Я совершенно определённо шла на поправку и обзавелась абсолютно новым гардеробом. Более того, муж вывел меня на первый большой званый ужин и представил сразу нескольким знатным семействам Англии! Что ж, быть женой человека, занимающего важную должность, не так уж и плохо. Пусть мало что от меня зависит в этой жизни, но это всё равно много раз лучше, нежели чувствовать себя бедной родственницей на попечении. Что же... если уж Фанни и хотела насолить мне, ей это не удалось. Пожалуй, стоит написать ей в ответ и поблагодарить за своё счастье.

Что же это за мысли роятся в моей голове? Неужели это злорадство? Но я оставлю воспоминания о прошлом - думать больше не хочу про своих родственников, про Коннектикут, про Хартфорд, про дом, где я выросла. Прочь, прочь эти мысли! Для меня началась совершенно новая жизнь и я собираюсь ей наслаждатья.!

Более того, лекарь, что осматривал меня в очередной раз, сообщил совершенно невероятную новость... Муж был счастлив! Я никогда не видела его в таком приподнятом настроении. Он смеялся, шутил, улыбался без конца. А я... Я была смущена и не знала, что ответить... Наверное, для каждой молодой женщины подобное известие... ошеломляюще! Я... стану матерью? Невероятно...

День за днём я свыкалась с этой мыслью. Чувствовала себя прекрасно - абсолютно никаких изменений. Удивительно и необычно! Я уже полностью оправилась после болезни. Мы всё больше выезжали в свет. Были в театре, на концерте, оказывали и принимали визиты. Моя жизнь текла, как вода в Темзе. Неумолимо, ежедневно. Что переменилось с тех пор, как я переехала из Коннектикута? Пожалуй, ничего. Ни там, ни здесь я не имела права голоса. Сейчас все решения за меня принимал муж. Что мне читать, носить, как говорить. Пожалуй, только мысли мои оставались свободны. Да, такова роль женщины в доме. Быть тенью мужа.

Мне сложно было завести себе новых знакомых. Я стала бояться людей. Не понимая, что они скрывают за своими улыбками, я решила улыбаться в ответ, но никогда больше - не быть искренней.

Одним из самых многолюдных мероприятий стал для меня Королевский бал. Огромной честью было получить приглашение на такое событие. Поскольку муж мой занимал ответственный государственный пост, я была обязана сопровождать его и общаться с очень многими людьми.

В 19.30 гости стали собираться у дворца. Цокот копыт, подъезжающие экипажи, шуршащие по брусчатке подолы платьев. Город горел огнями фонарей. Дворец зазывал гостей манящими звуками музыки. Предвкушение события. Но я была абсолютно спокойна. Шла, держа мужа под руку, в прекрасном муслиновом платье, расшитом жемчугом. Вот уже приняли наши накидки. Я сменила туфли на танцевальные. И мы с мужем проследовали в залы, где гости ожидали начала церемонии, наслаждаясь шампанским. Ровно в 20.00 мы с мужем передали нашу карточку церемониймейстеру и тот представил нас самому Георгу III!

"Мистер и миссис Джонсон!"

Реверанс, поклон, и мы отошли, присоединились к уже представленным гостям. Все замерли, наблюдая, как входят в залу другие гости. Среди них было столько знатных особ, сколько я ещё не видела в своей жизни. Затем начался бал. Конечно же, с Полонеза.

Не передать словами, сколько удовольствия мы получили. Сколько новых знакомств и интересных бесед! Сколько новых лиц, имён! Мне необходимо было запомнить их всех, ведь теперь я стала частью этого общества. В целом, конечно же, что здесь, что в Коннектикуте, люди были всё равно одинаковые. Больше всех мне запомнилась одна дама, немного заносчивая и ослепительно прекрасная. С безупречными манерами. Её представили мне как Леди Сьюзен, и она более других проявляла ко мне интерес. И немудрено. Ведь я стала для них всех заморской диковинкой. Мне было интересно с этой леди. Что-то общее неутолимо притягивало нас друг к другу. Блеск в глазах? Душевные тайны? Жестокие разочарования?

