Аннотация: Прода Ландскнехта отдельным файлом. Комменты в основном файле. ОТ 21.10
'Имя мое Серж, урожденный вольный градский обыватель Колм, двадцати трех лет от роду. Повествование се я веду по доброму и настоятельному совету моего нынешнего командира, инженер коммандера Ирмы Вайм.
Признаться, непросто было мне заставить себя излагать все, находясь под впечатлением т ех ужасных событий всего произошедшего. Однако, по раздумию, я согласился, что необходимо составить записи как возможно проворнее, пока память еще ясна, и все события помнятся четко и однозначно. К тому же, хотя я и принят госпожой Вайм на службу, ввиду обстоятельств - это, скорее, формальность, так как делать нам всем тут нечего знания и навыки мои вряд ли могут быть во многом применены, а безделье несомненно пагубно. Меж тем, из всех нас - я получаюсь наиболее годен к составлению повествования , ибо, как отметила госпожа Вайм, ея вдохновения хватает лишь на краткие отчеты, да письма родным, ибо со словесностью у нее и в гимназии еще были затруднения.
За сим, с сего дня, и принимаюсь писать. Как о событиях ежедневных (на жаль, мой дневник погиб со всеми прочими вещами наверху), так и воспоминая о прошедшем.
***
Листопада десятого дня.
За сегодняшний день, мы с госпожой Вайм провели профилактику и консервацию резервного боевого информационного поста, а так же ревизию всех запасов пропитания. Матросы, охранявшие арсенал, решили все же присоединиться к нам, перейдя под полнейшее командование госпожи Вайм. О всем, предшествовавшем сему, расскажу далее. Сейчас, когда я пишу эти строки, матросы готовят ужин, а госпожа Вайм пытается установить связь с кем-либо снаружи. До сего дня подобные попытки не увенчались успехом. Одиннадцатый пост отвечает в автоматическом режиме, базы 'Южная звезда', 'Варгас' и 'Бреген' не отвечают, попытки вызвать какие-то корабли или субмарины так же не увенчались успехом, хотя гидрофонами и была отмечена скоростная цель на удалении от тридцати до пятидесяти миль. На сем текущие события описывать завершаю.
***
Листопада, одиннадцатого дня.
...Итак, с чего же стоит начать? Наверное, с момента прибытия нашей съемочной группы на базу 'Срезанный цветок'? Или, может, еще раньше? Пожалуй, слишком далеко заходить не следует. Вся наша группа, кроме меня, Божией милостью уцелевшего, безсомненно погибла - и воспоминания о них болью наполняют сердце. Не в силах мучить себя, лишь коротко скажу - почти все мы, недавние выпускники Эбиденского Института Кинематографии и Радиовещания - были безумно рады сюда попасть. 'Срезанный цветок' - это сенсация, легенда, возникшая из глубин воинских тайн, и мы надеялись снять тут замечательный материал. Эбиденский филиал 'Имперского киновестника' заключил с нами невероятно прибыльные и престижные, чего уж скромничать, контракты. А я еще сумел получить заказ от альманаха 'Военное дело Северного Края' на большую статью в авторский лист или более, и на заметку на второй разворот от 'Альмарской правды'. В тихом курортном городке Рюгеле, милом приморском захолустье, мы погрузились на грузовой теплоход 'Мариэлла-3', Луррского Морского Пароходства, и отправились в путь. Это было мое первое морское путешествие, и, признаться, перенес я его не лучшим образом. По счастью, наш теплоход заходил еще в базу 'Варгас', откуда мы, всей съемочной группой, с оказией отправились на 'Срезанный цветок' на попутном самолете. Теплоход 'Мариэлла' работал в имперской программе разоружения, и должен был простоять на 'Варгасе' три дня, пока грузили демонтируемое оружие, а мы торопились поскорее узреть загадочную и легендарную базу 'Срезанный цветок'. На самолетах мне приходилось уже летать в Северном Крае на буровые вышки, и на практику на третьем курсе на съемки в горах, но многие из нашей съемочной группы испытали невероятную эйфорию полета впервые.
Легенды о таинственной, затерянной в океане базе Эскадры Южных Морей ходили еще во времена Южной Войны. Но только спустя много лет, лишь после Великой Победы, когда сама база перестала быть тайной - мы стали узнавать подробности. Собственно, именно во время Южной Войны база и появилась, тогда же она и обрела свое название. То были времена истинного рыцарства и романтизма. И офицер Морского Штаба, имя коего История для нас не сохранила, планировавший дерзкую операцию по созданию маневренной базы только появившихся самолетов и еще совершенно убогих субмарин в опасной близости от территории врага - прекрасно понимая всю гибельность и жертвенность затеи, дал всей операции столь поэтическое название. Цветок, красота коего обречена на скорую гибель, ибо он уже срезан. Но, как нередко бывает в истории, временное оказалось крепче иного, задуманного постоянным. Люди, обосновавшиеся на негостеприимном клочке земли посреди океана - оказались куда крепче, чем рассчитывали в штабах. Даже когда база была вскрыта южанами, и ея отравились атаковать восемь винтовых фрегатов в сопровождении нескольких сторожевиков, и немалое количество десантных паровых плашкоутов с морской пехотой - гарнизон дал жестокий бой. Сначала в схватке с флотом были потеряны оба имевшихся самолета - успев сжечь один и отравить ядом еще два из атакующих остров фрегатов. Еще два фрегата отправили на дно субмарины. Две из них были при сем потоплены конвоем, третья же, бесцельно израсходовав обе мины, всплыла и потопила тараном плашкоут, прежде чем ея расстреляли артиллерией. После того, изрядно поредевший отряд вторжения начал бомбардировку острова. Защитники отвечали огнем всего трех орудий - однако к тому времени наши силы уже имели некоторое преимущество, как в технике, так и в подготовке. Орудия били дальше, комендоры стреляли точнее. К исходу дня враг лишился всех своих фрегатов и сторожевиков. Потеряв их утопленными, сгоревшими, либо избитыми до такого состояния, что почли за благо немедленно отбыть из боя. Далось сие защитникам дорогой ценой огонь врага был не столь точен, но куда более многочисленные пушки сказали свое слово. Да и в храбрости южанам было не отказать - не имея возможности соперничать в дальней стрельбе - они, презирая смерть, подходили в упор. Жестокий бой окончился с сумерками, но на острове не осталось ни одного снаряда к последнему уцелевшему орудию. А примерно треть защитников были ранены осколками и шрапнелью. За ночь были выставлены мины - они