Колючая : другие произведения.

Крыс в колесе

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Реальность - это тоже галлюцинация.
  Брет Истон Эллис. Гламорама
  
  Щелк, щелк, щелк, крутится барабан.
  Крыс в колесе, где правда - обман.
  
  После
  
  Последнее воскресенье каждого месяца Егор приходил на кладбище. Восемнадцатый ряд, четвертое место. Покрытая трещинами фигурка ангела. Даты напротив звездочки и креста. Ива, склонившая над могилой ветви. В зависимости от времени года - сухие листья, снег или трава, бурно разросшаяся с момента последнего посещения.
  Каждый визит проходил по строгому распорядку, выработавшемуся за четыре года. Ровно в десять Егор пересекал ворота кладбища. В четверть одиннадцатого начинал приводить могилу в порядок. Без пяти - заканчивал, доставал из пакета водку, садился за столик и безмолвно отчитывался, что с ним происходило за четыре-пять недель отсутствия. Ангел слушал внимательно и не перебивал.
  Егор прекращал рассказ ровно в полдень, собирал мусор, бросал последний взгляд на фигурку, тепло улыбался и уходил. В четверть первого машина оживала и уносила его в город.
  На этот раз распорядок был нарушен. Когда отчет подходил к середине, Егор услышал хруст снега. Мужчина удивился: в январе на кладбище не часто увидишь родственников и друзей покойных. Тем более, в том же ряду, что и Анджи.
  Тяжелая рука опустилась на плечо, прерывая исповедь. Егор повернулся узнать в чем дело и едва успел заметить приближающийся кулак. Глаза блеснули красным, когда мужчина ускорился, избегая удара. И все равно не успел.
  За доли секунды до столкновения, на костяшках нападающего выступили мелкие шипы, теркой разорвавшие в кожу.
  - Теряешь сноровку, - без малейшего намека на эмоции констатировал Демон.
  Егор замер, забыв про разбитую скулу. Давнего знакомого окончательно накрыло, и он перешел в другую Лигу, в этом сомневаться не приходилось. Но не мешало удостовериться.
  Егор заглянул в его глаза. Фасеточное серебро.
  Нежданный посетитель холодно улыбнулся и повернул голову, с гордостью демонстрируя фиолетовые полосы разрывов последней, окончательной мутации.
  - Имею полное право. Я вышел из Игры, - хрипло ответил Егор, не сводя завороженного взгляда со шрамов.
  - Наивно, - с улыбкой сказал Демон.
  Подписал приговор. Если Егор не вернется активным, его сделают дичью. А если ввяжется в Игру снова, нарушит обещание, данное Анджи.
  - Неужели молодняк закончился? - устало спросил мужчина.
  - На зелени не поднимешься в Высшую Лигу, сам знаешь.
  - Почему я?
  - Остальные мертвы.
  Сухо и безразлично. С той же интонацией, с какой эту фразу произнес бы любой другой Игрок.
  Егор посмотрел на фигурку ангела. Казалось, трещины стали глубже. Мужчина вздохнул.
  - Изыди, Демон. Я больше не в Игре.
  - Не тебе это решать, Крыс. И ты знаешь, что за тобой придут. Хочешь ты этого или нет.
  Исчез Демон беззвучно. Мог и появиться, не производя лишнего шума, но среди Игроков это считалось дурным тоном. Конечно, когда речь шла о разговоре, а не о схватке.
  Четыре года прошло со дня смерти Анджи.
  Четыре года Егора связывали с Игрой только прошлое и посещения могилы любимого человека.
  Он почти поверил, что освободился.
  
  Пошел снег. Мягкие крупные хлопья лениво кружились в звенящем воздухе.
  Егор с горечью посмотрел на фигурку.
  - Прости, но я буду защищаться. Не позволю себя убить. Не могу. Не хочу.
  Ангел ничего не ответил. Не пошевелил крылом. Все как всегда.
  В камне нет жизни.
  Егор поднялся, отряхнул подол пальто от налипшего снега, пробежался затянутыми в перчатки пальцами по холодным равнодушным крыльям и пошел прочь.
  Ритуал был нарушен, и это слегка раздражало. В любом другом месте, в любое другое время появление Демона не было бы столь смачным плевком в остатки человеческой души.
  
  Егор вернулся домой и подключился к Сети. Впервые за последние годы он открыл сайт, не связанный с онлайн-магазинами и банкингом.
  "Добро пожаловать в Игру".
  Кич. Текущие кровью буквы на черном фоне. Но публика балдела. А кто платит, тот и заказывает музыку.
  "Зритель? Игрок?"
  Зритель.
  "Ввести код доступа/демо-версия?"
  Демо.
  "Внимание. Демо-версия ограничена. Онлайн-наблюдение за Игроками невозможно. Для получения полного доступа зарегистрируйтесь".
  Егор улыбнулся. Турнирные таблицы и список Игроков можно просмотреть и так. Незачем светиться раньше времени. Хотя если за ним ведут наблюдение, то уже пробили по ip и в курсе, что Крыс зашевелился.
  Мужчина открыл нужные страницы. Третья и Вторая Лиги напоминали старика с плохими зубами. В Первой дела обстояли чуть лучше, было занято больше половины ячеек. И ни одного знакомого имени.
  В Высшей Лиге не доставало в среднем троих на группу. Судя по всему, их уже вышибли.
  Одно имя было серым.
  Крыс.
  В Семерке были он и Фантом. Остальные шесть Игроков погибли в последние недели, потерпев поражение в боях против других групп. Фантому жизненно небходимы были дополнительные очки. А получить их он мог, только убив Егора. Точнее, Крыса.
  "Жопа", - невесело улыбнулся мужчина.
  Похоже, и в самом деле не оставалось выбора, кроме как вступить в поединок. Если Егор победит, его достанут из серого списка и сделают активным. А значит, следом за Фантомом придут другие.
  Набравший в турнире больше сотни баллов и уничтоживший последнего члена группы автоматически попадает в Ультра-Лигу, не сражаясь с семеркой сильнейших. Слишком велик соблазн, чтобы обратить внимание на то, что иконка Крыса - серая.
  - Жопа, - на этот раз Егор вслух вынес приговор ситуации и пошел готовить ужин.
  
  Был способ избежать встречи с Фантомом. Если правила не изменились, первый группы Егора не станет нападать на него дома. Личная территория была священной. А потому алгоритм прост: не выходишь из дома - не нарушаешь обещания, данного Анджи.
  Но даже не будучи общительным и зависящим от людей, Егор не мог запереть себя в четырех стенах. Мир намного больше. Без ежедневных прогулок, ежемесячных визитов на кладбище, без ночной прохлады... Егор просто сойдет с ума. И снова станет стопроцентным Крысом. Если только не сбежит в Сеть, воспользовавшись одной из последних разработок. Но и это не выход. Никто и ничто не будет мешать Фантому напасть на него, убить сетевую аватару и выжечь мозг. Правила соблюдены, всплеск продаж новинки обеспечен, все смеются, все довольны. Кроме протухающего Крыса, но это мелочи, на которые не стоит обращать внимания.
  Егор вытянулся на кровати и закурил. Начинать надо с легких стимуляторов.
  
  Он был очень наивен десять лет назад. И только по прошествии долгого времени осознал, насколько. Впрочем, годы так ничему и не научили Игрока. Как и прежде, Егор верил людям и в людей. Несмотря на то, что собственными руками убил Анджи. От ее тела не осталось и следа. Ведущая, возлюбленная, чудо расстворилась в огне, будто никогда не существовала.
  Могила была пустой, но Егор все равно приходил и отчитывался. Анджи верила в посмертие. Наверное, существует сейчас в другой форме, в ином теле, или все еще ждет нового воплощения. Ему такое счастье не светит, только забвение. Как бы мужчина ни старался поверить, ничего не получалось. Слишком прагматичен. Слишком приземлен. И не страдает от этого.
  Но если иные формы существования были, то Фантом относился именно к ним. Для Игрока Высшей Лиги он был слишком в тени. По другим можно было найти информацию, вычленить из нее наиболее похожую на правду. О Фантоме таких фактов известно не было, несмотря на многочисленные фан-клубы.
  Известны были список побед и карьера, начиная с Первой Лиги. Даже пол, и тот был загадкой.
  По Сети ходили разные слухи. Блогеры и форумчане вели оживленные, а порой и ожесточенные дискуссии, но до сих пор это не привело к каким-либо заметным результатам.
  "Жопа", - в очередной раз улыбнулся Егор. "Осталось выяснить, женская или мужская. Чтобы хоть немного представлять размеры катастрофы."
  Егор принял таблетки. Первая на сегодня доза. К отбою их будет тринадцать. Завтра в нем будет чуть больше от Крыса. Через неделю-две от обычного человека останется ничтожно мало. В лучшем случае, десятая часть. Но ведь ломать - не строить.
  Самое отвратительное, что возвращение к Игроку вызывало удовлетворение. Пока глухое, почти неясное, как будто впервые взял за руку женщину, которая нравится до легкого зуда в груди.
  Но хуже всего было то, что и отвращение было в кайф. Крыс насмешничал, снова показывал зубы и, не скрываясь, размышлял, в какую часть души Егора впиться зубами для начала.
  Мужчина улыбнулся. Пока что он не испытывал беспокойства. Чуть позже придется тяжелее. Но сейчас можно иронизировать и продолжать травить организм химией.
  
  До
  
  Егору было восемнадцать. Он слил выпускные экзамены и завалил вступительные. Юноша почти задумался о будущем.
  Не успел. Полученное приглашение в Игру дало ответы на все неоформившиеся вопросы. Можно было с чистой совестью оставить неубедительные попытки сымитировать мыслительный процесс и забыть про извечные философствования "Что делать?", "Кто виноват?" и "Быть или не быть?"
  Егор принял соглашение, даже не прочитав его. Зачем тратить время? Как будто бы он отказался. Ему больше некуда было податься. К тому же, участники Игры были обеспечены. Жили, правда, за редкими исключениями недолго. Но это не мешало тысячам подростков мечтать получить приглашение. Он в их число не входил. Не потому что не был столь наивен. Просто ему было плевать и на Игру, и на общество, и на деньги. Ровно до тех пор, пока у него были еда, вода, крыша над головой и доступ в Сеть. Но школа позади, иститут отказался принять Егора в свои теплые отеческие объятия, а общество злорадно скалило зубы в ожидании шоу "и как он теперь запоет?"
  Через час юноша получил очередной e-mail, в котором были указаны номер счета, адрес тренировочного лагеря и время сбора. У него было три недели вольной жизни. Потом юноша должен был появиться на Ферме и исчезнуть для общества на год. А если не повезет, то и навсегда.
  Эти дни Егор провел в развлечениях. Надо было оторваться загодя. Когда еще доведется выпить пива, сыграть в карты на раздевание и уснуть в одной постели со сговорчивой девчонкой? К тому же, будущий Игрок и не думал скрывать, что получил приглашение. Популярность его значительно возросла, и девочки стали на порядок решительнее и доступнее.
  Если Егору повезет, то через несколько лет их будут приглашать на ток-шоу и узнавать о прошлом Игрока. Толпу же интересует не душа, а грязное белье. И чем пикантнее подробности и дурнее душок, тем в большей экстаз впадает публика, и тем лучше будут жить сегодняшние случайные подстилки. Возможно, одной из них хватит ума написать книгу, щедро разбавив факты фантазией.
  Впрочем, Егору было плевать. Ему просто хотелось уснуть в одной постели с горячей девочкой, а проснувшись - не испугаться.
  Три недели закончились неожиданно быстро.
  