К сожалению, муж не поддержал меня в отношении этого нового знакомства.

- Я настаиваю. С кем угодно, но только не с этой женщиной! - сказал он мне после очередного танца.

Но в таком многочисленном обществе было сложно избегать кого-либо. Так что нам с Леди Сьюзен всё же удалось несколько раз побеседовать о том, о сём. Она вежливо пригласила меня на чай на будущей неделе, и я рискнула согласиться. И какое же это было удивительное чувство - пойти наперекор желанию мужа! Тайком! Удивительно волнующе.

Но вот, бал завершился. Мы вернулись домой к 3 часам ночи и этот вечер стал, пожалуй, самым замечательным за всё прошедшее время!

К моему великому удивлению, муж был категорически против моего нового знакомства и продолжал настаивать на своём. Мы свиделись с Леди Сьюзен всего пару раз и то, когда супруг был настолько занят, что упускал меня из виду. Ах, как мне было интересно с этой дамой! Она с умным видом говорила абсолютные глупости и люди охали от восторга, называя её мудрейшей из женщин. Леди Сьюзен вертела своим мужем, как ей того хотелось, манипулируя им, уговаривая хитростью. Мне было интересно наблюдать, как пытается эта женщина сделаться моей подругой, как доверяет мне свои тайны. А я лишь слушала молча, кивая и поддакивая, чем приводила её в полный восторг. Впервые в жизни я чувствовала себя не в роли покорной овечки, делающей лишь то, что мне велят. Наоборот, с моей новой знакомой я была кем-то значимым! Той, у кого спрашивали совета и с чьим мнением считались. Это новое чувство приносило мне множество удовольствий.

Мне нравилось смотреть, как действуют на Леди Сьюзен мои похвалы:

"Нет прекраснее женщины на свете, чем Вы!"

Или же "Ни один мужчина Вас не достоин" - о, в какой восторг приводили её эти мои фразы!

Возможно, это было дурно, ведь в моих словах не было и капли искренности... Но как мне нравилась эта моя новая роль!

Муж был непоколебим. Он увёз меня в деревню на всё лето, где я пребывала, по большей части, в гордом одиночестве, пока супруг решал свои важные государственные дела в столице. Но мы с Леди Сьюзен завязали дружескую переписку, которая украшала моё одиночество. Тянулись месяцы. Я забавно увеличивалась в размерах. И вот близилось время, когда я должна была разрешиться. Муж приехал из Лондона и всё время находился рядом. Когда же наконец настал час, он вызвал доктора и совсем скоро на свет появилась чудесная девочка. Сущий ангел! Прекраснее её не было на свете, и муж принял решение наречь нашего младенца Анжеликой.

С тех пор мир изменился для меня. Мне кажется, именно в материнстве я обрела истинное счастье! Невозможно передать словами, сколько же радости может принести женщине всего одна лишь улыбка - первая улыбка! Сколько восторга дарит первый детский смех! Жизнь превращается в подсчёт успехов подрастающего чада. Вот, научилась вертеться в колыбели. А вот - уже умеет сидеть! Я не успела оглянуться, как моя принцесса сделала первые шаги во взрослую жизнь. Мы всё ещё жили за городом. Наступила моя вторая весна в этом поместье. Анжелика, в кружевном чепце и лёгком платьишке, стояла, крепко схватившись ручонками за стул. Она обернулась на меня, улыбнулась своей прекрасной улыбкой и потянула ко мне правую ручку. Неужели вот этим хотела мне навредить моя кузина? Ах, глупая! Да она своими руками сделала меня самой счастливой женщиной на свете!

И вот! Шаг! Левая пухлая ладошка уверенно отпустила стул. Ещё шаг! Я смеюсь и плачу от счастья! А моя принцесса спотыкается на третьем шаге и падает, заливаясь горькими слезами отчаяния.