были доставлены на остров буквально накануне, и будь поставлены заранее, несомненно увеличили бы потери врагов, единовременно уменьшив потери защитников. На следующее утро начался штурм острова - десантные суда подходили к берегу, высаживая на него отряды морской пехоты. Загремели мушкетные выстрелы, а вскоре завязалась и рукопашная схватка. Сам остров несколько помогал защитникам - атакующим приходилось взбираться по крутым склонам под огнем, вступая в рукопашные схватки. Защитники отбивались на каждом рубеже до последнего выстрела, а после того сбрасывали вниз камни. Но нападающих было слишком много, некоторые отряды обходили сопротивление, обрушиваясь на защитников с тыла. К вечеру все было кончено . Едва треть оставшихся в живых защитников, большинство из коих было раненых, включая тяжелых - укрылись в природной пещере, причудливой промоине, тянувшейся с самого верха острова до самой воды. Они наверняка понимали, что их ожидает неминуемая гибель. К утру осаждающим доставят баллоны с отравой, либо те попросту взорвут входы в пещеру, обрекая всех внутри ея на мучительную смерть в темноте. Однако, счастье и тут не оставило их. Один их сторожевиков, выйдя их боя еще по полудня первого дня, имея пожар на борту, дрейфовал и был унесен течением на изрядное расстояние . Где и был замечен субмариной - но прежде чем та успела выйти в атаку, сторожевик опрокинулся, унеся с собой почти всю свою команду. И лишь несколько палубных матросов уцелели. От них наши подводники узнали о нападении на какую-то базу, и жестоком бое. Командир субмарины ничего не знал о какой-либо базе так далеко на юге, но подозревать какую-то коварную игру было глупо. И сведения немедленно были доставлены на одну из эскадр. Командующий эскадрой, конечно, сразу понял, о чем речь, и не медля, и не жалея угля, погнался к острову. И с утреней зарей потрепанный и изрядно поредевший десант врага, уже, казалось бы, празднующий победу - увидел на горизонте многочисленные дымы с севера. Правда, спустя пару часов - такие же дымы показались и на юге. Это шла подмога десанту. Но наши силы успели подойти чуть раньше, и блокировать остров. Два дня продолжалось противостояние - южане не решались атаковать более многочисленный флот северян, а северяне не торопились начинать бой, неспешно и методично обстреливая остров шрапнелью. Кончилось все тем, что изможденный постоянными обстрелами десант, после гибели большинства командиров, выбросил белый флаг. Видя, что помогать более некому, и вся операция полностью изжила себя, южане вынуждены были ретироваться. Защитников острова эвакуировали, и о базе вроде бы забыли навсегда... (Как сказал светлой памяти адмирал Кронг, когда мы спросили его об этой легенде 'Все, наверняка, было не совсем так... Хотя, конечно, звучит красиво!')
Когда началось возрождение базы - точно пока так и неизвестно. Эти документы военные пока не спешат рассекречивать по непонятным мне причинам. Впрочем, и причин таких может быть множество, вплоть до прозаической нехватки времени у работников архивов. Однако факт - незадолго до Великой Войны в немалой тайне на острове уже существовала мощная укрепленная база нашей Империи. Та самая пещера была расширена и укреплена бетоном, на плато устроено летное поле и ангары, построена мощная радиостанция. Были установлены несколько дальнобойных орудий среднего калибра. Подходы к острову прикрыты минными заграждениями, установлены противовоздушные батареи, а так же противодесантные автоматические пушки и огнеметы в казематных установках. В нижней части базы был оборудован подземный причал для двух малых субмарин класса 'Тритон'. А воздушная эскадра базы состояла из новейших тяжелых бомбардирских самолетов и скоростных воздушных истребителей. Вряд ли уже имело смысл говорить о предрешенной жертвенности базы. Когда в ходе Великой Войны сюда прорвалась через Южное Море рейдерская эскадра врага - именно самолеты базы, по сути, загоняли ея, словно гончие - зверя. Два легких крейсера были потоплены управляемыми снарядами и бомбами с самолетов, а флагманский тяжелый крейсер, пытаясь найти базу и обстрелять ея, был самолетами базы выслежен, угодил в ловушку линкоров адмирала Крубба, и так же был потоплен в жестоком сражении у острова Змеиного. Сама же база активно использовалась и как передовой пункт базирования крейсеров, и для нанесения ударов по западным в обход зон противовоздушной обороны. В конце Великой войны отсюда дважды наносились удары - Р-бомбами. Или, как любят их называть наши военные - просто 'Бомбами'. Именно так - с большой буквы, причем это понятно даже по интонации.
-------------------------------------
За сегодня продолжили работы по консервации оборудования. Вечером произошел прискорбнейший инцидент: старший матрос Баур заспорил с госпожой Вайм. Мы с Пирком, несомненно, были на ея стороне (Мне кажется, Пирк к нашему командиру сделался неравнодушен, в то время как госпожа Вайм опекает его, словно младшего братца...) Спор, увы, напрямую касался ужасных событий прежних дней. Точнее, несомненно, недостойного Магнуса фон Олвера, предателя империи. К нашему великому сожалению, старший матрос Баур, несомненно достойный воин и хороший человек, выступал на его стороне. Что вызвало искренне негодование нашего (прекрасного во всех отношениях) командира. К итогу, Баур просто заперся в отведенной ему каюте. Госпожа Вайм сказала, что все дело в том, что во владении означенного недостойного Олвера пребывают и вотчинные земли рода Баур. И, как человек чести, старший матрос Баур, кавалер трех орденов Империи, будучи урожденным кнехтом, и почитая Вассальный Кодекс - не желает выступать против своего сюзерена, покуда вина оного не объявлена Высшим Имперским Судом. Печально, что недостойное поведение одного предателя стало причиной ссоры столь благородных людей...
------------------------------------------
На сигналы нашей базы так никто и не ответил. Госпожа Вайм намеревается установить постоянное дежурство на посту связи.
***
Дистопада, двенадцатого дня.
Попреву, опишу важное, и увы, неприятное событие - заболел младший матрос Пирк. Слабость, понос и рвота. Опасаемся за свежеть продуктов. Госпожа Вайм очень обеспокоена. Сегодня работы отменены, она велела мне помогать господину Бауру ухаживать за больным. Покуда же смена господина Баура, продолжу писание сие.