  Первый месяц их нещадно гоняли по стадиону. Даже бывшие спортсмены валились вечером замертво. Егора же вырубало ближе к пяти вечера. Тело продолжало выполнять приказы тренера, но мозг не выходил на связь.
  Юноша думал, что хуже быть не может.
  Ошибался.
  Проверики на выносливость продолжались пять недель. Затем настал черед психики. Промывали мозги. Егор не был уверен, но все чаще начал замечать не свойственные ему ранее мысли. Впрочем, могло просто казаться, после просмотров картинок и видео, подготовленных специалистами, крыша протекала основательно, и в голову могли залететь не только новые и нетипичные мысли.
  Все прекратилось, когда Егор был готов пойти и повеситься в душе.
  Полторы недели их совсем не трогали. По крайней мере, так это выглядело. Только позже Егор узнал, что в пищу и воду им добавляли мутагены, а в состав "витаминного коктейля" входили и нано-механизмы.
  Информация попала к юноше случайно. Просто однажды он проснулся, захлебываясь собственной кровью. Пока медики объясняли его организму, что не стоит так чутко реагировать на незначительные изменения, Егор внимательно слушал, даром что от трупа отличался только температурой.
  Узнанное юноша держал в секрете. Незачем палиться, да и других будоражить не стоило.
  Правда, теперь Егора серьезно занимал вопрос, остался ли он мужчиной ниже пояса. Не столько по наличию, ничего ведь не отвалилось, сколько по функциональности.
  Отчаявшись найти парнершу, Егор уединился в душе, откуда и вышел чуть позже весьма довольный собой и жизнью.
  По большому счету, его все устраивало. Да, не хватало Сети и секса, но зато других развлечений было в избытке.
  Егор никогда не думал, что история Игры настолько интересна. Во всем была рациональность и логичность. Еще увлекательнее было узнавать, по какой именно причине появилось то или иное правило.
  Юноша удивлялся, почему эта информация не находится в открытом доступе, пока им не объяснили настоящие причины появления Игры и как с ее помощью управляют обществом. Оставалось только скромно апплодировать размаху запудривания мозгов. Сочувствия к подсевшим на Игру Егор не испытывал. Сами виноваты, что их жизни и головы настолько пусты и неинтересны.
  Впрочем, себя образцом для подражания Егор не считал. И даже радовался, что бОльшая часть общества не была столь замкнута и повернута. Конечно, быть исключением приятно, но стоило учитывать и то, что нормальную жизнь обеспечивают именно обычные люди. А уникумы активно пользуются их трудом. Егор был им даже благодарен. Иногда. Когда на него снисходили просветление и любовь к человечеству.
  Педагог разрушила его внутренний мир всего одним намеком, что не особо-то он отличается от толпы. Егор возмутился, но ему нечего было возразить на то, что и его жизнь завязана на Игру.
  Юноша обдумывал мысль долго, посвятив ей весь вечер. Когда Егор чистил зубы перед сном, на него снизошло озарение: он просто-напросто часть толпы, а не баг, которым себя считал. Глядишь, и ему хватит ума и жизни, чтобы написать душещипательную книгу "Одиночество Игрока", которая непременно станет бестселлером. Все, так или иначе связанное с Игрой, не могло быть коммерческим провалом.
  Спал Егор безмятежно.
  
  К концу седьмого месяца сон юноши стал до боли чутким. Малейший шум казался ему оглушительным грохотом. Врач снотворное не выдавал, обещая, что скоро все закончится.
  Словно в насмешку над ожидающим освобождения Егором, его обоняние стало острым. Слишком острым.
  На очередном медосмотре юноша взорвался яростью. Сознание будто разделилось. Одна часть Егора выла, брызгала слюной, окончательно сходила с ума, чувствуя страх людей, мечтая дорваться до их крови. Другая - безуспешно пыталась урезонить первую, с отчаянием наблюдая, как неожиданно крепкие когти разрывают горло не успевших увернуться техников.
  Его усыпили. Когда на юношу свалилась усталость, он решил, что это - конец. В чем-то был прав. Первая тестовая фаза завершилась, мутации протекали отлично. Егор не стал выбраковкой.
  Ему показали записи. В бесновавшемся юноша с трудом узнавал себя. Посеревшие волосы, мощные кисти, крепкие когти, удлинившиеся резцы, заострившиеся черты лица...
  Может быть, он заметил бы и больше изменений, но тот, на экране, неожиданно громко запищал и зубами впился в горло подвернувшегося техника.
  Егора стошнило. Психологи внимательно наблюдали за ним. Именно поэтому юноша не задал ни одного интересущего его вопроса. Да и ответы были известны. Все было просто: он становился Игроком.
  - Теперь у тебя начнется настоящее обучение, - мягко сказал кто-то за его спиной.
  Егор повернулся.
  Слишком красивая, чтобы быть настоящей. Слишком светлая, чтобы работать на Игру. Слишком...
  - Ангел, - прошептал юноша, с детским восхищением глядя на окруженную дымкой фигуру.
  - Почти, - улыбнулось чудо. - Анджи. Ангел - слишком скучный игровой ник. Хотя... Хрен редьки не слаще, - сказала и, почему-то, подмигнула.
  Егор влюбился. Окончательно и бесповоротно.
  - Приятно познакомиться, ведомый. Следующие три месяца ты будешь под моей опекой.
  Говорила и продолжала ослеплять. Егор смутился. В жизни никогда не краснел, а тут заалел, как маков цвет. А ангел, будто добивая его, окончательно привязывая к себе капроновыми канатами, протянула руку. Юноша пожал ее, слыша только стук сердца в ушах, сходя с ума от ее запаха.
  Тяжелая оплеуха привела его в чувство.
  - Я буду учить тебя контролировать Сущность. Еще не хватало, чтобы безумный похотливый крыс кинулся на меня, - с насмешкой сказала женщина.
  Егор недоуменно хлопнул глазами. Ангел улыбнулась и указала взглядом вниз. Только тогда юноша почувствовал горячую пульсацию в паху.
  - Вечный дисконнект, - прошептал Егор и вылетел из кабинета.
  Через полчаса он ругал себя на чем свет стоит. Ну подумаешь, онемел, увидев ее. Велика важность. Ну возбудился. Организм-то молодой, почти здоровый. Надо было отпустить какую-нибудь шутку. Глядишь, и отношения наладились бы, контакт стал бы теснее, а шансы проснуться однажды рядом с ангелом не были бы безнадежно потеряны.
  Впрочем, и отчитывал себя Егор недолго. Толку в бессмысленном сотрясании воздуха?
  Юноша расслабился, улыбнулся и пошел назад в кабинет, не ожидая кого-либо застать. Но для проформы стоило проверить.
  Ангел все еще была там. Такая же светлая, чистая и непорочная. Егор как вкопанный застыл в дверях, не в силах пошевелить и пальцем. Это было словно наваждение, против которого бесполезно бороться. Он попался в сети и никогда из них не выберется.
  Неожиданно сияние померкло. Ангел все еще притягивала к себе, но обычной, женской красотой.
  Егор недоуменно хлопнул глазами. Причины подобных перемен были за пределами его понимания.
  - Крыс, я же сказала уже, я - Игрок. Анджи. Ангел. Ослепляю красотой, парализую и разрываю горло, - с насмешкой объяснила женщина.
  Сейчас Егор мог разглядеть тонкие сетки морщин, устроившиеся в уголках глаз и губ, заметить шрамы, перечеркивающие тонкие руки, проступающие темными полосками на молочно-белой коже. Анджи улыбалась, но это не скрывало ее усталости, почти незаметной и все же угадывающейся в каждой черте, в каждом жесте.
  Теперь Егор не просто подозревал, а видел, что Анджи старше. Сколько ей? Тридцать? Тридцать пять?
  - Двадцать три, - с улыбкой сказала женщина, будто могла читать его мысли.
  Егор так удивился, что даже не успел смутиться.
  - Всего на пять лет старше?
  - И их я провела в Игре, Крыс, - поморщилась Анджи. - Перестать пялиться так ошарашенно, а то снова включу маскировку, и ты лишишься способности думать. Даже будучи Игроком, я все еще остаюсь женщиной, которой не нравятся подобные взгляды.
  - Прости, просто... - Егор не мог найти правильных слов.
  - Стимуляторы. Наркота вобще плохо сказывается на внешности и состоянии здоровья. Плюс во время поединков ускоряешься. И мутации. Тело изнашивается. И неизвестно, что страдает больше, психическая или физическая составляющие. В любом случае, стареешь быстрее. Все? Можно закрыть тему? Или тебе нужно больше информации, Крыс?
  Егор прищурился и чуть обиженно спросил:
  - Почему ты меня так называешь? У меня, между прочим, имя есть.
  Анджи пожала плечами.
  - Хорошо, буду звать тебя "ведомый". Так вот, все просто, ведомый. Тебя никто и никогда не будет знать под твоим настоящим именем. Ты - Игрок. Даже те, кто знал тебя как Егора, быстро станут звать тебя... Например, Крысом. Ничуть не хуже и не лучше прочих ников. А крысы, чтоб ты знал, очень умные и живучие животные.
  - Что же ты не выбрала себе такой замечательный ник? - язвительно спросил Егор.
  - Набор мутаций не подходит, - с улыбкой ответила Анджи, словно не замечая его тона. - Ник и облик должны гармонировать. Ты на лекциях спал?
  - Нам этого не рассказывали, - буркнул Егор.
  Создавалось впечатление, будто женщина над ним издевается в отместку за бурную реакцию насчет ее возраста. Но для ангела это слишком мелочно. Не могло так быть, чтобы она и правда доставала его по такой причине.
  - Да, до Крыса тебе далековато, - хмыкнула Анджи. - Впрочем, твое право. Можешь хоть Черным Властелином Вселенной быть. Только публика тебя все равно на свой лад назовет.
  Хотелось сказать что-нибудь обидное, чтобы стереть с ее лица эту насмешку. Сейчас Егор ненавидел ее почти столь же сильно, как любил несколько минут назад.
  - Глупо. Опять какие-то твои штучки? - хмуро спросил юноша, исподлобья глядя на Анджи.
  Та недоуменно посмотрела на него:
  - О чем ты?
  - А, ладно, забей, - пожал плечами Егор. - Я сильнее. Так когда ты начнешь меня учить?
  - Уже, - улыбнулась женщина.
  
  Три месяца ненависть и любовь сменяли друг друга. Желание разорвать горло Анджи было столь же сильным и искренним, как и каждый порыв спрятать пылающую голову в мягкой прохладе ее ладоней.
  А она то насмешничала, то утешала. В постоянных битвах с самим собой Егор чаще проигрывал. С каждым вдохом, отдающимся болью в разбитом теле, в выкрученных мышцах, в вывихнутых суставах, юноша понимал, почему ни один из Игроков не говорил о Переходе.
  Ад невозможно описать словами.
  Анджи нянчилась с ним. Мыла, когда тело отказывалось двигаться. Поила бульоном, когда желудок сводило от голода. Баюкала, когда слезы одна за другой скатывались по вискам, увлажняя сереющие с каждым днем волосы.
  А через несколько часов выводила его из себя с методичностью и непреклонностью прирожденной стервы. Первые недели ей даже не приходилось прикладывать усилий. Достаточно было всего нескольких язвительных замечаний, пары пропущенных ударов, чтобы Егор взорвался. Он пытался держать Крыса под контролем, но часто должен был признавать поражение.
  С каждым провалом юноша все больше ненавидел себя, все глубже погружался в отчание и исполнялся презрением к себе. До тошноты. До зубовного скрежета. От самоубийства его удерживал только страх перед посмертием.
  Один раз он уже убил себя, приняв соглашение. Теперь боялся, что после очередной смерти станет еще хуже, и не хотел рисковать.
  Постепенно юноша начал чувствовать себя лучше. Все чаще доминировал именно он, а не Крыс. Каждая маленькая победа повышала вероятность следующей, укрепляя уверенность, точно так же, как поражения уничтожали ее.
  На исходе трех месяцев Егор научился управлять Крысом. Танец ненависти и любви закончился. Осталась только глубокая нежная привязанность. Юноша не мог представить себе и дня без Анджи. Она стала привычной и необходимой, как воздух.
  - А теперь тебя ждут очередные тесты. Надо выяснить твои сильные и слабые стороны. Этим займутся техники. Игроки не в праве получать подобную информацию о конкурентах напрямую. Они должны ее вычислить. Надеюсь, ты дорастешь до одной со мной Лиги, и мы встретимся.
  От нежности, звучавшей в голосе женщины, защемило сердце. От ее слов желудок превратился в ледяной комок.
  - Но я люблю тебя. И хочу быть с тобой, - растерянно сказал Егор.
  - Это пройдет, - светло улыбнулась Анджи. - Я тоже была без ума от своего ведущего. И не могла поверить в его слова. Слушала, но не слышала.. Так происходит с каждым.
  Егор не слушал. Страстно впился в ее губы, пытаясь хотя бы так донести до нее свои чувства.
  Анджи не оттолкнула. Но и не ответила. Просто позволяла целовать себя и сжимать свое тело в объятиях.
  Ярость схлынула, оставив после себя неприятные слабость и опустошение. Егор оттолкнул женщину.
  - Мы можем даже переспать, но легче не станет.
  От понимания в ее глазах хотелось завыть. Разбить руки в кровь. Об ее усталое лицо с улыбкой Богоматери.
  - Уйди. Пожалуйста, - глухо сказал Егор, заглушая Крыса.
  Анджи молча выполнила просьбу.
  Юноша не мог жалеть, что познакомился с ней. Но и не проклинать глупость, токнувшую его подписаться на Игру, тоже не мог.
  - К черту. Долго буду думать, голова заболит, - выдохнул Егор.
  
