бы лучшим исходом. И для меня, и для Пса, а главное - для Империи. Самый простой путь к примирению и сотрудничеству, нам нужны опытные воины, обделенные стратегическим мышлением. Такие никогда не откажутся от своих клятв, договоры с равными для них святы.
   Вернув эльфа в его родной дом, я бы стал косвенным участником ритуала очищения. Проще - смерти этого несчастного. От такой скверны могут очистить только Боги, смертные не способны сотворить чудо. Скакать по горам в поисках святых никто бы не стал ради бесполезного сына захудалой семьи. А жаль, парень талантливый.
   Я, как его второй отец, обязан буду присутствовать во время ритуала, эльфы Бэлуа не смогут выгнать меня. А это уже первый шаг к сближению с их родом.
   Интересно, Катулин попутно занимается и другими родами? Конечно же, что за вопрос, он же не один занимается планированием операций.
   Теперь можно было расслабиться и ждать нужного момента, планирование бесполезно. Я все-таки нашел подходящий путь и годную жертву, которая скрепит договор между двумя народами.
  

***

  
   Хоть мои попытки разговорить Пса и не увенчались успехом, я все же вернул себе спокойствие. Очевидное развитие событий почему-то ускользало от моего внимания, наверное, я просто не желал пускать все на самотек. У меня нет возможности повлиять на решение рода, так чего теперь волноваться?
   Посмотрим, послушаем, а там и примем решение.
   До восхода мы достигли пологих холмов, которые разделяли территорию Скраша на две части. Холмы принадлежали Империи, на наши деньги была проложена дорога где-то здесь. Я точно не знал, где ее искать, потому шел наугад. Картами располагали только военные, в их коллегии я не состоял.
   Путешественники не считали необходимым описывать маршрут, пролегающий по Скрашу.
   Я прислушивался, но звуки не помогали мне. Воздух был чист и свободен от воздействия живых, только запах дыма вплетался в природное спокойствие. Лесоруб или же угольщик обитал где-то здесь. Наверняка это был эльф, потому я не пошел на запах.
   Скрываться, может, и не имело смысла, но я продолжал игру. Двигался по руслу ручья, чтобы не нарушать покоя. После приключений в пустошах моему духу требовался отдых, чтобы восстановиться. Магия слишком требовательна, не хуже плоти она мешает работе разума.
   Если обычный живой вынужден бороться со зверем внутри себя, то мага к тому же осаждает демон. Легко сойти с ума от перенапряжения, что случается со многими боевыми после крупных конфликтов.
   Смертность боевых на поле боя высока не из-за их слабости, наоборот... парни слишком сильны для тех сил, которыми берутся управлять. Мне повезло, что я не изучал разрушительную магию. Да, я ее применяю, но это лишь искажение моей специальности. Я умею изменять энергии, которые в свою очередь изменяют материю. Это сложно, муторно и, не имея таланта, с этой специализацией лучше не иметь дел. Талант у меня есть, зачем ложная скромность?
   Я отдыхал и наслаждался покоем плодородной провинции. Отрада для взгляда после буйства разноцветных камней, раздробленных безумным Разрушителем. Что касается Пса, то он просто шел следом за мной, без интереса разглядывая зеленую, сочную листву и траву под ногами. Под тенистыми кронами сосен, еще не выгоревших на солнце, растениям жилось привольно. Прекрасные условия, редкие для этой местности.
   Почва была камениста и мало пригодна для выращивания зерновых, вот и решили сохранить эти леса. К тому же они не давали дождям и ветрам разрушать холмы, по которым проложена дорога. На века, как говорится.
   Мы не останавливались, чтобы отдохнуть, хотя шли всю ночь. Усталости не было, по крайней мере, у меня. Пес о своих проблемах не заикался, скорее всего, так же наслаждался спокойствием и движением - всем тем, чего был лишен в пирамиде. Я его не трогал, не хотел разрушать атмосферу покоя. Действовал я в своих интересах, а не ради него.
   Я так же ослаб, как и он, но не знал, каким образом можно ускорить процесс восстановления. Обычно рекомендуют отдых, съездить на курорт, в какой-нибудь городок с горячими источниками. Знаю один такой, ездил туда с семьей, остались приятные воспоминания. Но чтобы добраться туда, необходимо около десяти дней тошниться на протекающей лохани - обесценивает весь отдых.
   Путешествовать морем ради наслаждения как-то глупо и непрактично, я себе такого не могу позволить.
   Пройдя с пару часов по непроходимой чаще, я предложил остановиться на отдых. Эльф с деланным безразличием согласился, но я-то вижу как он устал! Пехотная практика ему дается тяжело, мышцы его отвыкли от постоянной ходьбы. А я себя чувствовал превосходно, если не обращать внимания на мозоли. С этим никак не получается бороться.
   Пес развел костер и отправился на охоту, вот на месте ему не сидится. По правде, я ему не оставил выбора: или целебное голодание, или есть вяленое мясо. От последнего даже меня тошнило, но я есть не хотел. Обратное воздействие преобразовывающих заклятий. Еще долго будет на мне отыгрываться, месяц, два... по возвращению с индорских охотничьих угодий мне пришлось год восстанавливаться. Похудел я ужасно, почти ничего не делал кроме работы в библиотеке Врат. Довольно крупная, кстати.
   В общем, есть мне не хотелось, приходилось играть роль няньки и волевым усилием толкать ложку в рот. Ел я практически не жуя, отдавая предпочтение жиденьким супам. Похоже, из-за преобразования особенно сильно страдает живот - вопрос плохо исследован.
   А Пес жрал за пятерых, но так и не потолстел за прошедшее время. Месяц - а он все еще тощий. Это вызывает отвращение. Я вырос в окружении произведений великих скульпторов - как раз из Индора. Ну, да, копии, но хорошие ведь копии, мой отец денег на красоту не жалеет! Образ, запечатленный в камне, навсегда стал для меня эталоном красоты, хотя я не стремлюсь соответствовать ему. Для получения удовольствия достаточно созерцания.
   Это даже лучше, чужое воспринимается объемнее, нежели собственное.
   А Пес этим канонам красоты ну никак не соответствовал: рослый, плечистый, но с тощими ногами, которые кажутся кривыми из-за мощный мышц. Жира не хватает, а накопить его он не может. Вся еда сгорает в топке, питая душу.
   С руками у него такая же песня. Пальцы кажутся короткими, но на самом деле они нормальной длинны, просто излишне толстые. Такими пальцами можно монеты гнуть! Ему бы в бойцы пойти, тогда никто не обратит внимания на его внешность. Кисти, запястья, предплечья и плечи - огромные для такого тощего парня. Кажутся несуразными, нескладными.
   Этот эльф такой же изломанный, мощный и опасный, как и земля вокруг. Он сын своей страны, воплотивший все лучшее.
   Зато он отрастил волосы, но вот мыть их так и не приучился. Слава Императору, что холод ночью нас уже не беспокоит, можно греться просто костром. Я бы не выдержал пастушьего запаха; хоть и сам не могу позаботиться о чистоте тела, но все же.
   Пес вернулся, принес добычу. Я тоже с пользой провел время: срезал мозоли, обработал стопы прикупленной во Вратах мазью и теперь грел пятки у огня.
   - Неплохо, неплохо, - кивнул я, разглядывая дичь, и не удержался: - ты тоже с пользой провел время.
   - А ты своей кожей удовлетворишься? - полюбопытствовал эльф, садясь на корточки возле костра. - Или оставишь это для храма? Говорят, вы еще и позорные отростки свои обрезаете.
   - В Норсерте это не принято, - я не обиделся на него. - Да и не тебе это говорить. Все что-то жертвуют Богам, плоть или кровь, душу или жизнь. Ты ж воин, так что... не уместно. - Я ухмыльнулся.
   Ну, правда же не уместно. Эльф вынужденно согласился, а что еще оставалось? Все убитые его рукой, если убиты в честном бою по всем правилам, все эти счастливчики становятся достоянием его клана, подпитывают Предка. Этого самого Пса или Зверя.
   - Чего ж у вас жертвуют? - поинтересовался Пес.
   Меня удивил его вопрос, но я виду не подал. А потом понял, что он просто решил заткнуть меня: пусть себе бухтит про свою родину, хоть ко мне лезть не будет. Умен парень, не могу не признать.
   - Чего поймал? Похоже на зайца, - я указал на тушку, у которой были короткие уши.
   Эльф нашел плоский камень и теперь на нем разделывал тушку. Отрубил лапы и голову, аккуратно снял шкуру, выпотрошил - все это положил рядом с собой. Не думаю, что он решил отведать все это, скорее подношение духам леса или его Богине. Для себя взял только самое необходимое, остальное вернется в цикл перерождения.
   - Дорнавер, - лаконично.
   - Надеюсь, он умер не от того имени, что ты дал ему. Назови меня кто таким именем, я бы повесился.
   - Бегущий в тенях, - перевел эльф.
   - Я же все равно не заткнусь.
   Тяжело вздохнув, Пес рассказал бесполезные сведения об этом зверьке. Живет в холмистой местности, но предпочитает кустарники, в лесах встретить его сложно.
   - Местные согнали с предгорий, похоже, - предположил Пес. - Землю не берегут, вмешиваются в ее дела.
   Он негодовал, что отмечалось легким искажением слов. Контролировал свои эмоции Пес плохо, если не держал вожжи, хотя сам наверняка не замечал оплошности...
   Хм, а ведь за это можно уцепиться!
   - Торгаши, что с них взять, - вставил я, обращаясь как бы к самому себе. - Гонятся за сиюминутной выгодой. Вклады в будущее не приносят прибыли.
   - А как же потомки?
   Голос Пса окрасился агрессией, легкая нотка, только ценитель заметит ее.
   - Ты не понимаешь торговцев, - я посмотрел Псу в глаза. Ага, сам как будто понимаю. - Они ведь думают, что являются движителями прогресса. Словно все цивилизации идут в будущее на их кораблях!
   - И чего? Самомнение и только.
   - А того! Если ты подготавливаешь для потомка будущее, то как же он будет развиваться? Зажирует, будет вкушать плоды труда прошлого...
   В этом есть доля правды, но я упрощаю.
   - Если у тебя все есть, зачем развиваться? Вот они и вытягивают все возможное сейчас, чтобы и их детям пришлось работать, а не спать в отцовских и дедовых поместьях.
   Мой отец в меньшей степени торговец, а в большей чиновник, но Псу об этом знать не стоит. Все-таки мой род считается торговым, владеем не только землей, но и кораблями, верфями, контракты на четыре стороны света - во как!
   Но эту сторону жизни я знал плохо, очередность не та, не готовили.
   Пса мое объяснение смутило, он не стал голым бросаться под стрелы и решил подумать, осмыслить. Услышанное заставило его посмотреть на эту проблему с другой стороны, что всегда хорошо для разума.
   Правда только в том, что мои теории обходят один простой, но существенный факт - человека. Да и любого живого, не важно, к какой он расе относится. В первую очередь мы животные, а потом уже разумные, сеющие доброе и вечное. Это нужно учитывать всегда.
   Этот дорнавер имел вкус довольно специфический, мне не понравился. Эльф же уплетал за обе щеки и не морщился, ну конечно, столько специй сыпанул на свой кусок. Зря я ему доверил готовку, вот и пришлось вкушать безвкусное с оттенком дерьмица мясо. Жареное да дымком пахнет, но все равно послевкусие отвратительное.
   Вполне может быть, что это магия исказила ощущения. Но я убеждал себя в обратном. Необходимо позлиться, вернуть выгоревшую злость. Без нее жизнь становится пресной, того гляди, ударюсь в бесполезное философствование.
   Послеобеденный сон оказался гораздо приятнее, чем сам обед. Меня, по крайней мере, не беспокоили кошмары, а Пес негромко поскуливал, так что не мешал мне. Отдых пошел на пользу, я восстановился и был голоден. Не физически, конечно.
   Я утолял жажду движением, просто идти уже было наслаждением. Но пора было сменить блюдо на столе, а в такой богатой на приключения провинции большой выбор кушаний. Остается только расправить крылья, взмыть к облакам, откуда легко заметить жирную добычу.
   Убивать никого я не хотел, чтобы не маяться с духами. Эти-то точно придут, чтобы потребовать возмездия. Так что достаточно небольшого кровопускания, чтобы удовлетвориться.
   Колесо удачи катится по дороге, чего-нибудь я найду. Мы не в пустошах, где кроме насекомых ничего не водится.
  

Глава 3. Почти как дома.

   Лес редел ближе к дороге, столетие путники подтачивали могучего лесного духа. Восстанавливался он медленней. Наверняка вырубка сказывалась на качестве дороги. Лесники и патрули не могли уследить за всеми путниками, что вставали лагерем где-нибудь в окрестностях. Жгли костры, замусоривали родники - ну, нормальное отношение граждан к чужой собственности.
   Патрульным дела не было до нарушителей. А лесники собирали дань в виде зубов и серебра, тут уж как им повезет.
   Зато нам идти проще, дождевая вода сгладила склон, камни просто смело вниз, засыпав овраг. Корни еще худо-бедно держали почву, но чуть севернее образовывались овраги, через которые пришлось перекидывать мосты. Построили их недавно - в этом десятилетии, заодно укрепили склон.
   Я не находил тропы, по которой можно взобраться на дорогу, шел вдоль склона. Сверху грохотали телеги, доносились редкие голоса прохожих. Так и пришлось нам топать до моста, где можно было подняться по каменистому склону.
   По этой дороге можно пройти насквозь весь Скраш, но так далеко идти я не собирался. Тем более покидающая муниципию дорога была гравийной, узкой и довольно трудной. Дальше просто не было необходимости строить хорошую дорогу, кроме одиноких торговцев и крестьян ею никто не пользовался. Для нужд армии хватит и гравийной.
   Нужный мне город расположен вблизи муниципия с таким же именем, как у региона - Скраш. Администрация в своем арсенале имеет миллиарды эльфийских слов, но почему-то не воспользовалась возможностью. Наверное, так проще запутать возможного противника. В свободные времена этот городок был вотчиной племени Скраш. Обычный перевалочный пункт между предгорьями и Вратами: крупный, богатый, но унылый и грязный.
   Эльфийское название мне не известно, я там никогда не бывал и не горел желанием посетить местные достопримечательности. Кроме небольшой цитадели ничто не могло меня заинтересовать.
   С дороги мы сошли, когда до муниципия оставалось около двух миль. Дорожный столб был разрушен, прочитать надпись на нем не удалось. Мне это не требовалось, этот завалившийся на бок знак оставили в таком виде не из-за недостатка средств или желания. Это местная достопримечательность, возле которой был порублен на мелкие кусочки, а потом и поджарен какой-то безымянный мытарь.
   Эльфы наверное очень гордились, что смогли расправиться со старым и болезненным человеком. А как же не гордиться? Этот несчастный олицетворял имперскую администрацию!
   Поваленный знак служит напоминанием о величии эльфийской нации, а так же - о несеметричном ответе имперской армии. Сотни жизней за одну, достойный обменный курс для врага.
   К слову, племя Скраш не повинно в той резне - как установило расследование инцидента. Но слухи до сих пор ходят, что хитрые отцы рода как-то замешены в этом деле. Еще бы таким слухам не ходить! Эльфы быстро учатся и не дураки воспользоваться нашими методами.
   Чиновник был убит на территории племени, а не союза, на первый взгляд - это они виноваты. Но факты говорили об обратном, факты утверждают, что честные союзники Императора лишь жертвы, лишь страдальцы! Просто неблагоразумные соседи решили их подставить, изобразив ритуальную казнь и осквернение имперского алтаря.
   В итоге, соседи были уничтожены, племя Скраш на волне получили чужую землю и льготы за лояльность. Все счастливы.
   Вот только Катулин почему-то не спешит связывать Империю тесной дружбой с этими хитрецами. Почему-то варвары Бэлуа ему предпочтительнее. И другие племена-рода, не забывшие о братской чести. Да, затраты больше, но перспективы долгосрочные намного соблазнительнее.
   Отцы рода Скраш, похоже, поняли, что их волчьи уши отлично видны под овечьей шкурой. Как-то быстро они охладели в отношениях с Империей, перешли на язык официоза.
   Я остановился у поваленного, оплавленного с боков милевого столба. Валун, на котором путники оставляют подношения, был расколот на две части. Срез сглажен осадками и ветрами, но все равно заметно, что здесь применили магию.
   Этим же резали живого человека, ставшего игрушкой в руках интриганов. Это омерзительно.
   Вот потому я не веду дел с южанами, да и другие представители Империи не доверяют им. Не только Катулин видит вещи такими, какие они есть на самом деле. В легионах, в администрации представителей рода Скраш полно, многие даже добиваются хороших должностей. Никакого доверия к ним нет, но отказаться от их услуг нельзя. Свою землю они знают лучше нас, пока племени выгодно, они будут служить Империи. Так чего же отказываться от их помощи.
   Мои земляки тоже начинали с делового сотрудничества, а сейчас никто не мыслит об отделении.
   Одно плохо, что по племенам равнины судят обо всем Королевстве.
   - Знаешь, что тут произошло? - спросил я у Пса и указал на поруганный алтарь.
   Пес сразу не ответил, сначала заинтересовано оглядел место, хмуря брови и почесывая подбородок. А я не случайно задал этот вопрос. Я испытывал эльфа, желая узнать его навыки и опыт.
   И он меня удивил:
   - Магия, ваша. Убит один, нападающих семеро. Значит, засада, - отрывисто говорил Пес. Его голос был слегка возбужденным. - Жертва не сопротивлялась, слабак, мужчина. Значит, ваш...
   - Типа все наши мужики слабаки?
   - Скорее глупые, как ты. Вывод прост - чиновник это. Намерения убийц вполне очевидные. - Эльф выпрямился, посмотрел вперед в сторону расположенной где-то впереди муниципии. - Земля Олместы, вини ее последователей.
   - Тебе бы познакомиться с одним моим приятелем, - намекая на Катулина, удивился я, - вы бы нашли друг друга... короче, пара была бы великолепной.
   - Выходит, я прав?
   Его действительно интересовал ответ. Я сделал вывод, что это связано с его мастерством, с тем, к чему его готовили в родном доме. Все эльфы воспитываются с готовностью убивать, но редкие из них становятся настоящими профессионалами в этом деле. Мастерство убийства требует особых качеств, хладнокровия и стойкости. Ох, не зря вампиры заинтересовались этим эльфом.
   Может быть, такой ценный инструмент Бэлуа не станут уничтожать? Осквернен он или нет, но слишком ценен для рода. Если я не ошибаюсь в выводах. Эльф мог знать ту историю.
   Я поверил ему и кратко рассказал об инциденте. В те времена Империя многих принуждала к миру с помощью оружия, гибель десятка мелких южных родов никто и не заметил. Выжившие в те времена племена поглотили слабых; благодаря жестокости Империи эльфы пришли к пониманию необходимости централизации власти. Не формальной, а фактической.
   Из племенных союзов появились нынешние династии, богатейшие рода, держащие власть в своих руках. Выходит это была необходимая жестокость? Подтолкнувшая отсталую культуру к развитию, к пропасти цивилизации?
   Что-то я задаю дурацкие вопросы, когда голоден.
   - И у этого места нет названия? - не без иронии спросил Пес.
   Я пожал плечами, порылся на пыльных полках памяти:
   - Амент или что-то такое.
   Пес взглядом потребовал ответ. А я его не знал, признаваться же не хотелось. Иначе придется бить ему морду, чтобы вернуть себе душевный покой.
   Я махнул рукой и обошел памятное место. За камнем располагалась лестница, которая спускалась к широкой тропе - по ней гоняют скот к ручью. Да и торговцы не брезгуют пользоваться ею, не все же являются счастливыми обладателями копытных.
   Пес пошел следом, задержавшись у Амента на краткий миг. Наверняка вынюхивает что-то, ищет свидетельства причастности скрашцев. Но не думаю, что ему посчастливиться сорвать маски с лицедеев. Куда ему недалекому? Местные племена тысячу лет оттачивали мастерство политического обмана. Хоть они и не построили настоящую цивилизацию, но уровень индорцев достигли.
   Местные гражданские общины удивили горделивую имперскую знать. Никто не был готов к столь сложным отношениям. Южан эльфов воспринимали как обыкновенных варваров, готовых вцепиться в глотки друг другу за ломаный медяк. Имперское высокомерие помешало оценить союзника по достоинству, мы низвели самих себя до жалких орудий в чьих-то интригах. Какой позор!
   Потому скрашцам повезло с этим Аментом. Так, наверное, ту несчастную жертву звали, особо оригинальничать никто не станет с названиями.
   Вскоре я выбросил из головы мысли об Аменте, впав в состояние пехотного транса. После имперской дороги, на которой нам приходилось постоянно вкушать пыль от проезжающих мимо телег - никто не остановился, - эта тропа козопасов была отрадой. И земля нежная, и трава вдоль тропы зеленая, мягкая, сочная!
   Я сразу же скинул сандалии, как мы спустились с лестницы.
   Удовольствие могут приносить самые обычные вещи, особенно если они не приняты в высоком обществе. Особое наслаждение получаешь, когда нарушаешь эти бессмысленные законы. Я не крестьянин и не моряк, потому вдвойне наслаждался от прогулки босиком.
   Был бы я магистратом - точно бы накрыло волной неземного наслаждения, подобного которому не испытываешь и с женщиной. Доказать свое превосходство над обществом, над законами, которые стоят выше общества - это валяется где-то рядом с бессмертием.
   - Хороший повод, хороший повод, - промычал я.
   А что, идея! Чем не стимул добиться важной должности, чтобы потом стать занозой в заду у всех консервативных моралистов. Веселье обеспечено, попытки убийства - вполне возможно! Но скорее все закончится скучными судебными заседаниями и наказанием: паршивым вином, которое можно выпить только раз.
   В отличие от старшего, судебные представления у меня вызывали только зевоту. Казни находил интересными второй сын моего отца.
   Тропа отклонилась на восток, шла она точно к городку, в котором обосновался нужный мне человек. Не друг, но так... хороший человек, которому можно доверить бесполезные вещи.
   Этого полезного во всех отношениях человека зовут Мелан Манулит; прославился он тем, что его предки основали в стародавние времена город Тарир. Захватили землю, возделывали ее, разбогатели и вложили свои деньги в развитие региона. Потомки довольны.
   В Тарир я как раз и направляюсь, а где еще благочестивому потомку почитать своих предков?
   Городок не представляет ничего интересного для человека, не имеющего постоянной профессии. Хотя, воры ведь тоже не получают официальных грамот или там не состоят в коллегиях, однако Тарир хорошее место, чтобы поживиться. В общем, это тихое провинциальное поселение, пустующее зимой и летом, зато в межсезонье наводненное почетными гражданами Королевства. Курорт.
   Единственным его недостатком было отсутствие горячих источников, но многие считают это достоинством. Серный запах не многим нравится, особенно тем, кто прибыл из столичного региона.
   В этом городе много особняков, ожидающих хозяев большую часть времени, достаточно культурных заведений. Имеется неплохой рынок, на котором ремесленники продают свои товары: обычные безделушки, но попадаются и хорошие вещи. Из-за обилия богатых, а значит образованных людей, процветает книготорговля и все, связанное с письмом. Что, казалось бы, должно меня заинтересовать, да вот не сложилось.
   Скучный город, неприветливые жители. Я не похожу на знатного, решившего покутить на праздники. Как следствие, меня принимают за простого наемника, что осложняет контакт с местными.
   Гильдии магов в Тарире нет, что удивительно. Где-нибудь в Норсерте знать скинулась бы на оплату труда портальщика, а тут - жмотят. Либо Гильдия провинции не ориентирована на работу с публикой.
   Стоит все же задуматься о работе в Гильдии. Я оцениваю ее по норсертскому отделению. Не стоит переносить это отношение и к местной полувоенной организации. Раньше об этом я не задумывался, но нигде - даже на севере! - Гильдии не позволяется содержать такой штат наемных работников. Настоящая армия, подчиненная магам.
   Выходит... самый главный маг Королевства не просто очередной магистрат, а третий человек в администрации.
   Каким же ослом я раньше был. Если бы не Пес, я бы не задумался о перспективе.
   Таковы мои соображения, я могу и ошибаться. С внутренней структурой организации я не знаком, Тьма знает, что там творится, какие демоны прячутся в тенях. Это любопытно и возбуждает аппетит. Не стоит забывать еще о слухах: говорят, в местной Гильдии на запретные науки смотрят сквозь пальцы. Еще бы! Мораль крепка только в устоявшемся, старом обществе, где социальные взрывы нежелательны.
   Королевство требует иного подхода. Воину слова полезно владеть любым оружием, чтобы без страха сражаться с будущим.
   Долго такой расклад не сохранится, лет сто, край - двести, и мы получим старую провинцию. Схватим самих себя за глотку. Нам потребуется прорыть канал для энергии в новом месте. Иначе так и сдохнет, лишив себя возможности дышать переменами. Но я могу и ошибаться, если уж эльфы за тысячу лет не смогли покорить эту землю, куда уж нам!
   Я оглянулся, поймал вопросительный взгляд Пса. Он почувствовал, что я о нем думаю. Это неприятно, но так и есть. Его чутье очень мощное, звериное! Я подумал, что объединившись и люди, и эльфы смогут покорить даже это место, это демоническое Кольцо. Обретем ли мы власть... даже страшно помыслить - наша власть завладеет божественными инструментами?
   Если это так, то Богиня эльфов должна воспрепятствовать процессу объединения. Она не может позволить Императору подняться над остальными Богами, место первого среди равных ему лучше подходит. Глупые старики думают так, их попытка умертвить развитие.
   Пес отвел взгляд, испугавшись, как мне показалось. Не думаю, что мои мысли задели его, проникли внутрь его проклятой черепушки. Просто он ощутил мой жадный интерес. Я бы хотел посмотреть, как Император поднимается над всеми этими старыми Божествами, небесными царьками - такими мелкими, жадными и слабыми.
   Я отвернулся, чтобы Пес не увидел мой звериной улыбки. Ему не понять меня, никогда он не разделит моих стремлений. Ведь это даже не поддается осмыслению: как можно представить такую мощь?! Я все еще человек, не хочу выходить за рамки своей личности.
   Можно ли использовать Мелана, чтобы как-то повлиять на этот процесс? Он умный парень, но ему достаточно нетребовательных удовольствий. Поесть, поспать, полюбить, подумать - что еще нужно свободному человеку. Но для Империи этого мало, могу ли я пробудить в нем ту же жажду, что пожирает меня?
   Учитывая, как мы расстались в прошлом, это будет сложно.
   Наверное, в Магике тоже проводится ритуал, подобный вампирскому. Я искаженный человек, иначе как объяснить эту жажду к великим свершением, Тьма знает ради чего.
   Не буду касаться того, что сложно осмыслить. Боюсь осквернить своими мыслями, столь тонкую энергию. Дух Императора кажется слабым по сравнению с мощью старых Богов, но почему-то они ему подчиняются. Значит, эта слабость иллюзорна, должна вводить в заблуждение. Идеи Императора столь же тонки, сколь и невообразимы. Гораздо сложнее "удовольствий" старых Богов, которые служат своим слабостям.
   До Тарира оставалось несколько часов хода, так что я мог долго развивать эти мысли. Загнать свой разум в темную чащу, где бродят демоны - любимая забава для мага. Но я не стал этим заниматься, не потому что решил на время спуститься с небес на землю; для хорошего самокопания требуется тишина и спокойствие. Мы вступили в местность хорошо освоенную, с развитой инфраструктурой.
   Это от основной магистрали - забыл уж, кто ее там прокладывал, - в сторону Тарира отходила узкая тропка козопасов. Обычно в город приходили по реке, вдоль которой шла другая дорога, проложенная еще эльфами. Да, эти ребята неплохие строители, просто сложно строить что-то масштабное, когда приходится отбиваться от нападений.
   Та дорога находится на востоке от города, к ней примыкают многочисленные пути-притоки. На один из таких притоков вышли и мы. Имперская дорога соединялась с эльфийской благодаря узкой тропе, какой символизм! Идти по выложенной неровными камнями дороге намного легче и приятней, но только в обуви.
   Мы остановились передохнуть под платаном, чьей тенью воспользовались еще двое спутников: эльфы, из крестьян. На нас они посмотрели искоса с испугом, но убегать не стали. Решили, что никто не станет развлекаться грабежом вблизи усадьбы какого-то богача и его наемников. Жилище землевладельца располагалось далеко в стороне от дороги, я мог рассмотреть только черепичную крышу и башню со шпилем. На шпиле имелось знамя, обвисшее...
   - Как груди старухи, - пробормотал я, Пес хмыкнул.
   Он заметил, куда я смотрю.
   Я не мог увидеть знамя владельца, но наверняка там жил человек. Эльфы предпочитают более укрепленные снаружи строения, внутри не уступающие человеческим. Если деньги позволяют.
   На этой равнине человек ощущает себя как дома. Я как будто никуда и не уезжал. Ностальгия? Имеет место, но незначительно. Природа Норсерта не похожа ни на какую другую. Немного суровая, но внутри ласковая, требовательная, но щедрая - такой и должна быть верная жена.
   Вдоль дороги до усадьбы росли платаны: старые, но ухоженные деревья. Они выросли на этой земле; саженцам, прибывшим из Империи, не было и года. Такие же молодые, как и люди, осваивающие эту землю. За деревьями начинались свежевскопанные поля, на которых трудились крестьяне.
   - Вы отсюда? - спросил я у тех двоих эльфов.
   - Нет, господин, идем от поместья Макрушнара - владыки семи дорог.
   Может и соврали, боясь, что я сообщу помещику о двух бездельниках. Но я великодушен и не обращаю внимания на мелкие проступки чужих живых.
   Отдохнув, мы продолжили путь. Я скучал по дороге, а Пес с интересом крутил головой. Я шел чуть позади, чтобы наблюдать за ним - ну, не на поля же пялиться, этого я насмотрелся на востоке.
   Псу не доводилось раньше бывать здесь, не касались его губы больших грудей Матери. Его Мать сурова, скупа и стервозна, не позволяет своим детям расслабляться и вкушать блага цивилизации. Зато они не так зависимы от своих наделов. Как можно уничтожить того, чей дом строится как временное пристанище?
   Я не бился над этой задачей, так как стратеги Империи давно выработали навыки борьбы с дикими народами. Даже кочевника можно уничтожить, не гоняясь за ним по степям. Эти люди зависимы от скудных запасов воды и ресурсов, которые дает им природа. Другой вопрос, что не всегда есть необходимость покорять этих варваров.
   А эльфы? Стоит ли их покорять?
   - Похоже на дом, - сообщил я Псу.
   Он обернулся, вопросительно уставился на меня, но я не продолжил, вынуждая его открыть рот. Нечего, парень, играть в молчанку. Давай, как взрослые дяди общаться.
   - Ты в таком месте рос?
   - В похожем. Норсерт отличается от других провинций. Леса, реки, холмы, годной земли... ну, хватает, но только для себя.
   - Повезло...
   - Ой, не забудь сказать, мой свежо мыслящий друг, - поспешил я перебить, - что имперцы потому изнеженные, слабые и ленивые. - Пес мотнул головой, но я не сомневался, что он это скажет. - А ты подумай, дитя гор, сколько хитрожопых и хорошо вооруженных засранцев покушались на эту землю. Не одно племя, не одна цивилизация были уничтожены, пока Император не прибрал нас к рукам. За это пищевое благоденствие мы проливали кровь: отцы отдавали дань сыновьями, чтобы внуки могли возделывать эту землю. Ведь любой, такой как ты, сидишь себе на горе, думаешь - а эти внизу хорошо живут, пойду-ка я пограблю. Таких как ты не сотни, не тысячи...
   - Понял, - он меня заткнул и добавил с укором: - много болтаешь.
   Это я-то много болтаю?! Но я все равно произвел на него впечатление и удовлетворился этим. Ведь я прав, не зря в Норсерте популярна пословица: не крепок сон богача. Впрочем, подобную мудрость можно обнаружить в любой местности.
   Сейчас эти пашни обрабатываются, но кто поручится, что завтра не придут эльфы, собравшиеся выдворить наконец-то захватчиков из своей страны. И тогда заалеют знамена в виде висельников на платанах. Другая красота, принадлежащая циклу жизни. И хотелось бы сохранить навечно миг спокойствия, запечатлеть картину окружающего покоя: идущие по дороге работники, крестьяне уставшие, поля, запах земли и листвы; но вся эта красота много потеряет, если обретет бессмертие. В мимолетности она сильнее.
   Потому некромантия даже у стариков из Гильдии, цепляющихся за свои регалии, не вызывает интереса. Это не жизнь, даже не подобие.
   Поля подступали к самой дороге, некоторые хозяева осмелились нарушить правила общины и захватывали общественную землю. Мотыгой порушены канавы для сточных вод или древесные насаждения. Судя по размеру полей и количеству наемных работников, опасаться праведного гнева этим хозяевам не стоит. Скорее всего, с землемером они в хороших отношениях, пьют вместе, роднятся и все такое.
   На перекрестках стояли алтари безликих духов, над которыми царствовал Император. И как хозяева осмеливаются покушаться на границы, которые стережет это божество? Такой смелости от ленивых бездельников сложно ожидать. Припоминаю, что в Тарире легионеров не найти. Отсутствуют, имеются только наемники, охраняющие своих господ и их собственность.
   Городу даны огромные привилегии, взять хотя бы право на самоуправление. Тогда понятно, почему Император закрывает глаза на проступки местных. Такая дыра для стоков нужна любой цивилизации. Свобода богатых необходима, чтобы они не слишком мешались.
   Дорогу к городу я помнил плохо, но благодаря указателям мы не сбились с пути. Четырехгранные стелы отмечали направление и расстояние до ближайших ориентиров. За алтарями ухаживали, не забывали баловать духов и почитать на словах Императора. Любой чиновник, приехавший сюда с инспекцией, не заметит ничего, что стоило бы упоминать в отчете.
   Регион процветал, по дорогам шли караваны, загруженные стройматериалами. Хозяева вкладывали деньги в расширение домов, строительство бассейнов и домашних садиков. В телегах сверкали раскрашенные куски мрамора, копирующие творения мастеров. Сухой сезон удобен для транспортировки предметов роскоши.
   - Шумно тут, - заметил Пес.
   Не могу с ним не согласиться, после тишины сельского Скраша окрестности Тарира слишком уж напоминали об имперских городах. Зато это жизнь, надежный якорь для цивилизации. Вкладывающие деньги в развитие региона люди так просто не бросят свои вещи, а их армии отпугнут жадных разбойников. Эльфам не выгодно выгонять нас отсюда. Захвати они все водокачки и порты, ну чего они добьются?!
   В таком регионе нашей армии легко работать. Это не горы, в которых десяток голожопых варваров может остановить легион тяжелой пехоты. Тут кавалерия может действовать и есть куда применить осадное искусство. Годных для обороны скал у эльфов в Скраше не имеется, но бунт такая штука... не подчиняется она разумному расчету.
   - А твои родичи хотели бы, чтобы скрашцы воевали с Империей? - спросил я у Пса.
   - В смысле?
   - В прямом. Вам же выгодно будет, если этот род решит с нами воевать.
   - Твои намеки отвратительны, - он поморщился без притворства.
   Вот она слабость варвара: когда племена Олместы уже освоили хитрость, северяне остались в прошлом со своими могучими копьями. Жаль, они достойные союзники, не хотелось бы их потерять.
   Пес обиделся и переваривал мое замечание всю дорогу до Тарира. Вот дурак, все еще цепляется за слова, которым цены никакой нет. Они не подкреплены идеей, планом, расчетом, просто слова. А без мыслей эти слова являются пустым звуком. Ну, не собирался же я науськивать Бэлуа, чтобы те подначивали скрашцев воевать с нами.
   Вблизи города потянуло знакомым запахом сточных вод. В сельской местности больше землей пахло и свежесрубленным деревом - хотя закон запрещает использовать местный лес для строительства, но кого это волнует? Уж я-то отличу свежий сруб на дереве от старого. В телегах импортное дерево перевозили незначительное количество - для обмана таможенников и патрулей. Импортное дерево предпочитали из ценных пород, которые не найти в Королевстве. Дорогой материал используется для облицовки, но никак не для строительства амбаров.
   Таможня закрывает на это глаза, наместник имеет свой интерес, префект негодует, но ничего не может поделать. Интересы армии и флота отступили на второй план лет пятьдесят назад, да и не хотелось бы, чтобы эта ситуация изменилась.
   Тарир располагался в хорошей местности: между старыми холмами и красивейшим озером. В озере водилась жирная рыба, крестьянам не позволялось ее ловить: для них был прорыт канал на востоке города.
   Мы приближались к городу с запада, со стороны холмов. На самой высокой точке гряды построили храм местного божества, может быть, Олместы. В основании холма вырублены гробницы, занятые двумя-тремя поколениями тарирцев. Эльфийских могильников здесь не было, в свободные времена эта местность (и озеро) принадлежала духам и Богам.
   Интересно, за сколько местные Боги продали землю? Наверняка у Манулитов припасен для интересующихся рассказ о героическом предке, основавшем город. Как он хитростью - ох, наверняка! - выторговал у духов эту землю, как Император - куда мы без него, - пожаловал простому сотнику титул, а его потомкам привилегии. Все это приукрашено, ведь было время у Манулитов привлечь к сочинительству умелых стихоплетов.
   Я не знаком с семейными преданиями своего друга. Уверен, история его рода копирует тысячи преданий, сочиненных старыми имперскими родами.
   Гробницы украшались гербами, тропы к ним засыпаны гравием, у входа каждой высились могучие дубы. Красивое место, но не слишком ли это - могилы имперцев под пятой эльфийского храма? Узкая черная башня, на вершине которой горел огонь, бросала тень на прекрасные сады с лавочками и столиками.
   - Замедлись, - попросил я Пса.
   Стоя у дороги, мы могли видеть три входа в гробницы, которые принадлежали разным родам. Меня интересовали гербы, так как надписей с этого расстояния я рассмотреть не мог. Пес подтвердил мою догадку, ответив, что в одной из могил покоится знатный эльф. Не ожидал, я думал, что Тарир полностью принадлежит нашим людям. Но что мешало скрашцам поселиться здесь? Торговать они любили и умели, а тут тихое место для имперской знати.
   - Ну, это хоть как-то объясняет, - пожал я плечами. - Твои-то Боги ничего против имперцев не имеют.
   - Кому еще поклоняться, если хоронят мертвых здесь? - удивился Пес.
   Но мне это сложно принять.
   - Сомневаешься, а не поклонники Олместы вас покорили? - с иронией спросил мой эльф. Я нахмурился. - Где храм твоего Владыки? Глаза подводят меня, да?
   - Смешно аж до усеру, - буркнул я.
   За садами и гробницами в ложбине была построена арена, не имеющая ничего общего (кроме внешнего вида) с имперскими развлекательными заведениями. В удобном для постройки месте сняли дерн, в обнажившемся камне строители вырубили места для зрителей. Всего так человек на сто, которые принадлежали к чистому населению.
   Эту арену использовали для исполнения приговоров и погребальных обрядов, потому и место выбрано такое: поближе к подземным духам. Чтобы убиенные моментально отправлялись по назначению, а то вдруг заблудятся.
   Меня на выступления смертников в Королевстве не приглашали, смертельные поединки проводились редко. Воинствующий эльфийский народ самостоятельно выработал эту традицию, мы на них не влияли.
   Им еще предстоит распробовать всю прелесть подобных развлечений. Достаточно дать простому человеку хоть разочек заглянуть на этот праздник жизни... хотя у эльфов такая традиция не может возникнуть. Аристократии не требуется заигрывать с народом.
   За ареной располагался закрытый храм, в котором спали недобрые духи. Открывали его раз в год, а остальное время зло дремало за массивными створками ворот, готовое в любой момент выбраться из своей ямы. Где-то там за стеной сложена землянка, прикрывающая глубокую яму, в которой спят змеи. Тут они олицетворяли не солнечную энергию.
   Пес сбился с шага, бросил нетипичный для него взгляд на бесцветные ворота. Он не испугался, его взгляд выдавал заинтересованность и даже вожделение. Мне бы перепугаться не на шутку, но мой внутренний демон начал подначивать - а не завести ли этого искаженного в храм. Мне не требуется пропуск на закрытую территорию, достаточно проявить смекалку, приправленную доброй щепоткой наглости.
   - Потянуло к родимым, да? - теперь я сарказмичал. - Ожидаемо от такого, как ты.
   Пес одарил меня презрительным взглядом, выразив такую гамму чувств, что я чуть не захлебнулся. Ярости среди них не было, что меня удивило, только презрение во всей его многогранной красоте.
   Это получается я сделал неверный вывод?! Проклятый эльф, ты сумел меня удивить!
   Вопросов я задавать не стал - бессмысленно, он же не ответит.
   За храмом располагался широкий луг, а вот за ним уже начинались городские кварталы. Припоминаю, что там обитали служители культа, не брезгующие аскезой. Либо это их сознательное отрицание жизни, либо того требуют духи: небесные, подземные - все едино.
   В квартале жрецов было тихо, спокойно, словно все отправились на молитву или заперлись в любимой пещере. А вот за этим оплотом мертвечины находился настоящий город. Стен он не имел. Цитадель? Да зачем нам?! Чужак не поймет, что вот эти лачуги и есть город. Лачуги принадлежали бедноте: рабы, нечистые, крестьяне, обрабатывающие близлежащие поля. За ними обитали ремесленники, их квартал занимал обширную территорию от центра города до расположенного на востоке канала.
   Из многочисленных труб поднимался едкий дым, создающий завесу, скрывающую сердце Тарира - две рыночные площади, административные здания и собственно дома богачей.
   Северная оконечность города была отдана банщикам, актерам, танцорам и редким в этих местах бойцам. Там же на склонах холма располагался театр - с южной дороги мы видели каменные ступени. Театр был большим, не по статусу этого городка.
   - Наверняка царьки Тарира компенсируют ущербность арены, - я указал на театр.
   Пес ухмыльнулся и покачал головой.
   - Если такой умный, то не молчи, - фыркнул я, - осчастливь неверного лучом Знания! Выжги тьму глупости в моей голове!
   - Болтаешь, - эльф поморщился.
   - Говоря очевидные вещи, ты никогда не добьешься успеха у женщин.
   Похоже, я смог удивить его своей непредсказуемостью. Не успел он выработать привычку ко мне, теперь не сможет этого сделать. Я сложная натура, меня познавать надо долго и года явно не хватит для этого!
   Озеро рассмотреть не позволяли крыши домов, оно расположено на северо-востоке. Из него качают воду для канала, а уже из канала берут ее для полей южнее Тарира. Эльфы хорошо платят имперцам за воду, не скупятся. Озеро обмелело, зато воздух стал чище и жизнь в окрестностях легче. Москиты и болезни горожан не беспокоят.
   Сказать по чести, эту деревню сложно назвать курортом, но новая знать, переехавшая в Королевство стеснена в средствах. Выбирать им особо не из чего, на побережье селиться опасней, хоть виды там красивее.
   Тарир рос по мере того, как осушалось озеро, и наполнялся водой канал. Удачно сели имперцы на золотую жилу, эльфы не сразу поняли своей ошибки. Теперь утешаются уверениями, что подземные духи рано или поздно утащат всех тарирцев. Ага, побежали прям ловить всех за пятки.
   Какой резон демонам и недобрым духам проявлять агрессию? Их кормят, заботятся о них, говорят, не стесняются человеческих жертв. Так чего разрушать все это?! Я бы точно не стал шевелить щупальцами, ради мифического слова "свобода".
   - Блюдо с пряностями, - пошутил я, а Пес понял мой намек и оценил улыбкой.
   Ценность этой земли не только в ее богатстве, но и в опасности, что она таит. Жить на вулкане опасно, но весело! Хотя тут о вулканах речи не идет, но это так - метафора. Тарирцы еще помнят, как их предки щекотали себе нервы, осваивая чужую землю. Эта память останется с ними навсегда, если будет подпитываться из источника.
   В этом месте я видел настоящий синтез имперского и эльфийского: покой бури. Это то, о чем мечтает каждый маг, но наше племя обходит Тарир стороной. Может, только старики приезжают сюда, чтобы доживать свой век. У прошлого главы Гильдии здесь была собственность, но сын продал отцовское поместье. Магия не стала для них семейным делом.
   Ленивую жизнь Тарира разбивал шум ремесленного квартала, отдаленный гомон рыночной площади, да скрежет телег. Движение плотное, для такого захолустья. Из-за проклятых возниц нам пришлось топать вдоль дороги.
   Мы сошли с дороги, направившись прямиком к ремесленным кварталам. Земля была сухой, ничто не мешало движению, глотать пыль телег мне уже порядком надоело. Полдень; мои мечты вполне предсказуемы, но я не давал желаниям возобладать. Входя в город, я обулся.
   На окраине квартала располагались кузнецы, отгороженные от остального города широкой полосой незанятой земли. Местная стража следила, чтобы нищие или ушлые торговцы не застраивали эту область. Вдруг пожар - весь город к демонам! Вот и обезопасились как могли, ночной стражи недостаточно, чтобы спасти Тарир от жестокого пламени.
   Кузнецы люди суровые, их община не принимает посторонних. Заказов они не берут, всю торговлю ведет их куратор - из знатных, держащий магазин где-то на рыночной площади. Да тут ничего особенного не производили, десяток кузниц едва обеспечивал окрестности инструментами для сельского хозяйства и строительства.
   Как-то пытались начать производство инструментов для горных работ, но продукцию тарирцев выдавили с рынка. Я в курсе этих делишек, потому что потерял несколько тысяч монет, брошенных на развитие этих собак.
   Они не виноваты, просто их продукция хреновая. Удешевить производство местные умельцы не смогли - хоть так оправдать низкое качество инструментов. Эльфы смотрели на попытки высланных из Империи мастеров с усмешкой и не чинили особых препятствий, просто снизили на время цены. Гребаные хитрожопые засранцы.
   В общем, к местным кузнецам у меня предвзятое мнение. Оружие они не производят, покупать его я бы не стал. А мне требуется что-то новое, мечи надоели - дорого и некачественно, хороший вертел я покупать боялся. С моей профессией даже самый прочный и острый клинок в мире проживет не долго. Сгорит просто.
   В легионе я пользовался больше арбалетом, копьем и кинжалом, но теперь задумываюсь о покупки боевого топора. Дома меня учили им пользоваться, припомню как-нибудь науку.
   - Ты, кстати, какое оружие предпочитаешь? - спросил я у Пса.
   - Себя.
   - Коротко и ясно, - уважительно кивнул я.
   Мне бы такое оружие.
   За десятком мастерских, за незанятой полосой земли, по которой текли сточные воды, располагались скобяные мастерские, резчиков по дереву и какие-то еще. Я не особо приглядывался к вывескам, больше смотрел под ноги, чтобы не наступить на какую-нибудь собачонку.
   Ювелиры жили ближе к центру - тут они особо ценились, но не как художники, а как мастера. Их основной заработок состоял из ремонта украшений, которые привозят с собой богачи. Собственная продукция низкого качества, опять же не сравнится с эльфийской.
   Я пожалел, что не купил во Вратах сапоги: мастерские близко примыкали друг к другу, напоминая о родных имперских городах. Канализация проложена в верхних кварталах, тут же все стоки проходили по земле - по центру дорог. Телеге здесь не проехать, грузы транспортировали на своих хребтах или волокушках.
   Разбитые и узкие тропы, пахнущие человеком, звенящие от шума - как это знакомо. Любой патриот прослезился бы, я же мечтал скорее добраться до верхних кварталов. Одет я, конечно, не слишком презентабельно, но упорством и терпением проложу дорогу к дому своего друга.
   Кулаки есть, давно их хочу почесать.
   Кварталы ремесленников включали в себя меньший рынок, на котором собственно вели торговлю. Судебные и другие дела велись в верхнем квартале, на местном форуме. На рынке торговали всем, чем богата эта земля: зерно меняло хозяев, не покидая амбаров. Имелись скобяные лавки, в одну из которых я зашел, чтобы купить набор путешественника. Без котелка и чашек я чувствовал себя неуверенно.
   Мне подточили ножи для разделки мяса и снятия шкур - это мастерство мне неизвестно, но я на всякий случай таскал с собой кривой нож. Вон Пес наверняка владеет этим навыком, ему и пригодится железка. Боевую сталь я местным точильщикам не доверил, загубил бы хороший нож.
   Пес словно случайно приостановился возле трактира, но я не понял его намека и потащил дальше. Ему, может, и хочется посидеть в шумной харчевне, разглядывая живых и пьяных людей - вон как во Вратах у него глаза блестели, - я хотел покоя и сохранить серебро. Мой приятель накормит меня бесплатно, чем не повод потерять на время слух, не слышать урчания.
   За рынком продолжались мастерские, окруженные мощеными улицами. Тут имелась канализация, и я вздохнул с облегчением. Мы остановились возле колодца, экспроприировали у хозяек ведро на военные нужды. Дамы ворчали, но мои ласковые слова их успокоили. Псу кто-то притащил пирожков, он вопросительно взглянул на меня.
   - Не ломайся, - одними губами ответил я.
   Нашел время для сомнений - ты же, придурошный, имперцу принадлежишь! Так ешь спокойно имперскую еду. А меня оставили голодным, пришлось удовлетвориться холодной водой. Вкус у нее был не очень.
   Я помыл лицо, протер пояс и отряхнул тунику, занялся сандалиями. Уличная грязь въелась хорошо, а щетку и масла попросить я постеснялся. Не хотел как-либо связываться с местными.
   Приведя себя в порядок, я потребовал, чтобы Пес тоже занялся водными процедурами. Он пытался возражать - вода, дескать, священная, - но я был неумолим и припугнул его, что сброшу в колодец.
   - Вот тогда вся вода в округе точно будет осквернена! - ха-ха, я-то знаю, как напугать эльфа с гор.
   Цивилизованного, того же скрашца такой ерундой не запугаешь.
   Пес мылся скупо, берег воду, выражению его лица позавидует даже самый тощий каторжник. Я терпеливо ожидал, когда он закончит, разговаривая с женами мастеровых. Молоденьких среди них не оказалось. Видать попрятали по домам, как заметили двух наемников.
   Пес закончил страшную для него процедуру и неуверенно замер на месте, не зная, куда деть ведро. Я критически осмотрел слугу, остался недоволен увиденным, но не пожелал мыть его собственными руками. Слуга - он, вот и пусть как козопас выглядит, раз так нравится. Я не в тоге, чтобы заботиться о внешнем виде прислуживающего мне эльфа.
   Ведро я вернул только потому, что таскать с собой не хотел эту рухлядь. По дороге к Мелану я нашел винную лавку, принадлежащую городу. Там продавали в основном местные вина, но за тяжелый серебряник мне дали кое-чего из Норсерта. Ерундовый напиток, которым у нас чуть ли не ноги моют. Но тут стоит это пойло дорого, ценится как напиток знатных.
   С бутылки я соскреб ножом все значки, поковырял замазку, чтобы на горлышке не осталось ничего приметного. Скажу, что из родного дома прислали - надо же как-то произвести впечатление на уважаемого горожанина.
  

Глава 4. Старый друг.

   За прошедший год дом Манулита не изменился: все те же старые ворота, мимо которых я прошел; все та же калитка для особых гостей. Она не закрывалась днем на засов, кто знает, тот ею воспользуется. В доме Мелана полно слуг, ни один уважающий себя вор не полезет в это гнездо.
   Если смогу остаться до захода, то может чего прихвачу. В темноте проще выносить ценные вещи.
   Дверца черного входа пряталась за зарослями дикого винограда. Почти вся стена была увита этим прекрасным растением, поглощающим лишнее тепло и дарующим приятную тень. Высадили лозу еще во времена первого Манулита, а потомкам радость - не надо красить стены, да и для общественных нужд она не годна. Надписи за зелеными листьями все равно никто не разглядит. Зато воришки тут наверняка любили прятаться.
   Я тоже тогда пытался, да вот не вышло ничего.
   Толкнув незапертую калитку, я проник в сад Манулитов, по местным меркам он большой, красивый и так далее. На меня не произвел впечатления; тот загон, в котором держал меня отец, был настоящим дворцом по сравнению с этим убожеством. Местная знать всячески хвалится своим богатством. Любимое упражнение в гимнасии - это измерение половых органов у отцов семейств.
   Довольно скучное занятие, на мой взгляд, но если наблюдать за ним со стороны, подзуживая петухов, то на некоторое время развлечение может увлечь. Собственно так я с Меланом и познакомился.
   В саду произрастали кустарники и редкие деревья, привезенные с материка. Дорожки выложены из белого мрамора. Некоторые плиты, кстати, растрескались еще во времена отца Мелана. Деревья и кустарники питались из многочисленных узких каналов, образующих затейливый узор, если смотреть на сад с балкона третьего этажа. Вот это мне нравилось, хоть ничего необычного в ручьях и искусственных водопадах не было.
   Главное поместье Теллалов намного красивее, не без гордости я оцениваю.
   Я остановился, оценивая знакомую обстановку. Пес закрыл калитку, на всякий случай задвинул засов, я не стал его останавливать.
   Да, как знакомо это убожество. Я разглядывал старые колонны, украденные где-то на севере, основателем рода: грубые, ценимые только за свою древность. Ну, еще толика магии, которая создавала облачко прохлады вокруг колонн - островок севера в жарком Королевстве. Так задумывался этот сад, но не вышло, не хватило денег.
   Колонны белели тут и там, хитро расставленные по всему саду. Возле них ожидают скамейки, представляющие собой шедевр местных кузнецов. Скреплены полосы металла паршиво, дерево быстро гнило из-за постоянного конденсата на колоннах. Ржавые и гниющие сидения портили общую картину; и я хвалил догадливость Мелана. Он избавился от большинства скамей.
   Приятно прийти сюда в полдень, притащив с собой раскладной стул. Сидеть в тени лимонного дерева - плоды мелкие и до одури кислые, но запах приятный от них. А рядом журчит рукотворный ручей, вода сверкает на гладких камнях. Кое-где это не просто речная галька, а полудрагоценные камешки - бесполезное расточительство.
   Мне могло бы тут понравиться, если бы в доме жил крепкий хозяин, а не такой лентяй как Мелан.
   - Расточительно, - фыркнул Пес, морщась.
   Я тихонько посмеивался, осмысливая, какую цену заплатили за подобие роскоши. На материке эти деньги можно было употребить с умом, умножить и построить действительно роскошную виллу! Жаль, что Манулиты решили так бессмысленно потратить деньги, тут ведь могли оставить управляющего, а сами вернуться на родину.
   Но это не мои дела и не мои деньги. Единственная польза от этой провинциальной роскоши была в том, что я понял, как не надо строить. Признаю, грешен, сам задумывал нечто подобное - по части трат, - в Королевстве.
   Я направился по знакомой дорожке вглубь сада, не тревожа обитателей. Где-то в отдалении слышались странные щелчки, поблизости кто-то копался в земле. Из дома доносились свои звуки. Сквозь листву можно разглядеть третий этаж кирпичного здания, который и был собственно домом Манулитов.
   Стены покрыты штукатуркой, кое-где имелись следы свежей замазки; черепичная крыша - кстати, черепица не местная, следовательно, дорогая, - двухскатная; на третьем этаже глазели на сад небольшие окна с занавесями; ставни распахнуты настежь, чтобы воздух мог свободно гулять по комнатам. Ну, и балкон конечно, на котором я один раз попивал местное вино, подарившее мне неслабое похмелье.
   Балкон не крытый, чтобы компенсировать отсутствие террасы на крыше. Простые перила, непримечательные столбики. Балкон строили не для показухи, а для создания приятной атмосферы во время вечернего распития крепких напитков. В такую жару редкий человек рискнет жариться на солнцепеке, но кто-то там все же был.
   Я слышал жалобный скрип и треск плетенного кресла, заглушаемые мощным храпом. Судя по звуку, так храпеть мог только очень упитанный человек. Если Мелан не выгнал наконец свою кормилицу, то это она прячется от дневных забот, защитившись от солнца широкополой шляпой.
   Забавное место, в меру глупое и приятное для отдыха. Но владеть подобным домом я не пожелал бы. Обойдусь родовыми поместьями, если мне что-нибудь достанется из наследства.
   В саду кто-то копался в земле, я направился на звук. Не думаю, что это мой приятель вдруг увлекся садоводством, иначе все пространство сада испытало бы на себе могучий талант Мелана. Все портить он умел превосходно, горожане со страхом ждут тот день, когда возраст молодого аристократа позволит занять должность главы городского совета.
   С землей работала простая служанка, спрятавшаяся среди колючих кустов от посягательств любвеобильного хозяина. Редкий случай, когда труд в унылом поместье становится желательным. Девушка выглядела ничего себе так, особенно в той позе, которую занимала среди ветвей. Сквозь худую тунику проступали очертания пышной лунности - даже мой Пес оценил по достоинству корму сего плота любви. У Мелана хороший вкус, только он не заботится о той красоте, что приобрел за деньги.
   Девушка робко подняла взгляд и тут же опустила его. Это было так умилительно и в то же время так глупо, что я едва сдержал смешок. Пес наверняка ей казался чудовищем, которому место в страшных сказках - она не осмеливалась разглядывать даже ноги эльфа!
   Я бы рискнул прорваться к ней, сминая на пути ранящие кустарники, топча копытами редкие цветочки. Только чтобы оказать помощь - ничего более!
   Я бы так и поступил, принадлежи эта служанка кому-нибудь другому. В этих ножнах побывал ржавый меч, не хочу свой клинок знакомить с ними. Мелану пора прекратить изучать публичные дома Скраша.
   Обнаженная шейка служанки была бы соблазнительной, не порти ее загар. Немытые волосы собраны в косу, которая свешивалась с левого плеча подобно корабельному канату. Пасторальный образ разбился вдребезги суровой реальностью, хоть плач.
   - Привет, ты меня не помнишь, но я старый приятель Мелана, - не то совсем ложь, но и правдой не является. - Он совсем забыл, что я могу нагрянуть в любой момент. Так что подскажи, красавица, где этот прохвост бродит? Надеюсь, он дома?
   - Господин найдет хозяина возле дома, где фонтан в саду, - голос у нее был ужасным.
   Я поблагодарил девушку, бросил ей бронзовую монетку - что-то я излишне щедр, - и направился по тропинке к фонтану. Журчания воды я не слышал, фонтан прекратил радовать жильцов своей игрой еще в те времена, когда Мелан хватался беззубым ртом за сиську кормилицы. Да так и не починили это "произведение искусства".
   Но я прекрасно помнил, где располагался шедевр провинциального зодчества. Мне не составило труда отыскать в зарослях нужную дорожку и пробиться на открытое место, ломая сумками со свитками цепкие ветки. Мелан, похоже, выгнал своего единственного садовника, тот хоть и пил, как матрос в порту, но уверенно держал в руках ножницы и пилу. Теперь же за садом приглядывали несчастные девчонки.
   Может мне стать их личным героем и спасти от страшной долюшки? Пес этого не оценит, да и что мне потом делать с целым выводком потасканных барышень? Ну, можно открыть дом наслаждений в Скраше, если они согласятся подработать.
   Сад выглядел сносно только возле калитки да этого фонтана, от которого дорожка вела прямиком в обеденный зал. Мелан Манулит находился тут, как и сказала девчонка. А занимался мой приятель весьма странным делом: хлестал по каменной заднице какой-то статуи.
   Сцена достойная театральных подмостков местного театра, что-то мне расхотелось оставаться в Тарире надолго. Если все жители такие, то... вдруг это вообще заразно?!
   Статуя какого-то карлика, но с бородой - наверное, что-то символизирует. Из всей одежды на садовом божестве имелась только скромная набедренная повязка, не защищающая ягодицы от суровой хворостины. Мелан самозабвенно стегал бессловесный кусок камня, явно наслаждаясь процессом. Меня он сразу не заметил, я позволил ему растянуть удовольствие, не отвлекал.
   Ведь грешно прерывать человека, когда он получает удовольствие.
   Пес тихонько охнул и потер брови - пару раз я замечал такой жест. Во Вратах он его повторял, когда видел что-то аморальное по его мнению. Видать, эта фигурка олицетворяла местного духа, который в чем-то провинился. Есть ли право у имперца хлестать по заду воплощение духа, или мне стоит вмешаться? Омерзительная сцена. Не важно, в чем повинен дух, но этот слизняк не достоин судить его!
   К счастью для хозяина дома, он заметил меня, прищурил слезящиеся глаза, не признав сразу. От частых ночных посиделок у него еще в юном возрасте начало портиться зрение. Я проверял - ночью он слеп как крот! Очень удобно для воров.
   Мелан Манулит немногим старше меня, но сохранил юношескую розовощекость и утонченность. Мечта любого скучающего философа, так его можно охарактеризовать. Прямой нос, торчащие во все стороны волосы и... проклятие, да я сам его сразу не узнал! Он отрастил бороду. Выглядела эта реденькая растительность так же уместно, как и броня на подыхающей лошади грэслевца.
   Он не удовлетворился на этом и завивал свою бороду и бакенбарды, чтобы они выглядели курчавыми.
   Пес что-то пробормотал на своем языке, но я прекрасно понял, что он имел в виду.
   - Заткнись, - шикнул я на него.
   Эльф не сдержал смешка и отвернулся, чтобы не видеть моего позора.
   - Мелан? - уточнил я.
   Порка божка разгорячила Манулита, он вспотел и тяжело дышал. На щеках алел нездоровый румянец - нет, горожанам не стоит его опасаться. Бог вина затребует его к себе на сорокалетие, надо же отметить круглую дату с верным последователем!
   - А-а, - глаза Мелана прояснились, - явился самый честный человек в этом мире!
   - Ой, оставь свой тон, тем более ты плохо копируешь мои интонации.
   - И с чем пожаловал этот нежданный гость? - Мелан бросил розги на землю, вытер лицо рукавом туники. - Не припомню твоего письма.
   - Ну, что ты как не родной, - я выступил вперед, разводя руки в сторону.
   Моей улыбки хватило бы, чтобы обворожить целый город! Но Мелан только фыркнул и шлепнул кончиками тонких пальцев по заду садового божества.
   - Родню твою видал я в... - Я нахмурился. Мелан вовремя прикусил язык. - Не думал, что ты явишься сюда после... последнего предприятия.
   - Ой, оставь свои упреки для кого-нибудь другого. Ты же знаешь, какова цена верности. Меня просто перекупили, в этом нет ничего страшного. Иначе следовало искать того, чья верность обеспечена не деньгами.
   - Но договоренность! - вознегодовал Манулит.
   Тут он прав, мне крыть нечем, но:
   - Виноват, не спорю. Но все же разрешилось... выгодно для тебя, - я заговорщически подмигнул. - Лучшим работником становится тот, кому не набрасывают петлю на шею.
   Мелан махнул рукой, не желая со мной спорить. Припоминал, сколько золота ему принесло мое предательство. Да и не предательство это вовсе, я просто предложил свои услуги в разрешении дела определенной сложности. А как уж эти сложности разрешать мне виднее.
   Наша перебранка заинтересовала Пса, надо бы поскорее направить беседу по нужному руслу. Хозяин поторопил меня:
   - Чего явился? Говори быстрее, я спешу на совещание в Дом Совета.
   - Я склонен предположить, что заседание могут перенести. - Мелан приподнял брови, удивляясь как бы. - В виду того факта, что из отчего дома мне прислана бутылка отменного вина! С наших норсертских виноградников. Но, если вы изменили свои привычки, - я развел руками и безразлично усмехнулся.
   - Оставь, мой поверенный сведущ в вопросах управления и сможет самостоятельно решить все вопросы.
   - Вот, другое дело. Мне больше нравится, когда ты весь такой в доску парень. Пошли в дом, или желаешь дернуть тут?
   Мелан поморщился от этих слов, но не стал в этот раз заикаться про манеру моей речи. В прошлый раз я хорошо доказал ему, что могу говорить и как моряк, и как торговец, и как оратор столичный. Благо практиковался в разных провинциях Империи.
   - Там и поговорим, насчет нашего дела, - я подмигнул.
   - Нашего? - скептически и с испугом спросил хозяин дома. - Не надо меня впрягать в твою телегу.
   - Тогда любопытные бумаги я могу предложить кому-нибудь другому. Я слышал, что Дурз Индорский открыл лавку переписчиков...
   - Базарный парень, - пробормотал Мелан на языке индорцев.
   Я сделал вид, что не знаком с этим языком. Припомню в следующий раз его неучтивость.
   - Может, его-то заинтересует товар, что я могу предложить.
   - Пошли уж, - сдался Мелан, - а этот? - он указал на эльфа. - Что еще за морда?
   - Мой слуга, - я махнул рукой и приказал Псу: - Жди здесь, баб не лапать, лапу у деревьев не задирать.
   Я направился следом за Меланом, который решил спрятаться в прохладных залах своего дома. В комфорте можно насладиться горячим вином, вобравшим в себя энергию солнца. Имперского солнца! Вкус продуктов с Родины много значит для эмигранта, не имеющего средств, чтобы вернуться назад.
   Потому Мелан не прогнал меня из своего дома, хотя расстались мы действительно слегка недовольные друг другом. Что поделать, это издержки профессии. Дружить с родом Теллалов выгодно, хотя никакой дружбы я не предлагал в открытую. И права такого не имею, и тем более - сам не желаю связываться с местными нуворищами. Мелан парень умный, благо у него хватило времени, чтобы наполнить черепную коробку различными знаниями. Но все портит его характер и увлечение вином.
   Стоит попросить индорцев прекратить пить, чтобы и Мелан, придерживающийся модных тенденций, вдруг прекратил употреблять. Вино он пил как варвар, почти не разбавляя.
   Пес остался в саду, бросил свою котомку рядом с фонтаном и обратил внимание на статую. Я задержался у входа в дом. Эльф что-то бормотал и поглаживал голову божка. Мелан этого к счастью не заметил, а то нашел бы чего сказать умного. Мне потом краснеть за непутевого гражданина.
   Мне не внезапно стало важно мнение этого эльфа. Просто... я не считаю нужным показывать слабость врагам. Было ошибкой брать с собой эльфа в это поместье, он смог увидеть воочию слабость провинциальной знати. Это может навести его на определенные опасные мысли. Из таких мелочей вырастает сорняк бунта, его надо сразу вырвать из земли.
   Но уже поздно кусать локти, придется работать с тем, что есть.
   Мелан пригласил меня во внутренние покои, к себе в кабинет. С прошлого визита убранство хозяйской комнаты изменилось, появилось три новых стеллажа для книг, пропал куда-то сундук с добром - наверняка, утащили в подвал и под замок. Стол все такой же потускневший, одну сторону покрывали царапины от ножа. Мелан так и не сознался, кто оставил эти следы в юном возрасте, но я-то догадываюсь.
   Стул был один, но гостю предлагалось ложе, возле которого находилась жаровня. На стене, прямо над ложем был закреплен крюк для переносного светильника. Мелан любил читать по вечерам, потому и посадил свое зрение. Зря я грешу на выпивку, не она стала причиной слабости.
   За увлечение он заплатил высокую цену.
   Королевство не безопасная провинция, где хозяин дома может надеяться на спокойствие. Он должен быть воином, всегда готовым к отражению нападения. А сможет ли отпрыск рода Манулитов справиться с разбушевавшимися эльфами? Прям там! Тогда все эти книги, ценность которых значительна, достанутся Разрушителю. Дорогая жертва для пламени, но не в первый раз суждено книгам гибнуть.
   Я снял опостылевший мешок со свитками и бросил его возле кровати, сел, разминая плечи. Ремни натерли кожу, которая теперь отзывалась неприятными ощущениями на легкие прикосновения. Сейчас бы девушку, способную оказать помощь усталому путнику. Бесплодные фантазии.
   - В чем провинился тот истукан? - полюбопытствовал я.
   - Садовый? - Я кивнул. - Проклятый лентяй! - взвизгнул Мелан. - Сотню монет отдал за него, посоветовали жрецы этой тетки черной...
   - Олместы, - подсказал я.
   - Ты всегда хорошо разбирался в божественных делах. - Я скромно улыбнулся. Чего он ожидал от мага? - Страж границ, уверяли они, защитит свою землю и доброго хозяина. Защитит, тьфу! А вчера ночью, не поверишь, двое воришек проникли в сад, потоптали клумбы с тюльпанами. Порезали лимонные деревья - зачем им?! И утащили с кухни серебреную посуду! Хвала Императору, что мои слуги вообще проснулись. Иначе быть мне нищим.
   - Но знатным.
   - Много ли пользы от звания отцовского? - вздохнул он. - Ты что-то говорил о выпивке?
   Я открыл мешок, медленно и бережно выудил из него бутылку вина. Словно это не паршивый уксус, а настоящее вино. Лицо мое выражало одновременно и гордость, и презрение к собеседнику. Таким выражением лица можно вызвать зубную боль, не наводя проклятия.
   Мелан скорчил недовольную гримасу, прикрыл рот рукой, но не отрывал взгляда от бутылки из темного стекла.
   Кстати, сама тара наверняка дороже стоит, чем пойло в ней. Стекло местное, только копирует норсертскую продукцию. Я-то могу отличить, все-таки много времени провел на виноградниках, сам топтал виноград забавы ради. Мой друг никогда близко не подходил к лозе, считая, что работа с землей осквернит его аристократическую натуру.
   В Норсерте сохранились традиционные представления о добродетели.
   Эмигранты - это новые люди, они ловцы удачи, не принадлежат ни нашей земле, ни той, на которой поселились. По сути, это упадочная культура, почему я особо не люблю таких вот граждан.
   Явление вина выпивохе обрадовало последнего. Пару минут назад этот парень срывал на мне злость за отказ духа работать на чужака? Что-то я не вижу теперь этой недоброжелательности, как легко вино смывает обиды. Действительно чудотворная влага, изменяющая и жизни, и души.
   На столе появились неплохие стаканы, я передал Мелану бутылку, позволив ему оценить подарок. С видом знатока хозяин дома осмотрел темный сосуд, осторожно взболтал вино и удовлетворенно цокнул языком.
   - Отличное стекло!
   - Но стаканы твои лучше, где брал, не подскажешь?
   Мелан назвал мастера, который, оказывается, работал в городе. Использовал он чужой сырец, почему товар отличался высоким качеством. Я решил зайти к мастеру, чтобы прикупить набор стаканов - в этом году кочевник поселился в городе. Мелана очень удивил мой интерес, он полагал, что бокалы ничего не стоят и их не жалко, ну, например, разбить ради дорого гостя! Я отказался от этой чести и предложил откупорить сосуд.
   Срезав смолу, Мелан подцепил ножом пробку и освободил винный дух. Долгие минуты он наслаждался запахом дешевого вина, так как не знал правды. А я тихонько потешался, храня суровое выражение лица. Так с ним проще общаться.
   Отказаться от своей порции этого уксуса я не мог, пришлось взять стакан и отправить содержимое в рот, после ритуальных возлияний, жестов и слов. Случилось чудо - я не поморщился. Вкус так себе, но не настолько ужасный, как я ожидал. В полевых условиях и не такую мочу приходилось пить. Чего стоит настойка полыни, опьяняющий эффект которой весьма своеобразный, возбуждающий.
   А Мелан скромными глотками пил свою порцию винного яда - редкое для него явление. Может, излечить его способна цена напитка? С местного пойла легко упиться, согласен. Выбора у молодой знати нет, вот топят свое время во всем, что предлагает им провинциальный рынок. Надо будет написать брату, чтобы пригласил этого Мелана к себе - парень хоть мир поглядит, а моя семья, быть может, что-нибудь поимеет с этого бездельника.
   - Какой обволакивающий вкус, - причмокивал Мелан, - знакомый миндальный привкус. Норсертские всегда славились этим! - Он отсалютовал мне стаканом, я скупо улыбнулся, принимая комплимент. - Свежий аромат, мне нравится, предпочитаю я более терпкие, жестче, понимаешь? Но этот мне нравится за свою легкость. За сколько вы продаете этот напиток?
   - Это вино доступно узкому кругу, - принялся я сочинять, - отец не желает открывать семейный рецепт, скрывая его даже от сыновей. Мой старший знает о нем, наследник ведь.
   - Тем ценность его возрастает вдвойне!
   - Оставь, это простое, домашнее вино. У каждого родовитого норсертца есть с десяток бочек в подвалах.
   - Мой друг, я радуюсь твоей щедрости! Твой род не знает, что значит слово "скупость". Ваши недостатки меркнут по сравнению...
   Угу, как будто ты нас так хорошо знаешь. Я ведь не просто так играю разные роли, странствуя по Империи. Мой отец - старый параноик, а болезнь эта наследственная. Потому мой род за такой короткий срок разбогател и прославился. Легко обеспечить потомкам сытую жизнь, когда враги не способны тебе противостоять.
   Мелан продолжал расхваливать вино, да так красочно, что я сам попросил вторую порцию. Нет, все же это самое простое вино. У нас его пьют, как воду. После тяжелой работы на жаре прекрасное средство для снятия усталости. После тренировок я любил пить подобные напитки, готовя желудок к обеду. Что-то подобное можно найти и в наших погребках, мы не гонимся за качеством и букетом достойным сенаторов. Живем скромно, предпочитая получать удовольствие от работы.
   Все же невозможно избавиться от тех установок, что приобретаются во время взросления. Родовая мораль и привычки навсегда останутся со мной. Это и грустно - теряется чистота разума, и радует меня - я не становлюсь монстром. Любой силе необходимо что-то, что будет ее сдерживать. Иначе она обратится в лишенный всего хаос.
   Человеком быть интереснее, но так трудно.
   - Давай к делу, все же, - я отставил стакан и коснулся кончиками пальцев своих вещей. - Тут кое-кто хочет, чтобы ты заметил его.
   - Интригующе. Я жду.
   Мелан моментально собрался, понимая, что я не явлюсь сюда ради шутки. Конечно, это было бы забавно - а посмотреть на его свирепую рожу да еще с бородой! - но тащиться в такую даль ради пары минут веселья? Мне проще сходить в театр во Вратах, скучая на скамейке во время особенно смешной пьесы.
   Кстати, о театрах.
   - Тит Сарсин, - только и сказал я.
   - Имя известное, - не дождавшись объяснений, заговорил Мелан. - Но что ты хочешь этим сказать? В этой суме его сочинения? Тогда позволь полюбопытствовать, - он красноречиво посмотрел на меня и кивнул.
   - "Нескромный воин", "Кувшин", "Неразбериха", например, эти книги, - я копался в своих книгах, запомнил кое-какие названия.
   - Постой! Великий пожар погубил названные пьесы, Оршер Грэслевский восстановил их по цитатам. Не хочешь же ты сказать, что это, - он перешел на шепот, указал на брошенный мешок, - оригиналы?
   Я только кивнул, всем своим видом выражая презрение к древним пьесам. Не удержавшись, Мелан вскочил и бросился к мешку, открыл его и достал верхний свиток. Ругаясь, он провозился с завязками футляра - это я завязал их морским узлом, чтобы распалить приятеля.
   - Ножом? - любезно предложил я.
   Манулит отмахнулся, напрягая силы, просто оторвал старые завязки. Вампиры не берегли книжные богатства, которыми обладали. Футляры выглядели паршиво, но хоть сами свитки не пострадали. Только пепел их немного попортил, когда я покидал пустоши Онгора.
   Бросив футляр на ложе, Мелан развернул свиток, и по сдавленному вздоху я понял, что он прочел заглавие. Я позволил ему ознакомиться с книгами, не отвлекал от чтения, но прижал носком ремень мешка. Манулит вытащил с десяток свитков и разложил их на столе, ознакомился.
   Я наблюдал за ним с любопытством мудреца, попавшего в портовый город. Не смотря на все свои недостатки, сын рода Манулитов отличался умом и тратил все свободное время на учение. Любимые индорские философы и писатели - вот его компания, собутыльники интеллекта. Полезная страсть, которую я не высмеивал, но все же считал излишней.
   Этот парень лишен иных наслаждений, не видел альтернатив: женское внимание только за деньги, военное искусство изматывает, торговля и политика - слишком мутно, чтобы этим забивать голову. Мелан видел одну грань каждого явления, судил о них по первым впечатлениям.
   Ошибка, фатальная ошибка, определившая судьбу его. И судьбы большинства граждан, конечно.
   И я тут не исключение, достаточно вспомнить мое отношение к эльфам Грэслева. А это отношение я не собираюсь менять, хоть и не отказываюсь от изучения вопроса.
   Интеллектуальный оргазм увлеченного человека мог длиться долго, но мне наскучило разглядывать, как Мелан трясущимися руками перебирает листы. Его потные пальцы наверняка оставляли жирные следы на старом тростнике - я задумался: а в те ли руки отданы драгоценные книги? Но поздно. Возвращаться во Врата, чтобы продать свитки там, было бы лишней тратой времени.
   Дорожные расходы надо ограничивать.
   Мелан бубнил себе под нос, зачитывая сроки из книг. Что-то его явно заинтересовало, он то улыбался, то хмурился. Жалкая бородка постоянно шевелилась, пугая меня своим видом. Не знаю, как его служанки еще не разбежались при таком козле-хозяине?
   - Вижу, тебе понравилось, - я поднялся, требуя внимания.
   - Еще бы! Именно эти книги погибли в пожаре...
   - Назови свою цену, и они будут твои.
   - Серьезно? - Мелан поднял на меня взгляд полный надежды.
   Я усмехнулся, кивнул.
   - Позволь, - он попытался взять себя в руки, - взглянуть на остальные.
   - Не слыша звонкой музыки богатства, позволено лишь заглавие увидеть страждущему!
   - Как же ты жесток! - робко рассмеялся Мелан.
   Я пожал плечами и скромно улыбнулся, поднял мешок и осторожно разгрузил свитки на столе хозяина дома. Двадцать, если не изменяет мне память. Я осмотрел каждый футляр, но не нашел для себя ничего интересного.
   Мелан подчинился моему требованию - открывая футляры, он смотрел только заглавие. У него хорошая память, как-то подвыпив он поспорил, что сможет воспроизвести любой текст, который прочитает. Дело закончилось дракой, потому что у меня не было денег, а проигрывать в споре я не люблю.
   Увиденное, ошеломило моего приятеля, хотя лично я не понимал этого влечения к свиткам индорца. Были бы они написаны собственноручно Сарсином, тогда иное дело. Переписчик мог... что-то добавить от себя, так чего говорить, что эти пьесы являются оригиналами. Но переубеждать Мелана я, конечно же, не стал.
   Он разогрет и вознамерился расстаться с крупной суммой денег. Стоило взять за сиську эту коровку, чтобы ее вымя не лопнуло от избытка молока.
   - Вижу, тебя заинтересовало, - отвлек я его, - давай закончим наши богомерзкие дела как можно быстрее.
   - Ты о деньгах?
   - Не прикидывайся дурочкой, естественно!
   Мелан кивнул, соглашаясь, что разговоры о презренном металле испортят сладость момента. А я ему не давал подумать, позволяя купаться в океане выдуманного наслаждения. В путь, приятель, отошли меня прочь, таранив мешком с золотом!
   - Девять тысяч полновесных!
   - М, - я поморщился, хотя сумма была достаточной для этих ценных книг, - что-то скупа твоя любовь. Я рассчитывал на большее, но если тебя устроит половина книг, то согласен
   - Половина?! Кому еще ты сможешь продать эти книги...
   - Да Дурз хотя бы.
   Я принялся складывать отложенные Меланом свитки обратно в мешок, чтобы моя угроза выглядела реальнее.
   - Мы же друзья, как можно? - заискивающе заговорил Мелан. - Кто этот Дурз? Где его дружба?! Но я-то всегда рад тебя видеть, Алесаан!
   - Прости, дружба - отличное дополнение к обеду, но в торговле она помеха.
   - Мы же не торгуемся. Это услуга, как один человек оказывает другому.
   - Теллалы знают, что такое торговля лучше, чем землевладельцы Королевства. Так что изволь не учить сына почтенного семейства, - посуровел я. - Отеческая наука давалась мне с трудом, мои славные предки взирают с негодованием на то, как я терплю твои слова. Воистину, только дружба останавливает мою руку!
   - Прости, но сумма твоя... уж слишком жестока для моей мошны.
   В общем, мы сторговались. Я был рад, что мой друг оценил свитки в полтора раза большей суммой, чем в начале, а Мелан радовался, что смог сбить мою цену. Мой отец смог бы выжать из этого олуха все, и глупец радовался бы удачной сделке. Но я не рисковал столь сильно давить оливки, выдавливая все масло из них.
   Мы пожали руки, обнялись, поцеловались, вбросили в желудки еще стакан вина и наконец-то перешли к важному для меня вопросу:
   - Деньги?
   Мои худшие опасения оправдались, на данный момент этот прохвост не обладал нужной суммой, но клялся и божился, что вернет все. Смог он уговорить меня не брать с него процентов - ох, моя щедрость! За что ты тиранишь меня?!
   - Все вложил в зерно, обещался плохой год, пришлось магам заплатить за амулеты, - объяснялся торопливо Мелан, - крысы ведь, пожрут все! А жрецам - им тоже заказать надо, а склады арендовать - мой управляющий сбился с ног, уговаривая собственников.
   - Меня не интересуют оправдания, - отмахнулся я, взял свиток и стукнул им по столу: - он говорит, ты слышишь: "сделка утром, вечером товар"?
   - Не совсем так...
   - Ой, да это плевать! Ладно, - вздох, - называй срок, пользуйся моим великодушием!
   Половину суммы он обещался приготовить к утру, выпотрошив отцовские сундуки, а другую перешлет мне, после того, как реализует часть зерновых запасов.
   Без письменного обязательства я с него не слез.
   Мелан позвал своего помощника, который по удивительному стечению обстоятельств был почетным судьей Тарира. При нем мы составили соглашение, заверили его подписями - одна копия мне, другая в архив города. Я на этом успокоился и не стал напоминать, что при нарушении обязательств, мне не потребуется искать его для суда. Все решится и так, с помощью экспериментальной хирургии.
   Вся эта возня поумерила пыл Мелана, но он уже не мог взять свои слова назад. Да и чего брать? Свитки-то вот они! Лежат на столе, его свитки! Полностью его!
   Я только потребовал, чтобы после ознакомления с содержимым книг Мелан написал мне. Письмо отправится Катулину, чтобы намекнуть землевладельцу о моих патронах, а Катулин уже переправит его мне, предварительно, конечно, ознакомившись с содержимым. Меня это не волновало, был уверен, что в свитках нет ничего ценного.
   - Обязательно напишу тебе, друг! - клялся Мелан. - Но что может показаться тебе интересным?
   - В городе среди твоих соратников по борьбе с вином есть те, кто занимаются магией?
   - Только уважаемый Курин Тар, но он уже слишком стар, чтобы увлекаться пьесами. Индорцы ему противны.
   - Видать, он перестал отвечать на приглашения? - я посмеялся.
   Мой приятель усмехнулся, соглашаясь. Я ничего конкретного не мог сказать насчет книг. Посоветовал ему быть внимательным, приглядываться к словам.
   - Твой ум поразителен, а усидчивость достойна мага, - похвалил я его.
   Уж что-что, а искать скрытый смысл в текстах древних он любил и умел. Порой находил что-то ценное. В Гильдии магов, что расположена во Вратах, Мелан смог доказать мне свои таланты.
   Я не стал отказываться от предложения друга посидеть вечером за его столом и остаться на ночь. Я ведь на это и рассчитывал, как дополнение к оплате. Мелан старался угодить мне, чтобы вставший между нами долг не разрушил внезапно появившуюся дружбу. О предательстве он позабыл надолго, память очистило и вино, и радость.
   Устроив Пса, - ему выделили комнатушку в крыле для слуг и накормили, - я некоторое время провел в компании пьяного хозяина дома, слушая местные сплетни. Они меня не заинтересовали, кроме родившегося недавно двухголового теленка. Не думаю, что тут виновата недобрая магия, но на самого уродца я бы поглядел. Мой рассказ не впечатлял, о судьбе книг я поведал кратко и сухо.
   Сославшись на усталость, коя имела место, я рано отправился спать.
   Для гостей на втором этаже приготовлены спальни, просторные, уютные. Хозяин дома не скупился на удобства, чтобы поразить друзей богатством. Уже два месяца я не спал в таких покоях, соскучился по ненавязчивой роскоши.
   Вернулись воспоминания о доме, но их вскоре смел наступивший сон.
   Какая удачная сделка, родичи могли бы гордиться мной. Схватка на незнакомом поле далась мне тяжело, но я справился со сложным заданием. Жаль, что никто не может разделить мой триумф.
  

Глава 5. Взгляд на запад.

   В чужой кровати всегда хорошо спится. Ведь ты понимаешь, что не надо заботится об этом доме, приглядывать за слугами и забивать себе голову бытовыми проблемами. Выбор того, что "зарезать на обед", может нарушить душевный покой.
   Не случайно Мелан сжег свой талант бессмысленными метаниями и погоней за статусом. Он создал видимость, которой приятно пользоваться. И пользоваться - мне, а не ему. Уверен, что Мелана тошнит от этих стен и необходимости сидеть в Доме Совета.
   Не сказать, что мы друзья, но вчера я узнал его с другой стороны. Быть бы ему магом, больше пользы для Империи.
   Решив, что мой брат как-нибудь повлияет на Мелана - письмо я отправлю, точно, - я привел себя в порядок, оделся и спустился на кухню. Молоденькая кухарка отвлеклась, чтобы нарезать мне сыра и хлеба. От молока я отказался, потребовав пива. После вчерашнего вина немного подташнивало, желудок отвык от пойла.
   - А где хозяин? - спросил я с набитым ртом.
   Ожидал услышать, что он спит или валяется в подходящей канаве, радуя Виноградаря, но кухарка сказала, что ее хозяин всю ночь провел в кабинете. А вино, подаренное мной, было спрятано в подполе, после того, как бутылку закупорили и залили смолой.
   Уже поздно спасать остатки напитка... впрочем, не сгниет.
   Позавтракав и поблагодарив по попке девушку, я отправился в кабинет. Мелан был там, корпел над свитками. Я одернул занавесь и постучал по дверному косяку, чтобы привлечь внимание - человек так увлекся Сарсином, что не замечал ничего вокруг.
   На полу были разбросаны исписанные листы и сломанные палочки для письма, к стене приколоты какие-то схемы. Не пройдет и месяца, как произведения будут разобраны на составляющие.
   - Ты не думал стать магом? - Мелан поднял на меня взгляд. - Твои таланты бы им пригодились, - договорил я смущенно.
   Демон дернул предложить это.
   - Магом? Зачем мне это ремесло? - удивился приятель.
   - У тебя талант, ты отлично работаешь с текстами, я заметил это еще во Вратах. Гильдии необходимы такие специалисты.
   - А не ты ли обходишь эту коллегию стороной?
   Он усмехнулся, а я спокойно отреагировал на его замечание:
   - Какие бы дороги не избрал маг, путь всегда один.
   - Изменил решение? - заинтересовался Мелан, отложив перо.
   Вытерев руки о подол, он вышел из-за стола и направился к дивану. Выпить Мелан не предложил, выглядел свежим и бодрым, не смотря на мешки под глазами и бледность лица. Да, вот это его призвание! Вот это удовольствие, которого ему не хватает! Зря искал он наслаждений в объятиях продажных, столько времени утопил в чаше.
   - Нет, не изменил, но... государственная необходимость, - я повел рукой, чтобы намек был красноречивее.
   Мелан заинтересовался, но не рискнул задавать вопросы. Знал, что я контактировал тесно и с главой карателей, и со Старшим Наблюдателем. Я по привычке продолжал сплетать вокруг своего имени паутину полуправды.
   - Ладно, - вздохнул Мелан, - мой управляющий кое-что собрал, но...
   - Сколько есть, все сойдет, - я махнул рукой, - остальное пришлешь.
   - Куда? Искать ветра в поле я не подвизался.
   - Обратишься во Вратах к главе почтовой службы Императора. Только расписку с него возьми.
   Предосторожность излишняя, но я хотел позлить Катулина. У него есть свои слабости, и одна из них - претензии на честность и идеализм. Наверняка он не выдержит и устремится на всем скаку доказывать свою исключительность, крепость слова и тому подобную чепуху. Катулин идеальный служащий Императора, наслаждающийся своей исключительностью.
   Так жрецы борются за звание просветленных, как Катулин за свой образ идеального воителя. И шпионская деятельность не служит для него оправданием бесчестности. По отношению к верным гражданам Империи, конечно.
   Но, может быть, я ошибаюсь, и сам повелся на выдуманный образ.
   - Так меня и пустят к нему, - заворчал Мелан, - кто дорожниками руководит нынче?
   - Валерий Катулин, скажи, что вопрос касается меня, это откроет двери. Я напишу письмо, только дай тростинку. - Он указал на стол. Я подошел, отложил в сторону его записи и нашел чистый лист. - Вижу, ты всю ночь занимался, что-нибудь проклюнулось?
   Мелан вздохнул и развел руками.
   Пока он рассказывал, я набросал письмо для Наблюдателя. Да, найденные мною книги содержали оригиналы пьес; судя по старости свитков, они были написаны уже после смерти автора. Точнее переписаны, умерев, литератор обрел то, за чем охотится любой представитель этого племени - славу. Патрон поэта сделал неплохие деньги с каждой копии. В те времена их производилось много, но череда "случайностей" уничтожило большинство.
   Охота за инакомыслящими, потом законы против роскоши, другая ерунда, мечущегося в тисках кризиса Сената. Император не вмешивался, потому что был занят на севере с большей частью своих легионов. Государству требовались деньги, закон о роскоши казался хорошей идеей, чтобы пополнить казну.
   Все успокоилось только, после мирного завоевания Королевства. Дешевые металлы и золото помогли восстановиться после нашествия варваров. Мы отстояли северную провинцию, продержались два десятка лет, увеличили границы Империи и получили много звонкого.
   После кровавого дождя дала всходы молодая аристократия. Они пытались отобрать звание культурных и цивилизованных людей у старых семейств. Начались убийства, обычный дележ власти. Это вскоре прекратилось, но многие поместья пострадали от огня, книжные коллекции понесли больший урон.
   А там один из крупнейших пожаров в столице...
   Тит Сарсин стал пеплом истории, но возродился в пепле молодой провинции. Жаль, я не могу проследить путь, по которому эти книги добрались до вампиров. Наверняка через того искаженного имперца, бывшего мага. Либо это его коллекция, либо он питал слабость к древним свиткам и отбирал драгоценный тростник у своих жертв.
   Это уже не установить, я слишком торопился с разрушением, за что теперь и корю себя.
   - Удивительная судьба у книг, - удивлялся Мелан.
   Я кое-что ему рассказал вчера об этих книгах, но не слишком вдавался в подробности. Не хотел его пугать, такой начитанный человек наверняка знает о демонах в темницах слов. Кто же тогда возьмется за расшифровку текста? С другими знатоками я не знаком.
   - Удивительная, - согласился я, - Знание хаотично, как и весь мир. Порядок лишь рама для всей картины.
   Я собирался уходить, мой друг понял это. Он не возражал, не предлагал остаться. Не думаю, что его так захватили тексты, просто со мной он не одевал маску. Потому хотел поскорее остаться в одиночестве.
   Встав из-за стола, я задержался взглядом на брошенных свитках. Старые, ценные - они производили впечатление. У меня появилась мысль, за которую я ухватился:
   - Когда будешь упоминать об этой сделке...
   - Да-да?
   - Ты не мог бы сказать, что я придержал для себя... другие книги, - я уставился на Мелана и продолжил: - всего несколько футляров, которые я берег. Ты их настойчиво требовал, но не смог уговорить меня продать их. Как-то так. А я уверял, что в них ничего интересного.
   - Прости, Алесаан, но кому ты к демонам нужен? - с улыбкой спросил Мелан.
   - Нужен или нет, но земля полнится слухами. Они правят мыслями граждан. Сделай одолжение, ничего не стоит ведь!
   - Как хочешь, если не забуду, то буду говорить так.
   - Давай, без "если", - я поморщился.
   Мелан пожал плечами, кивнул. Мне ничего не оставалось, как удовлетвориться этим. Глупо предполагать, что найдутся дураки, которым приспичит проверить этот слух с помощью раскаленного металла. Но чем демоны не шутят? Может мне повезет.
   Мы обнялись и поцеловались на прощание, расставались без лишних слов. У нас слишком мало общего, чтобы лить слезы на прощание. Хотя последнее неплохо подходило бы образу философа-индорца.
   В саду я вспомнил о своем эльфе и спросил у хозяина дома, где этого лежебоку демоны носят?!
   - Мне откуда знать? - удивился Мелан. - Твой слуга, тебе за ним смотреть престало. В комнате его не было?
   - Ты же хозяин!
   Я ринулся назад, нашел каморку, в которой ночевал Пес, но никого там не обнаружил. Постель убрана - этому паршивцу выделили неплохой матрас, Мелан не скупился, - комната была холодной, эльф сбежал давным-давно. Никаких следов он не оставил.
   Выругавшись, я вернулся в сад, где дожидался нервничающий Мелан. Расставание затягивалось, что нервировало и меня, но без Пса я никуда не уйду!
   Искать эльфа не пришлось, к счастью для его спины и плетей Мелана. Пес появился из сада, буквально выпорхнув из зарослей. Он смог меня напугать тем, как тихо пробирался сквозь ветви. Ни звука, ни шороха - с таким опасно путешествовать.
   - Где тебя демоны носят?! - зашипел я.
   - Друг мой, пора нам проститься, - напомнил Мелан, не желая присутствовать при сцене.
   - Да, точно, - я раскрыл объятия, собираясь обняться с другом в последний, наконец-то, раз!
   Но у эльфа были свои мысли на этот счет, и уходить немедленно он не собирался. Этот парень точно вызовет мой гнев, попадет под лавину раздражения!
   - Господин, - подал Пес голос, удивив меня еще раз, - позвольте попросить у вас денег.
   - На что еще?
   Он не осмелился озвучить, стыдился того, что приходится просить у человека. Пес опустил голову, но искоса поглядывал на статуэтку божества, подвергшегося вчерашней порке. Дух проигнорировал экзекуцию, статуя нисколько не изменилась и не проявляла неудовольствия. Даже цветы вокруг фонтана не были потоптаны и не завяли, благоухали как всегда.
   Я вздохнул, вопросительно уставился на Мелана. Он понял и назвал цену в сорок двойных. Я скрепя сердце согласился, уж не знаю почему.
   - Вычту из долга, - довольно улыбаясь, пожал мне руку Мелан.
   - Надеюсь, математик из тебя лучший, нежели индорец.
   - Это синонимы, друг.
   Мелан снял статуэтку с постамента, произнося ритуальную фразу изгнания. Теперь дух освобождался от служения. Осталось только выкинуть его за ворота, чтобы кто-то нашел. Этим кем-то естественно будет мой слуга, потому что это подарок для него, а я возиться с бесполезным духом не собирался.
   Мелану пришлось проводить меня до калитки, которую я посоветовал закрывать, чтобы не пришлось другому стражу сада отвечать за глупость хозяина. Совет, похоже, ударился о стену непонимания. Выбросив статую за порог, хозяин дома простился со мной.
   Я махнул рукой закрывающейся калитке. Засов он не задвинул, смешной дурачок.
   - Брось его в мешок, - я кинул эльфу его поклажу.
   Но Пес отказался, сказав, что только завернет божка в тряпицу. Что такого в этом духе Пес не сказал, но я не слишком настаивал, занятый своими мыслями. У меня были деньги, свободный мешок, который нужно забить добычей, и открытые дороги.
   Пора-пора отправляться на запад, разбираться с эльфами и Гильдией.
   Что я знал про западных специалистов магов? Только что они суровые ребята, не признающие дисциплины. Себе на уме, но достойные граждане.
   В Тарире я решил пройтись по магазинам, посетить того стеклодува, рекомендованного Меланом. Пса я отправил к западной дороге, наказав ожидать меня возле арены.
   - Это судилище, - поправил Пес.
   - Плевать. Как ни называй место для убийства, его суть не изменится.
   Он не осмелился спорить, видя мое настроение. Теперь парень до самой моей смерти будет обязан за помощь. Вроде и мелочь, но честь - вот стерва, - честь заставит его лобызать мне стопы до конца времен.
   В вопросах религии эти варвары прям как дети, любая мелочь может их потешить.
   Бокалы я купил, присмотрелся к другой посуде. Ведь придется покупать дом, оседлый образ жизни, эх. А где дом, там и любимая забава граждан - украшательство. Мне далеко до настоящих мастеров, способных на глазок определить стоимость того или иного предмета, но устраивать посиделки в домашней крепости я не собирался. Это необходимо для успешной карьеры, но я не любитель стандартных ходов - к ним все привыкли, никого этим не удивишь.
   Выбор посуды в этой лавке оказался хорошим для провинциального города. Я договорился с мастером, что он перешлет мне затребованные товары, если они понадобятся на новом месте. Задаток оказался лучшим способом убедить стекольщика.
   На рынке я не прошел мимо других лавок, высматривал все, что может пригодиться в пути. Я подумывал отправиться в Скраш, чтобы через телепорт Гильдии переместиться на запад. Но это слишком быстрый способ путешествия (дорогой, конечно), я не успею разработать план.
   Являться с рекомендацией к главе Гильдии не хотелось, слишком уж обыденный этот способ. Мне бы повезло, появись на западе жирная тварь, которую срочно нужно пристукнуть. Но специалисты на побережье и сами неплохо справляются с демонами. Эльфы приучили их брать в нужники оружие; к демонам привыкли.
   Я видел только один способ заслужить почет и уважение на западе: труд, скромность. Это слишком медленно для меня, но пока никаких перспектив.
   Придется уповать на помощь дорожных Богов, их мудрость, быть может, снизойдет на молодого мага.
   Или отправиться сразу к Бэлуа? Хотя куда я попрусь без знака?! Их род должен быть обязан не мне, а Ему! Я должен быть человеком Императора, его жрецом и воином, но не пустозвоном магом.
   На рынке я купил припасы, почти не торгуясь, тратил деньги на еду и кое-какую мелочь. Потратил лишних десять монет, к вящей радости черных торговцев. Скрашцы не считали торговлю зазорной, как большинство их родичей, предавались развращающему ремеслу не хуже самого жадного норсертца.
   Я взял запас еды на ближайшие дни для себя и Пса, небольшую кирку - тащить не мне, а Псу надо восстанавливать мышечную массу, - другие игрушки опытного путешественника. Особенно меня волновала посуда, Пес нервничает, когда приходится есть из моих тарелок. Я решил подарить ему именную миску: подумал зайти к переписчику, чтобы сделать надпись, но счел эту шутку неуместной. Варвар не оценит, тем более вся его радость обрушилась на отшлепанного божка.
   Зашел к оружейнику, нашел простой топор, но как-то душа не лежала брать эту палку с железкой. Нет, оружие было качественным, надежным, но топорным - как звучит-то. Легальное оружие мало пригодно для убийцы на службе Императора. Мне же хотелось игрушку красивую и яркую, мальчики только такие предпочитают. Долго они не живут у меня, но это уже другое.
   Я остановил выбор на дротиках, которыми порой пользуются эльфы.
   Утяжеленные дротики требовали особого мастерства, но мне не пришлось упорно тренироваться, чтобы использовать их эффективно. Спасибо стихии покровительнице за мастерство.
   Охотники предпочитают легкие дротики с канавкой для яда; оружейника удивил мой выбор, но он не лез в расспросы.
   Торговлю мечами и нормальным боевым оружием в большинстве городов запрещали. Я делал ставку на запасники Гильдии, в которых можно покопаться, если глава будет сговорчивым. Хотя некоторые отделения снабжались из военных арсеналов - не экономии ради, а чтобы держать магов под контролем.
   Гильдийцам не доверяют, что объясняется свободолюбием нашего брата. Все мы изменники в той или иной степени, но некоторые переступают черту.
   Окончательно с Тариром я попрощался в трактире: не могу отказаться от привычки тренировать слух в гулком помещении.
   Люди, их мысли, обличенные в слова - все это сплетается в паутину, душащую всех попавших в нее. Эти граждане сами лишают себя свободы, а потом жалуются на несправедливость жизни. Откуда им знать, что такое несправедливость и что такое свобода! Мне горько смотреть на них, сознавая, что кроме отсутствия денег они не стеснены ничем. Долг? Пустой звук. Мысли - свободны от боли разума. Рабство свободы.
   Я вылетел из трактира подобно стреле, не желая давать негативным энергиям пищу. Мое настроение отразилось на духовном климате в таверне: слова казались резче не только мне, но и всем присутствующим. Вовремя я ушел, моя воля начала разрушать ненавистное. Я подчинил паутину и направил в нее весь негатив, зависть к свободному рабству.
   Наверное, встреча с Меланом так на меня повлияла. Я хотел владеть жизнью подобной той, которую вел мой приятель. Но понимание убивало желание, я понимал, что такое существование сведет меня с ума. Мелан глушил свою боль вином, чтобы не дать злу внутри себя развиться. А я бы не смог заглушить ярость, слишком у меня мощный дух для неразбавленного вина.
   Возникали порой желание избавиться от проклятия разума и магии, но это только наивные фантазии. Я не искал лекарства от зрения. Слепота не страшит этих людей потому что они не осознают, что слепы. Это я кажусь им слепым, ничего не понимающим в жизни.
   Но им так легко живется.
   Мне бы только вернуться на родину, что я тут в провинции могу? Впрочем, с чего я решил, что вообще что-то могу!
   Надо брать пример с моего слуги - уж гордости у него на целый легион хватит, а как держится! Вот это воспитание.
   Пес покорно ждал в условленном месте, его руки были свободны. Страж садов куда-то пропал, испарился, рассеялся! Чудо наверняка случилось вон возле того дерева, где земля потревожена. Хтонический дух спрятался там, где живут его собратья.
   - Глубоко, надеюсь? - я улыбнулся Псу.
   - Показал куда, хватит ему, - он в ответ.
   Я не стал портить ему настроение и играть в хозяина. Купленные вещи решил подержать при себе.
   Той же дорогой мы направились на запад, мимо холмов с гробницами и храмом...
   - Не хочешь зайти?
   Пес покачал головой, опустил взгляд. Ну, да, он же нечистый.
   Мимо полей и Алмента прошли мы, направились на юг в поисках тропы. Я все приглядывался к спутнику, готовясь начать наступление...
   - Нотат, за что ты был сослан? - спросил Пес, а я покатился по склону. - Я плохой стрелок, но в этот раз Богиня направила стрелу, - он, паскуда, ухмылялся.
   Я поднялся на ноги, поскреб пятерней ссадину, ловя подходящую для ответа мысль. В голове штиль и шторм одновременно.
   - Никто меня не ссылал! - не удержался я.
   - Пламя эмоций очерчивает тайну.
   Этот говнюк откуда знает наши афоризмы?! Ладно философию, но магическое искусство не открывают для чужаков. Или я слишком большого мнения об имперской конспирации?
   - Ты идиот, - уже спокойней ответил я и раздельно произнес: - никто меня не ссылал.
   - Формулировка - не первична. Император ваш придумал отличную систему, позволяющую облачать оскорбление в приличное тряпье. И удовлетвориться сумел, и сберегаются объедки - вроде тебя, - он ухмыльнулся.
   Пес стоял выше по склону, мне это не нравилось. Но подниматься и бить ему лицо было бы неверным решением. Ни защита, ни нападение не заставят его переменить свое мнение.
   - Император так же и ваш. С чего вообще ты сделал такой оскорбительный вывод?
   - Играй, играй, мои родичи любят таких как ты. Бездарный актеришка.
   - Еще одно слово и ты получишь. Оскорбления я не потерплю от тебя, варварское отродье.
   Пес пожал плечами и дал волю воображению:
   - Не один ты способен к анализу. Вижу я, что ты знатный, но не старший сын рода. Тарирец пустил тебя, знаком с тобой. Ты норсертец, значит, кто-то из торговых родов. Мне приходилось с ними общаться, я хорошо запомнил повадки этого племени. Ты маг, о мой господин, но не служишь в презренной Гильдии. Не легионер, но повадки, привычки, ритмы движения - выдает прошлое. Не беден, но не вкладываешь средства, как сделал бы это родовитый норсертец.
   Я не перебивал, не поправлял, чтобы не подтвердить мысли Пса. Учуяв след, мой слуга пошел по неверной дороге.
   - Остается сделать вывод, - Пес хлопнул в ладоши, - ты не можешь воспользоваться помощью своего рода и сам не желаешь напоминать им о существовании своем. Ссыльный ты!.. Изменник?
   Я отреагировал с задержкой, надеюсь, Пес это заметил:
   - Никакой я не изменник, глупое ты отродья горных козопасов!
   Пес довольно ухмыльнулся, а я порывисто развернулся и зашагал прочь, углубляясь в лес. Я заставил свои мышцы напрячься, словно меня душила ярость, Пес наверняка заметит и это.
   Изменник говоришь? Изменников эльфы любят, глупые мечтатели. Все еще надеются сделать подкоп под стены Империи. Попробуйте, переварите меня, если так хотите.
   - Не желаешь назваться? - не унимался Пес. - Отцу моему придется все равно.
   - Ты сам решил, что я изменник!
   - Никто не слышит твоих слов, а я никому не скажу... хозяин.
   Доигрывать дурочка или повременить? Решил, что не стоит пока баловать Пса. Он и так думает, что получил достаточно информации. Переигрывать не стоит, а то почует неправду. Надеюсь, я не зря терплю непочтительности варвара, смогу получить плоды.
   Пока мое тело изображало конвульсии злости, разум увлекся дорогой на запад. Я размышлял как добраться до побережья, не привлекая внимания аборигенов. Размышлял и о возможности, благодаря которой смогу впечатлить магов Иштоя.
   Мелан прав, моя книжная хитрость может заинтересовать только последних олухов.
   Что же могло понравиться западным гильдийцам, кроме денежного подарка, конечно. Расставаться с металлом я не желал, мне нужно купить дом в каком-нибудь городке Иштоя, чтобы обрести статус. Можно воспользоваться заначкой из храма, но на эти деньги у меня другие планы. Пусть Пес думает, что они лежат мертвым грузом, я же просто подгадываю момент, когда смогу получить максимальную выгоду.
   На востоке процветает торговля, отчасти сельское хозяйство и животноводство. Северо-западные окраины Кольца богаты рудой, знамениты развитой металлургией. Это если упростить. Полно заброшенных шахт. В Королевстве вкладываться в добычу руды невыгодно, все хорошие ямки с золотом уже давно поделены между эльфийской знатью, жречеством и Империей.
   Остались только пустоши и выработки.
   Вариант неплохой, но больно сложный и требующий знакомства с местной администрацией. Катулин обладает незначительной властью, чтобы отдавать приказы чиновникам Иштоя, а уж на эльфов он никак повлиять не может.
   Исключается, значит? Что ж, придется надеяться на помощь штормовых ветров. Мой корабль доберется до берегов славы раньше конкурентов, в этом я уверен. Что за берег, что за ветер, даже что за корабль - знать не знаю, в том и вся прелесть моего существования.
   Никогда безразличие к будущему меня не подводило; Боги знают, куда направить ноги верного им человека.
   Зато я нашел то, что интересует Пса, а значит, его род.
   Чуть погодя я решил остановиться на отдых. Пса оставил на месте и отправился бродить вокруг, громко ругаясь себе под нос. Эльф, естественно, не выполнил приказа и находился постоянно рядом. Я его не видел, да и слышал едва-едва. Он превосходный воин, без всякой магии двигаться столь тихо может только непревзойденный убийца. Мне такого мастерства никогда не достичь.
   Печаль я добавил в свои эмоции, чтобы они выглядели правдоподобно.
   Забавно, не терплю брата, но методами похожу на него. Я всегда остаюсь сыном своего рода: и духом, и кровью. Только в выдумках сочинителей ребенок вдруг поступает не как запланировано духами предков.
   Отыграв роль, я вернулся к тому месту, где оставил вещи и эльфа. Пес уже был там - сидел в маске спящего. Но мышцы лица его выдавали, я не всматривался, но заметил легкое подрагивание губ. Он радовался, найдя подтверждение своим догадкам. Почуял ветер свободы, стервец, а коршун-то никогда не выпускает из лап свою добычу.
   - Идем! - излишне громко приказал я.
   - Да, хозяин.
   Я передал ему те вещи, которые собирался отдать раньше. Итак пришлось тащиться с киркой и посудой лишние мили. Эльф без возражений принял ношу и легко забросил мешок за плечи. Мощный, крепкий дуб, который не повалить ветрам - пусть дерево думает так, мы же из него сколотим приличный дом.
   Я не знал, куда держу путь, придерживался западного направления и только. По солнцу, по растительности я легко ориентировался в лесу.
   Прослойка леса упиралась в черную гряду, тянущуюся с севера на юг. Тут, похоже, добывали камень, природа не могла создать таких котлованов. Лес не молодой, никто его не вырубал, но я не видел дорог. Как же транспортировали камень?
   Ответ я получил только по ту сторону гряды, где и находилась заброшенная дорога. Вдоль нее скопился разбитый камень - добывали тут черный андезит, используемый в строительстве. Может быть, металлы добывались, но я не находил свидетельств.
   - Кому принадлежат холмы? - спросил я у Пса.
   Он не знал ответа, я вспылил:
   - Тебя что вообще из дому не выпускали?!
   - Продажные не интересны благородным.
   - Ваша шайка прям вся из себя благородство! - насел я на него, применяя излюбленную тактику. - Разбойники вы и только.
   - Если да, то что?
   Богиня удачи сегодня явно благоволит Псу, который раз мне нечего сказать. Пусть радуется, если так хочет. Но я дал волю эмоциям, чтобы выглядеть слабым. Пес поверил, не мог не поверить, потому что его настроение заметно изменилось. Он заговорил.
   - Ваша работа, - Пес указал на брошенные глыбы, несущие следы времени, - только человек способен так гадко относиться к природе.
   - Чужаками зовете? Вот и получайте!
   - Сначала выпили кровь у своей матери, а теперь требуете кормилицу. Сколько народов загубили, а сколько еще загубите? Вы язва этого мира, разъедаете землю своим существованием.
   - Грош цена этому миру, если какой-то там червь, как вы нас зовете, способен ее погубить!
   - Стая шакалов...
   - И льва, да-да! Ты хоть льва видел когда-нибудь? Сначала узнай, прежде чем говорить.
   О чем с ним вообще можно говорить.
   Дорога просто ужасна, не завидна участь тех рабов, которым приходилось босиком ходить по этому гравию. А ведь прошло лет двадцать или больше, гравий слежался, грани стерлись.
   Я не вытерпел, спрыгнул в заросли тростника, растущего в дождевой канаве. Хвала Императору, дождя давно не было, и земля не размокла, не превратилась в месиво.
   Где-то рядом трещала змея, предупреждая меня. Членистоногие разбегались прочь, предупрежденные моими шагами. Пес шел следом, как привязанный, я протаптывал ему дорогу.
   - Там змея, - предупредил он.
   Но не вовремя, я уже поставил ногу под удар и закричал, отпрянул, когда тварь меня цапнула.
   Подобно молнии Пес врезался мне в спину, толкая вперед - змея готовилась нанести второй удар, а я был слишком ошеломлен, чтобы верно отреагировать. Выхватив кинжал из-за пояса, эльф метнул его в траву. Судя по звуку, змея лишилась головы, а у нас появился повод встать лагерем, чтобы пообедать.
   Ну, конечно, сначала надо было отсосать яд, прижечь рану огнелистником и перевязать ее.
   Я повалился лицом в тростник на встречу жестким стеблям. А ведь чуть впереди начинаются заросли меч-травы, я мог бы обзавестись воинскими украшениями.
   Пес схватил меня за плечо, перевернул на спину, свободной рукой разметая мелких насекомых. Он двигался быстро, сравнение с молнией подходило ему идеально. Он не пламя: его скорость лишена тяжеловесности красной стихии. Но и не воздух, иначе мы бы нашли общий язык, может быть, даже стали друзьями.
   Яд начал действовать слишком быстро, поэтому я плохо различал движения слуги. Он срезал свой пояс, наложил жгут поверх раны и принялся отсасывать яд.
   - Отравишься, дурак, - промямлил я.
   Он не отвечал, а я ему мешал, делал попытки отползти, чтобы спасти его от отравления. Эльф передвинулся и коленом уперся мне в живот, чтобы я не ворочался. Дурман немного мешал следить за его действиями, но я не сомневался, что он до конца исполнит долг.
   Вытянутое количество крови удовлетворило Пса, он бросил мою волосатую ногу, продолжая отплевываться.
   - Хе, вампирчик, - мое лицо расплылось в придурковатой улыбке.
   Будь у эльфа время, он бы заметил, что мое лицо не распухает, да и цвет не сильно изменился. Я втянул голову, чтобы моя физиономия выглядела более круглой. Эльф принялся шарить в моей сумке, ища склянку с алой приправой; я в меру изображал сопротивление, бубня, что не позволю варвару копаться в вещах. На землю посыпались многочисленные пузырьки и склянки, но определить их содержимое не представлялось возможным.
   Ну, просто я предполагал, что кто-то может сунуть нос в мои вещи. Если меня пленят, то не смогут применить мои же средства. Где лекарства, а где яд - знает только господин Алесаан. А он даже под пытками не признается.
   Пес закрыл лицом небо, уставился мне прямо в глаза. А я вертелся и пускал слюни, надеюсь, мои зрачки сами расширились. Сложно контролировать мыслью то, что не чувствуешь. Мне долго пришлось учиться этому, не одно зеркало пострадало от гнева ученика.
   - Где огнелистник?! - от души отвешивая мне оплеухи, требовал Пес.
   Я потерпел немного для вида, потом, не глядя, нащупал нужный пузырек и поднял его. Псу это и надо было, он схватил пузырек, откупорил его зубами - порошок не обжог ему губы и небо. А я бы получил страшную травму, попробуй лизнуть эту огненную отраву.
   Эльф насыпал порошка себе на ладонь, плюнул, растер, чтобы получилась кашица. Затем он осторожно взял отрубленную голову змеи и, аккуратно подцепив большим пальцем клык, надавил на него.
   Несколько капель яда упали в ладонь, смешались с бордового цвета кашицей. На кой он добавлял яд, если избавиться от него-то и требуется? Может быть, он решил меня добить, ускорить распространение заразы? Эй, мы так не договаривались!
   Но я не успел ничего предпринять, Пес приложил лекарство к ранке и придавил. Другой рукой он массировал голень, после того, как снял жгут. Наверное, он все же помогал мне, подчиняясь инстинкту, вбитому в него. Отца надо спасать, сын без него - ничто.
   Какие-то ритуалы надо совершить, чтобы окончилось "взросление" члена племени. В свое время и в Империи сыновья были зависимы от воли отцов до самой их смерти, разве что мы не возились со сложными ритуалами.
   Я позволил крови течь по жилам так, как установила природа. Снял защиту, позволил нервам передать вопли боли. Яд действует быстро, парализует жертву и начинает процесс переваривания еще до подхода безного хладнокровного. Демоническое средство, созданное природой.
   Боль была ощутимой, но легкий дурман от воздействия магии заглушал ее. Мигом позже меня ударило волной боли, да так, что дыхание сперло. Я ловил ртом воздух, чувствуя, как внутри все горит. Огнелистник смешанный с ядом попал в рану и теперь его энергия выжигала во мне отраву.
   Эти действия должны были спасти мне жизнь, если бы я собирался проститься с миром, отведав яду змеиного. У меня нет никакого иммунитета против пресмыкающихся, хотя у меня на родине в зарослях скрываются разнообразные змеи. Пусть и не такие ядовитые как в теплых регионах, но не менее отвратительные.
   Усилием воли я остановил ток крови, этого оказалось достаточно, чтобы остановить распространение яда.
   Повреждениям подверглись только мягкие ткани вокруг места укуса, которые теперь сгорели под воздействием чудо-травы. Ох, не зря это растение на рынке стоит столько, с небольшого мешка пряности можно купить боевого коня. Я никогда не жалел средств на лекарства, хотя знал мало применений этого средства.
   Пес отнял руку от ноги, взял мою флягу и промыл лезвие кинжала. Затем он смазал клинок змеиной кровью - проклятая тварь продолжала извиваться. Мне они никогда не нравились, хотя считаются созданиями добрых Богов. Боги может и добрые, да вот подчиненные у них не шибко приятные. Это, кстати, хорошо видно по двуногим и разумным.
   Эльф срезал запекшуюся корку огнелистника с раны, заодно отхватив кусок кожи с мясом. Боли не было - там все сгорело, но я понял, что это очень даже хреново. Надавив на края среза, Пес очистил рану моей же кровью, а потом смазал ее змеиной кровью. Тушку он выбросил за ненадобностью, пропал наш обед.
   - Соль есть?
   - А ты как думаешь? - промямлил я.
   Голова вроде ясная, но язык еле ворочается. Яд все же прошел защиту, риск оказался неоправданно высоким. Но мне повезло, что Пес поступил точно так, как я предполагал.
   Недовольно фыркнув, эльф сунул руку в сумку и нашел там соль. Пес щедро посолил мое мясо, скалясь как голодный волк.
   Шипя от боли, я предложил ему нож и ложку.
   - Человек не лучше свиньи, - усмехнулся Пес.
   - Свинья не запретна вроде.
   - Ритуальное яство.
   - А-а, тогда и с человеком проблем не должно.
   Я ждал ответа, Пес усмехнулся и отвернулся: ни да, ни нет. Думай сам, как оно на самом деле.
   Запретная у некоторых переразвитых народов свинина эльфами почитается как особый деликатес. Дикая свинина, естественно, в культуре охотников это важный символ.
   Ну, а сказки о знатных людоедах и эльфийских оргиях широко распространены.
   Где-то я даже слышал такое: мол, Император, подписывая договор с королем этих нелюдей, обязался ежегодно жертвовать граждан, чтобы получать металлы. "Жертвуйте частью плоти своей, чтобы спасти Богиню от гибели в пламене жадности" - так порой жрецы-фанатики говорят, обличая имперскую алчность.
   А вдруг не сказка? Я-то проверить не могу.
   Для эльфов это не каннибализм, хотя физически мы почти ничем не отличаемся. Многим пленникам повезло познакомиться с заботливыми руками легионных мясников. Труды по анатомии эльфов хорошо известны и не скрываются. Наверное, чтобы напоминать последним о суровости имперских легионов.
   - Жить буду? - уточнил я, хотя ответ известен.
   Мне становилось лучше, благо огненное растение быстро разрушало темные энергии внутри тела. Если само тело не сгорело от этого лечения, то пациент выживет в любом случае. Ни заражений, ни осложнений не будет. Укорачивать ногу тоже не придется, спасибо щедрой, но суровой Богине, царствующей на этой земле.
   - Я подумаю над этим, - ответил на мой вопрос эльф.
   Он бросил кинжал рядом со мной и скрылся где-то в зарослях, а я лежал, отдыхал и приходил в себя. Слегка мутило, дурман в голове нервировал, да еще москиты, привлеченные кровью, слетелись на пиршество. Ворча, я проговорил слова заклятия и создал вихрь вокруг себя. Всю мелочь смело прочь, а что крупнее не рисковало подходить. Но они бдили! Следили за мной, ожидая момента слабости, чтобы нанести удар.
   Местная живность только кажется неразумной. Боги Кольца сильные, их воздействие на свою вотчину ощутимо даже простому человеку. Потому-то я с ними не ссорюсь, себе дороже!
   Императору бы обрести такое могущество, но для этого придется поставить мир на грань гибели. В минуты опасности все становится сильнее.
   Пес шуршал где-то рядом, затем принялся копать землю. Похоже, он похоронил несчастную змею, опасаясь гнева местных духов. Удивительно все же сходство верований разных народов.
   Если бы Королевство заселяли жрецы да невинные девы, эльфы без возражений шли бы под наши знамена. Но мы как всегда вперед пускаем расходный материал: ссыльных, магов и главный козырь - торговцев.
   Стоит познакомить Пса с нашими верованиями, это впечатлит слабый варварский дух. Он не сможет отказаться от той мощи, что увидит в Императоре.
   Промочив горло, я поднялся на ноги. Каким-то чудом удержался и не упал. Меня шатало, как на судне, но боли не было. Я потрогал ранку, осмотрел слой запекшейся крови. Свежий и аккуратный срез, работа профессионального мясника. Огнелистник ускорил заживление, произвел эффект как от раскаленного металла. Только что плотью горелой не пахло.
   Если никуда не спешить, то можно продолжить путь. Сидеть и ждать, когда оно само зарастет, я не мог. На рану я наложил повязку, потом зашью разрез на штанах.
   Пса я звать не стал, пусть заканчивает свои игры в религиозность. Собрав разбросанные вещи, я удостоверился, что ничего не разбилось в падении. В мешке был припасен кувшин местного вина, но он не пострадал. Упал я удачно, скорее на бок, защищая поклажу. Поправив мешок, я пошел дальше на запад, раздвигая руками заросли тростника, чтобы не потревожить рану.
   Не торопясь, я обошел участок, где росла та самая меч-трава. Страшные стебли, покрытые едва видимыми волосками. Они такие тонкие, что легко режут и ткань, и кожу - продираться сквозь эти заросли удовольствие не из приятных.
   Помнится, у эльфов был такой метод казни или божественного суда: найти болотистую местность, где этого тростника растет достаточно, и плетьми загнать в него обнаженного испытуемого. Если выживет - Боги на его стороне, все просто! Да только местные Боги излишне суровы к преступникам. Особенно жаль женщин, которых уличили в измене.
   За тростниковыми дебрями начиналось болото. Пока еще не такое впечатляющее - просто влажная почва, на которой растут кривые деревья с ветвистой корневой системой. Они-то приспособлены к местным условиям, а я - не очень. Без сапог тут кисло ходить, но обходить болото слишком долго.
   Та дорога, что располагалась у холмов уходила на юг, а там тоже были болота. Слышал я, что кто-то там живет в унылых хижинках да занятый сбором трав. Может племя какое, подчиненное союзу под знаменем Олместы? Мне все равно, поживиться у них нечем, климат не здоровый. Выбора особого не было.
   Готов побиться об заклад, что шахтерская дорога пропала в трясине вместе с костями рабов.
   Топтаться по топям? Ну уж нет! Тут хоть суше почва.
   На границе с болотом меня догнал Пес. Испугать его я не смог, но умудрился удивить. Воин уважает только силу, а укушенный дохляк, тут же вставший на ноги, вызывает уважение. Хотя бы уважение.
   Но эльф ничего мне не сказал, остановился рядом, вытирая руки о край туники - торопился парень.
   Не люблю я болота, но надо идти. Одна надежда, что топкие места находятся южнее.
  

