Ранда Атил встретилась с Димитри в середине последней декады августа. Она пришла рассказать князю, как продвигается работа над созданием вакцины для фавнов. К ее удивлению, Димитри, выслушав ее, одобрил все запланированные исследования и испытания, а после этого спросил гостью из Созвездия, что она думает о судебном процессе, идущем в крае.
Над ответом Ранда думала долго. Для собрата по Искусству ее ответ мог выглядеть как оценка его действий. А из этой оценки он мог сделать выводы о намерениях всего Созвездия. Наконец, она произнесла:
- Димитри, решение суда будет соответствовать пониманию Пути, которым вы идете, как народ. Я вижу, с каким доверием твои соотечественники относятся к правосудию, и, не скрою, меня это радует. Это значит, что ваши законы исходят из обычаев, основанных на вашем понимании справедливости и воздаяния. Достижение гармонии Вселенной невозможно без различения добра и зла, и именно стремление к справедливости, свойственное всем живым существам, показывает ваше стремление к ней. Да, мне очень грустно думать, что ради торжества закона кто-то из твоих соотечественников вынужден будет стать убийцей, но я понимаю, что вы пока не видите в искре чужой жизни священный дар и ценность, даже если это существование преступника, как это свойственно нам. Я знаю от Асаны, что в своем мире вы нашли способ оставить убийцу наедине с его виной, но вряд ли тебя поймут на Земле, если ты последуешь вашим традициям.
- Да, - кивнул Димитри. - Они не верят своим судьям и потому выбирают для своих преступников пожизненное рабство и жизнь в клетке в надежде, что их вина будет оспорена. Это печально, на мой взгляд.
Ранда грустно кивнула. На ее взгляд, обычаи саалан не сильно отличались в своей дикости от традиций Земли. Виконтесса да Сиалан рассказала ей несколько дней назад, что ждало бы на родине изобличенных в преступлениях сааланцев. Действительно, в Большом Саалан никто не стал бы убийцей. Приговоренным там предоставляли возможность самостоятельно и добровольно сойти в воду залива с трапа, чтобы море, приняв их, простило им вину. На взгляд виконтессы, подсудимым, единодушно выбравшим правосудие Озерного края, не хватило мужества принять такой конец. Ранда не удержалась и спросила свою собеседницу, бывает ли у них так, что человек не хочет сам идти в воду, и Асана кивнула, признавая, что трусы есть в любом народе и неудивительно, что среди работорговцев и разбойников их особенно много. В подобных случаях на помощь правосудию саалан приходят веревки, но такая казнь считается позорной даже среди воров, и не видать удачливому до того бандиту ни песни в свою честь, ни даже добрых слов. Что до казней девятнадцатого года, добавила она, залив тогда был скован льдом, и князь всего лишь вспомнил более древний обычай. И поскольку тогда он приговорил к смерти падаль, не достойную уважения, марать ею здешние воды все равно никто не стал бы.
- Но я вот чего не понимаю, Димитри. Ни ты, никто из твоих людей, чьим словам привыкли доверять в крае и считать и твоим решением тоже, ни разу не сказали людям, насколько вы верите своему правосудию. Почему так?
- Ранда, - Димитри усмехнулся, - заяви я это журналистам, тиранию мне, а вместе со мной и всей империи, вменили бы мгновенно. Причем одновременно все проплаченные местными преступными синдикатами юристы и журналисты, маскирующиеся под правозащитников.
Ранда только вздохнула. Дикость саалан делала работу миссии с ними одновременно проще и сложнее. С ними можно было говорить о гармонии Вселенной, они начинали сравнивать ее с Путем и находили верные аналогии, но при этом продолжали считать насилие возможной формой общения между людьми. Земляне на словах отрицали свою приверженность силовым методам решения вопроса, но каждый раз, когда могли подумать, что партнер по коммуникации планирует применить силу, обвиняли его именно в этом, даже не вдумываясь, насколько в таком взгляде на события отражался их собственный образ действий и мышление.
- Да, печально, что тебе сложно договариваться с ними. Я пришла говорить с тобой о деле, и мы обсудили все, что я принесла на нашу встречу. Но у меня есть к тебе личная просьба.
- Я буду рад помочь тебе, если смогу, - Димитри улыбнулся.
- Рано или поздно наша миссия на Земле закончится, и я хочу иметь напоминание о ней, когда буду дома, в Созвездии. Мои соотечественники успели оценить осторожность, с какой саалан подходят к перевозке эндемичных растений с Земли и на Землю, но я хочу попросить у тебя семян каких-нибудь цветов с твоей родины, чтобы посадить их в своем саду.
Разумеется, Димитри согласился и предложил Ранде для начала посмотреть ботанический справочник, чтобы она могла выбрать растения, подходящие для ее сада. Князь счел просьбу добрым знаком. Искусства саалан и сайхов объединяла любовь к садоводству, разве что его соотечественники интересовались им с более практическими целями, и если и восхищались реликтовыми растениями, то только как сохранившимся до нынешних времен чудом. Но если Ранда просит привезти семена, наверное, ей будет приятно смотреть на выросшие из них цветы и вспоминать, как они у нее появились. Из ее слов никак не следовало, что Созвездие планирует сворачивать миссию, и, получается, ее просьба говорит о том, что сложившиеся между ней и саалан отношения она считает достаточно добрыми и дружественными.
И вот, почта пришла, и в письме подруги князя был вопрос, какие семена для него собрать. Случилось это на следующий день после окончания траура, одиннадцатого сентября по счету Озерного края. А у саалан еще во всю силу лета цвели цветы, и семена их пока не созрели. Димитри попросил для Ранды темно-красные стручки с семенами, похожими на маленькие бусины алого цвета, с лианы, цветы которой напоминали розовых бабочек, а заодно граненые узкие веретенообразные семена "подружек солнца", поворачивающих вслед светилу свои разноцветные головки и закрывающихся с закатом, и, не без некоторых сомнений, щепотку мелкой коричневой пыли, которую представляли собой семена ддайгской стелющейся ложной яблони. Дописав письмо, князь вышел к Иджену отдать почту и сказать, чтобы секретарь пригласил к нему мистрис Бауэр.