  Задавить чувства. Не реагировать на боль, острыми шипами пронизывающую тело. Прожить еще один день, игнорируя образ, выжженный на зрачке, а потому преследующий, куда бы Егор не смотрел.
  Она сказала, пройдет. А он не спросил, когда. И все еще не верил, что Анджи была права. Ведь она судила по себе. Что, ну что ангел знала о чувствах Егора? Он и сам понятия не имел.
  Притуплялось.
  Уходило в тень.
  Переставало терзать.
  Не проходило.
  Даже выматывающие тренировки и проверки не могли стереть ее из памяти окончательно, чтобы не осталось ни одного живого следа, только мертвые, застывшие картинки, вызывающие разве что скуку.
  Сны - серые, пустые - были единственным избавлением.
  
  Прошел год с того дня, как Егор переступил порог Фермы. Триста шестьдесят пять долбанных дней.
  Покидал лагерь Крыс. Один из пятнадцати новых Игроков.
  Больше полусотни кандидатов не выдержали, сломались и стали кормом для червей. Еще треть застрянет в низшей Лиге. Им повезет, если просто станут калеками. Но скорее всего, стопроцентными очками для Игроков, которым плевать на репутацию. Утешало только то, что стервятники из Лиг повыше на них не станут нападать, дисквалификация и приказ о ликвидации обрадуют разве что самоубийцу.
  Егор устало закрыл лицо руками. За год он совершенно забыл, что такое обычная жизнь. А теперь ему предстояло обеспечить себя жильем и провиантом. Благо, деньги были.
  Раньше он думал, что Игра заботится об обеспечении личной жизни участников. Нет. Каждый выбирал свой путь к смерти. Кто-то сгорал в одиночестве, надежно заперевшись в четырех стенах пустой, как душа, квартиры. Кто-то прожигал свободное время в компании восторженных фанатов. И конечно, фанаток.
  Право слово, если бы не образ Анджи, Егор стал бы достойным представителем второй категории. По крайней мере, пока эта роль не опостылила бы. Но после оплеухи, любезно предоставленной жизнью в бессрочное пользование, Егор не хотел сходиться ни с кем: ни с потенциальными друзьями, ни с возможными любовницами.
  И тем не менее, купил дом. Слишком большой для одного. Зато его уединению никто и ничто не мешали.
  Первую неделю Егор воодушевленно обживался. Жертвой энтузиазма пали кухня и зал. К спальне юноша выдохся, приобретя только кровать. До гостевых комнат руки так и не дошли.
  Зато сад преобразился. Заросшие сорняками клумбы через неделю подмигивали всевозможными цветами. Хмель пока не оплел беседку, но надо было всего лишь подождать.
  "Ну вот, пора окончательно вляпаться в дерьмо и начать уже карьеру Игрока. Славную, я надеюсь".
  Егор вышел в Сеть. Чистилище начиналось через три дня. Не мешало бы узнать хоть немного о своих будущих противниках.
  
  Первые месяцы было тяжело. Егор все никак не мог привыкнуть к тому, что на его руках и зубах часто алела кровь. Но все было до смешного банально: или ты, или тебя. Кажется, именно поэтому нападала бОльшая часть агрессоров во все времена. А может, и по другим причинам. Трупы уже никто не спросит, а те - не ответят.
  Еще и человечность так невовремя прорывалась. Крыс всегда недовольно морщился, вспоминая прошедший поединок. Кажется, уже стало визитной карточкой повестись на "все, сдаюсь" и в последний момент увернуться от удара в спину. Зрители были в восторге, считая это его тактикой. Но сам Крыс готов был собрать все, что осталось в нем от Егора, и сжечь, вытравить химией. Почему-то сдерживался.
  Именно поэтому проторчал в Третьей Лиге два года, вместо стандартного одного.
  Из пятнадцати до Второй Лиги добрались десятеро. Не считая прохлаждающегося Крыса. Большинство выжило, образовав альянсы. Его тоже пытались заманить, но Крыс только беспечно отмахивался: "мы и сами с усами". К тому же, было приятно доказывать снова и снова, что и один в поле воин.
  Пару раз Крыс почти попрощался с жизнью, но красная пелена ярости вытаскивала его. Забавно, добиться такой эффективности в обычных условиях не получалось. Только когда оставалась одна перспектива: смерть.
  Оказавшись во Второй Лиге, Крыс перестал сдерживаться. Пришло время получить от жизни все, что она предлагала.
  Кровь на губах, в глОтке, в желудке.
  Безудержный беспорядочный секс.
  Многодневные загулы, когда наркота смешивалась с алкоголем и взрывала мозг.
  И равнодушие.
  Крыс наслаждался. Искренне. И все же глубоко внутри ему было на все это плевать.
  Такая жизнь не имела смысла.
  Смысла вобще не было.
  Пустоту, появляющуюся из-за этого, Крыс заполнял убийствами, сексом и запоями, смешивая их в разных пропорциях.
  Чем более жестоким он становился, тем сильнее любила его публика.
  После того, как мужчина онлайн изнасиловал только-только перебравшуюся во Вторую Лигу девушку, почти оторвав ей голову, когда кончал, его рейтинги взлетели.
  Не было ни сил, ни желания удивляться глубине испорченности общества. В конце концов, Крыс сам не лучше. Именно он устроил им это шоу.
  Зато случайные подстилки перестали вешаться на него в таких количествах. Оказаться на месте растерзанной не хотел практически никто.
  В следующий раз он изнасиловал противника-мужчину. Через восемь часов после эфира на его счет упала крупная сумма от восторженного поклонника, но это не сгладило чувства брезгливого отвращения к самому себе. Сколько бы Крыс ни пил, из памяти так и не вылетало ощущение рвущейся под напором острых когтей плоти.
  Переживаний хватило на пару дней. Потом Игрок забил. Решив при этом для самого себя, что такого больше не повторится. По крайней мере, не с мужчиной. А девочку можно будет оставить в живых. Главное, сдержаться.
  
  Крысу понадобилось пять лет, чтобы подняться до Высшей Лиги. Не самый блестящий результат. Зато он хорошо овладел возможностями, которые предлагали его мутации. До идеала и совершенства было еще несколько лет, но Крыс никуда не торопился. Смысл? Он получал удовольствие от своей жизни. Проводил регулярные поединки на потребу публике, изредка убивая соперника, а не просто лишая его возможности продолжать схватку. Но иногда зрители желали смерти его противника. Что ж, Крыс радовал их, нисколько не переживая. Его совесть была чистой и незапятнанной. Именно для этого он расстался с ней, поднявшись во Вторую Лигу и став объектом более пристального внимания.
  
  Ежегодный бал. Еще одно развлечение для зрителей: видеть монстров в светской обстановке, флиртующими, улыбающимися, сияющими. Как будто остальные триста шестьдесят четыре дня в году они не калечат и не убивают друг друга.
  Кружащиеся в вальсе пары. Реки игристого вина. Изысканные закуски. Даже то, что Крыс впервые принимал участие в бале Высшей Лиги, не вызывало радостного возбуждения. Повыше классом, но все равно та же самая показательная пьянка.
  Мужчина почувствовал запах Анджи, как только вошел в залу.
  Пять лет. Егор не знал, много это или мало.
  Чтобы научиться убивать не морщась, пять лет быть активным Игроком - много.
  Чтобы научиться оставаться человеком, - мало.
  Чтобы влюбиться, пять лет без Анджи - мало.
  Чтобы быть уверенным, что забыл ее, - много.
  Крыс прикинул: судя по всему, его ведущая была в Игре уже одиннадцать лет. Вечность. Особенно учитывая, что она была в Высшей Лиге. Либо снова будет недосягаемой, став Ультрой, либо скоро погибнет. Нельзя столько времени не повышать уровень. Конечно, если ты не достиг верхней ступеньки.
  Пять лет. Чтобы забыть. Чтобы научиться самообману. Казалось бы, ведь не было ничего, совсем ничего, чтобы продолжать помнить ее. А сердце забилось сильнее в ту же секунду, как нос поймал ее аромат. Не отдавая себе в этом отчета, Крыс искал Анджи взглядом. Казалось, вот она, но стоило моргнуть, и женщина исчезала.
  Когда до мужчины дошел весь комизм ситуации, он перестал прочесывать толпу. Река тел Игроков и техников сама вынесет их навстречу друг другу.
  Так и произошло. Спустя несколько кругов на руку Крыса плавно опустилась мягкая ладонь. Мужчина склонился и чуть коснулся пальцев губами. Анджи не вздрогнула. Могла бы и притвориться.
  Крыс улыбнулся.
  - Давно не виделись.
  Цепким взглядом изучил лицо женщины. Мужчина с удивлением отметил, что помнит все морщинки, так в глаза бросались новые.
  - Да, - вернула ему улыбку Анджи.
  Находясь рядом с ней, Крыс уловил и другое. Запах болезни. Запах смерти. Косметика удачно скрывала глубокие тени под глазами, бледность кожи. Парфюм перебивал основную неприятную ноту, делая ее почти неуловимой. Но не для чувствительного носа Крыса.
  - Печень? Почки?
  На это раз Анджи вздрогнула. И посмотрела так беспомощно, что у Крыса защемило сердце.
  - А еще они желудки хорошо готовят. По слухам, - сказал мужчина и чуть сильнее сжал лежащую в его ладони руку.
  "Не расскажу", - пообещал молча.
  - Печень, - как ни в чем ни бывало, улыбнулась Анджи. - Паштет из гусиной печени у них особенно хорош. Жалко, хранится недолго.
  Подхватив свою даму под локоть, Крыс уверенно залавировал к столам.
  - Раньше ты предпочитала яблоки, как истинная дочь Евы. Давно перешла на мясо?
  Анджи пожала плечами.
  - Наверное. Осознала, правда, где-то полгода назад.
  - И долго собираешься наслаждаться новым увлечением? - спросил Крыс, наполняя тарелки.
  - Пожалуй, уже не откажусь. Эта страсть неизлечима.
  Грустно, слишком грустно произнесла Анджи.
  - И как долго будешь скрывать от поклонников?
  - Пока не раскусят, - проказливо улыбнулась женщина. - Пусть задаривают яблоками. Из них компот можно сварить. Или джем.
  Это прозвучало так гордо и по-домашнему, что Крыс рассмеялся. Одна из сильнейших Игроков рассуждает о консервировании с видом главы огромного семейства.
  Неожиданно в голове возник чарующий образ Анджи на залитой солнцем кухне. В переднике и с большой деревянной ложкой в руках. Смеющаяся, довольная. С порозовевшими щеками. Источающая сладких запах яблок и мяты.
  Крыс потряс головой. Он думал, что разучился фантазировать, но Анджи вернула его в прошлое.
  - Знаешь, я все еще тебя люблю.
  Искренне. И слишком легко, чтобы поверила любая другая.
  - Глупый, - глухо сказала Анджи.
  - Давай жить вместе. Правила не запрещают, - быстро добавил Егор, чтобы лишить ее как минимум одного аргумента.
  - Нет, - тихо и твердо ответила женщина.
  - Если не согласишься добровольно, я буду преследовать тебя. Закончится тем, что однажды я вломлюсь в твою квартиру, и меня пустят в расход за грубейшее нарушение правил. И да, это - шантаж.
  Егор говорил мягко, тихо, почти шепча на ухо. И с таким проказливым лицом, что Анджи не выдержала и рассмеялась.
  - Глупый, - повторила женщина и уткнулась носом в его плечо.
  Весь вечер они провели рядом, не расставаясь дольше, чем на пять минут. Егор боялся, что Анджи сбежит. Она - что проснется.
  