Глава 6. Покидая Скраш.

  
   Болото мы прошли быстро, разгоняя тучи комаров и мелкую живность, в заросли не углублялись. Для человека эти места не пригодны, кажутся смертоносными, но жизнь тут бурлит: змеи и другие рептилии, пауки, полно птиц, на которых можно охотиться.
   В движении я позабыл о боли; ускорившийся ток крови вывел из организма остатки яда. Я чувствовал легкий озноб, а лоб заливал едкий пот. Было жарко, влажно, да еще мой организм переваривал "поцелуй эльфа" и укус змеи. Кстати, еще не известно, что из этого ядовитее.
   Теперь я не сомневался, что трясина располагалась на юге: эльф не знал, что за племя обитает там, но подтвердил мои догадки. Скрывать тайны чужих родов он не собирался, либо приходил в себя после приключения. В его походке слышалось напряжение, двигался он как деревянный - слегка-слегка, но все же. Так разволновался по поводу моего здоровья? Не думаю, похоже, просто горюет, что я выжил.
   Да еще показываю такую прыть!
   Шли мы по окраине лиственного леса, кустарниковые заросли сменились голыми участками - болото красовалось своими мохнатыми кочками, там приходилось ступать осмотрительно. Чтобы не отвлекаться, я пожертвовал силами, проговорив заклятие. Опять мой вихрь отгонял насекомых, был он слабым, но от москитов и клещей спасал.
   На ужин Пес поймал большую черепаху, убедив меня в том, что ее мясо годится в пищу. Слышал я, что супы из них весьма вкусны, но ни разу не пробовал.
   - Интересно будет посмотреть, как ты ее чистить собираешься, - задумчиво сказал я.
   Пес усмехнулся, сказав что-то на смеси имперского и своего языка: что-то о легионной черепахе и как ее вскрывают. Ну-ну, посмотрел бы я, как твои молодцы в настоящем бою себя проявят. Вы ж разбойники! Куда вам тягаться с регулярной армией да в настоящей схватке. А из засады любой бить может.
   Духи нас не беспокоили так, как местные хищники. Толи почуяв кровь, толи просто из природной злобности из зарослей выбралось с десяток крокодилов, перегородивших нам путь. Были они небольшими, но шипели весьма впечатляюще для своих размеров. Впрочем, я не сомневался в их способности постоять за себя.
   - Ваши червяки что ли стадные животные? - удивился я.
   - Впервые вижу, - признался Пес, медленно отступая. - Не пялься на них, глупый человек.
   - А ты не болтай, ишь болтун нашелся.
   Надеюсь, Пес не станет смиренно подставлять свою плоть под удары червяков. Обычно эти твари считаются священными животными, абориген может добровольно принять смерть - божественная воля, как же! Впрочем, мой-то эльф с гор спустился, у них больше птиц предпочитают в молитвах поминать.
   Мы оставили разгневанную кучку пресмыкающихся в покое, те не пожелали взять легкую добычу. Может, сторожили потомство, мне не известно, когда у них там сезон цветов и меда.
   Перевести дух мы смогли только на сухом месте, под кронами сосен. Сухая земля радовала взгляд и ноги, приятно оказаться в безопасности. Среди вереска носились только пушистые грызуны, которые не представляли для нас угрозы. Много дальше, судя по звукам, бродило какое-то стадо.
   Не люблю болота, чувствую себя неуверенно в этой местности. Пес, похоже, разделяет мою нелюбовь к топким местам - вон как дышит. Запыхался, пытаясь поспеть за мной. А по грязной жиже я шлепал будь здоров, будто бы за мной гнался демон.
   - Видал, там двое лежали? - отдышавшись, спросил Пес.
   - Не-а, где и кто?
   - Да, - он махнул рукой, - кожа слезла, что увидишь? По одежде так ваши - женщина да мужчина.
   - Чего они тут забыли? - удивился я.
   И правда, чего?
   - Жертва? - предположил Пес, но неуверенно.
   Аборигены скрывают свои верования от родичей много лучше, чем от чужаков. Мы не кажемся им такими опасными, как соседи. Правильно - чужак пришел, купил и ушел! А сосед он всегда рядом, да присматривает как у вас дела. Вдруг, что отнять можно. На то они и соседи, чтобы справный хозяин не ленился, а работал!
   - Ну, прям как в Индоре зверушки, - я почесал затылок. - Только рожа узкая, червяки ногастые эти.
   Пес искоса поглядел на меня, заинтересовавшись. Я не стал развивать мысль, так как про этих зверей не знал ничего. В Индоре видел пару чучел, да, но по ним сложно представить повадки крокодилов. А теперь уже эти чучела утеряны, погибли в пожаре, когда после осады весь город выгорел. Смешно вспомнить, их предлагали бросить в котел: суп из древней крокодиловой кожи это интереснее, чем какая-то черепаха! Но не дошло, не успели.
   Брехня нужна для моего эльфийского приятеля. Хоть и жил он долго на горе, видя любовь только среди страстных коз, но слухи о войне должны были дойти и до него. Наверняка темные серьезно обсуждали возможность "освобождения от имперского гнета", да только Богиня посчитала иначе.
   Те года выдались неурожайными, и чтобы просто не сдохнуть, пришлось откровенно намекнуть наместнику - гони жратву, а то бунтуем и вы без железа.
   Зерно получили, а мы железо и горы трупов на родной земле. Спокойствие в Кольце было оплачено голодом в южных провинциях, да и в самой столице произошли голодные бунты. Говорят, не без пособничества гостей заморских, но врут все - стихии не нужен лидер.
   Ход мыслей эльфа будет прямолинейным, без отклонений - как и дороги, проложенные в Скраше. Пес назвал меня изменником, теперь догадывается, что я был на войне. Сложить одно с другим не составит труда, ну, а дальше я подтолкну его к мысли, что со мной можно договориться.
   Чужие заблуждения так легко использовать. Ведь ни один живой - даже я, - приняв что-то на веру, не откажется от своих убеждений. Это будет признанием собственной слабости по сравнению с обманщиком. Гордость не позволит увидеть картину ясной: эльфы предпочтут заблуждаться на мой счет, чем догадаться об истинных мотивах Императора и меня.
   Ох, как звучит-то: "Императора и... меня!". Это прекрасно. Надеюсь, мое имя будет употребляться так не только в моем воображении.
   Но чтобы все прошло удачно, необходимо закрепить успех. Соображаю я быстро, порой не успеваю удержать слова. Не всегда это качество спасает меня от неприятностей, но в данном случае я, уверен, попал в цель:
   - Их мясо особо ценилось, хоть и противно на вкус. Голодные ведь не притязательный народ, готовы расстаться даже со своими детьми ради куска мяса!
   - Торгаш, - эльф сплюнул, но это расхожее оскорбление.
   - И это лучший комплимент, который мне доводилось слышать! - я развернулся и на ходу поклонился Псу. - Чужое мнение меня не волнует, я делаю то, во что верю.
   - Такая вера ведет во Тьму.
   - Не слишком-то ты уверен.
   На этом можно закончить, надеюсь, я был достаточно циничным в своих высказываниях. Хотя, если быть честным, то приходилось выторговывать кое-что у голодных, теперь признаю, что это было неверным действием. Жестокость хороша, но в меру, я же неверно отмерил дозу огненного яда. Впрочем, мои мотивы тогда отличались от тех, изобразить которые я пытаюсь для Пса.
   Я смог испортить эльфу настроение. Он ведь не знает, как ко мне относиться: вроде мои поступки можно назвать добрыми, но какая у меня мотивация? Добро это только слово, не несущее в себе никакого смысла. Если убедить тысячу людей, что пожирание младенцев есть добро, оно и станет добром в представлении этих тысяч.
   Это и есть "искажение", вампиризм сам по себе всего лишь явление. Не обязательно пить кровь, чтобы стать этим уродом. Кровь лишь форма, удобный источник энергии. Само по себе явление может быть многогранным, как и каннибализм. Оно есть отличие от норм, цепями опутывающих общество. Что будет, если сорвать цепи морали, хорошо видно на примере друзей из вампирского лагеря.
   Вот и мается эльф, думая, стоит ли сорвать оковы догматов, чтобы уничтожить зло - меня. Или я честный, слегка сумасшедший гражданин, убийство которого испортит посмертное существование сына Бэлуа. Интересно, из любви или страха Пес не желал предавать заветы своей Богини.
   Но это уже его проблемы, я уверен, что он ухватится за возможность получить прощение Отца. Который исполняет обязанности Императора в их горных селах; глава рода, проще говоря. Пес попытается убедить родственников, что такого циничного, жестокого имперца можно использовать. Ослепить меня золотом! Направить одно зло на другое - наша, кстати, излюбленная тактика. Эльфы оказались хорошими учениками или же давно владели этой наукой.
   Я потерял возможность выдавить из Пса информацию о его семье, народе и культуре, но он и так не собирался мне ничего говорить. Стоило ли пытаться? Уже не важно, возможность я уничтожил.
   Главное не забыть, что с этим персонажем не стоит переигрывать. Публика весьма искушенная в лицедействе, обмануть ее сложно.
   Через час мы выбрались на опушку, где и решили остановиться на ночь. Я устал, мой слуга тоже не возражал. Царство пиявок и комаров высасывает силы, а в этом регионе нам наверняка повстречаются аборигены. Лучше быть готовым к встрече, а не валиться с ног от усталости.
   Без оружия и доспехов я чувствовал себя неуверенно в незнакомом краю. Пусть такие мелочи, как кожаный нагрудник да стальная палка, не спасут от толпы врагов с луками и копьями. Для мага важнее уверенность в своих силах, без нее не добиться успеха.
   Я оставил Пса заниматься обустройством лагеря, отправился на поиски хвороста и воды. До щиколоток ноги покрывал слой грязи, спать в этих опорках не слишком комфортно. Пагубно влияет на кожу, отвыкшую от долгой ходьбы и размокшую во влажной среде. Моя недолгая служба приучила к пешим переходам, но без постоянной практики навык теряется: быстро устаешь, мозоли изводят.
   Дороги Королевства не подходят для путешественников, отправляющихся в путь ради удовольствия и одиночества.
   Найдя ручей, я умылся, стараясь не слишком шуметь. В воде плавали зубастые рыбы, быть может, хищные. После полудня они были вялые, вяло реагировали на всплески и разевали рты, всплывая к поверхности. Ловить их я не стал, пойманной черепахи нам хватит и на завтрак.
   Хворост собрать не составило труда, сосновый лес давно не знал дождя, а ветер обломал сухие сучья. Захотелось грибов, но попадалось только гнилье и несъедобные. Последние я собрал штук десять, решив их засушить - попробую чего-нибудь изготовить для магической практики.
   К моему возвращению Пес расчистил место для ночлега, приготовил кострище и больше ничего. Разделывать черепаху он не собирался.
   - Решил доверить мне? - спросил я, бросая хворост.
   Вроде на ночь нам хватит, не хотелось бы бродить в темноте потом.
   - Что?
   Я указал на черепаху. Пес усмехнулся, варварски покачал головой, словно говорил: "и как такого дурака земля носит?".
   - Не все же выросли в грязи, да грязью питаются, - пожал я плечами.
   - Ешь ты хорошо, но внутри все то же...
   - Ага, ты такой философ, не думал бороду отрастить и мальчика на рынке купить?
   - Боюсь, науку эту преподавали тебе, но не мне. Скольких ты обрадовал, дабы мудрость обрести?
   - Не больше матери твоей. С виду козопас ты, да к морю не равнодушен! Наследственность это.
   Обычный обмен любезностями. На оскорбление матери Пес отреагировал усмешкой, подобные мне не способны оскорбить благородную матрону - так он наверняка думал. Просто боится сжать кулаки и нарушить свои правила, жалкий варвар с его жалкой моралью.
   Развели костер, когда он прогорел до углей, Пес закопал в них черепаху. Он даже конечности не стал отрубать, так и закопал весь трупик в горячую золу! Хм, а неплохо придумано ведь, сама в себе запечется, в собственном соку.
   Час или два, как сказал Пес. Я приготовил для нас посуду, насыпал специй, без которых употреблять мясо болотного животного не собирался. В нем могут быть паразиты, которые плевать хотели на стихию разрушения. Они ужасны, отвратительны - скользкие твари, пожирающие изнутри живое. Их стихия смерть и разложение.
   А нам предстоит употребить еду, в которой могут быть эти твари. Нет, если развивать мысль, то меня стошнит. Видал я одного, в бою ему пробили череп, а там эта гадость возится. Неудивительно, что тот зараженный при жизни вел себя весьма странно, жаловался то на головную боль, то на скачущих по потолку гусей.
   Пес уверил меня, что ничего подобного в черепахе нет. Я не слишком ему доверял, потому приготовил щедрую порцию огнелистника, смешанного с обычным перцем и солью. Смесь способная у любого демона вызвать несварение, но острую пищу я люблю и уважаю. Она бодрит, освежает разум, и только сидя под кустом, ты понимаешь всю тяжесть магической науки.
   Зато походка потом становится летящей, и молишься энергичней, прося спасти от жгучей любви к перцу. В одном трактате о военном искусстве - старом-престаром - попался мне совет, рекомендующий кормить острой едой воинов заблаговременно перед боем. В те времена начало военных действий, конкретно самого сражения, легко можно было угадать и рассчитать, когда бойца ускорит жжение в заду.
   Через час Пес убедился, что наш ужин готов. Он выкопал из остывающих углей почерневший панцирь черепахи. Отрезал обгоревшие конечности и голову - их бросил в костер, куда я добавил свежих ветвей. Со стороны топи накатывала прохлада ночи, сминающая все живое. Горячая еда и горячее пламя спасет нас от переохлаждения, но хочется еще питья согревающего.
   Пока Пес обрабатывал ужин - он взял камень, расколол им панцирь и выбирал осколки, чтобы добраться до мяса, - я поставил в огонь бронзовую кружку, налил в нее воду и набросал сосновых веток с травой и сухофруктами, взятыми в Тарире. Кисленькое и сладенькое питье получится, оно восстановит наши силы быстрее, чем болотное мясо.
   Я порезал грибы, не обращая внимания на предупреждение Пса. Сам знаю, что ядовитые, еще мне его советы тут! Пес покачал головой и двузубой вилкой принялся выковыривать мясо из готовой тарелки. Сварившиеся потроха он бросил в огонь, чтобы уничтожить остатки еды. Медведи здесь не водятся, но вдруг приползет что-то другое на запах.
   Нарезанные кубики грибов я разложил на кусок сорванной коры, которую положил возле огня. Не близко, чтобы грибы не сгорели, а подсушивались. Периодически менял положение этой импровизированной тарелки.
   - А ты думал, я их есть собрался? - ответил я на вопросительный взгляд эльфа. - Не мечтай даже.
   - Да, - он кивнул и подтолкнул тарелку с моей пайкой, - вам, господин, готовят сталь.
   - И тебе приятного аппетита.
   Я обильно посыпал специями свой кусок, чтобы заглушить болотный вкус мяса. И правда, кроме жжения во рту ничего не ощущал, зато послевкусие было вполне приятным: такой солоновато-пряный вкус жареного. Я налил Псу вскипяченный напиток, выловил для него кусок какого-то фрукта. Похоже, это что-то с местных деревьев, незнакомый мне плод.
   Пес удивился моей щедрости, неуверенно кивнул и отправил в рот этот плод.
   Ну, значит, съедобный, судя по его роже. Вкус у напитка получился чудесным, как я и предполагал. Не знаю, что мне продал местный торговец, но это добавило приятную хоть и излишне приторную сладость питью. Я не спросил, что за плод был съеден Псом.
   Свою порцию специй Пес смешал с бульоном, вычерпанным из черепашьего панциря, и так употребил. Он даже не поморщился, только зажмурился и зажал нос рукой. Для меня бы такая порция концентрированного огня окажется смертельной. И глотку, и рот и желудок прожжет насквозь. Я, конечно, преувеличиваю, но ни один опытный хирург не возьмется лечить живот, пострадавший от знакомства с огнелистником.
   Ночь прошла спокойно и без разговоров, я очертил на поляне защитный круг, вдоль границы которого бродило зверье. Где-то паслись олени, которым повезло пережить поколения охотников.
  

***

  
   Проснулись мы почти в одно время: Пес, чтобы умыться в ручье, а я просто приходил в себя, после тяжелых снов. Моя помощь не понадобилась эльфу, он сам легко нашел воду и вернулся через полчаса свежий и готовый к геройским поступкам.
   Что я там запланировал на сегодня? Какой мир спасти в очередной раз? Что-то нет желания, так что пускай спасаются сами.
   Собравшись, мы отправились в путь. Скрываться я не стал, оставил кострище и оставшиеся с ночи дрова. Вдруг кто пройдет этим же путем, наткнется на подготовленное место. Тогда он поблагодарит двух путников, пожелает им удачи. Обычная дорожная вежливость, о которой эльфы порой забывают.
   За ночь мои грибы подсохли, но недостаточно. Я нанизал их на нитку, которую повесил через плечо. Пусть солнце высушит их. Наверняка грибы пригодятся в работе; если не для отделения разума от тела, так для другого ритуала.
   Проходя по дикой местности, я присматривался к растительности. Ядовитые или особые растения, цена которым в лавках знахаря весьма высока, меня интересовали больше всего. Что-то хорошо для медитации, другое возбуждает организм на деятельность - разные ведь ситуации бывают.
   Собирал я в основном семена или другие, не требующие специальной обработки части растений. Сушить-то мне их некогда, вот и прохожу мимо листочков, после обработки которых можно получить весьма интересные свойства.
   Пес мог бы поделиться своими знаниями о местной растительной жизни, но предпочел просто наблюдать за мной. Он понял, что я неплохо разбираюсь в травах. Неплохо для городского жителя - полез за знакомой по рисунку, покрытой сухим пухом веточкой и обжегся, не знал, что так хорошо защищена. Пришлось остаться без стимулирующего напитка, готовящегося из листвы споровика.
   Многочисленные реки, сбегающие с гор на севере, питали эту местность. Вода не застаивалась, отводимая в сторону холмами. Мы подходили к границе Скраша, естественной преградой которого стало соленое озеро, солончаки и Закатный Хребет.
   Я заметил, во многих провинциях есть свой хребет, за который закатывается солнце. Сколь не похожи братские народы, да...
   На языке эльфов эта горная цепь наверняка имела иное название, да откуда мне его знать? Были бы карты, хотя бы путеводители для путешественников, созданные эльфами Олместы. Но зачем им это? Имена духов, стерегущих родину, не назовут чужаку.
   Предатели есть в каждом народе, но эльфы быстро вычисляют их, по каким-то своим небесным знакам. Может быть, полет птиц подсказывает им, где искать задумавшего предательство собрата? Да и повод присвоить чужое имущество неплохой - Скраш как род не случайно стал первым в регионе.
   Пес сказал, что эту местность, лежащую за обмелевшими реками, называют Дешта, в имперском близким словом будет пустыня. Ничего оригинального олметийцы не придумывали, первыми наложив лапу на слово, они превратили его в собственность. Другие племена вынуждены искажать подобные слова, чтобы не признавать за чужими духами право на родовую собственность.
   А когда-то они наверняка пользовались одним языком и одними Богами. Да пришли герои, захватившие духовную власть: основатели родов, харизматичные лидеры и просто удачливые болтуны. Кто знает, возможно в будущем эльфы подарят мне царский венок, позволят занять место в пантеоне их Богов. Легко добиться этого, найти умирающий клан и купить его с потрохами, нанять сочинителей, способных создать историю - большого ума не надо.
   Дорог на равнине не было, нам придется преодолеть мертвую пустыню по самому короткому маршруту. По прямой, ориентируясь на горы, мы не собьемся с пути, если будем идти плечом к плечу.
   С водой у нас проблем не было - набрали достаточно из рек, которые пересекали. На лицо повязка, на голову платок и идти вперед. Монотонная пустыня, безжизненный рельеф, глядя на который хочется удавиться. Хуже болот может быть только это: пустая земля, убитая солью.
   Само озеро наполняется водой весной, когда с гор сходит снег. И лежало оно где-то севернее, оставив после себя высохшую почву и лужи из соляного раствора. Их было много, эта вода оставлена словно в насмешку над путешественниками. Пить ее нельзя, даже умываться опасно.
   Хотя и тут что-то росло, такие растения описать сложно. Они похожи на демонов, которым место в кошмарном сне. Подходить к ним я не рискнул, да и зачем? От солнца они защитить не могли. Топливо нам не требовалось, Пес сказал, что за сутки мы пересечем пустошь, если не будем останавливаться на ночлег.
   Я решил, что стоит напрячь силы, вытерпеть зной и разъедающую плоть соль. Чем быстрее мы выберемся из гиблой пустыни, тем лучше. Пес не знал, какие опасности могут нас подстерегать ночью; ночь на наш вопрос так же не знала ответа. Демоны если и водились здесь, то не показывались. Не сезон, очевидно, заняты брачными играми наши бесполые друзья.
   Меня не могло успокоить наличие нескольких бурдюков с водой. Местность высасывала уверенность не хуже, чем болотные комары сосут кровь. Хотя куда этим добрейшим насекомым до сурового имперского налоговика, с рвением выполняющего своими обязанностями. Сравнение такое избитое, что за него приятно ухватиться. Оно помогало вспомнить о мире, расположенном вне этой стеклянной местности.
   Проклятые горы ускользали; чем ближе мы подходили к ним, тем дальше они оказывались. Дешта обманывала зрение, солнце обжигало глаза. За все время я остановился только раз, чтобы натереть веки углем - так легче для зрения. Мочился я на ходу, на большее настроения не было.
   - А что, как истинный сын пустынь ты не будешь мочиться на намордник? - посмеивался я каждый раз, как Пес останавливался облегчиться.
   Я ему так надоел этой фразой, что он уже не реагировал на мои слова. Можно сказать, я перестал существовать для него. Безжизненная пустыня играла на кифаре разума унылую мелодию.
   Пил я много и свои запасы уговорил быстро, но мне не пришлось унижаться и выпрашивать у Пса попить.
   Мы все-таки добрались до Закатного хребта, оказавшегося сглаженными от времени холмами. Они были сформированы огнем в древнейшие времена, когда весь регион поднялся со дна морского. Тогда он больше походил на пустоши северной части Кольца, где формирование земной плоти еще продолжается.
   В холмах мы наконец-то встали на ночлег, а утром собирали росу с камней и растений. С запада веяло прохладой, напоминающей о море. Несколько дней, и мы достигнем побережья.
   Весной с этих древних скал стекают многочисленные ручьи; по обмелевшим руслам можно легко забраться наверх или спуститься. В стоячих лужах готовилась к выступлению армии москитов, из-под камней глазели скорпионы и змеи. Засушливая местность, но жизнь здесь обычная, не извращенная солончаками.
   Желтоватый песок и такого же цвета скалы украшались зеленой листвой. Летом наверняка выгорит, но сейчас мы могли насладиться весенней свежестью, сосновым ароматом. И мясом - зверье продолжало брачные игры, не слишком скрывалось.
   Мы не голодали, лишь слегка страдали от жажды, а когда нашли тропу торговцев, жизнь стала сносной. Торговцы выкопали несколько колодцев вдоль всего пути, в них собиралась влага, а порой падала не в меру умная живность, отравляя воду. Пес по своей инициативе лазил в отравленные колодцы, чтобы вытащить разлагающуюся тушку. Пить из этих источников он не стал, не дурак ведь. Мой эльф просто решил отплатить добром на добро.
   Задержки меня раздражали, но я понимал, что необходимо соблюсти приличия. Тем более не мне же приходилось прыгать в темный зев осыпающегося колодца.
   Днем позже нам повстречался эльф медник, странствующий по югу в поисках заработка. Его услуги, видать, требовались многим: одет он был прилично, подпоясан широким поясом с рельефными пластинками из бронзы, владел телегой и запряженным в нее осликом. В телеге покачивались предметы утвари, звякающие при движении: котелки, ковши, ложки, какие-то палочки непонятного назначения.
   Шум хорошо привлекает клиентов, а так же любителей легкой наживы.
   Но медник уверил меня, что хорошо знает холмы и равнины по обе стороны от них, он не опасается тех, кто тут живет. Они братья, а братья никогда не нападут друг на друга. Заметив меня, он демонстративно вооружился - опасаться надо чужаков. Только тот, у кого нет дома, будет странствовать по дорогам без дела.
   У эльфа я узнал дорогу до ближайшего городка - Брунзи. В деревни по пути заходить не стоило, чтобы задержать слухи о Псе. Медник с любопытством поглядывал на слугу, отвечая на мои вопросы. Пес с каменным лицом ожидал.
   У медника мы купили хлеба, воды и отправились дальше.
   За хребтом начиналась лесистое плоскогорье, идущее с понижением на запад и обрывающееся неприступными скалами в море. Хороших гаваней здесь всего ничего, а селятся в основном ловцы птиц, разоряющие их гнезда к тому же. Да лесорубы и звероловы обитали в редких хижинах. Единственный городок, где можно сесть на корабль, это Брунзи.
   Я о нем ничего не знал, так что направился прямиком туда. Приятно открывать новые места, знакомиться с новыми людьми - "новое" не балует разнообразием, но бывают исключения.
   Медник уверил меня, что в Брунзи полно моих соплеменников. А это значит, что мне не стоит опасаться нападений. К людям в этой местности относятся терпимо, намного лучше, чем в пустошах или районе Поясов. Хвала цивилизованному югу! Где убийства совершаются в присутствии Ночной Госпожи. Во время царствования Солнца эльфы соблюдают приличия, не снимая масок.
   К исходу второго дня мы набрели на тропу, по которой вышли к Брунзи. Город расположился на ступенчатом склоне, зажатом между черными скалами. Аборигены больше опасались нападения с моря и отделили порт небольшой стеной, построенной в свободные времена, и полосой незанятой земли. Со стороны плато не было никаких укреплений, восточные дороги не охранялись. Вход был свободным - ни ворот, ни стен, ни патрулей.
   В Брунзи вели три старые дороги, построенные в те же времена, что и портовая стена. Гравийная южная пользовалась большей популярностью, шла вдоль обрыва, то теряясь в лесу, то появляясь на открытом участке. По ней двигалось множество караванов, крестьян с их товарами. Северной пользовались реже, она огибала черную скалу, на которой возле обрыва высился маяк-крепость, и убегала дальше к перевалу.
   Мы к городу пришли по восточной тропе - заросшей, идущей вдоль немногочисленных хижин с огородиками. Здесь жила беднота, взирающая на путешественников с голодным интересом. Но волки не покидали логова, боясь познакомиться с железом.
   В Брунзи преобладала эльфийская застройка, имперцы строили дома или на окраине города, или в порту. С возвышенности открывался прекрасный вид на модернизированную нашими умельцами гавань. Торговцы не скупились: прекрасные арочные волноломы сужали гавань, чтобы обезопасить суда; многочисленные краны нависали над кораблями, пришвартованными у пирсов; две башни с орудиями сторожили вход в гавань.
   Город живой, торговый, по узким улочкам между одно- и двухэтажными домами сновал всевозможный люд. Ближе к морю этот муравейник затихал, когда жилые и ремесленные кварталы сменялись складами, чтобы затем вспыхнуть огнем жизни в порту.
   Многие дома стояли неровно, повторяя рельеф местности - все дороги вели вниз, на крупнейших террасах располагались площади, рынки, правительственные здания. Богачи жили на южной окраине города, отделенной арочными мостами. Особняки расположились на узкой вершине скалы, служащей естественным укреплением.
   Мои соплеменники жили на западной окраине, ближе к складам и порту. Так удобней вести дела, не требуется бегать из одного конца города в другой. Брунзи использовался для обогащения, а не для комфортной жизни.
   На чужаков здесь смотрели с легким любопытством, чего сложно ожидать от портового города. Потом я понял, что районы поделены между собой различными группами жителей: или бандиты, или милиция, или и то и другое в одном лице. Эльфов сложно понять, толи власть вот этого вооруженного мужика зиждется на законе, толи это просто право сильного.
   Я не вступал в перепалки, хотя поводы создавались на каждом шагу, и торопился спуститься к центральной площади. Кривенькие эльфийские домишки освободили место каменным или кирпичным, чьи украшенные фасады доказывали богатство хозяина. Со стороны переулка эти стены были обнажены, но кто кроме рабов и черного люда будет ходить по переулкам? Ни один уважающий себя гражданин не свернет в темный, похожий на клоаку тоннель между домами. Тоннель смерти, путь теней и кинжалов - очень много слов на одно явление.
   Но мне тут нравилось, в отличие от Тарира. Бедность и богатство в одном месте, буквально спаянные друг с другом! В подобных поселениях легко найти приключений для скучающего седалищного нерва. Деньги кочуют из рук в руки, ни у кого долго не задерживаясь.
   Ну, и конечно, подобные города-язвы чем-то напоминали мой родной Орик. Худшую его часть, где публичные дома для моряков, пьянки, драки и другое веселье для молодых. Оттачивать ночное мастерство я начал еще там, в компании таких же учеников. Сбежать из кельи Магика не составляло для нас труда, подслеповатые наставники даже не следили за нами, а старшие по этажам сами не прочь размяться. С каждой нашей ночной прогулки они получали свою часть добычи, гарантирующей молчание и продолжение веселья.
   Первым делом я нашел приличную гостиницу, в которой оплатил место для двоих на пару дней. Включая трехразовое питание, конечно. В гостинице я оставил Пса, наказав ему охранять вещи и кусать всякого, кто влезет в окно.
   Сам же отправился осматривать город. Нашел оружейника, у которого купил простой одноручный топор. Легкое оружие, подходящее для проветривания мозгов у разгоряченных врагов. Отлично!
   И все равно придется тащить много лишнего железа, без этого никуда. Как не облегчай снаряжение, избавиться от всего не получится. И так по минимуму таскаю, не как армейский.
   На обухе, кстати, имелся шип для хорошо бронированных врагов - неплохо, люблю универсальное оружие. Хотя универсальность в живых не терплю. Инструмент - вот он должен быть универсальным, но тот, кто его держит, - ни в коем случае!
   Так и с живыми, кому-то просто суждено быть продолжением руки.
   К топору я купил иной пояс, на котором имелась специальная петелька - в нее помещалась рукоять, чтобы топор удобно болтался возле правого бедра. Пояс был простым, без украшений. Только на ременном фартуке сверкала бронза, служащая для придания моей мужественности веса.
   У торговца я взял еще наручи с петлями, в которые вставлялось по два дротика. Я полагался на метательное оружие. Стихия сама направляет снаряды в цель, единственное условие - не рассеивать внимание. А чтобы точно быть уверенным в попадании, надо ясно видеть цель.
   Брони кузнец не предложил, сказал, что продажа защитного снаряжения запрещена советом старейшин Брунзи. Кузнец не смог меня удивить. Изменникам, по эльфийской версии, необходимо хорошо разбираться в законах и не гнушаться запрещенной деятельности. Деньгами вопрос не получилось решить, но кузнец нехотя посоветовал мне обратиться к эльфам. Указал адрес, призывая тайфун на мою голову.
   - Если рискнете, идите, - гадливо улыбнулся он мне.
   Да, лезть в нору к эльфам довольно опасно, но что поделать? Без нагрудника я чувствую себя неуверенно, больно часто пригождается броня.
   Но прежде я посетил приятелей из Гильдии магов. Там, конечно, никого не знал, но все же мы братья имперцы! Общались со мной без особого энтузиазма, стоило только сообщить о роде своих занятий. Независимых они не любят, но послать сразу не позволяет этикет.
   Эти парни деньги брали, так что я получил всю нужную информацию.
   Карт в Гильдии магов не было, но маги сообщили мне, что в Иштое телепорт имеется только в одном городе. Естественно это была столица региона, в окрестностях я бывал, но проездом. Город располагался в горной местности, на землях союзного Империи рода. Не Бэлуа, но родственных им Антафаров.
   Фарин назывался город, что-то на местном языке связанное с горами и святилищами. Аборигены торгуют в данной местности в основном рудой, которая шла не в Норсерт, а на юг - во Врата, Нин, например. В Норсерт руда шла с Восточного Пояса через сходящиеся скалы Пасти. Так и расстояние короче, путь проще благодаря течениям и ветрам. На восточном побережье пустошей порты зимой сковывает лед, но в это время и так навигации нет.
   Чем же эльфы из Фарина торговали еще? Об этом мои братья маги не могли сообщить, просто не интересовались. Да, на север шло зерно и вино, реже - строительные материалы. Особенно ценилось там ценное дерево, мрамор, но северные рода порицают любителей роскоши. Так что имперские торговцы поделили между собой снабженческий рынок.
   В таких условиях даже первому сыну рода Теллал не развернуться, что уж говорить обо мне? Впрочем, можно подмять под себя местных бандитов. Коллегия ночных братьев наверняка состоит в большинстве из эльфов, но тем же интересней работенка! Правда уважения должного звание ночного сотника не даст, привилегии есть, но совершенно другие. Не вариант.
   Информация крупицами отсеивалась из разговора, и я запоминал только то, что нужно для дела. Мне как-то плевать, у кого там чирей на заду вскочил, или кого жена из дому выгнала - позорище, умора, не мужик, а тряпка!
   Про Бэлуа мои коллеги знали мало: ну, торгуют то тем, то этим, как и другие.
   - Разбойнические шайки.
   - Овце... эти, - девица, говорившая это, весьма не скромна на мой взгляд. - Но знаете, мастер, из их шерсти выходит приличная ткань. Я и сама...
   Надо запретить женщинам служить в Гильдии. Спасибо тебе, о Мудрейший из Богов, мой Император, что ты спас легионы от этого ядовитого племени! Женщина не должна уродовать себя войной и тем более сношениями с демонами. Это наша работа, головы под топор палача подставлять. А женщин надо ограждать от опасностей!
   Я на месте главного запретил бы женщинам разбавлять коллектив воинов своим присутствием. Но пока моей собеседнице нечего опасаться. И, похоже, она пыталась меня привлечь.
   Под конец я расстался с деньгами, а мои коллеги с набором красок, писчими листами и парой дощечек. Надо написать писем, перерисовать карту.
   От предложения вступить в Гильдию я отказался. Не время, не место - я спешу в Фарин. Про коллег с северного города маги из Брунзи ничего особенного не рассказали, только о ключевых фигурах, которые не были замечены ни в чем порочащем. Хреново, придется рыть землю уже на месте.
   Вернувшись на улицу, я вздохнул спокойнее, чувствуя, что еще свободен. Обязательства эти утомят меня, а может, и уничтожат. Но после встречи с гильдийцами я позабыл страх перед эльфами.
   Я направился в верхний город, обливаясь потом. В Брунзи духота душила запахами навоза и рыбы, с моря тянуло влагой, но такой же отвратительной, даже липкой! Что за болото. Дорога только в гору, надо было с Псом сразу зайти к его братцам.
   Кого искать я знал, но долго еще бродил по улицам верхнего города, ища нужный дом. Ни знаков, ни надписей, ориентируйся как хочешь, это же эльфийский город! На меня смотрели косо, что уже было лишним. Я и так понял, что мне тут не рады. Трижды я платил эльфам, чтобы они показали мне дорогу. Похоже, я трижды олух.
   Четвертый раз мне повезло, я нашел эльфа-кузнеца, вломился к нему в мастерскую и за закрытыми дверями силой и золотом уговорил продать броню. Кожаную, как я привык. От пластин пришлось отказаться, тащить на своем горбу лишний вес по такой жаре?! Проще сразу встать в позу подчинения и ждать наказующего с огромным фаллосом.
   С эльфом мы долго ругались по поводу цены, но у мастера был веский аргумент. И нет, это не страх кары Императора - да он на Бога плевать хотел, паскудник! Аргумент представлен был двумя братьями молодчиками, которых я и мог бы размазать по стенке, да вот... а как мне потом из района выйти?
   Я расстался с деньгами, натянул доспех прям тут же на свою многострадальную тунику. Вот еще проблема: надо новую одежду. Но стеганки таскать не хочется, жара убьет раньше стрел. Да и не поможет поддоспешник от стрел, если я не замечу стрелка.
   Район я покидал в спешке, потому что солнце шло на закат. У меня оставалось два часа, чтобы спуститься в гостиницу. Я не зря торопился, ожидая неприятностей.
   Уже на границе, которая всегда служили кладбищем для бесхозных трупов, меня остановили эльфы. Одна банда не хотела выпускать добычу со своей территории, чтобы жертва досталась другим. Ребята не учли, что я маг, предположили только, что их цель простой наемник. За это и поплатились.
   - Эй, опарыш, - из переулка вышел один эльф. - Иди-ка сюда, дело есть.
   Я закрыл глаза, прислушался - в темноте переулка, из которого вышел мой любезный друг, скрывалось еще двое. Один стрелок затаился на крыше дома. Так себе расклад, но ничего.
   Улица опустела еще до того, как я ступил на эти камни. Я знал, что иду в ловушку и подготовился к встрече. Лучше разобраться с придурками сразу, чем зигзагом уходить от них по всему району.
   - Я спешу к твоей мамашке, за сиськи ее подергать, - был мой ответ.
   За которым последовала ожидаемая реакция: парень был молод, не знакомый с военной хитростью. Он разорался, употребляя бранные выражения своего грубого как лицо северянки языка. Я ничего не понял, но решил, что стоит обидеться.
   Топор стоило только толкнуть, магический удар, подхвативший его, выстрелил оружием прямо в лицо эльфу. Нос - всмятку, глаз выбит, зубы улетели куда-то в гортань. Эльф согнулся, закашлял кровью, ругать сменилась стонами.
   Я упал вперед, позволяя стреле лететь по намеченной траектории, перекатился и схватил топор, рукоять которого не успела стукнуть о брусчатку. Из переулка показался пособник, удивление задержало его и лишило потомства. Вскакивая, я ударил шипом между ног эльфа. Другой удар был бы просто неэффективным - ублюдка защищал нагрудник с птеригами.
   Раненый согнулся, хватаясь руками за достоинство, но я вовремя опустил топор - он не смог уцепиться за обух. Я перехватил топор, направив рукоять вверх, и ткнул ею в подбородок эльфа. И этот вышел из строя.
   Третий нападающий убежал, но стрелок все еще рассчитывал сделать зарубку на древке копья. Я скрылся в темноте проулка, отклонив от себя убийственную стрелу.
   Прижавшись к стене, я вообразил, что бегу дальше по проулку. Звук шагов был оглушительным и неестественным, уж очень плохо я контролировал свои мысли. Но стрелок повелся, разбежался по крыше дома и перепрыгнул на соседнюю. К его чести стоит сказать, что двигался он тихо. Не как Пес, но...
   Стрелок побежал дальше, ориентируясь на звук затухающих шагов. А я пошел следом за ним, нашел лестницу, пристроенную к стене здания. На втором этаже была какая-то каморка, в которой сверкали испуганными глазищами аборигены. Стрелок прижался к краю крыши и ни на что не обращал внимания.
   Тихо, под прикрытием магии, я подошел к нему, не забывая о жителях дома позади. Не в меру смелые они могли рискнуть, но обошлось без лишних жертв. Голова эльфа, вооруженного коротким луком, ничем не защищалась. Я поднял топор, опустил, радуясь простоте этого грубого оружия.
   Потянув рукоять на себя, я высвободил лезвие из черепа убитого. Не пришлось возиться и выдергивать его. Хорошее оружие, металл прочный удовлетворяющий моим запросам. Одна проблема - рукоять деревянная, обух железный... а как мне передать шокирующий заряд по деревяшке? С мечом то все ясно, мои пальцы касались гарды и уже через нее передавали заряд на лезвие.
   Придется что-нибудь придумать, но я все равно был доволен приобретением. Меч слишком требователен к мастерству владельца. Или слишком длинный и тяжелый, или короткий и легкий - золотую середину я так и не подобрал.
   Обыскав трупы, я отправился назад в гостиницу. Кроме кошельков ничего не стал брать. А то потом отбиваться от мстительных родственничков, пришедших за семейным колечком. Так успокоятся, похоронят придурков - заслуживают презрения, раз проиграли в поединке.
   Пес находился на посту, никуда не девался, что доказывало его честность. Мои покупки он никак не оценил, следы крови не заметил. За ужином я занялся картой, прикидывая, сколько у меня займет времени это черчение. Пес был отправлен вниз, в общий зал, чтобы не мешать мне.
   На следующий день я намеревался посетить порт, разузнать о кораблях идущих на север.
  

Глава 7. Брунзи.

   Утром я исполнил задуманное и прошелся вдоль гавани в нижнем городе. Море стихия опасная, но притягательная - обычное сочетание, возбуждающее человека. Наверняка эльфы тоже опасались, и любили свои моря, не зря же северные племена известны как пираты.
   О них-то я и узнал в тавернах, облюбованных моряками. Кто раб, а кто свободный их всех объединяла смертоносная стихия. Рамки сглаживались, из-за постоянной угрозы гибели. Тоже самое происходит на войне, тяжелой войне, когда всем сословиям приходится есть кашу из одного котелка. Если еще есть в запасе эта каша...
   Это прошлое.
   Пираты были бичом северных морей, это повелось еще со знакомства с северными людьми. Заморские друзья с топорами и копьями любили посещать эту землю, чтобы снимать излишек драгоценного металла с племен северной части Королевства. Со временем эльфы переняли эту привычку и уже сами не гнушались морского грабежа. Да делали это так успешно, что еще лет пятьдесят в Империи их называли не иначе, как демоны с огненной земли.
   Пленных "демонов" не удавалось захватить, ага.
   А уж эльфы с удовольствием подтверждали горячо любимый миф о своей демонической сущности. Огонь их стихия, но экспедиция из Норсерта, изучившая Восточный Пояс, привезла с собой не только ценные сведения о природе вулканов, но и пленных эльфов. Демоны оказались простыми смертными, а их пиратские лохани - всего лишь протекающими суденышками.
   И как Пенобородый позволял этим варварам бороздить ЕГО моря? Он не уважает тех, кто на плотах дерзнет броситься в котел с соленым варевом.
   На севере Кольца недостаточно дерева пригодного для строительства, зато полно тростника в некоторых регионах. Возьмем тростник, кожу, глину - готов грозный демонический пиратский корабль! Триархи стыдятся такие таранить, нет смысла брать разгон. Это дерьмо и само потонет, не без помощи стрел порой.
   Хоть миф и был развенчан, но... национальный колорит! Северные рода-племена не отказались ни от пиратства, ни от сопутствующей работорговли. А чего им еще делать? Горное дело стало выгодным только с приходом Империи. А так только рыбу жрать, да рабов захватывать в набегах.
   На востоке эту проблему смогли решить, ну, некоторой договоренностью. Варваров попросили не наглеть, оставив им право немного грабить. Внесли, так сказать, устав в пиратскую деятельность. Этот способ помог с северными людьми, и приносил пользу в Королевстве. Но, на мой взгляд, это лишь временная мера.
   На западном побережье дела хуже, имперскую власть тут игнорировали. Она была, контролировала что-то, но больше создавала видимость. Гильдия магов еще пыталась бороться, но с местными аристократами ничего не могла поделать. Патроны запрещали своим клиентам пользоваться услугами имперских магов.
   И пираты, и монополия на магию - какое поле для деятельности! Тут можно развернуться! К тому же имперский контроль не распространялся на дороги, кроме тех, что были построены нами. А так же в городах царило обычное, варварское беззаконие.
   Власть у того, кто держит меч. Аристократов я не могу уничтожить, но могу ослабить их власть на улицах. Стать защитником простого народа, принесшим Имперские Законы в эту тьму. Неплохо и главное выгодно!
   Кроме рассказов о севере Королевства, меня интересовали корабли. Добираться через Гильдию, в которой потом будешь работать, как-то скучно на мой взгляд. Лучше свалиться им на голову, как снег летом. Вот это будет по мне, это устроит мою буйную натуру.
   Множество дорог ведут в Фарин, но путь до города займет минимум месяц. Это не плоскогорья востока, не равнинные плато юга, это горы и перевалы! Кое-где наверняка сохранился снег, о чем мне не преминули рассказать веселящиеся матросы.
   Моих соплеменников среди них, кстати, не оказалось. Норсертцы торгуют с северными племенами, но на юг редко заходят. Зачем делать крюк, проходя мимо сходящихся скал Пасти, гарцуя по огроменным волнам и отбиваясь от пиратов, если товары и так доставят в Фарин и его спутники.
   И опять жалобы на пиратов, меня словно подталкивали к мысли, что необходимо вооружить с десяток либурн и бросить их на охоту.
   Не думаю, что это принесет пользу, но получить право на владение десятком боевых кораблей не помешает. Только боюсь, денег не хватит на содержание, да и эльфы не будут сидеть сложа руки - корабли и эллинги пожгут, матросов и офицеров запугают. А в лоцманы ко мне пойдут только самые пропойцы, бессемейные эльфы.
   Надо сначала упрочить положение на земле, прежде чем бросаться в море. Кое-какие мысли по этому поводу у меня появились. Сами моряки подсказали мне ответ. В порту Брунзи было около двадцати питейных! А уж лоточников просто не счесть. Наверняка и в Фарине такая же ситуация, но эльфийские кварталы сохраняют независимость. Подсадить их на выпивку, а потом и конкурентов в порту потеснить.
   Фарин город моряков и горняков, а этот народ всегда любит выпить. Горы роют не только рабы, но и свободные, которые живут рядом с шахтами. Ой, ну тут все очевидно - выездная ярмарка! Ну, не ярмарка, но телега с вином и стражей принесут чарку винного счастья каждому трудяге. А мне золото, почет и вооруженную силу - я смогу выхлопотать у фаринского претора разрешение на содержание наемников.
   Но, как всегда есть "но". И это само по себе занятие корчемничеством. Проблема не во мне, у меня на родине сквозь пальцы смотрят на твое занятие, лишь бы оно приносило деньги. Нет, есть и действительно отвратительные работы: я бы ни за что не согласился стать "мясником", поставляющим товар на арены. Питейное дело не относится к низким, но в Королевстве его не уважают.
   И не потому что я как последняя сволочь буду спаивать отцов семейств, вытряхивая из них долги и жизни. Нет. Это же контроль, контроль над мыслями пьяниц, над разговорами в тавернах: какой абориген захочет, чтобы его клиенты собирались в имперской таверне.
   Слухачи Катулина просыпаются с мощным стояком, когда во сне им привидится такое.
   Я узнал, что в Фарине пытались открыть театр, но не вышло. И актеров хороших завезли, и пьесы ставили отличные, уже место под каменный театр выпросили, да отказались эльфы. Ни один их клиент не пришел на премьеру, а через месяц деревянные подмостки были разобраны и отправлены в порт, для починки пиратских кораблей.
   Остался только одеон для имперцев из крепости. На большее у городских магистратов денег не было, порой там проводят развлекательные бои, но для легионеров это слабое утешение.
   Почему же я вдруг решил, что смогу захватить власть в городе с помощью выпивки и культурных развлечений, сопутствующих ей? Предшественники не были магами и не состояли в Гильдии, которой, в виду опасной ситуации в регионе, разрешается держать около тысячи воинов.
   Это мой шанс, этим я и воспользуюсь.
   Ну, а да Фарина мне добираться долго. Ни один капитан меня не согласился взять: все грузовые корабли забиты под завязку. На многих уже путешествовали отряды охранников, других я сам обходил - глядишь, потонет. Через пять дней, сообщили мне, можно уйти с кораблем Варсесера, северянина - вот он-то и берет попутчиков, корабль жопастый, зато устойчивый. И дело семейное, еще от деда досталось это судно. За ним следили, ухаживали, и шкипер не скупился на отряд воинов.
   Корабль прибудет в порт Брунзи через два дня, передышка, снова в путь. Отправление не скоро.
   Или через Гильдию, но я решил, что могу немного задержаться. Если не выпускать Пса на прогулку, то никто о нем не узнает. Питается он только в комнате, а в гостинце эльфы не служат.
   Я смогу заняться картами, написать письма: брату, Катулину, а больше и некому, эх. Пока письмо дойдет до Врат, пока Катулин ответит, подослав мне своего человека. Пройдет месяц, если не больше, но не возвращаться же за информацией и приказом? На месте уже все получу, агент Наблюдателя меня сам найдет. Фигура я видная, тут не поспорить. Шпион легко найдет меня.
  

***

  
   В гостинице меня уже ждали. Это я понял сразу, как вдохнул горячий воздух общего зала. Накален - не то слово! И не жар печи тому виной.
   Я не задержался на пороге, направился к столу хозяина, который куда-то испарился при моем появлении. Наверное, побежал жаловаться ночным братьям, что эльфы оставили труп в его доме. Рано он это, я не собираюсь погибать в этом злачном месте.
   Ждали меня эльфы, явно не катулиновы ребята. Не стоило напрягать голову, чтобы понять кто это - родственники убитых вчера бандитов. Странно, спал я хорошо, без всяких сновидений, чего же эти пожаловали? Ну, поубивал, с кем не бывает, так то ж доля бандитская! Долго такие не живут, взять хотя бы ночных братьев, их сотники вообще до сорока не доживают.
   Я не стал ломать комедию, прямиком направился к занявшим два стола эльфам. Их было с десяток, да пятеро еще с улицы вошли и разбрелись по залу: контролировать выход и окно. Что я вам куропатка, сквозь окно вылетать?
   Эльфы, завидев меня, начали подниматься, чтобы окружить и обсудить наши проблемы. Я лишил их удовольствия, вклинился в самую гурьбу и уселся на стол, поджав одну ногу под себя. Поза неудобная, невыгодная для борьбы, но я собирался все решить миром. Иначе претор Брунзи попросит меня навсегда исчезнуть из города, быть может, его просьба будет оформлена камнями да палками.
   - Меня видеть хотел? - фамильярно я обратился к самому старому, а значит, главному из шайки.
   Он сидел во главе стола, как царь, если не обращать на грязные руки, замызганную тунику со штанами. Пояс хорош, но на нем далеко не меч. Старший квартала, вроде деревенского старосты. Зато спеси в нем сколько! А был бы рангом выше, не стал бы даже разговаривать. Власти за этим ничтожеством нет, боится.
   - Со стола слезь, мальчишка, не позорься, - и лицо свое он плохо контролировал.
   - А ты не учи, плешь, да. Это имперский стол и тут наши порядки заведены! Как хочу, так и сижу.
   - Ух, - он откинулся на спинку стула - этому козопасу даже стул вытащили! - А ты бойкий, не скажешь тогда, где бегал вчера?
   - О, Император, - я прикрыл глаза, вздохнул. - Говори, чего тебе надо и давай.
   - Со старшими...
   - Пошел ты, учи своих ублюдков паленых.
   Его молодчики напряглись, старик закусил губу. А я спрыгнул со стола и развел руки в стороны, повернулся на месте, улыбаясь каждому эльфу. Старик жестом дал своим собакам команду ждать. Драться на чужой территории он опасался, да еще с таким, Тьма знает кем, как я.
   - Вещи, где?
   - Что еще за вещи. По существу двигай.
   Эльф встал и оперся руками на столешницу, изображая негодование. Я был выше его, крупнее и наглее: эльф на быка не тянул, попытка изобразить силу выглядела смешной. Да вся его команда была смешной, такие нападают только толпой и только на безоружного. Сами они в таких же туниках и штанах, только босы, на поясах дубинки с гвоздями, кто старше - с кинжалами.
   Мой топор внушал уважение, вещь хоть и недорогая, но это боевое оружие. И кинжалы и наручи с дротиками тоже выдавали во мне человека, привыкшего к жестокости. Жалел я только о том, что не надел брони. Жарко в ней ходить, вот и оставил в комнате.
   Они окружили меня, но пока не двигались. Я их не опасался, контролировал каждый звук, кто первый дернется, ляжет с дротиком в глазу.
   По лестнице спустился Пес, заставивший меня вздрогнуть из-за его едва слышных шажков. Я уж думал, что это подмога к моим противникам спешит. Слуга вмешается в драку, если дойдет до нее - еще один повод ее избежать.
   - Вчера ты погубил моего внука, - ноздри эльфа расширились, глаза сузились, - хороший был парень.
   - Хреновый стрелок, но бегал неплохо.
   Эльф заскрежетал зубами, но сдержался. Его шавки смотрели с удивлением, не веря, что старший стерпит от человека оскорбления. А он стерпит, все стерпит, потому что ляжет первым в драке. Он чувствовал, что я никого не пощажу, я только и ждал повода. Это мое тайное желание, страсть, которой сложно сопротивляться.
   - Фибулу, что подарок матери, верни, чужак! - зашипел эльф, ткнув пальцем в стол.
   - Я взял только деньги, как трофей. И только попробуй сказать, что я вру. Я жду этого, оскорби меня.
   Уж шипеть я умею хорошо, магия добавляет вес каждому слову. Тут и дубинковая армия вдруг передумала мстить мне, ребята как-то скисли, но еще не бежали прочь. Удача всегда посылала им бедных путников, одиноких странников, наемников они трогать боялись.
   - Не знаю никого, кто мог бы взять у внука моего и...
   - Слушай, шерсти среди своей кодлы! Есть претензии ко мне? Вали к претору, он там живет, - я махнул рукой.
   - Это вопрос чести, я...
   - Слушай, ты мне надоел, - разлюбезничался я. - Есть претензия, предъявляй, мы с тобой узнаем правду быстро, - подмигнул, приблизился к нему и зашептал: - я не такой дурак, чтобы брать личные вещи, Императором своим клянусь!
   Клятва не могла удовлетворить варвара, но в драку вступать он не решился. Пес к тому же недвусмысленно показал, что на моей стороне. Он тоже хотел размяться, поглаживал рукоять меча и в упор смотрел на главаря - ждал момента, когда тот отдаст команду начать танцы.
   Гости бросали на моего слугу пугливо-любопытствующие взгляды. Дворняжки почуяли, что у меня на цепи сидит настоящий волкодав. А если бы Пес не спустился вниз, решились бы они напасть?
   - Кто же тогда взял? - спросил главарь. - Кто?
   - Это не моя головная боль, - я развернулся и пошел наверх.
   Неприятное ощущение, когда десяток врагов буравят твою спину. Нет ничего хуже этого. Попасть в окружение всегда страшно и жутко видеть, как гибнут твои товарищи.
   Старший со своими прихвостнями просидел в общем зале еще с десяток минут, пока не пришли стражники. О чем они там разговаривали мне не известно, но вскоре вся команда мстителей покинула гостиницу. Больше я о них ничего не слышал, а в дальнейшем это событие совершенно выветрилось из головы.
   До вечера я просидел за столом, марая краской листы. Пес был отправлен в общий зал, дожидаться ужина. Эльф наверняка что-то заподозрил, но не спорил со мной, разве он мог? Похоже, он решил все пустить на самотек.
   Он не властен над событиями, но что-то мог бы и предпринять. Зачем вручать свою жизнь стервозной судьбе?
   Последующие дни я провел, занимаясь картой, письмами, и только раз выбрался в город, чтобы найти сапожника и заказать подходящую обновку. Тяжелые сапоги не хотелось брать, я не собирался надолго покидать Фарин, когда там поселюсь. А для городской жизни подойдут и полусапоги, достойные магистрата.
   Пес получил от меня разрешение на прогулку, но только в имперском квартале. Не хватало еще, чтобы его похитили собратья. Уверен, что слуга выполнит приказ и не станет искать встречи с родственниками. Свою богиню он не предаст, не осмелится нарушить заповеди! Парню необходимо развеяться, но больше всего - мне требовалось удалить его подальше, чтобы не мешался.
   Молчаливый спутник раздражает неимоверно. Никогда не угадаешь, что у него на уме. Пес изводил меня молчанием, не знаю уж, как он догадался, что это наилучшая защита. Я ничего не мог с ним поделать, ни разговорить, ни взбесить. Впрочем, я плохо старался, сознаюсь.
   Меня больше волновали письма, сочинением которых я занялся.
   Составление посланий очень сложная и ответственная задача. Языкастые слуги, освоившие письмо, ценятся в семействах аристократов. Их навыки ценятся выше, чем навыки лучшего бойца с арены! Ведь писанное слово уже не вернется назад, от него не откажешься. Покинувшее дом письмо заставляет нервничать как отправителя, так и адресата.
   Буду надеяться, что почтовая система Катулина налажена, и эльфы не смогли сунуть в нее нос. Агент наверняка от почтовой службы будет, имперский курьер или вроде того. Это явные кинжальщики Империи, ночные охотники - их деятельность известна всем и каждому. Вроде плохо, но эти ребята хорошо вооружены, действуют независимо. Дружба с начальником тайной организации имеет свои выгоды.
   Но на дорогах всякое бывает, для каждого героя припасена стрела. Придется писать обтекаемо, обходя конкретные имена. Я не шифровал текст, это не требовалось, просто соблюдал осторожность.
   В письме Старшему Наблюдателю я кратко пересказал свое путешествие. Я не упоминал ни целей путешествия, ни его итога. Сообщил только о книгах, которые оставил у Мелана, но не уточнил, откуда они взялись. Описание пути будет приложением к карте. Я нарисовал две карты, одна уйдет Наблюдателю, а вторая послужит даром Гильдии Фарина.
   Быть может, когда-нибудь мои земляки создадут путеводитель по Королевству, как это сделано для цивилизованных провинций. Да что уж там, даже большая часть севера перенесена в книги! И только эльфы кусают дарующую руку Императора.
   С письмом для брата и отца было сложнее: вроде и не требуется ничего скрывать, но приходилось напрягаться, чтобы найти нужные слова. Я долго отсутствовал, давно не писал, и поэтому переходить сразу к делу было бы некрасиво. Не будь я знаком с адресатом, не составило бы труда как-нибудь быстро отболтаться и перевести разговор в нужное русло. Как это произошло с Меланом Манулитом, например.
   Брата так легко не провести, с ним нужно быть осторожным. Писать отцу лично я не осмелился, боясь, что в нем опять проснется авторитарный правитель с замашками индорского тирана. Семейная диктатура не для меня!
   Я долго бился над задачей, но так ничего путного не придумал. Десяток раз портил воск и столько же затирал обратно. Тон письма выходил то слишком лебезящим, то слишком надменным. От усилий головная мышца совсем разболелась, тяжелые слова становились совершенно неподъемными и не желали склеиваться в предложения.
   В итоге я плюнул на все и после краткого приветствия и извинений за сухой тон - написал, что ситуация не располагает к полету мысли, - перешел сразу к делу. Во-первых, я предложил обратить внимание семьи на Мелана. Как и обещал самому себе: это и нам пойдет на пользу, и парню из Тарира. Во-вторых, я намекнул, что можно попытаться начать дела на рынках Фарина и окрестностей. Для этого мне потребуется изготовить новый родовой знак, подтверждающий мою независимость от рода.
   Ничего толком не объясняя, я смог, как мне кажется, создать весьма соблазнительную картину. Кто откажется от возможности распространить свою власть на независимые народы? Скромные инвестиции в смелого авантюриста и немного терпения требуются.
   Меня в первую очередь интересовали запасы вина и масла, которые наверняка будут пользоваться успехом в Иштое. Так же я просил ответить мне насчет возможности найма толковых офицеров и мастеровых - такие всегда есть, готовые сорваться с места и попытать счастья в провинции.
   С капитанами все ясно, я не оставлял идею снарядить флотилию. Сила - это власть.
   С мастерами тоже без затей: эльфы не искушены в предметах быта, их поделки обычно грубы. Быть может, работа имперских плотников, сапожников и гончаров, например, их заинтересует. Это входило в мой план по окультуриванию варваров и могло принести прибыль. Немного силового давления, хитрости и наглости - рынок будет наш.
   Удачливые мастеровые не захотят переселяться в колонию. Но в Норсерте полно желающих применить свои скудные таланты на пользу общества. Рынки старых провинций слишком тесны для талантливых людей. Вот их мне и надо будет выкупить из Норсерта, обеспечить жильем и инструментами. А дальше процесс сам пойдет.
   Наверняка жилье в Фарине дешевое, моих сбережений хватит, чтобы выкупить с десяток лачуг или построить новые. А еще склады, ремонтные мастерские...
   Отдельно я подсчитал количество средств, необходимых на реализацию всех этапов плана. Без абака я не могу похвастаться точностью расчетов, и цены на ресурсы мне не известны: где брать дерево для кораблей, дома то можно из кирпичей или тростника возвести, не проблема... Первоочередная задача - недвижимость, а дальше уже пойдет само, надеюсь.
   Мои нескромные планы требовали многого. Даже всех сбережений не хватит, чтобы воплотить план в жизнь. Надеюсь, Удача мне что-нибудь подкинет. И семья... проявит интерес.
   В письмо для Катулина я добавил строчку, в которой попросил взять из храма Тризена все деньги. Документы будут приложены, надеюсь, агент не потеряет их по дороге. Конечно, я бы не стал отдавать все это абы кому, но уверен, Катулин пошлет опытного воина кинжала.
   Фарин прекрасное место для начала политической карьеры. Полно дешевого сырья, но практически ничего не производится на месте. Городская власть не заинтересована в развитии производств. Капитал и так неплохо накапливается, зачем его растрачивать на всякие предприятия? Кроме питейных ничто не развивается в таких регионах.
   Срастется, я уверен.
   В Брунзи имелся само собой постоялый двор для имперской службы. В других провинциях почтовые станции доступны для гражданского населения, но в Королевстве систему решили усложнить. Трактиры для курьеров обслуживали только военных и подчиненных Катулина. Эльфов не пускали в красные здания по понятным причинам.
   Но я мог потребовать встречи с кабатчиком, который руководил постоялым двором. Не думаю, что он меня знает; Катулин не стал бы рисковать операцией и рассылать всем своим агентам информацию. Служат ведь простые люди, а не Боги, а что можно ожидать от человека? Только плохого.
   И просто заявиться в трактир, заявить о знакомстве со Старшим Наблюдателем, я тоже не мог. За такое вполне могли и убить, многие курьеры были сведущи в магии и даже являлись внештатными магами Гильдии. Это не какая-то шайка эльфов с дубинками.
   В моем случае была только одна возможность: я нашел курьерский постоялый двор, настоятельно потребовал встречи с кабатчиком. Мой военный диплом и мастерское звание облегчили задачу, охрана на воротах пропустила внутрь. Найдя кабатчика, я назвался понравившимся мне прозвищем "Нотат" и попросил проинформировать, если на это имя появится какая-то корреспонденция. Кабатчик прислушался к моей просьбе, после магического трюка с серебром.
   В Брунзи никаких писем для меня не было. Оставалось только ждать и надеяться, что я был достаточно шумным. Я мог посвятить все оставшееся время своим мыслям, молчаливому общению с Псом и... все. Если для горожан существовала необходимость бороться за жизнь, то я мог целые дни валяться на кровати в гостинице.
   Эти дни оказались самыми длинными и скучными.
   Единственным развлечением для меня оставались походы в порт, чтобы справиться о Варсесере. Явился он или нет? Заодно послушать слухи, которые почему-то не менялись изо дня в день: то пропал рыбак, то видели чудовищного спрута, то ночью по городу старуха ходит и - тут уже кому как фантазия подскажет. Большинство моряков сходилось на мысли, что старуха насиловала каждого встречного. Что поделать, морской голод направляет мысли только в одну сторону.
   И пьянство, я не мог позволить себе этого веселья, не найдя достойной компании. Когда голова затуманена вином, сложно изображать из себя простого парня, кровью и плотью принадлежащего черному люду. Я сын торговца, знатного человека, учен, воспитан - это лезет наружу, когда самоконтроль слабеет. Жизнь не сцена, невозможно постоянно лицедействовать.
   Варсесер прибыл в порт днем позже, объявленной даты. Задержку он объяснил плохой погодой и мелкой поломкой. Наскоро залатанная дыра в борту давала течь, но корабль милостью Императора не пошел ко дну и успешно закончил плавание.
   Для капитана и команды это означало хорошую пьянку, для меня - лишнюю задержку. Плановый ремонт затянется еще на три дня, чтобы устранить пробоину. Пусть будут прокляты все рифы в этих пустых морях западного побережья! Но в Гильдию я не пошел, боясь разминуться с письмами Катулина.
   И верно сделал, что не стал спешить.
   В очередной день, когда я со скуки решил пройтись по нескромной улице, меня поймал незнакомый мне человек. В скромной одежде, но из дорогой ткани он не испугался один явиться в квартал развлечений. С ним не было ни слуг, ни охранников - довольно рискованно для человека его сложения и возраста. Ни один бандит не воздержится от желания опробовать прочность своей дубинки на этом лысеющем черепе. Да и ростику человечек был подходящим для могучих северян, основных посетителей публичных домов.
   Намекнув на связь с курьерской службой, человек пригласил меня в свой дом. Я был вооружен, хоть и без брони, потому согласился.
   Будь это ловушка, все равно стоило сунуть в нее голову, чтобы поглядеть - а кто этот тут такой умный выискался. Да и не походило это на ловушку.
   Человека этого звали Белариусом, по крайней мере, такое имя значилось на воротах его дома. Представляться он не желал, выгнал со двора служанку, в дом не пустил и проследовал сразу в мужскую комнату, где мы уединились под тенью лимонного дерева. Похоже, иммигранты питают страсть к лимонам.
   Впрочем, это дерево прижилось только на юге Королевства, в его богатых почвах и развитых муниципиях. Местные землевладельцы быстро освоили незнакомую культуру, понравившуюся эльфам. От импорта торговля фруктами зависит мало, что конечно благо для местных хозяйственников.
   Белариус не предложил мне ни выпить, ни перекусить. Сразу перешел к делу, торопясь покончить с ним. И я заметил, что его пугал разговор со мной. С чего такая нервозность у хозяина в его собственном доме?
   - Вы Теллал, я не обманулся? - уточнил он.
   Я кивнул, показал военный диплом, который открыто носил в Брунзи. В имперских кварталах человеку с таким документом никто не будет чинить препятствий. Ветеранов уважают, их опасаются задирать. Коллегия отставников крепкая семья, хоть я и не отношусь к палаточным братьям. Сложением я походил на северянина, так что и с этими забияками проблем не возникало.
   - Мне говорили, что вы маг.
   Пришлось показать и знак мастерства. И даже это не успокоило Бералариуса, он не доверял мне так же, как и я ему. И это ему я должен передать письма и карту? Вот еще, этот человек не воинского звания, явно - торговец. Изнеженные руки, следы чернил, а такой дом не отстроить на жалование писаря.
   - Я представился, теперь ваш черед, - сухо потребовал я.
   - Белариус, как вы понимаете, я оказываю помощь человеку, чьи помыслы устремлены на упрочнение власти Императора.
   Смешно, но я сдержался.
   - Мое место здесь, в Брунзи, но господин... он просил передать вам кое-что, - Белариус встал, неуверенно потоптался на месте, - но это... вы постоянно под надзором эльфа! Возможности не представлялось.
   - Давайте к делу. Что там для меня? Хотя нет! Лучше принесите это сюда, пожалейте мои уши.
   Белариус кивнул, утер пот со лба и убежал в дом. Ничего путного от этого человека я не узнаю, привилегии агента не слишком радуют его, как видно. Я бы лучше справился с этим званием, но не горю желанием связывать свою жизнь с почтовой службой.
   Через некоторое время вернулся хозяин дома, несущий в руках небольшой ларец. Простое дерево, бесхитростная защелка, магии - ни следа! Я не мог поверить, что в этом сундучке находилось послание Катулина и приказ Императора. Но это было так, в этом простом сосуде хранилась судьба множества людей и даже Империи!
   Стоит попасть содержимому в руки Бэлуа, мне не жить; Катулин отделается порицанием, что для него сродни наказанию плетьми; Император получит охлаждение отношений с северными племенами.
   Бэлуа хоть и не крупный, не слишком влиятельный род, но непомерно гордый. В свое время имперцы слыли такими же, всеми нелюбимыми, наглыми и непомерно гордыми. Что из этого вышло, мы видим сейчас. Так что понятен интерес Императора к этому роду.
   Белариус осторожно поставил сундук на столик, кончиками пальцев пододвинул ко мне. Он, похоже, догадывался о содержимом, потому движения выдавали страх и благоговенье. Как же - письмо от Самого!
   Я откинул крышку, рассмотрел содержимое. Свернутый свиток, перетянутый золотой ниткой, без гербового оттиска. Это послание я разворачивать в присутствии Белариуса не буду, не хватало еще разделять триумф с этим торгашом. Второе письмо на простой деревянной табличке от Катулина. В нем Наблюдатель просил меня выполнить поручение, приложив все силы - в благополучном исходе операции заинтересованы многие.
   "Что ж деньжат пожалели?" - подумалось мне.
   Я искоса взглянул на Белариуса, задумался о сбережениях славного агента. Может, ему не приказывали давать мне средства, но разве меня это остановит?
   Кроме этих общих слов Катулин сообщил, что податель письма сообщит доступную информацию о роде Бэлуа. Через него можно передать свое сообщение, но только единожды! Агент должен сохранить инкогнито - тот еще секрет, во время бунтов вешают в первую очередь торговцев.
   - Вы ознакомились с содержанием письма? - спросил я.
   - Нет, мне были даны иные указания.
   - А что, - полюбопытствовал я, - тайную корреспонденцию всегда пересылают в таких ящиках?
   Белариус замялся, собираясь с мыслями. Не ожидал вопроса.
   - Я не в праве отвечать на заданный вами вопрос.
   - О, ну, это о многом говорит, - ни о чем не говорит, - благодарю! Тогда расскажите мне, что там с этими эльфами. Да садитесь, садитесь, вы же дома.
   - Известно недостаточно много, чтобы удовлетворить ваш интерес, мастер Нотат. Мои знания ограничены скрытностью народа, заинтересовавшего Его.
   Я убрал письма в сумку, проверил крепления ее, чтобы не оторвалась в толпе. Ремни и пряжки надежные, но вдруг. С такой корреспонденцией лучше не рисковать.
   - Эльфы все скрытны.
   - Интересующее нас племя отличается особым пристрастием к тайным делам.
   - Шпионы? Таково их как бы призвание? - удивился я.
   Ну, да... если задуматься, Пса выдают повадки кинжальшика. Но я не думал, что целое племя может выращивать профессиональных соглядатаев и убийц.
   - Уточню: сыны младших семей обычно являются предметом экспорта в королевские службы.
   - Это какие такие?
   Ага, значит, Пес как раз такой предмет экспорта. Подарочный нож в красивых ножнах, который пойдет на службу да хотя бы к скрашцам. И все, чтобы закрепить дружбу между северными и южными племенами. К примеру, только к примеру! Как оно на самом деле мне не известно.
   Так же поступают русоволосые бородачи с севера, по сути, продающие свои воинские умения. В местностях, где тяжелые условия проживания, людской ресурс становится основным. Жизнь, что логично, обесценивается. Это не рабство, не продажа свободы в обмен на блага для семьи. Что-то общее есть, но это иное.
   - Религиозные учреждения, - начал перечислять Белариус, - охрана караванщиков, торговых постов. А так же: мстители, судьи, исполнители - имена различные, суть одна.
   - Я понял.
   - А так же, - агент прошептал: - "Теневая".
   Ого, Теневая стража Короля - организация на подобии почтовой. Лазутчики, шпионы, убийцы и охранники венценосной персоны, его личная гвардия. О них ходит не меньше легенд, чем о почтовой службе Императора. Тени умело пускают пыль в глаза, переняв у нас тактику обмана и распространения слухов.
   Неужели и Пес мог встать позади трона владыки Королевства?
   Хотя куда ему, кровь не та.
   Но варвары меня удивили, я не мог предположить, что небогатый род запустил свои щупальца в правящий дом. С другой стороны - а как иначе они могли бы сохранить свободу? Да, сохранять нейтралитет помогают родные горы, но что же кушать в этих горах?
   - Это многое объясняет, - я поморщился. - Почему так мало информации.
   - Умело скрывают деятельность. И слывут прекрасными воителями.
   - Разбойники! - уточнил я.
   - Да, основной профиль деятельности. Пиратство, работорговля, контрабанда. - Вздох. - Мои люди заметили их в подделке вина! Это уже оскорбление!
   Я усмехнулся: эти эльфы неплохо освоились, заноза в заднице Империи. А не проще их всех вырезать? Чтобы и другим неповадно было! Катулин этот вопрос не разъяснил, а Белариусу его задавать не стоит.
   Политик не позволит принять простое решение, потому потребовался маг, готовый рискнуть.
   - А вы, значит, вином торгуете?
   - О, да, моя деятельность не слишком удивит вас, мастер, - он кивнул, прикрыв глаза.
   - Можете быть откровенным, я так же вынужден вам довериться.
   Перед Белариусом я положил запечатанные письма - для брата и Катулина. Копия карты была завернута в кожу, чтобы не пострадал тростник. Я попросил быть с ним особенно осторожным, намекая на важность документа. Оттиск моего личного кольца будет гарантией сохранности информации.
   Сумел я убедить торговца или нет, но он заговорил:
   - Я почетный гражданин Брунзи, имя мое достаточно известно местному сброду. Владею верфью, из личных средств оплачиваю содержание отряда кораблей военного флота.
   - Деятельность достойная гражданина, - я кивнул.
   - Благодарю, - он скромно улыбнулся. - Сам же владею двадцатью кораблями с командой. Основной торговый профиль: вина, масло, импортируемые из Империи. Товары, особенно ценимые на севере Кольца.
   - С ними ведете дело, да?
   - Не лично, но мои поверенные вступают в сношения с Бэлуа. Поставляю зерно, но стоит признать, что весьма скромное количество. Мои возможности на зерновом рынке ограничены интересами иных семей, вы понимаете.
   - Отчасти. Но, прошу прощения, имеются другие торговцы, контактирующие с Бэлуа? - Белариус кивнул. - Назовите мне их имена, мне требуется вся информация о роде.
   - Мой господин не рекомендовал бы, я подготовил для вас список имен...
   - Почему не рекомендовал? - перебил я.
   - Связь с Империей осуществляется через изгнанников.
   Прекрасные новости. Белариус по моему лицу все понял и поспешил объясниться:
   - Представители рода из низших семей добровольно становятся изгнанниками, чтобы осуществлять контакты с имперскими торговцами.
   - Так всегда было?
   - И род рассчитывает продолжить политику закрытости. Это их стремления, я бы даже назвал это стилем жизни. Догматами их Императора.
   Белариус имел в виду основателя рода. Его слова - результат излишней религиозности, удивляюсь, что столь упертый человек занимается торговыми делами. Белариус из предместий Алтона, что сразу заметно по акценту, манерам, но более всего - по складу ума. Мне сложно понять подобных граждан.
   - Знакомство с нашим племенем научили их скрытности, - выдал Белариус. - Предусмотрительность достойная, согласитесь.
   - Это не облегчает моей задачи. Ваши слова угнетают. И это все, что узнала служба за сотню лет?
   - Около десятилетия тому назад мой господин пытался расширить наши возможности, - Белариус отвернулся, чтобы не встречаться со мной взглядом.
   - И сейчас я услышу предупреждение.
   - Специалист, направленный господином, не преуспел, - пауза, - его убили. Так мы считаем, он пропал, не осталось никаких следов. Служба не могла заявить о пропаже опытного агента. Господин принял единственно верное решение: не следует более привлекать внимание к организации. Род Бэлуа был оставлен в покое. Почтовая служба много вложила в операцию... я простой торговец, веду с ними дела, постоянно рискуя жизнью. Мне неспокойно за семью в Алтоне.
   - Вы смогли меня приободрить, - я поднялся, собираясь уходить.
   - Господин возлагает на вас, мастер, большие надежды. Вы свободны в выборе средств, независимы от организации, но меня просили предупредить вас - вы беззащитны.
   Пугающий шепот был приложен к последнему заявлению. Меня это не могло испугать, потому что я знаю простую истину - всегда беззащитен тот, кто считает себя в безопасности. Окружению убить сильного проще, чем вражьим ордам.
   Вопрос с деньгами мы решили быстро, Катулин обязался выплатить затребованную мной сумму постепенно. Иначе это было бы слишком заметно, а мы не хотели привлекать внимания. Незначительную часть средств я получил от Белариуса, не пришлось его даже пытать.
   Я попрощался с агентом, не забыв табличку с именами. Право же, она была до обидного тонкой. Я разочаровался в способностях почтовой службы и в умении их начальника выбирать агентов.
   Прошлое мое знакомство - индорское, военное, - закрепило в моем сознании образ могучей, монолитной службы, способной раздавить любую угрозу Империи. Выходит, что в провинции мы слишком слабы - это еще раз подтверждает правильность выбора провинции для поиска Удачи.
   Мог ли я доверять Бэлариусу, если служба доказала свою несостоятельность? Торговец недвусмысленно дал понять, что больше печется о своей жизни, чем о благоденствии Империи. Да, он прикрывается заботой о семье, но я-то вижу гнилую суть его страха.
   Белариус облегченно вздохнул, когда выпроводил меня из своего дома через черный вход.
   Катулин великий человек, может быть единственный в своем роде, но он только человек. Дух Императора слаб в Королевстве, верные подданные его должны полагаться только на себя. А если Белариус крыса? Если Бэлуа смогли схватить его за яйца?
   Тьфу, лучше вообще не жить, чем изводиться мыслями.
   Но факт - мне нужно быть особенно осторожным, проявить лучшие качества, доставшиеся мне в наследство. Это твердость, сдержанность, терпение и холодность. Только не говорить об этом брату, иначе мне придется признать поражение.
   В общем, держать нос по ветру и наплевать на страхи!
  

Глава 7. Жертвоприношение.

   Я вернулся в гостиницу, попался на глаза Псу, которого заинтересовало, чего это господин такой нервный. Хвоста за мной не было, я не заметил, чтобы кто-то следил, но все равно чувствовал себя неуютно.
   Тайные занятия живых несколько нервируют, каким надо быть человеком, чтобы стойко переносить тяготы профессии курьера?
   Пес был отправлен в комнату с приказом собираться. Выступать еще рано, корабль будет спущен на воду только завтра утром. А еще погрузка, сбор команды - отправление затянется. Впрочем, Варсесер показал себя хватким капитаном. Такой не станет задерживаться, может, не побоится вечером выйти в море.
   Ветер будет попутным, я смогу договориться со стихией.
   Я же направился в кабинку уединения, оборудованную во внутреннем дворе гостиницы. Общественные уборные не распространены в Брунзи: простой люд выливал ночные горшки на улицу и мочился на стены. Большинство улиц построено с уклоном в сторону моря - фекальные реки сами найдут путь к порту.
   В гостинице имелись удобства, построенные на северный манер. Северные люди первыми облюбовали эту гавань. Пара кабинок на всех постояльцев да открытая канава, в которую опорожняли ночные горшки. Туда же ходили слуги.
   Я заперся, попросил помощи Императора в борьбе с запахами и только тогда занялся изучением писем. Сквозь щели в крыше проникало достаточно света, имелись вырезы по бокам кабинки, в которые просунули костлявые лапы деревья.
   Табличку с именами отцов рода Бэлуа я бегло просмотрел, удивился отсутствию имен матриарха и женщин семей. Скрытный род скрывает своих Матерей? Что ж, это неудивительно, этого и следовало ожидать. Проклятые эльфы совсем не облегчают мне задачи.
   Табличку с именами я решил изучить позже, на корабле или уже в Фарине. Завернул ее в кожаный чехол и убрал в сумку, которую постоянно ношу с собой. Такую информацию нельзя выпускать из рук.
   Безумная мысль, но вдруг Пес почует? И попробует выкрасть табличку, он-то сможет.
   Никакого благоговенья при виде письма, написанного Императором, я не испытал. Иначе стал бы читать это не в вонючей будке, а в храме Культа. Аккуратно срезав обвязку, я развернул свиток и прочел. Обтекаемо, метафорично, аллегорично, но при этом кратко и по сути - обрабатывай землю по заветам предков. Паши, пока не свалишься. Этого я и требовал, это получил, а так же деньги самоубийцы и оклад, который будет накапливаться в храме Культа.
   Жаль, к этим деньгам у меня не будет доступа до окончания операции. Проклятая кабала, окончание операции: или провал, или успех. Оба эти определения весьма обтекаемые, сглупил я, не выставив жестких условий. А что будет, если я помру? Деньги достанутся роду?
   Стимул будет храниться в храме Культа во Вратах, где каждый год агент Катулина, казначей почтовой и курьерской службы будет записывать на мое имя нужное количество монет. Так мы договорились, я на это согласился. Но Наблюдатель не оставил меня одного с целым родом враждебных эльфов.
   Белариус выдал мне деньги, которые имеют хождение в Королевстве. Так мы сможем скрыть источник финансирования, подтвердим мою легенду. Я простой наемник, не гнушающийся любой работы. Могу работать и на эльфов. И даже хочу работать! Со мной выгодно работать! Эту мысль я внушаю Псу по мере сил.
   Эльфийские деньги могут быть различными: из вулканического стекла - тяжелые, но самые ценные; из драгоценных металлов - вид зависит от культурного развития региона; либо это что-то из местных материалов, вплоть до ракушек. Но ракушками в Фарине я смогу расплатиться только за услуги уличных стоматологов, желающих почесать кулаки о первую попавшуюся рожу.
   Мне достались цилиндрики из серебра, на поверхности которых имелись клинописные надписи: место изготовления и вес. Такие деньги в ходу у северных племен, рода Антурофтов, например. Это самый экономически сильный род севера, контролирующий Пасть, но его политические возможности весьма ограничены из-за занятий торговлей. Им запрещено заниматься пиратством, но разрешается покупать белый щит - как защиту от нападения. Такие вот отношения между родами, каждый делает то, в чем он сильнее всего. На юге нет такого жесткого разделения.
   Я с Антурофтами не знаком, но мои земляки ведут дела с ними. Вроде бы успешно, честные торговцы, многое перенявшие от нас. Я серьезно - честные. Мой отец отзывался о них хорошо, в его словах я не сомневаюсь.
   Наверняка в Фарине будут представители этого рода, я могу без боязни пользоваться их деньгами.
   В общем, этой суммы хватит, чтобы купить гражданство города Фарин, дом и еще на лошадь с ослом останется. Вполне достаточно для начала работы, я могу сохранить собственные средства для реализации планов.
   Увесистый мешочек привлекал внимание всякого, кто его видел. Потому я так нервничал по пути сюда, от дома Белариуса отходит много темных дорожек, где можно проскользнуть незаметно. Но здесь, возле рыночной площади уже не скрыться от любопытных глаз. Боюсь, ночью следует ожидать гостей. Потому я и приказал Псу собираться, чтобы потом не отвечать за кучу трупов, каким-то непостижимым образом оказавшихся в комнате.
   В письме Катулина дублировалась та информация, что я получил от Белариуса. Кроме того, упоминались отношения с местными родами, но это я могу узнать уже на месте. Из первых рук. Катулин излишне нервно подбадривал меня и настоятельно рекомендовал действовать осторожно, без присущей моему характеру дерзости.
   - Забота как от папочки, - пробормотал я.
   Впрочем, Император скупо советовал тоже самое, разве что Его не слишком интересовал итог операции. Получится - отлично, а если нет - одним трупом больше, а это повод для возмездия. Осложнить отношения с Бэлуа не выйдет, и так хреновые.
   В конце письма Катулин настойчиво советовал сжечь послание, а Императорский приказ спрятать в надежное место...
   Я вовремя остановил нервный бег мысли, ведущий в клоаку у меня за спиной. Мои щеки заалели от стыда, хоть ничего еретического я не успел помыслить. Сарказм все же губительная сила в речевом оружии.
   Письмо Катулина я спрятал за ремень, чтобы был под рукой. А то забуду от него избавиться. Выходя из кабинки, я удостоверился, что никого нет рядом - могут возникнуть вопросы, что я там долго делал. Да и Пес мог заподозрить о моих отношениях с курьерами, попробует вот спрятаться в кустах да проследит за мной.
   Никого поблизости не было, только пара слуг шуршала чем-то возле стены, да в конюшне фыркали мулы. Я покинул свое вонючее убежище - Пес бы нашел что сказать по этому поводу, - и направился в дом. Там я прошел на кухню, отвлек повариху просьбой приготовить чего-нибудь для гостя и, пока она занималась нарезкой салата, сжег в печи письмо.
   Меня беспокоил Белариус, насколько верен этот человек? Страх порой разрушает стены верности, действует он вернее чем подкуп. Я не могу доверять ни одному агенту, ведь они просто люди. Да и лояльность провинциальных шпионов весьма сомнительна. История знает много примеров, жаль, вспоминаются они редко из-за гордости.
   Если Бэлуа уже знают, что я - стоит признать, - шпион, как они поступят? Начнут использовать меня против Наблюдателя или сразу устранят? Никакой уверенности нет; второй вариант даже предпочтительней. Ведь сразу все становится понятным, а в закулисных играх я не силен и, боюсь, не разгадаю замысел врага. Если же меня попытаются убить, то у меня будет шанс спастись. Мизерный, но будет.
   Стоило бы отступить да попытать счастья в другом месте. Приказ... ну, да... это мне только на север, за море бежать, но от себя я не убегу.
   Перекусив, я поднялся в комнату, где ожидал мой верный Пес. Поди, он намного вернее того же Белариуса. Пес уцепился взглядом за кошелек с деньгами, не удержался и спросил меня, к чему такая спешка. Я неопределенно объяснился, мотивируя приказ предчувствием, а наличие денег имперской хитростью.
   Самое смешное, это успокоило слугу. Эльфы верят своим предчувствиям, гадателей уважают много больше, чем даже в столице нашего Государства. В Алтоне мода на южных мистиков уже прошла, столичная аристократия как корабль в шторме.
   Я сам не удержался от гадания, так не уверен был в себе. Пса заинтересовал мой метод, но с расспросами он не лез. Священнодействие нельзя нарушать, он это понимал хорошо.
   Знаки так и не дали мне никакого ответа, сегодня в Небе такая же неопределенность, как у меня в душе.
   - Сходи за вином, - складывая камни в мешочек, попросил я Пса.
   Вот и возможность припрятать ценные документы. Не хочу светить ими лишний раз - нельзя недооценивать врага!
   Слуга удалился и через некоторое время вернулся с кувшином, но без воды. Я оценил размер сосуда и остался доволен выбором слуги - он угадал, что мне требуется. Хотелось расслабиться, а иного средства (кроме грибов, но это уж спасибо...) я не видел.
   Сейчас бы полынную настойку, но ее даже в форте не найти. Разве что у префекта завалялось, не выпросить у него.
   Полынь почему-то на территории Огненного Кольца не росла. Тут и так хватало своих средств для бегства. Вино меня утешит, пусть и кислое, но все же это родное средство.
   Пес от выпивки отказался, чему я был рад, не придется тратить денег на второй кувшин.
   Вскоре лекарство возымело действие, я не раздеваясь лег на кровать.
  