Школьная жизнь шла в своем обычном режиме. Проходя мимо открытых дверей классов, Полина слышала типичные диалоги и реплики первого урока:
- Блин, я ненавижу эти законы Ньютона! Они всюду!
- Да, ты права, они всюду, таков уж этот мир.
- И сила Архимеда тоже всюду! Я больше не могу!
- Давай поищем другую Вселенную?
Ответ слышен уже не был, зато из другого класса в коридор уже вылетал вопрос:
- Александр Эдуардович, вы сказали описать Куликовскую битву. А вот про борьбу Руси с католиками там писать надо?
А из следующей двери доносилось:
- ...дождевой червь вылезает из земли во время дождя, чтобы подышать... и помыться...
Войдя в холл дворянских галерей, как между собой называли административное крыло учителя, она встретила Дейвина да Айгита, мрачный вид которого совершенно не гармонировал с его ярким костюмом и сложно заплетенной косой.
- Господин граф, доброе утро, - сказала она. - Вы выглядите расстроенным, это все еще события прошедшей недели или что-то новое?
Он вздохнул:
- Даже не знаю, мистрис Полина. И то и это сразу.
- Вот как? Я могу просить вас рассказать?
Дурное настроение Дейвину обеспечил один из студентов Димитри, Эние да Деах, тот самый, чью милую подругу убило на южном рубеже. Его сокурсники, такие же недомаги-практиканты, обнаружили, что он пропал, когда их товарищ не вышел к обеду. До вечера они искали его и пытались угадать, где Эние может быть. Граф да Айгит узнал о случившемся утром субботы из доклада секретаря, Нодды, которой они и принесли это, чтобы не беспокоить графа, а уж тем более самого мастера Димитри. Граф вздохнул и пошел к студентам выяснять подробности. Но толком ничего не знала даже Агнис да Сиварес. Юноша был в своей комнате все время объявленного траура, никуда не выходил и ни с кем не общался. В предыдущие дни он не покидал пределов замка и даже не присутствовал на траурной церемонии в Адмиралтействе, узнав, что за телом его подруги приехал ее отец и ее не будет на корабле мертвых. Верхней записью на его странице ВКонтакте было прощальное стихотворение, посвященное Унви да Горие, датированное четвергом, а уже началась суббота. Уходя, если он вообще уходил из замка, парень не взял с собой никаких вещей и не оставил никому ни устных, ни письменных распоряжений. Его маяк молчал, то есть не показывал даже места, где находится юноша. На территории резиденции, ни в зданиях, ни во дворах, его не было. Дейвин мрачно вздохнул, взял двух свободных досточтимых и пошел обшаривать берег Ладоги, прилежащий к замку. Утопленников там было полно, но довольно старых, и ни одного сааланского среди них не нашлось. Делать нечего, решил граф, надо идти признаваться князю, в конце концов, это его студент. И пошел, но по дороге столкнулся с мистрис Бауэр, которую Димитри вызвал к себе прямо с утра, и она спросила, отчего он выглядит таким мрачным и озабоченным. Граф, вздохнув, пожаловался на досадное обстоятельство и неожиданно получил рекомендацию поискать мальчика в городе. Дейвин остановился, попросил ее подождать его, подозвал дежурного гвардейца, взял у него комм и позвонил диспетчерам утренней развозки с вопросом, кто из саалан покидал резиденцию на их машине. Выяснилось, что Эние да Деах действительно уезжал в город этим утром на первой развозке, вместе со сменой стюардов и работников кухни. Граф развел руками, демонстрируя восхищение:
- Но как вы догадались, мистрис Полина?
Она только улыбнулась. Оставив ее в приемной у Иджена, граф вошел к сюзерену без доклада и рассказал о случившемся, не упустив и роли мистрис Бауэр в выяснении обстоятельств. Димитри мрачно кивнул и спросил, не подошла ли она. Дейвин кивнул:
- Да, уже здесь, ждет у Иджена, я попросил ее пропустить меня, дело все-таки срочное.
- Да, Дейвин, ты прав, - ответил князь со вздохом. - Дело срочное, но от меня только что ушла Хайшен, пообещав вернуться за ответом на свой вопрос. Она намерена получить то же самое, что ты встретил сам этим летом и чем угостил меня.
Заметив протестующий жест вассала, князь улыбнулся.
- Все в порядке, ты же помнишь, что я сам хотел этого. Но теперь этого хочет и Хайшен. Я сказал ей, что проводник из местных у меня есть только один, и это Полина Бауэр, а сам я не пойду даже туда, куда она водила меня за руку, потому что именно там двумя днями позже погибла Унви да Горие. Про твоих друзей я пока не стал ей говорить, они не давали согласия на это знакомство. Так что остается только она. А Эние... - князь вздохнул. - Хорошо уже, что вы не подняли его со дна Ладоги. Ищи, как ищут живых. Надеюсь, он не потерял рассудок от горя и вернется.
Дейвин коротко поклонился князю и отправился к себе. День обещал много почты, еще больше копий бумажных документов и немного общения со студентами. Самому верхнему письму в почтовом ящике граф удивился и обрадовался одновременно. Отложив все остальное на несколько минут, он открыл сообщение.
Писал действительно Женька. Тон письма был встревоженным и озадаченным. Друг спрашивал, куда Дейвин подевался, почему от него два месяца ни слуху, ни духу, и что за треш творится в городе и в крае, если от перечисления комиссий в новостях начинается звон в ушах. Граф, читая, почесал бровь и споткнулся взглядом о строчку:
И почему Воронова звонит мне во Львов с вопросом, все ли с тобой в порядке, Дэн? Вы что, поссорились с ней?
Дейвин усмехнулся, покрутил головой, вздохнул и начал писать ответ. Потом все стер и написал, что рад был получить весточку и очень хочет созвониться по скайпу в любое удобное для друга время. Он едва успел отправить письмо, как в кабинет заглянула Нодда и сказала, что досточтимая Хайшен ждет его в школе, в кабинете директора.
- Передай, что сейчас подойду, - вздохнул граф.