  По утрам Анджи была такой солнечной и теплой, что страшно было пошевелиться: вдруг проснется, и на переносице опять поселится глубокая морщина, практически незаметная, когда женщина отдыхала. Днем она могла искренне улыбаться, и все же на лице всегда был отпечаток страдания. Но в эти утренние часы возлюбленная Егора была спокойна и расслабленна, как будто болезни становилось стыдно за то, что она разрушает живое пока тело.
  Затаив дыхание, он наблюдал за Анджи. В волосах путалось солнце, окружая женщину легким сиянием. Острые черты лица становились мягче, нежнее.
  Красивая. Обычной, женской красотой. Без косметики. Без своих "ангельских" штучек. Такая светлая.
  Егор предлагал ей помощь. Ведь можно заменить печень, пересадить чужую. Если очередь длинная, можно купить на черном рынке. И Анджи сможет жить дальше. Так долго, как они оба захотят.
  А она, раз за разом, отказывалась. Не из-за "каких-то глупых принципов", просто не желала тратить свое время на больницы. И бросать Игру, на которую, как к ней ни относись, подсаживаешься, будто на сильнейший наркотик, и в которой нет места умирающим от старости или болезни. Пусть даже последняя была прямым последствием мутаций и химии.
  Анджи не хотела уходить так. Лучше погибнуть в поединке, когда рефлексы и тренированное тело подведут.
  Женщина улыбалась и мягко говорила:
  - Представь, что ты предлагаешь воину-викингу умереть в своей постели. Куда бы он тебя послал? Я тебя люблю, но... ты уж прости, моя гордость мне ближе. К тому же, ну что я буду делать, если меня починят? Стимуляторы принимать нельзя. Меня живую вычеркнут из Игроков, запишут в мертвые. Сидеть дома и сходить с ума?
  Нежно целовала мужа в губы и, насвистывая, уходила готовить ужин. А он терзался, не желая сдаваться без борьбы. Только не теперь, когда она наконец-то рядом.
  Однажды Егор не выдержал. Когда они уехали на неделю в Венецию, затащил ее к врачу. Сделал сюрприз. Завязал темной плотной лентой глаза и посадил в гондолу. Когда Анджи узнала, где они, исчезла, не сказав ни слова, ослепив их болезненно-ярким сиянием.
  Мужчина не раскаивался. Материл себя, ее, Игру, жизнь, но ни на секунду не пожалел, что попытался. Не сделай он этого, идея стала бы навязчивой.
  Он нашел Анджи спустя полмесяца. Почувствовав его присутствие, женщина вскинулась, приготовилась к поединку.
  - Перестань, - устало сказал Егор. - Возвращайся домой. Люблю обнимать тебя, когда ты спишь.
  Развернулся и ушел.
  Техники сделали ему показательный выговор, все-таки, правила были не соблюдены. Но зрителям понравилась сцена. Затихшее было обсуждение их связи разгорелось вновь. Каких только не выдвигали предположений относительно их размолвки.
  Егор же вернулся домой, приготовил ужин и сел перед камином, дожидаясь Анджи. Она не пришла. И на следующий день тоже. Но и на третий мужчина накрыл стол на двоих.
  Женщина появилась только через неделю. Пришла под утро, шатаясь и отравляя воздух перегаром. Пока добиралась до постели, стягивала с себя одежду и бросала, куда придется. Крыс поморщился, когда по чувствительному носу ударила тяжелая волна.
  - Тебе нельзя пить, - прошептал мужчина, пытаясь игнорировать возмущение своего тела.
  - Мне уйти? - зло спросила Анджи.
  - Спи, глупая, - хмыкнул Егор и сжал ее в объятиях.
  Женщина пыталась сказать что-то, но у нее все не получалось. Махнув рукой, она расслабилась и уснула.
  Даже отекшее, со следами многодневного загула, ее лицо было красивым.
  После произошедшего тема о лечении ни разу не поднималась.
  
  Они принимали участие в регулярных поединках, благо те происходили всего раз в месяц. Время от времени отбивались от охотников за очками. Но чаще всего вели обычную жизнь материально обеспеченных людей: ходили в рестораны, кино, на спектакли и концерты, ездили по известным и не очень курортам. Забирались в какое-нибудь тихое, спокойное местечко и неделями катались на лошадях.
  Ухудшения здоровья Анджи были бы практически не заметны, Егор проводил с ней все свободное время. Были бы. Если бы он с отчаянным фанатизмом не искал их следы.
  Еще неделю назад рука у нее не дрожала. И не было этого созвездия прыщиков на висках.
  Месяц назад она пила крепкий черный кофе, а сейчас - чуть подкрашенный чай. А если шла на поводу своих желаний и привычек, то проводила полчаса в туалете, избавляясь от только что съеденного и выпитого.
  Егор стал меньше спать. Жаль было тратить оставшееся им драгоценное время на такие глупости. Ведь он может наблюдать за Анджи. И пусть она не отвечает, отдавшись во власть Морфея. Зато Егор с ней. Видит ее. Слышит ее. Чувствует, как бьется под ладонью сердце. Вдыхает ее запах, яблочно-мятный, почти научившись не замечать в нем гниль.
  
  Воскресное утро было великолепным, полным солнечного света. Чуть желтоватая кожа Анджи не выглядела такой болезненной, можно было сказать, что женщина казалась вполне здоровой. Егор мог бы любоваться ею до бесконечности, но не стал. Мягко поцеловал губы. Спящая Красавица зашевелилась, поморщилась, проворчала что-то невнятно и заползла под одеяло, уткнувшись носом в грудь чудовища.
  Мужчина провел кончиками пальцев по ее спине.
  - Вставай, - сказал негромко. - В туалет и душ. А потом можешь еще немного поваляться.
  Анджи что-то буркнула и даже не подумала шевелиться. Егор вздохнув и пустил в ход тяжелую артиллерию. Сначала женщина не отреагировала на щекотку, но через несколько секунд сдалась, заизвивалась, пытаясь сбежать от рук любовника. Не тут-то было.
  Через минуту она и думать забыла о сне, отбиваясь и заливаясь смехом. Пыталась отплатить мужу той же монетой, но не получалось: руки предпочли отбиваться, а не мстить.
  - Все, сдаюсь, - со слезами на глазах выдавила Анджи сквозь смех.
  - Туалет и душ. Это приказ, - сдвинув брови, но не в силах побороть улыбку, сказал Егор. - Выполнять, солдат, - и хлопнул женщину по попе.
  Вылез из постели сам и отправился на кухню.
  Вообще-то, здесь безраздельно царила Анджи. Во всем было видно ее присутствие, начиная с сухой сияющей раковины, заканчивая нелепым, розовым в белый цветочек передником и шеренгой кухонных принадлежностей непонятного назначения. Егор всегда был уверен, что Анджи держит их на всякий случай. Например, наказать пробравшегося на кухню без спроса любовника. Определенно, большую часть часть предметов можно было использовать для пыток. И речь шла не о ножах разного калибра. Даже не пуская в ход больную фантазию, а ограничившись обычной, легко было представить, как некоторыми инструментами можно превратить выпирающие части тела в нечто плоское и непригодное к использованию.
  Егор сразу признал Анджи госпожой кухни и повелительницей ножей, без особой надобности не рискуя своими драгоценными здоровьем и жизнью.
  Но сегодня мужчина решил не обращать внимания на глас разума и доводы лени. Он хотел накормить Анджи завтраком. А значит, помешать ему не сможет даже взрыв газопровода. Мужик решил, мужик сделал.
  Напевая нечто бессмысленно-романтическое, Егор хозяйничал. Приготовил овсянку и принялся за яблочное пюре. Составив нехитрый завтрак на поднос, мужчина вышел в сад и срезал белые игольчатые хризантемы. Анджи так любит эти цветы.
  Вернувшись в спальню, Егор обнаружил любимую спокойно лежащей в кровати. Тонкие светлые руки казались такими хрупкими на фоне темного одеяла. Да и вся Анджи была беззащитной и прозрачной. Как будто не взрослая женщина, а девочка.
  Егор улыбнулся, прогнав мысли о сером будущем.
  - Завтрак для леди, - бодро сказал мужчина, ставя поднос на кроватный столик. - Пока не съешь, можешь считать себя моей пленницей.
  - А после? - хитро прищурившись, спросила Анджи.
  - После снова станешь госпожой, похитившей сердце глупого грызуна, - беззаботно ответил мужчина и захрустел морковкой.
  Ангел, как и планировалось, рассмеялась. Утерев слезы, женщина приступила к трапезе.
  - Гадость овсянная. Гадость яблочная. Я-то надеялась на равиоли под соусом из трюфелей. Ну или филе крокодила, на худой конец, - вздохнула она с укором.
  И все же Егор знал и видел, что нехитрый завтрак ей по душе. Вкуснее эскалопа, приготовленного лучшим шеф-поваром.
  Он наблюдал за Анджи, сидя у нее в ногах. Каждый жест. Каждое движение ресниц. Легкие ноты удовольствия и покоя. Мягкая улыбка. Свет, исходящий изнутри.
  Если бы только он мог дать ей ту жизнь, о которой мечтал.
  Если бы только она разделяла его желания.
  - Итак, какие у нас планы на день? - поинтересовалась Анджи, закончив завтрак.
  - Следующий пункт - одеться. Вперед и с песней.
  Женщина улыбнулась и плавно выскользнула из-под одеяла. Совершенные формы, искаженные в районе талии. Привычная для ладони выпуклость.
  Мжучина тряхнул головой. Не сейчас. Не сегодня.
  Анджи оделась просто: джинсы, футболка, рубаха Егора, которую женщина давно присвоила и носила всегда навыпуск.
  Родная. Уютная. Домашняя.
  Отменить все планы. Заключить в объятия. И не отпускать. Никогда и никуда. Никому не отдавать. Даже смерти.
  Егор поднялся с кровати, достал из шкафа ковбойскую шляпу.
  - На лошадях? - с детским восторгом воскликнула Анджи.
  - Догадливая, - хмыкнул Егор. - План гибок. Было несколько вариантов, но теперь мы едем кататься верхом.
  Ей не могло быть тридцати. Подросток. Радостно завизжала, захлопала в ладоши, кинулась ему на шею, повалив на кровать.
  - Еще пара таких поцелуев, и скакать будешь на мне, - с легкой хрипотцой сказал Егор.
  Анджи замерла, задумалась.
  - Садист, - вынесла вердикт женщина. - Ставишь перед таким сложным выбором.
  - Пойдем уже, - улыбнулся мужчина.
  - Молодец, научился спасть даму, - довольно произнесла Анджи, чмокнула его в губы, поднялась сама и помогла Егору.
  