***

  
   Где-то в середине ночи я проснулся, но не от монотонного шума из общего зала. В коридорах кто-то бродил, но не эти звуки меня напрягли - постояльцы не скрывались, шумно топали, горланили и с помощью щипков вызывали визгливый смех самок. Обычные звуки в провинциальной гостинице. Огороженная высокой стеной она могла работать и ночью при свете факелов и жаровен. Наивные, огонь не остановить какой-то стенкой из камня.
   Городские старосты радели за вес своих кошельков, позволяя трактирщикам продавать вино по ночам. Вертеп работал с их молчаливого согласия.
   В иных городах это запрещено, но Брунзи - торговый. Порт ночью не функционирует, корабли уходят утром, так что гребцам надо расслабиться за ночь.
   Шум монотонен, привычен; смешиваясь с ароматами вареных овощей, прелой соломы, он поднимается до самой крыши.
   В комнате было темно, только полоска света пробивалась сквозь щель в ставнях. Во внутреннем дворе гостиницы огни не гасли, многие предпочитали веселиться на свежем воздухе. На соседней койке валялся Пес, его глаза были открыты - два уголька сверкающие в темноте.
   Мне казалось, что это не отражение уличного света. Пробрало.
   Пес повернул голову и встретился со мной взглядом. Похоже, он кивнул - тоже почувствовал что-то.
   Броня валялась рядом с кроватью, но надеть ее не было возможности из-за темноты. Топор валялся рядом, но по причине тесноты помещения воспользоваться им я не мог - не размахнуться нормально. Был бы один, тогда другое дело.
   Два длинных обоюдоострых ножа лежали на столе, меч Пса рядом с его кроватью. Я взял один нож и положил справа от себя, второй передал слуге. Он так же предпочел короткое оружие, его меч не годился для колющих ударов.
   С брошенного под кровать пояса я взял один из дротиков, зажал в кулаке и положил руку под голову. Вроде сплю, никто не обратит внимания.
   Шаги в коридоре стихли, женский смех приглушила закрытая дверь, скрип кровати. Я мысленно отделил шум из общего зала, скрипы коек и храп из соседних номеров. Этажом выше кто-то ругался, отвлекая меня.
   Я почувствовал, что на нашем этаже находится источник нетипичного звука. Кто-то скрывался, пытался действовать тихо. Когда живой изображает из себя вора, его легко можно вычислить в общем гомоне.
   Всего источников было трое, значит и противников столько же. Обычные бандиты скорее всего, приметившие мой кошелек. Войти в гостиницу им не составило труда, в общем зале, наверняка остались на стреме их подельники.
   Я перевернулся на бок, вытянул свободную руку так, чтобы ладонь оказалась в полоске света. Показал три пальца, Пес кивнул и закрыл глаза. Алые угли исчезли, что нисколько не успокоило меня.
   Может, уместнее бояться этого эльфа, чем троицу идиотов в дальнем конце коридора? Бандиты мне как-то роднее.
   Бандиты удостоверились, что никого нет в коридоре, и торопливо направились к моей комнате. Они пытались скрыть свои шаги, но это не так-то просто на скрипучем полу, даже если ты бос. У двери они задержались.
   Я гадал, как они будут выламывать засов, но все оказалось прозаичнее - ребята раздобыли ключ от двери. Это и не мудрено, хозяин занят внизу, постоянно отвлекается и не следит за стойкой с запасными ключами.
   В замочную скважину просунули ключ, теперь они легко могли сдвинуть засов. Я пробормотал слова заклинания, чтобы ни один звук не покинул эту комнату. Придется пошуметь оружием, а я не хочу привлекать внимания. Пусть с трупами разбирается нерадивый хозяин. Да и другим наука будет.
   Засов сдвинулся в сторону, грани ключа звякнули о штифты. Поделка не качественная, прорези сделаны паршиво, вот засов и застрял на полпути. Вполголоса ругаясь, бандит подергал его туда-сюда и наконец нашел верное положение.
   Дверь с тихим скрипом открылась, я закончил заклинание, закупорив в комнате звуки. Первый бандит почувствовал странное сопротивление воздуха на пороге, но он не был магом и не понял причины. Не удивило его даже отсутствие звука шагов, наверняка списал это на свое мастерство скрытности.
   За вторым бандитом последовал другой. В темноте обе фигуры были размыты, два темных пятна в сумраке - не понять ни роста, ни объема. Я не мог ориентироваться по звуку, придется бросать нож наугад. Первый шел, вытянув руку, которая казалась странно длинной для живого. Оружие, скорее всего стрелковое.
   Еще шаг, тень обрела очертания, свет скользнул по лицу бандита. Подобрался он на подходящее расстояние, я приподнял голову и бросил нож. Из такого положения бросок получился слабым, удар не мог быть смертельным, но мне требовалось только отвлечь бандита.
   Нож ударил в лицо, бандит открыл рот, наверняка вскрикнув от боли, и зажал рану ладонью. Я скатился с кровати, упав на пол - все абсолютно бесшумно, только вибрация выдавала борьбу. Внизу никто не обратит внимания, что этажом выше кого-то пинают на полу.
   Бандит спустил курок, арбалет в его руках выпустил стрелу, ударившую в кровать. В воздух взметнулись обломки соломы, прелый запах стал ощутимее. Запахи, только они оформляли драку, рисуя ее фантастическими красками. Пахло кровью, потом, уличной грязью, которую гости принесли с собой.
   Мои чувства обострились, воздух в комнате казался серым, подсвечивающим и живых, и объекты.
   Я рывком поднялся с пола, насаживая бандита на нож. Он выронил арбалет, который беззвучно и как-то медленно достиг пола. В это время Пес взметнулся со своей лежанки, оттолкнулся от стены и рухнул на второго бандита. С ним было покончено быстро, качественно, профессионально. Эльф действовал как брадобрей, сражающийся с непокорной растительностью.
   Третий остался за порогом, но ничего не мог рассмотреть в темной комнате. Я не мог с ним разобраться; мой противник вцепился в меня мертвой хваткой, не желая умирать. Нож вспорол его живот, лезвие запуталось в кишках, никак не удавалось его вытащить. Кровь из брюха заливала мои ноги, агонизирующий бандит обнял меня подобно Богине смерти.
   Медленно, все словно в тумане.
   Пес схватил за уши последнего бандита и втянул в комнату, вскрик его не выскользнул из объятий тьмы. Эльф свернул ему шею, смотря прямо в глаза, наверняка любуюсь затуханием огня жизни в глазах противника. Тьма поглотила и его.
   Подобного я не добивался, не хотел превращать банальную драку в ритуал Тьмы.
   Объятия моего противника ослабли, его лицо снова стало человеческим. Исчезла мертвенная бледность, присущая призрачным существам. Это всего лишь человек, лицо которого покрывают шрамы, изо рта пахнет чесноком, выпивкой и гнилью. В темной воронке пасти чернели гнилые зубы, а не белые клыки смерти.
   Арбалетчик, держась за меня, сполз на пол и растворился в ночи. Души убитых застряли в этой комнате, где собрались пировать темные духи. Пес легонько толкнул дверь, чтобы она закрылась. Ключ остался на месте, чтобы хозяину не пришлось ломать собственную дверь.
   Пес задвинул засов на место, повернулся ко мне. Его глаза пылали, но лицо не было искажено гримасой наслаждения. Да, он возбужден, но у кого бы кровь не вскипела после такой акробатики?
   Я закрыл глаза, вдохнул тяжелый воздух комнаты и выдохнул. Вернулись звуки, добавившие остроты убийству.
   Мои штаны и низ туники были в крови, это придется оставить в комнате. Скрываться не имело смысла, и так ясно, кто убил эту троицу. Пес смотрел на меня, как будто чего-то ожидая. Я кивнул ему и отвернулся, направился к окну, чтобы открыть ставень.
   Со двора хлынул ослепительный свет, местом рождения которого была огромная жаровня в центре сада. Вокруг жаровни были расставлены грубые столы, за некоторыми сидели полуночные посетители.
   При свете я смог рассмотреть нападавших - все люди, явно бандитской наружности. А я ожидал эльфов, вот наслушался рассказов о клане Бэлуа и вообразил себе невесть что. Но интуиция меня не подвела, выстрел хоть и не попал в крепостные ворота, но не прошел даром.
   - Обыщи их, деньги, письма, если такие есть, - приказал я.
   - Они умеют читать? - хмыкнул эльф.
   - Если ты можешь это узнать, тогда допроси их.
   Я начал переодеваться, а Пес в это время, бормоча под нос, возился с трупами. Он не удовлетворился тем, что срезал их кошельки. Трупы были заботливо уложены на кровати: двое вместе, обнимались, на кровати Пса. Эльф вернул мертвым оружие, вручил с напутствием на своем языке. У каждого убитого Пес разрезал пояс, не развязал, а срезал.
   На мою лежанку был брошен арбалетчик. Как-то быстро он умер для такой раны, хоть крови много вышло, но бедняга должен был только сознание потерять.
   - Мертв, - Пес ответил на мой вопросительный взгляд. - Неплохую службу сослужил. Для человека весьма недурно.
   Я, похоже, понял его. Потому так противно стало на душе. Это не обычные враги, которые были погублены в честной схватке. Их души уйдут другому божеству, с которым многие имперцы не желают иметь дел. Хоть и живут в царстве Богини.
   Не забыл я о броне, собираясь покидать ритуальную комнату. Свет со двора теперь не казался столь ярким и приветливым. Да и подвыпившие голоса напоминали хохот одного демона, прожорливого такого.
   Я вытащил котомки с вещами из-под стола, отдал Псу его поклажу и занялся своей. Проверил, что ничего не забыли в комнате. И только после этого мы покинули проклятое место.
   Искаженные, творящие мерзкие дела, мне не казались столь омерзительными. Их злость понятна, агрессивность рождается из боли. Они слабы, потому творят столь отвратительные вещи.
   Божество Пса отличалось от них, как мир мертвых отличается от мира живых. До сего момента я не понимал, какой ужас может внушать это существо. Древнее и абсолютно чуждое.
   В коридоре паника немного отступила, я собрался с мыслями и направился в противоположный от лестницы конец коридора. Там было широкое окно, выходящее на плоскую крышу конюшен. Пес, уходя, закрыл дверь на ключ, я пожелал, чтобы этот ключ исчез во Тьме и забрал с собой комнату.
   Через открытое окно мы выбрались на черепичную крышу. Никто не заметил нас, звезды на небе едва освещали темные улицы, вдоль которых выстроились мавзолеи цивилизации. С крыши мы спрыгнули на мостовую и торопливо зашагали в сторону порта.
   Пес знал, куда я собирался идти. Или он догадался, или почуял смесь запахов соли и гнилой рыбы, пропитавшей меня после посещения нижнего города. Его не мог удивить мой выбор, потому что я Норсертец и предпочту опасное путешествие по магической дороге спокойному плаванию по штормовому морю.
   Если в море случится крушение, есть шанс выплыть на берег. Магия такой возможности не дает. Хоть гильдийцы утверждают, что сервис безопасен.
   Пес нашел в карманах убитых только десяток мелких монет, ничего другого у них не было. Я оставил эти деньги слуге, как награду за мастерство. Меня поразили его навыки. Я ожидал чего-то подобного от профессионального убийцы, но в действительности это выглядело устрашающе.
   Ребра побаливали, смерть придала бандиту силы, в бою я даже не обратил на его объятия внимания. Во все глаза смотрел на то, как Пес расправляется со своими жертвами. Его движения были исполнены мрачной торжественности, наслаждения от причастности к священнодействию. Убийство для него нечто иное, похоже на жертвоприношение. В темноте и тишине это я увидел воочию.
   Мы достигли границы, отделяющей верхний город от порта. Ворота охранялись сонной стражей, мимо которой мы прошмыгнули благодаря дуновению ветра. Воздушный удар лизнул факела и затушил их, осталась гореть только жаровня, возле которой собрались стражи. Воины вздрогнули, почувствовав странный ветер, кто-то выругался и плюнул на ладонь - еще долго они спорили, кто пойдет зажигать факела.
   В порт спускаться мы не стали, направились к утесу. Нашли узкую тропинку и забрались по ней наверх.
   Прямо перед нами возвышалась громада маяка, казавшаяся непривычно массивной из-за темноты. Алое око на вершине лишь усиливало это впечатление. Мы расположились у стен маяка, прямо на мягкой траве, под которой дремал холодный камень.
   Я смог перевести дух, прокрутил события этой ночи. И восхитился:
   - Ну и чутье у тебя, эльф! Тебя будто всю жизнь готовили.
   Пес хмыкнул, не удостоив ответом. Но нос он вздернул. Лишенному права выбора не полагается так зазнаваться.
   - Распознать в таком гомоне легкий шорох. На такое способен профессионал, умелый и талантливый. Мудрые учителя у тебя были, я уверен. Мудр отец твой, готовивший сына к опасностям странствий. - Я сбросил вещи, уселся на мешки. Из-за серебра опять тяжелое путешествие предстоит. - Империи стоит поостеречься твоих родичей, если они подобны тебе.
   - Я не столь хорош, как тебе хочется это видеть.
   - Оставь ложную скромность. Чутье меня не обманывает - тебя готовили к такой работе! Других оставили голыми перед ужасами ночи.
   - И все же. Я не первый среди братьев, - сидя, Пес спустил с плеч ремни от мешка.
   - Значит, есть еще лучше? Удивляет меня твой род.
   - Мы сильны, да.
   Сболтнул лишнего и понял этого, но гордость такая штука, что мешает здраво смотреть на вещи. Ее надо контролировать, держать крепко, как норовистого коня. Огромный, черный - он снесет все на своем пути, но и сам легко попадет в ловушку. Родовая гордость является слабым местом эльфа, давить на нее легко.
   - Занимаетесь этим профессионально?
   - Чем этим?
   - Не юли, я говорю про убийства. У тебя навыки хорошего шпиона, это и есть специализация твоего рода?
   - Ни один дом не выберет прямой путь, есть лишь способы.
   - Значит, ты просто скромничаешь, - я махнул рукой. - Род много потеряет, если избавится от тебя. Лишившись твоих талантов, они ослабнут.
   - Это не мне решать. Отцам есть из чего выбирать.
   - А говоришь не специализация, как тебя понять!
   Пес вздохнул, уселся между камнями, примяв траву. Устроился с комфортом, чтобы ветер не подмораживал бока. Все равно проснемся мокрыми и сопливыми из-за выпавшей росы. Меня-то эта прохлада не пугает, а вот эльфу ночка покажется суровой.
   - Пошли в сторожку, - я указал на стену маяка, - я договорюсь со смотрителем.
   - Оставь.
   - Ты замерзнешь, глупец!
   - Ночь сегодня получила достаточно крови от... нас, - едва заметная заминка.
   - Ночи дела нет до каких-то мертвяков. Смерть принадлежит жизни, а не темноте.
   - Твое право мыслить так.
   - Пошли, - я положил ладонь на плечо эльфа.
   - В эту ночь нам не место среди живых, - он открыл глаза и сурово поглядел на меня. - Ты одернул занавесь, разделяющую миры, имей терпение. Холод наше одеяние на эту ночь.
   Он распалялся с каждым словом, такой длинной речи я давно не слыхивал от своего слуги. Произошедшее в гостинице поразило его не меньше, чем меня. Нет, даже больше! Пес знал своих Богов намного лучше меня. Но это был не испуг и даже не благоговенье. Возбуждение? Экстаз - вот это больше подходит.
   Эльф не давал эмоциям воли, чтобы не разрушать покой ночи. Эта горячая пища вкушалась с ледяным спокойствием, присущим смерти.
   С моря шел туман, скрадывающий звуки. Порт утонул в молочной пелене, похожей на саван. Какие ужасы он принесет с собой, скольких заберет эта ночь? Лунный серп пройдется по колосьям жизни, срежет лишнее и унесет с собой.
   На вершине холма открывался чудесный вид на праздник ночных духов. В верхнем городе танцевали факела, их свет казался таким чужим, временным гостем в этой вечности. Веселость квартала плотских развлечений выглядела наигранной, как попытка удержаться на спине взбешенного коня.
   Настроение Пса не было неразрешимой загадкой для меня. Пусть я не знаю большинства эльфийских ритуалов, мистических практик, но общую реакцию могу предугадать. Пес наслаждался своим участием в таинствах ночи, но не извращал религиозный экстаз пламенной страстью. Наслаждение его было иной породы.
   Я не испытывал ничего подобного, игры с темнотой чужды мне. Ночь мне нравится, как время таинств и ритуалов, но я предпочитаю быть сторонним наблюдателем.
   - Кто это такие были? - неожиданно спросил Пес. - Мы должны знать, чьи души брошены.
   Ответа я не знал, но мог догадаться. Удивительно, что деньги привлекли не эльфов, а людей. Впрочем, Белариус обитал на задворках имперской территории. Эльфы не рискнули бы действовать в чужих охотничьих угодьях.
   - Люди, у которых полно чужих денег, - и ведь не соврал.
   - А стоило их задевать?
   - Бандиты, - я пожал плечами, - их счастье мимолетно, наслаждение остро. Они сознавали на что идут, решив заняться этими делами.
   - Хорошие жертвы, - эльф заворочался в своей яме. - Подготовленные.
   Эта яма похожа на те, из которых раз в год выползают подземные духи. Не удивлюсь, если Бэлуа предпочитает строить жилища не на горах, а прямо в них. Мрачная стилистика им прекрасно подходит; уверен, что вся их культура пропитана смертельной тоской и символами мимолетности жизни. Это характерно для всех эльфов Кольца, беглецов из Грэслева. Страх подчинил их, бросил к ногам иной Владычицы.
   Лучезарный свет востока был забыт. Ему на смену пришла таинственность ночи, которая лично мне казалась хорошей хозяйкой, в отличие от капризной стервы с востока.
   Пес надолго замолчал, не желая разрушать ритуального молчания. Его движения, едва уловимые жесты и главное - дыхание были подчинены одному ритму. Медленный и тягучий, сонный, но при этом бесконечно мощный. Так звучит туман, выбирающийся на берег.
   Мне на месте не сиделось, сон не шел - отпугивала влажная прохлада и запахи старого маяка. В щелях между камнями, на которых стоял маяк, копошились насекомые, привлеченные теплом наших тел. Я потревожил геккона и некоторое время гонял его по стене.
   Обойдя маяк, я так и не нашел входа. Окон на нижнем ярусе не было, так что забраться внутрь не представлялось возможным. А так это самое обыкновенное здание, сложенное из могучих камней, плотно пригнанных друг к другу. Эльфийская постройка, цемент в строительстве не применялся.
   Башня походила на природное образование, а не на творение разума. Мох на северной стороне добрался практически до вершины строения, где горел огонь. Впечатление, что огонь отгонял неприхотливое растение, спасая башню от забвения.
   Я мог бы взлететь, чтобы запрыгнуть на уровень смотровой площадки. Но зачем? Прислушавшись, я убедился, что внутри горит самый обыкновенный огонь, его жизнь зависит от труда живых работников.
   Как легко человеческий разум ныряет в мир духов, пытаясь разглядеть в пучине искажений хоть что-то. Вселенная забавная штука, не способная уместиться в живом разуме.
   Я вернулся к тому месту, где дремал Пес. До утра он не подавал признаков жизни, продолжая игру в жречество. Забавный и он, пытающийся пропустить сквозь себя бесконечность смерти.
   Когда на востоке появились робкие намеки на рассвет, я спустился вниз. Побрел в верхний город, на скотный рынок. Торговцы только выводили свой товар на огромную площадь, перекупщики выстраивали загоны - из соседних деревень сюда придут крестьяне, желающие продать живность. Торг не начался, но я нашел человека, готового расстаться с белой козой за полуторную стоимость.
   Я тщательно осмотрел животное, убедился, что ни одного пятнышка на ее шкуре нет. Торговец пытался завязать разговор, радуюсь успешной сделкой, но я отбивался от него междометиями.
   Такой клиент как я сулил удачу на этот день, вот торговец и радовался.
   Он меня не обманул, коза подойдет Мудрому.
   Животное вело себя спокойно, не ожидая ничего дурного от меня. Расставаться жизнью им проще, чем людям. Толи природная глупость объясняет эту смелость, толи осознание необходимости - а это уже говорит о глубинной мудрости. Природу не понять, как ни расшибай лоб.
   На тропинку к маяку коза ступать не желала, пришлось взвалить ее на плечи. Я не злился на глупое животное, это тоже часть ритуала, жертва моих сил, которые смешаются с душой животного и отправятся на Небо.
   Я отпустил животное на вершине, чтобы коза могла в последний раз пощипать траву. Тоже часть ритуала, пусть храмовники не возятся, предпочитая быстрей перейти к делу. Услуги храма мне требовались для общения с Богами.
   Пес проснулся, когда я взобрался на вершину. Он казался еще более тощим, из-за промокшей одежды и слипшихся волос. Гордая кличка "пес" ему не слишком подходит, мелковата шавка.
   - Ужаснулся я, решив, что туман забрал господина, - с круглыми глазами поприветствовал меня слуга.
   - Это я забрал его, - я указал за спину, где расположился город.
   - Господин - гроза злых духов.
   Эльф поклонился и, не дождавшись, ответа, занялся разминкой. Сначала разделся, покрасовавшись в сумрачном свете тощим торсом и кривыми ногами. Коня ему дарить не стоит.
   Солнце пряталось за восточными хребтами, лениво взбираясь на небо. Я намерено пропустил час рассвета, не собираясь делиться со светилом. Душа жертвы уйдет не ему, а на Небо. Лучезарному и так приносится много жертв по всему свету. Народы боятся, что жестокое, но необходимое светило вдруг погаснет.
   Ночь слишком медлительна, чтобы узнать о гибели золотого супруга. Накроет весь мир, поглотит его, уже поздно будет менять вселенную. Исчезнет все живое, разум присыплет снегом.
   Мрачное у меня настроение, после вчерашних танцев в гостинице. А эльф как младенец - радуется утру и завтраку. Он увидел козу и неправильно понял мои намерения. Его насмешливая улыбка, искорки надменности во взгляде не раздражали меня, скорее забавляли. Варвару не понять, что думает цивилизованный человек, мы дети разных миров.
   И в моих силах объединить эти миры.
   Отчасти для этого я купил козу. С помощью нее я выпрошу коня, идущего на север.
   Пса я отправил на поиски дров. Из своего мешка достал ритуальный нож, изготовленный моим наставником. Он считал, что нельзя пользоваться тем, что создано чужой волей. Следование общепринятым нормам нельзя расценивать, как деяние разума. Это соглашение между индивидуумами, а не личный выбор.
   Потому общаться с Богами надо лично, без посредников. Для того и был изготовлен этот нож. И тут нет логической нестыковки; наставник на примере этого ножа доказывал свою теорию, приказывая избавиться от него. Что ж, я хороший ученик, потому пользуюсь этим ножом для жертвоприношений.
   Я отвел козу к краю утеса, уложил на землю так, чтобы голова висела над пропастью. Пес вернулся с дровами, остановился поодаль. Я не прогонял его, намерено показывая связь с имперским Богом. Этот Бог не был Императором, Пес наверняка услышит то имя, что я произнесу.
   Животное разволновалось, но я не издевался над ним - быстро перерезал горло, дал стечь крови, взывая к Лёфтусу.
   Мне требовался ветер, который погонит бочку Варсесера на север к Фарину. Точного направления я не знал, но Бог Знаний и Мудрости без подсказок знает, чего мне требуется. И он снизойдет до ответа, пошлет этот быстрый ветер, прогонит гибельные волны с нашего пути.
   Убедить Варсесера я смогу, как только назовусь магом. Капитаны любят воздушных, готовы бесплатно перевозить на корабле, как талисманы. Не все, но многие, и косматые в их числе.
   Я распотрошил козу на краю утеса, кишки сбросил в море, а сердце подбросил высоко в небо. Что с ним дальше случилось, уже не важно. Быть может, стремительный коршун схватит его и унесет.
   Голову и копыта я оставил на краю утеса, мозги не считаю деликатесом. Пусть местные собаки попируют, а остальное достанется нам с Псом.
   Я не собирался разделять мясо с Божеством, тем более привлекать к ритуалу чужаков. То, что угодно Богам, было им отдано, остальное достанется смертным. Это я объяснил Псу, возившемуся с охапкой валежника.
   Мы отошли от стен маяка, чтобы кто не подумал о поджоге и попытке разломать кладку. Завтрак был сытный, а коза тощей. Мы быстро наелись, оставив только шкуру и кости. Шкуру бросили возле очага, вдруг кому понадобится, а кости и угли закопали. Подземным духам уйдет, они всегда голодны.
   - Что за Бог, чье имя ты назвал? - спросил Пес, когда мы спускались с холма.
   Наш путь лежал в порт, я собирался закончить план.
   - Покровитель, - я пожал плечами. - Кто же еще?
   Очевидный ответ не удовлетворил эльфа. Он задумался на минуту, наверняка, рылся в памяти. Пытался припомнить Богов Культа, но это не так-то просто. Эльфы боятся смешивать свои верования с нашими, опасаются даже имени Бога.
   Для южанина это не составило бы проблем, но такой дикарь, как сын рода Бэлуа, не мог знать имперских Богов. Им известен только Император, объединитель земель, народов и идей.
   Собственно, поэтому северному эльфу не известны остальные Боги.
   - Я думал, только человеку поклоняетесь вы! - выпалил Пес.
   - Ничего-то ты про нас не знаешь, - не без злорадства заметил я.
   Стоило бы дожать идею, намекнуть, что Император для меня лишь правитель. Но я не мог переступить через себя. Я не шпион и не готов произносить лживые слова, когда дело касается Могучих. Курьеры могут соврать о своих верованиях, могут совершить предательство - намеренное, необходимое для дела. Это право дал им Владыка, но в своем письме Он ни словом не обмолвился о том, что я буду освобожден от кары.
   Нет, такого права мне не давали, иначе я бы не преминул им воспользоваться. Я прагматик, хоть и пытаюсь следовать зову стихии.
   Мы добрались до порта, на воротах стоял новый караул, проверивший мои документы. К Псу постоянно были вопросы, право собственности никого не удовлетворяло. Служаки не забывали о собственных нуждах, я терпеливо расставался с деньгами каждый раз. Не без споров, конечно.
   С меня денег не брали - и ветеран, и маг. Кто знает, чем я на самом деле занимаюсь. Потому я так долго тянул со вступлением в Гильдию, итак пользовался многими привилегиями.
   Псу я приказал ждать в одной из многочисленных питейных. Он будет сторожить мои вещи, я же предпочитаю ходить налегке. В таком месте лучше всегда быть готовым к бою, проклятая толчея, узкие улочки между складами и мастерскими. Трупы тут гниют месяцами, никто их не замечает, пока собаки не вытащат тело на середину улицы.
   Рыбаки сбрасывали свой улов во вспомогательной гавани, расположенной южнее. Но рыбу обрабатывали здесь, здесь же рядом с воротами располагался рыбный рынок. Сотням слуг приходилось ежедневно спускаться из верхнего города в порт, чтобы купить свежего. Здесь же в отличие от земледельческих и горных районов прижился гарум - пока донесешь рыбу до дома, она успеет сгнить на жаре. По неволе придется есть тухлятину, вот и от нашей приправы эльфы не воротили носы.
   Даже жаль покидать Брунзи ради горного Фарина. Среди камней я не буду чувствовать себя уютно, как дома.
   Мой косматый капитан долгое время проторчал в таможенной канцелярии. Вырвать Варсесера из цепких лап чиновников едва удалось, капитан был несказанно рад, что я представился представителем Гильдии, зафрахтовавшим судно. Никто не спросил моих документов, всех удовлетворил блеск сигны мастерства.
   На улице я объяснил северянину причины спешки:
   - Хорошие знаки небо явило: спеши седлать скакуна крутобокого!
   - Могу я быть уверен в твоих словах? Команда не обрадуется, буде оторвана от выпивки и нагих.
   - Золото станет гарантией моих слов, - я подмигнул.
   - Ваш риск, - кивнул косматый, - я же вынужден распорядиться о дополнительном провианта запасе. Воды нам много потребуется, чтобы морем ночевать.
   Расставаться с деньгами мне не пришлось, Небо не подвело и отправило мне на помощь подходящие ветра.
   Еще в порту Варсесер убедился в моих словах: флажок на мачте, установленной на головной стороне мола, приглашал выйти из гавани. Лидерские способности у северянина были на высоте: он тут же реорганизовал ленивых портовых рабочих, наказал помощнику доставить к кораблю матросов и, когда собралось достаточно похмельных, бросил их в помощь грузчикам. Груз зерна, расфасованного в толстые амфоры, ближе к вечеру был погружен.
   Быстрее проделать эти сложные работы не представлялось возможным. Свободных плотников не было, огромное количество судов требовало загрузки и выгрузки. Груз закрепили, когда по всем приметам не следовало отправляться в путь.
   Варсесер ворчал и не знал, что предпринять; ветер настойчиво указывал на выход. Кроме его корабля еще с десяток поторопились воспользоваться удачной погоды, гадатели и приметы указывали на расположение Богов.
   Я предложил довериться ветру и отправился в питейную за своим слугой. Варсесер примет нужное мне решение, еще никогда дорога не звала его так настойчиво. Уходить в море перед заходом не принято, все равно коротать ночь на берегу, но почему бы не рискнуть? Может, ветер сам проведет корабль мимо опасных островов и рифов.
   Это огромный риск, но при этом выигрыш во времени. Косматые северяне любят игру в кости.
   Пес просидел на своем месте, педантично исполняя мой приказ. В этом была своеобразная насмешка, но я не обиделся. Пусть он обижается, что вынужден прислуживать человеку.
   - Придется потерпеть еще пару дней качки, - злорадствовал я по пути к кораблю.
   - Необходимость смотреть на лицо господина была хорошей тренировкой для желудка раба.
   Я рассмеялся, отметив удачную подколку. Он не безнадежен, если потренировать, то выйдет отличный собеседник. Много лет упущено, но эльфам отведено больше времени на познание мира. Я смогу изготовить из него отличного болтуна, языкастые способности которого отметит всякий норсертец.
   Как я и предполагал, Варсесер поставил на кон свою жизнь. Его корабль дожидался только меня, его личного талисмана. Еще парочка морских всадников, подстегнутых примером коллеги, торопились выйти из гавани, пока каботажники не прекратили работу.
   У моряков две характерные черты: страсть к игре и суеверность. В море были брошены подношения, прямо тут в воды гавани, время для посещения храма упущено. Капитаны задабривали всякого духа, придуманного их воображением.
   Не остался в стороне и я, видя, как нервничает команда. Простым работягам весь прибыток с этого риска две миски супа да стакан паршивого пива в следующем порту. Особенно роптали воины, не успевшие подправить остроту своих копий.
   Театрально покривлявшись, я убедил всех в милости стихии, матросы с рвением занялись делом и более не беспокоили ни меня, ни капитана.
   Я тоже люблю риск, больше контролируемый. Игры с морской стихией не слишком хороши. С Пенобородым отношения у всех народов натянутые, но без ветров его возможности ограничены.
   Посмотрим, как пройдет это путешествие. Если натолкнемся на рифы, я успею спрыгнуть за борт, спасаясь от гнева косматой команды.
  

Глава 9. Крепость над городами.

   Жертва была угодна Богу, мои цели и поступки нравились ему, так что мне были подарены требуемые ветра. Но ночью корабль шел медленней, на баке дежурили впередсмотрящие с длинными шестами.
   Лоцман хорошо знал эти воды. Старый северянин легко мог бы, закрыв глаза, провести корабль по знакомому маршруту. Опасались мы больше плавучего мусора, затонувших кораблей - тут такое не редкость, брюхом нарваться на торчащую из воды мачту проще простого.
   И всем нам прекрасно известен изобретенный эльфами способ охоты на торговцев.
   Если капитан попытается проскочить мимо опасных берегов, то эльфы прыгают в свои узкие лодчонки и под покровом темноты подбираются к борту корабля. Мелкие хищники губят огромного кита, разрывая острыми зубами плоть могучего зверя. От стаи не отбиться, а ночь и алые глаза неплохим оружием являются: команда сдается, едва заметят сверкающие со всех сторон демонические глаза.
   Впечатление от ночного нападения незабываемое! Эльфы умудряются выходить на своих скорлупках далеко в море. Риск - это их стихия, косматые и рядом не валялись. На берегу шансы на нападение уменьшаются, охотники изучили повадки дичи, которая выставляет караульных на ночь.
   На берегу та же глазастая опасность, что и в море. Порой проще откупиться.
   Я дремал на палубе поблизости от десятка наемников Варсесера. Обычные воины, слишком бесхитростные, чтобы подводить нанимателя. Северянин доверяет только северянину. Отчасти мне поверили, потому что я похож на косматого варвара. Имперский маг не является авторитетом для пенителей морей с севера.
   Пес не спал, морскую качку он не любил, хотя не позволял телу унизить гордый разум. Так ни разу не перегнулся через борт, чтобы вглядеться в пытающую его стихию. Я поразился стойкости эльфа, так как на север нас гнал сильный ветер, увеличивающий волнение. Качка была сильной, зато двигались мы стремительно. Это не длинный корабль, который носом разбивает волны, ловкий, но уязвимый зверь.
   Я ждал рассвета, когда можно будет поставить дополнительные паруса на грот и бушприт, а главный парус спустить полностью.
   Вот тогда Пес узнает, как могут ходить имперские корабли! Вот тогда мы полетим, назло всем демонам моря! Ни одна чешуйчатая тварь за нами не угонится.
   Первый день путешествия я предавался приятной лени, наслаждаясь скоростью корабля. Ветер был в самый раз, не грозил порвать парус или сломать мачту. Команда и капитан поглядывали на меня с уважительным испугом, ведь предсказание мое сбылось. Не возгордиться в таких условиях я не мог.
   Наемники были заняты игрой в кости или ремонтом снаряжения. Иной работы на корабле у них не было. Привлечь к труду простых рубак невозможно. Это все равно что заставить Пса, потомка разбойников, заняться скучным и безопасным земледелием.
   Погоду предсказывать не требовалось - итак ясно, куда нас ведет ветер. Пару раз судно настигали тяжелые тучи, не желающие расставаться с накопленной влагой. И только.
   Дождевые облака тут же сносило на восток, к земле.
   С командиром наемников отношения у меня не сложились, зато Варсесер с радостью проводил со мной свободные минуты. Он не покидал юта и не отходил от рулевых весел, предпочитая приложить все силы, чтобы воспользоваться благоприятными условиями. Это черта всех северян, право Власти они подчеркивают личной силой. Это хорошая черта для командира, но как все люди косматые доводили идею до абсурда. А что будет, если лидера сразит случайная стрела? Об этом они не думают.
   Работу мне не осмелились бы предложить, но я сам вызвался. От плетения канатов я отказался, не желая портить пальцы о грубые жилы. Плести-то я их умею, большинство узлов знакомы, но для моих рук это слишком грубая работа. Потому я занялся отловом мышей в трюме, да порой вставал к помпе - ладони тоже покрываются мозолями, но меня больше заботили пальцы.
   Не слишком почетное занятие я выбрал, но не жаловался. В моем роду любой труд считается достойным, если он приносит пользу твоим соратникам. А корабль - это семья, пусть я тут на время.
   Совесть не единственная причина моего желания. Несколько дней без движения пагубно сказываются на здоровье, так что нагрузка необходима. А ловля мышей и многоножек это своего рода охота. На таком большой и старой бочке достаточно мест, где они могут спрятаться. Твари были не глупы и вскоре изучили ловушки, которые я приготовил для них. Приходилось выжидать с копьем наготове, маринуясь в трюмном зловонии. На палубе я бы только мешался, здесь же было спокойно и уютно.
   К запаху серы, смолы, древесной гнили и испражнений я быстро привык. Мой нос легко приспосабливается к любым условиям. Иначе я бы в пустоши не совался.
   Варсесера удивил выбор моего занятия - и это после того как я вообще изъявил желание поучаствовать в "общем деле". Цена была оговорена заранее, никто мой труд не оплатит. Мне и не требовались медяшки торговца.
   Пес почти все время проводил на юте, укрывшийся одеялом, чтобы не мерзнуть. Слуге не полагалось таких комфортных условий, но мне не составило труда уговорить капитана. Кормчему мой слуга не мешал и даже наоборот - я рассказал, что эльф прекрасный телохранитель и буквально чует опасность!
   Пираты стараются снять в первую очередь рулевого. Это эльфийские пираты, само собой. На других морях разбойники предпочитают налетать в открытую из засады, гремя оружием и оглушая криками даже Пенобородого. Этого обычно хватает, чтобы торговец сдался без боя и развязал завязки кошелька. Ну, еще желательна слава жестокого и неуловимого разбойника, но это редкий артефакт, попадающий в руки не каждому пирату.
   Так и проводил я дни на корабле. Ветер был столь хорош, что шли мы под ним почти без остановок, иногда меняя положение рея и подбирая главный парус. К берегу приставали только, когда запасы воды подходили к концу.
   Варсесер всю дорогу играл с судьбой, взглядом спрашивая - а стоит ли продолжать делать ставку? Я позволял и ни разу не ошибся. Я же знаю, с чем имею дело.
   Еще не известно, что безопаснее: или мы рискуем, находясь в море, или пристаем к берегу и рискуем попасть в засаду.
   Горячей пищи, что понятно, у нас не было, жаровни матросам не полагались. Все довольствовались вяленым мясом, черствым и гниловатым хлебом, грубым как сапог сыром и драгоценными глотками вина. Вода тухла быстро, пить ее мало кто рисковал.
   Наемники, когда стихал ветер, пытались удить рыбу. Кому-то везло, и тогда вся ватага налетала на сырой деликатес. Как сказал Варсесер:
   - Эти, - он говорил о них шепотом, - происходят с востока, где земля худа.
   - Ирвисы? То-то мелковаты.
   Косматый капитан удивился, что мне знакомы эти ребята. Вообще, они не редкость в Норсерте. Их считают хорошим оборонительным снаряжением для корабля. В своей маленькой стране они занимаются пиратством и бесконечными войнами. Боги при раздаче обделили их ресурсами, вот и не выросли дикари. Мелкие, пронырливые, какие-то бледные как глубоководные рыбы. Мне они не нравились, да и воинами были паршивыми.
   Пес, похоже, был того же мнения и с презрением смотрел на наемников. Те знали о ремесле моих темнокожих братьев и с удовольствием презирали самого Пса. Как представителя конкурирующей коллегии.
   Я все гадал, когда же вулкан взорвется.
   Чувствуя во мне родственную душу - все же матросы были ниже по статусу, Варсесер часто болтал со мной. Меня больше интересовала информация о Фарине, где капитан часто останавливался. У него имелся там дом, но семья жила южнее, как бы не во Вратах.
   - Один крупный город, - с улыбкой отвечал Варсесер.
   Он богат, хоть и не сидит на складе, а лично водит крутобокий корабль. Семейство Варсесера огромно и как спрут опутало многие торговые пути.
   - Мой внук трудится разбоем у эльфов! - как-то с гордостью заявил капитан. - Славный малыш уродился у Нургунды, дочери моей. Хорошей крови муж ее, достойного потомка выстругал на ложе.
   - Подходящее ремесло для вашего внука.
   Скупая похвала порадовала косматого, и он погрузился в воспоминания о своей молодости. Как пиратствовал у берегов Носерта, - я прикрыл глаза, - как участвовал в зачистке Мэрна - обычная возня за сферы влияния, - и какой вклад внес в Индорскую войну, - тут стоило его похвалить, хотя никакого толку от толстожопых кораблей не было.
   Зерном все равно снабжать было некого, а настичь длинные корабли они могли только при удачном ветре. А смысл? В маневренности они намного проигрывают гребным судам, только зря подставлять борта под удары. Лучшей тактикой была такая: привлечь внимание охотника, увести за собой в открытое море (при поддержке Мудрого это легко), где волны сами разобьют противника.
   Свой вклад в войну Варсесер расписывал с энтузиазмом, но его глаза мало что видели на самом деле. Так что мне вскоре наскучил этот разговор, как и пребывание на судне.
   Ярким впечатлением путешествия были вулканические острова Западного Пояса, маячившие в тумане. Чем севернее мы забирались, тем выше становились горы, тем злее дымили вулканы. На многих вершинах держался снег - удивительное по красоте явление: огненные языки, облизывающие берега острова, а сверху - ледяная шапка, стоящая в паровом тумане. Заходящее солнце золотило эти редкие снежные вершины.
   Острова не были пусты, если приглядеться, можно различить вытянутые на черный песок лодки аборигенов. Это страна Бэлуа, их земля. В море часто встречались рыбаки, игнорирующие бочку Варсесера.
   Я растолкал Пса и указал на запад, где в дымке плавали зеленовато-черные острова:
   - Приятно домой вернуться?
   - Угу, - он с любопытством рассматривал незнакомую местность.
   Почти весь западный пояс принадлежит его роду, центральный остров - жемчужина в короне, поделен между крупнейшими семьями Бэлуа. С восточной стороны внутреннего моря берега делили между собой многие племена, но Фарин принадлежал Империи.
   Фарин это старая скала с плоской вершиной, на ней-то и выстроена могучая крепость. У подножия скалы располагались все имперские службы гражданского толка, например, моя Гильдия. Сами же военные и управленцы сидели за стенами крепости, поглядывая свысока на творящееся внизу беззаконие.
   Варсесер владел жильем в портовом городке Фарак, являющимся спутником главного города. Города между собой соединяла узкая, но хорошая прямая дорога, проложенная вдоль русла канала. И это еще не все. От горы-крепости лепестками располагались три эльфийских района. Деление это условное, потому что внутри районов могли обитать эльфы различных родов. Были там и Бэлуа, совсем незначительная часть, но были.
   Выбор места для порта не был случайным - это и приметный мыс, служащий ориентиром для капитанов, и неплохая гавань с большим запасом пресной воды. Множество ручьев прорезали гористую местность; в самом Фараке были оборудованы колодцы и цистерны.
   Кто владеет этим местом, тот держит руку на торговле в Иштое.
   Мой собеседник много знал о торговых делах в Фарине: подтвердил ту информацию, что известна мне, о предпочтении торговлей ресурсами. Производств почти никаких не было, кроме опытных каменщиков, незначительного числа резчиков. Зато кузнецов и ювелиров было в избытке, но драгоценности из Фарина не ценились на рынке.
   Городок был небольшим, так как территория вокруг него мало пригодна для сельского хозяйства. Снабжение полностью завязано на импорте зерна да лове рыбы. Редкие села, затерянные в горах, обеспечивали многочисленные шахты и карьеры рабочей силой. Рабский труд тут не применялся - в нем не было нужды, благодаря дешевизне чернового люда.
   Про питейные я спрашивал осторожно, чтобы не возбудить интерес Варсесера. Он мог загореться идеей устроить несколько винокурен. В городе имелись и принадлежащие имперцам кабаки - штук пять всего, и эльфийские - на каждый район где-то по два-три.
   - Во время празднеств толчея изводит самого терпеливого, - обрисовал ситуацию косматый.
   - Что так?
   - Местный люд стремится в город пропить свои накопления.
   - Передвижников не хватает? - удивился я. - Довольно популярны на юге.
   - Найди рискового, что пойдет дорогами эльфов, - рассмеялся капитан.
   Один нашелся - я. В городе желающих выпить немного, я могу организовать один кабак для начала. Будет это хорошее заведение, привлекающее жителей новизной и красотой своей. Эльфийские норы популярны только по причине их традиционной унылости. Стоит отгрохать дворец виноградарства, как все устремятся в него. В том числе и завистники, вооруженные недобрыми намерениями.
   Передвижные питейные так же популярны в сельской местности Империи. Чтобы не содержать собственный кабак, крестьяне с радостью встречают гулящих торговцев. Если, конечно, сами ленятся готовить себе расслабляющие напитки. Такие передвижные кабаки популярны в основном благодаря культурной программе, которую привозят с собой. Часто их сопровождают или певцы, или танцоры, или еще какие акробаты. Да любого инвалида-болтуна с радостью встретят где-нибудь под Онрой.
   Наверняка это приглянется и местным, что эльфы, что люди - все мы слабые существа.
   Остальные рассказы капитана больше касались собственной персоны, потому я и не запомнил их. Все он болтал о своей бочке, да какой это старый и могучий корабль. Корабль и правда был хорош, прожил немалый срок, не раз подвергался ремонту. Еще дед Варсесера ходил на этой толстозадой кобылке, такая она древняя!
   Северянин смог скрасить дорогу; от Пса-то никакой пользы, не водоплавающей он породы.
   На Пса я накинулся, когда стал виден свет Фаракского маяка. До самого порта оставался день пути, ветер наконец-то спал и бросил паруса.
   Мой слуга чувствовал себя нехорошо, выглядел таким же слабым, как при первой нашей встрече. Если бы его кожа была обычной, я бы любовался приятным зеленоватым оттенком на лице Пса.
   - Вы же разбойники, как же вышло, что моря не любишь именно ты! - спросил я, расположившись возле слуги.
   Кормчий спал с открытыми глазами и не прислушивался к нашему разговору. Его мы не беспокоили, так как разговаривали тихо.
   - Мои родичи не запятнали себя пиратством, - гордо ответил Пес.
   - Вот как? А Варсесер говорит иное.
   - Варвар, - поморщился Пес.
   - Ты на его корабле, вообще-то.
   - Ты пользуешься метлой, чтобы вымести мусор, но не кланяешься ей.
   - Кто-то уходит от ответов? Мне показалось или нет?
   - Всего лишь разделяю с чужаком мудрость рода.
   Я хмыкнул и не смог лишить себя удовольствия напомнить Псу об его статусе. Не рабском, нет. Каким ничтожеством я был бы, унижая раба ради самоутверждения. Я напомнил Псу о его положении в роду. Проклятый или изгнанник - отцы выберут из этого, не станут утруждать себя разбирательствами.
   - Глупо бросать такого мастера, не понимаю, почему ты так уверен в плохом исходе.
   - Я не один, избравший путь меча. - И все-таки признался: - Мой род славен тем, что готовит умелых воителей.
   - Ты бы стал корчевать дерево в саду, если на него помочится собака? Мне кажется, что это непрактично.
   - А если дерево больно? - тихо спросил Пес.
   - Ты не болен, уж мне можешь поверить.
   - Чужак, - он усмехнулся.
   - Я давно занимаюсь этим ремеслом, могу отличить простуду от чумы, - я положил Псу ладонь на плечо.
   Да, я делал это сознательно, давил на слабые места в его обороне. Сейчас, когда он оказался у порога дома, страх эльфа умножился. Долгая скачка по волнам так же пагубно воздействует на башню духа. Но в свое оправдание могу сказать, что считаю эту хитрость недостойной.
   Я бы хотел разделить душевную боль эльфа, но мое желание объясняется не какими-то теплыми чувствами к слуге. Эти эмоции есть моя жертва для Императора.
   - Твое мнение ничего не значит, господин, - продолжил Пес.
   - С чего ты так решил? - я улыбнулся.
   - Кто ты? Странник, наемник, маг, чужак. Не авторитетно мнение твое.
   - Посмотри на этот парус, - я указал на плотную материю, утратившую свою красоту, матросы подтягивали парус к рею, - чего он ждет?
   - Ветра. А дальше ты скажешь, что ветер приходит издалека.
   Я поморщился, не слишком-то его башня духа ослабла. Все так же возвышается, а заточенный в ней дух наблюдает за мной с насмешкой. Ох уж эти эльфы.
   - Ты умен. Я не хочу, чтобы Лёфтус потерял такого из-за опасений глупцов с седыми бородами.
   И ушел. Пусть гадает, что я имею в виду, на что намекаю, и чего себе удумал. Поневоле любопытство заставит эльфа направить стопы в храм Культа, да расспросить про моего Бога.
   Варсесер говорил, что храм Культа в Фарине один и расположен он за воротами крепости. Военный храм, а там вольнодумцев не любят. Магов и их покровителя считают ненадежными. Я понимаю, почему популярно это мнение, но не принимаю такого отношения. Маги достойны большего, хотя и удовлетворяются малым.
   Жрецы Культа могут рассказать много хорошего о моем покровителе. Жреца Лёфтуса Пес не встретит, альтернативного мнения не услышит - как печально! В военных лагерях этот жрец обслуживает только братство, в храме появляется по праздникам. Он один из боевых магов и не считает простых жрецов братьями.
   Обычная конкуренция религиозной и магической власти. Коллегии Империи любят враждовать, просто чтобы кровь не застаивалась. Так мы готовимся к сражениям, подпитываем природную воинственность.
   Ночь мы провели на берегу, возле рыбацкого поселка. Ветер так и не появился, матросам пришлось тянуть корабль в бухту лодками, борясь с буйным течением. На берегу за нашей борьбой следили вооруженные эльфы из ближайшего селения.
   В поселок рыбаков нас не пустили, но помощник капитана договорился о покупке съестного и воды. Ужин у нас был сытным, состоял полностью из рыбы. Я родился на границе двух культур - морской и земледельческой, потому считаю себя настоящим имперцем. Как и любой гражданин Норсерта я одинаково люблю и хлеб, и рыбу.
   После утомительного для желудка путешествия приготовленная всеми возможными способами рыба удовлетворила бы любого гурмана. Ужин показался мне пиром, да и Пес ожил, без возражений ел из общего котла. Только наемники удалились к своему костру, нести вахту и дремать.
   Варсесер посоветовал не спать этой ночью, хоть нападение вблизи селений случаются редко, но полностью исключать возможность не стоит. Вблизи родных стен воины расслабляются, доверяют свою жизнь мнимой уверенности. Враги любят устраивать засаду у порога дома.
   Но эти опасения оказались напрасны, на следующий день мы благополучно вошли в гавань Фарака.
  

***

  
   Портовый город поражал размером, походил на кипящий котел, в который брошены различные культуры. Намного лучше Брунзи. Фарнак выглядел опрятным, уютным, хоть и не без изъянов городом. Будучи одним из районов Фарина, фактически порт жил своей жизнью.
   Тут правили бал имперцы и косматые. Различные торговые компании уживались в одном городке, периодически бряцая оружием и обмениваясь вызовами. Варсесер болел за свою команду, ситуацию он описывал со своей позиции.
   Кто главенствовал над всем этим беспорядком, установить с первого взгляда не получится.
   Естественная гавань была усилена единственным молом, на конце которого возвели каменный маяк. Это не практичное стремление к строительству на века, а вынужденная мера - древесина весьма дорога. Потому все строение походило на крепостную башню, таков был замысел архитектора.
   Течения в этой области внутреннего моря опасные, направлены к берегу. Рыбакам зачастую приходится долго ждать возможности, чтобы выйти на промысел.
   Конец арочного мола смотрел на известняковый мыс, закрывающий гавань с севера. На холодных скалах гнездились только птицы, двуногие предпочитали долину южнее мыса. Там и было сердце Фарнака: многочисленные склады, храмы, представительства, ремесленники. Верфей было несколько, но только одна позволяла ремонтировать трехярусники. Флот здесь не базировался, а ремонтная верфь построена для патрульных кораблей. В свободное время она обслуживала торговые корабли, чтобы покрыть расходы на содержание.
   Пирсов я насчитал пять, два из них казались брошенными, замусоренными. Подъемные механизмы с большинства пирсов были убраны, а склады за ними оказались заколочены. Лодки разгружались на мелководье, южнее этих брошенных пирсов.
   - Стоянка военных кораблей? - я указал на пустые пирсы.
   - Длинным везде хорошо, - капитан пожал плечами.
   Команда собирала парус, готовила причальные канаты, капитан скучал и готовился к бою с таможенником. Пока нас затягивают в гавань, он может отдохнуть.
   - Расчет на поток славный, гавань вытянули, срезав склон на юге. Цементировали дно, удлинив береговую линию. Пустует теперь.
   - Строили на вырост.
   - Пустые траты, плохой рынок, - сказал капитан, жестом выразив презрение.
   Городок вытянулся с севера на юг, выпустил несколько щупалец на восток, вдоль русел ручьев. Хорошая гавань, много пресной воды. Эти ручьи были закованы в камень и проходили под городком, служа заодно для сточных вод. Огромные воронки подземных тоннелей слега выглядывали из-под воды. Во время тайфунов нижние улочки наверняка подтапливает, но жилье там дешевое, как бы временное. Беднота.
   Нас притащили к крайнему пирсу, под тень мыса. Прямо в скале был вырублен таможенный склад, в котором располагался местный начальник. Варсесера здесь знали, потому его встречал только сухонький писарь в компании полного чиновника. На меня со слугой он даже не посмотрел - мелкая рыбешка, с таких и взять нечего.
   - Вынуждает Жива проститься, друг мой, - Варсесер обнял меня на прощание, да так крепко, что я простил все его недостатки. - Буде Удача на стороне нашей, встретимся вновь!
   - Пусть Мудрый не забывает и тебя, капитан, - пожелал я на прощание.
   Я ступил на территорию города, которому суждено познакомиться со мной. Мои чувства сложно описать: и страх был, и возбуждение, но они мне не мешали. Нервничая, я был собран и не желал опрометчиво бросаться в пламя.
   Пес выражал свою радость откровенней, хотя источником ее была такая мелочь - ступил на сушу несчастный. Вообще, он не страдал от морской болезни, просто его беспокоило могущество морской стихии. Многие народы предпочитают с морем не иметь никаких дел, уж больно требователен Водный.
   - Ты готов? - спросил я у Пса.
   Часть команды корабля в это время скрылась в трюме и начала разбирать крайние паллеты. Выгрузка начнется не раньше завтрашнего утра, но чиновнику необходимо осмотреть груз.
   Я оставил этот мир и отправился в город, потащив за собой Пса. Слуге требовался отдых, но я не собирался мариноваться в ближайших трактирах. Найдем заведение достойное будущего Величайшего Мага Империи. Скромность хороша только для создания политического образа.
   Ночь мы провели в хорошей гостинице, расположенной рядом с рынком, с которого тянуло тухлой рыбой. Улицы оживали перед самым восходом, но в гостиничном доме сохранялась тишина; выспались мы хорошо и успели привести себя в порядок, прежде чем отправились в Фарин.
   На воротах из портового города нас пропустили, не требуя никаких документов. Стражу больше интересовали телеги, да измученные поклажей мулы - торговцев загоняли на досмотровую площадь. Потому-то я не стал брать коней, не желал привлекать внимания. К простому путнику вопросов нет никаких, а всадник уже видно: обеспечен деньгами. Не стыдно его задержать для проверки ораторского мастерства.
   Дорога пошла вдоль стен Фарнака на юг, затем резко повернула на восток. По правую руку оказался канал, по которому в столицу Иштоя свозили многочисленные товары. Канал соединялся с внутренней гаванью, расположенной выше уровня моря. С внешней гаванью эта соединялась двумя шлюзами и защищалась небольшой крепостью, в которой дремал гарнизон в пятьсот человек.
   Над вратами прямоугольной крепости развевались посеревшие знамена с изображением аиста, над парапетом порой сверкали конические шлемы лучников. Крепость располагалась на искусственном островке, к которому шел узкий мост - одна телега едва втиснется. Артиллерии я не заметил, наверняка убрали в закрытые помещения.
   Жаль, я хотел бы посмотреть на орудия.
   В гости наведаться мне не суждено, пока не займу видное место в самом Фарине. Придется с префектом задружиться, надеюсь, этот служака не слишком противным малым окажется.
   За водоемом начинался редкий лес, пострадавший от недавней бури. Часть деревьев была выкорчевана, сломанные стволы скатились опасно близко к каналу. Никто их не убирал, хотя стоило бы задуматься. На кромке леса жило несколько одиноких эльфийских семейств, чем они занимались, я не мог предположить. Угольщики? Так лес маловат, а плотники предпочитают селиться ближе к другим.
   - Не знаешь, кто такие? - поинтересовался я у Пса.
   Тот скользнул безразличным взглядом по разбросанным вдоль русла хижинам.
   - Изгнанники, похожи на тягловых.
   - Чего же раздельно живут, если бурлачат?
   Этого Пес не знал, а я не мог угадать. Остановились мы на том, что это были простые изгнанники.
   Слева от дороги часто встречались небольшие селения на пять-десять дворов. Крестьянки трудились в маленьких огородиках, мужчин поблизости не видать. Наверняка наемные рабочие, которые уходят в порт на подработку. Женщины берегли дом, а мужчины зарабатывали пропитание. Многие грузчики работали за еду, на рынке бартер предпочитали цивилизованной торговле.
   Где местность позволяла, там располагались небольшие фермы. На склонах холмов ходили пастухи со стадами коз или овец. Террасы заняты нетребовательными культурами. Местность была обжитой, хоть и довольно пустынной по сравнению со Скрашем. По имперской дороге беспрерывно шагали хмурые путники, катились старые телеги. Дорога шла в гору, путь был тяжелым, но от жары нас спасали частые трактиры.
   Это не традиционные питейные дома, а скорее хижина, с пристроенной к ней стойкой. Употреблялась пища и питье прямо на улице, на приколоченной к стойке лавке. Но хотя бы навес имелся, да и со стороны дороги гостей прикрывала кожаная занавесь.
   С питейным делом, как вижу, все хорошо - процветала незаконная торговля, эльфы как бы дарили нам выпивку, выносимую из собственного дома. А что? Правила гостеприимства! Ни один бюрократ не придерется. Путник же в ответ на добродушие хозяина дома должен преподнести свой подарок. Принимались не только деньги: при мне какой-то забулдыга расплатился репой.
   Вот так разрушаются мечты, но фаринская дорога все же оживленное место. Тут всякий готов разбить притон, в горной местности дела обстоят хуже, уверен.
   Кроме постоялых дворов на дороге стояла одна красная станция курьерской службы. Здание располагалось по правую сторону от дороги, примыкало к каналу, где был оборудован небольшой причал. Высокие стены станции защищали узкий мост, ведущий на тот берег. На юго-запад уходила дорога, идущая, очевидно, вдоль побережья.
   В Фарнаке и Фарине наверняка были свои бюро по приемке корреспонденции, дорожная станция использовалась не для перемены лошадей. На ней постоянно находилась турма всадников, сторожащих дорогу и мост. Два раза в день они объезжали территорию, ночью же выходили редко и только по условному сигналу, который подавал попавший в беду курьер.
   Я оставил Пса у ворот станции и заглянул внутрь. Мне не рады были, но ветеранский диплом послужил пропуском. Воины сообщили, что дорога на юг закрыта для обывателей. Хотя никто не мешает им на лодках перебраться на другой берег.
   - Лодки тоже запрещены! - сказали мне.
   Я только кивнул, глупо спорить на этот счет. Конечно, в горной местности никто не будет хранить лодку, но что мешает построить плот или на худой конец банально переплыть канал. Течение тут хорошее, да только опытный пловец и горную реку способен пересечь.
   Больше они ничего не рассказали, только посетовали на скуку и отсутствие хорошей выпивки. Всадники были родом с косматого севера и не были гражданами. Вспомогатели, ожидающие окончания срока службы в этой дыре.
   Распрощавшись с ними, я вышел за ворота, где заметил Пса в компании какого-то человека. Именно человека, а не собрата эльфа.
   Человек был одет в простую тунику, бос и видно, что он не первый год ходит по дорогам. Среднего возраста, но лицо и высокий лоб избороздили глубокие морщины. Вещей у него было всего ничего: худая котомка да потертый пояс с дубинкой. Я подумал, что это странствующий жрец. Только они способны вести нездоровый образ жизни и сохранять здоровье. Мужчина был крупный и жилистый, недоедание только украсило его лицо бледностью.
   Я приблизился, поприветствовал человека и спросил, о чем он говорил с моим слугой.
   - Это ваш слуга? - удивился он.
   Акцент варварский, пришелец с севера, но имперский ему хорошо знаком.
   - Язык вы хорошо усвоили, но манеры, - я цокнул языком.
   - На этой дороге хмурится всякий путник, - честная улыбка, - но вы прибыли издалека. Болезнь не успела бы поразить вас, гость. Предположу, что ваш характер подходит этому серому небу.
   - Кто ты такой?
   Я начал выходить из себя, этот парень юлил не хуже посетителя публичного дома, потерявшего кошелек по дороге.
   - Подтвердится моя догадка, имя мое вам и так известно станет. А нет, так и не забивайте голову. Скольких людей вы встретили по пути, а скольких запомнили? Я иду в Фарин, могу напроситься в попутчики?
   - Помнится, предупреждал один баснописец о таких... скрытных, - я изображал легкое раздражение, хотя против воли заинтересовался.
   - Тут достаточно алтарей дорожных, а демона сильного ваш слуга учует, нюхом он не обделен. Я же не демон, так ведь эльф? - человек обратился к моему слуге.
   - Нет, вы всего лишь надоедливый человек, наподобие моего господина.
   - Кто тебе право дал рот раскрывать?! Идем! А ты, незнакомец, иди своей дорогой!
   Мужчина пожал плечами, улыбнулся на прощание и побежал вперед. В гору он поднимался легко, духота его совсем не беспокоила. Я же чувствовал себя выжатым под конец пути.
   Очередной подъем дороги - последний, самый трудный, вывел на плоскую возвышенность, за которой высились стены Фарина. Это первые стены, защищающие имперские кварталы. Венец цитадели чернел прямо под солнцем, рассмотреть его не удавалось.
   Справа в опасной близости к дороге находился укрепленный цементом и камнем склон, тонущий в рукотворном озере. В город некоторые товары из канала поднимались с помощью кранов, но так же имелась зигзагообразная дорога, по которой едва могли подняться мулы. Телега по этой тропе не пройдет, слишком узкая и крутая. О вооруженных гостях никто не забыл: над тропой возвышалась выступающая круглая башня, а конец тропы проходил в коридоре двух стен - хорошее место для лучников.
   Так же с пристани товары могли перенести к Западным воротам, перегрузить на телеги и с почетом втащить в укрепленное селение. Торговцы разные пути выбирают, не желая ограничиваться одной дорогой.
   Слева от нас располагался эльфийский квартал, находящийся в лощине. К нему вело с десяток тропок и только одна приличная дорога. Попахивало стоячей водой, болотом. Наверняка от малярии страдают аборигены.
   Я сошел с дороги и направился к склону, чтобы рассмотреть жилища аборигенов: соломенные крыши, стены из кирпича или тростника, большие дворики, огороды и узкие не мощеные улочки. По зеленеющему склону спускался пастух, ведущий с десяток коз. По улицам сновало другое зверье, в том числе и двуногое. Небольшой ручей сбегал севернее и разрезал квартал на две части, исток находился где-то в Фарине, пахло соответствующе.
   - Цена свободы, - пробормотал я. - Беззаконие и беспорядок.
   Пес промолчал, хотя не мог не слышать моих слов.
   Увиденное не удивило меня, я ожидал встретить нечто такое. На севере эльфийские поселения выглядят так, а не иначе. И это притом, что сами жители без стеснения носят золотые браслеты, серьги с драгоценными камнями, а копья их украшены пластинками из вулканического стекла - для утяжеления и как знак статуса.
   Меня удивляет это наплевательство на свою жизнь и стремление ее как-то украсить. Почему бы не употребить накопленные богатства на строительство хорошего дома? Для рожденного в Норсерте дом является важным элементом жизни, буквально осью личной вселенной. Эльфы относились к жилью проще, строили свои лачуги не на века.
   Это объясняется и суровостью Кольца и беззаконием. Последнее особенно сильно влияет, я полагаю. Зачем строить особняк, если завтра придут твои темнокожие братья, желающие отобрать его? Только аристократия могла позволить себе жить в домах-крепостях. Черному люду полагается быть ближе к земле.
   Ну, где тут гражданское общество? Мне страшно смотреть на то, как живут эльфы. А они еще всячески отказываются принимать свободу, диктуемую нашими законами! Что за странные создания!
   Такие жилища, к тому же, позволяли сохранять межличностные связи. Сложно что-то скрыть от соседей, когда стены твои из щелей состоят, а не из кирпича! Все прекрасно слышно и видно, не укрыться. Все на виду, община следит за каждым членом общества. Быть может, поэтому им не требуются наши законы.
   Но я намерен их изменить, мягко подтолкнуть к изменениям. Разрушать не намерен, это не моя специализация.
   Западные ворота - их еще оригинально называют "Закатными", имели два входа: один большой для гужевого транспорта, и узкий коридор для пехотинцев. В последний коридор можно было беспрепятственно пройти со стороны города; стража проверяла только тех, кто входит в Фарин. Телеги и всадников проверяли дотошно, если при себе у путешественников не было пропусков.
   Представители служб пропускались без проверки, что давало возможность нечестным чиновникам провозить в город облагаемую пошлиной продукцию, не подвергаясь риску обанкротиться. Нет, ну может, в Фарине собрались только честные чиновники, я не могу знать наверняка! Но обычно система именно такая.
   Перед воротами собралась небольшая очередь, миновать которую не представлялось возможным. Стены города невысокие, но без снаряжения забраться на них мы не сможем. Можно поискать тайный вход, где-нибудь на уровне второго этажа у башни, но наблюдатели могут заметить пару странных путешественников. Лучше уж перетерпеть и отстоять в очереди положенное.
   Благодаря росту, я мог наблюдать, что творится в голове очереди. Пара копейщиков лениво пропускала людей в коридор, явно не торопясь, осматривая каждого. Телеги стояли возле ворот и того дольше; всадников пропускали намного быстрее. Лошадь дорогое удовольствие, позволить ее может либо государственная служба, либо богатый путешественник.
   Узкий проход не был освещен, но далеко в противоположном его конце ярко горело пятно света. Как портал новой жизни. Пришло время проститься со старым, хоть и не хотелось начинать оседлый образ жизни.
   Когда очередь продвинулась вперед и достигла дорожного алтаря, возле которого сидел старый слепой жрец, я бросил в миску пару серебряных. А дальше немного отошел от общепринятых норм: достал ритуальный нож, провел лезвием по ладони и окропил пирамидку с надписями кровью.
   Жрец, похоже, почуял запах свежей крови и вытянул свою лысую шею, что-то бормоча.
   - Утихни, вот твое, - я ткнул острием ножа в миску.
   Монеты звякнули, а старый гриф спрятал клюв под выцветшим капюшоном.
   Тщательно вытерев кровь, я спрятал нож в сумку и мысленно простился с дорогой. Прощайте встречи, тени людей, бредущих неведомо куда; прощай свободный мир - творение великого разума. Теперь я пойду иной дорогой, пришла пора приучать стопы к жестким камням, а не мягкости земли. Эпоха странствий наконец-то закончилась, чему я был отчасти рад.
   Я не принимал никаких обетов и не странствовал в поисках мудрости - намеренно, по крайней мере. Я только ловил удачу за хвост. Кончик Ее хвоста сверкал в конце этого коридора, если это не обман, я смогу схватить ее.
   Жаль расставаться с прошлым, но в том и сладость наслаждения - оно не может быть вечным.
   Не оглядываясь, я ступил в новую жизнь. Немного тряслись колени, но в этом повинна моя впечатлительность. Никто другой ничего не ощутит в этот миг, и я завидовал черствости его души.
  

Глава 10. Гражданин.

  
   Я являюсь гражданином Орика, города в Норсерте, где обучался, в котором мой отец ведет дела. Рядом с этим городом расположены наши поместья, родовые земли. Но кроме гражданства я ничего не имею в городе моего детства. Таков удел младших сыновей, отказавшихся от помощи отца.
   Хочешь стать полноценным гражданином? Тогда сам зарабатывай себе на хлеб, сынок.
   Меня никто не изгонял из дому, конечно, была обида, но мои действия не оскорбили духов рода. Я в любой момент могу вернуться, пожертвовать тем, что мне дорого, и получить хорошее место в Гильдии, дом, молодую жену из хорошей семьи и тому подобные преимущества. Но какова их цена? Совсем безвкусно.
   Наверняка Пес что-то подобное сейчас чувствует. Он вырвался из своей темницы и теперь дышит воздухом дорог. Да, он зависим от меня, но я не столь требователен, как кровный отец. Эльф не мог не почувствовать наслаждения, которое испытал на голодных дорогах.
   Вот только он все держал в себе и не спешил делиться с хозяином мыслями. Это меня немного обижало, но пока я был занят приготовлениями, не обращал внимания.
   Что же мне теперь с ним делать? Это я решу после покупки дома.
   Ворота выходили на прямую улицу шириной в восемь пасов. Она уходила далеко на восток, упираясь в склон Фарина. Крепость как храм возвышалась в конце этого пути. Желающий вступить в храм войны должен преодолеть эту дорогу, постоянно идущую в гору.
   Чтобы выстроить эту прекрасную дорогу, пришлось срезать несколько холмов и засыпать небольшую ложбину. Зато вышла такая красота! Пустующая и потому пугающая. Живых было мало, очередь у ворот и то больше. Я понимаю, что большинство жителей сейчас или на форуме, или на рынке, или бродят по узким улочкам своего квартала. Но почему же мне так грустно при взгляде на эту старую дорогу?
   Строители вложили все свое мастерство, чтобы их творение простояло века! Вот оно и стоит, точнее, лежит на подушке из гравия. Ремонта дорога давно не знала, мало ног прошло по ней. Трава оказывала более разрушительное действие.
   Город не процветал, это ясно. Он не казался умирающим, просто мечты завоевателей и покорителей так и остались мечтами.
   Не слишком хороший знак для того, кто начинает опасное предприятие.
   От этих мыслей я не мог избавиться, хотя внешне изображал радость. Чтобы Пес чего не учуял. Если он что-то и заметил - мое разочарование, например, то не спешил бросаться в бой, вооружившись насмешками. Шел позади, в двух шагах, как подобает рабу.
   - Иди рядом со мной, только чуть позади, - обернувшись, приказал я.
   Не просил, приказывал. Не было в этой просьбе сопливых чувств. Мои мотивы продиктованы холодной расчетливостью - не стоит привлекать внимания. Эльф, служащий человеку, слишком заметная фигура.
   Чужаки в Фарине не редкость, хоть моряки редко выбираются из Фарака. Веселых кварталов и там полно, храмов два на выбор - сложно не заметить из гавани позолоченные шпили. А сколько еще по закоулкам разбросано меньших святилищ? Торговцы везут не только товары, не только собирают сведения, но и распространяют культуру.
   Вот почему нас не любят. А я плоть от плоти этого мира, тоже стремлюсь расширить культурное влияние Империи. Пусть использую пути магии для странствий. Волны энергий еще опасней, чем варево Пенобородово. Так выходит - я смелейший человек?!
   Жаль, не все это понимают.
   Форум располагался в низине на север от дороги. С Главной дороги на него можно попасть по двум лестницам. Имелись и другие пути, идущие параллельно Главной дороге, не такие широкие улочки. Между форумом и Главной располагалось крупное кирпичное строение с арками: трехэтажный торговый комплекс смотрел выходами лавок, закусочных и других бюро на Главную дорогу.
   Нечто подобное можно увидеть в столице, размах только не сравнить.
   - Дорогой эльф, - заговорил я, - вы лицезреете чудо инженерной мысли Империи.
   Пес не ответил.
   - Разве нет отклика в вашей душе?
   - Неплохо, - весьма сдержанно похвалил Пес.
   - Чего такой неразговорчивый, приятель?
   - Господин не велел говорить без разрешения. - Ну, как же без насмешливого поклона?
   Все-таки эльфы отвратительный народ, не воспитанный быть рабами. Как они мне нравятся! Не чета бледнокожим ублюдкам с востока!
   - Не знал, что тебя легко обидеть словами. Слабость свою осознаешь? - я не насмехался, правда.
   Эльф нахмурился, я же улыбнулся и махнул рукой. Посреди улицы стоять и объясняться как-то глупо, на нас уже смотрят.
   Торговый комплекс только копировал старшего брата из Алтона. Был он намного меньше в размерах: примерно на тридцать помещений, к которым можно добавить подземные хранилища. Наверняка они тут есть, где еще хранить от воров богатства? Полукруг строения поддерживал холм, по которому проходила дорога - защита от осыпания. Строители решили две проблемы одним ударом, воспользовавшись наработками предшественника.
   Декоративная стена с барьером и навесом отделяла лавки второго этажа от улицы. Крытую террасу третьего этажа поддерживали простые колонны. Отличное место, чтобы посидеть в тени, выпить вина и поговорить. Пешеходам отдавался для движения противоположный от комплекса тротуар.
   Я могу представить, какими красками рисовало воображение архитектора это место: гомон, сладкие запахи готовящейся пищи, украшения на колоннах во время праздника, радостные круглые лица. Но это так и осталось мечтой. Часть лавок пустовала, с террасы были убраны столики и лавки, пьяницам предлагалось отведать вина прямо возле стойки.
   Запустенье. Не бедность, но уныние. Не будь этого размаха, место казалось бы полным жизни.
   В те года, когда велось строительство, Империя опьянела от денег, текущих из Королевства. Этот город своей жизнью обязан легкой самоуверенности, овладевшей умами легатов, архитекторов, жрецов и поэтов. Пожалуй, только торговцы сохраняли трезвость, сохранили то, что мы завоевали.
   На террасе третьего этажа в одной из лавок продавали специи, но другие пострадали от пожара - выходы покрыты копотью и не имели дверей. Обидная пустота, хорошо, что создатель этого комплекса не видит, что сталось с его детищем.
   Спустившись вниз по лестнице, мы оказались на городской площади. Тут все было скромнее: ни памятников, ни статуй, обычный прямоугольник, по длинным сторонам которого находились торговый комплекс и базилика. Полукруг комплекса отделялся крытой галереей для прогулок, в которой расположились менялы. Были среди них эльфы, северные люди и наш имперский брат. Последних, кстати, меньше.
   Базилика занимала всю боковую сторону форума, войти в нее можно было через один из порталов бокового нефа.
   Расталкивая толпу, я направился к ближайшему входу. Пес задержался, желая осмотреться в незнакомом месте. Может, он угадал мои намерения устроиться здесь, решил обнюхать местность.
   В городе мой слуга впервые, хоть его род обитает на островах поблизости. Отличные убийцы из них выходят - тот, кто не знает альтернатив, верит на слово своим воспитателям.
   Пес не знал, учили его в закрытом пансионе. Восточные собратья и то свободнее. В Грэслеве процветает контролируемая анархия.
   Главный вход в базилику использовался только для торжественных случаев или во время религиозных праздников. В остальное же время черный люд мог воспользоваться боковыми входами - чтобы не мелькать под сводами центрального нефа. В дальнем конце которого, кстати, располагалась ложа городского совета.
   В ближайшем к форуму нефе за столиками сидели мелкие чиновники, таблички над которыми указывали род занятий данного должного лица. Под свободными арками ожидали клиентов различные юристы.
   Услуги законников редко требуются авантюристам, ищущим счастья в незнакомой местности. Потомкам - вот им пригодятся эти люди в красивых тогах из дешевой ткани. Фарин успел поседеть, но редкие люди пустили здесь корни. Обычно переселенцы, как семейство Варсесера, привычно ходят по волнам судьбы, приставая к берегу только для отдыха.
   Сутолоки ни на форуме, ни на улицах - для столицы региона это редкость! Но город не безлюдный. Он живой, просто жизнь здесь переняла много из эльфийской культуры: скрытность, холодная вежливость.
   Противоположный неф пустовал, колонны и статуи в нем были украшены свежими венками и знаменами. Похоже, какой-то местный праздник. Вот менял и выгнали с их излюбленного места. А может, городскому совету неприятно видеть постоянно семенящих туда-сюда горожан. И они не нашли ничего лучше, чем паршиво украсить освободившееся пространство.
   Я сориентировался в полутемном помещении, нашел нужную очередь и встал последним. Мог бы проломиться вперед, но по опыту знаю, что "застольники" этого не любят. По их мнению, просители должны молчаливо ждать своей участи, когда вершитель судеб снизойдет до общения с ними.
   Торопиться и гнуть свое не стоит. Даже ветеран вроде меня обречен на ожидание.
   При мне как-то в Орике отшили государственного курьера, торопящегося передать сообщение. Что уж говорить про меня.
   Если у посетителя было какое-то сложное дело, то после долгого и нудного общения с "застольником" его отправляли на свидание к магистрату. К претору попадали в исключительных случаях, когда решалась судьба целого квартала, например, а не отдельного горожанина. Один в городе - ты никто! Только маг мог рассчитывать на некую независимость от общины соседей, но и его вынуждали вступать в Гильдию.
   Потому я предпочитал в городах не задерживаться. Отвратительно, когда ты зависим от воли такого же двуногого, а значит, такого же глупого как ты человека! Нет ничего ужаснее подобной зависимости. Рабство по сравнению с зависимостью от общества - ерунда.
   Стоя в этой очереди, я мог понять эльфов, отказывающихся от даров цивилизации. Какое терпение нужно, чтобы эти дары пережить!
   Другие же люди воспитывались иначе: ни раздражения, ни усталости, даже радость! Радость от встречи с соседом, пришедшим по делу и оказавшимся в твоей очереди. Какое удачное стечение обстоятельств, можно пострекотать о повышении цен на зерно, из-за предсказанного неурожая. Можно позубоскалить или очернить чье-нибудь имя. Сколько возможностей для гражданина установить связь с другим гражданином!
   Чужаку здесь не место, ему скучно, одиноко и обидно. Его выдает и одежда, и акцент, и пропитавший его душу запах водной стихии. Меня раздражали косые взгляды и шепотки - я намеренно не прислушивался, чтобы не беситься.
   Но наконец-то лавине позволили обрушиться. Подошла моя очередь, я вздохнул с облегчением. Но на улыбку у меня сил не хватало - выйдет что-то перекошенное и отвратительное.
   - Оформить гражданство для себя, - обозначил я задачу.
   - Фарина? - уточнил задачу субъект за столом.
   Не толстый - на таком месте не растолстеешь, но с животиком. Наверняка табурет у него треугольный, вот лицо как перекошено. Мужчина в возрасте, с залысинами, можно сказать, стереотипный. Скорее уставший, чем раздраженный. Перерыв недавно кончился, а поток просителей не иссякает - тут любой придет в уныние. Я бы точно унывал.
   Я уточнил все условия получения гражданства, но чиновник не дал мне договорить, предупредив, что дело будет рассматриваться...
   - Диплом, - я выложил сначала табличку, а потом и все остальное, - сигна мастерства метаморфии - это специализация магии, - всегда лучше уточнять, - кольцо гражданина Орика - это город в Норсерте, столица региона Унида на западе провинции, возле Дымящихся Вершин, имя мое Алесаан из рода Теллалов, прозванный Нотатом.
   - Славны ваши заслуги, но...
   - Вопрос можно решить вложением в городскую казну определенной суммы. Назовите.
   Я хорошо знал какие требования в муниципиях, детали могут отличаться, но суть никогда не изменится. Так проще работать, упрощает управление провинциями. Сумма была ожидаемой, довольно низкой для столицы региона: три тысячи с лишним монет серебра. Крестьянин такое не может себе позволить, ну так я не согнутый.
   Положив мешок с вещами на свободный край стола, я достал кошель и отсчитал нужную сумму.
   - Менялу посетить? - деньги-то эльфийские.
   - Н-нет, господин, - чиновник позвал слугу: - принеси господину Теллалу стул и бегом к Круциону Фурину!
   Прятавшийся за столбом слуга, в чьи обязанности входила сортировка документов, умчался исполнять приказание. Мне принесли стул, я сел, а очередь немного отпрянула. Видят же - парень вооружен, а раз денег столько, то оружием умеет пользоваться. Я смог в комфортных условиях отсчитать нужное количество цилиндриков серебра. Не знаю, какой тут курс, но меняла пересчитает при мне деньги, обманывать не осмелится.
   Чиновник откашлялся и негромко представился, чтобы я запомнил его имя. Я кивнул и отсчитал пять цилиндров для него. Деньги - вот настоящие волшебники этого мира. Но почему бы не побаловать застольника? Все-таки чужакам редко идут на встречу в делах по дарованию гражданства. Кто тебя знает, может, пират!
   Помогли мои документы и принадлежность к имперскому роду.
   Застольник буквально съедал глазами мой мешок с деньгами, не глядя, сгреб свою награду и принялся расписывать все подробности. Я кивал в такт его словам, заметил краем глаза появившегося Пса и махнул ему рукой.
   Слуга занял место позади меня. Я указал на него:
   - Мой слуга, под мою ответственность. Зовут - Пес.
   Вопросов не возникло, но любопытство во взгляде человека читалось. Некоторое время он разглядывал эльфа, чтобы описать в другой вощеной дощечке его приметы. Это сложно, многим эльфы кажутся на одно лицо. В документе будет отмечено, что такого-то числа господин Алесаан Теллал Нотат решил стать гражданином Фарина, уплатив положенный взнос, и привел с собой слугу, названного Псом Алесааном Теллалом Нотатом. Ужас. Но как еще завуалировать рабский статус?
   Такие танцы меня всегда раздражали, потому торговля не стала основным делом моей жизни. Вот если бы за столами сидели чудесные, желательно, обнаженные девушки, я бы согласился пойти путем торговца.
   Появился меняла, который бегло проверил деньги, с улыбкой вернул мне два цилиндра. Я вознаградил его за честную работу. Просто светить серебром не хотелось. Жестом я отпустил этого субъекта с крысиным лицом и хитрющими глазами. Не брат, но может зять чиновника? Уходя, меняла кивнул застольнику.
   Мешок слегка облегчился, но еще недостаточно, чтобы я почувствовал себя свободно. Ничего, сегодня предстоит еще много трат: дом, служанка, одежда, баня и цирюльник.
   - В Фарине принято гражданами носить кольцо на безымянном пальце, - не отрываясь от триптиха, говорил чиновник, - по особому распоряжению претора дозволяются иные знаки гражданства.
   Я молча поднял правую руку - все пальцы на месте. Чиновник закивал, понимая намек.
   - В любом случае, с прискорбием вынужден вас огорчить, что придется ожидать готовности гражданского кольца.
   - Это несущественно.
   На самом деле кроме изготовления золотой печатки они будут проверять меня. Да, документы у меня на руках будут, чтобы не бегать потом, но городской совет оставляет за собой право приберечь "изгоняющий зло сапог". Не понравится мое прошлое - погонят из города.
   С этим могут возникнуть проблемы, на юге Королевства я известен как свободный маг - тут возмутятся представители Гильдии магов, имеющие голос в совете, - но эта проблема разрешится буквально на днях. Но мой статус - простой наемник с магическими способностями. Таких не слишком уважают, могут нос поворотить, хотя я уверен, что совет не откажется от лишних трех тысяч. Мелочь, а в казну всякая мелочь сгодится.
   Проверка моего имени займет больше времени. Пока корабль дойдет до Униды (и ведь не станут посылать авизо), пока обратно. Катулин через свою службу быстрее справится: мое письмо дойдет до брата и отца, которых не удивит запрос из Фарина.
   Какие сложности, Тьма их побери, но это нужно для порядка.
   В мирных провинциях проще получить гражданство, были бы деньги.
   Почему бы не обратиться в портовый архив Врат? Да кто там будет следить за каждым вновь прибывшим?! Это ж только за один год архив переполнится, и писари повесятся! А эльфы - те вообще не любят бюрократию, как их учитывать?
   Последним, что требовалось от меня - заверить документы личной печатью. Я поднялся, чтобы Пес не разглядел надписей. А он глазастый, разглядеть может! Я достал из сумки небольшой футляр, в котором хранил родовую печатку. В ней есть небольшой изъян: она старая да еще кольцо погнуто, имеется трещинка, но это мелочи. Важнее инициалы - А и Т, но без N. Об этом я упомянул в письме отцу, просил изготовить в святилище для меня новое кольцо.
   Принять новое имя сложно, а принять новую судьбу вообще невозможно.
   Я поставил оттиск на документах, чиновник закрыл таблички, перевязал и поставил городскую печать. Вторая копия - мне, другая на рассмотрение совета. Вскрывать его не будут, оттиск моей печати имеется и на свитках.
   Я уже не глядя ставил оттиск в места, на которые указывал чиновник.
   На этом все. Мне передали документы, поздравили, чуть ли не отсосали (а удовольствия никакого!) и послали куда подальше, когда сообщили о времени следующей встречи. Но я не торопился уходить, хотя встал и позволил слуге утащить табурет.
   - Я желаю приобрести собственность в городе. Такой дом, покупка которого уменьшит мои возможности, - я потряс мешком, в котором прятался толстый кошель уже с золотом.
   - Что бы вам такого предложить, - служащий воззрился на сводчатый потолок. После непродолжительного выстукивания знаний из подбородка, он убрал палец и ответил: - Секстий Латерн подумывал выставить свой дом на продажу. Неплохое двухэтажное жилище. В хорошем состоянии.
   Наверняка его приятель, тут кости бросать не надо. Но что мне еще делать? Самому бегать по городу?
   - Почему же уважаемый гражданин продает свой дом?
   - Долги, Секстий страсть как любит игры. Это не последний его дом, в счастливые года он скупал собственность. Теперь вот пригодилось.
   Я попросил указать дорогу, а то за моей спиной чувствовалось легкое повышение температуры. Горячая кровь южан, за каким-то демоном переселившихся на окраины Империи, готова была вскипеть.
   - О, его дом легко найти: пройдете вниз по Главной, свернете в правый проулок, там начинается Сапожный спуск. Как приметить этот проулок? Примета видная: лавка ювелира Гнестия, вот за ней и повернете. Крупная, эмблема имеется - журавль. Там на Сапожный выйдете, дойдете до конца и окажетесь...
   - Пес, запоминай! - ужаснулся я.
   Ох уж эти города. Я хорошо ориентируюсь в любых условиях, но это все благодаря интуиции.
   - ...а там под мостом пройдете - холмы соединяет, и выйдете в сад храма Барфиса...
   - Это еще кто такой?
   Чиновник, кажется, рад был объяснить доброму гостю дорогу. Это намного приятнее, чем записывать за косноязычным крестьянином, возжелавшим обратиться к куриатам с прошением.
   - Местный божок, привезен косматыми, населяющими квартал. Барфисткий квартал и улица Барфиста, соответственно. Легко найти по развешенным на фасадах еловым метелкам.
   - Тебе-то легко, - пробубнил я.
   - А там за храмом нырнете в пространство между домами, по запаху не ошибетесь - нужду справляют.
   - Тут на каждом углу справляют...
   - Ошибаетесь, господин, только варвары гадят возле дома своего. В Фарине для цивилизованных граждан оборудованы общественные уборные - всего медяк для дела, - он подмигнул мне и покосился на очередь.
   А те уж кипели подобно котлу Пенобородово! Чую, бежать надо.
   - Шестой дом в проулке, его обойдете, чтобы с лица зайти и вот - прям перед воротами окажетесь. Красная крыша, черепица - человек наш, хоть среди варваров поселился. Земля дешевая была, вот скупить успел, а сейчас, эх... долги.
   - Проще дороги нет? Да тихо ты, бубнеть тут! - прикрикнул я на молодца позади.
   Больно лезет со своим мнением.
   - Это вам порядочный крюк делать, чтобы на улицу Пекарей зайти. Кстати, хлеб очень рекомендую. Когда Латерн живет в доме на Пекарей, так угощает всех гостей. Пробовал, знаю - очень недурственный хлеб и пироги.
   Я уже уходил, на ходу благодаря занудливого мужичка. А тот в след махал рукой, продолжая бубнить, чтобы оттянуть сладостный момент встречи со следующим просителем.
   Вот, на что только не пойдешь, чтобы не делать опостылевшую работу. Надеюсь, я таким же в Гильдии не стану.
   - Запомнил? - спросил я Пса, когда мы выбрались на свежий воздух.
   После сумрака базилики тут прям как во дворце Императора. А я знаю, с чем сравнивать.
   - Слова да, но... - он смущенно умолк.
   - Ладно, раз норсертец взял кости. Идем, поищем этих пекарей хлеба. Я тоже не дурак перекусить мучного с начинкой.
   И мы отправились: вниз по Главной, за ювелиром, по Сапожному спуску и так далее. Через некоторое время я понял, что заблудился, но по запаху ссанины, смешиваемой с ароматами печеного хлеба и мучной пыли понял, что тот самый проулок нашелся! Побродив по кварталу, мы наткнулись на храм северян - каменное строение, копирующее формой обычную хижину. Какая преемственность, бха!
   Посеревшие и запыленные еловые ветки имелись.
   - А я понял! - воскликнул я, Пес уставился на меня. - Эти ветки вешают, чтобы запаха не видеть!
   - Любопытная мысль.
   На самом деле варвары ничуть не грязнее нас (обычно!). Причина плохого запаха объяснялась ленью городского совета - канализация была замусорена, центральный канал, проходящий по улице Барфиста, оказался завален строительным мусором. Откуда он тут взялся я не ведал, но куски гипса с мраморной крошкой были заметным элементом декора свалки. Значит, не местные кряжистые мужички постарались.
   Какой-то богач разбирал дом, чтобы утащить все ценное в другое место. Обычное дело - выкупить старый особняк, снять с него мрамор, осторожно вырезать мозаики и фрески и перенести это в новое место. Так по кусочкам старый дом и разбирался, что ломалось в процессе переноски, то следовало увозить за черту города.
   Найдите мне такого человека, который будет всегда следовать законам.
   Городской совет не чистил канализацию, обвиняя в причине засора жителей квартала. А те в свою очередь требовали справедливости, потому что жили бедно. Кроме храма никаких украшений.
   Улица пекарей выглядела лучше; можно попенять на соседство с мельницами, но пыли от них немного. Да и располагались они в восточном конце улицы. Там же и лавки пекарей. Остальные дома на улице были жилыми, да конторка в западном конце и домик сапожника. Мастер и жил и работал там же.
   Доброе соседство.
   С водой только проблемы, до питьевого фонтана идти далеко. Площадь располагалась за мукомольными, рядом с зерновым складом. Придется нанимать еще слугу, чтобы ежедневно таскал воду.
   Зато канализация тут была спрятана под плитами, что несомненно меня порадовало.
   Сам дом скрывался за стеной выше человеческого роста. Деревянные ворота, усиленные железом оказались закрыты, но, постучавшись в небольшую дверку, я смог пройти внутрь. Слуга даже не спросил о цели моего визита, видать привык, что у господина сон плохой из-за недобрых гостей. Долг это почти как рабство, даже если у тебя есть деньги.
   - Хозяина зови и воды дай, - приказал я.
   После прогулки по тесным улочкам, среди потных людей хотелось промочить горло.
   Слуга склонил голову и ушел. Через некоторое время миловидная девушка принесла мне ковш с теплой водой. Вроде не испортилась, но я из предосторожности только пару глотков сделал.
   - Этому, - я указал на эльфа, - из отдельной бадьи.
   - Воздержусь, - отказался он и скорчил брезгливую мину.
   Служанка пожала плечами и покинула наше общество, а жаль, она лучше эльфа. Хотелось перекусить, пустить золотую струю и помыть ноги после прогулки по пыльному городу. По грязным улицам да в толчее - такое ощущение, что у меня грязью покрыты даже колени. На дорогах не так, там грязь, но она отличается от городской. В городе грязь происходит от разумной жизни, а эта самая худшая форма грязи.
   Стоило бы совету привести городок в порядок, недостойно так поступать с Императорской землей.
   Из дома нервной походкой вышел Секстий Латерн. В неаккуратно одетой тоге он представлял забавное зрелище. Как же без искусной драпировки? Надо же показать себя настоящим гражданином, а не провинциалом, которому пришли ломать кости. Но эти попытки Латерна всего лишь насмешка над нашим образом жизни. Слегка не выспавшийся, на голове сохранилось мало волос, намного старше меня он тем не менее не вызывал уважения. Я поморщился при виде этого опухшего человека.
   Встретил бы в тунике и не позорился.
   И в его доме мне жить? Может, стоит поискать другие варианты.
   - Пес, выйди за ворота, посторожи вход. Если появится спешащий сюда живой, с виду такой типичный прислужник, задержи его.
   - Хорошо, но зачем?
   - Потом объясню. Да! Уходя, двигайся как головорез!
   - Это как?
   - Да чего тебя всему учить-то?! Не стесняйся выразить презрение ко всему свету! Тьма, что за слуга...
   Пес пожал плечами и направился к выходу. Ступал он тяжеловесно, руку держал на рукояти меча и исподлобья зыркал по сторонам. Ну, так себе видок, молодой он.
   Латерн остановился на последней ступеньке своего дома, проводил испуганным взглядом эльфа и, подумав, сошел на землю. Я направился к нему навстречу, мы встретились на середине двора. Хозяин и лицо сохранил, и гостя уважил.
   - С чем пожаловали в мой дом, добрый гость?
   Я поскреб пальцем обух топора, рассматривая крышу поверх головы хозяина. Представляться не спешил.
   Ну, неплохое строение, посмотрим, что внутри.
   - Слыхали мы, что господину Латерну требуется от дома избавиться. Готовы помочь.
   - Кто же ввел вас в заблуждение? - удивился хозяин.
   - Люди, к чьим словам стоит прислушиваться. Вы лично проведете меня в дом или доверитесь слугам?
   Пес громко захлопнул входную дверь. С крыши соседнего дома взлетела стайка голубей, мой собеседник вздрогнул, а я недовольно покачал головой.
   - Горячая голова... Меня зовут Нотат, можете и вы запомнить меня под этим именем. Я не против купить этот дом.
   - Пройдемте, - неуверенно, но с улыбкой, пропустил меня хозяин.
   Дом как дом: два этажа; на первом этаже расположены кухня с одной печью, спальни для слуг, гостевой зал, зимняя и летняя столовая. Последняя являлась, по сути, небольшим садом, в котором были высажены декоративные деревья. Летом они дают тень, прикрывая окно и крышу спальни второго этажа.
   Рядом с кухней был разбит небольшой огород, в нем уже зеленел лук, чеснок и мята. Для овощей места не было, их проще на рынке купить. Имелся подвальчик, в котором с зимы хранился лед. До середины лета этот лед продержится, как заверил меня хозяин.
   Все это время он заискивающе общался со мной, не понимая, что за гость пожаловал. Да, ему требовалось продать дом, но о долге я ни слова не говорил. Я же не собирался его обманывать, просто хотел избавить цену за дом от игровой зависимости продавца. Зависимости делают человека неосторожным, склонным к риску, а страх - отрезвляет.
   Я не собирался переплачивать за провинциальный дом. Мне и монет было жаль, потраченных на менялу и чиновника.
   Из гостевого зала узкая и крутая лестница поднималась на второй этаж. Представляю, как мучаются слуги, когда хозяин требует утреннюю кашу в свою опочивальню. Есть такая мода у южан - завтракать, не омыв лица.
   Мы переместились на второй этаж, где хозяин долго расписывал прелестные гобелены. Я вознамерился избавиться от них в первую очередь, да и мебели место на навозной куче. Если бы мне захотелось вздремнуть в чужой кровати, я бы пошел в гостиницу.
   На втором этаже было две большие спальни, разнесенные по крыльям дома. В центре располагался кабинет и комнатка для личного слуги - я бы предпочел здесь книжные полки поставить, но куда-то Пса надо пристроить. Пока он у меня живет, лучше держать слугу под рукой.
   Дому пять лет, на штукатурке трещин я не заметил, следов замазки - тоже. Сложно говорить о качестве материалов, из которых его построили, но кирпич применяли обожженный. Ну, да, не столица с их ушлыми подрядчиками. Перекрытия из нормальных досок, а не смесь говна и тростника. Стены толстые, звуки не пропускали - хоть эльфов трахай, никто не услышит.
   Меня все устраивало, кроме отделки, но от унылых украшений провинциала я намеревался избавиться в первую очередь. Что можно вынести на руках пожертвую храму! Пусть бедноте раздадут эти тряпки, которые кто-то насмешки ради назвал хисским льном. Такую грубую материю только над амфитеатром натягивать, а не в доме вешать.
   Расположение комнат меня устраивало, их размер тоже. Но я еще битых полчаса заглядывал в каждую щель, с умным видом критикуя то, что видел впервые. Хозяин намеревался избавиться от дома вместе с мебелью, что в принципе неплохо - не придется дожидаться, пока он все свое барахло вытащит. Но платить за это дерьмо лишние сто тысяч серебром? Нет уж, воздержусь.
   - Сто двадцать пять тысяч двести тридцать две серебряные имперские монеты, - отчеканил я.
   У Латерна глаза на лоб полезли от такого заявления, он-то рассчитывал на сумму раза в два больше. Ну, или хотя бы на веселый торг. Вот дурак. Да за такую сумму мне во Вратах проще купить целый квартал. Я еще пошел на встречу должнику, не стал слишком занижать цену! Красная цена этой хибары тысяч пятьдесят. Если привести знатока, который за свои услуги попросит двадцать тысяч, то дом будет оценен в приделах этой суммы.
   Возиться с этим я не собирался, за месяц необходимо подготовиться к работе. Лето ведь - жаркая пора!
   Латерн начал спорить, я вполуха слушал его, позволял выговориться.
   - Прекрасное место, рядом храмы, вода и Главная улица! Форум в двух шагах!
   - Дикие космачи с их дикими праздниками, - возразил я. - Постоянный шум от пекарей и телег по ночам.
   Впрочем, тут скорее всего нет запрета на вход телег в город. Будут громыхать и днем.
   - Зато запах какой, сладко просыпаться будете, господин Нотат.
   - Пыль от мукомольных раздражает.
   - Так мельницы в конце улицы! Сколько пыли они по-вашему производят?
   - Дорога под уклон, прямая, ветер сюда все и направляет, - вздохнул я.
   Латерн выдыхался, понимая, что слова разбиваются о стену непонимания. Тогда он пригрозил, что найдет другого покупателя. Ага, в Фарине прям в очереди желающие купить дом стоят.
   Я вздохнул, потер пальцами глаза и заявил:
   - Если вам не нужна моя помощь, то можете найти другого покупателя. Время у вас уходит, здоровье убывает еще быстрее. Вам нужны деньги или нет?
   Он понял намек, сглотнул и согласился на мою цену. Он тоже знал, что дороже ста тысяч этот дом никто не купит. Я же предлагал хорошую цену, которую предложит любой житель Фарина. А я ведь уже являюсь жителем Фарина, так что Латерн не обидится на небольшой обман. Тем более в моих словах лжи не было! Честная торговая игра.
   Я остался во дворе, рассматривая сарай, в котором кудахтали куры. Его тоже придется перенести. Я не столь беден, чтобы у главного входа в собственный дом держать курятник!
   Латерн поднялся в кабинет, где при помощи знаний слуги принялся составлять документ. Останется только заверить его в базилике, что сегодня же и сделаем. Я не собирался дожидаться нотариуса здесь, лучше прилюдно закончить все формальности. На всякий случай, свидетели пригодятся.
   Из двери кухни вышла та самая служанка и направилась к курятнику.
   - Девушка, а не хотите сменить хозяина? - обратился я к ней. - Я покупаю этот дом.
   - Нет, - твердо, но с улыбкой ответила она. - Старый хозяин добр ко мне.
   Я подошел поближе, уйти она не посмела. Слегка побаивалась, но держалась с большим достоинством, чем почетный гражданин Фарина.
   - Девушка, я не из Веселого квартала. Только сегодня оформил гражданство, хочу купить этот дом. А ваш хозяин... излишне болтлив, вот я и взялся за струны его страха.
   - Поздравляю вас, но мой ответ все тот же.
   - Что же так? - Взглядом мне ответили, придется смириться. - Жаль, но подругам скажите, что служанку я нанять готов. Если она трудолюбива, не сварлива и честна, мы будем жить в мире.
   Она пообещала передать, хотя не слишком-то проявляла энтузиазм. Пса что ли отправить на форум, подыскать работницу?
   Там старухи порой девками из окрестных сел торгуют. Не рабынями, просто избавляются от лишних ртов. Общине в горной местности выжить сложно, вот жена старосты собирает по всему селению молодух и отправляется весной с ними на рынок. И родне прибыток, и девка при деле. А то черенками будут портиться, а кому она брюхатой потом нужна? Мы не северные люди, отец быстро излечит дуреху своим кулаком.
   Впрочем, лучше сходить самому. Эльф глазастый, но в толпе теряется, наймет какую-нибудь кривую, мучайся с ней потом.
   Взяв хозяина за вымя, я направился на форум. За воротами поманил эльфа, скорчившего суровую гримасу. Латерн проникся важностью момента и засеменил впереди нас. Дорогу показывал.
   Проходя мимо закоулка между домом сапожника и каким-то частным владением, я заметил уставшего человека. Босого, но подпоясанного широким ремнем с бронзовыми накладками. Сумка валялась под рукой этого отдыхающего в тенечке.
   Эльф понял мой хмурый взгляд и извинился:
   - Не шел на контакт, шум господам мешал.
   - Твой рот тоже экипировали острым оружием?
   Я правильно угадал, что чиновник из базилики пошлет слугу предупредить друга о клиенте. Рассчитывал, что гость потеряется в лабиринте узких улочек, среди потной толпы. Кстати, я медленно сваривался в этом проклятом нагруднике и толстой тунике. Домишки в Фарине обычно одно-двухэтажные, только по Главной шеренгами стояли многоэтажки. На удаленных от форума улочках тени практически не было, но была пыль, толчея и тяжелые подкованные сапоги.
   Сандалии в городах носить не стоит, а то чей-нибудь гвоздь на подошве пропорет палец.
   Возвращаясь мыслями к недавнему разговору с чиновником, я усомнился в его добрых намерениях. Похоже, что он намерено запутывал меня, чтобы успеть предупредить друга. Очевидно же! Но недоказуемо, а поджидать его ночью возле публичного дома я не намерен. Гордость не пострадает от оскорблений подобного червяка.
   Обойдя прилегающий к Главной холм, мы вышли на Свяшеную улицу, которая шла к храмам Культа, а от них продолжалась до форума. На холмах располагались особняки богачей, почетное место, но требуется транспорт для тела. Мне такие траты кажутся излишними, лучше скромненько расположиться на северном уступе.
   Вконец вымотавшись, мы добрались до базилики и поспешили закончить дела. Я мечтал облегчиться и сунуть распухшие ноги в горячую воду, а Латерну придется поторопиться, чтобы освободить к завтрашнему утру проданный дом. Со своим документом мы обратились к нотариусу, который прятался в тени возле дальнего конца нефа. Его почти никто не беспокоил в этот день.
   Знакомый Латерна кивнул другу и ухмыльнулся, продавец не понял, чего это его приятель так радуется. Объяснятся вечером за выпивкой в новой резиденции Латерна.
   Слуге я предложил найти гостиницу, достойную Меня. И главное, чтобы вблизи были бани. Надо чистым входить в новый мир и желательно без крови.
   Получив все право владения домом по улице Пекарей, я передал документы. Тот же меняла пересчитал их по курсу, используя камешки и расчерченную доску, взвесил и поставил свою печать в кодексе. Клятвы, другая ерунда - и я полноправный владелец как дома, так и земли под ним. Прекрасно. С обрядовой частью закончит Латерн, принесет голубя в жертву, а из очага вытащит духа дома.
   Ничего кроме традиции этот обряд не нес, прошли те времена, когда каждый дом населяли духи. Измельчало имперское племя, забывает мир духов, вот и вера наша ослабела. Разум свободен, но ничем не защищен - любой может воздействовать на таких граждан. В селах иначе, там дом действительно имеет душу.
   И у магов тоже, если они проводят в одном месте много времени, прикипают к этому месту. Потому горожане боятся магов, а не за их якобы агрессивность. Горожане чувствуют, что потеряли нечто важное. Вот и ищут повода для драки.
   Я дождался Пса на ступенях, ведущих в базилику. Ближе к вечеру людей стало еще больше, отработав, они торопились закончить сегодняшние дела. Кому письмо составить, кто денег занять под стеной комплекса, кто просто прогуливался. И богачи, и беднота смешались в одну толпу. Центр жизни города, центр его вселенной. Но я ничего не чувствовал: просто город с его людьми.
   Пес нашел меня, хотя выглядел немного взволнованным. Удивительно все же, что аристократ впервые видит такой крупный город. Что с ним делали в родном доме? Окунали с головой в соленую воду, чтобы повысить выносливость? Странное племя.
   Избавление от денег меня только порадовало. Осталось еще тысяч десять, на которые я найму слуг и куплю одежду. Потом придется ждать помощи Катулина, который перешлет мои деньги. Надеюсь, не подведет, а то на оклад мастера в Гильдии не прожить.
   - Нашел гостиницу? - спросил я у слуги, тот закивал. - Дорогу к ней найдешь? - снова кивок. - Тогда веди.
   Я забрал у него вещи, потому что мой мешок стал заметно легче. Все равно что сбросить зимнюю одежду после возвращения с севера. Все эти меха ужасно тяжелые, громоздкие, неудобные. Даже к штанам тяжело привыкнуть было, зато сейчас ничего - удобней одежды не найти.
   В Фарине большинство граждан носили короткие штаны, обычная приморская мода. Многие прибрежные племена предпочитают ее.
   Гостиницу Пес выбрал хорошую, так что мы смогли отдохнуть. Праздничный ужин был как нельзя кстати, но я бы предпочел попробовать пироги, изготовленные на мой улице.
  

Глава 11. Магическое мастерство.