Но сильно торопиться не стал. Взяв с собой комм, он пошел в школьное крыло пешком, по дороге размышляя, что бы задвинуть, студентов или почту. То и другое после беседы с досточтимыми успеть до полуночи было нереально.
Пока он шел через крыло аристократии и через двор, досточтимая Хайшен успела спросить Айдиша, что именно было в школе в ночь шторма, и получить довольно подробное описание примерного содержания каждой четверти первых трех ночных часов. Так что когда Дейвин вошел и пожелал им обоим доброго дня, Айдиш кивнул ему, продолжая говорить, а Хайшен быстро обернулась и поприветствовала его ясной улыбкой, не отвлекаясь от рассказа директора.
- А потом начал стихать ветер. Одновременно с этим стало светать, и все пошли спать. Действительно спать. И часа три мы поспали. А с утра вышли на линейку в обычное время и увидели, что весь двор замусорен какими-то мелкими кусками старых веток, так похожих на кости, что мне стало не по себе. Полина Юрьевна предложила сжечь их...
- Кто трогал это руками? - прервала рассказ Хайшен.
- Никто, - Директор улыбнулся. - Кроме метел, у нас есть веерные грабли, большие жестяные совки и тачки, так что руками к мусору не прикасался никто. Впрочем, как и обычно во время уборки двора. Люди не сайни, Хайшен. Тут иначе выполняют грязную работу.
- Хорошо, Айдиш, - кивнула настоятельница, как обычно, не заметив шпильку. - Что было дальше?
Директор виновато вздохнул.
- А дальше, досточтимая сестра, я после всей этой ночной суматохи был настолько невнимателен, что прямо при всех призвал огонь из Потока на кучу этого мусора. На мое счастье, этого никто не заметил, потому что остальные, думаю, были не лучше меня. Уроки в тот день, конечно, велись только для порядка, потому что после ночи без сна толку от занятий было немного, но сейчас дети обсуждают сказочную ночь, а не ужасный шторм, и надеются на то, что будут еще такие праздники. Вот, планируем сделать что-нибудь равное по впечатлениям на Долгую ночь...
- То есть, - медленно и задумчиво сказала настоятельница, - вы отвлекли детей от атаки мертвых и отвлеклись сами, и поэтому они вас не тронули.
- Получается, что так, хоть это и звучит, как полный бред. - Директор развел руками, как бы извиняясь.
- Айдиш, у тебя есть мысли о том, почему дети не испугались? - задумчиво уронила Хайшен, глядя во двор за окном.
Дейвин, молчаливым призраком присутствовавший в углу, закончил копаться в коммуникаторе и сказал:
- У меня есть. Но не мысль, а цитата. Я думаю, она может быть частью объяснения.
- Цитата? - Хайшен повернулась к нему с интересом.
- Вот она. - Граф положил на стол комм с выведенным на экран текстом.
...Чтобы справиться с задачей, которая становится проблемой прямо в реальном времени, человеку необходимо два условия: чувствовать себя достаточно уверенным и компетентным и быть достаточно вовлеченным. Вовлеченность - вопрос сиюминутный, а наращивание компетентности - дело постоянное и постепенное. Проще всего делать это в игровой форме, и в детском возрасте, как и в подростковом, это естественно происходит как раз за счет вовлеченности в игру. А на сложных щщах проблемы вывозить, извините за некуртуазный слог, можно ограниченное и очень небольшое количество раз. А потом надорвешься непременно, или физически, или душевно. Так что к идее "закалки неприятностями", все еще популярной в педагогической среде, я отношусь с изрядной долей скепсиса.
"Школа на коленке", 12.05.2020.
- Значит, вовлеченность и уверенность в себе, - задумчиво сказала Хайшен. - Интересный способ воспитания характера. Это здешняя традиция, Айдиш?
- Это лучший из ее плодов, досточтимая сестра.
Автор заметки как раз в эту минуту допивала травяной чай, предложенный ей секретарем князя, пока тот был занят очередным неожиданным посетителем и срочным делом. Наконец Иджен кивнул чему-то или кому-то невидимому, качнув резными шпильками в волосах и длинной серьгой в левом ухе, и отправился докладывать. Вернувшись, он сказал: "Прошу вас" - и придержал дверь. Полина Юрьевна прошла в кабинет наместника и поздоровалась:
- Добрый день, пресветлый князь, вы вызывали меня.
- Здравствуй, входи.
Дверь за ее спиной закрылась сама. Полина не удивилась бы, не сумев ее открыть снова до конца разговора, это было уже привычной частью жизни рядом с аристократией саалан. Любой и любая из них могли сделать с ней все, что им заблагорассудится, и только их добрая воля, а может быть, представления о приличиях были гарантией ее безопасности. И это была самая меньшая из всех причин для беспокойства. Но беспокоиться было поздно и бессмысленно, все, что могло случиться, уже случилось. Полина прошла к рабочему столу князя, устроилась на стуле для посетителей.
- Здравствуй, - сказала она еще раз, уже для него, а не для гвардейцев в коридоре и секретаря.
Он ответил ей долгим теплым взглядом, но заданный им вопрос был из серии классических сааланских вопросов. Этот вопрос задавал куратор, и адресован он был осужденной, а не другу.
- Расскажи мне, как ты провела ночь шторма.
Он сразу понял, что выбрал не тот формат - по тому, как заледенел ее взгляд, и по тому, каким легким стал голос, когда она начала отвечать.
- Я работала примерно до пяти утра, потом спала до восьми, в восемь поднялась и пошла на линейку к девяти.
- Работала? - князь не был удивлен. Сплетни о том, как школьники провели эту ночь, он уже слышал от гвардейцев, дежуривших тогда свою смену. Но он хотел знать подробности.
- Да, мы делали детям праздник сказки. - Голос Полины был все таким же легким и холодным. - Праздник закончился около пяти утра, и мы до подъема даже успели немного поспать.
- Как давно вы планировали этот праздник? - зная Полину, он бы не удивился ответу "с весны", но услышав ее реплику, уронил карандаш на стол.
- Часа за четыре до начала шторма.
