- Как судьба сложится, - донёсся её голос из ванной.
- Это что ещё за ответ! А ну быстро признавайся, чем вы там собираетесь заниматься! - неистовала мать на кухне.
Варя, наконец-то вылезшая из душа, медленно побрела завтракать, вытирая волосы маленьким полотенцем. Завтрак ей обычно готовила мать, Антонина Петровна, женщина немолодая, но очень активная.
- Ну не знаю, мама, ну что ты пристала, я же говорю: как судьба, как жизнь сложится, - протянула Варя сонным головом.
Пол-литра горячего кофе заметно оживили её, и она вприпрыжку выскочила из квартиры и понеслась в институт - Варя, как всегда, снова опаздывала.
- Смуглая - это что, прозвище такое?
- Нет, почему же, это моя фамилия, Варя Смуглая, - спокойно объясняла она новому преподавателю, ещё не привыкшему к её опозданиям и фамилии, строившему ей глазки, не зная её характера.
Поначалу ей все строили глазки: ребята со старших курсов, молоденькие преподаватели и даже несколько лесбиянок, жаждавших с ней "поговорить в менее оживлённом месте". Но это было только вначале: узнав её поближе одни удивлялись("И как это у такой красивой девушки могут быть такие мысли и мысли вообще?"), другие пугались("А вдруг она из буйных?"), третьи смотрели свысока, считая всёэто играми роебячеством, чем-то пустым, четвёртые же считали её последней лгуньей.
А всё это потому, что она верила. Верила в то, что мы не одни и мы едины.
После института, отсидев положенные пары, Варя стрелой помчалась к Ладу. Его на самом деле звали Владимир, Влад, но так как они сидели за одним прибором, то нужны были разные инициалы.
- Опаздываешь.
- Как всегда. Что нового?
- Как всегда. Знаешь, я иногда начинаю сомневаться,... ну, не то, чтобы не верить, но колебания появляются... ну, в общем, что ты мне правду-то говоришь...
От этих слов Варя даже остановилась. Она ожидала их услышать от кого угодно, только не от него - это был единственный человек, который верил в то, что она верит.
- Как же так...Лад... - от неожиданности, обычно острая на язык Варя, даже не могла подобрать слов, - как же так... - только и твердила она, глядя на Владимира распахнутыми, но сухими глазами.
- Ну, я всегда думал, - тут он подошёл ближе, - что ты приходила сюда не только за прибором посидеть, а... - тут он немного замялся, испытывающе глядя на Варю. Очень незаметно он успел подойти к ней вплотную, и теперь они стояли, уже касаясь плечами.
- А зачем? - тупо спросила она всё так же глядя на Лада, хотя и так понимала, куда он клонит, просто нужно было как-то протянуть время, чтобы успеть разрушить идеал дружбы и искренности в душе.
- Что ты приходишь ради меня, ко мне, - тут он взял её за руку - реакция нулевая, тогда он принялся её гладить, ласкать, целовать. Она молчала, он счёл это за знак согласия и продолжил с утроенной силой.
Когда он не мог уже сдерживать себя и повалил её на кресло-кровать, разобранное как нельзя кстати, сорвав с себя и с неё почти всю одежду, способность действовать к ней вернулась.
Она с удивительной лёгкостью сбросила с себя Лада, весившего раза в два больше её самой, встала, неспеша собрала вещи, изредка отмахиваясь от его яростных атак, однако одеваться не стала, лишь скомкала всё, прижав к обнажённой груди, и вышла из комнаты.
В час ночи позвонила Антонина Петровна, со слезами в голосе крича, куда провалилась её "родная сволочь".
Лад соврал ей, что проводил её, посадив на автобус, и только что сам вернулся, что Варя уже, быть может, поднимается на этаж и что по милициям, моргам и больницам звонить ещё рановато: надо хотя бы до утра подождать.
Антонина Петровна ему не верила: она "чувствовала, что дочь там", что он ей врёт, а Варя сидит рядом и подсказывает, что ему говорить, а потом под утро позвонит сама и придумает ещё что-нибудь. Поэтому Антонина Петровна и начала пугать их(по большей части её, "сидевшую за кадром") всякими учреждениями, и, услышав просьбу подождать "хотя бы до утра", окончательно убедилась, что Варя там, и пошла спать.
Влад решил, что Варя специально это устроила, чтобы отомстить ему, тоже не стал волноваться и устроился поудобнее на разложенном ещё с прошлой недели кресле-кровати.
Варя, захлопнув за собой дверь, решила не жить больше в этом мире.
"Там лучше, там хотя бы они верят, они знают, не то что эти Фомки... Да ну их,...я им всё равно была не нужна... Надоел мне этот мир... Пора мне отсюда".
С этими мыслями она поднялась на последний этаж и с общественного балкона шагнула вперёд, навтречу утру и новому солнцу, которое идёт с севера на юг; и новым людям, которые красивы, но не похожи; и новым радостам, которые сменяют друг друга, но не становятся приторными; и новой жизни, которая не лишает людей веры и любви, но и ничего не навязывает; и новой Варе, которая летела там, пусть и с другой высоты, но тоже не успела разбиться - они втретились в пути.