   На следующий день я переселился в свой дом. Хозяин за вечер успел закончить сборы. Латерн встретил меня с угрюмым видом, видать, его просветили насчет моей персоны. Жаловаться он не стал и вполне любезно со мной распрощался.
   В отместку он забрал большую часть мебели, наверняка потратив на ее перевозку больше денег, чем она стоила. Вот так гордость мешает бережливости. Я не возражал против молчаливого бунта продавца - не придется из своих средств оплачивать вывоз бесполезной мебели. Право слово меня не привлекали потертые стулья и табуреты, исцарапанные столы и продавленная кровать.
   Мой дом был свободен, не совсем пуст, но не захламлен. Готов для новой жизни.
   Отправив Пса на рынок за петухом, я осмотрелся внутри. Своих кур Латерн забрал, слуги ушли вместе с ним. Оставлять собственность без присмотра я не осмелился, потом схожу на форум и найму слуг. А Пес посторожит наши вещи.
   Каменные ложа из столовой утащить не представлялось возможным, потому я решил на первое время устроиться здесь. Выложил на обеденном столе свои пожитки, а часть денег спрятал на антресолях в спальне, прижав ими письмо Владыки. Потом сделаю тайник.
   Огородик опустел: луковицы выкопаны, листья мяты сорваны, стебли других растений срезаны под корень. Такая вот мелкая неприятность. Зато на кухне остались горшки, миски, чаны и другая утварь. Бронза и керамика, места в телеге для них уже не было, или Латерн не осмелился дожимать свою гордость до конца. Наглость наказуема; наверняка друг чиновник рассказал о моем наемническом прошлом и магическом звании.
   Они должны понимать, что моим следующим шагом будет вступление в Гильдию.
   Предметы, купленные в Тарире, пригодятся в новом доме, надо будет составить письмо для стекольщика. Пусть перешлет товар с каким-нибудь караваном, я оплачу расходы.
   Пес раздобыл тощего петуха, которому я тут же во дворе свернул шею и разорвал глотку. Именно так: когтями, а не ножом. Бормоча заклятия, обошел двор по периметру, затем ощипал и разделал жертвенное животное. Грудка и ноги нам на ужин пойдут, а остальное закопаем под крыльцом. Череп коня под новым домом надо закладывать, но мне это не требовалось. Мой разум вскоре сформирует в этом месте защитное божество.
   Последним было зажигание огня. Я всегда носил с собой кремень, добытый возле моего дома в Норсерте. Уходя в странствия, я захватил с собой угля из старой печи, построенной еще во времена прадеда. Отец говорил, что эту печь сам дед и сложил.
   - Сготовишь ужин? - спросил я.
   Пес бродил туда-сюда возле каморок слуг и неуверенно жался к той, что расположена под лестницей. Какая скромность.
   - Если господин не боится яда, - Пес улыбнулся.
   - Бабский прием, - фыркнул я. - Впрочем, убийцы не ведают чести.
   И еще раз "впрочем" - в столице Империи мужчины тоже не гнушались такого способа устранения конкурентов.
   Намек попал куда следует, эльф смутился и молча занял место у стола. Хорошо бы и ножи новые купить, но лично заниматься этим не хочется.
   Я отправился на форум, без доспехов и тяжелого оружия это намного легче. Все вещи я оставил дома, нес только тугой кошель да длинный кинжал на поясе. Всадники имеют право носить короткие мечи, но я зря волновался. Никто не остановил меня, не потребовал доказательств. Городская когорта, похоже, редко патрулировала улицы родного города. И скорее всего такой структуры нет в Фарине в принципе! Зачем, если в крепости сидят сотни легионеров.
   Приятная прогулка получилась, хорошая возможность познакомиться с городом. По пути я зашел к портному, с меня сняли мерки и обязались за пару дней изготовить достойное платье. Я предпочел прочные ткани местного производства.
   На форуме с делами я разобрался быстро. Найти нужного человека не составило труда. В город постоянно тянутся люди, не нашедшие себе дела в родной деревне. Старуха, предлагающая служанок, восседала на тюках с какой-то травой и, казалось, ничем не торговала. Но знающие люди за медяк указали на нее.
   Женщина была дородной, крепко держащейся за свое место. Не первый год ведет дело, постоянно проживает в городе. Из окрестных деревень все девушки проходят через нее.
   Я так понял и в Веселый квартал она направляет пополнение. Новобранцы требуются женским легионам постоянно, проклятия Любвеобильной быстро выводят из строя опытных постельных бойцов.
   Меня уверили, что найдут достойную девушку: скромную, но хозяйственную. Про внешность я ничего не сказал, не трахать же ее буду. Старуха опытным взглядом оценила меня и сказала, что меня устроит живой товар. Будем надеяться.
   Через пару дней она приведет ко мне на выбор служанок, там и расплатимся.
   Последним я посетил плотника, живущего возле Священной улицы. Тут селились ювелиры, плотники, располагалась контора гильдии камнетесов, ремесленники мозаик и тому подобный люд, но улица их называлась почему-то Зерновой.
   Я намеренно выбрал мастерские, в которых стоимость работ оценивается не по качеству товара, а по престижности самой мастерской. Мне ведь придется водить в свой дом гостей, пусть видят, что я не бедствую. Я сделал заказ на партию мебели, отдав остаток денег. Задаток.
   Будут у меня и столы, и стулья, и полки для книг, и удобная кровать - все! Я два часа объяснял, чего желаю получить. Писарь едва поспевал за мной, исцарапал с десяток табличек, но хозяин мастерской не мешал мне. После он решил показать мне свою мастерскую, в которой трудилось с десяток человек. Здесь производили сборку мебели, а изготавливали ее в начале Главной улицы, в одном из проулков.
   - Аренда дешевле, материал не тащить на холмы, - объяснял он.
   Я оценил качество товара, которое, по правде, было средним. Но мебель выглядела надежно, не развалится под моим весом. Чего еще желать? Краски применялись местного производства, но по качеству они не уступали импортным. Богато Королевство на минералы, и в море сети добывали достаточно материалов для мастеровых.
   Встреча эта закончилась недолгой беседой во внутреннем дворике мастерской. Разговор скрашивала недурная выпивка. Я рассказал о себе, напустив достаточно туману. Хозяин и сам не слишком склонен был к бахвальству, мы оценивали друг друга, ведь нам еще предстоит встретиться: во время комиций или на форуме, да мало ли.
   Последующие дни я обустраивал свой дом, покупая различное барахло. Тростником для письма я запасся на год вперед, хотя еще не пришло время заниматься мемуарами.
   Пес так же не сидел без дела: периодически я отправлял его в город с различными поручениями. Больше для того, чтобы он не маячил перед глазами. Скрывать его? Ой, он мне так надоел, что я уже терпеть не могу его наглую рожу. К тому же в Фарине нас многие видели вместе. Удивительно, что Бэлуа до сих пор не прислали письмо и чей-нибудь отрубленный палец.
   В один из дней пришла та старуха с форума, привела с собой десяток девиц. На любой вкус, можно сказать. Ярких я не просил, потому мне было из чего выбирать. Девицы выстроились в шеренгу, я выдергивал одну из толпы и проводил допрос в сторонке. Смотрел я прямо на испытуемую, наблюдая за реакцией.
   Так и проверил весь десяток, хотя мысленно остановился уже на третьей. Девушка, чье имя Састика, не подвела меня - я наблюдал за ее поведением, когда допрашивал других кандидаток. Састика была девушкой робкой, но сильной, что сразу чувствовалось. Ей не хватало опыта в общении, но городские рынки быстро приучат ее к новому образу жизни.
   Девушка обладала всеми добродетелями, воспеваемыми столичными поэтами. С ее слов, конечно; мне еще предстояло проверить ее в деле. Была она третьей дочерью угольщика из ближайшей деревни. У отца кроме нее еще с десяток детишек, но дочерей было немного к общей радости.
   Эта низкорослая, но крепкая девица сама изъявила желание попытать счастья в городе. Чем не доказательство ее внутренней силы? Руки ее были толстыми, а ладони крупными, но вполне ухоженными. Она не боится работы, но не забывает следить за собой. Чего еще желать? Другие кандидатки уступали Састике.
   Она молча выслушала мои распоряжения: о готовке, о моем расписании (предполагаемом) и другие мелкие распоряжения. Например, я потребовал восстановить огород. Засадить травами. Лука и чеснока я не боялся, даже уважал как хорошую приправу. От запаха изо рта можно избавиться, так чего лишать себя удовольствия?
   Нанятые в гильдии строителей мастера снесли некоторые стены, подлатали крышу, проверили весь дом. Так же они провели некоторые работы во дворе. От курятника я избавился, на его месте будет резервуар для хранения воды, останется место для дополнительного строения.
   Во времена Латерна воду в доме хранили в деревянных бочках, расположенных в сарае у внешней стены. Сарай я оставил, бочки никто не купил, и они остались гнить на месте. Куда-нибудь приспособим со временем.
   Одежду для меня готовили долго, что обусловлено как моими предпочтениями, так и сложностью заказа. Все-таки я не стандартный коротышка, а настоящий норсертец! На жирной земле стебли тянутся выше. Вот в Королестве местные жители все поголовно мелкие. Эльфы тощие и невысокие, исключение только мой слуга. Пес практически ровня мне, его предки не знали голода, похоже.
   Изучить записи Белариуса у меня возможности не было. Вроде ничем существенным не занимался, но все как-то откладывал это дело. Между моей спальней, кабинетом и комнатой слуги двери еще не поставили. Латерн пользовался простыми кожаными занавесями, для меня этот вариант исключен.
   Как-нибудь ночью я обязательно займусь чтением, масла и фитилей купил достаточно.
   Перед походом в Гильдию, я вновь посетил термы, привел себя в порядок. Избавление от бороды было быстрым и приятным. Я снова выглядел человеком, а не варваром с севера. Теперь придется каждодневно скоблить лицо. Доверить эту операцию слуге - особенно Псу, я не мог. Ничего конкретного, просто нервничаю, когда острый предмет касается незащищенной шеи.
   Было утро, когда я собрался полностью изменить свой образ жизни. Последний шаг был весьма трудным, я понял, что оттягивал этот момент как только мог. Прошло несколько дней с тех пор, как я получил гражданство. Еще не провели обряд, но для вступления в Гильдию это не требуется. Любой свободный гражданин, член Гильдии мог поселиться в съемной квартире, которая принадлежит организации.
   Здесь нет инсул, но вблизи Священной дороги сдаются дома. Многие богачи перестраивают свои особняки, чтобы сдавать комнаты. В Гильдии так же могут быть отдельные комнаты для гостей - похуже, но зато платить не надо.
   В присутствии Пса я оделся. Тогу я не покупал, не желая следовать установленному порядку. Без хорошей пары слуг ее не одеть, иначе будешь выглядеть как этот Латерн. Потому весь мой наряд ограничивался туникой из плотной ткани с цветными полосами от верха до низа да широкого пояса, на котором висела сумка, кинжал и кошель. Накладки из чеканной бронзы должны показать мой статус, ножны были украшены слоновой костью - не зря я зашел к оружейнику. На ногах у меня были мягкие сапоги наподобие офицерских, от штанов я отказался. Я не варвар, а имперский гражданин!
   В сумке у меня все документы, пора идти.
   - Пойдешь со мной? - обратился я к слуге. - Покажу, где работают имперские маги.
   - Господин, - Пес искоса глядел на меня, - вам сколько лет?
   - Вот и на что ты намекаешь, а?
   - Ни на что. Конечно, господин Нотат, я схожу с вами.
   Гильдия располагалась возле портика Мирсия, построенного в годы основания каким-то торговцем. Его потомки до сих пор населяют Фарин, разделившись на несколько враждующих семей. Не важно.
   Этот портик любимое место для прогулок в южной части города, тут достаточно места, чтобы отдохнуть от толчеи. Мой же дом расположен в северной части - далековато, если так думать. Надо было заранее узнать, где расположена Гильдия. Поторопился немного. Так-то и Гильдия и дом мой находятся в относительной близости к Главной, только пройди сначала по узким переулкам.
   Одно радует - это не столица. В Фарине кварталы и районы развивались не самостоятельно, а по четкой планировке военных землемеров.
   Конечно, в гористой местности да на холмах сложно выстроить красивый город - объект эротических фантазий любого геометра. Но наши люди постарались, надо отдать им должное.
   В любом случае я рассчитывал, что появляться в Гильдии мне придется редко. Скорее всего, мои таланты будут применены в порту. Не слишком радостная новость, учитывая расстояние до Фарака.
   В портике имелся небольшой алтарь Мудрого, в центре сада на перекрестье аллей. Вокруг росли платаны, что не несло никакого смысла, просто привычные деревья. Мудрый не покровитель торговцев, но и собирателям золота приходится пользоваться абаком. Считать прибыль, держать в памяти Знания, да и ветра необходимы для движения кораблей.
   Я завернул в этот портик, узнав, что там находится алтарь Покровителя. Псу интересно было взглянуть на восьмигранник, на котором изображено Всевидящее Око. Так же этот символ используется Гильдией - с лишними деталями, куда без этого.
   Бросив несколько монет, я попросил помощи в переговорах. Никогда не жаловался на ораторское мастерство, но в этот раз его придется применять к коллегам. Обмануть обманщика весьма сложная задача, а я так и не придумал ничего героического для себя. Слишком мало времени я провел в Фарине, необходимо торопиться, чтобы получить гражданство.
   Гильдия была отгорожена от города двумя стенами. Делалось это и для безопасности магов, и для безопасности горожан. В этом здании хранились деньги, магические предметы, лекарства и зелья - наркотические вещества, ой, сколько же их! Так же там несли вахту человек эдак двести: наемники магов, которых зовут "бойцами глаза" или "глазастыми". По мне так они лентяи из лентяев, но ни один уважающий себя гильдией не рискнет путешествовать по Кольцу в одиночку. Убьют.
   Проведение экспериментов в городе запрещается. Хотя кто будет проверять Гильдию? Площадка для опытов вынесена далеко за границу поселения, где-нибудь на лысом холме в окружении пустоты. Чтобы никого не задело в случае чего. По правилам полагается строить площадку в хорошо заметном месте на возвышении, выстроить на нем сигнальную башню. Назначение последней - понятно каждому. Башни строят, но ставят их где ни попадя, потому что найти ничейную землю, где никто не живет практически невозможно.
   Меня эти вопросы мало волнуют, но представляю, какие кошмары по ночам одолевают главу Гильдии. Столько неразрешимых проблем, правил и законов, которые противоречат друг другу. Однако это не мешает Гильдии выживать, а магистратам брать мзду за риск.
   Первая стена была выше человеческого роста, имела только одни ворота выходящие на портик. Чтобы алтарь остановил демона, если он вдруг вырвется из вотчины магов? Глупо, Мудрый редко обращает внимание на такие мелочи, как кровожадные чудовища. С этим могут справиться живые, сами!
   Двустворчатые ворота были обиты железом и несли символ Гильдии: глаз, за которым скрывался короткий меч. Глаз не имел зрачка, наверное, это что-то да значило. На самом деле строгого регламента по символике не было, кто как хотел, так и рисовал. Все зависело от воображения провинциальных магов. Простой люд полагал, что символ отражает специализацию конкретного отделения. В данном случае прохожий мог бы подумать: ага, бойцы.
   Это неверное мнение, выгодное коллегии. Таинственность повышает цену производимых за этой стеной товаров.
   На воротах дежурил десяток наемников, патрульные парами прохаживались по внутреннему периметру. Вторая стена являлась простым барьером, примерно по грудь мне. Он не был магическим, хотя знаками украшался как рожа воина шрамами. Та же игра, что и с символом на воротах. Главное ведь что? Запутать противника! В этом деле маги мастера.
   Меня пропустили после того, как я назвал цель прибытия. Я не скрывал намерений и ничего не выдумывал.
   Здание Гильдии было трехэтажным, с пристроенными по бокам двухэтажными крыльями. Они образовывали внутренний дворик, где обычно обучаются ученики. В провинциях не строились отдельные учебные заведения для магов. И желающих мало, и качество образования ниже, и смертность... да много факторов.
   Обычно магию учили дети аристократов и богачей, особенно женщинам грозила участь стать магом. А что? Ткачеству еще в детстве научили, командовать слугами - ну, так это врожденное, чем еще занять формирующуюся деву? Так ведь она интриговать начнет да мальчикам намеки делать странные. Пусть лучше учит магию. Отцовский закон делал послабления в этом вопросе, хотя женщин обычно учили на дому.
   В Орике ситуация иная, но такова уж норсертская культура. Там и девушек, и мальчиков учили под одной крышей. Разделяя, конечно, на группы. Только старшие ученики могли совместно сидеть в лектории.
   Вот почему в Гильдии так много служащих женщин из благородных. Без дозволения Императора эта возможность освободиться для женщин была бы закрыта. Освободил Он их (точнее ту часть, что рискнет заняться этим ремеслом) не ради каких-то высоких целей, идеалов или еще какой-нибудь ерунды. Слова Его мало волнуют, Его внимание приковано к Идеям. Чем больше женщин в Гильдии, тем она статичней, консервативней, осторожней. Это значит - Гильдия не превратится в угрозу для Власти.
   И среди женщин бывают властные, рисковые индивиды, но это все же редкость.
   Фасад кирпичного здания не имел украшений, кроме балкончиков на уровне второго и третьего этажа. На этих балкончиках цвели растения, скрашивающие унылый серый вид строения. Чем-то это напоминало многоквартирный дом в столице и других крупных городах. По сути, так и есть, но имелось существенное отличие: строители не халтурили.
   Что бы сделали с подрядчиками, если бы здание пошло трещинами... мне не хватает воображения. От пожаров Гильдию защитят амулеты да крупные жертвы, но все равно маги тщательно следят за тем, из чего возводят стены. Если это солома, ивняк или еще что-то, популярное у столичных мастеров - смерть этого умника будет долгой и мучительной. Лучше готовить из надежных материалов, прочные стены, на века! И кирпич изготовлен по всем правилам, и дерево высушено как полагается, цемент приготовлен по нормам.
   Ведь магам нужна настоящая крепость. Все строители, занятые на работах, помнят о клыкастом демоне, которого нельзя выпускать в город. Его должны остановить здесь! И потому стены должны выдерживать удары магии и когтей.
   В Фарине здание было именно таким. Надежным, старым, недавно отреставрированным. Мне оно понравилось, так редко строят в крупных городах. Наверняка к работам привлекали легионных землемеров и архитекторов.
   Пространство перед главным входом не имело никаких украшений. Справа из земли поднималось кирпичное кольцо, которое наполовину засыпали землей. Фонтан, цистерна для воды? Сложно теперь понять. На земляном холме рассыпались различные полевые цветы, обилие их говорило о богатом опыте местного знахаря. Мастер умел уговаривать растения.
   - Как-то беспорядочно, - проговорил Пес.
   Я склонен с ним согласиться, но необходимо поддержать честь коллегии.
   - Магу важна не форма, а содержание. Для обывателя видимость Знания первична, для нас - нет.
   - Хороши слова, из уст блаженного выходящие.
   - Твой сарказм нисколько не задевает меня!
   - Да, господин.
   Меня никто не встречал, но я не обиделся. Хотелось быстрее отделаться от этого, я не горел желанием пить горькое лекарство. Это необходимо, я понимал, но все равно тянул до последнего.
   Вход - обычная дверь, был украшен геометрическим орнаментом. Северное влияние: сплошные завитки, немного чудной рисунок. Геометры из Индора при виде этого безумства линий выкололи бы себе глаза. Да еще своим детям, чтобы уж точно забыть об увиденном. На мой взгляд, орнамент этот ни в чем не уступал популярному в Империи.
   За дверью располагалось обычное помещение, украшенное писарем и его столовыми принадлежностями. Для посетителей имелись лавки, на одной из которых я оставил Пса. Меня беспрепятственно пропустили внутрь, как только узнали о цели визита. Кандидатов на звание мага направляют к старшему мастеру, а тот уж решит - годен кандидат, и можно ли пропускать его дальше к главе.
   Последнее слово, конечно, за самым большим из магов.
   Старшим был человек, индорец - низкорослый, смуглокожий с вьющимися волосами. Среднего возраста, тип довольно хмурый на вид, а звали его Кассий Цепий. Со скучающим видом он выслушал меня, бегло изучил документы и пропустил на второй этаж. За общим залом, где проводились собрания или проводились эксперименты, находился кабинет головы.
   Кабинет был обставлен с роскошью, достойной хозяина не тощего телосложения. Но, не смотря на полноту, глава Гильдии Фарина не казался ленивым боровом, как любой столичный бездельник. Он неотрывно смотрел прямо мне в глаза, пока я говорил, и пугал хитрым прищуром. Легкая улыбка не казалась добродушной, скорее как у играющего кота.
   Но мышью я себя не чувствовал, скорее даже злился. И это понравилось главе.
   Он представился только под конец нашей беседы, что, наверное, было жестом величайшего доверия. Кто не без греха, у кого нет слабостей? Вот и Синтрофа отличало большое самомнение.
   Галий Венеций Синтроф был главой фаринской Гильдии уже десяток лет, а выше не поднялся из-за своего высокомерия. Скрытого под маской дружелюбия и панибратства. Выходит, в Гильдии Врат сидят не совсем уж слепые люди. Впрочем, это уже мое мнение о Синтрофе, а так за ним могут числиться и другие грешки.
   Главу весьма интересовало мое прошлое, особенное военное. Но, узнав, что я служил в артиллерии, быстро сник. От магов при работе со стрелометами и камнеметами требуется только подправлять полет снарядов. На большее воздушные не способны. Последовательная стрельба из десятков орудий выматывает почище бега по храмовой лестнице на горе Тефир.
   Похоже, глава не почувствовал, что я утаил правду. Благо судьба моего легиона известна многим. Попавшие в окружение когорты оказались в списке погибших, военные орудия были брошены, обслуживающий их персонал эвакуирован вместе с гражданскими служителями в первую очередь. Стратеги предполагали, что после начала контрнаступления потребуются специалисты по артиллерии, глупо бросать их на растерзание. Маги-вспомогатели так же должны были отступить. Если ты не огненный и не имеешь жреческого звания, то на поле боя толку от тебя не много. Так считает большинство обывателей, на деле же все сложнее.
   Я на самом деле был приписан к артиллеристам, но корректировать полет довелось только на полигоне. Во время осады я занимался тем же, чем каждый мой товарищ - отбивался от бесконечных волн атакующих.
   Что было после взятия города, не каждому следует знать. О плене и его последствиях как-то не принято говорить. Это и позорно и неприятно вспоминать.
   Скучный, унылый, не примечательный тип я, получается. А как я мог проявить себя? Устроить драку? Ну, так это явное мальчишество, не хочу позориться.
   Да, я развлекался охотой на демонов, но те же эльфы сами не дураки пырнуть рогатого. На севере Кольца полно желающих бросить кости, когда на кону собственная жизнь. Теперь не до междоусобиц, а как-то свою мужественность надо доказывать! Демоны всего лишь оказались заменой. Ну, не стоит забывать о ценах на шкуры, кости, клыки и печенку - приятные мелочи, облегчающие жизнь в городах.
   Карта северо-восточных областей от плато Тукан до пустошей Онгора понравилась Синтрофу, но не настолько, чтобы повысить мою значимость для коллегии.
   Для меня нашлось занятие по одной из специальностей. С морским делом я знаком, рассказал Синтрофу, что несколько лет предсказывал погоду на торговом судне. Для потомка норсертского рода с магическими способностями - обычное дело. Уточнять, что ходил я под чужими парусами, не стоило.
   Глава Гильдии предложил мне заняться предсказанием погоды для фаракских капитанов. Я согласился. А почему я должен отказаться? Неудобства - да мелочи какие-то: необходимо до рассвета подниматься в гильдийскую башню, с которой открывается прекрасный вид на ночное море. Соленый ветер, редкие огоньки в порту, танцы кораблей на волнах - одни звуки, только на маяке горит сигнальный огонь. Предрассветные часы прекрасное время для предсказания!
   Такая работа подходит мне лучше всего. Ну, а то, что придется проделывать каждый день долгий путь в Фарак... можно пережить. День я могу проводить как угодно. Глава предполагал, что в это время я буду спать, чтобы вечером готовиться к новому предсказанию.
   В погодной башне сейчас служил старый специалист, которому помогает ученик. Его предсказания, мягко говоря, не всегда помогают капитанам. Гильдия понесла значительный урон, но Синтроф не захотел выгнать престарелого специалиста. Старик Гнифон жил в Фараке в пристроенном к башне доме. С моим назначением его жизнь не изменится - коллегия заботится о товарищах. На крепость воинского братства это не походит, конечно, но о стариках заботятся даже ремесленные коллегии.
   Мне это только на руку: делаю предсказание на день или два вперед и свободен! Продавать результаты сможет ученик, а Гнифон будет делать вид, что всем руководит. Редкий случай потребует от меня постоянного присутствия в башне: например, подготовка к приезду Императорского инспектора или составление карт ветров для военных кораблей.
   Конечно, по началу придется усердно работать, чтобы доказать свои способности. Я не сомневался, что мои прогнозы на неделю вперед окажутся точными. Лёфтус не забудет своего верного последователя, направит мою руку, указывающую путь кораблям.
   - Завтра начнешь, за час до рассвета узнаешь погоду, - отдал распоряжение Синтроф. Сейчас внесешь плату и...
   Его помощник закончил составление документов, подал их для проставления печатей.
   Вот так весьма обыденно моя жизнь изменилась. Я получил кодекс, доказывающий мое звание имперского мага. Теперь я официально могу заниматься своим ремеслом: имею право на обучение трех граждан Фарина, которые обязаны вступить в Гильдию по завершению обучения; имею право на гильдийскую квартиру, обед в общей столовой, пользование конюшнями и тому подобным. Имелись и другие права, с которыми Синтроф мне предложил ознакомиться в библиотеке.
   Последней формальностью был обряд - Синтроф поставил меня в дверном проеме, налил вина, взятым с алтаря Лёфтуса, и выгнал. Он, чуть ли не зевая, проговорил все положенные слова. Я так же вяло отдал свое слово - поклялся в верности.
   Вроде мелочь эти слова, ничего не значат, а нарушишь, и господа каратели отрежут голову. Об этом знает всякий маг, вступающий в Гильдию. Синтроф не видел необходимости напоминать.
   Гильдийское кольцо я получу так же после проверки способностей. К старшему в погодной башне я отправлюсь лично, этим вечером. Со мной будет сопроводительное письмо.
   Я покинул здание Гильдии в смешанных чувствах. Подсознательно я готовился к другому, к какой-нибудь бури эмоций, словесной битве, не знаю. А вышло все так просто, обыденно. Как смерть - вчера ты дышал, а сегодня тебя несут на костер.
   Пес не утерпел и выбрался на свежий воздух. Среди магов он чувствовал себя неуютно. Наверное, это из-за меня, я все же маг и далеко не просто спутник.
   - Жизнь - стерва с дерьмовым чувством юмора, - пожаловался я эльфу.
   Пес улыбнулся, пробормотал что-то в сторону. Наверняка про взросление. Ну, пусть его, я не в обиде.
   - Думаешь, теперь я бороду растить буду? Даже не мечтай!
   Небо осталось на своем месте, облака все так же бежали на восток, солнце не погасло и раскаляло черепицу на крышах. Наемники вяло обходили территорию, только привратники косо поглядывали на нас.
   Ничего не изменилось.
   Как это удивительно все же. Я сознаю, что не являюсь центром вселенной, но от эмоций отделаться не могу. Как же без них? Я же человек. Без эмоций ты рыбой становишься какой-то. Ужасное извращение.
   Потому мне так обидно, что перерождение прошло так "обычно". Никому оно не нужно. Кроме господина Катулина и его начальников.
   - Иди домой, - обратился я к Псу, - приготовь вещи для дороги. Плащи там, еды.
   - Выгнали? - удивился Пес. - Разве?!
   - В Фараке работать будем. Надеюсь, ты не имеешь ничего против ночных прогулок?
   Пес не имел, скорее даже воспрянул, услышав это. Он-то полагал, что придется прозябать здесь, возле этой богомерзкой Гильдии. И так опозорен, а служить у проклятого мага так вообще... домой точно не пустят.
   Мой слуга бегом направился домой, который не мог назвать своим. Отец я ему или нет, но это все только формальности. Все естество эльфа возражало против текущего существования. Его необходимо вернуть в род как можно быстрее.
   Месяц мне потребуется, чтобы упрочить положение в Фарине. Чуть позже попрошу освобождение от обязанностей на время, взятка может решить дело.
   Проделывать весь путь в порт и обратно на своих двоих я не намеревался. Сколько времени займет такая дорога? Я точно буду падать без сил после каждого рейда и спать до вечера. Точность предсказания так же упадет.
   Придется вспомнить наследственный навык.
   Я не могу назвать себя опытным всадником - даже в легионе не более года провел в седле. Но мне не требуется сражаться или охотиться и преследовать добычу, только держаться в седле. Я решил приобрести пару коней: для себя и слуги.
   В одиночку скакать по пустой ночной дороге слишком опасно. Разбойники в былые времена не стеснялись грабить прохожих, идущих в Алтон. Тут же в Королевстве наверняка все много хуже.
   Лошадей я решил купить на скотном рынке. Искал объезженную клячу, но не замученную неумелым хозяином. Выбор был небольшим, но я все же нашел приличных кобыл. Продавец всячески распинался в качестве своего товара, я тут же убедился, что он практически не преувеличивал. За честность он получил требуемую сумму почти без торга.
   Можно было попытать счастья в легионных конюшнях - армия часто предлагает старых лошадей на продажу. Они обучены, непугливы и выносливы. Выбор, вроде бы, отличный, но сколько потом проблем с патрульными будет. Ой, страшно представить. А мне придется каждый день пересекать ворота, каждый раз будут останавливать и отводить в сторону для разборки. Перечеркнутое легионное клеймо с крупа лошади никуда не денется - у всех на виду.
   Потому я рискнул серебром на рынке. Повезло, не прогадал. У того же торговца я купил седла, уздечки и тому подобное. Брал с запасом, чтобы двадцать раз не бегать по улицам.
   Ведя в поводу лошадей, я добрался до дома, бросил их там. Пса удивила покупка, Састика с интересом разглядывала лошадок и лезла с вопросами. За пару дней она неплохо обжилась в моем доме, держала его в чистоте, а меня почти не беспокоила. Отличная девчонка попалась, благодарю Императора!
   - Пригляди за ними, - Састике. - Сходи на рынок, купи овса, сена, чего там еще? Щеток всяких, наверное, - это уже Псу.
   Пожалуй, придется еще одного слугу нанимать. Мужчина в доме нужен. Может, Састике намекнуть, что я рад помочь ей со свадьбой? Она не глупая, тут же ухватится за возможность. Наверняка в родной деревне есть парень на примете.
   Сам же я направился в гильдию строителей. К тем же, у которых заказал ремонт и перестройку дома. Решил дополнить распоряжение: на свободном месте, слева от ворот построить конюшню на пару лошадок и пристроенный к ним амбар.
   Занятый делами я и позабыл о перерождении. Пройдясь по магазинам, я направился в храмовый квартал. Лёфтусу отдельного храма не было, но в местном пантеоне имелся Его алтарь. Император не остался обойден моим вниманием. В сопровождении слуги я бы не решился так открыто проявлять свои чувства, пусть продолжает сомневаться в моей верности Государству.
   Служащие Гильдии известные свободолюбцы. Среди эльфов официальных магов считают зачинщиками бунтов, паршивыми интриганами и просто неблагонадежными элементами. Так и есть на самом деле, хоть не столь открыто мы бунтуем.
   "Мы", м-да.
   Посещение храмового квартала не успокоило меня. Я накручивал себя, не желая принимать правды. Еще дней десять буду так кипеть, пока не привыкну к новому образу жизни.
   Право же, лезть в пирамиду к искаженным было проще. Там все просто: либо ты вернешься, либо нет. Этот поступок называют героическим, но на самом деле это настоящая глупость, которой я оскверняю Мудрого.
   Важнее для общества мой сегодняшний поступок. Вот это достойно овации, которой я не получил. Чему и удивлялся.
   Надеюсь, отец похвалит мой поступок. Непутевый и вдруг поступил на службу, ну надо же!
   Ответного письма я ждал с не меньшим беспокойством. Были бы ногти длиннее, обязательно погрыз бы.
   Дома чувствовалось легкое беспокойство из-за двух животных. Ни Састика, ни Пес (как оказалось) не знали, что с ними делать. Слуга мой купил корма и различных щеток. Еще ушлый торговец посоветовал ему какое-то средство:
   - Чтобы шкура блестела, - передал Пес.
   Средство стоило столько, что дешевле было бы матрону рода Бэлуа нанять в конюхи. Но эту мысль я придержал, чтобы не беспокоить нервного эльфа.
   Я приготовил коней к вечерней прогулке, показал Псу, что необходимо делать - теперь это будет его обязанностью. Пусть отрабатывает дармовые харчи, а то навыки телохранителя не довелось ему проявить. За лошадьми не стыдно присматривать лично. Это столичные аристократы позабыли о корнях, о предках. Об этом я говорил эльфу, пока занимался лошадьми.
   Животные оказались спокойными, не слишком возмущались, когда я случайно причинял им боль. Что поделать, опыта у меня мало.
   Не сказать, что мои претензии к столичным являлись частью плана, но эльф заинтересовался. Даже начал задавать вопросы. Я пересказал ему некоторые слухи, в которые сам не слишком верил. Слово... это только слово, но многие считают его базальтом Знания.
   Перед заходом мы покинули дом, я предупредил служанку, что нас ожидать только к полудню. Я решил прогуляться по окрестностям Фарака, чтобы осмотреться. За безопасность девушки я не волновался, улицу Пекарей ночью патрулировали члены пекарской гильдии, многие из них проживали здесь.
   Вниз я и слуга спускались на своих двоих, в тесноте да в толпе лошадь могла испугаться, покалечить всадника. Я не желал рисковать и в первый месяц на новом месте получать глупую травму. Пес вел свою лошадь, держась от нее на расстоянии вытянутой руки. Что на узких улочках требует особой ловкости.
   - Боишься?
   Он что-то пробурчал, а слова унесли вороватые сумерки.
   За городскими воротами я взгромоздился на лошадь. Не слишком лихо, но не ударил в грязь лицом. Пес долго пыхтел и крутился вокруг, потом просто подпрыгнул и тяжело заполз задом на седло. Лошадь выдержала эти издевательства с божественным терпением.
   - Двинули, - я пожал плечами и отвернулся.
   Ну, мало ли. Может, боится четвероногих из Империи. У эльфов популярны иные животные. Овцам и мулам из Империи повезло обрести популярность.
   У ворот толпился народ, бегущих от наступающей ночи. Ночью стражники боялись всякой тени и не открывали проход без особого распоряжения. Меня не окликнули только потому, что я был в седле. С собой я взял документы Гильдии на случай, если привратники начнут задавать вопросы.
   О специфике моей работы никому во всем городе объяснять не требуется. Фарин и вся область вокруг него живет торговлей. Море - здешние золотые нивы.
   Дорога перед заходом оказалась запруженной, путники торопились добраться до постоялых дворов. Гремели повозки, в которых в бочках плескалась вода. Там крутилась свежая рыба, крабы, кисли водоросли и другая снедь. Торговцы не решались отправиться в путь по пустой дороге, вот и везли свежую рыбу для завтрака вечером. Ничего, ночь бочки постоят в холодном подвале, товар доживет до встречи с поварами.
   С заходом солнца дорога практически опустела. Нет, попадались одиноко бредущие путники или даже компании подвыпивших молодцев. Но даже последние не рисковали задирать встречных.
   Что уж говорить, даже мне чудилось, что в зарослях сверкают чьи-то недобрые глазища. Сила воображения. Благо я не столь могучий маг, чтобы образы обретали плоть. Беду таким образом можно позвать, не спорю, но она не появится из ничего.
   Пес едва удерживался в седле, когда дорога пошла под уклон; я стыдился его общества. Я ожидал, что благородный воитель обучен ВСЕМУ. Образ идеального бойца оказался разрушен, а осколки втоптаны копытами в дорожную пыль.
   За луку седла Пес держался обеими руками, зажав между пальцами поводья. Ему лошадь досталась умная: шла за моей следом и не отвлекалась на встречных, шорохи в зарослях орешника и уханье совы в лесу за каналом. Бедный эльф наверняка побледнел бы, будь его кожа нормального цвета.
   Есть все же преимущество и во варварской внешности!
   Над слугой я не насмехался. Как-то не хотелось оскорблять эльфа. Может быть - этого эльфа! Все-таки... ну, да ладно, что он мне, брат что ли?
   Несколько часов мы двигались в спокойном темпе вниз к Фараку. Посмотрим, что завтра покажут лошадки, когда нам придется преодолевать этот путь в гору. Для моих ног это оказалось тяжелым испытанием. Что будет с хрупкими лошадиными копытами? Не мягкая земля под нами, а жесткий камень. Придется покупать лошадиные сапоги, иначе кобылки дослужатся до диплома.
   Мы проследовали мимо почтовой станции, у ворот которой зажгли огонь в двух переносных жаровнях. Можно остановиться, передохнуть - припозднившегося прохожего пропустят внутрь. Я махнул рукой воинам из курьерской службы и проследовал дальше. Парни проводили меня удивленными взглядами. Через месяц привыкнут к магу, спешащему на рабочее место.
   Из ближайших сел доносились какие-то крики, но были то крики радости или нет, я установить не мог. Тратить силы ради такого пустяка не стоило, местные сами могут справиться с разбойничьими шайками.
   Нас никто не тронул, даже не остановил окриком. Сегодня двум путникам повезло. Но расслабиться я смог только при виде огней на сторожке врат Фарака. Разбойники могли напасть и тут, но велик шанс, что с их помощью утром обновят украшения на стене.
   На воротах нас остановили, долго изучали документы из Гильдии - потребовалось присутствие десятника в красивом шлеме с двумя перьями и гребнем, затем только пропустили в порт. Видно было, что воины не слишком рады встрече с нами. Кодекс подделать мог всякий, особенно эльфы любили плевать на права гильдийцев. Мой Пес походил на такого хитреца, но воины не рискнули нас задерживать.
   В темном городе не видно никаких ориентиров. Тусклые звезды на небе едва освещали темные и вонючие закоулки Фарака. У Пса были с собой факела, которые я положил в седельные сумки перед отправкой. Слуга по моей команде зажег огонь, благо головня была обмазана легковоспламеняющейся смесью. Нечто подобное используют на флоте.
   Синтроф объяснил, где искать башню гадателя погоды. Вот только в темноте приметы, упомянутые главой, растворялись. Поди найди этот алтарь Доброй Богини, устроенный в нише на улице Строителей. Где вообще эта улица?!
   От воинов я уходил в спешке, не рискнул спрашивать дорогу, теперь корил себя за глупость. И бдящих нет... Только за высокими стенами слышен треск горящего топлива да приглушенные разговоры пирующих. Все ворота были закрыты на засовы, большинство горожан уже спали.
   Я решил добраться до высокого места, а это обычно конец Священной улицы любого города. Храмы для Богов Культа строили на возвышенностях, подземным полагались иные святилища, а культы их не были популярны в народе.
   Опустевший рынок мы нашли легко - запах гниения сильнее, чем накатывающий легионами оттенков аромат со стороны гавани.
   Спешились и пошли дальше на своих двоих, ведя в поводу лошадей. Коняки фыркали из-за сильного смрада. Возле закрытых лавочек валялись полупустые ивовые корзины. Во многих еще остался нераспроданный улов, под ногами что-то хрустело порой.
   За рыбным рынком располагался скотный, за ним шли магазинчики и ремесленные мастерские. Параллельно с этой улицей начиналась Священная, затем уходящая налево к холму. Светлый фронтон храма возвышался над черепичными крышами.
   Башню здесь не поставили, чтобы не оскорблять Богов. Синтроф не упомянул храм как ориентир, потому что погодная башня на другой стороне города. Ну, не зря же я вышел заранее из дому.
   По-хорошему следовало бы прибыть в Фарак до заката, но кто поступает всегда согласуясь с логикой.
   Ворота в храм были закрыты, на нижних ступенях паперти громоздились кучи мусора. Нищих не было, холодновато, вот и убрались куда подальше. Я оставил Пса на площади возле какого-то магазина, поднялся к порталу и осмотрелся. Двигался я тихо, но храмовый служка все равно как-то заметил меня. Его глаза испуганно блеснули из смотровой щели, да только ничего он не увидел.
   Жаровни по бокам хода не были зажжены, из соседней мастерской сквозь закрытые ставни пробивался лучик света, факел в руках моего слуги догорал. Звезды и то больше света дают!
   Боясь прогневить божество, я только слегка поиграл со звуками. Вуаль из шепотов потянулась щупальцами к служке. Испуганный он захлопнул щель и, как ему казалось, неслышно застучал сандалиями по полу. Побежал будить жреца, который уж задаст ему трепку, чтобы не беспокоил почем зря.
   Я рассеял магию, а следы ее уничтожил привлеченным ветром.
   На возвышении я долго присматривался, пока не заметил в южной части города бледное пятно. Наша башня располагалась где-то там, среди складов, многоквартирных домиков для матросов и трактиров. Веселый квартал располагался восточнее той части города, где стояла башня. Там света было достаточно, это место пульсировало как разбухшая от трупного яда вена.
   Разврат не прятался под покрывалом ночи, многие моряки уходят в море завтра. Вот и спешат насытиться жизнью, ведь смерть ждет их там - на волнах. Сколько кораблей гибнет в пути, сколько модиев зерна берет Пенобородый за проход по своему царству. Жалкий, сварливый ублюдок, и ничего с ним не поделать! Хуже напасти не придумать. И главное этот бородатый Царь ракушек и тины не отбросил вражеские корабли. Не мужик он, а продажная девка с бородой.
   Веселый квартал в Фарине кажется небольшим по сравнению с фаракским. В главном городе региона хоть какой-то порядок навели среди проституток и торговцев дурманом. Здесь же человек мог вкусить все запретное. Нет, городские власти часто с утра наведывались в это место и не только по зову блуда. Выметали поганой метлой всю мразь, которая к заходу возрождалась.
   Есть такая птичка похожая.
   Гангрена не выходила за границы квартала и не отравляла гноем окрестности. Чего еще желать? Лучше уж контролировать зло, чем позволить ему ходить с отравленным кинжалом по всему городу.
   Запомнив направление, я направил наш караван в нужную сторону. С уровня улиц башня опять затерялась среди покрытых трещинами и надписями стен. Проулки были такими узкими, что приходилось идти боком. С лошадей мы сняли сумки, но они все равно оттирали побелку со стен и размазывали надписи. Пес шел впереди, вооружившись факелом, я позади с нашим транспортом.
   Потом придется оставлять лошадей где-нибудь. Утром найду место и договорюсь.
   Вышли мы на одну из улиц Веселого квартала, вблизи которого ходили люди богатые и те, кто стремятся обогатиться. На богачей не нападали - их сопровождали десятки охранников с факелами. Многих подвыпивших господ несли на руках, эка невидаль.
   Место жизни, настоящей.
   Не смотря на угрозу нападения, мне было покойно. Это родная опасность, родные пороги на горной реке. Лучше уж такая смерть, чем непонятная, пришедшая из плотного тумана.
   Человек не может прожить один, особенно остро понимается эта истина ночью. Наверное, для того я и ходил по ночным дорогам, чтобы найти оправдание своему пребыванию в среде себеподобных.
   Мы направились не в квартал развлечений, а на запад - прочь от него, но утром я решил вернуться. Веселье только начнет затихать, многие заведения продолжат работу и днем. В коллегии проституток сменный график работы, вот это забота о гражданах!
  

Глава 12. Фаракский гадатель.

   Башня располагалась на искусственном холме, образованном тут во время строительных работ. Городским властям требовалось место, куда сбрасывать строительный мусор и выбранную землю, а Гильдия искала возвышенность прямо в Фараке. Теперь у горожан есть искусственное озеро за стенами города (при желании Император мог провести тут небольшую потешную битву), а специалист Гильдии обзавелся приличным жильем.
   В начале этот холм не был заселен, строений на нем кроме гильдийских не было. Но вскоре городские постройки взобрались и на это возвышение, огороженная стеной территория очень ценится у граждан.
   Башня была невысокой, намного меньше маяка и скромно поглядывала на фронтон храма в северной части города. Утром его хорошо видно - отличное напоминание магам об их месте в этом мире. Жрецы с демонами не общаются, и они будут первыми, кто бросится на защиту горожан, случись что. Серьезно. Как не жрецам знать, что за чудовища служат магам.
   Три этажа магической каланчи оканчивались беседкой-фонариком. Башня опиралась на восьмигранное основание, замазанное красной глиной. Сам ствол был покрыт известью, а обходной балкончик наверняка так же имел какие-то украшения.
   Позже я смог лучше осмотреться: перила были окрашены в синий цвет и только. Скромно, но со вкусом. Мне это место понравилось.
   Сбоку к восьмиграннику пристроили небольшой двухэтажный домишко. Перед ним был разбит небольшой огородик, на котором рос только лук. Почва плохая, черную землю вози не вози, а вымывается дождем с каменистой макушки холма. Сглаженные грани камней торчали во многих местах, лошади неуверенно ступали по опасной местности. Да и я поглядывал под ноги.
   Вся территория была огорожена небольшой стеной, чуть ниже моего роста. При желании можно заглянуть в святилище Знаний. Да только у редкого прохожего возникает такое желание. Гадание вещь обыденная, да только маги к духам любят обращаться с вопросами.
   Как я понял, нынешний специалист не применяет этот способ получения информации о погоде. Старика можно понять, воля его слабеет. Чего же теперь рисковать, если достаточно наблюдений за полетом птиц, интерпретацией небесных примет да бросания ритуальных костей.
   Духи говорят ясно, но требуют много усилий. Работа с ними выжимает пот не хуже чем в каменоломне.
   Вход в каланчу магов располагался позади строения. Обойдя башню, к нам на встречу вышел какой-то паренек в залатанной тунике. Наверняка заслышал стук копыт да грохот отодвигаемой калитки.
   Это был ученик специалиста. Ничего не объясняя, я спросил где находится его господин и приказал принести воды для лошадей. Пес остался приглядывать за моей собственностью.
   Окон в теле башни не было, свет внутри давали только масляные лампы. Днем использовался верхний этаж (если использовался вообще) или балкончик.
   Винтовая лестница была узкой, чтобы экономить внутреннее пространство башни. Тут было тесно, пролеты и потолки низкие. Я шел на свет, который горел где-то на уровне третьего яруса. Специалист был там, скрипел тростниковым пером, выпрямившись на жестком табурете.
   Пригнувшись, я прошел внутрь помещения, постучал костяшками по косяку.
   - Эпикад, и кого же там принесло прибоем? - голос у старика был хорошим, мне понравился, но вот индорский диалект...
   - Ошибаетесь, мастер, - в неярком свете масляных ламп я едва мог рассмотреть его, - я новый специалист, назначенный Синтрофом.
   - Мастер Теллал, полагаю?
   Старик повернулся, но не поднялся. Его лицо портила жиденькая бородка и густые брови, но морщинам позавидует всякий мудрец. Волосы еще сохранили природный черный цвет, но лунных нитей не может избежать ни один смертный.
   - Прости, что не встаю, небо к дождю идет, колени мои предсказывают перемену. Только не смейся над стариком, не забывает он о традиционных средствах.
   - Зовите меня Нотат, прозвище такое, - порывшись в сумке, я нашел бумаги. - Вот магистр Синтроф написал.
   - Да, я получил краткую записочку, проходил тут аскет один. Алтей Гнифон, да ты поди и сам знаешь.
   Я кивнул.
   - Что же, юноша, - Гнифон бросил письмо главы на полку рядом с собой, - обязанности вы, думается, знаете. Просьба мне приглядеть за молодым магом, но честно вам скажу - не хочется становиться сторожем на закате лет. Работайте, результаты явят ваши навыки лучше всего, а за ошибки отчитываться придется тому, кто оступается. Если доживете до встречи с нашим господином Синтрофом. Вас устраивает?
   - Покажите соху, спину сразу ломить начнет, - похоже, он не понял моей шутки. - Просто покажите, с чем мне работать предстоит.
   - Подайте руку, от трости нет пользы.
   Следующий час Гнифон знакомил меня с бытом своего дома. В башне он не жил, но она была так захламлена, что больше походила на комнатушку старика в деревне, чем на рабочее место мага.
   В мои владения был отдан второй этаж, где пылились испорченные дощечки, разбитая мебель и наборы письменных принадлежностей. Попахивало тленом: или мышь сдохла или некачественная кожа для книжных футляров попалась. Придется, похоже, весь следующий день заниматься уборкой.
   Гнифон заметил испуг на моем лице:
   - Я попрошу Эпикада пыль прогнать здесь.
   - Благодарю, без его помощи меня ждут годы мучений в этих конюшнях.
   - Ох, молодежь, все торопится куда-то. Почему бы спокойно разобрать записи старика? - Вздох, но явно наигранный. - Ходим дальше, тут много интересного.
   Балкончик и смотровой фонарь были исписаны какими-то надписями. Старые, очень, наверняка сам Гнифон оставил эти пометки, когда начинал работу. На мой вопрос он ответил утвердительно, не видел смысла скрывать. Работать специалистом погодником он начал с двадцати лет, как закончил свое обучение. Думал, это временная обязанность, да так и прикипел к теплому месту. Работа не пыльная, есть определенная свобода для своих изысканий.
   А теперь и я освобожу его от томительной обязанности. Уверен, этот Эпикад сам предсказания делал, а старый учитель лишь оставлял свой оттиск на дощечке.
   Плод трудов Гнифона хранился за ширмой на первом этаже башни. В отличие от верхних ярусов тут потолок не давил на затылок. Достаточно места, чтобы поставить чью-нибудь статую на постаменте. За ширмой Гнифон хранил огромный бронзовый диск, исцарапанный символами.
   Приглядевшись, я понял, что диск состоит из различных полос, которые были скреплены между собой хитрым образом. Крутишь и так и эдак, что-то получается после всех манипуляций. Индорец делал, этим все сказано.
   - Погодный календарь? - спросил я у мастера. - Видел нечто подобное у светлых эльфов.
   - Подобие лишь! - тут же напрягся Гнифон.
   - Естественно, это только сравнение. Не могу понять, как работает это устройство. Объясните, мастер?
   - Только кратко, уж прости, юноша, вынуждает быть осторожным.
   Ну, еще бы, вдруг кто-то покусится на святое. Небольшое увлечение старика, которому он отдавался и душой и телом. Простительна эта маленькая слабость, но все равно забавная. Я мысленно поклялся никогда не высказывать своего мнения насчет этого устройства, не хотел обижать старого мастера.
   Устройство было погодным календарем, но весьма хитрым. Если совместить символы на разных кольцах этого устройства, то на полупрозрачной квадратной пластине в центре должно что-то отобразиться. В теории. На практике я увидел размытое пятно, да недобрый скрежет самого механизма.
   Без шестеренок в нем не обошлось. Любят индорцы это дело: посидеть в тенечке с напильником, стачивая бронзовый диск. Бедный Эпикад, сколько ему пришлось этих шестерен наточить?!
   За наружными кольцами располагались эти все механизмы. Мне их, естественно, не показали. На кольцах были начертаны символы - сторон света, известные звезды и планеты, ну и луна с солнцем. По крайним пластинам выставлялось текущее местоположение - весьма приближенное, на мой взгляд, а по многочисленным внутренним кольцам выстраивались небесные тела в зависимости от их расположения на небосводе в определенное время. Шестерни не позволяли выставлять символы в произвольном порядке. Если вам интересно будет ли шторм через месяц, извольте поставить луну в нужной четверти - часть звезд выставится следом за ней.
   - Всегда уважал труд звездочета, - проговорил я, наблюдая за колдовством Гнифона, - за его сложность и индивидуальность. Это то, что необходимо цивилизации!
   - Редкий неседой гражданин наполнен достаточным уровнем терпения, дабы проводить ночь в проветриваемой ветрами площадке.
   Старик зажмурился и слегка затрясся.
   - Тем важнее ваши изыскания, - сказал я.
   Кроме чисто механических элементов погодная машина Гнифона применяла магические методики. Очевидное: известные направления ветра и течений, зависимые от сезона. Так же штормы не приходят случайно. После выставления даты предсказания, машина показывала предполагаемое направление ветра - например, Западный.
   Что мешает просто обратиться к книгам?
   Внутренний круг, единственный в своем роде, был шире остальных и состоял из наборных пластинок. От них веяло магией - каждый знак на пластинках заключал в себе мощную силу. Машина использовала могущество духов, которые давали самые тонкие и точные предсказания.
   Гнифон предполагал, что его устройство сможет защитить мага от опасности общения с духами и стихийными силами. Энергия не вырвется из квадратного центра, окруженного десятками колец из бронзы.
   - Эпикад закончит работу наставника своего, - закончил Гнифон. - Я возлагаю мальчика большие надежды.
   - Я с ним еще не знаком.
   - Необходимо, мастер Теллал? Мое устройство не удостоили критики.
   Я не нашел чего ответить. Впрочем, старик уже привык к скепсису коллег. Мешало ли это его увлечению, не знаю. Но в любом случае, лучше бы свое упорство Гнифон приложил в другом деле.
   На завтра прозрачный квадрат в центре машины предсказал ветреную погоду с дождем.
   Оставив в покое старика и его фетиш, я поднялся на смотровую площадку, захватив инструменты. Посмотрим, смогу ли я превзойти бездушную машину.
   Усевшись на холодном полу (а это, кстати, часть ритуала, как же без боли?), я начал с гадания на рунах. Неточный метод, но он применялся для успокоения, направления мыслей на задачу. Кроме таких же туманных ответов, как на устройстве Гнифона, добиться от камней точности нельзя. Не хватает этого простой магии, чем больше сил прикладывает маг, тем меньше результат. Грубой силой ничего не добиться.
   Выложив вокруг себя добытые из мешочка камни, я приступил к самой сложной операции. Впрочем, в тот момент она не казалась мне сложной.
   В Магике мне не раз приходилось обращаться к духам. Это обычная ученическая практика, но не у всех она получается. Обычно одного раза хватает, чтобы ученик на целый день получил освобождение от занятий. Каждого ученика обязывали раз в неделю призывать духа. Да не одного и того же, а разных. С одним-то духом можно договориться.
   Специалисту погоднику приходится обращаться к разным духам не менее трех раз. На эту должность берут только опытных и крепких магов. Синтроф, похоже, счел меня скорее крепким, чем опытным.
   Я находился на западной стороне и острова и Империи, потому для начала призвал духа Запада. Одно из четырех первейших, остальные духи находятся ниже по социальной лестнице.
   Это не имеющее имени создание предстает в различных образах. Считается довольно опасным из-за своей переменчивости.
   Руны должны были защитить меня и направить волю духа в нужную мне сторону. Дождь, ветер и мощная волна - три основных камня. Кроме них были иные руны, символизирующие аспекты температуры, облачности и тумана. Туман, кстати, нагрянул на побережье, можно не обращаться к духам, чтобы понять - город проснется под вуалью.
   После произнесения многострочного заклятия (тут мне пришлось подглядывать в книгу) явился дух Запада. На этот раз он не имел тела. Его появление я почувствовал физически по уменьшению температуры, сжатию воздуха вокруг кольца рун. Так же пространство вокруг круга как бы затянуло сетью с крупными ячейками.
   Говорить это существо не собиралось, а пропускать его через себя - опасно. Второе требуется, чтобы соединиться разумами с нематериальным существом и получить его послание. Если он говорить хочет.
   Существо продержалось в материальном мире несколько минут. Я успел коснуться десятка рун, наполняя камни энергией. По интенсивности отклика я делал выводы. Обмануть дух не может, он не разумен - почти стихийное создание.
   На очереди был небесный. Тут прошло все легко и просто, воздушная стихия не враждебна мне. Внимание Лёфтуса к моей персоне так же не было лишним. Операция подобная жреческой, в принципе, я мог не рисковать понапрасну и работать только с небесным духом.
   На этом этапе у меня было достаточно времени, чтобы коснуться всех рун.
   Я не записывал результаты опытов, доверяя интуиции. Это мой секретный метод, подсознание само переберет зерна информации.
   Третьим на очереди был дух ветра. Явилась его юго-западная ипостась. Вот и направление. Дух был полупрозрачен и походил на стройного юношу без лица. Значит, сильным будет ветер, но он не дергался из стороны в сторону - спокойным, рыскать не станет.
   Поблагодарив последнего, я закрыл глаза и задремал. Сил на магию ушло много, но за усталостью я чувствовал удовлетворение.
   Не случайно маги занимаются этим тяжелым, утомительным ремеслом. Удовольствие от работы становится настоящим вознаграждением за труды. Даже герой, взобравшийся первым на крепостную стену, не так радуется подаренному лично Императором венку, как маг после трудового дня.
   Холода я не чувствовал, но это обманчивое ощущение покоя. Долго на должности погодника не протянуть, если выполнять все ритуалы. Гнифон вовремя прекратил общение с духами, сохранив здоровье. Опасны ведь не только они, но и последствия ритуалов.
   Погодники любят жаловаться на тазовые боли.
   Я дождался рассвета и только тогда поднялся. Солнечная колесница все еще скрывалась за горными пиками, но небо уже посветлело. Пришла пора примет, которые знает всякий крестьянин. К тому же требовался пригляд за Огненным Поясом - пепел легко разрушает творения погодных духов.
  

***

  
   После восхода я спустился в свою комнату, где воевал Эпикад. Я попросил мальчика покинуть комнату, чтобы поразмыслить в покое. Гнифон скрипел стулом наверху, раздражал и отвлекал меня.
   При свете масляной лампы я записал на восковой табличке свое предсказание. Теперь всякий капитан, пожелав ознакомиться с ним, может заплатить нам за работу. Как я понял, посетителей у Гнифона немного, башня почти не приносила дохода.
   Пора наполнить ветром обвисший парус! Гильдия должна процветать, чтобы укреплять Власть в этом регионе.
   Табличку со своими записями я передал Гнифону. Он с интересом прочитал, скупо похвалил меня, предупредив, что необходимо дождаться результатов.
   Теперь я волен был уходить. Я и ушел, чтобы не мешать старику.
   После ночи на холодном полу ломило кости; Эпикад принес мне горячего вина, чтобы согреться. Пес дремал в гостевой комнате домика мага. Я разбудил его и предложил прогуляться по окрестностям. Мой слуга не стал возражать - сам хотел осмотреться.
   Стоя возле калитки, я рассматривал проходящих мимо людей. Грузчики, моряки - только они. Ни одной прекрасной дамы, даже спрятавшейся под ворохом тряпок. Туман висел у основания холма, пробираясь в открытые дверные проемы домиков внизу. Дверей здесь не делали, хозяйки не покидают домашнего трона.
   Фарак потихоньку просыпался.
   Лошади всю ночь провели на улице в некомфортных условиях, но не могли пожаловаться на меня претору. Ночь была теплой, ничего им не грозило. Воровать на территории Гильдии решаются только самые оголтелые.
   На стене имелись некоторые знаки, но они предназначались для удержания демонов. От людей никакой защиты Гнифон не поставил. Зачем? Воровать кроме его гениального изобретения тут нечего.
   Пес собрался, навесил сумки на лошадей, а я простился с Эпикадом. Паренек обещался вымести весь мусор из моей комнаты к вечеру. Посмотрим, что у него выйдет.
   В седло садиться мы не стали. Дорожки тут не шире, чем в Фарине.
   - Пойдем в Веселый квартал.
   - Господину не терпится отметить вступление в должность?
   Искрометно! Овацию слуге!
   - Да нет, ты ошибаешься. Комнатку в публичном доме снять решил, - и подмигнул эльфу.
   Пусть боль поразит и его сидалище! А то я себя чувствовал прескверно. Немного пройтись, размяться, быть может, почувствую себя лучше.
   Утром еще продолжалось веселье, но народу поубавилось. Основной контингент стекался к портовой улице. Кто-то сразу сядет на корабль, а большинство оккупируют трактирчики, ожидая работодателя. Многим морякам приходится подрабатывать грузчиками, строителями. Повезет если в пути на иногороднего торговца нападут пираты да проредят ряды матросни. Вакансия появится для опытных мореходов.
   Но чаще их выручают болезни, а не пираты. Смертность на кораблях высокая, даже среди каботажных.
   В Веселом квартале меня в первую очередь интересовали постоялые дворы. Караванщики останавливаются в центре Фарака, сюда же приходят только крестьяне из дальних селений. Комнаты дешевые, места в стойлах так же недороги. Меня же привлекало то, что постоялые дворы на улице развлечений не закрывались на ночь. От питейных они отличались наличием хорошей охраны - глазастые и плечистые ребята.
   Два постоялых двора располагались практически рядом. Наверняка по праздникам охрана из одного ходила драться с коллегами из другого. Такова традиция. В остальные дни довольно спокойное место, только в переулке наблевано и пахнет мочой да стены исписаны похабщиной.
   Договорившись с хозяином о месте для лошадей, я некоторое время изучал эти надписи. Фарак мне не знаком, а стены предоставляют самую точную информацию. Точнее сохранить и передать слова честнейшего из созданий этого мира ничто не способно!
   - Цветок Грэслева, - прочел Пес, стоящий в стороне от меня. И фыркнул. - Нарвать позволишь, господин?
   Я приблизился и прочел: "Цветок из дремучих лесов востока Империи, драгоценная лоза страсти, поднявшаяся по древу кровавых ритуалов дикарей. Спешите посетить заведение...". Да, стиль у местных уличных поэтов есть. Надпись свежая, почти не замазанная. Наверняка владелец стены получил плату за терпение, уверен, что натурой.
   - Я сам не прочь потеребить бутон этот. Не уверен, что пыльца там еще есть, но... Пошли трахнем.
   - Тогда воздержусь, - Пес поморщился.
   - Ой, да пожалуйста! От нее давно не лесом, а морской солью воняет. Могу побиться об заклад! Я тогда присуну.
   Мне просто посмотреть хотелось. Три столетия назад рабыни из эльфов стоили не дороже подметок моих сапог. Сейчас же это деликатес, особенно на западе Империи. Стоит пожурить предков за то, что потомкам они не оставили немного пьянящего вина. Осушили кратер, невоздержанные!
   Многие маги, бывшие свидетелями падения эльфийской расы, оставили свои красочные описания этого самого падения. В юности я не мог не впечатлиться.
   Заведение было одним из лучших для северо-запада Королевства. Лучше товар только во Вратах. С обязательными грабительскими ценами. Меня впустили не сразу, сначала проверили платежеспособность. А после уж предложили не только горячую воду и скребок, но еще услуги брадобрея. От этого я отказываться не стал.
   Пес остался во дворе с нашими лошадьми, от платных услуг он отказался. Каков гордец.
   Через час освежившись я освободился. Действительно, неплохая разминка. Это мне и требовалось после ночи на ледяном куске камня.
   Пес поднялся на встречу и, не сдержавшись, спросил:
   - Как оно там? Достойна внимания златокожая?
   - А, - я махнул рукой, - половинка. Если вообще не четвертинка. Нашли чем привлекать, а эта дура ходит чуть ли не в шелках и золоте. Царица-ключница.
   Я сплюнул.
   - Точно не желаешь?
   Пес помотал головой.
   - Эт правильно, тебе ж мамка не разрешала.
   Глаза его загорелись, ноздри как начали раздуваться! Я уж думал, кинется драться, защищая честь родительницы. Но нет, утерпел, сдержался. Жаль, такая разминка мне понравится даже больше, чем предыдущая.
   Мой сдержанный слуга пошел впереди, работая волноломом в толпе. Тощеват, конечно, но зато крепок и надежен. Если даже небольшое оскорбление матери не лишило его сдержанности.
   В Фараке я изучил рыбный рынок, поговорил с торговцами. Перекупщики явно скучали и собрались толпой вокруг любопытствующего.
   Рыбаки из окрестных деревень или сами свозили в товар свою продукцию, или же к ним наведывались перекупщики. На берегу в гавани много судов, занятых этим промыслом. Перекупщики не имели к ним никакого отношения, а товары с этих судов отправлялись в Фарин.
   Похоже, большая часть лодок принадлежала городу. Власть старается контролировать снабжение.
   Потом мы несколько часов бродили по окрестностям, изучая побережье. На лысых скалах росли только чахлые кустарники. Места были открытые, тропинки заливало светом. Булыжники мешали проходу, лошадей приходилось часто оставлять у основания холма. Я надеялся, что никто их не уведет.
   Высокие, порой отвесно обрывающиеся в море скалы защищали множество бухточек. К таким местам подобраться можно только пешком или на лодке. Очень сложная местность, изобиловавшая мелкими речушками. Овраги разрезали слоеный пирог скал, кое-где были перекинуты деревянные мостики.
   Я присматривал место, где можно добывать серебро.
   Вяленой и соленой рыбы в коптильнях Фарака производилось достаточно, но ничто не мешает заняться этим делом самому. Так же Норсерт может заинтересоваться деликатесами из Королевства. У меня и связи есть там, корабль нанимать не придется.
   Популярна не только вяленая рыба, богачи с материка предпочитали порой свежие деликатесы. Цена, выросшая из-за пройденного расстояния, только увеличивала популярность товара. Транспортировка живой рыбы - весьма трудоемкое, но прибыльное дело. Кроме обычных бадеек с водой или даже целого пруда в трюме, можно воспользоваться магией.
   Рыбный рынок в этом регионе разнообразен: множество видов морских и речных рыб, на выбор водоросли, ракообразные. Морские фермы на западном побережье не были популярны. Причины все те же - не имело смысла вкладываться, первые торговцы, пришедшие сюда, нашли простые способы обогащения. До сих пор ресурсы эльфийской земли сулили баснословные прибыли.
   Но пришла пора второму поколению торговцев вступить в схватку за прибыль.
   Моих земляков наверняка заинтересуют угри, которых тут достаточно. Весной эти рыбы поднимаются к Фаринскому региону и опускаются ближе к зиме с тем, чтобы метать икру в глубокой воде. Холода тут были умеренными, не похожими на бураны моей родины.
   Западный Пояс хоть и угрожал постоянно смертным, но защищал их от суровых океанских ветров. Во внутреннем море встречались представители как северных, так и южных рыбьих кланов. Поставить ловушки вдоль границы подходящей лагуны - вот и улов для умного человека.
   Можно построить рыбную ферму, чтобы сконцентрировать производство в своих руках. Это будет огромный комплекс, объединяющий добычу, переработку и транспортировку товара!
   Каков замысел, я трепещу!
   Думаю, городские власти согласятся передать мне землю из "общего фонда" в пользование.
   К северу от Фарака я приглядел несколько мест, где можно прорыть канал для лова.
   Часть улова будет потребляться местным рынком. Городу от этого так же будет выгода.
   Для этого дела в городе есть все условия: и порт, и мелководье между холмами. Опасность представляет только буйное Западное Кольцо, землетрясения могут спугнуть рыбу. Но это не главная моя проблема. Главное были деньги - в одно лицо организовать такое предприятие сложно.
   Пес о моем замысле ничего не узнал, я ничем не выказывал свой интерес к тем или иным местам. Думаю, горец мало что понимает в морском деле. Для него эта большая лужа на западе просто недоброе место, в котором нормальное существо не может выжить. И чего он так не любит море? Как будто камень вулканов устойчивее.
   Удовлетворившись осмотром, я вернулся домой и занялся рутинными делами.
   Следующая ночь была отражением предыдущей. Постепенно я встраивался в жизнь города. Я еще не прошел обряд очищения, но соседи несколько раз посещали мой дом. Пока это было просто знакомством, дальше кружечки теплого вина дело не дошло. Я узнал, кто у нас является старшим по кварталу, и посетил его.
   Начальником квартала оказался старший мастер гильдии пекарей Тифин. Он давно отошел от дел в пекарни, передав производство в руки сыновей. Сам же благородный отец семейства занимался политическими делами. В общем-то, только благодаря нему на улице Пекарей было так спокойно, тихо и чисто. Даже надписи на стенах замазывались - приходилось это делать самим собственникам, но все же такое единодушие радовало.
   Мой дом никто бы не решился испоганить бессмысленной надписью. На воротах я поместил крупную бронзовую табличку, предупреждающую прохожих о моем магическом мастерстве. Обычно это хватает, чтобы отпугнуть любителей настенного общения.
   А мое мастерство не было соткано из полуправды. Гнифон через пару дней отметил, что мои предсказания весьма точны и подробны. Но его хвальба была сдержанной и достаточно сухой - не из-за зависти.
   Энтузиазм молодости быстро иссякает, старый маг знал по себе.
   Некоторое время я не выступал с инициативой, позволяя старику работать по привычке. Пусть убедится, что я не какой-то перехожий горлопан, получивший звание мастера случайно.
   Несколько раз меня приглашали непосредственно в Гильдию для бесед и знакомства с остальными членами коллегии. Большинство специалистов были престарелыми мужчинами, которые так и не вырвались из фаринского болота.
   Ближе к лету, кстати, смрадный запах стоячей воды становился все более невыносимым.
   Были среди моих коллег и женщины: знахарка и ее помощница. Довольно нелюдимые, они больше походили на деревенских ведьм. Но их мастерство ценили в Гильдии, да я и сам был впечатлен их познаниями.
   Синтроф с тем же скепсисом отнесся к моим успехам. А предсказания мои не только не ухудшались, но становились все лучше. Я набирался опыта в практике, которой давно не занимался.
   Давно? Что уж врать, я занимался предсказаниями погоды только в Магике. Работа на корабле все-таки несколько проще. Требовалось предсказывать направление ветра для одного судна, а не для целого порта. Жаль, по началу моя работа оказалась не востребована.
   Конные прогулки приносили пользу Псу - ему приходилось каждый день садиться в седло, стирая свои несчастные бедра в кровь. Выучился он дольно быстро для представителя замороженной во времени расы. Конечно, до настоящего мастерства ему еще далеко, но теперь я хотя бы не стыдился слуги. Не смотря на успехи, Пес порой говорил о своей нелюбви к лошадям. Слишком они неспокойными казались ему.
   - Воину необходимы всякие умения, - подбадривал я слугу. - Вдруг тебе посчастливиться столкнуться с имперской кавалерией, будешь знать слабые стороны всадников.
   - И это говорит имперец? - удивился эльф.
   - Что тебе кажется странным? Хороший враг полезен для общества, которому необходима встряска.
   В общем, Пес не отказывался заниматься кавалерийской подготовкой. Любой имперский всадник посмеялся бы над эльфом, взявшимся за эту науку. На что он годен этот тощий парень? Без доспехов и оружия всякий способен взобраться на крутую вершину.
   У эльфа практически не было сторонних занятий. Я не нагружал его работой, чтобы не казаться зависимым от его помощи. Хотелось с ним потренироваться, но опасно подпускать убийцу так близко. Пусть уж лучше мое воинское искусство притупится. К тому же я не желал показывать свои способности. Эльф считает меня просто магом, немного горластым и практически безобидным.
   В пирамиде вампиров я действовал силой своей воли, физические усилия практически не требовались. Обычный человек не смог бы выжить в таких условиях, его бы ждала незавидная судьба. Сгореть заживо, например.
   Вскоре Гнифон убедился, что я не собираюсь сдавать позиции. Я оказался не просто твердолобым и сильным магом, а непревзойденным специалистом. Вот теперь появилась небольшая зависть в мыслях старого мага. Он понимал, что я превосхожу его по силе и до сих пор не достиг своего предела. А был ли он в принципе?
   Ничто не ограничивало полет моей мысли, кроме меня самого.
   Упрочив репутацию, я осмелился выступить с таким предложением: результат моих предсказаний необходимо вывесить в многолюдном месте. Задумка была проста и незатейлива. Капитаны и торговцы обходили башню стороной, только постоянные покупатели посещали специалиста. Да и те были старыми приятелями Гнифона, они заходили поговорить с ним, а предсказания их мало интересовали.
   Нет, старик рассказал приятелям обо мне, но репутация Гильдии оказалась весьма подмоченной. Таблички отправлялись в жаровню, принося хоть такую пользу торговцам.
   Я вознамерился прокопать канал к людским сердцам, чтобы вывести застоявшуюся воду предубеждения. Именно так! Необходимо облагородить местность, чтобы Гильдия процветала. С недавнего времени проблемы коллегии стали моими.
   От бесплатных предсказаний, развешенных в публичных местах, никто отказываться не станет. Последят дней семь, сравнят, еще месяц обождут - и убедятся, что услуги Гильдии качественны! Вот тогда мы прекратим снабжать публику бесплатными предсказаниями, пусть платят за информацию.
   Нет, кое-что продолжим вывешивать, чтобы моряцкий люд не подумал о подставе. Но подробные сведения будут передаваться за деньги. Да, никто не помешает капитанам уже между собой распределить информацию о воздушных потоках. Но это общие сведения, опытного мореплавателя волнуют предсказания конкретно о его рейсе. Как раз они станут заказчиками.
   Гнифон сначала уперся рогом, не соглашаясь со мной. Его доводы звучали, вроде бы, справедливо, но под ними крылся простой страх. Старый специалист боялся проявлять инициативу; потерять место в его возрасте подобно смерти. Пожилых членов коллегии поддерживают, но пенсион незначителен для исследовательской деятельности Гнифона.
   Я не стал спорить со стариком, просто указал на тот факт, что в случаи неудачи наказывать будут меня.
   Формально требовалось разрешение Синтрофа, но погодная башня давно не приносила дохода. Я не стал возиться с составлением письма, чтобы не отвлекать главу на такую мелочь. Он поймет, что сотрудник готов взять ответственность на себя. Я же не собираюсь вечно морозить зад на балконе башни. До зимы я обязан получить повышение!
   Зимы здесь ужасные.
   Получив благословение Гнифона, я утром прогулялся по популярным у моряков трактирам. Заблеванные кабаки обходил стороной, меня интересовали только приличные заведения, где собираются торговцы, судовладельцы.
   За свой счет я договорился с кабатчиками о вывешивание результатов предсказания. Под мои нужды отдавалась часть стены, на которой нанятые мной люди будут вывешивать деревянные таблички с записями.
   Расходы значительные, но один месяц я выдержу. К тому же вскорости придет весточка от Катулина. Такая мускулистая весточка, способная защитить мои деньги от разбойников.
   Я договорился с хозяевами четырех трактиров. Нанял резчика по дереву, изготовившему по эскизу информационный щит. На мой взгляд мастер переборщил с деталями орнамента, но простых моряков такая вычурность должна впечатлить. И "глаз", и птицы, и всевозможные ветры-завитки украшали деревянную панель. В центре было свободное место с крепежами для съемной дощечки.
   Эпикад согласился переписывать предсказания на таблички. Гнифон получил свою долю - старика приходилось задабривать то чернилами, то табличками. От вина он отказывался, только усложняя мне задачу.
   Дела высасывали из меня все силы. Я физически не мог заняться работой, порученной Императором. Без крепкой снабженческой базы сложно вести боевые действия, потому приходилось откладывать начало операции с Бэлуа.
   Представители этого клана порой встречались на рынке, но я не вызывал у них интереса. С Гильдией они вели кое-какие дела, но в центральном здании я появлялся редко. К тому же, данный род вел свои дела посредством изгнанников. Лично ни знать, ни простолюдины не контактировали с людьми.
   Задание Императора было настоящей головной болью. Чтобы его выполнить придется сотворить чудо, решив уйму проблем.
   Сбережения быстро иссякали. Последние дни я попросил Састику прекратить потрошение домашней казны и перейти на скромную диету. Чеснок да хлеб - некоторое время проживем на этом. Вином я угощался после общения с духами, а позже смог выторговать право "кубка" у Синтрофа.
   На северной границе, где туманы и холод побеждают дисциплину, легионерам разливается вино за счет Императора. В Гильдии эта практика так же применяется, но главы отделений крайне редко расходуют средства на поддержку здоровья сотрудников. Считается, что маг должен быть самостоятельным.
   А ведь Норсерт не является родиной магов. Во времена Великого Совета всех запятнанных магией изгоняли из провинции. Тогда эта земля еще не была провинцией, да и Империя дремала в воображении полководцев, но не так уж это важно. Так почему же в Гильдии магов правят законы торговых коллегий?! Откуда это сквалыжничество пошло? Процент моих земляков в Гильдии меньше, чем выходцев из иных провинций.
   Похоже, что порядки торговцев самые эффективные. К тому же Гильдия больше походила не на объединение лучших людей мира, а на ремесленников, занятых сложным и опасным делом.
   В Гильдии ты будешь или процветать, или прозябать. Все зависит от возможностей личности.
  

***

  
   Избранная стратегия увенчалась успехом. В порту меня начали узнавать, здороваться, я не зазнавался и отвечал на приветствия даже незнакомых моряков. Будь это хоть северянин, хоть эльф. Популярность в народе пригодится, если я решусь заняться политикой.
   Сохраняя видимость успеха, я отравлял собеседникам жизнь из-за преследующего меня запаха чеснока. Крестьянская пища хоть и сытна, но не в почете у благородных. Зря, она намного полезней всяких деликатесов привезенных Тьма знает откуда.
   Почти все дела башни я вел через Эпикада. Мальчишка не был дураком и ухватился за возможность возвысится. Под маской кроткого воспитанника таился хитрый ум, достойный меня самого. Я не выделял ученика и не пытался привлечь на свою сторону, чтобы не вступать в конфликт с его уважаемым наставником.
   Всему свое время. Эпикад порой встречался со мной взглядом и кивал так, словно наши мысли совпадали в этот момент. Ну, пусть парень думает, что его будущее лежит под лучами восходящего солнца. Так проще жить, меньше отвлекаться будет.
   Из пучины разорения меня спасла подоспевшая помощь Катулина.
   В последний день месяца, после одного мелкого праздника в мой дом нагрянул десяток вооруженных курьеров.
   Меня удивили эти люди: какое гадание могло подсказать им, что именно в этот день я решу отдохнуть от занятий в башне? В дела Гильдии служащие Катулина лезли редко. Хотя... чего я ломаю голову? В Фараке полно глазастых ребят, а купцы почти поголовно - шпионы.
   Почтовики подготовились хорошо, чтобы не потерять письма своего начальника и увесистый мешок с золотом. Они были вооружены, но скрывали экипировку под запыленными плащами. Будто только-только прибыли из Врат! И даже не остановились в гостинице, чтобы умыться - сразу направились ко мне.
   Катулин был столь любезен, что конвертировал множество серебряных и мелких золотых монет в более крупные, похожие на плюшки увесистые слитки. При взгляде на эти массивные слитки у любого отшельника потечет слюна.
   В детстве, когда я посещал отцовский дом в Орике, являющийся его официальной резиденцией, я любил играть этими "плюшками". Строить пирамидки, соединяя колонны прямоугольными слитками, которые популярны у эльфов востока. Тогда я еще не понимал могущества этих простых вещей.
   Курьеры появились под вечер, когда в городе накрывались последние источники света. Конспирация, куда без нее! Вот и плащи, грязь на лицах. Бессмысленны попытки скрыться от зорких глаз соседей, пусть и притворяющихся спящими. Раскатистый храп сапожника в доме на другой стороне улицы меня не может обмануть, наверняка кто-то из его домочадцев сейчас смотрит в щель между ставнями!
   Десяток воинов на лошадях едва уместился во дворе моего дома. Оставаться на улице они не пожелали, видать, так же нервничали от сверлящих взглядов соседей. Ну, правильно, мне как раз требовалось взрыхлить землю во дворе! Кони беспокоились, беспрерывно били копытами.
   Но я не ворчал, торопясь скорее распрощаться с курьерами.
   Старший из них не изъявил желания посидеть у огня, выпить вина и побеседовать. "Теневые" редко соблюдают правила приличия. Он только спешился и поднялся на верхнюю ступеньку, встав вровень со мной. Над входом в дом горел светильник, воин мог преспокойно рассмотреть меня: Катулин не отправил бы его на задание без описания внешности получателя.
   Мгновение обмена взглядами и приветствиями. Затем - дело!
   Курьеры передали ящичек, в котором хранились письма. Я решил их рассмотреть позже, при свете дня. Ночь усиливает волнения, я становлюсь слишком впечатлительным.
   Вышла небольшая заминка с деньгами, потому что я хотел их пересчитать, а курьер оскорбился. Его можно понять, шпионы или омерзительные типы, или твердолобые фанатики. Скользкие типы вроде Пса среди них редки.
   Похоже, что остальные воины в десятке не знали, что везет их начальник, и крайне удивились, увидев блеск золота. Уж они-то с детства знали, какое могущество заключено в этих слитках.
   - Надеюсь, я не подставил вас, - извинился я улыбкой.
   Начальник отряда негромко вздохнул и сказал в сторону:
   - Господин предупреждал меня о вас. Теперь проблемы решать мне.
   - Если я что-то могу...
   - Не стоит, я с ними разберусь.
   Курьер резко повернулся, заканчивая разговор. Все же я произвел на него плохое впечатление, жаль, парень вроде хороший. С таким бы задружиться, много пользы поиметь можно.
   Воины нехотя последовали за своим предводителем, который старался не замечать их косых взглядов в мою сторону. Повинуясь его жесту, они выехали на улицу, и вскоре стук копыт затих в отдалении.
   Я закрыл за ними ворота и поставил засов.
   Не смотря на алчность, эти ребята не посмели напасть на имперского курьера в городе. Я от них легко избавился, Састику и то сложнее было отправить прочь в комнату. Служанка полагала, что сможет спасти меня от расправы. Забавно.
   Пес и Састика ожидали меня в столовой, хорошо скрывая волнение. Я удивленно посмотрел на эльфа, пожал плечами и попросил:
   - Если кто-то вернется, не убивай, пригласи меня.
   - Зачем? Обычные рубаки, чиркнуть и в канал бросить. Тебе чего лезть, нашумишь еще.
   - Я вроде бы приказал дожидаться в доме, - ворчал я.
   - Мы и ждали, но смотреть ты не запрещал.
   - Эльфийская хитрость. Ладно. Курьер хотел с ними сам разобраться. Боюсь, он слишком самоуверен.
   Пес только хмыкнул.
   Я подумал, а не отправить ли его вдогонку? Пусть подсобит катулиновцу. Но тогда кто защитит меня? Састика хорошо орудует ножом и рука у нее не легкая, но это все же мои проблемы. Не хотелось бы вмешивать ее.
   - Ладно, идите спать.
   Они оба закивали слишком усердно, чтобы им верить. Я не стал спорить и уговаривать их, отправился в свой кабинет. Триста с лишним тысяч - огромный куш и тяжеленный мешок, даже в виде золота. Такую ношу одной рукой не каждый унесет, а курьер спокойно таскал с собой. Может и правда сам справится с ватагой?
   Треть золота я спрятал в тайнике под антресолями, который изготовил самостоятельно. Там же теперь пряталось письмо Владыки, я помнил наказ Катулина.
   Защитная магия охраняла всю комнату, чтобы не выделять тайник. Среди разбойников может оказаться и сведущий в мастерстве, незачем упрощать ему поиск.
   После того, как я разменяю золото, несколько тысяч останутся в домашней казне, чтобы приятно жить полгода. Остальное отдам на сохранение в храм Культа. Пусть они и берут больше, чем служащие Богов-торговцев, но альтернативы у меня нет. Фарин чисто имперский город, сторонние культы представлены эльфийскими жрецами и мелкими святилищами. Этим точно не стоит доверять свои деньги.
   Ящичек с письмами я отнес в свою комнату, поставил на столик у изголовья. Наверное, это было неверным решением, потому что я не мог уснуть. И так неудобно и эдак, от волнения у меня постоянно что-то чесалось. Наконец, я не выдержал, зажег светильник на столике, но читать письма не стал.
   Решил поберечь зрение. А то, что сна нет, ну, так это не удивительно при таком режиме. Теперь до утра точно не уснуть. Сон, навеянный магией, не принесет облегчения, потому я не стал прибегать к известным мне методам.
  

Глава 13. Домашние дела.