  Полдня они провели, катаясь верхом. Поля, леса, ручьи, озерца.
  Анджи визжала от восторга, когда холодные брызги падали на спину, и заходилась смехом, смотря на "неуклюжего" Егора, жеребец которого делал то свечку, то козла. А мужчина и рад был стараться: делая испуганное лицо, почти вываливался из седла, бледнея и дрожа.
  - Так ему, так, - смеялась Анджи.
  - Я не понял, ты на чьей стороне? - возмущался Егор.
  - На своей, - показывая язык, отвечала женщина и продолжала подбадривать жеребца.
  - Жестокая, - страдал мужчина и снова чудом удерживался в седле.
  В полдень они остановились у озера. Фрукты, свежий, еще теплый хлеб, холодное молоко и пирожные с воздушным, почти невесомым кремом.
  Кожа Анджи порозовела, и это был не лихорадочный румянец последних недель. Здоровая и счастливая. Пьяная свежим чистым воздухом и звенящей лесной тишиной.
  Женщина посмотрела на Егора, в раздумье закусив губу.
  - Иди сюда, - улыбнулась и похлопала рукой по покрывалу.
  Егор молча подчинился.
  Анджи обвила его руками и ногами, прижав спиной к груди.
  - Итак, с чего начнем? - задумчиво прошептала она на ухо.
  - У меня есть право голоса? - решил уточнить Егор. На всякий случай.
  - Нет, - сказала, как отрезала, продолжая внимательно изучать стол.
  Остановилась на хлебе. Наклонилась, почти вжав Егора в собственные колени, отрезала краюху и щедро намазала деревенским маслом, завершив бутерброд свежим малиновым вареньем.
  - И не забывай запивать. На кружку у меня рук не хватит, - почти пропела Анджи.
  Егор подчинился. Даже мысли не возникло сказать хотя бы слово поперек. Любимая кормила его, то и дело напоминая о молоке, а он губами снимал с ее рук сбежавшее варенье. Женщина негромко напевала какую-то мелодию, а мужчина все никак не мог вспомнить, какую именно. И прерывать ее глупыми вопросами не хотелось. Да и лень было. Наевшись, Егор начал задремывать в объятиях любимой, уткнувшейся носом в его макушку и чуть покачивающейся, словно баюкающей его.
  Разбудил их внезапно хлынувший ливень. Первоначальный мат сменился смехом, когда оба промокли до нитки. Терять было уже нечего, а значит можно было спокойно наслаждаться неожиданным душем.
  - Но хоть бы предупредил, - проворчал Егор, не скрывая улыбки.
  - Хорошие гости приходят без приглашения и предварительного звонка, - звонко прокричала Анджи, кружась под струями дождя в каком-то диком, первобытном танце.
  Мужчина не ответил. Слова были ни к чему. Наслаждаться. Всем. В первую очередь, ее счастьем.
  
  Они выбрали поединок на мечах. Танец чистого мастерства.
  Вернувшись в город, Анджи замкнулась. Лишь легкая, светлая улыбка на губах, разрывающая сердце Егора в клочья.
  Он хотел сказать все те важные слова, которые вертелись на языке, но она не позволила.
  - Или молчи, или убирайся.
  Надо было выбрать второй вариант, но Егор не смог, остался рядом, безмолвно крича от боли и ужаса. А Анджи улыбалась.
  Мужчина начал сомневаться, что у него получится сыграть свою роль.
  - Мне нужна твоя помощь, - спокойно сказала женщина, наконец-то убрав с лица улыбку.
  Тихая и серьезная.
  - Я эгоистка. Но еще пара недель, и я не смогу участвовать в Игре. И последние месяцы жизни превратятся в агонию. Я начну ненавидеть тебя. Не хочу, - покачав головой, сказала женщина. - И не хочу, чтобы это был кто-то другой. Помоги мне.
  Она не просила, приказывала.
  - Я люблю тебя, - с болью в голосе сказал Егор.
  - Именно поэтому.
  Решительная. Твердая, как металл клинка, который держит в руках. И столь же гибкая. Согни ее, зазвенит и станет прежней. И так будет до тех пор, пока ржавчина окончательно не разъест ее тело.
  Егор судорожно вздохнул.
  - Я все сделаю, как договаривались. Только не требуй от меня радоваться происходящему.
  - Не буду.
  Оба замолчали, погруженные в собственные мысли и боль.
  Отпустить. Как отпустить любимого человека? Даже зная, что ему станет легче. Не здесь, не рядом с тобой. А без тебя, без твоих крепких и нежных объятий. Без твоей молчаливой заботы. Без твоей поддержки.
  Как отпустить того, о ком так долго мечтал, даже не надеясь, что желания станут реальностью, а потому запрятав их в самый дальний и пыльный уголок души.
  Как отпустить?
  И как держать при себе, обрекая на боль и страдания?
  Как уйти? Не струсить в последний момент, испугавшись одинокой неизвестности перед собой? Не развернуться, укрывшись в родных объятиях? Не обречь друг друга на ад, полный взаимных укоров?
  Страшно. До дрожи в коленях страшно, что любовь превратится в ненависть, выжигающую души.
  Эгоистично ли желать оставить рядом?
  Эгоистично ли желать сбежать от боли?
  Меч со звоном упал на пол, но оба этого не заметили, поглощенные друг другом, утопающие во взглядах, проникающих под кожу, в самую глубину.
  Егор и Анджи одновременно улыбнулись, обещая, что справятся, пройдут до конца, сыграют свой маленький спектакль на ура.
  
  Держась за руки, сцепившись пальцами, Егор и Анджи появились на Арене, на которой проходили регулярные поединки.
  Именно здесь пара собиралась дать свое последнее, фееричное шоу.
  - Я уйду из Игры, - прошептал Егор, губами касаясь уха Анджи.
  Публика ревела от восторга, наблюдая за обнявшимися и предвкушая их схватку. Техники хмурились, но ничего не предпринимали.
  - Зачем? - почти беззвучно спросила женщина, поглаживая затылок любовника.
  - Ненавижу ее. Она отняла тебя у меня, - обиженно прошептал Егор, зарывшись в копну соломенных волос.
  - Глупый, она нас познакомила, - улыбнулась Анджи.
  - Все равно уйду, - упрямо повторил мужчина.
  Ударил гонг. Над Ареной мгновенно повисла тишина. Затаив дыхание, присутствующие следили за вращающимся барабаном. Все, кроме Игроков.
  Щелчок.
  Еще один.
  И еще, судя по времени, предпоследний.
  Паре даже не надо было смотреть наверх, толпа дружным воплем сообщила им о выпавшем поле.
  - Смерть!
  Эхо заметалось под сводом, перелетая от одной стенки к другой, подхватывая новые волны и не желая становиться слабее.
  Анджи вздрогнула, и Егор прижал ее чуть крепче.
  - Я в порядке, - прошептала женщина и отстранилась.
  Глупые. Оба - глупые. Не успели и не смогли сказать друг другу так много. И сейчас умирали оба.
  - Ты знаешь... - прошептали одновременно и улыбнулись.
  - Знаю, - снова в один голос.
  Анджи вздохнула, прогоняя слезы и страх.
  - Пора.
  - Да, - кивнул Егор.
  И не отпустил. Притянул, крепко прижал к себе, почти лишив возможности двигаться, и впился в губы, вложив в поцелуй нежность и отчаяние. Анджи вцепилась в Егора, как утопающий хватается за соломинку. Дышала им, как человек, выбравшийся из влажного и душного подземелья. Растворялась, пока не подошла к грани бегства.
  Женщина вырвалась из объятий.
  - Пора, - прошептала хрипло, отводя взгляд.
  Анджи подхватила меч и отошла на свою стартовую позицию.
  Реальность возвращалась к Егору постепенно. Сначала цвета, следом за ними - запахи. Последними от стал различать звуки.
  Взбудораженный улей.
  Алкающие крови и развлечений людишки, не умеющие любить.
  Как Егор сейчас ненавидел их. Была бы у него возможность, заставил бы страдать. Всех вместе и каждого по отдельности.
  А они продолжали шуметь.
  Гонг.
  Арену отрезало от внешнего мира. Остались только двое: Анджи и Егор. Ведущая и ведомый. Любовники. Противники в поединке до смерти.
  Легкое движение. Первое па их тщательно отрепетированного танца.
  Анджи все еще была сильной и стремительной. Налетела на него вихрем скользящих ударов, и пропусти Егор любой из них, шансы на победу резко сократились бы. Если бы это был обычный поединок.
  Оступился, упал, с трудом увернувшись от разрезавшего песок меча. Заметил довольный блеск в глазах Анджи: женщина кайфовала. И от того, что все проходило по сценарию, даже барабан подыграл им. И от самой битвы. Анджи наслаждалась своим телом, которое не терзала заглушенная наркотиками боль.
  Мечи столкнулись, сцепились гардами. Соперники почти соприкоснулись носами.
  - Люблю тебя.
  С горечью и с улыбкой.
  С воплем, разрывающим горло, Егор вывернул кисть и выбил меч из руки Анджи. Женщина метнулась было к оружию, но как бы ни пыталась обойти мужчину, он всегда был у нее на пути.
  Занесенная для удара рука задрожала. Зрение затуманилось. Егор почти готов был сдаться, отменить все. Еще пару месяцев. А может и дольше. Неужели он хочет так много?
  Анджи застыла, не сводя настороженного взгляда с любовника. Она ожидала, что у Егора будут сомнения, но не знала, как сильно он может в них запутаться.
  Мужчина моргнул, глубоко вдохнул. Меч перестал мелко плясать в руке.
  Они смотрели друг другу в глаза, пока клинок вычерчивал плавную сияющую дугу. За мгновения до встречи металла и плоти, Анджи вспыхнула. Казалось, она никогда и не была человеком, пусть и мутировавшим под влиянием наркотиков и тренировок. Сплошная пелена огня.
  Егор чувствовал запах тлеющих волос. Своих собственных. Меч снова и снова исступленно сек фигуру, сотканную из пламени, но безрезультатно.
  Анджи не шевелилась. Опытные Игроки уходят красиво.
  Легкие Егора разрывало от нехватки воздуха. Через несколько минут мужчина осел, больше не в состоянии бороться со слабостью. И отключился.
  Все.
  Закончилось.
  
  После
  
  Егор задумчиво потер шрам от ожога. Крест от вплавившейся в ладонь гарды. Крест, который ему предстояло нести всю жизнь. Можно было бы отказаться и забыть, но мужчина хотел оставаться человеком. Тем, кого любила сотканная из света. Не ради Анджи, она никогда не требовала от него обещаний. Ради себя, эгоистичного и замкнутого грызуна.
  Похоже, пришло время расстаться с плавным течением серых дней, похожих друг на друга, как близнецы.
  Егор выключил компьютер, встал из-за стола и поехал на Ферму. Надо привести себя в порядок. И желательно, под присмотром специалистов. Фантом может радоваться: их противостояние не будет скучным.
  За десять лет ничего не изменилось. Ферма как была безликим зданием, так им и осталась. Отчаянные смельчаки иногда освежали холодные белые стены граффити, но "наскальная живопись" исчезала на следующий же день, будто и не было ее. Возможно, пропадали и юные дарования, кто знает.
  Егор ввел свой личный код и пожертвовал каплю крови. Двери бесшумно открылись. Мужчина улыбнулся: его ждали. Будь он самовлюбленнее, решил бы, что всю схему провернули, чтобы вернуть его в Игру. Его. Инвалида, с новыми легкими, почками и глазами. Точнее c одним, второй все еще был родным.
  Интересно, почему его не вычеркнули из списка Игроков? Могли отправить на пенсию, подкинув публике байку о его смерти. И после памятного поединка история была бы очень правдоподобной. Так нет, сняли с одной наркоты, потом с другой, поменяли органы, почистили от шлаков, внесли в серый список и отправили прохлаждаться. Даже не деактивировали код доступа. Неужели делали ставки, насколько хватит его искалеченной психики?
  "Зазнаюсь", - хмыкнул Егор, уверенно шагая знакомыми, ничуть не забытыми коридорами.
  Часы пробили полночь, когда мужчина перешагнул порог бокса техников. Те тут же заспорили, кто же выиграл пари. Ойген доказывал, что он, потому что следующие сутки уже наступили. Айвен говорил прямо противоположное и напоминал, что "объект переступил порог Фермы еще вчера". А Крыс посмеивался над обоими. Ровно до тех пор, пока их взгляды не устремились к нему.
  - Разрули, - в один голос сказали техники.
  - Еще чего. Я так старался, выгадывал время. Развлекайтесь, мальчики, и потешьте старика, - сказал Егор, рухнув на кушетку.
  - Ну и сука ты, Крыс, - прошипели оба.
  Перепалка продолжилась, братья твердо решили выяснить отношения. И если кое-кто видит в этом шоу, сам дурак.
  Перебрасываясь аргументами и контраргументами, техники зафиксировали Егора и отправили на обследование.
  Приборы мягко гудели, иголки прокалывали кожу, собирая различные пробы, а мужчина лежал и прощался с собой. Но в конце-то концов, "король умер, да здравствует король". Надо лишь смириться с тем, что изменится. Да и скучно жить стало.
  Егор нахмурился: мысли были чужие. Но и свои. Однозначно, Ферму нельзя покидать до тех пор, пока он не восстановит форму. Две личности - якобы человек и якобы животное - просто разорвут его мозг, выясняя, кто в доме хозяин. Не замечая очевидного: они в одинаково неудобной позе, главный - кто-то третий. Егор, умеющий контролировать Крыса.
  Мужчина задремал, пока сложный прибор брал пробы, проверял реакции, анализировал и делал выводы.
  Его разбудили техники.
  - Ну что, мужик, здоров. Не докачан, стимуляторов явно не хватает, но мы тебя живо поставим на ноги.
  И когда спорить перестали? Опять стоят плечом к плечу, задумчиво изучая бумаги и предугадывая желания напарника.
  - Первая неделя будет веселой. Готовься ловить глюки. Потом этот кайф можешь забыть, - подмигнул Ойген.
  - А без глюков никак? - зевая, поинтересовался Егор.
  - Чудак-человек. Эй, Крыс, ты за это время хоть развлекался?
  Мужчина кивнул.
  - И как? Кроссворды разгадывая и наедая задницу?
  - И так тоже, - равнодушно ответил Егор.
  - Скучный ты, - вздохнул Айвен.
  - Пойдем в твой бокс. Привяжу тебя к кровати и сделаю с тобой ЭТО, - заиграл бровями Ойген.
  - В жопу, - буркнул Егор.
  - Как скажешь, милый. В жопу, так в жопу, - заржал младший техник.
  