--------------------------------------------
Послевоенная судьба базы не менее примечательна. И во многом связана с нашим, да простится мне подобная вольность, обворожительным командиром. Госпожа Ирма Вайм, словно вижве являет тот новомодный образ девушки из романов, героини которых смело бросают вызов мужчинам во всех их исконных занятиях. Не сочту за дерзость и жизнеписание госпожи графини здесь изложить, в том, что мне известно с её слов о себе самой. Род Вайм, как известно, обширен и могуч, имея множество ветвей и линий. Увы, как нередко с таковыми родами бывает - не всегда содержащих себя в дружбе, а порой и прибегая к открытой вражде. Такова Божия Воля, так устроен мир, и не нам это судить. Семья госпожи графини принадлежала к не самой богатой ветви, хотя и изрядно древней. О предках дальних госпожа Ирма не распространялась, впрочем, мыслю я, любой интересованный может изучить родовые книги самолично. Мать госпожи графини, с ея слов - женщина властная и сильная. Но отношения их претерпевают холодность с времени гибели отца госпожи Ирмы. Светлой памяти отец ея, в чине фрегат-капитана подводного флота, погиб со своей океанской субмариной К-112, класса 'Щука', в одном из походов в разгар Великой Войны. От лодки пришла радиограмма о потоплении танкера, потом об обнаружении тяжелого авианесущего крейсера - такие корабли были приоритетными целями, и об их обнаружении сразу докладывали в штаб. Более субмарина на связь не выходила. Двумя днями позже, в ста милях от района, где К-112 обнаружила крейсер, другая субмарина ночью потопила поврежденный горящий крупный корабль. После Победы стало известно, что это был авианосный линкор 'Адмирал граф фон Шайссе'. Очевидно, К-112 атаковала его, добилась попаданий, но и сама при этом погибла. Точное место ея гибели до сих пор неизвестно... Именно отец был примером для молодой графини - она с детства увлекалась чисто 'мужским' спортом, и что вовсе нехарактерно для девушек ея положения - техникой. Еще до начала войны она поступила в Технический Университет имени Петрика в столице, причем по специальности конструктора электроэнергетических установок подводных кораблей. Госпожа Ирма всерьез намеревалась продолжить дело отца, и как ни странно, начавшаяся Война этому помогла. Сдав экзамены на чин техника-лейтенанта флота, госпожа Ирма получила назначение на базу субмарин в Северном Крае. Она говорила, что мечтала попасть в состав боевого экипажа субмарины, благо вполне могла исполнять обязанности помощника старшего механика. Но командование было против, а после гибели отца ея мать приложила максимум усилий, дабы воспрепятствовать мечтам дочери. И вскоре госпожу Ирму отозвали с действующего флота, направив на службу в засекреченный научно-исследовательский центр. Об этом учреждении она отзывалась крайне скупо, говоря, что он нем достаточно знать, что оно есть. Однако, о том, чему она там училась госпожа Ирма рассказывала без утайки - ибо совсем недавно Имперская Коллегия обнародовала первый послевоенный пятилетний план развития, в котором и значилась непонятная многим отрасль 'Энергетика альтернативного топлива'. Начались эти работы еще во время Войны, в попытках создать энергетическую установку для океанских крейсерских субмарин неограниченного радиуса действия. Но до Победы завершить их не успели, однако первую опытную установку тяжелорудного энергореактора решено было установить для пробной эксплуатации на базе 'Срезанный цветок'. Так на этой базе, еще до монтажа самой установки, в процессе подготовки и переустройства машинного отделения базы - появилась госпожа Ирма, к тому времени уже имевшая звание инженер-флаг-лейтената флота. Причем она сразу становилась старшим техником-энергетиком базы - случай неслыханный в истории военного флота, но так уж сошлись звезды. На сухопутном фронте женщины воевали в частях связи и санитарных батальонах, в городах - нередко служили в расчетах противовоздушных установок. Но и там даже младшие командиры из женщин были редкостью. Сама госпожа Ирма объясняет свою судьбу тем, что никто кроме нее в те годы не желал заниматься новым и малоизученным делом - все стремились сделать карьеру, пока идет война, а ея, стараниями матушки отлучив от любой возможности попасть на фронт, загрузили этой работой. И, когда пришла пора выбирать - оказалось, что просто более и некому из военных доверить экспериментальный образец. А уж допустить к себе пусть мужчин, но насквозь гражданских - военные моряки после Победы категорически не пожелали. Кастовость тут оказалась превыше прочих резонов. Надобно отметить, что с самого момента запуска новой установки, и до вовсе недавнего времени госпожа Ирма фактически исполняла обязанности заместителя командира базы по инженерной части. Но о сем напишу далее.
-----------------------------------
Вечером стало плохо старшему матросу. Господин Баур держится получше, но симптомы те же, что и у Пирка. Госпожа Ирма принимает решительные меры - велела не жалея выбросить в сор всю посуду, и настрого запретила пить некипяченую воду. Она очень обеспокоена.
***
Листопада, четырнадцатого дня.
Вчера записей я не вел, выдался тяжелый день. Оба матроса в плохом состоянии. Госпожа Ирма определила, что это рудная лихоманка - очевидно, они все же не убереглись, когда пытались разведать проход наверх. Господин Йорген не теряет присутствия духа, приходит и подбадривает Пирка, который совсем ослаб. По его же предложению я принес из караульного поста арсенала полевые медицинские сумки, там имеется и специальный препарат, те самые легендарные 'желтые пилюли', о которых ходит столько баек среди гражданских. Надо признать, эти пилюли вполне действенны, оба больных почувствовали изрядное облегчение. К сожалению, когда оба матроса уже спали, а мы с госпожой Ирмой ужинали, то в беседе (госпожа Ирма, несмотря на свою строгость как командира, велела подать к ужину бутыль отличного сухого красного из запасов) она поведала - байки во многом не врут. Эти пилюли действительно продлевают жизнь пораженным рудной лихоманкой. Одновременно укорачивая её. Проще говоря - если в ближайшие несколько дней не придет 'Тритон' - наши матросы обречены. Даже если удастся спасти Пирка - а он очень плох, то и он, и Йорген, принимая препарат еще какое-то время, без чего шансов победить лихоманку нет, будут обречены на гибель уже от лекарства и общего истощения сил организма. И через какое-то время даже приход 'Тритона' и немедленная эвакуация не сможет их спасти. И наверное не врали те байки, что гласили - принимавших эти пилюли собирали в штурмовые части, и гнали в бой, пока они не погибали. Все, до единого... Ужасно, несмотря на все произошедшее ранее, мысль что эти люди погибнут у меня на глазах не дает мне покоя... И не менее ужасно то, что под действием таблеток они действительно оживились. Пирк впервые за эти дни смог поесть. Оба они с удовольствием выпили сухого вина. Господин Йорген даже обедал с нами вместе, как прежде. Выпив вина, он даже извинился перед госпожой Ирмой за прошлую ссору. И высказался в адрес своего бывшего сюзерена предельно непечатно, что мне даже совестно писать, как. На удивление мое, госпожа Ирма в ответ попросила прощения за свою резкость, и они оба сошлись во мнении что во всем наверняка виноват непосредственный начальник госпожи Ирмы - недостойный Бруно Урце. Мало того, что явившийся предателем Империи, так он еще и из западников, что несомненно и явилось главным злом. Меж тем, покуда текущие дела решены, продолжу писание истории базы, и тех событий, что с нами происходили
