Жили были три мамонтёнка. Один - Толстый, второй - Хохотун, третий - Зануда. Дружили они с самого детства. Толстый приходил к Зануде играть, садился на него сверху и сидел недели две-три, пока родители не звали на север, на пастбище. Толстый наконец утопывал вдаль. Тогда Зануда вставал, первые пару дней никак не мог надышаться свежим холодным воздухом и наесться травы. А вечерами смотрел, как завороженный, на бесконечные звёзды на чёрном небе.
Потом приходил в гости Хохотун и они с Занудой смеялись до упаду днями на пролёт, творили глупости и хулиганства, пока родители, наконец, не растаскивали их, каждый в свои кусты.
Иногда Толстый и Хохотун приходили вдвоём, тогда уж родители трубили во все свои хоботы: уж очень много было с этими тремя хлопот.
Зануда больше ни с кем не дружил. Вернее, это с ним никто не водился. Для одних он был слишком маленьким, для других - слишком умным. Так что оставались только закадычные друзья-хулиганы.
Однажды Хохотун предложил шутить над бабушками. Они были уж больно переживательные и каждый раз делали очень смешные большие круглые глаза.
Толстый и Хохотун долго спорили, что же такого надо навыдумывать. Наконец Толстый предложил, чтобы Зануда подходил к первой попавшейся бабушке-мамонтихе и говорил, что ейный внук свалился в трещину на леднике.
-Ааааах! - вздыхала бабушка и хваталась за сердце. Глаза увеличивались вдвое.
Хохотун смеялся до коликов в соседних кустах.
Это продолжалось, пока про это всё не прознали родители. Ох и досталось всем троим!
Зануду тогда так набранили, что он с горя решил уйти из дому. Хохотун полностью его поддержал и они отправились вместе, прочь из семьи, на волю вольную. Жить в домике на дереве.
Трудно было выбрать подходящее место: то ветки хилые, то колючек больно много. Наконец, Хохотун нашёл подходящую ёлку. Пока Зануда карабкался вверх, тот чуть не описался со смеху. Ну, вы сами подумайте, каково это: быть мамонтом и лезть на дерево!
Когда Зануда, наконец, справился и уселся, усталый, на ветку, она с хрустом обломилась. Попа болела недели две. Хорошо, что не сломался хвост. Но это всё было всё равно и совершенно неважно, потому что пришёл Толстый и уселся Зануде прямо на голову и сидел- не сдвинуть.
Родители устали бороться и ругаться. Старшие мамонтята только показывали хоботом и посмеивались. Они не любили Зануду и по возможности толкали его в бок, выпрыгивали из-за угла, чтобы напугать, или придумывали обидные кричалки.
-Хе, Зануда - недотёп,
Длинношёрстный остолоп!
А пока Зануда лежал, прижатый Толстым, мамонтята подходили и пинали его лапами в бок и смеялись, от того, что тот не вставал. Над Толстым тоже смеялись. Но Толстому было всё равно. А вот Зануде - очень обидно. До слёз. Он лежал, без возможности пошевелиться, и плакал. Иногда подходила мама и ворчала: хотел бы, встал, да выпроводил бы Толстого!
Зануда, может, и хотел бы, да не мог. Не было сил даже, чтоб пошевелить хвостом, слава богу, не сломанным. Когда-нибудь Толстый уже уходил. Тогда в окно тихонечко или громко-настойчиво стучался Хохотун. Он строил такие рожицы, что удержаться от смеха было невозможно. Зануда начинал хихикать, потом смеяться и даже гоготать. Никто не мог его остановить, а Хохотуну этого и надо. Он сам заливался и катался в снегу от смеха. Наконец, эти двое шли кидаться снежками в окно соседки, пока она не наябидничала родителям. Зануда потом долго плакал, наказанный за балаган. Плакал и тихонечко себя ненавидел. И зачем этому миру такие бестолковые мамонты?
Так продолжалось долго. И троица мамонтёнков безобразничала и безобразничала.
Наконец случилось вот что. Зануда, в очередной раз осмеянный старшими мамонтятами, плакал горькими слезами.
- Ты, Зануда, хо-хо-хо,
Волосатое говно! - говорили они.
Ну как такое стерпишь? Как тут не заплакать? Хохотун пришёл с утешениями, а Толстый делал всё только хуже: ну, ты сам виноват! Ты бы взял, да ушёл! Или бы дал им всем сдачи!
Зануда плакал.
- А я знаю! Знаю! Пошли прыгать через трещины в леднике! - придумал Хохотун.
- Пф... дурацкая идея, кому это интересно? - бурчал Толстый.
Зануда представил себе синий лёд и глубокую, бездонную дырку в бескрайнем снежном поле.
- Пошли, - прошептал он, усталый от слёз.
- Ура, ура, ура! - Хохотун хлопал в ладоши и весело подпрыгивал.
Светило солнце, снег переливался всеми цветами радуги. На небе не было ни облачка.
"Прекрасная погода, чтобы прыгнуть", - думал Зануда.
Наконец все трое стояли перед бездонной трещиной. Огромной, неперепрыгиваемой.
Зануда смотрел вниз. Синий лёд блестел на солнце. Наконец, он разбежался и прыгнул.