   Минула середина ночи; я не утерпел, поднялся с кровати и перебрался в свой кабинет. Пса в его комнатушке не оказалось, хотя я точно помнил, что отдал приказ отдыхать. Вот такие они слуги, никак нельзя им довериться. В любой момент могут счесть себя умнее хозяина.
   Я приоткрыл оконную ставню, чтобы впустить немного уличной прохлады. Дом за день легко нагрелся и до сих пор не остыл. Может от духоты сон не идет? Хотя чего я себя обманываю, от усталости давно бы свалился. Все проклятое волнение!
   Ящик с письмами остался в спальне. Я посмотрел в ту сторону, но сквозь дверной проем виделась только деревянная ширма, рейки которой обтянуты плотной материей. Штука популярная на юге, но прижалась в Империи. Особенно ширмы популярны среди городских жителей - не надо перестраивать квартиры в обваливающихся домах.
   На улице гулял одинокий живой, я догадывался кто это. Пес не пытался скрыться, прохаживаясь по центру улицы. Двигался он бесшумно, соседи ничего не услышат. Вскоре эльф куда-то исчез, слившись с тьмой полностью. Наверняка спрятался в проулке, заметив, что я не сплю. На другом конце улице какой-то полуночник бродил с факелом.
   Я разжег огонь в жаровне, чтобы было достаточно света для чтения. Если уж нечем заняться, то надо с пользой потратить свободное время. Хотел выспаться, а вот не получилось.
   Утром я предполагал посетить базилику, уточнить на счет передачи городской земли во владение. Пока я не стал официально гражданином, сделку оформить не получится, но навести справки ничто не мешает. Произвести впечатление на землемера и договориться. Как раз и золотом обеспечили.
   Прикрыв жаровню, чтобы огонь не слепил глаза, а только освещал столешницу, я расположился за рабочим местом. На свет появился кодекс с именами, составленный Белариусом. Пока эльф бродит по улицам, оберегая мой сон, я могу заняться его родом. И так достаточно оттягивал неизбежное.
   Подумав, я закрыл дверь в кабинет на засов. Наверняка Пес что-то заподозрит, если вернется из патруля раньше, чем я закончу. Но что уж поделать, придется рискнуть. И так противно заниматься всеми этими шпионскими движениями.
   Записи торговец составлял самостоятельно, почерк у Белуриуса отвратителен. По понятным причинам он не доверил слуге составление послания.
   В роде Бэлуа было пять крупных семейств, управляемые Отцами. Что-то вроде сенаторов, по нашей терминологии. У северных родов при всей их патриархальности ключевую роль занимают Матери семейств. Верховная Мать, само собой, одна. Она является жрицей Богини Ночи и практически супругой Предка - основателя рода, изображаемого в виде тотемного животного. У Бэлуа это был зверь, похожий на боевого пса, популярного в армии.
   Вот почему Пес сразу выдал себя, назвавшись этим именем. Ритуально из рода его не изгоняли, потому иное имя он не имел права называть. Только тотемное или личное.
   Верховная Мать управляла внутренними делами всего рода, но ее власть простиралась и на внешнюю сторону жизни. Как сравнил один мудрец: "женщина это шея семьи, которая вертит головой-мужчиной". За точность цитаты не ручаюсь.
   Отцы занимаются всеми внешними делами, которые, если упростить, объединяются в сферу насилия. Это война во всех ее проявлениях: от политической до собственно кровопускания.
   В крупных эльфийских родах число отцов может достигать сотни, как в древности отцов-сенаторов. Союз Олместы иной случай, он больше походит на торговую коллегию, где управленцы выбираются по имущественному цензу. Что так же похоже на древние времена Империи.
   Эльфы очень похожи на нас, просто не имели возможности так быстро развиваться. Слишком мало возможностей для роста народонаселения, это ограничивало развитие родов и их объединение в единое государство.
   Король или Владыка Кольца, по сути, является всего лишь первым среди равных. Опять сходство? У любого гражданина волосы встанут дыбом, когда он узнает этих темнокожих варваров поближе.
   У южан Мать не скрывается от общества, но северяне слишком скованы древними правилами поведения. Жрица Ночи служит своей Богине и передает ее Волю всему роду. Нельзя чтобы ее святость маралась от соприкосновений с любопытствующими чужаками. Вроде меня.
   Я мог доказать, что интересен эльфийской Богине? Есть же какие-нибудь ритуалы, проверки на пригодность, так сказать. До сих пор эта Богиня не препятствовала моим прогулкам в ее царстве. Вдруг мне повезет и окажется, что Она так же хочет союза с Империей.
   Если же не повезет, то я погибну. Рискованное предприятие, а я даже не представляю как его начать! Но кто же, как не я, сможет произвести впечатление на эльфийскую Богиню? Не для себя ищу союза и считаю, что этот союз будет выгоден каждой цивилизации.
   С Отцами рода Бэлуа все проще - они всегда на виду, в первых рядах атакующих армий. Как во многих городских культурах они обязаны совместно принимать решения, но порой начинают предприятия лично, управляя только своей семьей. Жажда личной славы не чужда даже столь могучим мужам. А быть может, они подвержены ей в большую степень.
   Торговлей никто из владык не занимался. Торговлей в роду Бэлуа (да и вообще общением с чужаками) занимались изгнанники. Обычно добровольные сыны малых семейств, зависимых от старших. Их формально изгоняют из рода и используют как посредников.
   Для избранных на изгнание это считалось большой честью, ведь они, жертвуя своим статусом, приносили огромную пользу роду! За это их уважали, хоть никто и не осмеливался сказать что-то лестное в их адрес.
   Бэлариус вел дела как раз с такими изгнанниками, их имена он так же уточнил, но рекомендовал не мараться.
   Эх, простым решением было бы пригнать к берегам Западного Пояса, где обитали Бэлуа, все корабли имперского флота с абордажными командами. Блокировать порты, захватить мосты и мелководья, соединяющие отдельные острова гряды. И тогда требовать встречи с Отцами.
   Силовое решение в данном вопросе невозможно. Так мы разрушим культуру эльфов, что-то они сохранят, крупицы. Нам требуется взаимовыгодный обмен, сотрудничество не только торговое, но и культурное. Оружие только разрушит возможность.
   Чужакам закрыт доступ на земли рода Бэлуа. Это характерно и для других родов севера Кольца; некоторые южане так же играют в жизнь по "заветам предков". В исполнении южан эти попытки выглядят комично, а для северян все серьезно.
   Потому и надо заручиться их поддержкой. Они не обманут.
   Да, северным родам не чужда эльфийская хитрость, имя которой вероломство. Какой бы закон мы им не подарили, эльфы всегда найдут, как обойти его. Но если связать наши души воедино, Дух Империи и Богиню Королевства - это будет большим успехом Империи. Самым знаменательным событием столетия!
   Понятны мои мотивы. Ведь кто-то должен совершить самое знаменательное событие, чьи плоды будут видны столетия спустя. Представляю, что об этом скажут потомки.
   Я хотел бессмертия. Именно такого бессмертия.
   Выписывать имена Отцов и их семейств я не стал, попробовал запомнить. Бэлериус перечислил еще с десяток советников и просто приближенных к первым мужам рода. Огромная толпа живых, каждый со своими характерными чертами. Попробуй, выживи среди таких опасных смертных.
   Записи Бэлариуса я спрятал в другой тайник, сделанный в полу прямо под столом. Чтобы найти его, необходимо отодвинуть стол. Потому я заказал для себя массивный стол - если кто сдвинет его, на полу останутся следы. Я же поднимал его, ставил подпорку и убирал доску, под которой располагался тайник.
   Пес, быть может, разгадает эту нехитрую систему, но против него была подготовлена магия. Звуковое заклятие срабатывает, если поменять положение стола в пространстве.
   О родственниках слуги в записях имелись сведения.
   Семья моего эльфа подчинялась Лемраку, вот с ним предстоит познакомиться не ранее чем через месяц. Навести бы о нем какие-нибудь справки. Бэлариус ничего путного не написал, только отметил, что конкретно этот Отец чаще других покидает родной остров Вардук.
   Могу предположить, что он ответственен за воспитание подрастающего поколения. Наставник убийц, представляющий свой товар знатным особам Королевства. Пес о нем наверняка что-то знает да не слухи, а подробности!
   Я отпер дверь в кабинет, дожидаясь Пса. Наверняка сейчас заявится во всей красе, будет нервировать меня таинственностью и молчаливостью.
   О наступлении утра сигнализировал грохот телег, поднимающийся к пекарням. Я выглянул в окно, рассматривая бесцветные из-за сумрака телеги. Мимо моего дома прошло с десяток груженых то мешками, то глиняными сосудами повозок.
   В соседских дворах зашевелились слуги, хозяева еще спали или притворялись, что уличный шум им не помеха. Улица Пекарей просыпалась раньше других. Мне повезло, что я работаю по ночам и в город возвращаюсь уже после восхода.
   Пока все удачно складывается, но я сомневался, что у меня останется толика этой вертлявой для встречи с Бэлуа.
   Заниматься эльфами не хотелось. Особенно после того, как я обжился. Для авантюриста нет ничего хуже, чем покупка недвижимости. Мировоззрение меняется моментально.
   Састика вышла во двор, направилась в конюшни. Ей точно нужно в помощь мужчину. О лошадях я заботился сам, но эта обязанность тяготила меня. Псу доверять лошадей не стоит: взаимная неприязнь заметна всякому.
   Эльф неслышно поднялся на второй этаж и прошествовал в свою комнату. Ко мне он не заглянул.
   Через полчаса я спустился на кухню, решив позавтракать там. С письмами лучше разобраться после еды, а то вдруг потом тошнота задушит. Первенец моего отца обладает странным талантом разрушать душевный покой всякого, к кому обращается. Не думаю, что пять лет его изменили.
   Вчерашний хлеб, нарезанный ломтями, Састика смазала приготовленным из сыра, чеснока и трав пюре. Сытная еда, пораженная недостатком крестьянской пищи - запах изо рта. Зато я смогу до полудня продержаться, не думая об урчании в животе. Запил я все это вином рабочего люда: из выжимок, перебродивших пару дней с соком.
   Пес, как сказала служанка, перекусил ранее и отправился в комнату отлавливать паутину дремоты.
   - Састика, - заканчивая завтрак, обратился я, - что ты думаешь насчет свадьбы? Есть кто на примете?
   Естественно, у нее давно и прочно были присмотрены пять достойных мужей: трое из родной деревни, один медник, ходящий по дорогам, и последний пожилой северянин, получивший гражданство на военной службе.
   Я бы отдал голос за последнего, этот человек и военному делу обучен, и за лошадьми сможет присмотреть. Отличный вариант для меня!
   - Если надумаешь, сообщи мне. Я оплачу. - Вопли радости, я поднял руку, требуя внимания. - Само собой, такой человек мне пригодится на службе. Чтобы за домом и тобой мог приглядеть, имущество берег и все такое. Выбери справного, крепкого по своему усмотрению. Мои требования ты знаешь, лентяев я не терплю.
   Я поднялся, отмахиваясь от слов благодарности, и отправился в кабинет.
   Отец должен оплатить свадьбу дочери, но раз девушка перешла в разряд служанок, то теперь фактически она под моей опекой. Мое решение вполне обычно, не вызовет ни у кого удивления, разве что чуть скоропалительное.
   Разобраться с письмами мне не дали. Заняв место возле открытого окна, я бросил взгляд на улицу и заметил идущего к моим воротам человека. В простой одежде, но подпоясанный широким поясом. Бывший воин? Я присмотрелся и узнал того человека, что встретился мне возле почтовой станции.
   Чего это жрец тут забыл. Наверняка просить пришел что-то. Сразу его прогнать не получится.
   Вздохнув, я убрал свернутое письмо от брата в ящик. Почему бы и не ухватиться за возможность оттянуть неизбежное?
   Пса я будить не стал, не бояться же мне верующего путника, в самом деле.
   Спустившись в гостевой зал, я стал ждать, усевшись в кресло между колонами. Пол в гостевой был вскрыт, потому что я хотел заказать ремесленникам мозаику. Да вот деньги кончились, неделю уже эта яма мозолила мои глаза. Зато конюшни и цистерну для дождевой воды сделали - это намного важнее.
   Так же ремесленники переделали скаты на крышах, проложили вдоль дома глубокие желоба, чтобы вода из ливневых стоков попадала прямиком в цистерну. Двор со стороны кухни был перекопан, потому что пришлось изготавливать отдельный слив для цистерны - из него стоялая вода сливалась в канализацию, через зловонную яму.
   Чтобы закончить работы пришлось брать деньги в долг у начальника квартала. Теперь смогу вернуть.
   Встречать гостей в таком месте, где идет ремонт, не стоит, но я и не собирался. Я дождусь гостя здесь, а когда Састика позовет - выйду на крыльцо.
   Через пару минут, после того, как раздался стук в мои ворота, служанка предложила мне встретить гостя. Я отправил ее на кухню и неторопливо направился во двор.
   Знакомый мне жрец с интересом осматривал кучу строительного мусора, оставленного в правом от входа углу. Денег не было, чтобы вывезти все это дело, сегодня же займусь этим. Стыдоба.
   - Приветствую, гражданин Теллал, - негромко поприветствовал меня жрец на чистейшем имперском.
   - И вас, уважаемый, с чем пожаловали?
   - Имя мое Цельс, если вы еще не знаете.
   - Откуда мне вас знать? По дорогам я хожу часто, но о вас не слыхивал более.
   Я уселся на ступени крыльца, что было несколько неприлично, но ладно уж. Хлопнув по ступени рядом с собой, я предложил гостю сесть. Жрец не стал отказываться, по его запыленным стопам было видно, что он проделал длинный путь.
   Щебня в этой части света много, вот пыль и липнет к каждому путнику. Подошвы же не выдерживают и сезона. Это у местных копыта огрубевшие, а мне больновато прогуливаться по немощеным дорогам.
   Наверняка в Фарине или среди эльфов популярна шутка о том, что эту пыль никак не смыть. Свою грязь эльфы носят с гордостью, почитая ее, как некоторые наши сенаторы, частью простого образа жизни: "Так жили предки, так и нам следует. Благословенные времена древности".
   Ерунда, так по мне.
   - Вот, благодарю, - Цельс расположился на ступеньке, вытянул ноги и откинулся назад. - Долгий путь я проделал, а как узнал о вас, решил заглянуть.
   - Приятно, но давайте уже причину.
   - Побудившую меня нарушить ваш покой, мастер? Признаться честно, я полагал застать вас в башне, но дед отправил меня сюда. Не конкретно сюда, его, похоже, не слишком интересует ваше место обитания.
   - Дед? - я удивился и тут же перебил Цельса: - Раз вы так зовете почтенного мастера, значит, имеете на это право?
   - Конечно, я ваш коллега. Цельс Полемас.
   Человек вытянул цепочку из-за ворота, на ее конце болталась погнутая сигна. Бронзовый кружок, на котором выцарапан Глаз и веточка за ним. Довольно скромная вещица, у мастеров обычно она из золота изготавливается. Естественно, уважаемый маг лично оплачивает материал - казначей удерживает в пользу Гильдии.
   Я не строил из себя невесть что, согласился на золото.
   - Приятно познакомиться с товарищем, - без энтузиазма сказал я. - Вы больше походите на жреца, чем на мага.
   - Тем и занимаюсь практически, - он неопределенно повел ладонью. - Хожу по дорогам, но не травами занимаюсь. Гариспа видная дама, с ней вы уже успели познакомиться.
   - И с ее пышногрудой помощницей.
   - Большое будущее ждет ее, - улыбнулся Цельс.
   - Если вы не назовете свою специализацию, я вынужден буду передать почтенной женщине ваши слова, - я улыбнулся в ответ.
   - Боевой, только и всего.
   Я удивленно уставился на него.
   - Но в Фарине состою на должности архивиста. Старые травмы, понимаете, уже не могу заниматься привычным ремеслом. Хожу по дорогам, помогаю простым людям, а они расплачиваются своими легендами и сказаниями. В легионе еще привили любовь к поэзии.
   - Достойное занятие для гражданина, - без задней мысли заметил я.
   - Ох, оставьте, мастер, всего лишь увлечение маленького человека. С возрастом выбираешь занятие такое, чтобы горб не слишком натирало. Вы меня поймете.
   - Не сказать, что рад буду данному Знанию.
   - Цена его высока, да... что ж, я свой долг выполнил, теперь могу оставить вас в покое.
   Цельс поднялся, отряхивая зад. Как будто на моих ступенях больше грязи, чем на его тунике. Он хотя бы плащ надел, ночи здесь холодные, а утром роса выпадает. Кости индорца к такому климату не привычны.
   - Вы не останетесь на завтрак? - спросил я.
   - Нет, жена ждет. И вы загляните как-нибудь, моя супруга владеет прекрасными банями, рекомендую ознакомиться. Но оплатить придется полную стоимость, - он подмигнул.
   Жил он восточнее Гильдии, где-то среди легионных ремесленников и других имуннов. Его жена владеет частными банями, семья не бедствовала, сдавая дома и квартиры мастеровым, кабатчикам.
   Мастер Полемас наверняка не последний человек в Фарине, потому и бездельничает, прогуливаясь по дорогам.
   Вечерком стоит зайти к нему в гости, захватив с собой Пса. Пусть воочию увидят, что мне служит представитель гордого народа. Да не какой-то простолюдин, а могучий воин! Оценить способности моего эльфа способен всякий знакомый с военным ремеслом.
   Забавная встреча и забавный человек этот Цельс. Любой назвал бы это судьбоносной встречей, но я склонен думать, что этот хитрец наделен могучей интуицией. Не зря же он жене доверил управление банями, а не нанял для этого вольноотпущенника из местных. Женский разум Цельс, как и я, уважает. Крайне редко достается дар интуиции мужчинам, потому среди магов так много апологетов чистого Знания.
   Хотелось бы верить, что мастер Полемас заинтересовался мной, почувствовав это сходство. Но, боюсь, причины прозаичнее - жажда наживы. Он убедился, что я могу поспособствовать его обогащению.
   Пса я не стал будить, позволив ему нежиться в кровати, как какой-нибудь распутник. Тем, кто всю ночь бодрствует, позволительна такая слабость.
   Я чувствовал себя неплохо, потому подготовился к походу к землемеру.
   Састика почистила и приготовила новую тунику, дорогие сапоги, которые носят только достойнейшие граждане. В былые времена закон оставлял право на ношение подобной обуви гражданам, занятым на общественной службе. В столице до сих пор за исполнением этого закона следят, в провинциях все проще.
   Кроме туники и сапог мой статус подчеркивал широкий ремень с бронзовыми пластинками. У чеканщика я заказал особый набор пластинок - с Глазом, чтобы всякий видел к какой коллегии я отношусь. Вооружился я ножом, в городах косо смотрели на тех, кто ходил с длинными мечами. Легионное оружие тем более было под запретом для граждан.
   В некоторых городах эти запреты доводили до абсурда, запрещая носить плащи воинского кроя. Как будто серая тряпка на плечах путешественника унижает честь воинов Императора.
   На дно сумки я бросил несколько слитков, которые намеревался разменять на форуме. У меня же там есть знакомые теперь, какой прекрасный повод повстречаться с новым другом!
   Ящичек с письмами я проигнорировал, набросил на него полотенце, чтобы не так мозолил глаза. Да... письма. Ничего, все равно я не люблю послеполуденный сон, вот и займусь изучением посланий от семьи. Ждал месяц, так пара часов ничего не изменят.
   Сказав служанке, куда ухожу, я убежал из дому.
   На улицах было пыльно, но народу не так уж много. Мастеровые давно начали работу и были заняты своими делами, на улицах они не появятся до полудня. А может, кто задержится и до захода. Многим гражданам приходилось считать драгоценные минуты дня, чтобы не потерять место в городе.
   Из нижних районов простой люд частью покидал город, занимаясь работами на немногочисленных фермах в окрестностях, другая часть трудилась на черновой работе в Фарине. Город остановился во времени, но многие строения требовали ремонта, сноса. Кое-где велось строительство.
   Из-за телег и разносчиков на широкие улицы я не совался. Сейчас самое время для этого типа рабочих. Запрета, как я уже отмечал, в Фарине не было. Город не самый крупный, население около двадцати тысяч живых.
   Даже нищих здесь, ну, можно сказать, вообще не было! По сравнению с Вратами даже, где их нещадно гоняли эльфийские стражи.
   На меньшие улицы в это время высыпались различные городские рабочие, занятые на благоустройстве. Строить им ничего не приходилось, а вот поддерживать дороги в годном состоянии необходимо - убрать мусор, заменить вспучившуюся брусчатку или очистить забившийся сток. Для крупных работ нанимали подрядчиков, благо в городе достаточно народа с заскорузлыми руками.
   Многие граждане Фарина были потомками каторжников, трудившихся в рудниках. Эти люди приспособлены к тяжелому труду, но и за себя готовы постоять. Они не похожи на крестьян с материка - сильных, крепких, но порой наивных.
   Не зря северян Кольца всех поголовно записывают в разбойники. Золото в сумке буквально жгло бедро, я опасался каждого встречного.
   По мне так Фарин самобытный город со своим характером. И жители ему подстать. Порядка тут мало, зато чувствовался дух свободы.
   А что еще требуется магу для счастливой жизни? В беспорядке проходят наши изыскания.
   Мне посчастливилось не измарать белую ткань туники, только с сапог я смыл налипшие куски навоза, воспользовавшись водой из фонтана. Возле форума находился фонтан - стена с нишами, полукруг водоема выступающий из нее. Вода подобно водопаду лилась из медной трубы наверху ниши. Под трубой имелся рваный след обнаженного кирпича.
   Видать, в прошлом эту трубу прикрывала маска существа из иного мира, из пасти которого лилась вода.
   Судя по надписи, фонтан был построен пятьдесят лет назад. Ни один магистрат так и не кинул денег на восстановление. Может мне поучаствовать в общественной жизни города?
   На форуме было многолюдно, незанятые делами люди торопились принять участие в судебных процессах. Кого друзья попросили, кто сам явился, изобразить из себя уважаемого и занятого важным делом человека. Присяжных было столько, что пора организовывать очередь.
   Менялы в скромных плащах сидели там же, где и раньше. Я нашел знакомого мне человека, который, завидев меня, применил все свои чары: улыбки, громкие возгласы и предложение выпить вина в харчевне. От последнего я отказался, не желая терять времени и сдержанности. Уж вино эти варвары употребляли такое, что им можно огонь питать!
   Увидев полновесные бруски, меняла чуть ли не созвал весь форум посмотреть на богатого гражданина. Я мог только глупо улыбаться, про себя проклиная недалекого медянщика.
   Наверняка теперь мой дом заинтересует ночных работников. Вот будет эльфу тренировка, он уж порадуется.
   Разменять все золото Фурин не мог, но ему пришел на помощь, появившийся откуда-то с неба гражданин. На самом деле он поглядывал на толпу из окна конторки на втором этаже торгового комплекса.
   Господин был в тоге, солидный и полновесный, как золотая монета. С ним было трое телохранителей, которые остались в стороне. Вроде не старый, но уважаемый всеми. Грифы, вооруженные абаками и весами, при его появлении вернулись на свои насесты и даже зыркать голодными глазами не смели.
   Господин представился полным именем, что не позволяли себе менялы, занятые богомерзким ремеслом. И оказался этот одетый в тогу Панун Канит командиром ночных работников. Нет, он не пытался меня запугать. Даже головорезы не любят связываться с магами, предпочитая дружбу и взаимоуважение.
   Мне он понравился, я подумал, что еще буду прибегать к его услугам. "Старший брат" не претендовал на власть на форуме, но к нему все относились с почтением. Самых лучших клиентов он забирал себе, а я как раз таким и был.
   Мы отошли под навес харчевни, заняв одну лавку. Наемник Канита позаимствовал весы у менял. Троица головорезов встала вокруг лавки, прикрывая нас от любопытных глаз прохожих.
   Обменный курс меня устроил, хоть и был он чуть ниже, чем у остальных. Но я не возмущался, понимая у кого власть. Естественно, мне предложили услуги по сохранению денег, но я честно признался, что это все мое богатство, привезенное из Врат. Не знаю уж, поверили ли.
   Я представился, назвав и имя, и место проживания - все равно ж узнают или проследят. Придется Састике поторопиться с замужеством, а то я изведу себя волнениями.
   Может, оставить деньги в Гильдии? Глава согласится, многие маги хранят свои сбережения в общей казне. Но это лишнее внимание к собственной персоне, коллегия потребует процент. Особый, семейный, так сказать.
   Хитрость Каниту не потребовалась, чтобы вызнать подробности моей работы. Но я дал понять, что его возможности не пугают меня. Наоборот, я был бы рад испытать и себя, и слугу в деле. А то давно кровь не пускал любителям легкой наживы. Зря что ли топор покупал?
   Так что милости просим ко мне, когда я буду дома.
   Старший не стал заверять меня в своей законопослушности, но как бы между прочим сказал, что предпочитает мирную жизнь. Охотно верю.
   Я получил мешок с имперским серебром, а он кошель с золотыми слитками. На этом мы разошлись, но я теперь знал, к кому обращаться в случае необходимости. Бандит теперь тоже знает, у кого искать помощи в магических делах.
   С помощью таких людей зарабатывается политическое влияние.
   Драгоценный металл таскать в руках неудобно, но без слуги придется лично беречь свое богатство. Выгляжу как деревенщина, удачно поставивший на скачках, ну, да ладно уж. Маг имеет право на сумасбродства.
   Миновав торговые ряды, я пересек площадь, прошел мимо ораторской трибуны, которая пустовала в этот день. От обилия парадно одетых граждан было как-то неуютно, но я еще не получил свое доказательство на право ношения тоги. Впрочем, даже получив кольцо я не стану тратиться на эту тряпку. Как вижу городским властям плевать на приказ Императора.
   Кроме юристов, делопроизводителей различных, просто праздных людей, источающих резкие запахи дорогих духов, тоги более никто не носил. Кто-то не постеснялся даже в дорожном плаще явиться сюда. Занятым людям некогда следить за своей внешностью, они дорожат своим временем и трудятся, пока позволяет Солнце.
   Магистраты, завернутые в полосатые отягощенные складками тряпки, прятались в прохладных помещениях базилики. В собственном помещении. Чем они там занимались, ведал только Император, я не намеревался вламываться к ним. Так и по башке получить можно.
   В базилике я прошел мимо столов с чиновниками - дражайший друг заметил меня, кивнул и покачал головой. Значит, еще не готово мое кольцо. А я рассчитывал на некоторое охлаждение наших отношениях, все-таки не каждый гражданин достойно воспримет мой небольшой обман.
   Латерн наверняка не обрадовался, узнав, кому продал свой дом. Мое вступление в Гильдию охладило пыл бывшего домовладельца, и он не попадался мне на глаза. Уверен, что демонстративно! Какого-нибудь слугу подряжал, чтобы тот бежал впереди, высматривая меня или Пса.
   Принявший мои деньги чиновник лично не занимался вопросами гражданства. Списками ведали писари и лично старший архивист. К нему сложно попасть, но несколько монет решили вопрос. Архив располагался рядом с пустующей ложей Совета.
   По какому-то своему порядку, отцы города тренировали ораторские навыки у всех на виду. К стенам были сдвинуты ширмы, наподобие тех, что разделяют комнаты в обычных домах, но голоса-то они не скроют.
   Старый, почтенный господин, отрядив на поиск бумаг нескольких писарей, прояснил мой вопрос.
   Как я и предполагал, в Норсерт было отправлено послание: для совета города Орика, которые уже сами должны будут уточнить мой статус. Предположительно письмо уже было доставлено - только предположительно, о судьбе корабля точно ничего не известно.
   Это пока слухи дойдут... а об услугах Гильдии никто не задумывался. Много чести для рядового гражданина.
   Я мог бы воспользоваться возможностью - ага, оплатить телепорт до Норсерта, нашли дурака, - и ускорить процесс, но зачем тратить свои деньги? Это город заинтересован в моей персоне.
   Бородатый Царь свитков и табличек получил из моих рук скромную взятку. Простой крестьянин трудится ради этих денег полгода. Аванс гарантировал, что меня проинформируют, когда вопрос о гражданстве наконец-то решится.
   Чиновники считали, что я буду каждый день наведываться в базилику, справляясь о своей проблеме. Это они еще по-человечески, в некоторых городах необходимо проживать на определенной территории, покидать которую разрешается в компании с соглядатаем. И ему, и за место в хлеву будущий гражданин платит из собственного кармана. В итоге, необходимо пожертвовать своим социальным статусом, распродав все имущество, чтобы хватило на подношение магистратам такого города.
   Обычно у эльфов востока практикуется подобное. Хвала Императору, что их западные родичи не такие ушлые.
   Уточнив статус вопроса, я некоторое время отдыхал на скамейке у главного входа в базилику. Наблюдал за живыми, присматривался к ним. Через час плотина лопнула, и поток посетителей увеличился, до полудня кони магистрата будут галопировать под сводами - в мыле и пене. Скрип тростниковых палочек для письма и бронзовых стилосов усилился, нервируя тонкий слух; ощутимей запахло чернилами.
   Граждане, проработавшие здесь, становятся железными, обрастают броней, спасающей от волнений и переживаний. Удивительная метаморфоза человеческого духа.
   Небольшая конторка землемера располагалась вне базилики, рядом с ротондой Императора. Сама ротонда располагалась к северу от портика, в небольшом парке. Городской совет не смог скупить больше земли, вот и храм скромненький.
   За парком проходила часть Священной улицы, уводящей дальше к храмовым кварталам. Там располагались культовые строения внушительные, но все равно обидно, что Владыку не уважили величественным строением.
   В тени портика, напротив конторки собралось с десяток юристов, оформляющих прошения к городскому землемеру. На меня они уставились как сороки на бусинку - на глаз оценили вес и содержимое мешка. Я по широкой дуге обошел этот портик, смотря только на дверцу конторы. Уж сам как-нибудь решу свои дела.
   В помещении, возле стола писаря собралось трое человек. Двое зашли сдать документы, а третий человек просидел час в кабинете землемера. Слуги этого господина ждали на улице, чтобы не слышать приглушенных криков господина.
   Писарь отложил перо и прислушивался к доносящимся из-за двери голосам.
   Я не желал тратить время, но ничего поделать не мог. После такой встряски городские служащие теряют интерес к заносчивым посетителям. Пришлось отражать понимающую улыбку писаря.
   Ни стула, ни лавок в помещении не было, но минут через десять я не выдержал и присел на свободный край стола. Дерево под моим задом заскрипело, но выдержало. Писарь удивленно уставился на меня, открыл и закрыл рот. Я делал вид, что с крайним интересом слушаю разговор.
   Двери были хорошими, заглушающими разговор на повышенных тонах. Я стукнул ногтем по ременной пластинке, привлекая внимание служителя. Он кивнул, но еще не понял, что я имею в виду этим жестом. А я начал пересказывать разговор господина, владеющего каким-то предприятием в черте города и землемером.
   Господин все никак не мог согласовать что-то по поводу своего строительства и по его словам с зимы вынужден ходить сюда.
   Писарь с жадностью слушал мой пересказ, хотя я не вдавался в подробности. Что-то даже не понимал: некоторые ухищрения строителей далеки от моего понимания.
   Вскоре до меня дошло, что это подрядчик жалуется на задержку выплат, а землемер отвечал, что никаких выплат не будет. Так как строительство было выполнено с нарушениями. Толи кирпичи не обожгли как следует, толи цемент некачественный. Поди разберись, если не занимаешься этим.
   Хоть так я смог скрасить этот час, к тому же расположил к себе служителя. Да и практика не мешает, опять же.
   Подрядчик вылетел из кабинета, открыв ногой дверь. Слуги его тут же выпрямились и уставились в землю, готовясь принять гнев хозяина. Но тот лишь прошел мимо, ругаясь вполголоса.
   - Мастер, - писарь обратил на себя внимание, - желаете встретиться с землемером?
   Я кивнул. Служитель вошел в открытую дверь, прикрыв ее за собой. Я перестал пользоваться магией, но все равно расслышал вскрик хозяина заведения:
   - Кого еще там?!
   Писарь поспешил ответить, успокаивая господина. Он не мог знать, с каким делом я пожаловал, но решил рискнуть и помочь мне. Иначе землемер не принял бы меня. Да даже если бы принял - настроение у него подпорчено.
   - Пусть войдет, поглядим, - сухо приказал землемер.
   Служитель вышел, кивнул мне, я поблагодарил его и направился в кабинет. Лысыватый хозяин кабинета недовольно уставился на меня, изучая с ног до головы. Я не знал, куда деть этот проклятый мешок, такую ношу трактуют однозначно.
   - Это не взятка, - я поднял мешок и улыбнулся, - слугам нельзя доверять такие деньги.
   - Я и не думал ни о чем таком, - вежливо улыбнулся землемер.
   Представился, предложил мне присесть на табурет. Я сел и положил мешок на край стола. Вот теперь вполне двусмысленно.
   - Руки устали, а мне еще ночью работать на башне.
   - Мастер погодник?
   Землемер, оказывается, слышал обо мне.
   Дескать, завелся в Фараке настоящий специалист, радующий торговцев точными прогнозами. Гильдия наверняка много золота получит за мою работу, но об этом еще рано говорить. В общем, я выглядел надежным человеком, а мешочек подтверждал мою состоятельность.
   - У меня к вам небольшое дело, - начал я, - ничего серьезного, просто любопытство. Если вы захотите ответить на мои вопросы, быть может, мы сможем заинтересовать друг друга. Но почему бы нам не перекусить, немного вина выпить. Пусть ваш помощник сходит в ближайший трактир и сделает заказ. Я с утра ничего не ел, только что вернулся с работы.
   Чиновник согласился, все равно за мной не занимали, а он порядком устал за это утро. Еще целый день мышцы зада тренировать на жестком кресле. Покидать кабинет чиновнику разрешено в определенное время, но перерыв устроить не запрещается.
   Заняв время ничего не значащей беседой, мы дождались еды и приступили к дегустации принесенного. Чиновник оказался большим знатоком продукции близлежащих трактиров - еще бы, до дома далеко топать, а тут еда сразу готовится. Он мне много рассказал о известных ему блюдах, качество которых зависит порой от таких факторов, как фаза луны. Не знал, удивительно.
   - Выйду в отставку напишу книгу примет! - резюмировал чиновник.
   Я поддержал его идею, предположив, что подобный труд наверняка заинтересует Гильдию. В этом была доля иронии, потому что коллегия часто занималась удивительной ерундой. А все лишь бы не простаивать, создавать видимость сложной работы ума. Как будто ремонт помещений или практические занятия не столь важны...
   После обеда мы перешли к моему вопросу. Интересовался я землей возле Фарака и доступными под застройку площадями в городах. Последнее я не планировал, но почему бы не узнать. Вдруг кривая вывезет в эту сторону. В Фарине с землей было тяжко, единственный путь - скупать у частных владельцев, но, как посетовал чиновник, это лишние траты для благородного мастера.
   С Фараком проще работать. Порт подчинялся Фарину во всех вопросах, местное руководство являлось только исполнительной властью. Все распоряжения спускались с горы, как говорится. Это проще с одной стороны, но развивает излишнюю волокиту. Документооборот между городами замедлен.
   Гильдия почтовые функции на себя не брала, в Фараке кроме башни отделения не было. Впрочем, Гильдии тут поживиться все равно нечем, совет Фарина не стал бы с ней сотрудничать в этой области. Зачем? Если курьер может за день доставить все письма. Ну, да, есть какой-то риск, но кому бумажки нужны. Эльфам? Потом огнем пройдутся по селениям; к документам отношение у магистратов особое. Как у жреца к святыне.
   - Меня интересует область побережья, севернее Фарака, - перешел я к самому интересному вопросу. - Там протекает еще какая-то речушка, уж простите, не знакома.
   - Местные ручьи редко именами облагорожены, большинство пересыхают к лету. Сейчас с гор сходит вода и вот...
   - Но там русло достаточно широкое.
   - Подождите, - чиновник поднялся с места, - сейчас по карте посмотрим.
   В книжном ящике у него хранился запечатанный свиток. Печать была сломана и почти развалилась, но я все равно оценил важность документа. Понятно, что простым смертным в руки его не дают.
   Я поднялся, чтобы сдвинуть опустевшие миски в сторону и освободить место.
   - Ладно вам, мастер Теллал, - остановил меня чиновник, - Зафир, убери тут!
   Прикрывая печать ладонью, чиновник дождался, пока его помощник очистит стол. Как писарь ушел, чиновник разложил на столе карту и ткнул в нее пальцем. Он указывал на ту часть побережья, которая заинтересовала меня.
   - Да, именно это место.
   - Безымянная лагуна, таких множество, - обнадежил меня чиновник, - рыбаки такими не интересуются. Разве что ныряльщики ходят туда.
   - Тропинка была, но совсем поросшая. Костей не соберешь.
   - Так не сезон! Чего вы ждали, что черные зимой будут в море нырять? Их и летом в него сложно загнать.
   Да? Что-то пиратам не особо страшна морская стихия. Ну, а мой эльф жил затворником, как девственница, сбереженная для брачного союза. Вот он и чурается открытых пространств.
   Но это мелочь, как заверил меня землемер. Местные эльфы согласятся забыть об этом месте, если я буду достаточно настойчив.
   - И не стоит забывать об охране. Законы ведь для черных, что губка из общественного места. Деньги возьмут, а обязательства придется вколачивать.
   - Учту, - сказал я. - Что там им причитается?
   Мы обсудили все нюансы, итоговая сумма меня вполне устроила. Чиновник заметил мой интерес и расцвел, голос его стал еще более мягким. Телега всегда лучше едет и не раздражает слух скрипами, если ось смазана.
   С коллегией ныряльщиков - или что там у эльфов, - землемер согласился разобраться сам. Через своих друзей, он мог повлиять на этих суровых ребят, готовых сверкнуть гениталиями перед носом Пенобородого. Уверен, что мой скромный взнос пойдет в казну этого чиновника, а ныряльщиков удовлетворят требованием.
   Но, как всегда какое-то "но".
   - Вам придется лично встретиться со старейшинами рода Антафаров.
   - Это еще зачем? Земля принадлежит городу, я веду с вами дела.
   - Земля... это да, но мы ее получили в пользование от Богини, и стоит отметить, что эльфы сохранили за собой право самостоятельно отправлять культы местного божества.
   - Что так?
   - Такова воля Императора. Южане свое религиозное право продали уже давно. Или передали в наследство? Дайте-ка вспомнить, семь десятков зим прошло. Точно! Северяне держатся, золото их мало интересует.
   - А эти Антафары, я слышал, ведь союзники Империи. В чем же тогда проблема. И Императору они поклоняются.
   - Ох, мастер, лучше не спрашивайте. Мы привыкли к этой системе, чего ее менять теперь? Все ломать, а строить кто будет? Никаких проблем с черными у вас не возникнет, небольшую кость им кинете, достаточно будет.
   - И сколько же? - недовольно уточнил я.
   - Десять тысяч имерского серебра. Обычные, два и половинка. Это ведь не слишком большое требование для маленького народа? Вы ведь знаете, без благословения такие крупные дела нельзя начинать.
   Это да, уж я-то знаю, какими могут быть Боги.
   Эта эльфийская Богиня хитра, позволяет имперцам жить и работать здесь, но о своем народе не забывает.
   Раз уж просят, не будем жадничать. Можно подкормить хиленькое племя, собратья которого не столь открыты. Хоть такой, но союзник, я должен их поддерживать.
   Как я понял, сохраняя свои религиозные права, эльфы создают видимость автономии. Императора они признавали, но не смешивали наши культы со своими.
   Обычно Империя или полностью поглощает народы, или как бы игнорирует, если особой выгоды от тесных отношений не предвидится. За морем так множество племен, проживающих на территории северной провинции, с традиционным укладом жизни. Они просто никому не нужны и не интересны.
   Эльфов Королевства пытаются убедить, что союз выгоден обеим культурам. Администрация провинции придерживается плана Императора, это радует меня. Но радует ли администрацию тот факт, что я рад за них? Как бы узнать это, а то ночь не смогу спать.
   Южане поступили хитрее, они решили выиграть на нашем поле, играя нашими фишками. С виду преуспели в этом деле. Ведь провинциальная администрация редко оказывается здравомыслящей. А торговцам нет дела до таких тонких материй, как культурные связи.
   Сложись моя жизнь иначе, я бы так же смотрел на эти телодвижения с усмешкой.
   Потому в письме я ни словом не обмолвился об истинном мотиве своего решения. Пусть отец и брат радуются, что их непутевый родственничек все-таки смирился и признал, что старшие намного мудрее.
   Военная хитрость. Пусть думают так.
   Договорившись о новой встрече, я распрощался с землемером. Не сказать, что дружески, чисто деловые отношения. Свое серебро землемер получит не только из казны; мне же не нужны проблемы с составлением документов и лишними "обязательствами" перед городом.
   Домой я сразу не пошел, хотя вроде бы набрался смелости, чтобы увидеть в письме нахмуренные брови отца. Эдак до вечера дотяну. Но я не все дела решил на форуме и день еще не перевалил за полдень, только подбирался к черте.
   Мелкие служители собирались в своей харчевне, простой люд как-то нехотя заглядывал туда. Обыватели во все времена и во всех провинциях относились к таким маленьким делопроизводителям с презрением. Их можно понять, всегда пугает то, что ты не знаешь. А обыватель обычно не утруждает себя знакомством с миром табличек, воска и письменных принадлежностей.
   Это мне посчастливилось вырасти в торговом семействе, пусть только на третьем месте. С детства я мог заглядывать за плечо отцовского вилика. Старый управляющий порой брал меня в город или на собрания деревенских старост. Всякие дела решались у них, обычно касающиеся, конечно, праздников.
   В городе нет того доверия и товарищества, какое можно встретить в деревне. Люди спешат обогатиться, полагая, что серебро заменит им корни, спасет от безумного ветра жизненных штормов. Вот и относятся друг к другу холодно, а порой бессмысленно жестоко.
   В общем, в среде мелких писарей я чувствовал себя вполне уютно. Меня не прогоняли из харчевни, ведь платил я хорошо и не лез со своим мнением. Облаченные в тоги служители, словно какое-то благородное собрание, не учиняли драк, и любое другое веселье было у них под запретом.
   Скучные разговоры о качестве воска или "какие хреновые в этом сезоне привезли чернила, а тростник так вообще сгнил". Очень интересно. Болтовня меня в данный момент интересовала меньше всего. Захоти я познакомиться со слухами, зашел бы в харчевню ремесленников, где по-тихому наливают домашнее вино.
   Меня интересовали люди, не зря же я присматривался к ним в базилике. Большинство служителей забегали минут на десять, реже - на полчаса. Это уже самые важные: старшие писари или помощники архивиста приходили заняться вторым завтраком. А может и первым, не все успевают позавтракать, не у всех на это деньги есть.
   Застиранные тоги с несмываемыми чернильными пятнами, ветхие сандалии, которые надеты на почерневшие от грязи стопы. Пальцы этих людей покрывали мозоли пострашнее тех, что натирает новобранец в тренировочном лагере.
   Вскоре явился человек, примеченный мной. Обычный служитель: невысокий, пышноволосый, с горбатым носом. Он несколько выделялся среди своих товарищей. Его чертой была любовь к роскоши, но он прислуживал обычному делопроизводителю и занимался тем, что сортировал восковые таблички. Благодаря этому его тога выглядела лучше, чем у других. Тога не для плеч такого живого.
   Я оценил ткань, количество складок - старший прикрикивал на этого работника, потому что тот двигался слишком медленно. Парень боялся разрушить это нагромождение складок, не по чину уродующих его одежду. Давно пора отказаться от этих непрактичных тряпок, но магистраты рабы традиций.
   Служение Закону превращает обычного гражданина в жреца! И чем меньше чин "жреца", тем больше в нем от понтифика.
   Остальные служители предпочитали оставаться в одной тунике, когда принимались за работу. Вечером слуги помогали облачиться обратно.
   Вывод напрашивается сам: этот парень любит городскую роскошь. А кто любит роскошь и "соответствие", тому нужны деньги. Много денег. И опять же не по чину. На воровстве письменных принадлежностей можно купить только синяки.
   Я подсел к важничающему служителю. Его недовольство быстро испарилось, когда я предложил сотрудничество. Взяткой я это называть не стал - "вы что?! А как же честь?!". Я предложил парню следить за окончанием моего гражданского вопроса и согласился оплатить работу. Вроде бы нанял его, это не запрещено. Сверх того (и монетка приложена) я уговорил парня сообщать мне все, о чем болтают в базилике. Его уши залиты воском, конечно, хреновый он карьерист, но других нанимать слишком рискованно.
   Обойдусь и общими сведениями, я же не сотрудник Катулина, чтобы вызнавать, чем мелкие чиновники живут. Уверен, что Наблюдатель и так молча похвалит меня за смекалку.
   По пути в Веселый квартал Фарина, служитель будет заходить в мой дом и пересказывать сведения за пару дней. Слишком часто появляться ему не стоит, соседи у меня глазастые.
   На форуме я дела решил, но идти к Полемасу не захотел. Вот завтра, после работы, быть может, зайду. Все не ногами проделывать этот путь, хотя в седле сидеть ничуть не проще, тем более в городе. У меня, к тому же, до сих пор с кожи бедер краснота не сходит. Я и мази по совету Гариспы покупал.
   Я пошел домой, пока заряд смелости не угас. Лихой такой вдруг стал, потому что устал и хотел спать. В такие моменты контроль разума снижается, инстинкты берут верх и ведут то в бой, то в яму.
   Пес все еще спал, что меня вполне устраивало. Састика предложила второй завтрак, но я отказался, попросив только кубок с вином. Она подогрела для меня смесь из вина, меда и каких-то трав со свежим вкусом. Где купила? Мне они не знакомы.
   Напиток бодрил, но в то же время расслаблял. В животе началось какое-то бурление, пугающее своим непостоянством.
   Отличное состояние, чтобы взяться за письма. Как прихватит, будет чем коричневое пятно прикрыть.
   Лихо так, пальцем откинув крышку, я сунул ладонь в темный ящик. Змей или пауков не было, только сухие свитки. Их даже в футляры не поместили. Родовые печати были на месте, но я не мог быть уверен в том, что это не проделки Катулина. Носатый жук мог влезть и сюда.
   Ну, что ж, если там было проклятие, то оно вцепилось в грудь Наблюдателя. Мне ничего не угрожает.
   Я сломал печать, развернул свиток, пожёвывая губы. Свет падал прямо на тростник, мне не мешал, но я все равно прищурился. Не глядя, я схватил письмо отца. Сначала неуверенно пробежал взглядом по ровным строчкам - он писал всегда сам, но в этот раз почему-то доверился личному слуге. Проклятие, до сих пор обижается старик...
   Ну, что я такого сделал? Всего лишь не захотел служить в Орикской Гильдии магов. Там и без меня полно выходцев из богатых семейств, на такой лестнице слишком много ступеней, хоть и риска меньше.
   Отец скупо радовался тому, что я изменил свое решение и соизволил наконец-то исполнить свой сыновний долг - поступил на службу в Гильдию. Долг по отношению к Императору, само собой. С семейными долгами еще предстояло разобраться, но отец просил по этому поводу общаться с братом. Он теперь взвалил на плечи семейную вселенную, что поделать, возраст.
   Немного, но все же приятно, что нет упреков. Я даже воодушевился слегка, отсутствие упреков уже есть повод для гордости! Могло оказаться так, что отец просто-напросто смирился.
   Отец, похоже, радовался тому, что я сам изъявил желание поработать на семью. В успехе он наверняка сомневается, многие норсертцы поопытнее прогорали, начав дело в Королевстве. А меня никогда не учили торговому ремеслу. Я так... чего углядел, что услышал, а больше - домыслил. Вот и весь мой опыт. Два года на торговом корабле - и то не семейном, не в счет.
   Получив отцовскую поддержку, я решил взять второе письмо: от брата. Свиток был раза в три длиннее, соответственно в свернутом состоянии - толще. И оттиск на нем больше, уже с личными инициалами брата. Отец поставил только родовую, как бы всем понятно, что род и есть он.
   Сначала были упреки; меня больше всего раздражала в написанном холодность, характерная для брата. Для успешного торговца он слишком тяжело сходился с людьми, уж не знаю почему. Но отец все равно именно его сделал первым наследником. Предки этот вопрос не регламентировали, оставляя право выбора отцам семейств.
   Я пережил первые десяток строк, с каким-то извращенным любопытством читая описание своих "успехов". Брата не волновало, где и чего я добился, для него я всего лишь младший, который пошел против законов. В прошлом таких как я приговаривали к смерти прямо тут же - на пороге дома.
   Ничего серьезного я не совершил, если не считать отцовскую власть чем-то серьезным в наше время.
   Вскоре мой брат иссяк и перешел-таки к делу. Ну, благодарствую, а мог бы поберечь чернила и сразу к делу перейти. Все равно ведь знает, что на меня не подействуют его слова. Не действовали они и дома, хоть с угрозами, хоть без. А тут уж на краю земли мне вообще плевать.
   Мое предложение не заинтересовало брата, но он готов был ответить на все мои запросы. Если я оплачу расходы, конечно. Нужны специалисты? Давай денег на их перевозку, сам покупай им дома и обустраивай быт. Нужно вино? А кто будет оплачивать риск, к тому же наши корабли заняты на северном направлении, запад семье не интересен. Это значит, мне необходимо самому снарядить команду, которая не исчезнет в море вместе с кораблем.
   Не все так плохо, конечно, просто меня брали на излом. Испугаюсь? Ну, так не лезь к семье со своими просьбами. А вот если возьмусь за рало, так руку помощи протянут. Хиленькую такую, но все же протянут.
   Мой брат считает, что способен предугадать реакции всякого человека. И это он меня называет наивным! Для того он использовал бессмысленные упреки, полагая, что я устыжусь и вернусь назад со всеми своими деньгами. Тогда простят, пристроят куда следует. Кому это Кольцо нужно? У нас свои дела в Норсерте, а дорожки ведут в столицу Империи.
   Не знаю уж, на что рассчитывает мой брат и отец, но я бы не стал сейчас вкладываться в это новое предприятие. Сенаторское звание обождет, лучше остаться в рамках провинциальной аристократии и при деньгах. А то вскоре начнется вся эта возня, плавно переходящая в горячую борьбу за власть.
   Я не верил, что мой брат сможет отхватить жирный кусок во время этого безумия.
   Только два поколения рода занимались политикой, опыта у нас мало.
   Но таковы стремления отцовского первенца. Он ведь плохо понимает, что будет через десяток лет. Как и все торговцы, он ищет сиюминутной выгоды, плохо ориентируясь в долгосрочных перспективах. А я могу поставить на кон свою душу - будет гражданская война.
   У Императора нет своих детей, а на усыновленных смотрят косо. Крови в нынешнем правящем семействе осталось мало. Уже в столице не спокойно. Если я это заметил, когда был проездом...
   Одной строкой было упоминание о Манулите. Не похоже, что им особо заинтересовались, но мой родственник написал, что передаст эту информацию соседям.
   Под конец брат кратко пересказал домашние происшествия. Меня больше всего взволновало упоминание о болезни отца. Брат в своей манере кратко охарактеризовал эту болезнь, как неизлечимую - старость. Радости по этому поводу у него не было, что заметно по написанному. Нет, быть может, мой родственник овладел эпистолярным жанром. Но раньше, когда он так сухо и даже жестко говорил что-то, это было следствием его волнения и легкой неуверенности.
   Как и все в нашем роду он не отступал перед трудностями, не искал легких путей. Всегда брал на себя такие занятия, которые или пугали его, или были незнакомы. Хорошая черта, но слишком выматывает.
   Об остальных он намерено упомянул вкратце. Или чтобы позлить меня, когда я хотел узнать о дорогих мне людях, или чтобы поберечь, когда речь заходила о ненавистных персонах.
   Какой такт, я прям плачу над письмом.
   Оканчивалось оно мягким предложением вернуться домой. Верная стратегия: сначала обрушить на голову осажденного снаряды упреков и, когда в стене появилась трещина, предложить мягкие условия сдачи.
   Я отложил письмо и на полчаса погрузился в размышления. Наблюдая за ходом солнечного луча, строил планы, прикидывая расходы и возможную прибыль.
   Брат согласился, что товары из Королевства могут заинтересовать рынок Орика. На складах семьи для импорта найдется место, а уж дальше их могут отправить верх по реке или дальше на восток. Забавно будет, если рыба из западных морей окажется на столе грэслевского аристократа.
   Нанять корабль, арендовать склад в Фараке, и из него уже торговать семейным вином. Продаваться здесь оно будет дешевле, чем импортированное с юга. И это даже с учетом того, что цена застрахует мои риски. Вроде гибели корабля, предательства команды или иных происшествий. От пожара и стихийных бедствий я смогу защитить и склад и судно - как никак в Гильдии работаю!
   Пока попробуем так скромно, чтобы уменьшить потери в случае неудачи.
   Я чиркнул на вощеной табличке заметку о том, что необходимо выписать работников рыбных ферм. От этой идеи я не отказывался, местный рынок постоянно испытывает недостаток провизии. Неурожаи нередки, так что цены на рыбу держатся.
   Подумав, я добавил слово "архитектор". Полагаю, местные строители не владеют технологией производства водостойкого цемента. Гавань в Фараке была выстроена во времена завоевания, до сих пор устояла под натиском стихий. Как и при проектировании города, строительством гавани занимались армейские специалисты.
   А я ведь до сих пор не посетил крепость. Впрочем, туда гражданских не пускали. Было бы странно вот так просто заявиться наверх, объяснив это желанием ознакомиться с местность. Вздернут как шпиона тут же.
   Увещеваний брата не хватит, чтобы побороть мое желание поспать. Хоть я и чувствовал легкое возбуждение, но усталость все же перевешивала. А мне еще ночью заниматься гильдийскими делами.
   Я отправился спать, бросив на столе записи и развернутые письма.
  

Глава 14. Насыщенные дни.

   Взвалив на плечи сразу столько дел, я потерял покой почти на месяц. К тому времени уже вернулся корабль, везущий почту из Норсерта. А кроме того множество амфор с вином, запас копченых колбасок, которые популярны на моей родине, и другую снедь.
   Из трюма этого корабля товары попадали на стол городских старейшин, рынок не видывал подобных яств.
   Мне так же не посчастливилось вспомнить вкус родных колбасок. А письмо для брата я отправил давно и, конечно же, там не было упоминания о них. И быть не могло! Что за дурень - пишет о копченом мясе.
   В день, когда почту разобрали, ко мне забежал тот служитель из базилики. Он исправно передавал мне слухи, ценность которых была незначительной. Но парень оказался непревзойденным в деле подслушивания чужих разговоров.
   Когда он явился, я отдыхал на втором этаже. Ночь была трудной, погода портилась, и духи бесновались. Я отдыхал и то дремал, то хватал абак, то брался читать руководство по сельскому хозяйству - автор о морском промысле оставил несколько глав.
   Пес оказался единственным дееспособным гражданином в моем доме и принял новость. Отблагодарив служителя, он выгнал его за порог. Подумав, решился побеспокоить меня. Знал ведь, что я давно жду этого кольца, чтобы начать работу.
   Эльф понимал, что с этого момента мы выходим на последний круг - он вернется домой, а я освобожусь от его услуг.
   Слуга разбудил меня, не без злорадства наблюдая, как я ворчу и ворочаюсь на ложе. Он не мог знать наших традиций, но я чувствовал стыд под его взглядом. Как будто я такой бездельник, что провожу время в кровати! У меня между прочим все кости болят, проклятая ночь.
   - Что явился-то, говори, - я сел.
   - Приходил этот, сутулый в тряпке, - Пес указал пальцем за спину, словно "мой шпион" находился там, ага.
   - Ох, как он мне надоел со своей болтовней... я, конечно, понимаю, что эльфы жестокий народ, но не до такой же степени!
   Я вознамерился вернуться в горизонтальное положение, но эльф успел договорить:
   - Говорит, вопрос по гражданству решен.
   - Повтори.
   Слов в слово повторил. Я протер глаза, хлопнул ладонями по щекам, приходя в себя.
   - Састику позови, пусть приготовит это свое снадобье.
   - Ушла на рынок.
   - Что там высматривать в этот час? - удивился я.
   - Она всегда уходит в это время, потому что господин редко покидает свою кровать. Он не может помешать женщине наслаждаться жизнью.
   - Ой, уйди, сил моих больше нет, все глаза проел.
   Пес довольный скрылся в своей комнате, а мне пришлось самому, охая и ахая, спускаться по лестнице, брести на кухню.
   Я уже давно не готовил себе стимуляторов, желая поберечь организм. Теперь ужасно страдал без этих бодрящих веществ, Гариспа рекомендовала съездить на горячие источники, чтобы вода уняла немного боль. Но я так и не выкроил времени.
   Приведя себя в порядок, я приказал Псу надеть парадную тогу и взять тот пояс с золотыми накладками. Слуга очень удивился, когда я подарил ему эту безделушку. Парадное одеяние дополнял хороший клинок в ножнах, украшенных чеканной бронзой и рубинами. Я же по обыкновению вооружился кинжалом.
   Уходя я чиркнул Састике записку, чтобы она подготовилась к празднику и прошлась по соседям. Придется отыграть социальную роль, устроив пир. В Гильдии отметим мое вступление в права завтра, более скромно, без излишков вина.
   Вместе с эльфом я отправился в базилику, где сначала меня пустили по бюрократическому кругу, а затем отдали тепленьким в руки жрецов. Купив белоснежную овцу, я пожертвовал ее Гению города, а Император (точнее его жрецы) удовлетворились деньгами. Они всегда были практичными ребятами.
   Был проведен обряд очищения, после которого я получил право жить в городе. Все удостоверились, что я не демон, что не замыслил недоброго. Хотя от последнего эти обряды не помогают, я проверял.
   Последним штрихом этой долгой эпопеи было "знакомство" с начальником квартала Тифином. Знакомый мне старший провел уже свой обряд, заставив меня дышать едким дымом. Мне вновь перечислили все обязанности и права гражданина, проживающего на улице Пекарей.
   Весть о том, что в общине появился новый член, мгновенно разлетелась по кварталу. Мои соседи уже знали, что пора готовить ложки, но требовалось формальное приглашение - это исполнила Састика, так как мне самому было лень заниматься этим.
   Никто не обиделся, потому что пир я закатил знатный, потратив на него около пяти тысяч монет. Конечно, пришлось под открытым небом во дворе его устраивать - в столовой едва трое могли уместиться. Богатство стола затмевало все неудобства.
   Было тут норсертское вино, не так ценимое, как столичное, но весьма недурное; целый поросенок попал под топор палача, удовлетворяя публику сладким мясом; множество закусок, как то - салаты, острые травы, соленая рыба; всевозможные фрукты, местные свежие, а привозные в сушеном виде.
   Без танцовщиц и мальчиков жонглеров обойтись нельзя было, простой люд улицы Пекарей требовал этого вульгарного развлечения.
   К счастью, мне не пришлось сидеть до ночи, изнуряя желудок вином и жирным мясом.
   Я не занимался устройством праздника, удалось уговорить Тифина, чтобы он одолжил на время своих слуг, а его жена взяла меня под свою опеку. Моя скромность и экономность, похоже, никого не удивляли, хоть и вызывали легкое раздражение у соседей.
   Я покинул праздник за три часа до заката, сославшись на то, что необходимо прибыть в башню и помочь Гнифону. В магических делах никто из присутствующих не разбирался, так что меня отпустили с Императором.
   Састика осталась одна с этой оравой пьянеющих мужчин, хохочущих женщин и их слуг. Мне жаль девушку, я буду молиться Императору за нее. Пес в этот раз первым взобрался в седло, торопясь сбежать из обезумевшего дома, ставшего на один вечер пристанищем демонов.
   Пугая прохожих, мы галопом покинули Фарин и направились в порт. Успели прибыть туда до захода, удивив Гнифона и его ученика.
   Я решил воспользоваться услугами Эпикада, потому что завтра намеревался снова зайти в базилику. Парень брил хорошо, лучше того цирюльника, которому я доверял щеки в термах.
   Выучить бы Пса этому ремеслу, с острыми предметами он обращается с редким изяществом. Да кто ж доверит эльфу рабу свою шею?
   Гнифон не удивился тому, что я стал полноправным гражданином города. Кто бы сомневался, что человека с деньгами погонят прочь? Такого гостя привечают в каждом доме, независимо от того, из какого племени он происходит. Тем более я типичный норсертец, не какой-то полукровка, проживший полжизни на севере среди громадных северянок и их косматых мужей. Цивилизованный человек. Что, впрочем, порой намного хуже варварства.
   От предложения отпраздновать событие Гнифон вежливо отказался, сославшись на слабость живота.
   - Так и не смогли поправить недуг, - сетовал он.
   Конечно, старик тот еще притворщик, которого тошнит от общества. Эпикад ему заменяет и общество, и семью.
   Но я все равно отправил Пса в трактир, чтобы моих коллег угостили приличным ужином. Еду доставили в назначенный час, к немалому удивлению индорца-погодника. Скупость моя, похоже, на слуху у каждого. И наверняка морякам, прибывшим в Фарак, в первую очередь рассказывают о сквалыге специалисте из башни Гильдии.
   Такому образу не мало способствовало и мое происхождение, и торговля предсказаниями. Не имея опыта, я вполне прилично общался с капитанами, которых не удовлетворяли общие предсказания, получаемые от Эпикада.
   Бился я за каждую монету, но подробно расписывал, на что идут эти средства. Сказать по чести, оплата труда была незначительной, больше всего денег уходило на закупку необходимых в обрядах предметов. Но по расчетам Гнифона, башня начала себя окупать.
   Редкая похвала от него, заставляет засучить рукава.
   Я не падал ниц пред каждым бородатым седовласым мужем, но уважал стариков, сохранивших свой разум. Слова одобрения из их уст были слаще меда и приятней музыки небесных сфер.
   Ночь, как я и предполагал, прошла тяжело. Теперь я не страдал от холода, занимаясь своим делом, но из-за появлений духов происходили постоянные перепады температуры на площадке. Порой после особенно тяжелой ночки - как эта, перила и балясины покрывались инеем. Вставая, я сбивал из носа огромные сосульки, ломая корку льда на своей одежде.
   Так и спиться недолго, после каждого акта общения с духами, приходилось уговаривать целый кубок в шесть киафов! Спасибо Эпикаду, который подносит мне кубок. Но без горячего неразбавленного вина с медом и травами я бы долго не продержался в этой проклятой башне.
   Гнифон дивился моей стойкости, негромко выражаясь на родном языке. В их теплом Индоре люди мягкие живут, больше привыкшие к роскоши и праздности. Этим характеризовались они и в доимперские времена, и ныне. Даже гибель мира не заставит их сменить привычки!
   Утром мне пришлось задержаться, делая прогноз для личного корабля путешествующего господина. Бывший префект флота Внутреннего моря он, как и все столичные жители, отличался заносчивостью, но платил хорошо, как подобает богатому человеку. Воистину, щедрость его измерялась самомнением.
   В Фараке его корабль сделал временную остановку, но осмотреть достопримечательности гражданин не пожелал. Аборигены в своих тростниковых хижинах не заинтересовали его.
   Корабль дожидался, пока слуги господина договорятся с курьерской службой о пересылке писем. За время путешествия их накопилось столько, что хватило бы для домашней библиотеки.
   Составлять письма вновь входит в моду у аристократии.
   Пытался господин добиться от меня прогноза о нападении пиратов. Словно я похож на бабку с бородавками. Об удачности путешествия по эльфийским морям я предложил справиться в храме. Это все же по их профилю работа.
   В итоге, этот день оказался потерянным для меня. Я устал и вымотался, до вечера провалялся в кровати, ворча на слуг и попивая вино. Вечером вид у меня был прескверный, а стоило высунуть нос во двор, я мрачнел еще больше. Убрать столы с объедками не в силах даже легион.
   Я отправил Пса с письмом Гнифону, чтобы предупредить старика. Ехать в Фарак не хотелось, тем более не было у меня сил для устройства угощения в Гильдии. Пришлось отложить это на следующий день, как и поход в базилику.
  

***

  
   На другой день, посетив землемера, я внес часть суммы, необходимой для покупки земли в окрестностях Фарина. У него же я спросил, к кому обратиться за разрешением по установке эмблемы на свой дом. Оказалось все просто - достаточно договориться с начальником квартала, чтобы повесить над воротами личный знак. В иных городах эта привилегия давалась в особых случаях.
   Хвала Мудрому, что в провинциальном городе начальники в праве решать многие вопросы. Самоуправление все же удобней.
   Начальник квартала разрешил мне обзавестись личным знаком и даже не попросил за это денег. Я весьма удивился его щедрости, а он так и не объяснил ничего. Предложил считать это небольшой прихотью.
   Не люблю такие прихоти, потом "вдруг" оказывается, что ты должен человеку. Не люблю долги, они мешают сну.
   Но отказываться от привилегии было глупо, тем более мне требовался личный знак. После ремонта и перестройки дома, он уже по праву считался моим. Дух... быть может, еще не появился у этого места, но это моя собственность. А собственность мага необходимо выделить!
   Пригласив резчика по камню, я объяснил мастеру свое желание. Лысый и морщинистый, но крепкий резчик долго рассматривал стену, на которой требовалось разместить знак. Его молчание раздражало.
   Знак следовало разместить прямо над воротами, чтобы все видели, кто тут живет. Вокруг самих ворот мне захотелось видеть простые полуколонны с гильдийскими символами и растительным орнаментом.
   А знак я выбрал простой - коршун. И не в момент пикирования на добычу, а усевшегося на ветке спиной к входящим, пристально разглядывающего улицу.
   Люблю эту птицу. Наставник как-то сравнил меня с ней, а я ухватился за это мимолетно сказанное сравнение. Но мой дом нельзя назвать гнездом коршуна, мне нравился сам дух этой птицы, а не ее материальное естество.
   Оставив Пса за старшего в доме, я вооружился и направился по делам. Без эльфа я буду чувствовать себя неуютно в чужом месте, но брать с собой его не стоило. Я направлялся к представителям рода Антафаров, чтобы утрясти вопрос о владении землей на побережье.
   Да, они не могли не знать о моем слуге. Эльф, служащий человеку, слишком приметная фигура, повод для зубоскальства. В Гильдии мне задавали осторожные вопросы, но я отделывался скромным "помог". Обыватели же старались не лезть в дела мага, что меня несколько задевало. Соседи могли бы отнестись к новому члену общины радушнее.
   О Псе наверняка говорили, но слухи до меня не дошли. Я редко теперь сидел в трактирах. Сбросив старую наемническую кожу, приходилось соответствовать обществу, в котором я теперь живу.
   Что о Псе могли сказать? Какие версии строили? Многого я лишен теперь.
   Потому я не взял с собой эльфа. Одно дело слухи, другое - когда представитель эльфийского рода увидит своего собрата лично. Пес, как я приметил, избегал встреч с собратьями. На рынке он обходил их стороной, на дороге старался не смотреть в их сторону. Братья отвечали ему тем же или на самом деле не замечали моего ловкого слугу.
   Я не стал надевать брони, но вооружился коротким клинком. Взял с собой десять тысяч, помолился и отправился в путь.
   Род Антафаров обитал в окрестностях Фарина, у подножия холма. Когда я прибыл в город, именно их селение и видел. Городов в нашем понимании северные племена не знают, селятся общинами, семействами, но род может владеть огромной территорией.
   У богатых родов или союзов племен имеются укрепленные поселения, которые легко оборонять. Фарин в прошлом был одним из таких укреплений. Племена собирались в этом месте на ярмарки или на суды, для отправления культов, свадеб и другой варварской ерунды.
   Обычная ситуация для дикарей, не построивших городскую цивилизацию. Много земли, но мало жителей. Вот и разбредаются северные люди по лесам, а эльфы по горам. Индивидуалисты со страшными патриархальными законами, странное сочетание, немыслимое!
   Основав Фарин, Император сделал ставку на Антафаров, как на союзников. Но не вышло, подобия союза Олместы не получилось. Северяне так и остались индивидуалистами, глазеющими на чужаков с вершин любимых гор.
   Горная местность не располагает к развитию цивилизации. Редкие тропинки между отвесными скалами не могут питать тело Государства. Оно не может родиться среди высоких гор со снежными шапками, суровые зимы и грозные извержения уничтожат слабый плод. Перевалы зимой не доступны, движение останавливается, племена и рода оказываются наедине со всеми ужасами Кольца.
   Потому столь сильна клановость у местных эльфов, потому они отказываются от объединения. Какая им польза от Императора? Торговая?! Зачем что-то покупать, если завтра это может быть уничтожено землетрясением или извержением.
   Конечно, опасности только обостряют вкус жизни, но эльфам хватает того, чем они владеют. Роскошь кажется излишеством, которое мешает наслаждаться редкими минутами покоя.
   Антафаров, как лидеров, признавала только имперская администрация. Остальные рода смотрели на них... ну, не как на предателей, но как на неудачников. Точно - неудачники!
   Селение представляло из себя все худшее, что может увидеть гордый завоеватель в завоеванной стране. Голод, нищета, грязь и невежество. Подспудно ты понимаешь, что являешься виновником всего этого, но не можешь побороть свое презрение к дикарям.
   При виде темнокожих аборигенов, живущих под городом, мои мысли смешивались, я то негодовал, то испытывал к ним жалость. Во мне боролись две поведенческие установки: гражданская и магическая.
   Как гражданин, я понимал, что эльфов не следует жалеть. Это закономерный процесс. Жизнь сурова. Кому-то везет, кому-то нет. И тот, кому повезло, живет за счет того, кому не повезло. Отказаться от этой истины невозможно, это записано в законах Творения. Весь мир таков, а не мы такие.
   Маг - прирожденный максималист. Даже седой старик, вроде Гнифона, в душе остается романтичным юношей с горящим взором. Смешно. Но это так.
   Я постарался сконцентрировать на мыслях "гражданина"; глупый романтик не понимал, что его максимализм может только усугубить положение эльфов. Бессмысленны душевные метания, рождение которых обусловлено не желанием помочь, а эгоизмом.
   Хорошо, все же, понимать собственные мотивы, от многих глупостей убережешься.
   Повернись колесо иначе, это мы бы сидели под пятой эльфийского царя. Все закономерно.
   Мой "гражданин" трепетал при мысли о том, что и Империя не вечна. Отказаться от осознания сего факта он не мог - цена ума.
   По одной из тропинок я спустился к домикам эльфов. Ближе к дороге обитала беднота, достойная шума и пыли. В плетеных домиках, стены которых обмазывались смесью глины и навоза, обитали многодетные семейства. Смертность среди новорожденных высока, но это характерно и для цивилизованных народов. Слишком слаб дух ребенка, когда он только появился на свет. В детстве его поджидает множество опасностей, пережить их удается единицам.
   Сегодня в этой семье десяток детей, но до первого копья, доживет, дай Император, двое или трое. Лекари нос воротили от бедноты, знахари делали все, что было в их силах, чтобы спасти угасающие жизни. Детей в эльфийском обществе ценили, против них не поднимался даже отцовский закон.
   На меня глазели с любопытством, без испуга. Женщины, правда, поглядывали из хижин, скрывшись за кожаными занавесями. Мужчины были смелее, некоторые даже обращались с философскими вопросами. Но я не знал их диалекта, потому понимал весьма мало, а что понимал - старался поскорее забыть.
   Нет, они не ненавидели людей, какая тут может быть ненависть, если они кормятся с нашего стола? Сточные воды из Фарина пригождались и эльфам, потому ненависти не было в этих тощих лицах и горящих глазах.
   Мой кошелек висел рядом с ножнами, а ладонь поглаживала рукоять клинка. Недвусмысленный намек всем пронырам, считающим, что имперец потащит вора в суд, а не учинит над ним расправу лично. По сравнению с Псом эти эльфы походили на крыс, тощих и злых, но все же крыс. Они опасны только своей массовостью, но по одиночке не представляют угрозы.
   Легко было заблудиться на узких улочках бедного квартала. Любому другому человеку, но не мне. Я и чувствовал направление, и чуял, откуда не так сильно пахнет стоками. Безошибочно выбирая направление среди низеньких хижин, я продвигался к двухэтажным домам из кирпича.
   Местная знать оккупировала одну улицу, проходящую по плоскому холму. Разве что стены не было, окружающей тесный кружок богатых строений.
   Эльфам не ведомы методы политической борьбы. Простой народ не уйдет из города, ведь войско (именно войско!) формируется из знатных. Крестьяне лишь ополчение обеспечивали, да служили смазкой для мечей бородатых полуголых фанатиков.
   Вокруг холма знати расположились ремесленники со своими товарами. Право же... их товары уступали качеством Фаринским, но знатные эльфы считали ниже своего достоинства закупать товары у людей, если что-то подобное изготавливали свои мастера.
   Предметы роскоши они не запрещали, но импорт должен удовлетворять нескольким основным требованиям, чтобы жрецы Богини провели необходимые обряды. Такая вещь должна быть полезной для общества и не иметь аналогов... проще - не конкурировать с местным производителем.
   Южане этот закон обходят различными уловками. Кое-чему их научили наши предки, поселившиеся в Королевстве. Писаные законы намного удобнее, гибкий ум найдет в них лазейку.
   Эльфийский храм располагался за кварталом аристократии, только знать имела право исполнять жреческие обязанности. Простой эльф не допускался в храм, но Богиня не забывала о нем. А значит, не забывали о нем и жрецы-аристократы.
   Не знаю уж, насколько эта система действенна. Я никогда не углублялся в изучение эльфийской религии, мне хватало поверхностных знаний. Чем-то их вера сродни нашей веры в Императора. Да и происхождения культов весьма похожи. Удивляет только, что какая-то царица вдруг расширила сферу своего влияния на целый народ! Обычно предки становятся божествами какого-то рода, семьи, но не целой нации.
   Вот почему многие имперцы считают эльфов притягательными, а их культуру соблазнительно интригующей. Мы чувствуем сходство, которое принимаем за родство.
   А что делают два брата, живущие в одном доме?
   Я могу ошибаться, и все имперцы тоже. Богиня эльфов приманила нас запахом, похожим на дым родного очага. Но приготовлен не пиршественный стол, а окровавленный алтарь.
   Страх проснулся во мне при виде черепичных крыш особняков. На каменном фундаменте, с тонкими стенами эти крыши держались на массивных столбах. В подобных домах жили жрецы Богини, ее первые дети, самые достойные из племени.
   Боялся я знатных эльфов, а той силы, что стояла за ними. Мне ли не знать, сколь страшным может быть Божество в своем доме.
   Повернуть назад я не мог, но идти сразу не решился. Я знал, к кому следует обратиться, но задержался в уличной харчевне. Бойкий, но такой же тощий, как и все, эльф подкоптил для меня рыбу и без утайки рассказал о своих господах. Под его навесом я простоял несколько минут, обсасывая кальмара.
   Днем улицы были свободны от прохожих, в отличие от неспокойных фаринских. Мастеровые работали в своих лавках с утра до вечера, материалы им подвозили только утром. Крестьяне уходили на поля, оставляя дома только женщин с малолетними детьми.
   Дети ко мне не приближались, но выглядывали из-за углов. Отстали только, когда я поднялся в квартал аристократии.
   Вымощенная улица была пустынна и так же грязна, как улицы бедноты: навоз, грязь. Большинство родов не признают лошадей, но те, кто живут рядом с человеком, обычно перенимают наши привычки.
   Антафары слыли неплохими лошадниками. Еще бы! Единственный род во всем Иштое занявшийся разведением лошадей.
   Разведением? Скорее импортом и владением.
   Я нашел дом одного из Отцов рода, который в этом году исполнял жреческие обязанности. После препирательств с прислугой, меня пустили во двор дома. К жрецу не пропустят, все дела будут решаться через его сына. Чужак может осквернить чистоту почтенного господина, который должен заботиться о роде.
   Меня и во двор пускать не должны!
   Таких домов я еще не видел. На юге строятся основательней, архитектура восточного побережья так же мало чем отличается. В Королевстве предпочитают использовать камень для строительства, благо его тут много.
   Иштойские племена жили в опасном регионе, где землетрясения и извержения были чуть ли не обыденным явлением. Побережью угрожали тайфуны и могучие волны, сметающие все на своем пути. Во внутреннем море спокойней, а вот острова Западного Пояса, говорят, настрадались от капризов Пенобородого.
   Строить дома приходилось с расчетом на то, что они не погубят хозяев: тонкие стены, крыши, опирающиеся на массивные столбы, деревянные или плетенные перегородки. Богачи строили из дерева, они могли себе позволить хороший материал. Но даже эти особняки стояли на фундаменте из утоптанной земли. Очаг располагался где-то в центре дома, в специальном отверстии пола.
   Раз стены тонкие, то и вся жизнь проходила вокруг этого очага. Никому бы я не пожелал жить в таком доме зимой. Неудивительно, что эльфы такие чахлые.
   Слуга - раб или из свободных, - поманил меня за собой. Мы обошли вокруг дома, мимо пристроек и сараев. В одной из них располагались конюшни: характерный запах. В строении расположенном напротив скрывалась цистерна с водой, на карауле стояли двое эльфов с копьями. Скучали.
   Мне не позволили снять обувь и подняться на деревянный настил, опоясывающий весь дом. Чужак должен пройти обряд очищения, прежде чем его допустят в дом аристократа.
   Не всякий бедняк откроет дверь незнакомцу, что уж говорить про важничающих особ.
   Все дела со мной будут решать под присмотром домашних Богов: духов предков или действительно мелких божеств. Обитали они в небольшом домике - домашнем храме, чья высота едва превышала мой рост. Двускатная крыша, покрытая черепицей, деревянные стены, украшенные резьбой. Храм чем-то напоминал жилое строение, но в миниатюре.
   Лишь напоминал, потому что даже несведущий живой почувствует себя некомфортно рядом с ним. Тягостный дух у этого места.
   Сын рода встретил меня возле обиталища духов предков. Миниатюрный храм идеально подходил для бестелесных существ - человеку в таком не развернуться. Из отверстия под коньком выходил приятный дым, заставляющий сердце сбиваться с ритма. Я не мог понять, что это там жгли.
   Двери в храм были чуть приоткрыты, чтобы прячущиеся в нем духи могли присматривать за разговором. Я же не мог ничего увидеть, только два уголька горели где-то в глубине храма.
   Может быть, то тлели ароматические палочки.
   Эльф дождался, когда я назову свое имя, и только тогда представился: сообщил свое личное имя и род, к которому принадлежит. Словно мне требовалось знать, что он из Антафаров. Эти-то аборигены не считают зазорным общаться с чужаками.
   Я вежливо обратился к эльфу с просьбой о разрешении строительства на земле Антафаров. Конкретизировать место не требовалось, в обязанностях жрецов проведение обрядов, а не составление документов, подтверждающих владение.
   Если им что-то понадобится узнать обо мне, они могут обратиться в канцелярию имперцев. До сих пор эльфы этим правом не пользовались, как по секрету сказал мне фаринский землемер.
   Для вида сын рода отказал, но позволил себя уговорить, выслушав мои доводы. Я говорил о том, что могу помочь его роду, внести вклад в их дело прославления Богини. Эти деньги, несомненно, помогут роду упрочить свое положение в регионе. Эльф все это знал и без меня, но требовалось его формально упросить.
   Договор тут составляется именно так. На словах, на клятвах, на убеждении и интересе. Пропал интерес - договор аннулируется. На границах Империи, где Власть слабеет, приходится постоянно оглядываться на партнеров.
   Из дверей дома выглядывали слуги, привлеченные событием. Видать, не часто к знатным приходят с такой просьбой. Оно и понятно, камень мало кого интересует, а заниматься рыболовством можно и без разрешения Богини. Находились и такие смельчаки, посвятившие свои жизни морскому Богу - этих вообще ничего не пугает во всем мире!
   Сын, выслушав мои доводы, надолго задумался. Так и стоял со сложенными на животе руками, закрыв глаза, и размышляя о таинстве жизни. Ну, я так думаю, мой вопрос не требовал такого углубленного рассмотрения.
   Не удостоив меня ответом, эльф направился в дом. Бросил сандалии с золотыми украшениями на одинокой ступеньке-камне. Неторопливо и мягко ступая, он прошел в центральную комнату, чтобы посоветоваться с отцом.
   Я закрыл глаза и проследил за их беседой с помощью магии.
   Это оказалось на удивление сложным занятием: дом находился под охраной гильдийских амулетов. Но хитрые имперцы и тут обманули эльфов - для себя гильдийцы оставили лазейку. Барьер присутствовал, создавал ощутимое препятствие, но не был непроходимым для профессионала.
   Затраты сил, правда, не оправдались. Я рассчитывал услышать какие-то формальные фразы: обращение младшего к старшему; но сын-эльф обыденно заговорил с папашей.
   - Там человек землю купить хочет.
   - Пусть проваливает, если дар легче этого котла, - звук, похожий на щелчок ногтем по бронзе.
   Услышав, какую я приготовил сумму, Отец тут же ободрился и вышел меня поприветствовать.
   Это оказался на удивление высокий, выцветший эльф с подслеповатыми глазами. Волосы он брил, похоже, считая обильную шевелюру неподходящей для мужчины. Проще - лысел старый козопас. Одет он был в обычный наряд знатного эльфа, разве что ткань чуть дороже: подобие длинной туники, которую у нас носят только женщины, было темного цвета и несло на себе родовые знаки.
   Я бы ни за что не надел такое неудобное одеяние, сковывающее движения.
   - Это ты тут просишь от Нее, - кивок в сторону храма, расположенного к северу от богатого квартала, - подачки?
   Я оглянулся, но никакого другого человека во дворе не было. Показалось, что в домашнем храме что-то хихикнуло.
   - Не умничай, - нахмурился Отец. - И где твой слуга? Хотя, ладно... Деньги сыну отдавай и двигай отсюда! Твой запах мне не нравится.
   - Как я могу убедиться, что моя скромная просьба будет удовлетворена?
   Я не хотел угрожать из уважения к сединам эльфа.
   - Тебе расписку написать?! Мое слово - закон! Деньги давай и иди. Завтра мой сын отправит вестника к "черным пальцам" Вашего.
   Он говорил о чиновниках Императора, которые у многих дикарей ассоциировались со жречеством. Слуга направился ко мне, намереваясь отобрать серебро.
   - И к тебе завернет, получишь кусок свой, - закончил благородный эльф.
   В их род случайно не вливалась кровь северных мужей? Больно горластый этот жрец, а уж его наглости позавидует всякий рыночный зазывала. Но я сдержался, взрослый человек знает, когда необходимо молчать. И тут мой отец тоже оказался прав.
   Куда ни плюнь, везде его "мудрость" применима.
   Сын, стоящий справа и чуть позади главы семьи, пожал плечами, как бы извиняясь, и показал глазами в сторону выхода. Я понял намек, приложив руку к сердцу, коротко поклонился. Простолюдину пришлось бы до пояса.
   Познакомиться с бытом мне, само собой, не позволили и выпроводили прочь. Даже кубок с водой не предложили, что было уж совсем некрасиво с их стороны.
   Я не знал, как проходит их обряд, и потому беспокоился о том, что придется присутствовать на нем. Встречаться лицом к лицу с Хозяйкой этой земли у меня не было особого желания. Лучше как раньше - идти по одной дороге, но по разные стороны. И не на встречу друг другу, чтобы случайно взглядом не сойтись.
   А если бы пришлось? Мое мнение мало кого волнует. Заставили бы.
   Смятение не покидало меня. К счастью, я уже избавился от денег, и брать с меня нечего было. Грабители, если следили за мной, то передумали вступать в деловые отношения с тем, кто ведет дела в квартале знати.
   Я освободился и теперь мог выполнить свой долг: пообщаться с коллегами из Гильдии. Они наверняка уже заждались, но я не спешил, вынуждая их изнывать от нетерпения.
   Пес, как бы не заметивший, что я уходил, не без ворчания отправился к пекарям, сделать заказ. Састика ушла еще раньше, я предупредил ее о том, что собираюсь приготовить обед для товарищей. В былые времена хозяину и хозяйке дома приходилось лично заниматься этим, теперь все упростилось: заплатив хозяину гостиницы, можно получить все.
   Я так и поступил, отправив Састику обходить приличные харчевни. Уж она своим женским взглядом выберет нормального повара, способного удовлетворить толпу голодных магов.
   Повар и рад бы отказаться от привилегии, но кто спросит наемного работника?
   Надеюсь, он не решит потравить нас, чтобы упредить опасность. Коллеги показались мне адекватными гражданами, не станут распинать за некачественный соус.
   Пока мои несчастные слуги сбивали ноги, я занялся самым сложным: покупкой вина. К этому делу надо подходить с умом, доверять его варвару или женщине просто опасно. Лучше взвалить на себя эту обязанность.
   Выбор вин в Фарине плохой, нет того изобилия, которым славится Империя. Индорцы, процент которых среди моих коллег превышает все мыслимые значения, весьма искушенный в питейном деле народ. Еще бы: хорошо мудрствует только одурманенная голова. А мы еще удивляемся, как они смогли добиться таких успехов в математике и механике. Столько пить, но при этом не терять голову. Удивительно!
   Я выбрал кервеское вино, которое мало известно моим мудрым коллегам. Оно не плохое, даже хорошее, но не слишком популярно, потому что лоза для него растет под северным солнцем. Считается варварским напитком.
   Владельца питейной я попросил перелить вино в простые амфоры, которыми был заставлен трактир. Мне не придется никого обманывать, но утаить происхождение этого вина все же следует. Коллеги смогут оценить вкус без предвзятости.
   Двух сосудов нам хватит, никто же не собирается упиваться неразбавленным вином. Наемников Гильдии я кормить сначала не собирался, но потом изменил план и приобрел для них вина попроще. Пусть выпьют за мое здоровье.
   Глиняные сосуды мне потом не придется возвращать. Владельцу питейной они без надобности, а я много за них не выручу. Наемники будут в стрельбе тренироваться на них, полагаю. Или бросят где-нибудь в подвале под зданием Гильдии. Это уже не моя забота.
   А для Синтрофа я приобрел небольшую бутылку с темным вином. Десять лет выдержки, заоблачная цена - глава оценит мой жест.
   Празднование предполагалось вечером, к этому времени я успею приготовить стол. Двух слуг недостаточно, чтобы поддерживать статус важного господина. Придется что-то с этим сделать, нанять вспомогателей.
   После полудня я посетил портик с алтарем Мудрого, возле которого встретил нескольких коллег. Пришлось вытерпеть их поздравления и слова радости, произнесенные в мою честь. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь сочинил стих и принялся его декламировать во время обеда.
   Пес, исполнивший все свои обязанности, дожидался у входа в Гильдию. Наемники его не пустили во внутренний двор, хотя наверняка запомнили эльфа. Лишь слепой способен забыть моего слугу.
   Стоило бы накричать на этих умников, но мне еще потребуются их руки. Я обошелся с ними мягко, просто переговорил, заставив признаться в проступке. У десятника братец или кто-то там ходил под парусами. Я хоть и не веду дел с Мокром, но без ветров этот божок ни на что не способен.
   Хорошо бы еще префекта бойцов заиметь в друзья. Но с этим еще предстоит поработать. Терпеливо и неспешно, как подобает благородному.
   Угощения были доставлены, раньше, чем я появился в Гильдии. Нанятые люди готовили стол, с интересом обсуждая очередной слух. Говорят, пираты опять кого-то пощипали - эка невидаль в этом краю.
   Решатся ли морские разбойники ссориться с погодным магом? Эльфы-то?! Этим вообще плевать, наоборот, попробуют доказать свою удаль, напав на мои корабли. Придется брать на борт охрану, как делает большинство капитанов.
   В столовой для всех мастеров, специалистов и учеников - всего тридцать шесть живых, места не хватило бы. Синтроф великодушно разрешил захватить зал совета, расположенного рядом с библиотекой. Но книгохранилище строго-настрого запретил посещать во время празднования. Входные двери будут закрыты защитным заклинанием и само собой замком.
   - В прошлом году на юбилее... эх, пожгли там, - проговорился он.
   Его писарь не сдержал смешок.
   - Что за демоны вселились в почтенных мастеров, решившихся поднять руку на свитки?! - изобразил я удивление.
   - Обычная причина - диспут. У моих мудрецов, - глава Гильдии скривился, - вдруг закончились аргументы. Последний довод ораторов.
   - Драка была хорошая, - писарь погрузился в воспоминания.
   Вот она привилегия молодого: ничто от тебя не скроют, считая неопасным несмышленышем. Я старался не выделяться, изменив свою первоначальную задумку. Успех работы в башне все еще списывали на удачу молодости. Почтенные мастера верили, что с сединами пыл юности угасает.
   Ну-ну, нечего тут просиживать целыми днями. Впрочем, не все мастера, как оказалось, были скучными болтунами, в ком-то еще теплилась жизнь.
   - Случайно не мастер Полемас был зачинщиком?
   - Что ты! Сотник этих разнимал как раз! Никогда бы не подумал, что профессора позабудут о манерах в присутствии легионного. Драку-то начали специалисты по духам...
   Я этих бородачей видел редко. Обычно они все свободное время проводили за городом, в лаборатории Гильдии. Там духовникам самое место, от них больше всего неприятностей горожанам. Даже если никакой демон не прорвется в материальный план, то все равно специалистов призывателей окружает нехорошая аура. Такой душок неприятный, особенно замечаемый магами.
   Что ж, будет тема для беседы на сегодняшнем празднике. Может, они меня потешат?
  

Глава 15. Коллегия и товарищи.

   Праздник прошел вполне спокойно, без эксцессов. А я так надеялся увидеть бойцовский поединок между двумя стариками. Да, была беседа на повышенных тонах, когда выпитое начало измеряться сотнями киафов, но я к тому времени уже покинул своих коллег.
   Мы расселись за столом, согласуясь с неформальной иерархией. Мне было отведено место по правую руку от главы Гильдии, и в этот вечер возглавляющего симпозиум. Почему-то он не захотел передавать мне вожжи, пусть и на время.
   В Индоре старший товарищ никогда не сдвинет свою дряблую задницу с насиженного места.
   У математиков нет такой традиции, чтобы раз в год меняться местами со слугами! Варвары, презирающие весь свет. Удивительно, как они сохранили свой снобизм за все века существования Империи.
   На все воля Владыки, только с его позволения бородатые сохранили свои традиции.
   Война нанесла страшный удар по индорской культуре, но я не оплакивал гибель изнеженных мастеров слова. Времена их магической славы уже прошли, культура упадочная.
   Но ничего этого я в слух не сказал, чтобы не обижать коллег. Каждый имеет право на свои заблуждения, но высказывает их только глупец - благодарю тебя, отец, за предупреждение. Сам бы я, конечно, не догадался!
   Мне прислуживал Пес, что в принципе не требовалось: обе руки свободны, места достаточно. Но того требовал этикет, установленный в местном отделении.
   Царек Синтроф повелевал скромной жизнью провинциальных магов.
   Почтенным специалистам, уважаемым мастерам прислуживали их ученики. Простым сотрудникам, вроде знахарки Гариспы - никто не подносил еду, не резал мясо и не наполнял кубок.
   Женщины сидели за дальним концом стола, что меня несколько нервировало. Такая демонстративность раздражает всякого члена коллегии, который понимает, что такое "общее дело".
   Если уж женщину допустили в коллегию, то пусть и относятся к ней со всем уважением!
   Но это же индорцы, женщины для них не спутницы, а чуть ли не прислуга. И это несмотря на то, что знахарки приносили казне Гильдии больше денег, нежели остальные специалисты, рассуждающие о проблемах, далеких от мирской жизни.
   Право же, к услугам дурно пахнущих духовников обращались редко. Даст Император - раз в год! Однако, двое призывателей, заняв места друг напротив друга, сидели намного ближе к главе.
   Да, я хотел взять все и тут же поменять. Но останавливало осознание своего бессилия. И не власть, точнее отсутствие ее, ограничивала мои возможности.
   Это как остановить скачущую лошадь или несущуюся колесницу. Можно броситься под ноги коней, они остановятся, может быть, сразу! Но такой глупец, скорее всего, тут же и отправится на суд к Императору.
   Действовать надо осторожнее, но не прекращать напор.
   Я лишь несколько раз затронул эту тему, когда глаза Синтрофа сигнализировали о готовности к диалогу. Он опьянел, хоть повелел разбавить вино в пропорции пять к двум, и не следил за своим языком.
   Хорошо, что я взял с собой Пса. Для него это оскорбительная обязанность, но я постарался убедить его, что нуждаюсь в помощи. Мы договорились о том, что в моем кубке будет больше воды с медом, нежели вина.
   Этот эльф настоящее чудо. Даже я не всегда мог уследить за магией его рук: то он брал кувшин, опрокидывая его резким движением над кратером, следом шел гидриск, из которого неторопливо переливалась тонкой струйкой вода. Выглядело так, будто вина в кубок поступает больше из-за грубых, резких движений эльфа. А воды меньше - благодаря легкости и непринужденности его движений.
   И еще ложка меда, чтобы напиток не казался безвкусным. Немного сладости скрасят скучный вечер.
   Синтрофа рассмешил мой вопрос об иерархии в Гильдии. Закон придуман не им, а предками, принесшими в варварскую страну законы. Я бы предпочел Императорские законы, а не сборник правил каких-то бесполезных философов.
   Тут и обсуждать нечего, всем ясно, кто и где должен сидеть. И меня не удивило, что мое собственное место (в обычные дни) находится не слишком далеко от знахарки и ее помощницы.
   Учитываются не заслуги, а возраст и видимость заслуг. Что еще можно ожидать от индорцев?
   Полемас на некоторое время выпал из моего внимания. Сидел он не так уж далеко, но как-то обособившись от других магов. Его отметили особым стулом, отличным по форме от других.
   Шушукаясь, Синтроф рассказал, что ветвь боевого мага недавно привили к гильдийскому дереву. Его веточка еще не успела окрепнуть, впитать в себя соки общего древа. Какая, понимаете ли, метафора! Я удержался от овации, даже не прибегая к помощи слуги.
   Недавно - со слов главы, это всего-то шесть лет. Сущая мелочь! Кто же спорит.
   Похоже, они не уважали этого "сотника", манерам которого позавидует любой алтонский аристократ. Не уважали, но опасались. Ведь понятно, что такой человек не станет терпеть издевательств. Убьет. Быстро и так, чтобы никто не смог показать пальцем на него. А слухи и домыслы суд не интересуют.
   Собираясь уйти, я привлек к себе внимание пирующих. Отдельно кивнул Полемасу, слегка, чтобы никто не заметил. Когда коллеги уставились на меня достойным рыб взглядом, я вручил Синтрофу бутылку с десятилетним. Речь была короткой, но била точно по самолюбию главы Гильдии.
   Небольшая овация, благодарный кивок Синтрофа, и река веселья вернулась в русло. Возобновились разговоры о различиях каких-то популярных школ в провинции. Эти вопросы были так далеки от моего понимания, что я даже не пытался ничего понять. Судя по слегка шокированному лицу Пса, он так же находил эти разговоры несколько странными. Чтобы почтенные господа обсуждали такую ерунду?!
   Мы покинули поле боя болтунов. На первом этаже я задержался, чтобы дождаться Полемаса. Наверняка он тоже не станет досиживать до конца праздника. Ведь виновник торжества и сам вышел из-за стола. Чего же ему тогда сидеть? Тут не рады его персоне.
   Из столовой доносились громкие разговоры наемников. Я подошел к приоткрытой двери, заглянул внутрь. Меня заметили и подняли кубки за мое здоровье, я скромно махнул рукой и смущено ретировался.
   - Новых друзей заводишь? - спросил Пес.
   Меня радовало, что он опустил свое излюбленно обращение. Слово "господин" раздражало, потому что звучало как насмешка. Насмешка это и была, точно-точно.
   - Да, эльфы как-то в друзья не годятся.
   - Удивительно, не правда ли?
   Полемас вскоре спустился и попросил подождать его. Не помыв рук, он не собирался выходить из помещения. Что это? Демонстративная неприязнь к здешнему обществу? Сложно понять этого человека.
   Руки помыть он мог только на кухне, где еще занимались своими делами слуги Гильдии. Наемные работники обслуживали мастеров, готовили им кушанья, завязывали шнурки. А теперь приходилось бегать за добавкой красного.
   Поваров и обслуги Гильдии требовалось много, ведь приходилось содержать наемников. Казармы располагались в соседнем здании, но не имели своей кухни.
   - Идем, - Полемас готов был покинуть помещение, - твой слуга пойдет с нами?
   - Если он мешает, то могу отослать.
   - Пусть останется, интересно побеседовать.
   Я сомневался, что мой эльф будет настолько великодушен, что примет участие в беседе.
   Полемас повел меня в свои бани, занимающие целый квартал восточнее Гильдии. Где-то там же располагался его особняк, здание вдвое превосходящее мое жилье.
   - Возле статуи возницы, она тут единственная, - уточнил мастер.
   - Не знал, что в Фарине проходят бега. Раньше увлекался этим зрелищем.
   - Только по особым случаям, долина за фарской горой подходит для состязаний. Но в обычное время там занимаются кавалеристы легиона, гражданских не допускают.
   - Интересно было бы посмотреть.
   - На состязания? Не скоро, друг мой, зрелищем этим обрадуют граждан.
   - Да нет, всадники как занимаются интересно. Я давно не практиковался, - признался я.
   - Посмотрим, что можно сделать с этим, - подумав, проговорил Полемас. - Да, я знаком с некоторыми офицерами. Полезно, понимаешь, поддерживать отношения. Они на меня рассчитывают, я на них.
   - Да, на белые бородачи...
   - Синтроф и другие вполне достойные мастера! - отрезал Полемас.
   Я пожал плечами. Каждый в праве жить в такой реальности, которую предпочитает.
   Собственность жены коллеги впечатляла: часть комплекса строений была отдана под мастерские. Сами термы были небольшими, имелось только общее отделение. Для женщин были отведены дневные часы до полудня. Вечером по обыкновению сюда приходили мужчины.
   Я спросил у коллеги, почему он лично не занимается банями. Ответил он уклончиво: не желает связывать себя утомительным ремеслом. Как будто собственник лично занимается покупкой тазов, масла и скребков.
   Под питейную был выделен первый этаж трехэтажного дома, которым так же владела семья Полемаса. Дом сдавался, и все квартиры в нем были заняты: удачное расположение, близко к центру.
   - Но для тебя место найдется, если изволишь, - добавил Полемас. - До Гильдии здесь ближе, чем от Пекарей.
   - Ветер редко направляет меня в главное здание.
   - Это же временно, - он пожал плечами.
   Полемас предложил прогреться в его банях, чтобы выгнать из тела винный дух. Для разговора требовалась ясная голова, а мой коллега в этот вечер выпил много, не стесняясь доливать в кубок вина.
   Отказаться я не мог, да и не хотел. Тоже хотелось "помыть руки" после долгого общения с заболевшими старостью коллегами.
   - А твой слуга будет участвовать? - остановившись на пороге, спросил Полемас.
   Пес взглядом ответил, что подобное времяпровождение унижает его горделивую натуру. Ну, пусть тогда наши вещи сторожит, хотя это и не требовалось: кто же будет воровать у хозяина и его гостя?
   Мы прошли в раздевальню, где толпилось значительное число людей. Время вечернее, мастеровые еще не закончили работу, но и других посетителей хватало. Нам не пришлось искать свободную нишу для одежды. Служащий Полемаса предложил сложить вещи у него. Хозяин не стал отказываться от привилегии.
   За столом прислужника располагалась ниша, где посетители могли оставить свои вещи. Пригляд за ними стоил денег, зато гарантировано не потеряешь вещи, если пришел без слуги.
   - Я приплачиваю ночной гильдии, - говорил мастер, сбрасывая серую одежку, - чтобы не слишком шалили в моем заведении. Но и они не могут за всем углядеть, ловкачи найдутся.
   Наверняка в раздевальне дежурил кто-то из подкормленных бандитов. Они всегда готовы сломать руку тому, кто позарится на чужое добро и попадется. Свой кусок хлеба и кувшин масла они берегут.
   Мне до сих пор везло в тех термах, где я предпочитал раз в неделю мыться. Магов обычно никто не трогает. Пояс с сигнами Знания я бросал поверх своей одежки, но даже страх превратиться в жабу остановит не всякого безумца. Голод или зависимость от дурманящих трав прекрасно стимулируют тягу к приключениям.
   Пса с собой я брал редко, он как-то не любит термы. Видать, пугает изобилие воды, незнамо откуда берущийся и куда уходящей. Для него это бессмысленные траты драгоценной жидкости, важной части жизни!
   - Что, в родной бочке над огнем лучше, по-твоему? - спросил я у хмурого эльфа.
   - Намного. Вам бы вспомнить об этом не мешало.
   - А твой парень остер на язык, - усмехнулся Полемас. - Хочешь сказать, эльф, что нам следует вернуться домой?
   - Это не твоего рода земля, чего ты бухтишь? - встрял я.
   Ох, как они любят свое "государство". Ага. Только в пику нам. Что мешало их любви, когда ни о какой Империи эльфы не слышали? Преспокойно резали друг дружку, разоряя поля и насилуя женщин чужих племен. Но нет же, сейчас он радеет за землю чужого племени!
   Впрочем, его агрессивность вполне понятна. Подсознательно он опасается того, что род Бэлуа может повторить судьбу иных родов. Например, Антафаров.
   Пес прикинулся, что его не волнуют проблемы этого бренного мира. Ну, пусть себе негодует, разглядывая обнаженных захватчиков. Может, что-то изменит в своем восприятии.
   Мы быстро помылись, прибегнув к помощи прислужников. Полемас рекомендовал мне своего массажиста, но я отказался. Не люблю, чтобы незнакомые люди ко мне прикасались. Это вопрос воспитания, а не доверия. А вот мой коллега не отказался от бесплатных услуг своего работника. Его долго мяли, растирали, снова мяли, раскатывая по лавке, как то еще тесто.
   А ведь не скажешь, что Полемас служил в легионе. Кроме крепких ног он ничем не выделялся. Я решил уточнить у него, насчет боевого прошлого. Сомнений у меня не было, интересовала специфика работы.
   В горячем зале собралась очередь, люди не слишком волновались из-за задержки. Наоборот, казалось, что ожидание является частью ритуала. Они обсуждали последние слухи, решали какие-то свои вопросы.
   Завсегдатаи узнали Полемаса, приветствуя, расступились. Из бассейна с горячей водой вылезли два раскрасневшихся подтянутых господина и, перебросившись с моим коллегой парой фраз, направились в холодный.
   - Крепкие мужики, сколько пари уж выиграли, - кивнул в их сторону Полемас, прежде чем забрался в бассейн.
   Там варилось еще трое смельчаков. Они потеснились, давая нам место.
   В молчании мы провели время чуть меньшее, чем рекомендовали знаменитые лекари. Нам хватило этого, чтобы развеяться, мысленно настроиться на предстоящий разговор.
   Освободив место для следующей партии мяса, я отправился в холодный бассейн, а Полемас еще некоторое время грелся в теплом зале.
   Полотенце пришлось взять у прислужника, платить мне не пришлось, благодаря слову царя банного священнодействия Полемаса. Я был не против расстаться с мелкой монетой, не велика потеря, но хозяин настоял.
   Теперь мне придется приглашать его в свой дом, угощать и поддерживать беседу. Я бы предпочел обойтись без этого.
   Полемас не желал покидать свои термы, продолжая общаться то с одним знакомцем, то с другим. Похоже, что пар только разгорячил его мысли. Подкараулить бы, да столкнуть в бассейн. Пусть охладится.
   Я уже оделся и выказывал нетерпение, подговорив Пса ходить следом за Полемасом и гундосить. Только так удалось доброжелательного хозяина отвлечь от общения с постоянными посетителями.
   - Все бы вам торопиться, молодым, - ворчал в свою очередь коллега, одеваясь. - Куда тебе спешить? Наслаждайся жизнью!
   - Чтобы ею наслаждаться, необходимо сначала устроить ее.
   - О, так у тебя ко мне дело? Пройдем в трактирчик, я послушаю.
   Шепотом я похвалил слугу. Воистину, его умение давить на мозги даровано Богами! Я сумел направить его талант против своих проблем и добился успеха.
   Полемас отвел меня в принадлежащий его семье трактир. Здесь подавали вино, получаемое с городских складов. Собственных виноделен у родственников моего коллеги не было.
   Это хорошо лично для меня, все же город не обладал выбором в винах. Пили в основном вино из Керва - горы такой на севере. Кто богаче мог позволить себе имперское, выращенного вблизи столицы. Не лучший сорт на мой взгляд, но здесь пользовался успехом из-за цены.
   Харчевник, откланявшись сначала господину, потом мне, усадил нас возле очага. В этом месте было тепло, тихо и сумрачно. Чтобы устранить последний недостаток, на стол поставили масляную лампу. Света давала она немного, но жест я оценил.
   - Пусть твой слуга отобедает с нами, - предложил Полемас.
   - Не вижу препятствий кроме тех, которые он сам себе создает.
   - Вот как? - легкое удивление у мастера. - Так, эльф, не претит ли тебе наше общество?
   Пес молча сел, на поданный прислужником табурет. Говорить что-либо в этой ситуации не уместно. Мы обошлись без его благодарностей.
   - Как тебя зовут? Или твой господин не позволяет открывать тебе рта?
   - Псом зовите, - холодно ответил эльф.
   - Знатный, значит. - И уже мне: - а ты счастливчик, предсказатель.
   - Тут все сложно, - я бы предпочел сменить тему и недвусмысленно намекал на это. - Мой слуга, конечно, личность примечательная, но лучше не привлекать к себе внимание могущественных.
   Полемас усмехнулся: ваши дела.
   В этот вечер мы угощались карпами, фаршированными орехами и базиликом. К основному блюду шли в помощь различные салаты из местных овощей, жаренные мидии, приправленные дорогими специями, вино темное, пятилетней выдержки. Псу мы, не сговариваясь, переложили хороший кусок с общего блюда, передали во владение несколько мисок с салатами.
   - Чтобы парень не ерзал, словно в заду ежа почувствовал, - прошептал Полемас.
   Эльф торопливо кивнул, надеясь, что жест благодарности никто не заметит. Я ухмыльнулся и занялся едой.
   Я оценил каждое блюдо по достоинству - давно не приходилось пробовать ничего изысканней каши. Сегодняшний праздник в Гильдии я старался вымарать из памяти.
   Сейчас же я действительно испытывал удовольствие и не отказывал себе в еде и выпивке. Вот что значит хорошая обстановка, располагающая к приятной беседе. Но Полемас не торопился начинать разговор, все так же медлил.
   Для боевых это что ли привычно? Вроде бы нет, но вдруг мои друзья не такие как иные братья маги.
   Полемас не отказывал себе в удовольствие поесть второй раз. Заметив мое удивление, извинился:
   - В дороге редко выдается покушать. Наверстываю.
   - Чем же вы занимаетесь в своих путешествиях? Ведь слухи и сказания мелочь. Уж не среди курьеров ли искать ваших друзей? - я хитро прищурился.
   Вроде бы шутка, а вовсе и не шутка. Последнее время мне всюду видятся соглядатаи Катулина.
   - А если и так? - улыбнулся маг. - Разве такое знакомство порочит имя легионного мага?
   - Не больше чем само звание боевого мага.
   - Как раз об этом, - Полемас указал на меня пальцем, - ты же служил в легионе, как утверждаешь. Артиллерия?
   - Врать не стану.
   - Значит, ты и сам пария! - восхищенно развел руками Полемас. - И обрел я брата среди врагов! Выпьем.
   Два кубка встретились. Эльфу не предлагали смешать вино, для их народа этот жест дозволяется в редких случаях. Только братья могут есть из одного котла - таковы их правила.
   - Приятно прослыть братом, но не уверен, что способен с честью нести это звание, - опустил я взгляд.
   - Оставь, для своего народа ты вполне хороший парень.
   - Но могу предложить партнерство, - закончил я, поднимая взгляд.
   - А вот теперь вижу цепкий взгляд настоящего норсертца. Ну, говори уж.
   - Вино, - коротко сказал я, заставляя Полемаса самому додумывать.
   С минуту он смотрел на меня, я не мог угадать, что за работа мысли скрывается за этим пустым взглядом. Может, и не было никакой работы. Бывает порой, просто уносит ветром все то, чем забиты антресоли.
   - Вино здесь неплохое, - наконец, сказал он. - Тьма! К чему ты клонишь?
   - Моя семья производит неплохое вино. По норсертским меркам, конечно. Оно довольно популярно у северян. Из-за крепости, - пояснил я.
   - Зимой тут кости стынут, - кивнул Полемас.
   - Моряки опять же. Мед, травы, вино - готово лекарство для сильного мужчины.
   - Это понятно, что ты хочешь от меня? Чтобы я торговал твоим вином?
   - Не моим, а вином моей семьи.
   - Какое важное уточнение, - поморщился мастер.
   - Наша земля богата, родит прекрасные фрукты, овощи. На пастбищах ходят огромные стада - мясо, шерсть. Ну, а вино вам должно быть известно, если вы были в Орике.
   - Бывал как-то, прогоняли палками от ворот до порта, - улыбнулся воспоминаниям Полемас. Надеюсь, палка та была из виноградной лозы, а то на бандита мой коллега не тянет. - Но орикское слывет паршивым пойлом. Там отравленная земля, говорят.
   - Наши поместья расположены намного дальше Орика, но на складах города можно найти. Вина из местности Этран довольно известны.
   - Слыхивал, но не знаком.
   - Да, моя родина славится домашним виноделием. Многие семьи занимаются виноградарством. Вот и мы производим, большая часть идет на продажу.
   Нехотя Полемас все же рассказал, что никакого откупа в городе не требуется. Торговлю стараются не душить. Пошлину? А как же без этого, за разные вины и пошлины разные. Но тут можно схитрить, если семейное вино провести категорией ниже - это я уже сам додумал.
   В питейных категорией мало интересовались. Стоит пройти слуху, что привезли что-то новое, как весь город стремится этим новым завладеть. Ну или хотя бы послушать мнение знатаков о продукте.
   - Если товар будет качественный, то он найдет покупателя, - сказал Полемас. - Так что, тебе не меня нужно убеждать, а их. - Он глазами указал на собравшихся в трактире людей.
   - С этим проблем не возникнет, я уверен.
   - Что ж, если цена не будет превышать ту, которую я отдаю городу, - Полемас улыбнулся и кивнул.
   Не слово, но по сути согласие. Этого мне достаточно.
   - Значит, и питейную могу открыть? - уточнил я.
   - О, сопляк хочет стать моим конкурентом, - подтрунивая, сказал мастер. - Тут могут возникнуть проблемы. Лет через пять попробуй.
   - А сельские?
   - Что "сельские"? - не понял он.
   Я разъяснил, что работающие в карьерах граждане любят выпить. Передвижные трактиры так же в почете. Домашние напитки тут легкие, не обладают тем дурманящим свойством как те, что привозят из Империи. За интересными травами и грибами необходимо отправляться в пустоши, что подвергает риску само существование любителя наслаждений.
   - Гораздо лучше, когда торговец прямо к твоему порогу привозит дурман! - разгорячился я.
   - Дороги тут неспокойные, а по горным тропам много не провезешь, - возразил Полемас.
   Пес к нашему разговору прислушивался с интересом. Ведь я предлагал спаивать его народ. Интересно, мне теперь стоит опасаться его? На сколько хватит его выдержки?
   - Нанять охрану, заодно почистить дороги от разбойников.
   Полемас хохотнул:
   - Ты решил заняться общественной деятельностью? Оставь эти мысли, гиблое дело.
   - Это мой риск, мне за него расплачиваться. К тому же я ничего не решил еще.
   - Тогда тебе следовало начать этот разговор наедине со мной, а то наш добрый эльф как-то заинтересованно сопит.
   Полемас обратил взгляд на моего слугу и ухмыльнулся.
   - Я не пойду против законов! - горячо высказался эльф.
   Ну, раз он высказался, значит, мысль нарушить закон у него точно появилась. Жаль, никто не идеален, приходится постоянно оглядываться.
   - А твой господин?
   Я подавился и закашлялся.
   - Что? - удивился Полемас. - Лучше сразу разобраться что к чему.
   - Мой господин - обычный человек, он недостоин того, чтобы я нарушал закон из-за него.
   Полемас два раза хлопнул в ладоши. Уж не знаю, одобрял ли он мнение эльфа или нет. Меня как-то это не особо волновало, в друзья я записываться не собирался. Служба требует от меня относиться с уважением к коллегам, а партнерство - поступать честно с напарником. Какие могут быть чувства в этих делах?
   Брат бы меня похвалил. Он признанный мастер, чье хладнокровие известно многим в Орике. Даже отец удивлялся его молчаливой суровости, которая страшнее горной лавины.
   - Меня вполне устраивает услышанное, - сказал я, когда обмен взглядами между эльфом и боевым магом закончился. Их, похоже, удивили мои слова. - Ждите моего вина, мастер.
   - Это все? Как-то ты быстро выговорился.
   - Вы же желали пообщаться с моим слугой, - заметил я пренебрежительно.
   - Кто-то предостерег меня от неосторожных вопросов.
   - Осторожность нужна во всяком деле.
   - Ой, хватит! У меня голова разболится от такой болтовни, - натужно рассмеялся Полемас.
   Я холодно улыбнулся.
   - Как он к тебе попал? - чуть погодя спросил маг. - Невиданный случай, эльф служил человеку. Рабами-то никого не удивишь, но то все... что грязь под ногтями. - Он поморщился, почесал подбородок. - Лучше даже не ври, что купил его.
   - Ничего подобного, просто оказал услугу.
   Полемас потребовал рассказа, но у меня не было желания выдумывать красивые истории. Он бы все равно не поверил, а удостовериться не смог бы. Я предложил эльфу самому рассказать о событиях. К моему удивлению он не отказался, может быть, Полемас ему понравился?
   Пес рассказал обо всем, чему был свидетелем. Как он туда попал, не стал упоминать - взяли в бессознательном и все. По словам Пса в пирамиде было не меньше тысячи вампиров, а уж демонов различных и того больше.
   - Во плоти вампиров не более тридцати, - встрял я, - точно не помню. Как-то не до учета было.
   - Опасность представляют и бестелесные искаженные.
   - Это если они сознают свое состояние! Искажение влияет на восприятие...
   - Ну, кому это не известно? Ты бы еще сказал, что им требуется свежая энергия для продолжения существования.
   - Так вот - они воспринимали действия на псевдоматериальном плане, как нечто, способное повлиять на них. Проще говоря, не проводили границы между двумя реальностями. В этом повинен демон, он не учел.
   - Демон.
   Я кивнул Псу, чтобы продолжал. Я бы лучше не смог описать демоническое существо, хотя то смешное сражение эльф видеть не мог. Когда я прыгнул в колодец, огонек моей души затерялся на фоне этого могучего источника злой силы. Но я потом выбрался, остался в живых и при своей душе. В народе это называется чудом.
   Уничтожение и спасение из пирамиды в целом Пес описал достаточно правдиво. Он не владел магией, не понимал ее законов, но чутье его не обмануло. Мой эльф опасный противник, раз способен так легко предугадывать действия мага.
   Не стоит при нем заниматься искусством.
   С особой жестокостью Пес рассказал о моей неудаче: золото бросил, но взял бесполезные свитки. Имя древнего комедиографа не заинтересовало Полемаса, но он так же задумался о двойном дне тех слов, написанных в свитках.
   - Как мне известно, ничего мистического в них нет, - сказал я.
   Весть о том, что Тарин разнесли к демонам злобные создания иного мира, до нас не доходила. Значит, с городом все в порядке. Случись что-то подобное, в боевую готовность привели бы каждое отделение Гильдии. Даже в таком захолустье.
   - Печально, что ты потерял больше, чем приобрел, - заключил Полемас.
   - Чем Пес не достойная награда?
   Эльф покосился, себя вещью он не считал. Сыном - быть может, но никак не вещью! Даже рабское звание не столь отвратительно.
   - Он оказал мне множество услуг, - продолжил я, - и достоин того, чтобы вернуться домой.
   - Что же тебя останавливает? - удивился Полемас.
   - А как? Просто прибыть к его родственникам? Меня на острова его рода не пустят!
   - Острова? Случайно не западной гряды? Какой интересный у тебя слуга.
   - Все равно! Хоть царской крови. Необходимо развязать этот узел, освободить его. Законами Императора тут не добиться успеха, а представители рода не станут меня даже слушать.
   - Чем он тебя не устраивает как слуга? - заинтересовался Полемас. Вопрос вполне логичный. - Сам же утверждаешь, что эльф оказал тебе много услуг.
   - Услуга, оказанная по принуждению, приносит вред - старая норсертская пословица.
   Чем не объяснение? И эта пословица отчасти проясняла мои мотивы. Ну, кроме приказа Императора.
   Пес мастер, но как любой мастер он может проявить свой потенциал, только освободившись. Рабство убивает таланты, как бы не принуждал хозяин свою собственность.
   Предки поняли это, спася Государство от деградации. Они избавились от отвратительного явления, порочившего наши души. Хозяева так же были зависимы от своих рабов, рабство разъедало и их души. Мы спасали себя, но не своего ближнего - и это верно.
   А уж какой вред огромные латифундии приносили Императору, можно даже не говорить. Старики сенаторы до сих пор воду мутят.
   - Хорошая пословица, насколько же ты в нее веришь? - не унимался Полемас.
   Наверняка тот же вопрос волновал Пса.
   - Мне достаточно врагов из свободных. И главное - я хочу освободиться! В последние месяцы я и так потерял много. Ценность обретенного кажется мне не столь значительной, как потерянное.
   - А, освободив, не сделаешь ли ты его врагом? Он же эльф. Уж прости, мой темнокожий друг, но меня как гражданина волнует вопрос.
   - Я полагаю, что честь не позволит ему обратить полученные Знания против нас.
   - Полагаешь... - мой коллега погрустнел. - В любом случае, я тебе здесь не советник. С эльфами дела не веду, хоть и хожу по их тропам.
   Жаль, а я надеялся, что у него есть в запасе пара знакомств. Придется лично лезть в жерло вулкана, выискивая упавший золотой.
   Полемас мудр - почуял сразу, что не следует связываться со мной. В этом деле, конечно; торговля вином и другой вкусной ерундой выгодна ему.
   Осталось только проститься, этот вечер уже не принесет нам никакой пользы. Только разочарования новые. По крайней мере, для меня.
   Пес свою порцию так и не доел - наверняка кусок в горло не лез в нашем присутствии. Он подскочил следом за мной, горя желанием убраться из публичного места. А к закату тут народу прибавилось, на наш стол поглядывали с интересом таким, что я физически ощущал давление.
   Полемас махнул рукой, что заменяло ему слова прощания. Я был чуть вежливей и поблагодарил за приятный вечер, интересную беседу и вкусное угощение. Ответа дожидаться не стал, не хотел вынуждать боевого мага отвечать на мои слова.
   Дорога домой заняла много времени, а мне еще в башню ехать. Обойдусь без слуги в эту ночь, ему необходимо отдохнуть и переварить услышанное за ужином. Чуть-чуть я его опасался. В темноте у него появится прекрасная возможность решить проблему своего народа.
   В северной части города было немноголюдно и тихо. В центре и возле терм можно еще нарваться на толпу, но дороги, ведущие к улице Пекарей, почти опустели. Мастеровые спешили помыться, пока солнце окончательно не скрылось за Поясом.
   Во дворах соседних домов кипела жизнь. Люди спешили закончить сегодняшние дела, чтобы не пришлось тратить масло на освещение.
   - Приятно все же никуда не спешить, - проговорил я, подумав о Полемасе.
   Вот оно счастье старости - неспешность. Для старика эта черта является добродетельной, на юнца же взглянут с укором, вынуждая поспешать.
   - Странные вы, - отозвался Пес, бредущий позади. - Вам мало времени отпущено, а вы еще тратите на пустяки.
   - Всего, чем богата жизнь, не успеешь познать. Только распылишь свое внимание. И это не оправдание, это даже не моя мысль.
   - Что она для тебя значит? - заинтересовался эльф, поравнявшись со мной.
   На узкой улочке наши локти почти соприкасались.
   - Ничего, просто слова, - ответ не устроил слугу. Пришлось объяснить: - слова лишь тень идеи, они не отражают ее сути. Можно придумать меткий афоризм, но ценность его...
   Я сплюнул.
   - Не понимаю, - эльф не отрывал от меня взгляда, но как-то умудрился не споткнуться на этой треклятой мостовой. - Ты же маг, слово для тебя основной инструмент.
   - Ты еще с адвокатами не знаком, - я улыбнулся. - Вот кто циничнее всего относится к своему инструменту. Проститутка не относится к сокровищу, как к вместилищу святости. И греховным органом не назовет.
   - Лучше не иметь таких знакомых вовсе, я так считаю.
   На это и отвечать не требовалось. Каждый задумался о своем, а может опять ветер выдул лоскуты мыслей. Я бы предпочел, чтобы они оставили меня в покое. Но Мудрый не осчастливил подарком, не избавил от размышлений.
   Проклятие, убивающее радость.
   Через некоторое время я сказал:
   - Я не собираюсь спаивать твой народ.
   - Забоялся, господинчик? - эльф усмехнулся.
   А я не обиделся, потому что это не было правдой. Опасение отлично от страха. Я опасался эльфа, но сказал то, что сказал, не для него. Для себя.
   Становиться убийцей как-то не хочется. Держа меч, легко лишить кого-то жизни, но это иное убийство. Не благородное - я давно избавился от иллюзий, - но не противоречащее природе.
   Торговцы способны разрушать, не беря в руки мечи. И это намного страшнее, чем армии кровожадных завоевателей, насилующих и убивающих все подряд. С этим-то как раз все понятно: на тебя напали, значит, это враг! А что делать с торговцем? Он-то и улыбается тебе, и "уступает" товар дешевле. Как тут не обмануться?
   Мой род относился к улыбающимся убийцам с презрением, но и мои предки порой допускали ошибки. Так легко увлечься, когда азарт захватывает.
   Пес, похоже, что-то понял своей глупой головой, потому что смутился. И по походке, и по выражению лица эльфа читалось, что он смущен. Какой прекрасный момент для злорадства! Но мое настроение пребывало в пасмурном состоянии - бессмысленно высекать искры в черном облаке.
   Наверное, в этом повинно вино и сытный ужин. Когда тело удовлетворяет свои потребности, оно позволяет разуму удовлетворять свои потребности. Вот их-то я удовлетворить не мог.
  

***

  
   Ночь в башне я отрабатывал на износ, чтобы устать. Но проклятье, поразившее меня, не отпускало. Измучив себя общением с духами, я только разгорячил свое сознание и потом почти до полудня не мог уснуть.
   Но хотя бы составил письмо для брата. Подумав, я решил не мелочиться и отправить послание с помощью Гильдии. Надоело ожидание, изводит это состояние почтенного господина.
   Ближе к полудню в ворота моего дома постучался эльф, служащий у жреца Антафаров. Он принес мне в корзинке кусок жертвенного мяса, оставшегося после церемонии. Я поблагодарил эльфа, дав ему монетку. Содержимое корзинки немного пугало, хотя это было обычное мясо с жертвенника.
   Мясо-то обычное, но обряд...
   Выбрасывать свой кусок нельзя, чтобы не прогневить могущественное существо. Я страдаю от паранойи, подозревая, что за мной следят местные Божества. Лучше все же поостеречься.
   Я позвал Пса, который сидел в своей комнате. Слуга мог заниматься там всем, чем угодно, я старался не нарушать его покой. Хозяин этого дома отличается свободным нравом, не придерживается обычаев.
   Просто я и так знал, чем занимается эльф в своей комнатушке. Чтобы узнать это, не требуется врываться к нему.
   Пес спустился на кухню, где я сидел за столом. Корзинка с мясом стояла рядом, я как-то задумчиво и наверняка испуганно поглядывал на этот предмет.
   - Кто-то отравить решил? - спросил эльф. - Не удивлюсь.
   - Рано радуешься. Это жертвенное мясо. От Антафаров, местных владык.
   - А, землю покупали.
   Пес присел на свободную скамью, ожидая указаний.
   - Быстро соображаешь. В общем, лопай. Тебе это больше пригодится. Найдешь применение этому.
   - Как члену общины это вам следует употребить мясо, - возразил эльф. - Я же не отношусь к племени Фарской горы. Только через своего господина, - жесткая ухмылка.
   И приказать ему я ничего не мог. Пес торопливо объяснил, что участвовать в обряде может только отец семейства. В данном случае я! Какая честь, Тьма их всех поглоти.
   - Но, - Пес вздохнул, - я могу разделить участь семьи.
   Не сказать, что он очень этого желал. Просто не мог скрыть такую информацию.
   - Иди уж, - я удивил эльфа. - Сам попробую, остальное бедноте отдам.
   Обычай требовал делиться жертвенным мясом, так как богатый член общины должен помогать слабым семействам. Конечно, к имперцам эти законы не применимы - наши юристы и богословы не одно десятилетие пытаются разобраться в хитросплетениях законов, появившихся в Королевстве с нашим приходом. Так и не разобрались. Но и у наших предков был обычай помощи нижестоящим - сейчас это выродилось в ужасные отношения между богачом и его свитой.
   Пес не уходил, желая поглядеть, как я буду трясущимися руками отламывать от жертвенного мяса. Я не мог позволить ему насладиться этим отвратительным зрелищем. У меня все же есть гордость.
   Прогнав слугу, я пересилил отвращение и отломил кусочек жирного мяса. На вкус вполне неплохое, но мне пришлось бороться с рвотным рефлексом. Это не вкусовые качества виноваты, а мои духовные пристрастия. Вступать в взаимоотношения с другим Богом не велит закон предков, но порой приходится нарушать его. Нарушать одну клятву, чтобы исполнить другую.
   Я долго жевал небольшой кусочек, пока он совсем не потерял вкус. Только тогда я собрался с силами и проглотил его. Зажав рот рукой, я подавил рвотный позыв, а потом залил все это дешевым вином. В животе поселился холод и тяжесть, еще долго мучившие меня, а позже вылившиеся в страшное расстройство. Но я связал себя отношениями с Богиней эльфов и получил право на владение землей. Не только по Закону Императора, но и по местным.
   Я ведь этого и хотел - объединения двух культур. Вот через какое отверстие оно проходит.
   Отправку письма пришлось отложить, общаться с духами я так же не смог. Сидел целый день дома, переваривая произошедшее. Ни читать, ни писать сил не было, я пялился в стену. А рядом дверь, я беспокоился, что она распахнется. Но вошедший будет отличаться от обычных посетителей.
   Не хватало смелости произнести гимны: не понять, кого я ими оскорблю.
   Састику я отправил к косматым из племени Хенветов, старейшине которого следовало передать жертвенное мясо. Утаивать, что это за подарок, я не велел, но северянин с благодарностью принял дар и обязался разделить его с общиной. Там всего мужчин сорок с семействами, каждому по лоскутку достанется. Пусть засушат на амулеты, ха.
   Когда мне полегчало, я отправился к северянам, выслушал слова благодарности. Немного удивило, что они приняли жертвенное мясо, предназначенное эльфийской Богини. Верили-то они в своего Барфиста, частицу которого привезли с севера.
   Я не просто так явился к старейшине, не ради удовлетворения своей гордости. Хенветам я предложил помощь в благоустройстве сточного канала. Последнее время стояла невыносимая жара, а скапливающаяся вода и мусор в ней воняли на всю округу.
   Мой чуткий нюх страдал уже несколько дней; казалось, что в хлебе с нашей улицы поселился привкус канализации.
   Казалось не только мне - пекари жаловались на постоянную вонь, виня в ней грязных дикарей. Случилось даже несколько драк в трактирчике, стоящем на границе кварталов.
   Так что мое желание помочь с ремонтом вполне объяснимо. Кроме повышения статуса в городе, я заботился о собственном покое. Улица Пекарей была тихим местом, если не считать трясущихся по булыжникам телег. Пусть же она остается такой и дальше. Не надо мне драк и канализационной вони.
   Со старейшиной мы договорились об участии в ремонте. Хенветы своими силами займутся восстановлением, но общине требовались деньги на закупку материалов и найм специалистов. Я пожертвовал эти деньги, благодаря которым получил не только покой, но и благодарность гордых северян.
   Так же мне пришлось уговорить городской совет в необходимости ремонта. Я выступал перед советом, состоящим из нескольких десятков магистратов, как защитник интересов Хенветов, как их патрон. От новоявленного гражданина требуется какой-то поступок в помощь городу. Это не законное требование, скорее рекомендация.
   Таким образом я доказал свое право на звание гражданина Фарина, желание принимать участие в общем деле.
   Советники, собравшиеся решить это мелкое дело, дали разрешение. Мнение отсутствующих на собрании не требовалось, голосование прошло без них. Я ведь не просил у города царских регалий.
   Некоторое время пришлось страдать от грохота телег, загруженных строительными материалами, дышать пылью и слушать грубую ругань косматых. А я ее знал лучше, чем собственно сам язык северных людей. В порту Орика предпочитали браниться, а не разговаривать; мой отец тщетно пытался продавить закон о наказании сквернословов.
   Соседи по улице Пекарей мягко пожурили меня за помощь варварам, но с окончанием восстановительных работ оценили мудрость поступка. Стало тихо, свежо и более не докучали назойливые комары. Из низин эти мерзкие создания не могут подняться на городские холмы, но личинки преспокойно плодились в застойной воде старого сточного канала.
   После этого доброго дела ко мне явился начальник моего квартала, похвалить за помощь городу и уточнил некоторые вопросы.
   Тифин объяснил порядок действий на пожаре, так как бодрствующих в Фарине отродясь не было; каждый начальник квартала самостоятельно следил за пожарной безопасностью. Среди соседей распределялись обязанности, порядок их действий во время пожара: кто тащит лестницу, кто ведра, кто отвечает за подвоз воды. Во дворах хранился подходящий инвентарь.
   Так как я обладал самой вместительной цистерной, то стал ответственным за воду и ведра. Деревянные ведра теперь хранились у меня во дворе, пришлось строить дополнительный сарайчик для общественных вещей.
   А кроме того с этого времени меня включили в график дежурств. Пес теперь раз в месяц оставался дома. Слуга обеспечивал безопасность улицы в ночное время, по правилам он должен был бодрствовать до утра.
   Во времена основания города эта почетная обязанность ложилась на плечи господ-хозяев, сейчас же дозволялось небольшое послабление.
   Ночи я проводил в башне, потому никогда не встречался с бодрствующими. Готов поспорить, что мой слуга единственный кто честно исполняет свой долг. Остальные отсыпаются где-то в теплом месте, если вообще не в гостинице.
   Ночные стражи необходимы, чтобы предупредить возможный пожар и спасти соседние строения. Ни о какой помощи попавшему в беду не идет речи. Каждый сам за себя в беспокойных пограничных городах.
   Эти обязанности не были в тягость ни для меня, ни для Пса. Слугу даже радовало исполнение моего долга. Не ради меня, но для себя точно - где еще он мог проявить свои таланты? За все время на дороге из Фарина в Фарак на нас так никто и не напал. Да, прицепились раз какие-то пьяные мальчишки, но это же не серьезный противник.
   Эльф скучал без дела так же, как и я. Но у меня по крайней мере были обязательства, выматывающие не хуже, чем тренировочные марши легионеров.
   Брат не ответил на мое письмо, не желая тратить деньги на услуги Гильдии. О его решении я еще не скоро узнал, лишь в середине лета, когда жара совсем замучила поселенцев, прибыл последний корабль в этом сезоне.
   Месяцу бурь всегда предшествует страшная жара. Здесь на севере это первейшая примета. Навигация закончилась, а я готовился к возможности проявить себя.
  