-----------------------------------
Итак, говоря о том, что стало с базой 'Срезанный цветок' после Победы, стоит отметить - таковое сейчас происходит по всей нашей Империи. После того, как войны канули в прошлое безвозвратно - оказались попросту не нужны ни военные базы, ни боевые корабли, ни береговые батареи и штурмовые самоходы. Исчезли огромные расходы, которые страна несла, пока была вынуждена воевать с врагом. (Впрочем, уместно ли теперь называть врагом тех, кто уже стал частью нашей Империи? Боюсь, вопрос этот - никак не для моего разумения...). С одной стороны это несомненное благо. С другой... Тысячи людей остались без заработка, а значит - и средств для пропитания. Имперская программа помощи и восстановления, Императорский Благотворительный Фонд, общество Милосердных - все они, как могли, старались смягчить ситуацию. Гирей на ногах нашей Империи повисли и разоренные войной Западные Земли, или, как теперь принято писать, Новоимперский Край. Но хуже всего пришлось армии и флоту... Стали в одночасье не нужны громадные линкоры и авианосные крейсера, для колониальной службы более чем достаточно корветов и шлюпов. Абсолютно не нужны стали субмарины - не от кого прятаться более в морских глубинах. Штурмовые самоходы тоже оказались более не нужны - правда, уже появились проекты их разбронирования, и использования как транспортных и строительных машин. Более всех, кроме тыловых служб, моментально перешедших к работе по восстановлению порушенного - повезло Транспортному Флоту (который, впрочем, просто был демобилизован и продолжил свою обычную работу уже на благо прежних владельцев), и авиации. Самолеты - очень пригодятся народному хозяйству Империи, и тяжелые бомбовозы, и легкие юркие истребители. Но главное в армии - это люди. И если солдаты и матросы в большинстве только рады демобилизации, то вот с офицерами выходило хуже. Ведь военная служба для многих была делом всей жизни. А для иных - и всей их династии. А теперь они становились никому не нужными. Конечно, технические специалисты (вот как наш прекрасный командир - госпожа Ирма)несомненно легко находят себе дело по душе. Конечно, остается служба в колониях, и есть еще масса профессий, где требуется присущая военным храбрость и решительность. Морское дело, Корпус Огнеборцев и Спасателей, полиция, в конце-концов. Но - куда податься, скажем, командиру линкора? Крейсера? Или - военной базы? Что делать командиру полка или дивизии? Да и многим строевым офицерам сложившаяся ситуация совсем не нравилась. Крамола так говорить, но не отпускает мысль: что, во время Войны, все наши правители вплоть до покойного Императора думали лишь об одном - как победить. А вот как жить после Победы - не задумывался никто. При этом времени на раскачку не осталось, к губительным неурожаям прошлых лет добавлялись новые и новые проблемы и волнения... В столице местами открыто говорили о том, что Император имеет шансы не получить достаточного количества голосов на очередном Всенародном Вотуме. Как известно, ввиду Войны по закону срок очередного Вотума был заморожен, но после победы у Императора оставалось всего шесть лет, и три из них уже минули. В этой ситуации власти не могли просто распустить и ликвидировать всю армию за ненадобностью. И по причине небывалого количества людей 'без места', внезапно влившихся бы в жизнь Империи. И по причине невозможности бесхозно бросить громадную массу боевой техники и сооружений - хоть она более и не нужна, но это миллионы империалов и огромный труд всех жителей Империи! Да и просто оставлять оружие без присмотра, учитывая некоторую нестабильность на новых территориях - было бы глупо. Кстати, поговаривали - отчасти этим и продиктована столь стремительно развивающаяся программа разоружения. Однако - попробуйте-ка быстро уничтожить оружие двух десятимиллионных армий! Потому сокращения армии были не особенно стремительными. Но и тут появилась оборотная сторона. Во-первых, военным урезали жалование. И если урезание младшему составу не сильно и сказалось на их невеликом достатке, то вот господам офицерам, многие из которых, уж скажем откровенно, любят жить ярко и красиво (а риск смерти на войне этому лишь способствовал) - пришлось солоно. Если раньше воинская служба смотрелась привилегией, и любой гражданский втайне завидовал военному - то отныне все переменилось в одночасье. Ни в карьерном плане, ни в денежном служба более не являлась престижной. Во-вторых же, простой люд стал воспринимать тех, кого недавно почитал защитниками и храбрецами, идущими на смерть - как дармоедов и бездельников! И, что самое обидное - не беспочвенно... Дисциплина в невоюющей армии, ощущающей всеми фибрами свою бесполезность и обреченность - покатилась вниз. Иные попытки офицеров строевыми учениями и бессмысленным трудом как-то израсходовать людскую энергию - приводили к роптанию, а то и бунтам. Бессмысленность сих занятий была очевидна всем, и старые подходы уже не работали. Прямо стоит сказать - обстановка в Империи в последние месяцы была тревожная, и отнюдь не благостная...
База 'Срезанный цветок' являла собой некоторый островок относительного благополучия. Во-первых, здесь работала экспериментальная установка тяжелорудного электрореактора. Считается, что вскоре такие реактора будут двигать огромные океанские теплоэлектроходы, с неограниченной дальностью хода. Что позволит резко ускорить развитие наших колоний. Кроме того, такие реактора будут питать заводы, освещать горда и поселки Империи, от столицы и до самых захудалых колоний, и обогревать дома жителей Северного Края в зиму. Технический персонал базы был занят своим делом, и никак не чувствовал себя лишним или неустроенным. Во-вторых - авиабаза. Как уже писал - у авиации виделось огромное будущее. Но была и третья причина. Арсенал. Это уже военная тайна но... Ввиду всего случившегося, скрывать стало нечего. Практически все те две недели, что мы находились на острове и, снимая материал, попутно наблюдая демонтаж оборонительного вооружения базы и погрузку его на 'Мариэллу' - в недрах острова кипела скрытая работа. Каждый день приходил один из 'Тритонов', и выгружал из своего чрева очередную Бомбу. Боеголовку от мины или авиационного снаряда. Две дюжины Бомб покоились в арсенале базы, и именно потому здесь присутствовала целая рота морской пехоты. Хотя нам это и казалось странным и бессмысленным. К сожалению, это никого не уберегло...
***
Листопада, пятнадцатого дня.
Ужасное событие. Нас покинул старший матрос Йорген Баур, урожденный кнехт Баур. Я крепко спал, признаться, выпитое вино изрядно подействовало. Но все же выстрел разбудил и меня. Сначала я лежал, раздумывая - не почудилось ли мне? Но, услышав, что кто-то выходит в коридор - решил подняться тоже. Выскочив из каюты я узрел госпожу Ирму - в несколько... неуставном виде. Смелости описать ея мне не хватает, скажу лишь, что она была прекрасна! Однако, дальнейшее обернулось для меня настоящим ужасом... Кажется, со мной случилась истерика - смерть вблизи мне приходилось видеть еще во время войны, после бомбежек и газовых ударов, особенно когда нас мобилизовали на помощь пострадавшим землям Степного Края. Но то были незнакомые мне люди, погибшие внезапно, по злой воле врага. А тут... Мы только вчера ужинали с ним вместе, пили вино, разговаривали. Он ушел спать, не дожидаясь отбоя, благо госпожа Ирма не настаивает на соблюдении распорядка дня, пожелав нам доброго сна. И вот...