  В боксе царила стерильная чистота нежилого помещения.
  Мужчина всегда недоумевал, почему комнаты Игроков Высшей и Ультра-Лиг не закрепляли за кем-нибудь другим, ведь все равно их "владельцы" появляются там не чаще раза в квартал, а то и в год. Могли бы пару дней осмотра и лечения перетоптаться. Егор точно не был бы против. Но боксы продолжали пустовать в угоду престижу и традиции. Стерильно чистые и мертвые.
  Мужчина со вздохом улегся на кровать.
  - А без этого никак? - проворчал Егор, когда его начали фиксировать.
  - Крыс, хочешь, поставлю тебе старое home-видео? - холодно спросил Айвен.
  Мужчина поморщился. Техники могли относиться к Игрокам сколь угодно хорошо, даже изображать дружбу, а не просто зубоскалить, но никогда не забывали, если во время мутаций был убит кто-то из их коллег. А Крыс набрал больше двадцати убитых и частично съеденных. Последнее братьев особенно раздражало.
  - Сдаюсь, - выдохнул мужчина. - Правы.
  Его привязали так, что он едва мог вдохнуть. Правильно сделали. Сущность всегда бесило, когда его сдерживали, а Егор пока был не в состоянии контролировать свою ярость. Вырвись он из пут, двери его не остановят. Крыс мог взломать практически любой замок. А если сильно накроет, то и стену проломит, не особо напрягаясь.
  Иглы проткнули сгибы локтей. Егор не был уверен, правда ли он чувствовал легкое жжение. Вполне могло померещиться. Черт знает, чем техники его кольнули: вместо наркоты могли ввести витаминный коктейль. Просто чтобы поржать над лежащим и ожидающим прихода Игроком.
  - Ну вот, мужик, а теперь ты отдохнешь. Приятных сновидений, крошка.
  Голос Ойгена... Или это был Айвен? Или говорили оба?
  Голоса звучали приглушенно, как в тумане. В глазах двоилось.
  "Все-таки, наркота", - вздохнул Егор.
  Ему было тяжело признаться даже себе, что он боялся видений. И не только он. Крыс относился к их подсознанию с не меньшей опаской. И сейчас, вместо того, чтобы насмешничать и подставляться под удар, грызун исчез, будто и не было его, будто и не заявлял всего полчаса назад права на тело Егора.
  "Ты не Крыс, ты - корабельная трусливая крыса", - хмыкнул мужчина и глубоко, как перед прыжком в воду, вдохнул.
  Провалился.
  Началось.
  
  Тело ломило. Создавалось впечатление, будто в нем не осталось ни одного целого сустава. Мышцы мелко дрожали, превратившись в студень и не желая играть свою роль. Зато голова была чистой и ясной. Егор не помнил ни одного сна. И судя по состоянию организма, этому следовало только радоваться.
  Мужчина открыл глаза, наслаждаясь полумраком.
  Техники скоро придут. И не потому что устанут ждать, пока Егор сдастся и позовет. Просто они должны придерживаться инструкции. И Игроки этим всегда пользуются, желая сохранить гордость.
  Впрочем, попытки техников подгадить часто были на руку. Как минимум, Егору.
  Пока братья ждали возмущенного воя обгадившегося во время прихода Игрока, тот отдыхал. От только что пережитого. От того, что ему еще предстоит.
  Когда внутренние часы отсчитали тридцать минут, Егор "сдался". Техники появились, оживленно споря, и прекратили сотрясать воздух, только заметив довольную улыбку мужчины.
  - Ну и сука ты, Крыс, - прошипели братья второй раз за последние сутки.
  - Ну, праааативные, кто со мной в душ, а кто кровать чистить? - хрипло спросил Егор, тщетно пытаясь придать голосу игривости.
  - Если бы ты не подгадил, было бы сразу ясно, кто, - хмуро сказал Айвен.
  - Детишки, киньте монетку. То же пари со столь же непредсказуемым результатом, - хмыкнул мужчина. - И побыстрее, блин, надоело в моче и дерьме валяться.
  Братья посовещались и решили вопрос другим путем.
  - Падает, с ним идешь ты. Удерживается на ногах, я, - сказал Айвен, а Ойген согласился.
  - Суки, - простонал Егор, точно зная, что ни один из братьев его не поймает, и он приложится всем телом о пол..
  Так и вышло. Мужчина рухнул с такой силой, что из глаз посыпались искры. Из разбитой губы хлынула кровь.
  Техники улыбнулись. По большому счету, за подобное поведение они могли бы потерять работу, скажи Крыс хоть слово. Но все трое знали, что он будет молчать. Просто потому что этим мужчинам Игрок доверял: они занимались Егором три года до того, как его перевели в серый список, и не имели ничего общего с Фантомом. Крыс доставал братьев, как мог. Они - его. И все равно доверяли друг другу. Настолько, чтобы во время мутаций его фиксировали на кровати, а не сажали в клетку. Настолько, чтобы он - голый, беспомощный, не контролирующий свое тело - позволял прикасаться к себе. Некоторые техники могли и утопить, списав на несчастный случай.
  Ойген поднял Егора на руки и потащил в душ. Сил не было даже держаться за шею техника. И это только первая двойная. А сколько их будет впереди: тройных, четверных и так далее?
  - Почему они не списали меня? - прохрипел мужчина, ненавидя свое тело, презирая себя за слабость.
  - Ты приносишь деньги, мужик. Наивно было думать, что тебя живого возьмут и отпустят.
  Егор горько улыбнулся: техник был прав. Во всем. Даже в неозвученной мысли, что каждый сам выбирает свой путь. Крыса никто не заставлял вставать на этот.
  - Ну вот и пришли, - мягко сказал Ойген.
  Так говорят с безнадежно больными.
  - Сам стоять можешь?
  Егор покачал головой.
  - Будет весело, мужик, - усмехнулся техник, заползая с Крысом под душ.
  Вода смывала фекалии и оставшуюся от резкого перехода шерсть. С каждой секундой Егор чувствовал себя все лучше, но мышцы все еще не были достаточно крепкими. Хотя бы настолько, чтобы дрожать, стоя на ногах без крепкой руки на талии.
  Домыв Игрока, Ойген выключил воду.
  - Между первой и второй перерывчик небольшой? - усмехнулся Егор.
  - Ты прав, мужик. Сразу видно, свой человек, - бодро ответил техник и подхватил мужчину на руки, чтобы отнести в бокс.
  Иглы снова проткнули вены.
  На этот раз Егор прочувствовал все.
  Лучше бы подсознание оставалось в подсознании.
  
  Горячая скользкая кожа под пальцами.
  Одуряющий запах крови.
  Жажда убийства, высушивающая глотку.
  Нечеловеческий писк, рвущийся из горла.
  Зачем?
  Убить.
  Убить, пока не убили.
  Порвать.
  Холодно.
  Руки. Чужие. Свои.
  Кости трещат.
  Больно. Кожа трескается, рвется.
  Дышать.
  Пройдет.
  Дышать.
  Не сломаюсь.
  Не я.
  Руки.
  Такая родная. Теплая. Яблочно-мятная.
  Порвать горло!
  Что я наделал?
  Огонь. Огонь! Огонь!!!
  Живая. Обжигающая.
  Больно.
  Яблочная мята. Мятные яблоки. С кровью.
  Оно прорывается. Не человек. Не животное. Чужой.
  Бежать. Бежать!
  Ноги ватные. Желе. Так вкусно. Огненные глаза тонут в удовольствии. Вкусно.
  Лжешь.
  Лжешь!
  Лжешь!!!
  Порвать. Когти. Зубы. Разорвать на части.
  Смех раздирает горло.
  Это безумие?
  - Это Сущность. Живи.
  Руки. Холодные. На лбу. Яблочная мята. Мятные яблоки.
  - Живи.
  Так близко. Волосы щекочут лицо. Обжигают.
  Порвать!
  Привычная выпуклость под рукой.
  - Это наш ребенок.
  Счастливая.
  В руках комок слизи.
  - Правда, красивый?
  Вой. Не человека. Не животного. Чужого.
  Отпусти.
  Отпусти!
  Отпусти!!!
  - Ты нас не любишь?
  Огонь. Обжигает.
  - Никогда не любил.
  Зло. Тело плавится.
  Бежать.
  Бежать!
  Бежать!!!
  Смех за спиной. Карканье.
  Лжешь.
  Лжешь!
  Лжешь!!!
  Никогда не была такой.
  Ненавижу тебя.
  Зеркало.
  Лжешь, я не такой.
  Зеркало в зеркале.
  Крыса. Серая. Морда в крови. Густые капли на усах. Смерть.
  Вой. Не человека. Не животного. Чужого.
  - Ты не такой.
  Яблочная мята. Мятные яблоки.
  - Ты можешь его контролировать.
  Прохладные руки. Обжигают.
  Отпусти.
  Отпусти!
  Отпусти!!!
  Колесо.
  Крыс в колесе.
  Только в нашем шапито. Животное не кормить! Руками не трогать!
  Шепот. И не говорите, что вас не предупреждали.
  Щелчок. Щелчок. Щелчок. Барабан замер.
  - Смерть!!!
  Так громко.
  Замолчите.
  Замолчите!
  Замолчите!!!
  Тишина. Густые капли на усах. Красные волосы. Пустые глаза из стекла.
  - И это все, на что ты способен?
  Рана расходится. Говорящая кровавая улыбка. Синие губы.
  Лжешь.
  Лжешь!
  Лжешь!!!
  Отмахнуться. Сбежать.
  Пальцы под кожей. Кожа под пальцами.
  Смех.
  Трава. Зеленая. Влажная. В росе. Так уютно. Упасть. Рассмеяться. Красно-коричневая. Мертвая.
  Вой. Не человека. Не животного. Чужого.
  Руки. Обиделись.
  Больно.
  Больно!
  Больно!!!
  Ушли. Пара метров. Разорвались на две части. Кисти. Пальцы. Фаланги.
  Все равно.
  Устал.
  Больно.
  Яблочная мята. Мятные яблоки. Прохладные ладони по лицу.
  Прости.
  - Не за что.
  Прости!
  - Не за что.
  Прости!!!
  - Прощаю.
  Слезы. Холодные. Кислые. Разъедающие. Неважно. Все равно. Простила. За что?
  Ярость.
  Вой. Не человека. Не животного. Чужого.
  Отпусти.
  - Ты свободен.
  Отпусти!
  - Ты свободен.
  Отпусти!!!
  - Отпускаю.
  Слезы. Горячие. Исцеляющие.
  Солнце. В глазах. На коже. В улыбке.
  Убить.
  Убить!
  Убить!!!
  Слезы. Отчаяние.
  - Это наш ребенок. Поцелуй папу.
  Слизь. На щеках. На губах. Во рту. Под ногтями.
  Порвать.
  Порвать!
  Порвать!!!
  Вода. С неба. С земли. Со сторон. В ловушке?
  Вой. Не человека. Не животного. Чужого.
  Выломать. Прогрызть. Разрушить.
  Пальцы под кожей. Кожа под пальцами.
  Яд. Зеленый влажный воздух.
  Свечение.
  Прохладные ладони по лицу. Яблочная мята. Мятные яблоки.
  - Скоро все закончится. Потерпи.
  Замереть. Поверить. Простила. Отпустила.
  Живи.
  