- То есть? - уточнил князь, вернув карандаш. - Вы не планировали на этот день ничего особенного заранее, но узнали, что будет шторм, и поэтому решили провести праздник?
Полина улыбнулась очень вежливой и очень официальной улыбкой. Моргнула, глядя ему прямо в глаза. Вдохнула, выдохнула, снова вдохнула и начала говорить.
- Седьмого сентября, узнав из сводки погоды о штормовом предупреждении, я доложила ситуацию директору школы и предупредила его о возможной реакции воспитанников на штормовой ветер. Мы подготовили праздник, поскольку решили, что дети все равно не смогут спать и лучше будет занять их чем-либо интересным, чем дежурить всю ночь, успокаивая тех, кому снятся кошмары, и следя за тем, чтобы они не будили друг друга. До пяти утра дети слушали сказки, которые им читали учителя, и играли, совершенно не интересуясь штормом за окном, хотя ветер был довольно громким, и мусора на территорию насыпалось порядочно. Утром после линейки воспитанники под нашим руководством убрали мусор и приступили к занятиям. А вечером им разрешили пойти спать на час раньше. Так интернат пережил шторм.
Димитри задумчиво кивнул. Ему совершенно не нравилась отстраненность Полины, и он очень хотел говорить с ней опять открыто и по-дружески, а не так, как она ответила сейчас и как держала себя с ним все лето.
- Ты завтракала? Хочешь чай или кофе?
- Нет, не хочу, - она, разумеется, отрицательно качнула головой, - спасибо.
- Хорошо, - кивнул он и слегка наклонился к ней через стол. - Послушай, мне действительно важно понять, как так вышло, что все то, что бесновалось над городом, не коснулось замка, хотя, посмотрев карту позже, я понял, что совершенно напрасно забрал отсюда специалистов.
- Ты хочешь ответ от меня? - после его реплики ледяная броня с нее соскользнула, и перед ним оказалась живая, хотя и очень удивленная, женщина.
- А кто, кроме тебя, может мне ответить? - он слегка развел руками, улыбаясь. - Во-первых, это твой план, во-вторых, он почему-то сработал, хотя я не понимаю принцип, который ты использовала. - Князь ласково посмотрел на собеседницу. - Ты же, надеюсь, не будешь мне рассказывать, что отвлекала детей всего лишь от плохой погоды и неприятных звуков за окном?
Полина уронила руки на колени.
- Да что же это такое! Я ведь сто раз объясняла, что никакая это вам не магия! Да сколько же можно своих чертей по чужому двору гонять!
- Друг мой, двор все-таки уже дюжину лет с годом не чужой, - мягко улыбнулся князь.
Как всегда, она мгновенно взяла себя в руки.
- Да, конечно. Прошу прощения, я была неправа и вела себя невежливо. Я могу идти?
Опять неудача, тихонько вздохнул Димитри. Ничего, ближе к вечеру можно будет попробовать поговорить снова. Может быть, получится лучше.
- Да, иди, разумеется.
Полина открыла дверь - и отступила назад в кабинет. К князю входила та самая досточтимая, Хайшен.
- О, как удачно мы тут встретились - обратилась она к Полине. - Не уходи, пожалуйста, у меня как раз к тебе вопрос, давай вернемся к князю.
Полина наклонила голову и отступила, давая женщине пройти. Та прошла к камину, спокойно заняла кресло и сказала князю:
- Подходите, давайте поговорим.
Димитри наклонил голову, глядя на Полину с улыбкой. Ей пришлось принять приглашение. Хайшен, на ее счастье, уже устроилась в кресле, которое обычно выбирал хозяин кабинета, следовательно, Полине было логично сесть напротив нее - и князь, как хозяин, обеспечивающий встречу, замыкал пространство. Черта с два саалан это понимали, но это на них действовало, этологический код у чужаков был все-таки общий с землянами.
Хайшен дождалась, пока они устроятся, и сказала:
- Я хочу поговорить с тобой о том, что мы обсуждали с князем в начале месяца. Ты консультировала его по вопросам общения с вашими мертвыми?
- Я? Консультировала?
Полина стремительно соотносила свои воспоминания с предложенным ей прочтением событий. Эта сааланская манера назначать смыслы, цели и интересы собеседнику, не спросив его, могла бы выбесить и ангела. А Полина ангелом не была. Но собраться и придержать нервы в кулаке она все же умела. По большей части. Она подумала и продолжила:
- Я не могу назвать это консультацией. С моей точки зрения, на консультацию то, что я делала, никак не похоже, но кое-что действительно показала и кое о чем предупредила, и не только князя, но и досточтимого Айдиша. Его предупредила первым, кстати.
- Хорошо, - кивнула Хайшен. - Ты можешь сделать то же самое еще раз? Для меня?
Полина задумалась.
- Не знаю. Смотря когда.
- Когда лучше?
- Или до конца месяца, или уже весной. Когда снег ляжет, уже ничего не будет видно и понятно.
- А сегодня?
- Сегодня будет видно и понятно, да.
- Покажешь сегодня?
- Это далеко. Пропадет весь день.
- Не пропадет, - Хайшен улыбнулась совсем весело. - На это дня не жалко. Только я бы хотела взять с собой еще двоих таких же, как я, ты не против?
- Почему бы я могла быть против? - удивилась Полина.
Хайшен заметила в поведении собеседницы нечто, что ей совсем не понравилось, но не подала вида.
- Хорошо. Пресветлый князь, съездишь с нами?
- По обязанности хозяина этой земли, досточтимая, непременно. - Димитри коротко наклонил голову.
Затем он обратился к Полине:
- Сколько времени тебе нужно на сборы?
- Десять минут. Куртка и ботинки.
- Хорошо. Через четверть часа в холле.