Госпожа Ирма привела меня в чувство, заставив выпить полстакана матросского рома. Отвратительное пойло, натощак - меня едва не вывернуло, но, надо признать, это подействовало. Я ушел к себе, и забылся на какое-то время. За завтраком госпожа Ирма сказала, что, очевидно, господин Йорген, как опытный солдат, немало повидавший на службе, ибо морская пехота в Войну всегда была на самом острие удара, все сам хорошо понял. И, очевидно, не стал ждать, и затягивать неизбежное... После завтрака госпожа Ирма объявила, что сегодня работ не намечается, она будет ухаживать за Пирком, а мне необходимо продолжить написание. Я, несколько расслабившись от ея доброты, вздумал было перечить - но она моментально напомнила мне, что я на службе, и ея приказы являются обязательными к исполнению. Пробормотав уставное 'Виноват!', я поспешил в каюту, где, усевшись за стол, пытался взять себя в руки, раздираемый различными чувствами. Писать не хотелось, и не получалось. Но тут в каюту вошла госпожа Ирма, и заговорила со мной совсем иначе, нежели только что. Передо мной был не суровый холодный командир, а словно старшая сестра, или учительница из гимназии, уговаривающая нерадивого мальчишку делать задание. Она принесла мне початую бутыль вина, велев употреблять не спеша, и настойчиво пояснила - каждый должен заниматься своим делом, и не бросать начатое. Тем более вскоре ей понадобится моя помощь, а до того я должен описать все, что произошло на базе. За сим, исполняю.
--------------------------
Продолжая описывать состояние базы накануне беды, нельзя не упомянуть светлой памяти вице-адмирала господина Ялмара Кронга, урожденного барона Кронга. Фигура сия сыграла одну из главных ролей в будущей трагедии, по сути, встав на пути Зла. Господин адмирал прибыл на базу совсем недавно. В силу описанных уже мною круговоротов, многие люди меняли посты и должности, порой принимая места, совсем недавно совершенно не соответствовавшие их чину, званию и опыту. О самом господине вице-адмирале много сказать не смогу, как и господа Ирма ничего особо не смогла добавить к сему. Известно лишь, что до того он возглавлял разведотдел одного из флотов, потом служил в контрразведке, после войны занимавшейся чисткой на новых территориях. Однако разведка и контрразведка из военных структур оказались расформированы едва ли не первыми. Разведка - за полнейшей ненадобностью, а вот с контрразведкой, поговаривают, сыграла свою роль давнишняя вражда нашего всеми 'любимого' ГосТаПо - Государственной Тайной Полиции, издавна не терпевшей конкуренции внутри страны, и уступавшей первенство контрразведке только на время войн. Как бы то ни было, господин вице-адмирал, да будут Боги благосклонны к его бессмертной душе, был назначен командиром базы 'Срезанный цветок'. Что, несомненно, вызвало немало зависти среди прочих высоких чинов. Следует сказать, что на базе 'Срезаный цветок', из-за ея, если и не уникальности, то по крайней мере особенностей, и до того была не самая логичная система управления и подчиненности, а уж в столь бурное время... Как я понял со слов госпожи Ирмы, командовали базой всегда моряки. Такова традиция, да и остров как бы намекает на это. Но главная ударная сила базы - самолеты, оттого заместитель в чине равном или на ступень меньшем - всегда был из авиаторов, хотя и флотских. Охрану же и противодесантную оборону несли морпехи, издавна флоту не подчинявшиеся. (Как известно - у нашей армии имелись свои корабли и катера, десантные авианосцы и разведывательные микросубмарины, а у флота западных - свои бронеходные части, ракетно-артиллерийские полки и стрелковые дивизии). Кроме того, ввиду особого статуса энергетической части базы - инженерный ея состав был выделен отдельно, прямо подчиняясь Штабу Флота. Что, разумеется, не могло добавить системе ни стабильности, ни управляемости. И примерно в то же время, что и господин вице-адмирал Кронг, на базе появился и недостойный Бруно Урце. Госпожа Ирма считает, что он был причастен к программе Р-бомб западных, но не только сотрудничал с нашей разведкой, а еще и затормозил эту программу, не дав врагу получить разрушительное оружие до конца войны. Возможно, этим объясняется появление высокопоставленного военного из новых граждан на столь непростом объекте. В который раз стоит лишь сожалеть, что руководство Империи заранее не озаботилось продумать план фильтрационных мероприятий по интеграции бывших смертельных врагов в семью имперских народов, отчего многое делалось, мягко говоря, наспех и неосмотрительно. Со слов госпожи Ирмы, состояние базы к прибытию господина вице-адмирала было плачевным. После победной эйфории последовала череда смен командования, сокращений, реорганизаций. Дисциплина упала, начались всяческие происшествия, злоупотребления и аварии. В основном это, конечно, касалось моряков и морской пехоты. Господину адмиралу пришлось отдать приказ перенести на хранение в адмиральские помещения запас матросского рому, дабы пресечь это. Увы, эта мера имело и обратное свойство - недовольство среди совершенно разболтавшегося личного состава. Светлой памяти господин вице-адмирал начал проводить серьезную чистку, моментально удалив с базы наиболее распустившийся элемент, однако всего необходимого сделать не успел.
Злостчастным днем пятого листопада пришло известие о мятеже в Алаше. Древний гористый край, на северо-восток от Валаша, иными историками почитаемый как самая прародина нашей Империи. Алашцы всегда гордились древностию своей земли - порой совершенно чрезмерно и неблагонравно. Вот и теперь - герцоги Алашкие, все трое - объявили рокош, обвинив Его Императорское Величество в том, что направив Наместником своего брата, дал тому указание искусственно спровоцировать в Алаше голод, а так же горными работами вызвать оползни и затопления, дабы окончательно погубить гордый народ Алаша. Конечно, это глупейшая ересь, но... Слишком все было напряжено в Империи. К вечеру пришло сообщение о введении военного положения - пока только в Срединных Землях, но господин вице-адмирал объявил на базе особый режим. А шестого пришли известия о том, что по территории Алаша наносятся удары Бомбами, и срочно поднятые по тревоге укомплектованные батальоны бронеходных дивизий и воздушно-десантная бригада перебрасываются для 'окончательного решения алашского вопроса', как выразился в радиовыступлении министр внутренних дел. И вот настал ужасный седьмой день листопада.
Впрочем, надобно рассказать, что по счастливому (для меня - во всех смыслах) стечению обстоятельств, именно я оказался вхож в адмиральский салон базы. И тут снова не обошлось без обворожительной госпожи Ирмы. Наше знакомство началось во время воздушных съемок - она, тогда для меня еще инкогнито, тоже присутствовала, и снимала на свою портативную камеру. Мы разговорились - собственно, на тот момент я не был связан какой-либо субординацией, и даже позднее интервью у господина вице-адмирала брал без малейшего смущения. Хотя впечатление господа Ирма на меня произвела уже тогда, чего уж скрывать. К тому же - нечасто увидишь молодую женщину в военной форме и с кинокамерой в руках. Госпожа Ирма и поспособствовала моему интервью с руководством базы. Она же пообещала мне рассказать все, что не касается секретов, о новой энергетической установке базы, и так же обещала устроить хорошие воздушные съемки, с умелым пилотом. (Ходили слухи, что у госпожи Ирмы роман с одним командиром самолета. Но, отметая любую пошлость, можно признать, что в сложившейся ситуации в этом не было ничего плохого. А самого этого авиатора с ея слов - весьма ценил и светлой памяти господин вице-адмирал). В общем, нет ничего удивительного, что из съемочной группы, отношение к которой у руководства базы было в целом ...неоднозначное, я был выбран для регулярного показа отснятых а потом и смонтированных роликов господину вице-адмиралу. Это была отнюдь не прихоть господина вице-адмирала - а строгое предписание, все еще действующего распоряжения министерства. Просмотрев ролик и одобрив его, господин адмирал подписывал акт. И только после этого мы могли продолжать работу, в противном же случае весь киноматериал должен был быть уничтожен. Чего, стоит признать, у нас ни разу не было, господин вице-адмирал Ялмар Кронг, да пребудет его душа в Царствие Божием, несмотря на довольно холодное отношение ко всей нашей работе - никогда не конфликтовал, и не мешал нам, никоим образом. Именно потому в то утро, с первым смонтированным окончательно эпизодом, я и оказался внизу.