Ветер свистел в ушах. Зануда закрыл глаза. Он не перепрыгнул трещину, не долетел до противоположного края и неминуемо летел вниз. Лёд холодил. Шерсть промокла. Мамонтёнок застрял. Хвост изогнулся в странной позе, хрустнул и очень болел. Леденящий холод сковывал всё тело и не было сил говорить. Хохотун хохотал, Толстый сидел на краю и траурно трубил.
На этот рёв стали собираться мамонты. Каждый, кто подходил к краю, горестно охал и присоединялся к Толстому. Через какое-то время трубило всё стадо.
А Зануде было всё равно. На него сверху пялилось целая толпа мамонтов, а ему было в-с-ё-р-а-в-н-о.
Мама горько плакала и прочитала. Папа ругался на маму, что та не уследила. Соседи глаголили: Доигрался!
Мамонтята смеялись и показывали хоботом. Взрослые шикали на них и продолжали причитать.
А Зануда смотрел в голубой лёд и слушал, как плюмпают капельки воды где-то глубоко-клубоко, где трещина в леднике была такой узкой, что никому не пролезть. Или это были его слёзы?
- Прекращай там сидеть! - кричала сверху мама. - Вылезай оттуда!
- Хватит, смотри, тут целая толпа собралась! Все смотрят! - вторил ей отец.
А Зануде было всё равно. Холод пробирал до костей. Хвост уже перестал болеть. Ему хотелось только тишины вокруг.
Зрители потихоньку расходились. В конце-концов остались только родители и Толстый с Хохотонум.
Внезапно Хохотун подпрыгнул:
- Надо принести длинную палку и сунуть её вниз! Зануда зацепится хоботом и мы его вытащим! - придумал он.
- У тебя ничего не получится. Где ты найдёшь такую палку? - безысходно отвечал Толстый.
- Пойдём! Если не палка, то придумаем ещё что-нибудь! - и Хохотун потащил Толстого на поиски.
Мама протягивала свой хобот вниз, но мамонтёнок был так глубоко, что не дотянуться. А Зануда уже не знал, спит он или нет...
Хохотун притащил длинную ветку и Толстый спустил её вниз. Дотянуться до Зануды было всё равно невозможно, ветка выскользнула из хобота Толстого и приземлились точно Зануде на макушку. Бум!
- Я же говорил... - безысходничал Толстый.
- Значит, надо ещё длинней ветку! - упорствовал Хохотун.
- Дети, он же замёрзнет! Я принесу ему одеяло, - прочитала мама.
Хохотун быстро притащил ещё одну ветку.
- Сейчас мы сделаем иначе, - решил папа. - Я держу тебя за хвост, ты держишь хоботом палку. Тогда мы дотянемся!
- Отличная идея! - поддержал Хохотун.
- Плохая идея! - послышалось сзади. Это подоспела мама Хохотуна. Она была явно против. - А если ты тоже упадёшь??
Отец Зануды решил пробовать сам. Ухватившись за ветку хоботом, он спустил её вниз и - о чудо - как раз дотягивался до Зануды.
Хобот был занят, папа говорил очень невнятно.
- Малыш, хватайся! - переводила мама с бубнячего языка.
Но Зануде было всё равно.
- Хей! Вылезай! Ну с кем же мне тогда кидаться снежками? - вдруг загрустил Хохотун.
- На ком мне сидеть? - начал Толстый, но на него все одновременно зашикали и тот замолчал.
- Я по тебе скучаю! - исправился Толстый.
- Я люблю тебя! - протрубила мама.
- Ты нам очень нужен! - кричал Хохотун вниз и его слова разносились эхом по всей трещине.
- Мы без тебя никак! - затрубил Толстый.
Малыш Зануда пошевелил ухом. Из глаз беостановочно лились слёзы. Было ужасно грустно.
- Я кому-то нужен? - удивлённо прошептал он.
- Я очень тебя люблю! - кричала сверху мама. - Ты у меня самый лу-учший! И я очень, очень хочу скорее тебя обнять!
Зануда повернул голову и увидел конец палки, прямо перед хоботом. Казалось, сил совсем не было, но он ухватился за деревяшку. Папа быстро вытащил малыша и мама принялась облизывать его своим тёплым языком, папа обнял сына огромным хоботом. Хохотун и Толстый прижалась горячими спинами. Стало тепло. Снова заболел хвост.
Уже дома мама заварила мамонтёнку чай со зверобоем и замотала чем-то лечебным скрюченный хвост. Толстый и Хохотун сидели рядом.
- Не сиди на моей голове больше, пожалуйста, - вдруг прошептал Зануда.
- Я больше не буду сидеть на твоей голове, если ты не хочешь, - совершенно неожиданно для Зануды ответил Толстый.
Спустя какое-то время друзья снова играли вместе. И если Хохотун строил рожицы, то Зануда, конечно, смеялся. Но он больше не делал за своего друга глупости и слушался взрослых. А Хохотун только взыхал по "прежним временам" и стал сам кидаться снежками в окна соседей, или сидеть до упаду на ветках. Наверное, и он когда-нибудь подрастёт и перестанет. Но это будет уже совсем другая история.