Глава 16. Братская помощь.

   За все это время случилось только одно приятное событие. Састика удивила меня, выбрав мужем именно северянина, бывшего воином вспомогательных частей. У этого варвара среди Хенветов были дальние родственники, так что мои связи с северянами укрепились.
   Свадьба прошла скромно по моим меркам. Перед праздником я долго подшучивал над невестой, что ее жениху придется тащить невесту от деревенского дома до фаринского. А Састика женщина не легкой наружности, так что не всякий северянин унесет такой подарок.
   Но такого героизма не потребовалось. Ведь опекуном взрослой девушки был я, значит и мой дом выступал в качестве отцовского. Все обряды провели в Фарине.
   Со стороны невесты присутствовали родичи из деревни и жена старейшины, приведшая девушку в мой дом. На стороне вспомогателя, имя которого Веридом (я опустил полученное им имперское имя), присутствовала вся косматая община.
   Такую орду варваров не могли не заметить, но мои соседи благодушно взирали на горластых и радостных северян. Они даже поздравляли жениха и невесту, высунувшись из окон своих домов.
   Для соседей мне не пришлось устраивать угощения. Им достались подарки, но совершенно незначительные.
   Получив символические деньги, я оставил празднующую толпу и заперся в своем кабинете. Тут было прохладнее, благодаря закрытым с утра ставням. Я маялся от жары и недосыпания.
   Навигация подходила к концу, многие капитаны готовы были рискнуть, если предсказание окажется благим. В общем, работы у меня было много, я едва смог вырваться, чтобы отыграть свою роль на свадьбе.
   Пес, как моя тень, вынужден был пережить весь праздник от восхода и до заката, а утром следующего дня еще спасти горящие глотки гостей. Он справился!
   На некоторое время я остался без служанки и питался все это время в уличных харчевнях. Мне не привыкать, но после домашней пищи особенно унылой кажется тарелка с вареными бобами.
   Зато я приобрел верных друзей. Веридом неплохо разбирался в лошадях, что позволило сбросить заботу о них на варвара. Невысокий, седеющий мужчина, он внушал доверие своим видом. Возраст не согнул его спину, руки не потеряли силы. Я теперь мог не опасаться за свой дом - этот воин сможет постоять за себя.
   После службы у него сохранились доспехи, выкупленные с премиальных, но я приобрел еще дополнительный меч для него, а так же лук и достаточно стрел. Веридом заявил, что неплохо справляется с этим оружием. Стрелы - не только охотничьи.
   Пса пополнение в домашнем семействе не смутили, он всегда молчалив и хмур. Выглядит как золотой зуб, среди родных. Вроде и сверкает, да явно не родной.
   В месяц бурь я что-нибудь предприму по его вопросу, хотя добраться на острова в это время сложно. Я же не пират, лихой от дурмана, чтобы штурмовать громадные волны и идти в дождь против ветра.
   После всех этих изматывающих дней и прибыл посланник моего брата. Славный малый, чуть старше меня и немного застенчивый. Застенчивость его проистекала из глубокого уважения к моему статусу. Проще говоря - парень из простонародья; судя по имени Колум, он откуда-то с севера. Оделся он неброско, но кольцо гражданина было изготовлено из золота - важный человек. Кроме того, у него имелась табличка, дарованная моим отцом.
   Наш род покровительствует только полезным живым. Мы не собираем клиентов ради щегольства.
   Свое дело этот сын страны снегов знал превосходно, что я отметил позднее. Но пришлось довериться выбору брата, он ведь не станет мстить мне из-за давней обиды. Это не в его привычках.
   Навыки северянин приобрел от отца, который в этом деле добился известности на родине. Семейное ремесло. Имперская наука пошла на пользу варварам; еще два поколения и потомки этого семейства станут настоящими гражданами.
   Тогда котумцы не будут такими застенчивыми.
   Строитель прибыл на норсертском корабле, который обычно не посещал Фарак. Но ради моей семьи было сделано исключение. Все благодаря уговорам золота, капитан и владелец судна не видели смысла помогать моему роду даром.
   Вместе с капитаном посланец посетил башню, но не нашли меня там. Капитан получил предсказания и тут же собрался уходить на север к знакомому порту возле Пасти. Там его ждали проститутки и вечно пьяные приятели, а так же обязательства перед торговцами.
   Колума старый мастер из башни отправил вместе с Эпикадом ко мне домой. Мальчишка никогда раньше здесь не бывал, но должен был как-то провести гостя к цели. И ведь справился, что удивительно!
   Эпикад не ломал голову, не намеревался блуждать по незнакомым улицам. Где расположено здание Гильдии он знал, потому сразу направился туда. А там уже нашлись граждане, знающие мой дом. Ученик Гнифона остался в Гильдии в обществе книг, а Колуму пришлось проделать путь до улицы Пекарей самостоятельно. Он так же справился с задачей, хотя времени на это ушло...
   Я встретил гостя, получил от него письма и усадил за стол. С дороги ему необходим отдых, как впрочем и мне после очередной бессонной ночи.
   Брат не написал ничего важного, кроме того, что пришлет груз вина после сезона бурь. Немного поздновато, мог бы пробную партию прислать вместе с Колумом, но что уж... Наверняка эта рыба решила сэкономить, не выкупая место в трюме корабля. А к тому времени, когда западные шторма стихнут, мой брат найдет корабль, капитана и команду отчаянных, готовых пройти сквозь Пасть, пробиться через орды пиратов и так далее - как можно красочнее.
   Небольшое недовольство моей семьи вызывал тот факт, что для дела я выбрал удаленный город Фарин. Поселился бы в Бастэ, который расположен напротив северного пролива, не было бы никаких проблем. Но что-то я сомневался об успехе на бастэвском фронте. Норсертцы туда табунами ходят, это единственный порт за Пастью популярный у нашего народа.
   Во внутреннее море за Поясами можно попасть только пройдя мимо сходящихся скал, прозываемых "клыками", "зубами" и тому подобной режуще-жующей ерундой. Пасть это единственный пролив, относительно безопасный для плавания. Я бы назвал это место "глоткой", но кто-то опередил.
   Эльфы знают лоцию Поясов, могут прошмыгнуть мимо рифов, пройти по мелководью между островами, но норсертцы предпочитают знакомую Пасть.
   Количество мрачных шуток об этом проливе не поддается исчислению.
   Фарин для неопытного торговца проще. Если у тебя есть средства, то ты не прогадаешь, вложившись в какое-нибудь производство здесь. Конкурентов практически нет, земля дешевая.
   Выпросить клочок земли у Рофтов, контролирующих пролив, сложно такому незначительному человеку, как я. Все места давным-давно поделены между богатейшими коллегиями и семействами.
   Об этом брат не знал, потому и укорял за выбор. Провинциальные города по его мнению не приносят прибыли, в них слишком много надо вкладывать, чтобы получить отдачу. Да и местное население: или буйные эльфы, или бывшие каторжники переселенцы. В общем, руки неумелые.
   Ерунда, в рыбном промысле местные знают поболее моего. Смогу нанять мастеров, которые не посмеют ссориться с мастером погодником. Ведь от моих предсказаний так же зависят их жизни. Я не отказывался от выбранной стратегии - продолжал вывешивать в крупнейших трактирах Фарака общие предсказания.
   Ими пользовались не только моряки, но и рыбаки. В портовом городке со мной теперь здоровались не только белокожие, что вызывало легкое недовольство у Гнифона. Для него эльфы оставались глупыми варварами, опасными как раз из-за своей глупости.
   Колум, немного приведя себя в порядок, не смог утолить мое любопытство. Чтобы вытрясти из него пыль, а так же слухи - я отвел строителя в термы. Об этом он мечтал весь месяц, проведенный на корабле. Капитан явно не спешил и не ставил себе цели достичь Фарака в максимально короткий срок.
   Освежившись, северянин оттаял. Тут я принялся его допрашивать, мягко, без применения специальных приемов. Знал он мало, только сущую ерунду, известную всякому горожанину Орика: кого выбрали магистратом, и какое угощение он по этому поводу давал. Меня нисколько не интересовали такие сведения. Магистраты сменяются как листва на деревьях, что за этим наблюдать? Тем более мне на краю имперской вселенной!
   Я бросил расспросы, заметив мелькнувший в глазах Колума испуг. Уж не знаю, что обо мне наговорили, раз он так испугался. Я не преследовал цели унижать парня, потому освободил его от своего общества, отправившись в Фарак.
   Пса я попросил приглядеть за этим норсертским гостем. Доверие, оно такое, да.
   Когда Колум окреп после дальнего плавания, я вытащил его на прогулку. Точнее, оставил распоряжение слуге, чтобы он вместе с гостем прибыли в условленный час в Фарак. Эти несколько дней посланец брата проводил в своей комнате, выходя только к ужину. Я его не беспокоил, дожидаясь, когда румянец вновь заалеет на его щеках.
   Погода портилась, потому мое присутствие в башне было формальностью. Предсказание не требовалось, чтобы увидеть эти изменения и начинающийся дождливый сезон. Летнее время подходило к концу, шторма приносят на своих крыльях холод осени. Какой жаркой была весна и лето, такими морозными будут осень и зима. Но местные как-то приспособились, отдавая предпочтение мехам.
   Всю ночь я рассказывал Эпикаду о тонкостях общения с духами. Он порой просил чего-нибудь рассказать, а я, подустав, позволял языку молоть любую чушь. Хоть какое-то развлечение для уставшего мага.
   Утром того дня распогодилось, это был последний солнечный день месяца. Потом началась череда дождей.
   В спокойные дни мое настроение страдало от бесконечных свинцовых туч. Благо, что я сбежал из Фарина, в горах было чуть легче.
   Пес привел Колума во двор погодной башни. Я распрощался с Эпикадом, который тут же упорхнул в каморку учителя. Оттуда слышался приглушенный кашель, старик плохо себя чувствовал последнее время. И немудрено - ночи холодные.
   Я поприветствовал своих слуг (или сказать точнее помощников), после чего мы направились к моей земле. Право владения собственностью не ограничивало меня в возможностях. Эльфы выдвинули одно требование: не наносить вред. А что они понимали под этим? Думаю, их самих не волновало, что я буду делать на приобретенной земле.
   Гнева Богини я не опасался, потому что не собирался разрушать красоту, сотворенную природой. Эта Богиня и сама-то не имеет права на землю, сотворенную стихийными силами! У нее такое же право владения, как и у меня.
   Стоит высказать эту мысль в слух и ночью меня посетят какие-нибудь интересные существа. Быть может, это будут братья Пса.
   Земля эта сотворена могущественной стихией огня и ей же принадлежит. Не в моих силах разрушить творение подземного огня, но человек способен и Богам подгадить.
   Опыта в разведении и ловле рыбы у меня немного. Честно - вообще нет. Не считать же за опыт обычное развлечение деревенских мальчишек. От голода я никогда не страдал, хотя приходилось туго в неурожайные годы. Потому ловля рыбы не стала для меня ремеслом, а оставалось развлечением.
   На что же я способен в новой области? Ох, чувствую, Мудрый покарает меня за глупость: ведь мог же за прошедшие месяцы подробно изучить труды по земледелию, в которых включено и разведение рыбы. В эти книги, составленные древними авторами, включено много полезных сведений для молодого хозяина. И обязательно надо было пообщаться со знатоками. Любой рыбак готов рассказать о своем ремесле, стоит налить ему кружку пива.
   - Ваша собственность где-то там, полагаю? - подал голос Колум, указывая на вершину холма.
   Тропа огибала холм и выводила к тому оврагу, который выходил на мою бухту. Сомнения и неуверенность я заметил в вопросе Колума.
   - За холмом, да, - ответил я. - Объедем его и сойдем с тропы, на мост нам идти не надо.
   - Мост через реку?
   Я кивнул, не уточняя, что это скорее ручей, сейчас уже полностью пересохший. Дожди наполнят его тело вновь, веселый звон воды вскоре будет раздаваться на дне оврага.
   - Это хорошо, пресная вода необходима.
   Но когда из-за поворота стал виден обрыв и край крутосклонного оврага, Колум помрачнел. Я отразил выражение его лица, не понравился мне этот взгляд.
   Оставив лошадей, втроем мы двинулись к обрыву. Высота тут, все же, не такая уж высокая, да и тропинка есть, чтобы спуститься вниз. А материалы можно спускать по водотоку. Поставить парочку кранов на край, с их помощью так же можно спускать на берег внизу материалы.
   Колум искоса глянул на меня - я кивнул: "ну да, мое!". Северянину требовалась вся выдержка, чтобы скрыть эмоции. Я это напряжение заметил, быстро разгадав настоящие мысли.
   Некоторое время он бродил вдоль края, то присаживаясь на корточки, то ковыряя склон ножом. Последнее делал он уже ради собственного успокоения, потому что и так видел, какой камень здесь природа оставила.
   А отсюда открывался прекрасный вид на острова Бэлуа и мыс Иштоя. Огромная скала, далеко выступающая в море. Этот мыс так же был большей частью сложен из известняка, к которому приложили кисть два великих художника: ветер и вода. Надводная часть мыса не представляла никакой угрозы для кораблей, но фарватер тут был сложен из-за мелководья вокруг скалы и подводных рифов.
   Проблемы мореплавателей вскоре станут и моими, не смотря на вердикт Колума.
   Я понял, что парень собирается с мыслями, подбирая слова для предстоящего трудного разговора.
   - Что не так? - прямо спросил я.
   - Понимаете. Место не совсем подходит для строительства рыбной фермы.
   - Что значит не подходит?! - взорвался я. - Хочешь сказать, что здесь недостаточно места для строительства? Нам же нужно только отгородить вход в бухту, расширить русло ручья!
   - Есть несколько препятствий. Неудобное место, склон слишком крутой. Это ограничивает наши возможности.
   - Ограничивает?
   - Не будет возможности повысить объемы производства, если предприятие окажется прибыльным, - говоря, Колум осмелел, исчезла его робость. - К тому же куда ставить коптильни? Сглаживать вершину холма прикажите? А вывоз мусора?! Тут одна тропа, по которой едва телега пройдет. Как мы подвозить дрова будем? Хотя бы эти вопросы следовало учесть.
   - Откуда мне знать, - я выругался.
   Получается поспешил. Не упрекая никого, я высказался:
   - Землю уже купил, все обряды эти... что получается все в пустую?! Сколько денег зря спустил. Никто же не вернет.
   Присев на корточки, я заглянул за край. Пес подобрался, словно готовясь схватить меня за плечо. Но я не намеревался сигать вниз, желая проветрить свои мозги. Там и так пусто.
   Перебирая камешки у себя под ногами, я пытался что-нибудь придумать. Равнину? Ну, если найти побережье, свободное от рыбачьих поселков. Я потому и не заглядывался на южное побережье, там живут и работают эльфы. Земля дороже, но волновало другое - потребуется охранять производство. Пираты или контрабандисты явно не будут довольны тем, что какой-то человек занял пустующее побережье.
   Да и нет там ничейной земли, если только болота осушать. Подходят они вплотную к побережью, богаты всякой живностью. Но эльфы воспрепятствуют, они ж там охотятся, ягоды и травы собирают.
   - Господин, - заговорил северянин, - позвольте мне самому подобрать место. Я кое-что смыслю в этих вопросах.
   - Подходящие места южнее расположены, но там сложная ситуация.
   - А севернее, за мысом?
   - Вообще отвесный склон, туда аборигены ходят за птичьими яйцами. Хорошие гнездовья.
   - Дальше уже фаринская земля кончается?
   Я кивнул, что тут еще говорить.
   - Тогда искать место за каналом, - подытожил Колум. - Другого пути я не вижу.
   - Ну, а тут что-нибудь можно сделать?
   - Укрепить бухту? Для кораблей.
   - Зачем, если есть гавань в Фараке? - Я поднялся, отряхивая руки.
   Колум задумался, снова обошел склон, но такой осмотр не мог подсказать ему решения. Пришлось спускаться вниз, осматривать лагуну и даже мочить ноги в воде. Пса я оставил с лошадьми, а сам придерживал Колума на спуске.
   Северянин осмелился во время спуска обратить мое внимание на сложность этой тропы. Легко свалиться, сломав шею. Ни о каких коптильнях для угрей тут речи быть не может. Предложение установить ряд подъемников он отмел, но вскоре вернулся к этой идее.
   Припомнил, поди, что воду во многие внутренние лагуны подают как раз с помощью подъемного механизма. Если это сделано в Империи, то почему бы не попробовать тут?
   - В любом случае нас ждут огромные траты на строительство, - вбивал гвозди в мою идею Колум. Он не унимался. - Придется провести дорогу, засыпав ее гравием. Можем ли мы себе такое позволить? А этот ручей - он же пересыхает.
   Мы стояли у устья ручья. В этом месте склона щель оврага была огромной, табун быков может легко пройти по ним. Ничто не мешает срезать склон, расширяя место. Чуть окопаться, создав рукотворный пруд.
   Колум все еще сомневался в целесообразности таких работ. В итоге мы оставили этот вопрос до того момента, как он осмотрит южное побережье. Он отметит на карте подходящие места, чтобы потом переговорить с городским землемером.
   Чую, ничего у нас на юге не выгорит. Придется вкладываться в это побережье и ручей.
   В одной набедренной повязке Колум изучал береговую линию. Чуть погодя до него дошло, что это все же Кольцо. Припомнил, страшные сказки о чудовищных тварях, хватающих своими щупальцами юных пловчих. Любимая история моей юности; как и все подобные истории оказавшаяся просто выдумкой.
   Я заверил Колума, что тут вполне безопасно. Он может поранить подошву об острый камень, разбитую ракушку или панцирь. Самым страшным может оказаться встреча с медузой, но они ушли из-за плохой погоды дальше в море. Тут им небезопасно находиться.
   Пока северянин осматривался и распугивал пищащих чаек, я со скуки ловил крабов. Что-то захотелось, от рыбы уже воротит, а так хоть разнообразие. Местные крабы так себе, мелкие, до мяса не добраться, но вполне сносные на вкус. Грех отказываться от такого угощения.
   Бросал я их в конус капюшона. Накидку взял на случай дождя, но сегодня его не предвидится. Чтобы не замарать внутреннюю поверхность, я вывернул капюшон наизнанку. Грубой ткани ничего не будет, а нам угощение на вечер.
   Как в старые добрые времена - хозяин так же участвует в сборе пищи. Но я не делал из этого "события".
   Колум закончил свой обход, а я до верху наполнил накидку шевелящейся живностью. Крабы норовили выползти, а те, что внизу, пытались проколупать дыры. Не выйдет, такую материю не каждый меч разрежет.
   - Вердикт?
   - Пока ничего не могу сказать, - ответил северянин, - но место хорошее для стоянки. Если вы пожелаете рыболовный флот организовать. Три пузатых сюда влезут.
   - Даже три? - я удивился.
   - Придется расширять гавань, строить мол, но да, три.
   В мои планы это не входило, и казалось бессмысленным, строить здесь гавань для кораблей. Ни дороги, ни рабочих, разве что место безопасное, но кого это волнует. Капитаны предпочитают пирсы Фарака, я вот тоже предпочел бы. Другое дело если строить поместье где-нибудь здесь. Тогда личная гавань будет показателем статуса.
   Но я не настолько богат, чтобы вкладываться в бессмысленное строительство. Да и зимние ветра укажут на ошибочность подобного поступка.
   Погода портилась, потому я оставил расспросы на потом. Мы заторопились наверх, рискуя поскользнуться на осыпающихся камнях. Путь наверх тяжелее, чем падение вниз. Но мы справились, не только выжили, но и сохранили здоровье. А я даже не растерял свою добычу, хотя ветер норовил вырвать ношу из рук.
   Пес нас заждался, весь извелся. Потому что его четвероногие подопечные нервничали из-за приближающегося ненастья. Рокот моря изменился и нервировал не только животных, но и нас троих.
   - Если плотину построить выше по течению, - напоследок сказал Колум, - можно сберечь воду на сухой сезон.
   - Решим потом, - отмахнулся я.
   Он согласился, путь назад мы проделали в молчании.
   Я задержался в Фараке, подыскивая квартиру для Колума. В квартале развлечений сдавали дешевое жилье, довольно приличное по уровню. Важничающие граждане здесь не селились, боясь прослыть распутниками, но простой люд или торговцы охотно подбирали себе жилье.
   Колум согласился пожить в этом квартале, пытаясь скрыть блеск в глазах. Но от меня ничего не скроешь, даже брезгливое выражение на лице Пса, когда я приказал подержать "садок" с крабами.
   Для него эта еда нечистая. Подобным питается только чернь, не имеющая права на семейное имя. А я и не собирался заставлять эльфа есть прибрежных существ, пусть слюной захлебывается, когда учует запах варящихся крабов. Норсертский рецепт превратит эту простую пищу в чудо!
   Уже в Фарине я зашел к старосте Хенветов. Переговорив с ним, я нанял у него несколько человек, в обязанности которых входит не только охрана от Колума, но и пригляд за ним. Колум - человек не мой, верен брату, который мог оставить разные инструкции на мой счет.
   Доверия гость не заслужил, потому я относился к нему с осторожностью. Оплата труда Хенветов не слишком накладна, они вообще хотели отказаться от денег, но я настоял. Не желал брать на себя лишние обязательства.
  

***

  
   Мне более не требовалось посещать башню, потому в Фарак я не являлся. Поняв это, Колум проделал длинный путь до верхнего города, чтобы встретиться со мной. Дожди и ветер не остановили его, северянин не забыл о долге.
   В Фарине из-за влажности стало совсем невыносимо, в некоторых местах дожди размыли дорогу, сточные каналы не справлялись с отводом воды. В этой сырости вольготно жилось кусачим насекомым, которых не пугала ни вода, ни вернувшаяся прохлада.
   Слинять из города - только об этом я мечтал.
   Колум пришел ко мне, взяв с собой копию карты. Она совсем размокла, не смотря на кожаный чехол. Того глядишь, расползется в руках. Но на ней все еще можно было разглядеть очертания побережья и пометки, оставленные свинцом - их сделал Колум.
   По его словам выходило, что он облазил все южное побережье, добравшись до границ Иштоя.
   Не знаю, не знаю. По такой погоде даже ветеран не сможет пройти более трехсот миль за столь короткий срок. Что-то привирает человечек моего брата, ну да ладно. Простим его на первый раз, все равно южнее болота и такие же скалы, что здесь.
   Весь вечер я обсуждал с Колумом выбранные им места. Кое-что пришлось отмести сразу - смысла не было там строиться, в виду отсутствия дорог и угрозы подтопления. Колум не возражал, понимая это.
   - Я решил рассмотреть все варианты, - заметил он.
   - Я так и понял.
   Мы продолжили, закончив обсуждение только к утру. За нами подглядывал Пес, чей сон был так же нарушен моим графиком. Скоро отоспится, пусть потерпит.
   Выбрали мы около десятка мест, годных для строительства.
   Важным фактором была, конечно, дорога, по ней мы и ориентировались. Выходило так, что все равно придется проводить до места строительства дорогу. Колум согласился подсчитать расходы, чтобы уже по ним решить, где начинать строительство.
   Не отдохнув, утром я потащил Колума к землемеру. Тот выслушал меня, ответил на все вопросы, не переставая хмуриться.
   - За каналом уже другая территория, другие законы, - объяснил чиновник, - придется вложиться в охрану. Много средств, очень.
   Охрану, как я понял, придется нанимать в Империи, даже косматые не годились. У многих северян, знакомых с морским промыслом, есть связи в Королевстве. За прошедший век эти связи успели упрочиться.
   Если северная провинция решит поднять восстание, то Королевство станет полигоном для войны. Война севера и юга будет локальной и одновременно мировой. Такого, конечно, допускать не следует. Вот и Колум сам выходец с севера и неплохо знаком с местными реалиями. Отослать его придется потом.
   Все эти расходы придется учесть Колуму. Большинство же удачных гаваней, как я предсказывал, были заняты. Выкупить их можно за огромную сумму, которой у меня не было. Землемер знал примерную стоимость земли, наверняка заниженную. Ведь кроме земли придется покупать постройки, расположенные на ней. А в этих постройках могут проживать эльфы-простолюдины.
   Они не рабы, но и за их души придется заплатить. Чем не повод для бунта и пары капель яда в кубок? Простолюдины они или нет, но не потерпят над собой чужеземца.
   - Продать-то вам всегда, - улыбнулся чиновник, грустно улыбнулся, - Да с расчетом, что вы недолго проживете. Земля вернется в фонд Антафаров. Все законно, - он развел руками.
   Я сидел с каменным лицом, Колум хмурился, но ему говорить никто не позволял. Оставалось только поблагодарить чиновника и вернуться домой, чтобы заставить северянина заняться расчетами.
   Все расчеты вел сам Колум, я только стоимость материалов подсказывал. Особенно беспокоила дороговизна дерева, зато рабочая сила стоила гроши. Чернорабочих можно нанять хоть легион! А вот квалифицированных строителей - одной руки хватит, чтобы посчитать.
   За свои услуги мастера из гильдии строителей затребуют огромную цену. Я не стал обращаться к ним с вопросами, чтобы раньше времени не подогреть их интерес. Слухи, быть может, уже ходят по городу, но им веры мало. Пока я свое слово не скажу, гильдия не станет трепыхаться.
  

***

  
   Как я и предполагал, в моем случае проще вложиться в обустройство выбранного изначально места. Стоимость земли за каналом слишком высока, ведь придется выкупать часть окружающей земли - для строительства дороги, жилья работников. И это без учета расходов на охрану.
   Обратившись к эльфам, я уточнил, что кроме земли придется заплатить за право пользования ресурсами. Водными и другими. К тому же в имперскую казну придется платить налог за пользование дорогой.
   В общем, много возни. Придется Колуму работать с тем, что есть. Да, мы лишились удобного места, на котором настаивал северянин, но зато я буду точно знать, что не потребуются дополнительные расходы.
   Они потребуются, но не столь значительные, чем при работе с южной землей.
   Мое же мнение не изменилось - закрытая бухта лучше. Есть трудности с доставкой материалов и вообще строительством, зато безопасно. Лагуна защищена от буйства стихии, имеется пресный водоток, а на высоком месте можно построить коптильни, в которых будут дежурить наемники. Практически форт.
   Рабочим не придется строить отдельные жилища: кого-то можно нанять в ближайшей деревне, до которой всего-то час пешком. И до Фарака недалеко, а где еще взять опытных работников, знакомых с морским ремеслом?
   Колум согласился с моими доводами, но отметил, что не стоит вменять ему в вину, если предприятие окажется неприбыльным. Все под мою ответственность, обвинить кого-то другого не получится. Я и не собирался.
   Я доверил северянину часть своих сбережений, оставив сверх расчетного. Пусть лично руководит строительством, а мои фаринские знакомые помогут с закупкой материалов. Синтроф, старосты кварталов с радостью поделились нужной информацией. Хенветы же предложили свои руки, от которых я не стал отказываться. Их труд будет честно оплачен, а кого-то, быть может, найму для работы в коптильнях.
   Рыболовные суда покупать не имело смысла - с ними слишком много мороки. В Фараке полно свободных капитанов, занятых промыслом. Утром они распродают выловленную рыбу, но много товара остается на земле с закрытием рынка. Колум согласился, что эти остатки можно использовать для производства соуса.
   Рецепт нехитрый и место для строительства у нас тоже есть. Разве что с погодой проблема, для ферментации необходима помощь солнца. Так что ванны будут заняты только в весенне-летнем сезоне.
   Вопрос про гарум мы решили отложить на следующий год, но место под ванны приготовили. Их строительство обойдется в незначительную сумму.
   Первоочередной задачей было расширение устья ручья, чтобы создать искусственную лагуну в этом месте. Там мы будем разводить рыбу, уж какую решит Колум. Северянин сказал, что для начала необходимо изучить местный рынок, что займет некоторое время. Я согласился, оставив его за старшего.
   Сбросив, таким образом, управление на человека брата, я освободил себя для развлечений. Колума я официально назначил своим доверенным лицом, от моего имени он будет вести все дела. И часть денег, хранящихся в храме, были доверены ему. Да, он сможет что-то прикарманить для себя, но от этого будет только лучше. Мне не придется ломать голову, изыскивая средства, чтобы заставить его работать. Пусть лучше у сотрудника будет личный интерес в этом деле, пусть торгуется с поставщиками материалов за каждый медяк, чтобы сэкономленные средства прибрать к рукам. Мне этими вопросами заниматься недосуг.
   Я уверен, что Колум не решится обмануть меня, подсунув вместо прочной постройки какую-то однодневку, которая развалится от легкого дуновения. Нет, этот северянин понимал, что его жизнь полностью в моих руках. Сбежать с островов он мог только на корабле, идущем под парусом. Гневить же мага, способного проклясть беглеца, Колум не решится.
   Потому он будет выбирать только качественные материалы: нужный песок, качественный кирпич; и будет соблюдать все строительные правила. Благо, что местные материалы не уступают имперским, а стоят дешевле. Песок для водостойкого цемента так вообще гроши, тут его применяют при строительстве всех гражданских построек.
   Назначая Колума на должность личного архитектора, я напомнил ему о том, что смертность в Королевстве высокая. Приезжие пропадают или становятся рабами, встретившись с пиратами. Воды неспокойные, ветра буйные.
   Колум все понял, но не обиделся. Я ведь не пытался его запугать - это неэффективно.
   Так я развязал себе руки. Все равно у меня немного опыта в строительном деле - подсмотрено все. Потому я не лез с советами и даже не стал прикладывать руку к проекту. Затребовавший себе подробные карты местности, Колум с головой ушел в рисование. Схемы я понимал, но так красиво не смог бы изобразить предполагаемую постройку. Несколько раз мне пришлось посетить купленное место вместе с землемером. Я присутствовал только для вида и не лез со своим мнением.
   Приятно смотреть за тем, как несколько мастеров обсуждают предстоящее дело. Что-то космическое есть в этом, словно собрались Боги, размышляющие о судьбах вселенной.
   Мастера очень удивились бы, услышав мои лестные мысли.
   Вопрос с чернорабочими был решен, и мне не требовалось бегать по фаракским рынкам, собирая людей. Все-таки от дружбы есть польза, хоть она и требует некоторых вложений.
   В Фарине я намеревался встретиться с Синтрофом, но он был занят в городском совете. До вечера мне пришлось заниматься самосовершенствованием в библиотеке Гильдии. Компанию мне составлял один из духовников - молчаливый тип, но вполне адекватный.
   Я удивился тому, что мастер обратился ко мне с вопросом по поводу вызова демонов. Во-первых, с каких пор бородатые и седовласые снисходят до общения с юнцами? Во-вторых, это как бы не моя специализация.
   Духовник, оказалось, слышал обо мне. Представители этой специализации тесно общаются с коллегами - потому что иные мастера смотрят на них косо. Эдакая коллегия в коллегии. Апогеем подобного является товарищество боевых магов и карателей. Духовник поддерживает переписку с товарищами восточного побережья, были у него знакомые в Порт Такуне.
   Я так и думал, что глава Гильдии Порта придержит Знания для себя. Этот зануда предполагал, поди, что я так и останусь независимым магом. Знания о Демоне и его физическом теле не достанутся обществу. Что ж, тут Калид ошибся.
   Все, что я знал, я пересказал мастеру по духам. Казалось, что он понял из услышанного больше, чем я сам. Не удивлюсь этому, не моя же специализация.
   Мне не было никакого резона скрывать эти Знания, я придерживаюсь иной философии. Я не чураюсь запретных Знаний - они редко в мои руки попадали, - считая необходимым изучить врага. Иначе можно попасть в ситуацию, когда куча навоза неожиданно свалится на тебя, а что делать с этим счастьем - не ясно.
   Наставник употребил несколько иную фразу, но она в то время смутила мой девственный разум. Таких слов я не привык слышать от благородных и спесивых мастеров. Это был шок. Такой, что я до сих пор не могу воспроизвести слова этого великого - для меня - человека!
   Приятно почувствовать себя в роли просветителя, пусть магия моих слов опутала не эльфов, а коллегу мага.
   С духовником меня роднило то, как к нам относятся остальные мастера. Ни словом, ни делом меня не притесняли, но и не выделяли. Что вполне объяснимо косностью мышления стариков и в частности Синтрофа.
   Остальные мастера кивают следом за своим главой, и повлиять на эту ситуацию я не мог. Пока не мог.
   Подобное пренебрежение со стороны товарищей по коллегии и сблизило меня с духовником. Пусть и на время, но мы позабыли о пропасти лет, разделяющих нас. Говорили как равный с равным, как мастер с другим мастером - как заповедовал Мудрый! Но такое не могло продлиться, вскоре духовник извинился и ушел, а я еще некоторое время пребывал в странном расположении духа.
   Я бросил выписывать любопытные строки, потерявшись в паутине сомнений. Анализ прошедшей беседы был слишком интересен.
   Отвлек меня от разбора явившийся через некоторое время слуга. Он сообщил мне о прибытие царя всей Гильдии Фарина. Встречаться со спесивым мастером как-то не хотелось, все равно что после общения с прекрасной дамой взяться за мытье вшивого козопаса.
   Но не почтить вниманием своего господина я не мог. Я не желал гнуть спину при виде Синтрофа. На востоке подобное отношение к старшему порицается, но я родом из Норсерта, горжусь своим воспитанием. Считаю, что всякий маг должен сомневаться в авторитетах. Это спасет его от ошибок.
   Смешно подумать: люди востока совершают ритуальное самоубийство - и только так смеют выразить свое сомнение политикой старших! Абсурд, корни которого зарыты глубоко в веках.
   А здесь же, в Королевстве не возбраняется доказать свою правоту на ритуальном поединке. Первыми поселенцами были косматые, которых массово сгоняли в Кольцо. Вот они и привнесли свои в целом... удобные традиции.
   Эльфы еще постарались, внушив магам, что только сильный достоин править Кольцом.
   Я справедливо оценил свои шансы в борьбе с Синтрофом, как нулевые. Старого мага не проведешь моими излюбленными приемами, наверняка он уже что-то раскопал обо мне. Если же он докопается до событий, произошедших после моего пленения, то пусть. Я не расстроюсь, если какой-то философ обделается.
   Жестокости не стоит стыдиться, если она необходима для дела. Этот грех принадлежит мне, и разделять его с кем-либо я не намеревался. Чего же тут стыдиться?
   Вызывать главу фаринской Гильдии на поединок еще рано. Он не согласится помериться силами, и мне никакой выгоды от этого. Если бы Гильдией руководил какой-нибудь мальчишка, чей отец известен как сенатор, я бы рискнул - ох, каков был бы щелчок по носу! Ради этого стоит поставить на кон репутацию.
   Синтроф весьма удивился моему веселому настроению. Ведь он не понимал причины, почему я так говорлив и приветлив. А может и понимал - вон как нахмурился.
   А может стоит ущипнуть его за оплывший бочок?
   - Глава, - обратился я, когда церемониал был окончен, - тут такое дело.
   - Тебе и так помогли с подбором материала, что еще?
   Он хмурился, я поспешил уточнить вопрос:
   - Да нет, погода в городе портится, а я не привык к такому. Развеяться не прочь, к тому же.
   - А, понимаю, - улыбка вежливости, - рекомендую тебе заняться практикой? За городом есть пансионат для товарищей, желающих расслабиться, но не отлынивающих от обязанностей мага. Мастера Уфрина порадует приход гостя!
   - Припоминаю, что Магиус Турус не рекомендовал смешивать вызов и воплощение духов.
   Я был осторожен, не желая указывать главе на его незнания. Глаза выдали Синтрофа - взгляд вверх и в сторону, что он припоминал высказывания столетнего Магиуса Орика.
   - Я не предлагал тебе учиться мастерству призывателей...
   - Но мне требуется именно мастерство, например, боевое! Здесь навык самозащиты требуется всякому.
   - Ты всегда перебиваешь старших?
   - Прошу простить, в наших краях это не возбраняется - часть обучения.
   Он милостиво махнул рукой, помня золото, приносимое теперь башней погодника.
   - К Полемасу навязаться в помощники хочешь? - Я кивнул. Синтроф улыбнулся. - Тот вскоре покинет Фарин. Опять дела его на север гонят.
   - Еще какую-то сказку услышал?
   - Похоже на то, а сказки он любитель послушать. Заинтересовал слух о демоне, странные смерти, две жертвы предполагаемые. Непривлекательные россказни, но "сотник" уши развесил? Дай только железом помахать.
   Я смолчал.
   - Держать его не стану, не нужен он тут. Пусть идет, куда хочет.
   - Но пригляд необходим, - пробормотал я задумчиво. - А мне опыт... практику точно надо.
   Синтроф сомневался, что будет толк от этого, долго ломался, бормоча в слух то, что приходило на ум. Я стиснул подлокотники кресла, чтобы не выдать дрожи, и старался не часто сглатывать - слюна страшно сказать как выделялась!
   Не только Полемас навострил ушки на этот слух, я так же не прочь почесать кулаки. Но нельзя показывать заинтересованности, товарищи в любой момент могут нанести удар по этому месту.
   Мне хватает головастого Катулина, знающего о моих слабостях.
   Синтроф как будто и не заметил блеска в моих глазах. Слишком высокое самомнение ухудшает зрение, а мой командир страдал этой болезнью как все имперцы.
   Даже я, признаться уж, не выработал защиту против этой заразы. Но я хоты бы вижу, когда поступая неверно. Могу успеть исправить нанесенный себе вред.
   Попросив меня подождать, Синтроф куда-то ушел. Я удивленно проводил его взглядом, но не посмел нарушить приказ. Личный помощник главы Гильдии остался на месте и наверняка сдаст меня.
   Применять магию в стенах Гильдии... ну, не запрещено, просто не стоит выделываться. Есть мастера получше меня. Так что и подслушать, куда это ушел Синтроф, я не решился.
   Отсутствовал он недолго, вернулся через пару минут. Я прикинул, что за это время он мог бы дойти зала совещаний, но там никого не было. Зато на втором этаже обитало еще трое старых мастеров.
   Похоже, как все индорцы они принимали решение совместно. В принципе, не слишком интересно.
   В возможность того, что кто-то управляет Синтрофом, я не верил. Кому это надо? Зачем? Страсти подобных царьков не позволяют им скрываться в тени. Они могут оставаться на вторых ролях, позволяя главе подписывать документы - и нести ответственность! - но всегда будут на виду. Сила их личности (или безумное стремление к власти, что уместнее) сломает игру.
   Синтроф не выглядел тюфяком, которым можно вертеть, как захочется твоей пятке.
   Глава вернулся и вынес приговор: знакомству с магией Полемаса быть! Так же он попросил приглядывать за боевым магом; никто во всей Гильдии не сомневался, что в путешествия он отправляется не ради пустых слухов.
   Какой-то незаконный промысел - это читалось между строк в просьбе Синтрофа.
   Я согласился, ведь у Полемаса не может быть никакого незаконного промысла. Мое чутье никогда не подводит, а я не чуял привлекательный аромат гнильцы.
  

Глава 17. Путешествие в прошлое.

  
   Получив официальное освобождение, я тут же отправился к принадлежащим семье Полемаса термам. Где проживал боевой маг, я знал в общих чертах, найти дорогу в этой части города самостоятельно не смогу. Но работники бань подсказали, где живет хозяин и хозяйка.
   Запутанная довольно-таки дорожка.
   Семья Полемасов построила скромный особняк в южной части города, ближе к стене. Там же проживала часть легионеров, которым не хватило места в крепости. Это были не новобранцы, которых нельзя выпускать из-под присмотра.
   В городе могли жить только специалисты: различные медики, военные землемеры, обслуживающий персонал осадных орудий - этих наверняка единицы, но и их можно встретить в Фарине, - различные ремесленники от плотников, до судостроителей.
   Многие из этих специалистов были ветеранами, продолжившими службу. Так что я могу понять, почему боевой маг, которого презрительно называют "сотником", поселился именно тут.
   Бородатые коллеги могут с пренебрежением смотреть на боевого мага, место которому среди такого же варварского сброда. Но кто защитит этих бородачей в случае чего? Как раз этот "варварский сброд".
   И чтобы проверить правильность моего утверждения, не надо дожидаться эльфийского бунта. Преступники в городе имеются, да и разбойники порой наведываются.
   Вон, год назад как-то ограбили начальника зернового хранилища. Детей похитили, жену изнасиловали. А жил бы среди военных...
   Каждый квартал организовывал ночную стражу самостоятельно. Богачи этим порой пренебрегали в целях экономии. Большинству из них удача улыбалась, редкий разбойник полезет в центр города. Ему и на окраинах есть чем поживиться.
   Обычно жертвами становились мелкие торговцы, удачливые судовладельцы или владельцы шахт. Они опоздали к раздаче выгодной земли вдоль Главной улицы Фарина лет на сто. Вот и вынуждены селиться возле стен, а то и за их пределами.
   Дом Полемаса располагался напротив строения, в котором обитали легионные палачи. Довольно странное соседство даже для боевого мага, но может быть у Полемаса такая ирония? Палачи люди приметные, в том смысле, что их никто не любит и старается всячески отгородиться от носителей смерти. Потому этот многоквартирный дом - без единой надписи! - отличный ориентир.
   Не зря мне порекомендовали искать именно его, потому что особняк коллеги располагался за высокой серой стеной. Право же ничего уникального в таких стенах нет, я бы прошел мимо.
   Главный вход располагался прямо напротив фасада дома палачей. Вот тут и задумаешься: может, не зря Синтроф и остальные так не любят боевого? Но эта мысль лишь мельком посетила меня. Будь я богаче, мог бы подшутить точно так же, как Полемас.
   А может, он в легионе исполнял обязанности карателя. Ужасающая аура - до дрожи, прилагается к этому прошлому. Видать, после знакомства с эльфом и тем местом, где он отдыхал, мой нюх притупился. Потому не заметил странностей в поведении Полемаса.
   Но не все ли равно? Ведь моя одежда тоже не отличается чистотой.
   Ворота были закрыты, но меня это не остановило. Отбив костяшки, я все-таки вызвал подслеповатого слугу с заметным шрамом на лысине. Шрам от удара мечом, но на ветерана этот худой старик не походил.
   Я назвал свое имя и цель визита, а слуга пропустил меня во внутренний двор. Дом как дом, на материке таким никого не удивишь. Я не сомневался, что это природная скромность сберегла Полемасу средства - он не стяжатель.
   Но кое-где я мог заметить свидетельства того, что некоторые женщины порой сильнее мужчин. Кто как не жена могла заказать такой уродский фонтанчик с ужасной статуей. При виде этого творения безумного гения хотелось выколоть глаза.
   Имелись и другие следы борьбы противоположностей: жажды роскоши и скромности, доходящей до аскезы.
   Покоя этот дом не знал. Кто-то живет как на вулкане, а кто-то живет с вулканом.
   Источник проблем как раз и явился по мою душу. Жена Полемаса встретила меня возле входа в дом, с крыльца она сходить не стала, соблюдая правила этикета. Одежда на ней казалась скромной, неброской, но стоит приглядеться и можно заметить: ткань, из которой изготовлена стола, недешевая; в ушах поблескивают серьги с изумрудами - маленькие, но довольно симпатичные; тонкие же пальцы украшены набором дорогущих колец. Шедевры ювелирного мастерства, но рассматривать их неприлично.
   Косметику женщина употребляла, но в меру. Ведь она не продажная женщина, чтобы размалевывать свое лицо. Это мне понравилось, а то безвкусие разбогатевших семейств выводит из себя любого гражданина. И служит объектом насмешек, что не могут понять выскочки.
   Остановившись у ступенек, я поклонился госпоже и хозяйке этого дома. Представился, повторил цель визита - свое желание переговорить с Полемасом, и ждал вердикта его жены. Наверняка Полемасу доложили о том, что я пришел, но с гостями разбиралась царица домашнего хозяйства.
   Жену Полемаса звали Оллией, отличалась она крепким характером и скромностью. Что казалось странным. Ведь при взгляде на этот дом ожидаешь увидеть капризную особу.
   Задержавшись в подобии атриа, я переговорил с Оллией. Я старался говорить коротко и только по делу. Это несколько неучтиво, звучит сухо, но зато производит впечатление серьезности, а не легковесности.
   Понять, какое я произвел впечатление на эту почтенную женщину, не удавалось. Она умело скрывала свои чувства, как может делать только женщина. Опасный противник, с которым не сравнится ни один эльф! Вот кого я бы не хотел назвать врагом.
   Она пустила меня в свой дом, разрешила увидеться с супругом. Я мог бы встретиться с ним вне стен дома, конечно. Но тут несколько иная ситуация: вне дома и дела решаются общественные, внутри же - личные, семейные. Я как бы входил в круг друзей этой семьи.
   Слуга провел меня в домашний сад, расположенный за домом. Полемас не стал тратить денег, выстраивая традиционное жилище успешного человека. Его сад был богат не статуями и колоннами, а дорогими деревьями, вывезенными из Империи. Они прижились на скудной земле благодаря стараниям садовника.
   И это действительно был сад, создающий приятную атмосферу простоты, которую пытаются уловить архитекторы на материке.
   Фонтан имелся, но не цельное строение, а как бы комплекс трубок и статуй в обрамлении струек воды. Вода радовала не столько своим видом, сколько частым журчанием.
   Похоже, Полемас получил разрешение на проведение воды в свой дом. Такого удостаиваются редкие граждане. Не удивлюсь, что такую честь оказали бывшему боевому магу его друзья из легиона с аистом на знамени. Легион не его родной, но друзья могли продолжить службу именно в Фарине.
   Об этом я спрашивать не стал. Вопрос неучтивый.
   Полемас отдыхал в плетенном кресле, доживающим свой век под костлявым задом мага. Под моим весом эта конструкция из прутьев наверняка бы развалилась. Потому, ответив на приветствие коллеги, я уселся на балюстраде, отделяющей террасу дома от сада.
   - Приятно видеть скромность твоего дома, - похвалил я. - Редкий гражданин предпочитает простоту пыльной роскоши.
   - И ты придерживаешься подобных представлений о порядке, - подхватил Полемас. - Хотя, я слышал, не стесняешься роскошества.
   - Глупо отказываться от удобств, которых наши предки были лишены в силу их отсутствия. Это ведь отказ от прогресса.
   - Не вижу куда ты клонишь, разговор интересный, но не согласуется с целью твоего визита. Я прав?
   Полемас хитро прищурился и улыбнулся.
   - Прости, что не предлагаю тебе напитков и угощения, ты ведь все равно откажешься.
   - Синтроф хочет, чтобы я составил тебе компанию в предстоящем путешествии.
   - В лоб, но не откровенно. Впрочем, радует твоя способность уходить от ответственности.
   - Какой еще ответственности? Я согласен, практика в боевом деле пригодилась бы мне. В этом регионе небезопасно без оружия путешествовать. А кто еще может мне помочь?
   Полемаса мои доводы, похоже, не убедили, но он не стал спорить. Он рассказал о цели своего путешествия - это не задание главы, никаким боком не относится к нашей деятельности. Хотя, казалось бы, именно маги должны заниматься подобными вопросами. Но Синтроф, как объяснил мне Полемас, предпочитает опутывать щупальцами только Фарин и дорогу до порта. Остальные земли региона его не слишком интересуют.
   Я согласился, что подобное отношение неправильно. Каждый маг должен заботиться о вверенной земле. Мы попечители, стражи и разносчики такой заразы как культура. Глава фаринской Гильдии не выполняет свои обязанности, по сути, нарушает закон.
   - Но ты свое мнение придержи, - посоветовал боевой маг. - Пустые слова не принесут пользы.
   - Наполнить-то их не хитрое дело, - проговорил я, заинтересовав Полемаса.
   Он не стал спрашивать, что я имею в виду, но стер с лица ироничную усмешку. Стал серьезнее, испугался что ли?
   Это смятение длилось недолго, Полемас нашел тему для беседы: рассказал о путешествии. Он как раз занимался планированием, а тут я нагрянул со своими требованиями.
   Пойти он решил по Красной дороге, которая уходит на север от Фарина. Начинается она на востоке от крепости и является единственной безопасной для путешествия тропой. Вьется среди гор, живые там редко встречаются. Торговцы предпочитают иные дороги, идущие ближе к побережью - и это не смотря на дожди! Там их будут поджидать разбойники.
   А Красная дорога остается пустынной почти всегда. В прошлом ее использовали для транспортировки руды, добытой в окрестных скалах. Ходили по ней мулы, загруженные камнями, ящиками со слитками свинца или серебра. Вдоль дороги достаточно форпостов, построенных военными.
   Легион контролировал этот регион, пока добыча серебра приносила прибыль. Сейчас добыча металлов упала, многие выработки заброшены и оставлены аборигенам. Горцы порой прорубают свои шахты в тех местах, где имперцы добывали металл.
   Незаконная добыча никого не волнует, Государству выгодней вести разработку в иных местах, где есть доступ для транспорта и не столь сильна активность вулканов. В любом случае, имперская администрация запрещает экспорт драгоценных металлов, а на внутренний рынок смотрит сквозь пальцы.
   Пусть эльфы добывают металлы, ценность их в Королевстве низка, а чтобы переправить на материк - придется воспользоваться портами.
   Или контрабандой.
   Я сглотнул слюну, представляя, как натолкнусь на таких контрабандистов. Захватить их корабль полный серебра! Отлично.
   Полемас не знал и не встречал - с его слов - ни одного каравана с контрабандными металлами. Может, он потому и не хотел брать меня с собой в путешествие? А Синтроф вдруг так согласился с моим предложением помочь Полемасу. Ну, точно, благосостояние семьи Полемаса зиждется не только на термах, домовладении и виноторговле.
   Если он занимается контрабандой, как я должен поступить? Сдавать такого человека как-то не хочется. Все-таки он мне нравится.
   Я отмел пустые домыслы - не подкрепленные фактами! Старый маг почувствует, если мое отношение к нему изменится. Чутье у боевых мощное, ни одна собака не сравнится.
   Пройдя по ущельям красного цвета, мы выйдем на равнину, переходящую в холмистую местность северной оконечности острова. Там обитают Рофты, это их земля, и соваться туда нам не следует. Нет, они не враги имперцам и тем более магам, но мы, как представители Гильдии, должны соблюдать приличия - информировать, например, о своем желании посетить регион.
   Северные племена не жалуют чужаков, могут и осудить за святотатство. Это любимая статья обвинения, против которой бессилен даже Закон.
   Иштой приграничная территория или острие меча, направленное в сердце чужой культуры. Соседние регионы (все, кроме южного направления) подчиняются своим правителям и своим законам. Имперский Закон признается в городах, да и то не в каждом.
   Но наша цель находится на границе, которую не обязательно пересекать. Возможно, что этот слух окажется пустышкой. Никаких демонов, а убийства окажутся следствием разборок семей. Кровная месть, что ж еще. Эльфы в жестокости своей могут переплюнуть любого демона.
   - Выступаем послезавтра, так что подготовься: еда, оружие. Лошадь оставь - ноги переломает на Красной. А Пса будешь с собой брать?
   - Еще бы, с ним интересно путешествовать.
   Вдруг Полемас сможет повлиять на эльфа, разговорить его и привлечь на нашу сторону. Старый маг опытнее в этих делах, удача может улыбнуться ему там, где я просрал.
   - Только одно условие: имя, данное родом, прошу не употреблять. Хватит и прозвища, - напомнил я Полемасу о прошлой договоренности.
   Я размышлял о горцах по пути домой. Эти эльфы наверняка сохранили самобытную культуру. События во внешнем мире их мало касаются, кто бы не сидел на троне Королевства (пусть формально это эльф), северян с гор это не заботит. Они будут исправно платить налоги до тех пор, пока кому-то в его умную голову не придет мысль посадить в горах "имперский виноград".
   Отставшие культуры всячески отбиваются от таких просветителей, лезущих со своими идеями куда не следует.
   Пес не проявил интереса, узнав о предстоящем путешествии. С виду. Но я почувствовал, что он обрадовался возможности вырваться из Фарина. Так же как и я, эльф стремился изменить обстановку. Мотивы, правда, были другими: мой слуга познавал этот мир. Сидя на одном месте, это сложно делать.
   Вместе мы принялись собираться. Два дня пролетели незаметно, столько дел пришлось решить, что не оставалось свободной минуты. С утра до вечера я занимался организационными вопросами, разбрасывал деньгами, чтобы обеспечить бесперебойную работу стройки. Не забывал я о домашнем хозяйстве: семье моих слуг оставил значительную сумму, сказав, чтобы обжились тут.
   А то дом выглядит мертвым, размеры его скромные, но мне и этого много. Прошлый владелец пользовался услугами большего числа слуг. Куда теперь девать все эти комнаты? Впрочем, потомкам Састики и Веридома потребуются дополнительные комнаты - вот пусть и обставляют. Как правильный хозяин я должен заботиться и о своей собственности, и о слугах.
   Кому-то ведь придется потом зажигать благовония над моей могилой? Из Фарина сложно это сделать, но обязанность можно исполнить и в местном храме. Мне-то все равно, в каком краю мое имя вспоминается. Главное, чтобы вспоминали.
   Приходится постоянно думать о жизни и смерти. Это ведь неотделимые друг от друга части. Говоря об одном явлении, приходится держать в уме другое. Не следует забывать о том, чего не миновать.
   Последним действием перед походом было составление завещания. Документ я оставил в храме, чем удивил седого жреца. Такой молодой и уже о таких вещах размышляет - похвальная осторожность!
   Никому о завещании я не сказал, но моя смерть не пройдет незамеченной. Коллегам придется отмечать это "мелкое событие", документ не затеряется в храмовом архиве.
   Жертвоприношение сделано, гадание говорило об удачном исходе путешествия: и для меня, и для Цельса, ну... и для эльфа тоже. Странным казалось, что я вообще задавал духам вопрос о слуге. Но вот задал и успокоился.
   К намеченному времени все было готово, и я ждал у северных ворот Полемаса.
   Это и не ворота вовсе, а так скорее тайный выход для вылазок. Располагалась дверь с внешней стороны на высоте второго этажа, пройти в нее могли максимум двое, но вниз вела деревянная лестница. В случае осады ее легко можно было сломать или сжечь.
   В городе дверь находилась на уровне улицы для удобства обороняющихся и граждан в мирное время.
   С крутого склона вниз вела узкая извилистая тропинка без ступеней. Штурмующим придется постараться, чтобы пробраться к тайному выходу, который защитники не оставят без присмотра. Две башни, стоящие рядом, гарантировали безопасность этого игольного ушка.
   Впрочем, я бы на месте захватчиков приказал засыпать лощину внизу и по насыпи подтащить к стене башню. Оборона в этом месте слаба, а на соседней высоте можно расположить метательные машины, чтобы отогнать защитников от парапета...
   - О чем задумался, - грубовато спросил у меня стражник, дежуривший у двери.
   Меня они не знали, без документа не пропустят.
   Полемас сказал, что ему не требуется разрешения, чтобы выйти. Его тут знают, чего тогда бюрократию разводить.
   - Слабоватое место для обороны, - честно ответил я.
   Стражник переглянулся со своим напарником и принялись шептаться. Надо было бы расспросить да доложить потом начальнику караула. Вдруг, всякие же ходят.
   - В чем же слабость? - удивленно спросил Пес.
   Спросил так, чтобы его не услышали стражи.
   - Твой интерес понятен мне, но какой резон указывать на то, что видит мой глаз?
   - Всюду-то ты ищешь выгоду.
   Эльф сплюнул, растер плевок подошвой. На родную землю плевать у них возбраняется, но тут как бы и не его земля.
   - Разве это так плохо? - я пожал плечами.
   От неприятного разговора меня спас Полемас. Путешествовать он предпочитал в скромном наряде, легкость которого создавала странное впечатление. Как он в такой тунике собирается пробираться по осыпающимся склонам? Накидки у мага с собой не было, лысеющая голова открыта для дождя. Да и обут он был в деревянные сандалии - прочная обувь, но не защищающая стопу.
   Мешок с вещами был худым, достойным любого странствующего жреца.
   - Странный наряд для долгой дороги, - отметил я. - Не могу представить, чтобы боевой маг ходил в подобном.
   - А ты ожидал увидеть кольчугу? Она сковывает движение, - отмахнулся Полемас, кивнул приметившим его стражам. - Идем, нечего стоять.
   - Да, дождь будет скоро.
   Мы вышли за ворота в порядке старшинства. Я, получается, был самым защищенным в группе, что смотрелось унизительно. Я не стремился доказать свое мастерство и мужественность, просто имелись нехорошие воспоминания. Страшно оставаться в живых одному из всей группы.
   Полемас ловко спрыгнул с лестницы, я же осторожно спустился по ступеням. Пес повторил мой маневр, но не мог не оценить старого мага. Пусть уважает нашу культуру. Имперские маги считаются у эльфов какими-то тряпками для уборки дома. Вроде и нужны, но как-то выглядят хреново.
   Спуск по склону оказался выматывающим, даже эльф запыхался. Но никто не запросил отдыха. Мой коллега из гордости молчал, а я не чувствовал такой усталости. Спускаться всегда проще, а уж когда в спину тебя подталкивают мягкие ладони ветра.
   - Куда теперь? - спросил я, едва мы ступили на дно лощины.
   В десяти шагах от нас протекал замусоренный ручей, сбегающий по северному склону. Вода в нем была грязной и негодной для питья. Ближе к поселку Антафаров ручей уходил под землю. Дно лощины было каменистым, изобиловавшим трещинами. Легко сломать или вывихнуть ногу.
   Ни тропы, ни дороги - отличная преграда для нападающих.
   - Дай хоть отдышаться! - воскликнул Полемас. - И откуда у тебя столько прыти.
   - Так я не трачу сил, где не следует, - подмигнул я коллеге.
   Он фыркнул, но не обиделся. Легкое соревнование пойдет нам только на пользу. Это характерно для всей нашей культуры.
   - Возвращаясь к твоему вопросу, - заговорил Полемас, - то ты забыл учесть тот факт, что я являюсь боевым магом.
   - Как же о таком забыть?
   - Забыл-забыл и не спорь. Если я буду носить кольчугу со всеми знаками отличия, то что?
   - Враг будет подготовлен, - негромко вставил Пес. - Умно.
   - Вот, твой друг весьма доходчивый. Пора бы и тебе таким стать.
   - Чем же я доказал обратное? - я был недоволен замечанием коллеги.
   В присутствии представителя чужой культуры не следует показывать того, что у нас могут быть разногласия. Даже в мелочах - нельзя показывать этого! Пес, может, и не поймет, что этим можно воспользоваться, но расскажет старшим товарищам. Они-то догадаются нанести удар по тонкой трещине.
   - Об этом ты должен сам подумать, - Полемас наставительно поднял палец. - Это же очевидно: одеться неброско, чтобы не привлекать внимания разбойников. От случайной стрелы тебя ничто не спасет.
   - Это-то понятно.
   - Кольчуга и вообще броня слишком приметная штука.
   - Без нее я чувствую себя неуверенно и на подвижность не жалуюсь, - я стукнул себя по груди.
   Жесткая кожа под костяшками издала характерный звук. Что деревяшка, но гибче, конечно.
   - Я не убеждаю тебя раздеться. Мне еще дорог разум.
   Полемас отдышался и направился куда-то на восток в сторону хребта, на котором возвышалась водонапорная башня и крепостца. Я последовал за коллегой, а Пес замыкал.
   В лощине было сумрачно, но прохладно. Из-за надвигающихся штормов последнее время держалась изводящая духота. Влажность сводила с ума, напоминая о болотах и звоне комаров. Эти твари не заставили себя долго ждать, но я не позволил им приблизиться к нашей группе.
   Полемас почувствовал воздействие магии и поблагодарил за услугу. Как бы он не стремился к простоте, но от комфорта не отказывался, когда оно приносит пользу.
   Местные насекомые разносили множество болезней. Я счел, что лучше их не подпускать к себе, особенно если ты стар и ослаб после долгой службы.
   Полемас продолжил разговор, когда мы пересекли вырытый под землей водоток, молчание слишком тягостно.
   - Ты сам одежку подбирал?
   Я кивнул.
   - Похвально, оделся как следует. Штаны, сапоги и на эльфа не пожалел.
   - Я не изверг! - и уже шепотом: - это на руку и мне.
   Пес наверняка услышал окончание фразы.
   - Как ты собираешься без накидки ходить? - спросил я.
   - А что такого, - Полемас пожал плечами. - Тучи пропорют брюхо об Пояс, здесь же мелкий дождик пройдет.
   - Твою родню бури донимают? - я повернулся к Псу. Он кивнул. - Как лаконично.
   - Оставь его, парень наслаждается прогулкой, а тут ты со своими вопросами.
   Пришлось переключиться на профессиональный разговор. Не сговариваясь, я и Полемас перешли на индорский, который эльфу был незнаком. Секреты мастерства все же. По правде, индорский мне тяжело давался, написать и двух слов не смогу. На слух понимаю, но сам обладаю редкостным косноязычием.
   Я старался задавать вопросы, но Полемас не скупился на ответы. Сыпал терминами, которые мне не знакомы. И дело не в моей специализации, отличной от боевой. В Магике каждого ученика знакомят с азами атакующей магии. Не каждому суждено стать воином, но вооружить старались всех.
   В юности я к лекциям относился с презрением, теперь вот поплатился. Полемас заметил мои трудности в понимании терминов - да еще на устаревшем языке, - потому сподобился упростить объяснения.
   Говорил он о токах энергии, которыми разрушается плоть реальности. Такая магия опасна и редко подчиняется необразованному. "Самородки" на самом деле просто удачливые идиоты. Век их недолог.
   - Потом проверю тебя в действии, - оскалившись, бросил Полемас.
   - По дороге палку найди где-нибудь.
   - Обязательно!
   Вопросы о моей службе Полемас бросил задавать, поняв их бесперспективность. Недостаток словарного запаса спас меня от необходимости лгать. Сочтите меня вспомогателем - большего никому знать не стоит. Ни в одном документе иначе я не охарактеризован.
   Такова цена самодеятельности, не освященной Властью.
   Исчерпав тему, компания наша погрузилась в молчание. Да и дорога пошла в гору, появилась необходимость беречь дыхание.
   У отрогов Полемас вывел группу на всамделишную дорогу! Оставшуюся с тех времен, когда по этой вене шли серебренные караваны. Перебравшись через хребет, я заметил остатки былого великолепия: фундаменты двух башен, возведенных на возвышенностях.
   Наверняка это были прекрасные строения, спасшие тысячи жизней. На верхнем этаже располагался навес с дровами для сигнального костра, ниже - открытая терраса со стрелометами, под ней шло несколько этажей с бойницами для лучников. Небольшая стена защищала основание башни, по крутому склону к ней легко не подобраться.
   Но уничтожили эти башни не враги, а время. Хотя... время так же является врагом всего живого. Для нас живущих - враг, но для потомков оно благо.
   Прекрасные строения были разрушены землетрясениями: руины правой башни красноречиво указывали на причину обрушения. Обломки левой растащили на сувениры местные жители, наверняка в основание чьего-то домика вложен имперский камень. Какая ирония, они борются с нами, но пользуются нашими творениями.
   Легат, мой командир был непревзойденным мастером обороны. Вот Император и забрал к себе в чертоги этого могучего воителя. Потому я до сих пор питаю слабость к крепостям и всему, что с ними связано: артиллерия, межевание, строительство. Ремеслами этими овладеть я не способен, но кое-что могу запомнить. Этого достаточно, чтобы удовлетворить любопытство.
   Может, Полемас заметил мой интерес к обрушившимся башням. На этот раз продолжил беседу на имперском, он счел, что не имеет смысла скрываться.
   Поинтересовался маг об артиллерийском деле. Никаких подробностей, только мелочи. Вроде, с какими машинами работал, кто меня тренировал - а это необходимо узнать, чтобы потом помочь в освоение боевых заклятий. Ну и другие мелочи его интересовали, например, судьба легионных машин.
   Судьба у них незавидная: были брошены во время отступления и сожжены, само собой. Металлические части пришлось тащить до реки, чтобы утопить. Мы скрывали технологию от врага, но это не помогло: они захватили арсенал в прибрежном городе, там было достаточно старых машин.
   Воспоминания эти не были тягостными, да и вопросы Полемас задавал корректно. Но вскоре прекратил игру, устав, очевидно.
   Желтоватый камень скал, покрытый засохшей травой, стал постепенно отступать. Мы выходили на Красную дорогу, крутые склоны багрового камня окружали эту извилистую тропу. Полотно дороги пребывало в отвратительном состоянии, даже пехотинцу придется постараться, чтобы выдержать целый день марша.
   Эльфы удачно окопались - если начать бунт в сезон бурь, когда мощные волны разрушают естественную дорогу на западе, то легиону придется идти здесь. Сравнение с кишкой великана как нельзя уместно. Вода и ветер сгладили красный камень, сделав его похожим на стенки кишечника.
   - Дорога пути, - остановившись, чтобы дать ногам отдых, проговорил я. - Перерождение в новом качестве прилагается?
   - Размечтался, потей за так... В том суть учения, - Полемас иронизировал.
   - Нет, я отказываюсь от такого!
   Вопи, не вопи, а небо не сподобится прибить поднявшуюся из-за ветра пыль. Ветер явился, как только мы вошли в искусственное ущелье, теперь страдаем. Пес повязал платок на лицо, а Полемас, казалось, плевать хотел на лезущую в глаза пыль. Я ругался и отбивался от оплеух побратима-ветра. Тут он норовистый, словно назад гонит.
   Но я не обращаю внимания на такие приметы, тем более Полемас не видел необходимости защищать лицо. Приходилось держаться старика, он был моей совестью.
   Пошли дальше, и я пожалел, что не озаботился покупкой такой же обувки, как у боевого мага. В сандалиях с высокой деревянной подошвой удобно ходить по острым камням. Многослойная кожа моих сапог хреново защищала подошву, идти просто больно! Но я шел, мысленно рисуя изумительные картины мозолей - детей союза пыли, грязи и пота.
   Не так я себе представлял боевую практику. Терпение магу необходимо, но я ведь не ученик давно. Своего терпения достаточно, зачем мне сверх этого страдать?
   Окольными путями я задал этот вопрос Полемасу, что тут дороги другой не было? Перспектива встретиться с разбойниками никогда не пугала меня, а теперь хотелось этого всей душой. Надо же сорвать на ком-то злость, а поблизости ни одной хорошей цели.
   Полемаса мое мнение не интересовало: "сам навязался? Так иди, страдай". Его, похоже, любимая забава - издеваться над коллегами. Под маской добродушного мудреца с дороги скрывался жесточайший из жестоких! Кем же была его жена, что выносит такого мужа?
   Неординарная семья обитает в Фарине, как погляжу.
   Боевой маг вскоре вырвался вперед, бросив на прощание, что будет разведывать путь. А ведь сам сказал, что нет здесь никого. Пес задержался со мной, не осмелившись проявить неучтивость.
   Я хотел побыть один, чтобы страдания мои не видел никто, но прогнать эльфа не решился. Еще надумает что-нибудь недоброе, потом расхлебывай.
   Ближе к вечеру, когда заход солнца прекратил пытку, я нагнал Полемаса. Боевой маг стоял у развалившейся каменной пирамидки, которая обозначала тропинку. Сама тропинка поросла колючей травой, да так обильно, что Полемас пустил вперед меня.
   Я не спорил, узнав, что наверху ждет отдых.
   - Старая смотровая башня, - объяснил Полемас. - Первый этаж еще уцелел, крыши над головой нет, зато защита от ветра.
   Еще неизвестно что лучше в этой местности: ветер или открытое небо. Но ночевать в огороженном со всех сторон месте, казалось, мне небезопасным. Через верх любая тварь может перебраться, а мы в свою очередь не сможем засечь ее на подступах к стоянке.
   Придется довериться выбору коллеги, он не первый год ходит этим путем. И должен знать, где подходящие места для ночевки.
   Стараясь примять траву, я поднимался наверх. Склон был пологим, тропинка отчетливо видна, не смотря на заросли. Или вода, или ноги вытоптали землю, сбросили вниз камни. Идти даже легко, не то что на Красной.
   Пес шел следом. Нашего проводника надо беречь, иначе заблудимся и останемся без воды.
   - Слишком заметный след, - остановившись на полпути, сказал Пес.
   - Отращивай крылья, - посоветовал я ему.
   Он хмыкнул и наставил на меня указательный палец.
   - Кто-то другой способен на это, но не я!
   - О, твой человеческий друг способен подниматься в воздух? - заинтересовался Полемас.
   - Планировать нехитрое дело, держись ветра, а он сам тебя мягко опустит на землю.
   Пес фыркнул, показывая, что я тот еще брехун. Полемас удивился моей скромности, хотя я не врал, принижая свои способности. Управляемое падение это одно, а полет - совсем другое. Это слишком выматывающее заклятие, к которому не стоит прибегать.
   Моему эльфу ведь невдомек, что в воздушной магии есть разные заклятия: "планирование", "прыжок", "мягкое касание" и другие. Настоящий полет - подобный воздушному змею, - возможен только при помощи внешнего источника энергии.
   Но объяснять это бессмысленно, пусть эльф пребывает в темной комнате. Зачем зажигать светильник для того, кто не согласен вступить с тобой в связь?
   Полемас значительно приукрасил место, где мы проведем ночлег. От башни осталась часть первого этажа, стена доходила мне до подбородка. Да через нее любой эльф перепрыгнет, даже самый заморенный! Какая же это преграда? Если уж искать укрытие то такое, где можно основательно окопаться.
   Вход был завален, а по завалу можно легко взобраться. Частично завал продолжался и внутри огороженного участка. Да, только от ветра и может защитить эта стенка.
   - Воды тут нет - беречь! - посоветовал Полемас и, сняв сандалии, взбежал по завалу.
   Крупные камни, использованные в строительстве, были тщательно оттесаны, не имели острых граней. Но разуваться я не стал, у моих ног не такая жесткая подошва. Полемас, поди, может стопой остановить падающее на него лезвие! Какие-то камни всего лишь пощекотят его.
   Внутри на земляном полу башни едва хватало места для троих. Для костра места уже нет, но мы не собирались его разжигать. Не надо быть предсказателем, чтобы предугадать ночной дождь. Морось уже слегка смачивала наши головы.
   Пес наслаждался влагой и не собирался ложиться. Отпросившись, он ушел куда-то за камни, чтобы или просраться, или помолиться.
   - Не одно ли? - пробормотал я.
   - Оставь его, - сказал Полемас. - Варвару необходимо побыть одному.
   Я и не собирался за ним следить. Исполняй эльф свои ритуалы у меня на родине, я бы осмелился подглядеть. Но не здесь! Не в чужой стране, принадлежащей чужим Богам. Дух Империи на этой дороге едва ощущался.
   Может, потому Полемас выбрал эту башню для ночлега: здесь стерегли дорогу наши воины, здесь у них был алтарь, и исполнялись имперские ритуалы. В каменном кольце сбережен дух нашей родины, мы чувствуем себя в безопасности. Враждебные духи нас не побеспокоют.
   Вот их-то и следует опасаться.
   - Ты мудр, мастер Полемас!
   - С чего такая оценка? - удивился коллега.
   Я объяснил свои мысли, на что Полемас почесал в затылке, потом потеребил дрябленький подбородок. И все-таки он кивнул, согласившись. Наверняка неосознанно выбирал это место для ночлега, а теперь вот задумался и согласился!
   - Боевой маг должен уметь выживать, использовать любую возможность, чтобы победить, - сказал я, усаживаясь к стене.
   Камни держались под собственным весом, но мощное землетрясение способно развалить остатки стены. Известь совсем выветрилась, между камнями зияли огромные щели - не везде, но встречались, - кое-где торчали стебельки трав.
   - И ты хочешь научиться чему-то такому? - моя лесть не подействовала на Полемаса.
   - Не думаю, что этому можно научиться.
   - Тут ты прав, хотя практические советы есть у нас. Могу поделиться, не секрет.
   Впрочем, разговор был отложен до утра, в темноте мы предпочитали говорить шепотом, чтобы не привлекать духов. На севере Кольца ощущаешь себя чужаком сильнее всего. Вулканические края не так давят - там правит разрушение, Огонь! Этой стихии плевать на любых Богов, на цивилизации и народы. Оно само по себе, и там легко почувствовать себя как дома.
   На Красной дороге я отчетливо чувствовал себя чужаком, который зря пришел в этот край.
   Ни один имперец не отступит! Это не в наших привычках. Но я поблагодарил свое чутье за предупреждение: следует быть осторожнее там, где имперский дух ослабевает.
  

***

  
   Полемас не забыл о своем обещании и познакомил меня с секретами мастерства. Как он и сказал - никаких секретов не было. Большинство воинов готовятся так же, как и боевые маги.
   Физически тренировки различны, но дух воспитывается одинаково. Основным средством было терпение, выработка стойкости и невосприимчивости боли. Потому, признался Полемас, он предпочитал путешествовать налегке. Даже с возрастом не следует прекращать тренировок, не следует ослаблять дух.
   Это похоже на закалку, но имеет под собой иные цели. Маг вырабатывал стойкость против боли, если его тело перестанет реагировать на неудобства, то и в критической ситуации не создаст помехи.
   К заклятиям мы перешли позже, после прекращения дождя. Мне тяжело выудить из памяти сложные конструкции слов, когда по голове барабанят мелкие капли.
   Пса я попросил отстать шагов на двадцать, мой слуга воспринял эту просьбу с негодованием, но подчинился. Неприятно вот так его отсылать, что поделать - я обязан думать о пользе для Государства.
   С боевыми формулами у меня вышла загвоздка, я их позабыл. Смутно так держались в памяти, приходилось напрячься, чтобы произнести хотя бы простейшее заклинание. Во время обучения мне нравились молнии, теперь же я едва мог создать пальцами простую искру.
   - Вот ведь забавно, - смущенно говорил я, - так ни разу не пригодилась наука в пустошах.
   - Ты под иное заточен, - был ответ Полемаса.
   Он не отговаривал меня прекратить бессмысленные попытки изменить себя. Да, я разрушал, но для этого действия использовал иные заклятия. А они так укоренились в моей памяти, что не приходилось их даже произносить. Не припомню, когда я последний раз проговаривал мысленно формулы! Даже для таких сложные заклятий как "прыжок".
   Все получалось само собой, и это не удивительное чудо, не могучее свойство, дарованное Богами лично мне! У мудрецов имеется ответ на этот вопрос.
   - Маги делятся на два вида, - Полемас проговорил известную любому ученику истину.
   - А ты к какому типу относишься?
   - Раньше был обычным логиком, но опыт, знаешь ли, берет свое. Выйдя в отставку, я заметил, что более не нуждаюсь в словесных костылях. Удобно, но опасно. Приходится контролировать каждую мысль. Дисциплина помогает мне.
   - Только не вспоминай "Наставления юным"! Умоляю! Зубрежка этой мерзости огромную дыру просверлила в моем черепе.
   Полемас рассмеялся, потом объяснил, что его миновала эта участь. Магии он учился в легионе, можно сказать, прямо в поле. Повезло участвовать в нескольких стычках на севере, потел среди южных песков. Так и набрался Знаний, которым не нашел применения в гражданской жизни.
   "Наставления" же - это ужас! Чума для горящих юнцов вроде меня. Хуже этой книги может быть только кодекс Гильдии, который так же славен тысячекратно пережеванными пунктами правил.
   Юридическая наука много проще, чем кодекс Гильдии или "Наставления". Последняя книга была написана еще во времена Великого совета, когда маги правили цивилизованным миром. С тех времен сохранилась эта книга, почему-то выжившая в пламене войн, за которым последовало возрождение Императора.
   В этой книге содержатся советы и наставления для магов. Юный или нет - не важно, эти моральные принципы вбиваются в головы всякому мастеру.
   Боевым магам уделено много внимания, потому что в те времена, практики самоконтроля были едва развиты. Орден карателей работал топорами без устали, но палачей не хватало, чтобы срубить все безумные головы. К тому же, зачастую каратели сами были боевыми магами и могли заразиться безумием у своих жертв.
   Веселое было время, судя по сохранившимся свидетельствам. Не пожелал бы я жить в те времена.
   Один историк даже осмеливался утверждать, что "слабость" боевых магов подтолкнула Великий совет к краю пропасти. На боевых же списывали все потери Знаний и вообще ухудшение магического искусства. Ну, а на кого ж еще списать? Бородатые мудрецы не будут писать книги, обличающие их самих.
   Библиотека в Орике огромна, полна редких книг. Так что я неплохо знаком с вопросом.
   В наше время опасность сорваться сведена до минимума, но все равно случаются эксцессы. Слабые духом не способны удержать разрушительные силы, которые не подчиняются ни одному живому. Из-за боевых магов обыватели боятся всех остальных мастеров. И на знахаря, и на восстановителя смотрят косо.
   Мы же, маги понимаем, что духовники представляют большую опасность. Ведь если боевой маг свихнется, то энергия разрушения уничтожит его самого за короткий срок. А с прорвавшимся в наш мир демоном что делать? Сам собой он не издохнет, не сделает такой милости. Придется побегать, чтобы запихать этого урода назад в его гнилой мирок.
   Может, я подсознательно боялся, что не смогу удержать разрушительную силу. Вот и вычеркнул из памяти опасные заклятия.
   Но стоило приложить усилие да под внимательным взглядом Полемаса, как эти формулы пробуждались. Они не исчезли, дремали где-то во тьме моего разума. Яд разрушения не хуже червя-древоточца. И самый прекрасный корабль не избегнет участи знакомства с этой мерзостью.
   А не является ли мой червь братом-близнецом червя Пса? Если это так, то эльф справляется с нечистым пламенем намного лучше меня.
   Мои опасения принадлежали только мне; коллега не стал учителем, это не его профиль. Он не собирался брать учеников, а меня всего лишь поднатаскал в мастерстве. Полемаса не заботило мое душевное состояние.
   Плохо это или нет, но так уж он решил для себя. Я не пытался его переубедить, боясь, воздействия на свой разум. Вдруг я обезумел - он это выявит. Что делать?
   Полемас решил верно: если я сам почувствую, что представляю угрозу, то предпочту сам избавить этот мир от своего присутствия. А может и не предпочту, тут уж как далеко зайдет безумие.
   Размышлять о безумии, когда тебя окружают багровые стены, тяжко. Настроение пританцовывает в такт мрачной мелодии, и ничего с этим не поделать. Полемас прекратил на время уроки, переключился на фаринские сплетни.
   Знал он мало историй, так что я вскоре включился в игру. Псу позволено было сократить дистанцию, и он услышал много "интересного". Я не находил ничего интригующего в интимных подробностях, касающихся какого-нибудь знатного человека, но обыватели почему-то обожают такие темы.
   Не сговариваясь, все мы делали вид, что эта тема нас так же интересует. Деревянный смех прилагался к каждой сальной шутке. Пес, что меня удивило, не стеснялся открывать рта и показал себя мастером ведения дипломатичной беседы - это когда все заведомо известно, мотивы собеседника ясны, но необходимо продолжать общение ради соблюдения приличий.
   - Тебя этому учили в родном шатре? - удивился я.
   - Чему "этому"?!
   - Ну, этому вот.
   - Нотат говорит, - объяснил Полемас, - что ты умело машешь языком.
   - Скорее подмахивает, - буркнул я.
   Конечно, я настолько наивен, что поверил Псу. Ага - ему требовалось объяснение такой простой вещи. Без Полемаса прям не справился бы, как же.
   Пес ответил, что ничему его не учили, и все прошедшие месяцы уши его не были залиты воском. Я согласился: наблюдательность эльфа поражала. Он прирожденный шпион, таких живых надо отправлять Катулину пачками. Тогда его ведомство превратится в многорукого тирана Королевства, спрута-пожирателя смертных, гниющего из-за своего огромного веса и неподвижности.
   Век таких жестких структур не долог, они сгнивают изнутри за короткий срок. Хоть тайная организация, хоть целая культура - сдохнет!
   Первый Император поступил мудро, разделив Власть между приближенными. Его дух пропитал все структуры имперского общества, но голова у этого спрута небольшая - она не лишена возможности маневра.
   Это, конечно, если упрощать.
   Полемас занялся эльфом, раз мои черные мысли отравляют путешествие. Сразу и дышать стало легче. Про семью и жизнь в роду мы не спрашивали, только интересовались мнением и впечатлениями от увиденного во внешнем мире.
   О пирамиде - ни слова. Не стоило будить демона, нам еще не одну ночь проводить вместе.
   А уж мнение у эльфа было что надо. Я давно разрешил ему высказываться откровенно (кроме религиозных вопросов), мой слуга пользовался свободой, ерничая и отпуская едкие комментарии, когда появлялось такое желание.
   С желаниями у эльфа были проблемы, из-за зависимости от меня. С этим мы ничего не могли поделать, разорвать связь не в моих силах. Это может сделать только тот, кто обладает большей властью.
   Для меня-то вся эта ситуация не представляла проблемы. Я хоть и принадлежу миру духов, но никогда не беспокоился о гневе нематериальных. Мог просто бросить Пса, приказать оставаться в каком-нибудь городке. А сам бы ушел, жил своей жизнью и не вспоминал об этой связи.
   Может быть, я бы так и поступил. Тогда все могло повернуться по-другому: эльф бы только выиграл. Исполняя мой приказ, сила которого не ослабевала бы с прошествием времени, он был бы счастлив, строил свою жизнь как заблагорассудится. Ведь его единственным ограничением станет мое слово.
   Но раз Катулин попросил, пришлось держаться за эту веревочку, постоянно ощущая ее трение на шее. Я слишком молод, чтобы нести ответственность за чужие жизни. Для мага это существенная проблема, и хоть я смеюсь над бородачами в Гильдии, но только они достойны занимать ответственный пост. Опыт, спокойствие с одной стороны, но важнее кара за ошибку. Наказание не столь страшно для тех, чья жизнь заканчивается.
   На себя со стороны интересно смотреть, слышать мнение чужаков полезно. Многие граждане не понимают этого и подкармливают свою злость, чтобы обрушить ее на варваров-хаятелей.
   Многое такой обличитель не понимает, но, слушая его, можно понять, где ты допустил ошибку. Не зря существует столько пословиц на эту тему.
   Полемас из таких, кто не бросается с кулаками на инакомыслящих. Замечания эльфа его забавляли, и старый маг не лишил себя удовольствия поиздеваться над собеседником.
   Я бы не смог лучше объяснить дикарю, что его видение мира неверное. Полемас справился с этой задачей с легкостью, словно был не военным магом, а прирожденным ритором! Да ему школу в Фарине следует основать и преподавать молодежи наше искусство.
   Пес оценивал поступки каждого имперца со своей позиции. Он даже не рассматривал возможности того, что кто-то может мыслить иначе его. Обычное заблуждение для варваров, они привыкли к своей тьме и относятся к нашей просветительской деятельности с презрением.
   Чего не понимаешь - того боишься. Полемас взялся объяснить сложные места, прояснить мотивы. Не могу утверждать, что эльф запомнил все из того, что говорил маг. Да и не придерживался маг этой намерения, он хотел развлечения в пути.

***

   Эту ночь мы коротали под скалистым карнизом. Каменный рог нависал над дорогой, почти соединяя противоположные берега склонов. Небольшой зазор легко можно перепрыгнуть, наверняка поверху идет другая тропа.
   Тропа как в другом мире, по ней ходят иные существа, подчиненные чуждым законам. Даже демоны могут пройти по той тропе у нас над головой.
   Полемас не подтвердил мою версию, но и не опровергнул. Ведь не считать негромкий смех опровержением, чего тогда маг сдерживается? Хохотал бы в полный голос!
   Неудивительно, что спалось мне плохо. Я часто просыпался, но кроме шороха камней не слышал ничего. Дыхание спутников было едва уловимым, но сбоку в темноте порой сверкали алые огоньки. Пес так же спал урывками.
   Я испытал чувство, больше похожее на удовлетворение. Не испуг это был, точно.
   Что же за охотничьи угодья здесь расположены? А может, шахты бросили не по причине снижения прибыли? Какая-нибудь тварь могла охотиться за шахтерами, вынуждая их бунтовать против своих хозяев. Каторжники или рабы и так живут в постоянном напряжении, им нечего терять. Стоит подтолкнуть, и они бросятся на легионные мечи.
   Это слишком простое объяснение, но не было ли в Клузине чего-то подобного? Нехитрое дело поселить в подземельях зубастую тварь. И попробуй выкури ее из норы, не получится!
   За прошедшие дни нам не встречались меньшие дороги или тропы, подходящие к Красной. Но если ее использовали для транспортировки руды, то и шахты должны быть где-то поблизости. Завалов по дороге я не видал, воздействия магии не ощущал - да и невозможно почувствовать воздействия на материальный план в таком месте.
   Следующий день выдался тяжелым для меня. Небо решило изменить пытку, сменило надоедливый, но все же приятный дождь на страшную духоту. Выглядывающее порой из-за туч солнце нагревало камень, от которого поднимались влажные испарения. Пахло не только сыростью, что-то затхлое ощущалось в воздухе.
   Хотелось бы списать это на воображение или на доказательство наличия демонов. Я бы так и сделал, если бы не знал об истинном предназначении дороги: по ней шли каторжники, трудились рабы, здесь же они находили свою смерть. Их боль и страдания пропитали как окрестные скалы, так и дорожное полотно.
   Не зря же бабки с крючковатыми носами рекомендуют воровать камешки с подобных мест, чтобы извести недруга. Убить этот заряд негатива не сможет, но плохое настроение обеспечит. А если недоброжелатель умудрится спрятать камень под кроватью, а лучше прямо под подушкой! Или растолочь его в каменную муку, да накормить этим порошком - главное, чтобы огонь не испортил эту особую специю. В общем, несчастный получит в подарок кошмары, научится видеть призраков и прослывет дурачком.
   Я спросил у Полемаса, как он выдерживает воздействие негативной энергии Красной дороги. Он удивился, услышав вопрос. Боевой маг сказал, что не ощущает ничего враждебного. Да, некомфортно, но что ты ожидал ощутить на пустынной дороге, на протяжении которой нет постоялых дворов!
   - Недоброе место, господин прав, - негромко и больше для себя сказал Пес.
   - Вы как сговорились, всю ночь ворочались, теперь головой маетесь.
   Он предложил нам выпить, вино лучшее лекарство от глупых мыслей.
   - Кто-то считает иначе, - невольно улыбнулся я.
   - Тебе известна разница между лекарством и ядом.
   Ближе к полудню ландшафт изменился. Красные скалы остались позади, дорога забралась на холм и дальше шла поверху, петляя между вершинами. Я разглядел заросшие, а кое-где заваленные тропы, ведущие в неведомые места. Иногда попадалось ржавое железо: кольца от бочек, обломки обухов, бурые лезвия ножей.
   Предметы из железа в Королевстве не ценятся, стоимость их невелика. Вот и бросают буквально под ноги.
   Если бы эльфов переселенцев не преследовал ужас, они могли бы поработить все земли. В металлургии потомки беженцев добились огромных успехов, взяв в руки железные мечи раньше моих славных предков.
   Эта местность радовала зеленой растительностью, приютившейся в тени обветренных холмов. На западе возвышались каменные персты, расставленные на дне каньона.
   - Дай, угадаю, - заговорил я, - название этого места как-то связано со словом "смерть"?
   - В этот раз монетку забираю я, - хохотнул Полемас.
   Не угадал, случается.
   Кроме железных обломков нам встречались иные свидетельства деятельности живых существ. Я разглядывал развалины хижин, домиков - а кто в них обитал, мой коллега не знал. Древние рукотворные пещеры наверняка принадлежали эльфам. Именно "принадлежали". Горнорабочие использовали каменные кельи для складирования вещей, другие просто обвалились.
   Мы поживились древним сухим деревом, оставшимся в пещере с тех времен. Прогорит этот материал быстро, он плохо годился в пищу огню.
   Место оказалось неспокойным, всю ночь пугали неясные звуки, чей источник мог находиться не в этом мире. Счастливчиком, который их слышал, был только я.
   Ни Пес, ни Полемас не реагировали на влажные шорохи, подпевающие хлопкам крыльев. Наверняка это не крылья, но ведь похоже.
   Пес иногда просыпался, оглядывал пещеру полусонным взглядом, но не видел опасности. Он не казался спокойным существом, которое пытается скрыться от ужаса ночи с помощью лжи. Эльф не видел никакой угрозы, не чувствовал того, что улавливал я.
   Не предвестник ли безумства эти звуки? Нет! Я только наслушался историй Полемаса, вот у меня воображение разыгралось.
   Несколько раз за ночь я выходил на прогулку. Тучи скрыли звезды и луну, лишив все живое надежды на свет. Я приоткрывал рот и делал сильный выдох, чтобы не свернуть себе шею в темноте. Сила выдоха заключалась не в его мощности, а в тонкости, подобной лезвию, ударяющемуся о препятствия. Тоже заклятие, употребляя которое я не использовал слов.
   И никто не напал на меня!
   Вне стен я ощущал тревожную тяжесть в животе, инстинктивно прикрывая эту часть тела. Кроме отдаленных шорохов - ничего. Только зря терял время, вынюхивая в окрестных камнях добычу.
   Забавно, что страха я не испытывал. Нет, мое тело сжималось, кровь ускоряла бег, но сознание уподобилось бриллианту. Какая чистота, какая твердость, а уж какое наслаждение испытывать такую степень концентрации.
   Демонам крупно повезло, что они шуршали далеко от нашей пещеры. Эту ночь они бы не пережили.
   Я возвращался в пещеру, чтобы продолжить возню на каменном ложе. Духота давила, заглушая неприятный скрежет пустошей. Тяжелое дыхание больных камней давило на мой разум, отупляя его. Хотелось бежать на волю, вновь ощутить чистоту драгоценности человека.
   В середине ночи я всем так надоел ерзанием, что Полемас решил выступать тут же. Не имело смысла искать сна там, где его нет. Зачем же терять время, мы решили выступать.
   Решил-то я, но остальные, ворча, согласились со мной. Я не высказывал желания, но подтолкнуть к пропасти могу всякого.
   Ворча под нос о неумелых магах, которым место только в теплых городах, Полемас брел по тропе вниз к дороге. Тусклый алый светлячок освещал ему путь, скупость энергии затраченной на заклинание поразило меня.
   Пес шел позади настолько бесшумно, что у меня постоянно чесалось между лопатками. Полемас то и дело хватался за нож, но не вынимал его из ножен. Окрашенные алым его щеки наверняка побледнели от страха. Беспричинного страха.
   Мне хотелось рассмеяться, но я испугался этого желания. Что-то могло подтолкнуть к желанию убивать. Частично разум каждого из нас пребывал в ином мире.
   Мы двигались, но еще не проснулись, потому не чувствовали усталости днем.
   Утро вернуло нам способность мыслить, а мне подпортило настроение. Плыть по волнам животного страха весьма интересно. Забава та еще - наблюдать за дрожью собственного тела.
   - Вы закончили? - первым подал голос Пес.
   - О чем ты? - прокашлял Полемас.
   У него в носу хлюпало, губы дрожали, а брови походили на обледенелые иголки. Ночью похолодало, но я этого даже не заметил. Собственная кровь разгоняла энергию по телу, не давая ему остывать. Я чувствовал себя превосходно, хоть и затратил на это силы.
   - Ваши магические трюки нервируют, - ответил эльф.
   На краткое время они занялись бессмысленным спором, выясняя причины ночного моциона. Но так и не пришли к заключению. Природа произошедшего была непонятной не только необразованному эльфу, но и боевому магу. Да что уж там - я сам мало понимал из произошедшего.
   Нет, тут не надо меня винить.
   Я люблю наказывать ублюдков их же оружием. В этом есть что-то знаковое, символичное! Удовлетворение, получаемое от такого способа убийства, нельзя описать словами.
   Похоже, нашелся кто-то, решивший подшутить со мной подобным образом. Если это так, то я постараюсь довести ситуацию до абсурда - напугать того, кто пытался напугать меня, за то, что я пугал его соратников. Демоническая петля, ничего не понять! Тем и забавнее.
  

Глава 18. Потерянное селение.

   Пару часов наша запуганная компания наслаждалась прогулкой. Сумрачное утро, смеясь, обливало нас нечистыми слезами.
   Вытянув язык, я, как ребенок, ловил капли.
   - Оригинальный букет небесного напитка, - резюмировал я.
   Полемас вздрогнул.
   - Пеплом отдает, но разум подсказывает иное: тлен.
   Полемас резко остановился, медленно обернулся и прямо уставился на меня. Руку он держал на рукояти ножа. Пес напрягся, но не понимал, откуда ждать опасность. Боевой маг угрожал не мне, но эльф ощущал его агрессивность. Я же пребывал в безумно спокойном состоянии, готовом свалиться в пропасть жуткого хохота.
   - Кто-то?.. - Полемас осекся, пробежал взглядом по вершинам холмов и сел на корточки.
   Вытащив кинжал, он начертил на камне знак "наведения" и вопросительно уставился на меня.
   Я кивнул, но тут же замотал головой.
   - Что за пляски демонов?! - выругался маг. - Объясни тогда.
   - Наведение чувство, но не мы цель. Эпицентр далеко на востоке, мы ощущаем только отголоски. Я слышу звуки, ты нервничаешь, - я обернулся к слуге, - а ты-то чего такой спокойный, парень?
   - Лучше бегать и вопить? - он усмехнулся, поиграл бицепсами.
   - Полемас, а ты слышал про прошлогоднее летнее происшествие? Эльфийская деревенька, пропали все, вроде бы.
   Глаза Пса стали жесткими, но на его лице читалось облегчение. Не представляю, какой вулкан эмоций захлестывает его.
   - Слышал, - ответил маг и потеребил подбородок.
   Размышляя, он смотрел в землю, потом сплюнул.
   - Где это место я не знаю, но никогда ничего подобного не ощущал на Красной. Далеко, знаешь ли.
   Я промолчал, Полемас уже может сделать выводы о моем эльфе. Саму задачку несложно решить, это боевой сделает самостоятельно.
   - Что же, я вынужден на время покинуть твое общество, друг! - я развел руками и улыбнулся.
   - Покинуть? Я не считаю это хорошим решением.
   - Мне плевать, - хлестнул я.
   Полемас нахмурился, но - вот чудо! - не стал спорить. Порой полезно говорить то, что думаешь. До живых быстрее доходит, если говоришь откровенно и на эмоциях. Логике они не доверяют, глупые создания! А начни я доказывать Полемасу, почему должен идти туда один, он никогда не согласится со мной.
   Ведь что случается, когда ты обращаешься к разуму собеседника: он инстинктивно начинает защищаться. Подсознательно ставит себя выше того, кто взялся за неблагодарный труд объяснить, что же за говно валится с неба.
   Возраст коллеги не дает ему взглянуть трезво, даруемые сединами привилегии опьяняют. Начни я объясняться, меня тут же низведут до положения младшего, за которым нужен глаз да глаз. Я же ответил как равный и понятной конструкцией из слов, недостойной образованного человека.
   Ужасный я человек, наверное, но ведь необходимо так поступить. Если я ошибаюсь, да поразит меня молния! Глупость наказуема, особенно для мага.
   Теперь мы пошли разными путями. Я не знал направления, просто отправился на восток, утягивая за собой эльфа. Полемас крикнул в след, что стоит эльфа оставить с ним. Я не слушал и пер вперед, подгоняя словами Пса. Он безропотно шел на мой голос, опьяневший разум не мешает вбитым догматам работать.
   Как эльфы этого добиваются?! Я поражаюсь их способностям, ни одно заклинание не заставит живого безропотно следовать установке извне.
   А если собрать целую армию из таких воинов, готовых угодить любому желанию Императора?..
   Я хлестнул себе по щеке, боль немного отрезвила и направила мысли в нужную сторону. Это воздействие звуков, их влияние.
   Впрочем, такая армия действительно показала бы себя с лучшей стороны, но есть в ней что-то омерзительное.
   С вершины холма я следил за тем, как Полемас бредет на север. Он сутулился, но не мое непочтительное поведение было тому виной.
   - Извини, ты сам хотел равного, - прошептал я.
   Ветер подхватил эти слова, а я не успел его остановить. Или не захотел, не все ли равно. Я часть этой вселенной, мои желания такая же часть от общего.
   - Это я должен разговаривать сам с собой, - хмыкнув, сказал эльф.
   Он уселся на корточки и закрыл глаза. Улыбался.
   - Как тебе удается контролировать себя?
   Он пожал плечами, поднялся и махнул рукой в сторону восхода:
   - Давай покончим...
   С "чем" Пес не уточнил, но и я не мог предугадать, что нас ждет. Кто из двоих обезумеет или ничего подобного не произойдет. Монетка крутится в воздухе, неизвестно как она упадет в итоге.
  