Как обычно ожидая, я пил кофе, предложенный вестовым. Ожидание могло быть довольно долгим, но тут не имело смысла обижаться - у всех свои заботы. Я отвлекся, в который раз рассматривая картину на стене - говорят, кисти одного из бывших командиров базы. Из задумчивости меня вырвал сигнал тревоги, впервые услышанный мной на базе. Матрос тут же, буквально бросив все, кинулся к выходу - по расписанию, очевидно, его место на совсем другом посту. Мимо меня быстрым шагом прошли господа адмиралы, и я остался сидеть в компании дежурного офицера - на мой вопрос, что мне делать, офицер, немного подумав, ответил - лучше всего никуда не двигаться. Бродить при боевой тревоге постороннему по базе строго воспрещено, а значит, не надо никуда идти. Так мы просидели некоторое время, после чего в салон буквально вбежал молоденький малознакомый мне офицер, и, сначала покосившись на меня, потом все же сбивчиво выдал ужасную новость. В столице - мятеж. Император убит. Вся армия приведена в боевую готовность... И на этом - все. После чего тут же убежал. Еше какое-то время прошло без каких-то движений, а затем по трансляции голосом недостойного Олвера было оглашено приказание - всему составу базы, включая дежурные смены (брови офицера при этом удивленно вздернулись) подняться на летное поле для построения. Однако, приказ был повторен трижды, и офицер повиновался, лишь напомнив мне о необходимости оставаться на месте. Едва он ушел, начал звонить телефон в коридоре, но я, разумеется, не имел ни малейшего права даже поднять трубку. Да и что бы я мог ответить? Кроме того известие о смерти Его Величества предельно шокировало меня, и я вообще слабо осознавал, что следует делать.
...Спустя какое-то время в салон ворвалась прямо-таки взбешенная госпожа Ирма. Не найдя ни дежурного, ни командования, она кинулась звонить куда-то по телефону, но, как я понял, бесполезно. Оставив аппарат, госпожа Ирма кинулась к выходу, и тут едва не столкнулась с господином вице-адмиралом. Дальнейший их разговор я не смог бы передать, ввиду использования ими обоими специфических, как технических, так и сугубо морских терминов, употребление коих в приличном обществе не приветствуется. Если кратко изложить суть, то госпожа Ирма категорически осуждала приказ командования, и требовала немедленно вернуть рабочую смену в машинное, ав так же заявляла, что сама она никуда не пойдет. Господин вице-адмирал же, даже не дослушав, кратко ответил 'На базе мятеж. Оставайтесь на своем месте, заблокируйте за мной вход'. И добавил некоторое количество морских терминов. После чего быстро прошел в свою каюту, и вышел мгновенно, уже с пистолетом в руке. Госпожа Ирма, несколько взволнованная, попыталась что-то спросить. Но господин вице-адмирал лишь как-то мягко и даже весело заверил ея, что лучшее, чем она может заняться - это продолжить свою работу. 'Ваш друг мне поможет' - добавил он. Как я понял из своих соображений, речь шла о симпатии госпожи Ирмы, но это лишь мое предположение. В этот момент вновь зазвонил телефон. Господин вице-адмирал схватил трубку, выслушал, и отдал краткий приказ 'Оборонять пост! Переходите под командование госпожи инженер-коммандера! Йорген, ты меня понял?! (я был впоследствии весьма удивлен, поняв, что господин вице-адмирал знал простого старшего матроса по имени) Вот и прекрасно!' - после чего бросил трубку. Пробегая практически мимо меня, словно только сейчас заметив, бросил мне - 'И Вы, Серж - тоже!' после чего покинул салон. Это был последний раз, когда я его видел. Госпожа Ирма бросилась вслед...
После чего прошло какое-то время - я так и сидел за столом, просто потому что не знал, что мне делать. Госпожа Ирма не пришла, никаких указаний я не получил, но прекрасно понимал, что творится что-то ужасное, и самое глупое, что я могу сделать - мешаться всем под ногами. Что произошло на верху я не знал, да и никто, наверняка, теперь не узнает.
Но в какой-то момент раздались взрывы - мне приходилось делать репортажи на каменнорудных карьерах, и на строительстве горных дорог и Беломорского Канала, где взрывали огромные скалы. Это было очень похоже - легкое сотрясение и дрожь. Я вскочил, но не знал, что делать. Раздался звонок телефона, и я кинулся и схватил трубку 'На связи!' - как можно суровее сказал я. 'Это старший матрос Баур! В арсенале подорван подъемник! Прошу указаний!' Что я мог ему ответить? 'Инженер-коммандер отсутствует! Я передам ваше сообщение!' - ответил я, надеясь, что мой голос звучит солидно. 'Кто у аппарата?' 'У аппарата Серж Колм... Дежурный... Приказом господина вице-адмирала!' - моментально вспотев, кое-как сымпровизировал я. 'Вас понял...' несколько озадаечено ответил мне аппарат 'Что нам делать... господин дежурный?' 'Как только госпожа инженер-коммандер явится, я ей все передами! Действуйте согласно приказа господина вице-адимирала!' - и, вспомнив книги про войну, добавил: 'Исполняйте свой долг!' 'Есть!' - ответила трубка, и сигнал прервался. Я вытер пот, и на дрожащих ногах пошел к столу - впервые мне пришлось самозванствовать при столь серьезных обстоятельствах. Впрочем, формально я исполнял приказ. Подумав об этом, я было усмехнулся. И тут произошел Взрыв. Все сооружение тряхнуло, но не так, как при обычном взрыве - пыль и сор не то чтобы посыпались, они взлетели отовсюду, словно что-то исказило все вокруг на мгновение, пройдя по всему телу. Студентами мы попали в горном Алаше под сильное землетрясение - тут было похоже, только толчок всего один, и как-то сильнее, резче. Как если сравнить раскат грома - и пушечный выстрел. Вспыхнул ярко, и тут же погас свет, и настала полнейшая тьма. Я замер, потому что тьма вокруг была абсолютной, и, приседая, стал тянуться рукой, покуда не нащупал край стола. Схватившись за него, я начал медленно придвигаться, словно опасаясь сорваться в пропасть. Сердце бешено колотилось, словно я пробежал кросс... Внезапно мне стало стыдно. Если мне суждено сейчас умереть, подумал я - надо это встретить достойно. Поколебавшись, я отпустил стол, выпрямился, вытер вспотевший лоб, и, как можно непринужденнее засунул руки в карманы. И наткнулся пальцами на коробку со спичками. Тут же, придя в себя, достал ея, и начал жечь спички одну за другой, соображая, что бы можно было использовать в качестве факела. Возможно, салфетки? К счастью, я не успел натворить дел - вскоре мигнув, зажегся аварийный свет. А спустя какое-то время - и обычное освещение, хотя часть ламп и перегорела. Как я узнал потом, госпожа Ирма отлично справилась со своей работой, пусть бы оборудование базы и не было рассчитано на подобные случаи. Так началось наше заточение...