Компания собралась немаленькая: князь, Хайшен, двое досточтимых, которых она привела, и Полина. На одного человека меньше - и все бы поместились во внедорожник Димитри. Но Хайшен настояла на этом составе. Полина сказала, что перед дорогой всем нужно подкрепиться, а ей еще заехать к друзьям за кое-чем. Выйдя в Адмиралтействе, компания отправилась обедать, а Полина в сопровождении двух свободных девиц из имперского легиона поехала к Асе и ее уличному цирку. Цирк этому визиту не порадовался, но увидев Полину, артисты слегка успокоились. Потом они в сопровождении девушки в костюме французского матроса и белом клоунском гриме ехали на базу и там выбирали из реквизита необходимое и одновременно готовили перечень взятого на листе с Асиной печатью. Поставив между собой и гвардейской девицей холщовую сумку, набитую по самый верх и тихонько мелодично позвякивающую, Полина сказала сопровождающей:
- Все нужное я сделала, доложи князю, где мы.
Девица быстро отчиталась в комм на сааланике, нажала отбой и повернулась к Полине:
- Он приказал проследить, чтобы ты поела, и ждать их здесь.
Полина пожала плечами. Девицы спросили водителя о чем-то, он показал им пальцем в проулок, они покивали и вышли из машины. Полина последовала за ними. Проулок привел в блинную. Там Полина послушно взяла себе некий набор, формально сходящий за обед, девы, пользуясь случаем, тоже перекусили - по-саалански основательно.
Когда князь с досточтимыми приехал, гвардейские девочки отсалютовали и пошли на маршрутку. Димитри спросил Полину, с кем она хочет ехать, и она уверенно ответила, что поедет с Хайшен. Хайшен улыбнулась. Ее радовала приязнь этой женщины, сколько бы сложностей вокруг нее ни создавалось. Но еще больше ее удивило то, что Полина заговорила с ней, едва машина тронулась с места. Димитри распорядился, чтобы они ехали первыми, раз так, и Полина сама объяснялась с водителем по поводу дороги. Полина пожала плечами, попросила водителя открыть карту в коммуникаторе, ткнула в нее пальцем и сказала:
- Примерно сюда, ближе к месту все равно с шансами заблудимся, так что придется уточнять, а пока по навигатору.
После этого она забралась на заднее сиденье, где уже устроилась Хайшен, захлопнула дверь салона и повернулась к ней.
- Твои коллеги точно сытые?
Хайшен улыбнулась и кивнула.
- Сможешь проследить, чтобы на месте они не наделали ерунды?
- Смотря какой ерунды, - легко ответила настоятельница.
- Чтобы не отошли от группы. Чтобы ничего не брали с земли. Чтобы не пытались слушать то, что кажется голосами. Чтобы не залезли ногами в туман, а он там будет почти наверняка. Но главное - чтобы смотрели под ноги. Там лучше не падать на землю. И вообще не прикасаться к ней руками.
- Эти тени настолько агрессивны? - озабоченно спросила Хайшен. - Как же ты ходила туда раньше?
- Это не агрессия, - Полина свела брови, выбирая слова. - По крайней мере, в привычном понимании этого слова. Но лучше бы это была агрессия.
Хайшен покачала головой:
- Не понимаю...
- Ты поймешь. У вас в культуре этого нет, ну или я не видела. Но ты поймешь, это нужно увидеть один раз, и потом станет понятно навсегда.
- Это опасно?
- Если не соблюдать правила, которые я перечислила - может быть опасно.
- Чем же?
- Хайшен, скажи... - Полина повернула голову и посмотрела собеседнице в лицо.
Та обернулась к ней:
- Да?
- Ты правда считаешь, что я покажу вам, как будить наших мертвых? Вот после всего, что было четыре дня назад, ты все еще так думаешь?
- Я не знаю, - ответила настоятельница. - Но может быть, ты мне скажешь, пока мы не доехали?
- Их не надо будить, вот в чем дело. Им бы помочь успокоиться. Но твои коллеги между первым и вторым разницы не видят.
- В том числе потому я и здесь, - улыбнулась Хайшен. - Так в чем же опасность?
За разговором они проехали Гатчину, затем Никольское. Полина некоторое время смотрела в окно, собирая слова. По обочинам дороги мелькали красные, желтые и рыжие пятна крон. Загоралась яркая, как костер, осень.
- В том, что эти люди, несмотря на то, что они умерли, а точнее, именно потому что они умерли, могут быть очень настойчивыми в своих просьбах. И если случайно прикоснуться не к тому предмету в месте их смерти, убедить их покинуть тебя может быть очень непросто.
- И вы здесь живете, зная это?
Когда Хайшен задала этот вопрос, глаза у нее были сильно больше обычного.
- А куда мы отсюда денемся? И как? И кто нас где ждал? Это во-первых. А во-вторых... - Полина посмотрела в окно. - О, смотри-ка, куда мы приехали. Это Выра. Давай предложим князю остановку. Тут есть на что посмотреть, музей невелик, но вполне достоин внимания. В том числе и твоего.
Входя в музей, внешне напоминавший сельский трактир, Хайшен весьма ощутимо приложилась лбом о какую-то часть строения. Димитри, шедший за ней, сперва нащупал это бревно рукой, затем пригнулся, чтобы не впечататься тоже. Пригнуться ему пришлось почти как при официальном поклоне императору. А разогнуться так и не удалось: низкий потолок не пустил. Досточтимые выпрямиться сумели, но постоянно ощущали макушками доски над головой.
Они осмотрели станцию, домик смотрителя, с интересом выслушали романтическую историю, якобы случившуюся здесь двести с лишним лет назад. Хранитель музея, обрадованная внезапным визитом наместника, ответила ему на все вопросы по дорожному сообщению тех времен, которым посвящен музей, дала послушать звон ямщицких бубенцов, подсунула книгу посещений для записи и попросила разрешения сфотографировать всю компанию хотя бы на телефон. Полина удачно замешкалась у дверей и счастливо избежала появления своего фото в паблике музея и в новостных лентах края.
Музей находился перед самым въездом в населенный пункт Рождествено, на выезде из которого на комм Димитри пришло сообщение от местного барона: "Мой князь?" Он набрал в ответ: "В другой раз, Тейен, прости", - отправил и, взглянув в окно, увидел вокруг дороги болото. Оно было размером как раз с Рождествено. А следующее болото он увидел после еще двух придорожных деревень, и оно было равно по площади им обеим. Затем была еще одна деревня, пустая, за ней лес, за лесом - укрепленный поселок, в котором они и свернули с трассы. Проехав его насквозь, они некоторое время наблюдали вокруг лес, а затем слева показались брошенные коттеджи, при виде которых спутники Хайшен поежились, а справа... Там сразу за дорогой начиналось довольно жутковатое ничего. Полина сказала водителю: "Здесь". Машина остановилась. Выйдя, Полина что-то объяснила водителю про дорогу, показывая пальцем в карту на комме, и он, кивнув, поехал за пределы этого странного места.