- Не плачь, любовь моя, не плачь! - жалела я своё дитя, качая на руках.

Этим же вечером я писала мужу длинное письмо, рассказывая о достижениях нашей красавицы. Совсем скоро он нашёл время, оторвался от своих бесконечных лондонских дел и приехал к нам. Муж не спускал Анжелику с рук. Носил её, как букет первых весенних цветов, хрупких, но прекрасных. Баловал её нещадно. Пришло время, как он сказал, заказать наш портрет. Приехал мастер, разложил кисти. Анжелика не желала сидеть спокойно, ей было невероятно интересно разглядывать краски. Я даже сохранила листы, где синел неловкий отпечаток пухлой детской ладошки. Вот один из них, вкладываю его между страницами.

Ко дню рождения нашей принцессы был готов семейный портрет и две миниатюры, со мной, и дочерью. Муж забрал их с собой, в Лондон. А портрет мы разместили в зале."

В моей тетради это были последние строки. Сколько лет прошло с тех пор... Уж почти. А всё свежо в памяти, как вчера. Прекрасный день рождения моей красавицы, моего ангела. Наш сад, с пышными розовыми кустами. Гости. Подарки. Прекрасная погода. Но я помнила, что произошло потом. Помнила, как сейчас - ведь такое невозможно забыть. Я захлопнула дневник. Огонь в камине почти прогорел. Но у меня не было сил, чтобы уйти из библиотеки, где я сидела, читая свои записи.

Я помнила, как гуляла тогда по парку, оставив дочь няньке. У неё резался зубик, и малышка раскапризничалась. Мне же нужно было хотя бы час пройтись в спокойствии и одиночестве. Ох, эти зубки доставили нам хлопот! Тогда я решила подстраховаться и вызвать лекаря. Уж больно странно блестели глазки у моей крошки. Встречая доктора, я терзалась волнениями - в округе бушевала лихорадка. А моя малышка сейчас была такой слабенькой из-за этих ужасных, мучительных растущих зубов! Вместе с лекарем мы прошли в дом. Доктор, едва увидев дочь, быстро вывел меня из комнаты. Не возможно было поверить в его вердикт! Корь... Корь! Муж приехал, как только смог. Я послала нарочного в Лондон сразу после ухода врача. Эдвард примчался уже утром следующего дня, но...

Но было уже слишком поздно. Наше сокровище, наша прекрасная Анжелика не дожила до утра. Муж застал меня в детской - я не могла в тот момент следовать наказу врача не подходить к дочери. В это было невозможно поверить... Я уверяла мужа, что наша малышка всего лишь спит - так прекрасна она была тем утром. Но нет... Жестокий! Он забрал у меня нашу Анжелику и унёс. Жизнь моя потеряла свой смысл. Лишь едва наладившись, едва подарив мне глоток счастья и радости. Что мне оставалось делать? Лишь пуститься от отчаянья в круговорот придворных сплетен, да и интриг, помогая моей змееподобной знакомой, Леди Сьюзен, вершить свои хитрые дела.

***

Вероятно, я уснула в библиотеке, в кресле. Когда я открыла глаза, уже светило солнце. Было очень холодно. Я встала. Как же неудачно, уснуть в кресле! В доме стояла тишина. Я тихо прокралась по безмолвным коридорам в свою спальню.

-Где ты была? - грозно поинтересовался знакомый голос.

-Я уснула в библиотеке за книгой, дорогой.

Муж что-то буркнул в ответ и повернулся на другой бок. Я с трудом развязала шнуровки на платье и, дрожа от холода, нырнула под одеяло. Мне не спалось. И зачем я разбередила все эти воспоминания? Но, с другой стороны, вид счастливых дочерей Мари-Луизы так или иначе напоминал мне о моём ушедшем ангеле. Я бы всё отдала, лишь бы вернуть её назад. Мой дорогой Чарли, конечно, самый любимый человек на свете. Но даже он не может заменить мне того, что я когда-то потеряла.