***

  
   Страхи с наступлением даже такого пасмурного дня отступили. Идти было даже легко. Приморские ветра овевали высокие хребты, отгоняя проказу, но отравляя нас пепельным духом.
   Вести из родного дома, подумал я. Эльфу этот аромат поддерживает тлеющий огонек души.
   Расставание с коллегой было внезапным, не скоро я смог осмыслить это происшествие. Мною двигало наитие, я бросил вожжи, позволив чутью вести к цели. Буду уверять себя в том, что оно никогда не ошибается.
   Но что я почувствовал? Только смердящий массив зла, порождение буйной фантазии искаженных бессмертных.
   Вампиры уничтожили деревню, в которой жил Пес. Пленили его и утащили в свои подземелья для развлечений. Он не был их первоначальной целью, просто приятное дополнение к развлекательной прогулке в театр смерти.
   - Они маски одевали? - ляпнул я, не подумав.
   Пес кивнул, а я прикусил язык, чтобы не попросить его описать эти мертвые личины. Мертвая маска на мертвом лице - звучит интригующе. Но в физическом мире я бы не хотел встречаться с вампирами.
   Их магия не так страшна, как физическое превосходство: скорость, скрытность и любовь к засадам. Выдать их могут только недобрые намерения, опытный воин учует опасность за милю, но спасет ли это его? Вот уж сомневаюсь.
   Деревня наверняка заброшена, дома сожжены эльфами из соседних кланов. Вампиры там не будут искать укрытия. Аура ужаса оставлена ими, как тысячи сломанных стрел на поле боя. Это оружие уже никуда не годится, но еще долго будет напоминать о прошедшем пиршестве.
   Я не ведал куда идти, Пес следовал за мной. Он не выказал желания стать проводником. Его можно понять, но мой разум раздражало подобное положение вещей. Хотелось взять и навести порядок в окружающем пространстве, вымести мусор за порог реальности.
   Приступы скрежещущего страха наконец-то оставили меня. Они нашли иную жертву.
   - Так, остановимся здесь, - решил я.
   - Зачем? - вяло возразил Пес. - Не хочу застать тьму на этой тропе, тут бродят мертвые.
   - Горняки?.. Ладно, не важно. Но все равно стой, заткнем тебе уши воском.
   - Господин маг не способен отогнать это наваждение? - оскалился эльф. - Или ему нравится изводить раба своего?
   - Ты хочешь, чтобы нас обнаружили? Заткнись и садись.
   Простые команды, краткие объяснения - я добьюсь успеха. Он сейчас как малое дитя, которого ведут в храм для обряда инициации. Способен ли этот мальчик стать гражданином, поборов свой страх, или он не достоин вступать в общину? Гнилая кровь нам не нужна.
   Топлива в округе было предостаточно, я запалил не без помощи магии небольшой костер. В чашке растопил воск, добавил к нему соли, порошка огнелистника. Подумал было кинуть щепотку пепла, но кто скажет точно, какое он окажет воздействие.
   Тщательно перемешав особое варево, я дал ему остыть, чтобы можно было слепить затычки.
   - Давай сюда уши, - заставил я Пса нагнуться.
   Он закрыл глаза, словно я собирался причинить ему боль. Огнелистник ничего ему не сделает, к тому же его доля в приготовленной вкуснотище совсем незначительно.
   Затычки не идеальные, но я и не пытался лишать эльфа слуха. Тут важнее уверить его в действенности подобного метода. Ну и соль с порошком свой эффект окажут, воздействие энергии снизится.
   Я так думал, но никакой уверенности у меня не было. Проверив оружие, я продолжил путь, жестами указывая эльфу куда идти. Он исправно притворялся, что ничего не слышит.
   Такая вот извращенная игра, но хотя бы больше я не слышал его унылых комментариев.
   Забравшись выше, мы выиграли несколько минут дневного света, что оказалось как нельзя кстати. Мест для ночлега в горах предостаточно, но все они не идеальны. Оставив Пса, я бродил вокруг, высматривая отвечающее всем требованием место.
   Требованиям мага, а не путешественника, конечно.
   Я не стал искать сухих пещер (даже свободных, в которых не пригрелись скорпионы), не обращал внимания на ямы, оставшиеся после падения деревьев, и проходил мимо разлапистых елей. Мне было нужно свободное, открытое место. Прятаться от демонов глупо, потому лучше встать там, где бестелесные слабее - возвышенность, открытая со всех сторон.
   Алтарь местного божества я не нашел. Были какие-то камни, сложенные явно не природой, но назначение этого места установить не удалось. Следов от ударов я не обнаружил на камнях, но это не говорило о том, что тут приносились бескровные жертвы добрым духам.
   Сейчас алтарь молчит, но начни я с ним работать... хрен бы его знал, кому тут поклонялись. Будить демона не стоит, справлюсь своими силами.
   Я успел осмотреть два холма и выбрал последний. На нем росли скрюченные карликовые деревья, которые пришлось срубить, чтобы открыть вершину для ветра. Раны растений я замазывать не стал. В этот раз намеренно. Обрубки истекали неприятно пахнущим соком, навевая дурные мысли. Но я не поддался впечатлению - раненые деревья прикроют нас от внимания других духов.
   Двоякая ситуация: этот холм будет заметен для бестелесных, но живые на нем укроются под кричащей вуалью раненых растений.
   С приближением ночи даже я почувствовал нервную пульсацию, охватившую холм. Так реагировал его дух на мои разрушительные действия. Чтобы не спугнуть завесу, огня я разводить не стал. Рискнул - не стал окружать место ночлега защитным кругом, но положил с четырех сторон света железо.
   Камни холма хранят много руды, лишний кусок никого не удивит, но нападающему духу будет неприятно нарваться на острый коготь.
   Пес молча помогал мне, но действовал бездумно, как странная игрушка восточных мудрецов. Собственный червь пожирал его силу, эльф выглядел прескверно, как чахоточный в последние дни своей жизни. Даже одежда казалась какой-то потрепанной, будто вот-вот рассыплется в прах.
   Эльф никак не защищен от воздействия, ему необходимо вернуться в род, надеть защитные амулеты и успокоиться наконец-то.
   Усадив эльфа в центре, на острее холма, я приготовился к нападению. Прямо над нами сияла яркая звезда, выглядывающая в просветы туч. Она могла предвещать как успех, так и неудачу.
   Космические силы не враждебны смертным, для них мы даже не муравьи. Эта вселенная в вышине не может "пренебречь" живым, потому что живой ничтожно малый элемент вселенной.
   Помочь она может лишь по забавному стечению факторов. С тем же успехом и навредить. Могучее Солнце прекрасное олицетворение этих сил, яркое и наглядное, Тьма вас всех!
   Некоторое время я ходил вокруг эльфа, ноги не желали останавливаться из-за веселого возбуждения. Да и согреться не мешало бы. Вино употреблять не стоило, замутненный разум легко поддается воздействию. Приходилось довольствоваться сушеным мясом, разжевывая который больше отвлекался от сна, чем от голода и усталости.
   Если так будет проходить каждая ночь, то мы не дойдем до конца. Не повернуть ли назад? Оставить Пса в Фарине на попечение боевому другу, а самому пробраться к деревеньке? Но не уверен, что найду ее самостоятельно.
   Такие поселения имеют прескверную привычку играть с живыми: появляться только в определенное время, отмыкаться особыми "ключами", либо вообще существовать в виде миража, являясь во снах путешественнику, проходящему мимо.
   Пес мог быть нужным ключом, якорем, который зафиксирует это место в физическом плане. Риск, но и награда за него достойная! Познакомиться с методами вампиров, с тем, как они воздействовали на реальность, будет не лишним для мага.
   Измаявшись, я уселся позади эльфа. Напротив рискованно садиться - лицо направляет энергию. Глаза, нос, рот - те места, из которых потечет скверна. Как физическая, так и энергетическая. Ну, а если мой слуга решит обернуться, переломив себе шею, оскалиться в приветственной улыбке, то это будет ничем иным как пустым позерством.
   Демоны считают, что их трюки должны пугать всякого смертного. А на самом деле ломая физическое тело, они теряют время, ухудшают свою реакцию.
   Я-то, конечно, не против, чтобы существо из иного мира совершило несколько глупых поступков. Это только на руку тому, кто их убивает.
   Топор был расчехлен и лежал у меня на ногах, от него веяло холодом, но пока слабым. Я не мог знать, обманывают ли меня чувства или этот холод настоящий. Не важно.
   До середины ночи на меня смотрела блуждающая звезда. С возвышения особенно притягательными становятся небесные тела, их движение заставляет мысли остановиться, успокоиться. Что и требуется перед боем. Излишняя горячность ни к чему хорошему не приведет, так что холод был союзником.
   Но море напомнило о себе противной моросью, пришлось опустить взгляд. Все равно небо заволокли тучи.
   Ночь была темной, но в то же время я мог видеть далеко. Разум повелевал глазами, повышая их возможности. Но это были напрасные траты сил - гостей я не замечал, а только слышал. Они оказались слабыми соседями, могли только шорохами раздражать. А такие звуки легко списать на деятельность насекомых.
   Порой по склону холма что-то скатывалось, но я не чувствовал дрожи. Не камень двигался внизу, не материальное существо. Ветер проходил над зарослями кустарника - на него не спишешь эти звуки.
   "Близко" - подумалось мне.
   Я не решался прямо смотреть на эльфа, на краю зрения замечая темное шевеление. Стоит всмотреться пристально в червоточину - она исчезнет. Слишком слаба, чтобы прорываться в реальный мир.
   Пока она слаба, надо избавиться от нее. Утром, когда солнце будет рядом. Не сейчас. Свежая кровь привлечет духов. Они сразу обнаружат меня.
   Я помотал головой и бросил осторожный взгляд на эльфа: он спал сидя, казался расслабленным. Словно истукан или отправившийся в полет мудрец. И не скажешь, что он представляет угрозы, почему же эта мысль посетила меня?
   Я не расстегивал пояса, не снимал защиты, а пряжка холодна, родовое и гражданское кольцо так же не подняли тревоги. А в такую ночь эти освященные предметы должны отреагировать на воздействие. Если только я сам не порождаю эту черноту вокруг.
   Мог ли эльф меня заразить? И смогу ли я излечиться, если вырвать корень и бросить его на солнце?
   Я поднялся и вновь принялся расхаживать вокруг. Что я крыса, скрываться от мерзких ублюдочных созданий, мнящих себя гигантским ужасом из бесконечности?! Пусть только попробуют заявиться, вот тогда посмотрим, у кого воздействия воздейственней.
   О, я очень хотел расколоть кому-нибудь череп, но это желание глупо направлять на смертных. Смертный и так помрет, а вот уничтожить духа, хотя бы отшлепать его - это забава по мне.
   Взяв из мешка флягу с вином, я сделал несколько глотков, чтобы освежиться. Устал сидеть, становилось хуже.
   Размахивая топором, я прохаживался мимо обрубленных деревьев. Сок перестал течь, жирная смола покрывала порезы и сломы, а запах стоял отвратительный. С растительностью Королевства я плохо знаком, но не слышал о дурманящих деревьях.
   Ветки, естественно, больше походили на обглоданные кости.
   Щелкнув пальцами, я создал на секунду ярчайшую искру. Ни один светильник не способен даровать такого света. Этот свет иной природы, не принадлежащий смертному. Но в этой искре не было ничего мистического, она не привлекала на помощь родственных духов и не отгоняла враждебных. Холодная искра, разрушающая как молния.
   Но дело свое она сделала - развеяла тьму, отогнав черный покров в заросли. Я смог рассмотреть сломы на ветках, которые при свете солнца выглядели иначе. А сейчас: сердцевина белого цвета, какая-то пористая на вид; вокруг нее аморфная масса сизо-бурого цвета; все это чудо прикрывается жесткой корой, покрытой вздутиями.
   - Лучше бы бабу сотворили, - фыркнул я.
   По склону сошло несколько небольших лавин, теперь я почувствовал дрожь камня. Я отвел топор за спину, чтобы гости не испугались вида обработанного огнем железа. Оружие их пугает.
   Морось нервировала, ветер направлял капли под углом к земле, они падали мне на лицо. Из глаз текли слезы, кожа холодела, и стучали зубы, но зато никакого страха, а только желание.
   Согреться хотелось, пусть даже в танце с чужаками.
   Шорохи на время отступили, сметенные движением ветра. Зато у подошвы холма слышалась какая-то суета, словно пьяные старухи собрались ночью за вышиванием. Им, наверное, там забавно.
   - Поднялись бы сюда, потешили бы меня.
   Губы едва шевелились, язык что могильная плита.
   Эти выкидыши больной фантазии, похоже, решили дождаться моей смерти от переохлаждения. Я обругал себя за то, что не озаботился запасти топлива. Рубить эти сучья небезопасно. Вдруг и правда ядовитый дух источают.
   Может, пригрезилось мне все это? Пес о растительности этой местности ничего не сказал. А знал ли он вообще что-нибудь о ней?! Аристократы не стесняются путешествовать в паланкинах, тем более здесь, в горной местности. На телеге не взобраться, на осле ноги волочатся... да и позорно как-то.
   Ох, не зря я заострял внимание на этих звуках. Они порождены не моим бредом. Слух меня никогда не подводит.
   Голова может быть затуманена дурманом, но воздушной стихии я могу довериться. А вот эльфу доверять нельзя, но избавляться от него я не стану. Да, хочется расколоть ему череп, чтобы уничтожить проблему. Но это не мое желание - мое желание уничтожить источник этих звуков, а прикончить безумца способен даже мальчишка.
   Пусть этот безумец вооружен, опасен как сотня демонов, но он всего лишь смертный. В победе над таким противником нет чести. Не мое это желание, точно не мое, оно не доставит мне удовольствия.
   - Повезло тебе, эльф, что встретился со мной.
   Пес не мог видеть моей улыбки, но, может, почувствовал - пятно тьмы в его груди пару раз дернулось, втянуло щупальца. Вот его вырвать я хотел, но не был уверен, что смогу сделать это, не убив спутника.
   - Будь ты на моем месте, такие же мысли посетили бы тебя, - признался я эльфу.
   Может, он и не спал. Поди разбери, что творится этой ночью.
   Солнце заставило себя ждать, а я так промерз, что жутко хотел крови. Согреться не помешало бы, да где же взять достойного противника. В предутренние часы я размахивал топором, сшибая ветки вокруг. Так завелся, что очистил склон на десяток шагов вниз.
   Ну, я немного преувеличиваю. Не важно. Зато не замерз и чувствовал себя превосходно.
   Прекратил я это баловство, когда позади раздалось шевеление. Источник его принадлежал физическому миру.
   - Что здесь происходит? - хрипло спросил эльф, поднимаясь.
   Его суставы трещали оглушительно, словно в этой позе мой слуга провел сотню лет. Охая и ахая, он вытянулся во весь рост, держась за поясницу.
   - Я зад проморозил, огня бы.
   - Там в сумке порошка возьми. - Никакой реакции. Я хлопнул себя по ушам и указал на эльфа. - Пробки!
   Он понял, выковырял из ушей воск. Воск почернел, что могло оказаться следствием реакции огнелистника с солью. Только могло...
   - Порошок возьми, эти деревья жечь не будем.
   - Зачем же ты их рубил? Решил храм воздвигнуть? - он долго копался в моих вещах, а я протер лезвие топора опавшей листвой.
   Какая-то пожухлая и пахнет дурно.
   - Что это? Поделись Знанием, о мой проводник.
   - Понятия не имею, - Пес втирал огненный порошок себе в нёбо, - похоже на орешник.
   - Твоя же земля, ты где-то здесь шастал.
   - Дорогу ищи, узнаешь сразу, а направление верное.
   Вот так, понятно. Значит, моя версия с паланкином оказалась верной. Или это было какое-то посвящение, слышал я, молодежь свою эльфы любят бросать в пустошах. Выживет, значит, достоин войти в общину, достоин воинского пояса и копья. Суровый закон для суровой местности, но это только слухи.
   Тогда неудивительно, что благородный оказался в приграничной деревеньке и не знает дороги к ней. Только направление, но направление и я могу указать. С восходом проклятые шорохи унялись, зато теперь можно разглядеть клубящийся туман у подошвы холма.
   В низинах его щупальца казались неестественно желтоватыми. Похоже, подземные духи нашалили, придется дожидаться, пока рассеется облако яда.
   - Ты как? - я вернулся на вершину. - Выглядишь лучше.
   - А что, - удивился эльф, - я не жаловался на хворь.
   - Еще бы, из тебя щипцами жалобы не вытянешь. Чего скрываться, сам же понимаешь, куда идем мы.
   - Но, правда - я в порядке! Это ты ведешь себя, как безумец! Что за демон в тебя вселился, маг?!
   - Потише с такими словами, - осадил я зарвавшегося слугу. - Ни один имперец не поддастся воздействию мерзостных.
   Пес расхохотался, я позволил ему отсмеяться, чтобы пощечина оказалась более внушительной. Да и не хотел разбивать ему губы, пусть уж рот закроет. Эльф схватился за щеку и удивленно уставился на меня: легкий гнев, уступивший место смирению. Голова его поникла.
   - Пора идти, - я взял свой мешок и направился к восточному склону.
   Сумерки уступили место горному рассвету, скоро прохладный воздух насытится теплом светила. Эти проклятые тучи не остановят его могучих коней.
   Восточный склон зарос кустарником, борющимся за жизнь с грибами и прямыми деревьями. Низина внизу была едва заметной, но эльф-то глазастый.
   - Лучше дождаться, пока яд уйдет.
   - Об этом не заботься. Не хочу терять времени.
   Хватило одной ночи. Одно дело бороться с глупыми духами, но намного хуже, когда они не выходят на арену. Так и сидят под камнями, посмеиваясь над смертными. Это выматывает сильнее, чем добрая драка.
   Тем и отличаются наведенные духи от природных, чья воля подвластна стихиям. Природные действуют хаотично, но все же действуют! А эти исполняют приказ своих создателей.
   Вампиры предпочитают нечестные методы войны доброму поединку. Им не нужна слава, а только жертвы. Слуги их действовали согласно плану, продолжают действовать.
   Полемас бы тут не справился, напортачит еще. Зря силы свои растратит, бросая проклятия в ночь. У меня больше шансов справиться с этой напастью. Я предпочту забрать себе все, что встретится на пути. Не хочу делиться.
   На восточном склоне не чувствовался ветер, он пытался обойти холм с севера и юга. На юге его задерживали непроходимые заросли, богатые влагой. Здесь же властвовала затхлость. Солнце только утром заливало светом эту часть холма, в остальное же время здесь царил сумрак.
   Кустарник мешал пройти, зато, когда мы достигли подножия, весь туман рассеялся. Повеяло свежестью, принесенной завернувшим в эту ложбину рукавом ветра. Воздух течет по своим законам, легко огибает препятствия, освежая даже такие ямы.
   Попахивало в ложбине плохо, мы заторопились пройти опасный участок. Я пытался найти какую-нибудь тропу, но все время приходилось прорубаться сквозь заросли. Это существенно замедляло продвижение.
   На вершине очередной гряды я осмотрелся, высматривая русло ручья или тропу, но ничего подобного не было. Где деревья и колючие кусты, а где такие завалы, что их необходимо штурмовать с веревками.
   Эльф быстро уставал, но не подавал виду. Его удивляла собственная слабость, невдомек, что сам же себя пожирает. Настроение у него портилось с каждым часом.
   Пес долго препирался со мной, не желая расставаться с мечом. Я не говорил об истинной причине приказа, убеждая, что лишний груз выматывает его.
   Может и плохо оставлять добрый клинок в этом месте, он все же защищает эльфа. Но как я могу доверять ему? Плечо и запястье болели немилосердно: всю ночь рубил сучья и теперь приходится.
   Меч мы оставили на приметном пяточке в рощице, пройти мимо него не удастся - вокруг такие заросли, а тут прям коридор. Я позаботился о мече, смазав его жиром, завернув в кожу и засыпав сухой листвой. Думаю, не пострадает, пока мы будем ловить демонов по пустошам.
   Я больше опасаюсь за состояние спутника. Ладно бы он ограничивался молчаливостью и хмурым выражением лица. Так нет же! Его состояние отравляло окружающее пространство. Днем чернильное пятно внутри эльфа нельзя увидеть, но это сердце зла не спало. Я представлял себе, как оно бьется там в груди, пробивая себе путь в реальность.
   Если это пятно прорвется, оно может в лучшем случае разорвать Пса. В лучшем для эльфа, а не для меня. В худшем - тело эльфа начнет преобразовываться, совершенствоваться под новую задачу.
   Некоторое время я забавлялся, размышляя о количестве шипов и когтей, выращенных после метаморфозы. Тело эльфа достойно такого изменения. Не будь я человеком, бросил бы несчастного в пустошах, чтобы наблюдать за его изменением. Это познавательно.
   Магу сложно противостоять искушению подглядеть в замочную скважину материального мира.
   Угрызений совести я не испытывал. А за что мне корить себя? Я ведь так не поступлю. Это слишком опрометчивое решение, плоды которого мне не понравятся.
   После полудня - предположительно, эльф начал бормотать себе под нос. Слова он употреблял из родного языка и имперского, приправляя безумное блюдо норсертскими диалектами. Еще не ночь, но его состояние все ухудшается. Хоть ищи жадную глотку вулкана и бросай туда зараженного.
   Зато теперь я точно знал, что идем мы в верном направлении. Ошибиться невозможно - раз моего приятеля так веселит прогулка. Что-то в воздухе бодрит его дух, заставляет открывать рот и благодарить небо за дар речи!
   Я не чувствовал ничего враждебного, звуков странных не замечал.
   Удивляло то, что здесь водилось зверье. Природные демоны обычно не ограничиваются двуногими существами, не откажутся и от рептилии.
   Птиц было больше всего, да что их спугнет этих безмозглых существ. Хищники убрались на юг, где ветра не так буйствуют. А глупая мелочь осталась здесь. Я бы предпочел увидеть недобрый знак в виде коршуна, чем этих белогрудых малявок с назойливым клекотом.
   Охотиться я не решился, хотя было чем поживиться. И на этот раз вполне нормальные звери, не такие отвратные как на востоке. Простые ящерицы, всевозможные грызуны.
   Предпочтительней пользоваться своими запасами, когда не уверен в безопасности. Грибы уж тем более я игнорировал. Они в обычное время представляют угрозу, а здесь вдвойне опасны. Споры некоторых видов способны заразить живого; лопнет такой шарик от вибрации, выплюнет плотное облачко зеленоватых спор и все. Новой жизни требуются питательные вещества, почвы здесь бедные, вот и приспосабливаются.
   Ближе к пустошам растительность цеплялась за жизнь вдоль русел многочисленных ручейков. Вода ушла под землю, ее заменяла влажная грязь, в которой боролись за жизнь мелкие личинки. Я таких не видел, не мог знать, что за насекомое оставило здесь потомство. Пришлось искать брод в другом месте, контактировать с незнакомыми аборигенами не очень-то хотелось.
   Мелкий дождь не мог насытить землю, чья почва едва годилась для растительности. Камень, всюду камень, покрытый осколками вулканической породы. Районы активности дальше, ближе к оси острова, но когда-то стихия бушевала здесь. Забавно, столь могучие силы, а теперь от них остались лишь камешки, крошащиеся под ногами какого-то смертного.
   Не зря же говорят, что с вершины больно падать. Сила такая же слабость - что доказывает теорию мирового дуализма.
   Я мог сколь угодно долго отвлекать себя от проблем, но мой спутник плохел с каждым часом. Да только подходящего места для ночлега я не находил.
   В этот раз все будет тяжелее, как для эльфа, так и для меня.
   Забраться повыше? Опять... это не поможет. Река, а лучше водопад, спасли бы нас. Лавовый поток так же казался привлекательным соседом в преддверии тяжелой ночи - мы были бы обеспечены теплом.
   Пришлось рискнуть, расположиться просто в удобном месте, под карнизом. Здесь было сухо, козырек камня прикроет от возможного дождя. Дождь нам мог помочь, скрыть под завесой, но я не видел силы в этих тучах. Они слабы, могут лишь моросью порадовать измученных путников.
   Я собрал дров, чего скрываться. Топливо не годилось для растопки, слишком промокло снаружи. Магия помогла оживить огонь, но забрала много сил. Я целый день шел, пробираясь через завалы и кустарник, размахивал топором, приглядывал за эльфом, что за напряженный денек. Во время осады и то удавалось передохнуть.
   Источник наших проблем находился поблизости, не в прямой видимости, но у призраков свои законы. Шорохи из иного мира не дотерпели и выпрыгнули нам на встречу до захода. Треск огня слегка отвлекал от назойливого стука и скрежета, дым ел глаза, зато возвращал разум в реальный мир, к реальным проблемам.
   Даже эльф немного очнулся, я дал ему порошка, запасы которого подходили к концу. Пусть пользует, не жалко.
   Топор пришлось зачехлить, я слишком устал, чтобы бороться с навязчивыми мыслями. В эту ночь они могут победить, лучше лишить себя возможности совершить опрометчивый поступок.
   Твари будут добиваться того, чтобы я лишил спутника жизни. Тогда я замараюсь, буду достоин общения с этими ничтожествами.
   Погода не дала нам передышки, тучи украли вечерний свет из мира. Тьма нахлынула прибоем в эти скалы, поглощая все живое. Ее власти противоборствовать не получалось, сколь не мни личный амулет. Власть имперских Богов не распространяется на этот регион, гражданин беззащитен.
   У меня есть навыки и опыт, но я слишком устал, чтобы бороться. Эльфу придется лично сражаться со своим демоном, мне не до него.
   Нажравшись стимуляторов, я впал в забытье, наблюдая, как за границей лагеря пляшут омерзительные тени. Пока еще небольшие, но вскоре они раздуются до отвратно-циклопических размеров. Гнойники этой земли, ранящие ее плоть.
   Сюда бы жреца эльфийского загнать. Может, он что-нибудь сделает.
   Из последних сил я воздвиг вихревую защиту, слова заклятия теряли яркость в моей памяти. Будь я в форме, не потребовалось бы их вспоминать. Хвала Императору, что я никогда не пренебрегал тренировками ума. Памятью обзавелся превосходной, этот инструмент не подвел меня.
   Ломанные слова сплелись в сеть заклятия, которая расцвела вокруг кольца света от костра. Ветер спиралью потек вокруг границы, смывая прочь противные шорохи. Их воздействие осталось, но едва уловимое. Это опасно, много опаснее, чем открытое воздействие, против которого можно бороться. Спрятавшись, ты лишаешь себя возможности маневра, но у меня не было сил для противоборства.
   Пришлось положиться на удачу.
   Из-за дурманящих веществ я не чувствовал своего тела, конечности превратились в жирные куски мяса с костями, которыми сложно управлять. Разум не желал держаться на привязи изможденного тела, стремился оторваться от него и отдохнуть. Стимулятор не позволял голове прыгать в пропасть сна, дно которой покрывала липкая слизь испражнений существ с искаженной душой.
   Как прочна сеть их магии! Я уничтожил создателей, но она продолжает существовать, наверняка питаясь из каких-то внешних источников. Местные скалы обильно обагрены кровью как аборигенов, так и пленных граждан Империи. Много душ загублено, много энергии доступно для хитрого демона.
   Топливо в костер мое тело подбрасывало отвратительно медленно, поленице летело в пламя очень долго, а затем падало прямо в центр. Сноп искр взлетал высоко в небо, опаляя каменное брюхо карниза. Частично они падали мне на голову, подпаливая волосы. Хорошо, что я коротко подстригся - нечего терять и ожогов не будет.
   Огонь жил своей жизнью, двигался легко и изящно, как может двигаться только Великий Разрушитель. Он негодовал, что зло испражняется в Его дворце, но что этот костерок мог поделать? Этот огонь лишь являл волю Великого, но не мог стать вместилищем для его духа.
   Хреновый защитник.
   Я никогда особо не полагался на огонь, чья сила слишком мимолетна, а воздействие хаотично. С тем же успехом он может уничтожить меня, но пока это дымно-алое тело отгоняет рукотворных призраков.
   Тела призраков составлены из безумных фантазий вампиров. Ужасы воплотились в самом омерзительном своем виде в деревне эльфов, став источником скверны. Рядом с нами метались их бледно-зеленые копии, богатые на прозрачные щупальца и зрительные органы.
   Я пытался угадать их природу, благо голова работала, в отличие от полусонного тела. Телу нужен отдых, но отрывать сознание от него опасно. Сон в этом месте что ловушка, попавший в него путник навсегда останется в царстве наведенного ужаса. А тело его будет ходить по дорогам, питаясь подвернувшимися под руку живыми.
   Считается, что зараженного ужасом, можно вернуть в его тело. Изгнать демона, очистить от скверны, но разве это поможет? Разум пребывал тысячелетия в безумстве, что он способен принести в этот мир?! Да он сам не лучше демона, поработившего плоть.
   Коллегия "золотых" практикует изгнание и очищение, но я не доверял этим снобам. Они дарят пустую надежду людям, чьи близкие поражены магическим недугом. Да, демона они изгонят, но смогут ли спасти разум? Ни один мастер не возьмется за восстановление сломанной личности.
   Потому я не трогал эльфа, не лез к нему в разум. Отчасти, боялся сам угодить в темницу. Не доверил лечение Пса этим поклонникам Солнечного. Их вера сама не хуже болезни, они могут смотреть только вперед, двигаться только в одном направлении. Порой это страшнее, чем все демоны из кипучей бездны.
   Удивительно, что я вспомнил о них. Может, в тайне надеялся услышать зов освещенного рога мага в золотой накидке? Разбираться с призраками и демонами не их специализация, но защитить от воздействия солнечные могут.
   Амулет меня не защищал, гражданские и родовые кольца выдыхались. От слишком сильного воздействия они просто разрушатся, а терять драгоценные для сердца предметы не хотелось.
   Заставив тело двигаться, я подтянул к себе сумку, открыл ее и принялся копаться в содержимом. Склянки, флаконы, коробочки с порошками - мелочи для путешествующего мага. Пищи для духа я не захватил с собой, ограничился только стимуляторами.
   Придется до утра поддерживать баланс между сном и явью. Опыта в этой волшбе у меня немного, но уже прошло несколько часов и баланс сохраняется. Иной мысли я не придерживался, доверял своему чувству. Полностью доверял, иначе не выиграть скачки.
   Самое опасное время - середина ночи, когда царь снов переворачивается на другой бок. Его сон становится тяжелым, агрессивным и настырным, как вульгарный оратор. Хоть ненавидь его, но отделаться от назойливого внимания не сможешь. Ему-то плевать на твое мнение, для него существует только свое, личное! И он уничтожает всякого, кто противится воздействию.
   Эту ночь я выдержу, не в первый раз приходится бороться с толстяком сном.
   Пса я усадил напротив себя, по ту сторону огня. Чтобы не смотреть на него и не быть захваченным теми изменениями, которые протекают в его душе. Эти изменения имели место быть, куда от них денешься. Что растущий волос: режь его, но все равно вырастет. Только огнем изведешь.
   Действительно... стоит найти трещину в земле, откуда глазеют алые демоны. Пусть забирают своего сына, да перевоспитывают. Я никудышный отец и не способен позаботиться о своих ближних.
   Какая ночь, такие мысли, все слабы и не способны вечно бороться.
  

Глава 19. Песня.

   Близился опасный момент, хребет этого безумия. Середина темной ночи, когда не светят звезды... что, кстати, благо для нас. От их холодного блеска вернее сойдешь с ума, чем от этого скрипа.
   Звучание призраков назойливо пробивало себе дорогу сквозь вихревую преграду. Поизносилась наша защита, я слишком ослаб, чтобы подпитывать ее. Тяжелая духота держалась в застоявшемся воздухе, но я ощущал прохладу. Словно в затылок что-то нехорошее дышит.
   Странно, призванные вампирами духи отличаются иным воздействием. Не этим холодным вниманием, напоминающим об остром инструменте полевого хирурга - ох, как деловито наш мясник копался в пленных. Его цинизму и холодности позавидует всякий жрец смерти.
   Дурман выветривался, потому я смог ухмыльнуться мыслям: уж не призрак мясника проведать меня решил? Позвать к братьям, которые заждались на той стороне. Ведь крупно повезло тебе маг, несколько лет ты выиграл, а теперь пора бы к нам, на пир.
   Грибы еще оставались, но увеличивать дозу опасно. Я и так сожрал столько, что получил легкое отравление и, судя по запаху и морозящему зад ощущению, нехилое такое расстройство кишечника. Хотелось проблеваться, что я незамедлительно проделал.
   Утолил жажду и второй раз сунул пальцы в рот. Теперь уже намеренно очищая пустой желудок.
   Протрезвел, осмотрелся.
   Призраков прошлого не замечал, да и вампирские духи куда-то подевались, оставив после себя это бренчание. Что за пытка, что за извращенный ум создал эту уродливую мелодию?! У меня живот сводило от нее... или от съеденного.
   Холодное давление чьего-то взгляда не исчезло, но только усилилось. Животное начало во мне тревожилось, предупреждало об опасности и настоятельно рекомендовало смыться. Найти глубокую нору, забиться в нее и, поскуливая, обмочиться.
   Что за ерунда? Пошла кавалерия в бой страхов? Никогда такого не ощущал, даже в шторма. Впрочем, когда тебя окунают в дерьмо, не успеваешь прочувствовать всю соль положения. Необходимо, чтобы палач вытащил тебя из бочки и дал просохнуть, осознать какое ты ничтожество.
   Но сейчас страх был естественным, давящим, а вроде никакой угрозы.
   Не эльф ли? Я резко повернулся, да так, что в глазах потемнело. Костер все горел и дымил, но не так жарко, как в начале ночи. Я приложил ладонь ко лбу, чтобы остановить вращение вселенной. Ладонь была холодной и влажной, пальцы слегка дрожали.
   Пес лежал и спал, но я точно помнил, что оставлял его в сидящем положении. Слуга лежал в позе младенца, разве что кулачок не обсасывал - только уперся костяшками в подбородок. А вот слюни пускал, умора.
   - Ты чего? - прохрипел я.
   Нашел время спать! Тут демоны табунами ходят, призраки исподним светят, а он дрыхнет да так сладко, что меня самого потянуло. Вот было бы хорошо присоединиться, заняться столь интересным занятием.
   Я прополоскал рот вином, выплюнул. Пить не могу, тошнит. Хоть так, но освежился, смягчил боль в горле. После этих грибов ужасное послевкусие, словно подметку пожевал.
   Поднявшись, я снял вихревую завесу. Надобности в ней уже не было, а силы заклятие вытягивало. Червоточина у эльфа спала, темное пятно едва различимо, но если приглядеться, можно заметить подрагивание. Прям в такт этому бренчанию...
   Точно! Отзывается!
   Но иначе, не увеличиваясь, а успокаиваясь.
   Хоть и плохо мне было, но сообразить что к чему, не составило труда. Это трынь-трынь успокоило Пса и его зло, заставило взять себя в руки. Мысль на этом не остановилась, пошла дальше: раз это звучание смогло сделать то, с чем не справился я, оно принадлежит природе эльфов.
   Никакой мистики, просто народная музыка и сила, заключенная в ней. Сила культуры, духа народа.
   Я зажмурился и позволил слуху найти источник звука. Мне ничто не угрожало, уверенность эта подкреплялась только интуицией. Но чему еще я мог доверять в проклятых землях?
   Где-то в двух сотнях шагов от нас на северо-востоке находился живой. Он играл на струнном инструменте.
   Я возблагодарил Императора, что абориген не открыл рот, не запел.
   Пение демонов и то приятнее, чем завывания местных.
   - Удивительно! - прошептал я.
   Говорить было больно, но ночное молчание терзало меня. Нервировало ощущение холодности вокруг. Музыка принадлежала не мне, потому я игнорировал ее звучание.
   Что за безумец может ночью играть на своем инструменте?
   И все равно я смог уснуть, многие мудрецы недооценивают силу своего же тела. Забывают о нем, не тренируют, плоть отвечает надменному разуму тем же. Я сохраняю баланс существования, не желая расставаться с человеческими возможностями. Потому позволил разуму сдаться и уплыть.
   Кошмары были, но не красочные, как те, что посылаются безумными демонами. Холод, пустота, забвение - весь ужас заключался в этих ощущениях. Любопытный опыт, в естественности подобного состояния уверится только последний из магов.
   Утром первым проснулся Пес. Судя по шорохам, которые пробивались сквозь пелену сна, мой слуга размялся, довольно кряхтя. Он хорошо отдохнул и наслаждался покоем - дар, неведомо откуда свалившийся на него. Пес позволил мне доспать лишний час, а потом уже растолкал.
   Это был самый сладкий час за последнюю пару дней.
   Я не стал завтракать, чувствуя отвращение ко всяким желаниям плоти. Я долго приводил себя в порядок, запахи отбили весь аппетит.
   Пес поел хорошо, с удовольствием. Он пребывал в каком-то приподнятом настроении, словно проведший ночь любви со жрицей Богини. Удачливый парень.
   Как меняются живые, ощутив дым родного очага. Крылья вырастают, они забывают об усталости и боли - летят к родному дому, в объятия семьи.
   Я не стал подрезать крылья эльфу, хотя хотелось. Эта мрачность, которую мне внушали всю ночь посредствам снов, давала о себе знать. Но я поборол искушение, недостойное меня.
   Бросив короткую команду эльфу, я собрал вещи, проверил оружие, и мы выступили незамедлительно.
   Сначала шли на восток, потом я заметил среди травы тропинку, которой редко пользовались. Она вела на север.
   - Мы же шли на восток, - удивился Пес, когда я ступил на новую тропу.
   - Было такое, но надо передохнуть.
   - Надеешься найти постоялый двор в пустоши? Люди так наивны...
   Ближе к полудню эльф познал истину: кто тут наивный.
   - Ну, так что, дикарь? Где твоя ирония? - усмехался я, глядя с вершины хребта на плато впереди.
   Несколько каменных строений, глиняных хижин охотников расположились на голом как лысина плато. Ни травинки, ни деревца, зато полно мусора, сваленного на границе поселения.
   Ничейные земли, место встречи разных кланов. Здесь представители родов могут переждать непогоду, не опасаясь удара в спину. Я так предположил, основываясь на знаниях о дикарской культуре.
   Они ценят только свою землю, ту, которая расположена внутри границ. О чужом не заботятся, грязнят и уничтожают. В прошлом, когда рода активно враждовали, эльфы не гнушались выжигать посевы, разрушать орудия труда и культурные объекты просто потому, что это принадлежало чужому.
   Свое они берегут, тут спору нет.
   Как все это согласуется с тем, что почитаемая ими Богиня правит всеми островами, не ясно. Какой-то парадокс мысли. Воин, вроде моего эльфа, не задумывается о таких мелочах, а старики племени наверняка что-то объясняющее себе выдумали.
   Например, что они таким образом защищают свободные земли от засилья чужаков. Долго ли придумать стройную версию, способную удовлетворить совесть?
   Фанатики всегда отличаются подобным складом мышления.
   - Ты здесь бывал, - вернул меня к текущим делам Пес, - потому и знаешь об этом месте. Нет чести в твоей победе слов!
   - Ну-ну. Идем уж, честолюбец недоделанный.
   Источник звука, успокоившего моего эльфа, находился здесь. Сама музыка отсутствовала, но дух ее исполнителя крепко запомнился мне. Кто-то из родственников Пса, изгнанник, быть может. Такие поселения основываются изгнанниками, ведущими торговлю с внешним миром, с нами.
   Здесь же собирались охотники на демонов, бесстрашные безумцы, ищущие выгоды в пустошах. Их не интересует золото и серебро, только шкуры, когти, кости и другие интересные предметы, вырезаемые из воплощенных.
   В отличие от торгового поселения, здесь наверняка в ходу поножовщина и измерения мужественности. Сообщество мужчин-дикарей, лишенных благочестивых женщин. Без женщины любая община превращается в стадо. Без достойной женщины, конечно, а не простой носительницы волосатого сокровища.
   Поселение не было огорожено стеной до недавнего времени. За год эльфы лениво так возвели небольшую ограду, доходящую мне до подбородка. Очень маленького демона они опасались, как погляжу. И я даже знаю, что мне ответят на это замечание:
   - Смелый муж не прячется за преградой из мертвого камня, он воздвигает стену из собственной мужественности!
   Не так красиво, конечно, но близко к смыслу. Не забудут упомянуть о трусости рода человеческого. Ох, уж эти жалкие смельчаки.
   Отверстие в стене никто не охранял, да в такой грязище все равно сложно сражаться. Нога тонет по щиколотку, сапог чуть ли не слезает, когда тянешь назад. А уж этот хлюп вообще не описать словами, только грязь смелых способна так хлюпать!
   - Низкие братья, - сказал Пес.
   Неужели мое презрение так отчетливо видно? Видать очень устал, раз перестал контролировать мимику.
   - Дело благородных - воспитывать низших, - ответил я. - Страшащиеся грязи, не желают работать и порочат этим память предков.
   Я удивил эльфа этой тирадой, ему же невдомек, что Норсерт - это святилище имперского патриархального порядка! Мы снобы, зазнайки, но не говорящие трутни. С последними мы равны только в гордости и звании гражданина.
   - Мы обсудим это в спокойные времена.
   Я пожал плечами, другого раза все равно уже не будет. Стоило ли воспитывать смертника? Пустая трата сил.
   Никаких сомнений, что родичи спрячут прокаженного в самом дальнем доме, на краю селения. Будут бросать ему миску с едой, стараясь как можно быстрее разорвать зрительную связь с падшим.
   Как они могут так поступать? Что за глупости...
   В селении проживало немного эльфов, но мы оказались слишком колоритной парой, чтобы не поприветствовать нас. На улицу высыпались жемчужины воинства пустошей: тощие, с порванными ушами, шрамированной кожей, обилие татуировок спасало от презрения благородных родичей. Вооружение не было унифицировано, что всегда отличает дикарей.
   Я порадовался, что эти глупцы вооружились больше стрелковым оружием. Пращи, короткие луки (только благородный эльф учился стрельбе из составного), различные ножи и шипы. Для ближнего боя у них с собой имелись простые дубинки. И копья, конечно. У многих вместо металла использовалась кость демона или плохая разновидность вулканического стекла. Не проблема.
   - Ну, - набычился я, - чего уставились, рожи расцарапанные?! Девок негоже трогать, вот и хари ваши пострадали. Я царапать вас не буду, давай сюда, ночка холодная была, погреете!
   Я держал топор двумя руками на уровне пояса, расслаблено. Грибы все еще туманили разум, зато дарили легкость и желание повеселиться.
   - Ты за словами следи, чужак, - выполз мне на встречу высокий, но такой же тощий хмырь. - Мы тут не любим таких.
   - Кто мы? У тебя за душой две козы да говно их прилипшее к члену! Я твою вонь изо рта чуять не желаю, хочешь яиц лишиться иди сюда. Я знаменитый хирург!
   - Не! Это уже вообще!
   Эльф поиграл бицепсами, что только рассмешило меня. Я и посмеялся.
   Не знающие меня люди, могут счесть, что среди моих предков попадались дикие северяне. Северяне были, но не дикие, не суть...
   В общем, мой смех мог бы понравиться любому любителю мухоморов с севера, облаченному в волчью шкуру.
   Пес отступил чуть вбок, чтобы стать заметнее. Он не был вооружен, но зачем ему эти железки? Вон какие пальцы, тонкие, изящные, представляю с каким радостным хрустом они сожмут шею этого ничтожества.
   - Пшел бы, - бросил Пес. - Тебе же лучше.
   Будь это воинство, семья из братьев, они нас бы уделали. Никаких проблем. Но не было единства в их сборище. Кто-то откровенно злорадствовал над униженным, остальные просто вышли поглазеть. Знали же, что будет весело!
   Я посмеялся вместе с ними.
   - Таких не жалуем, - эльф сплюнул в нашу сторону, но удалился.
   Я направил на уходящего топор, качнул им, но не бросил. Движение сказало всем достаточно, они сами нарисовали прелестную картину: блестящее лезвие рассекает лысую кожу, крошит гнилую кость черепа и вгрызается в серую массу. Дерьма в этом эльфе будет предостаточно, рассмотреть сможет каждый.
   Большинство разошлись, другие отошли в сторонку, что-то обсуждая между собой. Пес бросил шепотом:
   - Спину беречь придется.
   - От них-то? Не смеши!
   Но я сам думал так же, просто играл на публику.
   Оскорбил я многих, но никто не спешил испытывать мою силу. Ждали, кто первым бросится в темный провал колодца. А там, на дне может быть не вода, а острые шипы, ядовитые змеи и ведьма с бородавками, которая сто лет не знала мужчину! Ух, как она голодна.
   Какой-то хитрый на вид эльф зыркал по сторонам, изучая притихших собратьев. Он просто ждал такого смельчака, но не было героя, готового раскрыть мои секреты и погибнуть. Хитрюга пожал плечами и направился к нам, показывая открытые ладони - понятный всем жест. Он улыбался, обнажая белые зубы.
   - Неплохое представление, маг.
   - Овацию! - потребовал я.
   - Воздержусь. Что привела тебя и твоего спутника в эту дыру?
   - Только отдых, а ты кто будешь?
   Это был следопыт рода Рофтов, оказавшийся здесь по воле случая. Таковы были его слова, кто же станет об истинной причине сообщать первому встречному. Да к тому же чужаку.
   Я хотел отдохнуть, но отвязаться от встретившегося эльфа не смог. Пришлось побеседовать с ним, обменяться слухами.
   Эльф не раскрыл, каким образом узнал о моих навыках. Наметанный глаз да и только. Я не слишком давил, занятый своими мыслями. Не стал я спрашивать о певце, что беспокоил меня прошлой ночью - Пес заинтересовался бы этим. А что он мог предпринять, какой реакции от него ожидать?
   Следопыт порекомендовал меня хозяину постоялого двора. Весьма щедрый поступок с его стороны, я не стал разбираться в мотивах эльфа и отправился спать. Слишком устал, я мог думать только в ближайшей перспективе.
   Пес оставался со мной в комнате, сторожил сон, поглядывая в приоткрытое окно. На улице шумели прохожие, бряцали оружием и обменивались подколками. Я их слышал даже сквозь сон, но больше меня заботило состояние моего эльфа.
   На него опять начала наседать темная тоска, червоточина просыпалась. Лечение лишь принесло облегчение, но не оздоровило душу. Тьма изменила свою структуру, утратила агрессивность, продолжая давить на носителя с помощью грусти и тоски. Тоска по дому, наверное.
   Я сомневался, что Пес осознанно слышал родную музыку. Она была для него сном, таким же дурманом, как для меня порошки из грибов и трав. Но тоска по дому в нем наверняка разрасталась с каждым часом.
   Когда внизу начали собираться живые, но не шумные гуляки, чьим жизням постоянно угрожают чудовища пустошей, а какие-то притихшие граждане. Как прихожане храма доброй Богини. Вот тогда я проснулся, что-то назревало и это нельзя было пропускать.
   Ведь за этим мы сюда и шли.
   - Ты готов? - спросил я, вскочив с кровати.
   Эльф вздрогнул и осторожно спросил, к чему это ему надо быть готовым.
   - Ой, только не говори, что ты не ждал этого весь день.
   Он ждал, хоть и не сознавал этого.
   Я приказал собираться, не потому что необходимо покинуть поселение, в котором может случиться трагедия из-за сбрендившего сына Бэлуа. Вещи оставлять в комнате рискованно, по каменной стене взберется даже толстый, одноногий воришка с вот такой бородой! Видал я одного такого ловкача, удивило...
   Закон пустошей признает право сильного, потому изгнанники (добровольные и нет) стремятся к демоническим землям. Здесь души изгнанников находят покой, хоть и не могут эльфы признаться себе в этом. Им проще рассуждать о том, как несправедлив мир, и копить злость, чем винить свою природу в сложившейся ситуации.
   Нечего рисковать вещами, оставляя их. К тому же, я предполагал, что могу лишиться защиты эльфа.
   В тайне даже от себя я страшился этого момента - что он уйдет от меня именно сейчас. Сколько тайн в нем скрыто, сколько непознанного! И все это уйдет, я лишусь возможности поднести лампу к ветхим страницам.
   Какие могут за этим последовать проблемы? Интересные перспективы у мага в поселении опустившихся эльфов. Охотники они или нет, закон чести признается только между собой. Чужаки бесправны - закон актуальный так же для Империи.
   У меня есть оружие, опыт, магия, буду уповать на удачу. Как-нибудь выпорхну из этого селения.
   Спустившись в нижний зал, мы обнаружили его полностью заполненным посетителями. Не выпивка так привлекла всех собравшихся и не огонь в центре зала, над которым томился... ну, что-то похожее на большую крысу. Только голую и без хвоста.
   Дым выходил в отверстия, расположенные по периметру помещения. Дышалось тяжело, но хоть не чувствовался смрад немытых тел и грязного пола. Соломы здесь не знали, а песок меняли редко. Он давно слежался, превратившись в гадкий камень.
   Лавки были сдвинуты от центра зала с очагом к дальнему углу, где располагалось окно. Окно было затянуто слюдяной вставкой из множества пластинок. Походило на мозаику, свет едва проходил сквозь эту завесу.
   Здесь могли расположиться двое, трое музыкантов, танцовщицам будет тесновато. Но не думаю, что посетителям этого заведения часто приходится наслаждаться видом гибких девушек с бубенчиками и тамбуринами.
   На помосте, поджав под себя ноги, сидела девушка эльфийка, пребывающая в летящем состоянии. С закрытыми глазами она легонько касалась струн своего инструмента, но так, чтобы не извлекать звуки. Пробовала натяжение струн, очевидно.
   Музыкальный инструмент подобный этому распространен в диких местах Королевства. Длинный гриф и небольшой резонатор - звучит этот инструмент ужасно, но аборигены не вкушали ничего лучше. В таком случае и ритмичное испускание газов будет привлекать зрителей.
   Лавок на всех не хватило, свободные не стеснялись расположиться на полу, чтобы прикоснуться к прекрасному. Места занимали в порядке старшинства, самые важные - прямо у подиума, мелочевка протирала задом пол. Рабы не смели переступать порога постоялого двора, толпились у дверей, пугливо заглядывая внутрь.
   - Похоже, все побросали работы, - оглянувшись, сказал я. - Событие, достойное увековечивания в анналах!
   Пес моей иронии не оценил, всё пристально глядел на горлопанку со сцены.
   Эльфы вели себя на удивление сдержанно, что не является лучшей чертой западных долгожителей. Нет, в их привычках громко обсуждать предстоящее представление, затевать драки, заключать пари и таскать за волосы своих жен. Спокойствием не отличается даже аристократия.
   Эти эльфы делают все, чтобы не походить на своих родичей с востока! Я могу их понять, но эти попытки все равно кажутся забавными.
   На пол садиться я не захотел, остался возле лестницы. Здесь в полумраке хорошо поглядывать на собравшихся, оставаясь скрытым. Я топтал сапогами чью-то постель, но не волновался об этом. Уйду раньше, чем хозяин очнется от музыкального транса.
   Я чувствовал себя неуютно в компании сомнамбул, таких горячих при дневном свете. Ледяной взгляд бездны - куда же без него. Теперь я не сомневался в источнике этого ощущения. Девица со своей дрынделкой как-то тут замешана, вот и эльфы выказывают ей почтение.
   Жрица? К простым девкам мужчины относятся... как мужчины!
   Или тут все ценители музыки собрались. Но нет же - Пес слишком напряжен, губы поджаты, взгляд в ледяные стрелы обратился.
   Девушка музыкант подняла руку, медленно и плавно, словно волна на мертвом море. Ее тонкие, гладкие пальцы коснулись струн, и я захотел зажать уши ладонями. Сдержался, чтобы не оскорбить сборище извращенцев.
   Первый удар по моим нервам казался оглушительным, как бой храмового колокола. Струны визжали целую вечность, распиливая сознание на куски. Очень хорошая настройка слушателя, подготовка к пытке...
   Я прикрыл глаза, пробормотал слова заклятия, чтобы вуаль тишины окружила меня. Только меня, не стоит лишать поклонников их фетиша. В слова я влил каплю силы, чтобы полностью не перекрывать доступ звукам. Хотелось все же "оценить", иначе, как понять чувства собравшихся. Вдруг действительно это никакая не музыка, а ритуал!
   Не открывая глаз, чтобы не потерять вдохновения, девушка начала играть и петь. Ужас этого действия лучше не описывать, потому что такой смеси горлового пения и визгливых возгласов не выдержит ни один жрец. Инструмент играл что-то свое, плелся на иной кляче ритма, с пением никак не связанной. Абсолютная дисгармония, режущая по ушам назойливостью.
   Я не понимал возбуждения, охватившего собравшихся в зале эльфов. Единственное, на что двигала музыка и пение, так это на желание убивать других и калечить себя. От ушей я бы избавился в первую очередь. Слух на бесконечное мгновение превратился в проклятие для меня.
   Эта пытка подействовала терапевтически на Пса. Выражение его лица напоминало о сельском дурачке, которого связали и выбросили на форум, прямо к ростральной трибуне.
   У меня руки чесались влепить ему, вправить мозги самым действенным из изобретенных человечеством средств. Увещевания никогда не помогают излечить блаженных. А то прям слюни пускает от этого скрежета, писка, визга и дребезжания.
   Страшно представить какие звуки раздаются в их священных ямах, во время жертвенных поединков. Слава Императору, что мне не довелось присутствовать во время ритуала.
   Пытка продолжалась бесконечно, но эльфы выдержали ее на одном дыхании. Может, это была такая шутка? Все собравшиеся решили извести мага человека, прикинувшись ценителями народной музыки?!
   Я негодовал, но держался. Наградой мне послужило преждевременное окончание насильственного звона.
   Собравшаяся толпа недовольно заворчала, раздосадованная прекращением дребезжания. Но певица была непреклонна! Царственно выпрямившись (и как за столько времени ноги не затекли?), она покинула арену мучителей и направилась к стойке, за которой расположился хозяин.
   Глаз она не открывала.
   - Слепая, да? - я пихнул Пса в бок.
   - Что? А... да.
   - Теперь объясни, чего это ты так слюни пускал. Понимаешь же, это не праздный интерес.
   Пес не знал как ответить, чтобы и не нарушить приказ и не выдать своих секретов. Его совесть сошлась на том, что необходимо мне сказать:
   - Эту песнь пела моя мать.
   Наверное, я должен был оценить момент, но не смог. Тошнота ли виновата или усталость?
   Я схватил эльфа за руку и потянул к стойке. Промочить горло да побеседовать. Пес вяло сопротивлялся, боясь унижения. Смущение не унижает, но гордый воин, мужчина эльф никогда этого не поймет.
   Единственная лавка, которая оказалась незанятой, осталась у стойки. Она приколочена к полу, а ее поверхность покрывали странные следы. Певицу это не смутило, хотя слепой не лишен возможности учуять приятные запахи постоялого двора, в котором собираются буйные мужчины с луженными глотками.
   Зрители не смели приближаться к своей богине, но каждый счел своим долгом покоситься на меня и моего эльфа. Недобрые такие взгляды, но я плевать хотел на мнение варваров.
   Взгляды отстали от моей спины только, когда я уселся на лавку. В сторону певицы старались не смотреть, продолжая обсуждать выступление между собой. Я помедлил, прислушиваясь к упорядочным шепоткам.
   Обычного разговорного хаоса не ощущалось, все слова и фразы танцевали в одном ритме. Вот она сила культуры! Только она способна объединить разношерстную компанию, зажечь их одной идеей и бросить на мечи легионеров.
   Да, природа этой певицы мне интересна с точки зрения безопасности Государства. У косматых северян тоже есть такие горлопаны, как болезни, гуляющие от селения к селению, заражая их идеей бунта. Спокойные, холодные варвары вдруг взрываются кровавым безумием убийств. Как так?! Ни один оратор с ростры не сможет так зажечь толпу.
   Впрочем, наши толпы отличаются несколько повышенным иммунитетом к воздействию. С ними приходится работать хитрыми приемами.
   Я расположился между своим эльфом и девушкой. Она была молода, царственно изящна, слепота не уродовала ее лица. Закрытые глаза напоминали о пространстве сна, о бесконечности возможностей спящего разума. Соблазнительно.
   В остальном же это была обыкновенная эльфийка, занятая тяжелым трудом: тощая, угловатая, но отличающаяся прочностью. Духовной или физической - не суть. Для эльфов дух и плоть не являются раздельными с точки зрения философии.
   На кончиках ее пальцев наросли крепкие мозоли, чуть портящие вид эбонитовых ручек. Темные губы были пышными, навевающими мысли о поцелуе. Остальные формы рассмотреть не удавалось из-за вороха одежд, в которые была закутана певица. Плотная ткань облегала ее, скрывая костлявый торс, жесткий зад и комариные укусы на груди.
   Хозяин двора принес мне и Псу выпивку, вяленое мясо на закуску, девушке - плошку с пустой кашей.
   - Вы плохо питаетесь, ваш труд потребляет много энергии, - заметил я.
   - Мнение человека весьма интересно, - отозвалась девушка, безошибочно хватая рукой ложку и зачерпывая ей неаппетитную кашу.
   Когда хозяин ставил приборы на стойку, он громко ими стукнул о столешницу. Девушка отлично ориентируется на слух, из нее вышел бы прекрасный маг воздуха. Интересно, она пыталась когда-нибудь изучать имперскую магию?
   - У чужака взгляд яснее, видит он больше, - вернул я колкость.
   - Но кому из присутствующих это нужно?
   - Я вас не отвлекаю от еды? - Девушка помотала головой. - Тогда так... мое любопытство продиктовано вполне очевидными причинами. Вы прекрасно слышите моего спутника, можете сделать кое-какие выводы.
   Хозяин в это время прятался где-то за занавесью над дверным проемом, ведущим в кухню. Я говорил только для троих: себя, девушки и Пса. Так что этот любопытный ничего не узнает.
   - Мой спутник очень заинтересован вашим умением, - продолжал я, не дожидаясь ответа. - Это жизненно важный для него и меня вопрос, потому я вынужден вас побеспокоить.
   - Что в моем пении могло привлечь вашего доброго спутника, я простая сяменариш.
   - Ваше пение смогло успокоить его душу. Как?
   - Вы, чужак, пытаетесь познать чужую природу, оставаясь самим собой. Поймите же, это невозможно.
   - Ладно, оставим этот спор... куда вы направляетесь? Хочу предложить вам совместное путешествие и защиту двух мужчин.
   Она за каким-то демоном следовала на восток, объясняя это тем, что последнее время это направление стало безопасным для путешественников. Если не считать опасных насекомых и диких зверей. Демоны в этом году успокоились, а время до равноденствия считалось относительно безопасным. Бестелесные предпочитают зимнее время и начало весны, безжизненное и переломное мгновение.
   На севере этот период считается особенно опасным.
   Певица отказывалась от услуг телохранителей, но я был настойчив и смог ее убедить. Мы не помешаем ее странствиям, зато она сможет нам помочь. К тому же, это путешествие пройдет для нее в относительном комфорте.
   Разговоры в заведении постепенно снижались к земным заботам. Духовно эльфы все еще были возбуждены, но исчерпали свой запас хвалебных слов. Чтобы заткнуть дыру, из которой вытекает энергия, они принялись рассуждать о сложностях жизни.
   И как тяжело им живется в последнее время: силки остаются пустыми, добыча тощая, шкура непрочная, клыки тупые. Да и вообще, все особи какие-то старые, доживающие последние годки. На продаже таких тварей много не выручишь.
   Поговаривали о необходимости перебраться на новое место. Мне бы хотелось узнать, а кто всю грязь уберет в этой деревне?
   Извинившись, что вынужден покинуть общество честной женщины, я покинул постоялый двор. Пес последовал за мной, хотя такого приказа я не отдавал.
   В селении работало несколько ремесленников, умеющих обращаться с демоническими костями. Копья меня не интересовали, а вот метательные ножи оказались вполне годным оружием.
   Материал, из которого изготовлено лезвие, способен нанести урон как бестелесным, так и живым. Для последних ранение будет даже опаснее - простым порезом дело не ограничится. Раны от демонического оружия привлекают темные энергии в лице мелких тварек, невидимых глазу.
   Разложение, заражение - даже царапина способна убить, если организм ослаб.
   Чехол для костяных ножей изготовлен из демонической кожи, прочной и способной защитить от острой кромки лезвий. Точить такие ножи способны редкие мастера, но обычно это не требуется. Оружие хоть и острое, имеет ряд дополнительных свойств, но материал отличается хрупкостью. Как обсидиан, используемый отсталыми народами.
   Эльфы не такие. Обсидиан у них ценится как поделочный камень, а так же применялся для борьбы с ликантропами. Косматые хорошо разбирают, эльфы много денег сделали на торговле костяным оружием.
   Товары в селении не отличались разнообразием, ремесленники работали на обеспечение своих основных клиентов - охотников. Кроме простых луков они не могли предложить ничего подходящего для меня. Но лук я не любил, слишком тяжелое оружие, ранящее пальцы. Даже такие простые луки, которые производились на севере Королевства.
   - Цена у них... ого! - пожаловался я Псу.
   - Редкая необходимость в нем, - он пожал плечами. - Копье лучшее оружие, что еще необходимо мужчине? Кроме ножа.
   - И метательному оружию вы не отдаете предпочтения из-за своей гордыни, ясно.
   - О чем это ты?
   Я объяснил: только поединок лицом к лицу может считаться честным, потому стрелковое оружие не в почете у задирающих нос мужчин. Эльф добродушно рассмеялся, не стал томить меня в неведении о причинах своего веселья.
   - Поединок чести возможен только с равным, как ты этого не понимаешь?
   - Вы же все мужчины одного народа.
   - Одного, да не однородного. Законы рода не распространяются на представителей другого.
   - Эльфийская хитрость, - усмехнулся я. - Ну, да, вспомнить если изгнанников, и зачем их изгоняют из родов.
   Пес ткнул меня пальцем, что, наверное, было знаком согласия. Истина слишком очевидна, чтобы ее не заметить, но не моя вина, что она ускользала. Я просто не заострял внимания на этой проблеме.
   - Что же вынудило охотников отступить от претензий к моему статусу? - поинтересовался я, считая, что это никакой не секрет.
   Так и оказалось. Пес пожал плечами:
   - Наглый ты слишком.
   - Разве это может быть причиной примирения? Они далеко не дураки, чтобы повестись на такое представление.
   - Здесь все чужаки, чужак и ты, что еще требуется для объяснения?
   - В любом случае, не обошлось без твоей протекции.
   Пес лишь улыбнулся, опустив взгляд.
   Селение было небольшим, мы обошли его за неполный час, познакомившись с местными достопримечательностями и памятниками зодчества. Горы мусора, состоящие из обломков породы, керамики, но больше всего - костей, кишок, сухожилий и другой гниющей хрени. Селение производило впечатление огромной свалки, холм битой керамики в порту Орика не сравнится с грязью этого места. Керамика хоть не гниет и ее можно использовать вторично для строительства, например.
   Племя падальщиков было представлено крысами, да и тех немного. Вонь разложения никогда их не пугала, даже наоборот. А тут - всего несколько десятков голов, топчутся по кишкам и обглоданным ребрам, смачно перегрызая вкуснейшие сухожилия с приправой из червей.
   Извели всю съедобную дичь, птицы хоть и глупы зачастую, но инстинкта самосохранения не лишены. А крысам плевать, эти создания плодятся как мертвые во время эпидемии. Где-то здесь, к тому же, была погребена речка. В деревне имелся колодец, но наверняка вода из отравлено ручья попадала в подземные воды.
   - Напомни, чтобы я не пил местную воду, - попросил я Пса.
   Он опять усмехнулся, помянув нежные потроха имперцев. Ну-ну, посмотрим, как железнобрюхого излечит от страданий хороший залп фекальных жидкостей. Вмиг забудет о своей духовной проказе.
   Да и вообще не следует в любых селениях пить воду, даже в городах это не рекомендуется. Но вино и уксус слишком дорого стоят для путешественника, чтобы отворачиваться от подарков суровой земли.
   Особенная вонь раздавалась с южной стороны селения; за свалкой в лощине что-то коптилось в природных печах. Из-за дыма невозможно разглядеть, что за демоны там пируют в смоляных котлах среди редких фумарол.
   Пес знал, что там творится.
   - Собиратели, мерзейшие из изгнанников. Собирают кости, требуху - все, что не пошло в дело, а потом вываривают это.
   На мой здравый вопрос: "а зачем это?", Пес сказал, что получившаяся масса годна в хозяйстве. Неплохие вяжущие вещества получаются... или краски. У нас обычно рыбу для этого используют, но эльфы и тут проявили свой талант пугать чужестранцев.
   О, мой Император, эти варвары делают клей из демонов! Клей! чтоб его, из демонов!
   Эти несчастные существа пожалели о том, что воплотились именно здесь, на треклятом острове.
   - Путешествие в ту сторону я вынужден отложить, - поглядев на небо, сказал я.
   - Отчего же ты обходишь своим вниманием нижайших? Они страстно желают познакомиться с достойным имперцем!
   - Вот сам туда и иди!.. Я задам вопрос, но ты не отвечай. - Пес кивнул. - Люди ведь негодный материал?
   Время близилось к закату, а я хотел уйти до темноты из селения. Ночью опять начнется призрачная игра, звуки и танцы демонов не испугают охотников, но привлекут их внимание. Надо бы уйти пораньше.
   Думаю, я смогу убедить певицу покинуть селение до заката. Незачем нам ждать следующего дня, когда такая ночь готовится к восходу!
   Мы вернулись на постоялый двор, но эльфийку там не застали. Осторожно расспросив хозяина и некоторых завсегдатаев, я узнал, что девушка покинула заведение примерно через час после моего ухода.
   И куда эта дорожная проститутка сбежала? Я ей не позволял уходить, мне ведь с эльфом опять всю ночь танцевать!
   На главной улице деревни некоторые лавочники видели слепую и указали, куда она пошла: восток. Как и намеревалась. По словам аборигенов, на восток вела только одна узкая тропинка, проложенная между холмами. Можно пройти на прямую, перебираясь через холмы, но это лишняя трата сил и времени.
   Редкий случай, когда длинная дорога предпочтительней прямой.
   Я рассчитывал нагнать слепую и небезосновательно. Она не сможет идти быстро, потому что тяжело ориентироваться на незнакомой территории. С помощью палки далеко не увидишь, а слух у необученного едва ли помогает в ориентировании.
   Вещи были с нами, так что мы тут же покинули селение. Проводов и добрых напутствий не дождались, хотя уходящие в ночь это редкость. Наверняка на двоих безумцев обратили внимание.
   Охотники не боятся воплощенных демонов, но призраков опасаются. Бестелесные опасны для живых благодаря своей хитрости и невосприимчивости к физическому урону. Их оружие - страх, на волнах которого они набрасываются на незащищенных. Слабые духом сходят с ума, становясь добычей для жаждущих плоти.
   И что девушку погнало в ночь?
   Одни мудрецы считают, что ущербность или уродство способны защитить от нападения призраков, повысить сопротивляемость воздействию духов. Другие отстаивают прямо противоположную позицию: любая рана, любая телесная каверна ослабляют дух, создает возможность для призраков.
   Правы, похоже, и те и другие. Они просто рассматривали разные примеры, оценивая индивидуумов, ставили оценки всему явлению.
   Девчонка эльфийка, похоже, не беспокоилась за свою безопасность. Или она действительно была странствующей жрицей Богини. Тогда ночь слепой ничем не угрожает. А ее слепота - разве это не вечная ночь для зрения?
   - Она не жрица случаем? - спросил я у Пса.
   Тот покачал головой, угадав ход моих мыслей.
   Дорога была усыпана мелким гравием, сквозь камешки порой пробивались зеленые ростки. Прошедшие дожди пробудили жизнь в этой местности. Воздух холодный, но земля теплая. Гравий вытоптали в идеальную тропинку, острые кромки камешков стерлись и не терзали уставшие стопы.
   - Ты следы этой видишь? - спросил я у Пса.
   - Ага.
   - Значит, она не пытается от нас убежать. Почему она вообще ушла?
   - Изгнанница, а мою природу способны увидеть многие.
   - Да, даже какой-то чужак, ленивый имперец, - посмеялся я.
   - Не достоинство твое позволило увидеть истину, но моя глупость.
   Я принял возражение эльфа к сведению, не стал спорить. Я согласен с его мнением, он сам виноват, что раскрылся мне.
   Потому я опасался слепой, нельзя доверять эльфам. Под маской крестьянина может скрываться убийца. Но отказываться от соблазна я не стал, девица была интересна, но более того - полезна. Пока враг приносит пользу, можно пробовать вино с его стола.
   Глупость наказуема, если я совершу грех глупости, то... что ж, значит, я не достоин этого мира.
   Щекочет нервы эта перспектива, давно я не пил этого вина. Почти год уже томился от безделья, занятый суетными делами. Я не воин, но воспитан в воинском обществе. Опасность привлекательна, как стервозная, но верная жена.
   Потому я нисколько не удивился, когда Пес потерял след музыкантши.
   Уже стемнело, но не тьма мешала преследованию. Мой спутник не глазами видит, но сердцем. Я бы не хотел, чтобы зло сожрало его. Нельзя ослеплять такое сердце!
   - Ушла, - констатировал Пес, закончив обследование окрестных камней. - Ни следа!
   - Выходит, я был прав. Что ей нужно от нас?
   - Было бы нужно, чего убегать тогда?
   - Не будь столь наивен, - фыркнул я.
   По крайней мере, терапия возымела действие, а мне теперь придется отрастить глаза на затылке. Жаль, что искусство метаморфоз нельзя применить для того, чтобы эту фигуру речи обратить в реальность.
  
   Ночью Пес спал прекрасно, без снов, похоже. Я не чувствовал угрозы или пристального взгляда Богини, несущей смерть. Не было такого, как не было и предчувствий никаких - прирожденный убийца, настоящий мастер не станет смотреть на жертву.
   Для него цель уже мертва, всё - точка! Никаких говорящих трупов или ходячих кусков мяса, как наставляют наших убийц. Тех ребят, что служат Катулину, например. Есть в Империи несколько обществ смерти, работающих подпольно, но чья культура известна. Частично, но известна.
   Такие общества не выращивают фанатиков, одурманивающих свой страх. Они готовят жрецов - приносящих порядок.
   Если мои подозрения верны, то для слепой я не цель убийства. Я - нарушение порядка, которое необходимо устранить.
   Мастер убийца не стремится убить разумное существо, у него другая задача - восстановления реальности. Той реальности, которую создает их покровитель.
   Разные Боги преследуют свои цели, они редко объединяются. Кому-то я необходим, кто-то стремится вырвать сорняк.
   В общем, я себя хорошо накрутил и не мог уснуть всю ночь. Сидел, прислушиваясь к шорохам в ночи. Воображение подсовывало образ убийцы, стоящего прямо перед моим носом. А я его не вижу!
   Проклятые литераторы с их неумной фантазией...
   Может, это и есть методика убийств, которую используют аборигены? Свести с ума слишком умных чужаков, запутать их, нагнать страху, но не прикасаться и пальцем. Я не поддался. Хоть по утру чувствовал себя разбитым, зато живым! Руки не наложил на себя, уже хорошо.
   Пес прекрасно видел мое состояние и удивлялся. Его плохие сны не беспокоили впервые за эти дни, он смог отдохнуть, был весел и приветлив. Что же могло так беспокоить господина? Я осторожно намекнул на возможность и выслушал в итоге ожидаемые насмешки.
   - Ты не рос среди своих собратьев, - осадил я эльфа, - не привычен к обществу и его угрозам.
   - Если наградой за эту привычку будет паранойя, то я откажусь. Зачем мне жить в страхе?
   - Да, действительно. Страх позорит воина. Лучше умереть глупым, зато воином!
   По моим представлениям нет ничего хуже глупого мужчины, женщине простительна ее глупость. Гражданин может относиться к этому явлению со снисхождением и принимать как природный закон. Но глупый мужчина... глупый гражданин - это угроза для всего общества! Он недостоин того звания, которое досталось ему по наследию.
   Ну, а живой, собственными силами заработавший гражданство, не может быть глупым. Удачливым да, но никак не глупым. У глупых удача временная птаха, не держится в руках.
   Это не требовалось объяснять Псу, он немного ознакомился с имперскими культами за то время, что мы ходили по дороге из Фарака в Фарин. Делать нечего, а молчать долго я не могу. Эльф интересовался тем, что я рассказывал. А я ничего запретного ему не рассказал.
   Тогда и сейчас Пес не выразил своего мнения, оставил при себе. Что хуже глупость или трусость - этот спор мы оставим. Никогда к нему не вернемся, такова уж наша судьба.
   И среди моих соплеменников есть те, кто готов пожертвовать жизнями подчиненных ради звания смелого. Не боятся они прослыть глупцами и топят свою гордость в чужой крови. Что хорошо - обычно они сами погибают, это удел смелых, быстро выгорать, оставаясь в памяти яркой вспышкой.
   От своих сомнений я не отступлюсь, буду опасаться слепой девчонки, доказавшей свои способности. Воздействие музыкой является веским доводом в защиту моей позиции.
  

***

  
   Избавившись от навязчивого шума проклятой деревни, я потерял ее из виду. Направление теперь приходилось угадывать по неясным признакам, больше доверяться интуиции, чем логике.
   По мнению Пса, только одна дорога шла на восток. Проще проложить одну тропу среди холмов, чем строить огромную сеть. Перевалов наверняка много, но зимой возможно пользоваться только тем путем, по которому мы шли. Значит, следует идти на восток, не отклоняясь.
   Никаких предупредительных знаков эльфы не ставили - а я очень рассчитывал на это. Брошенная деревня будто исчезла из реальности, что наверняка было частью эльфийского ритуала.
   Чтобы избавиться от воздействия зла, необходимо полностью уничтожить его следы. Забыть о деревеньке, сломать все столбы указатели, убить последнего старика, который знал дорогу в ту сторону - этот метод действенный, но не решает проблемы.
   Мелкие демоны не смогут найти дорогу, тут не спорю, но вдруг там поселилось нечто крупное? Так что же, девственниц скармливать ему каждый месяц? Так расплодится новая порода полукровок, еще больше проблем.
   Или эльфы не это рассчитывали? Чтобы пополнить склады, завалить ремесленников материалами, наполнить рынок костью, кожей и кровью демонов! Половинки отличаются от настоящих воплощенных, но их тоже можно использовать для производства клея.
   Что за народ, что за дикари?!
   - Ты хоть одного полукровку видел? - задал я вопрос Псу.
   - В смысле?
   - Существо, рожденное от живого и воплощенного демона.
   - От самки?
   - Я еще не видел, чтобы мужик рожал! Что за метаморфоза, хм...
   - Так демон может обладать набором средств для изъятия семени. Почему ты удивляешься моему вопросу?
   - Понял, не видел ты ничего и никого.
   Старые книги утверждали, что воплощенные обычно принимают мужской вид - со всеми висящими и уязвимыми атрибутами. Про демонесс не было написано ни строчки, что, впрочем, не отменяет возможность их существования. Мудрецы утверждали, что женское тело противно демонической природе - слабо физически, зависимо от циклов, а искусству обольщения еще научиться надо. Где в ином мире духу обучиться трясти выменем и жопой? Среди таких же бесплотных?!
   Про искусственно воплощенных существ речи не идет, но такие эксперименты редко приносят желаемый результат. Все равно получается холодная, жестокая машина для потрошения жертв. Хоть какую фигуру не лепи этой твари, богини не получится.
   Даже девственницы предпочтительней для воплощенных не из-за их чистоты какой-то там. Дефлорация причиняет боль, что нравится большим и страшным тварям. Потомки им нужны в качестве слуг или личной армии, если демон умудрится тепло устроиться в каком-нибудь царстве запуганных овец.
   Охотники были бы рады такому соседству, но что скажет семейство демонов на перспективу стать клеем? Их мнение не может интересовать страшных, чудовищных созданий, проживающих в Королевстве.
   Хотел я знать, что обо всем этом думает Пес. Разведение скота ценное умение, чем же демоны отличаются от какой-нибудь коровы? И вдруг окажется, что где-то в лавовых каналах, под толщей камня располагаются загоны для производства демонов. Рабы (желательно женщины, это же фантазия!) такому производству требуются в огромном количестве.
   Возможно ли проследить такое? Кто-нибудь в Империи задумывался о такой возможности? Это ведь действительно ужасно.
   Пес, если и знал о темных делах рода, об этом никогда не расскажет чужаку. Помогут ли пытки вырвать правду?
   О! Началось, значит, где-то поблизости эта деревенька ужасов и грязных мыслей. Приближаемся к своей цели, готовые побороть страхи.
   - Ты что-нибудь чувствуешь, - спросил я у Пса, - перемену какую-нибудь.
   - Нет, а должен?
   Тучи следовали за нами неотступно, подобно гончим загоняя в ущелья страха. Такая погодка... почему же мой добрый спутник все еще не преобразился? Где клыки, шипы и страстное желание изменить лицо первому встречному? С помощью ножа. Затупленного.
   Похоже, что перемену почувствовал как раз я, в самом себе. Пес избежал этой участи.
   Местность не баловала яркими красками, каменные достопримечательности не запоминались. Все серо, черно и только высохшая трава, которой не хватило дождевой воды. При таком скудном наборе ориентиров легко заблудиться, если не хватает опыта.
   - Дорога уводит севернее, - озвучил мои мысли Пес. - Ты желаешь прогуляться к пиратам?
   - Нет, не вижу ответвлений никаких.
   - Придется забраться вон на ту гряду, - указал эльф.
   Со стороны дороги эта гряда имела пологий склон, с обратной отвесно обрывалась в глубокий каньон. Это не самая высокая точка местности, но обзор с южной и восточной стороны ничем не загораживался.
   Потратив два часа, мы все же забрались на вершину. Несколько царапин и некритичное растяжение были наградой за восхождение. Склон осыпался, от каждого шага вниз сходили небольшие лавины. Серьезно камни меня не задели.
   - Место знакомо? - спросил я, когда Пес подошел к краю.
   - Нет, но в той стороне место, подходящее для стоянки.
   Он указал на плато между двумя крутыми горами, находящееся в тени. Неплохое место для обороны, а раз местные жители не заняты сельским хозяйством, то будут выбирать место для жизни на самом крутом склоне. Остальные холмы годятся для временного лагеря, когда не из чего выбирать.
   - И ты совсем ничего не ощущаешь? - удивился я.
   - Нет.
   - Если это то место, что нам нужно...
   - Я же говорю - нет!
   Но эльф настоял, что нам необходимо следовать туда. Как и я, он придерживался мысли, что искомое селение находится поблизости. Лучшего места нет, значит, нам надо идти туда.
   - Пригляди дорогу, сверху это удобней, - посоветовал я и занялся обустройством лагеря.
   На вершине и заночевали, в яме между камнями. Мы находились достаточно высоко над уровнем моря, чтобы я не беспокоился. Подземные духи здесь нас не достанут, их сдует в пропасть, эта яма им не принадлежит.
  
   Чтобы добраться до плато, на которое указал эльф, нам потребовалось два дня. Такой срок был продиктован осторожностью, а не необходимостью. Я не давал волю эмоциям, стараясь действовать осторожно.
   Здесь опасней, чем в пустошах, которые не принадлежат никому. А эти холмы и горы поделены между собой различными эльфийскими родами. Не берусь предположить, что нас может ожидать.
   Затратив один день, чтобы добраться до гор близнецов, между которыми устроилось плато, я нашел место для ночлега - среди камней, оставшихся после схода оползня. Хорошее место и годное для обороны. Двое смогут продержаться здесь достаточное время.
   Пес вел себя хорошо, а его болезнь не проявлялась. Теперь я не был столь уверен в своей методике лечения. Избавление от прошлого не принесет ему пользы. В прошлом он черпал силы, подпитывал волю к борьбе.
   Дороги к деревне Пес не нашел, сославшись на буйства стихии - после схода снега, дороги в горной местности часто приходят в негодность. Оползни и лавины с легкостью разрушают то, что сотворено слабыми руками живых.
   Наверх можно подняться только в одном месте, это скорее всего и была эльфийская тропа. Никаких знаков, свидетельств жизнедеятельности мы не обнаружили, но это еще ничего не доказывало. Эльф не мог ошибиться, не мог он заблудиться среди родных холмов.
   Я побеспокоился о том, что в деревне могли остаться жители. Не такие, которые обитали там раньше. Эти аборигены обрадуются чужакам, но на свой манер, настойчиво пригласят к столу, воспользуются веревкой, чтобы гость не мешал точить ножи.
   Пес клялся, что никаких следов нет. Насмехался, намекая на человеческую трусость, являющуюся - по его мнению, - основной чертой всех людей.
   - Иначе почему вы такие агрессивные, из-за страха! - хотел он высказаться, но так и не высказал свою гениальную догадку.
   С эльфа быстро сошло высокомерие, когда он обнаружил следы аборигенов. Он ничего не сказал о том, что заметил на земле. Что поведали ему камни! Но выражение лица Пса все сказало и так.
   Эльф махнул рукой - жест, ставший результатом его внутреннего спора, и присел на корточки. Провел кончиками пальцев по коричневым камешкам, прикоснулся к прямому стебельку травы. Такой сухой травы, что она легко сломалась бы от малейшего прикосновения. Это и произошло, когда эльф притронулся к ней.
   Все мои мысли были направлены на обеспечение нашей безопасности, мыслительные ресурсы не тратились на пустые слова.
   - Идем, выше насмотришься, - приказал я.
   Эльфа пришлось вооружить ножом, чтобы и он мог посодействовать в драке. Почему-то я не сомневался, что следует ожидать толпы вооруженных хозяев, встречающих нежелательного гостя. Меня, собственно.
  

Глава 20. Пепелище.

   Мозаика складывалась в простую и понятную картину - слепая шпионка, любопытные эльфы охотники, толпа изгнанников и затерянная тьма знает где деревенька. Зов тьмы - как-то он быстро испарился, стоило одной потаскушке проскрипеть знакомую Псу песенку.
   Мне не казалось странным, что Бэлуа построили такую изощренную ловушку. Они наверняка большие любители извращений, простые решения не нравятся "великим мастерам".
   Впрочем, стоит отметить, что они неплохо поставили пьесу. Требовалось выманить меня из города, разделить с Полемасом и привести в темное местечко, где мой разбитый череп не привлечет ничьего внимания.
   Я собирался найти свидетельства заговора. Что может быть лучше оружия, обращенного против хозяина.
   Местность молчала, отсутствовали вечные как горы шорохи мелкой живности, стрекот и свист насекомых. Только камни продолжали свой неспешный разговор, пробуждаясь после незаметного толчка. Я давно отвык реагировать на подземную вибрацию, замечаю только мощные толчки.
   Убийцы легко могли слиться с местностью, раз Пес утверждает, что каждый из его рода непревзойденный мастер. Мой эльф способен двигаться тихо хоть по гравию, хоть по сухой траве. Наверняка этому искусству обучены его братья.
   Маг, служащий роду, прикрывает отряд. Их так просто не заметить; при должном умении магию можно скрыть под внешним шумом. Пустоши рядом, энергия огня заглушает иные источники.
   Ночью нас никто не тронул, Пес спал в полглаза, я же вообще не позволил сну подойти ко мне. Слишком напряжен, слишком устал, чтобы расслабляться. Не мог я доверить сну свое тело, чувства прекратят сигнализировать об опасности.
   Без стимуляторов бодрствовать долгое время я не мог, но отправляться до восхода в деревню не следовало. Пришлось терпеть, ждать восхода, наконец, осветившего эту проклятую местность.
   Молча собравшись, наш могучий отряд отправился по единственной дороге к деревне.
   Не слишком умно идти в лоб засаде, но другого пути не было. Пес утверждал, что только здесь имеет смысл продвигаться, на крутом склоне мы будем заметны, потратим много сил впустую. Это много хуже, чем встретиться лицом к лицу с опасностью.
   Не смотря на подозрения, я доверял эльфу, не сомневался, что он встанет на мою защиту. Кровный долг не позволит ему бросить меня в толпу собратьев. Так что мне следует готовиться к долгому и трудному разговору со старшим отряда убийц, с большей долей вероятности все решится мирным путем.
   Пес не находил следов, дорога была девственно чистой, словно по ней никогда не ходили. Стоило усомниться в его уверенности - эльф и сам сомневался, но не озвучивал мысли.
   За поворотом у каменной гряды открывался прекрасный вид на плато, на котором не было ничего, кроме камней. Никакой деревни, никакой засады и греющей душу драки. Только камни и много вулканического пепла.
   Плечи эльфа поникли, я положил ладонь ему на плечо, чтобы обратить его внимание на обилие следов. Ни один мастер маскировки не способен уничтожить целую деревню, стереть ее из реальности со всеми следами.
   Вот слева от гряды вниз обрывается явно рукотворное русло сточного канала. Пепельные проплешины расположены в хаотичном, но все же порядке - отмечая следы уничтоженных домов и амбаров. Между пепельными курганами навален свежий гравий, оставленный как будто для готовящейся стройки. Так и представляются сотни мулов, притащивших камень на плато. Эльфы снимают с их спин корзины, высыпают гравий, начиная от дальнего конца селения - чтобы скрыть следы своего присутствия.
   Деревья на склоне со стороны плато были обуглены, оставшаяся на кроне листва пожухла от воздействия сильного жара.
   - Не успели, - сказал я и прикусил язык.
   Обидно, как я мог упустить из виду такое? Когда я появился в охотничьем селении, та шпионка сразу поняла, с какой целью явился чужак. Мигом она собралась и доскакала до своих дружков, занятых подметанием и сжиганием мусора. Но дыма я не почуял.
   Я подтолкнул Пса в спину. На видном месте, в низине чувствуешь себя неуютно, хоть никого на плато и нет. Ни духов, ни живых - все ушли, забрав свои тайны!
   Эльф неуверенно двинулся в глубь уничтоженного селения. Сравняли с землей, м-да. Эльфы способны на такое, не удивлюсь, если они посыпали солью эту землю, чтобы исключить возможность возращения сюда.
   По свежему гравию идти приходилось с осторожностью, камни скользили, царапали подметки, норовя порвать прочную кожу сапог. Равновесие на такой поверхности сложно удержать, убийцы могли бы воспользоваться шансом, если бы имели цель разобраться с любопытным чужаком. Но, похоже, это не входило в их задачу.
   - Узнаю, - пробормотал Пес. - Здесь я ходил, это главная улица, самая широкая...
   Судя по гравию, так и есть. Очень полезный у меня спутник, раз сумел сориентироваться на знакомой местности.
   Я сошел с дороги, прыгнув на пепельный курган - это точно вулканическая порода. Пепел слежался, скрепившись толи под воздействием влаги, толи магии. Я чувствовал влияние огня, которое могло замаскировать воздействие. Эльфы родственны огню, для них собственная природа не является секретом. Умеют и любят пользоваться этим приемом.
   Разбойники в пустошах так и поступают - зарываются в пепельный песок и ждут каравана. Демоны пустынь... татуировки на теле и экстравагантная внешность являются неплохим подспорьем в деле отъема чужой собственности. На море эти приемы пришлось подстроить под новые условия, но и там преимущество на стороне эльфов.
   Эти курганы не таили в себе живых, а мертвых - возможно. Без лопаты и кирки этого не проверить, порода во многих местах затвердела. Пройдясь по кургану, я обнаружил относительно мягкий участок и принялся разрывать ямку носком сапога.
   Пепла эльфы не жалели. Чуть ли не на локоть мне пришлось зарыться, чтобы обнаружить остатки дома. Я обнаружил обломок обугленного камня, очевидно, бывшего частью печи, и немного древесного угля и сажи.
   Дома строились из тростника, который сгорает моментально. Но выбранный мной могильник хоронил крупный дом, наверняка построенный с применением бревен и камня.
   - Там был дом старосты, - крикнул Пес, ожидающий меня на повороте улицы.
   Пропавший зов настойчиво тянул его в юго-восточную часть деревни.
   Я не рассчитывал на археологические находки, потому бросил это захоронение. Пусть эльф ведет к своей цели, может, там нам посчастливиться раздобыть немного Знаний. Эльф они пригодятся для уменьшения душевной боли, а мне - я же маг.
   Я предпочел идти по пепельным курганам, боясь вывихнуть лодыжку, неудачно наступив на острый камень. Пес летел над гравием, ничуть не замечая неудобной поверхности, стелящейся под ногами.
   А по воде он так же ходить может? Надо бы проверить.
   Двигался Пес бесшумно, в отличие от меня. Я же топал, что бык, добавляя ругань к общему фону. Кроме меня ничто не нарушало тишины, это место уничтожено, лишено как жизни, так и смерти. Пусто и грустно здесь, никакого веселья.
   Пес походил на призрака, разве что не бледный. Его состояние изменилось под воздействием собственных мыслей, а не внешнего воздействия - от этого избавились его братья. Я не замечал никаких следов ритуала, но они могли быть погребены под слоем вулканического песка, скрепленного не хуже цемента.
   Без помощи коллег мне не докопаться до истины, но отдавать эту тайну Гильдии я не собираюсь. Это не те Знания, которые можно доверять простому гражданину. Они послужат укреплению не Императорской власти в регионе, а собственного благополучия.
   По расположению курганов можно представить первоначальный вид деревни. У входа на плато располагались лачуги бедноты и единственное крупное строение - это наверняка казармы. Там ждали прихода ночи охотники, исполняющие функции стражи в селении. За казармами располагалась площадь с колодцем - засыпана смесью гравия и пепла, но в центре можно увидеть, что курган просел. На восточной стороне площади находился храм, энергетика которого была осквернена, что до сих пор ощущается как зудящий фон. На юге располагался дом старосты, а за ним ремесленные мастерские и жилища зажиточных.
   Ближе к восточной границе селения располагались отдельно стоящие дома, окруженные благоухающими садами и собственными источниками воды. Через эти колодцы, скорее всего, в селение проникли вампиры. Дом моего эльфа на самой границе, рядом с каменным боком горы.
   - Там находился дом моих предков, - указал Пес на склон.
   Имел он в виду какую-нибудь пещеру, незаметную для прохожего.
   - Оттуда повеяло злом в тот день.
   - Печально, позволишь поглазеть?
   - Мог бы проявить сочувствие, - горько сказал эльф, - что же ты, мудрый человек?
   - Печаль в ненависть обрати и живи весело! Разве тебе нужен соучастник в мести? И ты не ответил на вопрос.
   - Смотри, да только засыпали все же...
   Я направился по гравийной дороге к бывшему дому, где жил сын клана Бэлуа. Зачем его сюда отправили? Для практики? Или какое-то свое задание у молодого воина было. Он не ответит, это дела прошлого, принадлежащие роду, но не ему. И тем более в его нынешнем состоянии.
   - Эй! - окликнул Пес. - Что ты имеешь в виду?
   - М?
   - Что значит - месть?
   Я махнул рукой, пусть сам думает и строит теории. У меня недостаточно сведений о политической жизни региона, чтобы строить какие-то догадки. Знаю только, что восточные и западные аборигены Кольца постоянно борются за место под солнцем. А точнее, за имперские корабли, приходящие с севера и юга.
   У Империи свои интересы, нам не выгодно лезть во внутренние дела родов. Пусть грызутся, тем они ослабят друг друга, не объединятся для бунта. Сейчас чем больше противоречий между ними, тем лучше для нас.
   Как только наступит момент, когда борьба обескровит обе стороны конфликта, понадобится кто-то третий, кто принесет им мир. Судья им нужен, отец, который разнимает задиристых близнецов. Этим отцом должен стать Император, но не местный обожествленный герой.
   Торговцы задействованы в этом плане, хоть и не понимают тонкостей игры. Ими движет выгода, а выгода - это риск. Выбирая проход через Пасть или пляску со смертью возле вулканов Восточного Пояса, моряки гонятся за выгодой и убегают от смерти. Пираты и на востоке, и на западе всячески пытаются помочь своей Богине, направить в ее царство свежих душ.
   Рабы нужны как живым, так и Богам. Чем слабее Бог, тем больше ему требуется рабов. Понимают ли эльфы, что, убивая пленных, они оскверняют свою покровительницу?
   Дом Пса (или его семьи) располагался на высоком месте, по сути, здесь следовало расположить храм.
   - А не храмом было это место? - пробормотал я.
   Эльф пыхтел в десяти шагах позади, явно не торопясь взобраться на место, где погребено его прошлое.
   Скрыть следы на этом холме эльфам не удалось, торопились сильно, похоже, но их могло испугать наличие оскверненных святынь. Известно ведь, насколько опасны культовые предметы, подвергшиеся изменению. Хранители холма, не имеющие тело, так же подверглись изменению, обезумели.
   Если здесь действительно располагался храм, то у отряда эльфов были большие проблемы. Метлой здесь не справишься, потребуется помощь специалиста по духам.
   Из гравия во многих местах торчали остатки каменных стен или обугленные бревна. Дом выделялся на фоне соседских; какой бы бедной семья Пса не была, но она не скупилась на поддержание своего статуса. Строили добротно, вот и оставили после себя наследие.
   Стены первого этажа сохранились практически полностью, сгорели только перегородки, выполненные из смеси глины, хвороста и черепков. Второй этаж обрушился во время пожара, но завалы разобрали, раскидав остатки по всему холму. Их засыпали вулканическим пеплом, возможно, после ритуала.
   Я почти ничего не чувствовал, лишь легкий зуд между лопаток напрягал. Но его источником могло оказаться внимание эльфов к моей персоне. Они ушли из деревни, посчитав, что все уничтожено, но их дух присутствует здесь. Наверняка какой-то раб простился с жизнью, чтобы стать стражем курганов. Теперь он тенью бродит среди пепельных холмов, подвывая в тон холодному ветру.
   Пес не решился переступить порога своего дома, но меня не остановил, не предупредил об опасности. Я обследовал развалины, надеясь обнаружить хоть что-нибудь! Забирать с собой эльфы ничего не станут, уничтожат это здесь, здесь же и похоронят.
   За развалинами дома, на месте большого внутреннего двора - а здесь еще какое-то строение было, - находился колодец, вырытый на случай осады. Холм находится выше других, если в деревеньку прорвется враг, то можно будет держать оборону здесь. Точно, не может быть никаких сомнений - это храм.
   Раба заклали где-то на главной площади, чтобы его душа не замаралась магией вампиров. Так что никаких ответов от него я не получу, можно даже не пытаться. Бестелесная тварь знает только тот двор, где ее цепь.
   Порой я останавливался в случайном месте, чтобы топорищем накопать сокровищ. Но так ничего не нашел, все дерево сгорело, обратилось в сажу и уголь. Металлические предметы или расплавились от мощного жара или были брошены в колодец, вместе с телами тех, кто держал здесь оборону.
   Сомневаюсь, что убитых вынесли из проклятой деревни. Это не имело никакого смысла - тела опустели, души были собраны вампирами для темного ритуала.
   И даже стены не могли мне ничего поведать - не было никакого знака: защитного, предупреждающего. Ничего не осталось, голая пустошь добралась сюда, навеки лишив живых возможности обжиться здесь.
   Я рассчитывал найти что-нибудь из прошлого Пса, что поможет ему закрепиться в настоящем. Он считает себя таким же мертвецом, как и те, что лежат под слоем гравия и пепла. Нынешнее его состояние не похоже на жизнь, мы оба это понимаем.
   Что-то из прошлого могло его восстановить, для этого я тащился в Императором забытую деревеньку. Не хотел я становиться свидетелем жестокости эльфов, жестокости мастера, взявшегося за обучение мальчишки.
   На что способен этот род? Такой краткий срок, столь быстро расправились с проблемой.
   Не этого ли добивался Катулин: установить степень опасности Бэлуа, понять, что из себя они представляют. Все-таки наши курьеры неплохие шпионы, а тут столько проблем свалилось на них. Не понять - откуда!
   От моего вердикта зависит судьба племени, вот ведь забавно. Один человек способен сокрушить тысячелетнюю культуру! Ничтожно все живое пред силами разрушения.
   Впрочем, какие тут тысячи лет, Бэлуа намного младше иных родов Королевства. Такие молодые и такие сильные, нам бы их в союзники.
   - Эй, эльф! Где тут пещерка для любителей мистицизма? Своди поглазеть.
   Я испугал Пса, до сих пор он воспринимал это место как обитель предков, сурово взирающих на непутевых потомков. Я ожидал увидеть тоже, что и здесь, надеялся, что вид закупоренной норы духов заставит эльфа понять - живи по-новому! У него теперь другая жизнь, и ноги этой уродины из других законов. Пора Псу это понять и прекратить играться с наследием.
   Ожидания мои не оправдались, я очень удивился, увидев несколько открытых пещер. Черепа у входа в главную изъяли из ниш - не угадать, кто это сделал, - но сами пещеры остались нетронуты. К всепоглощающему ужасу эльфа черные провалы призывно манили нас воздухом тайны.
   Я не мог сопротивляться.
   Лучшего дурмана не придумано для мага. Мастер игнорирует травы, настойки, грибы, смеси и того и другого, но против тайн не может устоять. Эти игрушки манят его своей яркостью и дороговизной, ведь цена тайны всегда высока. Порой жизнь приходится бросать на прилавок Мудрому, который дает тебе понюхать свой товар.
   Знания так просто не даются, и головная боль меньшее из возможных последствий. Кто-то расплатился своим телом, но душу продал каждый из нас. Нет большего искушения, и высохший путник в пустыне меньше желает глотка воды, чем маг залезть в темный провал, чтобы пройтись по костям героев.
   Пес настаивал, старался быть убедительным, но страх защищал только его. Его страх! Но не мой. У меня нет страхов, способных остановить от прыжка в пропасть, на дне которой колья с лоскутами Знания.
   - Можешь оставаться, если яички поджались, - посмеялся я над эльфом.
   Не гордость вынудила его идти следом, а долг. Надоел он уже со своим долгом, назойливый комар, спасающийся от удара. Эльфа послали мне в наказание за какие-то грехи, за собственную глупость, называемую мной "маниакальным стремлением к вечности". Хорошее выражение я придумал, что статуя Императора в пантеоне, оно возвышается в моем сознании.
   Пещера была освещена на десяток шагов вглубь, остальное - тьма! Такого густого мрака себе не позволит ни один злобный дух, ни одно Божество, дрочащее при виде тлена. Только тайна может такой мрак сотворить.
   Я создал светлячка, позабавился, придав ему форму маяка. Фаллическим символом буду пробивать путь к могуществу, крушить легионы зла, обрушивая светящуюся головку на головы противников.
   Жалел я только о том, что противники существовали в моем воображении. Пещера была пуста, но Знание в ней хранилось.
   Эльфы подчистили то говно, что осталось после них. Но они не преследовали цели убрать все свидетельства жизнедеятельности своего народа. Следы что вампирской, что эльфийской магии были вымараны кровью, смешанной с пеплом - паршивый способ очистки поверхности от магической грязи. Это чистящее средство само является неплохим источником для черпающих в темноте.
   Кровь принадлежала рабам, пепел привезен с запада, от него так явственно веяло жутким жаром действующего вулкана - ну, никаких сомнений!
   Жизней двадцать было загублено, чтобы очистить место и скрыть следы присутствия духов предков.
   - Твоя семья осталась без покровителей? - спросил я у дрожащего Пса.
   - Не знаю, мне запрещали входить сюда, видеть, кто здесь обитает. Мой взгляд опасен для духов, я освобождающий.
   - Убийца, это да.
   Катакомбы протянулись на целую милю вглубь горы, они имели связь с подземными тоннелями, прорытыми природными силами. Живые только подправили гроты и щели, но не творили эти циклопические залы, поддерживаемые тонкими колоннами известняка.
   Я бегло осмотрел доступные рукава тоннелей, не желая задерживаться в этом месте. Ни каких следов магии, искаженным невыгодно было засорять этот путь. Крошки их магии могли указать путь к пирамиде. Путь через тоннели прост и безопасен для отряда варваров, вооруженных желанием пограбить ничтожных существ.
   Веселье от игры теней, рождаемых необычным светлячком, не могло мне надоесть. Я размахивал световым жезлом, как палкой сотника, даже шевелил губами, но беззвучно, чтобы не свести Пса с ума. Эльф должен устрашиться, увидев то безумие, что носят в себе мастера.
   Это безумие увлеченности, опасное для мастера. Мастер не должен становиться рабом, в том числе - рабом своего мастерства. Сила мага в его независимости, в добровольных, накладываемых на себя обязательствах.
   Я потащил эльфа в погребальные галереи, где должны покоиться останки предков. Мумифицированные сухим и прохладным воздухом подземелий, эти тела сохраняли плоть на хрупких костях без всякой магии или трав. Помощь бальзамировщика не требовалась, чтобы сохранять тела предков в хорошем состоянии.
   Есть один род, занимающийся этим ремеслом, но они редко получают заказы от соседей. Все свое мастерство используют для работы с собственными мертвецами, выстраивая вещественную галерею ушедших предков. Это внушительней, чем бестелесные духи, являющиеся к тебе на огонек раз в году. Да и то, когда ты опьянел до скотского состояния.
   Небольшая крипта - усыпальница, храм мертвых, которые отсюда управляют своей семьей. Они посредники между народом и их Владычицей. Они советники для молодых членов общины, они традиции и судьи. По их вине я вынужден возиться с эльфом, тащить его как осла на привязи.
   Почему дикарь сам не в состоянии забраться? Почему сторонний живой должен проявить волю, чтобы воспитать в нем личность?!
   - Пробудись, ублюдок! - я резко повернулся и схватил эльфа за плечи.
   Он вздрогнул, попытался отстраниться, но я держал крепко, буквально впившись в его плоть своими острыми когтями. Коршун притащил змея в его нору, тут до сих пор сохранилась скорлупа.
   - Это дом твоего рождения, что ты, дерьмо, видишь здесь?! Отвечай!
   Я неистовал, бушевал как гроза после засухи, наслаждаясь переполняющим меня чувством превосходства. Дикарь слишком ничтожен по сравнению со мной, с любым гражданином Империи. Любой, несущий свет Императора, превосходит дикаря.
   - Отвечай, ничтожество!
   - Ничего я не вижу! - взорвался эльф, сбросил мои руки, сломав мои ногти.
   Он ударил меня, со всей силы, кажется, но я ничего не почувствовал, даже не отклонился. Солоноватый вкус, яркий цвет крови - из меня вытекала скверна, зовущаяся связью.
   - Именно! - я воздел руки к сводчатому потолку усыпальницы. - Здесь. Нет. Ничего! Так какого же демона ты изводишь меня своими глупостями?!
   Я не дал ему ответить, варвару требуется время, чтобы осмыслить то Знание, что он приобрел в месте рождения своих догматов.
   Истина проста, я ее вижу так:
   "Нет в мире сильнейшего закона, чем тот, что ты накладываешь сам на себя"
   Если твой закон согласуется с обществом, которое отвечает твоим представлениям о красоте - это прекрасно для вас обоих. И для духа личности, и для духа общества.
   Враждебные обществу личности и их законы могут угрожать обществу... но что же это за общество, что это за гнилой урод, сшитый из разжиревших тел, что это за мерзость, не способная справиться с какой-то мелочью?! Такому обществу не жить, племя такое обречено на исчезновение.
   Потому эльфу необходимо стать сильным, чтобы законы предков не утащили его на дно бочки с надписью "для обрезков". Этот мальчишка потянет за собой народ свой, вытащит его из ямы с гниющими отбросами. И выбравшиеся на поверхность отряхнутся от очисток, червей, смоют всю грязь и предстанут пред миром.
   Достойнее избранника не найти, остальные не годятся для дела.
   Могут стать нашими врагами, но разве достойны мы светлого звания гражданина, если не способны справиться с какими-то варварами?! Нет ничего вечного, но есть стремление к вечности. Это стремление не должно питаться из источника медленного увядания, сохранения спокойствия. Стремление это движение, а любое движение есть борьба.
   Не зря мудрецы советовали самостоятельно выращивать врага для себя. Только враг держит в руках обжигающий кнут для ленивой скотины.
   Но эльф стоит у подножия этой горы, ему не понять. Я не пытался объяснить ему кажущиеся бредовыми мои слова и поступки. Он может достичь вершины, но только самостоятельно. Где-то по пути наверх из его задницы вывалится оставленный на память принадлежавший мне сапог.
   Выдавив прыщики страха из души эльфа - неуверенность не есть хорошее в становлении личности, но сгодится, - я продолжил осмотр достопримечательностей. Эльфийская архитектура была проста, надежна, что и требуется в подобном месте.
   Усыпальница имела с десяток ниш, в которых хранились тела предков. Редкий герой удостаивался чести спать в каменном подземелье, просыпаясь только для того, чтобы давать советы глупым потомкам. В этом могущество варварских народов - они страшатся гнева предков больше, чем мы.
   Я обследовал пустые ниши, в надежде найти хоть что-нибудь. Эльфы торопились, боялись, потому не смогли полностью устранить следы прошлого. В одной из камер остались следы праха, принадлежавшие древнему, как время предку. Возможно, это был прародитель семьи моего эльфа, возможно - один из потомков основателя рода Бэлуа. Это не установить, всего лишь прах, к которому не привязан ни один дух.
   Чем старше останки, тем слабее голос предка. Потому все же меняется традиция, как сменяются поколения призраков, направляющих семью по пути к совершенствованию. Ведь не бывает ничего вечного, вот посмертное существование так же подчиняется мировому закону.
   Могилы не были осквернены, но я обнаружил след магии, заклятие должно было закупорить крипту, чтобы заткнуть голоса духов. Предки слишком слабы, чтобы предупредить семью о вторжении искаженных. Они могли вообще проспать нападение и кровавое веселье, последовавшее за этим.
   Я с интересом обследовал это место, являющееся корневой системой древа эльфов. Изучив эти корни, можно понять сам народ. Усыпальницы говорят о многом, древние курганы таят в себе ответы на вопросы настоящего и будущего.
   На каменных столбах, поддерживающих свод, остались вырезанные в незапамятные времена лица. Они, скорее всего, принадлежали иному народу, не эльфам, которые заняли эти горы много позже. Лица искажены, черты стерты; постарались скрыть прошлое эльфы из отряда чистильщиков. Но полностью они не уничтожили творения древней расы.
   Сколько всего можно подчеркнуть из простого наблюдения. Всего я не мог запомнить, потому взялся за таблички с чернилами, чтобы записать или зарисовать некоторые детали. Лица на столбах интересовали больше всего. Устройство могил все же не являлось тайной, многие народы строят усыпальницы подобной этой.
   Эльфы повесятся, если узнают, что их культура не является уникальной. Черты и детали отличают их от других, но жизнь у всех одна, в одном мире мы живем, подчиняясь именно этим законам! Демоны могут строить свои цивилизации, но им никто не дает играться на нашем поле.
   Под сводами, если подбросить светящийся жезл, можно разглядеть интересные рельефы - не думаю, что столь странные очертания листьев обусловлены искажением под воздействием времени и разрушения. Такие растения могли существовать десятки тысяч лет тому назад, теперь их встретишь только в янтаре или в ледниках с севера.
   Я зарисовал эти листья, чтобы показать коллегам в Гильдии. Гариспа, не вынимающая носа из пыльных книг, наверняка видела что-то подобное. Или знает описание, подходящее к этому рисунку.
   На потолке рельефы сохранились в лучшем состоянии, хоть кое-где чудной рисунок разрывали трещины. Часть свода когда-то обвалилась, разрушив мозаику на полу - от нее остались только цветные кусочки, которые не сложить и во век. Дыру замазали каким-то раствором на основе известняка. Выглядел он прочным, возможно, это был аналог нашего цемента.
   Подманив эльфа, я объяснил, что от него требуется.
   - Придется тебе, приятель, лестницей прикинуться.
   Он нагнулся, чтобы я мог забраться к нему на плечи, я снял сапоги и обхватил его шею руками, ногами упирался в ремень. Фонарь пришлось засунуть за пояс за спину, чтобы не мешался. Эльф выпрямился, а я начал восхождение не без его помощи. Смог выпрямиться, встав на его плечи, почти достал до потолка, не хватило ладони. Острием ножа я соскоблил с потолка замазку, используемую эльфами.
   Спрыгнув на ровный камень пола, я посветил себе фонарем, нашел кусочки замазки. Их замотал в тряпицу и спрятал на дне мешка - в Гильдии пригодится.
   Замазка была старой, рецепт ее, возможно, утерян. Не помешает восстановить, если свойства материала окажутся лучше применяемого в строительстве портовых сооружений цемента.
   Эльфы не собираются делиться знаниями, рассказывать о свойствах материалов, находимых в Королевстве. Мы должны сами собирать и изучать камни, что просто валяются под ногами. Неказистый кусок вулканической породы может оказаться ценным в строительстве материалом.
   Обвалившаяся часть свода не сохранила рельефов, созданных древними, все превратилось в пыль и прах. С пола я взял только несколько кусочков цветного стекла, использованных в мозаике. Вулканическое стекло, весьма прочное, не несущее в себе следов магии - никаких сомнений, что не эльфы приложили руку к этому творению.
   Значит, где-то можно раздобыть прочного, но не хрупкого стекла. Древние могли знать особую технологию, чтобы менять цвет материала и изменять его свойства.
   Изучение находок не для меня, с моим скудным запасом Знаний. Я могу лишь собрать эти обломки, надеясь в их ценности. Вполне может оказаться, что это просто дерьмо, не годное даже в коллекцию разбогатевшего торгаша.
   Мы провели в опустевшей крипте много времени, наказанием за увлеченность стал сон в подземелье. Выбираться на поверхность слишком опасно, эльф согласился со мной, что безопасней найти слепой коридор здесь. Подальше от усыпальницы предков.
   Я не опасался гостей из мира духов, но решил поостеречься. Если на нас нападут, я буду пользоваться магией, на запах которой прискачут сотни голодных тварей из бездны.
   Забравшись в тупиковый тоннель, мы расположились на ночлег, предварительно сложив невысокую баррикаду из камней. Грубо сколотые, с острыми гранями украшали венцом импровизированную стену - все для гостей, я накрыл стол для желающих драки!
   Свет пришлось погасить и спать в темноте подземелья. Что мертвые мы наслаждались прохладным сквозняком, забирающимся в наш тоннель. Камень согревал спины, расслаблял натруженные мышцы. Ноги болели, пальцы распухли из-за влажности, но снимать на ночь обувь не стоило. Бежать в сапогах удобней.
   Некоторое время я обдумывал увиденное, склеивая мозаику так, чтобы получившаяся картина удовлетворяла. Вскоре сон сморил меня, я дремал, прислушиваясь к подземным шорохам.
   Где-то капала вода, единственный ручеек протекал уровнем ниже, металлический звон - не принадлежал этому миру. Раздавался он толи из склепа, толи из иного места - колодца во дворе храма, например. Сотни костлявых рук били о металлическую крышку, ставшую преградой на пути к вожделенной крови.
   Изменились ли жители деревни, стали вампирами или это только голодные духи, произрастающие как грибы из тел мертвецов. Сходить бы посмотреть, но я не решился так рисковать ради пустого любопытства.
   Постоялый двор "Под железной крышкой" только открылся, потому хозяин не взял с нас платы. Рассудок я и эльф сохранили, спокойно отдохнули, хоть и наслаждались гулом подземелий.
   Были бы крики - намного интересней ночевка получиться могла.
   Путь наверх я нашел легко, подземные духи были ослеплены отрядом чистильщиков, но еще раньше их энергия пошла на стол искаженным. Царьки тоннелей не скоро восстановятся, а уж запутывать потерявшегося смогут лет через сто, не раньше.
   Безжизненными, пустыми выглядели эти пещеры. Похоже на огромную амфору из-под дорогого вина, пустую, даже со стенок ничего не соскрести.
   Магу в таких темницах тяжело, убивать его следует в подобном месте. Неоткуда брать энергии, чтобы подпитывать свои заклятия. Собственными силами долгий бой не вытянуть, приходится открываться, беря из пространства энергию.
   На поверхности был рассвет, все такой же пасмурный, как насмешка над потугами ничтожества превзойти Бога.
   - Мог бы лучей накидать для символизму, - обратил я свой взгляд к небу.
   Плевать Он хотел на бессмысленное позерство, чего изображать перерождение, если это не мгновенный процесс? Если эльф настолько слаб, что не способен без таких глупых символов удержаться в лодке во время шторма, то грош цена ему. Недостоин такой живой стать инструментом Императора и его союзников из Великих.
   У Мудрого свой интерес в этом деле, к нему мои претензии были обращены.
   Эльф так же глазел на небо, а потом заметил:
   - Ты молод, но наставник.
   Варвар так же подсознательно ждал символичного изменения погоды, от своей Богини, конечно. Его Царица не снизошла до таких мелочей, чего стараться ради одного смертного? Он же не фанатик, ему не нужно чудо.
   - Я же маг, - пожал плечами, - умею обращаться с лампами. А теперь, чтобы закончить посвящение, конечно, ты должен отсосать у меня. Дабы физически принять плоть мудрости!
   - Пошел ты, - беззлобно отмахнулся эльф. - Твой рот достоин знакомства с коллегой, расположенным под хвостом.
   - Вот молодец какой! Ты должен понимать ценность любого наставления, созданного смердящей пастью работорговца.
   Я указал эльфу на его череп, покрытый свалявшимися волосами. Пренеприятнейшее зрелище, но я и сам не лучше.
   - Вот твой работорговец, ему подчиняйся.
   О мере подчинения не стоит заикаться, обыватель не поймет, слишком сложен полет мысли для него. Разум так же может подвести своего владельца, физически мы слабы, подвержены влиянию внутреннему и внешнему.
   Подрастет эльф, поймет эту хитрость. Пока пусть опирается на полученные Знания. Светящиеся они могут затмить друг друга из-за многочисленности своей, а за этим последует искажение.
   В деревне для нас более ничего не оставалось. Я получил свой кошелек, а эльф - свой. Не слишком тугие, но достойная награда для наемников жизни.
   Обратно той же дорогой идти было опасно, я так считал, а эльф со мной не соглашался. В этот раз мы спорили долго, упорно, но продолжали топать строго в том направлении, которое избрал я! Пока эльф тренировался в риторике, его внимание полностью сосредоточилось на беседе, дорогу он не замечал. Когда полемика себя исчерпала оказалось, что уже предмет обсуждения потерял значимость.
   - Демонический язык. - Эльф желал провалиться сквозь землю, окунуться в алую кровь родины. - Есть ли мера для того ужаса, что творишь ты языком?!
   - Как изъясняешься, что девица на суде. Давай в себя приходи, мы уже прекратили болтовню о "ничто".
   Я решил идти напрямик, что должно было занять намного больше времени. Предосторожность, необходимая для выживания в пустошах. Эльф может сколь угодно насмехаться, но согласится с моими соображениями. Его собратья наверняка приметили пару носатых живых, лезущих куда не следует.
   Засаду устроить легко, но опытный пехотинец всегда знает, где лучше справлять нужду, какие кусты свободны от притаившихся врагов.
   Прямой дорогой, конечно, не получилось пройти, приходилось обходить глубокие расщелины, над которыми заботливые эльфы не подвешивали мосты. Русла ручьев обычно направлялись на север, параллельно Красной. Мы форсировали полноводные ручьи, сминая заросли травы с острыми лезвиями. Тут не до разговоров.
   Удалившись от уничтоженной деревни, мы обнаружили первые признаки жизни: кострище охотника, проходившего здесь неделю назад, разоренная нора какой-то чешуйчатой твари, чьи кости почернели от огня. На болотистых берегах порой встречались крокодилы, мелкие местные, но зубастые, как и все представители этого рода.
   Наши запасы подходили к концу, так что болотистая живность шла в котел. На вкус дерьмо с примесью выделений больного, зато живот наполнен горячим мясом. Возможно, даже без паразитов. Топлива столько не найти, чтобы всю ночь поддерживать огонь, но для приготовления пищи хватало.
   Лекарственные травы отцвели давно, среди камней торчали высохшие стебельки, не годящиеся для напитка. После дождей должно появиться солнце, пригласить вторую весну на эту землю. К тому времени я уже буду в Фарине, не смогу насладиться цветением трав в приграничных с пустошами областях.
   Мне попалось несколько знакомых стебельков, оканчивающихся корзинками с семенами. Напиток, приготовленный на основе зерен, отличался горьким вкусом, зато обеззараживал воду, прочищал кишки от червей. А судя по качеству шкур, местная живность содержала легион клиентов, подкармливая их со своего стола. Да не объедками, а полноценными блюдами, что сами употребляли!
   Таких друзей в дом не пускают; лекарство легко усваивалось организмом, не вызывая взрыва в нижнем полушарии. Пес не отказался от профилактического напитка.
   - На востоке с этим делом как-то не так, - сообщил я эльфу.
   Его заинтересовало, в чем причина несправедливости. Я не знал, но предположил, что погода может быть виной, из-за сухости, каменистости почвы редкие лекарственные растения здесь приживаются. На востоке у живности есть из чего выбирать, растительная природа богата на яды, фатальные для червей.
   Неспешность разговоров нисколько не угнетала, обычно я не такой спокойный.
   Продвигались на запад медленно, куда теперь торопиться? Я пользовался последними днями отдыха, прежде чем вернуться к своим обязанностям, подумывая: "а не задержаться ли в пути, сославшись на обвалы, непогоду?".
   Эльф наверняка тоже наслаждался, он утверждал, что не знаком с местностью. Стоит ему поверить; для зомбирования детей лучше всего подходит темная комната без окон.
   Идеальное для отдыха путешествие, ноги устают, натираются мозоли, но душа летит и набирается сил. Портило наслаждение мое параноидальное ожидание засады. Если бы Пес оказался возле Орика, он наверняка мог ощутить что-нибудь подобное.
   Ожидание опасности чуть было не привело к трагедии. Не для меня, но для троих охотников, заночевавших под карнизом, над тропой. Если бы не Пес, его собратья могли встретить неожиданную смерть, задохнувшись в тихом месте. Никто бы не бросился их искать, зверье успеет обглодать кости, а я так бы и шел в Фарин, считая себя грозным победителем эльфов!
   Прикрывшись завесой тишины, я и Пес прошли мимо отдыхающих в темноте охотников. Смерть всегда крадется тихо, они это прекрасно знают и спокойно ожидают встречи со своей Госпожой.
   - Я бы мог тебе позволить сделать это, - сказал позднее Пес, - будь ты посвящен в таинства.
   - Император миловал.
   Право на убийство мне не нужно; получивший его быстро превращается в идиота, неспособного остановить свою возбужденную руку.
   Последующие дни все чаще радовали нас теплым солнцем, слабеющим перед наступлением осени. Второй сезон цветения скоро начнется, но отсутствие красок в окружающем пейзаже не мешает отдыху.
   Все довольно неплохо складывается, надеюсь, оставленные в городе наемники не подведут меня. Не хочется возвращаться домой только для того, чтобы покарать нерадивых рабочих.
   За оврагом, полностью засыпанным отработанной породой, скрывалась селение горняков. Несколько семей занимались своим маленьким делом, добывая хлеб насущный. Они действовали незаконно, обедняя общественную землю, но кто будет поднимать вой из-за нескольких кусков породы.
   Империя позволяет своим гражданам заниматься этим ремеслом, так чего запрещать эльфам? Горное дело выгодней для администрации, нежели разбои и пиратство.
   Селение состояло из двух десятков тростниковых домиков, не способных выдержать бурю. Строили не на века, а для заработка. Как только найденная шахта перестанет приносить прибыль, живущие здесь семейства соберут вещи, подпалят домики и уйдут на новое место. Кочевой образ жизни в традиции у многих.
   На севере тростник, годный для строительства хижин, произрастает в устьях рек, в лагунах, отделенных от моря узким перешейком, и старицах - любой местности со стоячей водой. Вглубь страны материал перевозят особые торговцы, занятые строительством. Телегами, а иногда на своих плечах переносится материал. Торговец может отремонтировать хижину или отстроить новую, благо с глиной и камнями проблем не возникает.
   Эльфы не боятся войны, им нечего терять. Потому так необходимо прибить их цепь к городским воротам. Мы уже контролируем большинство укрепленных поселений, в которых собираются аборигены на ярмарки, где хранится зерно, и заседают старейшины. Но этого недостаточно, чтобы полностью держать провинцию.
   Потому существуют такие свободные от налогового бремени селения, беззащитные перед разбойничьими шайками - патрули по Красной не ходят, негде искать спасения.
   У каждого домика были свои огородики, засеянные корнеплодами, чтобы не так сильно зависеть от импорта продуктов. Никаких укреплений, место как на ладони - бери, завоеватель!
   - Что за жизнь, - проговорил я, - ничего не боятся.
   - Остановись здесь и пригнись, чего как суслик вылупился? - посоветовал эльф.
   Я сел на землю, поджав ноги, но не ушел за укрытие. Вдалеке можно различить три фигуры, маленькие, значит дети. Они наверняка присматривают за окрестностями и должны предупредить о надвигающемся шторме копий. Такие же патрули из малышни стерегут другие направления.
   С потомством у западных эльфов все в порядке, нет необходимости сдерживать рождаемость - смерть забирает большинство до того момента, когда приходит время подпоясываться.
   Наверняка горняки ведут торговлю с людьми, мое появление их не удивит. Я решил немного передохнуть, чтобы не идти по солнцепеку в селение. После полудня можно будет пройтись, а то вдруг драка.
   Я отодвинулся за камень, чтобы спрятаться в тени. Подступы к холму, на котором мы расположились, просматривались с этой позиции идеально. Подкрасться ни у кого не получится, а северное направление вообще обрывается неприступным склоном.
   Дети шли в нашу сторону, но их не сопровождали обычные крики и веселье. Скорее они исполняли нудную обязанность, которую не удалось избежать. Мало радости в прогулке под полуденным солнцем. Даже стойкие эльфы могут свалиться от солнечного удара.
   Шли они с запада, на юго-восток, если взглянут наверх, то двоих чужаков не заметят. Мы в тени, а солнце будет светить им прямо в глаза.
   Одежда по обыкновению у них была перешита со взрослой, напоминала обычные свободные туники эльфов, с длинными рукавами. Босые, в широкополых соломенных шляпах они представляли забавное зрелище. Какой-нибудь аристократ из столицы наверняка бы не удержался от смеха.
   Один поднял глаза к небу, щурясь, попытался поглядеть на солнце. Пол этого ребенка невозможно угадать. И мальчики, и девочки заняты почти одинаковым трудом, в селении нет коз или овец, домашнее хозяйство практически отсутствует. Чем им еще заняться? Кроме как мужским трудом.
   Щеки они пудрили красным порошком для защиты от насекомых или солнца.
   - Зачем это они делают? - спросил я у своего эльфа.
   Он пожал плечами, предположил, что паразиты ранили кожу. Некоторые черви способны прогрызть ходы в голову, проникают прямо в мозг. Красный порошок из смеси минералов может защитить от этого.
   Дети прошли и скрылись среди камней, обратно они не вернулись. Тут полно тропинок, по которым можно незаметно прокрасться в деревню. Или обойти ее стороной.
   Я еще сомневался, как поступить, а Пес уже принял решение:
   - Тебе необходимо остаться здесь, а я осмотрю местность.
   - С чего бы это вдруг?
   - Понюхаю, что за селение. Если рабы, то будут "головы", следящие за порядком.
   - Надсмотрщики, правильней звучит, - вставил я.
   - С рабами проще, они лишены своей воли, - не обратил внимания на мою реплику эльф. Был ли укор в его словах? - "Головы" за все отвечают...
   - Проще говоря - они есть зрение, слух и все остальное. Не увидят, значит, не будет срача.
   Пес кивнул.
   - Но почему я должен тут скрываться? Мог заметить, что я не такой шумный, каким кажусь.
   - Чужаку нигде не рады, меня если заметят, то примут за охотника. А тебя? Ты человек, и ты понимаешь, чем они тут занимаются.
   - Да, а эти горы надо назвать сырными.
   Эльф не понял, он сыр видел только тот, что предпочитают моряки: твердый, жесткий, долго хранящийся. Воздушных и легких сыров, зовущихся радостью гурмана, эльф не брал на зуб.
   - Штреки и стволы, есть где тело спрятать, - объяснил я.
   Пришлось согласиться с эльфом, я не мог помыслить о том, что он может предать. Странно, не я ли недавно науськивал его забыть о законе предков. Слабые духом обычно понимают это наставление иначе, забывают обо всех законах, которые ведь не случайно придуманы.
   Ах, какая удачная возможность, я ведь сам подсказал о шахтах, способных сохранить кости в неприкосновенности на долгие годы. Раздеть, порезать и бросить где-нибудь, желательно оставив кровавый след. А то вдруг падальщики окажутся настолько тупыми, что не обнаружат тело.
   Обычно падальщики как раз тупы, потому желательней избавляться от тел самостоятельно.
   - Похоже, я многому могу тебя научить, - проговорил я в спину Псу.
   Он спустился вниз по склону, наверняка не слышал моих слов. Ну и ладно, все равно я сказал правду - варвару есть чему поучиться у цивилизованного.
  