Хайшен нахмурилась:
- Тут могут быть оборотни.
Полина покачала головой:
- Они не любят сырости. Здесь все время туман, он очень холодный и быстро оседает на любой движущийся объект. Мы в безопасности. По крайней мере от фауны.
Димитри тоже отпустил машину и подошел вместе с досточтимыми:
- Куда дальше?
- Туда, - Полина кивнула головой в сторону пустого места.
За канавой, отделяющей его от дороги, даже трава не росла. По другую сторону грунтовки на участках вокруг коттеджей колосилась мощная полынь и торчали сухие ветки каких-то культурных растений - крыжовником были эти кусты при жизни или розами, угадать возможности не представилось, Полина шла очень быстро даже для саалан. А вне заборов были видны остаточные признаки невыжившего газона, побежденного все той же пустотой.
- Что с этой землей, мистрис? - спросил один из досточтимых.
- Слишком много ног по ней ходило за очень короткий промежуток времени. Это было давно, десятки лет назад, но она так и не восстановилась.
- Куда же все эти люди ушли?
- Вперед, к железной дороге. Там их погрузили в поезда, как скот, и угнали в рабство.
- Как долго это происходило? - досточтимый выглядел шокированным.
- Три с половиной года, - ответила Полина, перешагивая куст репейника, разлегшийся на ее пути.
- И сколько же их было здесь?
- Примерно две трети тех, кто жил в этих местах до той войны.
- Но это же очень много! - удивился монах.
Полина остановилась, повернулась к нему и прищурилась, выбирая слова.
- Не все из них были взрослыми людьми. Очень многие были детьми, такими, как учащиеся в Приозерске в школе при замке. Они подолгу ждали отправки, многие не выживали и умирали прямо здесь. Им очень хотелось свободы, но хотеть свободы и быть свободными - не одно и то же. Поэтому, даже умерев, они не сумели уйти из этого места, где их держали насильно. Сейчас мы пойдем к ним туда.
- Зачем, мистрис?
- Попробуем им помочь, раз уж мы тут.
- Как мы будем это делать, Полина? - спросила Хайшен.
- Видишь вот там, вдалеке, темное пятно? Это дерево. Мы повесим на него колокольчики из этой сумки. Они будут звенеть, и это им напомнит о том, что в их жизни было что-то кроме этого места. И намекнет, что они могут быть где-то не здесь.
- А если сказать им об этом прямо? - спросил все тот же монах.
Полина повернулась к нему:
- Досточтимый, скажи я вам неделю назад прямо, что вас ждет в первый осенний шторм, много было бы в этом толку?
Он задумался, смущенно покачал головой:
- Мне так не кажется, мистрис. Боюсь, что я и до сих пор не вполне верю вам.
Полина покивала:
- Вот видите. А вы живой взрослый человек и можете слышать не только себя, но и окружающий вас мир. Что же вы хотите от детей и женщин, умерших в мучениях и не понявших этого за восемь десятков лет? Но пойдемте, пока туман совсем не сгустился.
Они перебрались через кювет и пошли по земле, через которую небольшими пятнами пробивалась редкая трава и тонкие прутики, явно не имеющие шансов выжить. Земля почти ничем не отличалась от слегка заброшенной грунтовки, только дорога имеет длину и ширину, а это мертвое поле тянулось во все стороны до самого горизонта. На самом деле, от шоссе Р-23 до железнодорожных путей, но это все равно было больше, чем видел глазами даже князь.
Примерно через четверть часа движения досточтимые занервничали. Они слышали тихие шелесты, слишком похожие на голоса, и чувствовали дуновения ветра, слишком похожие на прикосновения. Полина тряхнула сумкой, в ней зазвенело - и туман вроде бы начал редеть. Или дерево просто стало наконец видно, потому что они приблизились к нему. Подойдя еще ближе, они увидели, что деревьев там три. Живыми их можно было назвать с очень большой натяжкой, но они честно пытались продолжить быть. Полина сочувственно погладила ближайшую иву по коре:
- Ничего. Весной будет проще.
Она открыла сумку, достала оттуда горсть бубенцов и пучок шнуров, протянула князю:
- Привяжи так высоко, как только сможешь.
Димитри без возражений принялся продевать шнуры в кольца бубенцов и привязывать их к веткам.
Вокруг деревьев и между ними не было ни клочка тумана, но в пятидесяти метрах от ив он стоял плотной стеной, кипел и клубился, создавая впечатление тихой и внимательно наблюдающей за происходящим толпы безмолвных людей. Один из досточтимых протянул Полине руку:
- Мистрис, и мне.
Она молча вложила в протянутую руку шнуры и колокольчики и повернулась к Хайшен.
- Ну что, поучаствуешь?
- Сперва посмотрю, - улыбнулась та.
Второй досточтимый отвернулся от Полины, взглянул в туман, повернулся к князю, занятому бубенцами, уткнулся взглядом в землю, увидел что-то и наклонился. Хайшен рывком разогнула его:
- Ничего не трогай руками на этой земле. Можно только смотреть и слушать.
Димитри заметил происходящее краем глаза, покосился на Полину, но она была занята бубенцами и даже не улыбнулась. Он протянул ей руку:
- Дай еще, - и получив, продолжил украшать деревья, которые потихоньку уже начали наполнять воздух вокруг тихим мелодичным звоном.
Второй досточтимый потянулся в сумку сам и взял шнуры и колокольцы снова. Полина цепляла шнуры к самым нижним ветвям ив. Хайшен и первый досточтимый наблюдали за ними и за окружающим пространством и видели, как туман начинает собираться в плотные мячики, и как эти мячики начинают вплывать в кроны ив, не прикасаясь, однако, к развешенным в ветвях колокольцам. А затем они отлетали назад и поднимались вверх, создавая второй слой тумана, выше и светлее первого, но оставаясь маленькими плотными сферами.