--------------------------
Пирк совсем плох, госпожа Ирма почти все время проводит с ним. Я в меру сил стараюсь помогать, взяв на себя невеликую заботу по хозяйству - собственно говоря, приготовить из того, что есть, некое подобие трапезы. Госпожа Ирма настаивает на умеренном, но регулярном употреблении красного сухого вина, которое, откровенно говоря, мне уже приелось. Но, разумеется, возражать ей я не собираюсь. Да и вино - хоть немного скрашивает досуг, отвлекая от грустных и печальных мыслей. Времени у меня много, и чтобы занять себя, и отогнать тяжкие думы, продолжаю писать
---------------------------
Что произошло я сразу и не понял, хотя, признаться, и помню себя плохо - больно уж было страшно. Кажется, пришел я в себя, лишь когда госпожа Ирма пришла в салон. Она-то и ответила на мой вопрос о произошедшем, сказав просто: 'Наверху взорвали Бомбу'. И, не медля, и не давая мне впасть в панику, приказала помогать ей - необходимо было восстановить питание резервного боевого центра, и попытаться активировать системы внешней связи и наблюдения. Я рассказал ей о звонке матросов из арсенала. Госпожа Ирма сначала долго разговаривала с ними по телефону, и после сообщила, что один из матросов пойдет на разведку. Второй же останется охранять арсенал. Вскоре пришел Пирк - совсем мальчишка, и прямо скажем, очень напуганный, несмотря на военную форму и автомат выглядевший комично. Мы с госпожой Ирмой помогли ему облачиться в костюм химзащиты, после чего госпожа Ирма, разблокировав дверь в коридор к основному боевому центру, выпустила разведчика. Вернулся он через несколько минут - и госпожа Ирма, едва открыв дверь, приказала ему оставить в коридоре и костюм, и свой автомат с подсумком, который он по-боевому нес поверх костюма. Потому что лампа Габбера показывала очень большую степень заражения рудным ядом (кстати, госпожа Ирма, когда слышит про рудный яд, все время хмурится, и говорит, что так определять это явление совсем неверно, но наша наука пока недостаточно продвинулась). На счастье, счетчик Одри, который матрос нес в кармане форменки, не показал большой дозхы проникшего яда. Правда, похоже, и того что ему досталось - хватило. Матрос был напуган, сбивчиво рассказал, что далеко пройти не смог, так как наверху бушует пожар. Госпожа Ирма отправила его отдыхать. Спустя несколько минут пришел и старший матрос Баур. Он был очень раздосадован тем, что Пирк оставил свой автомат. Но госпожа Ирма была непреклонна - слишком велика степень заражения, а средств для обработки у нас пркатически не имелось. Господин Баур вызвался еще раз произвести разведку, более тщательно. Свое оружие он оставил на посту, собираясь забрать автомат Пирка, потому ничего лишнего не нес (думаю, если б он хотел, то мог подобрать и на разведку оружие Пирка). Мы принесли из машинного новый комплект химзащиты и газовую маску, после чего выпустили в коридор и старшего матроса. Его не было более четверти часа, и мы уже начали сильно беспокоиться. К счастью, господин Баур вернулся невредимым, и вполне спокойным, по крайней мере - внешне. Уставным порядком доложил госпоже Ирме, что, с одной стороны, блокировать дверь более не от кого - наверху, вероятнее всего, все погибли. С другой стороны - действительно, разгорается пожар, очевидно, горит авиатопливо из разрушенных цистерн. Постепенно просачиваясь на нижние уровни базы. Уровень заражения рудным ядом тоже растет по мере продвижения выше. И высказал сомнение, что нашими силами возможно как-то обуздать ширящийся пожар. Я, признаться, очередной раз перепугался до головокружения. Однако, госпожа Ирма спокойно приказала ему возвращаться на пост, и следить за состоянием арсенала, а мне - помогать ей предотвратить распространение пожара на занятые нами помещения. Что бы и выполнили, на удивление быстро и четко. Обрубили, обесточив, все идущие наверх кабельные линии, перекрыли трубопроводы, заварили термитными карандашами двери, залили быстротвердеющим бетоном гильзы прохода срезанных кабелей. После чего заблокировали сваркой и вход в коридор, ведущий к основному боевому центру и подъемникам . После чего до вечера я помогал госпоже Ирме приводить в порядок все инженерное оборудование базы. Точнее - оставшейя части базы. Вечером того же дня, к нам в салон, где мы готовили ужин, явился господин Баур с докладом. Ни пожара, ни рудного яда в арсенале не отмечали. Матросы отказались оставить пост, ссылаясь на приказ адмирала, а госпожа Ирма, возможно, от усталости, не настаивала. Пайки у матросов имелись, они лишь просили вскипятить воды. После ужина госпожа Ирма велела мне занять любую каюту, кроме, разумеется, ея и господина (к великой печали - уже безсомненно, покойного) вице-адмирала. Слишком усталый, чтобы разумно мыслить, я вселился в каюту, как только наутро понял, недостойного Урце - и моментально заснул.
Следующие два дня мы с госпожой Ирмой приводили в порядок все, что могли. Матросы беспрепятственно пропустили нас и в арсенал - правда, там нам работы почти и не нашлось. Девятого листопада восстановили питание резервного боевого информационного поста - и госпожа Ирма начала попытки связаться с кем-то снаружи. Радиосвязь, разумеется, бездействовала - из-за разрушения антенн. Однако длинноволновая и подводная связь, равно и системы обнаружения вполне действовали, почти полностью пребывая в исправности. Старший матрос Баур, назначенный исполняющим заместителем командира базы, на 'военном совете', предложил провести разведку, выбравшись через подводный тоннель для Тритона - однако эта идея была отвергнута. Риск довольно велик, а то, что снаружи очень высокий уровень заражения рудным ядом - очевидно. И вряд ли нас ожидает там что-то, что сможет нам помочь. 'Мариэлла' в сопровождении сторожевика ушла как раз накануне, а катер и небольшие лодки, стоявшие к пирса - вряд ли пережили Взрыв. Да и, если и пережили, так же заражены настолько, что путешествие на них до ближайших обитаемых мест - Варгаса или Брегена - будет стоит всем нам жизни. Решено было ждать прихода 'Тритонов' - несомненно, они должны подойти в ближайшие дни. Случившееся не может остаться незамеченным, и несомненно, даже если мятеж в столице не был подавлен в первые же часы - долго беспорядки не продолжатся. То, что база вряд ли сможет полноценно использоваться - было очевидно, но вот экспериментальная установка вполне могла продолжить работу! Теперь, конечно, в режиме совсем малой нагрузки - но все же, госпожа Ирма считает, для науки и этого достаточно. Рабочие смены и научные группы смогут попадать на базу на 'Тритонах', и эксперимент ничуть не прервется, бесценный опыт будет сохранен. Потому наше дело - продержаться какое-то время. Увы, мы тогда не могли и предположить, что не всем из нас суждено дождаться помощи... Так прошли первые наши дни, покуда я, по указанию госпожи Ирмы, не приступил к сим записям.