Проснувшись снова, я прогнала печальные мысли прочь. Прошлого не переменить, надо жить настоящим.

***

Холодное утро медленно переходило в промозглый полдень, пробуждая домочадцев ото сна. Вчерашний затянувшийся праздник утомил всех, и хозяева, и гости наверняка ещё нежились в постелях. Но я уже встала, а муж ещё бродил в своём сером халате по комнате из угла в угол и не спешил одеваться. Я оглядела наши покои - красивая светлая комната с чудесным видом на парк, как когда-то в Коннектикуте.

Как было бы хорошо, если бы и у нас был свой загородный дом - окрестности Берлина так прекрасны! Озёра, леса, реки, удивительная природа! Вот и сейчас совсем близко блестела спокойная гладь воды, виднелся лодочный причал и красивая беседка с жёлтой крышей куполом. А на другом берегу большого озера начинался бескрайний лес, весь разноцветный от осенних листьев. Постояв у окна, я решила, что пришло время одеться. Я не брала с собой много платьев, мы приехали так спонтанно и у меня не было времени продумать свой гардероб.

Но время шло и я уже выбирала наряд на утро.

-Дорогой, какое из этих двух мне следует надеть? - я показала два. Одно, из светло-жёлтого хлопка в мелкий цветочек. Другое однотонное, голубое, с вышивкой.

-Вот это, -указал он на второе. Супруг любил, когда я надевала голубые вещи.

Что ж, значит будет так.

Вот, все утренние процедуры были почти завершены. Горничная причесывала меня, укладывая уже последние пряди, когда муж попросил её выйти. Я сидела перед зеркалом и безразлично перебирала свои безделушки: серьги, жемчужную нить, цепочку... Никакого настроения что-либо надевать и идти красоваться у меня не было.

Я очнулась от своих дум, когда муж положил на середину туалетного столика ни что иное, как мой дневник.

-Что это? - строго поинтересовался он.

Я вздрогнула.

-Не надо молчать. Просто ответь - это так просто, - муж стоял за моей спиной и глядел в зеркало на моё отражение.

-Тетрадь, - медленно проговорила я.

-Вероятно, совсем не нужная? - продолжил он допрашивать меня.

Я задумалась. Сказать, что это бесценнейшие воспоминания? Что там, в этом дневнике, вся моя юность, переполняющая теперь мои мысли? Или же наоборот, ответить, что это лишь дряхлый блокнот?

В надежде, что последний вариант остудит любопытство супруга, я ответила, что это лишь старая тетрадь.

-Что ж, я так и думал, что эти исписанные страницы сейчас не представляют никакой ценности, - с этими словами он снова взял в руки мой дневник и бросил его в камин.

-Нет! - я вскочила, бросилась к палящему пламени - служанка уже давно развела огонь из-за нестерпимого утреннего холода. -Нет!

Я потянулась рукой в попытке достать дневник из пламени, но муж остановил меня и держал, пока все страницы, одна за другой, не сгорели дотла.

***

Кричать в негодовании было бы бесполезно. Я же сама сказала, что тетрадь не имеет ценности.

-Зачем? - только спросила я, стоя у камина.

Супруг усадил меня на кровать и сел рядом.

-Затем, что я не узнаю тебя последние месяцы. Ты думаешь, я ничего не вижу и не понимаю? Что я слеп?

Я молчала, отвернувшись.

-Это я хотел спросить тебя: зачем? Зачем ты бередишь себе душу прошлым, которое не переменить? Ты жалеешь себя? Но разве ты так уж несчастна?

Всем нутром хотелось противиться его словам - ведь я не жалела себя! Я... А что я на самом деле делала?

-Ответь мне, ты несчастна?

Я не знала, что ответить. Была бы я счастлива, если бы тогда, давно, я всё же вышла бы за Генри, осталась бы в Коннектикуте? Но я этого никогда не узнаю.