Пока они смотрели на это природное явление, сумка почти опустела. Отдав последние колокольчики второму досточтимому, Полина подошла к Хайшен, нагнулась и подняла с земли то, до чего священница не позволила дотронуться своему собрату по обетам. Разогнувшись и раскрыв ладонь, она показала обоим досточтимым стеклянную пуговицу с отломанной ножкой, когда-то веселого зеленого цвета. Отряхнув с нее землю, она подала кусочек стекла досточтимому:
- Держите. На память. Чтобы вы завтра не подумали, что вам все приснилось.
Хайшен нахмурилась:
- Ты же сказала ничего не брать руками здесь?
- И что мне теперь сделается, если я с весны юридически в том же положении, что и они? - пожала плечами Полина. - А передача через вторые руки относительно безопасна. Пойдемте, темнеет уже.
До "темнеет" было еще не меньше часа, но воздух начал окрашиваться золотым и розовым. В этом обманчиво теплом свечении просвет в стене тумана вдруг стал особенно заметен. Полина уверенно направилась в него, сааланцам оставалось только следовать за ней. Преодолев кювет и выйдя на дорогу, Хайшен развернулась к собратьям по обетам и отвесила каждому по звонкой оплеухе:
- Почему доклад об этом до сих пор не у магистра? У вас было не меньше шести лет!
Димитри остановил ее:
- Досточтимая, нам лучше поторопиться.
Хайшен кивнула, все еще глядя на досточтимых:
- Мы продолжим разговор. Не позднее следующего утра.
Около машин Полина предложила всем помыть руки и кивнула на артезианскую колонку с рычагом ручного насоса, видневшуюся невдалеке. Димитри предпочел не спорить, Хайшен решила поинтересоваться смыслом этого действия позже. Досточтимые не только вымыли руки, но и смочили холодной водой лица, на которых все равно осталось по порядочному красному пятну.
Дожидаясь у колонки собратьев по обетам, Хайшен спросила Полину:
- Этот ритуал делается там впервые?
- Нет, конечно, - ответила та. - Этот раз, кажется, пятый. Первый был в семидесятые.
- А где предыдущие колокольчики? - уточнила дознаватель.
- Истлели, - пожала плечами Полина, - там же все время туман.
В машине саалан обнаружили, что озябшим рукам после холодной воды стало действительно приятнее, и это было неожиданно важно. Когда джип выехал на трассу, Димитри заметил, что замерз и устал. Он все-таки позвонил Тейену и попросил позаботиться о них немного.
Когда они подъехали к границам Рождествено, его люди вперемешку с местными уже собрались - приветствовать и общаться. Люди с фотоаппаратами тоже были. Димитри вышел, сделал остальным знак оставаться в машинах, всем поулыбался, поблагодарил на сааланике и на русском, дождался сопровождающих на мотоциклах и сказал водителю следовать за ними.
Половина стюардов у Тейена была из местных, и вряд ли барон учил прислугу сам. Они были нейтрально-доброжелательны, но в них чувствовалось нечто общее с Полиной: под этой доброжелательностью чувствовался внимательный и острый холодок. Впрочем, и приготовлено, и подано было безукоризненно. Димитри порадовался всем полученным у Евгения Ревского консультациям: досточтимым-то простят, у местных к монахам отношение особое и очень терпимое, а вот светскому публичному лицу посчитают каждую ошибку костюма и поведения. Он вспомнил все требования местной галантности и проявил их в обращении с Полиной, позволив досточтимым держаться своей группкой. Тейен с ближним кругом ужинали с ними вместе. Узнав, куда они ездили, барон кивнул:
- Я был там вместе с маркграфом Сиверским. Гадкое место. Мы так и не поняли, что можно сделать с этим клочком земли, чтобы облагородить его.
Димитри ответил:
- Я приглашу его к себе, нам еще предстоит решить этот вопрос, он очень непростой. Мы сегодня сделали, что могли, но этого мало. Нам следовало раньше посоветоваться с местными.
После этих слов князь перевел разговор на ближайший солнцеворот. Полина потихоньку глянула на стюардов. Те явно впечатлились.
С ужином и разговорами они слегка задержались и не успели проскочить КАД до разъезда ночных патрулей, так что постояли еще и после Пулково. В общем, в Адмиралтейство приехали только в одиннадцать вечера, а из портала в Приозерске вышли и вовсе после полуночи.
Придя наконец в спальный блок, Полина отмокла под душем, поливаясь почти кипятком, чтобы прогнать из-под кожи оцепенение и неприятный холодок, высушила голову феном, завернулась в два одеяла и выключилась.
Димитри отмахнулся от секретаря, сказав, что замерз и устал и все подождет до завтра, и ушел во внутренние покои, к теплой воде, огню и постели.
Хайшен решила не истязать зря собратьев по обетам и отпустила их со словами "продолжим завтра". В своих покоях она долго сидела у камина, глядя в огонь.
Досточтимые выпили на двоих бутылку коньяка и заснули, обнимаясь, хотя до этого дня не чувствовали друг к другу особенной приязни.
В столице Саалан ждали Короткой ночи. Новости с Ддайг были ожидаемыми и поэтому никого не беспокоили, особенно по сравнению с тем, что приходило вместе с почтой из новой колонии. Преступления, связанные с участием в работорговле, дикая местная магия, восемь столичных магов, включая двух некромантов Академии, убиты за одну ночь - столица гудела, как фиорд, по которому мечется шторм.