***
Шестнадцатого дня листопада.
Ночью умер младший матрос Пирк.
--------------------------
Госпожа Ирма очень сильно нервничает и крайне опечалена. Похоже, она сильно привязалась к Пирку.
--------------------------
Красное вино становится просто отвратительным на вкус, но постепенно привыкаю.
***
Листопада, семнадцатого дня.
С утра плохо себя почувствовал. После завтрака внезапно подкатила тошнота, едва успел добежать до уборной. Хорошо, что госпожа Ирма была занята, еще не хватало оскандалиться. Наверное, организм уже просто не может более воспринимать эту кислятину, зачем-то именуемую вином.
***
Листопада, восемнадцатого дня.
Кажется, я заболел. Тошнота, рвота, понос. Кажется, с кровью. Началось вчера под вечер, я даже не смог вести записей, впрочем, пока и записывать особо нечего. Госпожа Ирма крайне обеспокоена, велела мне отдыхать.
--------------------------
Пообедать не смог. Совсем мне это что-то не нравится...
***
Листопада, девятнадцатого дня.
Заболела Ирма. Мне совсем плохо. Не хочется думать, что это может быть.
***
Двадцатого.
Пожалуй, это будет последняя запись. Или, возможно - предпоследняя. Да, это рудная лихоманка. У нас обоих.
-------------------------
Ирма (она ужасно похудела буквально за два дня, но все равно очень красива!)принесла желтые пилюли. У нас есть несколько дней. Если за это время не придет 'Тритон', то...
***
Двадцать второго дня листопада
Не хочется верить, что это убивает нас - после желтых я чувствую себя не просто здоровым, а бодрым, и даже веселым! Невероятный прилив сил, хороший аппетит! Мы с удовольстваием позавтракали, хотя скорее по объему это можно считать полноценным обедом. Выпили вина, и довольно весело общались. Ирма (она позволила мне так себя называть, без чинов и титулов, сама меня так же называя просто по имени, чем я очень польщен) рассказывала мне истории из своего детства, и весело, звонко смеялась. Может быть, высе же - про эти таблетки врут?
---------------------------
Ирма решила законсервировать базу. Не очень понимаю, зачем это нужно, если она планирует продолжать работу? С другой стороны - она полностью права: нам никак нельзя бездельничать! Мы старательно смазывает все механизмы, переводим всю аппаратуру в режим автоматической работы или отключаем. Неисправную установку водоснабжения огородили и опломбировали - Ирма говорит, ея нельзя включать без ремонта.
--------------------------
Вместо надоевшего до невозможности вина Ирма сварила глинтвейн. Прекрасный вечер!
***
Листопада, двадцать пятого дня.
Ну, вот, собственно и все. О желтых таблетках не врали. Эйфория проходит, наваливается депрессия. Появились судороги в мышцах. Рвота с кровью возобновилась, пришлось увеличить дозу. 'Тритон' так и не пришел.
***
Двадцать пятого.
Ждать нечего. 'Тритон' не придет. Ирма, как обычно, вызывала всех, кого можно было вызвать, но Варгас и Бреген так же отвечали в автоматическом режиме. Одиннадцатый пост замолк несколько дней назад. Сегодня ответила 'Южная звезда'. Сначала подала сигнал бедствия. Вызвала на подмогу все вооруженные силы Империи, которые ея слышали. Потом замолчала. Насовсем. Ирма сказала просто 'Это война'. 'Какая, с кем?!' - удивился я. 'Гражданская. Как триста лет назад' - как-то буднично ответила она. Впрочем, я и сам как-то довольно безучастно перенес сие известие. Хотя для нас оно означает неминуемую гибель. Никто не придет на разрушенную базу. Триста лет назад война, именуемая Вековой (что кстати не верно - ибо если считать именно войны - то их наберется от силы лет на семьдесят, а если от первой стычки до заключения полного мира между новыми Империями - то и сто тридцать набежит...) бушевала по всему континенту, и население оного в итоге сократилось мало что не втрое. Но - тогда не было ни картечниц, ни самолетов, ни бронеходов и многобашенных линкоров. Да и... Бомб тоже не было. Как и боевой химии. Обошлись дрекольем и заточенным железом, даже пушки и ружья появились лишь под конец. Ирма с грустной улыбкой заметила - по ея разумению, как в некотором роде причастной - в мире не так и много Бомб, и едва не двадцатая часть всех Бомб - у нас на острове. По крайней мере - обойдутся без них. Двадатая часть - не так и много... Но и не мало.
С другой стороны - может обилие оружия и ваоенной техники поможет поскорее восстановить порядок, покарав мятежников? Покарать предельно жестоко, и без малейшего к ним и их семьям снисхождения.Надеюсь, безумные послевоенные сокращения на волне оголтелого пацифизма - не сильно коснулись наших концентрационных лагерей и газовых камер...
-------------------------------
Сегодня нас первый раз накрыло. Сначала я свалился с судорогой, и провалился в какое-то видение, в котором явь путалась с бредом. Очнулся на диване, едва смог оправиться, и то с помошью доброго глотка рома. И почти тут же Ирма, словно их нее выдернули костяк, осела на пол, а на ея прекрасном лице застыла самая настоящая маска смерти. Я, как мог, пытался вернуть ей сознание - и спустя всего три минуты мне это удалось. Как оказалось, я и сам пребывал в подобном не дольше - но, как и мне, ей показалось, что прошли долгие часы. Ирма сказала, что нам осталось несколько дней.
***
Двадцаь седьмого дня листопада.
В аптечках наших матросов есть тюбики маковой вытяжки. Они нужны именно на такой случай. Три таблетки в день - это предельная доза, и она едва помогает. К приступам мы уже привыкли. Надо лишь постараться не упасть на что-то твердое, и просто перетерпеть. Продолжительность приступов не увеличивается, лишь растет их частота.
------------------
Ирма пришла ко мне, и с порога, в слезах, стала просить прощения, говоря, что это она во всем виновата. Наверное, это тоже действие лекарства. Я утешал ея, говоря, что уж ея вины в случившимся точно нет. Кажется, она хотела мне что-то рассказать, но так и не решилась.
-----------------------
Я всегда боялся уколов, а уж самому себе я точно не смогу его правильно сделать. Ирма обещала озаботиться. Сейчас я дописываю эти строки, а она готовит нам вино. Мы выпьем вина, покурим, я даже осмелился взять в каюте господина вице-адмирала сигару - и после этого Ирма сделаем укол мне, а затем себе. И мы просто уснем.
----------------------
Ирма зовет к столу.
Пора идти.
На сем писание сие прекращаю, я сказал все, что смог.