  Как же больно дышать. Глаза слезятся от любого неровного света. В горле першит. Тело мелко дрожит, не желая становиться единым целым.
  Егор понимал Крыса. Если бы мог, тоже бы сбежал. Только вот некуда было.
  - Ну что, мужик, прокатился?
  Айвен и Ойген почему-то пришли раньше, не выдерживая театральной паузы. Не к добру. Улыбаются, а на лицах - тревога.
  - Что не так? - прокаркал мужчина.
  - Да все нормально, - слишком поспешно отмахнулись братья.
  - Малыши, я вам доверяю, - чуть ли не с угрозой сказал Егор.
  Техники переглянулись.
  - Мужик, у тебя вторая двойная. И оба раза ты прошел через пятнадцать изменений. Многовато будет. Ты нестабилен, - хмуро произнес Ойген.
  - Кажется, живо мы тебя на ноги не поставим. Тебе нужно полное восстановление, - добавил Айвен.
  - Да пошли вы. У меня времени нет, - прохрипел Егор, пытаясь сесть и зарычав от досады, когда не получилось.
  - А придется, Крыс, - холодно сказали техники в один голос.
  - Тройной я тебя добивать не буду.
  - Ты выдохся, Крыс, - отрезал Айвен. - Твое время прошло. И я сообщу об этом Мастерам.
  Смех корябал горло. Свершилось. Свершилось, черт побери! Он развелся с Игрой. Окончательно. Все еще мутирует под наркотой, может ускоряться и помнит, как владеть разнообразным оружием, но место ему, в лучшем случае, в Третьей Лиге. А для нее он староват.
  - Зря радуешься, мужик. Это приговор. Ты - расходный материал.
  Смех стал еще болезненнее. Его убьют. Его. Убьют. Испугали.
  - Крыс, ты никогда не заглядывал под одеяло? - спросил Ойген.
  С дрожью в голосе, или показалось? Смех мгновенно перестал терзать горло. Егор нахмурился и посмотрел на братьев.
  - Расходный материал - это не смерть, мужик. По крайней мере, не быстрая и безболезненная. Ты станешь подопытной крысой.
  Егор не поверил. Техники не стали бы говорить ему, будь это правдой. Мужчина посмотрел на них с улыбкой.
  - А ведь я почти повелся, малыши. Отыгрались.
  - Дебил. Законченный дебил, - почему-то зло сказал Ойген и выбежал из бокса.
  Слишком импульсивно. Егор никогда не видел его таким. А Айвен был слишком холоден и замкнут. Оба были слишком. И это укрепляло уверенность в том, что он стал жертвой розыгрыша. Не самого лучшего, кстати. Могли бы придумать что-нибудь интереснее и правдоподобнее, ума у них хватало.
  Егор широко улыбнулся, расслабившись.
  - И правда дебил, - покачал головой Айвен и пошел к двери.
  Сочувствие в его глазах было настоящим. Так сыграть нельзя.
  В горле зачем-то пересохло.
  Егор выдохнул, прогоняя страх.
  - Эй, Айвен, когда вы меня отпустите?
  Голос уже не был похож даже на карканье. Скрип пенопласта по стеклу. Словно слова оставляли следы на застывшей гортани.
  Техник не ответил. Даже не повернулся.
  - Твою мать, Айвен, - прошипел Егор, дернувшись. Ремни надежно держали. - Отпусти меня, слышишь?
  И плевать, что поврежденное горло рассыпается осколками под натиском звуков.
  - Отпусти!
  Дверь бесшумно закрылась. Егор, по-прежнему надежно спеленутый, лежал в собственных испражнениях.
  
  Небо над головой. Голубое. С густыми белыми облаками.
  ...густыми, как капли на усах...
  Нарисованное на потолке небо. Сетки тонких трещин.
  Егор снова дернулся. Ремни впились в тело, не отпуская.
  Вой. Не человека. Не животного. Чужого. И никакой надежды на мяту и яблоки.
  Зачем его отпустили? Зачем он им сейчас? Ведь жил же четыре года свободным. Из-за этого ничего не пострадало. Кроме его рейтингов.
  - Могли бы и вымыть, суки! - прорычал Егор в глазок равнодушной камеры. - Усыпить и вымыть. Или я этого больше не заслуживаю?
  Подопытный Крыс. Сколько его будут держать в живых? Что с ним будут делать?
  - Малыши, отпустите меня, - прошептал мужчина, давясь слезами. - Не сдавайте. Будто и не приходил я. А?
  Никто не отозвался.
  Техники могут изображать дружбу, но никогда не забывают.
  Егор дернулся. Ремни врезались в грудь, окрасились красным.
  Потолок. Белый. Белый потолок. Белый. Где небо?
  - Суки! Верните мне небо!
  Дернулся. Легкий, почти неуловимый скрип. Выход есть. Ремни не отпустят, а вот крепления...
  Вой. Не человека. Не животного. Чужого.
  Боль раздирала тело. Резкие, сильные толчки, от которых выворачивало суставы и трещали ребра. Но уж лучше так, чем покорно ждать уготованной участи подопытного животного.
  Он должен выжить. Не знает, зачем. Не знает, почему. Просто выжить.
  Чтобы умереть, как человек?
  В комнате бесшумно появился Демон.
  - Какое жалкое зрелище, - бесстрастно сказал Ультра, фасеточным серебром изучая бьющегося Егора.
  На короткие секунды возникло желание попросить его о помощи, но мужчина отринул эту мысль. Лучше уж отгрызть лапу. Все четыре. Только бы дотянуться до них зубами.
  Очередная вспышка ярости.
  Очередная выматывающая мутация.
  На этот раз удалось слиться с Сущностью целиком и оставить ее в себе.
  Холодно. Думай холодно. И дыши.
  Крыс расслабился, растекся по кровати, игнорируя резкие запахи крови и испражнений.
  Вдох.
  Небо над головой.
  Выдох.
  Яблочная мята.
  Вдох.
  Мятные яблоки.
  Выдох.
  Прохладные ладони по лицу. Чуткие. Нежные. Ласковые.
  Вдох.
  Крыс рванулся снова, и крепления не выдержали. Металл расползался, рвался на части, как прогнившая бечева.
  Вой. Не человека. Не животного. Чужого. Разорвал горло. Вцепился в стены и в стекла. Звон от падающих осколков тише оглушающего писка.
  Игрок сел на кровати. Красные глаза против фасеточного серебра. Холодная ярость против ледяного равнодушия.
  - Убирайся, - пропищал Крыс, освобождая ноги. Не глядя на Демона. С ним он разберется позже. Когда-нибудь. Сейчас надо проучить братьев. Они предали его доверие.
  - Наивно, - с улыбкой сказал Демон. Подписал приговор.
  Крысу было не до него. Выбраться из ловушки. Убить, пока не убили его. Густые капли на усах. Плевать. Не человек. Не животное. Чужой.
  Игрок точно знал, где находятся его техники. Они заплатят. За все. За то, что изображали дружбу, дожидаясь малейшей возможности его уничтожить.
  Знакомые, ничуть не забытые коридоры. Мертвые. Множеством глаз следящие за передвижениями.
  Крыс настороженно замер: он наделал столько шума, что уже должны были явиться по его душу. Но никого не было ни впереди, ни сзади. Крыс ничего не слышал, кроме мерного шума работающих механизмов.
  Мужчина закрыл бесполезные глаза. Повел носом. Ничего, кроме пыли. Как будто здесь никого не было уже несколько лет.
  Крыс пискнул, прислушиваясь к эху.
  Коридоры были пусты. Неправильно пусты.
  Мужчина дотронулся до стены. Рука по локоть ушла в белое.
  Слизь на коже. Слизь под когтями.
  Не открывая глаз, Крыс пошел на самое сильное гудение.
  Сто три шага до генератора.
  По двадцать шесть вдохов и выдохов.
  Слизь на коже и под когтями.
  Крыс ощупью нашел ведущий кабель и дернул, вырывая его с корнем. Вывихнутое плечо взорвалось яркой вспышкой боли. Белое исчезло, оставив после себя темные, шершавые, покрытые толстым слоем слизи стены канализации. По носу оглушающе ударила вонь гниения и испражнений.
  Вой. Не человека. Не животного. Чужого.
  Крыс задрожал от омерзения, по щиколотку провалившись в густую
  ...капли на усах...
  вонючую жижу. К горлу подкатил комок. Было бы чем, Игрок блеванул бы прямо тут и сейчас.
  Не успел сбежать. Его поймали. На нем уже начали ставить эксперименты.
  Был ли он свободен? Может быть, все это время он провел в канализации, пока его кололи дрянью? Был ли он когда-нибудь Игроком, или это плод его больной фантазии?
  Вой. Не человека. Не животного. Чужого.
  Крыс не выдержал, понесся сломя голову, не задумываясь о направлении.
  Прямо. Налево. Прямо. Налево. Прямо. Прямо. Вниз. Прямо.
  Мужчина споткнулся, с размаху влетев в отвратительную жижу, которая тут же заполнила нос, рот, глаза. Крыс запищал, отмахиваясь от несуществующего врага.
  Ему ответили. Тонкие высокие звуки заметались меж грязных стен. Успокаивающие. Родные. Знакомые до рождения.
  - Король. Король вернулся.
  Звуки переплетались, становились толще. Острые коготки царапали тело. Но было не страшно, скорее, приятно. Мягкий мех с родным запахом гладил голую кожу.
  Крыс начал успокаиваться.
  - Король. Король вернулся.
  Они ошибаются. Но он скажет об этом позже. Когда все будет хорошо.
  Мерзкие вкус и запах не исчезали. Но уже можно было не выть, сходя с ума от ужаса. Ведь он был не один.
  Не было сил идти. Как и желания. Но Крыс был уверен, что с ним все будет хорошо.
  Под обмякшим телом зашевелился живой ковер, унося Игрока в чистоту.
  Крыс уснул.
  