Спокоен был только достопочтенный Вейлин. Разумеется, поводов для радости от таких новостей у него не было, как и у всего Исаниса. Где-то оплакивали не вернувшихся детей, где-то скорбели, вспоминая братьев по обетам, некоторые семьи уехали из столицы пережидать позор из-за родичей, уличенных в недолжном и казненных за звездами, и это все было очень печально. Но он знал, что эти события неизбежно должны были случиться и виной тому была нерешительность наместника края. Послушав досточтимого вместо того, чтобы вмешивать дознавателя, князь сохранил бы людям саалан и жизнь, и честное имя. Но он промедлил, показав слабость, и некроманты напали. Мерзость, обнаруженная среди саалан, оставшихся за звездами, была только одним из неизбежных следствий этого. Конечно, за этими смертями последуют другие, за раскрытыми преступлениями вскроются новые, и молодой да Шайни угаснет, так и не придя в себя, в чужой земле, которую он так и не смог полюбить. И хотя князь Димитри сильный маг, вряд ли это ему поможет. Маркиз Унриаль тоже не был ни слабым, ни трусливым, да и дураком не был, только от этого всего ему не прибыло пользы или чести. Впрочем, князь еще может попросить Хайшен отменить решение об отстранении. Не после этого удара, так после следующего. Он умный и осторожный правитель, не может же он терпеть поражение за поражением, не делая ничего. И Вейлин отправился в очередной салон, сочувственно кивать, слушая пересказ загадочных событий, разгадки к которым он знал, но не спешил делиться ими. Пусть сперва придут и попросят.
Искать встречи со старым маркизом он тоже не стал. Один раз он уже предложил свои знания и свое хорошее отношение, теперь, если маркизу нужно, пусть ищет встречи сам. А пока вызов в край не пришел, можно получать удовольствие от жизни в столице, от спокойной работы и привычного размеренного распорядка, и от наступающего праздника.
Край в это время совершенно не предвидел новых бедствий, и его жителей и граждан занимали совсем другие вещи. Изменение политики саалан было одной из важных тем, и в связи с ней, как это всегда и бывает с народным вниманием, совершенно пропали из виду новообращенные, оставшиеся без присмотра после отстранения достопочтенного. Казалось, что после его отстранения они перестали быть не только значимы, но и видимы: их слова и действия проходили незамеченными вне зависимости от содержания высказываний и характера поступков.
Эгерт единственный присматривался к ним, следил за их блогами и внимательно читал статьи на новостных ресурсах за их подписями. Он понимал, что сейчас никто не будет их слушать и уделять им время вообще. Всем было не до того, начало осени предоставило больше новостных поводов, чем вмещает голова обывателя. Людей и их частные мнения общество начинает принимать во внимание только тогда, когда других новостей за день не больше двух, да и те характера "с крыши сарая сняли кошку" или "сумасшедшая бабушка разбила клюкой витрину". А обстановка в городе и так не была скучной. Обсуждали что угодно, только не этих людей.
Горожан интересовали возможные последствия ночной атаки фауны на город, реакция администрации империи на шторм, похоронный обряд саалан, появление наместника на Пискаревском кладбище в канун годовщины начала блокады и публичные извинения, принесенные им городу от имени администрации империи, а также итоги августовских процессов - смертные приговоры как неотменяемый факт и гражданские казни в городе как неизбежное городское событие. А все, что занимало умы горожан летом, ушло на второй план и дальше. Работа Марины Лейшиной никому не была интересна: она продолжала вести дела Медуницы и Бауэр, но значимых для обывателя изменений пока не было ни в одном из этих дел. Персона Алисы Медуницы не обсуждалась, поскольку ни по одной из предлагаемых версий ее судьбы не было достаточных доказательств, а сплетни теряют цену рядом со свежими фактами, которых в этом сентябре было больше обычного. Пожизненное ограничение свободы Полины Бауэр оставалось без изменений, так что и ее судьбу тоже не обсуждали.
Эгерт знал, что как только события сентября перестанут быть свежими и уйдут в прошлое, эти темы всплывут и интерес к ним обязательно появится. Но пока времени у него было достаточно, чтобы попробовать выручить старую приятельницу добрым дружеским советом. Надо было только придумать, как лучше организовать встречу.
Не предвидел бедствий и наместник. Именно в то самое время, пока Вейлин наслаждался моментом в столице, а Эгерт строил планы о том, как ему встретиться с Алисой без свидетелей на три необходимых минуты, Димитри обсуждал со своей наставницей программу обучения танцу, который так его увлек, на следующие три месяца. По счету Озерного края было воскресенье, начинался вечер, и князь наслаждался им, зная, что следующая неделя будет очень тяжелой для него. Если повезет - просто очень тяжелой.
- Знаешь, я давно не получал столько удовольствия, сколько мне досталось в ночь перед штормом, мой друг, - сказал он, задумчиво улыбаясь. - И даже то, что я прочувствовал всю снисходительность, проявленную ко мне, не испортило впечатлений. Но второй раз так же глупо я выглядеть не хотел бы. Давай пойдем дальше.
- Прекрасный выбор, - улыбнулась Полина. - Дальше будет еще интереснее, но есть несколько сложностей. Пока они еле заметны, но дальше проявятся и когда-то начнут мешать.
- Какие же? - Князь качнул головой и шевельнул плечом, позволяя косе упасть на спину.
- Первая - я тебе не по руке. Другую пару тебе надо искать из своих, мне не хватает роста для того, чтобы следовать за тобой в сложных фигурах. У тебя есть еще полгода, чтобы решить этот вопрос, но потом совершенствоваться нужно, - Полина приостановила речь, чтобы собрать слова, и закончила мысль, - может быть, с менее опытной дамой, но повыше ростом.
- Я подумаю об этом. - Он наклонил голову, спрятав взгляд. Идея ему не очень понравилась. Но для того, чтобы возразить весомо, он пока что чувствовал себя недостаточно умелым и осведомленным. Впрочем, времени было еще достаточно. - А вторая?
- Вторая - как раз те твои привычки, которые помогли тебе так легко и быстро начать танцевать.
- Объяснишь? - Не отрываясь от беседы, Димитри поманил пальцем поднос с чайником и чашками, тот послушно поплыл к столу.
- Да, конечно. Ты фехтуешь и управляешь парусным судном. Это обеспечивает тебе хороший баланс и ведение, но только на начальном уровне. А как только ты захочешь сделать из этого танец, начнутся проблемы. Дистанцирование в объятии у тебя больная тема из-за привычки слишком сильно контролировать. И как только мы начнем учить фигуры и сочетания шагов, твои навыки перестанут быть помощью и станут помехой.