Глава 21. Цена убийства.

   Пес ушел на запад, затем повернул на юг и скрылся за камнями. Я так понял, что он шел следом за детворой. Толи поболтать с ними, толи просто проследить. У патрульных есть один недостаток - они редко оглядываются. А зачем? Там уже все проверенно.
   Я не сомневался, что мой эльф сможет скрыться и днем. Он пройдет незамеченным сквозь общество горняков, как призрак. Резать никого не будет, призрак на это не способен.
   Интересно, возможности эльфа это некая внутренняя сила? Подобие магии, работающей на подсознательном уровне - убедили, что он может скрыться зимой, в красной одежде, на снегу, а эльф и верит. И скрывается! Чтоб его...
   Мастерство свое он редко показывал, но я чувствовал, подозревал, что не стоит относиться с иронией к его способностям. Прекрасно видел, как эльф ночью патрулирует улицу Пекарей, как тенью следует за мной по дороге. Пробирает, холодок между лопатками.
   Но это там, в Фарине, где живут люди, не привыкшие к постоянной угрозе. Они не живут в ожидании смерти, они наслаждаются, запивая свою слабость мимолетными наслаждениями.
   Таких легко обмануть, проскочить незамеченными. Даже телохранители какие-то разжиревшие, что они могут сохранить?!
   Селяне живут на вулкане, а вдруг они глазастее имперцев? Вдруг заметят Пса, схватят и потащат к этому "голове". Тому рабы не нужны, зачем проблемы с неизвестным? Тюк по затылку киркой и в заброшенный штрек его!
   Проклятие. Чего я за него волнуюсь, хоть он и мальчишка, но выглядит здравомыслящим обычно. Намного сдержанней меня.
   Ожидая Пса, я высосал остатки вина. Теперь придется хлебать простую воду, даст Император, хоть прокипятить ее удастся.
   Вино слегка уняло тревогу, но его было слишком мало, чтобы я не заметил передвижения солнца. Время шло, а вестника все нет. Как тут удержаться? Любопытство меня когда-нибудь сгубит.
   Я выпорхнул из укрытия, бросив вещи в тени. Ни магией не прикрыл, перекладывать подальше не стал, а там ведь место хорошее - в углубление между камнями. Не взволновало, что кто-то может наткнуться.
   Да кто тут ходит? Лысая гора, без единой травинки, ни одна тварь сюда не полезет, чтобы спрятаться от солнца, я себе весь зад отсидел, до синяков.
   Быстро сбежав вниз, я оказался на той тропе, по которой ушел Пес. Детский патруль мог уже возвращаться назад, за поворотом их не увидать. Я прислушался - какие-то шорохи в той стороне, но они не принадлежали Псу или тем детям. Больше похоже на цокот восьми ножек огромного железного паука. Но откуда здесь такое чудо?
   Идти туда не стоило, звуки странные, источник не ясен. Я сошел с тропы, поднялся по склону соседнего холма и перебрался на западную сторону. Селение с вершины прекрасно просматривалось, казалось опустевшим. Время как раз рабочее, наверняка эльфы скрываются в шахтах.
   На месте Пса я бы воспользовался возможностью, чтобы обнюхивать чужие жилища, оставленные без присмотра. Стариков здесь не содержат, живут они скорее у моря... если вообще живут. Так что некому присматривать за домами.
   Никого живого не видно, среди низенькой травы невозможно скрыться, а на камнях спокойно никто не может лежать. Начнет шуршать, выдаст себя, я его и засеку. Только убийца может проявить выдержку, да и то, если он будет уверен в необходимости совершить убийство именно здесь. А разве нет мест лучше? А время темное дождаться?
   Навострив уши, я спустился с холма и направился к селению, не выходя на протоптанные дорожки. Как-нибудь так переберусь, шлаковые холмы расположены ближе к штольням, на восточной стороне природа постаралась в формировании местности. В провалах гнил мусор, своим запахом привлекая многочисленных насекомых. По камням в зловонное болото ныряли огромные сороконожки, так и ныряли - ловцы жемчуга не показывают такого мастерства и изящества. Омерзительные насекомые...
   Скорпионы встречались редко, наверняка притаились где-то под камнями. Тут они мелкие - не пробьют кожу сапог, жалят слабо, но побочная реакция на яд может убить. Зато местным есть, что отловить в камнях, яд на продажу, а тушка - в рот. Вкуснятина, за которой охотятся дети, а ловится просто. Эльфы крепче, чем люди, яд мелких насекомых максимум зуд вызовет.
   Из селения выходил один сточный ручей: имперские горняки вывели на поверхность подземные воды, чтобы питать каналы, связывающие шахты и деревни горняков. Теперь эти естественные ущелья замусорились, в некоторых образовались запруды с безумными жабами.
   Растительность покрывала берега этих каналов, на остальной почве могли произрастать редкие представители растительного царства. Камень да шлак, плодородной почвы не сыскать.
   Из таких каналов воду брать нельзя - личинками так и кишит, а что это за черви, кто скажет? Только попробовав на зуб можно узнать. Воду эльфы берут из колодца, пробитого моими предшественниками где-то в селении. Колодец, может, находится ниже уровня деревни, но разве это так трудно, раз в день сходить за водой? Эльфам не требуется столько воды, сколько нам: ни для мытья, ни для производства.
   Запах возле канала стоял отвратительный, насекомые спали, но наверняка ночью вылезут на охоту. Сколько паразитов разносят эти твари... не стоит ожидать от эльфов из деревни божественной красоты, их кожа будет испорчена болезнями и мелкими тварями.
   Эльфы стойкие, но не обладают скрытой силой, способной менять горы по мановению пальца. Просто живые, приспособленные к суровым условиям Кольца. Их дети постоянно рискуют, спускаясь к каналу. Ловят рыбу, может быть, распотрошив ее можно избавиться от части паразитов. Белье здесь не стирают - я бы не рискнул, но дорожки к каналу заметны по прогалинам в траве.
   Вот мостка через канал эти варвары не перекинули. Уйти севернее? Там-то должен быть какой-нибудь переход, но и риск наткнуться на любопытных больше. Я прислушался, но ничего не заметил, от жара мир впал в сонное забытье.
   Я сомневался, что у эльфов в селении живет опытный маг, знакомый с искусством чужаков. Засечь меня никто не сможет.
   Какой-нибудь облопавшийся грибов тощий старик, используемый для связи с духами не в счет.
   Оглянувшись, я недолго думая перемахнул через канал. Физически сильный человек может перемахнуть с одного берега на другой - расстояние тут небольшое, берега поросли кустарником и травой. Но кто поручится, что под травой будет твердая почва, не скользкая и безопасная. Ни один ловкач не решится прыгать тут, это бессмысленный риск.
   Для мага свои дороги, я сократил расстояние, но получил легкое головокружение. Под почти прямыми лучами солнца и так становилось плохо, любое действие с энергиями ударяет по телу как молотом. Но мне не впервой пользоваться этим заклятием, привычное как дыхание оно. Я устоял, перевел дух.
   Приземлился я выше полосы зелени, на круглые разноцветные камни. Серые здесь перемешивались с цветными, это не были драгоценные камни, какие-то поделочные всего лишь. Их даже не собирают, не видят смысла тратить умение на эту дешевку. Дети начинают с таких, делают друг для дружки игрушки, подарки.
   Севернее в канал стекали обломки породы, добытые в шахте. Так через некоторое время канал совсем перекроется, отрезав остальные селения от воды. Это не заботит эльфов, которым проще вырыть колодец, чем содержать в чистоте многие мили бесполезных водотоков.
   До селения рукой подать, все тропинки заворачивают на юг, северные - ведут к шахтам. Я пошел прямо на восток, чтобы не маячиться на общих тропах. Все равно никакого полотна на этих дорогах нет, всего лишь щебень, всюду щебень. Растяжение я могу получить как на тропе, так и на склоне, которым никто не пользуется.
   Холм этот оказался невысоким и изрытым многочисленными пустотами, образованными естественным путем. Признаков жизни я все еще не обнаруживал, кроме звона летающих насекомых и треска ползущих. Но чувствовался яркий запах сгоревшего дерева, засохших веточек кустарника, собранных у канала.
   Огонь давно прогорел, а разжегший его наверняка уже ушел, но я решил поостеречься. Магия скрыла мои шаги, слопала шорохи осыпающихся камней, я стал невидим для ушей притаившихся врагов.
   Самая крупная пещера располагалась на северной стороне холма, черный зев смотрел прямо на гору отсева, оставшуюся после имперских горняков. Из этой пещеры тянуло огненным духом. Я подумал было, что это подземный дух притаился в пещере. Местное Божество, присматривающее за порядком среди холмов, чтобы шахтеров не завалило из-за землетрясения.
   Это оказался обычный костер, разбитый прямо у входа. Греть нутро пещеры не имело смысла, но зачем вообще в такой день разжигать пламя? Кому-то вдруг хотелось согреться, а то пищей не пахнет. Да и не рискнут эльфы есть в таком месте, вдруг запах кого недоброго привлечет.
   Огонь использовался для того, чтобы согреться. Я сделал еще несколько шагов, прежде чем заметил старуху, задремавшую в пещере. Вот ей-то наверняка холодно!
   Скрипнув зубами, я замер и мгновение спустя медленно двинулся назад, стараясь не смотреть прямо на эльфийку. Вдруг почувствует, слышать она меня не слышит, но увидеть может. Хорошо хоть солнце светило с западной стороны, бросая тень на вход пещеры. Я не загораживал обзор старухе, она не могла увидеть мою тень сквозь закрытые веки.
   Я успел отступить за небольшой валун, поставленный здесь Богами в незапамятные времена. Старуха зашевелилась, зевнула и только потом встала. Я гадал, в каком направлении понесут ее куриные ноги - на юг или восток маловероятно, что ей там собирать? Еще не время для москитов у канала, за ними лучше охотиться в сумраке, когда воздух не так сух.
   Старуха шуршала своими вещичками, а я подумывал отползти дальше. Вернуться к месту стоянки, дождаться Пса. Здесь нет леса, нет могучих деревьев, за которыми можно спрятать армию.
   Эльфы могут спрятать среди камней засаду, но мне эта наука не знакома, я не приспособлен к этой местности.
   Зря дернулся, зря выполз.
   Судя по звукам, старая изучала свои вещи. Что она там могла такого интересного найти? Шла бы уже.
   Она как будто услышала мое желание: забросила на спину вещи да так лихо, что послышалось бренчание металла. Ах ты старая воровка, видать, ложек в селении натаскала, а теперь убегает.
   Пошла она на север, поворошив клюкой золу.
   Я выглянул, посмотрел ей в спину и задержал взгляд на знакомом грифе. Устройство находилось в чехле, чтобы защитить тонкий инструмент от непогоды. Но очертания этой хреновины слишком очевидны.
   Старуха уверенно спускалась по холму, обстукивая камни впереди себя.
   У этих эльфов коллегия музыкантов что ли принимает только слепых? Я поднялся, уверенный в том, что старуха не увидит меня. Очевидно же - она слепая. Мелькнула мысль, что она прикидывается, но я отогнал ее. Слишком характерный стук, походка, движения рук. Возраст сказывался на ее походке, легкий инструмент тяжелым грузом давил на горб. Не молодая, точно увядший цветок пустошей.
   Я увязался следом, просто из любопытства. Меня защищал магический колпак, лишивший бабку единственной возможности обнаружить преследователя. Путь вниз я выбирал осмотрительно, защита от звуков покрывает небольшое пространство, потому скатывающиеся камни легко заметит живой, чьим единственным средством выживания является слух.
   Эх, а в былые времена маги воздушники намерено лишали себя зрения. Так плохо было искусство, что требовалось физически лишиться чувства. С тех времен остался один культ, пропагандирующий отречение от зрения. Их инструмент даже не повязки, а воля! Сумасшедшие, но вызывающие уважение как всякие верные своему делу живые.
   Забежав чуть вперед, я смог рассмотреть сяменариш. Странствующая певица со своим инструментом. Одна, в горной местности. Инструмент стоит большие деньги для всякого, кто давно не видывал тарелки с горячей кашей. А здесь таких много. Как она выжила, Тьма ее подери?! И какого это - провести вечность во тьме, каким мышлением обладает смертный, проживший больше ста лет во мраке? Мне этого не понять, ни одному человеку этого не понять, того времени, проведенного в ночи.
   Как течет время за закрытыми веками - я бы хотел узнать, но не готов заплатить высокую цену за Знание. Время? Для нее оно течет медленней, не столетие, а тысячи лет провела старуха в темнице своего тела, по его разрушению определяя течение.
   Она могла лишиться зрения в старости, это обычное явление. У стоящих на границе между мирами постепенно облетает физическая шелуха, в старости тела разрушаются и нарушаются функции органов. Но походка выдает в старухе "опытного слепого".
   Лицо самое обыкновенное, какую еще личину можно увидеть у живого, странствующего в поисках пропитания. Это маска смерти: костлявый череп, обтянутый кожей, глаза закрыты, чтобы не пугать бельмами встречных. Физические недостатки многими считаются плохим знаком, могут и забить камнями.
   Уверен, и среди эльфов встречаются такие дикари, что им до священной музыки? Они звери.
   Одежда - сплошные лохмотья, только тряпица, защищающая инструмент, выглядит новой. Еще бы! Всякий будет заботиться об источнике своего заработка. Ноги босы и довольно прилично выглядят для путника. Пройти по камням долгую дорогу, сколько крови оставишь? Она могла оставаться в селении, пока ее раны не затянутся, но на зрение я не жалуюсь - шрамы все равно заметил бы.
   Я остановился, почему-то более не желая следовать за певицей. Мой дух среагировал раньше разума, но недостаточно, чтобы предотвратить нападение.
   Сяменариш сделала два шага и остановилась, я вздрогнул и успел сделать пол-оборота. Намерения мои вполне очевидны - сбежать, но не успел. Дернув плечами, старуха освободилась от своей поклажи и развернулась на месте, нацеливаясь на меня.
   Вот ведь змея, я такого не ожидал!
   Она прыгнула, с места понеслась подобно выпущенной из пращи снаряду. Попала бы точно в цель, не будь я готовым. Мне не хватило чуточку, чтобы уклониться от удара, я успел только заслониться рукой, поймать острый клинок ладонью. Тонкое и узкое лезвие прошло насквозь, круглая гарда уперлась в ладонь, надавливая на порванные сосуды. Кровь брызнула в обе стороны, заливая мою грудь и сморщенное лицо старухи.
   А она была безмятежна, как сама смерть.
   Ни одна морщинка на этой бронзовой маске не дрогнула, глаза хранили вечный покой, придавая лицу облик спящего. Лицо казалось слишком правильным, не принадлежащим человеку. За мгновение я успел рассмотреть каждую черточку морды этой бешеной старухи.
   Я не дал ей возможности продолжить атаку, ударил коленом куда-то в ворох тряпок, надеясь, что попал ниже живота. Жалеть эту проститутку старую не имело смысла, вон как резво отпрянула, отскочила, как потревоженный кузнечик.
   Пируэты достойные мага, зря я волновался за здоровье певицы, до преклонных годов не доживет ни один, если не способен защитить себя.
   От топора мне будет мало пользы, хоть и легкий он требует больших замахов. Не против такого быстрого противника. Я надеялся, что старуха ранив меня, ретируется, но как бы не так! Эта демоница перла подобно черепахе!
   Правая рука онемела, пальцы едва слушались, из-за крови ими невозможно будет ничего ухватить. Придется надеяться на левую, которую я обычно использовал для защиты.
   Старуха не дала мне возможности сконцентрироваться на метаморфозе. Кисть левой так и осталась живой, я остался без защиты. Кто ж знал?! Кто мог посоветовать, что к каждому эльфу следует подходить в броне, максимально защищенным?! Тьма, я бы никогда не подумал, что мне придется защищаться.
   Моим преимуществом была только позиция. Я стоял выше, хоть и приходилось отвлекаться на удержание равновесия. То, что воин делает рефлекторно, я вынужден проигрывать в голове. Это замедляет реакцию, но спасает в борьбе с опытным противником.
   Старуха атаковала раз за разом, не позволяя мне нанести удар в ответ. Я мог только уклоняться, отступая на восток по склону. Если я бегал тяжело, подобно бойцу с арены, то эльфийка прыгала по камням, как приспособленная к этим условиям коза. И на вертикальной скале удержится, я уверен.
   Никакой стратегии у меня не было - только не допустить повреждений. Я отступал, уклоняясь от стремительных атак, защитный купол магии поглощал все звуки, появляющиеся в его сфере. Возможно, это задерживало убийственную руку от точного удара.
   Слепая или нет, но старуха превосходно чувствовала меня. Она точно была убийцей! Или следует предполагать, что всякий эльф с молоком матери усваивает это мастерство. Еще ползает, а уже при угрозе распластывается среди камней, притворяясь булыжником.
   Я насчитал с десяток ударов, удачность которых была сомнительна. Но старуха начала выигрывать положение, вскоре ей будет помогать склон - нанесенные сверху удары, всем весом намного опаснее, чем такие стремительные уколы.
   Наверняка старуха рассчитывала пробить мою защиту, раздавить падением сверху. Она действовала инстинктивно, не задумываясь о стратегии. А я думал, потому не атаковал.
   Чем она "видит" меня? Этого я не понимал, потому не мог рассчитывать на простой трюк создания звукового фантома. Убийца - профессиональный, наверняка она готова к таким приемам.
   Был ли я целью или нет, о том не думал. Не было времени, хотя в уголке сознания шуршали мыши, складывая цепочки фактов в общую картину.
   Бой казался странным, шуршащие тряпки теряли свой голос, попадая в пространство магической сферы. Вихрь, шелест - внезапно, тишина, только камни, затронутые босыми стопами, стекают вниз по склону.
   Я позволил старухе переместиться выше, отклонившись от бокового удара вниз. Пусть занимает эту позицию в танце, раз так подсказывает ей инстинкт. Сейчас я докажу превосходство мага над воином.
   Канал был рядом, всего шагах в двадцати. Мы так быстро танцевали в беззвучной сфере, что для нас это мгновение. Запах стоячей воды ударил удушливым облаком, выдавливая из разгоряченных тел капли соленого. Минута, а я уже чувствую себя как после купания в сточных водах столицы.
   Ноги в атаках старуха не задействовала, удивительно уже то, что в своем тряпье она не запутывается. Но для ударов нижней парой конечностей возможностей не оставалось. Юбки скрывали положение ног, мешали мне угадать, куда переместится противник. Зато руки отчетливо говорили о желаниях, страсти убийцы. Вышивала своим острым, похожим на клык ножом она превосходно, на зависть всякому портному!
   Вот и не верь в сказки про паучих, служащих Богине.
   Правая рука онемела до локтя, но я все еще мог контролировать ее. Яд или магия, я не мог потратить времени, чтобы изучить скрытое оружие противника. Благодаря глубокой ране большая часть отравы просто вытекала вместе с кровью. Последнего добра у меня достаточно.
   Может эта тварь кровь и чует? Вон как ноздри раздуваются, как меха у огромного северного кузнеца, сейчас лопнут от натуги.
   Старуха наверняка рассчитывала, что моя правая уже не активна. Но не могла не заметить, что она все еще контролируется. Рука бы мешала движению, уклонению от ударов, если бы я не мог прижать ее к себе. Медленно, под своим весом она сползала к поясу.
   Сумка на левом боку, топор на правом - враг догадался, что я тянусь к сумке со своими интересными склянками. Она не видела, но, может быть, чуяла, как капли крови стукаются о сухую дубленую кожу сумки. Характерный запах поднимался от этого союза, реакция мертвого на живое.
   Я надеялся, что она заметила это. Если нет, то я ничего не проиграю.
   Два шага до зеленых зарослей, меня намеренно склоняют в эти колючие ветви. Чтобы я запутался в них, остановился. Сказать по правде, из меня выдоили все силы, ног я не чувствовал, приказывая им оплеухами разума. Хвала той стремительности, с которой работает мысль. Двигаться я стал даже быстрее.
   Правая рука упала на верхушку сумки, я ничего не почувствовал, кроме облегчения. Вес омертвевшей руки не так отвлекал теперь. Последний шаг, и я вляпался в кусты, намеренно задерживаясь в этом месте. Как удачно неглубокая ямка попала под ноги, я не упал, но оказался еще ниже.
   Низкорослая эльфийка получила положенный ей мешок с зерном. Впервые на ее лице отразилась эмоция - яркая вспышка радости, зашифрованная среди морщин. Лес морщин едва раздвинулся, выпуская на волю яркие пышные губы, искривленные радостью победителя.
   Пальцы моей правой сжались на сумке, словно я намеревался откинуть клапан и достать важное содержимое. Эльфийка сунула левую руку под верхнюю накидку, намереваясь добыть второе оружие.
   Все-таки была стратегия, раз не воспользовалась вспомогательным клинком сразу, утаила выигрышную фишку.
   Я смотрел на лицо убийцы, взгляд прямо на переносицу, такой прямой, что вызывает желание почесаться. Ее движение я не мог заметить, если бы был сконцентрирован только на лице противника.
   Старуха находилась за кругом магии, потому я мог контролировать по шорохам тряпья положение ее рук. Она меня ни в грош не ставила, потому предполагала, что я не могу отслеживать множество источников одновременно.
   Дура, это мой хлеб!
   Полезно, прежде чем нападать изучить своего противника, собрать сведений о нем и его инструментах. Эльфы слишком напыщенны, чтобы считать имперцев за достойных врагов.
   Правая рука с кинжалом направилась мне в брюхо, намереваясь пронзить мою правую, не дать ей вытащить из сумки спасительное средство. Которого не было там. Я чуть развернулся, но не стал перехватывать онемевшей рукой, подставленной специально для удара.
   Пусть кинжал поразит уже раненную руку, дыра между костями идеальна для захвата чужого клинка.
   Эльфийка всем своим весом налетела на меня, но коснулись мы в двух точках: тыльной стороной ладони правой я поймал ее основное оружие. Слава Императору, боли там не чувствовал, но повреждения наверняка существенные. Левой я перехватил другую руку убийцы, а локтем встретил ее лицо - сама же налетела, оставила на память ожерелье из характерных ранок.
   И тут же я получил удар ногой в пах, но только крепче сжал левую, а кисть правой провернул на излом. Магическая сфера поглотила хруст ломающихся костей, которые по прочности не могли поспорить с лезвием ножа. Если бы эльфийка была готова к этому маневру, то всё, у нее была бы возможность ударить меня в лицо.
   Рукоять выскользнула из ее захвата, не без помощи моей крови, похоже. Да, чтобы убить мага, его надо сжечь! Иначе кусочки расчлененного тела еще долго будут преследовать убийцу.
   Кровь помогла как смазка, но чего бы не приукрасить свои возможности.
   Удар по уязвимой точке был бы эффективным, не управляй я нижними конечностями. Мозг лишь получил сигнал об ущербе, но не обратил на внимания - не сдохнем, нечего вопить и загибаться.
   Старуха не успокоилась на одном ударе, продолжила наносить удары коленями и стопой, но такие слабые, что только смех. Слишком близко она ко мне стоит, слишком слаба физически. Нет возможности для разгона, замаха, куда ей.
   Левой я продолжал сжимать ее запястье, старуха несколько раз чиркнула меня по запястью кинжалом, но вскользь. Яд наверняка есть, куда уж без него, но ее это не спасет.
   Она выпустила из рук второй кинжал, хватка ослабла из-за потери чувствительности.
   Теперь маска преобразилась, проглянул страх, неуверенность. Морщины на лице старухи начали разглаживаться, но досмотреть метаморфозу до конца не посчастливилось. Свободной правой она нанесла несколько удачных ударов, сама продолжая извиваться. Зашла бы с боков, но там меня прикрывали цепкие сучья.
   Я бы только обрадовался, вцепись эти крючья в дряблую кожу убийцы.
   Провернув несколько раз пойманное в захват запястье, она смогла выпутаться. Рука ее вспотела мгновенно, словно по приказу от разума, я же контролировал выделение влаги на ладони. Не такая уж тайная практика, как очевидно.
   Освободившись, она толкнула меня в кусты, я попытался схватить ее раненой рукой. Бессмысленная попытка, но стоящая. Враг понял, что я не так прост, враг решил отступить. Обрушить меня не удавалось, в спину мою уперлись крепкие ветви, да и сам я не тощ.
   Старуха отпрыгнула спиной назад, слишком далеко из-за своего страха. Ножи остались у моих ног, я резко нагнулся, хватая левой крупное и острое оружие. Мелкого собрата прижал носком сапога.
   Убийца быстро оценила свои возможности, повернулась и бросилась к своим вещам. Там у нее наверняка могли быть дополнительные инструменты для усечения голов. Нож не годился, чтобы его метать, а я был слишком слаб и дезориентирован, чтобы направлять его полет. И моим умениям есть предел.
   Старуха не попыталась напасть повторно, замерла у своих вещей, всего лишь на мгновение подставляя спину под удар. Рассчитывала, что я брошу нож, кину ей это прекрасное оружие, которым можно добить раненого зверя? А вот хрен - не получишь!
   Схватив вещи, убийца ускакала на север, скрывшись среди камней. Она не отступала, она бежала. Уж бегущего я могу отличить от отступающего, страх шлейфом вился за ней.
   Меня радовал запах вуали, накинутой на плечи этой буйной эльфийки.
   Нет, она не вернется, пока не отсидится в темной норе, зализывая душевные раны. Мягкотелый имперец вдруг оказался зубастой рыбиной, порвал сеть, да еще хвостом по роже надавал. Какое унижение! Нескоро она оправится от него.
   Мне от этого не легче, хотя унижение врага любимейшая забава всякого победителя. Не важно, сколько он заплатил за победу. Я не собирался платить максимальную цену.
   Убраться бы, а то стою тут на фоне грязного канала. Грозный завоеватель и его творение, как унизительно...
   Засунув кинжал за пояс, я трясущимися руками достал из сумки лекарства. Ничего особенного, простая поддержка, от которой клонит в сон. Но спать - ошибка, которую я не мог допустить. Нельзя давать эльфам возможность позубоскалить, нельзя падать, унижаясь тем, что на меня будут смотреть сверху вниз. Я ранен, может быть, смертельно, но это не повод помирать лежа.
   Порошок без воды не желал приниматься организмом, рот мой пересох, слюна не выделялась. Я жевал горькую смесь горьких трав и чего-то еще. Уверен, что знахарь, продавший мне лекарство, намешал туда дерьма своей любимой кошки - как лучшее средство от всех болезней. Не помню, где приобрел мешочек с отравой.
   Правая рука онемела до плеча и теперь не подчинялась командам. Мышцы в ногах закостенели, так что я не упаду.
   Нельзя падать, нельзя позориться.
   Вытащив шнурок из сумки, я попробовал накинуть его на правую руку. Долго провозился, координация ни к демону, яд постепенно брал свое, отнимая по кусочку мою силу. Если прекратить ток крови, у меня будет шанс выжить. Может быть.
   Я затянул шнурок, не знаю уж, насколько хорошо. Из раны на ладони кровь едва текла, уже успела вытечь, нечему там больше капать. Переведя дух - отняло много сил такое простое упражнение для пальцев, я вытащил нож и осмотрел его. Надо же понять, с какого бока смерть зайдет.
   Как и думал - кость демона, следов яда не заметно, только моя кровь. На вкус я пробовать не стал, но клинок был чистым. Кроме моей крови...
   Правая кисть представляла ужасное зрелище, словно голодная собака ее пожевала. Была такая забава на войне, я ее не находил забавной, даже наоборот. А видеть такие раны на себе слишком тягостно.
   Воспоминания заставили собраться, выпрямить спину, хоть и далось это с трудом. Ноги что глиняные, а тело как из свинца. Голова лихорадочно работала, быстрые мысли не успевали удариться друг о друга, чтобы во взрыве родить план. Без лекарств у меня не было никаких шансов, что-то могло остаться в рюкзаке, но до него целую милю топать.
   Я оглянулся на кусты, ища хоть что-нибудь годное для отправки в рот. Мне требовалась энергия, много! Разрушение происходит легко, восстановление же требует приложения огромных сил. Равновесия между этими областями магии никогда не обрести, как бы мудрецы не бились над задачей.
   На кустах зеленели редкие листья, скорее всего несъедобные. Не время заботиться о кишках, я принялся обдирать ближайшие сучья, запихивая себе в рот как листья, так и колючки. Пальцы совсем не ощущали ранений, зато во рту разгорелось пламя. Мякоть листьев жгла подобно расплавленному свинцу, шипов я даже не замечал.
   Энергии из этого источника не выжать, но был другой, рискованный - канал. Вода пусть и стоячая несет в себе огромный заряд энергии, не зря живые тянутся к ней, как к материнской сиське.
   Резервы сил я потратил на восстановление, но этого мало. Принять решение мешали сомнения в полезности его.
   Стоячая вода - что с нее выжимать? Даже кусты, произрастающие на берегу больше похожи на сухие лапы, цепляющиеся за тарелку с пустым кипятком. Какая польза от нырка в это зловоние?
   Отвратительно, позор! Разбухший труп имперца стал питательной базой для множества насекомых. Кому-то такая смерть может показаться прекрасной - как же, круговорот жизни! - но только не мне. Позор, какая потеха для эльфов.
   Но это шанс, быть может, единственный. Мой долг выжимать из ситуации все возможное. На одной чаше весов смерть стоя, способная поразить эльфов, на другой - возможное спасение и более вероятная смерть в чумной водице.
   Пока я думал, яд распространялся по организму. Отрава не простая, на мага рассчитана: я потерял контроль над конечностями. Онемение распространялось по телу, организм защищался, поставив барьеры возле жизненно важных органов. Голова свежа, но я так увлекся воображаемой смертью, что забыл о происходящем.
   Я попробовал поднять руки, это получилось. Бессмысленное действие, взявшее нужные мне силы. Такие эксперименты следовало оставить до лучших времен. Что за яд... он дарит блаженство, покой. Тяжело не поддаться искушению, продолжать размышлять, просто чтобы не остановилось движение мыслей. Я чувствовал, что за остановкой последует смерть.
   Что за яд? Наверняка какой-то особенно скрываемый рецепт эльфов - специально для магов, только у нас! О, они должны что-то подобное прятать под одежками, убийцы. Убийства их хлеб, их море, на котором возделывается слава рода, а яды и ножи что корабли, созданные для добычи славы за границей родного края.
   Руки висели вдоль тела и, казалось, костенели, превращаясь в ледышки. Только это ощущение осталось в них, но оно доставляло удовольствие, как легкий дурманящий напиток. Дурман смерти сладок и притягателен для всего живого, сложно бороться с искушением заглянуть за грань. Тем более, если тебя убеждают в безопасности и приятности подглядывания.
   Чувствам доверять нельзя, они подведут - я знал, что меня отравили, что это яд, а не порошок вечного наслаждения.
   Только так я мог заставить себя бороться с отравой внутри, но долго эта борьба не продлится. Я слишком много времени потерял на размышления, не успел ничего предпринять.
   Вот и мысли замедляют свой бег, останавливая время вокруг меня.
   С противоположного берега послышались шаги, а затем шуршание и треск. Кто-то продирался сквозь кусты, чтобы поглазеть на павшего воина. Пусть наблюдает, как умирает гордый воин Императора. Пришло мое время, эльф наверняка докончит игру, подхватив с земли нож.
   Кошачьим прыжком зритель моей последней игры перемахнул через канал. Он не упал, с ним не случилось того, что наверняка ожидало бы всякого человека. Эльфы ловкие, они не изнежены городской жизнью, тем и опасны.
   Я не мог повернуть голову, не мог послать оскал любопытствующему: привет от силы, что не будет побеждена. Беги от нее сколько влезет, выдумывай себе прекрасные миры, а Она всегда рядом, кончиком изящного пальца манит вернуться в Ее чрево.
   Ни один Бог, ни один живой не способны победить Смерть и ее кнут - время.
   Эльф неуверенно приблизился к преграде из кустарников, сломал несколько веточек, опустив свои ладони на живую стену. Он стоял в каких-то пяти шагах, справа от меня, рассматривал умирающего имперца, появившегося здесь неизвестно откуда.
   Я мысленно оглядел себя: стою прямо, ноги как колонны, плечи расправлены, голова чуть запрокинута к небу. Пойдет, выглядит неплохо для рассказа косноязычного эльфа.
   - Господин? - проговорил эльф.
   Я удивился, а потом понял: да кто же еще мог прийти к каналу? Только мой верный эльф... вот уж он обрадуется, когда я полностью окаменею.
   Пес прорвался сквозь кусты подобно разъяренному кабану, разодранные в клочья листья и веточки полетели в разные стороны, несколько спланировало мне на голову. Забавно, приятно.
   А ведь нет страха. Почему? Смирение или яд подготовили меня? Или все поэты врут. Им простительно, они могут приукрашивать, чтобы объяснить то, что сложно испытать. Я не мог припомнить ни одного мудреца, решившего познать ощущения человека, подходящего к воротам смерти. Ощутить и описать, чтобы верный слуга записал каждое слово добровольно умирающего.
   Не было таких, кто же откажется от вина ради познания.
   Пес встал прямо передо мной, надавливая взглядом на меня.
   - Полегче, приятель, я так упаду, - пробормотал или подумал я, но губами точно шевелил.
   Лицо еще оставалось под моим контролем, сердце бешено стучало, как умирающая рыба об лед.
   Присев, эльф вытащил из-под моего сапога нож убийцы, к лезвию он наверняка не прикасался. Я бы не стал, это слишком рискованно. Куда делся тот нож, я не заметил, эльф мог его выбросить, а мог оставить себе - весточка из дома, как письмо с засушенным листом с того дерева, под которым ты вырос. Проклятие, что за извращенный народ.
   Эльф замыслил недоброе - он повалил меня вперед, присев так, чтобы я упал на его плечо. Вот и не будет славной смерти, придется подохнуть как все, лишили последней радости. Остается только принять это. Сопротивляться нет сил.
   Он легко поднял мое тело, мне самому казавшееся гранитным обелиском, установленным тут в назидание всем завоевателям. Наверное, убийце позволено перетаскивать памятники, установленные его божественным начальником.
   Я мог разглядывать медленно текущую землю и мелькающие пятки эльфа. А так же часть его спины и тощий зад. Ведь легко ему, стервецу, а поднимается в гору!
   Я узнал красные пятна. Это я их здесь оставил, чтобы увидавшие символы боя смогли расшифровать мое послание. Пусть знают, как я сражался, как будет сражаться всякий имперец!
   Для эльфов хорошее предупреждение, Пес поймет его и донесет до своих отцов. Все-таки я выполнил свой долг, смог убедить гордецов с гор, что мы достойны уважения. С нами надо считаться, нас следует уважать, мы воины, а не рыночные девки с жирными пирожками.
   Только это у меня оставалось, чтобы вечная ночь не казалась столь холодной и темной. Свет уверенности согреет меня.
  

Глава 22. Долгая дорога.

   Сон, навеянный смертью, предстал предо мной ярким взрывом, способным ослепить всякого, кто взглянет. Он предназначался только для меня, чтобы я забыл о страшном событии, неумолимом молоте, обрушившемся сверху.
   Я не ослеп, не потерял себя, разорванный налетевшим вихрем.
   Никаких видений или лиц предков. Моя вера в загробную жизнь отличается от общепринятой, но я считал, что предки все же должны поприветствовать очередного мертвеца в своей коллегии. Нам предстоит заботиться о потомках - единственное наслаждение, доступное мертвым.
   Таким образом можно сохранить подобие Себя. Насмешка.
   Не самый плохой исход, но я его почему-то не получил. Настолько во всем усомнился, что сам себя лишил иллюзии?
   Проклятие, а я мог выкопать эту яму. Ну, хоть не чернота, унылая и бесконечная, яркие краски вечность спустя сведут меня с ума, к тому времени от моей личности не останется ни лоскутка. Ветер разметает прошлогоднюю листву, честь ему и хвала!
   Пользуясь возможностью, я пытался осмыслить течение времени в пространстве смерти. Смешная задача, но чем еще мне заниматься? Разглядывать радужные разводы можно, но насколько хватит этого? Меняются, хаотично, что с того. Эти линии не имеют никакого значения, они вообще могли быть порождены умирающей плотью. Последние мысли в умирающей голове обрели вдруг вот этот вид.
   Ты сам порождаешь для себя иллюзии!
   С этим я согласен, надо же как-то воспринимать мир и то, что за ним. Я ведь человек, а не демон, чтобы видеть иначе. Мои возможности ограничены.
   Так как же уловить время в этом пространстве? Попробовать что ли считать сменяющиеся линии, боюсь ошибиться, но в этой пульсации наблюдается некий ритм. Смерть упорядочивает, а жизнь пребывает в хаосе, ничего удивительного.
   Волны цвета имели одинаковые пики, что упрощало мою задачу.
   Я пытался считать, постоянно сбиваясь, но не прекращая работу. Меня втянуло в процесс, я стал подрисовывать этим беззвучным волнам голоса. Пусть синий будет грубым ревом океана, ярко красный - бушующим огнем, а вон тот темно багровой глубинным жаром. Голубой по обыкновению был назначен небом, нити белого, вплетенные в него, превратились в облака. Смешивающиеся черные, серые и коричневые волны обрели образ чего-то массивного, закрывающего обзор.
   Голубое с белым плескалось за этим карнизом.
   А потом я открыл глаза и слегка ошарашено уставился на рассветное небо, которое постепенно затягивало облаками. Вчерашний солнечный день вдруг уступил место привычной в последнем месяце лета облачности. Влажность давила, но еще не так, как это будет в полдень, когда воздух прогреется. Вот тогда влажность превратится в постоянный бой барабана, внутри которого ты сидишь.
   - Что за хрень? - пробормотал я.
   Это нисколько не похоже на умирание. В прошлый раз, когда я терял сознание (практически в таком же состоянии), весь мир обратился в серость, лишенную красок. Словно после извержения, серый пепел, только без черных четких линий грязи и коричневых клякс породы. Просто серость. И это больше походило на умирание, чем яркий бред, порожденный хорошей порцией грибов.
   Я не умер и это было хорошо, вопить о несправедливом обмане, злой насмешке Вечности как-то не стоило. А то ведь передумает, вернется и возьмет под руку.
   Тело не подчинялось мне, только голова принадлежала разуму. Плоть обитала где-то за стеной из холодности, порожденной ядом. Яд никуда не делся, но он не смог убить меня. Глупые эльфы, даже отравить нормально не могут.
   Шею я не чувствовал, но смог повернуть голову. Справа что-то нагревало щеку и ухо - тлели угли костра, сложенного Псом. Сам эльф дремал в сидячем положении, прислонившись спиной к стене пещеры. Огонь был разведен наверняка на том же самом месте, где его разводила та старуха. Она не вернулась, что казалось мне удивительным.
   Прошел день, скорее всего - я надеялся на это! Так чего бы не воспользоваться ночью? Самое то время, чтобы вонзить в кого-нибудь нож.
   У огня в землю были по рукояти воткнуты оба ножа, захваченных мною в поединке. Мои трофеи, да где же гордость? Толку мне с этих трофеев, если я не смогу подняться на ноги. Так и буду ходить под себя до конца дней?
   Кроме запаха дерьма и мочи вокруг витал неуловимый аромат трав. Что-то я узнал: добыто из моей сумки, тот самый порошок и что-то еще, завалявшееся на дне. Другие ароматы мне были не знакомы, может, Пес выменял лекарства у горняков. Или украл их, я не имел права укорять слугу. Я бы сам поступил подобным образом, чтобы спасти командира.
   Головной боли не было - временное послабление, но вот сухость во рту донимала.
   - Пес! - позвал я, как оказалось шепотом.
   Усилий никаких не требовалось, чтобы шептать и на десятый раз я дозвался до разума эльфа. Он проснулся, явно удивился тому, что я в сознании да не разговариваю о конце мира или грехах имперцев, за которые надо прям тут же раскаяться.
   - Воды, - губами сказал я.
   Вода у эльфа была, свежая, родниковая, а не застойная из канала. Та меня могла убить, а вот родниковая как доброе вино упала в бездонную пропасть, затянутую льдом. Лед не разбился, но вкус у воды был восхитительным. Похоже, Пес недавно ходил к источнику, чтобы наполнить бурдюк.
   Я выпил много и повторно нырнул в радужный мир. Ох уж эти порошки. Чем же меня эльф накормил?
  

***

  
   Проснулся я только к вечеру, получив награду "головная боль". Зато мое тело начало оттаивать, и я понял, что просить милостивого лишения жизни не придется. Ходить под себя я не буду.
   Говном не пахло, а судя по превратившейся в изюм роже эльфа, он оказал мне неоценимую услугу.
   - Это тебе-то стыдно? - просипел я, жмурясь.
   Вот мне было стыдно!
   Что я немощный старик, чтобы слуга подмывал мой обосранный зад? Проклятие, дайте мне меч, я тут же брошусь на него!
   Меча у нас не было, да и бросаться у меня не было сил. Но я смог подняться, из-за чего морщины недовольства на лице спутника сменились удивлением. Вторым за день, я могу собой гордиться.
   Руки не слушались, но отвечали на команды разума. Я смог принять сидячее положение, подставив под спину замороженные верхние конечности. Правая рука была перевязана, достаточно умело, чтобы я мог похвалить слугу.
   Пес подал мне кубок с самым божественным питьем на свете. Вода в бурдюке потеряла приятную прохладность, но все равно подарила мне незабываемое наслаждение. В этот раз я смог почувствовать, как река жизни проникает в мои потроха. Эта энергия требовалась мне, чтобы восстановиться, вымыть из нутра остатки яда.
   - Чем ты меня накормил? Из лекарств, - отдышавшись, спросил я.
   - Только тем, что у тебя было с собой, - эльф сидел на корточках сбоку от меня и не отрываясь смотрел. Представляю, какое диковинное зрелище он видит. - Здесь произрастают лекарственные травы, но я не знал точной дозировки. Боялся, что переусердствовал.
   - Император направил твою руку верно, ты поразил заразу в сердце ее!
   Зараза это ли не я? Эльф поморщился, не желая принимать звание гражданина.
   - Сколько я спал?
   - День! Тот вечер, что на тебя напали и вот сейчас. Только день! Ты проклятый демон, сын выпучившей глаза жабы с тремя сиськами! Как?!
   - Полегче, твои оскорбления меня смешат, я устал и хочу отдохнуть.
   Руки подломились, я рухнул на спину, ударившись затылком о валик из плаща. Мягкая подушка, приятный сон навевает.
   Мне не спалось, но я пребывал в приграничном пространстве. Из осторожности, боялся опускаться глубже. Яд не вышел из моего организма полностью, он мог затаиться, чтобы укусить забредшего в темную пещеру сновидений.
   Эльф шуршал вещами, так же не спал. Он пару раз уходил, набирая воду, быть может, торгуясь с жителями деревни. Всегда возвращался, один, без свиты эльфов, вооруженных кирками и мотыгами. Его слова о демоне не показались мне просто оскорблением, эльф боялся, что я действительно не совсем из этого мира.
   Утром, когда мое состояние ухудшилось, я смог расспросить эльфа о том яде, что применил убийца.
   Выпив воды, я вырыгал большую часть, потом - самостоятельно! - выполз из пещеры, чтобы на виду у эльфа исторгнуть воду из нижнего источника. Да, если я демон, то весьма паршивый. Нет лучшего доказательства человечности, чем запах дерьма с кровью.
   Ухудшение означало улучшение, парадокс действия яда. Яд ведь тоже лекарство, просто излишне сильно влияющее на организм. Мой организм начал бороться с ядом, но используя его возможности, борьба достаточно неприятная.
   - Что за ядом она травила меня? - вернувшись в пещеру (самостоятельно!) спросил я у Пса.
   Не нравится, когда приходится повторять вопросы, но эльф слишком поражен увиденным, чтобы держать в голове мои реплики.
   - Состава я не знаю, но применяется против магов. Ты не мог выжить!
   - Однако же, - руки лежали у меня на коленях, я развел их в стороны. Жест довольно жалкий, так как поднять рук я не мог. - Вот выжил, сижу и говорю тут.
   Уж прости, эльф, не могу обрадовать тебя своей кончиной.
   - Но как? Это невозможно!
   - Готов поспорить, что на людях этот яд не испытывали, - хихикнул я.
   Наверняка так и есть, либо эльфийка ошиблась с дозировкой. Эту отраву используют против магов, но основными клиентами Бэлуа были их собственные родичи - эльфы. Тощие, худющие, легонькие как тростинки! Я же тяжелее любого эльфа, травить меня надо основательней, а потом еще сапогом раздавить, чтобы удостовериться в эффективности отравы.
   Убийцы, подобные той, что пыталась расправиться со мной, подготавливаются к делу, проводя всевозможные нудные ритуалы. Потому, когда я оказал сопротивление, нарушил ритуал, эльфийка решила ретироваться. Проще - сбежать. Я вытер ноги о ее веру, бросил в пламя все догматы, что вбивали ей наставники!
   Так же и с ядом, она могла предположить, что потребуется большая доза, но не могла отступить от заведенного ритуала. Ее роль в этом мире незначительна, она не имеет права менять законы самостоятельно. Вот и приготовила мазь, основываясь на рецептах подходящих для эльфов.
   Простого человека такой яд убьет, воина - вероятно, если он не будет бороться за жизнь и зубами, и когтями. А имперский маг, скорее всего, выживет, если о нем позаботятся. Аромат исторгнутых жидкостей и скупых обедов небольшая плата за выживание.
   Почему-то о своих догадках я рассказал эльфу, наверное, чтобы он потом мог объяснить родичам, как убивать имперцев. Нас ведь надо правильно убивать, по уму!
   Только разговор мог скрасить наступление вечера, погода обещала быть плохой.
   - Ты что эти кусты обобрал? - спросил Пес.
   - Скажешь, что они вредны для здоровья?
   Пес кивнул, я хмыкнул. Вот так клин клином вышибают, да еще эльф добавил сверху. Вот дозу он не замерял, это точно, просто высыпал в чашку все, что нашел и накормил меня этим.
   Какой замечательный состав образовался в моем организме, странно, что эти вещества не сломали меня по отдельности. Впрочем, одним ядом действительно можно защититься от действия другого. Но для этого необходимо, чтобы спасительный яд усвоился быстрее, и первым проник в тот орган, который необходимо защитить.
   В моей ситуации явно не тот случай, но кто знает, может, я сумел выиграть мгновение, а потом другое. И еще третье, а все вместе - раз, успех!
   - Когда мне давали табличку, - заговорил я, эльф не понял о чем, пришлось пояснить: - по окончанию обучения, подтверждение мастерства...
   - Ты ее с собой не таскаешь, - он наставил на меня указательный палец.
   - Какой глазасты, просрал, да и не нужна она. Кто в этом регионе будет спрашивать удостоверяющий мастерство документ, выданный в норсертском городе! Тут не всякий знает, где расположена столица... так, я отклонился. Когда мне дали табличку, предупредили, что этот документ что-то вроде костей.
   - Азартная игра, - ухмыльнулся эльф. - Мне такое же говорили, туфта.
   - Почему такая уверенность, ты же не знаешь, где подстерегает опасность. Каждый твой шаг - брошенные кости!
   - Хочешь верить в это, я не запрещаю. Ты же господин.
   - Без гадливых ухмылочек, будьте так добры. А ты, значит, возбуждаешься при виде пророческих книг?
   - Это твои домыслы.
   В таком ключе строился весь разговор, пока я не обессилел и не уснул. Выдохся. Разум та же мышца, которую необходимо тренировать, чтобы не обвис. Бывает и он устает, даже такой тренированный.
   Один только вопрос я обходил - какого демона он меня вообще спасал? Вроде бы его семья недвусмысленно показала, что рок распорядился: этот пополнил легион мертвецов. Так чего он вмешался?
   Эльф, похоже, и сам не знал ответа, импульс заставил его забыть обо всем. Бывает и такое, привязался, наверное.
   Утром мы оба чувствовали смущение, нарочито не глядели друг на друга. Я уже мог стоять на ногах, но ни о каком продолжении путешествия не могло быть и речи. Пес посоветовал мне укрыться поглубже в пещере, а костер развести в вырытой ямке - так стоящий у подошвы холма не заметит стоянку. Сам эльф отправился на охоту.
   - Места бесплодные, черви питаются тем, что торговцы привезут, - он заметил мое недоумение, утром я плохо соображал. - Горняки, говорю. Огороды их - ерунда, нечего там рвать, заметят еще. Уйду надолго, так что постарайся не сдохнуть тут, да-да! Старайся! Какого демона тебя вообще понесло на этот холм.
   - Разговорчики, попрошу. Я тебя позже буду натаскивать в риторском искусстве, самостоятельно не занимайся этим!
   - Под хвост, - эльф сплюнул, но без злобы.
   - А если старуха вернется?
   - Старуха? - Я пояснил про убийцу, эльф выслушал, не переменился в лице и махнул рукой: - Ерунда, не бери в голову.
   Сезон охоты подошел к концу, так? Теперь они попробуют прирезать меня в иной день, на который укажут жрецы. Вычислить бы этот календарь, чтобы и самому быть готовым, и Катулина порадовать. Как удобно: знать день, когда исполнители приговора Богини к тебе решат наведаться.
   Пес ушел и до полудня не появлялся. Даже после мне пришлось еще два часа томиться, размышляя о необходимости пойти по следу. Вдруг с ним что случилось, я могу подсобить. Вдвоем интересней умирать, а ввосьмером еще лучше! Но у меня не было компании из семи друзей, этого меня лишили. Не имел я права на товарищей, вот и забрали их.
   Я часто вставал, чтобы размяться и заставить кровь торопиться по жилам. Пусть яд выходит; тело быстро разогревалось и потело, потело, потоком стекал пот! Но воды у меня было вдоволь, а это отличное лечение: мочиться и потеть. Лучшего способа исторгнуть из себя яды не существует.
   Решившись все же отправиться в последний героический поход, о котором забудут на следующий день, я сумел дохромать до выхода из пещеры и даже десять шагов по склону сделать. Прекрасная мишень для охотника, да вот нет здесь таких.
   Пес сказал, что дичь не водится, горняки не станут держать дорогие луки, с которыми еще надо уметь обращаться. Лук - для аристократии оружие, чернь пусть копьями довольствуется, а то и мотыгами.
   Проклятие, и это наши враги!
   Мой спутник появился вовремя, я уже дошел до такой отметки, что ни вниз, ни вверх нельзя было двигаться. Устал, выжат. Вчера я еще хорохорился, подпитывая гордостью свою немощную плоть. Сегодня гордость утекла с последними фекальными жидкостями.
   Война сама по себе не лишает гордости, но вот это - хуже этого нет ничего. Раны, заражение, гной и другие радости для полевого хирурга. Ему то потом хорошо, пойдет в императорский дворец показывать мастерство. Воину не нравится становиться лягушкой, это убивает весь смысл его существования. Ты сильный, но вдруг находится нечто доказывающее твою ничтожность.
   Пес забрался по склону, пока я предавался самоуничижению, репетируя просьбу. Может, он захочет, чтобы я умолял его довести меня до верха.
   - Я знал, что ты так поступишь, - вздохнул он, - потому придется довольствоваться скудным ужином. Это твоя вина, учти.
   Я закрыл глаза, чтобы он не видел моего стыда. Как за мысли, так и за состояние. Стыд хуже яда, это точно.
   - Я должен просить тебя о помощи, - я поднял руку, прося эльфа не мешать выдавливанию этого фурункула, - доведи меня до верху, сам я не справлюсь.
   Он заслужил того, чтобы я сказал эти слова. А я должен наказать себя за подозрения. Воистину, мы судим других по себе. Благородный варвар и цивилизованное отребье.
   Эльф ничего не сказал, чуть нагнулся вбок, подставляя плечо. Я оперся и мы пошли наверх.
   Мои щеки горели из-за лихорадки, но я уверен, что так прикрывался мой стыд. Стыду нужны одежды, агрессией ли, обманом.
  

***

  
   Выступить в путь мы смогли не раньше чем через два дня. Я задержал отход в безопасный регион, за что поплатился голодом и какой-то аллергией. Все тело чесалось, не похоже, что я заинтересовал насекомое, это результат реакции на порошки. Или те кусты, что я пожевал в бреду.
   - Не скажу, что они смертельно ядовитые, - давя улыбку, говорил эльф, - но мой дед не советовал пробовать их.
   - Какие хоть последствия?
   - Всякие.
   - Индивидуальный подход, какие заботливые кустики.
   - И мочиться на них не рекомендуется.
   Чтобы духов не сердить или по струе вверх поднимется яд? Тогда следует с разбрызгивателем подходить к кустарнику, что нам имперцам запреты?! Как хочешь утолим жажду растоптать чужие идеалы.
   Селение горняков пришлось обходить, забравшись далеко на юг. Эльфы пользовались многими тропами, заприметят еще, почуют запах немытого тела.
   В таком виде я бы не хотел появляться в городе, надо скорректировать время и явиться туда ночью. Пусть слагают легенды о летающих магах, это пригодится для создания образа.
   На Красную мы вышли в совершенно неизвестном месте, сама дорога проходила по ущелью, в которое еще предстояло спуститься. Холмы невысокие, но обрывистые, без веревки штурмовать их не рискнули. В моем состоянии проще так прыгнуть в пропасть, подобрав на глазок место, где больше всего острых камней.
   Но мы все же спустились, нашли завал, который перегораживал приток, ведущий к заброшенным шахтам. Завал преодолели в два этапа, чтобы не рисковать, но времени это заняло больше.
   По Красной мы прошли всего ничего, когда набрели на боевого мага. Полемас расположился лагерем прямо на середине пути, не обойдешь, только перепрыгнуть можно. Похоже, маг никому здесь не мешал, потому чувствовал себя прекрасно.
   Он увидел нас раньше, хоть и находился уровнем ниже. Я просто не пытался следить за окрестностями, все внимание уделял конечностям - как бы не свалиться, ремешки мешка приходилось придерживать.
   Я и эльф достигли своеобразного лагеря боевого мага, где тот спокойно занимался приготовлением обеда. Судя по жирности варева, его охота была удачной, мы вот не встретили ничего достойного внимания, питались орехами и травой. Когда запасы на исходе, приходится изворачиваться.
   - Не вижу радости от встречи, - поприветствовал я мага.
   Он махнул рукой, указывая на место подле себя. Тепла огня хватит на всех, а в этот день тепло нам требовалось. В уголке, под камнем Полемас сложил небольшой запас дров, основательно подготовился, ничего не скажешь.
   - Разве я должен проделывать путь назад, в гору, только для того, чтобы расцеловать тебя, блудный? - сказал Полемас, пробуя свое варево. - Туника на тебе короткая, ноги волосатые, что прикажешь возбуждаться при виде твоего осунувшегося лика? Вот еще, откажусь!
   - Как грубо, я мог бы беседой скрасить твое одиночество.
   - Согласен, женщину для того и берут в дом. Но разве я похож на одинокого скопца?
   Хотелось упрекнуть его, но запах зелья, что кипел в котелке, усыплял разум. Я согласен был принять любые его слова, лишь бы вкусить демонического зелья! Испытать радость от амброзии с жирными кусочками.
   Полемас оказался мастером полевой кухни, а еще боевой маг. Этих считают неумехами во всем, потому что в бою от них реальной пользы - медяк. Ингредиенты зелья могли порадовать не только изголодавшегося, но и пресытившегося дорогими яствами. Есть такое очарование у костровой пищи, которой питались наши предки пастухи.
   Ее достоинства - сытность, но не переходящая в тяжеловесность. Это отмечали многие врачи, советуя изнывающим от лишнего веса знакомиться с кулинарией предков.
   - Где в этой пустыне горной раздобыл ты столь много ярких трав, пышных корнеплодов и жирного мяса, ответь, о мудрейший! - похвалил я творца прекрасного бульона.
   - Чаще ходи, меньше спи, глазам твоим откроется чудный мир, - скромно ответил Полемас.
   - Еда для имперцев всегда пьянящая? - посмеялся эльф.
   - Не еда, но беседа, еда лишь свеча, вокруг которой собираются голодные разумом!
   Полемас был в ударе и не желал останавливаться, выметал изо рта целые облака слов, на удивление приятно пахнущих.
   Ох, зря Синтроф оскорблял его, называя необразованным воином. Нет, этот маг достоин звания первого копья легиона! Ум и мудрость равномерно кипят в котелке его, да подарит ему Император больше годков, чтобы сердечный огонь не прекращал подогревать эту сладкую кашу.
   Но это пожелание не родилось в словах, осталось достоянием моих мыслей. Полемас из той породы, не приемлющей лести. В молодости он наверняка не раз обжегся ядом льстецов, теперь не доверяет словам напыщенным, обращенным к нему.
   Немного погодя, когда было съедено достаточно, чтобы я потерял бдительность, Полемас начал задавать неудобные вопросы. И уйти от них не удавалось, как бы я не старался.
   - Нашел то, что искал? - спросил боевой маг. - А то я уже заждался, намеревался идти обратно, высматривать ваши следы.
   - Нашел, дорога тяжелая, вот и задержались, - ответил я.
   - Волновался старик, ты догадывался об этом?
   - Нет, тебя никто не держал здесь, мог бы идти в Фарин.
   - Да и потом думать, что соврать Синтрофу, а этот отправит назад, искать твои обглоданные косточки! Так что нашел ты? Рассказывай, я заслужил это.
   Кратко, без подробностей я описал посещение деревни, где уже все было убрано. Архитектура катакомб не заинтересовала боевого, как бы я не старался увлечь его описанием чудесных хором мертвых. Не такие уж они и чудесные, но то варварское искусство, в мире полно ценителей простого и неизящного.
   - И вас подстерегли? - Полемас попал в цель, его не так-то просто обхитрить. - Если подчистили всю грязь, то должны были доделать работу... или постараться. Напали?
   - Что ты, кому я нужен. С этими эльфами я разминулся на пару дней, так бы смог потрясти их сумки.
   - "Эти" - ушли?
   Полемас не унимался.
   - Ушли, - я кивнул. - А как прошло твое путешествие? Надеюсь, плоды ты сорвал с древа успеха.
   - Не виляй, не в суде. Были другие, значит?
   - Ты что был легионным дознавателем? - поморщился я.
   На мое замечание он никак не отреагировал, значит, либо привык к этому статусу, либо никогда не занимался пытками. Боевой маг работает намного тоньше, чем палач, если назначат его на должность дознавателя.
   Обычно командиры не занимают магов такой ерундой, но находятся всякие уникумы.
   - Давай, говори! - требовал Полемас. - Я не отлипну от тебя, сам знаешь.
   - Да ничего не было! Что за хрень ты втемяшил себе в голову?!
   - А чего бледный такой? Шел странно - как на ходулях, ноги отнялись? Значит, это был яд. Ага, послали убийцу - вот и лицо твое все говорит. Проклятые эльфы...
   Коллега бросил взгляд на моего спутника, но не взял своих слов назад.
   - Твоим логическим заключениям, - я попытался перевести все в шутке, - позавидует любая женщина в момент вынашивания плода.
   - Не любая, с головой не дружат те, кто и раньше отличался тупостью! - Полемас хлопнул себя по лбу. - Ты! Не отвлекай! Говори или я начну допытывать твоего друга.
   - Он прям тебе все скажет!
   Пес сказал, я не успел даже возмутиться, как он выложил все, что знал. Так же поверхностно, как и я описывал поход в уничтоженную деревню.
   - Зачем ты это все рассказал? - прошипел я.
   - Он имеет право знать, - пожал плечами эльф.
   Вот ведь святая простота! Сейчас начнется брожение у моего коллеги, и ведь мне с этим разбираться, а не болтливому эльфу.
   Полемас глубоко задумался, но его мысли легко можно угадать. Он злился. За то, что отпустил меня одного - все-таки я младший, а он старший и несет кое-какую ответственность за мое здоровье. На эльфов злился маг за их попытку убийства, это оскорбление, насмешка над законами.
   Много чего сейчас бурлило в голове у моего коллеги, его опасно трогать. Пусть слегка поостынет, я дождусь своего момента. Не могу же я все веселье оставить старому магу, знамя наказания следует нести мне, а не ему.
   Я не забывал о просьбе Катулина - не привлекать к работе имперские ресурсы, самому разбираться с проблемой. Это сложнее, но так безопаснее для Государства и его граждан.
   - Значит так, - Полемас после долгих раздумий хлопнул ладонями по коленям, - вот как мы поступим: возвращаемся в Фарин, собираем всех мастеров и идем колонной в Совет. Я не потерплю таких оскорблений от варваров. Уж извини, мой темнокожий друг, это вопрос чести.
   - Я понимаю, - Пес не казался оскорбленным, - потому и рассказал обо всем вам.
   - Мы потребуем возмездия, - раскалялся боевой, - надавить на род, пославший убийцу...
   - Ты сначала докажи, что это их.
   - Если ты выжил, то у тебя должны быть доказательства! Мальчишка, чем ты думаешь вообще? И не ври мне.
   Пес молча показал ножи, мои трофеи. Только мои! Эти трофеи я вобью в глотку сам, не передам их в руки престарелых зануд, решивших, что их оскорбили. Совет потребует денежной компенсации, земель, быть может, ну и смерти агрессора.
   Ага, пусть ищут эту старуху, которая наверняка никакая не старуха. Что за наивность, только зря терять преимущество ради удовлетворения зуда гордости.
   - Вот и доказательства, такие орудия использует многие эльфы, но яд или способ обработки кости, в общем, мы сможем доказать их причастность.
   - Лет через двадцать, затягивать разборки они, - я кивнул на Пса, - научились у нас.
   - Пусть только попробуют! Я не потерплю, чтобы...
   - Все! Прекрати уже! Теперь послушай меня, вроде плешивый, а рассуждаешь как ребенок.
   - Ты сам мальчишка.
   - Ладно, папаша, иди пюре ешь, но сначала послушай тех, чей взор не замутнен!
   Я настаивал, что сам должен разобраться с проблемой. Наказать, покарать и потребовать компенсации. Полемас возражал, что у меня нет таких прав: я только сотрудник, защиту которого обеспечивает Гильдия, город и Император.
   - Поверь, просто поверь мне, глупый облезлый чудак! Это - мое дело!
   - Мы граждане, у нас не может быть "своего дела", - передразнил Полемас.
   - Ты так считаешь, потому что многого не знаешь. Очень много сокрыто от тебя.
   Заговорщический шепот всегда помогал настроить собеседника, Полемас заинтересовался, даже слегка задрожал. Может быть, это была дрожь возбуждения, любая тайная для мага предпочтительней, чем Богиня любви.
   Но разве мог я рассказать о своей миссии этому человеку? Эльфу так же не следует знать о ней, я не могу заставлять его предавать собственный род. Не смотря на формальную зависимость от Империи, Пес остается верным сыном своего дома.
   - Я не могу говорить тебе об истинных причинах своего милосердия. Давай, - я вздохнул, - опустим этот аргумент.
   - Если бы я знал его, мог бы так поступить, - Полемас улыбнулся.
   Я пропустил его слова мимо ушей и продолжил:
   - Доверься мне, я лучше знаю ситуацию, а ты судишь ее поверхностно. Что увидел, то и осудил. Ты не можешь в ней разобраться, но я - могу! Потому я могу быть милосердным, но это милосердие победителя, понимаешь?
   - Нет, вижу только слабость. Они напали, сочли нас слабыми, это первый шажок к бунту. Бунт - нам не нужен!
   - Согласен, но если мы начнем судиться с эльфами, они тоже сочтут нас слабыми.
   - Суд будет быстрым и жестким, это нападение на мага! Имперского мага! Такое не прощали ни одному племени.
   - Они ценят силу, я выжил, выстоял против их атаки. Я доказал свою силу - потому прощение их станет милосердием победителя. Невозможно разрушить гору, если бросать в нее снежки. Так и здесь, мы просто высокомерно посмотрим в их сторону и пойдем дальше, смеясь над глупыми попытками.
   Взглядом я попросил Пса подыграть мне. Он недолго сомневался.
   - Нотат верно говорит, ваши законы чужды, мы их не примем - это может искрой для вороха ваших опасений.
   - Именно!
   - Все же я считаю, что они оценят это как слабость. Будто мы разобщены, не способны защитить своего гражданина. Это пощечина всей коллегии, нельзя стерпеть оскорблений!
   - Доверься мне, Полемас, в отношениях с Бэлуа я выступаю как частное лицо. Никто же не станет мстить за торговца по своей воле поднявшегося на борт во время шторма. - Полемас прислушался, я постарался развить успех, нагнав тумана на тайну: - Бэлуа знают это, знают они и знает мои командиры.
   Полемас постепенно сдавал позиции, я старался слишком на него не давить. Пусть сам примет решение, я подам ему направление, в котором следует думать. Привезти примеры, когда излишняя строгость приносила вред, напомнить о недавних бунтах, причины которых заключались в разности мировоззрения народов.
   Первоначальное желание мага прошло, он отбросил чувства в сторону, воспользовавшись моим советом думать головой, а не сердцем. Во все времена горячность никогда не приносила пользу делу.
   Я оставил коллегу у костра, на время отлучившись в отхожее место. Пока Полемас нас ждал, я нашел удобное место, где можно с относительным комфортом удовлетворить естественные потребности. Пес увязался следом, совместные посиделки не входили в привычки его народа. У меня на родине, кстати, тоже, но я его не прогнал, угадав истинные причины.
   - Все же ты мерзкий шпион, лазутчик! - сказал он, без укора, как мне казалось. - Как бы ты не пытался убедить меня в обратном.
   - Разве я пытался, что ты. Я только ищу выгоду.
   - Для своих отцов, да!
   - Даже торговец собирает добро не просто так, ему выгодно процветание Государства. Чему ты удивляешься?
   - И что твоему Императору понадобилось от моего рода? - Пес остановился, не дойдя до отхожего места.
   А мне вот туда срочно надо, потому я ляпнул то, что пришло на ум:
   - Союз верных, а теперь отвали.
   Может быть, честность принесет свои плоды там, где не удалось прокопать русло с помощью хитрости. Пес поступал странно, то поддерживая меня, то без ненависти воспринимая слова Полемаса. Повлиять можно даже на фанатика, если снять с его головы мешок.
  

Эпилог.

  
   Полемас все же согласился с моими доводами, но это согласие далось ему тяжело. Его настроение стало столь же пасмурным, как и небо над головой. Я не трогал его, позволяя углям злости остыть. Мне же подпитывать огонь не требовалось, он медленно тлел, по кусочкам отбирая топливо - ждал момента, когда можно будет вспыхнуть во всю силу.
   Это будет красиво.
   Обратный путь прошел тягостно для всех нас. Свои дела Полемас разрешил, нашел источник проблем, который оказался никаким не демоном. В подробности он не вдавался, наверное, чтобы мне насолить. Не даешь попробовать варево из своего котелка, так не трогай моего. Довольно грубо с его стороны.
   До Фарина наша команда добралась после восхода, удачное время, чтобы не задерживаясь, закончить текущие дела. Возвращение ночью было бы неудобным для всех.
   Город ничуть не изменился, мы слишком незначительные фигуры, чтобы горожане рыдали при виде нас, никаких песнопений, цветочных венков и молоденьких женщин.
   Эльфийский поселок никуда не смыло, ручей затопил несколько домиков, но больших разрушений не нанес. Побережье наверняка пострадало, но в Фараке дома строили из качественных материалов, а не тростника.
   Приятно, когда путешествие заканчивается не на постоялом дворе с его насекомыми и запахами, а в собственном доме. Там тебя накормят, скажут ласковое слово, в общем, не жизнь, а наслаждение.
   Полемас угадал мои мысли или, быть может, думал подобным образом.
   - Скажешь, что домой вернулся?
   - Вот еще, - я понял, чего он хотел сказать. - И не мечтай, что я назову дорогу - домом! Не дождешься!
   Старый маг добродушно рассмеялся. Затем мы поднялись к стенам города, к тем же воротам, из которых уходили в это путешествие. Я чувствовал себя скверно и к концу подъема попросил отдыха.
   Неприятно, что пришлось показать свою слабость коллеге, но я слишком устал. Яд меня оставил, но тело потратило много сил на восстановление, мышцы ослабли, кости стали хрупче.
   - Что мне сказать Синтрофу? - пользуясь передышкой, спросил Полемас. - Ты не сможешь некоторое время заниматься погодой.
   - Да, это опасно.
   - Так что же?
   - Скажи, что мы попали в бурю, просидели долгое время в пещере, вода кончилась, нам пришлось пить из лужи.
   - Ничего так, сойдет, если не вдаваться в подробности. И ты со мной проделал весь путь, так?
   Я кивнул. Путешествие в деревню лучше сокрыть, кое-какие сведения об эльфийской архитектуре я сообщу, но позже. В ином ключе: мне посчастливилось много дорог пройти на восточном побережье.
   - То племя меня знает, а ты чужак - потому я оставил тебя в городке Вурс на постоялом дворе, принадлежащем эльфу Кразетту. Запомни, если спросят.
   Повторив вслух, я посчитал, что запомнил легенду. Не думаю, что придется озвучивать подробности путешествия. Большинству дела нет до того, что творится за оградой. К моим словам или к словам Полемаса никто не станет прислушиваться, но соблюсти осторожность никогда не помешает.
   Полемас проводил меня до дома, хотя я настаивал, что дойду сам. Он слушать не хотел, тащился рядом, словно приглядывал за больным, немощным стариком, в которого ударила молния. Я хотел отдохнуть, поесть и только; особая забота мне не требовалась. Но боевой не унимался, он сказал, что спросит у знахарки каких-нибудь трав, используемых для восстановления после отравлений.
   Я не горел желанием каждый поход в туалет превращать в поединок со слабостью, но отказываться от лекарств не стал. Если не употреблю, то пойдет в мои запасы. Их надо бы восстановить и в максимально сжатые сроки, у меня еще есть одно дело, где лекарства могут потребоваться.
   Можно отправить Пса на рынок за этими травами, но он может что-то напутать и - самое важное - заподозрить! Свои замыслы я никому не собирался открывать, чтобы не притягивать угрозу к ближним.
   Прощаясь, Полемас обнял меня, не желая отпускать без отеческого наставление. Этого лысеющего зануду пришлось отсылать с ругательствами, чего он наверняка и добивался.
   Смеясь, Полемас пошел на форум, толи послушать слухи, толи перекусить в тамошних лавках. По его мнению, в харчевнях на форуме готовят лучше, чем в других концах Фарина.
   Дома меня и эльфа встретили радостью и суетой, я долго еще не мог скрыться от заботы слуг. Пес ускользнул раньше, сбежав в свою комнату. Я полагал, что он собрался написать письмо своим родичам. Наверняка он как-то поддерживал с ними связь все это время. Я не могу за всем уследить, да и не пытался.
   Мои работники, занятые на строительстве, находились в Фараке. Ни Састика, ни ее муж подробностей не знали. Раз не знали, то все хорошо, иначе по всему городу уже гуляли бы слухи, а мальчишки декламировали срамные стишки, бегая вокруг моего дома.
   Я так устал от всего, что пропустил большую часть слов, сказанных в тот день. Из дому никуда меня не выпустили, не обращая внимания на мое недовольство. Разве может даже самый суровый полководец устоять против материнской заботы? Я пожалел, что яд не возымел действия, был бы сейчас свободен и удовлетворен.
   Жизнь суетная вещь.
   Зато наелся я на год вперед, лопал без разбора, чтобы заполнить пустоту в душе. Силы еще потребуются, необходимо сделать запасы, прежде чем встречать зиму. Но я позволил себе долго отлеживаться, нельзя упускать возможность нанести упреждающий удар.
   Вынужденный беречь себя, я пару дней не выходил из Фарина, пытаясь утрясти дела здесь.
   Синтроф с радостью избавился от меня, подарив еще четырнадцать дней отдыха. Про путешествие он ничего не спросил, но заговорщически подмигивал. Наверное, посчитал, что я продолжу копать под Полемаса, для того мне потребовалось дополнительное время. Ну, пусть считает, меня это нисколько не беспокоит.
   Получив интересные порошки от помощницы знахарки, я на время мог забыть о Гильдии. Остальное время я потратил на посещение рынков, мастерских. В оружие не было необходимости, я ведь не на войну собираюсь, но вот трав и еды придется запасти.
   Кое-какие слухи меня заинтересовали, в другое время я мог бы импульсивно ухватиться за хвост удачи, но не сейчас. Пусть кто-нибудь другой ищет сокровища, борется с духами и занимается другой развеселой деятельностью. Вот Полемас прекрасный кандидат на эту роль, хоть и пожилой, но все еще бодр и силен!
   Чтобы не вызывать подозрений, из купленных трав и грибов я сам взялся готовить зелья. Пришлось напроситься в лавку аптекаря, убедив хозяина крупной суммой. Ни в Гильдии, ни у себя дома я не мог спокойно готовить яды. Этими ядами я могу спасти свою жизнь. Или сойти с ума, это как повезет, никогда не считал себя мастером в готовке лекарств.
   От слуг и эльфа я отбивался, говоря, что все время провожу в тавернах. Пес знал, что мне интересны разговоры людей, это часть моей специализации. Остальных мало интересовали причины - пусть господин бесится как ему вздумается, пока это не вредит его здоровью.
   Нашел я время принять Колума, он настойчиво требовал аудиенции, никак нельзя было от него избавиться. В тот момент меня не слишком заботила судьба собственных владений, их будущее и будущее работников.
   Человек моего брата смог привлечь к себе внимание и выманить на строительную площадку. Мне как раз требовалось забежать к Гнифону, так что я не видел необходимости отказываться.
   Пес сопровождал меня, за что наградой ему послужило знакомство с имперским производством. Где еще он мог увидеть столько людей, задействованных на строительстве. Организация работ Колумом была поставлена на славу, до легионной не дотягивает, но все равно я был впечатлен. Не ожидал от этого человека такого профессионализма, предполагал, что стройка будет пребывать на начальном этапе.
   Я не задержался на своей земле, хватило беглого осмотра, чтобы оценить проведенный объем работ. Работники заслуживали слов благодарности и премии, они это получили. Колума я похвалил отдельно.
   Устье ручья начали расширять и углублять, оно превратилось в небольшое озерцо - прекрасное местечко для рыб. Возведение главного здания было практически завершено: здесь будут находиться мастера, ремесленники, писари и распорядитель работ, ответственный за все производство. Небольшое здание на пару десятков живых. Им потребуется жилье, желательно построить его где-нибудь поблизости.
   Снова придется обращаться к эльфам, но Колум предложил обождать и не торопиться.
   - Многие решат поселиться в Фараке, ближе к теплым берегам.
   - Которые сходятся и расходятся, - докончил я, поняв намек.
   Колум улыбнулся, наверняка он себе уже присмотрел жену в этом порту. Когда брат мой затребует своего человека обратно, Колум легко бросит эту доверчивую женщину. Зная местных, могу предположить, что от этого союза пострадает в первую очередь сам Колум.
   Я составил письмо для храмовых служащих, на выделение Колуму дополнительных средств. Не на стройку, парень удивил меня. Практически не выйдя за рамки бюджета, он уже заканчивал возведение основных построек. Еще, конечно, потребуется вкладываться в строительство коптилен и бассейнов для брожения рыбы, но я предполагал эти траты.
   Колум получил от меня задание: пусть выкупит или арендует несколько складов в хорошем месте. Заполучив склады, он должен будет связаться с моим братом и заказать партию вина, масла и какой-нибудь снеди из Норсерта. Пока не началось время зимних тайфунов, мы должны успеть получить партию вина и отослать в Орик местные продукты.
   Закупкой товаров я займусь лично, доверять это наемному работнику нельзя. Он не сможет сторговаться удачно, взяв за бесценок местные товары. Пока коптильни не начнут работу, придется использовать чужие товары для торговли. Один-два сезона, потом я уже сам стану производителем.
   Вроде неплохо все складывается, Император не допустит, чтобы я погиб, когда так близок к успеху.
   Колум только раз позволил себе усомниться, предложив дождаться начала работы коптилен. Дескать, смысл какой платить за пустующие склады? Я не стал объяснять ему свое решение. Кроме собственно рыбы я хотел торговать вином из родного дома. Подзабыл его вкус, надо напомнить.
   Возвращаясь в Фарак, я живописал Псу насколько чудесные напитки производятся на отцовских давильнях! Из наших погребов вино попадает на стол префектам! Это о многом говорит, например о том, что у отца обширные связи.
   Эльф, казалось, не слишком заинтересовался имперским вином, но вежливо поддакивал. Мог ли он заметить мое настроение? Я сомневался, но с эльфами никогда нельзя быть ни в чем уверенным.
   Гнифон выполнил мою просьбу и составил для меня месячный прогноз погоды. Чтобы скрыть следы я попросил информацию не только о западном направлении, но и о северном. Словно я собирался заняться торговой деятельностью, арендовать корабли и нанять команду.
   Отчасти приказ о приобретение складов должен был ввести в заблуждение моих знакомых. Я не хотел, чтобы они узнали о подоплеке событий. Это не для них, пусть живут спокойно.
   Оставшиеся несколько дней до отправления я провел в собственном доме, составляя письма, которые никогда не отправятся адресатам. Я рассчитывал вернуться, был уверен в успехе своего замысла, но долг требовал приложить максимум сил, чтобы облегчить жизнь наследникам и коллегам. Письма я оставил в храме, жрец знал, как нужно поступить, если я не вернусь через полгода или ему приведут веские доказательства моей смерти.
   Пес ничего об этих приготовлениях не знал. Я старался скрыть от него как подготовленные к отъезду вещи, так и собственные мысли. Когда начинаю рискованное дело, я завожусь и веду себя несдержанно, могу наговорить лишнего. Мне тяжело далось молчание.
   В одну из ночей, я решил, что отдохнул достаточно, и пришло время отправляться.
   Сумки с припасами, оружие и броня были оставлены мной у выхода из города у смотрового отверстия сточного канала. Я уточнил график дежурств, чтобы какой-нибудь удачливый служащий не присвоил мои вещи. Остальным нечего искать в этих отверстиях, сколько любопытных детей погибло, забравшись туда, не известно даже Императору.
   Ночью ворота закрывают, но для патрульных имеется дверка, конник может пройти сквозь нее спешившись. Обычно дверка эта очень скрипучая, настолько, чтобы разбудить оставленного на карауле стража. Я смогу проскочить мимо, спрятавшись под магическим колпаком.
   Последнее распоряжение я решил оставить на кухне, чтобы Састика утром его сразу заметила. Если покидаешь дом, то доверь управление женщине - кто лучше позаботится об имуществе?
   Проблема только, что Састика плохо читала. Вот ее муж не был обделен этим навыком, успел научиться на службе. Как-нибудь справятся.
   Не хотелось бы, чтобы письмо попало в руки эльфа. В письме я особо отметил, чтобы моему личному слуге не выдавали денег. Без него уж как-нибудь обойдусь, не хочу, чтобы он увязался следом за мной. Без денег Пес не сможет нанять лодочника и переправиться на Вардук.
   О моем доме будут заботиться, готовиться к моему возвращению, я ведь собирался вернуться, зачем мне дарить свои кости чужой земле?
   С помощью магии я призраком прошел на кухню, приколол письмо к разделочной доске, висящей над печью. Доска такая большая, что может сойти за доску объявлений на рыночной площади. Не пропустишь, обратишь внимание.
   Так же тихо я покинул дом, используя черный выход - зарешеченная арка над сточным каналом. Пробраться сквозь отверстие можно только ползком, зато никто не увидит со второго этажа как открывается входная дверь.
   Лошадь я брать не стал в целях конспирации. Куда ее потом девать?
   С восходом я буду уже в Фараке, когда рыбаки только готовятся выйти в море. Туманы редко навещают порт, так что мне лучше поторопиться, иначе все промысловики отправятся в море. Лодочников придется ждать до обеда, и не факт, что они будут расположены к продаже своих суденышек.
   Денег я взял с собой достаточно, хватит и на подкуп, и для последующих трат на островах. Там деньги мне скорее всего не понадобятся, но запас не помешает.
   Ночной город неприветливое место для мало знакомых с ним граждан. Легко заплутать, повернуть не туда. Днем-то кривые улочки нижних районов сбивают с толку, ночью они преображаются настолько, что ощущаешь себя в другом мире. Демоны так же в наличии, куда без них, пахнущих дешевым вином.
   Меня замечали только собаки, я скрывал звуки, но не запахи. К счастью, глупые сторожа не поднимали большого шума, иногда скулили, иногда подлаивали, но неуверенно из-за непонимания источника запаха. Наверняка сочли меня всего лишь забавным сном, неожиданно разбудившим их посреди ночи.
   Ни один огонек не зажегся в одноэтажных лачугах, в которых обитали семьи бедняков. Им и зажигать нечего, но выйти поглазеть на чужака они могли бы. Не вышли, спокойно спали, дожидаясь рассвета.
   Западные ворота были от меня по левую руку, я намерено отклонился на север, чтобы забрать свои вещи. Сточный канал был где-то здесь, но я потратил не меньше часа, прежде чем нашел его. По неровно уложенным плитам, закрывающим канал, я проследовал до смотрового люка. Подцепив каменную плиту, я открыл отверстие и нашарил веревку, привязанную к крюку шахты. На веревке висели мои мешки, большая гроздь сумок, на конце которой располагался топор. Он наверняка бы звякал на всю округу, пока я тащил веревку.
   - Что-то я перемудрил, - ставя назад плиту, сказал я, - легко бы оборвалось.
   В момент закладки тайника такие мысли меня не посещали, наоборот считал это удачной идеей. Захотел вот поиграть в настоящих лазутчиков. Как большие серьезные господа! Курьеры Катулина не стали бы выдумывать таких сложностей на моем месте. Чем сложнее конструкция, тем больше вероятность провала.
   Экипировавшись, что сложно при свете затуманенных звезд, я направился к воротам. Как и ожидалось, караульный спал, дверка держалась на массивном засове. Снаружи засов не отомкнуть, это ведь ворота города, а не частной усадьбы, зачем тут замки?
   Я, держась теней, прошел к выходу, отодвинул засов и покинул город. Задвигать засов не стал, если стражник проснется и заметит, то подумает, что сам забыл запереть дверь.
   Оставив далеко позади Фарин и эльфийское поселение, я снял заклятие тишины. Так долго держал его, опасаясь нападения эльфов. Нервировала близость селения с его обозленными жителями, всегда готовыми отыграться на захватчиках.
   Лично меня не станут трогать, все же я маг, заключивший сделку с благородными, но кто ночью будет приглядываться? Я всегда путешествовал на лошади и в компании эльфа, двое могут постоять за себя. А один? Верный покойник.
   Дорога меня не увлекла, я чувствовал себя покойно и не беспокоился о будущем. Ничего странного в этом не было; только уверенность поможет мне вернуться назад! Сомнения необходимо отмести, избавиться от них, чтобы они не мешали. Так я и поступил, все-таки неплохо способен управлять своими эмоциями.
   При желании мог бы не хуже брата замораживать встречных своим суровым взглядом. Но вот нет у меня такого желания.
   Ночью на дороге встречались только патрульные, да вечно бодрствующие курьеры, не покидающие свою сторожку. Ближе к рассвету появились эльфы, идущие с севера по путям, притоками сходящимся к главной дороге. В основном крестьяне, наемные работники, среди них затесались косматые, чьи лица изменило море. Оно всегда наносит печать на тех, кто часто входит в царство Пенобородого.
   Я походил на простого наемника и почти не привлекал внимания. Мало ли вооруженных людей странствует по варварской провинции? Много, каждый гонится за своей удачей.
   Стражники Фарака не препятствовали проходу, изредка трясли крестьян, везущих на рынок свою продукцию. Делали они это не в расчете на какую-то выгоду, а чтобы выполнить приказ командиров. Офицеры даже во сне подозревают эльфов в контрабанде, да что они могут тут провезти? Без кораблей на материк не доставить золото и серебро.
   Я сразу же направился в порт, где рыбаки готовили свои лодочки к отплытию. Народу было немного, на пляже, куда вытаскивали лодки на ночь, только начал собираться народ.
   Портовое начальство запретило здесь развешивать сети, потому многие рыбаки перебрались в естественные гавани. Их полно по побережью, но редкие годятся для устройства настоящего порта, в который свозятся товары со всего региона. Еще меньше гаваней, подходящих для стоянок военного флота.
   Север Королевства не защищен, это плохо, надо что-то делать. Когда вернусь, озабочусь обороной, это позволит мне содержать небольшую армию, контролировать побережье, торговцев и пиратов.
   Какие планы, я не сомневался, что вернусь. А кто бы усомнился в успехе на моем месте? Не в традициях торговых семейств бояться провала.
   У меня было время, чтобы позавтракать. Порт богатое место, но большинство таверн только разогревали очаги для приготовления пищи. Есть же холодное, оставшееся с ужина я не желал. Пройдя вдоль пирсов, я завернул в один из кварталов, где проживали моряки. В большинстве рыбаки, частично эльфы, частично представители других народов, не мало было полукровок. Косматых людей больше всего среди жителей квартала.
   За скромную плату меня впустили в дом и накормили. Рыбаки завтракают рано и сытно, с собой берут немного снеди для второго завтрака, взял и я.
   Насытившись, я вернулся на пляж. Народу прибавилось, рыбаки готовились к очередному геройству. Пенобородый для них постоянная угроза, даже большая, чем для торговца. Торговля идет на твердой земле, а море лишь дорога. И как любая дорога она знаменита своими разбойниками. Рыбаки постоянно рискуют нарваться на пиратов, работорговля никогда не потеряет своей прибыльности.
   Улов тоже можно продать, но я сомневался, что разбойники будут ради карпов возиться, тащить корзины с уловом на холм, где торговая площадь, и зазывать покупателей. Им бы быстрый заработок, а не такой. Лодку пираты возьмут точно, ее проще продать.
   Я не сомневался, что любой рыбак с радостью продаст мне свою лодку, если будет предложена справедливая цена. На меня смотрели с любопытством и испугом, пока я бродил по пляжу. Если выбор лодки затянется, коллегия ловцов решит изгнать чужака со своей земли. Проще говоря, изобьют, разденут и бросят в море.
   Морские птицы провожали рыбаков, желая им хорошей добыче - что попало в сети, достанется и им. И не только в сети, преследование лодок требует приложения сил, а чайки разленились благодаря человеку. Сизые не гнушаются полакомиться остатками рыбы, сваливаемой на свалке за городом.
   Фарак ежедневно пополняет запасы гниющей требухи и голов. Нераспроданного товара остается много, я удивлен, что никто здесь не взялся за производство соуса.
   Мне требовалась хорошая лодка, которой можно править в одиночку, имеющая весла и парус. Так же она должна выдержать плавание до островов Западного Пояса. На взгляд я прикинул, что туда можно добраться за день, если ветер обманет мои ожидания.
   Как не предсказывай, сколько сил в это не вкладывай, а погода всегда остается своенравной девкой. Не понять, что у нее на уме.
   Приливное течение было слабым, потому многие рыбаки торопились выбраться из гавани. Чайки в большинстве своем предпочитали сидеть на воде, а не ходить по берегу, в надежде на халявную рыбешку.
   Готовясь, рыбаки продолжали разговаривать, а я слушал - эти воды мне не знакомы. Приметы хорошей погоды здесь иные.
   Я успел поймать пару седых бородачей, по виду братьев, которые задержались у лодки. Они о чем-то спорили, но меня не волновали их дела, я с легкостью вмешался и после приветствия сразу перешел к делу. Назвал свою цену за лодку.
   Глаза у рыбаков округлились, опыта в торговле у них не было. Братья попробовали поторговаться и поднять ставку, но я твердо стоял на своем. Пришлось им согласиться, за лодку я заплатил как за пару коней, достойных аристократа.
   В награду за сговорчивость рыбаки получили небольшую премию - по сути, я заплатил за снаряжение. Без воды в море нельзя отправляться. Братья забрали сеть и личные вещи, к своей лодке они не были привязаны. Традиции остались дома, эта лодка не была наследственной.
   Я бы удивился, если бы поколение рыбаков пользовалось только одной лодкой. В их работе это чудо, такие суденышки потом переделываются, становясь частью новой лодки. А та, что была куплена мной, явный новодел. Не самого лучшего качества, кстати.
   Деньги были при мне и северянам не пришлось ждать, пока я схожу за оплатой. Передавая деньги, я посоветовал им пропить эти деньги с умом, славя Императора. Думаю, так они и поступят, а потом возьмутся за голову и ночью отправятся за покупками к плотнику. Ремесленник об этом ничего не узнает, но утром обнаружит пропажу досок.
   С помощью северян я столкнул лодку в воду, оттолкал ее от берега и только потом забрался. Северяне не ожидали от наемника такой лихости, я ведь не перевернул лодку и действовал веслами вполне умело.
   За полчаса я выбрался из гавани, пугая чаек и борясь с незнакомыми течениями. Давно не практиковался, подзабыл науку о движении подводных потоков.
   Выйдя в море, я поставил парус, ветер бил в правую скулу лодки, но могло быть и хуже. Проделать весь путь на веслах, одному... проклятье, лучше утопите меня!
   По заметкам Белариуса мне необходимо было добраться до среднего острова, называемого Вардук. Располагался он чуть северней и со стороны Фарака выглядел как черный гребень, с обломанными зубцами.
   Плаванье займет больше времени, чем я рассчитывал, наверняка придется заночевать в море. Что большой риск, огромный риск! Но я маг и не беспокоился о таких мелочах. Если прижмет, могу попросить Мудрого о помощи, уверен, он пошлет попутный ветер, который домчит меня до острова.
   Вулканические острова опасны, к ним нужно подходить при свете дня, проверяя дно. Прикинув скорость, переговорив с ветром, чтобы узнать его намерения, я убедился, что не успею прибыть к острову до заката. Все-таки придется ночевать в море, а это холод, усталость, никакого сна.
   Зато, если легенды о демонах верны, смогу пообщаться с морскими тварями. Говорят, они очень соблазнительные.
   Усевшись в центре лодки, между банками, я неотрывно следил за приближающимися островами. Румпель был коротковат, северяне ходили вдвоем и не видели нужды в удлинении рукояти. Немного неудобно, но мне почти не приходилось лавировать. К полудню ветер зашел ближе к корме, что было, наверное, хорошим знаком. Я перебросил рей, чтобы парус был под углом к ветру, так судно может идти максимально быстро.
   Предсказание не обмануло, погода улучшалась.
   Можно рискнуть и попытать счастья, пристав к берегу после заката. Подойти чуть ближе к островам, высмотреть гавань - у меня может получиться, если дно будет чистым.
   Как эти эльфы посмели напасть на меня? Что за молния их ударила?! У меня в голове не укладывалось, это ведь нарушение всех правил, плевок!
   Полемас прав, но не совсем, коллегии плевать на то, что произошло. Гильдия всегда работает на себя. Нападение больше всего оскорбило Империю. Разве может варвар безнаказанно нападать на гражданина? Никогда такого не было!
   Ветер подгонял мои мысли, раздувая паруса гнева. Лодка пошла еще быстрей, что казалось невозможным. Она не приспособлена для полета над волнами, это обычная рабочая лодка.
   Мои мысли подгоняли судно, отчего трещал такелаж, вся лодка пропиталась злостью. Парус пока держал, хоть и был изготовлен из паршивого льна, плохо промасленного. Он намок и потяжелел, что сказалось на скорости. Будь у меня запасной, я бы его поставил. Косматые, очевидно, рассчитывали справиться веслами, если с парусом что-то случится. Оно и понятно, рыбаки ходили вдоль берегов, далеко не уходили в море.
   Течением меня сносило на север, сюда заходит лишь слабая ветвь теплого течения, благодаря которому порты не замерзают на зиму. Рыбаки могут заниматься своим промыслом в холодное время, рискуя встретиться только с туманами. Чем же пираты занимаются в этот период?
   У меня получится узнать это, Бэлуа наверняка содержат пиратский флот. Кому они платят? Об этом узнал Катулин, или эльфы не платят никому?
   Я словно в бездну бросался, неведомая пропасть тайн впереди. Они сами вынудили меня агрессией ответить на агрессию, пусть радуются, что со мной не пришли легионы. В прошлом за нападение на гражданина платили дороже, деньгами не откупались - воин и так возьмет деньги, так чего тратить время на суды и дипломатов.
   Холодный ветер бил в спину, прося умерить злость, но я не подчинялся. Она согревала меня, капли воды, падающие на кожу, мгновенно испарялись. Оружие после путешествия наверняка придет в негодность, опять придется покупать.
   Эльфы покроют мои расходы, по их вине я мерз сейчас. Они поплатятся за свою глупость, глупцы недостойны прощения!
  

***

  
   Течением меня отнесло на северную оконечность Вардука, главный и, наверное, единственный городок острова располагался на противоположной стороне. Там имелась прекрасная гавань, обращенная выходом на юг. Намерено ли эльфы проигнорировали восточные бухты, пригодные для стоянки кораблей, или там гнездились пираты из изгнанников рода? Все это мне предстояло узнать.
   Они плюнули против ветра и теперь поплатятся. Теперь я сошел на их землю и горю желанием наказывать глупцов. Кто, как не я, лучше всего накажет недалеких, обделенных умом варваров? Судам и воинам нельзя доверять священного наказания.
   Я не боролся с течением, предположив, что главы родов обитают не в городе, а на высоченной горе в центре острова, чуть смешенной к северной гряде. Удобное место для обороны, прекрасное для уединения. Аристократия наверняка поселилась там, туда мне и надо.
   Ветер бросил попытки переубедить меня и решил измотать, заставив идти на веслах. Я убрал парус, заклинил румпель и заработал веслами. Добравшись до облюбованной бухточки, я стер ладони до крови. Кожа потеряла былую прочность, письменные принадлежности ставят лишь одну отметку на руке писаря.
   Кое-как вытащив лодку на каменистый берег, я перевел дух и обработал мозоли. В бухту можно проникнуть по узкому ущелью, прорезанному в скалах ручьем. Отвесные склоны окружали галечный пляж и служили гнездовьем для множества птиц. Они так вопили, что любые звуки терялись на этом фоне. Удары водяного молота терялись на фоне гомона птиц.
   - Ни на одном форуме такого шума не слыхивал, - рассмеялся я.
   Говорить можно в полный голос, даже кричать - я не слышал своих слов.
   Закрепив лодку на берегу как можно дальше от воды, я приготовился к бою. Из плавника разжег костерок в яме, в котором подогрел припасенную еду. Приготовил стимулирующий напиток, боюсь, без сна мне придется провести много дней. Хорошенько поев, я направился в ущелье.
   Солнце зашло, но мне не требовался свет. Вода била о камни, перекатывалась по валунам, ударяясь о склон, ветер завихрялся в узкой кишке ущелья - от ударов рождались звуки, каждый удар имел свой голос, информировал меня о препятствии или ямке. Ночь как всегда благословляла меня.
   Особый напиток усилил мое восприятие, разогрел разум, ускорил обработку сигналов. Я могу хоть всю ночь танцевать и не упаду, но важнее всего была работа разума.
   Через час медленного продвижения я выбрался из ущелья; последние шаги пришлось преодолевать ползком: мокрые камни, покрытые мхом, голые корни растений, напоминающие щупальца медуз. Сложный участок, но я преодолел и его.
   Взобравшись на нагорье, я осмотрелся. Впереди возвышалась громада спящего вулкана - наверняка это священное место для эльфов, вокруг ущелья расстилалось каменистое плато, лишенное всякой растительности. Холодный, неприветливый камень, под которым гневается земля.
   Только безумцы могут жить здесь, а кто может понять безумца? Только такой же безумец.
   Я обречен на успех.
   Устремив взгляд вперед, я направился к священной горе. Пришло время вернуть должок, оплатить оскорблением на оскорбление.


Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"