  Потолок. Белый. Белый потолок. Белый.
  Егор с воем дернулся и едва не свалился с настила. Никаких ремней. Он свободен. Ничего не было. Просто дурной сон. Глюк. Последствие двойной.
  Потолок. Белый. Белый потолок. Белый? Где небо? Родное нарисованное небо? С густыми сливочными облаками? С сетками тонких трещин?
  Егор огляделся. Чужая комната. Не его. Пустая и мертвая. Но чистая.
  Так страшно выйти за дверь и вновь оказаться в коридорах с белыми стенами-обманками, провалиться по щиколотку в омерзительную жижу.
  Мужчину затрясло. Но и оставаться без движения он не мог. Чем дольше Егор находился в комнате, тем сильнее становился его страх, тем слабее становился сам Игрок.
  Глубоко вдохнув, мужчина подошел к двери и взялся за ручку.
  Повернул.
  Безрезультатно.
  Потянул дверь на себя.
  Никакого эффекта.
  Толкнул. Только плечо ушиб.
  Глаза Крыса вспыхнули. Длинные когти и острые зубы раскрошили дерево на щепки в считанные секунды. Игрок серой тенью выскользнул в коридор и побежал. Прямо. Не встречая никаких развилок.
  Восторженный рев за стенами. Знакомый и ужасающий. Хотелось завыть, но дыхания хватало только на бег. А коридор все не заканчивался.
  Крыс попытался остановиться, чтобы оглядеться, и не сумел. Пол бежал под лапами, заставляя переставлять их снова и снова. А рев все нарастал, становился осязаемым.
  - Король. Король вернулся!
  - Только в нашем шапито! Крыс в колесе!
  Игрок задрал голову. Наверху крутился барабан, отсчитывая поля. Фикция. На каждом из них написано "смерть". И остается только бежать. Бежать, пока дыхание не остановится. Пока сердце не перестанет качать кровь.
  Внезапно все закончилось. Восторженный рев утих. Яркий, обжигающий свет померк. Рука - большая, мягкая, прохладная - обхватила его тело и поднесла к чьему-то лицу.
  - Молодец, Егорка. Хорошо выступил. Сегодня я тебе куплю что-нибудь вкусное. Чего ты хочешь, а?
  Огромный палец нагло провел по усам. От неожиданности Крыс впился в него зубами. В следующую секунду Игрок уже падал. Вопль великанши оглушал. Вкус крови
  ...густые капли на усах...
  сводил с ума сильнее запаха мяты и яблок.
  А потом Крыс упал.
  
  Спина болела, как будто Егор ударился обо что-то твердое. Причем хорошо так приложился, с размаху. А потом поднялся и прыгнул еще раз, чтобы наверняка закрепить эффект.
  А еще жутко воняло.
  Мужчина открыл глаза. Голубое небо, улыбающееся сливочными облаками.
  Если бы не было так больно, то Егор рассмеялся бы. Он почти поверил в то, что увидел под двойной.
  Полчаса. Должно пройти ровно полчаса, прежде чем он откроет рот и позовет техников. Хотя... Ради такого случая, можно и нарушить традицию.
  - Айвен, Ойген, я пришел в себя, - хрипло прокаркал Егор, криво улыбаясь в глазок камеры.
  На этот раз паузу выдерживали братья. Появились только через десять минут.
  - Ну и что с тобой случилось, мужик? - с досадой спросил Ойген. - Я проспорил. Ну что тебе мешало открыть рот как всегда? Сука ты, Крыс.
  Младший ругался, но отстегивал. Айвен, как всегда невозмутимый, наблюдал за манипуляциями.
  - Ну и как оно? - хрипло спросил Егор.
  - Хреново, мужик. Ты все еще нестабилен.
  От этих слов низ живота сковало холодом.
  - Но это лечится. Тобой занимаются лучшие техники Фермы.
  Голос Ойгена был бодрым. Настоящим. Столь же реальным, как и в видениях.
  Егора затрясло: он больше не знал, где глюк, а где - нет. Слишком часто он проваливался из одного кошмара в другой. Но мужчина так устал бояться и думать, что расслабился. Время покажет, живет он или грезит.
  
  - Король, не уходи. Останься с нами.
  Тонкий писк, иголками проникающий в уши, протыкающий мозг.
  - Я не король.
  Вой. Не человека. Не животного. Игрока. Острое отчаяние от невозможности остановить песочные часы мыслей и образов.
  Егор устал. Так, будто прожил не одну жизнь, а три. Сознание больше не принадлежало ему, отданное Игре, грызунам и Анджи.
  Какая из жизней была настоящей? Какая - ложной?
  Где были его чувства, а где - чужие?
  Чье отражение в зеркале было истинным: Егора, Крыса или Игрока?
  Слишком много вопросов, на которые не может ответить расползающееся сознание.
  Канализация. Залитая солнцем кухня. Мертвая комната с нарисованным небом.
  Закрывая глаза, мужчина проваливался из одной реальности в другую, находясь во всех трех одновременно.
  Как выбрать одну?
  Как убедиться, что она - настоящая?
  Вой. Человека. Животного. Игрока.
  
  Бросить монетку. Выпадет орел, остаться Егором. Решка - Крысом. Встанет на ребро - Игроком.
  Мужчина рассмеялся в плечо моющего его Айвена. Анджи с удивлением посмотрела на любимого, прекратив помешивать яблочное варенье.
  - Король что-то хочет? - впился в ухо писк.
  Смех стал громче, отчаяннее.
  Нет сил собрать расползающееся сознание, смять его в комок. Да и надо ли? Зачем делать выбор и потом жалеть о нем? Зачем стараться, если реальности нет? Ни одной из этих трех. Он лежит, привязанный к столу, и на него с улыбкой смотрит бородатый старик. Глаза горят исследовательским интересом. Небрежно зажатый меж длинный тонких пальцев скальпель делает аккуратные надрезы на сером. Егор все может видеть в зеркале, висящем над столом. Не хочет, но не может отвести взгляд.
  Надрез. Его обволакивают запахи мяты и яблок.
  - Как ты думаешь, синее или красное?
  Надрез. Нос разъедает вонь гниения и испражнений.
  - Король. Король вернулся.
  Надрез. Прохладная вода стекает по лицу. Ласковые сильные руки Айвена моют тело.
  - Мужик, и откуда в тебе столько дерьма?
  И все время рядом холодный черный взгляд, окутанный густой паутиной.
  Хочется хотя бы пошевелиться, чтобы почувствовать онемевшее тело, но не удается. Распятый, неподвижный, со вскрытой черепной коробкой...
  Старик что-то довольно бормочет, но услышать его невозможно: в ушах поселились писк, мятные яблоки и ворчание Айвена.
  - Не слышу, - пытается сказать мужчина, но губы даже не дрогнули.
  "Потому что их нет", - с ужасом осознал Егор/Крыс/Игрок. Только серое и глаза.
  Закричать бы, да нечем.
  
  Надрез.
  
  Прохладная ладонь на лбу. Тихий родной шепот.
  - Шшш. Все в порядке. Тебе просто приснился кошмар.
  Запахи мяты и яблок успокаивают даже меньше, чем привычная, отозвавшаяся шевелением выпуклость под ладонью.
  Егор широко распахнул глаза.
  - Когда? - изумленно выдохнул мужчина.
  - Только что, - горделиво сказала Анджи, удерживая руку мужчины на животе.
  Ребенок, словно чувствуя их внимание, пошевелился еще раз.
  - Еще двадцать недель. Может быть, шестнадцать. Или даже двенадцать, если совсем не повезет. Все-таки, предыдущие беременности заканчивались выкидышами, - прошептала Анджи и тут же суеверно перекрестилась.
  - Когда ты стала верующей? - прошептал Егор, не убирая руку с живота жены.
  Маленькая жизнь. Его дочь. В том, что будет девочка, мужчина не сомневался.
  - Спи, тебе завтра на работу, - прошептала Анджи.
  Уснешь тут, как же. Но закрыв глаза, Егор сразу же провалился в темноту, крепко связанный с привычной выпуклостью под ладонью.
  Казалось, не прошло и пяти минут, когда мужчина проснулся от истошного, смешавшегося с тонким писком, вопля жены.
  - Король. Король вернулся.
  Живот Анджи ходил ходуном.
  - Оно разрывает меня! - с болью и отчаянием кричала женщина. - Разрывает! О Господи, только не снова!
  Кровать промокла от крови. Невозможно, чтобы ее столько натекло из Анджи. Слишком, слишком много.
  - Король. Король вернулся.
  Егор так ничего и не сделал. Живот его жены разорвался и оттуда показалась голова крысы.
  Густые капли на длинных усах.
  - Король. Король вернулся.
  Крысы были вокруг. Слишком много крыс. Они терзали тело Егора, разрывали его зубами и когтями. Занявшийся огонь гнал их. Крысы так боялись огня, что способны были прогрызть все, что угодно, лишь бы выжить.
  Егор захлебывался собственной кровью. Он не мог видеть Анджи, глаз не было. Он не слышал ее: истошные вопли прекратились вечность назад. До того, как серый вонючий ковер накрыл его, отбросив от жены.
  Все.
  Закончилось.
  
  Надрез.
  
  Крыс открыл глаза, которые по-прежнему терзала боль. Во что бы то ни стало надо выбраться из этого отвратительного места и отмыться. Невозможно жить с этим на шкуре.
  Передвигаясь на четырех лапах, Крыс бежал по лабиринту, обгоняя медленное течение отходов. На одном из поворотов грызун наткнулся на лестницу, ведущую наверх. Лапы не хотели цепляться за неудобные железные брусья, но с отчаянием умирающего Крыс забирался все выше и выше, пока не оказался в сухих и чистых коридорах. Увы, пустых. Нечем было очистить шерсть хотя бы немного.
  Грызун вздохнул и отправился на поиски выхода.
  Через полчаса безрезультатных блужданий, Крыс оказался перед дверью, которая должна, просто обязана была выпустить его на свободу.
  Острыми зубами грызун впился в железо, удерживающее его в ловушке.
  - Плохой, плохой мальчик, - произнес кто-то над головой.
  Крыс посмотрел наверх и заметался от страха. Огромная рука опускалась на него, толстые пальцы загоняли в угол. Чужой запах. Родной запах. Яблоки и мята.
  - Плохой мальчик. Где ты так вымазался?
  Рука оказалась неожиданно нежной, но одно то, что под лапами больше не было твердой поверхности, вызывало панику. Крыс заверещал. Уж лучше вонючая густая жижа, чем эти прохладные нежные пальцы.
  Грызун вертелся, выгибался, выламывался, пытаясь освободиться, но безрезультатно: пальцы сжимались сильнее, не давая ему ускользнуть. Даже дышать было трудно.
  Крыс обмяк, дожидаясь первой же возможности сбежать.
  Рука окунула его в воду, намазала шкуру чем-то пахучим. Голос продолжал рассказывать, какой Крыс плохой мальчик, но грызун с трудом разбирал слова сквозь удары сердца в ушах.
  Неожиданно все закончилось. Исчезли и вода, и рука. Коготки скребли дерево, сухие ароматные травинки щекотали нос.
  Крыс расслабился. Плевать, что уют окружает клетка. Она защищает его. О свободе можно подумать и после. Когда отдохнет, поест и высохнет.
  Пол исчез так стремительно, что Крыс не успел вцепиться в прутья зубами-когтями-хвостом.
  Падал.
  Падал.
  Падал.
  В ад. Внизу его ждало жадное пламя. И не за что было зацепиться зубами-когтями-хвостом.
  Жар все нарастал. Затрещала шерсть. Усы свились в спирали. Оплавились. Крыс пищал от боли и ужаса, но не мог избежать от огня.
  - Плохой мальчик.
  Все.
  Закончилось.
  
  Надрез.
  
  Игрок кричал от боли. Огонь, исходящий от Анджи, сжигал его заживо. Все пошло не так, как они планировали. Сущность взяла над женщиной верх и защищала свою жизнь. И совсем неважно было, сколько ей осталось. Сколько бы ни было, это ее время.
  Игрок пытался уклониться, избежать губительного жара, но безрезультатно. Огонь был везде.
  Казалось, Купол таял.
  Казалось, под ногами хрустел сплавившийся в стекло песок.
  Казалось, воздух закончился.
  Сущность вырвалась наружу. Огонь убивал ее, но она терзала красно-желтую фигуру зубами и когтями. Бесполезно.
  Жидкое пламя вливалось в глотку.
  Крысу никогда не справиться с Ангелом.
  
  Надрез.
  
  - Бесполезно. Как бы мы ни пытались. Восемьдесят процентов поверхности тела покрыты ожогами третьей-четвертой степени. Его качественно зажарили.
  Игрок слепо смотрел в белый потолок: глаза выкипели еще на Арене. Тело продолжало жить, поддерживаемое аппаратами. Больше не было ни боли, ни страданий, ни мыслей.
  Ничего.
  Через час мерное гудение прекратилось.
  Все.
  Закончилось.
   4 августа - 1 сентября 2008
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"