-Нет...

-Перестань оглядываться назад! Ты ничего не переменишь из того, что уже случилось. Выгляни в окно! - он встал и распахнул штору так, чтобы мне был виден парк. - Посмотри, как прекрасна жизнь! Как удивительна она! Сколько можно успеть за одну только человеческую жизнь! А ты проводишь ночи, сидя в библиотеке и оплакивая тех, кого уже не вернуть. Зачем?

-Ты не понимаешь! - воскликнула я с негодованием.

-Не понимаю. Я не понимаю, зачем нужно жить прошлым, когда у тебя есть настоящее! Идём, нас уже заждались.

С этими словами муж повёл меня к завтраку.

***

Ещё несколько дней в окружении друзей, искренне радующихся помолвке полковника Витгенштайна и миссис Мэнверинг. Решено - всего через месяц состоится свадьба и на мои плечи легла подготовка этого события. Когда мы все вернулись в Берлин, я сразу принялась за дело. Нужно было столько всего успеть! Миссис Мэнверинг, казалось, радовалась. Супруг нанял ей педагога для изучения тонкостей немецкой грамматики, и она принялась со всем рвением, какое только может выказать дама её положения и возраста.

Стояла дивная осенняя погода. И в перерывах между выбором кружев и оттенков шёлка я отправлялась в парк на прогулку с Мари-Луизой и её прекрасными дочерями. Казалось, жизнь вернулась в своё прежнее русло. И я больше не вспоминала о прошлом. И мне было невероятно легко и свободно.

Однажды утром, когда супруг мой был в отлучке, посыльный принёс конверт. Я долгие годы не вскрывала писем - муж не разрешал мне заниматься корреспонденцией и все письма сперва читал сам. Чтобы не тревожить меня. Но здесь... Я взяла конверт и укрылась в библиотеке.

Среди бесшумных рядов книг стояло моё любимое кресло. Напротив камина, любезно растопленного служанкой. Я вскрыла печать.

"Моя дорогая кузина Алисия,

Вероятно, моё прошлое письмо затерялось в пути. И я осмелилась обратиться к тебе вновь.

Теперь, когда уже прошло много месяцев, я принесу тебе радостную весть - у меня родилась дочь. Мы с Генри назвали её в твою честь - Алисия Ангелика. Она прекрасна - чудный ангел! Личиком - вылитый Генри. Она уже научилась улыбаться! Могу говорить о ней бесконечно - наш долгожданный любимый младенец!

Напиши мне, прошу! Давай же забудем былое! И ты, и я - счастливы своей жизнью теперь. Напиши! Быть может, ты найдёшь время отправить что-нибудь твоей маленькой племяннице?

Мы с Генри подумываем посетить Старый Свет. Быть может, нам удастся повидаться? Лишь немного подрастёт наша принцесса - и мы хотели отправиться в Великобританию, затем в Ханновер и, вероятно, посетим и Пруссию, где, как я слышала, ты теперь обитаешь.

Матушка нынче совсем слаба, стала совсем невыездная. Шлёт тебе приветы и всяческие пожелания.

Мы все с нетерпением ждём от тебя весточки, наша дорогая Алисия!

С любовью и проч.

Фанни Уильямс"

Я несколько раз перечитала это послание. Затем встала, подошла к камину и бросила письмо в огонь. В моём сердце теперь больше нет места прошлой жизни.

Как красиво, оказывается, горит бумага! Вспыхивают строки, тёмными чернилами, обращаясь в пепел. Пепел, похожий на серые тропинки в лесах Коннектикута. Далёких, невозможных. В которые я никогда больше не вернусь. А за окном - завывал осенний ветер, разносил остатки разноцветных листьев. Эта осень, такая красивая, насыщенная красками, - пожалуй, самая замечательная осень во всей моей жизни. Неповторимая осень. И неповторимый день. Сегодняшний день.

Конец